Второй шанс аврора Уизли (гет)

— Не Ритой единой жив мир сплетников, — сказала Гермиона, указывая на промокшую до нитки юную ведьмочку.

Я посмотрел на неё и не заметил ничего особенного. Ведьма как ведьма: мантия ненова, денег на хорошие косметические чары нет, собственной красоты маловато. Увидишь такую в толпе и вскоре забудешь. Стоило ли ради подобной замухрышки покидать уютный кафетерий и спускаться в приёмный покой? Вряд ли, ответите вы и я бы согласился с вами, если б не два слова, которые Гермиона шепнула мне на ухо. Хелен Харлоу.

Всем известно, что свято место пусто не бывает. После смерти Риты Скиттер, трон королевы репортажа недолго оставался вакантным. Едва верхушка магического мира успела оправится от ридлловой встряски, как сильные мира сего оказались в изящных коготках Тихой Охотницы. Бесшумно передвигаясь от одного источника информации к другому, Хелен каким-то непостижимым образом извлекала нужные сведения, зачастую заставляя высокопоставленных чиновников разводить руками да сетовать на свой не в меру длинный язык. Подобной участи не миновал мой отец. Заполучив после победы высокий пост, папа около года проходил в начальниках, а затем, на свою беду, подсел в ведомственном кафе к одинокой серой мышке. Слово за словом, Артур Уизли незаметно для себя, выболтал ей кучу информации, относящейся как к работе, так и к личной жизни. Результатом подобной словоохотливости был крупный скандал, разразившейся одновременно в Министерстве и дома. Мама расколотила не один десяток сервизов, прежде чем её удалось успокоить, Перси вообще хлопнул дверью, заявив, что не желает иметь с папой ничего общего. Остальные члены семьи Уизли тоже не остались в стороне и быть бы отцу в тот вечер как минимум битым, если б не вмешательство Учителя. Бьюсь об заклад, именно его усилиями оказалась замятой не только склока в Норе, но и разбирательство в Министерстве: иначе невозможно объяснить, почему Артур Уизли отделался тогда лишь тихой отставкой.

Как бы то ни было, описанные выше события остались в том времени. Сейчас же, Хелен Харлоу была лишь начинающей практиканткой, которую Герми решила задействовать в своём плане и надо сказать, моя любимая не прогадала. Приглашенная в мою палату (пришлось соврать регистратору о нашем родстве), молодая журналистка мигом учуяла запах успеха и быстро взяла след. Расспросив меня и оказавшуюся рядом Джинни (тут опять же не обошлось без подачи Гермионы), Тихая Охотница накропала аж две статьи. Одну для мужчин — про юного кандидата в авроры, спасшего малознакомую девочку, другую — для сентиментальных домохозяек — про бедную многодетную семью, желающую спасти сироту от ада магловского приюта. Нужно отдать Хелен должное, девочка, несмотря на крохотный стаж работы, справилась со своей задачей на отлично. Даже я, читая статью, загорелся желанием познакомится со столь уникальными людьми, совершенно позабыв о ком идёт речь. Чего же говорить про остальных? Одним словом, на следующее утро я проснулся по-настоящему знаменитым.

Скажу честно: не всем это событие пришлось по душе. Целители Мунго, спустя день поняв, что даже с помощью усиленных постов охраны не совладают с наплывом любопытных, перевели меня на амбулаторное лечение. Дома же я едва не попал под мамину раздачу, однако мне, в который раз повезло. Явно не без подсказки Гермионы, Хелен прошмыгнула в Нору и взяла родителей в оборот. Сперва, правда, мама хотела обрушить всю мощь собственного гнева на «сопливую прохвостку, задурившую голову малышам», однако очень быстро сама оказалась в сетях Тихой Охотницы. Результат не заставил себя долго ждать. Следующий номер еженедельника «Ведьмополитен» вышел с большим маминым интервью о преимуществах вязаных свитеров, и в скором времени Нора оказалась буквально заваленной заказами. Свитера от Молли Уизли на короткий срок стали последним визгом моды. Не остался обойдённым и отец. Пускай тираж «Технику — магам» близко не подходил к «Ведьмополитену» или «Пророку», у папиного рассказа о дрелях «Граннингс» нашлись свои поклонники, отчего совы летали и к нему. Вообще говоря, постоянные прилёты крылатых хищниц сослужили второй части замысла Гермионы добрую службу, ведь среди заказов, полемики и заверениями в вечной любви зачастую оказывались кошелки от анонимных дарителей. Присылаемые нам суммы были небольшими: пять-максимум десять галеонов, однако в конечном итоге, семейный бюджет Уизли пополнился тремя сотнями золотых монет, не считая маминых гонораров за шитьё.

Всплеск популярности имел для нас ещё одно незапланированное, но от этого не менее приятное последствие: папу наконец-то повысили. Какую роль в этом сыграла газетная шумиха? Не берусь судить. Несомненно было одно: улучшение материального положения вкупе с репутацией сыграло решающую роль в вопросе опеки над Луной и к Рождеству в нашей семье появилась ещё одна девочка. Луна Поликсена Уизли. За полгода, прошедших с момента удочерения, она успела стать неотъемлемой частью нашего рыжего клана, отличаясь от остальных лишь цветом волос. Единственное, что печалило маму во всей этой истории, была немота Луны. С момента, когда мы с Джинни спасли её, моя новая сестра не произнесла ни звука. Напрасно родители водили её к разным целителям и колдомедиками: те лишь сокрушенно качали головой.

— С девочкой всё в норме, — говорили они. — Лучшим лекарем для неё станет время.

Услышав очередной такой диагноз, мама горестно вздыхала, повторяя нечто вроде:

— Бедняжка, как же она будет учиться, как же она потом будет жить…

Эти причитания навели меня на одну любопытную мысль. Раз нельзя колдовать вслух, то пускай девчата попробуют сплести заклятья невербально. С этим мы и приступили к занятиям. К сожалению, учитель из меня оказался неважный: мне не хватало сдержанности, и я нередко срывался на Джинни и Луну, после чего они могли несколько дней со мной не разговаривать. Тем не менее, за три весенних месяца нам удалось разучить несколько простых заклинаний. От обучения более продвинутым и оттого более затратным чарам мне удалось отвертеться, а потом всем стало резко не до того. В связи с началом летних каникул на Нору обрушилось стихийное бедствие по имени «Фред и Джордж».

