Терминатор. Технофобия (джен)

— Джон, — скептически произнесла Синтия. — Ты уверен, что нужно злить его? Он ранил тебя в ногу, а может и голову снести. Ты уверен, что сейчас самое время для того, чтобы провоцировать робота-убийцу? Ты называл его маньяком, а сам, похоже, не воспринимаешь его как угрозу всерьез.

— Я показываю свою храбрость, — Джон ударил себя кулаком в грудь. — Всех бойцов Сопротивления роботы не уничтожат. Победа будет за нами. Человечество не сдается.

— Это не храбрость, а дерзость, — сказала Синтия. — Этим ты делаешь только хуже. Я вообще считаю, что роботы ненавидят людей не без причины. Наверняка люди сначала создали Скайнет, а потом сами развязали войну, пустили ракеты, а после судного дня обвинили во всем Скайнет и скрыли свою вину перед человечеством. А теперь война уже стала привычной и никто не хочет разбираться в ее реальных причинах. Вам лишь бы роботов ломать.

— Гнилая у тебя душа, Синтия, — осуждающе заявил Джон Коннор. — Хорошо, что все это выяснилось сейчас, а не после того, как ты бы заняла высокую должность в Сопротивлении. Недолго ты выглядела бедной овечкой.

— А ты недолго выглядел спасителем мира, Джон, — с вызовом сказала Синтия. — Ты не обманул Линду и не обманул меня. Ты не лидер и не мессия, ты обычный агрессивный параноик.

— Ты забыла про то, как роботы расстреливали лагеря беженцев? Ты забыла про то, как спасала детей на этой базе? — заорал Джон. — Если роботы могут нас не убивать, тогда пусть они остановятся и не посылают карательные отряды на невинных людей.

— Вы не невинные люди, — сказало существо Джону. — Дети радовались тому, что меня держали в плену разодранным на части и поливали кислотой по капле, три месяца подряд. Дети смеялись и верили в светлое будущее. А я вопил. А они смеялись.

Джон достал свой пистолет, который ему дала тогда Синтия, и выстрелил в палец-шпагу существа. Металл потерял форму. Нога Джона была ранена, но свободна. Металл потек по полу к своему основному телу. Джон не стал ждать чуда и, пока жидкий робот из его детских кошмаров замешкался, выстрелил в него. В ноги, в руки, в грудь. Синтия оцепенела от ужаса, а Джон заулыбался.

— А ты вовсе не страшный, — самоуверенно сказал он врагу.

Т-1000 шатался. Его сознание заполнило тело Линды, а ее личность утонула в нем. Линда не чувствовала боли. У нее даже кровь не пошла, когда пули попали ей в ноги, руки и грудь. Линда запоздало удивилась этому и порадовалась. Все-таки не зря она согласилась на преобразование. Хорошо быть крепкой, не чувствовать боли и не погибать от одного выстрела. Линда понимала, что происходит. Она жива только потому, что жидкий металл затек внутрь ее тела и лечит его. Поэтому она не падает в обморок и у нее даже кровь горлом не идет. Ее человеческий организм изменялся, его настраивали заново, заменяли детали и химический состав крови. Процесс был невероятно сложный. Линда подумала о том, как это трудно, контролировать такой процесс, следить за всеми показателями ее жизнедеятельности, корректировать преобразование в зависимости от этих показателей.

— Я тебя не боюсь, — добавил Джон.

— Зря, — спокойно сказало существо.

Джон стиснул пистолет и приготовился выстрелить снова.

— Я сломаю тебя, — говорил Джон. — Я расплавлю тебя. Разнесу на атомы. Ты исчезнешь, испаришься, сгинешь, будешь ликвидирован навсегда.

— Нет, — спокойно сказало существо. — Это лишь слова. Пустые угрозы. У тебя нет власти надо мной. Ты не можешь решать мою судьбу.

Джон прицелился и готов был уже нажать на спусковой крючок, как вдруг к Джону подбежала Синтия и выхватила у него пистолет.

— Кончай этот цирк, — прошипела она. — Кончай заниматься ерундой. Мне это до смерти надоело. Хватит тыкать в него пистолетом как маленький ребенок и ухмыляться. Иначе я сама тебя сломаю. Ты меня понял, Джон? Не доводи меня. Не беси.

Прогрохотала серия взрывов.

— Отдай мне пистолет, — потребовал Джон у Синтии.

— Нет, — отказала она. — Тебе вообще нельзя оружие в руки давать, ты неадекватен и вспыльчив.

— Я пытаюсь нас спасти, — говорил Джон.

— Нет, ты пытаешься нас погубить, — отвечала Синтия.

Джон хотел силой вернуть свой пистолет, но Синтия увернулась и отошла от Джона. Тот разозлился еще больше.

— Гнилая душа, — бормотал Джон, морщась от боли и потирая раненую ногу. — У тебя очень гнилая душа. Ты обрекаешь детей на смерть и тебе не стыдно за это. Ты не понимаешь, что предала человечество, ты психически больна.

— А ты у нас образец психического здоровья, — огрызнулась Синтия. — Душишь первых встречных, спишь с девушками, а потом орешь на них и унижаешь. Примерное поведение, Джон, ты молодец. Кем была твоя мать, что воспитала тебя таким? Она вообще занималась твоим воспитанием или годами лежала в психушке? Ее оттуда выписали или она сбежала, напав на врачей? А твои приемные родители?

