Неприкаянные (гет)

По шумной улице Лондона уверенной походкой шел высокий молодой мужчина лет двадцати трех. В принципе, мы могли бы не заметить его и пройти мимо, но что–то необычное присутствовало в его облике. Может быть, дело в его ковбойских сапогах или потертых джинсах, или в пиджаке странной расцветки с затянутыми на рукавах кожаными накладками, или в желтом шарфе, или в густой копне длинных рыжих волос. Но скорей всего, в целом такой вид приводил в замешательство прохожих людей, и заставлял оборачиваться вслед ему. Однако, обращенные на него взоры не приводили молодого человека в замешательство, он шагал вперед, и легкая улыбка играла на его лице.

Он свернул в один из темных заулков города, и там вошел в совершенно непримечательное снаружи заведение c ободранной вывеской "Дырявый котел". Внутри было довольно темно и многолюдно, небольшой бар просто гудел от многочисленных голосов пришедших сюда совершенно удивительных людей: справа сидел старик с длинной седой бородой и вел беседу с карликовым уродливым человечком с длинными ушами и лицом цвета болотной воды. Справа разновозрастная компания в синих мантиях громко смеялась, распивая из огромных бокалов жидкость, похожую на пиво. В углу стоял мужчина в черных одеждах, с сильно выпирающими резцовыми зубами и разговаривал с прелестной оранжеволосой девушкой. Казалась, нашего героя это совершенно не смутило, и он уверенно подошел к стойке:

– Здравствуй, Том! – громко сказал он, присел на высокий табурет.

К нему повернулся полноватый мужчина с белой от седины головой, но еще довольно моложавый. Он несколько секунд недоуменно вглядывался в своего гостя, после чего его глаза округлились, и он неуверенно произнес:

– Рон? Рон Уизли?

– Собственной персоной, вижу, твоя память все еще исправно тебе служит, – он лениво улыбнулся, – угостишь сливочным пивом?

– Да, конечно, – и Том засуетился за стойкой. – Давненько тебя не было здесь видно. Говорят, за границей был? – продолжил он, протягивая ему бокал.

– Да, учеба, работа – все это отнимает много времени. – Абстрактно ответил рыжеволосый. Повисла минута молчания, после чего Рон спросил:

– А что у вас нового?

– Это, смотря, как долго ты отсутствовал, – улыбаясь, ответил бармен.

– Около пяти лет.

–У–у, за это время столько всего произошло – и за день не рассказать. ... Иду, минутку! Из последних, например, министра опять поменяли, а еще говорят, что на юге темные силы собираются… – перейдя на шепот, заговорщицки произнес Том и побежал за огненным виски для грузного мага в длинной серебристой мантии.

Рон ухмыльнулся себе поднос, глотнул пива и встал. Достав из–за пазухи деревянную палочку, он подошел к стене и прошел во внезапно открывшийся проход. Он оказался на многоцветной, увешанной яркими вывесками улице с огромным количеством магазинов. По ней сновали мамаши с огромными сумками, толпы детишек перебегали от витрины одного магазина к другому. Молодой человек медленно огляделся, как будто восполняя в памяти утраченные моменты, вдохнул полную грудь воздуха и двинулся вперед. Он неспешно вышагивал сапогами по выложенной булыжником улице и с интересом разглядывал пестрящие разнообразным товаром витрины. Увидев за стеклом школьные мантии с эмблемами факультетов школы Хогвартс, Рон прищурился, как будто его больно ущипнули.

– Эй, дяденька, посторонись! – на него налетел темноволосый мальчишка с волшебной палочкой в одной руке и мешком в другой, он не преминул потоптаться по сапогам парня и с галдежом скрылся за углом.

Рон с недовольством, продолжил прогулку, он повернул за тот же угол, и его взору открылась потрясающий вид: огромный трехэтажный особняк, сплошь увешанный рекламными светящими щитами, вспыхивающими вывесками и взрывающимися фейерверками, светился и переливался десятками цветов, у витрин толпились ребятишки, перекрикивая друг друга, а над входом с самоткрывающейся дверью висела красная вывеска "Ужастики Умника Уизли".

Рон почесал затылок своей рыжей головы, и, проталкиваясь через снующих туда–сюда детей, протиснулся в магазин. Внутреннее убранство вызвало у него нервный смешок, как бывает у людей, которые стараются не показывать свои эмоции. Изнутри магазин казался еще больше, все три этажа просто кишели людьми, в центре здания был огромный, до самого стеклянного потолка пролет, где медленно плавали созданные при помощи имитирующего волшебства разноцветные облака. Весь размах и пестрота увиденного ввела парня в легкую эйфорию, но тут ее прервали:

– Чем вам могу помочь? – к нему подошла приятной наружности молодая девушка в красной мантии.

Рон окинул ее оценивающим взглядом и, улыбнувшись, сказал:

– Мне необходимо поговорить с мистером Уизли.

Теперь уже девушка посмотрела на его рыжую шевелюру и сказала:

– Прошу вас пройти за мной.

– С удовольствием.

Проследовав за девушкой, молодой человек оказался на третьем этаже здания, в административной его части. Оказавшись в приемной, которая была защищена оглушающим заклятием, отчего сюда не доносилось ни одного звука извне, девушка спросила:

– Как вас представить?

Но он, уже увидев на двери табличку "Ф. Уизли. Директор", сказал:

– Спасибо, вы уже сделали все, что от вас требовалось, – и с этими словами смело вошел в дверь.

...Женский вскрик, и молодая женщина в красной блузке и короткой юбке, торопливо вскочила с колен Фреда и выбежала из комнаты. Рон проводил ее удивленным взглядом и посмотрел на растерянного брата, который встал и был готов цитировать мамашу Сириуса Блэка, но за несколько секунд его лицо отразило такое многообразие чувств, что ему позавидовал бы любой актер. ...Еще пару секунд, и братья горячо обнимались, а та же девушка в короткой юбке разливала по бокалам огненное виски.

– Когда ты вернулся? – не скрывая своей радости, спросил Фред.

– Сегодня.

– Дома был уже?

– Нет, ты первый к кому я зашел. Решил прогуляться по старым местам и вот зашел к вам. А где Джордж?

Фред поменялся в лице, и его улыбка сразу сникла.

– Мы с ним разделились..., давно уже... У него в Хогсмите магазин свой, а у меня здесь, в Косом переулке.

Рон, казалось, не заметил тени на лице брата и продолжил:

– Я вижу, у тебя дела очень хорошо идут?

– Пожалуй ты прав, – Фред улыбнулся. После Войны доходы не перестают увеличиваться, хотя уже три года как я не ввожу новый товар в ассортимент. Я содержу родителей и помогаю Биллу, моя жена тоже не работает, как видишь, на мне держится добрая половина нашего семейства. Ты разве не в курсе? – заметив недоумение на лице Рона, спросил он.

– Нет, у меня не было переписки с родителями. В последний раз я связывался с ними после твоей свадьбы.

Фред, насколько мог, сделал серьезное лицо и сказал:

– Когда Гнойный Прыщ–Перси стал заместителем министра год назад, он добился того, что отца сначала сместили с должности начальника отдела, а месяц назад и вовсе отправили на "заслуженный отдых". Понятно, что в таком возрасте отец не может найти себе другую работу. А все из–за того, что он критиковал всемогущего Перси, – Лицо Фреда передернуло, – Ты даже представить не можешь, на что он способен ради власти.

В груди у Рона вспыхнул огонь, чувство мести и обиды за отца смешались и пытались вырваться наружу, но за долгие годы он научился контролировать свои эмоции, и поэтому только его взгляд выдал в нем ненависть. Однако, Фред посмотрел на него и, не дождавшись никакой реакции, продолжил уже более спокойным голосом:

– Ты, наверное, слышал, что у Билла тоже проблемы. В связи с его болезнью, он не может работать в общественном месте, поэтому он иногда ложится на профилактику в лечебницу Мунго, а в остальное время пишет дома какой–то труд, правда это не приносит ему никакого дохода. Они, кстати, живут с родителями. Когда вернешься, сам все увидишь.

Возвращение не обещало быть таким радостным, как казалось изначально. Рон осушил бокал с огненным виски.

– Ты так изменился, тебя совершенно не узнать, – все не умолкал Фред. – Молчишь все время, на тебя это совсем непохоже. Возмужал, ничего не скажешь. И гриву такую отпустил, у меня так наоборот мельчать начало, – и он провел руками по обозначающимся залысинам, – А ты, видать, в мать пошел, или это французский воздух так способствует росту волос?

– Не думаю, – Рон горько усмехнулся.

– Нет, серьезно, с тобой что–то не так. Я тебя не узнаю, братец.

– Со мной все нормально, не беспокойся, просто я отвык немного от всего этого. Я безумно рад тебя видеть, но думаю мне пора домой, повидаться с родителями, – он пожал руку брату.

– Да, конечно, мы с Мирандой как–нибудь на днях заедем в Нору. Поговорим…Рон, и еще, – Фред явно зарделся, – не говори никому о том, что ты видел, когда вошел в кабинет…

– Будь спокоен, – ответил тот и захлопнул за собой дверь.

Рон стоял у дверей Норы и ждал, когда ему откроют.

– ...Открыто... Ой! – в дверном проеме его встретила Молли, несмотря на сияющую улыбку на лице, Рон сразу отметил, что мать постарела, и седина часто посеребрила ее рыжие волосы. – Рон, какое счастье!

Она бросилась к нему в объятия и залилась слезами.

– Мама, успокойся, со мной все в порядке, я вернулся. – Он говорил совершенно растерянно, слегка похлопывая женщину по спине.

Молли посмотрела на него и, любуясь сыном, сказала:

– Ты так вырос, совершенно взрослым стал... Ой, чего мы в пороге стоим, проходи в дом скорее, вот я сейчас всех обрадую. Артур!!! Шейла! Билли! Все сюда!

Молли постучала черпаком, который она ни на минуту не выпускала из рук, по столу. На лестнице послышался грохот. Через мгновение на кухне появились светловолосая девочка и рыжий мальчик. За ними шагал отец, с газетой в руках. При виде Рона его лицо разъехалось в улыбке, и он схватил сына, приговаривая:

– Как ты мог так долго не объявляться, мать извелась вся, мы даже не знали что с тобой... Никто не знал...

– Единственной моей надеждой за последние три года твоего молчания, были часы, которые хоть и показывали все время, что ты в смертельной опасности, но, по крайней мере, я знала, что ты жив.

– Сожалею, что не мог с вами связаться, ведь я был не во Франции, как всем говорилось, а в Румынии, вернее в Трансильвании.

– В Румынии?! – Молли удивленно присела, не выпуская черпак из рук, – тогда почему ты не встретился с Чарли?

– Мама, я вам и так сказал то, что не должен был говорить. Со мной все в порядке, и это главное.

– Да, Молли, оставь мальчика в покое, – Артур поддержал его, – Рон, ты, наверное, плохо помнишь... это дети Билла: Шейла и Билли.

Пятилетние детишки настороженно смотрели на прибывшего человека.

– Да, они заметно выросли, с тех пор, как я их последний раз видел, – сказал он улыбаясь. – А как сам Билл? Как он себя чувствует?

Молли направилась к плите, приговаривая:

– Он здесь, вот сейчас поужинаешь и зайдешь к нему, он в своей комнате... – вид у нее был совершенно растерянный, и она избегала смотреть сыну в лицо.

Входные двери открылись, и в комнату вошла Флер, детишки радостно бросились к ней навстречу.

– Здравствуй, Рон. Рада тебя видеть, – совершенно без эмоций проговорила она, и прошла вглубь Норы, дети побежали вслед за ней. Она изменилась, похудела, у нее была короткая стрижка и уставшее бледное лицо, которое, несмотря ни на что, оставалось все таким же красивым.

Рон молча посмотрел на отца, но он, пряча взгляд, уткнулся в газету. Молли уже накрыла на стол, и парень принялся за еду. Только теперь он понял, как сильно проголодался.

– "Невилл Долгопупс представлен на награду Министерства за достижения в науке за выведение нового вида растения Окклюциониса, создание которого дало сильный толчок в разработке зелья способствующего Окклюменции, чего безрезультатно добивались маги на протяжении многих столетий..." Рон, это же твой однокурсник? – Артур оторвался от газеты и посмотрел на сына.

– Мггм... – тот в ответ только невнятно промямлил, кивая головой и не отрываясь от тарелки с супом.

– Умница! – слезливо бормотала Молли, – Он же тогда... тоже с вами был, я думаю, он тяжело переживал из–за всего, что случилось тогда... Он тебя искал, пять лет назад, сразу после того, как ты уехал на обучение. Вид у него был, прямо скажу, очень несчастный.

Рон, доел суп и взял газету у отца, он пробежал взглядом по многочисленным статьям и остановился на публикации с названием "Молодой гений – Невилл Долгопупс". Статья была написана заумным языком, и после первых двух строк Рон уже устал от чтения, он окинул взглядом мелкопечатные буквы в поисках интересной информации, но ничего не нашел. Как вдруг в самом конце прочитал подпись: "Ведущий журналист Гермиона Грейнджер". Он чуть не подавился отбивной, которую ему заблаговременно поставила Молли. Артур сильно хлопнул его по спине:

– Что-нибудь важное?

– Нет, совсем ничего, – Рон отложил газету и принялся за второе блюдо.

После ужина, он решил подняться к Биллу, его поселили в самую далекую комнату на пятом этаже, под чердаком, где раньше жил сам Рон.

– Я тебе хочу сказать, – Молли, проводившая его до двери, заметно мялась, – Бил немного изменился, как внешне, так и внутренне, поэтому будь с ним помягче... – она похлопала сына по плечу.

Рон оглянулся, посмотрев на нее, и открыл дверь. В комнате было темно и пахло псиной. Он вошел, но никого не увидел, лишь тихие хрипы доносились у него из-за спины. Еще одно мгновение – и Рон резко развернулся, выхватив волшебную палочку, которая уже упиралась в грудь...

– Билл? – он не мог поверить, что перед ним стоял его старший брат, его волосы потемнели, и теперь были земляного бурого цвета, сбившись в клочья, они покрывали его голову и неухоженную бороду. Одежда была разорвана в нескольких местах, хотя и на удивление чистая. Глаза полыхали яростным огнем, а из груди доносились все те же гортанные хрипы.

Однако, услышав свое имя или напоровшись на палочку, он слегка сбавил спесь и начал приглядываться к нежданному гостю. Он повел рукой по длинным волосам Рона. Молодой человек ощутил жалость, когда увидел на руках Билла серые длинные заостренные ногти.

– Билл, это я, Рон – твой брат... Я не причиню тебе вреда, – и он медленно убрал палочку.

Билл резко выпрямился и бросился в угол, где у него было организовано и ложе (несколько брошенных на пол тряпиц), и рабочее место (кругом валялись многочисленные пергаменты, большинство из них было изодрано в клочья). Он сел на пол и, схватив перо, начал что–то усиленно писать.

Рон медленно подошел к нему и присел на корточки:

– Фред, сказал, что ты пишешь нечто весьма серьезное?

Билл не обратил на его слова никакого внимания. А младший брат смотрел на него, и в памяти всплыли воспоминания четырехлетней давности, когда министерством было совершена облава на оборотней Фенрира Грейбека, многим удалось бежать, но не главарю. Тогда Рону было все ровно, но теперь он действительно сожалел, что Ремус Люпин, а не он сам убил самого Грейбека.

– Фенрир Грейбек убит, но ты, наверное, знаешь об этом.

Билл остановился, он медленно поднял на него свою лохматую голову и, показалось, что его глаза прояснились.

– Скажи Флер, что я хочу есть, – его голос также изменился, как будто миллионы щепок царапали и препятствовали чистому звуку выйти наружу.

Рон несколько секунд смотрел на него, но после направился к двери.

Поздно вечером, когда Флер увела двойняшек в спальню, Артур читал газету, а Молли вязала очередной красный свитер, Рон сидел в недоумении от всего увиденного. Он думал о Билле и вспоминал о том, сколько раз ему приходилось сталкиваться с оборотнями, и он всегда их воспринимал как врагов.

– Мам, а Билл в полнолуние трансформируется?

– Нет, милый, он постоянно в таком облике, ближе к полнолунию он становится более беспокойным, и мы обычно отправляем его в лечебницу на недельку. А потом он приходит в норму.

– Фред сказал, что он что-то пишет?

Артур и Молли переглянулись.

– Не обращай внимания, это бред какой-то, – сказал Артур, но Молли тут же его перебила:

– Так ты был у Фреда?

– Да, я вам не сказал, у него такой магазин, аж дух захватывает, завтра хочу к Джорджу в Хогсмид сходить.

– Рон ты только Джорджу о Фреде не говори ничего, и о его магазине, – продолжила Молли, не отрывая от вязания глаз. Мы тебе не говорили тогда, когда связывались с тобой по каминной связи, не хотели беспокоить, но они поссорились из-за Миранды, ну ты знаешь, жены Фреда. Ведь первоначально она собиралась замуж за Джорджа, но, в конце концов, выбрала Фреда. Ты ему не напоминай об этом, ведь мальчики все еще не разговаривают друг с другом.

Как оказалось, за его отсутствие произошло много событий, семью раздирали распри, и это совершенно не нравилось Рону, который надеялся вернуться в надежную и дружную семью, которую он помнил. Кроме того, его мысли также постоянно возвращались и к статье "Пророка", но Рон гнал их от себя, как назойливых мух.

На следующий день Рон выбрался в Хогсмид. Уже минула середина осени, воздух остыл, а деревья стали напоминать пылающие костры на фоне голубого неба. В деревне было не очень людно, несколько студентов и черных бродячих волшебников, которых занесла, как и Рона, в это места судьба. Он шел, не оборачиваясь, потому что знал, что за спиной возвышается на холме величественный замок Хогвартс. Рон старался думать, о чем нить другом, но мысли настырно лезли вглубь памяти, разрывая в ней воспоминания о страшных событиях, произошедших на последнем курсе их обучения. У него до сих пор в глазах стоит тусклый, умирающий взгляд его лучшего друга, отдавшего свою жизнь ради друзей, которые этого не заслуживали. Рон злобно подбил ногой валяющуюся жестяную банку на дороге, и в тысячный раз в его голове прозвучали предсмертные слова Гарри Поттера: "Ты должен прожить эту жизнь за меня, ты должен обещать мне, что станешь мракоборцем, что добьешь всю грязь, которую оставил после себя Воландеморт, и отомстишь за меня, за Сириуса, за Даблдора, за Хагрида..." Тогда он пообещал, не зная, что его ждет впереди. Однако, несмотря на то, что ему пришлось преодолеть, он никогда не пожалел о своем обещании, он его почти выполнил, почти...

В домике с зеленой крышей и яркой витриной, Рон узнал магазин своего брата, который практически не изменился, с тех пор, как бывший гриффиндорец был здесь в последний раз.

– А я иду тебя встречать! Мне мать говорила, конечно, что ты вырос, но я не ожидал, что до такой степени, – из двери показалась копия Фреда, единственное, что их отличало, у Джорджа блестела все та же задорная улыбка, которой у его близнеца Рон не смог увидеть днем раньше.

После родственного приветствия прямо среди улицы, Джордж предложил зайти посидеть в "Три метлы", и брат с радостью согласился.

– В жизнь бы тебя не узнал, если бы мама меня не предупредила по каминной связи, что ты приедешь, – потягивая пиво, восхитился Джордж, уже сидя в баре, – Ты, конечно, гриву отпустил – ниже плеч. Джинни навела бы на тебя какой-нибудь из своих любимых сглазов, если бы увидела это, – он рассмеялся, – так что не показывайся ей на глаза без шапки.

– Я думаю, вернее, я уверен, что это из-за воды.

– Причем тут вода, – изумился близнец.

– Я долгое время жил... в лесах, ...это в связи с моим обучением, там были такие родники, благодаря которым все растет, вода из этих родников очень ценная и лечебная, а я ее пил каждый день, пока жил там. – Рон говорил очень медленно, как будто подбирал нужные слова.

– Я так и знал, без магии тут не обошлось, ты думаешь Джинни не пользуется магией, чтобы быть такой привлекательной, еще как, она бегает ко мне в лабораторию только за тем, чтобы узнать не придумал ли я чего-нибудь новенького в этом плане, выкладывает огромные деньги, чтобы я занимался магической косметологией. Вот я и работаю практически на родную сестру.

– А кем она работает, – с удивлением спросил Рон.

– Джинни работает?! Да она в своей жизни и дня не проработала. Ты же помнишь, что она сразу после окончания Хогвартса вышла замуж за слизеринца с ее курса, через год развелась, – поняла, что мелко взяла, – и почти сразу вышла за Блейза Забини, твоего одногодку, кстати. После смерти его матери он унаследовал огромные богатства. Поэтому Джинни теперь до старости работать не придется. А! Да, и при встрече, ни в коем случае не называй ее Джинни, только Гвиневра. А лучше Гвиневра Великая, ну или, по крайней мере, Гриневра Лучезарная...

Рон смеялся от души, но Джордж вошел в раж и не собирался останавливаться.

– Я не сомневаюсь, что после встречи с тобой мне придется придумывать сыворотку для безумного роста волос, иначе она меня съест, – и вдруг он резко прекратил смеяться, придвинулся ближе к брату и почти шепотом сказал, – Смотри на вошедших, это Рози МакДугал – хогвартская библиотекарша. Ух, я тебе скажу,… та еще штучка.