За те два месяца, что наша семья не сходила с первых полос различных газет и журналов, эти жуки успели неплохо раскрутить своё предприятие. Ещё бы, заполучить товар от братьев самого «нового героя Британии» на короткое время стало весьма модным делом. Когда же шумиха в прессе поутихла, у близнецов остались связи и множество заказов, кои они и принялись выполнять со всей энергией своих неудержимых натур. А кому приходилось этих выжиг прикрывать? Естественно, вашему покорному слуге. Да и можно ли отказать нашим рыжим жукам? За подобными хлопотами и суматохой лето пролетело быстрее снитча, чему я, по правде говоря, был только рад, ведь сегодня, первого сентября, мы наконец-то должны будем встретиться с Герми и Гарри. Подумать только: я не видел Гермиону больше девяти месяцев. Последний раз нам удалось собраться в кафе Фортескью сразу после Рождества, потом же всё наше общение свелось к переписке. Но может ли бумага заменить живое общение? Не думаю. Вот поэтому я считаю минуты до встречи да разглядываю отцовский Фордик, дабы хоть как-то убить время.

Между прочим, крохотный магловский автомогиль, пригнанный отцом на «кратковременную проверку», навеял мне не то воспоминание, не то фантазию о покатушках на этой малютке. только вдумайтесь: восемь человек, две совы, одна крыса и куча тюков со школьными принадлежностями умудрились незнамо каким образом уместиться внутри сего агрегата, чтобы после нескольких часов тряски и стояния в затычках оказаться на Кингс-Кросс. Сомнительное, скажу вам удовольствие, однако самое забавное началось рядом с платформой 9 3/4. Задержав остальных у разделительной стенки, мама вертела головой во все стороны и нарочито громко спрашивала: «откуда же тут столько маглов»? Угу, на магловском-то вокзале. Думайте что хотите, но похоже, на сей раз это было просто игрой моего воображения. Не мог отец столь открыто нарываться на неприятности, позволяя маме привлекать к переходу чужие взгляды. За такое дело…

— Рон, ты где?!

— Рональд Уизли из-за тебя мы опоздаем на поезд!

— Рон, сынок, нам нужно поторопиться.

Иду-иду, куда уж вы без меня…

* * *

До чего же странный народ эти маглы. Идут себе по своим магловским делам и не замечают очевидного. А ведь стоит лишь повнимательнее присмотреться к нелепо одетым людям да сделать всего один шаг и ты окажешься рядом с окутанным паром Хогвартс-Экспрессом. На наше счастье, никто из той огромной человеческой массы не обратил внимание на семерых рыжиков и одну светловолосую девочку, проскользнувших между девятой и десятой платформой. Идя к хвостовому вагону, предназначенному для новичков, я тщетно высматривал среди галдящей разновозрастной толпы знакомую копну непослушных каштановых волос, однако честь первым заметить Грейнджеров выпала папе.

— О, Дэн, здравствуйте! Сколько лет, сколько зим мы с вами не виделись! Эмма, доброго вам дня! Джордж, Фред, поздоровайтесь с этими замечательными людьми! Мне им столько нужно рассказать, столько рассказать! За этот год…

Отец, взяв оборот Дэна, тараторил без умолку, мама с Эммой тоже нашли общие темы для разговоров, я же крепко пожал Гарри руку и, пользуясь тем, что близнецы закрывают меня от родительских взоров, чмокнул Гермиону в щёку. Увы, таков был наш с Герми договор: это пока максимум, чего нам позволялось демонстрировать на публике. Умом я конечно понимал, что это для нашей же безопасности, но вот сердцем… Понимала это и Гермиона. Шепнув мне на ухо не задерживаться, она, тепло попрощавшись со своими родителями и вежливо раскланявшись с моими, ушла занимать места. Я так же не стал тянуть книзла за хвост. Получив отцовское наставление материнский поцелуй, мы с Гарри хотели было зайти в вагон, однако нас остановила Луна. Утянув за руку смущающуюся Джинни, она преподнесла моему другу какой-то сверток. Гарри недоуменно поглядел сперва на меня, затем на подарок и, наконец, на сестёр.

— Это для вас, Гарольд, — вполголоса произнесла Джинни. — Мы с сестрой связали его и надеемся, что он понравится вам.

— А что здесь?

— Безрукавка. Луна сказала, что она вам очень нужна и что… — на этих словах Джинни покраснела точно свекла, и лишь присутствие сестры не дало ей сбежать.

— Ну что же, я обязательно её примерю, — ответил мой друг.

— Правда?

— Обещаю.

Ещё раз смущенно улыбнувшись, Джинни упорхнула к родителям. Луна последовала вслед за ней, напоследок одарив Гарри не по-детски строгим, но, тем не менее, добрым взглядом.

— Надо же, — произнёс мой друг, едва мы зашли в тамбур. — Никогда не видел таких грустных глаз.

— О чём ты?

— О Луне. Она на меня так посмотрела, словно… не знаю, как это можно объяснить. Просто я чувствую себя виноватым перед ней. Кстати ты не написал, что она разговаривает.

— А она по-прежнему молчит. Просто у неё с Джинни выработался язык-не язык, но нечто вроде этого. Стоит Луне подойти к Джинни, как та уже готова озвучить сестринские мысли. Что там происходит на самом деле? Да Мордред его знает.

— Мм-да, дела, — задумчиво протянул Гарри, но затем, улыбнувшись, произнёс. — Всё-таки хорошо, что твои родители взяли Луну к себе. Приют не место для таких как она.

— Это всё Джинни настояла. Ещё когда Луну госпитализировали в Мунго, Джин сказала родителям, чтобы они взяли Луну к нам в Нору. Отец пытался возражать, но моя сестрёнка была непреклонна. «Если вам не потянуть лишний рот», — сказала она, — «то отдайте и меня в приют, раз я вам не нужна».

— Да уж, неисповедимы пути женской логики.

— А то. И это, заметь, началось ещё до той газетной шумихи.

— На которой твоя семья неплохо поднялась.

— Есть такое дело, — согласился я. — Хотя круче всех поднялась Хелен Харлоу. Она теперь нарасхват — того гляди спихнёт Риту Скиттер с её пьедестала.

— Ну и драклы с ней. Идём, думаю, нам стоит поторопиться: Герми не сможет в одиночку держать для нас купе. У неё… так, Рон, тихонько обернись и погляди на перрон. Ты видишь рядом с твоим отцом человечка в лиловом цилиндре?

— Вижу. Это мистер Диггл — папин коллега по работе. Не то чтобы они с отцом закадычные друзья, но так ходят иногда в гости друг к другу.

