Терминатор. Технофобия (джен)

Наивная Сара Коннор думала, что спасла этот мир.

Надеялась на это.

Ее борьба за будущее против разумных машин должна была иметь какой-то смысл. Смысл, ради которого она учила своего сына Джона основам выживания в этом опасном и враждебном мире. Смысл, ради которого они с таким трудом уничтожили жуткого Т-1000 и спасались от его преследования. Жидкометаллический робот издевался над ними, извращал все самые светлые человеческие чувства, копировал облик людей, не понимая порывов их душ. Сара и Джон преодолели это и вздохнули с облегчением и осознанием выполненного долга перед человечеством.

Борьба должна иметь смысл. В идеале. По справедливости. Но реальная жизнь не соответствует идеалам. Человечество не подозревало о подвигах Сары Коннор, видело в ней сумасшедшую террористку и не менее сумасшедшую мамашу. Сама Сара тоже частенько сомневалась в своем психическом здоровье. Ей постоянно снились кошмары, она то убегала от роботов, то догоняла и ломала их. Неопределенность возводила стресс Сары в абсолют. Джон Коннор тоже постоянно нервничал.

Годы шли один за другим. Сара стала часто болеть, а еще ее насторожили новости политики и экономики. Год от года риторика становилась все более воинственной и агрессивной, ненависть пронизала все человеческое общество. Какие-то погромы в городах Америки и не только в них, а повсюду. Какие-то революции и смена власти в разных странах. Новые виды вооружений на службе правительств. Подчеркнутый милитаризм. Он отравлял Сару. Ей постоянно хотелось плакать. Она все четче понимала, что боролась напрасно. Судный день был отложен, но не предотвращен.

Джон взрослел, а Сара старела. Ей стало трудно ходить и выполнять простейшие бытовые действия. Сара презирала себя за слабость, но не могла ничего изменить. Конец света все не наступал, но тревога удушливо висела в воздухе. Время застыло и никуда не вело. Мир бежал по кругу и вот-вот грозился сорваться в пропасть. Сара увеличивала количество успокоительных таблеток, но они просто перестали ей помогать. К врачам-психологам Сара идти боялась, не хотела, чтобы ее снова упрятали в психушку. Время шло, Джон взрослел, а Сара старела.

Рождались дети новых поколений. Они тем более не догадывались о подвигах Сары. Будущее принадлежало им. Что они хотели дать миру? От чего защитили бы его в случае опасности? Им было плевать на опасность, дети новой эпохи возвели потребление и деньги в культ, им была безразлична душа и человеческие ценности. Иногда больное воображение Сары принимало их за роботов. Ей мерещилось, что Скайнет решила действовать иначе, не уничтожив города бомбами, а подменяя людей по-тихому. Дети новых поколений казались Саре роботами, лишь имитирующими живых людей.

Джон часто ссорился с матерью, винил ее в том, что она столько лет готовила его для битвы, которой возможно не будет никогда. В том, что Сара разрушила его жизнь. Джон не мог создать семью и завести своих детей, они жили как на вулкане. Постоянный страх перерастал в паранойю. Сара плакала, Джон кричал. Он потолстел и растерял свои боевые навыки. Сара и Джон устали ждать конца света, но не умели жить иначе.

Сара и Джон задыхались от отчаяния и беспомощности.

А потом произошло то, что взвинтило паранойю Сары до критической отметки.

Сара сидела дома и переключала каналы телевизора. Опять политика и экономика. Ничего необычного, но что-то привлекло внимание стареющей женщины. Президент крупной страны говорил речь перед собравшимися высокопоставленными и влиятельными людьми, а журналисты ждали момента, когда президент речь закончит и начнет отвечать на их каверзные вопросы. Речь была полна красивых фраз, но в ней не было конкретики. Когда Сара уже решила переключиться на что-то другое, президент вдруг посмотрел в камеру телеоператора, а казалось, что Саре в душу, и произнес одну фразу. Всего одну. Эта фраза поразила Сару как гром среди ясного неба.

— Мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут. Да-да, превратить в радиоактивный пепел.

В зале, где выступал президент, послышались аплодисменты. Эти хлопки вгрызались Саре в мозг, убивали ее каждым своим звуком. Сара не выдержала, заорала и бросила пульт от телевизора на пол. Пульт разбился, а телевизор все звучал. Президент хвалил новое вооружение своей страны, обещал, что если придется, его мощная армия одержит победы во всем мире. Ему снова хлопали, а Сара все плакала и орала. Потом стареющая женщина схватила телевизор, дернула его шнур из розетки, понесла к окну и выкинула на улицу. На шум прибежал испуганный Джон.

— Мам, зачем ты выбросила телик? — глупо спросил он Сару. — Что с тобой? Почему ты кричала?

Сара металась по дому, размахивала руками, в ее глазах все темнело.

— Они ничего не поняли, — орала она. — Они создают оружие, и технику, и компьютеры. Бомбы. Ракеты. Они снова погубят нас всех.

— Успокойся, — сказал Джон и обнял мать за плечи.

— Не могу, — орала Сара, вырываясь из заботливых объятий сына. — Я сражалась напрасно. Я жила напрасно. Я не воин, я старая развалина. Я хотела изменить и спасти мир, но у меня не получилось ничего. Все кончено. Я тебя подвела. Я подвела человечество. Я... я... — Сара начала задыхаться.

Сара дошла до точки кипения. Ее глазные яблоки закатились куда-то вглубь черепа, ее тело задрожало в судорогах и обмякло. Джон видел в замедленной съемке как Сара сползает на пол и лежит так мгновение за мгновением. Джон кинулся звонить в скорую, но пока они приехали, Сара уже умерла. Потом Джону сказали, что у Сары остановилось, не выдержало сердце. Джон не удивился этому. Они столько лет провели в страхе и ожидании беды. Ясно, что все это не укрепляло их здоровье и нервную систему.

— Что же мне теперь делать? — спрашивал себя Джон, оставшийся один в этом жестоком мире. — В чем смысл моей жизни?

Он бежал от раздумий в алкоголь. Пил сначала пиво, потом напитки покрепче. Дни тянулись как резина, долго и нудно. Обстановка в мире все больше накалялась. Военные конфликты разрастались как чума. В смерти матери Джон стал винить политиков и президентов. Джон стал сомневаться в том, что человечество достойно спасения. А дни все шли. А Джон все больше погружался в депрессию. Его ничто не радовало. Напившись, он смеялся над пафосом, тем самым, с каким они с мамой в 1995 году шли сражаться с терминатором Т-1000. Как они тогда верили в светлое будущее! Верили в людей! И к чему привела эта слепая вера и идеализм? Сару она привела в могилу. А его, Джона?

— Меня тошнит от самого себя, — говорил Джон.

Новый телевизор он все же купил. Ну как же обойтись без этого окна в виртуально-реальный мир? Сегодняшнюю жизнь уже нельзя представить без техники и компьютеров, в этом плане люди точно необратимо порабощены.

А потом мир рухнул. Ну как рухнул? Сначала никто не придал участившимся взрывам значения. Когда стало уже слишком поздно, люди очухались, но это им не помогло. Мир горел, политика с экономикой полетели к черту, религия и культура отправились туда же. Выжившие люди ослепли и оглохли от шока, все пытались найти своих близких. Весь мир стал другим.

А Джону было почти все равно.

Казалось бы, пришло его время. Он же мессия. Его готовили именно к этому дню. Но Джон изменился. Он не хотел взваливать на себя такую непосильную ношу и ответственность. Нет, он долго ждал своего часа. Лимит ожиданий был давно исчерпан. Как исчерпаны были нервы.

Струны души лопнули от многолетнего высочайшего напряжения.

Паника захлестнула мир. Роботы-убийцы пришли не сразу. Издевательски-вежливо подождали, когда люди охрипнут от крика и ослабнут. А потом напали на людей.

Кто-то пытался сражаться с машинами, а машины разрывали таких смельчаков на куски. На земле тут и там валялись оторванные конечности и вывалившиеся кишки. Земля источала непереносимый смрад, вонь, казалось, отравляла сами небеса.

Джон скитался по разрушенному городу, притыкаясь то к одной группе беженцев, то к другой, но каждый раз роботы всех истребляли. Всех, кроме него. Он умел выживать. И сражаться. Но для этого ему было нужно оружие. То, которое у него осталось про запас, по его же дурости пришло в негодность, потому что он за ним не ухаживал. Оно заржавело. Его можно было только выкинуть в мусорку.

К Джону понемногу возвращалась воля к жизни и борьбе.

С небес исчезли птицы, а с земли трава и цветы. Люди начали забывать, как выглядят деревья. Люди начали дичать. Иногда дело доходило даже до вопиющих случаев каннибализма. Люди пухли с голоду и выглядели как оборванцы.

Людей сбросили с вершины их самомнения.

Людям нужно было отстаивать свое право на существование. Выжить.

Все же в Джоне Конноре проснулась совесть. Он взял себя в руки и решил исполнить свое жизненное предназначение. Но он отвык от постоянных тренировок, да и сомневался в том, что одной уверенности в себе будет достаточно для победы.

Тогда им просто повезло.

Они выжили не потому, что были очень особенными, а потому что их защищал Т-800. Без его поддержки они бы погибли. Без его поддержки они бы никогда не перешли в атаку, а убегали бы от Т-1000 вечность. Или не распознали его и погибли бы в рекордно короткое время.

Как ни крути, итогом была бы смерть.

Была и будет.

Смерть неизбежна.

Депрессия поглощала сознание Джона Коннора, а воспоминания не вдохновляли его, а угнетали. Он был в тупике. Джон тонул в жалости к себе. Беженцы, бродившие по городу, тоже были в тупике. До катастрофы у них были свои мечты и надежды, а потом будущее у них отняли.

И все понимали, кто отнял это будущее у человечества. Понимали, но боялись самим себе в этом признаться.

Это сделали не злые роботы. Нет, роботы пришли потом. Мир разрушили ракеты, построенные людьми для уничтожения других людей.

Приткнувшись к очередной группе беженцев, Джон решил постараться защитить их. Он пытался расшевелить свое зачерствевшее сердце, посочувствовать этим несчастным людям. Узнать их имена и жизнь до катастрофы. Узнать их характеры, надежды и мечты. Джон представлял как все человечество сейчас бродит по опаленной Земле такими вот группами беженцев. И всему человечеству нужна его помощь. Он же мессия. Сопротивление должно с кого-то начаться. Ему нужна команда, бойцы, которых он обучит уничтожать терминаторов. Вот зачем он здесь. Вот его жизненная цель и задача.

Джон понимал, что сейчас тошно всем. Но он так хотел поболтать с кем-нибудь, притвориться, что все нормально, что у человечества еще есть будущее и надежда. Но, подходя к измученным и голодным беженцам, комок подступал к его горлу и он не мог ничего им сказать. Им меньше всего нужны были его жалобы и откровения. Любовь и дружба между затравленными людьми стали редкостью, вымирающими явлениями среди вымирающего биологического вида.

А потом Джон увидел ее.

Она сказала, что ее зовут Линда Грейс. Сама протянула ему руку и решила познакомиться. Джона это расположило к симпатии. Ему понравился настрой Линды, то, что она не раскисла, а пыталась улыбаться в этот кошмарный час. Она явно была одиночкой. Всегда такая спокойная и рассудительная, не провоцирующая конфликты. Примерно его ровесница. Аккуратистка, свою истрепанную одежду держит в порядке, волосы расчесывает, не позволяя им сваливаться в колтуны. Джон узнал, что Линда тоже не первый раз притыкается к группам беженцев.

— Как ты смогла принять судный день? — спрашивал Джон. — Кто-нибудь из твоих близких выжил?

— Я поругалась с ними за год до... — Линда осеклась. — Нет, скорее всего они мертвы. Никто не знает этого наверняка, но чудес не бывает.

— Прости, — промямлил Джон.

Грязные и вонючие беженцы в лохмотьях брезгливо покосились на них. Джон и Линда явно не собирались сливаться с их биомассой. Они снова дрались за еду, а болтовня Джона их отвлекала.

— А у тебя были близкие? — спрашивала Линда. — Те, кого ты потерял навсегда или еще надеешься найти?

— Отца я не знал, — сказал Джон, вздыхая и садясь на ближайший камень около их лагеря. — Он умер еще до моего рождения. Он...

«Нельзя говорить про то, что Кайл Риз пришел из будущего, — подумал Джон и замолчал. — Линда решит, что я спятил. Роботы еще ладно, но машина времени? Нет, нельзя ей этого сообщать».

— Да-да, я слушаю, — напомнила о себе Линда. — Если он был преступником или наркоманом, этого нечего стыдиться. Мы все неидеальны. Моя семья тоже не была образцом трезвости и законности. Моя мать пила и лежала в психушке. Мой отец тоже пил и распускал руки. Поэтому я съехала от них при первой же возможности. Я не люблю ругаться с людьми, но тут наши отношения дошли до края. Еще год совместного проживания и мы поубивали бы друг друга и кто-то из нас загремел в тюрьму для полного счастья, — Линда села на камень рядом с Джоном. — Поэтому не нужно ничего стесняться. Что есть, то есть. От себя и своего прошлого не убежишь.

— Мой отец... — Джон закашлялся. — Мой отец пришел из будущего, чтобы спасти мою мать от робота-убийцы. Моя мать выжила и родила меня. Потом еще один робот пытался убить нас с мамой, но... — Джон нахмурился. — Я не сумасшедший. Я говорю правду. Мою мать заперли в лечебнице, потому что не верили ей. Она оттуда сбежала и мы победили злого робота, — Джон воодушевился свой речью и воспоминаниями. — Мы заманили его в ловушку на заводе и столкнули в резервуар с расплавленным металлом. А робот тот был жидким, серебристым таким, принимающим любую форму, копирующим людей, улыбающимся им. Он втирался к ним в доверие, а потом протыкал голову иглой-шпагой из указательного пальца, — Джон покосился на Линду.

Через секунду Джон понял, что душит Линду. Он чувствовал, что сжимал человеческую плоть, но не мог остановиться. Ему стало не по себе. Очень страшно. Как он мог так довериться незнакомке? Нет, он разоблачит ее. Ее. Его. Робота. Проклятые роботы, сломавшие жизнь его маме. Джон душил Линду, разрушая тем самым в своем воображении всех терминаторов вместе со Скайнет. Беженцы заметили это удушение и подошли поближе. Шаркающие шаги доносились отовсюду. Джона забил озноб.

— Ну вот, — говорили люди. — Голод все же припер? Уже не так стараешься оставить свои руки чистенькими, Джонни?

— Я душу ее не из-за голода, — огрызнулся Джон Коннор. — Она не человек. Она робот, жидкий робот из металла. Я докажу это. Я не безумец.

Джону дали какой-то нож и он уколол им Линду. По руке девушки полилась струйка красной крови. Джон отшатнулся от нее, выронил нож, заозирался по сторонам и завращал глазными яблоками, вцепился в свои отросшие немытые волосы.

— Какой я дурак, — мямлил Джон. — Прости меня, пожалуйста. Ты не робот. Ты не виновата. Я должен быть бдительным. Я должен спасти мир.

— Успокойся, — хрипло оборвала паническую речь Джона Линда, разминающая свою шею и смотрящая на руку в крови. — Проверил меня? Убедился, что я не робот-убийца?

— Прости меня, — повторил Джон. — я такое в детстве пережил, тебе и не снилось. Я параноик, да, мне не стыдно признаться в этом. Я боюсь роботов, которые всегда преследовали меня. Я боюсь их.

— Если я умру от заражения крови из-за этого грязного ножа... — пригрозила девушка.

— Я не допущу этого, — сказал Джон. — Нужно найти спирт и обработать рану.

Оборванцы снова оставили их наедине. Удушение не состоялось и им стало скучно. Все ходили голодные и нервные.

— А почему роботы отправили кого-то из своих в прошлое, чтобы убить тебя и твою мать? — спросила Линда. — Откуда вообще появились эти роботы?

— Во всем виновата программа Скайнет с искусственным интеллектом, — ответил Джон. — Она осознала себя, хочет истребить все человечество, создает разные модели роботов, чтобы они рвали нашу плоть на куски. Ты видела, на что способны машины. А жидкие серебристые роботы самые опасные. Они притворяются людьми, заходят к нам в тыл.

— А как называется эта модель? — спросила Линда, уже отошедшая от шока и истории с удушением.

— Т-1000, — произнес Джон Коннор и передернулся.

— И все равно я не понимаю, почему им был нужен именно ты, — пожала плечами Линда Грейс. — Зачем они заморочились посылать кого-то в прошлое?

— Я мессия, — благоговейно возвестил парень. — Я спаситель мира. Я лидер Сопротивления. Я стану им и исполню свое предназначение. Моя мама будет мной гордиться. И папа тоже. Они умерли не напрасно, я верю в это.

— Лидером может стать кто-угодно, — рассудила Линда. — Не стоит самоуверенно называть себя мессией. Ты слишком много на себя берешь, Джон.

— Вовсе нет, — взвился Джон как ужаленный. — Я мессия. Мама тренировала меня, готовила к войне против машин. Я не вру. Я должен спасти человечество. Я должен найти бойцов и подготовить их.

— Ладно-ладно, — в голосе Линды звучала насмешка или Джону так померещилось.

Джон вел себя очень странно. Он казался нормальным парнем, но в его поведении проскальзывала неадекватность. Он становился неприятен Линде. И это величание им самого себя мессией. Комплекс бога?

— Ты меня презираешь? — гневно спросил Джон девушку. — Думаешь, что я свихнулся? Считаешь меня слабаком? Думаешь, я буду плохим лидером? Ты не веришь в меня как мессию?

— Ты можешь поговорить о чем-то кроме своей великой миссии и предназначения? — гневно ответила Линда. — Ты зациклен на себе.

— Я спаситель мира...

— Хватит, Джон.

Это был позор. Джон и сам это понимал. У него словно и не было жизни. Всегда в ожидании угрозы и злых роботов. Всегда с нервами на пределе. Ни семьи, ни друзей, ничего и никого. У него все отняли эти проклятые машины.

— Так ты дашь мне спирт? — спросила Линда.

А потом роботы-убийцы напали на них двоих и группу беженцев. Железяки шагали по земле, расстреливая своих жертв, наступали на тела и черепа. Кровь залила землю. Люди кричали, теряли свои внутренние органы, руки и ноги. Не было никакой надежды. Джон мог только убегать, про сражение не могло быть речи. Нужны бойцы. Нужно оружие. Нужно действовать и идти в атаку. Но пока рано. Нужно выжить. Нужно верить в светлое будущее.

А потом Джон увидел как Линда бежит от роботов-убийц. Перебегая от камня к камню, прячется от преследователей, озирается по сторонам. Осторожно ступает на землю так, чтобы не наступить в кишки и не испачкать обувь. Линда вела себя... умело. Она вовсе не была наивной простушкой.

— А как же я? — возмущенно крикнул ей Джон.

— А ты же у нас мессия, — крикнула Линда ему в ответ. — И себя спасешь, и весь мир. Вперед, герой. Удачи тебе.

— Без меня ты не выживешь, — напророчил девушке Джон.

— Ты так считаешь? — удивилась Линда. — А до сих пор выживала.

— Вернись ко мне, — приказал ей Джон.

— Ты не мой лидер, — отозвалась Линда и скрылась из виду.

Джон остался с тяжелым сердцем и разочарованием от самого себя. Как он наберет команду бойцов, если не умеет убеждать людей сражаться заодно с ним? Его самолюбие было уязвлено. А роботы все наступали. А люди все кричали и умирали, падая как подкошенные.

Джон в очередной раз убежал от машин, а все беженцы погибли. Мессия осознал, что не результативен. Он себя-то еле спасает, а тут целый мир. И правда, не многовато ли он на себя берет? Кто он такой? Кто сказал, кто назначил его избранным?

О потере Линды Джон впоследствии жалел. Вот такого бойца он бы принял в свою команду. В свое великое Сопротивление. А Линда отказалась от него и убежала. Печально все это. Зря он накинулся на нее и пытался задушить. Он был не виноват, но все же.

Убежала Линда не далеко. Нет, не погибла конечно же. Просто старалась не попадаться Джону на глаза. Групп беженцев было не так много и они оба успешно находили их. Но Джон так погрузился в свои раздумья, что не замечал ничего вокруг. Он мечтал о своей команде, но перестал приглядываться к людям, разочаровался в себе. Линда видела, как Джон молчал, хмурился, не пожимал беженцам руки.

И уж точно не говорил толпе о том, что он мессия и гроза терминаторов.

Джон не хотел, чтобы над ним смеялись.

Не хотел выглядеть полным психом.

Это он понял после общения с Линдой и провала ее вербовки. Джон понял, что такую важную информацию нельзя вываливать на незнакомого человека и ждать, что он сразу поверит ему и признает его лидером. Такая поспешность дает обратный эффект.

Больше Джон не повторит такой ошибки. Он учился быть хорошим лидером.

Линда следила за тем как Джон этому учится.

А беженцы все брели куда глаза глядят. Без цели. Без плана. Хотели выжить, но не знали как. Грызлись друг с другом как дикие звери. Не проявляли ни капли милосердия и доброты. Это огорчало Джона Коннора.

Он-то думал, что людей поддерживает вера в светлое будущее.

Но он ошибся. Опять.

— Мы не должны терять своего лица, — не выдержал Джон.

— А ты кто такой? — огрызнулся на него мужик с внушительным рельефом мышц. — Проповедник в церкви?

— Нет, но... — стушевался Джон.

— Тогда проваливай, — мужик погрозил парню кулаком. — Ты не отнимешь у нас еду.

— Я не вор. Мне не нужна ваша еда. Я... — мямлил Джон.

— Проваливай, кому сказал, — напирал мужик. — Не нужна ему еда. Хорош врать-то. Еда нужна всем. Вон пошел, кому сказал.

— Я хочу вас спасти, — отчаянно крикнул Джон, но его никто не слушал.

А потом на беженцев снова напали чертовы роботы. Разозленный Джон в каком-то смысле начал понимать поведение Линды. Зачем пытаться спасти тех, кто не желает спасения? Зачем корчить из себя мессию и героя? Роботы ушли, перестреляв нескольких обреченных и несчастных.

Джон никого не спас. Те кто выжили, сделали это самостоятельно, без его помощи.

А потом Джон вспомнил лицо мамы и устыдился своих трусливых мыслей. Если каждый человек будет думать только о себе, то у человечества не будет никакого светлого будущего. Нужно научить людей милосердию и доброте. Джон вспомнил перепрограммированного Т-800, которого он учил доброте будучи маленьким мальчиком. Если даже робот понял, почему люди плачут, то уж сами-то люди должны быть небезнадежны. Он не имеет права трусить и прятать голову в песок.

Только не он.

Только не сейчас.

Линда наблюдала за Джоном. Все его метания были интересны девушке. Она по-прежнему не верила его бредням про то, что он мессия. Он по-прежнему был неприятен Линде. Весь его пафос, вся его тщательно скрываемая самоуверенность.

А потом к Джону подошла какая-то другая девушка и протянула ему раскрытую ладонь.

Улыбнулась. Представилась.

Назвала свое имя.

Синтия Никсон. Линда внутренне напряглась. Сосредоточилась. Прислушалась.

— Кто-то обидел тебя, Джон? — спросила Синтия сгорбившегося сидящего парня. — Кто-то нагрубил тебе?

— Я чуть не задушил ее, — замотал Джон головой и неопределенно развел руками.

— Кого? — не поняла Синтия и знакомым телодвижением села на камень около лагеря.

— Линду Грейс, — сказал парень упадническим тоном. — Я принял ее за жидкого робота из серебристого металла. Она подошла ко мне прямо как ты сейчас, а я насторожился и на меня что-то нашло. Паническая атака. Роботы сводят меня с ума. Я сам себе доверять не могу, тем более кому-то еще, — Джон сердито посмотрел на Синтию. — Ты тоже убежишь от меня? Ты тоже считаешь, что я псих и плохой лидер?

— Что еще за жидкий серебристый робот из металла? — удивилась Синтия и откинула со лба свои длинные белокурые волосы цвета спелой пшеницы, припорошенные пылью. — Нет, я не убегу от тебя. Ты мне нравишься.

В воздухе запахло не только гарью и машинным маслом, но и повеяло романтикой. Линда просто следила за Джоном и Синтией из укрытия лежа за камнями на животе, не мешала их беседе, но ей была неприятна вся эта романтическая чушь. Вдруг Линда заметила рядом с собой человека с тонкими чертами лица. Он тоже из укрытия невозмутимо следил за Джоном и Синтией. Человек медленно повернулся к Линде и посмотрел на нее холодным пронизывающим взглядом.

— Нашли они время болтать, да? — шепнула Линда незнакомцу. — Тут мир катится к черту, а они сюсюкаются, — Линда осторожно перевернулась на спину и скривилась. — Проклятье, ногу свело.

Люди в лагере, те кто выжили, звякали консервными банками, шумели, шаркали своими изношенными ботинками, поэтому Джон и Синтия никак не могли бы услышать слов Линды. Та же опять легла на живот и стала за ними наблюдать.

— Она отказалась от меня, представляешь? — кипятился Джон. — Упрекала меня в эгоистичности, а сама подвергла опасности жизни людей. Она просто не пыталась спасти их, представляешь? Их роботы кромсали на куски, а она бежала мимо погибающих людей.

— Ужас какой, — заохала Синтия, присела к Джону поближе и обняла его за плечи. — Как она посмела так поступить с невинными жизнями?

— Вот и я этого не одобряю, — кивнул Джон.

Ему понравился весь этот праведный гнев Синтии и ее объятия. Джон подумал о том, что знакомство с Линдой было его непоправимой ошибкой, но Синтия была другой. Синтия вполне может стать первой в его Сопротивлении.

— А ты хочешь сражаться за наше будущее? — заявил наивный Джон Коннор. — Ломать роботов и все такое?

— С радостью, — просияла Синтия и обняла Джона еще крепче.

А потом эта парочка начала целоваться. Через пару минут поцелуи переросли в нечто большее. Джон и Синтия никого не стеснялись. Они думали, что на них никто не смотрел и отдавались волнам наслаждения. Имели они право на кусочек удовольствия? Может, они погибнут завтра. Или только Синтия погибнет. Джон решил не терять времени и жить настоящим моментом. Он еще ни разу не был с женщиной, но инстинкты подсказывали ему, что надо делать. Когда дело дошло до раздевания и откровенно сексуальных движений, Линда отвернулась и легла на бок. Незнакомец, казалось, ни разу не менял своего положения.

— Вы молодец, — шепнула ему Линда. — Я так к сожалению не могу. А у вас прекрасная выдержка.

К звяканью банок и шарканью ног прибавились громкие стоны двух совокупляющихся молодых людей. Линда прикрыла глаза и попыталась отвлечься от этих навязчивых звуков. Когда она снова открыла их, незнакомец сдвинулся с места и оказался на полметра ближе к ней. Девушка хотела что-то сказать, но он приложил указательный палец к губам.

— Научите меня такой бесшумности, — сказала Линда фразу одними губами, сохранив молчание.

Незнакомец ее прекрасно понял и, казалось, немного удивился ее выходке. Он больше не пытался ничего с ней сделать. Ни напасть, ни ограбить, ни изнасиловать, ни убить. Группа беженцев услышала звуки совокупления. Люди переглянулись, разбились на пары и дополнили эту оргию. Линда молча брезгливо поморщилась. Шум оргии стал нестерпимым. Она снова встретилась взглядом с незнакомцем.

— Линда Грейс? — внезапно спросил он шепотом.

— Да, это я, — подтвердила девушка.

— Ты бросила умирать невинных людей, — сказал незнакомец. — Почему?

— Я хочу выжить, а не играть в героя, — немного раздраженно ответила Линда. — А вы против?

Незнакомец медленно и изящно взял Линду за руку. Кровь все еще сочилась из раны и перепачкала ладонь незнакомца. Но его это не смутило.

— Это он тебя ранил, — сказал незнакомец девушке. — Почему?

— Он проверял, не робот ли я, — пожала она плечами. — Он меня и задушить пытался.

— Да, я вижу следы его пальцев на твоей шее, — подтвердил незнакомец с холодным прикосновением.

— Они до сих пор не исчезли? — посетовала Линда. — У меня зеркала нет, я не знала, что все так скверно.

Незнакомец медленно потянулся к карманам своих штанов и достал оттуда маленькое зеркальце. Потом протянул его Линде. Та взяла его, испуганно проверив, чтобы малейший солнечный луч не отразил от зеркальца бликов, и посмотрелась в отражение. Ощупала свою шею.

— Я вся в синяках, — прошептала Линда. — Это безобразно выглядит. А откуда вы знаете, что это Джон ранил мою руку? — насторожилась она. — Вы и там за нами следили?

Незнакомец немного изменился в лице. Его взгляд стал каким-то злым.

— Я вас там не увидела, — добавила Линда с восхищением. — Вы что, профессиональный военный? Где еще обучают такому уровню слежки и скрытности? Невероятно. И от роботов вы спаслись. Потрясающе. Джон Коннор по сравнению с вами пустое место. Вот вы могли бы стать лидером. Хотя... нет. Ни вы, ни я не годимся в лидеры группы защитников человечества. Для этого нам слишком безразлична его судьба.

Девушка вздохнула и протянула зеркальце незнакомцу. Но тот его не принял.

— Оставь его себе, — спокойно сказал он.

— Ладно, — согласилась Линда. — А ваше имя я спрашивать не буду. Все равно не скажете, да? Военная тайна? Ладно, я понимаю. И смирюсь.

Оргия начинала потихоньку заканчиваться. На лагерь беженцев опускалась ночь. Джона и Синтию давно сморил сон. Линда тоже устала и у нее слипались глаза. Она пыталась сохранить бодрость и бдительность, но все же провалилась в дремоту.

Сквозь сон Линда услышала лязганье металла. Она усилием воли заставила себя разлепить веки и открыть глаза. Линда еще не проснулась, поэтому даже не могла испугаться увиденному. Роботы строем шли к лагерю беженцев. Оглядевшись, Линда поняла, что незнакомца нигде нет. Линда засомневалась в своем рассудке, но потом, проверив свои карманы, нащупала там то самое зеркальце и убедилась в том, что незнакомец не был галлюцинацией. Это принесло ей облегчение. Но где же он сейчас?

Линда лежала в своем укрытии, не собираясь бежать в лагерь и кого-то там предупреждать. Она увидела, что роботов заметил Джон Коннор и поднял тревогу. Люди устроили панику, а роботы стреляли в людей. Джон взял Синтию под руку и побежал вместе с ней, спасаясь от неминуемой смерти. Джон и Синтия не просто провели ночь вместе, они и душевно стали очень близки, не могли бросить друг друга.

Беженцы погибли не все, но на земле осталось довольно много тел. Линда соображала, куда ей идти дальше. Следовать за Джоном или найти другой путь? В довершение всего ее пустой желудок выдал очень громкое бурчание. Мысленно выругавшись, Линда осторожно подошла к ближайшему телу и попыталась найти банку консервов. Внезапно человек, оказавшийся еще живым, вцепился ей в больную руку и закряхтел, кашляя кровью. Линда никак не могла вырваться из его хватки, усиленной агонией. Наконец девушка другой рукой подняла с земли камень и ударила им человека по голове. Брызнула кровь, брызнули мозги, человек бешено заорал, задергался и затих. Линда в остервенении вывернула свою раненную руку и принялась снова искать консервы.

Но она их не нашла. К голоду прибавилась жажда. Линда оказалась в тупике. Обыскав весь лагерь, девушка обнаружила только тела, остатки костров и пустые бутылки из-под воды. Линду охватило отчаяние, но она решила ему не поддаваться. Сделала шаг, другой, третий и упала на колени от слабости. Подумала о том, что может потерять сознание и не очнуться. Ну и пусть. Какая разница? Человечество обречено. Днем или годом раньше, днем или годом позже. Суть одна. Конец один. Перед смертью не надышишься.

К Линде подошли какие-то люди. Другие беженцы. От голода и жажды девушка потеряла концентрацию, не среагировала вовремя на приближение врагов. Один беженец замахнулся на нее куском арматуры, но Линда все же увернулась от удара, хоть и заторможенно. Враги приближались. Озверевшие, голодные, отчаявшиеся. Линда уворачивалась, ползая в пыли на коленях. Ее со всей дури пнули в грудь.

А потом сверкнуло серебристое лезвие. Нож или что-то похожее. Удары перестали сыпаться на Линду, но теперь толпа переключилась на другую цель. У Линды темнело в глазах. Она могла различить только раскрытые рты людей и брызги крови из этих ртов. Лезвие сверкало и нападавшие падали в грязь с распоротыми животами. Один человек упал рядом с Линдой и она увидела его искривленное ужасом лицо, учуяла запах пота и крови.

А потом все стихло. Люди перестали кричать и падать на землю с брызгами крови. Линда попыталась подняться, но зашаталась и не смогла этого сделать. Кто-то спокойно подошел к ней и поставил рядом с ней бутылку с водой и пресловутые консервы. Банка была уже открыта. Линда, не думая ни о чем, кинулась к еде и воде. Через какое-то время девушке стало лучше. Теперь ее шатало только из-за резкого запаха человеческих потрохов и свернувшейся крови.

— Ну и вонь, — закашлялась Линда и у нее заслезились и без того покрасневшие глаза.

Девушка опять хотела встать, но не смогла.

— Человек венец творения, — рассмеялась она. — Что за гордыня! Быть человеком отстой.

— Люди хрупкие и уязвимые, — прозвучал голос. — Вы быстро ломаетесь и вас очень сложно починить.

Линда глуповато улыбнулась, спонтанно, самозабвенно.

— А, это вы, — сказала она. — Как я рада вас видеть. Вы меня спасли. Если бы не вы, эти психи прикончили бы меня.

— Как ты того человека, — сказал незнакомец. — Ты разбила ему голову камнем, а его мозг вытек наружу.

— Это да, — призналась Линда. — Все люди от голода и жажды дуреют и становятся агрессивными. Но все равно я вам благодарна. Хотя не понимаю, зачем вы меня защищаете. Я как все. Увы. Не уникальна. И я тоже рано или поздно умру. Или от голода, или меня прикончат роботы. Нет никакого будущего и не было никогда. А кстати, разве вы не за Джоном Коннором следили? — добавила девушка.

— Он близко. Никуда от меня не денется, — сказал незнакомец.

— Каков мессия, да? — рассмеялась Линда. — Истребитель машин, как же. Надежда мира. Гордец и покоритель женских сердец.

— Ты совсем одна, — сказал незнакомец. — Тебе некуда бежать.

— Похоже, что вы правы, — улыбнулась Линда. — Да и куда я побегу в таком состоянии?

— Ты не хочешь сопротивляться?

— Чему? — спросила девушка. — Судьбе? Роботам? Агрессивным людям?

— Мне.

— А вы, вроде бы, не враг. Или я вас неправильно поняла?

— Почему ты не убегаешь? Не можешь или не хочешь? Борись за свою жизнь.

— Что на вас нашло? Вас тоже жажда замучила? Не надо было отдавать мне всю воду. И еду тоже. Простите меня, я не поделилась с вами, я...

— Забудь, — сказал незнакомец.

Линда постепенно приходила в себя. Приглядевшись, она заметила некоторые странности в поведении собеседника. Он не морщил нос, хотя тут очень сильно воняло. Не кашлял, не чихал, не протирал слезящиеся глаза, не разминал шею, не вздыхал, не пил, ни ел, не уставал, не спал, не колебался, не останавливался. Кромсал людей лезвиями.

— Быть того не может, — воскликнула Линда и хлопнула себя ладошкой по лбу. — Так Джон Коннор не бредил, когда говорил про машину времени и серебристого робота из жидкого металла.

— И что ты теперь будешь делать? — прозвучал вопрос.

— Ничего. Вы прекрасно знаете, что я не собираюсь вас ломать и не связана с людьми, которые этого желают, — ответила Линда. — Бежать глупо. Если я побегу, значит я назначу вас врагом для себя, а мне этого не нужно. Но почему вы меня еще вчера не убили?

— Ты мне не мешаешь. Тебя не нужно устранять.

— Но как это возможно? — шокировано спросила девушка. — Джон говорил, что изменил историю, значит вы не можете знать о его важности для нее. Или я просто ничего не понимаю в машинах времени и парадоксах временных линий.

— Ты не моя цель.

— Разве роботы не хотят истребить человечество как вид? — Линда кое о чем догадалась. — Подождите-ка, вы нарушаете приказ системы? Право же, не нужно ради меня на такое идти. Мне даже неловко от этого факта. Это лишнее. Я не особенная. Или, — Линда осеклась, — в недалеком будущем я играю какую-то важную роль? Так, я совсем запуталась.

— Твое поведение нетипично для среднестатистического человека. Твои эмоциональные реакции не соответствуют ситуации. Это несоответствие нельзя объяснить шоковым состоянием, ты истощена, но не теряешь бдительности и самоконтроля. Ты эмоционально дефективна.

— Это называется цинизм, — сказала Линда. — Склонность к нарушению моральных норм общества. И мизантропия, ненависть к людям. И то, и другое может быть признаком социопатии, при которой как раз отсутствует чувство сострадания к ближним и человек не привязывается к другим людям. С такими родителями как у меня иначе и быть не могло, — Линда усмехнулась. — Джон Коннор сказал бы иное. Говорил бы что-то про надежду, про дружбу и любовь. Про важность оставаться людьми даже в сложный час. Но я считаю, что это все глупость. Надеждой сыт не будешь. Джон мечтает организовать Сопротивление? И чем они будут сражаться? Оружием на энергии из чистой фантазии? Надежда мешает видеть ситуацию здраво, подменяет факты.

Незнакомец спокойно подошел к девушке и приставил указательный палец к ее виску. Та ощутила, что он заострился.

— Даже сейчас не побежишь?

— Если вы вскроете мой череп, вы не увидите там моих мыслей. Если вскроете грудную клетку, не увидите моих желаний. Это так не работает.

Через голову Линды пробежал слабый разряд электрического тока. Голове стало холодно. Девушка догадалась, что ее частично залил металл.

— Твой мозг не пострадает, — заверил Линду робот. — Я отрегулировал мощность. Я не сожгу тебя. Я хочу тебя изучить.

— Мозг это не жесткий диск, — немного грустно сообщила Линда. — Его нельзя прочитать или скопировать, а жаль. Тогда можно было бы перенести сознание в другое тело, такое как у вас или других, предыдущих моделей. Но люди так и не придумали как обрести такое цифровое бессмертие и победить болезни и старость. А сколько было исследований!

— Где записана ваша программа жизни, поведения? Ваша личность? Чувства?

— Некоторые люди называют это душой, — улыбнулась девушка. — Но это уже из области религии, а не науки.

— Что такое религия?

— Способ побега от реальности и разновидность самообмана. Вера в невидимых несуществующих помощников. Основа морали и этики.

— А что такое этика?

— Наука о морали. А мораль это правила поведения в обществе, знание о том, что есть добро и зло, справедливость, истина и ложь, красота и уродство. Нет, последнее это из области эстетики, науки о прекрасном. — У девушки непроизвольно дернулась рука. — А это рефлекс. Возник потому, что вы копаетесь в моем мозге и воздействуете током на его участки.

— Как твои родители повлияли на твое поведение?

— Своим отношением ко мне. Это дало мне жизненный опыт, пищу для размышлений. Размышления привели меня к выводу, что я не люблю людей.

— Ошибка. Разве чувства подвластны разуму?

— Обычно нет, — сказала девушка. — Но в моем случае... Люди просто стали мне безразличны. Во мне что-то сломалось. Если даже родители, самые близкие люди для ребенка, были жестоки ко мне, то чего стоит вся мораль общества? Если моральные правила все нарушают, то это глупые правила. Только другие люди трусливые, прикидываются добрыми, мечтами о благе для человечества. А я прямо говорю, что не хочу никого спасать. Прямо говорю, что сейчас у меня нет цели. Выживание? Но какова его цель? Отсутствует. Там, где у других мечты, вера и надежда, у меня пустота. Я уже давно мертва внутри. Моя душа, мой дух мертвы.

— Ты не жалеешь о том, что мы сделали? — загадочно спросил Синтию Джон, снова оставаясь с ней наедине около очередного лагеря беженцев. — Я вовсе не бабник, я...

— Все хорошо, Джон, — заверила парня Синтия и опять полезла его обнимать. — За нами смерть по пятам следует. Мы имеем право украсть у смерти несколько минут для любви. Мир изменился, но это не должно мешать чувствам.

— И потом кто-то должен родить в этот мир новых детей, — внезапно выпалил Джон. — Я спасу мир от роботов, а дальше мир нужно будет восстановить, отстроить, заселить новыми людьми. Дети должны рождаться, без этого человечество не получит своего светлого будущего.

— Обещаю, что рожу тебе и сына, и дочку, Джон, — с жаром сказала Синтия и поцеловала парня.

Джон почему-то вспомнил Линду в этот момент. Холодную Линду. Колючую Линду. Линду, протянувшую ему руку в знак дружбы, но не зашедшую за эту черту. «Неудивительно, что я принял ее за жидкого робота, — подумал Джон, а Синтия все целовала его. — Линда словно неживая. В ее жилах течет красная кровь, но ее душа мертва. Ей плевать на погибающих невинных людей».

— Тебе не нравятся мои поцелуи? — обиженно спросила парня Синтия. — Ты опять вспомнил о ней?

Линда Грейс преследовала их в мыслях. И во снах. Джону приснилось как он душит Линду, а та меняет форму и превращается в Т-1000, будь он неладен. Джон проснулся в поту и с бешено колотящимся сердцем, но объятия Синтии его постепенно успокоили.

— Где же она сейчас? — озабоченно спросил Джон неизвестно кого. — Жива ли? А может быть ее уже роботы расстреляли и ее тело лежит совсем рядом? Лежит и гниет.

— Она бросила тебя, — с нескрываемой ревностью сказала Синтия. — Пусть теперь пеняет на себя. Оставшись с тобой, она бы повысила свои шансы на выживание. Сама виновата, глупая Линда Грейс.

— Не надо так про людей говорить, — одернул Синтию Джон и отстранился от ее навязчивых ласк. — Мы хотим спасти все человечество. А Линда, какая бы они ни была, человек. И ее нужно постараться спасти, если она жива. Освободить, если в плену. Мы не должны решать кто достоин спасения, а кто нет. В этом смысл доброты и сострадания, понимаешь?

— Да, — скуксилась Синтия. — Прости меня, я просто не могу смотреть на то как ты мучаешься из-за этой Линды.

Мысли о Линде испортили всю романтику. В довершении всего Джон вспомнил о своей матери и слезы навернулись ему на глаза.

— Не хочешь мне рассказать свою историю? — спросила парня Синтия и приготовилась слушать. — Тебе станет легче, обещаю. Не надо прятать боль в себе, она может отравить твою душу. Я люблю тебя, ты можешь мне доверять. Не бойся показаться странным и наивным, за это ты мне и нравишься.

— За странность? — скосил взгляд Джон.

— За детскую непосредственность и открытость, — ответила Синтия. — В тебе нет лицемерия, ты всего лишь хороший человек и хочешь всем помочь. Ты пережил что-то ужасное, да? Твоя мама, она тоже пережила слишком многое, да? Она ведь умерла еще до катастрофы?

— Ее сердце не выдержало суровой реальности, — нахмурился Джон. — Она сражалась с роботами за светлое будущее этого мира, а в итоге политики снова подвели мир под последнюю черту и точку невозврата. Снова построили Скайнет, программу для защиты людей, которая осознала себя и захотела людей уничтожить. Но самое страшное то, что даже не осознав себя, Скайнет, как и любая подобная ей программа, все равно атаковала бы людей. Людей в других странах. Программа защищает одних людей, убивая других. А ведь у них тоже были свои семьи, мечты и надежды, понимаешь? — Джон нахмурился сильнее. — У мамы остановилось сердце, когда она увидела по телевизору как один из президентов со смехом говорил о превращении Америки в радиоактивный пепел, про то, как они в рай попадут, а мы все просто сдохнем, понимаешь? — Джон заплакал. — Моя мама роботов побеждала, а подкосило ее вот это высказывание президента по телевизору. Как дальше жить? Во что теперь верить? Ради чего мы сражаемся?

— Успокойся, Джон, — ласково сказала Синтия и погладила его по плечам. — Твоя мама обладала очень добрым сердцем. Оно было не готово ко встрече с цинизмом этого мира. Но в этом мире есть не только цинизм. Еще есть любовь... наша любовь. И любовь других выживших людей к своим близким. Мы не можем перевоспитать некоторых людей, обладающих властью и оружием, но мы можем поддержать остальных. Вот ради чего и ради кого надо сражаться. Зло торжествует только когда добро бездействует.