Рон увидел в двери трех хорошеньких барышень, кто из них Рози, он определить не мог.

– Которая?

– Та, что в фиолетовой мантии.

Эта девушка, по первому впечатлению Рона, ничем не отличалась от остальных, светлые волнистые локоны были заколоты назад, а темная мантия скрывала все возможные прелести или недостатки. Девушки толпились в проходе и не знали куда приткнуться, так как все столики были заняты.

– Рози! Идите к нам, – Джордж окликнул только что пришедших.

Девушки, несмело подошли к их столику.

– Здравствуй Джордж! – звонко сказала Рози, присаживаясь рядом. – Это мои подруги Синельга и Ханна.

– А это мой брат Рон.

Рон посмотрел на Рози, и их взгляды встретились, он не отвел глаза, а просто до неприличия всматривался ей в лицо с голубыми зовущими очами и широко распахнутыми ресницами.

– Что будете пить, девушки...– голос Джорджа доносился где-то издалека.

Весь остальной вечер тянулся только ради того, чтобы когда-нибудь закончиться. Как только молодые люди вышли на улицу, и начали весело прощаться, Рон подошел к Рози и спросил:

– Тебя проводить?

– Да, пожалуй, – она лукаво улыбнулась. На улице стояла тихая ночь, и неполный месяц купался среди серых ночных облаков. Они шли около получаса, болтая о чем-то незначительном и отвлеченном.

– Ну, вот мой дом.

Рон поднял голову и осмотрел небольшую деревянную хижину.

– Зайдешь?

Парень кивнул головой. Внутри было темно и, следуя за девушкой, Рон стукнулся обо что-то лбом.

– Люмус, – воскликнул он.

Рози повернулась к нему:

– Погаси свет, – мягко сказала она, подходя на непростительно близкое расстояние.

Он невербально потушил палочку и медленно ее спрятал, не отводя взгляда от блестящих в темноте глаз Рози. Парень притянул ее к себе и поцеловал. Она попятилась к стене от неожиданности. Но Рон воспринял это как знак, он прижал ее к стенке и задрал мантию...

...Рон проснулся от солнца, бьющего ярким светом, прямо ему в лицо. Он лениво прищурился и потянулся. Место было ему явно незнакомым, только через минуту сознание прояснилась, и он вспомнил события прошлой ночи. Довольный, он зевнул и, накинув на себя одеяло, так как не мог поблизости найти своей одежды, побрел искать ванную. В доме, по-видимому, никого не было, он сбросил одеяло прямо на пол и начал собирать свою одежду. На столике возле кровати он заметил записку: "Я на работе, завтрак на столе. Твоя Рози". И тут он совершенно случайно перевел взгляд на рядом стоящие часы – 10.23!!!

Полтора часа назад, Рон должен был явиться на прием в министерство. Он поднял свой пиджак, и судорожно начал искать палочку.

– Черт! Черт! – он бегал из комнатушки в ванную и обратно, приговаривая и проклиная себя, цеплялся на разбросанные вещи и пытался применить волшебство, чтобы ускорить процесс сборов.

Через пять минут, он выбежал на кухню, схватил на ходу пончик и, выскочив на улицу, трансгрессировал.

В министерстве, как всегда, было полно народу, старые и молодые волшебники торопились по своим делам, не обращая друг на друга внимания. Но Рон, в своем маглловском одеянии, все-таки заслужил несколько неодобрительных взглядов.

В отделе мракоборцев было тихо. В приемной Руфуса Скримджера, которому сразу после победы над Воландемортом пришлось вернуться на свою прежнюю должность и снова возглавить аврориат, тихо поскрипывало быстропишущее перо секретаря. В дальнем углу сидела розововолосая женщина, уставившись в стену.

– Здравствуй, Тонкс...

– Здравствуй, Рон, – ее лицо радостно просветлело, – Ты тоже опоздал, собрание аврориата закончилось полчаса назад.

– Да, совсем забыл, что сегодня понедельник.

Оглянувшись на секретаря, Тонкс приглушенным голосом сказала:

– В общем, насколько я поняла со слов Уиппета, который побывал на собрании, ОБЪЕКТ действительно был замечен в Лондоне. Сейчас основные силы перебрасывают сюда, на следующей неделе планируется зачистка города. Хотя я не уверена, что ОН будет сидеть и ждать нашего визита. Я уже месяц здесь, и никаких следов ЕГО пребывания в Лондоне не нашла. Хотя информаторы постоянно твердят о том, что ОБЪЕКТ видели в разных местах города. А ты давно вернулся?

– Я был одним из последних, кто покинул Каменицу в Трансильвании. Там остался только Славомир и его самые близкие последователи. Кому–то надо присматривать за Старым Местом, ведь ОН может вернуться обратно в любой момент. В любом случае, мы должны быть на чеку.

– ... Мистер Уизли, проходите, вас вызывают, – пропищала секретарша тоненьким пронзительным голоском.

Рон, оглянувшись на Тонкс, медленно вошел в большой кабинет, уставленный огромными металлическими ящиками. У противоположной стены сидел златогривый Скримджер и нервно улыбался, перебирая пальцы.

– Я вижу, мистер Уизли, вы ставите себя выше общих правил аврориата и позволяете себе являться сюда, когда вам заблагорассудится. Мы, конечно, ценим ваши неоспоримые заслуги, но подчинение общему порядку необходимо, если мы стремимся достичь успеха в нашем деле. Мистер Чесок говорил мне, что дисциплина всегда была вашей слабой стороной. Но если старому Словомиру уже нет до вас дела, то я займусь вашим отношением к работе вплотную. Итак, первое: вы подготовили отчет о вашем пятилетнем пребывании в Трансильвании?

Рон с язвительной усмешкой проговорил:

– Во-первых, не о "пребывании", а о работе. Или вы считаете, что все это время только и делал, что отсиживался в Каменице? А во-вторых, я только вчера приехал, я не мог физически подготовить отчет за все пять лет, да я и не вспомню все, что случилось за эти годы...

– Так вот, – Скримджер с силой выдавил слова и наклонился вперед, – вам придется отбросить свою спесь и вспомнить все в подробностях. На все вам дается два дня.

– Что??? Мне нужно будет связаться с моими коллегами...

– Вот именно, что связываться с ними я вам запрещаю, все придется делать самому. У меня больше нет вопросов, вы свободны...

Злой Рон поплелся к выходу.

– И пригласите Тонкс, – крикнул ему вслед Скримджер.

Настроение так резко упало, что у Рона не хватило желания остаться в отделе и поболтать со старыми друзьями, он прямой наводкой трансгрессировал в Нору. Весь день он ходил хмурый, пытаясь сосредоточиться и начать отчет. Однако, каждый раз, когда он думал об отчете, гнев на Скримджера вспыхивал в мозгу, он практически не мог его заглушить. У парня перед глазами маячил надменный вид главы мракоборцев, эхом звучали его слова. И это все после того, что он сделал для министерства. Просто в голове не укладывалось, что этот старый полоумец себе позволяет!

В таком настроении он прослонялся по дому целый день и только к вечеру, немного успокоившись, присел за пыльный стол в бывшей комнате Перси, который уже давно никто не использовал.

...С чего же начать... Как говорит Чесок: "с начала!".

Пять лет назад, он совсем еще зеленый юнец, вместе с двумя такими же неприспособленными к жизни мальчишками (Терри Бутт и Джейсон Вуден) прибыл в глухие места на юге Румынии. Там в совершенно невообразимом месте, диком и непригодном для человеческого житья располагался один из штабов Международной Конфедерации Мракоборцев. Рон ожидал увидеть большие светлые помещения, нечто наподобие Министерства Магии в Лондоне, однако, был крайне разочарован, обнаружив в непроходимой глуши, куда они добрались только благодаря встретившему их на Бухарестском вокзале проводнику, старую облезлую хижину. Несмотря на то, что внутри она была намного больше, чем снаружи, тлетворный запах древесной гнили заполнял каждый фут этого помещения. Под землей находились тайные помещения для разработки плановых операций, но в первый год новобранцев туда не допускали. Поначалу они довольствовались дежурными заданиями и имели весьма смутное представление о том, чем занимаются многочисленные люди, обитавшие в хижине. Каменицу, так назывался штаб, возглавлял старый болгарский мракоборец Славомир Чесок, пышная седая шевелюра на старом высохшем теле делали его образ подобным одуванчику. Однако, характер был совершенно противоположным его внешней хрупкости. Жесткий и своенравный, он никогда не позволял осуждать своего решения даже лучшим из мракоборцев, которым приходилось работать с ним, и в то же время некий магнетизм просто заставлял людей беспрекословно слушать его. Что странно, он никогда не ошибался, его планы были безупречны, многолетний опыт не оставлял ему шанса на ошибку. Конечно, ошибки допускали исполнители его идей, но Чесок всегда находил решение для возникавших проблем. Мозг, которым его наделила природа, с лихвой восполняла недостатки физических возможностей. Мракоборцы втихаря называли его Могучий Чес, но все до одного его бесконечно уважали. Из слов наиболее опытных мракоборцев, таких как Дидье Савуар, ребята узнали, что за время пребывание Чесока в Каменице сменилось чуть ли не десять поколений мракоборцев, он знал все, что происходило в Старом Месте до и после падения величайшего и ужаснейшего мага. Он следил за древним замком, который возвышался над окрестными деревнями на протяжении долгих лет, и был абсолютно уверен, что зло, которое поселилось там многие столетия назад, никогда не покинет свою обитель. Старое Место всегда привлекало чернокнижников и темных магов, их словно влекла сюда невидимая сила. Чесок положил свою жизнь на борьбу и уничтожение многих из них, но на смену одним приходили другие, и вот настало время, когда из Англии, после падения Волдеморта, сюда начали съезжаться те, кого упустили славные маги туманного Альбиона. Именно поэтому вскоре сюда отправили и Рона, это было его практикой перед испытаниями на присвоение звания мракоборца.

Тогда все это казалось безумно интересным и даже увлекательным, Рон, Терри и Джейсон, пытались проникнуть в те тайны отдела, которые им были недоступны. Особых занятий у них не было, они слонялись по лесу и развлекались тем, что ловили упырей. Однако, в один прекрасный майский день все резко изменилось, в штабе постоянно говорили о некотором весьма опасном Обьекте, который прибыл в Старое Место. Мракоборцы стали более раздражительными, а Чесок рвал и метал любого попавшегося ему под руку мракоборца на части. Ребята поняли тогда, что начинается самое интересное. Постоянные вылазки мракоборцев в окрестности замка не всегда завершались благополучно, одни мракоборцы уезжали домой на лечение, других транспортировали через порталы на родину для того, чтобы отдать им последние почести. Через пару месяцев людей стало ощутимо не доставать, поэтому Рону удавалось иногда выходить на патрулирование в деревню. Это было, хоть и опасно, но гораздо привлекательнее пустого просиживания в штабе или бессмысленных дежурств в лесу. Рон особо не контактировал с местным населением, которое смотрело на каждого появлявшегося незнакомца с нескрываемой неприязнью. Несмотря на то, что местный диалект был изучен им в совершенстве, мракоборец прибегал к нему только в самых редких случаях.

Примерно через полгода, после его приезда в Румынию, когда на носу были экзаменационные испытания, Рон отсиживался в одной из тех чахлых темных таверн, что еще со средних веков сохранились в трансильванской глуши. Обмотанный в грязное тряпье он попивал ужасное на вкус вино из крыжовника, однако, это было лучшее из того, что предлагал местный бармен. Привыкший к тому, что здесь постоянно ошиваются всякие типы подозрительной наружности, Рон изначально не обратил внимания на высокого мужчину в темной мантии с большим капюшоном. Тот твердым шагом подошел к барной стойке и негромко заговорил о чем-то с хозяином таверны. Через минуту хозяин пригласил его к себе. В момент, когда незнакомец проходил мимо его стола по направлению к хозяйским комнатам, его капюшон качнулся и открыл часть лица... Рон издал сдавленный стон, этот нос можно узнать из тысячи, в это было трудно поверить, но парень мог поклясться, что увидел своего бывшего учителя – Северуса Снейпа. Подождав несколько секунд после того, как две фигуры скрылись в проходе, Рон двинулся за ними. Следуя по узкому коридору, он ориентировался на звук удаляющихся шагов. Вскоре он приблизился к комнате откуда был слышен тихий разговор, Рон медленно пробирался вдоль стены, пытаясь расслышать слова. Но вдруг, он четко и ясно услышал: "Империус!".

Парень оторопел, тем временем, преследуемые им возвращались обратно. Рон немедля перебежал к двери ведущей вниз и спрятался в нише. У него все похолодело внутри, когда через несколько секунд хозяин склонился над навесным замком той же двери, а Снейп уже без капюшона стоял совсем рядом с ним. Показалось, что на секунду он прислушался, как будто что-то почувствовал, однако, дверь в подземелье открылась, и маг вошел в нее.

Рон успокаивая себя и борясь с нерешительностью, простоял в нише еще минут пять, но, услышав громкий взрыв, превозмогая все страхи, все-таки последовал за бывшим преподавателем. Хозяин таверны стоял в оцепенении возле разрушенной стены и разбитого стеллажа, увидев Рона, он бросился на него с оскаленными зубами и безумными глазами.

– Петрификус Тоталус! – И не останавливаясь, он вошел в подземный тоннель.

Этот проход был закрыт на протяжении многих столетий, поэтому Рон ощущал явную нехватку кислорода. В тоннеле было глухо и темно, светящаяся палочка давала совсем немного света, при каждом шаге на голову осыпалась земля. Путь оказался очень длинным и в одном месте заваленным землей, однако, шедший впереди Снейп благоразумно устранил это препятствие. Через пятнадцать минут ходьбы тоннель начал расширяться и, в конце концов, закончился. Рон попал в темную комнату с высоченным потолком. Пробираясь через непроглядную тьму, он напоролся на деревянные ступеньки ведущие вверх, они светились, как будто на них воздействовали магией. Наверху Рон услышал голос, приблизившись наконец-то к источнику звука, он приостановился и выглянул из-за стены. То, что он там увидел, не могло присниться и в страшном сне. В центре круглой комнаты с бесконечновысоким потолком стоял Снейп, у него в руках светилась чаша с серебряной жидкостью внутри. А вокруг просто кишели привидения, они светились таким же цветом, как и жидкость в чаше, и протягивали к ней руки, издавая слабые, но жуткие стонущие звуки.

– Я нашел тебя, мой Господин! Я нашел последнюю часть твоей души, которую никто и не надеялся найти! Я единственный, кто достоин твоей благосклонности! Я спасу тебя и выведу из небытия! – проговорив это, черный маг поднес чашу к губам и выпил серебряную жидкость. Привидения прекратили стенать и отступили.

– Я слышу тебя! Приказывай! – вскрикнул он после минутной паузы. Затем он направил палочку на высокую стену впереди себя и начал бормотать слова на неизвестном Рону языке, через минуту стена лежала в руинах, за ней сверкал золотом изумительной красоты холл. Но парень не успел его разглядеть, секундой позже Снейп развернулся и с красным блеском в глазах, закрыл высокие двери, через которые Рон заглядывал.

... Из коллег ему никто не поверил, Чесок ничего не ответил, молча скрылся в своих подземельях в Каменице. И уже через день мракоборцы попытались открыть те двери, однако, они не поддавались ни одному из известных заклинаний.

Открывшаяся тайна, возможно, так и осталась бы неразгаданной, если через пару недель группа мракоборцев не ввязалась бы в драку с местным магом, на помощь ему пришли другие. Однако, не заставила себя ждать и подмога со стороны мракоборцев, там был и Рон. Враг начал отступать, темных магов начали теснить к замку, и на какое-то время им удалось войти в замок. Но потом появился Снейп и его свита, в которой Рон узнал многих из бывших Пожирателей Смерти...

...Тогда многие погибли, в том числе и Джейсон Вуден. Оставшимся пришлось бежать. И, несмотря на поражение, Рону присвоили звание мракоборца без экзаменационного испытания.

А затем события полетели с бешеной скоростью, противостояние переросло в открытую схватку, постоянные сражения не давали опомниться ни на минуту, вскоре уже Рону самому пришлось учить новобранцев, которым прибывали каждые три месяца. Времени на теорию не хватало, поэтому всему приходилось учиться на практике. Только тогда Рон Уизли оценил то счастливое время, когда он с друзьями бродил по лесу и травил упырей.

За окном было совсем темно, только нудно стучал дождь, усталый мужчина оторвался от пергамента, потер глаза.

– На сегодня хватит, – сказал он сам себе. Он встал и направил палочку на написанное, не говоря ни слова, свернул пергамент в трубку и бесшовно запечатал его. Затем подошел к кровати и подвесил пергамент под матрасом. А через секунду скинул с себя всю одежду и повалился в сон.

Утро обернулось для Рона неожиданным стрессом.

– Вставай! – парень поморщился от пронзившей его боли и приоткрыл глаза. Около кровати стоял пятилетний Билли с металлической ложкой в руке. Рон окинул взглядом вражески настроенную ложку и понял, что ее уже успели приложить к его голове. – Бабушка кушать зовет! Быстрее! Сколько спать можно, – с этими словами злобный мальчик скрылся за дверью.

Рон почесал лоб и направился в ванную комнату.

Десятью минутами позже он спустился на кухню, где Артур уже закончил с завтраком и увлеченно читал "Ежедневный Пророк", а Молли, увидев Рона, начала накладывать ему бекон со спаржей.

– Завтра в министерстве дают прием по поводу праздника Хеллоуина, где будут вручены награды лучшим работникам, – отец поднял голову, и обратился к сыну, – Ты пойдешь?

– Нет, что мне там делать...

– Увидишь своего одноклассника, – вмешалась Молли.

– Нет, я туда не пойду, а Невилла я найду, если захочу, в любое время.

– Проблема в том, захочешь ли? – Артур вопросительно посмотрел на Рона поверх очков.

Тот ничего не ответил, но Молли озабоченно проговорила:

– Вы же были в школе друзьями, вас многое связывает. Я считаю, ты должен обязательно встретиться с Невиллом и Гермионой тоже, хотя бы в память о Гарри, – глаза женщины стали влажными, и она начала промакивать их уголком фартука.

– Ну ладно, может быть, – еле внятно пробормотал Рон, а про себя подумал, что за всю славу мира он вряд ли решится на это.

Весь день молодой мракоборец, напрягался, что бы вспомнить все, что произошло с ним за годы пребывания в Трансильвании. Он путался, пропускал что-то, потом возвращался, некоторые факты он опустил намеренно, но многие просто не вспомнил. Работа его осложнялось и тем, что ему постоянно мешали: то дети Билла, которые ни с того ни с сего вбегали в комнату с криками аборигенов Титикаки, то грохот и вопли, доносившиеся из комнаты этажом выше (там обитал сам Билл), а временами на него находила апатия, он тупо смотрел в окно или скручивал изорванный пергамент в маленькие комочки и пытался попасть ими в форточку. Только поздно вечером, испортив большое количество пергамента, Рон приблизился к концу и недоверчиво перечитывал написанное. Кое-какие факты действительно требовали проверки, но у него не было на это времени. "Пусть сам разбирается", – раздраженно подумал он и со злостью начал запечатывать рукопись заклинаниями.

Однако, не все было так легко вспоминать, разворошив в памяти не очень приятные моменты, Рон теперь лежал и пытался отбиться от настырно лезущих в голову мыслей. Он попытался переключиться на что-нибудь другое, и перед глазами всплыл образ Гермионы, испуганной девочки, которая звала его: "Рон, идем, скорее, Гарри в опасности...". Нет! Он запретил себе вспоминать о том ужасном дне, ведь она оказалась такой же жертвой, как и все остальные. Но почему же тогда неприятный осадок лежал на душе непробиваемым пластом с тех самых пор. Сколько раз он задавал себе сотни почему, но ответа не было, любое оправдание казалось жалким и непростительным в сравнении со смертью его лучшего друга. Годы притупили боль, но память не дает покоя ни днем, ни ночью. Он заставляет себя не думать об этом, но иногда просто не в силах себя превозмочь...

… Его жизнь – уже не страх и ужас перед смертью, он преодолел его, теперь его жизнь – это искупление и возмездие... С такими мыслями Рон уснул, это был тяжелый, давящий сон, с расплывчатыми образами и потусторонними голосами. Поэтому, проснувшись утром, молодой человек не чувствовал себя отдохнувшим.

В министерстве обычная суета несказанно усилилась в преддверии подготовки к празднику. Бесконечные потоки волшебников, сновавших из одного отдела в другой, постоянно пополнялись прибывшими по каминной сети или воспользовавшимися гостевым входом. Рон весьма удивился, увидев в Атриуме целую делегацию эльфов, которых вела молодая ведьмочка в синей униформе по направлению к лифту. Расположившись в три линии, волшебники ожидали своей очереди, чтобы переместиться на необходимый уровень. Министерство явно не предполагало такого количества нахлынувших гостей в этот примечательный день. Поэтому только минут через двадцать, Рон смог втиснуться в кабину лифта. Благо, что он был выше на голову большинства столпившихся в нем, это давало ему возможность, по крайней мере, дышать. И здесь он заметил до боли знакомое круглое лицо Невилла Долгопупса, которого зажали в самом углу лифта. Мракоборец резко отвернулся, но потом начал стыдить себя за такой поступок, он повернул голову обратно и чуть громче, чем это требовалось, крикнул:

– Невилл!