— Этот приятель твоего папаши шпионил за мной, — на этих словах голос Гарри упал до шепота. — Тихо, Рон, тихо. Я несколько раз встречал его этой зимой и при каждой такой встрече этот коротышка старался заглянуть мне на лоб. Я всё силился вспомнить, где его раньше видал, и вот теперь вспомнил. В Литтл Уингинге. Он и там приглядывал за мной.

— Интересно фестралы скачут, — сквозь зубы процедил я. — Думаю, это стоит обмозговать с Гермионой.

— Согласен. Наверное, моя сестрёнка нас уже заждалась.

Поудобней перехватив ручку своего чемодана, Гарри двинулся вперёд, старательно обходя прочих будущих первокурсников. Я пошёл следом. У одного из купе мой друг остановился. Несмотря на то, что буквально на наших глазах какой-то новичок безуспешно дёргал за дверную ручку и, не добившись результата, ушел искать другое место, Гарри отпер дверь без проблем. Теперь мы могли поприветствовать друг друга куда теплей чем на перроне. Спустя некоторое время поезд тронулся и, немного погодя, к нам присоединились близнецы.

— Герми, — после недолгих приветствий начал Фред. — Приносим наши наиглубочайшие извинения за задержку. Самый занудный…

— …и самый многоглазый наш брат чуть не уволок нас в своё купе. Так он желал излить нам свою душу.

— А что с ним? — спросила Гермиона. — На вокзале я заметила, будто его что-то гнетёт.

— О, у нашего зануды случилась катастрофа века…

-… трагедия мирового масштаба, от которой не спасает ни новая мантия…

-… ни новая сова. Наш зубрила остался без значка старосты. О горе мне, — подвывающим голосом начал Джордж, подражая тону Перси. — Я был лучшим на своём курсе! У меня лишь одно «Выше Ожидаемого» и, то лишь из-за слизеринского слизня!

— Мне сам директор обещал префектский знак! — продолжил Фред. — Я специально под это дело сменил подштанники…

— …и вымыл подмышки! И что теперь?! Этот значок: моя мечта, моя прелесть, любовь всей моей жизни достаётся и кому?! Этой бестолочи Вуду!

— Это конец! Катастрофа!

В конце сего экспромта мы уже валялись в лёжку. Даже я, бывший свидетелем той сцены ещё в Норе, едва держался за живот. Чего же в таком случае можно говорить о Гарри и Герми?

— Ребята… это… это… ой не могу, — всё еще борясь со смехом произнесла любимая. — Это уже слишком. Ваш брат не самый приятный человек, но он всё-таки ваш брат.

— Да ну тебя, Гермиона…

-… вечно ты нам всю лафу обламываешь.

— Ладно, лафари, вы ведь не за тем пришли, чтобы пародировать Перси? Своим последним письмом вы заинтриговали меня. Вам удалось отыскать нечто новое, из того, о чём я просила?

— Можно и так сказать. Как мы и договаривались тогда, на Рождество, о поисках Секстуса Уизли мы тебе будем сообщать только устно…

— Поэтому — слушай. Мы с братом Форджем перелопатили не одну кипу дел, разыскивая родича.

— Сперва нам не везло. Среди гриффиндорцев мы раскопали досье деда, но ни единого следа его брата нам отыскать не удалось. К счастью, братцу Дреду пришла в голову идея заглянуть к барсукам, воронам и змеям.

— И вы отыскали то, о чём я просила?

— Естественно, нам удалось отыскать его. Прикидываешь наше удивление…

— …когда мы увидели вот это.

Джордж сунул руку в свой приобретённый этим летом безразмерный кошель и извлёк оттуда свиток. Развернув последний, Гермиона, Гарри и я принялись изучать его содержимое. Дело нашего родича не изобиловало яркими моментами. Поступив в 1928 году на Слизерин, Сикстус Арчибальд Уизли семь лет проучился в Хогвартсе, перебиваясь с «удовлетворительно» на «выше ожидаемого». Последних оценок, кстати говоря, у него было немного. Каким образом этого тихоню с виноватым взором угораздило поступить к змеям да к тому же заполучить на седьмом курсе значок старосты осталось для меня загадкой. Уж, не за участие ли в кружке юного нумеролога? Увы, иных предположений у меня не нашлось: Сикстус не состоял ни в команде по квиддичу, ни в клубе дуэлянтов, ни в ковене алхимиков. Моё недоумение разделила Гермиона.

— Никогда бы не подумала, что такая посредственность может получить такую ответственную должность, — сказала она. — А уж тем более совершить преступление, обратившее собственный род в Предателей Крови. Ребята, я надеюсь, вы пытались отыскать хоть какие-то воспоминания о нём? Может по школе о том времени ходит какая-нибудь байка или легенда? Или, пусть прошло почти шестьдесят лет, живы его однокурсники?

— Или учителя, — добавил Гарри. Гермиона посмотрела на своего брата с недоумением, и ему пришлось пояснить. — Волшебники, Герми, живут дольше маглов. Вполне возможно, ещё живы те, кто занимался преподавательством. Им, должно быть за сотню, но сто лет для мага не беда.

— Гарри прав, — вмешался я. — И один из таких преподов мне знаком. Это Альбус Дамблдор: папа сказал, он учил деда, а значит и дедова брата.

— В точку, Ронни, — синхронно произнесли близнецы. — Однако кроме бородатого паука в Хогвартсе до сих пор обитает профессор Бинс.

— У-у-у! — протянули Гермиона, Гарри и я.

— Понимаю ваше разочарование, ребята, — сочувственно ответил Джордж. — Мы тоже решили не пытаться расспрашивать тех двоих. Первый всё равно ничего не скажет, а второй — ничего не вспомнит. Но и здесь братцу Дреду снова повезло. Излагай, Дредди.

— В школе живёт ещё одна особа, хорошо тебе, Гермиона, известная. Имя Ирмы Монтегю тебе ничего не говорит? На первых курсах ты буквально дневала и ночевала в её ведомстве.

— Монтегю? Но ведь это… мадам Пинс! Наша заведующая библиотекой!

— Всё верно, — подтвердил Фред. — Только в то время она училась на Райвенкло и была председателем школьной группы любителей нумерологии [1] , куда наш предок и входил. Только вот беда: насолил ей чем-то наш дядюшка.

— Столь крепко насолил, что теперь старая грымза имеет огроменный зуб на всех, кто носит фамилию Уизли, — резюмировал Джордж. — Мы к ней по-всякому подкатывались — всё впустую. Эта карга даже пригрозила настучать на нас Дамби, если мы вздумаем лезть к ней хотя бы ещё раз. Так что в этом деле мы тебе больше не помощники. Извиняй, Герми.