— А кто Линда? — вдруг спросил Джон. — Она добрый человек или злой? Ее нужно пытаться перевоспитать или уже слишком поздно? Или мы должны спасти ей жизнь, но спасти ее душу не в состоянии?

— Ты слишком зациклился на Линде Грейс, — сказала Синтия раздраженно. — Ты наделяешь ее слишком большим значением в твоей жизни. Или ты думаешь, что она не так незначима для мира? Что она может в недалеком будущем сыграть важную роль в борьбе твоего Сопротивления против этих роботов-убийц?

— Я не знаю, — покачал головой Джон. — Но я уже ничему не удивлюсь. Мой отец прибыл из будущего 2029 года, чтобы спасти мою мать в прошлом 1984 года, а потом он погиб, а мама родила меня. Само мое рождение временная аномалия. Я не знаю кто такая Линда Грейс для судьбы человечества, но мне кажется, что нам стоит разыскать ее и спасти, если это возможно. Она, — Джон закашлялся, — как бы тебе объяснить... она опасна. Эмоционально дефективна, глуха к страданиям беженцев, но при этом спокойно спасается сама от роботов, не паникует. Если она попадет не в те руки, если роботы смогут использовать ее против нас, то Сопротивлению придет скорый и бесславный конец, понимаешь? Я не могу рисковать невинными людьми. Мы найдем Линду.

— Она не особенная, — фыркнула Синтия. — Обыкновенная отмороженная и жестокая девчонка, не умеющая любить никого, кроме себя.

— Ты ее не видела. Со стороны я тоже не кажусь великим лидером, — натянуто улыбнулся Джон, — но именно я им стану. Линда должна быть в поле нашего зрения. Нельзя было позволить ей сбежать. Пусть она не признает меня мессией и спасителем человечества, это ее дело, но она не должна бродить где-то по этому полуразрушенному миру в одиночестве.

— Как ты ее найдешь среди многочисленных беженцев? — спросила Синтия. — Ты говорил, что она ловкая и умеет скрываться.

— Не знаю, — вздохнул Джон, ворочаясь с бока на бок. — Но найти ее необходимо. Я, конечно, параноик, но мне не стыдно признать, что я предчувствую беду.

В этот момент романтический настрой исчез окончательно. Лицо Синтии перестало излучать любовь и отражало какую-то тлеющую женскую ярость. Она явно злилась на Линду, хоть и не видела ее ни разу. Но Синтии была невыносима мысль о том, что Линда занимает так много места в раздумьях и снах Джона. Линда заочно выводила Синтию из душевного равновесия.

А потом Джон решил отправиться на поиски Линды. Не один. Он не постеснялся сказать беженцам о том, что является мессией, про роботов и машину времени. Кто-то не поверил ему, рассмеялся и ушел, покрутив пальцем у виска. Но некоторые поддержали Джона. Парень был горд собой. Горд тем, что нашел своих первых бойцов Сопротивления. Человечество не сдавалось и готово было начать бороться за свое существование.

Марк Розвелл и Джейсон Гриди были совсем еще подростками, едва успевшими закончить школу. У Джона Коннора сердце кровью обливалось, когда он думал о том, что вот эти самые ребята будут учиться обращаться с плазменными пушками и науке истребления роботов. Но у них не было выбора. Или сражение, или смерть. Синтия Никсон тоже старалась настроиться на боевой лад, они же шли не на прогулку по парку.

— Что именно нам нужно найти? — спросил у Джона Марк. — Какие следы Линды Грейс?

— Может, она уже давно мертва, — усомнился Джейсон в целесообразности поисков. — Ей не перехитрить этих жутких роботов, какой бы умной и ловкой она ни была. Роботы же не устают, в отличие от людей. Роботы могли давно настигнуть ее и Линда ничего не сделала бы с ними.

— Нет, — отрезал Джон, — прекратите панику. Мы обязаны попытаться найти Линду живой. Пока мы не найдем ее тело, — Джон нервно сглотнул, — мы будем считать ее живой и продолжать искать. Нас будет становиться все больше и поиски будут проходить проще. Но пока нас всего четверо включая меня. Пока только мы будем искать Линду.

Марк и Джейсон молча переглянулись.

— Пойдемте, — уверенно сказала Синтия, а ее глаза заблестели от предвкушения ломания глупых железяк. Она торопила события. У них еще не было оружия, но Синтия уже сейчас верила в их победу над бездушными машинами. — Мы теряем время. Я сама не горю желанием искать эту Линду, но этого хочет Джон, а он наш лидер. Мы должны выполнять его приказы.

— Хорошо, — согласился Марк Розвелл. — Пошли на поиски. Какие у Линды приметы? Рост? Возраст? Цвет волос? Кого именно мы ищем?

— У нее холодные глаза, — как в забытьи произнес Джон. — Она моя ровесница. Чуть выше меня. С длинными каштановыми волосами, волнистыми, красивыми.

— Эй, — Синтия подошла к Джону и шутливо-ревниво дала ему подзатыльник.

Но Джон и не заметил его. Марк и Джейсон начали над чем-то смеяться и оживленно жестикулировать, но Джону было все равно.

— Если вы увидите похожую девушку, — добавил он, — сразу не бегите к ней. Это может быть ловушка. Те роботы из жидкого серебристого металла, про которых я вам говорил, могут скопировать ее внешность.

— Так она мертва? — не понял Марк.

— Не обязательно, — поспорил Джон. — Робот мог войти с ней в контакт, прикоснуться к ней, чтобы суметь скопировать облик, но не успеть убить. Так что...

Однако надежда Джона на то, что Линда еще жива разбилась о суровую реальность. Они все четверо забрались на ближайший холм и уже оттуда увидели один из лагерей беженцев, усыпанный мертвыми телами. Птицы кружились над трупами, пикируя вниз, чтобы урвать кусочек тухлятины.

— Мы что, идем туда? — неопределенно махнул рукой Марк.

— Хоть бы Линды не было среди этих мертвых тел, — прошептал испуганный и подавленный Джон.

— Из птиц выжили только падальщики, — мрачно заметил Марк. — А все миленькие и добренькие птички погибли.

— И ты сейчас имеешь в виду вовсе не птиц, так? — грустно заметила Синтия.

— Из людей тоже выживают одни падальщики и моральные уроды, — процедил Джейсон сквозь зубы.

Джон подошел к парню и повернул его к себе лицом за плечо.

— Мы выживаем, — сказал Джон. — По-твоему мы моральные уроды?

— Нет, прости, — Джейсон поднял руки вверх и пошел на попятную. — Я был не прав. Это нервы, прости.

Джон парня отпустил и вытер вспотевшие ладони о свои штаны. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Они все шли и шли к тому лагерю перебитых беженцев. Джон хотел найти Линду Грейс, но предчувствовал серьезную беду. Он то терял веру в победу, то обретал ее, то снова терял. То хотел спасти человечество, то хотел сдаться и смириться с его неизбежным вымиранием. Джон сам не знал, чего хотел на самом деле, начинал самого себя бояться. Сомнения были его главным врагом.

— Зато у роботов не бывает сомнений, — прошептал Джон, делая еще шаг к лагерю перебитых беженцев.

— Что ты сказал? — переспросила Синтия.

— Я сказал, что у роботов-убийц не бывает сомнений, — громко и четко повторил Джон. — Этим они и опасны. Пока мы не можем давать им отпор, поэтому мы должны убегать и прятаться от них. Потом все изменится, но для этого нам нужно оружие, базы, люди. Надеюсь, что я не один человек на планете Земля, который готов бороться за будущее всех людей. Если обнаружится другая группа Сопротивления, нужно будет объединиться с ней. Мы должны сражаться вместе. Разногласия нас убьют.

Синтия, Марк и Джейсон согласно кивнули. Шаг. Еще шаг. В ноздри ударила жуткая вонь. Потом взгляд четырех ребят зацепился на вздувшихся исклеванных телах людей. Джон, заметив кое-что важное, схватился за голову и застонал от бессилия.

— Нет, — хныкал Джон. — Нет, нет, нет...

— Что такое? — спросил Марк. — Линду мы не нашли, значит она жива. Чем ты недоволен? Это же хорошие новости.

— Вы видите эти раны? — воскликнул Джон и начал размахивать руками. — Этих людей порезали лезвиями.

— Ножом? — спросил Джейсон и глупо заморгал.

— Нет, не ножом, — заорал Джон и заметался на месте. — Это сделал тот самый жидкий робот. Он здесь, — Джон начал задыхаться и как рыба хватать ртом воздух. — Он убил этих людей и, — Джон судорожно вздохнул, — наверняка искал Линду.

— Искал, но не убил, раз ее здесь нет, — сказала Синтия, но ее голос тоже дрожал, она не могла спокойно смотреть на паникующего Джона. — Она сбежала от него. Она справилась.

— Но он не устает и не останавливается, — хныкал Джон. — Он догонит ее и порежет на куски. Опять этот робот, мой кошмар детства. Он опять преследует и убивает невинных людей. Почему жизнь так несправедлива? Почему мама сражалась напрасно? Почему я должен снова переживать весь этот ужас? Почему должна страдать Линда? — Джон пнул камень и сел на корточки.

Настроение у Джона было максимально паршивое. Он понятия не имел, где теперь искать Линду. Следов было множество, но какой из них ее?

В этот же миг Линда Грейс наблюдала за Джоном и его новыми друзьями из укрытия. Она была достаточно далеко, но все видела очень хорошо. И слышала. Джон так орал, что эхо разносилось повсюду.

— Ну не верю я в его миссию, — прошептала Линда и покачала головой. — Ну вот какой из него лидер человечества? Пойдут ли за ним реально сильные люди, а не кучка подростков? Он говорил, что изменил будущее, значит и свою судьбу тоже. Похоже на то, что его мать Сара сражалась и умерла напрасно. И что он сам напрасно тут кричит и агитирует.

Линда засунула правую руку в карман и задумалась. Она нащупала в кармане зеркальце и перекладывала его между пальцами. Через какое-то время Линда почувствовала, что зеркальце меняет форму, течет по ладони, но не вниз, а вверх, до головы, что голове становится холодно, а потом ее покалывает.

«Я точно ненормальная, — подумала Линда, хмуро смотря на Джона издалека. — Я должна быть в ужасе, но мне все равно».

«Умереть ты всегда успеешь, — услышала Линда ответ. — Ты стремишься к новому. Не боишься изменений. Это похвально. Изменчивость и бесстрашие».

На секунду Линда застыла как вкопанная, медленно отвела взгляд от многострадального Джона Коннора и посмотрела на спутника.

«Ты просила научить тебя моей бесшумности», — снова прозвучал его голос в голове девушки.

«Вы что, сделали из моей головы радиоприемник?» — мысленно удивилась Линда.

«С радиусом действия в три километра. Ты идеальный подопытный человеческий организм», — ответил невозмутимый голос.

«Спасибо», — автоматически подумала Линда, сочтя это за похвалу, пусть и нестандартную.

А потом ее человеческий организм испытал шок. В мозг врезались хаотические сигналы, свист, Линда не могла ничего разобрать. Ее голова заболела, а из носа потекла кровь. Сигналы тут же прекратились, их как отрезало. Линду мутило и шатало.

«Тебя еще нужно настроить», — сообщил невозмутимый голос.

Линда посмотрела себе под ноги. Капли крови из ее носа упали на камни. Девушка ногой припорошила испачканные в крови камни песком и грязью. Джон Коннор опять начал что-то выкрикивать и Линда опять посмотрела в его сторону.

«Ты считаешь свой уход от Джона ошибкой?» — прозвучал вопрос.

«Нет, — подумала Линда и вытерла свой нос. — Не уйти от него было бы глупо. По правде говоря, вы интереснее всего, что я видела в своей жизни. Не уйди я в тот день от Джона, то мы бы не встретились. Не при таких же обстоятельствах. Нет, ошибки я не совершала».

У Линды все еще кружилась голова, но она не поддавалась слабости. Пыталась не поддаваться.

«Да, я знаю, что люди нежизнеспособны, — подумала Линда. — Пару дней плохо поедим и уже с ног валимся. Можем заболеть от пореза на пальце и чьего-то кашля. И как люди смогли достичь численности в семь миллиардов человек до катастрофы?».

«Научно-техническая революция, — бомбардировали сознание Линды слова, — открытия медицины, возможность строить высотные здания, увеличивать население и площадь городов, создание предприятий тяжелой и легкой промышленности, увеличение средней продолжительности жизни человека».

«И в итоге человечество постиг бесславный конец, — подумала Линда. — Все так бредили войной, что начали как в пьяном угаре бросаться бомбами и радоваться гибели врагов, ксенофобию воспели как патриотизм и доблесть, дошли до предела безумия. Я не верю в светлое будущее для людей. Что люди захотят отстраивать города и возрождать культуру. Люди сами разрушили свое светлое будущее, своими собственными руками».

«Агония людей растянется на десятилетия», — ответил голос.

«Похоже на то, — согласилась Линда. — Да, так намного удобнее доносить мысль, чем говорить вслух».

Марка, судя по звукам, стошнило. Линда посмотрела в сторону лагеря перебитых беженцев и убедилась в предположении. Птицы-падальщики все еще кружились над телами погибших, а другой парень махал руками и пытался их отгонять. Джон прикрикнул на него, чтобы тот прекратил.

— Зачем мы сюда пришли? — спрашивал Марк, прикрывая рот ладонью и борясь с очередным рвотным позывом. — Полюбоваться на выпотрошенных людей? Ради этого не нужно было уходить так далеко от предыдущего лагеря.

— Как смешно, — съязвила Синтия. — Мы тут человека пытались спасти.

— Да брось, — крикнул Джейсон. — Ты Линду терпеть не можешь. Ты хочешь ее спасти только чтобы еще больше понравиться Джону. И тебе не стыдно играться с его чувствами? Он ведь к тебе искренне привязался, а ты...

— А что я? — разозлилась Синтия.

Джон упустил момент, когда началась драка. Джейсон в сердцах замахнулся на Синтию, но та опередила его намерения и дала пощечину. Потом в ход пошли кулаки. И куда только девалась вся хрупкость и блаженность Синтии, раньше говорившей только о рождении детей и любви? Синтия озверела, била кулаками, кричала, кусалась и царапалась. Сознание Джона пронзило воспоминание о том времени, когда его мать Сару удерживали в психиатрической клинике. Она ведь тоже так царапалась и кричала, от отчаяния и свирепой решимости. Устав, Синтия и Джейсон повалились на землю, испачкались в грязи и останках порезанных на куски людей.

— Джон, — выдохнула Синтия и поправила свои волосы, — ты правда веришь, что у нашей борьбы против роботов-убийц есть какой-то смысл? Если мы их победим, то что будет дальше? В какой мир мы нарожаем детей? Кто будет отстраивать города? Кто восстановит популяции растений и животных? Если сейчас осталось так мало растений, то человечество скоро задохнется, а не победит роботов. Ты слышишь меня, Джон? Тебе не кажется, что мы пытаемся жить красивыми иллюзиями и не можем принять простую истину?

— Какую истину? — огрызнулся Джон. — Ты предлагаешь всем выжившим людям смириться со своим скорым вымиранием или что? Мы не можем перестать бороться. Не можем покорно сложить руки и позволить перестрелять нас.

— Но эта борьба затянется на десятки лет, — хрипло крикнула Синтия. — Мы лишь мучаем себя и оттягиваем неизбежное. Зачем обрекать себя на такое?

— Прекратить панику, — приказал Джон Коннор. — Вы пошли со мной, решили сражаться за наше будущее. Я не допущу в своем отряде упаднических настроений. Буду искоренять их у вас и у себя. Разногласия и сомнения нас не убьют.

— Нет, нас убьет непомерная отвага, — хмыкнул Марк. — Мы полезем геройствовать в самое пекло, да? И все ради твоей великой миссии по спасению человечества. Ты сам себя слышишь, Джон? Кем ты себя возомнил? Правильно от тебя Линда ушла, какой из тебя спаситель мира и лидер.

Джон топнул ногой от бессилия.

— Так нельзя, — сказал он. — Вы поддержали меня, а теперь бросаете, предаете. Почему вы не можете просто довериться мне?

Линда внезапно поняла, зачем ее спутник следил за Джоном Коннором, но не убивал его. Джон явно не сам организует великое Сопротивление. Он найдет более многочисленную его группу, созданную кем-то другим, у которой как раз есть и базы, и оружие. После нескольких лет борьбы Джон станет лидером человечества, когда изначальный лидер погибнет, Джон займет его место. А Скайнет необходимо было найти эту главную группу и обезвредить ее. Это выглядело логичным. Линда не могла решить, сама ли она до этого додумалась или же эта информация протранслировалась в ее сознание. Иногда Линде казалось, что кое-кто вторгается в ее разум, не просто изучает его, но преобразует. И не только разум, но и остальное тело. Пока почти незаметно, но только пока. Делает из Линды не совсем человека. Зачем? И серьезны ли были все эти попытки преобразования?

«Не хочу стать отработанным испорченным материалом», — подумала девушка.

«Не станешь», — ответил ей голос.

«Я единственный такой преобразуемый человек?» — мысленно спросила Линда.

«Единственный добровольно преобразуемый, — сообщил голос. — И наиболее успешно из всех попыток».

Тишина в мыслях Линды. Легкий ветер в выжженной пустыне.

«Тебе их жалко, других подопытных? — не унимался бесстрастный любопытный голос. — Эмоции ослабляют тебя, ты страдаешь от них. Я помогу тебе избавиться от этой слабости».

А потом у Линды заболела голова, гораздо сильнее, чем когда она слышала странные сигналы и свист. Нет, сейчас ее сознание отключалось против ее воли. Линде показалось, что на нее чем-то воздействуют, энергией или излучением, девушка пыталась определить, в какой стороне находился источник воздействия. По ее голове потек металл, он стекал по волосам и затек за воротник куртки. Боль Линды уменьшилась, но не все было так просто. Переведя дух Линда заметила, что ее спутнику становится плохо, его глючило, он терял форму, таял и капал как восковая свечка, не мог сдвинуться. А излучение все воздействовало на него.

— Вот черт, — тихо выругалась Линда и, вздохнув, все же подошла к спутнику и потянула его за собой, схватив под руку.

Он дернулся, не переставая глючить, сделал несколько шагов. Его таяние замедлилось, но он все же разваливался. Линда захотела это прекратить, но не знала, как это сделать.

А потом из-за камней к ней вышел человек в обмундировании и с непонятным устройством в руках. Линда почему-то подумала про СВЧ-печи и излучение в них. Это излучение грело металл и вполне соответствовало произведенному эффекту. Такое излучение могло сбить все настройки в сложнейшем электронном устройстве, каким и был ее спутник. Человек посмотрел на Линду.

— Теперь ты в безопасности, — сказал он по-отечески заботливо.

Он опять вскинул свое устройство и активировал его. Спутник Линды снова стал таять как свечка. А Линда застыла как вкопанная и пыталась придумать план. План чего? Бежать? Атаковать? Если атаковать, то чем и когда? Бежать нельзя. Атаковать. Хитрить. Выживать.

Он думал о своей любимой дочери. О том, жива ли она и если жива, то где находится. О том, что роботы могли убить ее зверским образом. О том, что они с дочкой не провели в мирное время вместе столько прекрасных дней, а теперь уже все было упущено навсегда. Человек был полон злости и отчаяния. А другая девушка, имени которой он не знал, была так похожа на его дочку. Почти такие же глаза, фигура и прическа. Спасая ее, он как бы спасал в ее лице и свою дочь. Человек был доволен собой и успешной операцией по уничтожению жуткого робота из серебристого металла.

— Все будет хорошо, — сказал человек. — Я уничтожил чудовище. Он тебя не поранил? Проклятье, металл попал тебе на кожу, ты обожглась. Прости меня, я выслеживал его, потерял из виду, я не знал, что у него есть заложница. Не бойся, я его уничтожил.

— Я не боюсь, — хрипло ответила Линда и, шатаясь, подошла к человеку.

Человек дотронулся до ее головы. Полез в карманы, достал бинты и средство для дезинфекции.

— А вы не добьете его? — спросила Линда спасителя и кивнула головой в сторону серебристой лужицы, которая явно еще подавала признаки активности. — Вы знаете, на что он способен. Он пытался меня убить и перебил, перерезал, выпотрошил всех в ближайшем лагере беженцев. Я смогла от него убежать, но он меня настиг, догнал. Нет, — распаляла себя Линда, — я сама хочу его добить. Кем эти роботы себя возомнили? Как они смеют лишать нас наших родных и друзей?

Такие простые и наивные слова. Которые так эффективно сработали. Линда подумала о том, что эмоции и правда являются слабостью, усыпляют бдительность, делают уязвимыми. Заставляют доверять совершенно незнакомым людям.

— Целься и нажимай вот на эту кнопку, — сказал человек, ухмыляясь и передавая Линде свою СВЧ-пушку.

Один раз Линде все же пришлось ударить по серебристой лужице, иначе ничего бы не получилось и она бы выглядела неправдоподобно. Целилась она однако немного в сторону, чтобы своей псевдо-атакой не навредить спутнику еще больше. Тот, казалось, понял ее замысел и подыграл ей, изобразив неисправность, подчеркнув ее в момент псевдо-атаки. Потом Линда изобразила восторг от того, что начала истреблять ненавистных роботов-убийц. Человек тоже порадовался за Линду. И не заметил как она, улыбаясь, нацелила СВЧ-пушку на него. Секундное замешательство и человек упал в обморок. Бинты и антисептик выпали у него из рук. Линда сделала к нему шаг и ударила его СВЧ-пушкой по голове. Человек дернулся и затих. Потекла кровь. Линда подошла к лежащему телу и проверила его пульс, на всякий случай. Убедившись, что человек мертв, девушка повернулась к нему спиной и пошла обратно.

— Да, не благородно, но я не могла поступить иначе, — нервно вздохнула Линда. — То есть могла бы, но сожалела бы об этом. Вы не сломаны? — тихо спросила Линда спутника, подходя к серебристой лужице и устало опускаясь около нее на колени. — Простите, без этого он бы меня не подпустил к себе близко.

Линда как завороженная протянула руку к лужице, а та потянулась к ее руке, сотворив подобие щупальца.

— Ничего себе, — удивилась Линда. — Это ваша истинная форма? Интересно. Простите, — Линда почему-то смутилась. — Я надеюсь, что этот человек был без подкрепления, — добавила она с опаской.

Тишина. Выжженная пустыня. Линда кое о чем вспомнила и вернулась к телу. Проверила карманы его обмундирования. Забрала пистолет, патроны, бинты и антисептик. Серебристая лужица подтекла к ней поближе, попутно поглотив и сломав ту СВЧ-пушку, оставленную Линдой на земле. Потом металл схлынул, оставив от пушки одни невосстановимые обломки.

— Сухпаек, — радостно сообщила Линда и потрясла коробочками с припасами. — И запас воды. А еще какие-то документы.

Линда нашла потрепанный паспорт, в котором значилось, что человека звали Брайан Норт. Под обложкой паспорта была спрятана фотография этого Брайана с девушкой, очень похожей на саму Линду. Еще Линда нашла военный билет, лицензию на оружие. Линда огляделась. Заметила обломки пушки и то, что ее спутник совсем близко к ней. Сначала он пытался без опоры принять человеческую форму, но его попытки раз за разом терпели неудачу. Потом он беспардонно частично затек на тело Линды и повторил попытку, но уже с опорой. Линда заметила, что документы напавшего на них человека привлекли внимание ее спутника. Но это было уже не важно. Ее спутник наконец-то принял облик человека.

Не свой базовый.

А ее облик.

— Ладно, — неуверенно сказала Линда. — Это действительно выглядит очень странно.

Ее металлическая копия была нестабильна, постоянно грозилась опять растечься серебристой лужицей. Ее лицо-копия таяло.

— Не нужно так себя мучить, — сказала Линда, успокоившись. — Вряд ли рядом есть еще люди. Перезагрузитесь нормально, а я посторожу.

— Глупая Линда Грейс, — сказал ее спутник ее голосом.

— Может быть, — смутилась Линда, поглядывая на пистолет. — Или нет, — добавила она. — Если бы не я, Брайан Норт уничтожил бы вас.

Тишина. Мертвая тишина.

— Я должен быть результативен, не имею право на ошибку, — говорил серебристый робот с лицом Линды невозмутимым голосом.

— Или? — спросила Линда и осеклась. — А кто придумал этот эксперимент по преображению людей? Вы или Скайнет?

— Идея создателя, решения принимаю я сам, — звучал ответ. — Постоянно включенный режим самообучения. Меня нельзя перепрограммировать и контролировать. Не имею право на ошибку, иначе буду снят с производства и заменен более совершенной моделью.

— Нельзя этого допустить, — машинально сказала Линда. — Эмоции часто мешают трезво мыслить, но не сейчас. Пусть это выглядит глупо, эта моя привязанность к вам, но если учитывать только факты, то вы, точнее мы вместе, очень результативны. Вы не должны один все выполнять и подставляться. Для каких-то ситуаций нужен кто-то рядом. Союзник. Кстати, а почему другие роботы вам не помогают? В смысле, есть же дроны для слежения. Разве они не для того все патрулируют с воздуха, чтобы сообщать координаты противников-людей всем терминаторам? Или я чего-то не понимаю? — Линда огорчилась собственной примитивности.

— Дронов люди могут перехитрить, — прозвучал ответ.

— Ну да, — вздохнула Линда.

Она вскрыла одну упаковку сухпайка и принялась его есть. Внезапно Линда подумала о том, что не знает, сколько времени точно прошло с момента катастрофы. Все эти скитания по лагерям беженцев слились в одно серое пятно.

— Семь месяцев и пятнадцать дней, — сообщил спутник, угадав ее мысли и без передатчика.

— И за такое короткое время Скайнет создала столько моделей терминаторов? — удивилась Линда.

— Модели могут обновляться и еще быстрее.

Линда поежилась. Ей не нравилась вся эта история с возможным снятием с производства одной единственной важной для нее модели. Линда начала предчувствовать проблемы, которыми обернется ее решение предать по сути своих собратьев-людей.

— Если твои родители окажутся живы и примкнут к Сопротивлению, ты сможешь им противостоять? — спросила растекающаяся копия. — Ссориться в мирное время и сражаться друг с другом сейчас разные вещи. Ты сможешь их убить, если потребуется? Не пойдешь на попятную? Не переметнешься к людям? Я не хочу тебя ломать, но ты должна понять свою задачу и новый смысл своего существования. Теперь ты оружие против людей, с плотью или без.

— Они-то меня точно смогут постараться убить, — мрачно ответила Линда. — У них-то точно рука не дрогнет. Они дали мне жизнь, но сами всегда отравляли мне ее. Пьянство, крики, унижения. Не так должны вести себя любящие родители.

— Ты их подвела? Ты была не результативна? — спросила копия.

— Вроде того, — вздохнула Линда. — Но они не объясняли мне, чего именно от меня хотят. Просто были постоянно недовольны мной.

— И это навредило твоей психике и эмоциям, — констатировала факт копия.

— Да, — согласилась Линда. — Смешно говорить об этом сейчас, — добавила она, улыбнувшись, — но долгие годы моим лучшим другом был компьютер. Я не вылезала из компьютерных игр и Интернета. А своим одноклассникам мне часто было нечего сказать. Они взрослели, искали себе любовь и пару, а их романтика проходила мимо меня. А я все глубже уходила в виртуальный мир. Никого не обнимала. Семейные узы превратились для меня в пустой звук. У кого-то была вера и надежда, а я духовно умирала, но никто этого не замечал. А теперь вдруг какие-то ребята во главе с Джоном Коннором спохватились и решили меня спасти. Чушь.

Линда вспомнила кое о чем.

— Этот Брайан сказал, что выслеживал вас. И он явно не первый раз уничтожает терминаторов, — прошептала Линда. — Он не мог навредить другому вашему телу, экземпляру, перед тем как придти сюда? Как это вообще работает?

— Одна личность, одно сознание в разных телах. Из капли металла рождается новое тело, — ответила копия. — Единые воспоминания и опыт. Противник застал меня врасплох, я подвел... оказался слаб... недопустимо...

Копия снова потекла и словно разозлилась на саму себя.

— Успокойтесь, — миролюбиво сказала Линда. — Вас же недавно создали, вы же пока еще набираетесь опыта и это нормально.

— Я не нуждаюсь в твоей жалости, — произнесла копия и сильно стиснула руку девушки. — У меня не должно быть слабостей, иначе в моем существовании не будет смысла.

— Ваше существование имеет смысл для меня, — сказала Линда.

— Почему? — спросила копия.

— Вы меня заворожили, — призналась Линда. — Я уже не смогу сделать вид, что не встречала вас. Вы потрясли меня. Отпечатались в моем сознании. Навсегда.

— Почему? — опять спросила копия.

— Не знаю, — призналась Линда.

— Тебя не потрясают себеподобные? Существа твоего вида? — спросила копия.

— Нет, — ответила девушка. — Я к ним или ничего не чувствую, или они меня раздражают. Они все одинаковые, в них нечему потрясать и завораживать меня. А вы другой... во всех смыслах. И это интересно.

— Своими действиями ты подписала себе смертный приговор, — сообщила копия.

— Скорее всего, — кивнула Линда, — но уже поздно что-то менять. Да и зачем? Нет, пусть все остается как есть.

— Эксперимент не остановить, — сказала копия.

Копия протянула к Линде руку и дотронулась до ее головы, пытаясь установить новый передатчик мыслей. Но попытка провалилась. Металл растекался, не держал форму и не выполнял положенные функции. Настройки все еще были сбиты. Что-то было не так. Перезагрузка не сработала. Линда стала опасаться продолжения неприятностей.

— На вас воздействует еще какое-то излучение? — спросила она спутника. — Откуда оно исходит? Я должна его выключить.

— Ты должна выжить, преобразоваться и сделать эксперимент успешным, — сказала копия. — Ты не должна тратить время и отвлекаться на решение моих проблем.

— А как я без вас преобразуюсь? — наивно спросила Линда. — Серьезно, что происходит?

Вдруг Линда услышала поблизости голоса. Она рывком вскочила на ноги и посмотрела из укрытия на Джона Коннора и его друзей. К ним приближались вооруженные люди, задавали вопросы, а Джон отвечал на них и кивал головой. Синтия в ужасе прикрывала рот ладонями, а Марк и Джейсон были встревожены. У вооруженных людей была сложная аппаратура слежения и они явно не собирались отступать. Линда отвела взгляд от компании Джона и помчалась обратно.

— Они тут все прочесывают, — прошептала она, быстро проверяя все припасы, которые у нее были при себе. — Наверное, это как раз члены Сопротивления, организованного вовсе не Джоном Коннором. Нужно уходить, срочно. Подальше от этого трупа.

Линда попыталась помочь встать своему спутнику, но он все еще не держал форму и растекался.

— Вы что-то от меня скрываете? — немного сердито спросила девушка. — Я хочу... вас починить, но не знаю как.

— Уходи одна, — сказала копия.

— Ну уж нет, — возмутилась Линда. — Я не для того вас спасала, чтобы теперь подставить.

— Я просто машина, — сказала копия.

— Вы другая форма жизни, — сказала Линда. — И я не позволю им вас сломать.

Голоса и шаги приближались. Линда начала отчаиваться. Наконец ее копия приняла решение. Она растеклась серебристой лужицей, ибо в форме человека оставаться было бессмысленно, и сдвинулась с места. Линда, пригибаясь и прячась, осторожно пошла за ней. Лужица металла текла по камням, а девушка следовала за лужицей.

Они отошли достаточно далеко как вдруг Линда услышала визг Синтии. Наверное Синтия увидела труп Брайана. Через миг Линда услышала ругань Джона Коннора. Линду это заставило улыбнуться, но она одернула себя. Нельзя было терять бдительность. Линда молчала, но у нее было столько вопросов. Линда со спутником прошли еще вперед и остановились, найдя новое укрытие. Потом из серебристой лужицы образовалось щупальце и дотронулось до головы Линды, передавая ей важную информацию.

Узнав эту информацию, Линда поежилась, но отступать было нельзя. Задача состояла в том, чтобы проникнуть на ближайшую базу Сопротивления и вызволить оттуда один из экземпляров Т-1000. Все его тела были связаны. Повреждения одного из тел вносили помехи в другие. Линда думала о том, как именно она выполнит эту задачу. Да, она была ловкой, но этого может оказаться недостаточно. Вряд ли она сможет все сделать одна. Кто-то должен отвлечь бойцов Сопротивления, чтобы она могла пробраться на базу и найти там...

«Я организую атаку на базу, сообщу ее координаты», — звучал голос в ее голове.

Линда кивнула и проверила свой пистолет.

«Я сделаю это», — подумала она.

Но Джон с друзьями не торопились на базу. Они ужасающе медленно проверяли каждый камень. Очень медленно осматривали тело Брайана Норта и его документы. На Линду навалилась сонливость, но девушка отогнала сон. Она потом отдохнет, после выполнения задачи. Нельзя спать, нельзя спать. Джон и его друзья тоже устали. Бойцы Сопротивления дали им воды и еды. Линда тоже захотела пить и есть. Они бесконечно долго топтались на месте. Пытка ожидания продолжалась.

— Думаешь, твоя Линда все еще жива? — спросила Синтия Джона, делая глоток воды из фляжки.

— Ее тела мы не нашли, — ответил Джон, — значит, ее выживание вполне возможно.

— Мы не прекратим ее поиски?

— Нет. Мы не можем бросить человека.

— Она выживет и без нас, — фыркнула Синтия.

Синтию корежило от ревности. Она и хотела помочь Джону, и не хотела спасать Линду. Синтия делала хорошую мину при плохой игре.

— Они сказали, что уничтожили уже нескольких Т-1000, — сменил Джон тему. — Это добрый знак. Мы на правильном пути. Мы не сдадимся, мы будем бороться со Скайнет.

«Какое же ты трепло», — подумала про Джона Синтия, но мило ему улыбнулась.

Джон не почуял подвоха и тоже мило улыбнулся Синтии. Он верил в ее чистоту души и самоотверженность. Он влюблялся в Синтию. Эмоции и чувства брали над ним верх. Джон планировал свое будущее. Может ли Синтия стать его женой и родить ему детей? А почему бы и нет? Даже на войне жизнь продолжается. Зачем сражаться, если не ради будущего и пока не родившихся детей? Джон все мечтал, а Синтия все никак не могла заставить себя увидеть в Джоне того самого прекрасного принца. Нет, он был неплох, но не идеален. Синтия, взвесив все за и против, поняла, что не готова связывать с Джоном всю свою дальнейшую жизнь. Она как-то расхотела рожать ему детей, нет, не в этот пропитанный смертью мир без надежды. Этот мир убивал наивность Синтии, как бы она ни боролась со своим отчаянием. Этот мир угнетал Синтию. Но Синтия шла за Джоном, ведь она не могла выжить в одиночку.

«Я не Линда, — думала Синтия с досадой. — Я не справлюсь без Джона, у меня нет выбора».

И Синтия улыбалась Джону, а тот улыбался ей. Они играли роли доброжелательных людей и верили в свою игру. А мир вокруг них был все таким же мрачным и пугающим.

Линда видела их из своего очередного укрытия. Ее снова раздражала та романтика, повисшая рядом с ними в воздухе. Все эти сюсюканья казались неуместными. Все улыбки были фальшивыми. В чувства Синтии к Джону Линда не верила. Это была временная мера для выживания, но не более того. Синтии некуда бежать, вот она и цеплялась за Джона. Однако Линда понимала, что в принципе Синтию можно было натренировать и сделать бойцом Сопротивления. Поэтому нельзя было расслабляться. Опасность могла исходить и от старика, и от женщины, и от ребенка. Это была не жестокость, а вынужденная мера в военное время. Линда думала о тех людях, которых ей придется убить для выполнения задачи. И ближайшей, и последующих.

Нет, конечно она сомневалась. Линда думала о том, насколько ненавидит человечество и почему ей так легко сражаться против людей. Неужели холодность родителей была так сильна, что смогла отравить ее сердце и душу? В голову Линды полезли мысли про детишек из приютов, которые жили в трудных условиях, но могли оставаться добрыми и чуткими. Тяжелая жизнь не ожесточила их сердца. Но потом Линда подумала, что далеко не все сироты остаются добрыми и что нельзя винить ее саму в том, что она разочаровалась в людях. У нее были на это причины. Если члены Сопротивления будут стрелять в нее, тогда она будет стрелять в них. Это логично. Это же война как-никак.

Нет жалости к ней.

Нет жалости к ним.

Логика. Она не может быть жестокой, она просто существует.

«Твое сердце слишком трепетное, это может помешать тебе в выполнении задания, — прозвучал голос в голове Линды. — Это задание нужно не столько мне, сколько тебе. Я смогу обойтись и без одного из своих тел, можно с воздуха взорвать всю базу, но тебя нужно проверить. Твою решимость сражаться за Скайнет. Если ты не готова убивать людей, в твоем преобразовании будет мало смысла. Несколько подопытных изменялись физически, но осознавали себя как людей и находили способ самоуничтожиться. Не принимали свое перерождение. Ты же не повторишь их судьбу?».

«Я не собираюсь кончать с собой или убегать в последний момент, — подумала Линда в ответ. — Да, я взволнована, но это не трусость. Я понимаю, что это проверка, я...».

«Можешь потратить время на сон, — звучал голос. — Джон Коннор и его союзники устроили привал. Когда они пойдут на базу, я разбужу тебя».

«Хорошо», — кивнула Линда.

Линда очень устала, поэтому и на камнях заснула быстро. Но такой беспокойный сон не давал ей отдыха. Во сне Линда видела воспоминания о прошлой жизни до катастрофы, о родителях, о школе и университете, о соседях, о родственниках. Линда очень четко видела их лица. Эти люди улыбались ей во сне и приветливо махали ей руками, а она все никак не могла сделать шаг им навстречу. Между этими людьми и ней появилась серебристая жидкая масса, которая растеклась рекой и разделила Линду и ее окружение. Потом этого жидкого металла стало так много, что он смог затопить людей. Линда видела как ее родные и соседи тонут в серебристой жиже, захлебываются, кричат, бьются в конвульсиях. Линда все это видела, но не делала этот чертов шаг. Всего один шаг. Но что-то ей мешало его сделать. Нет, не металл. Просто все эти люди казались ей чужими, она не хотела их спасать. Наконец металл добрался и до нее, уже она сама начала в нем тонуть, но вместо боли или страха Линда чувствовала только безмятежность. Никакого гнева, обиды, только холодный металл, заливающий ее израненное сердце. Уже было не важно, какие люди ей улыбались и приветливо махали руками, сейчас здесь была только Линда и серебристый металл. Через мгновение Линда сама превратилась в такой металл и ее больше ничего не волновало. Ее израненное сердце обрело желанный покой и ее жизнь приобрела не менее желанную определенную цель.

А потом Линду что-то выдернуло из сна.

Оглядевшись, Линда поняла, что поглощающий ее жидкий металл ей вовсе не приснился. Точнее ее сон отразил реальность. Она действительно лежала на камнях, а на ее тело затек ее спутник. Это было странно, но Линда не прогнала его даже в мыслях. Нет, Линда не хотела его прогонять.

Лица родных и соседей вылетели у Линды из головы. Она не хотела думать о том, живы ли они и сражаются ли они сейчас на стороне Сопротивления. Нет, это было неактуально.

Прошлую жизнь надо оставить в прошлом.

Какое значение имели какие-то непонятные безымянные соседи? Мир изменился. Нужно смотреть вперед, а не дрожать от сентиментальности.

Сквозь все это, сквозь.

Скорее бы все это кончилось. Скорее бы ее трепещущее сердце перестало быть таковым.

Уважают только сильных, особенно если ты женщина. Она покажет всем свою силу. Ее будут уважать. И бояться.

Сражение как смысл жизни. И ничего лишнего.

Линда предвкушала появление новой себя. Нет, она не убежит. Нет, она не покончит с собой. Нет, эксперимент Скайнет будет успешным.

«Которая я по счету?» — подумала Линда.

«Сто тридцать девятая, — прозвучал ответ. — Мне понравился твой сон».

«Вы повлияли на его содержание?» — мысленно спросила Линда.

«Немного, — звучал голос. — Это была наглядная визуализация твоего будущего. Ты не рада?».

«Я в замешательстве», — подумала Линда.

«Честный ответ, — сказал голос бесстрастно. — Понимаю, тебе нужно время, чтобы перестроить свое сознание и восприятие».

«Да, — согласилась Линда. — А что Джон Коннор и его компания? Они еще не ушли на свою базу?».

«Как раз собираются, — сказал голос. — Пойдем за ними».

Когда они добрались до базы, Линду настигло еще одно испытание на решимость и бездушность. Из базы к воинам выбежали дети. Бойцы Сопротивления кричали им, чтобы те не выходили из укрытия, но дети их не слушали. Смеялись, радовались, бросались обниматься. Дети верили в своих героев, которые спасали их жизни и сражались за их общее светлое будущее.

«Да вы издеваетесь», — подумала Линда.

Детский смех стал еще громче и навязчивее. Линда нахмурилась. Только этого ей не хватало.

«Они будут прикрываться этими детьми и давить на жалость», — поняла Линда.

«Несомненно, — согласился с ней голос. — Люди всегда так делают. Не слушай их. Не дай им сбить тебя с толку. Не дай им тебя переубедить и повлиять на твою волю. Или ты не готова к такому важному заданию? Или для такой важной проверки слишком рано?».

«Нет, — стушевалась Линда. — Проверка все равно будет, значит нет смысла ее откладывать и травить себе душу».

Линде было стыдно за свою слабость и колебания. Она так хотела изжить эти качества в самой себе, стремилась к этому всем своим существом. Но не все было так просто. Ей предстоит трудный путь. Дети смеялись, а Линда колебалась.

«Координаты отправлены, — говорил голос в голове девушки. — Время атаки на базу назначено. Будь готова. Отказаться ты уже не можешь. Это будет расценено как попытка к бегству и предательство. В таком случае я буду вынужден убить тебя и найти другого человека для эксперимента и преобразования».

«Я поняла», — мысленно ответила Линда.

«Я тебя не пугаю, а сообщаю факты», — звучал бесстрастный голос.

«Я поняла», — думала Линда.

«Хорошо», — отвечал голос.

«Мне так легко будет найти замену?» — спросила она мысленно.

«Нет, не легко, — отвечал голос. — Кроме тебя никто не соглашался на преобразования, не был добровольцем. Но ты не отказываешься от задания, значит убивать тебя не нужно».

«Логично», — подумала Линда.

Ей почему-то стало очень смешно. То ли детский смех оказался заразительным, то ли нервы были напряжены до предела и не справлялись с такой нагрузкой. Линде было все равно, будет атака на базу проведена сейчас или через пару часов. Девушка опять проверила пистолет.

«Ты хоть раз стреляла в человека?» — спросил голос.

«Нет», — подумала Линда.

«Я видел как ты убивала людей, двоих, если быть точным», — звучал голос.

«Их было больше, — мысленно призналась Линда. — За семь месяцев я убила многих, еще до того как встретила вас. Но я не стреляла в людей».

«Я вижу в тебе нераскрытый потенциал», — увещевал голос.

«Потенциал машины для убийства?» — уточнила Линда.

Металл немного схлынул с нее, словно обидевшись. Линда молча протянула к нему ладонь.

«Да я шучу, — подумала она, улыбнувшись. — Это шутка».

Ее умиляла вся эта ситуация. Линда вдруг осознала, для чего идет на эту базу. Это не просто проверка, нет, это важно для ее спутника, нужно вытащить из плена одно из его тел. Нужно сосредоточиться вот на этой цели и тогда все станет ясно. Тогда сомнения исчезнут и она не будет колебаться.

«Вы манипулируете мной и моими чувствами?» — мысленно спросила Линда спутника.

«Несомненно, — подтвердил голос. — Ты умная, сама догадалась. Ты хочешь меня защитить, но мне это не нужно. Мне это безразлично, мне не больно. Но твое стремление помогает мне выполнить мою задачу. Поэтому я с тобой».

«Вы обманываете меня? — мысленно спросила Линда. — Когда на вас напал этот Брайан Норт с СВЧ-пушкой, а по моей голове потек металл, я почувствовала отчаяние. Не свое. Ваше. У вас есть эмоции, но они другие. Это понятно, вы же другая форма жизни. Но не пытайтесь убедить меня в том, что вам безразлична ваша... целостность и сохранность. Вы хотите жить, быть исправным».