Круглолицый парень сфокусировал свой взгляд на рыжей голове, которая торчала поверх остальных, и первоначальная радость, возникшая на его лице, сразу же сменилась благоговейной грустью. Когда лифт разгрузил большинство пассажиров на пятом уровне, стало свободнее, и Рон подошел к своему бывшему однокурснику.

– Здравствуй, как ты, дружище?

Невилл, чуть улыбаясь, сказал:

– Здравствуй, Рон, я и не надеялся тебя увидеть, думал, что ты назад уже не вернешься.

– Я не мог, у меня же здесь остались все, кто мне дорог.

В глазах Невилла опять пробралась печаль, он отвел взгляд.

– Я слышал, тебя к Ордену Мерлина представили. Поздравляю.

Очень рад за тебя.

– Да, сегодня приказали на торжество явиться, – он покраснел.

Рон ухмыльнулся:

– Ты это заслужил, не надо прятаться за стенами лаборатории, страна должна знать своих героев, – мракоборец хлопнул друга по плечу.

– Я уже выхожу, заходи ко мне в лабораторию, она – налево, в конце коридора. Я там все время провожу. Приходи сегодня? – У него в глазах было столько надежды, что Рон не смог отказать, хотя и понимал, что ни к чему хорошему их разговоры не приведут.

Уже проходя по длинному коридору второго уровня, Рон не мог не обругать себя, за эту несдержанность.

В штаб-квартире мракоборцев, в отличие от остального здания, было пусто, даже секретарь отсутствовал, только самопишущее перо негромко поскрипывало. Кабинет Скримджера был закрыт. Рон понимал, что оставить свой отчет без присмотра не имел права, поэтому он досадно вздохнул и опустился в кресло.

– Мистер Уизли, как вы можете спать в рабочее время?!

Рон открыл глаза, и перед собой увидел Скримджера, готового съесть его одним взглядом. Парень совсем не заметил, как прикорнул прямо на кресле. Он озабоченно озирался по сторонам, потом хлопнул себя в районе сердца: "Свиток на месте",– успокоено подумал он.

– Быстро! Ко мне в кабинет!

Рон удрученно поплелся следом за ним. Секретарша, которая уже сидела на своем месте, лишь бросила на него резкий взгляд.

Однако, разговор с ненавистным главой получился неожиданно коротким, он, видимо, спешил и поэтому, злобно выхватил у парня отчет, приказал явиться на работу в понедельник и отправил его восвояси.

Рон, заметно повеселев, вырулил к лифту, как вдруг вспомнил о своем обещании. Это его не расстроило, скорей взволновало. Спустившись двумя уровнями ниже, он вышел в длинный темный коридор, со всех сторон обвитый растениями. Как и говорил Невилл, в конце действительно располагалась одинокая дверь с надписью:

"Испытательная Лаборатория по Выведению и Селекции новых видов".

Рон неуверенно вошел внутрь.

В лаборатории было темно и пахло древесными травами. Все пространство было занято различными насаждениями, некоторые из растений находились под прозрачными панцирями, другие же вообще были помещены в металлические клетки. В левом углу среди пышноцветущих кустов виднелась дверь, на которой светилась надпись: «Глава исследовательских работ Невилл Долгопупс». Рыжеволосый парень постучал,

– Входите, – прозвучал знакомый голос.

Невилл поспешно присел за рабочий стол, однако, узнав Рона, со вздохом поднялся. Его кабинет был в полнейшем беспорядке. Огромное количество хаотично расставленных коробок, на всех было разное количество крестов, а на некоторых еще и надписи: "Строго конфиденциально", "Не открывать", "Осторожно! Хрупкое!" и т.д. Рабочее место было завалено бумагами, перьями и напоминалками. На широком подоконнике витражного окна едва шевелились небольшие нежно-салатовые проростки. Невилл сам был одет в черный фрак и выглядел необычайно празднично.

– Я так рад, что ты пришел, – грустно сказал он.

– Я тоже, но ты куда-то собираешься? Вероятно, на церемонию награждения?

– Нет-нет, я только что вернулся оттуда, – и он посмотрел на стол.

Только теперь Рон заметил среди кипы бумаг небольшую коробочку, в которой блестел золотистый крестообразный орден на голубой ленте.

– Поздравляю, дружище, искренне рад за тебя.

– Спасибо, – вдруг Невилл поднял голову и с надеждой в глазах молвил, – Как ты думаешь, ничего, если я не пойду на праздник?

Рон замялся:

– Не знаю, а, действительно, почему ты не там?

– Это так неестественно находиться среди всех этих людей, которые в большинстве своем не испытывают к тебе ничего, кроме зависти или, что еще хуже, полного равнодушия.

– Ну, я так не думаю...

– Рон, если бы ты работал здесь ежедневно. Ты бы понял, что все Министерство – это сборище льстецов и интриганов. Поэтому я стараюсь не выходить за пределы своей лаборатории. Я уверен, даже мои подчиненные считают меня "ненормальным", и в сторонке посмеиваются.

Мракоборец вдруг почувствовал прилив гнева и обиды. Несмотря на все заслуги Невилла, он все еще остается объектом насмешек, только теперь уже со стороны коллег. Оказывается, можно быть выдающимся человеком, но это еще не значит, что все будут восхищаться и любить тебя.

– Но ты ведь можешь и не идти...– неуверенно произнес Рон, – Мы можем пойти с тобой в ближайший бар, выпить сливочного пива.

– Да, наверное, ты прав. Даже лучше, мы пойдем ко мне домой, и Сьюзен приготовит нам чего-нибудь.

Рон опешил и вопросительно воззрился на друга.

– Это моя жена, – оправдался Невилл, и его лицо начало покрываться красными пятнами.

– Невилл, вот это для меня действительно новость. Это же здорово! Конечно, идем, познакомишь меня со своей женой, – он загреб смущенного парня в охапку и потащил к выходу.

Коридоры министерства были совершенно пустынными. Молодые люди вызвали лифт и о чем-то вполголоса переговаривались, как вдруг двери открылись, и оттуда вышла....Гермиона!!!? У Рона отвисла челюсть, а слова застряли где-то между правым легким и гортанной перегородкой.

– Невилл! Наконец-то, я везде тебя ищу! Где ты ходишь? Тебя все ждут, – она бросила, короткий взгляд на рыжего и через две секунды медленно повернулась к нему снова с недоумением на лице, пока Невилл что-то невнятно бормотал в свое оправдание.

– Я... там ...расписание,.. подкармливал Мимблетонию... Ах да, Гермиона, я тебе не сказал, Рон вернулся, как ты уже заметила, наверное...

Парень и девушка стояли в оцепенении и неотрывно смотрели друг на друга. Невилл еще больше засмущался и продолжал извиняться за то, что забыл сказать Гермионе о возвращении друга.

Но они его не слышали, Рон стоял в полном замешательстве, он совершенно не ожидал увидеть ее так быстро, ему надо было подготовиться. Сейчас он ощущал себя пойманным врасплох.

– Рон, это ты? – чуть слышно сказала девушка.

– Я, конечно, я, – поспешно проговорил он, как будто сам себя убеждал в этом, – Я не знал, что ты здесь...

– Я тоже не знала, что ты вернулся, – она улыбнулась, и напряжение спало, – Рада тебя видеть, – сказала она и протянула ему руку.

Рон неуверенно ее пожал.

– Я тоже очень рад, очень... А мы, вот, собрались к Невиллу в гости.

Гермиона вопросительно посмотрела на последнего, и тот виновато опустил глаза.

– Да, ты знаешь, я так устал, эти торжества жутко меня утомляют, – его лицо вдруг озарилось, – а пошли с нами, Гермиона?

– Но как же так, Невилл, все тебя ждут, у людей масса вопросов, а ты вот так непозволительно смылся, ничего никому не сказав.

– Гермиона, а, правда, давай с нами,... как в старые школьные времена...– теперь уже Рон обратился к ней, не обратив внимания на ее последнее замечание в сторону Невилла.

– Сьюзен будет очень рада тебя видеть...

– Нет, я не могу, – вздохнула она, мне еще нужно опросить уйму людей, я должна написать статью о церемонии в следующий номер.

– Ну, тогда мы пойдем, – Невилл потащил Рона за рукав в лифт, – извинись за меня перед Уилблеком, скажи, что у меня обострилась мигрень.

Он прокричал последние слова в щель закрывающихся дверей у носа обескураженной Гермионы, которая смотрела на все происходящее, как на что-то нереальное.

Невилл радостно вздохнул, что получилось так легко отделаться.

– Она считает, что я прячусь "за кустами своей лаборатории", и хочет рассказать миру о том, что я, по ее словам, гений. – Он нехарактерно хихикнул. – Она ни капельки не изменилась, правда?

Парень воззрился на друга, который, казалось, не слышал его, а пребывал все еще где-то на четвертом уровне.

– Рон?

– Ах, да-да, ты совершенно прав.

Невилл жил в обычном районе Лондона по соседству с такими же обычными магами. Невысокие двускатные домики терракотового цвета теснились друг к дружке и смотрели на прохожих своими решетчатыми окнами. Квартира также не отличалась большими просторами, однако была очень уютной и светлой. На пороге их встретила невысокая молодая женщина с длинными темными волосами, сплетенными в косу. Вся сияя, она поприветствовала входящих.

– Сьюзен, это Рон Уизли, мой друг и однокурсник. Рон, это Сьюзен, если ты помнишь, в девичестве Боунс, факультет Хаффлпафф.

– Ах да, конечно, ты была в Отряде Дамлдора.

– Была. Очень приятно тебя снова увидеть, – с не сходящей улыбкой проговорила Сьюзен, – проходите, я сейчас накрою на стол.

Рон вошел внутрь, осматриваясь по сторонам. В комнате все было украшено вышивками и вязаными салфетками. Во всех углах сидели плюшевые игрушки: медвежата, щенки и кролики, вылупившись своими пуговичными глазами на нежданного гостя. Невилл, как бы оправдываясь за такой инфантильный интерьер, сказал:

– Родители Сьюзен погибли, поэтому она так дорожит всем, что ее связывает с детством. Все это сразу же перетащила сюда после нашей свадьбы, – он улыбнулся.

Рон, понимающе вздохнул и присел на софу цвета облинявшей лисицы.

Через десять минут Сьюзен пригласила их за стол, поразив не столько своими кулинарными умениями, но обилием пищи, наготовленной за столь короткое время. Рон мысленно похвалил Невилла за то, что он так благоразумно догадался пригласить его к себе домой.

...За окном стало совсем темно, Сьюзен ушла спать, а Рон и Невилл уже принялись за третий бочонок сливочного пива. Большей частью они говорили об общих знакомых: Полумна Лавгуд два года назад возглавила экспедицию в Норвегию по обнаружению морщерогих козляков и пропала без вести, Лаванда Браун открыла свою компанию по производству кратковременных предсказаний, у Симуса со дня на день должен был родиться четвертый ребенок. Острые темы они пытались обходить, на вопрос Невилла , чем занимался Рон на протяжении пяти лет, мракоборец ответил: "Занимался изучением замковых привидений во Франции". Таким образом и была поставлена точка в этой, так и не получившей продолжения, теме. Потом пошли разговоры о семье Рона, работе Невилла, проектах министерства, летних волнениях гоблинов и т.д.

Однако, четвертый бочонок пива уже не оставил возможности трезво мыслить, поэтому, в который раз наткнувшись на тему "Гермиона Грейнджер", их разговор неуклонно покатился в сторону так тщательно скрываемых воспоминаний.

– Я знаю, что ты не можешь простить ей то, что она сделала не по своей воле, – отрешенно сказал Невилл, опустив бокал на стол.

Рон не знал, что ответить, ему хотелось возразить, сказать, что это не так, но на самом деле, он понимал, что друг прав, и поэтому промолчал. А Невилл, как будто получив разрешение продолжить этот разговор, дал волю чувствам.

– Рон, как ты не можешь понять, она была под заклятием! Она не понимала, что делала и говорила. Неужели ты думаешь, что она могла подвергнуть смертельной опасности тебя, меня или Гарри, если бы осознавала происходящее... Просто ей не повезло оказаться первой из нас в нужном месте. На ее месте мог быть и ты, Рон!

– Невилл, давай не будем об этом.

– Ты никогда не был под Империусом, ты не можешь этого понять! – не успокаивался он. – Поэтому ты уехал, поэтому бросил ее. Ты не представляешь, как она страдала, покинутая всеми.

Рон серьезно посмотрел на него.

– Я тоже виноват, если бы я догадался... Ничего бы не произошло.

– Невилл, мы все виноваты в одинаковой степени. Но факт остается фактом – Гарри больше нет с нами.

– Это так, – печально сказал парень, – уже ничего не изменить. Но, я тебя прошу, не вини Гермиону, она слишком много выстрадала, чтобы ей кто-нибудь поставил это в вину.

– Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы напоминать ей об этом? – мракоборец возмутился.

Наступила минута напряженного молчания.

– Все мы стали жертвами коварного плана, я это понимаю, Невилл. Я никого не виню. За эти годы я многое передумал. Волдеморт сыграл на нашей привязанности и любви друг к другу, он понимал, что мы пойдем на все ради спасения друга. И он не ошибся.

Невилл грустно посмотрел на Рона и неуверенно сказал:

– Мне кажется, она все еще любит тебя...

Рон резко перевел на него взгляд.

– Поэтому она так долго тянет со свадьбой.

– Со свадьбой???

– Ну да, год назад она обручилась.

– С кем? – нетерпеливо спросил Рон.

– Кристофер Сандерс – один из перспективнейших политиков, занимает пост главы отдела Магического законодательства и в своих двадцать с лишним – уже судья Визенгамота, – с вызовом произнес Невилл.

Рон ничего не сказал, лишь перевел взгляд на тусклые свечи. Ему перехотелось пить пиво. И, вообще, страшно захотелось домой.

– Ты знаешь, мне, наверное, пора – завтра рано вставать, – сказал он, глядя на часы.

– Рон, ты чего?

– Я? Ничего, просто уже засиделся, как-нибудь загляну к тебе еще, – он старался не смотреть хозяину в глаза, и поспешно начал собираться, – Спасибо тебе и Сьюзен, был рад вас повидать, но мне действительно пора. Как-нибудь еще встретимся.

Невилл явно расстроился и шагал вслед за ним к входной двери, приговаривая что-то вроде: "Да не за что, приходи еще".

Рон закрыл за собой дверь, оставив Невилла за ней, как вдруг, прямо перед порогом кто-то трансгрессировал.

– Дежа вю, – пробубнил Рон.

– Рон? Ты уходишь? А я думала заскочить к вам сразу после праздника.

Парень не нашел, что ответить, он подумал, что еще доля секунды, и они бы разминулись. Затем, наконец-то выдавил из себя:

– Я думаю, Невилл будет рад тебя увидеть, – и, оставив ее в предплачевном состоянии на лестнице, пошел прочь.

Небо было темным и беззвездным, как бездонный тартар. Мелкие капли холодного дождя изливались из него и семенили по крышам домов, гранитовым извилинам автострад и полуобнаженным деревьям. Рон быстро шел вперед сквозь тьму, не обращая внимания на непогоду и мерзкий дождь, бивший ему в лицо. Однако, трансгрессировать он не хотел, в данный момент он был готов себя растерзать .... и ее заодно. Злость закипала в нем, и воспоминания яркими вспышками воспаляли мозг.

...В тот день, 31 мая, он высыпался после очередной вылазки в Годрикову лощину, им с Гарри никак не удавалось найти последний (как они считали тогда) хоркрукс. В Хогвартс они вернулись, что бы подготовиться к выпускным экзаменам Ж.А.Б.А. Рон проснулся поздно вечером, рядом уже спали Дин и Симус, Гарри еще не было. Этот факт его не удивил, в последнее время он предпочитал оставаться в одиночестве, и только при крайней необходимости обращался к друзьям. Юноша спустился в гостиную, там сидел Невилл, читал учебник по заклинаниям, Рон решил присоединиться и тоже что-нибудь подучить. Примерно через час они услышали крик, исходивший из коридора, они вдвоем бросились туда, выскочив в проем, ребята увидели Гермиону, она заливалась слезами. Девушка посмотрела безумными глазами на рыжего и бросилась к нему:

– Рон, скорее, идем, Гарри в беде... Они схватили его!

– Кто???

– Пожиратели... Скорее, они пытают его.

Рон уже хотел броситься вниз, как это уже сделал Невилл, но тут его что-то остановило. "Что тут не так?" – пронеслась мысль в голове.

– Рон, почему ты стоишь? Я была у Хагрида, его убили, а Гарри подвергают "Круцио", но они еще там... в хижине...

– А что вы там делали? – все еще не двигался с места он.

– Рон, это будем потом выяснять, идем скорее, – поторопил его уже Невилл.

Гриффиндорец еще раз посмотрел на испуганную, заплаканную Гермиону и поспешил за друзьями.

Хогвартс накрыла ночь, лишь тусклый огонек из домика Хагрида блестел на фоне угрожающе темного Запретного леса. На пороге лежал мертвый Хагрид, Рон бросился к нему, но Гермиона его поторопила, она уже направилась внутрь хижины, как Рон окрикнул ее.

– Ты куда? Там же пожиратели? Стой!

Но было уже поздно, в следующую секунду их окружили люди в темных плащах и масках на лице. Последнее, что парень помнил, это вспышка красного цвета, летящая ему в лицо...

..."Если бы в тот день, она не пошла проведать Хагрида... Прекрати думать об этом, ты же себе обещал, не вспоминать и не винить ее". Дождь жестоко хлестал по лицу молодого мракоборца, он сильно промок и поэтому, наконец, решил трансгрессировать.

Около Норы было тихо и также пасмурно, однако дождя еще не было. Рон приблизился к входу, как вдруг услышал знакомых шелест. Он обернулся на звук и увидел сверкнувший блеск на совершенно беззвездном небе, парень улыбнулся и выставил руку. Через секунду с радостным хлопаньем на кожаную нарукавную накладку приземлился большой шоколадного цвета ястреб.

– Хор! – Рон пригладил его крылья и заметил привязанный пергамент к его лапке. – Наконец-то ты вернулся.

Парень тихо вошел в дом, и только оказавшись в своей комнате, начал отвязывать послание. Рон приручил ястребиного птенца три года назад, с тех пор он стал его "глазами" и "ушами", мудрая птица не раз спасала своего хозяина, поэтому мракоборец дорожил ей, как лучшим другом. Уезжая из Старого Места, ему пришлось оставить Хора в Каменице, чтобы при необходимости сообщение было в надежных "когтях". Именно поэтому, Рон несколько волновался, пока разворачивал пергамент, ожидая худшего. Однако, пробежав глазами по письму, он понял, что тревога оказалась ложной.

"Дорогой Рон,

Я предполагаю, ты ожидаешь интересных новостей в этом письме, но я тебя разочарую. Ничего особенного не случилось, просто после твоего отъезда Хор взбесился. Твоя птица уже успела покалечить половину сотрудников, а нас тут всего четверо. Она готова выклевать глаз любому, кто подойдет к ней на достаточное расстояние, и поэтому пришлось посадить ее в клетку, но и там она нам жизни не дала. А так как новостей у нас, похоже, еще долго не предвидится, просто отсылаю ее тебе с превеликшей радостью всего отдела.

У нас все тихо. Старое Место превратилось в относительно гостеприимное местечко. Работы нет, поэтому переписываем архивные материалы. Могучий Чес по ходу помешался от безделья: его бдительность переросла во всеобщую подозрительность. Но, в целом, за пять дней твоего отсутствия существенного ничего не произошло.

Надеюсь, что у вас там повеселее будет.

На этом прощаюсь,

Терри Бутт"

Рон с легкой улыбкой на лице отложил пергамент и еще раз потрепал ястреба.

Однако, неожиданная радость не спасла парня от неизбежно возвратившегося кошмара. В эту ночь он видел все тот же сон, вернее, это были мучительные воспоминания, сильно застрявшие в голове и никак не желавшие покинуть ее. Они возвращались к нему в кошмарах, напоминая в который раз день 31 мая, пять лет назад.

Вот они втроем, попавшие в ловушку, висят уже связанные под потолком в небольшой обветшалой комнате с единственным заляпанным окном. Рон не помнил, как он попал сюда, лишь боль в голове говорила о реальности происходящего. Парень заметил в углу человека, который сидел в кресле лицом к камину и спиной к пленникам.

– Это он? – услышал он шепот Невилла за спиной.

– Не знаю...

– Гермиона, ты слышишь? – он начал волтузиться, пытаясь разбудить Гермиону, но она не двигалась.

– Я смотрю, мои маленькие друзья очнулись, – ребята услышали ледяной голос, исходящий от сидящего перед камином.

Человек встал. Его лицо было подобно маске земляного цвета, а вместо глаз светились красные огоньки. Школьники ужаснулись.

– Теперь ждем главного героя представления, вашего дружка Поттера, который, я уверен, не промедлит явиться за вами.

– Так его здесь нет? Вы его не поймали? – не выдержал Рон.

В ответ он услышал леденящий душу хохот.