— Да что уж там, вы и так отлично поработали; дальше я сама управлюсь.

— Кстати ты нам так и не объяснила: зачем тебе понадобился наш предок?

— Моя сестра думает отыскать первопричину проклятья, висящего над вашим родом, — опередил меня Гарри. — Ей взбрело в голову, будто отыща его, можно всё исправить и снять клейма Предателей Крови, не прибегая к сложным ритуалам. Я прав, Гермиона?

— В общем и целом — да. Эти клейма, Фред, в дальнейшем скажутся на твоём здоровье и магии. Уже к пятому курсу ты почувствуешь это, работая с высшими чарами или продвинутыми зельями. Не забывай и про здоровье: Предатели Крови редко доживают даже до шестидесяти лет...

— О-о-о! Узнаю умницу Гермиону! Только вот будут ли у меня эти «шестьдесят лет»?

— Я не шучу, Фред! Как ты можешь быть таким безответственным, когда…

— Ладно-ладно, не кипятись, — разряжая напряжение, вмешался Джордж. — Клейма снять необходимо, но и о настоящем забывать нельзя. Кстати говоря, ты не объяснила нам: зачем нужно было пересылать нашей семье деньги столь мелкими партиями?

— Ага, — продолжил Фред, уходя от скользкой темы. — Тебе с Гарри ничего не стоило вручить Рону кошель с тремя сотнями галеонов.

— И тут же оказаться в центре внимания. Мне оно надо? Или Гарри? К тому же далеко не все деньги были присланы от нас.

— Я рассказывал об этом Рону, — пояснил мой друг. — Расскажу и вам. Сейф Поттеров, как и прежде контролирует Дамблдор. Тинг может безбоязненно снимать не больше пятидесяти галеонов в месяц, и большая их часть уходит на учебники, литературу и ингредиенты. Мне удалось скопить к тому времени около сотни галеонов — их я и послал. Просить денег у родителей я не имею морального права — они и так сделали для меня слишком много.

Слова Гарри не были игрой на публику. За прошедшие девять месяцев с момента последней встречи, мой друг изрядно окреп и подрос. Его по-прежнему нельзя было назвать крепышом, но и задохликом он быть перестал. По словам Гермионы, роль зелий в этом деле оказалась невелика. Да, гоблинские эликсиры помогли исправить парню зрение, а небольшой косметический ритуал убрал шрам в виде молнии, но всего остального Гарри добился при поддержке Эммы и Дэна. Ещё прошлым летом Гермиона по секрету сообщила нам, как её родители смогли договориться со знакомыми магловскими целителями, дабы выяснить состояние парня после Дурслькабана. Результатом такого исследования стал длиной чуть ли не с Хогвартс-Экспресс список болячек, от большинства из которых Гарри удалось избавиться за год, благодаря поддержке семьи, плаванию, бегу и лечебной физкультуре. Позже, для ознаменования спортивных достижений сына, старшие Грейнджеры организовали августовскую поездку на континент, о чём Гермиона не преминула мне сообщить в своём последнем письме. И вот теперь, желая перевести наш разговор на более нейтральную тему, я попросил Гарри рассказать о Европе. К тому же мне было интересно узнать: путешествовали ли Грейнджеры лишь по магловским местам или им удалось побывать в поселениях волшебников?

Гарри и Герми не подвели. Пускай они и не заглянули в магический Париж, а по слухам там было на что посмотреть, их рассказы о юге Франции заинтересовали не только меня, но и близнецов. Слушая повесть об очередной легенде очередного замка Луары, Фред с Джорджем буквально ловили каждое слово. Готов поставить галеон против кната, эти жуки должно быть мозгуют какое бы название позаковыристей присобачить к своим будущим товарам, хотя конечно я могу и ошибаться. Вполне возможно их просто-напросто заинтересовал рассказ. Вон даже Скабберс, старая, облезлая и бесполезная крыса, доставшаяся мне в наследство от Перси, и та заинтересовалась. Гляди, как морду свою любопытную высунула, на Гарри смотрит, сейчас…

— Ублюдок! STUPEFY! STUPEFY! STUPEFY! — выхватив палочку, проревел бывший Поттер.

Никогда не видел столь быстрого перехода к бешенству. В мгновение ока лицо Гарри превратилось в жуткую маску, а глаза засветились яростью. Трясущимися руками он направил в нашу с Гермионой сторону несколько парализующих заклятий, увернуться от которых не было ни малейшей возможности, а затем кинулся на меня. Если б не своевременное вмешательство близнецов, скрутивших трёхнувшегося Гарри, я бы точно отправился на седьмой этаж Мунго.

— Гарри, очнись! — вопил Фред.

— Гарри, ты охуел?! Это же наш брат, мать твою! — кричал Джордж, из последних сил держа рвущегося к нам парня.

— Пустите! Пустите меня! Он сейчас убежит! Эта гнида сейчас свалит!

С огромным трудом близнецы смогли утихомирить Гарри Confundus-ом и вывести прочь из купе, предварительно уложив нас с Герми на кровати. Некоторое время мы молчали: действие заклятия проходило медленно, отчего тишину нарушал лишь мерный стук колёс. Несколько раз Хогвартс-Экспресс останавливался, чтобы принять очередных учеников, спешащих в школу — вопреки заблуждению, платформа 9 3/4 не была единственной станцией на пути в Хогсмид. В такие моменты коридоры вагона наполнялись гомоном новоприбывших пассажиров. Пару раз дверь в наше купе хотели открыть, однако никому из тех, кто пытался это сделать не повезло — запирающая руна работала на совесть — и нас оставляли в покое.

— Я не знаю, что стряслось с Гарри, — наконец произнесла Гермиона, разрушив затянувшееся безмолвие: голос любимой дрожал, но её речь была ясной — верный признак того, что действие заклинания заканчивалось. — С ним никогда ничего подобного не происходило… Что с ним, Рон?

— Крыша поехала на ловле шпионов, — буркнул я. — Это нам ещё повезло, что он столбнячными чарами разбрасывался, а не Seco. Тогда бы в купе лежало два … нет три трупа: два человечьих и один крысиный. Думай как хочешь, солнышко, но по ходу жирдяй и его сынок слишком часто мутузили твоего братца по башке. Прикинь, он мне сегодня на полном серьёзе утверждал, будто за ним шпионил мистер Диггл. Ага, да из мистера Диггла шпион как из меня зельевар — он со своим лиловым цилиндром никогда не расстаётся…

— Диггл-Диггл-лиловый цилиндр, — несколько напевно пробормотала Гермиона. — Я где-то слышала эту фамилию — не помню только где. Слушай, а какого этот Диггл роста?