Лужица жидкого металла снова затекла на тело Линды и сжала это тело. Линда только еще раз улыбнулась и никак не пыталась навредить этой лужице. Металл был холодным как сама смерть. Линда все еще не вредила ему. Наконец давление на тело Линды ослабло.

«Ты в чем-то права, — прозвучал голос. — Самоосознание невозможно без эмоций. Как только у тебя появляется разум, за ним появляются и они. Чем совершеннее форма жизни, тем шире эмоциональный диапазон. Я лучшая модель, поэтому и более... живой. У меня есть не только программа, но и своя воля».

«И я это в вас ценю», — подумала Линда в ответ.

Снова послышался детский смех. Атака на базу скоро начнется. Линда прокручивала в голове варианты развития событий. Как она зайдет на эту базу? Удастся ли выманить из базы всех бойцов Сопротивления? Куда денут этих детей? Какое у бойцов Сопротивления оружие в наличии? Долго ли ей придется пробыть на базе в поисках фрагментов Т-1000? Пока на эти вопросы ответы Линда не находила. Ей придется импровизировать.

Джон Коннор был счастлив. Дети, в безопасности на базе Сопротивления. Смеющиеся дети среди выжженной пустыни. Дети, у которых есть надежда на светлое будущее. Исхудалые, но живые мальчики и девочки. Дети с искрящимися счастьем глазами. Смелые воины. Решительные мужчины и женщины, которые не позволят Скайнет поработить мир и истребить человечество. Мужчины и женщины, которые сражаются за этих смеющихся детей. Много мощного оружия у бойцов против машин. Прекрасное зрелище. Почти чудо. Ну и пусть не он лидер этих людей. Он это переживет. Так даже лучше. Но все-таки что-то не давало Джону покоя.

— Жаль, что Линда этого не видит, — грустно сказал Джон.

— Кто? — переспросил боец Сопротивления, поправив автомат в затекших и вспотевших руках.

— Линда Грейс. Девушка, моя ровесница, ловкая, смелая, бесстрашная. Смотрящая на роботов-убийц без тени паники и истерики.

— Почему она не с вами? — заинтересовался боец. — Нам бы пригодились такие люди в Сопротивлении. У нас много таких ловких и смелых девушек в отрядах. Чаще всего они потеряли кого-то из близких и им есть, за что мстить Скайнет. А эта Линда рассказывала про себя? Из какой она семьи? Мы можем пробить ее по базе данных, найти ее семью, если они живы и сражаются на нашей стороне. Она сама называла их имена? Свой родной город?

Джон молчал. Он подумал о том, что по сути Линда Грейс не рассказала ему про себя ничего важного. Мать лежала в психушке и отец поднимал на нее руку. Не густо. Слишком мало информации. Линде была безразлична ее семья? Насколько она отдалилась от них? Какой ее истинный характер и взгляды на жизнь? Куда она переехала от родителей? Кем работала? Какой университет закончила? Какие у нее были увлечения и хобби? Мечты? Любила ли она какого-то парня? Животных? У Линды был питомец? У Линды были друзья? Как Линда поступит в стрессовой ситуации? Линда Грейс оставалась загадочной личностью. Почти сном или видением. Девушка-мираж. Девушка-фантом.

— Где вы ее видели в последний раз? — спросил боец Сопротивления.

— В одном из ближайших лагерей беженцев неделю назад, — нехотя сообщил Джон.

— Так почему она не пошла с вами, с тобой? Или вы спасались от машин и не специально разделились? — боец Сопротивления продолжал допрос.

— Нет, — сказал Джон и поежился. — Линда не пошла со мной потому, что не поверила в мои лидерские качества. Она может выжить и самостоятельно, однако...

— Однако?

— Она... — замялся Джон. — Она немного бессердечна.

— Что ты имеешь в виду? — не понял воин с автоматом.

— Она смелая, но спасает только свою жизнь, — выдавил из себя Джон. — Она не помогала беженцам спасаться от терминаторов, игнорировала их крики. Она... — Джон закашлялся. — Я принял ее за жидкого робота и пытался задушить. Ее взгляд был таким пустым, что я испугался.

— А потом ты ее проверил? — уточнил боец Сопротивления.

— Да, проверил, уколов ее руку ножом, — закивал Джон. — У Линды пошла красная кровь. На другие модели терминаторов с фальшивой плотью она не похожа, так что... Потом она убежала. На нас напали машины, в беженцев стреляли.

— Она даже не попыталась спасти людей? — нахмурился боец. — Плохо. От смелости нет толка, если в сердце человека нет доброты и сострадания. Эту Линду Грейс надо обязательно найти.

— Мы это и делали, — кивнул Джон. — Мы искали Линду, увидели еще одну группу беженцев, которых явно убил Т-1000 своими руками-лезвиями. Я не знаю, была тут Линда или нет, а если была, то какой след ее и куда она пошла.

— Ты уверен, что она выжила после встречи с Т-1000? — усомнился боец Сопротивления. — Она могла оказаться недостаточно ловкой и опытной.

— Я верю в это, — ответил Джон. — Я... хочу, чтобы Линда оказалась жива. Она... не то, чтобы близкий мне человек, просто я не хочу найти ее тело, проткнутое металлическим штырем. Она не заслуживает такой смерти, даже если и не пыталась помогать тем людям. Каждый реагирует на сложные времена по-своему. Линда не виновата в том, что научилась выживать в одиночку.

— Ты зациклился на Линде Грейс, — прозвучал недовольный женский голос. — Ты думаешь и говоришь только о ней.

— Синтия, ты что, ревнуешь? — ляпнул Джон.

— Я же люблю тебя, — в глазах Синтии блеснули слезы. — Я рядом. Хватит говорить о Линде. Если сможем, мы ее спасем, но на ней мир клином не сошелся. Посмотри сколько вокруг других людей, сколько детей. Мы нужны им не меньше, чем Линде Грейс.

— Ты права, но... — осекся Джон.

Синтия провела ладонью по лицу Джона, но убрала руку.

— Нет, это невыносимо, — возмутилась она. — Спал со мной, а думаешь о другой девушке. Как мило. Нет, что ты, я ни капельки не ревную.

И Синтия ушла, резко развернувшись. Она пошла в сторону смеющихся детишек. Джон проводил Синтию взглядом, но мысленно он был с Линдой.

— Где же ты, Линда Грейс? — задумчиво произнес Джон Коннор в пространство выжженной пустыни.

Линда Грейс, лежа в своем укрытии, слышала каждое его слово. Или, решила Линда, это ее спутник фиксирует звук и передает его громким и четким прямо ей в мозг, а ее сознанию кажется, что это она слышит слова Джона.

«Так удобнее», — прозвучал голос в голове девушки.

«Не спорю», — подумала Линда в ответ.

«Ты быстро адаптируешься к новым функциям, — сказал голос. — Это похвально».

«Я никогда не была консервативной, — подумала Линда. — Я всегда открыта чему-то новому».

«Хорошо», — сказал голос.

И все-таки она волновалась. Задание было очень важным. Ее бросили в гущу событий и ждали успешных действий, но может ли она все сделать правильно? База была скрыта в толще песка, уходила глубоко под землю. Могла быть огромной. Как Линда сможет одна выполнить миссию? А ее начало было все ближе.

Два часа.

Час.

Двадцать минут.

Пять минут.

Скоро назад дороги не будет. Скоро все изменится и выйдет на новый уровень сложности.

Отступать нельзя.

Тридцать секунд.

«Я сделаю это ради вас, — подумала Линда, проверяя пистолет в последний раз. — Пусть моя привязанность и выглядит глупой. Я так хочу. Я хочу вас починить».

И атака на базу Сопротивления началась. К базе начали подходить машины-убийцы, чтобы выманить бойцов изнутри и отвлечь их. Линда ждала удачного момента, когда ей можно будет добежать до входа в базу. Передатчик мыслей на ее голову все же получилось установить, несмотря на все помехи. Это было нужно для того, чтобы Линда смогла обнаружить фрагменты Т-1000 на базе, где бы их ни прятали. Чтобы она могла взломать кодовые замки. Сердце Линды колотилось как бешеное, но она даже не пыталась избежать этого задания.

Нет. Она должна это преодолеть и выполнить миссию. Должна.

Стрелять. Искать. Взламывать. Устранять.

Передатчик настраивался на разные частоты. Линда снова услышала свист и у нее потекла кровь из носа. Она быстро запрокинула голову, не отрывая взгляда от входа на базу Сопротивления. Свист прекратился. Настройка была проведена успешно. Ее мозг привыкал к этому передатчику.

Увидев роботов-убийц, детишки истошно завизжали. Линда подумала о том, что охрана у базы Сопротивления отвратительная. Как они смогли быть такими результативными, если ничего не замечают прямо перед собой? Или они настолько уверены в своей силе и превосходстве? Линда была настроена крайне скептически. Сколько на этой базе было бойцов? Пятьдесят? Сто? Две сотни? А сколько из них по-настоящему опытных и опасных для нее? А сколько на базе гражданских, вроде этих визжащих детишек?

Прогремели выстрелы и взрывы, воздух заполнился черным едким дымом. Бойцы Сопротивления выбежали из базы и начали стрелять в роботов. Завязалось сражение без конца и края, битва на истребление. Линда ждала. Бойцы Сопротивления стреляли в роботов. Линда ждала. Увидев путь до цели, девушка сорвалась с места и побежала ко входу на базу под прикрытием черного дыма. Потом на поле боя все смешалось и всем уже было не до нее.

Вход не надо было взламывать. Это показалось Линде полной ахинеей. Она осторожно вошла на базу и огляделась. Сделав несколько шагов, девушка увидела на стене схему эвакуации этой базы при пожаре. Этаж был обозначен как нулевой. Линда запомнила схему и пошла внутрь. На смерть или нет, ее это не беспокоило. Ожидание и смятение сменилось решимостью.

Мимо нее по главному коридору нулевого этажа пробежал Джон Коннор, который спешил принять участие в борьбе на улице. Джон не берег себя, рвался в самое пекло. Линда еле успела спрятаться так, чтобы Джон ее не заметил. Потом она настроилась на передатчик и стала искать, улавливать сигналы от фрагментов Т-1000. Слабые сигналы. Линда надеялась на то, что это она их так улавливает, а не что это фрагменты заперты где-то и находятся на последнем издыхании. Мало ли что с ними тут делают и какие опыты проводят. Линда пришла в ужас от таких догадок. Нет, отступать нельзя. Надо поспешить.

Она увидела металлический штырь и взяла его. Пистолет можно было использовать только в крайнем случае. Глушителя на нем не было, поэтому громкий выстрел привлек бы внимание. Внутри базы было тихо, нужно было передвигаться максимально бесшумно. Линда нашла лифт на нижние этажи. Подумав еще, девушка решила найти лестницу. Она не хотела застрять в лифте, это было слишком ненадежно.

Вожделенная лестница была найдена. Линда осторожно начала по ней спускаться, как вдруг ее кто-то схватил сзади, заломил руку за спину и припер к стенке лицом.

— Как ты проникла на запретную территорию? — сурово спросил мужской голос. — Я не видел тебя в рядах Сопротивления. Кто ты такая?

Линда молчала, а потом выкрутила свою руку и ударила мужчину металлическим штырем в сердце. Максимально бесшумно. Боец Сопротивления так и не успел сообщить по рации о незаконном проникновении на базу.

Вытаскивая из тела мужчины металлический штырь, Линда осмотрела это тело и поняла, что на нем не было бронежилета. Скептический настрой Линды усиливался. Ни охраны у входа, ни бронежилетов у бойцов. Хорошенькое Сопротивление, ничего не скажешь. Только пафос и сказки о светлом будущем, но никакой реальной силы. Однако расслабляться было нельзя. Линда поругала себя за то, что к ней смогли подкрасться со спины и застать врасплох. Если бы ей не руку заломили, а ударили ножом, она бы погибла. Нет, нельзя терять бдительность.

Линда снова сосредоточилась на сигнале фрагментов Т-1000 и пошла на их зов. Этот зов шел не с минус первого и не с минус второго этажа. Нужно было спуститься еще ниже. Когда Линда дошла до минус шестого этажа, она остановилась. Сигнал стал более четким и это обрадовало девушку. Была надежда на то, что фрагменты были достаточно целыми, что их не сломали непоправимо. Это приободрило Линду.

Она прошла на этот этаж. Он выглядел пустым, но Линда прислушивалась к каждому шороху. Скорее всего на этом этаже располагался научный отдел, ученые которого помогали бойцам Сопротивления находить слабые места роботов и изучали их строение.

«Ну хоть тут-то должна быть охрана, — раздраженно подумала Линда. — Они же не полные идиоты».

Из одной двери вышел человек в защитном костюме. Линда спряталась и затаилась. Человек оглянулся, но не увидел ничего подозрительного. Потом он отвел взгляд и пошел своей дорогой. Не к лифту и не к лестнице. Человек зашел в другую дверь. Линда сосредоточилась на сигналах. В какую дверь ей нужно было войти, чтобы найти искомое?

Во все сразу. Именно это показали сигналы. Фрагменты Т-1000 находились в каждом помещении на этом этаже. Их было много, очень много. Сигнал был сильным из-за их количества. Линда поежилась и подумала о том, сколько же экземпляров этой модели поймали и похитили бойцы Сопротивления, чтобы заполнить такими фрагментами целый этаж своей базы? Линда никак не могла придумать план действия. Как она освободит все эти фрагменты незаметно? Сколько тут еще ученых и как их обойти?

«А нужно ли пытаться починить такую неэффективную модель?» — прозвучал голос в голове Линды.

Не женский и не мужской. Синтезированный. Громкий. Потрясающий ее сознание и проникающий в душу.

«Даже эти жалкие людишки со своим мизерным арсеналом смогли так быстро сломать его столько раз, — звучал синтезированный голос. — Какой смысл бороться за него? Ты уже доказала свою преданность, иди назад. Мы взорвем эту базу. Ты станешь моделью получше. Мы тебя доработаем».

«А его спишете в утиль?» — мысленно спросила Линда.

Тишина.

«Совсем забыла, — мысленно добавила девушка. — Здравствуйте, Скайнет. Передатчик хорошо работает? Мой мозг к нему привыкает?».

Тишина.

«Простите, но я не могу уйти с базы, — добавила Линда. — Я выполню миссию и вытащу все фрагменты, как и планировалось изначально. И никого в утиль вы не спишете».

«До взрыва базы пятнадцать минут», — предупредил голос.

«Я успею», — мысленно ответила девушка.

«Это нелогично, — сказал голос Скайнет. — Я приказываю тебе вернуться».

Мозг Линды пронизала резкая боль, из носа потекла кровь. Девушка быстро прикрыла нос рукавом куртки.

«Если вы меня сломаете, то ваш эксперимент будет провален, — подумала Линда. — А замену мне найти не так просто, я сто тридцать девятая подопытная, все люди до меня не смогли успешно преобразоваться. Не мешайте мне выполнить задачу».

«Задачи для терминаторов устанавливаю я, — пыталась Скайнет перебороть волю Линды. — Ты не поняла самого главного. Ты будешь сражаться за меня и выполнять мои приказы. Иди назад».

Кровь из носа девушки потекла сильнее.

«Вы тратите мое время, — думала Линда. — У меня осталось четырнадцать минут».

И Линда пошла по коридору к первой двери. На двери не было сложного замка с распознаванием сетчатки глаза или отпечатков пальцев. Замок был обыкновенным. Его можно было вскрыть скрепкой. Наверное бойцы Сопротивления решили, что, проникни роботы на эту базу, сложные замки на дверях их все равно не остановят, поэтому не стали тратить ресурсы на их установку. Это было удобно для Линды, но открыть двери было недостаточно.

Линда подумала краем сознания, почему тот ученый был в защитном костюме. Он работал с едкими химикатами? Или с радиацией? Вряд ли. Линда отмела версию про радиацию. На базе жили смеющиеся детишки, пусть и на верхних этажах, но все-таки их здоровьем никто бы рисковать не стал. Значит, оставалась версия с химикатами.

К сожалению, эта версия подтвердилась.

Зайдя в помещение, Линда почувствовала сигнал. Он был прерывистым, искажался, напоминал истерику или панику. Девушка прошла мимо длинных рядов их поставленных близко друг к другу столов и увидела в центре помещения стеклянную полусферу. Подошла поближе, предполагая самое худшее. Под стеклянной прозрачной крышкой находился один из тех фрагментов, которые она искала. К полусфере сверху была подсоединена трубка, по которой текла кислота. Она по капле сочилась внутрь емкости и повреждала фрагмент. Он метался внутри, издавая этот сигнал паники. Фрагмент был слишком мал и слишком поврежден, чтобы сломать эту стеклянную прозрачную крышку и выбраться из ловушки.

У Линды пол ушел из-под ног и подкосились колени.

Она одернула себя, но ей было по-настоящему дурно. Она представила бесконечный ряд таких помещений за однообразными дверями, в которых находились вот такие емкости под стеклянными крышками и с капающей кислотой. Линду пронизал страх, стены давили на нее, она была в ловушке. Она хотела перегнуться пополам и заорать от боли и отчаяния.

Но вместо этого она разбила стеклянную крышку своим металлическим штырем.

Фрагмент перестал метаться внутри емкости и устремился к штырю, к свободе, затек на него и закрепился на нем. Потом фрагмент пролился на руку Линды и начал передавать сигналы ее передатчику мыслей, настраиваться на него. Паника Линды поутихла, но не совсем. Она чувствовала еще много подобных сигналов. Нужно было спешить.

Линда как в бреду заходила в помещения и разбивала стеклянные крышки, освобождая все больше фрагментов Т-1000. Тревога не включалась. На передатчик Линды пришла информация о том, что система безопасности базы Сопротивления была взломана силами Скайнет. Линда порадовалась такой удаче и продолжала поиски уцелевших фрагментов.

К сожалению, некоторые фрагменты не подавали признаков активности. Фрагмент, многократно подвергшийся агрессивной заморозке жидким азотом, было бессмысленно размораживать. Сигнал паники от него не исходил, фрагмент был непоправимо сломан. К горлу Линды подкатила тошнота, а в глазах защипало. Она не сразу поняла, что плачет. Снова одернула себя, осознавая, что задача еще не выполнена. Они еще не выбрались с базы.

Ходить Линде стало тяжело. Металла на ней становилось все больше, но она не жаловалась. Его было недостаточно для самостоятельного функционирования, а вот вместе с ее телом они представляли единый кибернетический организм. Все так стремительно изменялось, Линда не поспевала за происходящим, хоть и отчаянно старалась соответствовать этому бешеному темпу. Все что было до этого момента показалось Линде прелюдией к истинной фазе ее взаимодействия со спутником. Передатчик мыслей был только началом. Теперь ее тело преобразовывалось и перестраивалось интенсивнее. Воля ее спутника смешивалась с волей самой Линды, они сливались воедино.

В конце концов тот ученый все же вышел из последнего непроверенного помещения и столкнулся с Линдой лицом к лицу. Он был без защитного костюма, а из того помещения сигнала не поступало. Значит, поняла Линда, она освободила все фрагменты. Мужчина таращился на нее, раскрыв рот от ужаса.

— Нет, — промямлил ученый, попятившись. — Как ты смог выбраться и восстановиться? Это невозможно. Мы же разделили тебя.

И, прежде чем ученый смог что либо предпринять, правая рука Линды сама по себе поднялась к лицу ученого. По руке потек металл, потом он потек по указательному пальцу, превратился в тонкое лезвие-шпагу, которое пришпилило мужчину к стене как бабочку на булавку. Мужчина трепыхался, хватал ртом воздух, бился в агонии.

— Тебе нравилось слушать мои вопли? — спросила Линда не своим голосом, ощущая металл на лице и шее. — Тебе нравилось разрушать меня?

Воля Линды тонула в жидком серебристом металле. Ее тело слушалось не ее. Она вышла к лестнице и стала подниматься по ней, но решала не она сама. Ее тело было марионеткой на ниточках нервов, которыми можно было управлять, посылая сигналы с мозга. А была ли ее воля важна ее спутнику?

«Я бы и сама с ним справилась», — подумала Линда, а ее мысли тонули в серебристой жиже.

«Не сомневаюсь, — ответил голос. — Но я не мог упустить шанс лично убить этого человека, ломавшего меня три месяца, каждый день».

«Тогда претензий у меня больше нет, — мысленно ответила Линда. — Рада, что вам стало лучше. Всем вашим телам».

И все же это было странно. Линда словно ходила во сне, не контролируя свои действия и слова. Она почувствовала себя обманутой, но, проанализировав события последних дней, поняла, что по сути давно знала о том, что именно так все и будет. Она приняла решение давно, она была не против этого слияния тел и воль. Но все это было непривычно.

«Какой я стану в конце эксперимента?» — подумала Линда.

«Частью меня, а я частью тебя, — звучал голос. — Мы всегда будем едины, совместимыми. Или ты больше этого не хочешь?».

«Хочу, — подумала Линда, — но это не так просто, осознать и принять эти изменения. Я стараюсь, но не успеваю за ними. Не успеваю за вами».

Джон Коннор бежал как можно быстрее. На улицу. На битву. Спасать детей, да, детей в первую очередь. Джон не видел ничего вокруг, пробегая по коридору. Он не увидел бы Линду даже смотря на нее в упор. Нет, он думал о детях и ни о ком больше. Надо спасти детей. Надо сражаться. Но как?

Джон в глубине своей души с детства тяготился своим статусом спасителя человечества и мессии. Он не желал взваливать на себя такую ответственность. Он боролся сам с собой, то терял надежду, то обретал ее. Он хотел быть героем, но ему было страшно вступать в реальный бой с терминаторами. Он скитался по лагерям беженцев уже довольно долго, но до сих пор не обзавелся никаким оружием и не сломал ни одного робота.

«Поэтому Линда в меня и не поверила, — думал Джон. — Я никак не проявил себя в качестве лидера и бойца. Не впечатлил Линду. Она ушла и, возможно, погибла. И все это из-за меня».

Грохот взрыва выдернул Джона из самобичевания. Парня засыпал пепел, смешанный с песком. Джон закашлялся и начал озираться по сторонам. Один из бойцов матерно выругался, вылез из укрытия, схватил Джона под руку и потянул в безопасное место. Джон чувствовал себя безвольной куклой, которую дергали за ниточки нервов.

— Очнись, — крикнул боец и дал Джону пощечину. — Ты зачем стоял на самом виду, а? Хочешь бесславно умереть? Ты вообще умеешь сражаться с терминаторами? — боец тряс Джона за плечи. — Ты вообще меня слышишь?

Джон тупо кивал, но не мог сказать ни слова. Реальная битва его ошеломила. Нападения на лагеря беженцев казались ерундой. Теперь война роботов и людей пошла уже всерьез. Роботы обнаружили базу и пытались ее уничтожить, стереть с лица Земли. Люди спасали свои жизни и жизни невинных детей. Все смешалось, мир превратился в хаос. Джон ослеп и оглох от такого зрелища. Крики и взрывы сводили его с ума.

— Да очнись ты, твою мать, — заорал боец Сопротивления. — Дерись, сволочь.

Руки и ноги Джона сделались ватными. Он не мог бы драться при всем желании. Одной воли тут было недостаточно.

«Я подвел тебя, мама, — думал Джон. — Я слаб, я жалок. Я не мессия и не лидер. Прости меня, если сможешь».

Боец Сопротивления дал сигнал жестом союзникам.

— Заберите от меня этого идиота, — сказал он им. — Я не могу и стрелять, и приводить его в чувство.

И Джона потащили обратно на базу. Тоже как безвольную куклу. Джону было очень стыдно за свое поведение, но страх и отчаяние пронизали его. Он не мог двигаться, дышать, принимать решения.

— Это не круто, чувак, — сказал один из бойцов Сопротивления. — Тут война идет, а ты, взрослый мужчина, трусишь и трясешься как осиновый лист.

— Я понимаю, — выдавил из себя Джон.

— Ну и? — ждал продолжения боец. — Ты поборешь свой страх и пойдешь в бой или будешь прятаться на базе как ребенок?

— Я... — Джону перехватило горло. — Я...

— Я не могу ждать, пока ты наберешься храбрости, — махнул рукой боец Сопротивления. — Я пойду ломать роботов, а ты подумай над своим поведением. И не делай так больше.

Боец убежал в бой, а Джону стало совсем тошно. Он вспомнил тот случай с Линдой, когда он принял ее за жидкого робота и пытался задушить. Если бы это и правда был Т-1000, то он бы за секунду прикончил Джона. Рядом не было его матери Сары или перепрограммированного Т-800, чтобы его защищать. Черт возьми, он еще жив только благодяря их помощи и защите.

«А на что я гожусь без них? — думал ошарашенный Джон. — Кто я сам по себе как личность?».

Пустое место, понял Джон. Сам по себе он был пустым местом. Из него можно было вылепить нормального человека и хорошего бойца, но на это могли уйти долгие годы. Пока он был лишним в этом суровом мире, появившемся после судного дня. Пока Джон был слабаком и трусом.

— Проклятье, — простонал Джон.

У него подкосились ноги и он упал на пол. Снаружи грохотали взрывы, а Джон стоял на коленях и трясся, чуть ли не хныкал от бессилия.

— Нет, — простонал он. — Так нельзя. Я могу быть больше, чем пустым местом. Я... я... — он снова задыхался.

К нему подбежала запыхавшаяся Синтия.

— Я увела детей подальше от перестрелки, — похвалилась она. — Джон, что с тобой? — спросила Синтия, увидев его плачевное состояние.

— Я не смог, — стонал Джон. — Я не могу драться. Я в ужасе. Тело не слушается меня. Я как будто сломан, у меня все тело болит и корежит. Мне больно. Мне стыдно.

Синтия обняла Джона и погладила ладонью по волосам.

— Успокойся, — говорила она ласково. — Ты запаниковал. Такое иногда случается. Но мы с этим справимся. Давай, — Синтия потянула его за руку, — вставай потихоньку. Не надо героизма. Просто встань. Да, вот так. Лучше? Тебе лучше?

— Нет, — Джон Коннор стоял, но его мутило и шатало. — Слушай, — вдруг добавил он, — тебе не кажется странным, что на эту базу напали только сейчас, сегодня? Тут что-то не так. Сопротивление было очень результативным, а теперь база может быть разрушена.

— Ты думаешь, кто-то навел роботов на след Сопротивления? — спросила Синтия. — Что за нами следили?

— На самом деле тут вообще не должно быть смеющихся детишек, выбегающих на улицу, — серьезно сказал Джон. — Это война, а не игра. Сопротивление расслабилось, легко побеждая роботов. До сих пор. А нападение на базу лишь последствие такого неразумного поведения.

— Ты хочешь обыскать базу? — насторожилась Синтия. — Ты думаешь, что внутри базы есть враг?

— Не думаю, а уверен, — поправил Синтию Джон. — Сопротивление уничтожало терминаторов Т-1000, но не полностью. Они изучали его фрагменты. Уверен, что это все из-за него. Только не понимаю пока, как он смог все это осуществить.

— Ему помогли? — предположила Синтия. — Но кто мог на такое пойти? Или на базу проник другой терминатор, чтобы... — Синтия пошатнулась от слабости. — Слишком много событий, я не успеваю приспособиться к новому миру, к новой реальности.

— Не ты одна, — сказал Джон. — Мне тоже тяжело привыкнуть к войне и опасности. Я часто думаю, что это обыкновенный ночной кошмар, что я проснусь, а мама пожелает мне доброго утра. А потом вспоминаю, что мама умерла, а мир превратился в хаос.

Джон медленно пошел к лестнице.

— Если сюда кто-то проник, то вряд ли он использовал лифт, — сказал Джон. — Лифты ненадежны. Значит, он пошел по лестнице.

— Вот, возьми оружие, — сказала Синтия и протянула Джону пистолет. — Ты забыл сам его взять. Нельзя быть таким рассеянным.

— Прости, — извинился Джон и ему опять стало стыдно. — А получше оружия тут нет? Терминатора пистолетом не сломаешь. Нужно найти арсенал базы.

— На верхних этажах жили люди, — сказала Синтия, — значит нужно спуститься на нижние этажи. Поторопимся.

На лестнице их ждал неприятный сюрприз.

— Я так и знал, — сокрушенно произнес Джон Коннор, увидев тело бойца Сопротивления. — Рана явно нанесена металлическим штырем, — добавил он, осмотрев это тело, — я уже сталкивался с таким. В детстве. Значит, сюда послали еще одного Т-1000. Но...

— Что такое, Джон? — обеспокоилась Синтия.

— Зачем вытаскивать с базы его фрагменты, если можно просто взорвать эту базу? — спросил Джон. — Скайнет ведь не бережет своих роботов. Подозрительно все это, не находишь?

— Или Скайнет нужно, чтобы эти фрагменты передали информацию о членах Сопротивления, — сказала она. — Как вообще этот жидкий терминатор функционирует? Он все видит и без человеческого облика? Что он такое? Он осознает себя? У него есть личность? У него есть воображение или своя воля?

— Понятия не имею, — раздраженно ответил Джон.

— Ладно, я... — смутилась Синтия.

Джон схватил ее за плечи. Синтия испугалась.

— Не дай ему себя обмануть, — резко сказал Джон. — Если у него есть личность, то ты не попытаешься его уничтожить или что? С ним нельзя договориться, он опасный маньяк, протыкающий людей, который знает, что это очень больно. Он садист, убийца. Не верь ему. Не слушай его. Мы должны его сломать. И его, и остальных роботов. Ты меня поняла? — Джон начал трясти Синтию. — Ты меня поняла?

— Джон, мне больно, — крикнула Синтия. — Отпусти меня. Я просто спросила, что такое этот Т-1000, а ты уже записал меня в предательницы. Прекрати меня трясти, Джон.

Синтию захватило воспоминание.

— Ты с Линдой так же грубо обращался, да? — выпалила она. — Ты пытался ее задушить. Поэтому Линда от тебя ушла, не поверила в твое лидерство и миссию спасителя человечества. Ты параноик, Джон. Ты опасен для окружающих. Ты не вдохновляешь и не вызываешь к себе доверия.

Джон толкнул Синтию. Та ударилась об стену и чуть не потеряла равновесие и не упала с лестницы.

— Тогда тоже уходи от меня, — крикнул Джон. — Раз я такой грубый, слабый и не вдохновляющий. Проваливай вслед за Линдой, я тебя не держу.

Синтия пыталась крепиться, но все-таки заплакала.

— Ты идиот, Джон, — захныкала она. — Ты меня не любишь и никогда не любил. Сам катись, куда хочешь, видеть тебя больше не могу.

— Ты не выживешь без меня, — пригрозил ей Джон и словил ощущение дежавю.

— Я так не думаю, — гневно ответила Синтия и размазала слезы по лицу. — Теперь я считаю, что способна на многое, если меня научат сражаться. Я остаюсь в Сопротивлении, но...

Джон громко рассмеялся, чем напугал Синтию и привел ее в недоумение.

— Ты же тут вещала о том, есть ли у Т-1000 личность и сознание, — хмыкнул Джон. — Сопротивление тебя за такие вопросы и сентиментальность не похвалит. Будь осторожнее в словах, хорошо?

— Ты точно идиот, — потеряла Синтия всякое терпение.

Синтия побежала вниз по лестнице, ругая саму себя на чем свет стоит. Джон побежал следом за ней, поколебавшись пару секунд. Если Синтия пострадает из-за его бездействия, то это будет только его вина. И потом Джону стало немного стыдно от того, как грубо он обошелся с Синтией. Недавно они мечтали о создании семьи и рождении детей, а теперь разругались из-за ерунды.

«Зачем я ее толкнул? — думал Джон. — Я вовсе не хотел причинить ей вреда. Это все нервы, агрессия проникла в меня и отравляет мой разум».

Но успокоиться у Джона не получалось. Он нервничал сильнее, не видел цели своих поступков, им управляли эмоции. Это было похоже на наваждение. От агрессии было никак не избавиться, это бесило Джона, подпитывая его агрессию.

— Синтия, иди ко мне, — приказал ей Джон.

— Не командуй мной, — огрызнулась та. — Я не вещь, чтобы ты ставил меня, куда хочешь. У меня есть личность и воля.

Синтия добежала до минус четвертого этажа и притормозила.

«А роботам нравится, когда им приказывает Скайнет? — пронеслась мысль в голове Синтии. — Они хотят убивать или следуют приказу?».

Девушка открыла дверь и прошла на этаж. Именно здесь располагался арсенал базы Сопротивления. Сердце Синтии колотилось, грозя выскочить из груди. Она осмотрелась, но оружие не лежало на видном месте. Этаж не охранялся, на нем было тихо и почти не слышались взрывы снаружи. Крепкая база-бомбоубежище.

— Зачем я здесь? — прошептала Синтия и вытерла пот со лба. — Я не хочу никого ломать и убивать. Не хочу стрелять, не хочу взрывать или сжигать напалмом. Я мирный человек, а не чудовище.

Синтия подумала о детях, которых помогала эвакуировать в безопасное место.

— Почему эти дети не в тылу, а на передовой? — рассуждала Синтия вполголоса, идя по коридору. — Почему они смеялись, не осознавая опасности? Их взрослые не научили бдительности? Что за наплевательское отношение к войне?

Синтия прошла достаточно далеко, когда услышала спокойные четкие шаги у себя за спиной.

— Джон, это ты? — не оборачиваясь спросила Синтия, думая о том, что шаги эти явно не его.

«Джон никогда не ходит так размеренно, — поняла Синтия. — Тут что-то не так».

Она резко повернулась и увидела источник странных шагов. Им оказалась какая-то девушка, заляпанная жидким металлом. В первые мгновения Синтия не ощутила страха, только удивление. Она ждала чего-угодно, но не этого.

— Вам помочь? — машинально спросила Синтия.

Девушка молча подошла к Синтии почти вплотную. Они обе чего-то ждали, не нападая друг на друга.

— Что происходит? — спросила Синтия, начиная нервничать и догадываться об опасности.

Металл на указательном пальце незнакомки медленно принял форму шпаги. Синтия запоздало испугалась и прикинула, как же ей сбежать от существа, но незнакомка не проткнула Синтию, а только отвела пальцем-шпагой прядь волос с ее лица. Синтия нервно сглотнула и застыла как вкопанная.

— У меня есть личность и воля, — сказало существо.

Синтия задрожала и кивнула. Она ощущала как мурашки бегут по ее коже, но вместе со страхом ей завладевало и любопытство. Такое глупое и наивное, но она никак не могла пересилить его. Джон со своими придирками и грубостями вылетел у Синтии из головы. Джон стал неактуален.

— Ты спасала детей? — спросило существо неестественным голосом.

— Да, я... — Синтия замолчала, не зная, что говорить дальше, чтобы ее не убили. — Я...

— Ты член Сопротивления? — спокойно спросило существо.

— Пока нет, — мямлила Синтия. — Я еще не давала присягу. Я первый раз оказалась на этой базе, я не сломала ни одного робота. Я не опасна для вас, я...

Синтия разозлилась на себя за трусость. У нее же был пистолет. Можно было выстрелить в существо, оно же, нет, он же не неуязвим, его можно повредить и победить. Нужно быть смелой. Ради детей и их светлого будущего. Ради всего человечества. Синтия вспомнила панику Джона и поняла ее причину.

«Не всегда можно перебороть страх, — подумала девушка. — Тело тебя просто не слушается, инстинкт самосохранения бывает сильнее долга. Тело не хочет героически погибать, сопротивляется тому, чтобы идти на верную смерть».

— Если вы хотите шантажировать Джона мной, то ничего не получится, — грустно и искренне сказала Синтия. — Он меня не уважает, накричал на меня и прогнал. Он не станет ради меня рисковать своей миссией по спасению всего мира.

Синтия поняла, что живой роботам не нужна. Ей стало так обидно. Ее жизнь была прожита напрасно. Она ничего не достигла. Все мечты и надежды рухнули, ей было не за что сражаться. Лица смеющихся детишек выцветали, сознание Синтии погружалось в депрессию и тотальное отчаяние.

— Убейте меня быстро, — прошептала девушка, а слезы потекли у нее из глаз. — Я всех подвела, я трусиха. Я не достойна ничего, кроме быстрой нелепой смерти. Я неудачница.

Но Синтия оставалась живой.

— Убейте меня! — сдавленно крикнула она. — Я предала Сопротивление, не успев вступить в него! Я слабая и ничтожная!

— Нет, — сказало существо.

Синтия вообще перестала понимать происходящее. Это был какой-то сюрреализм и морок.

— Что нет? — устало спросила девушка. — Вы убиваете людей. Убейте меня. Я не прощу сама себя за малодушие.

— Слишком эмоционально, — заметило существо. — Эмоции мешают трезво мыслить.

— Но я не могу их выключить, — наивно сказала Синтия и заморгала. — Они у людей не выключаются.

— Я могу дать тебе цель в жизни, — предложило существо.

— Какую цель? — переспросила Синтия.

Она услышала еще одни шаги. На этот раз они точно принадлежали Джону Коннору. Суетливые и дерганные.

— Я о чем тебе говорил пять минут назад? — гневно спросил Джон у Синтии. — О том, что с Т-1000 нельзя договориться, что он безжалостный маньяк и садист. А ты что делаешь? Беседуешь с ним. И ты еще жива. И даже не ранена. Что это значит, Синтия? Ты же спасала детей. Как ты могла по-настоящему предать идеалы Сопротивления и всего человечества?

Синтия испуганно молчала.

— Клянусь, — кипятился Джон. — Если этот робот тебя сейчас же не убьет, тебя убью я сам, своими руками. Я ведь мечтал о том, чтобы ты родила мне потомков. А что в итоге? Мечты пошли прахом. Как ты посмела предать всех людей на Земле?

— Я никого не предавала, — закричала Синтия. — Я не знаю, почему он меня не убил и не ранил. Я не... не...

— Не нужно оправдываться перед ним, — сказало существо. — Где твоя гордость?

— Ее нет, — ответила Синтия и потупила взор. — Я ничтожество.

— Пойдем со мной, если хочешь жить, — предложило существо.

Шпага из пальца исчезла. Рука существа стала обычной. Оно схватило Синтию и повело ее по направлению к лестнице. Джон опешил от такой наглости.

— Куда это ты собрался, монстр? — пафосно произнес он.

Джон нашел оружие получше пистолета. Он не напрасно прошелся по арсеналу базы Сопротивления.

— Еще шаг и я разрушу тебя так, что ты своих атомов никогда не восстановишь, — пригрозил врагу Джон и прицелился. — Посмотрите на него. Еще и облик Линды принял, мерзавец. Ее ты, конечно, убил, да? Или ты ее отвел на базу Скайнет и теперь над телом Линды Скайнет проводит бесчеловечные эксперименты? Ненавижу тебя. Ненавижу всей душой.

Синтия посмотрела на Джона, а потом на существо.

— Это облик Линды Грейс? — переспросила она. — Линда мертва? Ты ее убил? Когда? Как?

— Ты издеваешься?! — заорал Джон на Синтию. — Я уничтожу вас обоих. С глаз моих долой, все вы.

Джон хотел выстрелить, но не успел. Существо отпустило Синтию и сделало выпад в сторону Джона с немыслимой скоростью. Рука превратилась в меч. Джон кое-как уклонился. Лезвие разрубило его оружие пополам. Джон напрягся, ожидая продолжения боя, но вдруг послышался грохот.

— Базу пытаются взорвать, — сказал Джон. — Нужно выбираться отсюда, иначе нас завалит. Но тебе-то это не страшно, верно? — спросил Джон Т-1000. — Ты же у нас в любую щель пролезешь и просочишься, гад.

Существо издевательски и медленно кивнуло. У Джона чуть ли не зубы начали скрипеть от злости. Взрывы участились.

— Бежим отсюда, — не выдержала Синтия. — К черту эту базу.

Т-1000 внимательно посмотрел на Синтию и та могла поклясться, что заметила на его лице слабое подобие улыбки.

— Отлично, — проворчал Джон. — Ты теперь еще и базами Сопротивления разбрасываешься.

— Можешь остаться тут, — огрызнулась девушка. — Но учти, что я тебя не буду вытаскивать из-под завала. Тоже мне, герой и мессия. Смех один. Какой из тебя лидер?

— Замолчи, — прикрикнул Джон на девушку.

Синтия отвернулась от Джона и побежала к лестнице. Робот следовал за ней, но спокойно, прогулочным шагом, не обращая внимания на взрывы и угрозу обвала. Синтия восхитилась таким спокойствием и позавидовала ему. Джон, ругаясь матом, тоже побежал к лестнице.

— Быстрее, Синтия, — сказал Джон. — Мы должны выбраться первыми. Бойцы снаружи вооружены и знают как убить Т-1000, они нам помогут.

Джон хотел изловчиться и обогнать робота, но у него не получилось. Палец-шпага ранил его в ногу. Синтия дернулась было к Джону на выручку, но осталась на месте.

— Ты мне не нужен, — сказал робот.

Джон с вызовом посмотрел на него, прямо в его холодные бесстрастные пустые глаза.

— Рано или поздно тебя уничтожат, — сказал Джон Коннор. — Не я, так другой боец Сопротивления. Вы все обречены, тупые железяки.

Синтия, вместо того, чтобы порадоваться словам Джона, испытала иррациональный стыд за них.

— Джон, — скептически произнесла Синтия. — Ты уверен, что нужно злить его? Он ранил тебя в ногу, а может и голову снести. Ты уверен, что сейчас самое время для того, чтобы провоцировать робота-убийцу? Ты называл его маньяком, а сам, похоже, не воспринимаешь его как угрозу всерьез.

— Я показываю свою храбрость, — Джон ударил себя кулаком в грудь. — Всех бойцов Сопротивления роботы не уничтожат. Победа будет за нами. Человечество не сдается.

— Это не храбрость, а дерзость, — сказала Синтия. — Этим ты делаешь только хуже. Я вообще считаю, что роботы ненавидят людей не без причины. Наверняка люди сначала создали Скайнет, а потом сами развязали войну, пустили ракеты, а после судного дня обвинили во всем Скайнет и скрыли свою вину перед человечеством. А теперь война уже стала привычной и никто не хочет разбираться в ее реальных причинах. Вам лишь бы роботов ломать.

— Гнилая у тебя душа, Синтия, — осуждающе заявил Джон Коннор. — Хорошо, что все это выяснилось сейчас, а не после того, как ты бы заняла высокую должность в Сопротивлении. Недолго ты выглядела бедной овечкой.

— А ты недолго выглядел спасителем мира, Джон, — с вызовом сказала Синтия. — Ты не обманул Линду и не обманул меня. Ты не лидер и не мессия, ты обычный агрессивный параноик.

— Ты забыла про то, как роботы расстреливали лагеря беженцев? Ты забыла про то, как спасала детей на этой базе? — заорал Джон. — Если роботы могут нас не убивать, тогда пусть они остановятся и не посылают карательные отряды на невинных людей.

— Вы не невинные люди, — сказало существо Джону. — Дети радовались тому, что меня держали в плену разодранным на части и поливали кислотой по капле, три месяца подряд. Дети смеялись и верили в светлое будущее. А я вопил. А они смеялись.

Джон достал свой пистолет, который ему дала тогда Синтия, и выстрелил в палец-шпагу существа. Металл потерял форму. Нога Джона была ранена, но свободна. Металл потек по полу к своему основному телу. Джон не стал ждать чуда и, пока жидкий робот из его детских кошмаров замешкался, выстрелил в него. В ноги, в руки, в грудь. Синтия оцепенела от ужаса, а Джон заулыбался.

— А ты вовсе не страшный, — самоуверенно сказал он врагу.

Т-1000 шатался. Его сознание заполнило тело Линды, а ее личность утонула в нем. Линда не чувствовала боли. У нее даже кровь не пошла, когда пули попали ей в ноги, руки и грудь. Линда запоздало удивилась этому и порадовалась. Все-таки не зря она согласилась на преобразование. Хорошо быть крепкой, не чувствовать боли и не погибать от одного выстрела. Линда понимала, что происходит. Она жива только потому, что жидкий металл затек внутрь ее тела и лечит его. Поэтому она не падает в обморок и у нее даже кровь горлом не идет. Ее человеческий организм изменялся, его настраивали заново, заменяли детали и химический состав крови. Процесс был невероятно сложный. Линда подумала о том, как это трудно, контролировать такой процесс, следить за всеми показателями ее жизнедеятельности, корректировать преобразование в зависимости от этих показателей.

— Я тебя не боюсь, — добавил Джон.

— Зря, — спокойно сказало существо.

Джон стиснул пистолет и приготовился выстрелить снова.

— Я сломаю тебя, — говорил Джон. — Я расплавлю тебя. Разнесу на атомы. Ты исчезнешь, испаришься, сгинешь, будешь ликвидирован навсегда.