– Глупцы! Благодаря вашей назойливой подружке, я получил то, чего хотел больше всего. Теперь никто не бросит мне в лицо, что я неожиданно напал на него. Поттер примет решение и сам придет сюда, как и требуют правила. И тогда он не сможет убежать или скрыться... – и он опять разразился отвратительным смехом.

– Тварь! Это не честно, ты используешь нас как приманку и смеешь еще говорить о правилах! – Рон не выдержал и начал кричать на него со всей силы, как будто надеясь, что Гарри сможет услышать его.

– Замолчи! – Волдеморт направил палочку на него, и Рон почувствовал, что его слова не обретают звуковой формы, он, как рыба, лишь беззвучно открывал рот, – Запомни, твоя жизнь для меня ничего не стоит, как и жизни твоих жалких друзей. Но пока, я просто покажу тебе, чем чревато грубить Темному Лорду. Круцио!!!

Головной мозг пронзила невыносимая боль, она мгновенно заполонила все тело и купалась в каждой его частичке. Смерть стала мучительно желанной. В следующий момент боль отступила так же внезапно.

Когда он обессилено поднял голову, то увидел Гарри, который стоял напротив Волдеморта, их соединяла яркая светящаяся магическая линия. Сгусток энергии посреди ее постепенно приближался к Гарри. Он стонал, отдавая свои последние силы. Рон начал вырываться из пут, но магические веревки крепко держали его. И в тот момент, когда до поражения Гарри оставалось несколько секунд – вспышка приблизилась на угрожающе близкое расстояние – в комнату вбежал Хвост. Не думая ни секунды, он встал прямо в центр магического узла, и Рон увидел, как тот упал пораженный лучом своего господина, а луч Гарри прошел через тело Петтигрю и достиг Лорда. Последний упал, и в следующую секунду его тело превратилось в черный пепел.

Наступила тишина, но затем где-то за пределами комнаты послышались хлопки, кто-то трансгрессировал в дом в большом количестве.

Гарри наконец-то встал, и, обернувшись к друзьям, сказал:

– Я предупредил Орден, надеюсь, это они, – он уже занес палочку, чтобы освободить пленников, но в эту минуту Рон начал беззвучно кричать, он пытался сказать Гарри "Обернись", но тот ничего не понимал, лишь непонимающе тряс головой.

– Рон, в чем дело? Сейчас я вас освобожу.

Но он не успел, в следующее мгновение, темно-изумрудная змея, которая подползла по карнизу позади гриффиндорца, бросилась ему на шею и впилась ядовитыми зубами в живую плоть. Рон зашелся от немого крика.

– Нагайна, – тихо прошептал падающий на землю парень.

…А потом прибежали Мракоборцы, их освободили. Гермиону и Невилла приводили в чувства (когда последний отключился, Рон не заметил). А Гарри лежал на полу и тихо умирал. Рыжеволосый друг склонился над ним, все еще не веря в происходящее. Яд Нагайны действовал очень быстро, он успел сказать другу лишь несколько фраз. Рон пытался его разбудить, но ему помешал Ремус, он оттащил его в сторону и произнес фразу, которую не хотелось слышать: "Гарри умер!". Рон кричал, он увидел очнувшихся Невилла и Гермиону, которые в недоумении смотрели на все происходящее.

– ЭТО ТЫ ВИНОВАТА! ТЫ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! – Рон яростно орал, указывая пальцем на Гермиону. Она же испуганно смотрела него, не в силах что-либо понять...

– ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТА!

Рон вскочил в холодном поту, он часто дышал, а лицо его горело. В комнате было темно, лишь за окном едва трепетали рассветные лучи.

Мракоборец попытался успокоиться, старый кошмар вернулся. Все то, что он так долго старался забыть, вернулось в одно мгновение. Он поднялся с кровати, шепча про себя "она не виновата, она не виновата...". Он больше не смог заснуть, так и прослонялся по комнате до самого утра.

В пятницу Рон наведался к Рози, а оставшиеся выходные провел в Норе. Субботним вечером в гости заявился Фред со своей семьей. Было довольно весело, вспоминали былые времена. Даже Флер смогла одарить окружающих несколькими улыбками. В воскресенье Рон пытался научить Билли летать на метле. Но погода была довольно ветреная, и хороших результатов достичь так и не удалось.

А в будни совершенно не было желания покидать пределы Норы, холодный северо-восточный ветер принес сырость и противные кратковременные дожди. Но неявка в министерство грозила очередным разбирательством с главой мракоборцев. Поэтому весь день Рон провел в штаб-квартире под настойчивым руководством Кингсли Бруствера входил в курс дела, изучал последние новости и всеми силами старался понять суть происходящего. А где-то на задворках сознания он с трепетом ожидал вызова к Скримджеру по поводу его отчета. Но к нежданной радости Рона, это не случилось в понедельник.... Это случилось во вторник.

– Мистер Уизли, вас вызывает Мистер Скримджер.

Рон неохотно повернулся к стоящей в проходе секретарше, обладающей редкой силы отвратительным голосом.

Через десять секунд Рон, наконец-таки, имел счастье лицезреть наливающееся гневом от одного вида вошедшего мракоборца лицо главы отдела.

– Присаживайтесь, Мистер Уизли, – чуть сдерживая себя, пролепетал Скримджер, – Я прочитал ваш доклад и должен сказать, что это чистейшей воды отписка! ТЫ СЧИТАЕШЬ МЕНЯ ИДИОТОМ? ТЫ ДУМАЕШЬ, Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ? МАЛЬЧИШКА! ЧТО ТЫ О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ!?

Глава отдела вскочил со стула, сотрясая над головой Рона отчетом. Тому же пришлось отклониться, чтобы не попасть под руку брызгающего слюной Скримджера.

– Что вы имеете в виду? – нарочито спокойным тоном спросил мракоборец.

Глаза у львиной головы сузились, он несколько успокоился и сел обратно на свое место.

– Что я имею в виду? – он зло рассмеялся, – Здесь описаны только те события, о которых мне докладывали более компетентные сотрудники. Вас же я просил написать то, что ЛИЧНО ВЫ делали там!

– Но я, вроде, все там написал. По крайней мере, то, что мне удалось вспомнить.

– Так я сейчас тебе прочищу память, – Скримджер в гневе опять перешел на "ты", – Здесь нет ни слова об истории с румынской магглой Маришкой Баркович?

Рон замялся:

– Я не думаю, что там есть о чем писать...

– Не о чем!? А хотя бы о том, что ваши любовные похождения привели к практическому обнаружению тайной магической штаб-квартиры мракоборцев!!! И кем??? Какой-то магглой! Вы себе составляете отчет о размерах вашей халатности!??? Тогда, только благодаря заступничеству мистера Чесока и моей отдаленности от границ Трансильвании, вас не привлекли к ответственности.

Рон с горечью вспомнил ту темноволосую девушку, которая в надежде уличить его в измене, тайно проследовала за ним в лес, ее поймали патрулирующие лес маги на самых подходах к Каменице. Потом ей стерли память, а его посадили на месяц в карцер в самых глубинных подземельях Каменицы по соседству с отловленными пожирателями смерти. Правда, из-за нехватки кадров его освободили через пять дней. Однако, при этом воспоминании парень содрогнулся.

– Это первое! Второе – я не вижу даже упоминания об убийстве главного участника последнего восстания в Старом Месте, человека, который мог многое нам рассказать, – Скримджер любопытно воззрился на Рона, ожидая его оправданий.

Но что он мог сказать, Люциус Малфой как никто другой заслуживал смерти, он убил Джейсона Вудена и многих других его товарищей. Никто не осудил Рона тогда, но все-таки информация каким-то образом просочилась в министерство.

– Хорошо, – выждав паузу и не получив ответа, кроме многозначного взгляда Рона, глава мракоборцев продолжил, – Поэтому, через два дня жду от вас нормальный отчет с объяснением всем вашим действиям. И не забудьте про последнюю Рождественскую вечеринку, когда вы умудрились снести крышу здания штаб-квартиры.

– Это произошло случайно, – не выдержал парень.

– Да уж, конечно. Вот и напишите об этом в отчете, – глава ехидно посмотрел на него.

Рон поджал губы, чтобы не высказаться в ответ, забрал свой пергамент и вышел вон.

Весь остаток дня он изучал динамику предполагаемого передвижения ОБЪЕКТА в пределах Лондона. Так он просидел до конца рабочего дня, но к вечеру сделал вывод, что наиболее вероятным местом, где мог объявиться объект, был Косой переулок. Поэтому, выйдя вечером из здания министерства, он решил посетить этот злачный район города.

Вечером в Косом переулке было не меньшее количество народу, чем днем или утром. Фонарные столбы и разноцветные вывески магазинов ярко освещали улицу. Несмотря на непрекращающийся дождь, настроение у Рона приподнялось. Он неспешно вышагивал вдоль витрин, внимательно осматривая все вокруг. Глаз ни за что не цеплялся, как вдруг он увидел то, что меньше всего хотел видеть. На противоположной стороне улицы за огромным окном, которое скорее походило на стеклянную стену, Рон увидел Гермиону, сидящую за столиком с оранжевой скатертью и попивающей вино из бокала на высокой ножке. Она улыбалась, и улыбалась мужчине, сидящему напротив нее. Рон встал за фонарный столб (как будто он мог его спрятать) и оттуда повел свое наблюдение.

”Должно быть, это ее жених. Действительно, он был не только успешным политиком, но и чертовски привлекательным”. Рон с неприязнью отметил, что этот человек представлял собой тот тип мужчин, который до визга нравился женщинам. Правильные черты лица, самоуверенная ухмылка на лице, каштановые волосы были ровно зачесаны и прилизаны гелем. Он был одет в дорогой фрак. “Ну да, конечно, он же – министерский чинуша.” А Гермиона сидела напротив него и слащаво улыбалась. Рон про себя возмутился: “Неужели Гермионе нравятся такие лакированные снобы. Конечно, нравятся, если она с ним помолвлена. Его Гермиона помолвлена!” Слова отбивались глухими ударами в рыжеволосой голове. Как он мог это допустить!?

Но внезапно его внимание отвлек мужчина, который вошел в этот же ресторан с диким названием "Королевство оранжевых грез". Рона смутило нечто знакомое в его облике, хоть и видел его только из-за спины. Незнакомец был одет в длинную синюю мантию, а голову покрывал капюшон. На несколько секунд он скрылся за стенами ресторана, но затем подошел прямо к парочке, так заинтересовавшая Рона. Мракоборец ужаснулся, теперь он четко видел лицо из-под капюшона. Это было его лицо!!! Гермиона вначале удивленно посмотрела на подошедшего, а тот, в свою очередь, достал палочку, и в одно мгновение из нее вылетел зеленый луч света. Жених Гермионы обмяк на стуле, его голова беспомощно свесилась на бок.

Рон, который с ужасом наблюдал за этим с противоположной стороны дороги, забыл о своей конспирации и бросился к огромному окну ресторана и начал стучать ладонями по стеклу. Гермиона обернулась и в еще большем ужасе заорала. В ресторане началась суета, но рыжеволосая копия уже выбежала из дверей ресторана. Рон бросился вслед. Расталкивая людей, попадающихся ему на встречу, он все больше нагонял преследуемого. Они стремительно приближались к "Дырявому котлу", и Рон рассчитывал догнать его до пересечения отверстия. Но внезапно беглец свернул в тупик, Рон было обрадовался, но когда повернул туда же, то никого там не обнаружил, лишь крысы шуршали в кучах мусора. Мракоборец не верил своим глазам, он осмотрел все вокруг, все возможные естественные пути бегства отсюда, но другого выхода из тупика не было. "Трансгрессировал," – с сожалением подумал Рон. Его мысли не успели обдумать последующие действия, как раздался хлопок, за ним – еще один. В тупик вбежали Ремус Люпин и Гермиона.

– Рон, быстрее! Вы должны скрыться на некоторое время, произошла ошибка! Но будут искать тебя! Гермиону возьмут как свидетельницу. Вы никому ничего не должны говорить о произошедшем, трансрессируйте на площадь Гриммо, там переждете, потому что с минуты на минуту сюда явятся министерские.

– Ремус! Но что происходит? Кто это был?

– Сейчас некогда это обсуждать. Немедленно трансгрессируйте, иначе будет поздно. Я вечером приду, и все вам объясню. А теперь мне надо бежать. Торопитесь! – кричал Люпин, уже выбегая из тупика.

Рон и Гермиона недоуменно переглянулись и в следующую секунду растворились в воздухе.

Через три минуты молодые люди вошли в дом по адресу площадь Гриммо 12. Отворив массивную дубовую дверь, они оказались в знакомом темном коридоре, на стене которого все также висели головы мертвых эльфов. Дом, по всей видимости, пребывал в запустении несколько лет, толстый слой пыли покрывал всю мебель, а пауки повсюду развешали свои сети. В гостиной было холодно и темно.

– Надо растопить камин, – первая заговорила Гермиона, немного поежившись.

– Инсендио, – сказал Рон, достав свою палочку, и в камине затрепыхали языки пламени.

Молодые люди не смотрели друг на друга, возникла неприятная пауза, но начать разговор было достаточно сложно. Так много нужно было сказать друг другу, столько вопросов крутилось в голове, но слова застряли в горле.

Гермиона прошла вдоль высокого стеллажа и, проведя пальцем по пыльной деревянной панели, спросила:

– Здесь никто не живет?

Рон молчал несколько секунд, а потом тихо сказал:

– Я не знаю...

– Интересно, что здесь было все это время. Остался ли Кикимер... Кому теперь принадлежит этот дом...

– Раз мы смогли сюда войти, значит, дом принадлежит кому-то из Ордена.

– Да, наверное, – Гермиона опустила глаза, – Рон, как ты думаешь, что произошло там, в Косом переулке?

Он настороженно посмотрел на нее.

– Глупо гадать, лучше подождем объяснений Люпина.

– Я не верю, что это был ты, – она с надеждой посмотрела на него.

– Я тоже не хотел бы в это верить. Но пока не будем об этом, давай попробуем что-нибудь приготовить на ужин, неизвестно как долго придется ждать Ремуса.

Гермиона улыбнулась, узнав в этих словах своего однокурсника, и они направились на кухню.

– Этот человек..., который был там с тобой, он кто? – наконец, прервав молчаливое жевание за столом, нарочито небрежным тоном спросил Рон. Несмотря на то, что он знал ответ на этот вопрос, ему надо было услышать это из уст Гермионы.

– Это Крис, мой жених, – ответила она, не поднимая глаза.

– Уже бывший жених, – холодным тоном произнес мракоборец.

Девушка резко посмотрела на него.

– Ну, его же убили... – неопределенно добавил Рон, оправдываясь за свои слова.

– Вернее, ты его убил!

Разговор внезапно изменил тон и направленность.

– Это был не я, – парень смотрел на нее широко открытыми глазами.

– Как я могу это знать наверняка! Вы оба скрылись из виду, я не могу быть уверена, что передо мной Рон, который смотрел на нас из-за окна, а не тот убийца!

– Ты мне не веришь??? Можешь спросить у меня что угодно, я тебе докажу, что это я.

– Откуда мне знать, а может убийца – это и есть настоящий Рон, а другой был лишь иллюзией!

– Что??? Ну, знаешь! Тогда мне не о чем с тобой говорить!

Парень с грохотом встал и вышел из кухни. Первые полчаса совместного пребывания закончились ссорой, почему-то никому из них это не показалось странным. Рон вернулся в гостиную и обреченно посмотрел на пламя в камине. ...А ведь он хотел помириться с ней, забыть старые обиды и снова стать друзьями, а может, даже и больше... Но, похоже, она не верит, что ее женишок преставился. Хотя Рон точно знал, что тот, другой, применил "Аваду Кедавру". Мракоборец столько раз за свою жизнь видел этот роковой зеленый луч, что ни с чем его не спутал бы.

Прошел час, другой, третий, но никто не постучался в дверь, и Рон устал от ожидания. Гермиона также затаилась и не подавала признаков жизни. Мракоборец постелил свою мантию на диван и решил вздремнуть, но сон, как назло, не приходил. Он был слишком напряжен, а волнительное ожидание не позволяло расслабиться. Он уже начал прокручивать варианты, что могло случиться с Ремусом, почему он не приходил. О том же, кто совершил убийство в Косом переулке, Рон старался не думать. Должно быть, это какая-то ошибка, поэтому Люпин и помогает ему. И как Ремус смог все так быстро продумать. Но его дальнейшие размышления прервало шкрябанье у входа в гостиную. Рон не поднялся, он чувствовал, что это Гермиона.

– Рон, ты спишь?

Тот не отвечал. Она встала у стенки около камина, порывистый свет от очага время от времени освещал ее усталое лицо.

– Ремуса нет почему-то... Я бы пошла наверх спать, но там так темно и страшно. Может, ты проведешь меня?

Рон молчал.

– Извини меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть.

Он лишь бросил на нее короткий взгляд.

– Рон, я не имела ввиду, что ты – убийца, но ведь, ты мог быть под воздействием Империуса...?

– Это невозможно!

– Почему? – спросила она с вызовом.

– Потому что это не-воз-мож-но, – Рон повернулся лицом к спинке дивана, давая понять, что не хочет говорить об этом.

– Ты думаешь, что способен противостоять заклятию? – голос Гермионы дрожал, – Ты ненавидишь меня за то, что тогда я не смогла воспротивиться наложенному на меня Империусу? Я помню твои слова, Рон, они до сих пор звенят у меня в ушах.

Парень напрягся, он понял, что разговор пошел не в ту степь. Но предпочел отмалчиваться.

– Я не помню, что тогда произошло, мой разум не подчинялся мне. Но я приняла эту вину...

Рон услышал всхлип и обернулся. Гермиона закрыла руками лицо и беззвучно рыдала. У парня внутри все обрушилось, как он мог причинить ей такую боль. Какое право он имел ее обвинять. Ему неистово захотелось обнять и утешить девушку, сказать, что он не винит ее. Теперь он ощущал себя предателем в их дружбе, осознал, насколько был виноватым перед ней. Парень встал и медленно подошел к Гермионе. Ее всхлипы стали громче. Он отвел ее ладони от лица, и она подняла залитое слезами лицо ему навстречу. Если раньше он сомневался, то в этот момент убедился, что никого в жизни он не любил так, как эту женщину. Язык прилип к небу, губы пересохли, но он тихо сказал:

– Я не это имел ввиду...

– Что? – она посмотрела на него, как на психа.

– Если настоящий Рон был под Империусом, то кто же тогда стоит перед тобой?

Гермиона опустила голову.

– Я ничего не могу понять... Извини, я сказала это в сердцах. Я знаю, что ты и есть Рон.

Он все еще держал ее холодные руки. Парень наклонился и прикоснулся губами к ее влажной, соленой на вкус щеке. Гермиона встрепенулась:

– Так ты проведешь меня наверх?

Он кивнул головой. И молодые люди направились к лестнице.

Они обосновались на втором этаже, выше идти не рискнули. Рон взял себе темную холодную комнату, где стояла огромная кровать с балдахином. Гермиона досталась небольшая, но уютная комнатка с одним окном и деревянным комодом. Так и не дождавшись Ремуса, они легли спать.

Ремус так и не пришел в тот день, не пришел и на второй. Рон заметно волновался, пару раз он порывался выйти наружу, поискать Ремуса, разобраться самому, в чем дело, в конце концов. Но Гермиона его аккуратно сдерживала, объясняясь тем, что Люпин приказал не показываться на глаза и ждать его на Гриммо 12. Не зная, чем занять себя в мучительном ожидании, молодые люди начали обследовать дом. Кикимера они так и не встретили, но зато нашли в одном из пыльнейших шкафов дома старые резные шахматы. Рон безумно обрадовался этой находке:

– Ну, теперь все выглядит не так уж и безнадежно, – он улыбался, потрясая в руках сложенную пополам доску.

Гермиона не разделяла его энтузиазма, однако, весь вечер ей пришлось проигрывать Рону. И хотя несколько раз у нее появлялась надежда обыграть друга, победить его так и не удалось. К вчерашнему разговору они не возвращались и лишь попеременно поглядывали на часы во время игры.

Третий день прошел также незаметно, если не считать, что Гермиона решила остричь волосы Рону, выразив истинное недоумение в необходимости носить волосы такой длинны. Парень не сопротивлялся, и она коротко остригла его густую рыжую гриву. Глянув в зеркало, он улыбнулся и потрепал затылок с короткими волосами.

– Ничего, – невыразительно молвил он и сразу же принялся уговаривать Гермиону сыграть очередную партийку в шахматы.

...В камине томно потрескивал огонь. За несколько дней дом (по крайней мере, два первых этажа) прогрелся, и в воздухе чувствовался легкий аромат сосновой древесины. Очередной вечер погрузил дом в безмолвную темноту. Пламя камина освещало лишь стоящий напротив него диванчик, на котором сидели парень и девушка и молча играли в шахматы. Рон, как всегда, приближался к победе. Он наблюдал, как Гермиона напряженно обдумывала дальнейший ход, она склонила свою кудрявую голову над доской, в правой руке крутила каштановый волос, левая лежала на спинке дивана. Мракоборец подумал в тот момент: неважно, что происходило там, вне этого дома, что его ожидало за его порогом, в данный момент ему было тепло и спокойно, такого он не чувствовал уже много лет.