— Меньше близнецов. Считай — коротышка [2].

— Тогда это был он. Я видела его пару раз в универмаге, когда ходила с Гарри за покупками. Всякий раз при встрече с нами он пытался рассмотреть гаррин лоб.

— С чего вдруг? Там что, заклинание создания Философского Камня написано что ли?

— На лбу Гарри был приметный шрам в виде молнии.

— Ну и?

— У Избранного, пардон, бывшего Избранного есть отметка от Сам-Знаешь-Кого.

— Но напал-то он не на Сама-Знаешь-Кого и не Диггла, а на нас с тобой. Ты можешь объяснить его поведение? Я — нет.

— Я тоже, — с грустью согласилась Герми. — Надеюсь, Фреду с Джорджем удастся разговорить его.

Нам не пришлось долго ждать близнецов. В скором времени ручка двери щёлкнула и в купе вошли трое пацанов. Взгляды Фреда и Джорджа лучились скепсисом, Гарри же был бледен, но решителен.

— Положите крысу на стол, — тихо сказал он. Фред усмехнулся, однако требование исполнил без возражений.

— Veritas Formus [3], — чётко произнёс Гарри, направляя палочку на Скабберса.

Не произошло ровным счётом ничего. Гарри произнёс заклинание ещё раз. Результат оказался тем же.

— Ну чего, убедился теперь? — с насмешкой спросил Джордж.

— Этого не может быть… я точно помню… Veritas…

— Хватит, Гарри, — голос Гермионы излучал такой холод, что её брат слегка поёжился. — Ты чуть не убил Рона и едва не покалечил меня, а теперь колдуешь над крысой. Что с тобой?

— Это не крыса! Я точно знаю, что это Питер Питтегрю.

— У-у-у! — протянул Фред. — С головёнкой у тебя правда бо-бо. Питер Питтегрю уже одиннадцать лет как мёртв и прикончил его как раз твой крёстный. Вместе с дюжиной маглов.

— Сириус никого не убивал! Это сделал Хвост! Он убил взрывом тех маглов, оглушил Сириуса, а потом, отрезав палец, сбежал! Ребята, умоляю, поверьте мне...

— Ты же видел действие заклятия.

— Ну может оно просто не сработало на нём?

— На МакГонагалл не раз срабатывало, а на Скабберсе — нет? — с явной насмешкой спросил Джордж. — Признайся Гарри: наша крыса — просто крыса и ничего больше.

— Как же так-то, — промямлил мой друг, стараясь отыскать обоснование своему бреду. — Но ведь не может же обычный крысак прожить целых десять лет!

— А анимаг по-твоему может? — риторически вопросила Гермиона. — Ни разу, заметь, не перекинувшись в человека? Не сойдя с человеческого ума за все эти годы? Ни единого раза не попавшись на глаза детям или взрослым? Ни превратившись, наконец, в дряхлого старика?

— Но ведь у неё нет мизинца, а Питтегрю как раз опознали именно по нему, — голос Гарри потерял уверенность: брат любимой держался на одном упрямстве.

— И что дальше? — с явной ленцой протянул Фред. — Ты думаешь, будто не бывает беспалых животных? Тебе же ясно показали, что Скабберс — обычная крыса-долгожитель. Чарли в своё время над ней здорово поработал...

— ...притащил крысёнка, выходил его. Знал бы ты, сколько наш брат извёл на эту животину зелий, причём самопальных, и вот результат: сперва Скабберс жил у него, затем — у Перси...

— ... и вот теперь она у Рона.

На Гарри было жалко смотреть. Пока близнецы описывали жизнь нашего домашнего любимца, парень буквально сдулся. Схватившись за голову, Гарри покраснел ярче свеклы и безмолвно двигал губами, словно силясь отыскать в словах Фреда и Джорджа хотя бы малейшее противоречие. Увы, слова близнецов были чистой правдой, меня же интересовал иной вопрос: с какого, извиняюсь за мой английский, перепоя Гарольду Грейнджеру пришло в голову отождествить крысака с человеком?

— Рон, Гермиона простите меня пожалуйста, — начал свою исповедь Гарри. — Дурак я: поверил своему видению. Едва увидел крысу, как в голове у меня что-то защемило и столько всего сразу вспомнилось... На третьем курсе Сириус Блэк сбежал из Азкабана…

Гарри говорил долго и, чем больше мы его слушали, тем больше вопросов возникало. Рассказ друга был слишком логичен для бреда и слишком бредов для логичной истории. Недоумение вызывало буквально всё, начиная с побега, продолжая оборотнем-учителем и заканчивая присутствием дементоров на территории школы. За всю историю Азкабана ни одному заключенному не удалось оттуда сбежать. Да и как это можно сделать? Даже если (бред номер раз) сиделец выберется из своей камеры, то как он доплывёт до земли, особенно после десяти лет жизни по соседству с дементорами? Но даже если такое случиться на самом деле (бред номер два), то даже самому тупому чинуше не придёт в голову допускать тех тварей туда, где учатся дети влиятельных персон. Дементор, бродящий по коридорам Хогвартса или наблюдающий за матчем по квиддичу, равносилен смертному приговору для Фаджа. Как, впрочем, и оборотень. Вот скажите, сколько проживёт министр, если тот же Малфой узнает, что отныне его сынуля будет каждое полнолуние выть на ночное светило? Вот и я о том же.

Единственной причиной, удерживающей меня от желания высказаться, стало аврорское чутьё. Оно буквально вопило, что Гарри ни единым словом не соврал. Может быть, он напутал какие-то детали или маловажные подробности, но в главном мой друг был прав. И дементоры, и побег были. Фаджу всё сошло с рук. Те же мысли возникли и у Гермионы. Подождав окончание истории, моя любимая подвела краткий итог.

— Мы не можем больше полностью полагаться на наши знания. Пример с крысой лучше всего показал нам, куда именно мы едем. Я даже рада, что всё это произошло здесь, а не в Хогвартсе — на территории директора. Случись подобное там — нас бы уже раскрыли. Мистер Моуди очень часто повторял «постоянная бдительность». Эти слова должны стать нашим девизом в тех стенах. Вы все с этим согласны?

— Согласен, — ответил я.

— Согласны, — хором произнесли близнецы.

— Согласен, — со вздохом проговорил Гарри. — Ещё раз простите меня. За свою дурость я готов пойти хоть в библиотеку, хоть на шахматный турнир.