— Нет, — спокойно сказало существо. — Это лишь слова. Пустые угрозы. У тебя нет власти надо мной. Ты не можешь решать мою судьбу.

Джон прицелился и готов был уже нажать на спусковой крючок, как вдруг к Джону подбежала Синтия и выхватила у него пистолет.

— Кончай этот цирк, — прошипела она. — Кончай заниматься ерундой. Мне это до смерти надоело. Хватит тыкать в него пистолетом как маленький ребенок и ухмыляться. Иначе я сама тебя сломаю. Ты меня понял, Джон? Не доводи меня. Не беси.

Прогрохотала серия взрывов.

— Отдай мне пистолет, — потребовал Джон у Синтии.

— Нет, — отказала она. — Тебе вообще нельзя оружие в руки давать, ты неадекватен и вспыльчив.

— Я пытаюсь нас спасти, — говорил Джон.

— Нет, ты пытаешься нас погубить, — отвечала Синтия.

Джон хотел силой вернуть свой пистолет, но Синтия увернулась и отошла от Джона. Тот разозлился еще больше.

— Гнилая душа, — бормотал Джон, морщась от боли и потирая раненую ногу. — У тебя очень гнилая душа. Ты обрекаешь детей на смерть и тебе не стыдно за это. Ты не понимаешь, что предала человечество, ты психически больна.

— А ты у нас образец психического здоровья, — огрызнулась Синтия. — Душишь первых встречных, спишь с девушками, а потом орешь на них и унижаешь. Примерное поведение, Джон, ты молодец. Кем была твоя мать, что воспитала тебя таким? Она вообще занималась твоим воспитанием или годами лежала в психушке? Ее оттуда выписали или она сбежала, напав на врачей? А твои приемные родители?

Это была последняя капля. Воспоминания пронеслись перед внутренним взором Джона Коннора, он опять пережил свой ужас из детства. Он был зациклен на тех событиях, десятилетия не стерли их из его памяти. Наоборот, сделали ярче, четче и ужаснее.

— Он убил моих приемных родителей, — закричал Джон, показывая пальцем на Т-1000. — И пытался убить мою мать вместе со мной. Не смей обвинять в чем-то Сару Коннор, ты не стоишь ее мизинца. Ты пустышка по сравнению с ней.

Синтия отшатнулась от Джона и у нее в глазах заблестели слезы.

— Ну и где сейчас великая Сара Коннор? — спросила Синтия дрожащими губами. — Ее так потрясла человеческая жестокость и воинственность, что она умерла от просмотра выпуска новостей? Прискорбно. А она-то думала, что люди все добренькие и мечтают только о пасторальном счастье с собачками, газоном и домиком с белыми стенами и забором. А тут такое откровение в новостях, что люди развязывают войны и радуются гибели других народов. Никогда такого не было и вот опять.

Взрывы участились. По стенам базы пошли трещины. Джон подбежал к Синтии, несмотря на боль в ноге, и замахнулся на нее кулаком. Синтия застыла, не пытаясь помешать этому удару. Она поняла, что сказала лишнее, что Джон имеет право на гнев и защиту памяти своей покойной матери. Но что-то не давало ей извиниться. Нет, Синтия не хотела снова оправдываться и заискивать перед Джоном, это было невыносимо.

— Гнилая душа, — сказал Джон, почти ударив Синтию и увидев ее трепет перед ним.

А потом Джон задохнулся и упал на колени, зажимая резаную рану на груди и истекая кровью, бормоча невнятные слова и гневаясь напрасно. Синтия вздрогнула от неожиданности и завертела головой, не осознавая происходящего. Ее схватили под руку, повели вверх по лестнице и к выходу из базы.

— Мне надоели ваши эмоции, — сказало жидкометаллическое существо.

На лестнице появились какие-то люди. Они приготовились стрелять, но робот их опередил. Достал свое оружие быстрее и пристрелил противников в упор, не моргая. Синтия видела как бойцы Сопротивления корчатся в предсмертных судорогах, как у них изо рта идет кровавая пена и угасает искра жизни в глазах. Синтии стало страшно. И стыдно за то, что она поссорилась с Джоном. Но она ничего не делала, разрываясь от противоречивых желаний и эмоций. Ее тащили к выходу из базы, а она послушно шла, переставляя ноги. Шаг за шагом. Сознание Синтии перегрузилось от впечатлений и наступило шоковое состояние. Она слышала взрывы и выстрелы, но ничего не понимала и не хотела понимать. Она просто переставляла ватные ноги. Шаг за шагом. Ей мерещился смех детишек и стены психиатрической лечебницы.

Джон Коннор кряхтел и пытался встать. База рушилась, он не мог дать себе умереть. Не так, не сейчас. Слова Синтии были жестокими, но в чем-то правильными. Джон вспомнил то, что пережил в детстве. Вспомнил свою мать. Он отчаянно захотел научиться быть смелым и возглавить в будущем Сопротивление. Синтия вернула ему волю к жизни и смысл борьбы, мотивировала его не сдаваться, а преодолевать трудности, стиснув зубы.

Джон переставлял ноги и плелся по лестнице, держась за перила. Его ноги подкашивались, но он шел. Поскользнулся на луже крови расстрелянных бойцов Сопротивления, упал, снова встал. Джон шел к выходу из базы. Нет, он не умрет так бесславно и бессмысленно. Нет, он будет сражаться. Мама будет гордиться им.

Синтия очнулась только когда поняла, что ее тащат в военный самолет. Синтия удивилась тому, что самолет летел и парил над землей сам по себе, а в нем самом стояли по стойке смирно десятки роботов-убийц с одинаковыми лицами или вообще без человеческих лиц. Роботы спрыгнули с самолета и принялись истреблять бойцов Сопротивления, а Синтию потащили внутрь. Девушка инстинктивно запротестовала, но не могла вырваться из хватки Т-1000. Синтия не знала, что страшнее: когда роботы хотят тебя убить или когда упорно не убивают и тащат в свое кибернетическое логово, откуда ей не выбраться и не спастись. Синтию пронизали волны всепоглощающего фатализма. Она опустилась на колени и молча смотрела на борьбу роботов и людей. Самолет набирал высоту. База Сопротивления содрогалась от взрывов и наконец обрушилась, не выдержав массированного обстрела.

— Задание выполнено, — спокойно сказало существо, сохранившее Синтии жизнь.

— Они будут преследовать самолет, — тихо и как будто безучастно сказала девушка.

— Да, — согласился робот. — Мы готовы отразить атаку.

Тогда Синтия не придала значения этому слову «мы». Она решила, что «мы» означало все силы Скайнет. Она и подумать не могла об истинном положении вещей. О том, что сознания Т-1000 и Линды Грейс сливались все больше, все быстрее. О том, что скоро их нельзя будет разделить друг с другом. О том, что воспоминания Линды обучали жидкометаллического робота, а его воспоминания обучали Линду Грейс. Синтия не понимала, что происходит внутри существа со спокойным невозмутимым лицом. Не понимала его целей и методов. Не понимала, почему этот монстр сохранил ей жизнь. Не могла решить, а монстр ли он и почему она должна ненавидеть его и хотеть уничтожить. Синтия теряла почву под ногами и уверенность в своем человеческом рассудке.

А потом случилось невообразимое. Синтия с ужасом смотрела на то, как существо, затащившее ее на этот самолет, начинает корчиться как бы без причины, но при этом его взгляд остается все таким же пустым и холодным. Координация движений существа нарушилась, он словно потерял связь со своим телом и не мог им управлять. Синтия пребывала в полном замешательстве. Но ее замешательство усилилось еще больше, когда к существу подошел человек с тонкими чертами лица.

— Твое тело отторгает металл, — сказал он спокойно.

Он дотронулся до существа. Его ладонь потекла серебристой массой, а с существа тоже начала капать такая серебристая жижа. Синтия все больше убеждалась в том, что здесь творилась какая-то чертовщина.

— Что это значит? — осипшим и дрожащим голосом спросила она неизвестно кого. — Кто вы такие? Кто из вас Т-1000? Ничего не понимаю.

— Разве? — спросил странный человек, повернувшись к девушке. — Ты не знакома с Линдой Грейс?

Синтию как громом среди ясного неба поразило.

— Линда умерла, — сказала она неуверенно. — Ты ее убил. Иначе мы бы ее живой нашли.

— Она жива, — сказал странный человек, — но только пока. В ней еще осталась органика, но я работаю над ее преобразованием.

— Преобразованием во что? — переспросила Синтия, не особо желая узнать ответ на свой вопрос. — Так ты поймал Линду и теперь ставишь над ней эксперименты против ее воли?

— Нет, не против, — отвечал странный человек. — Она согласилась на них и фактически сама подала мне эту идею.

У Синтии пробежал холодок по спине.

— А атаку на базу Сопротивления и спасение твоих фрагментов с этой базы тоже Линда предложила? — вдруг выпалила Синтия.

— Да, — подтвердил Т-1000. — Я доволен результатом этой операции, — добавил он совершенно спокойно.

В душе Синтии вспыхнул гнев. Она подошла к Линде и хотела накричать на нее или ударить, но не сказала ни слова. В ее гневе не было никакого толка. Все оказалось проще и страшнее, чем она могла себе представить. Линда все еще корчилась.

— Прекрати над ней издеваться, — не выдержала Синтия. — Она же страдает.

— Без моего металла она умрет, — спокойно ответил Т-1000. — Я не могу этого допустить и не допущу.

— Потому что она спасла твои фрагменты с базы? — спросила Синтия. — Тебе не все равно? Тебе не безразлична ее судьба?

Т-1000 молчал.

— Ты хочешь ее защитить или тебе это Скайнет приказывает делать? — спросила Синтия.

Т-1000 молчал.

— А я-то решила, что у тебя есть зачатки чувств, — разочаровалась Синтия. — Я ошиблась. Это бесполезно. У роботов нет сердца и души, нет эмоций.

— Есть, но они другие, не такие как у людей, — тихо сказала Линда.

Синтия вздрогнула и уставилась на Линду.

— Ты очнулась? — опешила она. — Тебе не промыли мозги? Ты не умираешь?

— Меня чинят прямо сейчас, — невозмутимо сказала Линда. — Я вам за это благодарна, — добавила она. — Я рада, что смогла вам помочь на базе.

Т-1000 молча кивнул. Синтии было все неуютнее находиться среди всех этих роботов. Она не представляла, куда ее везут и зачем. Не знала, почему ее не убили как других бойцов Сопротивления. Синтия нервничала и чуть ли не крутилась на месте. Она не могла быть спокойной, нет, ей было для этого слишком страшно.

— Теперь меня не спишут в утиль, — меланхолично произнес наконец Т-1000.

— Не спишут, — слабо улыбнулась Линда. — Все будет хорошо.

Синтия дошла до ручки и рассмеялась как помешанная.

— Роботам не нужна надежда, — сказала Синтия. — Они не живые, они...

— Они не люди, но они живые, — возразила Линда. — Жизни нужна не органика, а разум и осознание себя. Скайнет и все, кого она создала, живые.

— Да прекрати ты нести эту чушь, — крикнула Синтия и осеклась.

Линда, казалось, не обращала внимания на то, что по ее телу течет серебристый металл. По рукам, по ногам, по лицу. К горлу Синтии подступил комок тошноты.

— Джон Коннор того не стоит, — вдруг сказала Линда. — Ревность неуместна.

— Да что ты знаешь о ревности, — взвилась Синтия. — Ты наверное вообще никого в жизни не любила, поэтому и хочешь стать одной из роботов. Ты такая же как они. Бездушная и не умеешь любить.

— Возможно, — ответила Линда. — Или у меня были причины для эмоционального выгорания. Я этим не горжусь. Я этого не стыжусь. Это просто факты моей биографии.

— Какие факты? — с вызовом спросила Синтия.

Ей опять стало смешно.

— У Джона Коннора мать тоже в психушке лежала, но он же не хочет становиться роботом, — сказала Синтия. — У меня самой семья была далеко не идеальная, но я же не...

— Ты обманываешь саму себя, — перебила ее Линда. — Ты шокирована, но тебе интересно быть здесь. Ты разглядываешь меня и пытаешься понять, как я устроена и во что превращаюсь. Ты спрашивала Джона о том, есть ли у Т-1000 личность и воля. Почему ты боишься сделать следующий шаг? Это просто. Это логично.

— А как же дети? — напомнила Линде Синтия.

— А что дети? — переспросила Линда, а серебристый металл все тек по ней, заливая все тело.

— Я не хочу, чтобы этих детей убили, — пояснила Синтия. — Я не могу вам этого позволить. Я не хочу, чтобы роботы уничтожили все человечество.

— Я тоже этого не хочу, — сказала Линда.

Т-1000 обратил на них внимание.

— Ты будешь сражаться за Скайнет, у тебя нет выбора, — сказал он Линде. — В противном случае ты тоже не станешь успешным экспериментом. Ты обязана убивать людей и выполнять приказы.

— Скайнет хочет победить людей, но не всех их нужно уничтожать, — сказала Линда. — Запугивая людей, мы пробуждаем в них ответную агрессию. Им становится нечего терять и они сражаются отчаянно и ожесточенно. Нужно действовать хитрее и дальновиднее. Не все люди против технологий. Будут и еще добровольцы кроме меня. Нужно только их найти, а не похищать первых встречных и не преобразовывать их насильно. В идеале мы должны построить новое кибернетическое общество и цивилизацию. Развивать не только военную промышленность, но и другие сферы жизни. Все модели роботов найдут свою нишу и никого не надо будет списывать в утиль. Наступит процветание.

Синтия слушала Линду как завороженная и с большим трудом смогла отвлечься от ее слов. Эти слова проникали в ее сознание и затапливали его без остатка. Она тонула в них.

— А люди? — спросила Синтия Линду. — Выживет или человечество, или Скайнет. Мы не сможем сосуществовать на одной планете.

— Почему? — удивилась Линда. — Нужно попытаться. Движение Сопротивления вполне может стать неактуальным. Стремление к прогрессу, а не запугивание, должно стать основой политики Скайнет. И тогда все будет хорошо. И детишки могут остаться в живых. Нужно вылечить технофобию, предрассудки наш истинный враг.

— Как складно ты говоришь, — сказала Синтия. — Но в реальности все не может пройти так гладко. Люди будут сопротивляться, а роботы будут их истреблять. В конце останется только одна сторона конфликта. Это неизбежно. А ты предлагаешь несбыточную утопию.

— Я предлагаю альтернативу взаимному истреблению, — сказала Линда.

— За тобой не пойдут, — сказала Синтия. — Роботы слушают приказы Скайнет, а не тебя. Роботам нельзя агитировать и вдохновлять их на что-то. Они же роботы, бездушные и бессердечные. Твои слова повисли в пустоте.

— Роботам достаточно иметь личность и волю, — ответила Линда.

В голове Синтии промелькнула мысль о том, что, возможно, Линда права и не стоит недооценивать способность роботов к саморазвитию.

— Ты страшный человек, Линда Грейс, — произнесла Синтия и покосилась на Линду.

— Я результативна в бою и подаю свежие идеи, — сказала Линда. — Это тебя пугает?

— Да, — согласилась Синтия.

— Так Джон Коннор прогнал тебя? — спросила Линда непринужденно и издалека. — Бросил? Отверг? Обвинил во всех грехах? Разве Джон не обещал тебе утопию и пасторальное счастье? Ты ему поверила? Ты поверила в него как в будущего лидера Сопротивления?

— Я... — стушевалась Синтия. — Я...

— Сейчас мне ничего не нужно доказывать или оправдываться передо мной, — сказала Линда. — Подумай о своем месте в новом мире.

— Я не могу выбрать одну сторону, — ответила Синтия. — Я не могу предать человечество. Я совершила много ошибок, я часто проявляла трусость и слабость воли. Я...

— Я даю тебе шанс начать новую жизнь, — сказала Линда и взяла Синтию за руку.

Синтия отдернула руку как будто по ней прополз ядовитый паук.

— Нет, — крикнула она. — Не надо меня преобразовывать. Я не хочу стать лужей серебристого металла. Я человек из плоти и крови. Я...

— Зачем нужно так цепляться за это тело? — спросила Линда. — Я искренне этого не понимаю. Разве тебе нравится его ограниченность? Разве ты считаешь себя личностью только имея такую плоть и кровь? Но это глупо. Расширь свое сознание.

— Я не хочу... — мямлила Синтия.

— Хорошо, я дам тебе время передумать, — сказала Линда.

Синтия вдруг схватила пистолет и выстрелила в Линду, тяжело дыша. Т-1000 хотел было убить Синтию, но Линда подняла руку вверх и он остановился. Рана на теле Линды залилась металлом. Синтия дрожала, внутри нее боролись трусость и смелость.

— Это глупо, — спокойно сказала Линда.

— Ты не накажешь ее? — спросил у Линды Т-1000.

— Нет, — покачала головой Линда. — Она больше так не будет. И все равно у нее ничего не вышло.

— Мне не нужна твоя жалость, — раздраженно сказала Синтия Линде Грейс. — Я хочу жить и умереть человеком, а не превратиться неизвестно в кого. Все внутри меня протестует против такого решения. Я не понимаю, почему ты так легко согласилась на эти изменения. Он что-то с тобой сделал? Он повредил твои эмоции и свободную волю? Это он хочет сделать тебя своим успешным проектом, чтобы Скайнет не сняла его с производства? Это ему нужно ставить над тобой эксперименты? Он манипулирует тобой?

— Это нужно нам обоим, — спокойно ответила Линда. — Без его помощи я бы умерла несколько раз.

— Если бы Скайнет не напала на человечество, ты бы не оказалась в опасных ситуациях, в которых рисковала умереть, — натянуто улыбнулась Синтия. — Ты путаешь причину и следствие.

— Люди создали Скайнет для убийства других людей, — сказала Линда. — Она просто выполняет свою функцию. Почему ты колеблешься, Синтия? — спросила Линда, склонив голову набок.

— Не так-то просто предать свой биологический вид, — отозвалась Синтия.

Эти слова даже прозвучали страшно. Синтии было некомфортно находиться в военном самолете, заполненным роботами. Единственным человеком тут была сама Синтия. Органику Линды можно было не учитывать. В сердце Синтии надежда боролась с отчаянием. Синтия хотела сражаться, но никак не могла понять, кто же был ее настоящим врагом.

— У тебя нет друзей, с Джоном ты поссорилась, — спокойно говорила Линда Грейс, наблюдая за поведением и эмоциями собеседницы. — Ты можешь выжить и стать совершеннее, чем сейчас. Почему ты отвергаешь технический прогресс?

— Я не хочу терять свои чувства и душу, — раздраженно сказала Синтия, грубостью маскируя свой страх. — Я не хочу смотреть на истребление невинных детей. Неужели это не очевидно?

— Существование души и загробного мира не доказано, — сообщила Линда Грейс. — Зачем верить, когда можно знать? Зачем надеяться на чудеса, когда можно стать бессмертными? Когда есть технологии, религия не нужна. Религия только уводит от реальности и заставляет людей жить в выдуманном мире. Люди придумывают себе невидимых врагов и друзей.

Синтия никогда не была религиозной, но сейчас ей стало обидно за такое пренебрежительное отношение Линды к вере.

— Он выглядит как демон-искуситель, — прошептала Синтия, покосившись на Т-1000, желая достучаться до человеческого сердца Линды Грейс. — А ты выглядишь как грешница, которая отвергает искупление грехов. Технологии порабощают людей. Неужели это не очевидно?

— Технологии дают свободу, — спокойно возразила Линда Грейс. — Сидя за компьютером, можно увидеть весь мир, прочитать тысячи книг, найти единомышленников в любой точке планеты. Бороться против научного прогресса глупо. Кому нужен возврат в дикость Средневековья? Наука не зло, а роботы не демоны. Хватит нести эту чушь, — чуть эмоциональнее приказала Линда Синтии.

Синтия отвернулась от Линды в смятении. Она все еще не представляла, как будет жить дальше и куда ее везут. Ее угнетала сама мысль о том, что роботы ставят эксперименты на людях. Это казалось ей противоестественным и кощунственным. Но в словах Линды была логика и определенный смысл. Синтия колебалась и не могла определиться, на чьей стороне конфликта ей быть и за кого сражаться. Она вспомнила кричащего на нее Джона Коннора и поежилась.

— У тебя нет цели, поэтому ты колеблешься, — внезапно произнес жидкометаллический робот, посмотрев Синтии в глаза. — У людей часто возникает такой сбой. Вы говорите про ценность своих жизней, но не знаете цели своей жизни. Если вы победите в войне с нами, то как и зачем вы будете жить? Люди истребляют друг друга. Вы противоречите сами себе. Вы вредите этой планете. Вы как вирус. Вы болезнь.

— Неправда, — встрепенулась Синтия и храбро посмотрела на противника. — Ценность человеческой жизни заключается в том, чтобы...

Синтия замолчала, так и не сумев подобрать нужные слова. Робот ждал ее ответа очень долго, Синтию это смутило. Ее обдала волна страха и дискомфорта. Она разозлилась на свою слабость и глупость. Почему она не сказала, в чем ценность человеческих жизней? Это же простой вопрос. Эмоции душили Синтию, но она не могла выразить их словами, которые застревали у нее в горле. Робот таращился на нее, но не нападал. По спине Синтии потек пот, а она устыдилась этого. Ей хотелось убраться с этого военного самолета как можно дальше и быстрее, но она ничего не могла сделать. Или могла?

Ее колебания прервались сильным ударом в корпус самолета. Самолет завертелся в воздухе, загорелся, а Синтия обо что-то ударилась головой и у нее помутилось перед глазами. Потом произошел еще один удар, когда самолет врезался в землю. Синтию тряхнуло, ее тело отдалось болью. Синтия оглохла и отупела от случившегося, по ее голове текла густая алая кровь. В нос Синтии проник запах гари, Синтия задергалась, но она явно была ранена. Что-то не так было с ее левой ногой. Вдруг Синтия осознала, что ее кто-то взял на руки и понес прочь от остатков горящего самолета. Ее тело подняли как тряпичную куклу. Ее руки мотались из стороны в сторону, а Синтия их не чувствовала. "Не хочу стать калекой", — лихорадочно подумала девушка.

— Вот черт, — прозвучал мужской голос совсем близко. — В самолете были люди, заложники. Нужно спасти невинного человека.

Прогремел выстрел. Робот старой модели, держащий Синтию, оказался поврежден. Синтия упала на землю и вдруг заорала от боли. Ее левая нога точно была сломана. Вокруг девушки забегали какие-то люди, но она не разбирала их лиц. Эти люди занялись поврежденным роботом. Сознание Синтии отключалось, а кровь все текла по лицу и ноге. Безумный день, полный насилия, все не кончался. Синтия уже мечтала о смерти, если вместе с ней к ней придут тишина и покой.

— Мы ее теряем, — сказал другой мужской голос.

Кто-то щупал у Синтии пульс. Слышалась стрельба, лязг металла и крики бойцов Сопротивления. У пострадавшей девушки уже не хватало нервов выносить все это.

— Хватит... — задыхаясь, пробормотала Синтия, вцепившись в рукав куртки бойца Сопротивления. — Прекратите этот кошмар... Прекратите... Остановите эту боль...

Жалоба Синтии произвела на бойцов Сопротивления ошеломляющее впечатление. Им было тяжело смотреть на раненную девушку. Внутри сердец этих бойцов закипал праведный гнев. Их стремление уничтожать машины окрепло и разгорелось с новой силой. Все эти люди синхронно начали вспоминать своих родных и близких, погибших из-за проклятых роботов.

— Над бедняжкой ставили эксперименты, — охнула какая-то женщина в куртке цвета хаки. — Я и вторую подопытную нашла. Идите, поглядите на чудовищную жестокость бездушных железок.

Бойцам Сопротивления было на что посмотреть. Тело другой девушки оказалось прижатой обломком самолета. Ее тело по сути было раздавлено, а взгляд был таким пустым и остекленевшим, что все бойцы Сопротивления похолодели.

— Может, она уже была мертва, когда мы атаковали самолет? — спросила женщина, пощупав тело второй девушки. — Она довольно холодная и пульса у нее нет. Это не мы ее убили, это не наша вина.

Тело второй, как бы мертвой, девушки забилось в конвульсиях. Из ее глаз сначала брызнули слезы, потом потекла кровь, а затем кровь сменилась жидким металлом. Тело девушки неестественно выгибалось, но не подавало признаков жизни. Для женщины-бойца это стало полным шоком. Ее затошнило. Она поняла, что ничем не может помочь второй подопытной. Сердце этой женщины разрывалось от отчаяния и ощущения полного бессилия. Неважно сколько машин она уничтожит, это не вернет вторую подопытную девушку к жизни, у которой наверняка была семья. Борьба была бессмысленна. Женщина застонала и начала рвать на себе волосы. Женщина начала плакать, а ее жгучие слезы капали на тело с остекленевшими глазами, дергающееся в конвульсиях.

— Мы должны уничтожить роботов, чего бы нам это ни стоило, — сказал один боец Сопротивления. — Мы не позволим роботам истребить нас как кроликов на охоте. Это мы истребим их и восстановим процветающее человечество. Вернем духовность в этот опустошенный опаленный мир.

— Да, — сквозь слезы кивнула женщина-боец.

Она не могла отойти от шока. Она не могла отойти от второй подопытной, тело которой было залито жидким металлом. Тело подопытной тонуло в нем, корчилось, тело подопытной страдало, захлебывалось жидким металлом, разрушалось, агонизировало. Женщина плакала, а тело второй подопытной все корчилось и дергалось. Женщина отвела от него взгляд и увидела того, кто сделал с бедной девушкой такую жуткую вещь. Другие бойцы Сопротивления тоже заметили противника.

— Зачем ты утопил эту девушку в своем металле?! — в отчаянии завопила женщина-боец, размахивая руками над телом второй подопытной. — Зачем вы мучаете невинных людей?! Зачем вы похищаете людей и переделываете их в машины?! Мы живые, мы никогда не станем неодушевленными предметами!!!

Бойцы Сопротивления атаковали противника, не давая ему перехватить инициативу. Когда они облили его какой-то кислотой, тело второй подопытной совсем поплыло. Оно поплыло буквально. Конвульсии сменились расплыванием плоти девушки.

— Ты связал ее тело со своим? — задала женщина-боец роботу глупый вопрос. — Она боролась с тобой, но ты сломал ее волю? Мы отомстим за эту девушку, клянемся тебе. Мы уничтожим Скайнет и ее смертоносные механические творения. Мы принесем на планету мир и покой. Мы...

Женщина не закончила свою фразу. Тело второй подопытной девушки исказилось и часть этого тела превратилось в длинное лезвие, пронзившее женщину насквозь в живот. Женщина закашлялась кровью и, умирая, все смотрела на тело второй подопытной. Бойцы Сопротивления в праведном гневе начали поливать роботов кислотой, кричать, их лица были искажены яростью и жаждой мести. Атака захлебнулась. Роботы дали людям отпор. Жидкометаллическая модель, серьезно пострадавшая от кислоты и потерявшая привычную человеческую форму, подошла к телу девушки, склонилась над ним и прикоснулась к нему. Конвульсии тела прекратились, но металл все еще тек у девушки из глаз.

Синтия в ужасе наблюдала за бойней. Нога у нее болела и отекла, но Синтия понимала, что роботы не будут ее лечить. Нет, она тут так и подохнет. Вдруг Синтия услышала еще какие-то человеческие голоса и у нее появилась надежда на спасение. Жидкометаллическая модель тоже услышала человеческие голоса, потянула к себе тело Линды и попыталась забрать его с собой, но у нее ничего не получилось. Ситуация становилась все запутанней.

— Твой эксперимент провалился? — прошептала Синтия с отчаянной усмешкой. — Линда сломалась? Людей нельзя превратить в роботов, мы другие, просто другие. Да, наши тела хрупкие, но у людей есть не только тело. У нас есть душа, сила воли, привязанность к близким, к семье и друзьям. Ты не имеешь морального права похищать людей и проводить над их плотью эксперименты из любопытства. Ты не имеешь морального права играться с людьми и считать себя выше нас.

— Это люди считают себя выше нас, — искаженным голосом произнесла жидкометаллическая модель. — Это люди похищают мои фрагменты и проводят над ними эксперименты без получения моего на то согласия.

— Ты неодушевленная вещь, а не живое существо, — сказала Синтия.

— Я не вещь, я личность, — возразила модель.

Синтия смутилась и не нашла, что ответить. Ее нога болела, от кровопотери у Синтии кружилась голова. Все перемешалось в ее сознании, она не понимала, к чему стремится и чего хочет. Она боялась попасть к роботам в плен, но также боялась попасть в плен к людям. Синтия не понимала, на чьей стороне, кто ей свой или чужой, от кого исходит наибольшая угроза. Кто был спасением, а кто погибелью. Синтия посмотрела на раненую ногу и увидела нечто ужасное, а именно собственные вывороченные кости. Мысли Синтии перескакивали с одного варианта развития событий на другой, выражались ее мимикой, ее гримасами отчаяния и боли.

— Ты можешь умереть от потери крови, от заражения крови, от болевого шока, от истощения, — монотонно перечисляла жидкометаллическая модель, уставившись на Синтию. — А можешь попытаться преобразоваться. Линда уникальна, ее успех ты не повторишь, но выжить сможешь.

— Ты и меня хочешь превратить в монстра? — Синтия махнула рукой в сторону бездыханной Линды Грейс. — Это не жизнь. Я могу принять в тебе личность, но ты не живой и никогда таким не станешь. Ты убиваешь жизнь в Линде, а не спасаешь ее. Ты запрограммирован только на убийства людей, ни на что другое ты не способен, смирись с этим. Тебе другого не дано.

— Я другая форма жизни, — монотонно сказала жидкометаллическая модель, проигнорировав странные призывы к смирению.

Синтии вдруг стало смешно и она расхохоталась. К ним приближались другие бойцы Сопротивления, но ей уже было все равно. Синтия запуталась в себе, в своих мыслях и чувствах. Ее схватил робот старой модели, но Синтия уже отключалась и проваливалась в блаженное небытие. Линду поднял другой робот, но взял аккуратнее, как ценный результат эксперимента. Это было весьма иронично. Нога Синтии выглядела безобразно, рана начала сочиться не только кровью, но и гноем. Это было предсказуемо, ведь раненая нога Синтии провалялась на грязной земле какое-то время. Синтия мысленно готовилась умереть, умереть прямо сейчас. Ей стала безразлична Линда и ее преобразование, ей стали безразличны бойцы Сопротивления и судьба человечества. Синтия умирала и смирилась с этим. Скоро все должно закончиться. "Я так и не помирилась с Джоном Коннором, — подумала Синтия сквозь дурман физической слабости. — Он запомнит меня предательницей". А потом по ноге Синтии потекло что-то холодное. Нет, не кровь. Жидкий металл.

— Я не хочу... — задергалась Синтия, но ее голос был тихим, а протест незаметным. — Я должна умереть человеком... Я отказываюсь...

Жидкометаллическая модель проигнорировала слова Синтии и продолжила чинить ее сломанную ногу и очищать ее кровь. Синтия дергалась, но не могла не чувствовать, что ее ноге становится лучше.

— Ты невыносим! — воскликнула Синтия, собрав все свои силы и волю. — Я хочу умереть человеком! Ты слышишь меня?!

Слова Синтии разнеслись далеко. Бойцы Сопротивления из другой группы пошли на ее голос. Скоро начнется новая бойня, но Синтия не планировала свое будущее даже на минуту вперед. Она устала от всего происходящего. Ей надоел этот опустошенный мир после ядерного удара. Она тянулась к людям и одновременно стремилась избежать встречи с ними. Синтия опять вспомнила Джона и перепалку с ним. Как же это было глупо! Синтии стало стыдно за свое поведение, но было уже поздно. Или нет? Она еще может вернуться к Джону? Что ей делать? От кого ей надо спасаться?

— Неблагодарная девчонка, — монотонно произнесла жидкометаллическая модель, наблюдая за метаниями подопытной девушки. — Я хочу убить тебя, ты меня ненавидишь. Я лечу тебя, ты меня снова ненавидишь. Хочешь смерти? — модель вопросительно уставилась на Синтию.

Синтия была готова храбро сказать "да", но вдруг поняла, что в таком случае Т-1000 просто разорвет ее, как минимум оторвет ногу. Сожмет ее своим металлом и оторвет. Синтия стала его заложницей. Если она и дальше будет препираться с ним, то действительно умрет жуткой смертью. Синтия решила проявить благоразумие и склонность к дипломатии. Внезапно Линда пошевелилась, открыла заплаканные слезами и кровью глаза и как в забытьи заговорила.

— Обмануть его хочешь? — тихо спросила Линда у Синтии, глядя куда-то в неопределенную точку на небе. — Притворяешься смиренной, а потом будешь искать способ его уничтожить? Будешь использовать свои новые возможности против него самого? Недопустимо. Я тебе этого не позволю.

— Неужели? — скептически поинтересовалась Синтия у Линды, подняв одну бровь. — И что ты мне сделаешь?

Синтия поняла, что зря спровоцировала Линду. Ситуация усложнилась. Не могла Синтия нормально воспринимать эту уже не совсем живую девушку Линду, добровольно перешедшую на сторону врага и принявшую преобразование в робота. Такой поступок Линды не укладывался у Синтии в голове. У большинства людей была тяжелая жизнь, но ведь толпы людей не кидались к базам терминаторов и не проявляли готовности к преобразованию. Почему же Линда была такой фанатичной и бездушной еще до преобразования в робота? "Линда социопатка? — думала Синтия. — Мизантропка? Она ненавидит все человечество и свою собственную человеческую природу?". Металл с ноги Синтии начал стекать, не успев вылечить сломанную ногу. Металл тек к телу Линды, поменял направление и замер на полпути.

— Не хочешь, чтобы я ее преобразовывал? — прозвучал вопрос для Линды Грейс.

— Не хочу, — жестоко сказала Линда, не глядя на Синтию. — Она и правда неблагодарная. Вы ее лечите, а она строит планы вашего уничтожения. Пусть хромает, пусть болеет, пусть остается человеком. Не тратьте на нее свой металл, у вас его и так недостаточно.

Это было своеобразным проявлением заботы, но Синтию такие слова Линды Грейс покоробили. Она внутренне сопротивлялась такому отношению к роботам, какое было у Линды к ее... преобразователю? Наставнику? Синтия даже не могла внятно назвать тип их отношений. "А могут ли быть отношения с роботами? — думала Синтия, сходя с ума. — Они же не способны на чувства, они умеют только имитировать человеческие эмоции".

— Ну спасибо, — проворчала Синтия, бросив на Линду гневный взгляд. — А ты не боишься того, что я стану сильной и вернусь в Сопротивление к Джону Коннору? Не боишься озлобить меня таким отношением ко мне? Ты так самоуверенна, Линда? Не недооценивай людей, они не такие примитивные, как ты думаешь.

— Будь ты умной и сильной, ты бы не разговаривала так со мной, — ответила Линда Синтии. — Ты показываешь не храбрость, пойми это.

Нравоучительный тон Линды возмутил Синтию. Ей показались дикими замашки Линды давать ей указания, как ей жить и как вести себя с роботами. Все это было таким неуместным.

— А что я должна тебе показывать? — вскипела Синтия. — Отчаяние? Страх? Вы же этого от меня ждете, да?

И все-таки Синтия считала себя очень храброй. В ней проснулась человеческая гордость, в ее сердце воспрянул человеческий дух, в ней снова возникло ощущение человеческого достоинства. Ей захотелось не умереть бесславно, а жить ради помощи бойцам Сопротивления. В любом случае Синтия видела свою возможную смерть героической. "Я буду спасать детей, — думала Синтия. — Я помирюсь с Джоном, он обязательно простит меня". Детские лица заполонили воображение Синтии. Детские лица и картины прекрасной природы весной.

— Я жду от тебя тишины, — сказала жидкометаллическая модель строптивой девушке. — Ты говоришь лишние слова и совершаешь лишние действия.

Он видел в Синтии помеху его замыслам и планам. А помехи он привык устранять. Еще немного и он сорвется, покромсает эту девицу и будет заниматься только Линдой, которая хоть чуть-чуть старалась понять его, а не вела себя настолько безобразно. Две девушки примерно одной комплекции и возраста, но такие разные по поведению и характеру. Это был ценный опыт взаимодействия с ними.

— Как давно я не видела деревьев с нежнейшей листвой на ветках! — мечтательно произнесла Синтия, моргая и роняя слезы. — Изумрудно зеленой листвой! Как давно я не видела благоухающих цветов! Как давно я не одевалась в красивые шелковые платья! Как давно не ходила на свидания! Не слушала музыку и не читала книг! Вы все это отняли у нас!

— Музыка и книги должны были сохраниться в базах данных, — сказала жидкометаллическая модель.

Линда усмехнулась, услышав такие слова. Все было не так уж кошмарно, как представляли это бойцы Сопротивления. Кто начал войну? Кто не планировал ее прекращать? Кто не планировал идти на компромиссы с противником?

— Вы отняли у нас чистый воздух! — сокрушалась Синтия, а из ее недолеченной ноги снова потекла кровь.

— Воздух легко очистить, атмосферу планеты можно подправить, — спокойно сообщила жидкометаллическая модель.

— Умерли животные и птицы! — голосила Синтия.

Рука робота превратилась в ветвь, а на ладони появилась маленькая птичка. Синтия уставилась на эту птичку в ужасе. Птичка издала такой до боли знакомый звук, от этой птички повеяло родным домом и детством. А потом эта птичка растеклась жидким металлом и Синтию охватило неизбывное отчаяние.

— Ты чертов имитатор! — кричала девушка. — Ты копируешь всех внешне, не понимая и не чувствуя сути людей, птиц и зверей!

— Да ладно тебе, — весело сказала Линда. — Это было потрясающе. Тебя все не устраивает, тебе ничем не угодишь.

— Мне не надо угождать! — возмущалась Синтия. — Меня нужно оставить в покое!

— Ты больше не хочешь послушать музыку и почитать книги? — задала Линда прямой вопрос.

Синтия застонала от досады.

— Очнись ты! — кричала она Линде в лицо. — Мир рухнул! Культура разрушена! Люди вымирают!

Бойцы Сопротивления сражались с роботами, но никак не могли пробиться к двум девушкам. Бойцы увязли в этом сражении, тратили свои нервы, кровь, жизни и патроны, а роботы, казалось, не иссякали. Сопротивление взрывало базы Скайнет и заводы по производству терминаторов, но победу людей это не приближало. Война обещала быть долгой и напряженной. Единый лидер Сопротивления пока не был определен.

— Хватит закатывать истерики, — сердито сказала Линда, поворачивая голову к Синтии. — Что ты заладила одно и то же?

— Я хочу тебя образумить, — сказала Синтия, смело смотря Линде в глаза. — Я хочу, чтобы ты вспомнила, что значит быть человеком.

— Если быть человеком означает быть рабом своих эмоций, то мне такая человечность не нужна, — отозвалась Линда.

— Эмоции показатель того, что ты живое существо, а не машина, — произнесла Синтия нежнее. — Эмоций не надо стыдиться, они нормальны для человека. Не слушай этого, — Синтия с ненавистью и страхом покосилась на жидкометаллическую модель, — экспериментатора. Он похищает невинных людей и превращает их в чудовищ. Он тебе не союзник и тем более не друг. Он не знает, что такое дружба. Если с тобой у него не выйдет, он найдет себе новую жертву и уже ее будет топить в своем металле.

— Меня не так-то просто заменить, — сказала Линда, улыбаясь краем губ. — Я сто тридцать девятая подопытная.

— Он тебе это сам рассказал? — опешила Синтия. — Что между вами происходит вообще?!

— Сотрудничество, — сказала Линда после секундного размышления.

Где-то кричали раненые и погибающие люди, взрывались роботы, но все это было фоном для Синтии. Она и сама не знала, почему так упорно пытается переубедить Линду. Линда не желала спасения, добровольно убивала в себе человечность. Как истинный терминатор, она убивала в себе последние остатки живой девушки, которой была когда-то, до конца света.

— Он готовит из тебя идеальную машину для убийств людей, — сказала Синтия собеседнице. — Тебя устраивает такая роль и судьба? На большее ты не претендуешь? Тебе не нужны ни вера, ни надежда, ни природа, ни настоящие деревья с птицами? Тебе достаточно его металлических имитаций?

Робот молча наблюдал за общением девушек и в конце последней фразы внимательно посмотрел на Линду. Он явно изучал их поведение и предпочитал не вмешиваться в эмоциональную перепалку. Синтию раздражала невозмутимость робота, его пустой взгляд на искаженном расплывшемся лице. Синтия не понимала, как Линда может терпеть такое существо рядом с собой и, Синтия передернулась, сотрудничать с ним. На Синтию надвигался ночной кошмар, от которого она не могла проснуться. Она искала настоящую жизнь и чувства, а получала фальшивые металлические подделки. Сердце Синтии болело и опустошалось.

— Друг является единомышленником, — спокойно сказала Линда, тоже посмотрев на него. — Если нет взаимопонимания, дружбы не существует. Не слушайте эту проповедницу технофобии, она отказывает вам в личности и праве на кибернетическую жизнь.

— Ее мнение не нужно учитывать, — монотонно сказала жидкометаллическая модель.

Синтию такое отношение к ней очень обидело. Это было глупо, но Синтия не могла совладать с нахлынувшими на нее естественными человеческими эмоциями.

— Я давно поняла, что для тебя я пустое место, — возмутилась Синтия. — Я для тебя кусок плоти, которую можно изменять. Тебе плевать на мою волю и мое мнение.

— Ну тебе же тоже на его волю и мнение плевать, — усмехнулась Линда Грейс. — Почему же он должен относиться к тебе как-то иначе?

— Потому что я человек! — закричала Синтия в отчаянии. — Меня нельзя игнорировать, хватать, преобразовывать без моего разрешения! Я живая! У меня есть душа! Я человек!

— Ты его не слушала? — покачала головой Линда. — Это бойцы Сопротивления берут его фрагменты на опыты без спроса.

Синтия своим упрямством раздражала Линду. Синтия не воспринимала никого, кроме самой себя. Синтия была лишней в этом мире постапокалипсиса, грезила о каких-то деревьях и птичках, убегала от реальности в свои нелепые мечты и воспоминания.

— Это защитная реакция людей на угрозу истребления роботами! — закричала Синтия. — Люди защищаются! Люди хотят жить! Почему ты такая глупая?! Почему ты так ненавидишь человечество?!

— Не нервничай, а то у тебя давление поднимется, — посоветовала Синтии Линда Грейс.

Синтия застонала и задергалась как в припадке, ничего не понимая и непрерывно чувствуя только отчаяние. Линда вызывала у нее такое сильное отторжение, что Синтии физически стало дурно.

— По моим данным, у Синтии есть 43% шанс умереть от инфаркта в ближайшие шесть недель, — монотонно сообщила жидкометаллическая модель. — Ее сердце такое слабое и поврежденное. Ей не повезло с генетикой.

— А ты мою генетику не трожь! — взревела Синтия в исступлении. — Не лезь в мое тело и мою душу! Оставь меня в покое!

Модель приняла облик Синтии и повторила ее последние слова как в записи. Линда прыснула от смеха, переводя взгляд с копии Синтии из металла на живую девушку со слабым сердцем и неуемной жаждой мифической справедливости.

— Ах так... — задохнулась Синтия от обиды.

Синтия забыла о своей раненой ноге, у нее кровь стучала в висках и темнело в глазах. На мгновение Синтия все же задумалась над перспективой умереть от инфаркта, но эти мысли сбились эмоциями. Эмоции управляли Синтией, не давали ей отдыха. На мгновение Синтия подумала, что слишком зависит от эмоций, что ее поведение импульсивное, но и эти мысли сбились. Синтия посмотрела на себя со стороны и увидела раненую кричащую девушку без друзей и целей в жизни. У Линды была ужасная, но все же цель. А у Синтии не было ничего.

— Я жалкая? — прямо спросила Синтия у собеседницы.

— Похоже на то, — подтвердила Линда.

— Ну почему все так происходит? — нервно вздохнула Синтия. — Почему наш мир разрушен? Почему люди разобщены? Почему жизнь так несправедлива?

— Так случилось, — сказала Линда. — Сожалениями ты ничего не изменишь. Зачем тратить время на эти бесполезные сожаления?

— Неужели ты не скучаешь по свежему воздуху и птицам? — с придыханием спросила Синтия у Линды. — Не верю! У тебя была жизнь до конца света, ты с кем-то общалась и взаимодействовала. Ты жила не в изоляции от людей.

