Трилогия «Соперница» (гет)

Эмили, с головой погрузившись в учёбу, не сразу осознала, что провела в Хогвартсе почти два месяца. Это понимание пришло к ней, когда девочка сверялась с расписанием вечером тридцатого октября, в среду. Поттер хотела убедиться, что ночной урок астрономии не отменили, а значит, на следующий день можно было спать до обеда — учёба начиналась только после двенадцати. Поужинав, она вместе со слизеринцами дожидалась предстоящего урока в пустом кабинете недалеко от входа в Астрономическую башню. Эту комнату специально выделили для ожидания полуночной астрономии, поэтому находиться в ней после отбоя было позволительно.

— Ты неправильно держишь палочку. Расслабь запястье, не зажимай его так. Твои движения в данном превращении должны быть плавными, — в который раз терпеливо объяснял Драко, который после своего первого провала на трансфигурации поднаторел в этом деле и теперь учил Эмили. Поттер из раза в раз повторяла одно из заклинаний, которые после всплеска магии на второй неделе учебного года стали получаться уже довольно сносно.

Ребята сгруппировали парты и расселись вокруг них. Сидевшая рядом с Эмили Дафна через весь стол обратилась к Винсенту:

— Винс, передай, пожалуйста, — она кивком головы указала на бумажный пакет с выпечкой, очередную порцию которой Драко получил этим утром из дома.

Он часто угощал своих друзей за столом в Большом Зале, а по средам приносил гостинцы и в этот кабинет, потому что ужина не хватало на всё время ожидания полуночи. Эмили, перехватив пакет, взяла себе очередную булочку и передала его подруге. С Дафной Гринграсс у неё сложились самые тёплые отношения среди остальных слизеринок, а через ту она также познакомилась и с Трейси, немного мрачной и немногословной девочкой.

— Ну-ка, покажи ещё раз, — нахмурив брови, обратилась рейвенкловка к Малфою и надкусила ароматный мякиш.

Драко прочистил горло и, выпрямившись, манерно наставил палочку на деревянный брусок. Он в привычной неторопливой манере чётко произнёс слова превращения, попутно рисуя в воздухе узор. Тут же деревяшка покрылась металлическим отблеском, а ещё через секунду уверенно переняла все свойства железного кирпичика.

— Драко, у тебя получается с каждым разом всё лучше! — восторженно вскрикнула Пэнси, сидящая с другой стороны от мальчика. — МакГонагалл просто обязана будет дать тебе за это несколько баллов.

Драко лишь усмехнулся и приподнял подбородок. Эмили ничего на это не сказала — только незаметно приподняла брови и, дожевав пончик, вернулась к практике.

Через некоторое время в класс начали подтягиваться остальные факультеты. Первыми явились хаффлпаффцы. Их топот и громкие голоса были слышны ещё в начале коридора. Все сидящие, кроме невозмутимого Блейза, безмолвно переглянулись, и, когда барсуки ворвались в кабинет, некоторые из слизеринцев смерили их презрительными взглядами. Эмили же тактически не поднимала голову, шепча заклинание над своим деревянным параллелепипедом. Она чувствовала на себе взгляд Меган, но упрямо не отвечала взаимным приветствием. Они не общались с середины сентября, хотя Джонс не оставляла попыток поговорить с Эмили на уроках зельеварения. Снейпу пришлось рассадить их, чему Поттер невероятно обрадовалась.

Хаффлпаффцы собрались в противоположном углу и о чём-то шумно болтали, сидя на партах. Блейз, спокойно отложив книгу, направился к ним. Эмили, не поворачивая головы, пыталась понять, что он им говорил, но того было почти не слышно. На барсуков его слова подействовали, и они заговорили гораздо тише, чуть ли не шёпотом.

— Что ты им сказал? — впечатлившись результатом его поведения, негромко поинтересовалась Эмили, когда Забини неторопливо вернулся на своё место.

— Что прокляну, если не заткнутся, — он устремил на неё красноречивый взгляд исподлобья, ухмыльнувшись краем рта, и вновь раскрыл учебник. Эмили понимающе качнула головой и, через силу оторвавшись от разглядывания шоколадной кожи слизеринца, занесла руку с очередным заклинанием над бруском.

Гриффиндорцы появились с рейвенкловцами почти одновременно за несколько минут до начала урока. Первые присоединились к компании хаффлпаффцев, с надменным видом обойдя компанию змей и Эмили, а одногруппники Поттер расселись в одном из свободных углов, тут же уткнувшись в свои конспекты.

— Всё, я устала, — вздохнув, она опустила палочку и кирпичик в сумку. — Пойду к своим.

И выхватив у Грегори ещё не опустошённый пакет, достала пончик, а затем двинулась к рейвенкловцам. Вместе с ними она лениво просмотрела последнюю пройденную тему, чтобы восполнить в памяти пробелы о спутниках Сатурна.

— Все здесь? Поднимайтесь за мной, — за несколько минут до полуночи в кабинет заглянула профессор Синистра, одна из самых молодых преподавателей. Она, как и Дамблдор, любила экстравагантные мантии: на этот раз её одежда была расшита серебряными лунами.

Поднявшись по длинной винтовой лестнице на самую высокую башню Хогвартса, ученики привычно расположились у парапета и начали раскладывать свои принадлежности: пергаментные листы, перья с чернилами, карты и складные телескопы.

