Неприкаянные (гет)

Утро обернулось для Рона неожиданным стрессом.

– Вставай! – парень поморщился от пронзившей его боли и приоткрыл глаза. Около кровати стоял пятилетний Билли с металлической ложкой в руке. Рон окинул взглядом вражески настроенную ложку и понял, что ее уже успели приложить к его голове. – Бабушка кушать зовет! Быстрее! Сколько спать можно, – с этими словами злобный мальчик скрылся за дверью.

Рон почесал лоб и направился в ванную комнату.

Десятью минутами позже он спустился на кухню, где Артур уже закончил с завтраком и увлеченно читал "Ежедневный Пророк", а Молли, увидев Рона, начала накладывать ему бекон со спаржей.

– Завтра в министерстве дают прием по поводу праздника Хеллоуина, где будут вручены награды лучшим работникам, – отец поднял голову, и обратился к сыну, – Ты пойдешь?

– Нет, что мне там делать...

– Увидишь своего одноклассника, – вмешалась Молли.

– Нет, я туда не пойду, а Невилла я найду, если захочу, в любое время.

– Проблема в том, захочешь ли? – Артур вопросительно посмотрел на Рона поверх очков.

Тот ничего не ответил, но Молли озабоченно проговорила:

– Вы же были в школе друзьями, вас многое связывает. Я считаю, ты должен обязательно встретиться с Невиллом и Гермионой тоже, хотя бы в память о Гарри, – глаза женщины стали влажными, и она начала промакивать их уголком фартука.

– Ну ладно, может быть, – еле внятно пробормотал Рон, а про себя подумал, что за всю славу мира он вряд ли решится на это.

Весь день молодой мракоборец, напрягался, что бы вспомнить все, что произошло с ним за годы пребывания в Трансильвании. Он путался, пропускал что-то, потом возвращался, некоторые факты он опустил намеренно, но многие просто не вспомнил. Работа его осложнялось и тем, что ему постоянно мешали: то дети Билла, которые ни с того ни с сего вбегали в комнату с криками аборигенов Титикаки, то грохот и вопли, доносившиеся из комнаты этажом выше (там обитал сам Билл), а временами на него находила апатия, он тупо смотрел в окно или скручивал изорванный пергамент в маленькие комочки и пытался попасть ими в форточку. Только поздно вечером, испортив большое количество пергамента, Рон приблизился к концу и недоверчиво перечитывал написанное. Кое-какие факты действительно требовали проверки, но у него не было на это времени. "Пусть сам разбирается", – раздраженно подумал он и со злостью начал запечатывать рукопись заклинаниями.

Однако, не все было так легко вспоминать, разворошив в памяти не очень приятные моменты, Рон теперь лежал и пытался отбиться от настырно лезущих в голову мыслей. Он попытался переключиться на что-нибудь другое, и перед глазами всплыл образ Гермионы, испуганной девочки, которая звала его: "Рон, идем, скорее, Гарри в опасности...". Нет! Он запретил себе вспоминать о том ужасном дне, ведь она оказалась такой же жертвой, как и все остальные. Но почему же тогда неприятный осадок лежал на душе непробиваемым пластом с тех самых пор. Сколько раз он задавал себе сотни почему, но ответа не было, любое оправдание казалось жалким и непростительным в сравнении со смертью его лучшего друга. Годы притупили боль, но память не дает покоя ни днем, ни ночью. Он заставляет себя не думать об этом, но иногда просто не в силах себя превозмочь...

… Его жизнь – уже не страх и ужас перед смертью, он преодолел его, теперь его жизнь – это искупление и возмездие... С такими мыслями Рон уснул, это был тяжелый, давящий сон, с расплывчатыми образами и потусторонними голосами. Поэтому, проснувшись утром, молодой человек не чувствовал себя отдохнувшим.