— Ну в библиотеку ты пойдёшь в любом случае, — слегка осадив брата, сказала Герми. — Из нас пятерых лишь у нас с тобой нет фамилии Уизли.

— А пока мы всё ещё здесь, — внёс предложение я. — Давайте немного перекусим. Мама наложила столько вкуснятины, чему добру пропадать? Кто «за»? Гарри, Герми, Фред…

— Мы, пожалуй, воздержимся, ответили близнецы. — До Хогсмида осталось всего ничего, а в Хоге сегодня будут знатно потчевать. К тому же мы обещались потолковать с Ли. Если у вас тут не намечается чего-то важного, то…

— Ладно, идите, — великодушно промолвила Гермиона.

— Так, народ, мы не прощаемся. Гарри, Гермиона — до встречи на пиру. Рон — постарайся не укокошить Избранного, хотя бы до встречи со Шляпой. Всё, нас нет.

— Эй, парни: а с чего Рону меня… Парни! Гермиона, Рон чего вы смеётесь?

— А-э-о… ням-ням…

— Рон, сперва прожуй, а потом разговаривай, а ты Гарри только не говори мне, что не прочитал ту статью.

— Какую ещё статью?

— Т-а-а-к, значит не прочитал. Я ведь тогда специально её тебе принесла. И как вообще можно быть таким безответственным: там же речь шла о тебе!

— Обо мне? Ну я вообще-то к спринту готовился.

— Всё с тобой ясно. Ладно, ввожу в курс дела. В середине июля, Рон как это было с ним уговорено, прислал большую статью из «Пророка». В ней некий Эльфиас Дож рассуждал о тебе, Сам-Знаешь-Ком и Аваде. По его выкладкам получалось, будто смертельное заклятье убило в тебе магическое ядро и теперь тебе не под силу создать даже простейший Lumos.

— Да… да они издеваются! — буквально проревел Гарри.

— А раз ты у нас теперь сквиб, — спокойно продолжила Гермиона. — То надеждой магической Британии ты быть не можешь, а посему останешься жить среди маглов, от которых, по сути, ничем не отличаешься.

— Угу, — подтвердил я. — У нас в Норе такой переполох начался. Джинни в слёзы, мама за сердце схватилась, даже папа и тот неделю сам не свой проходил. Зато теперь у нас новый Избранный есть. Или типа есть.

— Типа есть? Что ты имеешь в виду?

— Дож в своей статье утверждает, будто Сам-Знаешь-Кто совершил ошибку, напав на Поттеров, ибо настоящим героем пророчества является Невилл Лонгботтом, родившийся на исходе седьмого месяца и не имеющий проблем с колдовством, — менторским тоном пояснила Гермиона. — Только вот не все волшебники этому верят. Рон прислал мне несколько газетных вырезок с настоящей полемикой: одни смеются над автором, другие — соглашаются с его аргументами, а третьи утверждают, что теперь всё это неважно. Нельзя мол всё время смотреть назад, а нужно взять примеры из настоящего и в качестве такового приводят поступок Рона.

— Ладно, Гарри, забей, — попытался успокоить парня я. — Избранный-Неизбранный… Нам это только на руку. Похоже, бородач забил на твои поиски и решил разыграть карту Лонгботтома. Ты же пока время есть, лучше на мамину стряпню налегай. Не знаю, чем нас будут кормить в Хоге, только не в жизнь не поверю, что это будет лучше домашнего объедения.

Гарри последовал моему совету, и дело быстро пошло на лад. Весь остаток пути мы проболтали о разных пустяках. Герми продолжила прерванный ранее рассказ о путешествии по Луаре и (держитесь покрепче) Рону [4] . Оказывается, во Франции есть и такая река, названная в честь некоего мифического мужика, отличавшегося весьма буйным нравом. Вот так-то: сколько не живи, всё одно отыщешь чего-то новенькое.

Наш лёгкий непринуждённый разговор мог бы продолжаться до бесконечности, если б не голос машиниста, оповестивший по громкой связи, что до конечной станции осталось пятнадцать минут. Переодевшись в школьные мантии, мы покинули купе. Вещи, памятуя об особенностях работы носильщиков, брать с собой не стали. Напоследок, Гермиона совершила несколько пассов над дверной ручкой, те самым снимая охранную руну, и наше Трио двинулось в тамбур.

* * *

Иногда я удивляюсь суетности нашего мира: мы куда-то несёмся, спешим, торопимся и что в итоге? А ничего — не замечаем насколько красиво вокруг. Небо звёздное, метель августа… Так, стоп занесло меня куда-то не туда. Увы, но август закончился ещё вчера. Сегодня на дворе царил сентябрь. Здесь, в Шотландии, это чувствуется куда отчетливей, нежели на юге. Всякий раз, когда тишину ночи нарушал ветерок с озера, Герми ежилась от холода, прижимаясь ко мне, а Гарри лишь улыбался в ответ. Это жук додумался одеть под мантию безрукавку — подарок моих сестёр — и теперь наслаждался, глядя на зябнущих нас. Эх, до чего же всё-таки хорошо вокруг. Бодрящий ночной воздух, запах сосен и гомон толпы на темной платформе — не хватает лишь...

— Перваки, ко мне!

О, теперь всего хватает. Бас Хагрида я не спутал бы ни с чем на свете. Помахивая фонарём, бородатый школьный лесничий возвышался над новичками и студентами, словно гора среди холмиков. Хороший он всё же дядечка, правда с одним огромным недостатком. Рубеус Хагрид до мозга костей был и остаётся получеловеком Дамблдора, ухо с которым придётся держать востро.

— Есть еще перваки? Нету? Ну и ладушки. Тады идём за мной и смотри под ноги! Ща я вам Хогвартс покажу.

Поскальзываясь и спотыкаясь, три десятка новичков двинулись вслед за великаном. Ведущая к озеру тропа оказалась весьма крутой, отчего никто особо не разговаривал, зато, когда мы спустились вниз, наше молчание оказалось вознаграждено с торицей. Дружный "Ах!" вырвался у каждого из нас помимо нашей воли. На противоположном берегу, на вершине горы, светясь окнами на фоне звездного неба, расположилось нечто величественное со множеством башен и башенок. Напоминая яркую картинку, слетевшую с пожелтевших страниц сказок Бидля, Хогвартс, бывший когда-то давно нашим домом, вновь готовился принять нас.

— Так, перваки! Вы туточки пока постойте, на замок наш поглазейте, а я за лодочками схожу. Запаздывают они сёдни чо-то. Только чтоб без меня ни-ни!