Ночь была тиха и безветренна, поэтому Эмили опасалась лишь того, что случайно столкнёт свои вещи вниз. Падать бы им было без малого сто пять футов — случись такое, с телескопом можно было бы попрощаться. Поттер опасливо глянула вниз, держась от края стены на приличном расстоянии. Голова закружилась от высоты, а земля начала тянуть к себе. Чтобы перебороть это ужасающее наваждение, рейвенкловка отстранилась и заставила себя взглянуть на небо. Сегодня первокурсники принялись изучать Уран, поэтому она, раскрыв телескоп, вгляделась в тёмное полотно, ища взглядом светло-голубую планету.

Астрономия стала одним из любимых уроков Эмили, даже невзирая на то, что проходила в окружении враждебных лиц. Девочка с удовольствием изучала звёзды и с волнующимся сердцем представляла, как было бы, живи маги на одной из далёких планет: без простых людей и связанных с ними разногласий между волшебниками. Острая убеждённость Драко и прочих слизеринцев в том, что магглорождённым здесь не место, стали сильно напрягать Эмили, но она пока ещё не совсем поняла, как на это правильно реагировать и действительно ли она не заблуждается, мысленно уравнивая всех, кто владеет магическим даром. Вот она, например, выросшая среди магглов, действительно справляется с магией хуже, чем чистокровные. С другой стороны, Гермиона Грейнджер — отличный пример способного мага-магглорождённого. Всё, что Эмили могла сейчас, — не принимать ничью сторону и наблюдать. Также она старалась отвлекать внимание Драко и других в особо опасные моменты, поскольку чувствовала, что уж на это её влияния на них хватает.

— Помнишь, Невилл как-то говорил, что его уронили со второго этажа, и он выжил? Как думаешь, если маг упадёт с такой высоты, он выживет? — спрашивал у Рона Дин, с которыми Эмили находилась по соседству. Поттер тоже заинтересовалась этим вопросом и невольно прислушалась к разговору мальчиков, отвлекаясь от своих нерадостных мыслей.

— Не знаю, — протянул тот, — квиддичные игроки с гораздо большей высоты падали, костеростом всё восстановить можно.

— А если они упадут на спину? Там ведь сращивать нечего будет! — громким шёпотом вставил Шеймус.

— Кто там разговаривает? — недовольно прервала лекцию профессор. — Минус балл с Гриффиндора. Повторяю: период полного обращения Урана вокруг Солнца составляет восемьдесят четыре земных года.

Мальчики тут же уткнулись в свои телескопы. Этому примеру последовала и Эмили, отметив про себя, что в Хогвартсе были очень строгие преподаватели, которые любили снимать баллы, но не награждать ими.

Урок закончился около часа ночи, когда увидевшие наконец восход Урана полусонные ученики поспешили в свои спальни. Несмотря на то, что у них была официальная причина бродить по школе, никому не хотелось попасться на глаза Филчу или его кошке.

* * *

Эмили проснулась, когда время подходило к обеду. Мгновенно вскочив, она помчалась собираться и через двадцать минут пулей вылетела в гостиную. У двери столпились выходившие ученики, поэтому Поттер смогла отдышаться и расчесать пальцами волосы, чтобы придать им более-менее опрятный вид. Спросонья она заметила, но не придала этому особого значения, необычный вид остальных рейвенкловцев: некоторые из них вместо привычных сине-бронзовых галстуков надели чёрные. Многие из тех, кто изменил школьной форме, посматривали на Эмили с непонятными для той выражениями лиц: помесью сочувствия и... скорби?

Впереди она увидела макушку Роберта, также сменившего галстук; тот, заметив её взгляд, опустил голову и отвернулся, периодически косясь на неё через плечо. Эмили даже не удивилась этому — они с Хиллиардом взаимно не ладили, хоть ничего друг другу не говорили открыто. Только когда оба прогуливались в компании Маркуса, любезно уступали друг другу слово и делали вид, будто между ними нет неприязни.

— Что за галстуки? Привет, — Эмили схватила под руку Падму, чтобы не потерять ту в толпе.

— Э-э-э... — растерялась Патил, — ну... ты же понимаешь, такой день. Немногие поддержали, только слизеринцы и часть наших.

— Какой день? — не поняла Эмили, но ответ нашёлся, когда они сошли с лестницы на пятый этаж. Всё кругом было украшено к Хэллоуину: рыцари носили тыквенные головы, на стенах висели серебристые паутины, а под потолком летали наколдованные летучие мыши.

— Хэллоуин? Как здорово! Я никогда не праздновала его: мои родители запрещали «эту чертовщину», — Эмили при этих словах изобразила тон дяди Вернона и возвела глаза к потолку, а затем, отпустив руку однокурсницы, радостно сложила ладони вместе: — Жду не дождусь пира. Тут ведь будет пир? Ну, как в первый день. Наконец-то подадут что-то необычное: честно, я устала есть одно и то же каждую неделю.

Падма, побледнев, лишь кивнула Эмили и, ничего не сказав насчёт галстуков, мягко пожала её руку, словно в знак поддержки. Когда Поттер вместе с остальным факультетом вошла в зал, первым делом она, как обычно, отыскала взглядом друзей-слизеринцев и приветливо помахала им рукой. Не снимая с лица улыбки, девочка почувствовала, как тихо ёкнуло сердце: практически весь стол зелёного факультета надел сегодня чёрные галстуки.

«Что происходит? — задалась вопросом Эмили, присаживаясь за свой стол. — И лица такие... Траур сегодня, что ли?» Она накладывала себе кашу, когда сзади к ней подошёл гриффиндорец:

— Кхм... извини. Приятного аппетита. Я... Я... в общем, это... — на вид парню было лет четырнадцать.