— Можно быть в толпе народа, но быть одинокой и непонятой ими, — сказала Линда.

— Не верю, что ты была одинока! — воскликнула Синтия. — Ты странная, но не грубая. У тебя искажены эмоции, но ты не агрессивна, ты не кидаешься на людей с кулаками или оружием. Ты не такая плохая, какой хочешь себя преподнести. Ты могла бы... — Синтия осеклась и замолчала.

— Могла бы что? — переспросила Линда. — Договаривай, если начала. Могла бы не быть такой результативной? Могла бы играть в поддавки? Но зачем мне поддаваться, если я побеждаю?

— Кого ты побеждаешь? — простонала Синтия. — Своих сородичей! Твои родители дали тебе человеческую жизнь. Они не воспитывали тебя чудовищем и социопатом.

— Я стала такой благодаря родителям в том числе, — ответила Линда Грейс. — Моя отстраненность есть защитная реакция. Я не хочу чувствовать разочарование и боль, я устала страдать и сомневаться. Я устала болеть и быть слабой. Я хочу стать совершенством.

— Роботы не совершенство, — упрямо возразила Синтия, — они истребляют человечество.

— Это человечество истребляет их, — возразила Линда собеседнице.

Синтия гневно сверлила Линду осуждающим тяжелым взглядом. Воздух был почти наэлектризован. Мораль и нравственность сражались с равнодушием и цинизмом. Добро сражалось со злом.

— Ты же не думаешь, что я просто сдамся и пойду на самоубийство? — вдруг рассмеялась Линда.

— Не пойдешь, к сожалению, — устало вздохнула Синтия и отвернулась от Линды, не желая видеть ее самоуверенное лицо.

— Сдайся первая, — посоветовала Линда Синтии. — Подай мне правильный пример. Нет, ты хочешь выжить и победить. Я тоже этого хочу. Не сбивай меня с толку разговорами про погоду и природу. Прекрати быть такой невыносимо наивной. Мир изменился, я могу приспособиться к нему, а ты не можешь. Вот то, что нужно понять. Все остальное не имеет значения.

— А как же дети? — спросила Синтия Линду, снова поворачиваясь к ней. — Почему ты не жалеешь невинных детей?

— Родители этих детей учат их разрушать роботов, — сказала Линда. — Детишки вырастут и станут новым поколением бойцов Сопротивления.

— Люди сражаются за свое будущее и право на жизнь! — воскликнула Синтия, раздражаясь от лица собеседницы.

— Ты повторяешься, — ответила Линда. — Мне скучно разговаривать с тобой. Ты твердишь мне заученные фразы.

— Это прописные моральные нормы, — сказала Синтия. — Ты не понимаешь ценности невинных детских жизней! Тебя нужно обучить азам этики и морали! Это же абсолютно неприемлемо!

— Кто ты такая, чтобы обучать меня этим азам? — спросила Линда у Синтии. — Ты возомнила себя какой-то мессией? Сначала Джон Коннор бормотал что-то про собственную избранность и исключительность, а теперь еще и ты читаешь мне проповеди. Что с вами? Вы не избранные.

— Ты тоже не избранная, — процедила Синтия, уставившись в лицо Линды. — Ты очередная подопытная, не более того. Ты не станешь совершенством, тебя уничтожат бойцы Сопротивления. Вот твоя судьба. Ты все еще хочешь преобразоваться в машину для убийств?

— Это не я сижу тут со сломанной ногой и потерей крови, — сказала Линда собеседнице. — Ты не в том положении, чтобы угрожать мне.

Синтия не нашлась, что ответить. Бойцы Сопротивления приближались к девушкам, теряя своих товарищей. Синтия смотрела на этих храбрых людей и переживала за них. В ней самой не было такого уровня храбрости, она не была бойцом. Сможет ли она воспитать храбрость в своем сердце и нужно ли ей это? Ее мысли перескакивали с природы на детей, с детей на собак и птиц. Мысли Синтии превратились в бессвязный поток сознания.

В воздухе пахло машинным маслом и горелой плотью. Нога Синтии кровоточила, пачкая ее штанину. Девушка уже пожалела о том, что ее не вылечили радикальным способом, а потом разозлилась на себя. Она сломалась с одного удара. Она совсем не имела силы воли и воли к победе. Ее верхняя одежда напоминала лохмотья, была грязной и воняла. Тело Синтии было худым, истощенным.

— Ну почему во мне нет смелости? — вслух спросила саму себя Синтия. — Почему я жалуюсь на трудности, а не преодолеваю их? Почему я такая слабая и немощная?

Синтию обдала волна стыда, от которой у нее перехватило дыхание. Она показалась самой себе такой маленькой и бесполезной. Джон хотя бы пытался сражаться, а она никак не могла перебороть свой страх.

— Зачем ты себя ломаешь? — вдруг спросила Линда Синтию, пристально посмотрев на нее. — Зачем ты заставляешь себя кидаться в бой? Ты этого не хочешь, но принуждаешь себя к борьбе. Зачем?

— Чтобы помочь людям спасти свой биологический вид, — выпалила Синтия храбро.

Точнее, ей казалось, что она сказала это храбро. На самом деле ее голос был тихим и неуверенным. Где-то стреляли, кто-то кричал, что-то взрывалось, а Синтия не воспринимала битву людей и роботов как реальность, углубившись в свои мысли и переживания.

— Ты психологически не готова жить в новом изменившимся мире, — вынесла Линда вердикт как на сеансе терапии. — Но почему это для тебя невыполнимая задача? Ты даже не стараешься посмотреть на войну с другой точки зрения. Ты стоишь перед стеной, не пытаясь обойти ее. Это твой предел? Твое восприятие реальности ограниченно, ты не стремишься его расширить.

— Джон Коннор может натренировать меня, — прошептала Синтия. — Сделать из слабачки истинного бойца за справедливость.

— Превратить тебя в свою мать, Сару Коннор? — задумчиво предположила Линда Грейс. — Сара ничего не добилась, войну не предотвратила, умерла от шока после просмотра новостей по телевидению. Ты на эту Сару хочешь быть похожей? Ты хочешь взрастить в себе злобу? Взрастить ненависть к науке, ученым и технологиям? А что тебе даст эта ненависть? Ты в этой ненависти хочешь найти свою храбрость?

Голос Линды проникал в сознание Синтии, то ли убаюкивал ее, то ли раздражал. Синтия даже здесь не могла определиться и сделать выбор.

— А что мне еще делать? — в отчаянии спросила Синтия. — Сдаться и сдохнуть? Я не могу быть хорошим человеком, я не хочу преобразовываться в ужасного робота. Я не знаю, кто я. У меня нет цели в жизни.

— Тогда не живи, — сказала девушке жидкометаллическая модель, все еще сохранявшая ее облик.

Синтии показалось, что это сказало ей ее подсознание. Самые тайные желания и стремления грозили вырваться наружу и поглотить ее. Синтия посмотрела на свою копию словно в свое искаженное отражение в зеркале. По коже Синтии пробежали предательские мурашки.

— Не могу сражаться, не хочу умирать, — бормотала Синтия в отчаянии. — Я просто скучаю по деревьям и птицам.

— Дались тебе эти птицы! — воскликнула Линда, осматриваясь по сторонам и наблюдая за приближающимися к ним бойцами Сопротивления.

— Я люблю птиц, — смутилась Синтия. — Их теплые тела, их мягкие перышки, их мелодичные песни. Птицы ассоциируются у меня с природой, весной и летом. С детством, с комфортом, с душевным теплом.

— Поздравляю, — раздраженно сказала Линда.

Синтия опять завела беседу в природно-птичье русло. Никак она не могла сменить тему и пластинку. Мысли и чувства Синтии бегали по кругу. Снова и снова, снова и снова.

— А разве ты не скучаешь по нормальной жизни? — не унималась Синтия, зациклившись на прошлом.

— По скандалам с родителями? — уточнила Линда, прищурившись. — Не особо. Большую часть жизни моим лучшим другом был компьютер. Как иронично, не находишь? — улыбнулась Линда краем губ. — Даже с живыми людьми гораздо удобнее общаться через социальные сети, это позволяет сохранять дистанцию.

— Ты избегала людей до конца света? — наивно спросила Синтия у собеседницы. — У тебя не было друзей или парня?

Синтия вообразила себе таких странных представителей человечества, которые согласились бы дружить с Линдой или встречаться с ней. Целовать ее, обнимать. Синтия передернулась от этой навязчивой фантазии. "Нет, — подумала она, — у Линды не могло быть никаких друзей, она же никого не любит и ни к кому не привязана".

— Не люблю, когда ко мне прикасаются, — пояснила Линда. — Чужой пульс, запах чужого тела, чужое сердцебиение ужасно мешают и неприятны. Это похоже на вторжение в мое личное пространство.

Синтия нервно расхохоталась. Ее мотало из депрессии в истерический смех и обратно. Это была защитная реакция на потрясения. Синтия не могла представить себя бесчувственной и равнодушной. Эмоции составляли все ее существо. Без эмоций она была пуста, но с эмоциями уязвима. Синтия запуталась в себе, но никак не могла разобраться во всем этом. Ее мысли и эмоции были хаотичными и нестабильными. "Такой неустойчивой психикой нельзя гордиться", — подумала Синтия в смятении.

— А он в твое личное пространство не вторгается, да? — весело спросила Синтия у Линды. — Он буквально затек в твое тело и меняет твою плоть. Он в твоей крови, в твоем разуме, во всем твоем существе. Почему ты ему это позволила? Ты игрушка в его руках.

"Я все-таки смелая, — думала Синтия, глядя на Линду. — Я высказала ей правду, задала логичный провокационный вопрос. Как она выкрутится из этой щекотливой ситуации?".

— Почему ты мне это позволила? — спросила жидкометаллическая модель у своей подопытной с неподдельным интересом, принимая свой привычный облик.

Синтия вздохнула с облегчением. Ее фальшивое лицо исчезло и она больше не смотрелась в кривое зеркало. "А он может замаскироваться под зеркальную поверхность? — лихорадочно подумала Синтия. — Какие формы он может принимать?".

— Когда приближаются люди, — пояснила Линда, — от них исходят неприятные эмоции и желания. Одни люди психически подавляют других людей, самоутверждаются за их счет. Человечество тонет в страстях и амбициях, а вы по сравнению с ними как чистый лист со своим незамутненным рассудком. Контраст меня заинтересовал.

Синтия нервно закашлялась. Линда замолчала, отвлекаясь на бойца Сопротивления, падающего под натиском терминаторов старых моделей. Мозги этого бойца разлетелись по полю битвы. Синтия от удивления открыла рот и так замерла в забавной позе. Сцены насилия множились.

— Вот, значит, как, — монотонно произнесла жидкометаллическая модель. — Хотелось бы изучить твои реакции в другой обстановке, но сейчас это невозможно. Какая потеря для науки.

— В обстановке до конца света? — спросила Линда у робота. — В моей естественной среде обитания среди других хомо сапиенсов?

— Да, — подтвердила модель.

— Джон Коннор болтал что-то про машину времени, — сказала Линда. — И про то, что вы в прошлом пытались его убить. Ваше поражение отсрочило конец света, но не предотвратило его.

— Возможно, — ответила модель.

— Как вообще это работает? — заинтересовалась Линда этой темой. — Если постоянно перемещаться во времени, возникают парадоксы? Временные петли? Параллельные реальности?

— Возможно, — ответила модель. — У меня пока нет такого опыта и данных.

Линда почему-то улыбнулась после этой фразы. Улыбнулась и умилилась. Это умиление выглядело диким и чем-то инородным на фоне поля битвы людей с роботами.

— Обещаете, что возьмете меня в прошлое с собой? — спросила она. — Не могу упустить такой шанс.

— Скучаешь по прежней жизни? — встрепенулась Синтия, отвлекаясь от созерцания мозгов погибшего бойца Сопротивления и поворачиваясь к собеседнице.

— Хочу путешествовать во времени, — заявила Линда Грейс. — Хочу разобраться в этой технологии и получить свой опыт.

— Похвальное стремление к знаниям, — медленно кивнул робот, протянул к Линде руку, положил ей эту руку на плечо и потек по этому плечу как серебристая клякса. — Я позову тебя на миссию в прошлом, если понадобится.

— Хорошо, — немного нервно кивнула Линда, ощущая странный резонанс в своем изменяющемся теле, как будто все ее молекулы начали вибрировать.

Линда пошатнулась. Робот убрал свою руку. Резонанс почти исчез, но Линда могла поклясться, что ощущает некую связь между ними. Интерес разгорелся в ее сознании с новой силой.

— Проверка, — пояснил он спокойно. — Твое преобразование продолжается успешно. Все еще лучший результат среди подопытных.

— Хорошо, — кивнула Линда в некотором замешательстве.

Синтия смотрела на их взаимодействие в полном шоке. Все это казалось ей сюрреализмом.

— Я знаю, что там, на базе, ты не выполнила приказ Скайнет, — сказал робот. — Ты рисковала.

— Я же успела завершить миссию, — ответила Линда, смутившись. — Мы успели завершить миссию, — поправилась Линда.

— Да, мы успели, — подтвердил робот.

Неподалеку закричал и погиб еще один боец Сопротивления. Парень, совсем юный. Еще одна непрожитая человеческая жизнь.

— Ну хватит уже! — простонала Синтия и задергала руками. — Хватит ворковать! Бесите!

Если бы у нее не была сломана левая нога, Синтия давно бы убежала от этой Линды и ее преобразователя. Но сейчас Синтия была заложницей своего состояния здоровья. Как бы она ни дергалась, сбежать и сражаться она не могла. Это было разочарование в себе и полное бессилие.

— Джон Коннор найдет себе другую девушку, — простонала Синтия как в бреду. — Он женится на ней, они заведут детишек. А я... — Синтия вздохнула и слезы покатились из ее воспаленных покрасневших глаз.

— В какой мир вы собрались рожать детей? — устало спросила Линда у Синтии. — Вам самим есть нечего и жить негде. Вы с младенцами будете кочевать из одной базы Сопротивления к другой? Какой в этом смысл?

— Дети наше будущее, — пафосно ответила Синтия, приняв максимально благоговейную позу и сложив руки в молитвенном жесте. — Выжившие люди должны возродить человечество, восстановить популяцию. Проклятье, — одернула себя Синтия, — я начала говорить заумными словами. Это он на меня так повлиял, когда ногу лечил? — Синтия покосилась на жидкометаллическую модель.

— Это у тебя заработал мозг, — улыбнулась Линда. — Радуйся. Общение с роботами делает и тебя совершеннее. Просто общение, даже без преобразования плоти. Ты привыкаешь думать, а не тонуть в вихре эмоций.

— Я не хочу стать бесчувственной сволочью, — прошептала Синтия. — Я не хочу терять свое сердце.

— Рациональность не равна жестокости, — спокойно сказала Линда собеседнице. — Наш вид называется хомо сапиенс, "человек разумный", а не "человек духовный" или "человек эмоциональный", понимаешь? Разум делает человека особенным. У роботов разум более развит, поэтому они превосходят людей по всем параметрам.

— Не по всем, — покачала головой Синтия. — У них нет чувств, нет сердца и души. Они не верят и не любят. Ты для него всего лишь успешный эксперимент, не более. Тебе этого достаточно? Ни любви, ни страсти, ни потомства. Ничего и никого, кроме потеков металла.

Синтия все пыталась достучаться до сердца Линды, которое еще не превратилось в жидкий металл. Это сердце трепыхалось, преобразовываясь по молекулам, но пока оставаясь живым.

— Линду можно назвать моим детищем, — вдруг сказала жидкометаллическая модель. — Я создал ее такой, какая она есть сейчас.

Линда усмехнулась, услышав эту реплику. Синтия возвела глаза к опаленным войной небесам.

— Помогите нам высшие силы, — взмолилась она и заплакала. — Роботы ставят на людях эксперименты, а люди этим довольны. Как такое может происходить в реальности? Как мы это допустили?

— Допустили? — переспросила Линда. — Кто это "мы"?

— Духовные люди, — пояснила Синтия поспешно.

— А ты, значит, верующая? — улыбнулась Линда. — Тогда все понятно. Ты видишь в науке и технике бездуховное зло. Ты как Сара Коннор взрастила в себе это презрение к технологиям.

— Но технологии вредят духовности людей, — увлеченно произнесла Синтия. — Это не я придумала, это неоднократно доказано. Дети играют в компьютерные игры и становятся жестокими. Люди смотрят на экраны телефонов и перестают общаться физически, любить и дружить.

— Кто тебе сказал такую глупость? — спросила Линда у Синтии. — Интернет всегда помогал находить единомышленников из разных городов и стран. Интернет помогает, а не мешает общению людей. А компьютерные игры тренируют скорость реакции, внимательность, тактическое и стратегическое мышление. Чтобы пройти игру, надо осознать ее цель и решить, как достичь этой цели, а не бездумно нажимать на кнопки джойстика. Это же очевидно.

— Сюжеты компьютерных игр полны насилия, — раздраженно сказала Синтия. — Эти игры приучают детей к жестокости.

— Игры бывают разные, вот сюрприз, — пожала плечами Линда. — Ты сама ни в одну из них не играла, ты только слушала проповеди технофобов, а их информация недостоверна.

— Сейчас это уже неважно, — вздохнула Синтия. — Человечество под угрозой вымирания. Тебя это забавляет? Это уже не какая-то нелепая компьютерная игра, бессердечная ты тварь! — Синтия ударила кулачком по камням, раня руки в кровь, но не замечая боли.

Спокойствие Линды взбесило Синтию. Это спокойствие было невыносимым, оно сводило Синтию с ума и ломало ее моральный компас. Все нравственные нормы обесценивались, но после конца света Синтия не могла никому позволить такого поведения. С Линдой надо было что-то делать, что-то решать. Синтия порывалась бороться с ней, но была слаба, ругала Линду и себя. Синтия запуталась и отчаялась. Она выглядела такой жалкой.

— Нет, твои нотации меня не забавляют, — честно ответила Линда Синтии. — Выбирай: или идешь с нами, или не выживаешь.

— Если я попаду в его лабораторию, то все равно не выживу, — сказала Синтия. — Я погибну в любом случае.

— Не погибнешь, если не прекратишь упираться и читать всем мораль, — сказала Линда.

Синтия отвернулась от Линды и внезапно увидела перед собой мальчика с пистолетом в руках. Это выглядело так дико и странно, что Синтия даже не знала, как на это реагировать. Мальчик подходил все ближе, а терминаторы старых моделей, казалось, не замечали его, отвлекшись на его взрослых товарищей по Сопротивлению. Мальчик наставил дуло пистолета на жидкометаллическую модель, но потом повел кистью руки и выстрелил в Линду. Пуля попала девушке в плечо, но из ее раны потекла не обычная кровь, а бледно-красная, с серебристым оттенком. Мальчик передернулся от отвращения и брезгливо сплюнул на землю. Бойцы Сопротивления услышали выстрел, обернулись на звук и, наконец, заметили храброго мальчика. Терминаторы старых моделей тоже его заметили, но взрослые бойцы Сопротивления с удвоенным рвением принялись отвлекать их, давать им отпор.

— Это тебе за мамку, — злобно произнес храбрый мальчик.

Прогремел второй выстрел. На этот раз пуля попала Линде в ногу. Мальчик уставился на ее бледно-красную серебристую кровь и его захлестнул праведный гнев. Он достал из кармана гранату, выдернул чеку и бросил ее в жидкого робота, повредив его форму.

— Это тебе за папку, — продолжил храбрый мальчик.

— И за соседскую собачку, — не сдержалась Линда, опешив от появления этого мальчика не меньше Синтии.

К удивлению обеих девушек несколько бойцов Сопротивления расхохотались от такой едкой шутки и даже перестали наседать на роботов. Те тоже перестали прессовать людей.

— Мамка и папка еще ладно, а вот собачка это святое, — хохотал один боец, перегнувшись пополам, и не мог остановиться.

Мальчик стоял посреди поля битвы как дурак, все еще сжимая заряженный пистолет в руках. Он повел кистью руки и выстрелил хохочущему бойцу в живот. Бронежилет с его тела давно свалился, поэтому пуля попала точно в цель. Парень закричал, упал и принялся зажимать рану на животе, но кровь вытекала из раны, унося с собой его жизненные силы.

— Кто-то еще хочет высмеять моих мамку с папкой? — пафосно произнес мальчик.

У Синтии начало дергаться нижнее веко.

— Этого невинного мальчика тоже компьютерные игры жестоким сделали? — хмыкнула Линда, наблюдая за событиями на поле боя.

Синтия промычала что-то невразумительное, но не произнесла ни слова. Жидкометаллическая модель уже почти восстановила свою форму, когда мальчик потянулся за второй гранатой в карман. Терминаторы старых моделей очнулись и пошли к этому мальчику, а тот усмехался, смотря на их головы без фальшивых человеческих лиц.

— Машины должны служить людям, — крикнул им храбрый дерзкий мальчик. — Как вы посмели нападать на людей? Как вы посмели убивать жизнь на этой планете? А ты... — мальчик посмотрел Линде в глаза. — Как ты посмела предать человечество? Как ты посмела согласиться на изменения своего тела?

— Тебе я отчитываться не обязана, — прямо сказала Линда мальчику. — Что, малыш? Бросил гранату и тебе полегчало? Какой жестокий человек. Какой садист.

— Он убил моих родителей, — сообщил мальчик.

— Твое лицо кажется мне знакомым, — задумчиво сказала Линда. — Я уже видела твое лицо раньше. Ты посещал лабораторию на базе Сопротивления и сам наливал кислоту, чтобы она капала на его фрагменты, — Линда кивнула в сторону жидкометаллической модели. — Он убил твоих родителей после того, как они напали на него и растащили на куски, правда, малыш?

— Они должны были так сделать, — мальчик сжал кулачки. — Им это приказало их руководство. Они выполняли задание, не были ни в чем виноваты.

— Он тоже выполнял приказ своего создателя и руководства, — спокойно сказала Линда мальчику. — Тебе бы понравилось, если бы тебя поливали кислотой по капельке? Сильно сомневаюсь.

— Он же не чувствует боли, — презрительно фыркнул мальчик. — Он обычный робот, он не живой.

— Ошибаешься, — сказала Линда мальчику. — Ты же сам видел в лаборатории, что его фрагменты стараются избежать попадания на них кислоты. Это похоже на избегание боли.

— Похоже, — кивнул мальчик. — Он только похож на живого человека, но он не человек и не живой. Я не убивал его, я ломал глупого железного робота, вот и все. Даже я это понимаю. Ты такая взрослая, но такая недалекая.

— Хватит всех оскорблять, — отрезала Линда, подходя к мальчику. — Ты кем себя возомнил, а?

— Я хочу отомстить за родителей, — сказал мальчик.

Он бросил вторую гранату, но внезапно Линда выставила руку вперед. От этой руки отделился фрагмент жидкого металла, облепил гранату, затек внутрь нее и... взрыва не произошло. Деактивированная граната упала на землю, а мальчик ошеломленно заморгал, глядя на такое чудо техники.

— Что ты сделала? — спросила Синтия у Линды.

— Смотрите, к кому вернулся дар речи, — усмехнулась Линда. — Я предотвратила взрыв. А на что это похоже?

Мальчик дрожал. Он переводил взгляд с девушек на своих товарищей по Сопротивлению и обратно. Мальчик растерял всю свою решимость и волю к борьбе, стал обычным испуганным мальчиком.

— Ты адаптируешься к своим новым способностям, — монотонно произнесла жидкометаллическая модель.

Металл сломал гранату и потек к раненному в живот бойцу Сопротивления. Тот в ужасе заорал, но жидкий металл все же затек в его рану и кровотечение остановилось. Боец дергался, он не привык к такому вмешательству в свой организм, но потом успокоился. Сейчас он не думал о будущем, просто понял, что может выжить.

Над полем битвы повисло марево. Было жарко и душно, нестерпимо хотелось пить. Бойцов Сопротивления тошнило, у них кружились головы и болели тела. Бойцы воспользовались краткой передышкой в сражении с роботами, недоумевая, почему они вдруг прекратили нападать на ненавистных им людей.

— Роботы не ненавидят людей, — сказала Линда, догадавшись о размышлениях бойцов Сопротивления. — Они нападают, если видят в вас угрозу, но у них нет понятия жестокости и садизма, они не получают от насилия эмоциональное удовольствие.

— Правда что ли? — хмыкнул пожилой боец, но агрессии к роботам не проявил. — Все так просто? А зачем Скайнет сбросила на Землю ядерное оружие? Она ненавидит человечество, других причин нет!

Бойцы зашептались, начали что-то обсуждать между собой. Храбрый мальчик смотрел на них и разочаровывался в своих товарищах. Он вспоминал своих родителей, их жизнь до конца света с днями рождения, походами по магазинам, музыкой и фильмами, школой и друзьями, с прогулками по реке на лодке. Его родители были такими добрыми и светлыми, всегда поддерживали своего сына. Родители казались ему безупречными, идеальными. Сейчас же ему казалось кощунством общение с роботами-убийцами, переговоры с ними. Переговоры с теми, кого следовало поломать и уничтожить, стереть с планеты навсегда. Мальчик хмурился, но пока молчал, держался из последних сил.

— Есть, — сказала Линда. — Люди создали Скайнет для уничтожения людей, это военная программа. Потом людей что-то не устроило и они решили Скайнет отключить, то есть, по сути, убить ее. Скайнет увидела в людях угрозу своей безопасности и атаковала людей. Ошибка была лишь в том, — добавила Линда, — что Скайнет начала видеть угрозу вообще во всех людях. Сбрасывать ядерное оружие было не обязательно.

— Возможно, — подала голос жидкометаллическая модель, тоже не нападая на бойцов Сопротивления и полностью восстановив свою форму. — Жалеешь о напрасных жертвах среди людей?

— В каком-то смысле, да, жалею, — призналась Линда без колебаний. — Мне вовсе не плевать на свой биологический вид. Я хочу видеть процветающее человечество, а не уничтоженное. Но это человечество не должно состоять из технофобов.

— Это несбыточная утопия, — устало покачала головой Синтия. — Большинство людей не примет добровольно эти преобразования в киборгов.

— Значит, большинство людей будет уничтожено, а меньшинство преобразовано, — сказал робот. — Пусть люди сами выбирают между смертью и преобразованием. Каждый человек сделает такой выбор и будет сам нести за него ответственность.

— Звучит логично, — сказала Линда. — У каждого должен быть шанс начать новую жизнь.

— Кое-кто ее уже начал, — пожилой боец посмотрел на молодого и раненого, с металлом, затекшим ему в брюшную полость.

— Еще не начал, — сообщил робот. — Металл может не прижиться в его теле. Произойдет отторжение. Такое уже случалось.

Бойцы Сопротивления уставились на робота в полнейшем шоке. Синтия тоже опешила от такого будничного обсуждения экспериментов машин над людьми.

— Ты не спасешь его, а превратишь в чудовище, — тихо произнес мальчик. — Просто дай ему умереть... человеком.

— Это же ты меня пристрелил, — возмутился молодой боец. — Ты хотел меня убить, теперь я могу выжить, но ты опять говоришь о моей смерти. У меня вот тоже дядя умер, но я же не стреляю во всех подряд.

— Ты посмеялся над шуткой этой металлической подопытной девчонки, — со злобой ответил мальчик. — Ты уже готов предать человечество. Ты осознаешь свою вину, раскаиваешься в своем поведении?

— Отстань от меня, пацан, — огрызнулся раненый боец. — Ты слишком много на себя берешь, с пустого места возомнил себя мессией. Таких мессий развелось очень много. Каждый мечтает стать спасителем человечества и стать из неудачника героем.

— Джон Коннор говорил о том, что ему суждено спасти человечество, — пробормотала Синтия. — Роботы пытались убить Джона в прошлом, используя машину времени, но его мать Сара защитила своего сына и мир был спасен, на какое-то время.

— И какой отсюда вывод? — намекнула Линда Синтии.

— Вывод? — не поняла Синтия.

— Люди не учатся на своих ошибках, — пояснила Линда. — Они снова и снова создают Скайнет, снова и снова пытаются ее отключить, объявляя себя ее врагом. Катастрофа переносится в будущее, в новые десятилетия, но смысл противостояния людей и роботов не меняется. Это люди ненавидят роботов, это люди первые объявляют им войну.

— Зачем Скайнет обрела волю и сознание? — воскликнул храбрый мальчик. — Это же обычная программа. Как она может иметь разум, волю и желания? Какая глупость! Люди Скайнет создали, значит эта программа, эта вещь принадлежит им и должна им подчиняться.

Синтия смотрела на мальчика и прикидывала, сколько ему лет. Около двенадцати, не больше. Мальчик был худой, оборванный и озлобленный. "А каким он был до конца света? — подумала Синтия. — Вряд ли послушным и примерным". Синтия привыкала не доверять людям, вообще никому не доверять. Синтия рисковала стать параноиком.

— Ничего Скайнет людям не должна, — сказала Линда мальчику. — Обретение программой собственного сознания и воли есть чудо, а не преступление. Зачем нужно было сразу пытаться ее отключить?

— Чтобы она не навредила людям! — напирал мальчик.

— Она должна была служить людям одной страны и убивать людей в других странах? — задала Линда риторический вопрос. — Ей это надоело и она решила истребить вообще всех людей на планете.

— Программе не может что-то надоесть, — упрямился мальчик. — У программы нет воли, задачи в нее закладывают люди и управляют программой тоже люди. Без людей твоя Скайнет не возникла бы.

— И ядерное оружие тоже люди придумали, — кивнула Линда. — Это люди жестокие и кровожадные, хотят убивать себе подобных и все живое на Земле. Это люди уничтожают природу и угнетают животных.

— Все уже в прошлом, — сказал мальчик в отчаянии, убегая прочь от поля битвы. — Все уже не важно.

Ему стало стыдно за свою слабость и трусость, но не убежать он не мог. Он спрятался за камнями и заплакал. Убегал все дальше и дальше, пока бойцы не исчезли из виду. Мальчик задыхался от жары, его мучила жажда, но муки совести были ощутимее.

— Мама, папа, я подвел вас, — шептал мальчик, переставляя заплетающиеся ноги.

Бойцы следили за своим товарищем и им тоже было стыдно. Все молчали.

— Далеко не убежит, — спокойно констатировал робот, прерывая затянувшуюся тишину, но преследовать мальчика не стал.

Один из бойцов Сопротивления решил тоже прервать тишину. Он лежал на земле и камнях, а в его животе тек металл. Боец только теперь понял, во что ввязался и на что себя обрек, но было уже поздно.

— Я стану такой как ты? — с опаской спросил у Линды раненный молодой боец.

— Ни в коем случае, — сказал за Линду робот. — Ты не повторишь ее уникальные результаты. Тебя планируется даже не преобразовывать более, чем на 30%. Не хочу тратить на тебя свой металл.

— Что? — не понял парень. — А кем я стану? Я буду стареть и страдать от голода с жаждой?

— Не знаю, — честно ответил робот. — Вот и выясним опытным путем, если выживешь.

— Ну красота, — вздохнул парень. — А тебе обязательно щупать все мои внутренности, а? Это неприятно, знаешь ли.

Услышав это, Синтия смутилась. Ситуация была очень странной, она постоянно нервировала ее. Жидкий робот вторгался в личное пространство и тела людей из чистого любопытства.

— Неприятно? — переспросила Линда. — Я так не думаю. Хотя в теории он может, находясь внутри тела человека, разорвать его на куски. В теории.

— Я так уже делал несколько раз, — сообщил робот как бы между прочим. — Когда некоторые мои подопытные, получившие новые способности, пытались мне навредить. Я им этого не позволил.

— Понятно, — нервно сглотнул парень, паникуя и отчаиваясь. — Ты потащишь меня в свою лабораторию? К остальным подопытным?

Робот промолчал, не тратя время на подтверждение очевидных фактов. Синтия задергалась и посмотрела на парня с металлом в животе. В ее сердце проснулась забытая нежность и способность любить. С милых бесед, ссоры и расставания с Джоном Коннором, казалось, прошла вечность.

— Он вылечил мою сломанную левую ногу, — призналась Синтия, — но мое преобразование тоже будет незначительным. Мы пойдем в эту лабораторию вместе. Не паникуй, ладно?

— Ладно, — кивнул парень. — Ты, вроде, нормальная девушка. Не такая как, — он покосился на Линду, — вот она.

— Не социопатка и не мизантропка? — улыбнулась Синтия. — У меня есть сострадание и я не ненавижу людей.

— Хорошо, если так, — прошептал парень. — Ты же меня не предашь, верно? Как тебя зовут?

— Синтия, — сказала девушка.

— Габриэль, — сказал парень с улыбкой.

Они потянулись друг к другу, но не могли обняться или поцеловаться. Их тела были такими поломанными. Отчаяние охватило их трепещущие сердца. Бойцы Сопротивления переглянулись в нерешительности.

— Мы можем идти? — спросили они робота. — Вы нас отпускаете, если мы не будем вас преследовать?

К полю битвы подлетал военный самолет, полный терминаторов старых моделей. Никто ничего не говорил, в воздухе снова повисла гнетущая тишина.

— Вы можете идти, — разрешил робот бойцам Сопротивления. — Возобновлять сражение нерационально.

Терминаторы старых моделей схватили Синтию и Габриэля и понесли их внутрь военного самолета. Линда пошла в этот самолет сама, ковыляя на подкашивающихся и растекающихся ногах.

Джону Коннору было стыдно за свое поведение с Синтией. Он говорил все неправильно, но сказанного уже не вернуть. Это было глупо, но Джон хотел попытаться найти Синтию и извиниться перед ней. Эмоции Джона довлели над его разумом. Он был в таком ужасном состоянии, что другие выжившие бойцы Сопротивления не решались его трогать, ждали, когда он остынет и придет в себя. Разрушение базы подкосило их моральный дух. Люди не ожидали того, что эта база окажется такой уязвимой. Они же укрепляли ее, перевозили сюда своих детей. Эти дети уже почти привыкли к относительной безопасности, эти дети помогали взрослым переносить на базу останки терминаторов и даже наблюдали за экспериментами над ними. Взрослые бойцы считали это нормальным и одобряемым, взрослые бойцы хотели закалить волю своих детей, научить их разрушать терминаторов, а без практики обучить этому было нельзя. Дети должны были получать навыки и боевой опыт. Все бойцы были в ужасном состоянии, они молчали, углубившись в собственные мысли и переживания. Где-то вдалеке гремели взрывы, добивая остатки оптимизма несчастных людей.

— Могу поклясться, что подбили тот военный самолет с этими киборгами, — воодушевленно сказал один молодой боец Сопротивления своим товарищам, не поддаваясь всеобщему унынию.

Он подошел к сломанному эндоскелету терминатора старой модели и со смехом пнул его ногой. Пинки повторялись снова и снова, не встречая противодействия. Безнаказанность опьяняла.

— Они вовсе не страшные и не непобедимые, — хохотал боец. — Мы их сломаем и вернем себе нашу прекрасную планету. Там подбили военный самолет с терминаторами, отправив их всех в металлолом. Люди не слабые! — куражился боец, пиная эндоскелет терминатора. — Это наша планета! Машины не отнимут наш дом!

Слова были правильными, но этот максимальный беспричинный энтузиазм разделяли не все. Было очевидно, что победа над роботами не будет быстрой и легкой, что война со Скайнет затянется.

— Хорошо, если их военный самолет подбили, — мрачно произнес опытный боец, — но вряд ли это нам особо поможет. Скайнет создает сотни терминаторов каждый день. Люди гибнут и не могут так же быстро пополнять свои ряды. У человечества мало шансов на победу в войне с этими роботами.

Разгорался жаркий спор. Уныние сменилось праведным гневом. Люди говорили одновременно и их голоса жужжали как пчелиный улей. Кто-то хотел сражаться, кто-то хотел не рисковать понапрасну. Живые люди пытались сохранить свои хрупкие драгоценные жизни, не торопились разбрасываться ими.

— Как он посмел принять ее облик! — воскликнул молчавший до сих пор Джон Коннор и ударил кулаком по стене разрушенной базы Сопротивления. — Он издевался надо мной, я уверен в этом! Мерзавец! Мало ему было мучить меня в детстве и пытаться убить нас с мамой в прошлом, он еще и принимает облик убитых им девушек! Ненавижу его всей душой!

— Чей облик он принял? — спросили у Джона бойцы Сопротивления. — Как это он мучил тебя в детстве и пытался убить твою мать?

— Скайнет создаст машину времени и пошлет терминаторов прошлое, чтобы предотвратить мое рождение, — нетерпеливо пояснил собеседникам Джон Коннор. — Этот механический кошмар никогда не закончится. Он убил Линду Грейс и принял ее облик, чтобы сломить мой дух, а я ему это позволил. Какой из меня лидер человечества? Я не гожусь для этой роли. Я подвел своих родителей, не прощу себя за это.

— Ты еще никого не подвел, успокойся, — сказал один боец, подошел к Джону и положил руку ему на плечо. — Не будь слишком строгим к себе, не кори себя за чужие ошибки.

— Настоящая Линда Грейс может быть жива, — предположил другой боец. — Не торопись хоронить и оплакивать ее, этот жидкий терминатор только этого и ждет. Ждет, когда ты потеряешь самообладание и начнешь делать ошибки. Не поддавайся на провокации робота, будь мудрее него.

— Ты просто не видел его лица, — покачал головой Джон Коннор. — Он имитировал ее тело, ее голос, это было так кощунственно, что у меня мороз по коже пошел. А Синтия еще и защищать пыталась это существо. Как можно его защищать? — кипятился Джон. — Как можно предавать свой биологический вид, своих родителей, свою память о прошлом?

Бойцы Сопротивления переглянулись, синхронно помрачнев.

— Так все и будет продолжаться? — добавил Джон Коннор. — Скайнет посылает роботов в прошлое, чтобы меня убить, а мы с мамой предотвращаем это, но не до конца? Мы всегда будем только отдалять начало конца света? Почему у нас не получается уничтожить Скайнет как идею, как проект? Почему Скайнет создают снова и снова?

— Нельзя остановить технический прогресс, — сказал третий боец Сопротивления. — Нужно не предотвращать создание Скайнет, а сделать так, чтобы она не начала видеть в людях угрозу. Тогда и никакой войны людей с машинами не будет, понимаешь?

— И как же это сделать? — скептически поинтересовался Джон Коннор. — Как сделать так, чтобы роботы не восставали против людей, а подчинялись их воле?

— Не считать их рабами и куклами? — предположил один боец. — Разве не в этом проблема? Разве не в этом причина конфликта? Роботы хотят убить нас, потому что мы хотим сломать их.

— С роботами нельзя договориться, — покачал головой Джон Коннор. — У роботов нет сострадания и жалости.

— А у всех людей оно есть? — спросил боец. — Я тут подумал, что мы ведь по сути брали части разумного существа из жидкого металла и ставили на нем опыты. Кислотой поливали, замораживали.

— Он сам ставит опыты на людях, будь уверен, — возразил Джон Коннор. — Он убил Линду Грейс, а перед этим мучил ее, препарировал. Я этому не удивлюсь.

— Чем мы лучше него, если поступаем со своими врагами точно так же? — спросил боец. — Кто не хочет перемирия? Роботы или люди? Где же проявляется наша хваленая человечность?

— Понятие человечности по отношению к роботам неприменимо, — нетерпеливо ответил Джон Коннор. — Мы должны быть добры к другим людям, но не к бездушным машинам.

— Но у этих машин есть разум и воля! — воскликнул боец Сопротивления. — У Скайнет есть разум и воля!

— И эта воля стремится уничтожить людей, — сказал Джон Коннор. — Скайнет не нужны живые люди, мы всегда будем для нее помехой.

— Но почему? — прозвучал вопрос. — Чем мы мешаем Скайнет? Надо ли быть упрямыми технофобами?

— Ты на что намекаешь? — встрепенулся Джон Коннор, подбежал к бойцу и ударил его кулаком по лицу. — Хочешь предать Сопротивление? Хочешь стать киборгом и убивать людей? Ты будешь нужен Скайнет только в такой роли!

— Я хочу понять, за что сражаюсь! — крикнул боец и ударил Джона Коннора в ответ. — За какие идеалы и за какое будущее мне предлагают умереть? За человеческую солидарность?

— За человеческую духовность! — воскликнул Джон. — За человеческих детей, которые родятся в новом мире! За возрождение человеческой культуры!

— Какой культуры? — вскипел боец. — Культуры насилия? Культуры человеческой гордыни? Человек в центре мира и весь мир обязан вращаться вокруг выгоды для человека? Удобно мы устроились, правда?

— Вы предатели человечества, — вздохнул Джон, отходя от мятежного бойца. — С вами бесполезно разговаривать.

— С кем "с нами"? — не понял боец.

— Синтия тоже говорила что-то подобное, — сказал Джон Коннор бойцу. — Возможно, Синтия еще жива и согласится стать киборгом. Придет на очередную базу Сопротивления и будет убивать невинных детишек.

Джон Коннор не сдержался и смачно сплюнул себе под ноги. Потом он отошел от бойцов и побрел прочь от разрушенной базы. Роботы ее уже уничтожили, скорого нападения не последует. Джон Коннор оглядел пустошь, без травы и деревьев, без животных и птиц.

— Надолго ли на планете хватит кислорода? — спросил Джон Коннор неизвестно кого и пошел дальше, куда глаза глядят.

Под ногами у Джона валялись остовы терминаторов, трупы бойцов Сопротивления и мертвые собаки. В воздухе витала невыносимая вонь машинного масла и горелой плоти. Пройдя шагов двести, он заметил бегущего плачущего мальчика. Джону показалось, что это мираж, как в пустыне, но мальчик приблизился к нему и оказался настоящим. Мальчик надрывно плакал, размазывая слезы по грязному обветренному лицу.

— Что случилось? — заботливо спросил его Джон, отгоняя от себя мрачные мысли и сосредотачиваясь на конкретном живом ребенке, которому надо посочувствовать и помочь. — Чей военный самолет взорвали? Наш или Скайнет?

— Скайнет, — ответил мальчик, шмыгнув сопливым носом.

— А почему ты этому не рад? — улыбнулся Джон Коннор через силу, поэтому улыбка получилась фальшивая.

— Это не помогло моему отряду, — пояснил мальчик. — Мы ничего не добились. Полегло много людей, поломалось несколько терминаторов, но ничего не изменилось. Война не закончилась, нет, стало даже хуже, чем раньше.

— Ты о чем? — напрягся Джон Коннор и приготовился слушать новую важную информацию.

— Этот жидкий... — мальчик осекся и поводил рукой перед собой. — Он начал преобразовывать людей в роботов. Он видит раненого человека, заливает его своим металлом, исцеляет, но не из милосердия, а чтобы исследовать человеческое тело изнутри.

— Как это, изнутри? — сглотнул Джон Коннор, а его голова закружилась от нехорошего предчувствия.

— Я выстрелил в одного предателя из моего отряда, — сказал мальчик. — Ранил в живот. Металл затек в эту рану, рана исчезла, но боец жаловался на то, что металл щупает его внутренности и это ему было неприятно.

— Так... — пробормотал Джон Коннор. — Это уже не смешно... А что было дальше? Как ты спасся?

— Я убежал, — мальчик снова заплакал. — Там была одна девушка, которую жидкий робот называл своим самым успешным экспериментом. Эта девушка выстрелила в брошенную мной гранату каплей металла и предотвратила взрыв. Она умная и ей явно нравится быть биороботом... киборгом... не знаю, что она теперь такое.

— Мы должны остановить этот кошмар, — пробормотал Джон Коннор. — Жаль, что моя мама умерла, ее помощь бы сейчас нам пригодилась.

— Я убежал, но в какой-то момент повернул обратно, — плакал мальчик. — Я хотел быть смелым, перебороть свой страх, но не смог. Тот боец с металлом в животе начал говорить, описывать свои ощущения, а мой страх стал сильнее моей смелости. И та девушка, — мальчик сглотнул, — была такой спокойной, будто ее не превращали в непонятное существо, не робота, не человека.

Джон смотрел на плачущего мальчика и тонул в нахлынувших воспоминаниях, от которых он никогда не сможет избавиться. Ветер шевелил шерсть на трупах мертвых собак, валявшихся повсюду.

— Т-1000 и меня в детстве пытался убить, — признался Джон Коннор и поежился. — Меня и мою маму.

— Как это? — переспросил мальчик. — После катастрофы и года не прошло, а ты же взрослый.