Пока девушка копошилась в лабиринтах своей логики, Рон опустил свою ладонь на ее руку. Она удивленно посмотрела на него и увидела хитро улыбающееся лицо. Гермиона смутилась и вернулась к доске, но руку не убрала. Рон же начал выписывать круги на ее коже, девушка снова посмотрела на него, и ее глаза стали влажными. Он был готов увидеть в них испуг, смущение, даже осуждение, но они были безысходно печальными. Его сердце опять совестливо укололо, но, не отрывая взгляда, Рон потянулся к ней через шахматную доску и поцеловал ее губы. Шахматные фигурки с криками негодования посыпались вниз с дивана, за ними с грохотом последовала и доска.

Он целовал ее жадно, но ласково, словно утоляя измучившую его жажду. Она отчаянно выгнулась ему навстречу, ловила каждый вздох, наслаждаясь каждой секундой, прожитой во время этого поцелуя. Секунды разбились на миллионы мгновений, и не было никого и ничего, кроме их горячих губ и порывистого дыхания. Рон запустил руку в ниспадавшие с края дивана волосы Гермионы, он запрокинул ее голову и начал покрывать поцелуями шею. Не желая остановить разгоревшуюся страсть внутри себя, он опустился ниже, и руки уверенно проскользнули под шерстяной свитер Гермионы. Затем, приподняв его, он прикоснулся губами к обжигающей коже ее живота. Девушка выгнулась, подавляя в себе сладостный стон. Кусая губы, она была готова кричать от чувств переполнивших ее тело, но Гермиона лишь тихо скулила, боясь резким звуком разрушить сон, пугавший своей реальностью.

...И реальность настигла их внезапным стуком в дубовые двери. Они встрепенулись, озаренно посмотрели друг на друга, и в следующую секунду оба рванули в проходную. Рон с трепетом снял засов, и какое же разочарование настигло их, когда они увидели на пороге ...Тонкс.

Наверное, прочитав это на их лицах, женщина с бледными русыми волосами хмуро сказала:

– Я тоже рада вас видеть, – и она вошла в дом.

Уверенно прошагав в гостиную, она удивленно глянула на разбросанные по полу шахматы, потом посмотрела на следовавших за ней парня и девушку, так же грустно молвила:

– Я вижу, вы тут не скучали...

– Это я задела, когда бежала тебя встречать, – поспешно солгала Гермиона, Рон укоризненно посмотрел на нее.

Тонкс опустилась на диван, ее лицо еще больше осунулось, а в глазах, казалось, окончательно погас тот задорный огонек, который раньше никогда их не покидал. Она молчала, Рон и Гермиона внимательно смотрели на нее, ожидая, что она скажет. Но женщина опустила голову и, казалось, ушла в свои мысли, позабыв о присутствующих.

– Ты в курсе? – не выдержав, спросил Рон, присаживаясь на ближайшую кушетку.

– Да, – чуть слышно сказала она, – пока еще ничего не решено, вам необходимо находиться здесь, никакой переписки, никаких вылазок наружу. Иначе, вы окажетесь в Азкабане, еще не успев вдохнуть свежего воздуха.

– Но что произошло? И почему «ВЫ»? Гермиона же здесь не причем...

– Незаконное вмешательство во временной ход событий, – она отрешенно посмотрела на парня.

Что Рон, что Гермиона сидели с недоуменными лицами.

– Ты бы не могла рассказать все по-порядку, – учтиво попросила последняя.

Тонкс тряхнула выцветшими волосами:

– Если бы я сама понимала последовательность всего происходящего. Я знаю только то, что сказал мне Люпин.

– Кстати, почему он не пришел, мы уже трое суток его здесь ждем, он обещал прийти еще позавчера...

Тонкс перебила взволнованного Рона:

– Его схватили хранители времени... – слезы хлынули из ее горестных глаз.

Гермиона подбежала к женщине и обхватила ее за плечи:

– Тонкс, милая, успокойся. А кто эти хранители?

Та лишь громче зарыдала в ответ.

– Они следят за неприкосновенностью временного хода событий, – озадаченно произнес Рон и внезапно перевел взгляд на Тонкс. – Люпин вернулся из будущего?

Она подняла голову, несмотря на то, что была вся в слезах, лицо ее прояснилось.

– Да, он вернулся, чтобы спасти тебя. Ты первым незаконно использовал хроноворот из-за своей несдержанности, – ее голос звенел среди каменных стен древнего дома Блэков. – Ты вернулся, что бы убить Кристофера Сандерса. И ты это сделал.

Звенящая тишина повисла над тремя затемненными фигурами в гостиной дома Гриммо 12. Дрова в очаге догорали, и только слабый огонек еще цеплялся за жизнь.

– Но это мог быть кто-то другой? – неуверенно заговорила Гермиона.

– Нет, это был сам Рон, по своей воле и в здравом уме вернувшийся в прошлое и убивший человека, – она говорила, не отводя глаз от ошарашенного мракоборца, – Да, у тебя была на то веская причина, если Ремус хотел помочь тебе, но...

Ее голос сорвался, и она снова зарыдала.

– Я не знаю, где он..., что с ним будет... Он успел прислать мне послание с патронусом...

– Тонкс, скажи, что он сказал тебе, – мягко попросила Гермиона, гладя ее по плечу.

– Ремус вернулся уже из другой временной линии, которая изменилась после этого убийства. Три дня назад, Рона арестовали по обвинению в убийстве. А через три месяца суд Визенгамот приговорил его к пожизненному заключению в Азкабане: убийство первой степени, злоупотребление служебным положением, нарушение кодекса о неприкосновенности временного хода времени... и еще что-то, я уже не помню. Гермиону осудили, как сообщницу, на пять лет. Поэтому Ремус вернулся, что бы предостеречь вас. Что бы нарушить и этот временной ход...

– Но теперь будет все по-другому? – с надеждой спросила девушка.

– Сейчас вас объявили в министерский розыск, весь наш отдел занимается вашим поиском. Однако, розыск – скрытый, в министерстве решили не пугать людей, что обезумевший мракоборец гуляет на свободе, и найти вас тихо и быстро. Им бы это удалось, если бы не Ремус. Задействованы все силы, поэтому не смейте показывать носа на улицу, иначе вас быстро поймают.

– Но сколько нам еще здесь сидеть? – нервно спросил парень.

– Пока не разберутся во всем, в этой истории много неясного. Ремус мне передал также, – она настороженно посмотрела на Гермиону, – Рон вернулся, что бы предотвратить чью-то смерть... Но чью, он не знал.

Парень и девушка переглянулись.

– Преступления, связанные с нарушением временного хода событий, всегда очень запутанные и сложные. Обычно, одно такое нарушение обязательно влечет за собой другие. Такими делами занимается специальный отдел: Хранители времени, эти люди – единственные, кто имеет неограниченный доступ к пересечению времени, они следят за порядком и ловят преступников. Но вас они не должны трогать, вы не нарушали кодекса, – она тяжело вздохнула. – Пока вы находитесь здесь, вас никто не найдет, этот дом все также защищен охранными заклятиями, оставшимися со времен Ордена, поэтому для посторонних глаз он недоступен. После смерти Гарри, дом перешел в мое владение, и вам здесь ничего не грозит. Хотя.., портрет тетушки я вам не советую трогать в любом случае.

– А где Кикимер? – спросила Гермиона.

– Кикимер? А разве его здесь нет?

– Мы его ни разу не видели за эти три дня.

– Странно, скорей всего опять шляется где-нибудь. Не обращайте внимания. Ладно, – она опять вздохнула, – мне пора, Ремус, наверное, уже вернулся домой.

Увидев удивленные лица друзей, она пояснила:

– Ремус должен нарушить временной ход событий только через три месяца, сразу после вашего осуждения. А пока с ним все в порядке.

– Просто… – недоуменно сказала Гермиона, – все это очень сложно понять.

– Не сложнее, чем Нумерологию, – подмигнул Рон, уже провожая Тонкс к выходу.

Рон вернулся в гостиную, Гермиона хмуро смотрела на еще сверкающие угли в камине. Парень зажег свечи на столе и присел к ней.

– Надо что-то делать...

– Что мы можем, Рон? – задумчиво произнесла она, не отводя глаз от камина.

– Но нельзя просто сидеть здесь в неизвестности.

– Рон, – девушка тревожно посмотрела на него, – ты же слышал Тонкс, мы с тобой в розыске...

– Да, но в скрытом, то есть общественность не знает об этом, только министерские... Это все намного упрощает. В любом случае, мы должны выяснить, почему хранители не доложили министерским о том, что преступление совершил... – он запнулся, – человек, вернувшийся из будущего.

– Тебе же сказали немного обождать, все выяснится и без твоего участия, ты только навредишь, – заботливо произнесла Гермиона.

– Я тебя умоляю, никто и пальцем не пошевелит, что бы искать Рона, который скрылся в пучине временного пространства, намного проще арестовать и осудить нас. Ремус пойман, а больше нам никто не сможет помочь.

Гермиона молчала, опустив глаза.

– Мы что-нибудь придумаем, – он откинулся на спинку дивана, – и не из таких передряг выкручивались.

Рон выдавил из себя нечто наподобие улыбки, но Гермиона лишь недоверчиво посмотрела на него.

– Ладно, идем спать, утром все обдумаем на свежую голову. – Предложил мракоборец, и девушка послушно последовала за ним.

– Доброе утро, – устало произнесла Гермиона, встречая Рона на кухне с готовым завтраком.

– Доброе...

– Мерлин, Рон, что с твоими волосами??? – тут же воскликнула она.

– А что с ними? – Рон глянул на свое отражение в стекле буфета. Рыжие локоны заметно отросли и почти прикрывали уши. – Ну да, так всегда, они очень быстро растут, это из-за воды...

– Какой воды?

– Не обращай внимания, я уже привык, поэтому больше и не пытался их остричь, но решил, может быть, здесь это прекратится. Однако, магия воды все еще действует. О, Гермиона – ты сокровище! Когда ты успела? – только заметив завтрак, воскликнул парень и, не дожидаясь ответа, принялся за трапезу.

– Мне сегодня не спалось, – отрешенно произнесла она, и Рон, оторвавшись от омлета с грибами, посмотрел на нее.

Девушка действительно выглядела неважно: уставшее бледное лицо, под глазами темные круги.

– Рон, знаешь, о чем я подумала? Тогда, на пятом курсе, мы разбили весь запас хроноворотов. Сохранились лишь те, которые были у кого-то на руках. А таких людей, я предполагаю, совсем не много.

– Ты что, хочешь использовать хроноворот? – на лице Рона отобразилось недоумение.

– Нет, конечно, не хватало еще, что бы к мракоборцам в нашем розыске присоединились и хранители времени. Я просто рассуждала, откуда ты... Ну, тот Рон или Ремус могли взять хроноворот? Нам нужно узнать, у кого хранятся оставшиеся хроновороты, ведь их должно было остаться довольно ограниченное количество.

– Но как мы это узнаем? – возмутился Рон.

– Один хроноворот был в Хогвартсе, – продолжила девушка, словно не замечая его вопроса.

– Откуда тебе это известно?

– Макгонагал давала его мне для того, чтобы успевать на все уроки, – уклончиво ответила Гермиона.

– Тебе давали хроноворот в несовершеннолетнем возрасте!? Да это же правонарушение!

– В Хогвартсе я могла его использовать сколько угодно, ты что забыл? Министерские указы мало касались школы во времена Дамлдора.

– Да-а, – грустно вздохнул тот.

– Я думаю, где-то должна храниться информация об остальных...

– Это Отдел Тайн! – твердо сказал Рон, – Но работающие там, все – невыразимцы. Разглашение любой тайны для них карается пожизненным заключением в Азкабане.

Гермиона вздохнула.

– Я надеюсь, в библиотеке Хогвартса тоже могли сохраниться кое-какие сведения.

– Но что тебе даст обнаружение местонахождения оставшихся хроноворотов?

– Если мы определим все оставшиеся хроновороты, то сможем узнать наверняка, какой из них ты мог использовать в будущем. Это будет хоть какой-то зацепкой во всем этом непонятном деле.

– И что это тебе даст? – уже раздраженно спросил Рон.

– А потом мы скажем об этом хранителям времени, и настоящего убийцу поймают, – Гермиона посмотрела на парня, не понимая, как он не видит очевидного.

Рон исподлобья посмотрел на девушку.

– Так вот, – продолжила та невозмутимым голосом, – Может быть, ты знаешь кого-нибудь из них? Я имею в виду хранителей? Все-таки ты был мракоборцем...

– Почему был? – резко спросил тот.

– Ну, ты же теперь в розыске, – в ее голосе прозвучали ехидные нотки, и Рон понял, что она не забыла его слов о "бывшем женихе". Не обращая внимания, он продолжил:

– Нет, вроде бы. Эта должность засекречена, они не рассказывают о ней кому попало. Хотя... ДА! Я помню, в Ка... Ну, в общем, когда я учился на мракоборца, у нас был преподаватель той самой "Теории ВХС" – то есть, Временного Хода Событий. Предположительно могу утверждать, что он – хранитель. Правда, я не знаю, где он теперь.

– В любом случае, мы сможем написать в Министерство анонимное письмо.

– Его могут вовсе не принять во внимание.

Пару секунд они молча смотрели друг на друга. Затем Гермиона заговорила:

– Рон, ты что специально, да? Тебе необходимо говорить мне назло? Предложи ты хоть что-нибудь! Кто у нас прославленный мракоборец!

Рон задумчиво посмотрел в окно, из него сочились лучи холодного осеннего солнца, рассыпаясь золотом по всей кухне.

– Я думаю, что ты права, нам необходимо найти что-то в свое оправдание. Рано или поздно нас найдут, и мы должны быть готовы к этому.

Похоже, Гермиона ожидала услышать все что угодно, только не его согласие. Лицо ее просияло.

– Я думаю, нам нужно поговорить с Макгонагал, она должна помочь нам.

– Ты хочешь заявиться в Хогвартс!?

– Я думаю, это необходимо сделать, в любом случае, Хогвартс – единственное место, где мы сможем хотя бы попытаться что-то найти.

– Пожалуй, там нас будут ожидать меньше всего. Кстати, у меня есть идея, как проникнуть в замок...

Рон удовлетворенно посмотрел на девушку и спрятал палочку.

– Ну как тебе, – спросил он, когда поднес Гермионе зеркало.

– О, Мерлин! – Та же схватилась руками за свои рыжие волосы. – Почему именно рыжий, он мне совершенно не идет, Рон...

– Потому, что ты будешь моей сестрой.

– Джинни? – Гермиона непонимающе посмотрела на парня. И вдруг, ее лицо стало подозрительно равнодушным, – А почему именно сестрой?

– Ну, я решил, что это вызовет наименьшее количество вопросов, – Рон прикрепил зеркало обратно к стене.

Однако, Гермиона все еще недоверчиво посматривала на него и осторожно ощупывала рыжую копну волос на своей голове.

– Как только стемнеет, сразу трансгрессируем в Хогсмид, будешь держаться за меня. – Рон присел на диван и серьезно заглянул Гермионе в глаза. – Ты не передумала?

– Нет, я пойду с тобой, я должна узнать, из-за чего все это произошло, я должна сама в этом разобраться, – она взглянула на Рона и поняла, что он сидел слишком близко.

Он смотрел ей в глаза, в самую глубь ее души, пытаясь узреть сомнения, но Гермиона не дрогнула, она была полна решимости. Его взгляд слишком долго оставался в неподвижности, а затем скользнул на ее губы. Рон наклонился вперед и осторожно поцеловал ее. Гермиона едва уловимо выдохнула, но со всей страстью ответила на поцелуй. Под его давлением она опустилась на диван и закрыла глаза, отдаваясь в руки так давно любимого ею человека. На секунду Рон оторвался от ее губ и посмотрел на девушку, лежащую перед ним. «Пускай прошло столько лет, пускай она помолвлена и рыжеволоса, но она его, ЕГО ГЕРМИОНА. Дурак, он так долго убеждал себя в обратном. Черт возьми, чего стоит эта жизнь, если такое могло произойти с ними».

– Гермиона, прости меня...

Она лишь улыбнулась, она все понимала, понимала его без лишних слов и уже давно простила, потому что не было сил, способных заставить Гермиону разлюбить этого человека когда-нибудь.

– Я люблю тебя, Рон, – шепотом произнесла она, и ее глаза заискрились от навернувшихся слез.

В груди Рона истомно защемило, он порывисто обнял ее и поцеловал. Его пожирала страсть, которую он не мог и не хотел подавить. Рука, блуждая по девичьему телу, опустилась и ловко начала расстегивать пуговицы на ее джинсах. Гермиона, будто вырвавшись из сна, разомкнула поцелуй и тревожно посмотрела на парня. Его взгляд был полон бесконечной нежности, и она растворилась в ней, мгновенно махнув на все правила и принципы, которые так долго и тщательно выстраивала в своей продуманной до мелочей жизни.

В темные окна злобно хлестал осенний ливень, а в гостиной часто потрескивал огонь и чуть слышно тикали большие деревянные часы с маятником. Она билась в его руках как рыба, выброшенная случайной волной на сушу, извиваясь и хватая воздух. Кожу обжигало его тяжелое дыхание, а в голове не осталось ни одной мысли, все, что ее волновало еще недавно, улетучилось, оставив только непреодолимое, стихийное желание...

...В Хогсмите было темно и холодно, дождь продолжался, и ледяные капли, не прекращая, обрушивались на спящую деревню. В маленьком саду возле старой и миниатюрной хижины послышался хлопок, а за ним и глухой шепот:

– Гермиона, ты стоишь на моей ноге...

– Извини. Где мы? – спросила рыжеволосая девушка, карабкаясь сквозь кусты шиповника.

– В Хогсмите.

– Это я знаю, но кто здесь живет? – не унималась она, уже стоя перед низкой входной дверью.

– Сейчас увидишь, – серьезно сказал парень и постучал.

После минуты гробового молчания за дверью послышались тихие шаги.

– Кто это? – раздался сонный голос.

– Рози, это я, Рон, – прошептал парень в щель.

Дверь распахнулась, и девушка в белой рубахе и наброшенном на плечи пуховом платке радостно подалась к нему, но тут увидела Гермиону, и ее внезапная радость сменилась нескрываемым удивлением.

– Рон, что случилось?

– Тихо, – он зажал белокурой девушке рот и запихал ее обратно в дом, за ним вошла Гермиона. Лишь когда дверь оказалась запертой, Рон отпустил ее и извинился. В темноте он плохо видел лица воззрившихся на него, и Рон поспешил их познакомить.

– Рози, это моя сестра Джинни, Джинни – это моя хорошая знакомая и библиотекарь Хогвартса.

По лицам и одной, и второй (если бы они были видны) можно было прочитать недовольство от услышанного представления, но Рози заулыбалась и протянула руку Гермионе:

– Джинни, я так рада тебя видеть. И Рон, – она недовольно глянула на оного, – и Джордж столько рассказывали о тебе. Проходи в комнату...

В единственной комнатушке этой хижины было очень тепло. Рози зажгла свечи, и принялась заправлять кровать.

– Рози, – начал Рон, – я хотел тебя попросить о помощи, мы с ...Джинни собрались посетить библиотеку Хогвартса без посторонних лиц, и я подумал, что ты сможешь нам в этом помочь.

– Да, конечно, – девушка улыбнулась, – Я обычно прихожу на работу с самого утра, в это время в библиотеке совсем пусто, и вы сможете спокойно поработать. А что вас интересует?

Гермиона и Рон переглянулись.

– Все, что связано с Теорией Временного Хода событий.

– В запретной секции есть кое-что, но совсем немного, в Министерской библиотеке гораздо больше...

– Все не так просто, получить доступ к этой информации в Министерстве гораздо сложнее, и я подумал, что ты будешь рада...

– Да, конечно, – девушка подошла к Рону и поцеловала его, – я очень рада, что ты пришел ко мне.

Парень не ожидал этого, молча присел на рядом стоящую кушетку, боясь смотреть на Гермиону.

– Располагайтесь здесь, у меня.

– Нет-нет, мы домой, – впервые заговорила Гермиона.

– Но завтра рано вставать, Джинни ляжет здесь, а я наколдую еще одну кровать в проходной.

– Нет, мы будем тебя стеснять, пожалуй, Джинни права, – вмешался Рон.

– Ни в коем случае, решено – остаетесь у меня, – безапелляционно заявила Рози, и, взмахнув палочкой, в проходной появилась небольшая кровать на низких ножках. – Располагайтесь, а я пойду приготовлю чай.

Она положила на кушетку белье и скрылась на кухне.

– Что за демон, Рон?! – Гермиона зло посмотрела на друга.

– Ну, в принципе, она права, нам не придется трансгрессиоровать лишний раз, это могут заметить.

Гермиона повернулась к нему спиной и тихо спросила:

– Она твоя любовница?

– Нет, – тут же соврал Рон.

Он вышел на кухню, и, вернувшись через секунду, увидел Гермиону, неподвижно сидящую на кровати.

– Я сказал ей, что буду спать с тобой.

– Что???

– Ну, ты же моя сестра. Или ты хочешь, что бы я спал с Рози? – его голос ехидно прозвенел.

Гермиона не ответила. Парень взял ее за плечи и развернул к себе:

– Герм, это было очень давно, и я никогда ее не любил, – сказал он как можно тише.