Поттер его не знала, но заинтересованно обернулась. Парень краснел и путался в словах, переминаясь. На его груди, как и у прочих гриффиндорцев, по-прежнему краснел факультетский галстук. Эмили терпеливо подождала, пока он не справился с собой, понимая, что сама не раз волновалась, обращаясь к незнакомым студентам.

— Спасибо тебе... спасибо. Ну, что... так получилось... И Сама-Знаешь-Кто, он... исчез. Мне очень жаль, что... что тыптерялардитлей*, — последние слова он выпалил на одном дыхании так, что не будь Эмили внимательна к его речи, не разобрала бы. Она не стала заставлять мальчика повторять сказанное, интуитивно поняв его смазанные фразы и догадавшись, что тот хотел выразить.

— Это случайность. Просто случайность. Здесь многие потеряли родителей, — ответила она ему, ощущая, как тяжело ей дались подобные слова.

— Угу, — кивнул он и, покраснев ещё сильнее, вернулся за свой стол, уткнувшись в тарелку.

— Что это на него нашло? — поражённо обернулась к однокурсницам Эмили, потянувшись за булочкой с изюмом.

— Так ведь... сегодня тот самый день, — осторожно начала Чжоу Чанг, сидевшая неподалёку, тоненьким голосом, словно она говорила о чём-то священном.

— Когда твои родители... когда их убил... — подхватила Падма после того, как второкурсница, не справившись с эмоциями, зажала рот руками, но тоже не смогла договорить.

Все вокруг смотрели на Эмили глазами, полными сочувствия. Студенты других факультетов также кидали на неё заинтересованные взгляды, отворачиваясь, когда она смотрела на них в ответ. Радостное настроение Поттер таяло с каждой секундой: теперь она чувствовала себя как в первый школьный день, когда всем было необходимо разглядеть её шрам и пообщаться лично.

«А ведь я о Поттерах даже не вспомнила! Честно говоря, я вообще забыла, когда это всё случилось. Хотя странно, подобные даты я обычно помню. Но, по-моему, к этому привлекается слишком много внимания», — Эмили кивнула девочкам вокруг в знак того, что она приняла их поддержку, и, не говоря больше ни слова, принялась за завтрак. За несколько минут до урока она залпом выпила сок, вытерла губы салфеткой, привычно завернула в бумажный пакет запас булочек на день и быстрым шагом направилась из Большого зала. Хотелось спрятаться от всех этих сопереживающих лиц: Поттер меньше всего нужно было, чтобы её жалели таким способом. Её раздражала необходимость принимать все эти речи, потому что никакой скорби по поводу смерти своих настоящих родителей она даже отдалённо не чувствовала. И собственная чёрствость рейвенкловке тоже не нравилась. Девочка даже не хотела признаваться себе, что именно напоминание о том, что она ничего подобного не чувствует, злило её в этой ситуации.

В порыве бессильного недовольства она взбегала по лестнице на третий этаж, когда налетела на вышедшего из-за угла Маркуса.

— Хей! Осторожно, осторожно, — парень прижал её к себе, чтобы та не упала назад от столкновения.

— И ты тоже? Кто это придумал? — Эмили поджала губы и отстранилась от слизеринца, ткнув его в грудь. Запах его туалетной воды резко бил в нос.

— Не поняла ещё? Это же в честь тебя... и в память о твоих погибших родителях, — грустно посмотрев на неё, улыбнулся Маркус и погладил свой чёрный галстук.

Эмили прикрыла глаза, чтобы успокоиться и не сорваться на друге. Она уже собиралась сказать ему, что у неё есть семья, как мимо проходящий пятикурсник с Гриффиндора оттолкнул Маркуса плечом, гневно произнеся:

— Что-то раньше вы об этом не думали, Флинт. Ели, пили, радовались жизни. Поттер, не слушай их. Они, проклятые лицемеры, даже представления не имеют о том, что значит потерять родителей от рук Сама-Знаешь-Кого.

Эмили бросила вопросительный взгляд на Маркуса и увидела, как у того на лице задвигались желваки, а руки сжались в кулаки. Но ответил пятикурснику он очень спокойным и холодным тоном:

— Благородные львы опускаются до клеветы? Правила приличия, полагаю, тоже не для гриффиндорцев писались? Иди куда шёл, Вуд.

Вуд хотел наброситься на слизеринца, но остальные гриффиндорцы придержали его за руки и предотвратили драку. Маркус, обернувшись, усмехнулся, а после посмотрел на Эмили и продолжил гораздо более тёплым голосом:

— Не обращай внимания, они просто злятся, что мы инициативу перехватили, а им и в голову не пришло вспомнить о другой стороне этого праздничного дня.

Эмили шумно вздохнула, задрав голову. Это всё вызывало головную боль и хлопоты, в которых она сейчас совершенно не нуждалась. Прозвенел школьный колокол.

— Я опаздываю, — она оттолкнула от себя слизеринца, который мешал ей пройти вверх по лестнице, но была поймана за руку:

— После четвёртого урока подойдёшь в библиотеку? — держа её за ладонь, Маркус смотрел на Эмили снизу вверх, а заметив недоброе выражение лица девочки, поспешно добавил: — Никаких сюрпризов, просто подшивку газет того времени покажу. Я думаю... ты должна знать, как всё было.

— Да-да, приду, — быстро проговорив, пообещала Эмили, стараясь высвободить руку.

Но Маркус отпустил девочку лишь после того, как поцеловал тыльную сторону её руки. Слизеринец давно так не делал, да и виделись они в последний раз только на прошлой неделе; он был целиком и полностью занят подготовкой к квиддичу. Это заставило щёки Эмили вспыхнуть, а душу — загореться новой волной злости: «Это что? Целовать руки можно только в особенные моменты?!»