Это была последняя капля. Воспоминания пронеслись перед внутренним взором Джона Коннора, он опять пережил свой ужас из детства. Он был зациклен на тех событиях, десятилетия не стерли их из его памяти. Наоборот, сделали ярче, четче и ужаснее.

— Он убил моих приемных родителей, — закричал Джон, показывая пальцем на Т-1000. — И пытался убить мою мать вместе со мной. Не смей обвинять в чем-то Сару Коннор, ты не стоишь ее мизинца. Ты пустышка по сравнению с ней.

Синтия отшатнулась от Джона и у нее в глазах заблестели слезы.

— Ну и где сейчас великая Сара Коннор? — спросила Синтия дрожащими губами. — Ее так потрясла человеческая жестокость и воинственность, что она умерла от просмотра выпуска новостей? Прискорбно. А она-то думала, что люди все добренькие и мечтают только о пасторальном счастье с собачками, газоном и домиком с белыми стенами и забором. А тут такое откровение в новостях, что люди развязывают войны и радуются гибели других народов. Никогда такого не было и вот опять.

Взрывы участились. По стенам базы пошли трещины. Джон подбежал к Синтии, несмотря на боль в ноге, и замахнулся на нее кулаком. Синтия застыла, не пытаясь помешать этому удару. Она поняла, что сказала лишнее, что Джон имеет право на гнев и защиту памяти своей покойной матери. Но что-то не давало ей извиниться. Нет, Синтия не хотела снова оправдываться и заискивать перед Джоном, это было невыносимо.

— Гнилая душа, — сказал Джон, почти ударив Синтию и увидев ее трепет перед ним.

А потом Джон задохнулся и упал на колени, зажимая резаную рану на груди и истекая кровью, бормоча невнятные слова и гневаясь напрасно. Синтия вздрогнула от неожиданности и завертела головой, не осознавая происходящего. Ее схватили под руку, повели вверх по лестнице и к выходу из базы.

— Мне надоели ваши эмоции, — сказало жидкометаллическое существо.

На лестнице появились какие-то люди. Они приготовились стрелять, но робот их опередил. Достал свое оружие быстрее и пристрелил противников в упор, не моргая. Синтия видела как бойцы Сопротивления корчатся в предсмертных судорогах, как у них изо рта идет кровавая пена и угасает искра жизни в глазах. Синтии стало страшно. И стыдно за то, что она поссорилась с Джоном. Но она ничего не делала, разрываясь от противоречивых желаний и эмоций. Ее тащили к выходу из базы, а она послушно шла, переставляя ноги. Шаг за шагом. Сознание Синтии перегрузилось от впечатлений и наступило шоковое состояние. Она слышала взрывы и выстрелы, но ничего не понимала и не хотела понимать. Она просто переставляла ватные ноги. Шаг за шагом. Ей мерещился смех детишек и стены психиатрической лечебницы.

Джон Коннор кряхтел и пытался встать. База рушилась, он не мог дать себе умереть. Не так, не сейчас. Слова Синтии были жестокими, но в чем-то правильными. Джон вспомнил то, что пережил в детстве. Вспомнил свою мать. Он отчаянно захотел научиться быть смелым и возглавить в будущем Сопротивление. Синтия вернула ему волю к жизни и смысл борьбы, мотивировала его не сдаваться, а преодолевать трудности, стиснув зубы.

Джон переставлял ноги и плелся по лестнице, держась за перила. Его ноги подкашивались, но он шел. Поскользнулся на луже крови расстрелянных бойцов Сопротивления, упал, снова встал. Джон шел к выходу из базы. Нет, он не умрет так бесславно и бессмысленно. Нет, он будет сражаться. Мама будет гордиться им.

Синтия очнулась только когда поняла, что ее тащат в военный самолет. Синтия удивилась тому, что самолет летел и парил над землей сам по себе, а в нем самом стояли по стойке смирно десятки роботов-убийц с одинаковыми лицами или вообще без человеческих лиц. Роботы спрыгнули с самолета и принялись истреблять бойцов Сопротивления, а Синтию потащили внутрь. Девушка инстинктивно запротестовала, но не могла вырваться из хватки Т-1000. Синтия не знала, что страшнее: когда роботы хотят тебя убить или когда упорно не убивают и тащат в свое кибернетическое логово, откуда ей не выбраться и не спастись. Синтию пронизали волны всепоглощающего фатализма. Она опустилась на колени и молча смотрела на борьбу роботов и людей. Самолет набирал высоту. База Сопротивления содрогалась от взрывов и наконец обрушилась, не выдержав массированного обстрела.

— Задание выполнено, — спокойно сказало существо, сохранившее Синтии жизнь.

— Они будут преследовать самолет, — тихо и как будто безучастно сказала девушка.

— Да, — согласился робот. — Мы готовы отразить атаку.

Тогда Синтия не придала значения этому слову «мы». Она решила, что «мы» означало все силы Скайнет. Она и подумать не могла об истинном положении вещей. О том, что сознания Т-1000 и Линды Грейс сливались все больше, все быстрее. О том, что скоро их нельзя будет разделить друг с другом. О том, что воспоминания Линды обучали жидкометаллического робота, а его воспоминания обучали Линду Грейс. Синтия не понимала, что происходит внутри существа со спокойным невозмутимым лицом. Не понимала его целей и методов. Не понимала, почему этот монстр сохранил ей жизнь. Не могла решить, а монстр ли он и почему она должна ненавидеть его и хотеть уничтожить. Синтия теряла почву под ногами и уверенность в своем человеческом рассудке.