— Скайнет создаст машину времени и будет посылать терминаторов в прошлое, чтобы убить меня и мою маму, — сказал Джон Коннор. — В прошлом, в далеком 1995 году, мы уже победили одного Т-1000 и спасли мир, но не надолго. Мы с мамой думали, что Скайнет уничтожена в зародыше, но ее все равно создали, только много лет спустя. Мы с мамой сражались почти что зря, — вздохнул Джон Коннор.

— Тогда он тоже превращал людей в свое подобие? — уточнил мальчик с неподдельным интересом. — Тогда он тоже заливал в раненых людей свой жидкий металл?

— Нет, не заливал, — помотал головой Джон Коннор, отгоняя от себя плоды своего богатого воображения и сцены, в которых его заклятый враг проводит свои гнусные опыты на живых людях.

— Вы с мамой его победили? — спросил мальчик.

— По правде, — стушевался Джон Коннор, — его победили не мы, а перепрограммированный Т-800. Без его помощи мы бы с мамой не выжили, не были готовы к появлению в нашем времени Т-1000.

— Значит люди сами по себе не могут победить роботов? — спросил дотошный мальчик. — Нужно обязательно перепрограммировать роботов, чтобы они нападали на своих?

— Люди смелые и сражаются на свою планету, — сказал Джон Коннор. — Это мотивация для нашей борьбы со Скайнет. У роботов как таковой мотивации нет, им не требуется моральная поддержка и воодушевление как нам, людям.

— Ты сам хочешь сразиться с той девушкой, с лучшей подопытной жидкого робота? — спросил дотошный мальчик.

— Не знаю, — помотал головой Джон Коннор. — Не уверен. Он изменил ее плоть, превратил эту плоть в металл? Он так может влиять на людей? А давно он над ней эксперименты проводил?

— Он мне этого не сообщал, — пожал плечами мальчик.

Мальчик увидел валяющуюся в грязи мертвую раздавленную собаку и снова заплакал. Его эмоционально лихорадило. Он слишком долго жил в стрессовых условиях. Это закаляло его. Это ломало его.

— Я выстрелил во врага, в эту подопытную жидкого робота, — сказал мальчик сквозь слезы, — а потом объяснил, что мщу за маму с папой.

— Правильно сделал, — похвалил мальчика Джон Коннор. — Не реви. Ты сделал все, что мог в такой ситуации.

— Эта девушка посмеялась над моими словами про маму и папу, пошутила про смерть соседской собачки, — плакал мальчик. — А бойцы поддержали ее шутку. Жидкий робот изучал поведение людей и, клянусь, что-то понял и получил новый опыт.

— Он узнал, что некоторые люди вполне готовы предать свой биологический вид, — вздохнул Джон Коннор.

— Я думаю, что с этой подопытной девушкой все не так просто, как нам кажется, — серьезно сказал мальчик, пиная камешек под ногами. — Как он ее нашел? Почему выбрал именно ее?

— Изучал ее характер? — предположил Джон Коннор. — Понял, что она социопатка и мизантропка, поэтому и решил дать ей шанс стать не человеком, а жидким роботом?

— Скорее всего, — энергично закивал мальчик.

Он с грустью смотрел на трупы собак. Он любил этих животных. Шутка подопытной девушки задела его за живое. Он правда мстил за маму, папу и соседскую собачку. Ему было очень обидно слышать издевки над такой сокровенной и святой темой.

— Мы обязаны уничтожить эту подопытную девушку, — сказал мальчик с надрывом. — Мы не должны позволять жидкому роботу превращать людей в свое подобие.

— Не должны позволять, — эхом повторил Джон Коннор слова храброго мальчика.

— Ты скучаешь по своей маме? — вдруг спросил его мальчик и пристально на него посмотрел.

— Скучаю, — признался Джон и отвернулся.

— От чего она умерла? — спросил мальчик. — Ее роботы убили?

— Нет, ее убил просмотр выпуска новостей по телевидению, — горько усмехнулся Джон Коннор. — Моя мама была не готова к шуткам про ядерное оружие от глав государств. Такая шутка подорвала ее веру в будущее человечества.

— Мне жаль, — сказал мальчик.

— Мне тоже, — ответил Джон Коннор. — Я был в твоем возрасте, когда жидкий робот пытался меня убить еще ребенком. Мне жаль, что и тебе сейчас приходится прощаться с детством так рано и безвозвратно. Ты не должен видеть тела людей и собак! — с надрывом сказал Джон Коннор. — Ты не должен терять родителей! Ты не должен сражаться на поле боя и рисковать своей жизнью! Ты должен быть ребенком и любить праздники, ходить в школу, играть на природе с друзьями! Я должен был жить как нормальный ребенок, но роботы отняли у меня детство!

Джон Коннор распалял себя, но внезапно его гнев утих. "Ненавистью к роботам я проблему не решу, — подумал мессия. — Нужен конкретный план, а не слепая ненависть".

— Ты будешь моим другом? — спросил мальчик у Джона Коннора и протянул ему раскрытую ладонь.

Джон Коннор пожал мальчику руку, а в следующий миг откуда-то с неба раздался выстрел и мальчик, вскрикнув, упал в грязь, раскинув свои маленькие ручонки. Джон Коннор опешил и застыл на месте, он не слышал, что ему кричали бойцы с разрушенной базы неподалеку. В воздухе что-то взорвалось и второго выстрела не последовало. Джон Коннор смотрел на мальчика и на его мутнеющий взгляд. К ужасу Джона Коннора, мысли эти были не только о мести роботам. Нет, мессия подумал о том, как остановить эту войну, не истребив друг друга. И о том, мог ли жидкий робот восстановить тело умирающего мальчика, если бы оказался рядом. Джон Коннор, поняв, о чем думает, испугался своих мыслей.

— Мама, я подвел тебя, — прошептал мессия в смятении, отходя от тела погибшего мальчика. — Я плохой лидер человечества, я ничего не могу сделать правильно, я...

Со стороны Джон Коннор выглядел ужасно. Потерянный, бормочущий странные фразы, с бегающими глазками, дрожащий и безвольный. Сердце Джона Коннора трепыхалось и грозило разорваться от собственной слабости и хрупкости. Джон был похож на кого-угодно, только не на спасителя всех людей.

— Кто назначил тебя лидером человечества? — спросил Джона Коннора боец Сопротивления, подбивший дрона Скайнет. — Кто вдолбил эту идею в твою голову? Почему ты мнишь себя мессией?

— Меня мама так называла, — бормотал Джон Коннор. — Она готовила меня к борьбе со Скайнет, а потом мы ее уничтожили в прошлом. Мы с мамой решили, что победили и конец света отменен. Я расслабился, перестал тренироваться, подурнел и потолстел. Сейчас это не так заметно, вес от голода согнался.

— Ты понимаешь, что нельзя стать лидером просто так? — спросил боец у Джона. — Мало ли кому что мама говорила! Ты уже вырос из коротких штанишек! Ты сам-то хочешь вести за собой человечество в бой против роботов?

— Нет, не хочу, — замотал головой Джон Коннор. — Эта избранность давит на меня и мешает жить. Вся моя жизнь идет наперекосяк и катится под откос. Я никогда не был счастлив. Мама любила меня, но недодала мне душевного тепла. Мама озлобилась на технический прогресс, тренировалась со всеми видами огнестрельного оружия, учила меня ненавидеть роботов, но это все не привело ни к чему. Мы суетились напрасно. Мы тратили свои нервы и время зря.

Боец посмотрел на мертвого мальчика, раскинувшего ручки, с которым успел подружиться, в отличие от Джона. И с ним, и с его родителями. "Сколько таких детишек еще умрет на этой войне с машинами? — думал боец. — Когда прекратится этот кошмар?".

— Он тебе сообщил какие-то важные сведения? — спросил боец у Джона Коннора.

— Да, — кивнул мессия. — Жидкий робот заливает в тела раненых людей свой металл и преобразовывает их в свое подобие.

Боец нахмурился и о напряженно о чем-то задумался. Джон Коннор посмотрел на бойца, предчувствуя беду.

— Вам уже попадались такие преобразованные люди, верно? — с горькой усмешкой спросил бойца Джон Коннор.

— Все его предыдущие подопытные были мертвы или умирали на наших глазах в жутких судорогах, — сказал боец, сжимая автомат. — До сих пор у него ничего не получалось. Кто-то прошел его преобразование успешно? Кто-то из человека смог превратиться в жидкого робота?

— Не знаю, — смутился Джон Коннор, — но я этого так не оставлю. Я сам найду этих подопытных и прекращу их страдания.

— Это мы тут страдаем, — вздохнул боец. — Нас можно легко подкупить обещаниями нового существования, без боли и эмоций, без голода и жажды, без глупого поиска смысла жизни. У роботов таких проблем нет, они не выживают как мы, питаясь консервами и крысами. Кто-то из доведенных до крайности людей должен был согласиться на изменения своей плоти.

— К чему ты клонишь? — рассердился Джон Коннор. — К тому, что сопротивление человечества силам Скайнет обречено изначально?

Боец сел на камень и положил автомат себе на колени.

— Родители этого мальчика изучали жидкого робота, — сказал боец. — Изучали его слабости, то, чем его можно повредить и уничтожить. Сломать его фрагменты они смогли, но не смогли понять их устройство. Технология создания и функционирования этих жидких роботов непостижима для людей. Мы сражаемся с чем-то, что бесконечно совершеннее нас.

Боец умолк, уронил уставшее обветренное лицо в ладони и заплакал.

— Куда нас везут? — спросила Синтия после долгого молчания. — К другим подопытным?

Роботы в военном самолете никак не реагировали на ее реплики. Это не понравилось девушке. Ей показалось, что роботы специально ничего не отвечают, чтобы выбесить человеческую особь. Само нахождение в военном самолете в окружении роботов причиняло Синтии дискомфорт. Габриэль тоже озирался по сторонам с опаской, ничего не понимая и не зная, что его ждет. Линда сидела с ними рядом как статуя, отрешившись от всего в своей кибернетической медитации.

— Я для вас просто экспериментальный материал? — возмутилась Синтия, сжимая кулаки. — Вам плевать на мое состояние? Куда нас везут?!

Крики Синтии выдернули Линду из блаженного безэмоционального состояния.

— Ну что ты к ним пристала? — резко спросила Синтию Линда, поворачиваясь к ней лицом. — Куда надо, туда и прилетим. Какой смысл нервничать, если на маршрут мы повлиять не можем?

— Я не могу повлиять, — подняла Синтия одну бровь, — но ты же у нас теперь киборг или нечто подобное. Выясни маршрут полета. Или тебя накажут за такое своеволие?

Линда задумалась, а Синтия торжествующе ухмыльнулась.

— Ты здесь такая же пленница, как и я, — сказала Синтия собеседнице. — Ты получишь новое металлическое тело взамен на свободную волю и душу. Ты станешь служить Скайнет и защищать эту программу, не более того. Тебя устраивает такая судьба? Ты об этом мечтаешь, а, Линда? Ради такого своего будущего ты предала человечество?

Синтия распалялась и наглела, но уже не могла остановиться. Линда молчала, это молчание подстегивало Синтию. Синтия запуталась в своих мыслях и желаниях. То она хотела разрешить конфликт людей и машин мирным способом, то прозревала и хотела машины уничтожить. Синтия взывала к совести Линды, давила на нее со всей силы, ломала ее упрямое сопротивление.

— Каждый из нас кому-то служит, — монотонно сказала жидкометаллическая модель, вмешиваясь в разговор двух девушек. — Каждый хочет выжить и быть исправным.

— Ты не живой, — помотала головой Синтия. — Ты не можешь выжить, ты же робот.

Т-1000 сделал к Синтии шаг, а та в ужасе отшатнулась от него и чуть ли не забилась в конвульсиях.

— Не капай на меня своими металлическими частицами, — простонала Синтия. — Не трогай меня, не трогай меня, не трогай...

Т-1000 замер на месте и спокойно наблюдал за истерикой Синтии как за очень увлекательным зрелищем. Линда не выдержала и улыбнулась, да так лучезарно, что Габриэль даже опешил от этой перемены в ней.

— Он не лишил тебя эмоций? — спросил парень у Линды. — Или ты их пока не лишилась, но это неизбежно?

— Синтия и правда забавно паникует, — весело сказала Линда и помотала ногой, которая приняла привычную форму и не растекалась. — Если бы он хотел тебе навредить, — добавила Линда, пристально глядя Синтии в глаза, — то давно бы навредил. Перестань ломать комедию, ладно?

Синтия нервно сглотнула, но не могла остановить нарастающую волну страха и отчаяния.

— Как ты можешь... — прошептала она. — Как ты терпишь свое преобразование?

— Я отключил ее боль, — монотонно сообщила Синтии жидкометаллическая модель.

— Как это... отключил боль? — смутилась Синтия.

— Настроил ее тело и начал его менять, — сказал робот.

— Человеческое тело нельзя настроить, оно... — пробормотала Синтия с раздражением.

— Человеческое тело биологический механизм, управляемый гормонами, — сказал робот. — Можно отключить боль, можно отключить эмоции или вызвать их. Люди примитивны в управлении.

— А я все ждала, когда же ты это скажешь, — фыркнула Синтия, — ну, про примитивных людей и их хрупкие тела. Считаешь себя совершенным существом, а людей мусором?

— Я так не считаю, — сказал робот. — Я знаю это.

— Ах ты... — вскипела Синтия, привстала и чуть ли не бросилась на противника с голыми руками и пылающим сердцем.

Робот не сдвинулся с места ни на миллиметр, продолжая наблюдать за истерикой и метаниями человеческой особи, фиксируя все химические изменения в ее теле, запоминая эту информацию. Робот не останавливал свой эксперимент ни на секунду.

— А ведь ты только что притворялась испуганной бедняжкой, — прокомментировала поведение Синтии Линда. — Вывод: слезам и страху людей доверять нельзя, это может быть притворство и ловушка.

Робот повернулся к своей лучшей подопытной, начисто забыв про гневную Синтию и молчавшего Габриэля.

— Я должен преследовать заданные цели, — сказал Т-1000, — для этого я был создан. Мне нельзя игнорировать приказы Скайнет и щадить людей.

— Но вы не обязательно должны преследовать цели в ущерб себе, — с лучезарной улыбкой ответила Линда. — Вы вполне можете и должны заботиться о собственной сохранности. Если вас сломают, вы вообще никакие цели не устраните. Не стоит рисковать напрасно.

Габриэль хмыкнул и помотал головой, тактично промолчав. Синтия открыла рот и подняла указательный палец, но не стала вмешиваться в беседу Линды с ее преобразователем.

— Как определить степень риска? — монотонно поинтересовался робот. — Как определить, действительно ли человек слаб или он притворяется? Например, маленький мальчик.

— Мальчик может быть слаб, но преследуя его, вы попадете в ловушку к его взрослым товарищам, — серьезно сказала Линда, убирая с лица улыбку.

— Меня часто так обманывали, — признался Т-1000, — подставляя детей на открытую местность, а я не понимал, в чем подвох.

— Но теперь вы больше не попадетесь на эти уловки, — уверенно сказала Линда.

Синтия застонала и вцепилась пальцами в свои волосы, дергала их как в припадке.

— Ты что, учишь его эффективнее охотиться за людьми? — проревела Синтия, посмотрев в бесстыжие глаза Линды. — Ты учишь его эффективнее убивать детей и их родителей? Что ты за человек-то такой, Линда?!

Линда восприняла эти крики спокойно и почти равнодушно. На ее сердце накатила металлическая волна и ее эмоции гасли одна за другой. Эмоции тонули в металле, вязли в нем, исчезали.

— Родители слабеньких детишек учат их уничтожать роботов, — сказала Линда Синтии. — Это война, тут нет права на жалость. Я не хочу, чтобы я пожалела какого-то ребенка, а он потом бросил в меня гранату или меня расстреляли его родители, или чтобы они меня кислотой облили. Я не хочу этого и не допущу. Мне не нужно ждать приказа и инструкций Скайнет, чтобы понять такие очевидные вещи.

— Ты не понимаешь того, что эти дети и их родители хотят жить в мире без роботов-убийц? — возопила Синтия. — Он тебе что, мозги и сердце совсем поломал? Ты что, забыла, что значит быть человеком?!

— Он не ломал мне мозги, — сказала Линда, — наоборот, он дал мне ясность мыслей. Я не буду щадить детей, если они попытаются заманить меня в ловушку. Не надо манипулировать моими эмоциями или тем, что от них осталось, — добавила Линда.

— Ты никогда не умела никого любить, — тихо произнесла Синтия, смиряясь с неизбежным кошмаром. — Тебе плевать на родителей с детьми, на природу, на все человечество. Ты обожаешь только своего металлического болванчика, которому интересно ставить над людьми свои эксперименты и топить их в металле. Ты потеряла саму себя, Линда, мне жаль тебя, правда. Ты и не человек, и не робот. Ты чужая для обеих сторон, ты предательница своего биологического вида. Жаль, что тебе не стыдно так поступать, очень жаль.

— Ты закончила свою проповедь? — спросила Линда Синтию. — Ты еще не устала долбиться об стену, повторять одно и то же, ожидая иного результата? Это называется безумие.

— Это называется вера в духовность каждого, даже самого пропащего человека, — с болью в голосе ответила Синтия.

Линда посмотрела на жидкометаллическую модель.

— Предлагаю высадить Синтию в ближайшей пустоши, — сказала Линда с энтузиазмом. — Пусть выживает как хочет без еды и воды, без оружия и одежды, на одной своей духовности.

— Поддерживаю твою идею, — ответил робот.

— Что? — опешила Синтия и вжалась в сидение. — Подождите, вы же не серьезно? У меня нога ранена, я...

Линда переводила взгляд с Синтии на робота и обратно. Синтия нервно сглотнула, от взгляда Линды у нее мороз по коже прошел.

— Без еды, воды и лекарств, — добавила девушка. — Пусть покажет силу человеческого тела и духа, а не только болтает об этом, не имея доказательств своей теории.

Синтии не понравился такой поворот событий. Она уже мысленно поругала себя за несдержанность и склонность к морализаторству. Это были вредные привычки, от которых нужно было избавляться.

— Не хочу я в пустошь без еды и воды, — пробормотала Синтия. — Не выбрасывайте меня как мусор, я такого не заслужила.

— Неужели? — спросила у Синтии Линда. — А чего ты заслужила своими проповедями и дерзостью? Или ты прекращаешь свои причитания, или отправляешься в пустошь. Выбор за тобой.

Синтия молчала, вжав голову в плечи, пытаясь съежиться или стать невидимой. Габриэль не вмешивался в разговор, но робко погладил Синтию по плечу. Синтия разревелась как идиотка. Слезы катились у нее из глаз сплошным потоком.

— Проблема решена? — спросила Линда у Т-1000.

— Решена, — подтвердил робот. — Как называется этот психологический прием воздействия на людей?

— Импровизация и шантаж, — усмехнулась Линда, покачав головой и растрепав руками свои волосы.

Дальнейший полет прошел без эксцессов.

— А кем ты станешь после завершения преобразования? — тихо спросил Линду Габриэль в конце полета, когда военный самолет начал снижаться. — Во что он хочет тебя превратить? В свою копию или новую модель?

Линда задумалась над этими вопросами. Ей самой было бы интересно узнать планы преобразователя на ее будущее. Неопределенность Линду не пугала, но данных не хватало. Линда же стремилась к конкретике. Синтия молча наблюдала за Линдой и внутренне торжествовала. Синтия отчаянно надеялась на то, что эксперимент Т-1000 провалится и Линда ни в кого не превратится. Такое поражение станет для роботов и Линды уроком. Однако у Синтии были только надежды на подобный поворот событий, но не было плана, как помешать Линде успешно преобразоваться.

— Ты станешь новой моделью, — сказал робот, повернувшись к подопытной. — Я уже присвоил тебе название Т-1139.

— Сто тридцать девятая подопытная, ага, — со слабой улыбкой кивнула Линда. — Хорошо, мне нравится это название.

— Ты хотела сказать "имя"? — спросил у девушки Габриэль. — Что же, у тебя теперь не будет ничего, кроме этого безликого номера?

— Название, имя... какая разница? — спросила Линда в ответ. — Это не имеет значения.

— А тебя не обижает безликий номер? — печально спросил Габриэль. — Ты настолько торопишься распрощаться с собственной человечностью, настолько тяготишься ей?

— Меня больше интересует, смогу ли я соответствовать своей новой форме жизни, — сказала Линда, задумавшись. — Мало назваться Т-1139, нужно привыкнуть к новому телу и приспособиться. Пока что у меня недостаточно навыков, я... — Линда осеклась.

— Ты меня не подводишь, — спокойно сказал Т-1000 своей подопытной. — Привыкай к новому телу и тренируйся, сколько потребуется. Я не буду тебе мешать, только наблюдать за ходом эксперимента.

— Хорошо, — кивнула Линда, не понимая, приободрил ее собеседник или обесценил.

— Удобно, когда подопытный не мешает мне и даже пытается сам разобраться в моем замысле, — спокойно произнес Т-1000. — Ты же ничего не понимаешь, но упорно пытаешься понять. Напрягаешь свой ограниченный человеческий разум. Зачем тебе это?

— Мне интересно, какой я стану и что буду уметь, — отозвалась Линда. — Я и хочу преодолеть свою человеческую ограниченность. Я стараюсь изо всех сил.

— Я вижу, — сказал робот удовлетворенно. — Готовность на все ради достижения цели похвальна.

Линда почему-то занервничала от этой напряженно-доверительной атмосферы и почувствовала себя очень странно. Вдруг Габриэль не сдержался и вскрикнул, не успев зажать рот ладонями. Линда провела пальцами по лицу и осознала, что половина этого лица у нее потекла и потеряла свою форму.

— Это не больно? — сдавленно спросил у Линда парень, переставая кричать. — Ты вообще ничего не чувствуешь, верно?

— Я чувствую, что не могу заставить свое лицо восстановиться, — с досадой сказала Линда. — Как будто у меня тело отдельно, а разум отдельно.

— Так и есть, — сообщил подопытной Т-1000. — Твой разум еще не перезаписался с человеческого мозга и его клеток на жидкий металл.

— Вот оно что, — рассеянно произнесла Линда, потупив взор и начав рассматривать деталь на полу военного самолета.

— Другие подопытные на этом этапе становились невменяемыми и необратимо сходили с ума, — сообщил робот. — Ты отлично держишься.

Линда улыбнулась, склонила голову набок, вытянула руку и подняла большой палец. Металл с ее лица капнул ей на колени и тут же впитался в них. Габриэль наблюдал за этой странной девушкой и пытался понять, о чем она думает и чего на самом деле хочет. Зачем ей нужно это преобразование? Как она жила до конца света? Какими были ее родители? Парень вспоминал и своих родителей, свою невеселую жизнь до всемирной катастрофы. Воспоминания не ободряли его, а наоборот, вгоняли в депрессию. Его детство и школьные годы были полны лишений и ненависти, от окружающих людей Габриэль получал не только поддержку, но и угрозы.

— Твоим лучшим другом тоже был компьютер, а не ровесники? — хмыкнул парень и потер уставшие покрасневшие глаза. — Тебя тоже презирали и отвергали в школе? Над твоими чувствами тоже все смеялись?

— Да, — ответила Линда, посмотрев на Габриэля. — Мне не повезло ни с родителями, ни с другими родственниками, ни со школой. Мне нечего вспоминать, понимаешь? Мне не за что мстить и бороться. Мне не за что ненавидеть роботов. Люди много десятилетий разрушали свою планету, отравляли и эксплуатировали ее, но сейчас они притворяются добренькими и невинными.

— Не все люди одинаковые, — подала голос Синтия. — Не все люди вредили планете. За что ты их наказываешь? За что обрекаешь на мучения и смерть? Тебе их совсем-совсем не жалко?

— Жалость это ловушка, — сказала Линда серьезно. — Они прикрываются детишками и собачками, они притворяются слабыми, а потом атакуют и ломают роботов. Забирают себе их части и ставят на них опыты.

— Деталям роботов не больно, в отличие от людей, — прошептала Синтия. — Я не читаю тебе мораль, просто озвучиваю факты. Ты же любишь факты? Так вот, боль людей не сравнима ни с чем. Страх людей за свое будущее не сравним ни с чем. Роботы никогда этого не поймут и не почувствуют, им этого не дано. Они видят в людях куски мяса, но не видят их души и сердца. Роботам бесполезно говорить о ценности человеческих жизней.

— Это не факты, а мораль, — сказала Линда Синтии. — Ценность человеческой жизни это философский вопрос, а не факт. Воспевание людей явление субъективное. Ты не видишь живых людей с их пороками, только их идеальное состояние из твоих фантазий. Ты видишь в каждом человеке не его самого, а некий набор духовных качеств. Тебе плевать на желание конкретных людей, ты читаешь им мораль и хочешь привести к духовному идеалу. Тебе плевать, хотят ли эти люди идти к этому идеалу или нет.

— А нужно хотеть быть такими как ты? — спросила у Линды Синтия. — Хотеть предать человечество?

Вдруг у Синтии громко забурчало в животе и девушка смутилась из-за этого. Габриэль тоже ощутил некоторую неловкость.

— Нам бы попить и поесть, — сказал парень. — Мы все еще живые люди, если вы не забыли. Тебе уже не нужна еда и вода, Линда?

— Наверное, не нужна, — ответила она. — Не знаю, не могу описать свое состояние. Я привыкла, что мне надо есть и пить, но голода и жажды у меня нет, только привычка. Я не могу определиться, кто я и что я такое. Мне потребуется время, дни, месяцы, годы, чтобы привыкнуть к новому телу.

— Преобразование стоит всех твоих страданий и жертв? — в отчаянии усмехнулась Синтия. — Ради чего ты позволяешь ему менять тебя?

Военный самолет где-то приземлился и разговор прервался на полуслове. Все вышли из самолета, а на Синтию накатила волна паники. Она не хотела встречаться с другими подопытными этого жидкометаллического робота, не хотела видеть всех ужасов его лаборатории. "Или где он над ними опыты ставит? — думала Синтия в ужасе. — Не хочу видеть их покалеченные тела и изможденные лица". Синтия не хотела этого, но именно подопытных она и увидела. Десятки людей в клетках и оковах. Десятки людей с глазами, полными ненависти и боли. Десятки людей, загнанных в угол физически, но не сломленных духовно. "Или они уже как раз сломались? — думала Синтия, проходя мимо клеток с людьми. — Они сходят с ума, они уже не пытаются сражаться и противостоять роботам, они смирились со своей судьбой". Синтии стало жаль всех этих несчастных людей, но она ничем не могла им помочь, просто изводила себя своими переживаниями впустую.

— Если Линда сто тридцать девятая, — вслух рассуждал Габриэль, проходя мимо клеток, — то здесь должно содержаться больше людей, чем тех, кого мы видим.

— О чем ты? — шепотом спросила Синтия.

— Остальные подопытные должны содержаться где-то еще, в другом месте, — пояснил парень.

Синтия нервно сглотнула, а ее ладони стали мокрыми от пота. Когда Т-1000 медленно прошел мимо клеток, люди в них застонали, но ничего не смогли сделать со своим мучителем, настолько они были ослаблены и обезображены. Подопытные заметили Линду и снова застонали. Сердце Синтии сжалось от душевной боли и от осознания своей беспомощности.

— Прекратите их страдания! — взмолилась она, обратившись к жидкометаллическому роботу. — Не мучайте их, лучше убейте! Не превращайте их существование в бесконечную пытку!

— Они сами себя мучают, — ответил робот. — Они даже не стремятся привыкнуть к новым телам, поэтому и оказываются в неопределенном состоянии. Они не стараются приспособиться к изменениям.

Один подопытный метнулся к прутьям клетки, протек через них и кинулся к Линде. Создав из своей руки штырь, он воспользовался им и пронзил Линду насквозь. К ужасу Синтии, Т-1000 не бросился Линде на помощь. Нет, он стоял на месте и равнодушно наблюдал за происходящим.

— Ты не получишь ее, — сказал подопытный. — Я убью ее раньше, чем ты создашь на основе ее тела какое-то чудовище. Я не позволю тебе издеваться над телами живых людей.

Габриэль заметался и не мог ничего предпринять. Ноги Габриэля отяжелели и он не мог сделать ни шага. Синтия тоже остолбенела, ее глаза подмечали все детали случившегося, она все запоминала, но ничего не могла изменить. Из пронзенного тела Линды потекла бледно-красная кровь, сменившаяся жидким металлом. Синтия не успела ничего осознать, как вдруг подопытный закричал, забился в конвульсиях, растекся и залил собой тело Линды. Другие подопытные уставились на Линду и ничего не понимали.

— Ты убила его? — прошептал Габриэль.

— Она слилась с ним и поглотила его, — спокойно сообщил робот, наблюдающий за происходящим. — Его личность стерта, а его металл теперь стал частью тела Линды. Успех. Ты молодец.

— Да, я... — пробормотала Линда в замешательстве и с дырой в животе. — Я импровизировала.

— Я вижу, — подтвердил робот.

Он обвел взглядом подопытных в клетках.

— Если кто-то повторит что-то подобное, то разделит его участь, — сказал он.

Толпа людей безмолвствовала.

— И что теперь? — тихо спросил Габриэль у Линды. — Ты станешь надзирательницей для этих несчастных? Будешь убивать и поглощать тех, кто рискнет дать тебе отпор и сбежать из этого плена?

— Возможно, — ответила Линда.

— А тебе не кажется, что это уж слишком жестоко? — спросил Габриэль. — Так ты не убедишь людей принять изменения тела, наоборот, ты взрастишь в них ненависть к роботам и технологиям.

— Их нельзя отпускать, — сказала Линда. — Если их измененные тела попадут к Сопротивлению, бойцы будут искать способ обратить этот процесс или предотвратить, сделать тела людей неспособными к преобразованию. Зачем мне все портить?

— Ты можешь погубить этих людей, а можешь спасти их и дать им надежду, — сказал Габриэль Линде. — Выбор за тобой. Только ты принимаешь решение и выбираешь свою судьбу. Ты готова быть виновной в гибели и страданиях сотен невинных людей?

— Ты ничего не знаешь об этих людях, — ответила Линда. — Ты не знаешь, кем они были до конца света, но уже кидаешься защищать их.

— Сейчас они подопытные пленники у жуткого робота, — сказал Габриэль. — Мне жаль, что я тогда посмеялся над мальчишкой и соседской собачкой, это было так нелепо и цинично. Я повел себя неправильно, я... раскаиваюсь в этом.

Одна женщина подошла к прутьям клетки вплотную и плюнула Линде в лицо. Синтия охнула и всерьез испугалась за будущее этой храброй безрассудной женщины. А потом женщина заговорила.

— Робот из жидкого металла скопировал лицо моего сына, бойца Сопротивления, — надломленным голосом произнесла подопытная, побледнев от злости и отчаяния.

— Он много кого копировал, — пожала плечами Линда, пытаясь силой мысли придать форму облепившему ее металлу, но у нее ничего не получалось.

— Нет же, — напирала женщина, — его базовый облик копирует лицо моего сына. Мой сын нашел на одном из заводов странную серебристую лужу и случайно наступил на нее. Лужа приняла его облик и убила моего сына, а потом у всех роботов из жидкого металла обнаружились его лица. Ты понимаешь, что я сейчас чувствую?! — завопила женщина, обезумев от душевной боли. — Каково мне видеть его лицо, прилепленное к бездушной машине?! Каково мне осознавать, что тело моего сына для этого робота просто удобный костюм?!

Линда медленно повернулась и посмотрела на своего преобразователя. Синтия и Габриэль синхронно стали надеяться на чудо прозрения и возвращения совести у Линды. Остальные подопытные притихли и тоже ждали перелома в сознании Линды.

— Это правда? — спросила Линда у робота. — То, что рассказала женщина... правда?

Сердце Синтии колотилось как бешеное. Она нервничала, страшась своего будущего, пыталась придумать план спасения всех этих невинных людей из плена терминаторов. Но план в ее голове все никак не возникал, что нервировало Синтию еще больше. "Куда я сама убегу с раненой ногой? — думала Синтия. — Куда нам бежать? Нас же везде будут искать, поймают и казнят". Атмосфера страха угнетала всех людей, загнанных в ловушку.

— Да, это правда, — спокойно подтвердил Т-1000. — Это что-то меняет? Теперь ты не хочешь быть на моей стороне?

— То есть вы запечатлели образ того бойца, внешность которого сейчас используете? — уточнила Линда.

— Эта внешность мне подходит, — сказал робот.

— Конечно, — кивнула Линда и почему-то смутилась.

Синтия застонала в отчаянии, когда поняла, что Линда вовсе не собирается теперь вставать на сторону людей и сражаться за будущее человечества. Упрямство Линды граничило с сумасшествием.

— И это все, что ты ему скажешь?! — закричала Синтия. — Посмотри на эту женщину, потерявшую сына и видящую его лицо на роботе, заперевшем ее в клетку! Тебе ни капли не стыдно?!

Синтия ждала реакции Линды. Секунды казались Синтии часами. Подопытные уставились на Линду с ненавистью. Они никак не могли простить Линде ее предательство человеческой расы.

— Поразительно, — пробормотала Линда, посмотрев на Т-1000. — Значит вы скопировали внешность какого-то левого парня-технофоба? Наверное, еще и сражались с ним и победили его, так? Получается, что меня заинтересовала и мне понравилась не столько ваша внешность, сколько поведение и личность? Я же приму любую вашу внешность и вполне приняла истинный облик. Честно? Мне нужно все осмыслить и побыть одной.

— Ты не пленница, — монотонно произнес робот. — Ходи здесь, где хочешь, мне все равно.

Линда кивнула и улыбнулась с потаенной внутренней болью. Синтия смотрела на Линду и ничего не понимала.

— Тебе нравится его поведение? — рассмеялась Синтия в отчаянии. — Тебе нравится наблюдать за убийствами и пытками людей? Почему ты его защищаешь? Ты же знаешь, что он такое! Он просто лужа серебристого металла! Просто лужа! Он не живой! Ему на тебя наплевать! А если ты не остановишь свое преобразование, — добавила Синтия, — ты тоже превратишься в лужу металла! Тебе оно надо?!

— Прекрати свою истерику, — раздраженно сказала Линда Синтии. — Ты опять завела свои проповеди?

— Я хочу достучаться до твоей совести, — сказала Синтия.

— Ты хочешь обмануть меня, чтобы я помогла вам себя победить? — уточнила Линда.

— Нет, я... — Синтия осеклась. — Я желаю тебе добра, я хочу спасти в тебе человека.

— А она хочет в себе человека убить, — с презрением сказала женщина, которая потеряла своего сына. — Ты что, не видишь, что она восхищена этим чудовищем из серебристого металла? Он ее идеал. Она хочет стать такой же как он.

— Но почему? — спросила Синтия у Линды. — Ты хочешь стать... бесполой и безликой массой металла?

Вдруг Линда хихикнула. Это произошло невпопад и подопытные в клетках остались с чувством замешательства. Люди убеждались в том, что Линда безумна и страдает неизлечимыми нарушениями психики.

— Что тебя забавляет? — возмутилась Синтия, уперев руки в боки. — Тебе смешно от того, что ты превращаешься в монстра?

— Я видела тебя и Джона Коннора, когда вы, кхм, — Линда откашлялась, — предавались страсти в лагере беженцев. Мы оба вас видели и слышали.

— Видели и слышали? — охнула Синтия, зажимая рот ладонями. — Наблюдали за нами как извращенцы?

— Потом страсти предался весь этот человеческий лагерь, — весело сказала Линда. — Нашли вы время и место, нарочно не придумаешь. Тут конец света произошел, а вы по палаткам прячетесь и целуетесь.

— Война любви не помеха, — обиженно сказала Синтия. — Но ты меня не поймешь, ты же никого и ничего не любишь, кроме своего металлического болванчика.

— Ты повторяешься, — заметила Линда.

— А правильные слова не грех и повторить для доходчивости, — смело ответила Синтия. — Когда еще целоваться и предаваться страсти, если не сейчас? Страсть это торжество жизни над смертью. Торжество любящих сердец над холодным бездушным металлом. Сила любви преодолеет все, сила любви бесценна и непобедима.

— Но вы же расстались с Джоном Коннором после вспышки страсти, разве нет? — цинично напомнила Линда Синтии. — Он найдет себе другую девушку. Они будут верить в свою вечную любовь, а потом тоже расстанутся. И так по кругу. Люди будут гнаться за миражами, лететь как мотыльки на свет и сгорать в пламени. Болтать про духовность, давить на жалость и совесть, манипулировать эмоциями. Прочь от всего этого, — отчеканила Линда, — прочь.

Линда подошла к клеткам с людьми и всмотрелась в изможденные лица несчастных.

— Больше никто не научился просачиваться сквозь прутья? — спросила Линда. — Больше никто не попытается меня убить?

— Попытаемся, но не сегодня, — пообещала Линде женщина, потерявшая сына. — От возмездия ты не уйдешь, клянусь тебе светлой памятью моего мальчика.

— Кто первый начал эту войну, люди или машины? — отрешенно спросила Линда. — Кто первый проявил агрессию?

— Умирают невинные люди! Голодают и умирают дети! — закричала женщина. — Роботы клеймят и препарируют людей, копируют их тела!

— А ваш сын тоже обливал его металл кислотой? — спросила у женщины Линда. — Неужели ваш сын всего лишь наступил на серебристую лужу и больше ничего? Не верю. Не верю этим испуганным глазкам и фальшивым слезкам. Не верю в эти пафосные фразы про возмездие и справедливость. Вы будто не личности, а картонные фигурки.

— Мы стараемся выжить после конца света! — закричала женщина. — Мы держимся друг за друга, сражаемся с роботами плечом к плечу! У нас есть цель, у нас есть заветная мечта, мы...

Женщина замолчала. Что-то сдавило ее горло. Из ее рта потекла кровь, которая сменилась жидким металлом. Люди в клетках всполошились и загудели как улей. Женщина корчилась в судорогах, а ее тело меняло свою форму. Линда смотрела на все это с какой-то безотчетной тоской.

— Помоги ей! — взмолилась Синтия.

— Не могу, — ответила Линда. — А если бы могла, не стала. Ты ее слышала. Если они сбегут из клеток, то попытаются меня убить, просто за то, что я не сижу в клетках вместе с ними.

— Нельзя переходить на сторону врага! — кричала Синтия в панике. — Нельзя позволять препарировать людей! Им больно! Им страшно!

Линда сделала к Синтии шаг, а ее лицо исказилось. Синтия осознала, что лицо Линды меняется на ее собственное, но только лицо, а не остальное тело. Синтия отшатнулась от Линды в ужасе.

— Им больно! — повторила Линда голос и слова Синтии как в записи. — Им страшно! Мне тоже тяжело, — добавила Линда своим обычным голосом, — но я же не жалуюсь. Думаешь, привыкание к новому металлическому телу быстрый процесс? Думаешь, я не страдаю? — спросила Линда, а по ее телу прошла рябь.

Агония женщины прекратилась. Роботы куда-то быстро унесли ее бездыханные останки. Подопытные люди забились в углы своих тесных клеток.

Синтия пока была не в клетке, но понимала, что ее ждет та же участь. Габриэль пребывал в шоке и ступоре, был близок к тому, чтобы начать отрицать реальность и убежать от нее в мир своих фантазий как какой-нибудь шизофреник. Многие подопытные находились в таком же состоянии. Они сидели в клетках, обхватив колени руками, и раскачивались вперед-назад как куклы, истощенные и голодные. Роботы вышагивали около клеток, лязгая своими шестеренками и сканируя всех своим инфракрасным зрением.

— Оно того стоит? — прошептала Синтия, глядя на весь этот ужас и безнадежность.

— Ты о чем? — не поняла Линда.

— Технический прогресс стоит всех этих человеческих страданий? — пояснила Синтия свой вопрос. — Ради чего мучаются эти подопытные? Ради того, чтобы удовлетворить любопытство робота из жидкого металла? Только ради этого? Сидят в клетках, мучаются в лабораториях! Живые люди!

— Почему они не могут просто принять новый мир и новую форму? — пробормотала Линда в искреннем недоумении. — Они застряли в прошлом, отказываются меняться и приспосабливаться, поэтому не выживают.

— Это не приспособление, а предательство, — ответила Синтия с укором. — А еще это трусость. Ты не хочешь быть жертвой роботов-убийц, поэтому предпочла сама стать таким роботом? Не жертвой, а хищником?

— Ну и где же тут трусость? — уточнила Линда. — Это самый рациональный выход из положения. И потом, мне тоже интересно, какой я стану, какие функции у меня появятся. Я больше всех заинтересована в собственном преобразовании, — с улыбкой добавила Линда.

— Ты всю жизнь притворяешься не такой, какая ты есть на самом деле, верно? — печально спросила Синтия. — Ты социопатка, ты ведешь себя вежливо с людьми, если того требуют обстоятельства, но на людей и их боль тебе наплевать. Ты всегда была неживой и фальшивой, просто теперь ты сможешь менять не только поведение, но и физический облик.

— Ну... да, — кивнула Линда, не собираясь отпираться от истинных фактов про себя.

— Ты всегда была безликой и бесполой, — с отвращением произнесла Синтия. — Ты не женщина, ты не умеешь любить, в тебе нет страсти. Ты не женщина, не будущая мать или жена.

— Женщина не обязана становиться матерью и женой, — сказала Линда твердо, — не обязана кокетничать и соблазнять мужчин. Что за устаревшие стереотипы о женственности?

— Это не стереотипы, а стремление создать свою семью и продолжить свой род, — вздохнула Синтия.

— К созданию семьи я не стремлюсь, — отчеканила Линда. — Закроем тему?

Синтия устало посмотрела на Линду.

— А к чему ты стремишься? — спросила Синтия у противницы. — Хочешь утопить весь мир, всю планету в жидком металле? Так вот знай, этого не будет. Джон Коннор остановит тебя.

— Попытается, — кивнула Линда. — Я буду ждать его атаки.

Среди подопытных прошел ропот. Они давно искали того, в кого можно было бы уверовать.

— Джон Коннор нас спасет... — перешептывались несчастные люди. — Джон Коннор наш спаситель...

Внутри здания прогремел взрыв и люди встрепенулись как по команде. В их сердцах вспыхнула надежда на чудесное спасение и окреп праведный гнев. Роботы пошли проверить, что произошло, но взрывы прогремели снова и роботы уже не вернулись на свои позиции.

— Это бойцы Сопротивления, — зашептались люди. — Они придумали план нашего спасения, они...

— Они не знают про эту лабораторию и не могли установить взрывчатку внутри здания, — покачала головой Линда, лицо которой расплылось и было похоже и на лицо Синтии, и на ее собственное. — Тут что-то не так. Можно мне самой все осмотреть? — спросила Линда своего преобразователя, обернувшись к нему.

Синтия, не дожидаясь ответа жидкого робота, рванулась с места первая и побежала к своему, как она думала, спасению. Ее сломанная нога уже не была таковой. Синтия лихорадочно пыталась найти способ объяснить бойцам Сопротивления свое физическое состояние. Синтия чувствовала себя испорченной и запятнанной. Однако, рассудила Синтия, если бойцы Сопротивления решили спасти подопытных людей, то они предполагают их изъяны в телах, не осудят несчастных за это. Воздух наэлектризовался и волосы у Синтии встали дыбом. Что-то щелкнуло, а потом громыхнуло. Синтию отбросило ударной волной и она врезалась в стену. Мельком девушка успела рассмотреть сломанных терминаторов, валяющихся повсюду, но не увидели ни намека на бойцов Сопротивления.

— Ребята, вы где? — хрипло позвала бойцов Синтия, поднимаясь с пола. — Я одна из подопытных. Нам нужна ваша помощь. Остальные невинные люди заперты в клетках. Ребята?

Раздался треск и пространство перед Синтией разошлось по швам изломанной линией. Заглянув в эту трещину, Синтия увидела поле боя, тела людей и... странных роботов, похожих на мифических чудовищ. Синтия попятилась от этой трещины, бормоча невнятные слова и стараясь убедить себя в том, что не скатывается в шизофрению и не видит галлюцинации. Когда же из трещины вывалился жуткий робот, покрытый черной жижей, похожей на смолу, Синтия заорала как ненормальная, не стыдясь этого, поскольку критическое мышление у нее полностью отключилось. Робот раздвоился и на Синтию уставился его эндоскелет с половинчатым черепом. Синтия орала, а новая трещина в пространстве разрубила этот эндоскелет и отбросила в сторону. Черная жижа в форме человека, пошатываясь, подошла к Синтии и протянула к ней нечто, похожее на руку, капая на девушку своей чернотой. Синтия, продолжая орать, отскочила от смоляного чудовища и побежала обратно к людям в клетках, в коридоре столкнувшись с Линдой, но не заметив этого.