Рейвенкловка добежала до кабинета заклинаний, рывком открыла дверь и, не обращая внимание на перешёптывающихся учеников, осторожно прикрыла её, а затем в несколько шагов добралась до своего места.

— Извините, — немного грубо, но стараясь контролировать ярость в голосе, бросила она профессору Флитвику, в то время как сама резко доставала учебник и палочку из сумки.

— Ничего страшного, мисс Поттер, мы всё понимаем, — тоненьким голосом пропищал профессор-карлик, за что Эмили послала ему короткий ненавидящий взгляд, надеясь, впрочем, что тот не успел его заметить. — Откройте, пожалуйста, страницу пятьдесят три. Мы сегодня практикуем Чары Левитации. Вы удачно сели в пару с мисс Броклхёрст, у вас одно перо на двоих, тренируйтесь поочерёдно.

Пока Мэнди пыталась поднять перо, Эмили приходила в себя, закрыв глаза. Её бушующее эмоциональное состояние стихло, но остатки его позволили Поттер с первого раза выполнить чары, правда, с небольшим побочным эффектом: перо быстро взлетало и взрывалось под самым потолком, осыпая девочек маленькими пёрышками. Флитвик крутился вокруг них, рассказывая, почему это произошло, каждый раз выдавая им новый экземпляр, но в конце урока всё равно наградил Рейвенкло десятью баллами и отпустил их с Мэнди без домашнего задания.

Эмили не хотелось находиться в замке и натыкаться на студентов, которые желали выразить своё сочувствие, поэтому после окончания урока она стремительно направилась к главному выходу из замка. Выйдя на свежий, прохладный воздух, она почувствовала, что дышать стало легче, и, пару раз вдохнув кислород поглубже, направилась к дереву у озера. Это излюбленное учениками место показал ей Маркус, но девочке ни разу не удавалось занять там место.

Оставшись одна, Поттер расселась на траве и достала одну из захваченных с обеда булочек. Не сказать, что она была голодна, но переживания требовали что-то пожевать. Она сидела весь четвёртый урок, вместо которого у неё, как и у хаффлпаффцев, было окно, и задумчиво глядела на водную гладь, вспоминая приёмных родителей и сравнивая их с биологическими. Эмили содрогнулась, представив, что погибла бы тётя Петуния, но смерть Лили Поттер не нашла никакого отклика в душе девочки. Едва трепетнулось сердце при мысли об отце, но и этого было недостаточно, чтобы она скорбела о его гибели.

Рейвенкловка вернулась в замок вместе со звонком и, поднимаясь по мраморной лестнице, чуть не была снесена Гермионой, которая сбежала по ступеням и направлялась в коридор, ведущий в подвалы, кухню и гостиную Хаффлпаффа. Эмили удивлённо перекинулась через перила и окликнула гриффиндорку:

— Эй, ты чего? — но та быстро подняла на неё глаза, в которых рейвенкловка увидела слёзы, и, шмыгнув носом, покачала головой, после чего толкнула дверь коридора.

Понадеявшись, что Грейнджер сама справится со своим горем, Поттер поторопилась в библиотеку; успокаивать кого-то она не умела и не очень-то любила. Там оказались только хаффлпаффцы первого курса и несколько старшекурсников, среди которых Эмили не нашла Флинта. Девочка села за самый дальний стол от барсуков, но только она раскрыла первую попавшуюся книгу, взятую с полок позади, как к ней подсела Меган.

— Привет, — тихо и непривычно спокойно произнесла она.

Эмили готова была уже сорвать на ней злость, но такая перемена в Джонс сбила девочку с толку, поэтому, разозлившись теперь на этот факт, рейвенкловка бросила сухое:

— Привет.

Меган медленно облизала губы, держась за страницы своего раскрытого учебника.

— Как ты?

— Что хотела? — не поднимая на неё головы и словно не услышав вопрос, спросила Эмили, глядя на текст книги по драконологии, букв которого она не видела.

— Просто сказать... что-о-о... тебе, наверное, грустно в такой день, я сочувствую тебе.

— Мне не грустно. Спасибо, — Эмили перевернула непрочитанную страницу.

— Моя мама тесно общалась с твоими родителями. Она просила передать это тебе.

Меган достала из книги карточку и протянула рейвенкловке. Поттер несколько мгновений игнорировала руку, но, посчитав это верхом невоспитанности, схватила картонный прямоугольник из плотной бумаги и, держа его в руках, раздумывала, что это могло быть.

— Переверни, — посоветовала Меган без намёка на усмешку.

Эмили рывком повернула кулак с зажатой в нём карточкой таким образом, что стала видна её обратная сторона. Это была фотография. Самая настоящая магическая фотография — с движущимися на ней людьми. С карточки на Эмили смотрели улыбающиеся молодые люди: девушка лет двадцати с тёмно-рыжими волосами и такого же возраста черноволосый парень в очках, а на руках, обнявшись, они держали свёрток с ребёнком.

Эмили застыла от неожиданности; в горле встал ком слёз. Она увидела, насколько сильно была похожа на них: с прямоугольным лицом и широкой нижней челюстью, как у них обоих, с материнскими тонкими губами и прямым носом. Форма глаз же напоминала миндалевидный разрез, как у Лили, но была чуть более круглая, придавая сходство и с отцом. Поттер безмолвно подняла взгляд на Меган, не в силах произнести даже слова благодарности. Хаффлпаффка ей улыбнулась:

— Редкая фотография, мама говорит, твоё рождение скрывали.