Не глядя в глаза, она пробормотала:

– Отвернись.

– Что?

– Отвернись, я переоденусь.

Парень нежно посмотрел на нее и улыбнулся:

– Гермиона, мы же занимались с тобой любовью, я видел все, что хотел видеть.

Но девушка так серьезно посмотрела на него, что тот со вздохом отвернулся и устремил свой взор в стену, оклеенную обоями в желтые цветочки.

– Чай готов, – послышался голос из кухни.

…После чаепития, обсудив под летающим подсвечником план действий на завтра, все улеглись по местам: Рози в проходной, а Рон и Гермиона на большой кровати в комнате.

Парню не спалось, он, не моргая, смотрел в темный потолок и обдумывал завтрашний день. На другом конце кровати, отвернувшись к нему спиной, лежала Гермиона. Она обиделась. Еще бы! Не предупредив, он привел ее в дом к своей любовнице и представил своей сестрой. Но он себя не винил, проработав пять лет мракоборцем, Рон ясно понял, что правда создает слишком много неудобств и лишних вопросов. Гермиона поймет, должна понять. Ведь он ответственный не только за свою, но и за ее жизнь.

Он придвинулся ближе к ней и приобнял за талию. Казавшаяся спящей Гермиона, в следующую секунду резко отбросила его руку. Затем, отвернулась и решительно отодвинула его от себя. Вероятно, из-за этой возни, Рози перевернулась в своей постели, что-то сладко приговаривая во сне. Парень и девушка утишились и легли по своим местам.

Раннее утро встретило молодых людей туманной сыростью и ледяным северным ветром. Поежившись в мантии, Рон заставил себя обернуться и посмотреть, следует ли за ним Гермиона. Она куталась в поношенную мантию, которую ей одолжила Рози, и уныло двигалась вслед за ним, глядя себе под ноги. Хогвартс приближался с каждым их шагом, навевая мрачные воспоминания.

Когда белокурая Рози подошла к высоким глухим воротам, одна дверь открылась и девушка проскользнула внутрь, Рон и Гермиона поторопились вслед за ней. На входе в замок стоял худой старик, когда Рон подошел ближе, то узнал в нем Филча. Он практически не изменился: седые редкие волосы спадали на плечи, а прищуренные глаза с ног до головы рассматривали новоприбывших. Рози что-то говорила ему, указывая на следовавших за ней гостей. Когда Рон и Гермиона поравнялись со смотрителем, тот недовольно бормотал про себя, но пропустил их в замок.

Холл и коридоры были совсем пустыми, в семь часов утра ученики еще мирно спали. Хогвартс ни капельки не изменился за те пять лет, что бывшие гриффиндорцы не были здесь – все тот же мрак и сырость, все те же тусклые блики на каменных стенах от едва горящих факелов. Следуя за Рози, они поднялись на второй этаж и прошли в библиотеку. Когда Рон и Гермиона обосновавшись в запретной секции, Рози загрузила их книгами по заданной теме и ушла восвояси. Оставшись наедине, между молодыми людьми повисла неприятная тишина, Гермиона увлеченно уткнулась в огромный фолиант "Хроника нарушений ВХС с XI по XX века".

Рон усиленно вчитывался в оглавление книги некоего Рутгера Дагота "В поисках потерянного времени". Он изредка поглядывал на рыжеволосую девушку, сидящую напротив него, но та неотрывно смотрела в книгу. Парень тоже решил углубиться в чтение, дабы не терять времени.

Вскоре за стеллажами Запретной секции послышались голоса и топот прибывающих учеников. Час поисков ничего не дал, и Рона уже стало напрягать это молчание со стороны его подруги. Он потянулся в кресле и негромко спросил:

– Нашла что-нибудь?

Гермиона отрицательно покачала головой, не отрывая взгляд от книги.

Рон вздохнул и потянулся к небольшому томику "Важнейшие изобретения и открытия". Расслаивая пожелтевшие, слежавшиеся страницы, он нашел слово "Хроноворот". Пробежав глазами по истории возникновения приспособления, он остановился на строках следующего содержания:

"...Хроновороты находятся в собственности Министерства Магии. Кроме того, некоторые учреждения также имеют в собственности один или два хроноворота, в зависимости от потребности. Каждый хроноворот находится под строгим учетом и имеет идентификационный номер. Все правонарушения во Временном Ходе Событий отслеживаются специальным отделом магов: Хранителями Времени..."

– Гермиона, посмотри сюда...– Рон порывисто протянул ей раскрытую книгу. Девушка недовольно отвлеклась от чтения фолианта и перевела взгляд на желтые страницы. Через несколько секунд она недоуменно посмотрела на него:

– Ну и что?

– Читай: "некоторые учреждения также имеют в собственности один или два хроноворота, в зависимости от потребности." То есть, не люди, а учреждения владеют хроноворотами, поэтому надо искать список этих учреждений, Хогвартс, естественно, – один из них.

– Это, конечно, меняет дело, – язвительно сказала Гермиона.

Рон хмуро посмотрел на нее и продолжил читать, только вот теперь буквы словно проплывали мимо его глаз и разума, а в сердце вспыхнула обида. «Ну сколько можно злиться? Какая же она упрямая! Она даже не думает, что в одночасье они могут погибнуть и что последним его воспоминанием останется эта ссора».

Бесшумно ступая по паркету, к ним приблизилась библиотекарь, она склонилась над Роном и прошептала:

– Сюда заходила профессор Макгонагал, я ей сообщила о вашем приходе, и она просила вас зайти к ней в кабинет.

– Когда?

– Сейчас, – Рози томно улыбнулась и покинула Запретную секцию.

Рон и Гермиона переглянулись и, не говоря ни слова, вышли следом.

...В кабинете Макгонагал все осталось по-прежнему, она сидела за столом и читала пергамент. Когда молодые люди вошли, она посмотрела на них поверх очков.

– Здравствуйте, профессор.

– Здравствуйте, Рон и....Гермиона? – пожилая дама отклонилась в сторону, чтобы получше рассмотреть девушку, скрытую за широкими плечами впередистоящего. – Мисс МакДугал сказала, что здесь была Джинни, или ваши рыжие кудри ввели ее в замешательство, мисс Грейнджер?

Гермиона улыбнулась:

– Это в целях конспирации, профессор, – вдруг ее лицо стало серьезным, она подошла ближе и присела на стул, – Профессор, у нас серьезные проблемы, и мы не знаем, к кому еще можно обратиться.

Макгонагал сняла очки и вопросительно посмотрела на свою бывшую ученицу. Гермиона замялась:

– Дело в том.., что произошла ужасная ошибка, Рон попал под ложное подозрение. И нам необходимо выяснить одну вещь...– Гермиона умолкла, явно подбирая слова.

– Ну же, девочка моя, в чем дело? Я буду рада сделать все, что в моих силах.

– В Хогвартсе еще хранится хроноворот?

Вопрос оказался неожиданным для профессора, она смотрела несколько секунд на Гермиону, а затем неуверенно ответила:

– Да, конечно...

– Возможно, вы знаете, где хранятся остальные экземпляры?

– Хроновороты хранятся в Министерстве Магии.

– Это мы знаем, но, будучи на пятом курсе, нам удалось разбить весь запас хранившихся там хроновротов.

– Ну, я не уверена, но в Гринготсе должен храниться один из них, если я не ошибаюсь, в Лечебнице Св. Мунго и, естественно, в Азкабане. Не исключено, что другие организации также обладают хроноворотами, но мне, к сожалению, это не известно.

– В Азкабане? Вы уверены?

– Да, Хогвартс и Азкабан были первыми учреждениями, которые получили право использовать хроноворот в своих целях. Это я знаю наверняка.

Гермиона смотрела на гладкое покрытие стола, казалось, в голове ее прокручивались миллионы вариантов.

– Спасибо, профессор, вы, действительно, здорово нам помогли. А теперь нам пора. Находясь здесь, мы подвергаем опасности и вас.

– Не за что, я всегда рада помочь моим лучшим ученикам, – женщина сухо улыбнулась.

– Прошу вас никому не говорить, что мы были здесь. И еще раз огромное вам спасибо,– Гермиона двигалась назад к дверям, выталкивая перед собой Рона, который за все время и слова не проронил.

– Прощайте! И удачи вам в вашем деле.

Пробиваясь через потоки снующих учеников, которые выбежали на только что начавшуюся перемену. Молодые люди явно торопились покинуть людное помещение, вероятно поэтому, Рон практически сбил с ног невысокую девочку с черными косичками. Он торопливо попросил прощения и выбежал во двор вслед за Гермионой. Та же приготовила палочку, выбегая за ворота Хогвартса. Рон молился всем богам, что бы она не трансгрессировала без него, и прибавил ходу, чтобы догнать девушку с развевающимися рыжими волосами. Но его тревога обернулась ужасом, когда парень вышел за ворота и увидел Гермиону, лежащую на земле, над ней стояли два человека в темно-синих мантиях. Рон бросился вперед направляя палочку на незнакомцев, но в следующий момент волшебный артефакт вылетел из рук, а сам он упал, покрываясь туго связывающими его бинтами. Он перевернулся на спину и увидел над собой знакомые лица из штаб-квартиры мракоборцев.

– Рональд Уизли, вы арестованы по обвинению в убийстве первой степени и будете незамедлительно транспортированы в Азкабан до судебного разбирательства!

Ветер жестко трепал верхушки редких сосен, одиноко возвышавшихся над темным морем. После того, как арестованных переместили через портал, Рон оказался на краю высокой прибрежной скалы, сковываемый за руки толкавшими его вперед мракоборцами. Следом волочили Гермиону, она пришла в себя, но все еще очень смутно осознавала, что произошло. Волосы Рона (которые уже достигали плеч) порывисто разлетались, покорно следуя дыханию ветра. Он много слышал об этом месте от своих коллег, которые часто доставляли сюда заключенных, но сам никогда здесь не был. Парень посмотрел вдаль: в центре острова, на самом его высоком месте стоял зловещий черный замок. Над ним кружили неясные пятна, парень содрогнулся от уколовшей его догадки – дементоры. После падения Темного Лорда, им ничего не оставалось, как вернуться на старую службу. Министерство не возражало, министр тогда сказал: «Лучше управлять злом, чем бороться с ним».

На острове практически отсутствовала растительность, он имел скальную породу, небольшие участки, покрытые мхом и несколькими изувеченными деревьями, ютились сиротливыми островками на этой недоброжелательной бесплодной земле. Здесь не было ни птиц, ни животных, даже присутствие насекомых не было замечено. Единственным звуком, заполнявшим мертвенную тишину этого места, были раскаты разбивающихся об отвесные скалы волн.

Приближаясь к чудовищному замку, стало возможным рассмотреть его грубые, непропорциональные черты. Его окружал глубочайший ров, заполненный серо-коричневой водой. Стены, выложенные огромными валунами, были слишком низкими для того, чтобы вместить в своих чертогах огромное количество людей, лишь единственная башня Донжон с остроконечной крышей царственно возвышалась над ними. Именно вокруг нее плавали нечеткие тени двух дементоров. Ни одного окна, ни одной двери не было в этом сооружении, монолитные глухие стены слепо смотрели в бесконечные дали бушующего моря.

Когда арестанты и конвоиры оказались у кромки рва, человек, который держал Рона за правое предплечье достал нечто наподобие тонкой дудочки. Едва соприкоснувшись с губами, из нее послышался пронизывающий до мозга костей высокий свист, раздаваясь эхом в скалах. Несколько секунд ожидания – и прямо из стены со страшным скрежетом начал опускаться мост на толстых цепях. За ним чернел вход в замок, а навстречу выплыла фигура в черном плаще. Люди двинулись вперед. Рон слышал, как Гермиона тихонько всхлипывала, ведомая слева от него. Но в следующий момент он почувствовал, как всякая надежда на спасение покидает его, понял, что вот он – конец его пути. В мыслях непрерывно мелькали последние минуты жизни Гарри, каждый раз начинаясь заново. Он не мог освободиться от них и обреченно смотрел во тьму поглощавшего его Азкабана...

Казалось, он впал в небытие, но голоса людей заставили его вернуться в реальность.

– Бывший мракоборец... – полная нога брезгливо пнула Рона, осевшего на каменном полу круглой комнаты.

Парень поднял глаза вверх и увидел красное усатое лицо в свете ярких светильников. Затем, усач развернулся и пошел по направлению к столу.

– Тогда его отправим на седьмой уровень. А ее, – он указал пером на бледную Гермиону, которую все еще поддерживал один из мракоборцев, – на второй.

Затем, Рона быстро подняли на ноги и вытолкали в решетчатый лифт, следом ввели Гермиону. С грохотом лифт двинулся вниз. Рон подумал, что они спускались с Донжона. Парень посмотрел на все еще рыжеволосую девушку, ее лицо было бледным, а глаза пустыми. Дементоры знали свое дело, все стены Азкабана были просто пропитаны их присутствием, и, несмотря на то, что их не было видно, Рон знал, что эти существа повсюду. Тьма, что окутывала движущийся лифт со всех сторон, очевидно, обладала зрением и слухом, она дышала, шептала, стонала...

Внезапно лифт резко дернулся и остановился. Двери его медленно разъехались.

– Вперед! – грубо рявкнул светловолосый мракоборец, толкая Гермиону.

– Гермиона! – неожиданно вырвалось из груди Рона, – Гермиона, не сдавайся, все будет хорошо, – он пытался что-то сказать ей, зная, что может больше никогда ее не увидеть. Она повернула голову, но ее глаза были все так же пусты.

– Молчать! – гаркнул уже его конвоир. Но Рон не обратил на него внимания, он пытался достучаться до нее, выжидательно вглядываясь в ее глаза. Отчаяние и невыносимое осознание безысходности только сейчас окончательно восторжествовали в его мозгу.

– Гермиона! Я люблю тебя! Помни об этом!

Показалось, что ее взор на секунду прояснился, и одна единственная слезинка скатилась с фарфоровой щеки и вдребезги разбилась о каменный пол. Ее вытолкали, и лифт двинулся вниз. Перед глазами Рона все еще стоял ее последний взгляд, он даже не заметил, как лифт достиг необходимого уровня, и его привели к камере за низкой, но толстой дверью. Парня грубо затолкали внутрь и с лязгом затворили дверь.

Камера представляла собой выбитую в скале конуру, где он даже не мог встать во весь рост, в одном углу было нечто наподобие выбитой каменной кровати, а в другом – едва горел миниатюрный факел. Окон, естественно, не было, седьмой уровень, скорей всего, находился глубоко под землей.

Рон ощупал правый нагрудный карман, палочки не было. Он беспомощно сел на каменную кровать.

...Дни и ночи в Азкабане не ощущаются, времени не существует. Человек, находящийся здесь, пребывает в прострации, в полном отсутствии всякого присутствия. Все теряет смысл в этих стенах, ничто не имеет значения. Узник предоставлен лишь себе в своих думах о собственной ничтожности. Лишь редкий грохот открывающихся дверей для разноса пищи нарушает гробовую тишину. Здесь не слышно даже моря. Иногда Рону казалось, что он слышит плач и стоны Гермионы, и тогда он был готов биться о стену не в силах помочь ей, но затем, приходило осознание того, что на самом деле, ничего нет – она слишком далеко, чтобы быть услышанной.

...В Азкабане нет понятия времени. Рон не знал, сколько он здесь пробыл и сколько еще будет. Он лежал на спине и неотрывно смотрел в потолок, когда услышал грохот открывающейся двери. Парень подумал, что больше не сможет есть дрянь, которая ему напоминала суп из флоббер-червей. Но тогда он умрет, и не сможет помочь Гермионе. Он приподнялся и был готов потянуться за миской, но отпрянул назад, потому что около двери стояла девушка с длинными черными волосами и бледным лицом.

– Здравствуй, Рон!

Молодой человек устало посмотрел на вошедшую гостью. В его глазах не было надежды, они были полны отчаяния и тоски. Его вид мог бы внушить ужас: длиннющие спутанные волосы едва отливали тусклой медью, пиджак и джинсы были нещадно заношены и изодраны в нескольких местах. Он сидел на каменной плите, плохо осознавая происходившее.

– Приветствую тебя, Рональд Уизли! – женщина повторилась, пытаясь вывести узника из прострации.

Но он ничего не ответил, лишь молча смотрел на нее.

– Меня зовут Кора.

Ее слова не производили никакого эффекта, мужчина обреченно опустился на кровать и закрыл глаза.

Девушка осторожно подошла ближе, и ее взгляд тронула жалость, она присела на краешек каменной кровати.

– Я знаю, что ты пережил здесь, опустошение и мрак окутали твою душу, и теперь ничто не имеет значения для тебя, – темноволосая девушка едва слышно вздохнула, – Ты и Гермиона Грейнджер попали в катастрофическое стечение обстоятельств. Но, Рон, все можно изменить, – она слегка коснулась руки все время молчавшего узника.

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Поверь мне, ты можешь и должен это сделать...

– Что сделать? – его голос прозвучал впервые за долгие, долгие дни в этих каменных стенах. Рон закашлялся.

– Ты должен вернуться в прошлое, я знаю, что это будет противозаконным, но зато – по-справедливости.

– Но как я это сделаю, я же в тюрьме?

– Смотри, что у меня есть, – и девушка развернула в руке сверток.

Рон увидел желтую цепочку с небольшим кулончиком довольно странной формы.

– Держи, это хроноворот.

– В учебниках он казался больше, – парень неуверенно взял цепочку. Но вдруг, его глаза сузились, – А ты кто?

Девушка на секунду смутилась:

– Меня зовут Кора...

– Что значит "Кора", мне это ничего не говорит. Зачем ты здесь и почему мне помогаешь? Вообще, откуда ты свалилась? Ты думаешь, я поверю первой вошедшей в мою камеру? – Рон учащенно дышал, в этот момент он сказал больше, чем за последние три месяца.

– Меня зовут Корнелия Домини Лестранж, я не должна тебе этого говорить, но иначе ты мне не поверишь, я ...

– Лестранж?!!! Дай, угадаю – ты дочь пожирателей смерти?

– Рон, они мертвы...

– Я знаю, причем Родольфуса убил я, самолично! – он раздраженно ударял каждый слог последнего слова. – Ты пришла отомстить мне? Так чего же ты ждешь?

– Рональд Уизли, успокойся, я знаю, что у тебя начинается "азкабановский психоз", но попробуй сделать усилие... Постарайся выслушать меня до конца. Ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь, как ты можешь такое говорить.

– У меня нет никакого желания это узнавать, мне достаточно одной фамилии.

– А ты, оказывается, совсем не такой, как я думала.

Рон недоверчиво посмотрел на девушку.

– Я все тебе скажу, только не перебивай меня и выслушай до конца.

Парень молчал.

– Обещаешь?

– У меня есть выбор?

Кора вздохнула.

– Рон, ты работал мракоборцем и, наверняка, до зубов знаешь биографии моих родителей, верных слуг Темного Лорда. Вспомни, ты где-нибудь видел или слышал, что у них были дети? Нет. Меня нет в генеалогии Древнейшего рода Блэков. Не думаю, что где-то в архивах семьи есть хоть какие-то упоминания обо мне. А родители вырвали меня, как черную страницу из своей жизни. Сомневаюсь, что удивлю тебя, сказав следующее… – она на секунду умолкла, потупив взор. – Я – сквиб. Вернее, была им до девяти лет. Когда мои родители поняли это, то меня незамедлительно вышвырнули из дома, а имя мое было вычеркнуто из всех родословных. Тогда мне было четыре года. В ту ночь меня, брошенную моими собственными родителями на окраине какого-то города, подобрал трехэтажный автобус, как позднее я узнала, – Ночной рыцарь. А там я познакомилась с Агатой. Эта женщина пожалела меня и приняла к себе на воспитание. Я росла в ее доме в заботе и тепле до поступления в Хогварстс. Родителей своих я не вспоминала, а со временем и совсем забыла. Всегда пользовалась фамилией Агаты – Серкис. Но в день моего совершеннолетия Агата вынуждена была сказать мою настоящую фамилию.

– Ты думаешь, я поверю в эти россказни? – язвительно прервал монолог Рон.

Девушка молчала в недоумении.

– Я не хочу больше с тобой говорить, уходи, – он направился к двери и рявкнул, – Посетитель уходит!

– Рон, подожди, ты не понимаешь, ты погубишь и себя, и Гермиону. Вы погибнете здесь…

Но парень уже тащил гостью за локоть к выходу.

– Рон, это ваш последний шанс, ты хочешь провести остаток своих дней в Азкабане?

Но ничего не действовало.

– Рон, ты еще хорошо держишься, но Гермиона сходит с ума, осталось совсем немного, разум ее помутится навеки, и ее уже не вернешь.

Парень остановился, в его глазах девушка впервые увидела живое чувство: и это был страх.

– Откуда ты знаешь?

Девушка высвободилась из цепкой хватки и, глядя прямо ему в глаза, ответила:

– Я – Хранитель Времени. Уже за одну эту фразу меня должны уволить. – она снова присела. – Я знаю все, что происходило, происходит сейчас и произойдет в будущем. Это я отследила твое перемещение в прошлое и знаю всю эту историю от начала до конца, до вероятного конца, если быть точной. Но так как человек, который изменил прошлое и заслуживает пожизненного заключения в Азкабане, попал во временную дыру и не может быть осужден за свой проступок, то все обвинения легли на тебя – объект, который совершит преступление в будущем.