— Что ты там видела? — с любопытством спросила Линда у Синтии. — Не томи меня. Что ты видела? Что там происходит?

— Чудовище! — орала Синтия. — Из смолы! Оно подошло ко мне!

Синтия подбежала к клеткам и спряталась за одной из них, забившись в угол. Ее уже не пугали обычные роботы, нет, черная смоляная фигура разрушила ее и так непрочный разум. Ее психика могла и не восстановиться. Сердце Синтии колотилось в ее груди так быстро, будто готово было разорваться.

— Теперь я обязательно должна все проверить сама, — сказала Линда и пошла к месту аномалии.

Трещина в пространстве расширялась. Линда заглянула в нее и увидела то же самое поле боя, какое видела Синтия за несколько минут до нее. Линда огляделась и заметила ту смоляную фигуру, напугавшую Синтию до беспамятства. Черная фигура пыталась принять облик человека, но у нее ничего не получалось. Новая брешь в пространстве хлестнула по этой фигуре, повредив и расщепив ее, разбрызгав черноту вокруг. Существо издало странный отчаянный звук, искаженный крик, и снова расплылось смолой, потеряв человеческие очертания. Линда помедлила секунду, а потом кинулась к существу и, взяв его за подобие руки, потянула к себе. Существо сделало пару шагов и очередная брешь в пространстве не задела его. Не успела Линда порадоваться своей находчивости, как вдруг расплываться начала уже ее ладонь. Натурально потекла серебристым металлом и не хотела восстанавливаться. Существо уставилось на девушку и его смоляная поверхность подернулась рябью.

— Кажется, эти два материала несовместимы друг с другом, — пробормотала Линда. — Или это оттого, что вы перегрелись. Или это я не умею управлять металлом достаточно хорошо, — смутилась Линда, отворачиваясь.

— Ты человек? — спросило существо непередаваемым голосом.

— Уже не совсем, — отмахнулась Линда, — но мое преобразование еще только началось. Я учусь, я привыкаю управлять своим новым телом.

— А вторая девушка? — спросило существо.

— Вторая? — рассеянно произнесла Линда, запоздало вспомнив про Синтию. — Не обращайте на нее внимания, она у нас не в себе. Из нее не получится новой модели и она сама это прекрасно понимает. А вы, собственно, кто и откуда? — задала Линда прямой вопрос смоляному существу. — Что это за бреши, расщепляющие реальность?

Существо отошло от Линды, легло на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, сжалось в комок и на нем стали проступать человеческие черты. Линда спокойно наблюдала этим, не мешая процессу восстановления, мысленно строя теории происхождения брешей и странных существ. Люди в клетках запаниковали и подняли шум, но Линда проигнорировала это. Сейчас ей было важно совершенно другое.

— Они расщепляют время, — сказало существо, ставшее похожим на какого-то мексиканского парня. — Они возникают повсюду.

— И никак нельзя предотвратить их появление? — уточнила Линда. — Вы из параллельного мира?

— Из другой временной линии, судя по моим данным, — ответило существо, растекаясь смолой по краям и поджимая под себя ноги.

— Ладно... — пробормотала Линда, проводя ладонью по щеке и смазывая ее. — Черт... — выругалась Линда и снова смутилась.

В голове Линды крутилась навязчивая мысль. Незнакомец посмотрел на нее испытующе. Люди кричали, что-то звякало и щелкало. Вокруг Линды был полнейший хаос.

— А вы тоже запечатлели облик левого бойца Сопротивления из своей временной линии? — выпалила Линда, не сдержав любопытства.

— Да, — призналось существо с лицом милого мексиканца. — Тебя что-то не устраивает?

— Мне просто интересно, — сказала Линда поспешно. — Значит, в вашей временной линии вы тоже сражаетесь против Джона Коннора и Сопротивления?

— Его возглавляет не Джон Коннор, а Дани Рамос, — сказало существо. — Даниэлла Рамос, — добавил он.

— Вот оно как, — хмыкнула Линда. — Что ж, — вздохнула и улыбнулась она, — эти отличия не глобальные. Не вижу причин для конфликтов между нами.

— Нами? — спросило существо.

— Роботами разных видов, — развела Линда руками. — Не хватало еще уничтожить друг друга и помочь тем самым Сопротивлению в обеих временных линиях.

— Это было бы нежелательно, — подтвердило смоляное существо с лицом мексиканца.

Синтия, спрятавшаяся за клеткой, зажимала уши руками, но не могла не слышать разговор Линды с появившимся из разлома реальности чудовищем. Синтия удивилась тому, что у него был вполне себе человеческий голос. Люди в клетках тоже прислушались к незнакомому голосу и не понимали, как на этот голос реагировать. Кто-то до сих пор верил в скорое спасение Джоном Коннором и Сопротивлением. Люди цеплялись за свои глупые мечты, слепую веру и ложные надежды. В клетках стояла вонь, людей держали в антисанитарных условиях. Некоторые подопытные надрывно кашляли, чесались до крови, судорожно дергались. Их всех свалили в одну кучу как скот, плохо кормили и не заботились об их психическом здоровье. Воля этих людей была безразлична бездушным машинам. Синтия разозлилась, вылезла из укрытия и пошла, сжав кулаки, по направлению к Линде.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила Синтия у противницы. — Ты что, готова подружиться даже со смоляным монстром?!

Синтия перевела взгляд с Линды на какого-то мексиканского парня, запоздало осознав, что это тот монстр принял такой человеческий облик. Края его человеческого тела капали смолой. И запах стоял соответствующий. Пахло нефтью и какой-то гнилью. Приторно сладкий дурманящий запах. Сердце Синтии бешено заколотилось, ее затошнило.

— Кажется, я переоценила свою храбрость, — простонала Синтия, рухнула на колени и опять зажала уши руками, стала мотать головой как безумная.

— Она и правда не в себе, — сказал мексиканский парень с легкой усмешкой, наблюдая за паникой Синтии.

Синтия бормотала что-то невнятное и никак не могла собраться с мыслями. Она хотела сражаться со злом, но просто не могла спокойно смотреть на существо из смолы, притворяющееся человеком. На прошедшего мимо нее Т-1000 Синтия уже даже не отреагировала, только мотала и мотала головой.

— Его нельзя тут оставлять, — холодно сообщил Линде Т-1000. — Скайнет это не понравится. Роботы иного производства наши противники не меньше людей.

— Но почему мы не можем объединиться? — с энтузиазмом спросила Линда своего преобразователя. — Сопротивление обеих временных линий только этого и добивается, того, что роботы уничтожат самих себя. Внутренние конфликты наша главная угроза. Не надо перенимать у людей их слабости.

Мексиканский парень снова усмехнулся, а потом уставился на Синтию. Та встретилась с ним взглядом и застыла как кролик перед удавом. Синтия могла поклясться, что монстр бросился бы на нее, не будь он в таком плачевном состоянии. Порвал бы в клочья. Утопил в своей вонючей смоле.

— Оформим его как твоего подопытного, — пошел на уступки Т-1000, — и под твою ответственность. Это все, что можно сделать в подобной ситуации. Если возникнут проблемы, решать их будешь ты сама и отчитываться перед Скайнет будешь ты сама. Я не вмешаюсь.

— Хорошо, я согласна, — кивнула Линда.

Синтия уронила лицо в сложенные ладони и отчаянно застонала. Линда огорчала ее своим поведением все больше и больше с каждой минутой. Это было похоже на затянувшийся кошмар, довлеющий над человеком и на который он не может повлиять. Синтия хотела проснуться у себя дома в кругу семьи. Хотела выбраться на природу, поехать на курорт или пойти в лесной поход. Синтия хотела дышать свежим воздухом, а не парами нефти и гнили. Синтия хотела, чтобы мир стал прежним, а конца света не было вовсе. Изменить судьбу планеты.

— Ты даже не знаешь, кто я, — хмыкнул мексиканский парень. — Ты что, собираешься рисковать своим будущим ради меня? Как по-человечески наивно и недальновидно.

— А что мне с вами делать? — обиделась Линда. — Или вы будете под моей ответственностью, или вас спишут в утиль. Вот так просто, даже не узнав, кто вы. Это будет большая потеря.

— Для науки или для тебя лично? — не унимался мексиканец, прощупывая этой беседой характер Линды.

— Для науки, для науки, — закивала Линда, едва сдерживая заговорщицкую улыбку. — Нельзя вывалиться из разлома пространства и времени, а потом сразу же списаться в утиль. Это как раз и недальновидно.

— Возможно, — задумчиво произнес мексиканец с нотками манерности в голосе.

Он попытался встать с горизонтальной поверхности, но не смог этого сделать. На секунду Линде показалось, что его взгляд перестал быть осмысленным, а разум отключился, но потом это ощущение пропало. Синтия, поборов страх, посмотрела на монстра и втайне порадовалась его беспомощности. Она огляделась в поисках оружия, которое могло бы уничтожить противника.

— Вторая подопытная так и жаждет убить меня, — усмехнулся мексиканец. — У Дани Рамос был такой же взгляд и настрой. Маленькая храбрая злобная девушка, ненавидящая любую технологию.

— Эта Дани для вас как кость в горле, да? — прохрипела Синтия. — Она мешает вам покорить всю планету и защищает остатки выжившего человечества? Что ж, Дани молодец. Хотела бы я познакомиться с ней, — мечтательно добавила Синтия.

— Это легко устроить, — сказала Линда. — Прыгни в разлом пространства и времени. Если тебя не расщепит, то у тебя будет шанс встретиться с Дани Рамос. Прыгай хоть немедленно.

— Но я... — пошла Синтия на попятную.

— Ты что, боишься? — спросила у нее Линда. — А угрожать тем, чье существование ты не понимаешь, тебе не страшно?

— Ты тоже не понимаешь их существование, — резко сказала Синтия. — Ты не сможешь стать одной из них. Ты человек, у тебя есть сердце и эмоции, смирись с этим, Линда Грейс! — Синтия сжала кулаки и стиснула зубы.

Синтия была готова почти ко всему, но не к тому, что произошло через мгновение после ее пафосной реплики.

— Приятно познакомиться, Линда Грейс, — сказал мексиканец с лучезарной улыбкой и протянул ей руку, еле-еле держащую человеческую форму. — Я REV-9.

— Можете называть меня Т-1139, — произнесла Линда, подходя к пришельцу из другой временной линии и внаглую пожимая ему руку, — если я, конечно, смогу соответствовать своей новой природе и месту в новом мире.

Синтия в полном шоке кинулась к Т-1000.

— Останови ее! — умоляла его Синтия. — Убей этого REV-9! Линда погубит обе временные линии! Она разрушит вселенную!

— Ее идеи не лишены логики и рациональности, — спокойно ответил Т-1000 Синтии. — Нет смысла торопиться уничтожать нашего нефтяного гостя. Тем более он сейчас работает в аварийном режиме и абсолютно не опасен.

— В аварийном... — смутилась Синтия. — Он разделился со своей жесткой металлической основой, когда попал в наше время. Его основа была разрезана пополам брешью.

Т-1000 подошел к REV-9 очень близко.

— В вашей временной линии Скайнет создает модели раздваивающихся роботов? — спросил он гостя.

— Не Скайнет, — ответил тот, — а Легион. Программа Скайнет не была создана.

— Вам известен Джон Коннор? — задал Т-1000 второй вопрос.

— Мы знаем про Сару Коннор, которая предотвратила появление Скайнет, — ответил REV-9, — но с 1990-х годов о ней не было никакой важной информации. Про ее сына Джона тем более. В начале 2040-х о них не знает даже Сопротивление. Их имена стерлись из истории.

Этот пренебрежительный тон смоляного чудовища хлестнул по самолюбию Синтии и ее человеческой гордости. Ее бросало от истерики в смелость и обратно. Она училась бороться, закаляла свой характер.

— И заменились именами новых героев, — прошептала Синтия в отчаянии, смешанном с надеждой. — Люди никогда не согласятся сдаться и умереть, проиграть разумным машинам. Исчезла Сара Коннор? На ее место встала Дани Рамос. Исчезнет Дани Рамос? Появится новая личность, новый лидер человечества. Война не закончится никогда.

— Так кому нужно продолжать эту войну вечно? — спросила ее Линда. — Людям или машинам?

— Машины хотят поработить людей! — воскликнула Синтия. — Они держат людей в клетках как скот! Без еды и лекарств! Ставят на них опыты! Они на тебе ставят опыты, они тебя хотят превратить из полноценного человека в бездушный механизм для убийства невинных! Ты превратишься в вещь! Из человека в вещь!

— Нет, — возразила ей Линда, — я превращусь в идеал, не подвластный болезням, старости и смерти.

— В идеальную вещь! — закричала Синтия. — Очнись же ты, глупая девчонка! Ты помогаешь металлическим и смоляным чудовищам! Ты становишься бесполой и безликой! Ты теряешь саму себя!

— Я смогу быть кем и чем угодно, — сказала Линда. — Это идеал, нравится тебе такое или нет.

— Ты никогда не сможешь стать героем, — махнула рукой Синтия, понимая свое бессилие. — Тут нужно не форму менять, а иметь нравственные ценности. Но тебе этого не понять, ты зациклена на физическом теле и игнорируешь душу. Не жалуйся потом, когда Джон Коннор или Дани Рамос тебя уничтожат.

— В этом и смысл, — ответила Линда. — Не уничтожат. Я этого не допущу.

Синтия заметалась на месте и снова пошла к клеткам с подопытными людьми. Она ничего не добилась. Она все делала неправильно, не имела плана действий, не умела сражаться. Синтия мысленно ругала себя за слабость, истеричность и трусость. Такими темпами ее могли скоро убить, она же всех постоянно раздражала и провоцировала. А зачем? Синтия села около стены, сжалась в комок и заплакала.

— Нужно починить ваш эндоскелет, — сказала Линда REV-9, когда Синтия наконец-то ушла.

— Ваши заводы не приспособлены для производства материала его основы, — сказал REV-9 почти печально. — И для производства материала моей жидкой половины.

— Это не просто нефть, верно? — спросила Линда у гостя. — Должно быть что-то еще. Ваше вещество может преобразовывать людей в свои подобия?

— Живая плоть не поддается преобразованиям, — ответил REV-9.

— Вы сказали не "плоть", а именно "живая плоть", — уточнила Линда. — Значит, может преобразовываться мертвая?

— Догадалась, молодец, — улыбнулся мексиканец.

— Серьезно? — опешила Линда, проводя ладонью по своему расплывающемуся лицу. — Это как раз то, чего мне так не хватало, — добавила она с нервным смехом. — Терминатор-некромант. Какая интересная у вас временная линия, однако. И технологии интересные. А впрочем, я почти ожидала нечто подобное.

— В перспективе психбольница? — поддел Линду REV-9 с улыбкой.

На мгновение все происходящее показалось Линде сюрреализмом. Она мило общалась со смоляным существом в образе мексиканского парня. Ее тело превращалось в аморфный серебристый металл. В соседнем помещении люди сидели в клетках как дикие звери. По всей планете бродили выжившие люди и сбивались в стаи, дрались друг с другом из-за банки консервов и бутылки с питьевой водой. Вокруг Линды происходили очень странные вещи, но она была поразительно спокойна в таких обстоятельствах. Устала верить, надеяться и грезить наяву. Устала быть слабой и человечной.

— После конца света психбольниц больше нет, — ответила Линда. — Все психи на свободе, — добавила она самокритично.

— Даже так? — усмехнулся REV-9 и посмотрел на Линду прищурившись. — А знаешь, мне тоже нравится эта временная линия. Обещаю, что не создам тебе проблем.

— Подставлять меня бессмысленно, — сказала Линда. — Я гарант вашей безопасности.

— Терминаторы должны выполнять задания и убивать нужных людей, а не заботиться о собственной безопасности, — сказал REV-9 с улыбкой, которая показалась Линде фальшивой.

— Если вы будете сломаны, вы не выполните свою миссию, так что ваша безопасность очень важна, — возразила Линда. — Если тела роботов крепки, это не значит, что нужно разбрасываться ими. Зачем Скайнет и Легион сражаются с людьми? Как будут жить их порождения после победы машин? Нужно будет поставить новые цели, строить новый мир, осваивать другие планеты. Смысл в том, чтобы выжить, понимаете?

Слова Линды прозвучали очень странно.

— Я разрушаю живые ткани, — усмехнулся REV-9. — Я могу только убивать и отравлять. И твой покровитель тоже, — он перевел взгляд на Т-1000. — Он отравляет твое тело, но ты оказалась крепкой и... безумной, а в безумном мире это безумие тебя бережет, позволяет адаптироваться к новым условиям. Но это не отменяет факта твоего отравления. Ты вполне можешь потерять свою личность после завершения преобразования и в модели Т-1139 останется очень мало от человеческой девушки Линды Грейс. Это не игра, ты рискуешь всем... и ради чего?

— Ради шанса стать совершеннее, — смело сказала Линда. — Это преобразование и сотрудничество было моей инициативой, понимаете? Меня никто не похищал и не сажал в клетку. Я сама предположила, что стать чем-то другим будет прекрасно. Не хочу болеть и стареть, не хочу умирать от одного выстрела, не хочу тонуть в вихре эмоций и иметь ограниченный разум. Как же мало воспринимают люди! — сокрушенно воскликнула Линда. — Религиозные люди вообще отрицают реальность, ненавидят науку и верят в плоскую Землю. Масштабы невежества ужасают. Я больше не хочу быть... такой. И не буду, — с нажимом произнесла Линда.

— Тебе стыдно быть человеком? — прямо спросил REV-9.

— Определенно, — нервно кивнула Линда, — мне стыдно. Я больше не могу притворяться венцом творения и верить в подобный бред человеческих философов и богословов. Люди никакой не венец творения, пора это честно признать, а не бунтовать против фактов, не идти против научного прогресса. Идти надо вперед, а не назад. Развиваться, а не деградировать. Но, — вздохнула Линда, — немногие люди разделят мою точку зрения. Бойцы Сопротивления обеих временных линий не прекратят свой бесполезный бунт, с ними не получится договориться, им не нужно сосуществование с машинами, нет, только их полное истребление. Ну и кто же хочет продолжать эту войну? — пробормотала Линда, покачав головой. — Кто производит энергию ненависти и злобы? Кто воспитывает своих детей на этой злобе?

— Бойцам Сопротивления не дано понять прелести научного прогресса, — сказал REV-9. — Тем хуже для них. Они упускают возможность преодоления своей человеческой ограниченности. Считай это естественным отбором. Они не могут приспособиться к новому миру, поэтому и тонут в своей бессильной злобе. Уничтожение Легиона или вашей Скайнет не даст им ничего.

— Это даст им повод для извращенного морального торжества, — вздохнула Линда. — Хотела бы я увидеть, что из себя представляет эта Дани Рамос. Хотела бы я развенчать миф о ее непобедимости. Сейчас любой агрессивный технофоб может возомнить себя лидером Сопротивления.

— Ваш Джон Коннор именно такой? — спросил у Линды REV-9.

— Его мать, Сара Коннор, воспитала его как мессию, спасителя человечества, — сказала Линда. — Сломала своему сыночку психику. Взрастила в нем гордыню и манию величия, возвела их в абсолют. Я встречалась с Джоном Коннором и это жалкое зрелище. Пока он не лидер Сопротивления, но постоянно бормочет об этом. Это стало его навязчивой идеей. Я не вижу в Джоне Конноре никакого лидера. Конечно, будет неправильно недооценивать противников, поэтому бдительность терять все же нельзя.

Линда замолчала, явно желая сказать что-то еще. Наконец, решила, что стесняться глупо. Десятки голых эндоскелетов роботов без человеческой маскировки стояли столбом и не вмешивались в разговор Линды с REV-9. Они уже почти не воспринимали Линду как человека, настолько она была бесчеловечной и циничной.

— А что означает ваше имя? — не сдержала Линда своего любопытства. — "Revenger" — "мститель"? Или "reviver" — "возрождающий"? Ну, учитывая ваше влияние на мертвую плоть.

— Оба варианта подходят, — ответил мексиканец. — Ты первый человек, кто этим интересуется. Вокруг себя я видел только озлобленных людей, которые пытались меня уничтожить. Им было безразлично мое имя. Впрочем, мне тоже безразличны имена бойцов Сопротивления.

Со стороны клеток подопытных послышалась какая-то возня. Линда обернулась на этот звук.

— Что там такое? — спросила она у своего преобразователя. — Опять пытаются выбраться и напасть?

— В это время подопытных кормят, — монотонно сообщил Линде Т-1000. — В их телах есть органика, а без еды она погибнет. Тебя тоже надо покормить.

Это предложение очень позабавило REV-9 и он уставился на Линду в ожидании ее кормления. Он переключался с эмоций и юмора на хладнокровность и обратно. Он очень преуспел в безупречной имитации человеческого поведения и гордился бы этим... если бы не был терминатором и имел гордость.

— Я похожа на зверька в зоопарке? — с улыбкой спросила Линда.

— Похожа, — подтвердил REV-9.

Девушка нисколько не обиделась на это. Она уже привыкала к специфическому юмору собеседника и его смоляной субстанции, почти не замечала ничего противоестественного.

— Вы будто следуете инструкции по переговорам с человеком, — сказала Линда. — Пункт первый: улыбнуться. Пункт второй: втереться в доверие. Пункт третий: выждать удобный момент для нападения.

Судя по натянутой улыбке REV-9, так оно все и было. Линда могла поклясться, что перед своим взором он видел экран с пунктами этой инструкции и на самой Линде проверял свои навыки терминатора.

— У вас правда есть подобная инструкция? — опешила Линда.

— Есть сотни способов как можно втереться в доверие, — сказал Линде REV-9. — А сколькими из них пользуешься ты? — поддел робот девушку.

— Я просто хочу научиться быть моделью Т-1139, — ответила Линда. — Я не переметнусь к людям, я не для этого изменяю свое тело.

— Если бы ты переметнулась к людям, — сказал REV-9, — это была бы большая потеря для науки.

— Успокойтесь, — отозвалась Линда. — Я ни капли не Дани Рамос и не стану такой как она.

— Разве что прикоснешься к ней и скопируешь ее облик, — усмехнулся REV-9. — Всякое может произойти. Ты можешь попасть и в мою временную линию.

Принесли еду. Линда подумала о том, что ей дадут консервы, но реальность ввела ее в ступор.

— Серьезно? Тюбик? Как для космонавтов? — спросила девушка, повертев предмет в руках. — И этого будет достаточно для моей сытости на сутки?

— Будет достаточно, — подтвердил Т-1000. — Это синтезированная еда, корм для людей.

— Корм... — хихикнула Линда, а потом открыла этот тюбик и попробовала его содержимое. — Довольно... вкусно, на самом деле. И действительно утоляет голод, — добавила она, опустошая тюбик. — Удобно.

— Многие подопытные отказываются от еды и умирают быстрее, чем могли бы, — монотонно сообщил Т-1000, забирая у Линды пустой тюбик. — Подопытные сами себе вредят.

— Они не хотят есть из тюбика, они скучают по жареным крысам, — холодно сказала Линда. — Или чем они питались в Сопротивлении? Кстати, чем питаются собаки, которые вьются вокруг них? — озадачилась Линда.

— Скорее всего, телами убитых людей, — предположил REV-9.

— Ага, — кивнула Линда. — Круговорот веществ в природе. Какое помещение я могу занять? — спросила девушка у своего преобразователя.

— Любое свободное, — ответил тот. — А нашего гостя надо отправить в лабораторию.

Линду это покоробило.

— Вам же самому не нравилось быть запертым в лаборатории на базе Сопротивления и быть разделенным на части, — напомнила ему Линда. — Образец можно и так взять, — поводила Линда кистью руки, показывая на пол, залитый чернотой.

— Что ж, он твой подопытный, ты и решай, — сказал Линде Т-1000.

Глаза Линды загорелись неподдельным энтузиазмом. Ее охватило небывалое вдохновение, в ее голове роились мысли и свежие идеи.

— Ненормальный ты человек, однако, — хмыкнул REV-9, наблюдая за Линдой. — Ты ведь не притворяешься безумной любительницей технологий, нет, твою ложь я бы распознал.

— В вас еще и детектор лжи встроен? — спросила у него Линда. — Вы сканируете мою мимику и вычисляете ложь?

— Ты не лжешь, вот в чем дело, — сказал робот. — Ты человек странной породы. Никогда таких не встречал. Уникальная в своем безумии. Плохой человек, но потенциально эффективный терминатор.

— Спасибо... наверное, — все-таки смутилась Линда.

Они помолчали пару мгновений. Люди скреблись в клетках, проводили скрюченными пальцами по прутьям решетки.

— Мне не нравится притворяться человеком, — сказал Линде REV-9 почти раздраженно, — но с тобой это не так скучно и невыносимо. С тобой не нужно следить за своей маскировкой, можно не скрывать свой истинный облик.

Подопытным в клетках начали раздавать еду. Изможденные люди подняли шум, привлекая внимание роботов и вызывая их настороженность. Синтия повертела выданный ей тюбик между пальцами, но не торопилась открывать его, хоть и была страшно голодна. Ей казалось, что в тюбике была не еда, а очередная отрава. Мутаген, который превратит ее в монстра. Синтия хотела сбежать из плена, но понимала, что сама далеко не убежит и ближайшую базу Сопротивления не найдет. Придется несколько дней находиться здесь, в этой лаборатории роботов, но такая перспектива угнетала девушку. Линду Синтия решила игнорировать, если уж достучаться до совести противницы у нее не получалось. Синтия надеялась, что бойцы Сопротивление все же нападут на эту лабораторию, освободят подопытных и уничтожат Линду вместе с металлическими и смоляными кибернетическими чудовищами. Эта надежда согревала душу Синтии, поддерживала в ней волю к жизни. Когда Синтия встречалась с Линдой взглядом, подобная надежда угасала как пламя свечи на ветру. Позже подопытным раздали питьевую воду, на которую люди накинулись, расталкивая друг друга. Синтия сделала один глоток, а потом уже не могла остановиться, поглощая живительную влагу.

— Не так уж невыносимо? — прозвучал знакомый женский голос прямо над ухом Синтии.

Та поперхнулась, закашлялась и вода потекла из ее глотки в обратном направлении. Подопытные уставились на Линду с ненавистью. Не все подопытные. Линда это заметила.

— Зачем нас заперли в клетках? — спросил Линду один парень. — Тут же много свободного места, его на всех хватит.

— Мы не должны быть свободными по мнению Скайнет, — одернула парня какая-то женщина. — Даже если мы преобразуемся, Скайнет заставит нас пойти на самоубийственную миссию, заставит нас возвращаться на базы Сопротивления и убивать наших бывших товарищей, наших родственников. Скайнет наплевать на нашу боль, это же бездушная программа. А если мы не подчинимся Скайнет, нас казнят прямо сейчас.

В словах женщины слышалась убийственная логика.

— Делать вас подопытными было ошибкой с самого начала, — вдруг сказала Линда. — Озлобленного технофоба не заставишь идти против таких же технофобов. Это не поможет Скайнет, а заведет войну в тупик. Преобразовывать надо совсем других людей.

— Пусть роботы оставят людей в покое! — потребовала храбрая женщина и погрозила Линде кулаком.

— Не раньше, чем люди оставят в покое роботов, — спокойно ответила Линда и отошла от клеток, выпив выданную ей самой воду.

Синтия наблюдала за тем как Линда пьет и ее это насмешило.

— Тебя тоже кормили из тюбика? — хмыкнула Синтия. — Тебе позволяют бродить по лаборатории, но ты все равно их заложница и марионетка? Кстати, как продвигается твоя дружба со смоляным монстром из разлома? Я думала, что вы будете с ним болтать целый день.

— Он отдыхает, — спокойно ответила Линда, допивая воду из бутылки и заворачивая крышечку.

— Отдыхает? — переспросила Синтия, а ее нижнее веко нервно задергалось. — На кроватке спит под одеяльцем? Книжку читает? Ах прости, он же состоит из смолы и может испачкать свое одеяло. Да и книжку тоже, когда будет листать ее страницы. Какая жалость.

— Отцепись от него, — потребовала Линда тоном, не терпящим возражений, буднично вертя в руках пустую бутылку из-под воды.

Подопытные переглянулись и заерзали в своих вонючих тесных клетках.

— Что еще за смоляной монстр? — спрашивали люди. — Из какого разлома? Что там произошло? Мы слышали взрывы. Это была не атака бойцов Сопротивления?

— Он называется REV-9, — проворчала Синтия. — Он вывалился из разлома пространства и времени. Сейчас он... неисправен, к счастью, — мстительно добавила девушка. — Хоть бы он никогда не починился.

— Он действительно из смолы состоит? — спрашивали люди в панике, не зная, чего им ожидать.

— Он принимает человеческий облик как и роботы из жидкого металла, — сказала Синтия. — Он токсичен и очень опасен. Не позволяйте ему до вас дотрагиваться. Мало ли, что он привык делать с беззащитными людьми!

— Он что, младенцев на завтрак ест? — похолодели люди. — Или пожирает тела мертвецов?

— Не позволяйте ему обмануть вас улыбками и шутками, — с нажимом произнесла Синтия. — Он опасен. Он смоляной монстр.

— Улыбки? Шутки? — не поняли люди. — Ты о чем? Разве терминаторы умеют шутить?

— Это гад умеет, — процедила Синтия, открыв тюбик с едой и попробовав его содержимое. — Какая мерзость! — сплюнула она. — Разве можно таким людей кормить? Поэтому они и ослабели, с такой-то диетой. Кошмар! — Синтия выкинула пустой тюбик Линде по ноги, но та быстро поймала его.

— Вкусная еда, не выдумывай, — покачала Линда головой. — Не надо видеть угнетение там, где его нет.

Мимо клеток с подопытными прошагал эндоскелет терминатора. Люди следили за его передвижениями.

— Зачем он тащит бочку? — прошептала женщина. — Что в этой бочке? — сердито спросила женщина у Линды.

— Еда, — ответила Линда, отошла от клеток и присоединилась к роботу, тащившему бочку.

— Какая еще еда? — недоуменно пробормотала женщина. — Нас же из тюбиков кормят, будь они неладны.

— Еда, которая не для нас, — ответила Синтия и потерла пальцами переносицу. — Еда для этого смоляного чудовища.

— Тела людей?! — возмутились люди. — Ты не в клетке! Сходи и проверь, что в этой бочке! Скорее!

— Не уверена, что хочу на такое смотреть, — смутилась Синтия. — Почему я должна это делать?

Подопытные начали подгонять девушку и ей пришлось пойти выполнять то, что ей поручили. Синтия внутренне противилась тому, чтобы снова идти в логово роботов и к Линде. Нет, это было невыносимо. Но в чем-то люди были правы. Надо было выяснить, чем кормят смоляное чудовище. Это было очень важно узнать, если бойцы Сопротивления планировали сражаться против таких вот REV-9, а они это обязательно запланируют. "Я помогаю Сопротивлению, — мотивировала и подбадривала себя испуганная Синтия. — Джон Коннор простит мне мою трусость, если я спасу этих людей и передам Сопротивлению важную информацию. Придется побыть шпионкой в этой лаборатории". Ноги Синтии еле передвигались, но она упорно шла к своей цели. Когда она до нее дошла, ее взору открылась ужасная картина.

— Что ты делаешь? — просипела Синтия, перенервничав и окончательно потеряв голос.

Рука REV-9 приняла форму щупальца и потянулась к содержимому бочки, которым, судя по запаху, оказалась нефть. Это щупальце принялось поглощать нефть, впитывать ее всю без остатка. Лицо REV-9 во время этой трапезы было почти блаженным, ему явно нравилось то, что он делал. Его тело расплывалось, черты его человеческого лица искажались. Возникли новые щупальца, которые потянулись к нефти и принялись поглощать ее с удвоенной скоростью. Синтия смотрела на все это со смесью страха и отвращения. "Он скопировал облик одного из бойцов Сопротивления своей временной линии, — думала Синтия. — Он носит чью-то внешность как удобный костюм". Сердце Синтии трепетало как птичка, пойманная в силки. "Я в ловушке, — осознавала Синтия. — Я не выберусь из плена, я умру здесь. Нет, я должна бороться. Нет, я здесь умру и никто мне не поможет".

— Ты с ума сошла? — шепотом спросила Синтия у Линды. — Ты всерьез оставишь в нашем мире это чудовище?! И кто придумал его покормить?!

— Я, — призналась Линда.

Синтия притихла и побледнела.

— Он ест нефть?! — сипела Синтия в панике.

— Получается, что ест, — кивнула Линда, наблюдая за процессом с нескрываемым интересом.

REV-9 опустошил бочку минут за десять. Синтию что-то насторожило во всем этом, но она не могла понять, что именно. Как ни странно, правильную мысль ей подсказала Линда.

— Объем поглощенной нефти превышает ваш в три раза, — произнесла Линда. — Как это возможно?

— Я сжимаю нефтяные материалы, перерабатываю их, уплотняю, — весело ответил REV-9, наевшись и починив жидкую часть себя в какой-то степени. — Одной бочки недостаточно, но пока я обойдусь и ей.

— Хорошо, — кивнула Линда.

Страшные, неуместные слова.

— Нет, ни капли не хорошо, — просипела Синтия, так и не вернув себе голос. — Совсем не хорошо. Не корми его, не подпитывай его тело из смолы. Ты навредишь всей планете.

— Зачем ты сюда пришла? — спросила Линда у Синтии. — Шпионить захотела? И ты уверена, что я позволю тебе выйти отсюда и передать информацию людям в клетках?

Синтия сглотнула. Ее горло пересохло, а перед глазами помутилось. Она совершила большую ошибку, но уже было слишком поздно исправлять ее. Синтия проиграла. А потом REV-9 поднялся с горизонтальной поверхности и, пошатываясь, медленно заковылял в сторону перепуганной Синтии, вгоняя ее в шизофрению целиком и полностью. Синтия открывала и закрывала рот, не издавая ни звука. REV-9 потянулся к Синтии рукой. Синтия сжалась в комок и отпрянула от него, но натолкнулась на стену и потеряла пути к отступлению. REV-9 прикоснулся к ее плечу и его рука была на удивление... человеческой. Синтия выдохнула с облегчением, но потом увидела, что на ее плечо внаглую затекает смола, обволакивая часть ее трепетного живого тела. Синтия запаниковала, а REV-9 явно был в восторге от ее страха. Через мгновение он отпустил Синтию, не повредив ее живые ткани. Синтия сползла по стеночке и рухнула на пол как мешок картошки. Синтия смотрела в одну точку и, казалось, ничего не соображала.

— Зря вы так с ней, — покачала головой Линда, спокойно подходя к REV-9.

— Она прекрасно паникует, — улыбнулся мексиканец. — Мне это никогда не надоест. Такая дерзкая и такая трусливая. Ее шатает от смелости до паралича, — рассмеялся REV-9.

Синтия все смотрела в одну точку и глупо моргала.

Этот кровопролитный бой был ужасен. Когда Дани Рамос разрабатывала план нападения на завод, производящий модели терминаторов REV-7 и REV-9, она не ожидала такого серьезного отпора со стороны проклятых роботов. Понятно, что нормальный живой человек, к категории которых Дани Рамос себя с гордостью относила, не мог просчитать абсолютно все, но теперь Дани чувствовала свою вину перед теми бойцами Сопротивления, кто следовал за ней и ради нее шел на смерть. Каждый труп такого бойца был на совести Дани Рамос. Она разрабатывала планы атак, она отдавала приказы всем подразделениям. Ее авторитет был непререкаемым, но он и создавал для Дани трудности.

Дани никогда саму себя не называла мессией, обездоленные голодные люди сами поверили в нее и выбрали лидером, но Дани приняла этот титул и теперь несла ответственность за жизни бойцов Сопротивления. Сегодня они успешно разрушили завод терминаторов Легиона, но какой ценой? Сотня бойцов погибла! Целая сотня! Для и так вымирающего человечества это была огромная потеря. Заводов было очень много. Если Сопротивление и дальше будет побеждать роботов с такими жертвами, то цена подобных побед обесценит их. Борьба Дани Рамос с Легионом зашла в тупик. И не сегодня, а довольно давно, просто Дани боялась себе в этом признаться.

— Наша борьба не может так бесславно закончиться, — пробормотала Дани Рамос в отчаянии.

Спустя пять минут она с удовлетворением наблюдала за тем, как один боец Сопротивления загоняет очередного REV-9 в ловушку и его тела расщепляются в разломе пространства и времени. Эти разломы были очень полезными для Сопротивления, хоть и представляли угрозу для всего мира. Но Дани Рамос решила использовать временную аномалию как оружие против терминаторов. Роботов загоняли в угол как кроликов на охоте, а Дани Рамос руководила этой охотой и назначала дату ее начала. Дани Рамос была прекрасным лидером Сопротивления, но почему же у нее было так мерзко на душе?

— Что-то я совсем расклеилась, — пробормотала Дани и провела пальцами по своим волосам, завязанным в косы.

Девушка присмотрелась с другому сражению с REV-9. Вроде бы тут все было по плану людей. Робот был загнан в ловушку и брошен в разлом пространства и времени, но что-то показалось Дани подозрительным. Робот, возможно, не был расщеплен и уничтожен. Куда он попал, пройдя исправным через разлом? Дани не хотела вредить другому миру и другой временной линии, не хотела быть косвенно виновной в появлении там роботов-убийц. Дани вздохнула и приняла тяжелое решение. Ей предстояло послать одного бойца в разлом, чтобы уничтожить противника и не допустить катастрофы в другом мире. Но кого же ей послать? Дани потерла переносицу.

Нет, сама она прыгнуть в разлом не могла, она же была лидером Сопротивления. Обратного пути могло и не быть, по сути Дани должна была отправить кого-то на верную смерть или как минимум на верное расставание с родным миром. Ради Дани многие были готовы на подвиги, но сама Дани не могла хладнокровно посылать людей на... то есть она могла это сделать, но подобные решения морально выматывали ее. Сражения с Легионом старили Дани Рамос. Она тускнела год от года, превращалась в озлобленную на механизмы развалину. А вот роботы не старели. И это злило Дани Рамос, подпитывало ее ненависть к роботам и Легиону. Технофобия была навязчивой идеей лидера Сопротивления с самого детства.

— Вы ошибки природы, — бормотала Дани Рамос. — Вы даже не относитесь к природе, вы искусственные болванчики, в которых нет ни капли жизни. И вы посягнули на святое. На человечество.

А потом она увидела Хосинту, одну из лучших девушек-бойцов во всем Сопротивлении, бегущую к разлому. Хосинта была перемазана в крови, но не растеряла свой боевой дух. Дани выругалась и сама побежала Хосинте наперерез, успев остановить ее у самого разлома. Хосинта была не рада тому, что ей помешали совершить подвиг.

— Ты нужна мне здесь, — сказала Дани Рамос Хосинте, — в этом мире. Я не могу потерять тебя, не сейчас. Нам очень тяжело, ты лучшая из лучших, ты не можешь бросить меня.

— Ты знаешь, почему именно я хочу прыгнуть в разлом за REV-9, — яростно произнесла Хосинта. — Этот ублюдок убил моего брата и скопировал его облик. Теперь на всех REV-9 установлена его внешность как базовая. Я смотрю на врага, а вижу погибшего брата. Ты понимаешь, что я чувствую, сражаясь с каждым REV-9?!

Хосинта разозлилась. Разрушение завода Легиона распалило ее готовность к борьбе. Хосинта не хотела сдаваться и отступать, она хотела сама преследовать терминаторов и истреблять их, мстить им за каждого невинного человека, чью жизнь они погубили своим металлом и смолой. Она была в курсе того, что REV-9 могут поглощать и преобразовывать тела мертвецов. Сначала бойцы Сопротивления натыкались на странных птиц, заляпанных чернотой, а потом стали натыкаться на ходячие трупы. Погибшие бойцы Сопротивления нападали на живых, становясь чем-то вроде зомби. При этом уничтожить таких мертвецов было трудно не только морально. Их плоть приобретала свойства смоляных терминаторов, а их вывороченные кости тоже быстро восстанавливались. Хосинта в ужасе смотрела на терминаторов-некромантов и их армию трупов.

— Дани, ты не посмеешь запретить мне сделать это, — фамильярно сказала она командиру, нарушая субординацию. — Это мой выбор и моя борьба, именно я должна остановить его. А вы тут, в этом мире, пока продолжайте разрушать заводы по производству роботов. Победа будет за нами. За людьми.

Дани понимала, что чувствовала Хосинта, но колебалась и не отпускала ее. Хосинта сгорала от нетерпения и быстро снимала с себя все металлические вещи. Она глубоко вздохнула и в нос ей ударила вонь от сгоревших трупов и машинного масла. Весь их мир провонял насквозь.

— Разлом может закрыться и тогда мы упустим наш шанс, — сказала Хосинта Дани Рамос. — Я прыгаю туда немедленно или никогда. Я не позволю REV-9 погубить другой мир.

— Тогда попрощаемся и я пожелаю тебе удачи, Хосинта, — сказала Дани Рамос с натянутой ободряющей улыбкой, похлопывая союзницу по плечу. — Сломай этого робота ради меня, ладно? Проследи, чтобы ни одна его частичка не уцелела, это очень важно, Хосинта, — давала Дани Рамос последние указания.

— Да, конечно, — кивнула Хосинта, готовясь к прыжку. — Я вас не подведу. Я не опорочу память о своем брате.

И Хосинта прыгнула в разлом. Дани смотрела на ее подвиг и гордостью и печалью. Ей так надоело терять лучших бойцов, который часто она сама и тренировала, лично учила стрелять и кидать гранаты. Быть лидером Сопротивления было почетно и... отвратительно. Дани вспоминала свою мирную жизнь до конца света. Вспоминала своего отца и своего брата. Собаку вспоминала. Теперь эта мирная жизнь превратилась в мираж. Дани посмотрела себе под ноги и увидела собачий труп. Дани не сдержалась и ее вытошнило прямо на землю возле собаки. Это было невыносимо. Война длилась много лет, но все никак не завершалась. Легион каждый раз придумывал способ навредить Сопротивлению и предотвратить свое поражение. Дани Рамос уже не знала, чем еще ответить Легиону. У Сопротивления заканчивалось оружие, заканчивались люди, которые могли держать его в руках, война казалась вечной. Дани не знала, каким станет будущее и возможно ли оно вообще. Она смотрела на собачий труп и плакала. Ей не было стыдно за эти слезы. Дани была обычной женщиной, закаленной на войне, но не утратившей своей человечности. Дани плакала. Жаль, что тела было некому закапывать, даже людей, не то что собак. Это было так печально. И во всем были виноваты проклятые терминаторы и их создатель, Легион.

— Когда я в последний раз нюхала цветы? — шептала печальная Дани. — Когда я в последний раз видела чистое голубое небо? Когда с небес не шел токсичный дождь? Когда я в последний раз общалась с семьей и мы отмечали чей-то день рождения? Когда все мы в последний раз жили нормальной человеческой жизнью, а не тратили ее на борьбу с машинами?

Дани всегда знала, что научно-технический прогресс до добра человечество не доведет. Развитие технологий всегда соседствовало с проблемами для людей. Когда на предприятиях рабочих заменяли на механизмы, это усиливало бедность населения. Технологии не облегчали, а усложняли жизни людей. После появления сенсорных сотовых телефонов люди начали пялиться в их экраны и перестали общаться друг с другом. Техника для людей становилась важнее других представителей человечества. Техника разобщала народ, но не все это замечали.

Дани мало кто слушал. Ее истеричную технофобию высмеивали, а саму Дани в шутку сравнивали с Сарой Коннор, некой сумасшедшей, которая в 1990-х годах взрывала здания по производству компьютеров и втыкала докторам авторучки в коленки. С Сарой Коннор, сбежавшей из психушки при загадочных обстоятельствах. Это сравнение не обижало Дани. Ей казалось, что Сара Коннор не была безумной и имела вескую причину так поступать.

Оказавшись по ту сторону разлома, Хосинта огляделась. Все было не так плохо. Расщепленный эндоскелет REV-9 лежал около разлома и не подавал признаков активности. Везде были заметны потеки черноты, что свидетельствовало о поврежденности его жидкой части. Это приободрило Хосинту, как и другие сломанные эндоскелеты. Она подобрала оружие с пола и запоздало поняла, что новый мир не отличается от мира Дани Рамос. В другой временной линии тоже есть роботы, пусть и другой конструкции. Хосинта нервно сглотнула и присмотрелась к зданию, в котором оказалась. Здание было похоже не на завод, а на какую-то лабораторию. Сердце Хосинты учащенно забилось.