— Почему? — только и выдавила рейвенкловка.

— Не сказала, — пожав плечами, покачала головой Джонс. — Это копия, можешь забрать себе, у тебя, наверное, ни одной нет.

— Спасибо, — скупо ответила Эмили, находясь в замешательстве.

Меган улыбнулась, поправив жёлто-чёрный хаффлпаффский галстук, закрыла книгу и направилась к своим.

Поттер просидела, рассматривая фотографию и ожидая Маркуса, около получаса. Тот зашёл в библиотеку быстрым шагом и, окинув помещение бегающим взглядом, направился к Эмили.

— Извини, меня Снейп задержал, — ответил он на вопрос, который Поттер и не думала задавать. — Что это? — он указал на фотографию в руках девочки кивком головы, но не потянулся за ней, рассчитывая, что Эмили сама покажет ему.

— Мои родители, — безэмоционально произнесла она, протягивая карточку.

— Ух ты, как на маму похожа, — так же спокойно отметил Маркус, кидая взгляд то на женщину, то на рейвенкловку.

— Ага. Я до этого думала, что в папу пошла, ну... то есть, в дядю Вернона. У него тоже рыжеватые волосы, только светлые очень, — зачем-то вспомнила она это.

— Откуда фото?

— Меган Джонс дала, ей мама прислала, которая их знала, — ответила рейвенкловка, взглядом указывая на Поттеров с фотокарточки.

— Это та, которая думает, что у меня тролли в роду? — протянул Маркус, возвращая фотографию, и усмехнулся: — Ясно. Посиди, я принесу, что хотел показать.

Оставив сумку, он направился к стопкам газет в другом конце зала. Вернувшись через пару минут, слизеринец принёс с собой несколько ветхих «Ежедневных Пророков».

— Сегодня, можно сказать, юбилей, — присаживаясь рядом, заметил он и указал на дату первой из газет — 1981 год. — Готова слушать? Началось всё, кажется, в семидесятых. Появился Тёмный Лорд и стал набирать армию, чтобы подчинить себе магическое сообщество и установить свои порядки. Под его начало пошли те, кто боролся за чистоту крови. Интересно, что Блэки — самые убеждённые чистокровные, — за некоторым исключением, не поддержали новоявленного Лорда открыто, хотя одобряли его политику. Но мы не об этом. Десять лет назад, в вечер Хэллоуина, он заявился к вам в Годрикову Впадину. Никто не знает, зачем ему понадобилось убивать вас, тем более лично, но факт в том, что тебя он убить не смог и развоплотился.

— Круто, — с серьёзным выражением лица прищурилась Эмили. — Что дальше было?

Маркус с сомнением посмотрел на неё, но продолжил показывать газеты: он рассказал про поимку Сириуса Блэка, из-за которого местоположение его друзей, Поттеров, стало известно Волдеморту, про убитого Блэком ещё одного друга Поттеров, после упомянул также, что последним жестоким актом со стороны Пожирателей Смерти было нападение на Лонгботтомов и доведение тех до сумасшествия, а двухчасовой монолог он закончил тем, что решился рассказать Эмили теории о её выживании.

— Многие думают, что ты обладаешь колоссальной силой, другие поддерживают эту теорию, но...

— М? — Эмили опиралась локтями на стол, а головой на руки, и внимательно слушала Флинта.

— ...они думают, что в тебя перешла сила Сама-Знаешь-Кого, и его последователи надеются увидеть в тебе оплот новой власти.

У Эмили перехватило дыхание: «А я ведь думала об этом. Но эта мысль показалась мне настолько бредовой, что я как-то и забыла... а оно вон, значит, как — не одна я это подозревала».

— А ты к каким принадлежишь? — искоса взглянула она на Маркуса.

— Ни к одним, — серьёзно глядя на неё, ответил парень.

Эмили хотела уже задать давно волнующий её вопрос, как из-за стеллажей вышли гриффиндорцы во главе с Вудом:

— Врёт же и не краснеет, подонок. Поттер, не верь ему, не видишь, он тебя в сети заманивает? Он-то, священный номер двадцать четыре, и не принимает теорию чистокровных? Насмешил! Какую чушь ты ещё ей впарил?

— Вуд, иди к чёрту, тебя сюда не звали, — Маркус спокойно встал перед гриффиндорским пятикурсником.

— Прекратить немедленно! Вы в библиотеке находитесь, молодые люди! — прибежала на крик грозная мадам Пинс.

Флинт вышел вперёд, чтобы в случае драки не пострадала Эмили, и поднял руку в успокаивающем жесте:

— Всё в порядке, мадам Пинс, мы просто погорячились, уже уходим.

— Никуда мы не уходим, чёртов придурок! — заорал Вуд, чуть ли не кидаясь на слизеринца с кулаками.

Гриффиндорцы вновь пришли на помощь и удержали буйного друга. По их лицам было видно, что они всецело его поддерживали и сами желали побить Флинта как можно сильнее. Вокруг них столпились остальные ученики: первокурсники хаффлпаффцы и подошедшие слизеринцы, старшекурсники и пара рейвенкловцев, большая часть которых ушли из библиотеки, как только послышались первые крики Вуда. Эмили, кинув фотокарточку в сумку, вышла из-за стола и присоединилась к толпе зевак, избегая опасной зоны, поскольку Маркус уже вытащил палочку.

— Не зли меня, Вуд, и остынь, это правда не твоё дело, — ровным тоном сказал Флинт, обегая толпу глазами.

— А ты ей самое главное скажи. Скажи! Как ты на всех углах хвастался, что дружишь с Девочкой-Которая-Выжила.