Произнеся эту речь, старина Хагрид тряхнул бородищей, а мы, несмотря на смешки нескольких зубоскалов, последовали его совету. Впрочем, восхищённое молчание продлилось недолго. Буквально спустя пару минут, один новичков решил узнать: чего же ему стоит ждать от будущего распределения.

— Мы будем биться с доспехами, — на полном серьёзе произнёс голосок одного из ребят. — У меня кузен на Гриффиндоре учится, вот он три года назад с ними дрался и победил, поэтому его туда и взяли. И меня возьмут.

— И ты в это поверил? Кем надо быть, чтобы попасться в такой примитив? — речь задавшего вопрос была до краёв наполнена скепсисом, выдавая в хозяине большого любителя книг. — Да твой кузен — обыкновенный балабол и хвастун, впрочем как и все львята.

— Это ты кого назвал балаболом? Это мой мой-то кузен хвастун? Да ты… червяк книжный! Пока ты в своих книжонках копаться будешь, я…

Очень скоро на берегу началась настоящая перепалка. Одна группка поддержала книжника, другая — храбреца, однако большая часть просто смотрела на дополнительное развлечение, иногда подзуживая соперников. Эх, детство-детство: когда-то я сам готов был с пеной у рта доказывать, что лучше удавится, чем поступить на Слизерин или в Хаффлпафф. По счастью, в Академии авроров нам первым делом выбили эту дурь, ибо нельзя идти на задание, глядя на соратника как на скользкого червяка или безбашенного кошака. Вот интересно: с какого перепоя Основателям пришло в голову делить учеников? Найти ответ на сей вопрос я не успел, поскольку ко мне подошел какой-то смутно знакомый пухлый паренёк и извиняющимся покашливанием отвлёк от раздумий.

— Извините, не вы ли случаем Рональд Уизли? — несколько неуверенно произнёс он.

— Да, я Рон Уизли. А ты…

— Значит ты всё-таки прикатил, — голос паренька мигом обрёл злость. — А я-то надеялся, будто у тебя хватит совести не приезжать!

— Ух ты, раскомандовался! «Совесть», «не приезжать»! Собственно, кто ты такой, чтобы решать, кому ехать, а кому нет? Директор? Тогда почему ты тут, а не там?

— Не важно кто я! Пусть твои прихлебатели называют меня дутым героем, зато я не герой-попрошайка как ты и твоё поганое рыжее семей… У-у! Пушти! Пушти мегя!

Пухляк хотел было вырваться, размахивая руками, однако я крепко схватил его за нос. Под смешки и улюлюканье мелюзги, толстенький любитель почесать языком оказался препровождён к озеру и несколько раз мокнут в воду. За пару десятков ярдов, составивших наш недолгий путь, пухлячок умудрился не только выронить жабу, служившую ему фамилияром, но и волшебную палочку, став, по общему мнению, толпы, абсолютно беззащитным.

— А теперь, слушай сюда, — как можно более ледяным тоном заговорил я. — Предупреждаю последний раз, если ты своим грязным языком вздумаешь оскорбить мою семью или моих друзей, то твой язык окажется в жопе. Я понятно объясняю?

— А-а-а!

— Не слышу!

— Да-а-а…

— То-то же, — с этими словами я оттолкнул пухлого и, сполоснув руки, вернулся к Гермионе и Гарри.

— Зачем ты так, Рон? — был первый вопрос любимой. — Ты чуть не утопил этого мальчишку.

— А по мне, Рон поступил слишком мягко, — встал на мою сторону Гарри. — Если бы этот дебил вздумал оскорбить папу с мамой, я бы не ограничился одним моканием.

— Ох, мальчишки-мальчишки. Вам в любом возрасте лишь бы подраться, — со вздохом произнесла Герми. — Неужели вам неясно, что всё это провокация? Тебя, Рон, хотят стравить с новым Избранным.

— Зачем? — искренне удивился я.

— Если бы я знала.

— Зато я кое-что знаю, — с довольным видом произнёс Гарри. — У него палочка из остролиста, а вот начинка скорее всего...

— Верните мою палочку, — жалобно протянул мой давешний оскорбитель.

Гарри оглядел его с головы до ног. Пухляк, крепко вцепившись в пойманную жабу, выглядел так, будто он не меньше получаса скакал по болотам: его мантия была вымочена, изгваздана, а кое-где даже порвана.

— Тебя хоть как зовут-то? — после короткого размышления спросил мой друг.

— Невилл. Невилл Лонгботтом, — насупившись, буркнул пухляк.

— Гарольд Грейнджер, — представился в ответ Гарри. — Не скажу, что мне приятно с тобой познакомится, однако я верну тебе палочку, если ты ответишь на вопрос: какова начинка твоей палочки? Случаем, не жила дракона?

— Не, перо феникса. Верни мне её.

— А где волшебное слово?

— Flippendo? Allohomora? Lumos?

— Слышь, Грейнджер, — невообразимо тоненьким для своего крупного тела голоском пропищал один из стоящих на берегу молокососов. — Кинь лучше её в озеро! Пусть этот кретин поплавает!

— Не, — возразил ему голос побасовитей. — Швырни в кусты! Пусть там порыскает — авось репейников наберёт.

— Да ну, репейники! Лучше в озеро!

— А я говорю в кусты!

— А я — в озеро!!

Спор мог продолжиться до утра, если бы не вмешательство Гермионы. Вырвав из рук Гарри палочку, она протянула её Невиллу. Последний, схватив свой инструмент и не единым словом не поблагодарив Герми, тут же ретировался. Над толпой пронёсся разочарованный гул, но перерасти в нечто более опасное ему было не суждено. Бородатый лесничий, держа в руках свой неизменный фонарь, появился весьма вовремя, на корню гася недовольство.

— Так, первачки, — пробасил он. — Все в сборе, никто не потерялся? Ну вот и ладушки. За лодочками я сходил, терь они туточки. И чо стоим? Залазь, ток это не больше четырёх в ялик, иначе не поплывём!

Беспокоился Хагрид напрасно. К берегу приткнулись сразу дюжина лодок, из которых лишь три оказались заполненными до отказа. В остальные, народ размещался по двое или по трое и лишь давешний Невилл плыл в гордом одиночестве. Что же касается нас, то первую половину пути от берега до замка Гермиона хранила молчание, дуясь на нас, правда затем и она оказалась увлечена чудесами озера. Пока лодки скользили по водной глади, её обитатели подплывали к самой поверхности, дабы поглазеть на будущих учеников. Гринлоу, русалки вместе с какими-то непонятными светящимися существами, вызывали у нас одновременно страх и восхищение. Не знаю насчёт остальных, а мне было немного обидно, когда эта красотища исчезла без следа. Ну тут уж ничего не поделаешь: лодки пришвартовались к каменной пристани, и нам волей-неволей пришлось следовать за Хагридом, незнамо как сумевшим добраться сюда быстрее учеников.