-То есть, меня осудят за то, что я еще не совершил.

– Убийство совершенно, ход истории катастрофическим образом изменился. Виновного найти нужно, и крайняя фигура здесь – ты.

– Но где тот Рон, который все это натворил?

– Он попал во временную воронку. – Кора вздохнула, – Такое случается очень редко, если не правильно пользоваться хроноворотом. В таком случае, человек попадает совсем не в то время, в которое он планировал. Даже мы, Хранители, можем его никогда не найти, потому как он мог оказаться даже в Каменном веке, многие тысячи лет назад. Я искала его все это время, но пока безрезультатно. Видя то, что час расплаты близится, я поспешила к вам. Завтра суд.

– Как завтра?

– Да, уже прошло три месяца.

Рон опустил голову и едва слышно что-то бормотал.

– Завтра тебя приговорят к пожизненному заключению, Гермиону на пять лет. Но столько она не выдержит…

Внезапно Рон схватил девушку за руки и начал трясти:

– Мне все ровно. Я не знаю, что ты замышляешь, но я готов рискнуть. Что я должен делать? Говори, я согласен…

Кора посмотрела на каменную кровать, парень проследил за ее взглядом и увидел золотой кулончик на цепочке. Он опустил руки.

– Ты должен вернуться ровно на девяносто пять дней назад и остановить убийство.

– Хорошо, что делать? – Рон был полон решимости, в глазах горел яростный огонь.

Девушка улыбнулась, слегка поправила волосы и надела цепочку на двоих.

– Видишь, сейчас стрелка стоит на красной черточке, я делаю двести восемьдесят пять оборотов против часовой стрелки, и эта черточка станет розовой. Поэтому, когда будешь возвращаться, твое время – это розовая черточка. Запомнил?

– Да-а.. – но его голос уже почти неслышно прозвенел. Воздух сгустился, стал более плотным, отливал едва видимым серебром. Рон повернул голову, и ему показалось, что он проделывал это движение в десять раз медленнее обычного. Он не успел привыкнуть к происходящему, как все вернулось на свои места. Хранительница сняла цепочку, и, схватив Рона за руку, потащила его в почему-то открытые двери камеры.

— Идем, быстрее, — Кора тащила Рона по темным коридорам подземелья. Их едва освещали тусклые факелы, благодаря которым парень мог видеть низкие монолитные двери камер. Они подошли к лифту — темное

пятно замаячило в воздухе. Рону отчего-то стало душно и захотелось вернуться в камеру. Но голос Коры вывел его из оцепенения:

— Рональд Уизли и Корнелия Лесранж, — Громко сказала девушка в дышащую темноту. Они, было, двинулись вперед, но навстречу из тьмы выплыл дементор.

— Пропустить! — закричала девушка, высоко выставив палочку вперед, из которой струилась серебристая струя света.

Дементор отступил. И молодые люди вошли в лифт. Лицо Рона не проявляло никаких эмоций.

— Эй, с тобой все в порядке? — она легонько похлопала его по лицу.

— Кажется, да, — неуверенно ответил тот.

Лифт с грохотом тронулся. Девушка поспешно начала чинить одежду бывшего узника, невербально применяя магию.

— Они не могут нас задержать, так нас нет в списке заключенных. Но выбраться из Азкабана непросто, поэтому мы зайдем на Контрольно-пропускной пункт, чтобы Шонье дал нам пропуск. Ты молчи, говорить буду я. Кстати, держи свою палочку. Я ее изъяла из тюремного хранилища еще до встречи с тобой.

Рон вопросительно посмотрел на Кору, она улыбнулась.

— Не спрашивай, как я это сделала, а то тебя смогут привлечь в свидетели на моем суде.

Парень так и не понял, шутила она или нет. Но переспросить не успел, так как решетчатые двери отворились, и они оказались в круглой комнате. За столом, откинувшись на спинку стула, спал усатый мужчина.

Кора прокашлялась, затем постучала в металлическую решетку:

— Доброе утро, мистер Шонье.

Чуть не захлебнувшись собственным храпом, мужчина проснулся. На его круглом лице отразилось удивление:

— В чем дело? Ты кто?

— Мистер Шонье, каждый раз вы меня забываете. Я — Кора Лестранж.

На лице тюремного смотрителя отразилось презрительная ухмылка.

— Опять Хранители. Что-то вы зачастили в последнее время. Вчера вечером тоже один был.

Лицо девушки внезапно напряглось:

— А кто именно?

Шонье исподлобья взглянул на нее, и глаза его сузились:

— Ха! Так я тебе и сказал, ты сама должна знать.

— Ладно, не важно, — Кора поспешно одернула себя за излишнее любопытство. — Нам нужен пропуск.

Шонье снова одарил ее подозрительным взглядом:

— А чего ты тут ошиваешься, и кто это с тобой?

— Это наш новый сотрудник, Рональд Уизли. Он раньше мракоборцем был. А теперь его перевели в наш отдел. Вот я ему показывала здешнюю систему.

Кора улыбалась во весь рот и простодушно хлопала ресницами, глядя на Шонье. Рон же молча смотрел в стену.

В мозгах смотрителя крутились нехорошие мысли, но он лишь тихо причмокнул и уселся обратно на стул писать. Через несколько минут он отдал бумагу Коре и поднял рычаг, поднимавший металлическую решетку к широкому проходу, который вел вниз. Следуя в темноте за тусклыми огоньками света на палочках, они вышли к высоченным воротам. Словно темные призраки, перед ними плавали дементоры, их было очень много. Рон даже представить себе не мог, как можно им противостоять. Но Кора смело подошла к ним и протянула в руке бумагу. Одно из созданий подлетело ближе, и в этот момент бумага засветилась. Дементор отпрянул, и через несколько секунд ворота начали с жутким скрежетом опускаться. За ними сначала показалась серая полоса неба, затем скалы, свежий ветер внезапным порывом принес в это затхлое помещение чистый воздух с привкусом соленой воды. Но для Рона не было ничего слаще, он почувствовал, как долго не вдыхал запахи живой природы, а не каменных стен, не бродил по зеленой траве, не вкушал нормальную пищу. Осознание своего положения теперь окончательно убедило его в правильности сделанного им решения. Назад дороги нет, только вперед. И он уверенно шагнул на металлический мост…

— Рон, здесь мы с тобой расстанемся, — Кора стояла на краю высокой скалы, яростно впивающейся своим отвесным склоном в морскую пучину. Ее черные волосы развевал порывистый ветер. — Теперь тебе придется наколдовать себе лодку и отплыть примерно на километр в море, только тогда ты сможешь трансрессировать. Запомни одно: ты должен остановить убийство, любым способом. Иначе, остаток своих дней ты проведешь в Азкабане.

При последнем слове, огромная волна безжалостно разбилась о берег, и ее брызги долетели и до стоящих на скале одиноких фигур.

— Ты понял?

Рон опустил свою рыжую голову:

— Да.

— Теперь мне пора. Храни маховик, как зеницу ока. И запомни, твое время — на уровне розовой черты.

Кора одела такой же хроноворот и растворилась в воздухе. Рон вздохнул, оглянулся на скальные откосы, идущие к морю, выбирая место для спуска на воду.

Он сделал так, как говорила хранительница времени. Хотя это оказалось совсем не просто. Высокие волны бросали небольшое суденышко по холодному морю. Он несколько раз падал в воду, но снова карабкался обратно, держался изо всех сил, глотая соленую воду. Но в конце концов, ему удалось оторваться от берега и заплыть на расстояние, с которого остров был похож на игрушечный домик. И затем трангрессировал прямо к магазину Фреда.

Как и был, мокрый до нитки, он вошел в роскошный холл здания. Народу было совсем немного, так как наступило время ланча. Прошлепав к лестнице, ведущей на второй этаж, он услышал окрики. Администратор магазина уже подбежала к нему с желанием выставить его как можно скорее.

Глядя в пылающее лицо женщины, Рон миролюбиво приподнял руки и сказал:

— Все в порядке, я брат мистера Уизли.

Администратор недоверчиво посмотрела на него, но останавливать не стала. Рон поднялся выше и вошел в приемную, где его встретила девушка в красной блузке, которая узнала в нем брата директора и любезно предложила присесть. Но Рон, как и в прошлый раз, бесцеремонно вошел в кабинет.

— Здравствуй, Фред, мне нужна нормальная одежда, срочно, — он принялся шарить по шкафчикам и комодам в кабинете Фреда. Тот ошарашено смотрел на него, так и не дожевав ланч, за которым его застал Рон.

Не задавая лишних вопросов, Фред помог Рону преобразиться из замученного узника Азкабана в еще более устрашающего странника. Из одежды нашли только старый темный плащ, Рон накинул капюшон и, словно «дементор», покинул магазин.

Только выйдя на улицу, Рон остановился и подумал, что же ему делать дальше. Холодный воздух щекотал его ноздри. Как будто ничего и не было, никакого убийства, никакого Азкабана. Ощущение свободы уже ворвалось в молодое тело и стало самым ценным, что хотелось сохранить любой ценой.

Он направился вниз по улице. Начинал накрапывать дождь, небо затянуло, и Рон вспомнил, что этот день был дождливым. Подойдя к ресторану «Королевство оранжевых грез», молодой человек приостановился, немного обождав, вошел внутрь. В ресторане пахло карамелью и корицей, а оранжевые скатерти на столиках, как костры, яркими пятнами пылали по всему помещению. К нему подошел метрдотель и проводил его в дальний угол, где Рон попросил оформить заказ на двоих, чтобы не вызывать лишних подозрений. Он уселся и принялся за мучительное ожидание, так как на улице было довольно светло, то ожидание обещало быть долгим. Он откинулся на спинку диванчика и принялся обдумывать свои действия.

Через три часа официанты уже подозрительно посматривали на рыжеволосого мужчину, который никак не уходил. Но Рон не обращал на них внимания, а когда начало темнеть, он надел капюшон, и произведенное им действие было не напрасным. В следующий момент вошли Гермиона и ее жених. У Рона сжалась сердце при виде жизнерадостной Гермионы. Но он ни одним жестом или звуком не выдал себя. К этому моменту он решил все для себя: он постарается увести Сандерса и Гермиону отсюда добровольно или насильно, все ровно как. Обождав минут двадцать, Рон вдохнул полной грудью воздух, снял капюшон и подошел к парочке, без приглашения присев за их столик.

Молодой мужчина посмотрел на Рона с недоумением.

— Добрый вечер, — натянуто улыбаясь, сказал Рон, – Гермиона, может быть, ты меня представишь.

Гермиона молчала и неотрывно смотрела на Сандерса.

— Дорогая, ты мне представишь своего знакомого? — попросил он довольно мягко.

— Это... это... Рональд Уизли... Мой бывший однокурсник, – ее голос дрожал.

Сандерс посмотрел на незваного гостя:

— Рональд Уизли, конечно, мистер Скримджер говорил мне о вас много нелестного. Вы, оказывается, такой же инфантильный и бесцеремонный, как он и говорил.

Лицо Рона искривилось в иронической усмешке.

— Не сомневаюсь, что Скримджер рассказал обо мне все, что счел нужным. Но сейчас речь не о нем и не обо мне.

— О ком же? – Сандерс попробовал выразить на своем лице крайний интерес, и ему это почти удалось.

— О вас, уважаемый мистер Сандерс. Мистер Скримджер прислал меня сюда к вам, чтобы доставить вас как можно скорее в министерство.

— Интересно, почему он потупил именно таким образом. Мы с Руфусом в очень хороших отношениях, не к вашему сведению будет сказано, мистер Уизли, — он мельком глянул на Гермиону, — Уверен, он нашел бы уйму других способов предупредить меня о встрече. Я вам не верю. Я осведомлен о ваших поступках, и поэтому не поведусь ни на один из ваших уговоров.

Закончив тираду, Сандерс прилизал и без того идеально уложенные каштановые волосы. Рон совершенно не ожидал, что у этого человека могут быть такие тесные отношения с главой аврориата.

— А теперь, попрошу вас уйти. Мы с мисс Грейнджер хотели бы продолжить ужин вдвоем.

— Мистер Сандерс, вы, кажется, не поняли, мне придется вас доставить в министерство добровольно или насильно, все ровно.

Из уст Сандерса вырвался истерический смешок.

— Попробуйте – и вы лишитесь своей должности в одночасье. И это самое малое, что я вам обещаю.

— С этим разберемся позже, — Рон достал палочку.

Сандерс встрепенулся и сделал то же самое.

— Крис, остановись, — все это время молчавшая Гермиона резко встала со своего места, она умоляюще смотрела на своего жениха. Затем перевела взгляд на Рона.

— Зачем ты сюда пришел? Что тебе нужно? Отвечай!

Глядя на разгневанную Гермиону, Рон вначале оторопел.

— Вам нужно уйти отсюда немедленно!

— Не пори чушь, Рон. Неужели ты ревнуешь? – девушка с издевкой посмотрела на него.

Рон понял, в чем дело. Она думает, что Рон, ревнуя ее к Сандерсу, пытается помешать их свиданию.

— Что за бред, Гермиона! Я выполняю приказ Министерства. А вы, как две тупицы, не желаете ничего слу...

В следующий момент он почувствовал острую боль в районе нижней челюсти.

— Не смей оскорблять меня, мразь… — Сандерс уже стоял, потирая кулак, от ярости у него растрепалась прическа.

Рон двинулся вперед, обрадовавшись, что тот перешел на рукоприкладство: не придется применять магию, он собственноручно вытащит этого человека отсюда. Но на его пути встала Гермиона.

— Рон, не надо, прошу тебя, ради нашей прежней дружбы. Не делай этого, – в ее глазах блестели слезы.

— Пускай, детка. Дай ему хоть раз сразиться с настоящим волшебником, — в руке Сандерс потрясал палочкой.

Но Гермиона, упершись локотками в грудь Рону, не сдвинулась:

— Я тебя умоляю, Рон, — ее голос перешел на шепот. — Он не знает, что говорит. Пожалуйста, уходи. Прошу тебя...

Еще раз взглянув в печальные глаза Гермионы, Рон развернулся и вылетел из ресторана.

Холодный дождь ударил ему в лицо, но это было даже к лучшему. В голове гудело. Парень не мог унять жгучую боль в груди. “Сноб, самый настоящий, зажравшийся сноб. А она, что она делает в обществе такого безмозглого, отвратительного сноба?” Рон не мог успокоиться, он присел на мокрую скамейку напротив лавочки Мадам Малкин и натянул капюшон. Если не удалось вывести их в безопасное место, придется перехватывать “самого себя” на подходах к ресторану. На улице стемнело, но желтые фонари давали достаточно света, чтобы рассмотреть проходящих мимо людей. Так он сидел, вглядываясь в лица незнакомых ему людей. Но внутри его шла жестокая борьба, одна часть его сознания заставляла вернуться и опробовать на самовлюбленном женишке Гермионы все простительные и непростительные заклятия. Другая же все время твердила, что его цель совсем в другом: он должен сделать то, ради чего вернулся в свое прошлое.

Рона уже начало напрягать ожидание, он поднялся и стал прохаживаться взад-вперед по брусчатке. Один раз на него налетел старый волшебник, который пробурчал что-то вроде: “Шляются тут всякие”. Рон ужасно устал от ожидания. Затем, его начали одолевать мысли вроде: а если он просмотрел убийцу, если тот уже там и совершил убийство? Наконец, не желая дальше мокнуть и мерзнуть, Рон решился силой увести Сандерса из ресторана. Практически бегом он достиг “Королевство оранжевых грез”, каждую секунду опасаясь опоздать. Влетев в ресторан, он, не медля, подошел к своей жертве. Гермиона что-то хотела сказать, увидев его, но не успела, так как в следующий момент Рон оглушил Сандерса заклятием. Красивая голова беспомощно свесилась на бок, а тело обмякло.

— Рон!!! – истошный крик, раздался позади него. Парень оглянулся и увидел Ремуса Люпина, который пробирался к нему через запаниковавших посетителей. Он двинулся к нему навстречу.

— Скорее, уходи. У тебя две минуты, чтобы вернуться в будущее. Хранители на подходах.

— Но как же....

— С Сандерсом и Гермионой я разберусь сам. Беги, сейчас же!

Рон пулей выскочил из ресторана. Ему нужно было найти тихое место, чтобы воспользоваться маховиком. “Скоре, скорее. Две минуты, — возможно, они уже прошли. А если он не успеет вернуться. И что тогда – обратно в тюрьму? И как назло, кругом – толпы народу”. Рон на ходу стал натягивать цепочку на голову. И судорожно начал отсчитывать, сколько же оборотов нужно сделать, чтобы вернуться в свое время. Он мимоходом взглянул на золотой циферблат. “Конечно же, черточки! Кажется розовая??? Или красная??? Вроде розовая...” В этот момент парень увидел темный закоулок, он забежал туда и перевел стрелку хроноворота. В следующий момент, Рон почувствовал знакомое ощущение уплотнявшегося воздуха. Он поднял голову и увидел, что день сменяет ночь невероятно быстро, а люди вокруг двигаются со скоростью света. И в какой-то момент ему показалось, что среди этих людей он увидел и себя.

…У Рона были странные ощущения, казалось, маховик крутился слишком долго, но вот он стоит в том же тупике, а на дворе — солнечное раннее утро. Такого яркого света он не видел очень давно. В этот момент он вспомнил, что должен находиться в Азкабане. По телу пробежали мурашки, он глубоко вдохнул воздух. Неужели ему все удалось?

Косой переулок стал совершенно пустынным. Лишь в «Дырявом котле» происходило какое-то движение. Он вошел внутрь. Присел на стул. Никто не обратил на него внимания. Уборщица в остроконечной шляпе, зевая, управляла метлой и совком. За барной стойкой молодой волшебник протирал бокалы. Рон подошел к нему и спросил комнату. Бармен пригласил его за собой, через три минуты Рон упал на жесткую кровать. Мерлин, как давно он не спал на нормальной постели, не ел нормальной еды. А как же Гермиона?! Внезапная мысль больно отозвалась в груди. Нужно послать послание Ремусу. Он должен все знать.

Высокая фигура стояла у окна, молодой мужчина в темной мантии провожал взглядом удаляющегося патронуса в виде большого серебристого ястреба. За окном уже просыпался город. Но ощущение какой-то иллюзорности не покидало его.

Кажется, он проспал очень долго, потому как за окном была темная ночь. Первая мысль его была о том, что все еще не было ответа от Ремуса. С патронусами такого не случается. Сообщения доходят очень быстро. Или не доходят в том случае, если волшебник мертв. Он отогнал от себя дурные мысли и продублировал еще одного патронуса, адресованного Тонкс. Затем снова уснул.

Проснулся от тихонького стука в дверь. Яркое солнце било в окно. Парень быстро натянул брюки и рубашку. Взял палочку и медленно отворил дверь. В щель он увидел ярко розовую голову.

— Привет! Ты чего выглядываешь как вор? – спросила она, улыбаясь. – Боишься, что Сандерс ворвется и будет жестоко мстить? — она расхохоталась и вошла.

Рон криво улыбнулся и осторожно закрыл за ней дверь.

— Не бойся, Сандерс уже далеко, он уехал в отпуск куда-то на побережье Черного моря.

Рон понял, что его жертва жива и опасаться Азкабана уже не нужно. Так много вопросов одновременно хотелось задать Тонкс, но чтобы не напугать свою гостью он прошелся к окну и предложил ей сесть.

— Как поживает Ремус, я отправлял ему послание, но он не ответил мне.

Тонкс изменилась в лице:

— Он в командировке, где-то в Европе. Переписываться запрещено. Опять какое-то тайное задание. Ты же знаешь, он никого в свои дела не посвящает. Все время один работает.

После недолгой паузы продолжила.

— А ты что? Говорят после увольнения ты ушел в бессрочный загул? Это так?

— Да? – Новость об увольнении ошарашила его. Чтобы скрыть недоумение, он спросил: – И кто говорит?

— Гермиона говорила перед отъездом, когда мы случайно встретились в министерстве. Но затем я ездила к Молли, и она подтвердила это. Сказала, что ты уже месяц, как не суешь домой носа. Она очень переживает, Рон. Ты хотя бы весточку…

— Подожди, куда Гермиона уехала? – Рон бесцеремонно перебил ее.

— Как куда, я же говорила в отпуск с Сандерсом.

Час от часу не легче. Выходило. Что он изменил прошлое так, что остался без работы и без любимой девушки. Впечатляет. Возможно, Азкабан был не так и плох… Рон невесело улыбнулся.

— Долго ты здесь собираешься торчать? Может, вернешься домой? Матери и так тяжело, Перси не может тебе простить, теперь он обозлился на всю семью. Из-за того скандала и твоего изгнания из министерства, он вообще обезумел. Такой контроль сейчас в министерстве учинил. Все как по струнке ходят. Чуть где что – сразу вертикальная проверка. Брр…

Рону не давали покоя многие вопросы, но как задать их Тонкс? Она сразу вычислит, что здесь не так. Нет, здесь нужно обратиться к дилетанту. Если произошел скандал, все работники Министерства должны быть в курсе. Раз нет слежки, нужно наведаться к Невиллу.

Уже прощаясь с бывшей коллегой, Рон вспомнил:

— Тонкс… Э… Ты бы не могла одолжить мне галлеон до завтра? – попросил он смущенно.