— Вуд, заткнись, — с каменным лицом прервал его Флинт, сильнее сжимая палочку.

— Расскажи всем, как радовался, что она купилась на твои чёртовы манеры! Я всё слышал!

— Ни черта ты не слышал, ублюдок. Не надо перевирать мои слова.

— Не ты ли говорил, что хотел получить её расположение, чтобы выйти в свет, ты же один из всего рода остался, бедняжка! Что, не так всё? Не так, лицемерная тварь?!

Эмили ощутила мокрые дорожки слёз на щеках и, не в силах поднять взгляд на Маркуса, смотрела в пол — в центр образовавшегося полукруга. Она не знала, кто из них прав, не хотела верить в корыстные намерения Маркуса, в конце концов, не хотела, чтобы Меган оказалась права.

— Я сказала, вон отсюда! — продолжала тем временем кричать библиотекарь, но на неё никто не обращал внимание.

Маркус сверлил взглядом Вуда и был готов в любой момент отразить заклятие.

— Не так, — ответил он наконец.

Вуд, переведя дух, закричал вновь:

— И эти тупые галстуки, скажешь, не твоя идея? Чтобы она растаяла и прониклась к вам, гадюкам, симпатией?

— Это всего лишь способ показать единение... — начал Флинт, но кто-то из толпы припомнил:

— Да, Пожиратели Смерти, помнится, тоже знак единения носили.

— Так вот, — теперь Вуд обратился непосредственно к Эмили, — не будь ты знаменитой девочкой, эти бы, — он кивнул на Драко и остальных слизеринцев, недовольно следящих за происходящим, — даже не посмотрели на тебя и презирали бы за то, что твоя мать была магглорождённой.

Повисла тишина, все ждали реакции Эмили. А у рейвенкловки к горлу подступали рыдания, и её колотило от злости на весь магический мир, начиная от Маркуса и заканчивая Дамблдором, который не позволил ей остаться в родном доме. Она подняла голову, избегая взгляда Флинта, и, стараясь говорить твёрдо и членораздельно, ответила:

— Хорошо, что я знаменитая девочка.

Это всё, на что хватило её сил: как только она это сказала, слёзы покатились с большей силой. Эмили развернулась и, подняв голову с плотно сомкнутыми дрожащими губами, налившимися красным, вышла из библиотеки. Оказавшись в коридоре, она услышала, как её окликнул Маркус, а затем слова заклинания, крики девочек и возмущённый возглас мадам Пинс. Эмили, на ходу вытирая крупные слёзы, побежала, не разбирая дороги. Она опомнилась лишь у Большого Зала, быстро оглядевшись, метнулась в коридор хаффлпаффцев, обнаружив там женский туалет, забежала в него и, оперевшись руками на раковину, дала волю рыданиям.

Поттер открыла кран с холодной водой и, продолжая всхлипывать, ополоснула раскрасневшееся и солёное от слёз лицо. Слева послышался звук открывающейся туалетной кабинки. «Черт!» — подумала Эмили, спешно вытирая лицо рукавами мантии.

— Привет, — раздался знакомый всхлипывающий голос.

Поттер, бросив короткий взгляд в сторону источника звука, увидела Гермиону Грейнджер. Отвернувшись от гриффиндорки к зеркалу, Эмили стала приводить себя в порядок.

— Привет. Ты-то чего здесь?

— Да я просто... просто хочу домой. Я здесь никому не нужна.

— Хорошо тебе, я тут разве что тараканам не нужна, — горько усмехнулась Эмили, — но домой я хочу ровно так же сильно, как и ты.

— Эмили, вот ты где! — дверь в туалет распахнулась, и влетел взъерошенный Маркус: галстук выбился из-под жилетки, волосы взлохмачены, а сам он, опираясь на косяк, переводил дыхание.

— Это женский туалет! Тебе сюда нельзя! — тут же заявила Гермиона, строго глядя на слизеринца.

Маркус, не обратив сперва на ту внимание, грозно уставился на гриффиндорку. Она сникла под его суровым видом, а Эмили, перехватив взгляд Гермионы, кивком головы дала понять, что той лучше оставить их одних. Грейнджер намёк поняла и, пару раз всхлипнув, вышла из туалета.

— Вообще-то, она права, тебе здесь нечего делать, — успокоившись, Эмили говорила ровным, хоть и слегка дрожащим голосом, отвернувшись от слизеринца к зеркалу, в котором его не было видно. Она смотрела в покрасневшие и ставшие ярко-бирюзовыми от слёз глаза своему отражению.

— Идём поговорим в холле, — предложил он, откинув голову на косяк двери, за который продолжал держаться.

Эмили, опустив голову, выдержала паузу, а вновь посмотрев в зеркало, начала поправлять воротник рубашки, чтобы чем-то занять задрожавшие вновь руки.

— Перед тем как тот гриффиндорец взбесился, я спросить хотела: на кой чёрт я-то тебе сдалась, если ты ни одну из сторон не поддерживаешь? Но ответ я уже получила.

— Ты считаешь это верным ответом? — тихо спросил парень, отчего вся спесь с Эмили сбилась, и она растерянно уставилась на сток раковины.

— Не знаю.

— Нельзя принимать решения, услышав лишь одну сторону. Уясни это себе. Не была бы нужна — не помогал бы здесь освоиться, — в его тоне Эмили расслышала злые нотки, чего очень испугалась; её лицо начало наливаться жаром.

— Зачем нужна-то? — переборов приступ немоты, спросила Поттер.