В министерстве обычная суета несказанно усилилась в преддверии подготовки к празднику. Бесконечные потоки волшебников, сновавших из одного отдела в другой, постоянно пополнялись прибывшими по каминной сети или воспользовавшимися гостевым входом. Рон весьма удивился, увидев в Атриуме целую делегацию эльфов, которых вела молодая ведьмочка в синей униформе по направлению к лифту. Расположившись в три линии, волшебники ожидали своей очереди, чтобы переместиться на необходимый уровень. Министерство явно не предполагало такого количества нахлынувших гостей в этот примечательный день. Поэтому только минут через двадцать, Рон смог втиснуться в кабину лифта. Благо, что он был выше на голову большинства столпившихся в нем, это давало ему возможность, по крайней мере, дышать. И здесь он заметил до боли знакомое круглое лицо Невилла Долгопупса, которого зажали в самом углу лифта. Мракоборец резко отвернулся, но потом начал стыдить себя за такой поступок, он повернул голову обратно и чуть громче, чем это требовалось, крикнул:

– Невилл!

Круглолицый парень сфокусировал свой взгляд на рыжей голове, которая торчала поверх остальных, и первоначальная радость, возникшая на его лице, сразу же сменилась благоговейной грустью. Когда лифт разгрузил большинство пассажиров на пятом уровне, стало свободнее, и Рон подошел к своему бывшему однокурснику.

– Здравствуй, как ты, дружище?

Невилл, чуть улыбаясь, сказал:

– Здравствуй, Рон, я и не надеялся тебя увидеть, думал, что ты назад уже не вернешься.

– Я не мог, у меня же здесь остались все, кто мне дорог.

В глазах Невилла опять пробралась печаль, он отвел взгляд.

– Я слышал, тебя к Ордену Мерлина представили. Поздравляю.

Очень рад за тебя.

– Да, сегодня приказали на торжество явиться, – он покраснел.

Рон ухмыльнулся:

– Ты это заслужил, не надо прятаться за стенами лаборатории, страна должна знать своих героев, – мракоборец хлопнул друга по плечу.

– Я уже выхожу, заходи ко мне в лабораторию, она – налево, в конце коридора. Я там все время провожу. Приходи сегодня? – У него в глазах было столько надежды, что Рон не смог отказать, хотя и понимал, что ни к чему хорошему их разговоры не приведут.

Уже проходя по длинному коридору второго уровня, Рон не мог не обругать себя, за эту несдержанность.

В штаб-квартире мракоборцев, в отличие от остального здания, было пусто, даже секретарь отсутствовал, только самопишущее перо негромко поскрипывало. Кабинет Скримджера был закрыт. Рон понимал, что оставить свой отчет без присмотра не имел права, поэтому он досадно вздохнул и опустился в кресло.

– Мистер Уизли, как вы можете спать в рабочее время?!

Рон открыл глаза, и перед собой увидел Скримджера, готового съесть его одним взглядом. Парень совсем не заметил, как прикорнул прямо на кресле. Он озабоченно озирался по сторонам, потом хлопнул себя в районе сердца: "Свиток на месте",– успокоено подумал он.

– Быстро! Ко мне в кабинет!

Рон удрученно поплелся следом за ним. Секретарша, которая уже сидела на своем месте, лишь бросила на него резкий взгляд.

Однако, разговор с ненавистным главой получился неожиданно коротким, он, видимо, спешил и поэтому, злобно выхватил у парня отчет, приказал явиться на работу в понедельник и отправил его восвояси.

Рон, заметно повеселев, вырулил к лифту, как вдруг вспомнил о своем обещании. Это его не расстроило, скорей взволновало. Спустившись двумя уровнями ниже, он вышел в длинный темный коридор, со всех сторон обвитый растениями. Как и говорил Невилл, в конце действительно располагалась одинокая дверь с надписью:

"Испытательная Лаборатория по Выведению и Селекции новых видов".

Рон неуверенно вошел внутрь.