— Да, конечно, – она поспешно достала золотую монету и протянула ему. — Но я, надеюсь, это в благих целях?

— Конечно.

Они улыбнулись друг другу, и напряжение спало.

Вечером, когда над городом начали сгущаться сумерки, Рон расплатился галлеоном за комнату и трансгрессировал на улицу, где жил его бывший однокурсник. На улице было свежо и пахло цветущими пионами. Легкий ветер слегка покачивал стройные деревья и шелестел ярко-зеленой майской листвой. Только здесь он ощутил, что пропустил всю зиму и половину весны, сидя в стенах Азкабана. Он, не спеша, двинулся вдоль улицы, наслаждаясь каждым мгновением, любуясь закатным небом и размеренной жизнью вокруг себя.

Ему почему-то вспомнилась свадьба Билла и Флер, летом, после шестого года обучения в Хогвартсе. Тогда также благоухало цветами, и, несмотря на тревожное чувство грядущей войны, в тот момент он наслаждался счастьем. Тогда он в последний раз видел всю свою семью в сборе. Даже Перси приехал и со скучающей миной сидел в саду под сенью разлапистой яблони. Ведь действительно, в тот день он был по-настоящему счастлив, потому что видел счастье на лицах близких. В тот же день при таком же красно-розовом закате он впервые поцеловал Гермиону. Наверное, в тот момент он еще не понимал, что она – женщина всей его жизни. Но то, что они объяснились друг с другом сильно облегчило жизнь не только им двоим, но и Гарри.

«Гарри… Как тебя не хватает, дружище… Все было бы по-другому, будь ты рядом. Вместе мы бы что-нибудь придумали. И я не попался бы в такую дурацкую ситуацию”.

Он громко вздохнул. И, как будто в ответ на это, услышал легкий шелест. Прямо перед глазами из ничего материализовался человек, потом — второй. Вернее, вторая. Вернее, Кора Лестранж.

— Рон Уизли, вы арестованы за незаконное использование хроноворота и нарушение временного хода событий. Прошу вас следовать моим инструкциям, – громко сказала она, выставив вперед палочку. Затем приблизилась, чтобы обезоружить парня.

— Здравствуй, не знал, что так встречают старых друзей, – пытался пошутить Рон.

— Не ерничай, — сказала она шепотом, — и останешься жив.

Рон отметил, что она всегда появлялась в самый неожиданный момент, и никогда не знаешь, что от нее ждать. Просто женщина-загадка. Когда он, обезоруженный, и крепко удерживаемый за руки, вместе с хранителями пересекал пространство и время, его удивило отсутствие всяческого волнения или разочарования. Взгляд застыл на правильном, отточенном лице Коры. Заметив это, она немного смутилась, но затем с вызовом вскинула голову. Рон слегка ухмыльнулся. В следующий момент они оказались в темном помещении. “Неужели Азкабан?” – было его первой мыслью. Но, приглядевшись, увидел обычный министерский кабинет: четыре стены, стол и два стула. Точно как в комнате для допросов.

— Располагайся, — сухо сказала она и вышла вместе с другим хранителем, оставив его в одиночестве.

«Ну что ж, все складывается как нельзя лучше. Вот сейчас я и узнаю действительный помыслы Коры. Все становится на свои места». Он обессилено упал на стул. Не хотелось ни думать, ни даже существовать. Казалось, что все происходящее – всего лишь дурной сон. Такие случайности в жизни не происходят сами собой. Кора все устроила. А его, опытного мракоборца, просто использовали. Теперь же — “Мавр сделал свое дело. Мавр может идти” – как поговаривал Старый Чес. Рон выполнил то, что требовалось, и теперь — назад в Азкабан. Но с Корой справиться можно. Было бы немного больше времени.

Его мысли прервала вошедшая девушка с темными длинными волосами.

Кора нетерпеливо схватила его за руку и трансгрессировала.

— Иди впереди меня, — Кора наставила на Рона палочку. — Ну же, двигайся.

Они оказались во влажном ночном лесу. Вверху слышался легкий гул высоких сосен, тьма поглотила все вокруг.

— Кора, так ты все-таки не та, за кого себя выдавала, — парень горько ухмыльнулся.

— Это уже не имеет значения, иди вперед! — сурово сказала она и уткнула палочку в грудь Рону.

Тот развернулся и шагнул навстречу темноте. Через полминуты глаза привыкли, и он уже различал стоящие вокруг деревья и сучья под ногами. Холод и сырость начали пробираться под одежду.

— Куда мы идем? — игриво спросил Рон.

— В гости, скоро увидишь, — в тон ему ответила девушка, шагая позади.

— Надеюсь, нас там ждут? Не хотелось бы показаться невежливым...

— Еще как, особенно тебя, — Кора холодно засмеялась.

— Значит, это ловушка, — грустно сказал Рон. — Ты все заранее продумала, а я уж решил, что ты влюблена в меня...

— Что? Как ты мог такое подумать?! — гневно крикнула Кора и даже остановилась, но затем взяла себя в руки. — Ишь, возомнил... Но это уже не имеет значения.

— Почему же...

— Все, умолкни, иначе я могу не довести дорогого гостя до места.

— Кора, а ты мне действительно понравилась. И я надеялся, что это взаимно. Если меня все ровно ждет смерть, ты можешь сделать мне маленькое одолжение?

— Какое? — неуверенно спросила Кора.

Рон остановился:

— Можно я тебя поцелую? На прощание?

— Конечно, нет. Ты с ума сошел? В последний раз говорю, умолкни и шагай...

Рон двинулся вперед, но ему показалось, что уверенности, как и злости, в голосе Коры поубавилось. Они шли молча, пока из глубины вырисовывающейся сквозь стволы деревьев долины, не засветился призрачным неоновым сиянием черный замок.

— Ну, вот мы и пришли... — задумчиво сказала Кора.

В этот момент она поравнялась с Роном. Они стояли еще на территории леса, а внизу распростерлась небольшая долина, со светящейся глыбой замка в центре. Рон посмотрел на нее — выточенное лицо Коры казалось мраморным и неживым. Он наклонился и поцеловал ее холодные губы. Она вздрогнула, и он отклонился, взглянул ей в глаза и увидел в них слезы. И тогда порывисто подмял ее под себя в страстном поцелуе. Она отчаянно выдохнула и обвила руками его шею.

Он прислонил ее к шершавому стволу ближайшего дерева. Холодный воздух, нереальный свет, отдаленные крики филина и лес, лес, лес. Голова кружилась от хмельного дурмана. Зачем, за что, к чему... Жизни не было, как и смерти, было только это мгновение, одно, единственное, которое никогда не повторится, и потому оно было таким беспощадно прекрасным. Он прижал ее бедро к себе, и она не противилась. Учащенное дыхание, сбитый пульс, неистовый танец двух тел на фоне мрачного древнего леса.

Их уже ожидали, им уже приготовили прием, призрачный замок раскрыл свои объятия.

— Все, что я тебе говорила про себя, правда. Я не лгала.

Они сидели под толстой сосной в тени от мертвенного света.

— Если мы войдем в замок, они убьют тебя, если нет — убьют меня.

— Почему ты меня не убила сразу, зачем все эти процедуры с перемещениями?

— Ты зачем-то нужен Снейпу, я не знаю точно, но это связано с Сандерсом. Он не посвящает таких как я в свои грандиозные планы. Мы всего лишь исполнители.

— Но зачем ты с ним? Ты же не такая, я вижу...

Она печально посмотрела на него.

— Я не могу отказаться от своих родителей, от их страшной истории. Ведь их кровь течет в моих жилах. Как бы я не хотела развязаться и забыть, я связана с ними незримо, — вдруг ее голос сорвался, — Рон, их не победить, их слишком много, они повсюду.

— Кто? О ком ты говоришь? — Парень практически перешел на крик.

— Тише... Здесь всюду уши... Они — последователи Лорда. Но благодаря усилиям Снейпа, он никогда не возродится вновь. Снейп разыскал последний хоркрукс и наложил сложнейшее Заклятие Необратимости. Из-за тесного соприкосновения с хоркруксом, Снейп прочитал многие из замыслов Лорда, но жажда власти превысила преданность, и он уничтожил своего хозяина. Теперь он сам хочет править и властвовать, его слуги повсюду — в министерстве, в Хогвартсе... Они — везде. Пока министр отлавливал оставшихся Пожирателей, Снейп набрал себе новую, молодую, верную армию. Это целая сеть агентов. В основном, это дети чистокровных волшебников, из древних и именитых семейств, — она вздохнула. — У Снейпа все получится, его отличие от Лорда в том, что он не стремится уничтожить всех маглорожденных, он не слеп в своей ненависти. Он расчетлив, он все спланировал. Ждать осталось не долго.

Она замолчала, где-то вдали снова заухал филин.

— А я, я лишь оказалась у него на пути, дочка знаменитой Беллатрисы, но я — не мать, я другая, меня воспитывали по-другому. Я не могу быть бесцельно жестокой, и упиваться своей жестокостью. Для каждого своего деяния, я должна была найти объяснение.

— И какое объяснение ты нашла, заманивания меня в ловушку?

— Рон, у тебя будет шанс, ты чистокровный, присоединяйся к Снейпу... Иначе ничего не изменить, ты бесцельно погибнешь, а так, у тебя будет шанс сражаться и помогать другим. Умереть легко, гораздо сложнее выжить и приносить пользу.

— Что ты говоришь, да я скорее сам себя убью, чем буду служить Снейпу.

— Ты неправильно говоришь, лучше согласиться сразу потому как, если Снейп захочет тебя завербовать, он сделает это. Поверь мне, он умеет убеждать...

— Никогда! — отрезал Рон.

Кора тяжела вздохнула.

— Рон, подумай о своих близких, о любимых людях. Ведь есть девушка, готовая отдать за тебя жизнь.

Рон отрешенно посмотрел на нее.

— И, как не прискорбно, я говорю не о себе.

Внезапно мозг Рона озарился. Мерлин, Гермиона, неужели она. Все это время он был уверен, что с ней все в порядке, что она отдыхает на берегу Черного моря. Он неуверенно заговорил:

— О ком же? — он со страхом ожидал ответа, одновременно и желая, и ужасаясь того, что может услышать.

Кора грустно взглянула на него:

— Да, это она, Грейнджер.

— Благодаря нашей с тобой совместной деятельности она оказалась в руках Снейпа. Конечно, она тут не причем, ему нужен был Сандерс. Но она была рядом с ним. И у Снейпа сразу возникла идея, как использовать такую находку. Несмотря на призывы многих соратников убить грязнокровку...

Рон содрогнулся при последних словах.

— ...он замыслил более коварный план. Заманить тебя — убийцу Пожирателей Смерти.

— Она здесь? — не дослушав, перебил Рон. Его лихорадило.

— Думаю да. По крайней мере, была.

— Скорее вставай, мы должны идти, — он поднял ее на ноги и начал приводить себя в порядок.

Но Кора стояла, не двигаясь.

— Ты понимаешь, Рон, что живым назад ты не выйдешь?

— Все равно, скорее, главное, не опоздать, главное не опоздать...

Он одним прыжком преодолел склон и быстрым шагом направился к замку. Кора поторопилась вслед за ним.

— Рон, погоди!

Сзади доносился голос Коры, но Рон не останавливался. Внезапно над головой пронесся филин, злобно ухая. Но Рон уже был близко, вот черные врата уже четко вырисовывались на фоне исходящего от замка неонового света. Осталось совсем чуть-чуть. Двадцать, десять шагов. И вот он уже пытается найти вход, но ворота замурованы, нет ни ручки, ни отверстия, все наглухо забито. Он услышал позади шаги Коры и ее учащенное дыхание, но не оглянулся. И тут ворота открылись сами по себе. Рон посмотрел на стоящую рядом девушку. Ее лицо ничего не выражало, оно снова стало подобно выбитому из камня. Рон тряхнул длинными рыжими волосами и двинулся вперед, в темноту.

Вдруг сильные руки схватили его сзади, и кто-то толкнул его вперед. Рон не сопротивлялся, он знал, что его приведут туда, куда нужно.

Казалось, лестница, ведущая вверх, никогда не закончится, он не слышал других звуков, кроме гулких шагов и грозного дыхания позади себя, он не знал, идет ли за ним Кора.

Затем его привели в темную кладовку. Впереди — маленькая дверь, практически в половину его роста. Человек сзади буркнул под нос:

— Открой!

Вышедшая вперед Кора и послушно открыла дверь, пропуская их вперед. Свет впереди ослепил. Тысячи свеч, миллионы их отблесков на золоте, драгоценных камнях, которыми изобиловал огромный холл. Богатое убранство помещения на минуту потрясло Рона, но он быстро опомнился и перевел взгляд на людей в другом конце зала.

Будто поняв его желание, его повели в нужном направлении. Интерес оказался взаимным, люди перестали говорить и устремили свои взгляды на вошедших. По мере приближения, Рона охватывал гнев, он не видел других, он видел лишь Снейпа, сидящего в центре на золотом троне. Вокруг него крутились другие маги в черных мантиях, и тихонько перешептывались. Сам же Снейп пристально всматривался в своего гостя, и кривая ухмылка застыла на его лице.

— Приветствую тебя, Рон Уизли, бездарнейший из моих учеников, исключая Поттера, конечно.

Рон попытался вырваться из мертвой хватки, но ничего не вышло.

— Отпусти его, Крэбб, — приказал Снейп.

— Закрой свою грязную пасть, Снейп! — выкрикнул Рон, вырываясь из сильных ручищ.

— Ого, как можно так разговаривать с бывшим преподавателем, я бы снял баллы, если бы мы были в школе, но теперь у меня есть лучший способ, наконец, научить тебя правильным манерам.

Он направил палочку в сторону высоких дверей, и через секунду они окрылись, в воздухе висела клетка, в которой лежала Гермиона, ее кудрявые волосы беспомощно свисали сквозь прутья.

К голове Рона прилила кровь.

— Что ты с ней сделал, урод?!

Рон попытался вырваться, но Крэбб все еще крепко держал его за предплечья. Снейп поморщился.

— Ну что ж, слишком много энергии, Уизли. Крэбб, отойди!

Рон еще не успел опомниться от неожиданной свободы, как его тело пронзила сильнейшая боль. Он уже много раз испытывал ее на себе, но каждый раз она была невыносимой, не было таких сил, которые могли преодолеть ее. Через секунду он обессилено упал на пол, еще сотрясаясь от недавней боли.

— Молчишь, ну ничего, сейчас ты будешь плакать! — Он уже направил палочку на лежащего Рона, и вдруг зазвучал голос Коры...

— Не надо! Вы говорили, что он нужен вам живым, я доставила его в целостности. Так что же, все это было зря?! Я думала, вы хотите его обратить...

— Дорогая Лестрендж, мы благодарим за ваши успешные деяния, но обратить Уизли нам не удастся. Весь их паршивый род — это предатели крови...

При этих словах Рон попытался встать, но его оглушило несколько заклятий "Ступефай".

— Так вот, — продолжил Снейп, — он лучше сдохнет смертью жалкой собаки, чем будет служить мне. Такой уж была эта троица. Они всегда любили лезть туда, куда им не следует, и выходить сухими из воды. Но всякое везение когда-нибудь кончается. Поттер уже давно там, где ему следует быть, скоро Уизли и его подружка встретятся с ним.

— Но как же так, зачем я проделала столько усилий, чтобы доставить его живым, если вы сейчас хотите его убить! — не умолкала Кора.

По рядам магов пошел недовольный шепот.

— Корнелия, деточка, все это ты делала для того, чтобы я мог собственноручно его убить, неужели не понятно, — он поднялся с кресла и подошел к девушке. Снейп провел рукой по ее длинным волосам.

— Я понимаю, ты влюбилась, но нельзя быть такой безответственной, ведь ты могла его упустить в лесу, не будь он таким дураком и не клюнь на приманку с Грейнджер.

Обида на лице Коры сменилась крайним удивлением.

— Фосетт мне все доложил, — он кивнул в сторону молодого парня с хищными глазами, облик которого очень напоминал филина.

— Ты проделала большую работу, устроила, чтобы хранители времени не искали Уизли до поры до времени, выманила его из Азкабана, благодаря чему Сандерс остался жив и вступил в наши ряды. С его связями и талантами он гораздо нужнее живым, чем мертвым. А теперь порадовала меня визитом беспощадного убийцы многих наших товарищей. Так не будем же и мы к нему благосклонны.

Снейп подошел к Рон.

— Встань!

Рон с трудом поднялся на ноги.

— Прежде чем я убью тебя, ты должен кое-что увидеть. Сегодня великий день, и будет жаль, если ты не поймешь, каким станет мир перед твоим уходом. Ты узнаешь, что все, ради чего ты жил, рухнет в одночасье, и поймешь, какой бессмысленной была твоя жизнь. Теперь же мы вынуждены с тобой попрощаться. Драко уже заждался нас. Мы отправляемся вершить историю.

Снейп взмахнул палочкой, и тот час же создание Рона отключилось.

Первое, что Рон почувствовал, когда очнулся, это тепло, нежные руки на его лице. Он открыл глаза и увидел над собой лицо Гермионы. Он вскочил, и, не веря своим глазам, взял ее голову в свои ладони, крепко поцеловал губы, до боли зажмурив глаза. А затем начал лихорадочно осматривать ее, приговаривая:

— Что они с тобой сделали? Гермиона, они не причинили тебе вреда?

— Рон, со мной все в порядке. Но что с тобой? — ее глаза сверкали.

Только сейчас он понял, что они сидят в висящей в воздухе клетке. И он забыл, что в этом измерении она была не его Гермионой, а чужой невестой.

— Прости, — он отстранился.

— Тебе не за что просить прощения, ведь ты пришел ради меня, — она приблизилась.

— Нет, меня заманили в ловушку, как настоящего кретина, — он не смотрел на нее.

— Но, по крайней мере, мы будем вместе до конца, — Гермиона взяла его за руку.

Он поднял голову и посмотрел на нее, ее глаза светились радостью.

— Гермиона, может, я покажусь тебе ненормальным, но я всегда любил тебя, и люблю до сих пор больше жизни. И нет никого дороже тебя. Прости меня за все, за то, что мы не стали близки друг другу, за то, что я безжалостно разбил наши жизни, за то, что я говорю тебе это только в последний момент. Если не можешь, простить, просто скажи, что не держишь на меня зла.

Гермиона потрясенно смотрела него, казалось, она вот-вот заплачет.

— О, Рон, — она бросилась к нему в объятия. — Я никогда не держала на тебя зла. Я сама во всем виновата. Если бы тогда я не пошла к Хагриду...

Она заплакала. Рон погладил ее волосы, вдыхая их запах.

— Это не имеет значения, все мы оба виновны.

— Нет, я — одна. Я заслуживаю смерти, как никто другой.

— Не говори так, я что угодно сделаю, чтобы спасти тебя.

— Мы бессильны, Рон.

— Э, что там происходит? — внизу послышался мужской голос.

Рон увидел сидящего на стуле Крэбба. Видно, его оставили охранять пленников. Рон посмотрел на его толстую физиономию и не смог удержаться.

— Ну что, Крэбб, а тебя как всегда держат только в роли тупого сторожевого пса?

— Что?

— Что ты несешь, Уизли?

— Мерлин, неужели твоя голова способна запоминать имена?

— Замолчи, иначе… — Крэбб начал шарить в карманах.

Гермиона встрепенулась:

— Рон, не надо.

— Тебя не взяли на крупное дело, о котором говорил Снейп, – продолжил Рон, не обращая на неё внимания. — Неужели ты этого не заслужил?

— Много ты понимаешь, — Крэбб уставился в пол. — Мистер Снейп не использует силу, он использует ум, все произойдет быстро, и завтра магический мир окажется у наших ног. И никакие грязнокровки не будут указывать, что делать чистокровным волшебникам.

— О, сколько пафоса, — Рон ехидно ухмыльнулся. — Неужели всех взяли, а тебя одного оставили?

— Почему одного? Забини тоже здесь, и жены многих других в замке.

— Ого, тебя оставили, вместе с женщинами и детьми, как трогательно. Ты, Крэбб, как и мы, пропустишь величайший день в истории. Неужели тебе не жалко.

— Ой, что там будет. Захватят министерство, истребят всех врагов, кто не захотел присоединиться к нам. Ну, и грязнокровок за одно, — он громко заржал.

Рон искоса глянул на Гермиону и обреченно вздохнул.

— Ты не радуйся, аврориат не спит, да и другие маги им помогут, все министерство поднимется на ноги.

— Да к нам присоединилась вся лучшая часть министерства, почти все главы департаментов. Наши люди и в Аврориате, и в Отделе Тайн. Там уже некому сражаться. Так, уберем всех ненужных. И в первую очередь министра. Драко повезло, он удостоен чести прибить этого червяка.

Гермиона застыла в беззвучном ужасе. Рон опустил глаза. Больше не хотелось говорить. Он притянул к себе Гермиону, и попытался уснуть. Какая в принципе разница, что будет с магическим миром, если им самим осталось жить не больше суток. Но все-таки страх за родителей, за братьев не покидал его. Хорошо, что хоть Гермиона была рядом. Он еще чувствовал, как подрагивало ее тело от беззвучных всхлипов, но затем силы оставили его, и он уснул.