— В общем-то, Вуд оказался близок к правде: мне действительно нужно восстановить угасающий род и выбиться в свет. Пока я торчу здесь, дела покойного отца постепенно выходят из памяти людей, мне нужно держаться кого-то, кто помог бы мне. Уж почему я выбрал тебя, а не, к примеру, Малфоев, так тут вопрос именно в приязни: ты напомнила мне мою младшую сестру, Катрину, она умерла этим летом, а должна была поступать на первый курс.

— То есть я тебе младшую сестрёнку заменяю? А по совместительству ещё и проводником в высший свет тебе буду? — улыбаясь в истерике, зло уточнила Эмили.

— О, Мерлин! — воскликнул Маркус.

— Вот только мне старший брат не нужен — у меня есть один и мама любимая есть, и ваши причитания по умершим Поттерам мне ни к чему!

Эмили выкрикнула это и проскочила мимо Маркуса обратно в холл. Слизеринец поспешил за ней, попытался схватить за руку, но Эмили вывернулась и пустилась бежать по лестницам, желая оказаться от Флинта как можно дальше. Она мельком заметила обеспокоенное лицо спускавшейся Меган и едва не сбила с ног профессора Квиррелла на площадке между третьим и четвёртым этажами. Эмили шла быстрым шагом, переходя на бег в пустых коридорах, до тех пор, пока не достигла входа в Астрономическую башню. Об этом месте девочка подумала почти сразу, как кинулась прочь от слизеринца, решив, что здесь её не станут искать; ни в библиотеку, ни в гостиную Рейвенкло ей не хотелось возвращаться.

Быстро поднявшись по винтовой лестнице на смотровую площадку, она сбила дыхание и, сев на каменный пол, привалилась к зубчатой стене спиной. Слёзы с новой силой полились из глаз — так паршиво на душе не было со времён распределения.

* * *

Маркус со злости мысленно проклял всех на свете, но Эмили догонять больше не стал, решив, что той нужно просто выпустить пар. Он спустился в подземелья, а когда оказался в своей гостиной, не говоря никому ни слова, отправился в комнату парней шестого курса. Слизеринец, сняв ботинки, ничком упал на кровать, мечтая об огневиски. Флинт пролежал так до самого праздничного пира, стараясь ни о чём не думать.

— Марк, идёшь? — в комнату без стука вошёл Теренс Хиггс, ловец сборной Слизерина.

— Нет. Захвати мне чего-нибудь, — глухо ответил Маркус, не отрываясь от подушки.

— МакГонагалл настучали. Она тебя к себе ждёт. Желательно, после ужина, — добавил почти ушедший Хиггс.

— Этот Вуд всё испортил. Хиггс, только попробуй упустить снитч. Я тебя лично задушу, — подняв наконец голову, прорычал Маркус.

— Понял, босс, — спокойно ответил Теренс и оставил Маркуса одного.

Тот, полежав несколько минут, задремал, но вскоре был разбужен голосами вернувшихся шестикурсников.

— Вы сегодня быстро. Домовики с едой напортачили? — сонно съязвил он.

— Если бы. Нам сейчас в гостиной накроют. Прикинь, тролль в замке гуляет, — пояснил Хиггс.

— Точнее в подземельях, — добавил пятикурсник Перегрин Деррек, заглянувший к ним в комнату.

— Старика конечно же ни капли не смутило, что он нас и хаффлпаффцев отправляет в руки троллю? — проворчал Флинт, поднимаясь с постели и отыскивая свои ботинки под кроватью.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Впусти, — махнул рукой Маркус сидящему рядом с выходом Робину МакАлистеру.

Тот, отвлекшись от рассортировывания своих носков, впустил рыжевато-коричневую сову со свитком, привязанным к лапке. Птица, ухнув, подлетела к Флинту, который отвязал послание и вчитался в строки, почёсывая сову за ухом.

Флинт, где вас с Поттер носит? В замке тролль, предположительно в подземельях. Быстро верни её в башню, а то мне отчитаться перед Флитвиком надо будет, а её ни на пиру не было, ни здесь не видно.

— Чёрт возьми! Поттер не видели? — не ожидая ответа, спросил Маркус и тут же добавил: — Прикройте перед Снейпом, если что.

Слизеринец достал из тумбочки чистый пергамент, оторвал от него часть и поспешно нацарапал пару слов.

Никуда не уходи. В школе тролль. Я найду тебя.

И, наложив на записку следящие чары, привязал пергамент к сове. Флинт собирался уже выскочить из комнаты, как Теренс его остановил:

— Никому нельзя выходить. Там тролль, забыл?

— Помню. Поттер где-то в замке.

— Не трать на неё силы, сам же сказал, что всё рухнуло.

— Рухнет, если я её не найду. Нет её — нет будущего у нас: Дамблдор всё под себя и под своих любимых магглов подомнёт, а она пока не находится под его влиянием, но обладает своим весом в политике, пусть ещё и не осознаёт этого. Пусти, говорю! Я не собираюсь никому на глаза попадаться.

Вырвавшись, Маркус выбежал в гостиную, а оттуда в подземелья, где, шепнув птице на ушко: «Эмилия Поттер», — выпустил её, а на себя наложил дезиллюминационное заклинание.