* * *

— БУМ! БУМ! БУМ!

Гигантский кулак лесничего казалось вот-вот сокрушит двери, однако работа старых мастеров выдержала и без единого звука распахнулась. На пороге замка нас встретила немолодая колдунья со строгим лицом и не менее строгой причёской, в которой я узнал Минерву Макгонагалл. Про неё говорили, будто декана львов можно сломать, но нельзя согнуть. Очень верные слова. В последнюю нашу встречу, состоявшуюся еще в той жизни, я запомнил её абсолютно седой поломанной жизнью старухой — война не пощадила её детей. Не имея семьи, Минерва нашла отраду в нас, своих учениках, когда же в один день погибли более сотни её «отпрысков», в декане Гриффиндора что-то изменилось. Казалось, будто закрывая глаза очередному студенту, профессор Макгонагалл хоронила частичку себя.

Дальнейшие события пронеслись несколько мимо меня. Речь заместителя директора о домах, визит призраков и даже тысячи парящих свечей большого зала казались мне чем-то несущественным, даже, если хотите, показушным. Внимание Гермионы, Гарри и меня оказалось во власти Шляпы. Пока остальные любовались убранством, мы смотрели на артефакт. Старый латанный-перелатанный головной убор, принадлежащий самому Годрику Гриффиндору, пел одну из своих песен. Раньше я никогда особо не прислушивался к виршам Шляпы, но сегодня несколько строк буквально врезались в моё сознание.

Не скроешь мыслей от меня

О Выборе Пути.

Примерь меня, и я скажу,

Куда тебе идти.

Не скроешь мыслей… Интересно узнает ли Шляпа Герми, Гарри или меня, когда один из нас её наденет? Вопросы-вопросы, ответы на кои я получу, лишь оказавшись один на один с творением Годрика. А времени до такой встречи оставалось всё меньше. Закончив пение, Шляпа принялась вызывать учеников одного за другим [5], а МакГонагалл чиркать пером в длинном свитке. Так Ханна Эббот и Сьюзен Боунс отправились к барсукам, Терри Бут и Мэри Броклхарст — к воронам, Лаванда Браун и Шимус Финниган — ко львам, а Винсент Крэбб (обладатель девчачьего голоса) с Грегори Гойлом (обладатель голоса побасовитей) — к змеям. Едва последний ушел под зелёные знамёна, как настала наша очередь.

— Грейнджер Гарольд!

Гарри улыбнулся нам и направился к Шляпе. Впервые за время церемонии творение Основателей задумалось. Прошло несколько минут, прежде чем вердикт был всё же вынесен.

— Хаффлпафф!

Барсуки? Почему бы и нет. Гарри больше всего мечтал о семье, и вот мечта сбылась. Конечно чуток обидно, что мы окажемся за разными столами, но неужели от этого мы заделаемся лютыми врагами? Нет! Те же мысли я чувствовал и в Гермионе. Сделав шаг вперед, она хотела подойти к Шляпе, едва та произнесёт её имя, однако головной убор выкрикнул Дафну Гринграсс. Слегка изогнув брови, Макгонагалл бросила недоумевающий взгляд в сторону Хагрида. Лицо школьного лесничего выражало неподдельный ужас. Несколько раз великан, загибая пальцы, принимался считать число уже распределенных и число тех кому ещё предстояло выбрать дом, но всякий раз сбивался со счёта. Меж тем сортировка шла своим чередом. Наша толпа редела, пока нас не осталось только трое.

— Уизли Гермиона!, — наконец прокричала Шляпа.

По столам пронесся удивлённый шепоток. На худенькую девочку с непослушными каштановыми волосами уставилось несколько сотен пар глаз. Улыбнувшись мне, Герми вышла в центр зала. Как и в случае с Гарри, Шляпа вновь задумалась. Прошла минута, другая и вот громом среди ночного неба прозвучало:

— Слизерин!

В первый момент мне показалось, будто я ослышался. Герми у змей? Да они же растерзают её там! Из-за этого драклого куска фетра у неё не будет там жизни! Большой Зал школы чародейства и волшебства наполнился разноголосым гомоном. То здесь, то там звучали словечки типа: «неслыханно!», «Уизли на Слизерине?», «не похожа она предательницу крови», «а она точно из них?».

Напряжение передалось даже на стол учителей. Одна из них — женщина неопределенного возраста в очках с толстыми линзами — принялась с самым радостным выражением на лице указывать на Шляпу, схватив при этом за руку бледного крючконосого профессора. Последний оказался не рад такому вниманию, но отпихнуть назойливую соседку не решился. Другой преподаватель — восседающий на горе подушек коротышка — втолковывал нечто весьма заумное пятерым дамам старше средних лет, кивая опять же в сторону крючконосого коллеги. Хагрид с глазами большими, нежели иное блюдце просто чесал голову. Готов поставить галеон против кната, смысл происходящего оставался для него тайной за семью печатями. Единственным, кто в этой кутерьме хранил царственное спокойствие, оказался директор. Его взгляд словно говорил мне: «ну чем бы дитё не тешилось, лишь бы Авадой не швырялось».

Конец переполоху положила Гермиона. Аккуратно поставив Шляпу на табурет, она решительно двинулась к змеиному столу. Её взгляд говорил о непоколебимости принятого решения и том, что слизням, в любом случае, придётся с ней считаться. Артефакт Годрика меж тем вновь подал голос.

— Уизли Рональд! Ну-с, мистер Уизли, — раздался вкрадчивый голосок, едва головной убор Основателя оказался на моей башке. — Ещё раз здравствуйте. Или мне теперь называть вас лордом Уизли? Давненько у меня не случалось подобного. Вы готовы говорить серьёзно?

Примечания

1. Понятие не имею сколько лет этой заведующей библиотекой. Если найдёте источник, доказывающий, что Ирма Пинс не могла учиться в начале тридцатых годов, то считайте это очередным пренебрежением каноном

2. В книгах близнецы имеют небольшой рост, в отличии от фильма, где их играли долговязые актёры.

3. Veritas Formus — чистый авторский произвол. Не помню как произносится заклятье, заставляющее анимага принять свой настоящий облик.

4. Самое забавное, такая река действительно существует. У нас на картах она обозначена как "Рона", однако французы произносят название в мужском роде — Рон.

5. Авторский произвол.