* * *

Эмили пробыла на холодном октябрьском ветру, кутаясь в мантию, почти час — пир был уже в самом разгаре, но девочка расхотела спускаться туда. В животе урчало, и она поужинала утренними булками, которые сохранили свои прежние свойства под чарами сумки. За то время, что Эмили провела на Астрономической башне, она передумала много разных теорий в отношении Маркуса, Меган и всех остальных, кто сегодня так или иначе проявил внимание к памятной для волшебников дате и её причине. Успокоившись, она поняла, что вела себя ужасно эгоистично: что бы там ни было мотивом, Маркус ей действительно многим помог, — но тут же почувствовала вину и перед остальными, ведь те ждали от неё совершенно другого отношения к слизеринцам. Эмили разрывалась между теми и теми. Она была полностью согласна с Маркусом в том, что делать выводы, зная только об одной стороне, нельзя, и злилась, что ей не дают и шанса понять их всех и найти баланс. Как она может выбирать, если ещё не разобралась в том, как устроен этот мир и чего от неё все хотят? Сейчас она может только в чём-то поддержать каждую из сторон, а в чём-то не согласиться с обеими же.

Поттер решила, что пробыла здесь достаточно долго, чтобы прийти в себя, пора было спускаться в гостиную. Но подойдя к двери, она почувствовала приближающийся ужас, холодящий спину, схожий с животным страхом. Он поднимался снизу бесшумно, но очень быстро, словно его источник летел, а не шёл по ступеням. Чем ближе он был, тем острее Эмили ощущала опасность, исходящую от единственного выхода с башни. Сглотнув, она попятилась, не в силах собраться с мыслями и осознать природу такого первобытного чувства.

Дверь отворилась неслышно, словно кто-то отпер её заклинанием. Из темноты показалась высокая фигура в плаще, силуэт которой был едва различим. Эмили взглянула на то место, где должно было находиться лицо, но мешковатый капюшон и тёмное вечернее небо скрывали его. Тут же в Эмили вспыхнуло новое чувство: боль, пронзительная душевная боль, не сравнимая с обидой на Маркуса и других учеников. Та боль, которую она почувствовала, выворачивала душу наизнанку, терзая её чем-то невыносимо мучительным. Она вызывала в девочке ненависть к чёрной фигуре, и в то же время страх заставлял пятиться дальше к стене башни.

Внутри Эмили поднималось знакомое ощущение постороннего существа, которое девочка теперь прочно ассоциировала со своей магией, и больше не запирала его в своих мыслях. Оно, среагировав вместе с рейвенкловкой на волну ужаса, посылаемую фигурой в плаще, верещало, будто сирена, приводя Эмили в чувство и заставляя её мыслить ясно и трезво.

Она неосознанно чувствовала намерения движущегося на неё человека, который поднимал руку с палочкой. «Он меня убьёт... он убьёт... Я не успею достать палочку... не смогу защититься...» — за доли секунды пронеслось в голове, и тут же пришло безумное в своей крайности решение: прыгать с башни. «Нет, господи, нет... я не смогу, я же разобьюсь», — в панике думала она, холодея от мыслей о разбитом теле и реакции Маркуса на это.

Слева из-за зубцов вылетела сова и, громко ухнув, метнулась к Поттер. В то же мгновение из палочки фигуры вылетел зелёный луч, от которого Эмили физически ощутила дыхание Смерти. Девочка инстинктивно, наполовину ведомая существом в душе, дернулась в сторону, к бортику, который был ей на уровне груди, и приподнялась на руках, залезая на него. Не обращая внимание на порванные колготки, стёртые о камень колени и руки, она, прежде чем спрыгнуть, краем глаза увидела, как заклятие ударило в сову, которая затихла навечно. Ударная волна пронеслась за границы башни, сорвала с бортика хрупкую девочку и впечатала птицу в стену смотровой площадки.

Потеряв равновесие, Эмили, от растерянности не сумевшая издать ни звука, первые футы скатилась по шероховатой поверхности башни, которая содрала ей щёку, взлохматила волосы и порвала мантию в нескольких местах, но неровно стоящий замок вскоре оказался вне пределов досягаемости тела Поттер. Набирая скорость, девочка неумолимо приближалась к земле.

Как думаешь, если маг упадёт с такой высоты, он выживет?

Квиддичные игроки с гораздо большей высоты падали, костеростом всё восстановить можно.

Только эти две мысли пульсировали в голове, пока Эмили, переставая чувствовать своё тело, проваливалась во тьму, спасающую от боли падения на чёрствую почву. Последним её воспоминанием было существо внутри, желающее выжить, как и сама Поттер, которое, воспользовавшись онемением тела, жаром разлило магию по жилам в надежде защитить.

...Она летела над крышами домов. Она наконец за долгие дни смогла пробиться сквозь туман и облака и спуститься во впадину. Мягко приземлившись, Она уверенно двинулась по направлению к самому крайнему дому расположившейся в низине деревни. Оказалось, здесь шёл дождь. Она ощутила запах мокрых осенних листьев, что пронёсся ветром по всей дороге. В её душе царило торжество, а всё тело было переполнено ощущением силы, цели и правоты. Дома кругом были разукрашены глупыми символами Хэллоуина — в этот праздник магглы пытались прикоснуться к тому, во что не верили. Она скользила по земле, а навстречу ей попался маленький мальчик. Едва взглянув под её капюшон, он перестал улыбаться и бросился прочь. Она могла его убить, два слова — и он никогда не вернулся бы к своей мамочке. Но она не будет, у неё на примете был другой ребёнок, куда более важный и опасный. Именно за ним она так спешила, мчалась ради своей соперницы, живущей в самом крайнем доме. Она мягко ступила к калитке дома, не защищённого более Заклинанием Доверия, но не могла войти, будто стояла перед стеклом. Пыталась разглядеть людей, играющих с ребёнком, через огромные незашторенные окна гостиной, но те были словно в тумане. И весь дом тонул в неясных очертаниях, которые вскоре пропали во тьме...