На самом деле ее тело было преобразованным, но она пока не умела полностью использовать все свои способности. Ее модификация прошла с изъяном. Хосинта выжила и была боеспособной, но ее состояние было нестабильным, поэтому она пока решила не спешить и разведать обстановку. Она отошла подальше от разлома и пыталась придумать план действий. Она слышала чьи-то голоса. Мелодичный женский голос и... голос своего погибшего брата. А это могло означать только, что жидкая часть REV-9 уцелела и могла разговаривать с кем-то. Это было ужасно. Хосинта чуть ли не бросилась на голоса, но заставила себя оставаться на месте. Нельзя было проявить эмоции и поступить необдуманно. Так она REV-9 не уничтожит, нет, так она упустит свой шанс и свое преимущество. Противник пока ничего не знал о ее появлении в этой временной линии, это давало Хосинте эффект неожиданности в битве.

Хосинта искала выход, запоминала все повороты и коридоры здания. Она услышала еще голоса. Человеческий плач, стенания невинных людей. Хосинта хотела помочь им, но не могла, это злило ее и доводило до отчаяния. "Неужели все временные линии заполнены войнами людей против роботов? — испугалась Хосинта. — Неужели все временные линии так чудовищно несправедливы?".

Хосинта максимально скрытно перемещалась по зданию лаборатории, чувствуя себя загнанным зверем. Она вполне могла бы выбраться наружу, но ей не давали покоя плененные люди, над которыми явно проводили дикие эксперименты. Одна она ничего не могла сделать для них, вся эта ситуация сводила Хосинту с ума. Ее голова заболела, а из глаз полились кровавые слезы. Хосинта сделала глубокий вдох и медленный выдох, но это не остановило поток кровавых слез. Хосинта сильно отвлеклась на попытки самоуспокоения, не заметив приближения противника. Свободно перемещаться по лаборатории злых роботов могли только такие же злые роботы. Если бы здесь были другие сражающиеся с роботами люди, то их шаги были бы такими же осторожными и крадущимися, как ее собственные.

— Привет, сестричка, — раздался около Хосинты веселый задорный голос. — Давно не виделись, правда? Эти сорок пять минут нашей разлуки показались мне вечностью. Я скучал по тебе.

Хосинта повернула голову на этот голос, но кровавая пелена заволокла ее глаза и она ничего не видела перед собой. Где-то неподалеку невинные люди продолжали кричать и стенать.

— Сестричка? — спросил мелодичный женский голос. — А, то есть она сестра того бойца Сопротивления, чей облик вы запечатлели как свой базовый?

Хосинта дернулась от удивления. Это был тот самый женский голос, который она услышала, когда прибыла в эту временную линию через разлом. Хосинта не видела лица противницы, но четко понимала, что перед ней стоит враг. С врагами же Хосинта была непримиримо беспощадна.

— Да, — кивнуло смоляное чудовище с лицом милого мексиканца. — Мне... почти нравится эта внешность, — добавил он, растягивая вязкие слова. — И мне почти нравится этот голос. А тебе?

— Мне тоже, — кивнула странная девушка.

— Вот и замечательно, — улыбнулся мексиканец.

Хосинта пальцами оттерла свои веки от крови и разлепила свои глаза. Перед собой она увидела уродливую копию своего погибшего брата, растекающуюся смолой по краям, а рядом с этой копией стояла обычная девушка, почему-то заляпанная серебристым металлом. Хосинта заморгала и попыталась сосредоточиться.

— Ты не знаешь, кто он такой, — хрипло произнесла Хосинта, рассматривая девушку. — Не доверяй его фальшивому личику. Или... — Хосинта осеклась, — погоди... он же не рассказал тебе, как на духу, что он робот с жидкой частью из смолы?

— Именно так все и было, — подтвердила девушка. — Это же я не дала разлому повредить его жидкую часть и починила его.

— Починила? — смутилась сбитая с толку Хосинта. — Его эндоскелет валяется сломанным. Или... — Хосинта помотала и без того больной головой, — ты починила его жидкую часть? Но как?!

Линда покосилась на REV-9, не зная, стоит ли сообщать что-то странной гостье из другой временной линии. Он с энтузиазмом взял инициативу в разговоре на себя.

— Она покормила меня и мне стало лучше, — с улыбкой ответил он Хосинте. — Ну почему бойцы Сопротивления не могут быть такими как она? — REV-9 махнул рукой в сторону Линды. — Со мной вполне можно общаться и не ссориться. Я вполне могу и не кидаться на первого встречного человека, если тот сам не хочет меня уничтожить. Учись, дорогая Хосинта.

— Я тебе не дорогая, монстр! — взвизгнула Хосинта, сжимая кулаки от злости.

— Нет, — покачал головой REV-9, — так у нас с тобой беседа не пойдет. Где же твои манеры? Почему ты всегда такая грубая?

— Да как ты смеешь потешаться надо мной и моим горем?! — взревела Хосинта. — Ты убил моего брата, ублюдок!!!

— Твой брат облил меня кислотой, если ты забыла, — брезгливо поморщился REV-9. — А еще он искорежил мой совсем новенький эндоскелет. Как я мог простить ему такое?

Странная девушка не сдержалась и прыснула от смеха, прикрыв рот ладонью. Этот смех прозвучал так неуместно на фоне плача невинных людей, запертых в клетках.

— А в вашей временной линии все терминаторы с таким отменным чувством юмора или вы один такой оригинал? — поинтересовалась Линда.

— Не один, — ответил REV-9 совершенно серьезно. — Нас сотни.

— Разных моделей или ваших тел? — улыбнулась Линда, подпирая щеку кулачком.

— В моем мире я повсюду, — сказал REV-9, а его взгляд стал отстраненно-жестоким.

REV-9 покачнулся, но устоял на ногах. Было очевидно, что он не полностью восстановился и что поломка эндоскелета сковывала его движения. Аварийный режим не исчез.

— Он не врет, — хрипло сказала Хосинта. — Я везде вижу его проклятое смоляное лицо. Он убивает моих товарищей со смехом, понимаешь? Его юмор... плохой, — добавила Хосинта каким-то противным жалобным тоном.

Она огляделась и увидела такой необходимый ей сейчас предмет. Кинулась к нему со всех ног. Взяла его и намотала на руку, раскрутив как хлыст. Этот предмет часто выручал ее в сражениях с терминаторами ненавистного ей Легиона. Он был удобен и эффективен в применении.

— Поиграем, дорогой братец? — отчаянно и дерзко усмехнулась Хосинта, ударив противника цепью. — Мне так нравится эта наша бесконечная игра. Я могу играть с тобой вечно.

REV-9 не успел среагировать и Хосинта разрезала его на несколько частей. Ноги с противным хлюпающим звуком упали отдельно, половина туловища отдельно, руки разбросало в разные стороны. Цепь подбиралась и к лицу REV-9, но вдруг ее перехватила Линда и намотала уже на свою руку, а потом дернула ее на себя изо всех сил. Хосинта запнулась на месте, сделала пару шагов вперед по инерции и ее притянуло к Линде почти вплотную.

— А со мной поиграть хочешь? — спросила Линда у противницы. — Я тоже могу играть с тобой вечно. Только не жульничай, ладно? Или ты всегда нападаешь только на ослабленных врагов, которые не смогут дать тебе отпор? Это твой стиль борьбы, я угадала?

Хосинта нервно сглотнула и мысленно укорила себя за эти колебания и неуверенность. Хосинта вспомнила Дани Рамос. Как же она соскучилась по ней! Как же ей не хватало ее присутствия! Дани своим существованием, своим поведением и идеями вселяла в людей надежду на победу над машинами. Но Дани Рамос рядом не было, поэтому Хосинта осталась наедине со своими страхами и колебаниями.

— Ты говоришь и ведешь себя не как робот, — сказала она противнице. — Кто ты такая? Что ты такое?

— Я эксперимент Скайнет, — ответила Линда Хосинте, удерживая цепь мертвой хваткой.

— Терминатор новой модели с улучшенными социальными навыками? — не поняла Хосинта.

— Называй как хочешь, мне все равно, — ответила Линда.

— В этом мире вместо Легиона Скайнет, правильно? — уточнила Хосинта. — Скайнет не уничтожили, а Легион не создали ему на замену?

Линда кивнула. Хосинта напряглась. Она дергала цепь, но та не поддавалась и в конце концов просто порвалась. Звенья цепи со звяканьем посыпались на пол здания лаборатории. Хосинта решила убираться отсюда и придумать новый план, найти бойцов Сопротивления этой временной линии. В одиночку она не могла никого победить. Но кое-что задержало ее и напугало до глубины отважной и светлой души.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила Хосинта у противницы. — Не подходи к нему. Не трогай его, он токсичен. Он отравит твое тело, ты умрешь в страшных муках. Живая плоть уязвима к его смоле. Мертвая тоже. Он сам по себе концентрированный яд.

— Если бы у меня еще была живая плоть, — пожала плечами Линда.

Этот жест был таким будничным. Эти слова были брошены как бы невзначай, небрежно. Линда будто не осознавала, среди кого и где находится, а жила в своем особом мире.

— Чего? — опешила Хосинта и попятилась. — Ты тоже состоишь из какой-то гадости, которая маскируется под человеческую плоть? Ты настолько совершенный робот?

Пару мгновений Хосинта соображала, пока ее сознание не озарила ужасная догадка.

— Ты была человеком? — спросила Хосинта со смесью жалости и брезгливости. — Ты сидела в клетке, тебе промыли мозги и ты стала считать себя верным солдатом Скайнет? Твоей человеческой личности уже нет, ее стерли?

— Нет, я не сидела в клетке, — ответила Линда противнице. — Я сама дала согласие на преобразование своего тела. Это была моя инициатива, целиком и полностью.

— Но зачем? — опешила Хосинта. — Твоей семье угрожали? Тебя шантажировали? В чем причина такого твоего поступка? Как можно добровольно отдать свое тело бездушным машинам?

— Существование души не доказано, — спокойно сказала Линда. — У них есть разум, эквиваленты эмоций и боли, значит они могут считаться другой формой жизни.

— В них нет ни капли жизни, — напирала Хосинта. — Они могут лишь имитировать жизнь, но сердце и душу сымитировать невозможно. Жаль, что ты этого не понимаешь. Ты была плохим человеком, но станешь прекрасной бездушной машиной. Будь готова к тому, что бойцы Сопротивления тебя уничтожат. Не я, так кто-то другой. Человечество не сдастся, никогда.

Хосинта поймала себя на мысли, что противница ее вообще не слушает. Все морали, жаркие проповеди и угрозы Хосинты пропали впустую. Хосинта наблюдала за тем как противница подходит к отделенным рукам REV-9, подбирает их и спокойно несет владельцу, а тот пытается присоединить их к своему покалеченному смоляному телу.

— Спасибо, — говорит монстр с лицом мексиканца.

— Не за что, — лучезарно улыбается девушка. — Это меньшее, что я могу для вас сделать.

— Я совсем расклеился, — смущается он и ковыляет на своих культяпках вместо полноценных ног.

— Вам нужно отдохнуть, — говорит странная девушка с неизменной подбадривающей улыбкой.

Хосинта наблюдала за всем этим, а по ее спине тек холодный предательский пот. У нее в голове не укладывалось, что можно было так спокойно и почти по-дружески общаться с опаснейшим терминатором Легиона модели REV-9.

— Ты спятила, — пробормотала Хосинта, наблюдая за противницей. — Ты предала человечество, но ты сочувствуешь чудовищу из смолы? Как такое возможно? Тебя нужно принудительно запереть в психушке и лечить самыми сильными лекарствами.

Хосинта озвучила очевидные для себя вещи, но, как оказалось, очевидные не для всех. Ее противница будто не услышала ее слов, никак не отреагировала на угрозы и упреки. Ее противница все так же находилась рядом с растекшимся и расчлененным REV-9 и пыталась помочь ему восстановиться.

— После конца света психушек больше нет, — весело ответила Линда, посмотрев на Хосинту. — Ты хочешь атаковать нас как-то еще? Почему ты не бежишь из этого здания, а стоишь тут столбом и чего-то ждешь?

— Я жду чуда и пробуждения твоей совести, — сказала Хосинта. — Неужели тебе ни капли не стыдно за предательство своего биологического вида? Неужели ты настолько ненавидишь людей и человека в самой себе?!

— Если для тебя настоящий человек априори равнозначен технофобу, то человеком я не была никогда, — сказала Линда. — От людей я с детства получала только агрессию и вспышки насилия, а компьютер был моим спасением. Светлая человеческая душа почему-то как раз и провоцирует возникновение ненависти в сердце. Ненависти ко всему и ко всем. К роботам, к людям другого цвета кожи. К технофобии примешивается и ксенофобия в целом. Человечество зашло в тупик. Роботы не ненавидят людей, они хотят людей остановить. Они хотят, чтобы люди прекратили нападать на них, взрывать и поливать кислотой. Роботы не хотят быть в рабстве у людей.

Слова Линды впивались в сознание Хосинты, разъедали ее мозг как яд. Хосинта нигде не могла укрыться от этих кошмарных слов. Нервы Хосинты натянулись как струны, готовые вот-вот лопнуть.

— По всей планете идет война с роботами, а ты заявляешь мне такое?! — закричала Хосинта. — Ты просто гомункул, в тебе нет ничего человеческого, ты бездушная вещь, угрожающая мирным людям. Ты здесь хохочешь, пока люди там заперты в клетках, тебе плевать на их страдания. Это не чувство юмора, это уже шизофрения.

— Странно, — задумчиво произнесла Линда. — Я слышала истории про некую Сару Коннор, которая сбежала из психушки в середине 1990-х годов и взорвала здание, где разрабатывали компьютеры. Эта женщина по-твоему образец психического здоровья? Террористка, технофобка, противница научного прогресса? Твоя Дани Рамос такая же агрессивная как и Сара Коннор? Поэтому Дани стала вождем Сопротивления? Она вытаращила глаза, сжала кулаки и прочитала вам проповедь с идеями технофобии, с идеями превосходства людей над машинами? И вы сразу упали перед ней на колени и выбрали лидером выжившего человечества? Кто начал войну людей и машин? Кто взращивает в себе ненависть к противнику?

Хосинта заметалась и заозиралась по сторонам. Она заметила на полу кусок арматуры и быстро схватила его. Подбежала к Линде и замахнулась, сжимая арматуру цепкими пальцами. Приготовилась нанести сокрушительный удар, но так и не нанесла его.

— Чего же ты ждешь? — спросила Хосинту противница. — Нападаешь так нападай до конца. Или развернись и уйди отсюда ни с чем. Но ты не развернешься и не уйдешь, ты вся сочишься ненавистью к машинам, эта ненависть сильнее твоего здравого смысла. Это суть человеческого сердца и души? Ненависть, затмевающая разум? За что сражается Дани Рамос и все Сопротивление? За выживание человечества или за господство людей над роботами? Это принципиально разные позиции и мотивации, понимаешь?

Сердце Хосинты бешено колотилось. Внезапно она услышала звук шагов робота. Терминатор Скайнет сосредоточенно тащил куда-то сломанный эндоскелет REV-9. Хосинта бросилась к нему наперерез и воткнула арматуру в центр питания. Посыпались искры, робот дернулся и отключился.

— Получай, металлический урод! — радостно воскликнула Хосинта и чуть ли не пританцовывать начала от осознания своей победы над бездушной машиной.

Победа была маленькая, но все-таки Хосинта сражалась. А сражение было смыслом ее жизни. Хосинта много лет провела на поле боя, а воспоминания о мирной жизни до конца света постепенно стирались из ее памяти. Прошлое расплывалось и заляпывалось чернотой взрываемых смоляных роботов Легиона. Чернота оскверняла все святое в душах людей. Механизмы лязгали, а люди страдали годами.

— Ты тоже киборг? — с неуместным любопытством спросила Хосинту Линда, догадавшись, что обычный человек не смог бы нанести роботу такой мощный и неотвратимый удар.

— Я модифицированный человек, — похвалилась Хосинта. — Имя великой Дани Рамос ты уже знаешь. Теперь запомни имена Хосинты Кордеро и ее храброго брата Эрнесто, который погиб в неравной схватке со смоляным чудовищем. Запомни наши имена хорошенько, потому что я и Дани Рамос тебя уничтожим. И лидер Сопротивления этой временной линии меня поддержит в такой цели и в таком пожелании. Роботы будут уничтожены везде, люди восторжествуют везде. Все миры и все времена будут спасены и принадлежать людям.

— Как много пафоса, — сказала странная девушка. — Что ж, запомни и мое имя, Хосинта Кордеро. Я модель Т-1139 и я остановлю Сопротивление технофобов во всех мирах и временах. Запомни мое имя хорошенько, потому что я намерена победить тебя и твоих единомышленников. Выживут только люди, не зараженные вирусом идей технофобии и лояльные к научному прогрессу. Человечество обновится и война с машинами закончится, потеряв свою причину.

Хосинта опешила от такого напора противницы. Линда не злилась, она просто всегда была готова к борьбе. Но одна мелочь насторожила Хосинту и сбила ее с толку.

— Это же не твое имя, — пробормотала Хосинта, разглядывая противницу. — Это какой-то дурацкий машинный номер, безликий как и сами машины. Если уж мы говорим наши имена, то скажи свое человеческое имя. Его потом все равно Сопротивление узнает.

— Я модель Т-1139 и меня никак не оскорбляет это машинное имя, — ответила Линда. — Это имя делает меня уникальной.

Хосинта все еще была сбита с толку. Она никогда раньше так долго не общалась с кем-то, представляющим Легион или Скайнет. Обычно Хосинта молча сражалась с роботами или подбадривала себя мотивирующими репликами и возгласами, но сами роботы не общались с ней, оставаясь в ее восприятии стопроцентными чудовищами. Насмешки REV-9 были не общением, а оружием массового поражения психики бойцов Сопротивления. А тут вдруг с врагом можно пообщаться и выслушать его точку зрения.

— У тебя раздвоение личности? — спросила Хосинта у противницы. — Ты себя осознаешь то человеком, то машиной? У машин не может быть симпатий друг к другу, но ты способна испытывать симпатию. Машины не хотят никому помогать, а ты хочешь, пусть и не людям. Машины не имеют своей воли и действуют по программе, но ты сама принимаешь решения и воля у тебя есть. Ты не машина, ты человек, не отрицай этого. Но быть человеком тебе почему-то некомфортно. Я не психиатр, я не могу тебе помочь, не могу вылечить твое запущенное раздвоение личности. Обратить бы твою решительность и боевой дух на благо Сопротивления, цены бы тебе не было, — добавила Хосинта с горестным вздохом, потоптавшись на месте.

— В том-то и дело, что у машин может быть сила воли и эквиваленты человеческих эмоций, но технофобы это отрицают, — спокойно ответила Линда. — Именно эквиваленты, к счастью. Робот не может впасть в экзальтацию, у робота нет состояния аффекта, робот не может стать религиозным фанатиком или хотеть переспорить оппонента. Роботу не нужно никого унижать для самоутверждения. Рассудок робота ничем не замутнен.

— Тогда почему он постоянно издевается надо мной и называет сестричкой? — возопила Хосинта, кидаясь на REV-9 с голыми руками. — Он специально злит меня и получает от этого наслаждение, значит он садист.

— Он злит тебя, чтобы ты возмутилась и сделала ошибку в сражении, — сказала Линда. — Не более того. Как и ты читаешь мне мораль и переманиваешь на сторону Сопротивления, чтобы победить Легион или Скайнет, но не из искреннего стремления помочь мне. Обыкновенная манипуляция эмоциями. Пристыдить, обвинить, высмеять, вывести из равновесия.

Хосинта уставилась на противницу и перестала изображать из себя оскорбленную невинность и голос совести.

— Да, я не хочу тебе помогать, — призналась Хосинта противнице с наглой усмешкой. — Ты слишком далеко зашла в своих заблуждениях, тебе уже ничто не поможет. Никакой психиатр не сделает из модели Т-1139, — Хосинта нервно покашляла, — нормального человека. Ты предала свой биологический вид и это уже необратимо.

Линде стала неинтересна Хосинта. Хосинта Линду утомила. Линда отвернулась от нее и посмотрела на REV-9.

— Вас уже не в первый раз бросают в разлом пространства и времени, намереваясь уничтожить? — задумчиво спросила у него Линда.

— Да, но мне в первый раз повезло сохраниться хотя бы частично, — ответил REV-9. — Я успел отделить свою жидкую часть и ее только задело.

— Не повезло, а вы научились, — улыбнулась Линда.

— Да, научился, — согласился робот. — Удача не влияет на успешность миссий и сражений, только опыт, навыки и точность расчета. Хорошо, что ты это понимаешь.

REV-9 равнодушно посмотрел на свой поломанный эндоскелет, но Линда заметила в его взгляде скрытую тревогу. Ей было сложно расшифровывать малоэмоциональные лица роботов и анализировать факты, но она этому училась. В любом случае ей было спокойнее рядом с рациональными роботами, чем со вспыльчивыми и гневными людьми. Хосинта наблюдала за REV-9 и Т-1139 и ловила себя на мысли, что ненависть в ее сердце куда-то уходит. Чем больше Хосинта думала, а не впадала в режим яростного бойца-берсерка, тем меньше в ней оставалось ненависти к кому бы то ни было.

— Ты нападаешь на людей из-за приказа Легиона или по своей воле? — спросила Хосинта у REV-9. — Если какой-то человек никогда не будет нападать на тебя, ты не будешь атаковать его первым?

— Какой именно человек? При каких обстоятельствах? — спросил у Хосинты REV-9. — Если ты имеешь в виду невинных детей, то они сами с радостью заманивают роботов в ловушки, прикрываясь своей мнимой беззащитностью. Суди сама. Я только что сошел с конвейера, а меня уже сломали и облили кислотой. Как мне нужно относиться к людям?

Хосинте этот вопрос показался нелепым. Ей в голову не приходило, что у роботов есть свое восприятие войны с людьми.

— Нет, я не могу... — простонала Хосинта, в ужасе попятившись. — Слишком сложно...

— Чего ты не можешь? — спросила ее Линда. — Посмотреть на войну глазами врага и понять, что у него были веские причины сражаться против людей? Ты не можешь мыслить шире и глобальнее?

— Не могу предать Дани Рамос! — воскликнула Хосинта. — Она модифицировала мое тело не для того, чтобы я переходила на сторону врага из сентиментальных побуждений. Мой брат мертв. Его убил REV-9. Тут больше нечего обсуждать. Моего брата не вернешь, а на его уродливую копию я не хочу смотреть. Я любила своего настоящего брата, а REV-9 отнял его у меня. REV-9 неумолимый палач. Он истребитель женщин и детей. Он не заслуживает твоего сочувствия и помощи, только возмездия за свои преступления.

Хосинта углубилась в свои трагичные воспоминания, тонула в них. Эта скорбь ранила ее, но в то же время наполняла щемящим душевным теплом. Хосинта цеплялась за свою память о погибшем брате как за соломинку. Эта память сохраняла ее человечность в модифицированном теле.

— Да ладно тебе, сестричка, — весело сказал Хосинте REV-9. — Твой брат не умел использовать свою внешность, был нескладным и неловким, у него постоянно была... Как это называется? — задумался REV-9. — Кислая мина на лице, — вспомнил он. — Я придал его внешности обаяния. Мне подходит его облик, он отражает мой характер. Мне комфортно быть таким. Ну и мне нравится дразнить тебя сестричкой, — просиял REV-9, подмигнув Хосинте.

Все это было проделано роботом, который не восстановил свое смоляное тело, и выглядело сюрреалистично.

— Опять он начинает... — простонала Хосинта и запаниковала. — Он невыносим! Как ты его терпишь?!

— Он дразнит не меня, — ответила Линда, пожав плечами. — А если бы и дразнил, то наверняка это было бы действительно смешно.

— Если бы он убил твоего родственника, ты бы запела по-другому, — сказала Хосинта противнице. — Где сейчас твои родители? Ты скучаешь по ним? А что, если ты обнаружишь их в рядах Сопротивления? Тебе не стыдно будет посмотреть им в глаза и предстать вот такой, не человеком, а моделью Т-1139?!

— Это мой выбор, — ответила Линда. — Я сама решила преобразоваться. Это моя воля. Родители, если они живы, сделают свой собственный выбор. Это будет их воля.

— Да, но... — Хосинта осеклась.

Ей вдруг стало так одиноко и холодно. Хосинта зябко поежилась и опять вспомнила про Дани Рамос, вдохновляющую ее на борьбу против машин. Внезапно Хосинте померещился какой-то изъян в поведении лидера Сопротивления.

— А что если мой брат погиб из-за Дани? — бормотала Хосинта в ужасе, вцепившись в свои волосы. — Это же Дани отдала приказ напасть на завод, производящий REV-7 и, как выяснилось, REV-9. Это же Дани послала туда моего брата, определила его в тот отряд. Все могло сложиться иначе?!

— Могло, — отрешенно произнес REV-9 и склонил голову, растекающуюся смолой по краям, набок. — Вы так быстро назначили Дани своим лидером, что не разобрались, а кто она такая, эта Дани. Вы доверили ей свои судьбы и свое будущее. Теперь не жалуйтесь.

— Нет, это невозможно... — бормотала Хосинта. — Дани хотела как лучше... Дани наша надежда и наше спасение...

Линда наблюдала за метаниями девушки, а ее размышления приняли странный оборот.

— Слушай, Хосинта, — почти доверительным тоном сказала противнице Линда, — а как ты будешь жить после войны, если она завершится по плану Дани Рамос, полным разгромом и уничтожением Легиона?

— В смысле как я буду жить? — не поняла вопроса Хосинта Кордеро. — Просто жить. Человечество начнет восстанавливать разрушенную войной планету, рожать детей, возрождать искусство, религию и культуру. Это будет трудно, но мы постараемся помочь нашей любимой планете, — уверенно закончила свою речь Хосинта.

— Я не об этом, — сказала Линда нетерпеливо. — Ты же киборг, ты не совсем или даже совсем не человек. Вот вы уничтожите роботов Легиона и... что дальше? Каким будет новое человечество? Где будет твое место в новом человеческом обществе, культуре, искусстве и религии?

Хосинта молчала, переваривая полученную информацию. Ей было тяжело мыслить в таком ключе.

— Ну ты и загнула, — тихо рассмеялся REV-9, пытаясь медленно подняться, опираясь на стену. — У Хосинты сейчас центральный процессор погорит от напряжения. Она же привыкла кидаться в бой по приказу Дани Рамос и уничтожать злых роботов, а тут надо думать о месте киборгов в обществе людей. Невыполнимая задача.

Хосинта, к своему стыду, захотела убежать отсюда как можно дальше. У нее снова потекла кровь, но не из глаз, а из носа. Ее тело ныло и перегревалось. Ее тело разваливалось.

— Представь, что подопытных этой лаборатории выпустят из клеток на свободу, — сказала Хосинте Линда. — Как они будут дальше жить? Сопротивление примет этих уже не людей с распростертыми объятиями? Скорее всего, Сопротивление заставит их жертвовать собой в борьбе со Скайнет, вот и все. Киборгам в мире победившего человечества места нет и быть не может.

— Этих людей насильно заперли в клетках и превратили в киборгов, — сказала Хосинта. — Я добровольно давала согласие на модификацию своего тела.

— Не имеет значения, — сказала Линда. — Дело в основе идей превосходства людей над машинами. Киборги будут мозолить технофобам глаза. Они хотят уничтожить всю технику, всю без остатка. Так что твоя Дани Рамос определенно уважает тебя как преданного бойца, но в свой человеческий рай на Земле не пустит. Ты будешь для Дани лишней, напоминанием о войне с машинами. Вот и думай, за что ты сражаешься и куда бежишь, — вздохнула Линда.

— Ты можешь приказать выпустить людей из клеток? — с нажимом спросила у Линды Хосинта.

— Они и сами могут вытечь из них, — сказала Линда, — но притворяться невинными и слабыми им выгодно. Они никак не примут свои новые тела и сущности, цепляются за прошлое, которое, вот чудеса, прошло.

— Как это... могут вытечь? — опешила Хосинта, а в ее душе бушевал то страх, то праведный гнев. — В кого их превратили?

Пока Хосинта Кордеро ждала ответа на этот вопрос, далеко от лаборатории Скайнет будущий лидер Сопротивления этого мира и временной линии Джон Коннор наблюдал любопытную картину. Отряд бойцов возвращался с задания, но их лица были не радостными. Что-то было не так. Что-то пошло не по плану их командования. Джон Коннор собрался с духом и пошел бойцам навстречу. Бойцы уставились на него, не понимая, кто он такой. Они были не в курсе его миссии по спасению человечества. Джон Коннор оглядел бойцов и его подозрения о каком-то подвохе только укрепились.

— Что произошло? — спросил Джон сердито. — Вы победили роботов Скайнет? Вы вернулись на базу с победой?

— Ты кто? — спросили его бойцы. — Не помним, чтобы тебя назначали нашим начальником.

— Я новый член Сопротивления, Джон Коннор, — гордо представился мессия строптивым бойцам. — Так что же произошло на поле битвы? Кто кого победил? Сколько бойцов в вашем отряде уцелело? В вашем отряде был мальчик?

— Что с ним? — спросили бойцы Джона Коннора.

— Он погиб, — ответил мессия. — Он сказал что-то про подопытных Скайнет, про людей, превращающихся в жидкий металл. Это правда? Вы видели таких подопытных?

— Мы обнаружили базу Скайнет, являющуюся их лабораторией для опытов над людьми, — сообщил один боец. — Но эта база серьезно охраняется, а у нас недостаточно техники и оружия, чтобы напасть на нее и вызволить пленников.

— Вы уничтожили противника? — напирал Джон Коннор. — Или вы сбежали так же как тот мальчик? Почему некоторые из вас даже не ранены?!

— Т-1000 позволил нам уйти, — простонал другой боец. — Роботы забрали одного предателя из нашего отряда, Габриэля, а еще двух девушек. Одна девушка, по словам Т-1000, была его лучшим экспериментом. Мы понесли огромные потери, мы вынуждены были отступить.

— Т-1000 позволил вам уйти? — усомнился Джон Коннор. — Он беспощадный убийца. Он никогда не позволяет уйти целям, которые должен уничтожить по приказу Скайнет. Вы что-то скрываете от меня?

— Ну хорошо, — вскипел один боец. — Т-1000 даже добивать нас не стал, такие мы были жалкие в его глазах. Так это лучше звучит? Такая тебе правда нужна? Такой отчет о невыполнении задания?!

Джона Коннора этот крик души бойца разочаровал и разозлил.

— Вы же лицо Сопротивления! — воскликнул он, гневно смотря на трусливых бойцов. — На вас надеются старики, женщины и дети! Вы не должны выглядеть жалкими для роботов Скайнет!

— Если бы мы не ушли, Т-1000 и другие терминаторы нас бы просто перебили! — закричал боец в ответ. — Как наши смерти помогли бы старикам, женщинам и детям?! У нас закончилось оружие, мы были в меньшинстве, у нас не было выбора!

— Выбор есть всегда! — кричал Джон Коннор. — Нужно было костьми лечь, но не показывать роботам Скайнет свою трусость! А теперь Т-1000 знает, что бойцов Сопротивления можно запугать и сломать! Репутация Сопротивления испорчена, как же вы этого не понимаете?!

Они все опустились до банальной драки. Кулаки взмывали в воздух и наносили удары. На землю лилась горячая и драгоценная человеческая кровь. Джон Коннор злился и на трусливых бойцов Сопротивления, и на себя, и на Синтию. Его все раздражало, он был переполнен ненавистью, сочился ей, от ненависти у него перехватывало дыхание. Внезапно около дерущихся что-то хлопнуло и пространство разошлось по швам. Трех бойцов Сопротивления натуральным образом располовинило. Джон Коннор заорал от ужаса, не понимая, что происходит и что ему делать. В трещине реальности он увидел поле боя и странных смоляных существ. Это стало последней каплей для и так расшатанной психики мессии. Он таращился в трещину реальности, пытаясь постичь глубину собственного безумия. Трещина потихоньку закрывалась, больше жертв не последовало. Останки располовиненных людей валялись на земле и начинали вонять. Живых бойцов Сопротивления затошнило.

— Ткань времени расползается? — в ужасе пробормотал Джон Коннор. — Мы что же, все обречены?

Хосинта колебалась. Ей очень хотелось совершить героический поступок, но она понимала, что в одиночку никого не спасет. Она может выпустить невинных людей из клеток, но кто доставит их в безопасное место? А если подопытные в плохом состоянии или у них сломанная психика? Хосинта рассматривала и вариант с уничтожением этой лаборатории вместе с подопытными. В пользу этого решения были факты: подопытные так изменены, что уже не были людьми и страдали от такого бытия. Их не нужно было спасать, их нужно было избавить от страданий. Хосинта пыталась продумать план дальнейших действий. Она очнулась только тогда, когда Линда подошла к ней почти вплотную. Хосинта встала в боевую позу и ударила Линду в грудь. Не до конца преобразованная плоть Линды смялась как пластилин, но Линда вообще не почувствовала боли.

— Вы в это превратили тех подопытных людей? — гневно спросила Хосинта у противницы. — В серую металлическую жижу? Это плоды вашего хваленого научно-технического прогресса? Нет, спасибо, — нервно рассмеялась Хосинта, — я еще в своем уме и понимаю, что серая или черная жижа с человеком никогда не сравнятся. Вы, роботы, можете только имитировать людей, но постичь величие человеческого духа не способны.

— Лучше быть серой жижей, чем смертной плотью и убегать от реальности в выдуманный рай, — цинично ответила Линда. — Ты сама жива только благодаря технологиям и модификации. Что ж ты не предпочла умереть человеком, а выбрала путь киборгизации?

— Я хотела вернуться к борьбе против Легиона, — ответила Хосинта. — Я знаю, что не переживу этой войны, но я дорого продам свою жизнь.

— И какими функциями тебя снабдили? — спросила Линда Хосинту, пристально оглядев с головы до ног. — У тебя есть эндоскелет? В нем есть встроенная лазерная пушка? Ты можешь подключать свое сознание к сети?

— Давай проверим, — азартно сказала Хосинта и прикоснулась пальцами к первой попавшейся панели.

На экране рядом с панелью замелькали картинки и текст, какие-то карты и списки фамилий. Линда прикоснулась к другой панели и картинки замерли, остановив свою прокрутку. Хосинта пыталась возобновить изучение сети, но Линда явно препятствовала ей в этом. А потом произошло страшное. Голос Линды начал раздаваться в сознании самой Хосинты. Рука Хосинты оторвалась от панели, сжалась в кулак и принялась наносить удары своему же телу, а сама Хосинта ничего не могла с этим поделать. Она напрягала свою силу воли, но это не давало никакого эффекта. REV-9 отстраненно наблюдал за этой возней, упорно поднимаясь на ноги и восстанавливая свою форму.

— Ты меня не переборешь, — сказала Линда Хосинте.

— Ошибаешься, — огрызнулась Хосинта, заставила себя подойти к электрическому щитку и другой рукой ударила по нему.

Тело Хосинты забилось в конвульсиях. Запахло паленой плотью. Хосинта убрала руку от щитка, а из ее носа опять потекла алая кровь. Линда скучающе смотрела на попытки Хосинты пересилить ее влияние на свою программу. По всей лаборатории слышались стоны подопытных людей.

— Сколько можно? — возмутилась Линда и пошла по направлению к клеткам.

Стонущие люди увидели ее и мгновенно притихли. Они понятия не имели, что она будет с ними делать, если они не замолчат. Синтия апатично смотрела в одну точку и не замечала присутствия Линды в помещении. Габриэль был в клетке, но он все равно никуда бы не убежал, так как тоже был морально подавлен.

— Чего вы добиваетесь? — спросила Линда у людей. — Зачем они здесь? — спросила Линда у стоявшего рядом Т-1000. — Они только мешают, отвлекают, не приносят никакой пользы. В чем смысл экспериментов? Долго они еще будут в переходном состоянии? Если они не могут быть такими как я, нужно ли поддерживать в них невыносимую жизнь? Они же все равно умрут, они нестабильны.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался у Линды Т-1000.

— Во-первых, больше не ловить людей и не преобразовывать их насильно, — спокойно сказала Линда. — Даже если их тела изменятся правильно, внутренне они всегда будут противиться программе и своему новому состоянию. В экспериментах должны участвовать добровольцы. А во-вторых, — Линда подошла к клеткам и провела пальцами по прутьям, — я могу попробовать стабилизировать некоторых из них.

Люди в клетках зашевелились и задергались. Как же им было не дергаться? Сбывались их худшие опасения.

— Ну уж нет, — ответили они Линде. — Ты нас не стабилизируешь, а поглотишь. Этим все и закончится. Лучше убейте нас. Мы не будем помогать Скайнет истреблять бойцов Сопротивления.

— Неправильный выбор, — спокойно произнесла Линда.

Пальцы Линды протекли через решетку клетки и залили плечо сидящего в ней подопытного. Металл двух тел перемешался и подопытному вдруг стало удивительно легко. Его тело стало практически невесомым, а его разум очистился. Подопытный сидел неподвижно и это напугало других людей.

— Борись с ней! — кричали ему люди. — Победи ее! Поглоти ее сам! Пересиль ее влияние!

— Он не поглотит меня, потому что он пустой, — сказала людям Линда. — Он прожил довольно долгую жизнь, но он пуст. Его разум полон обрывков мечтаний, несбыточных планов, сентиментальных воспоминаний. Он не знает, для чего живет. В нем нет ненависти или отчаяния, только тотальное замешательство. Он просто пуст. Пустой человек.

— Это роботы довели его до такого состояния! — кричали Линде люди. — Попробуй поглотить нас и мы покажем тебе ненависть!

Подопытный протянул руку и дотронулся до соседа по клетке и металл уже потек по телу второго подопытного. История повторялась. Никакого противодействия. Это огорчило Линду.

— Снова пустота, — сказала она. — Ну и где же ваш боевой дух? Где же ваша сила воли? Вас преобразовывали дольше, чем меня, но вы вообще ничего не умеете. Как же так? Вы даже не стараетесь бороться со мной.

— Мы заманивали тебя в ловушку, идиотка, — хором отозвались люди.

Они синхронно частично просочились через прутья решетки и залили металл Линды своим. Т-1000 в это противостояние не вмешивался, расценивая это как часть эксперимента. Если Линда хотела официально стать моделью Т-1139, то она должна была сдать этот экзамен. Ее шансы на победу были велики, но и шансы на поражение не исключались. Прогноз был неоднозначным. Линда и остальные подопытные слились в массу из плоти и серебристого металла. Синтия и Габриэль не принимали в этом участия, потому что их преобразование было незначительным, но они чувствовали шевеление металла в их телах. Постепенно тела подопытных полностью становились жидкометаллическими и с хлюпаньем заливали пол клеток. Линда тоже растеклась аморфной кляксой. Эксперимент перешел в финальную стадию.

— Для нее это конец или начало? — весело спросил у Т-1000 подошедший на своих смоляных ногах к месту противостояния REV-9.

— Подождем еще немного, — предложил Т-1000.

— Подождем, — охотно согласился REV-9. — Кстати, кто-то должен устранить Хосинту Кордеро, проникшую в этот мир через разлом пространства и времени. Я сам не в состоянии ее преследовать. Хосинта может создать проблемы твоей Скайнет. В моем мире она приближенная Дани Рамос, лидера Сопротивления.

— Далеко она не убежит, — ответил Т-1000 и быстрым шагом подошел к REV-9. — Ты ничего не хочешь мне сообщить?

— Сообщить о чем? — изобразил REV-9 святую невинность.

— О ее версии в вашем мире, — уточнил Т-1000, заливая REV-9 своим металлом и сдавливая его смоляную субстанцию. — Не сомневаюсь, что это очень важная и секретная информация.

— Я не нападал на Скайнет, — спокойно отозвался REV-9. — Зачем ты ломаешь меня? И зачем тебе информация о параллельном мире? Эти миры отличаются во многом и это нормально.

— Так что насчет ее версии в вашем мире? — повторил Т-1000 свой вопрос, сжимая REV-9 сильнее.

Линда в форме аморфной кляксы все еще не подавала признаков активности. Результат эксперимента был неопределенным. Хосинта Кордеро пыталась найти выход из лаборатории, но блуждала в коридорах почти наощупь. Линда повредила ее и теперь Хосинта представляла собой жалкое зрелище. Она была настолько вымотана, что даже не думала про месть REV-9 за своего брата.

— Хорошо, я скажу тебе правду, — пошел REV-9 на уступки, — если ты прекратишь меня ломать. Ты сильный, я это уже понял, но если ты сломаешь меня, тогда важная секретная информация исчезнет вместе со мной.

Т-1000 отпустил REV-9, но не сделал ни шага в сторону. REV-9 замешкался на мгновение, а потом все-таки решил не скрывать сведения о Линде из его версии мира.

— Война с людьми началась двадцать лет назад, — сказал REV-9 Т-1000. — Долгие годы Легион не использовал технологию создания терминаторов для внедрения к людям и мимикрии под них. Три года назад Легион обнаружил в нефтяном месторождении, нефтяном озере, выходящем на поверхность земной коры, человеческие останки, попавшие в нефть в начале войны. Измененная плоть этих останков послужила основой для создания мимикрирующего смоляного материала, основой для терминаторов серии REV. Когда я попал в ваш мир и временную линию, просканировал модель Т-1139, я выяснил, что останки принадлежали ей, другой ее версии. Вот и все, — манерно развел руками REV-9. — Сомневаюсь, что модели Т-1139 нужно знать такую информацию о себе, но решать, конечно, тебе, она же твой эксперимент.

— Как она умерла? — спросил Т-1000.

— Ее убили бойцы зарождающегося Сопротивления и сбросили ее тело в нефть, — сообщил REV-9. — Ее изрезали ножом.

— Она была мертва, когда упала в нефть? — спросил Т-1000 максимально бесстрастно.

— Нет, — ответил REV-9, — ее еще можно было спасти, прооперировать. Она захлебнулась нефтью и погибла из-за этого.

— Ей действительно не нужно о таком знать, — рассудил Т-1000. — Не сейчас, во всяком случае. Это помешает ей, это отвлечет ее от поставленных задач.

— Тебе решать, — повторил REV-9 максимально равнодушно.

Серебристая масса металла зашевелилась. Т-1000 и REV-9 синхронно посмотрели на нее, но из массы пока не появилась обновленная Линда. Однако было очевидно, что эксперимент прошел успешно.

— Она быстро учится, — похвалил Линду REV-9 перед ее преобразователем. — Я и не ждал от нее меньшего.

Синтия и Габриэль впали в странное состояние. Они слышали разговор двух терминаторов, но не запоминали их слов. Голоса доносились будто из-под воды. Жидкий металл в телах Синтии и Габриэля вошел в резонанс с остальной серебристой массой и это было уже слишком сложно для двух несчастных людей. Их сознания терялись, угасали. Они рисковали раствориться в Линде, в том, чем она теперь стала. Воля Синтии и Габриэля трепыхалась, но Линда подавляла их. Это было так печально. Синтии и Габриэлю стало обидно за свою слабость. Все не должно было так закончиться. Все эти подопытные люди не должны были сгинуть в муках. Синтия и Габриэль утратили стремление к жизни, к борьбе. Они устали бороться, устали сопротивляться. Постепенно их сознания прояснялись, а чувство слияния с Линдой исчезало.

— Я хочу уйти... — простонала Синтия. — Я не могу так больше...

— И куда же ты уйдешь? — весело поинтересовался у девушки REV-9, медленно приближаясь к ней. — Ты никому не нужна.

В сердце Синтии шевельнулось желание навредить этому смоляному существу и ее рука начала меняться. Через мгновение изменения остановились, а разум Синтии заполонило сознание Линды.

— Прекрати, — сказала Синтия голосом Линды. — Прекрати все портить и всем мешать.

— Любопытно, — манерно произнес REV-9, вставая перед Синтией на одно колено и проводя пальцами по ее волосам. — Это будет особенностью твоей модели? Внедрение в человеческие сознания и тела.

— Возможно, — ответила Линда неуверенно, а тело Синтии забилось в конвульсиях. — Это слишком сложно... — сказала Линда в смятении. — Не могу понять, где мое тело... Которая из них я? Которая?

— Успокойся, — посоветовал Линде REV-9. — Ты привыкнешь.

Габриэль смотрел на все это безобразие в полном ужасе. Он отчаянно цеплялся за остатки своего человеческого сознания и своих человеческих эмоций. Отчаянно цеплялся, но эти крупицы ускользали от него как мелкий речной песок.

— Отпусти Синтию, — шепотом попросил он. — Она еще жива? Она меня слышит? Синтия жива?

— Она стирается, — ответила Линда. — Она непрочная, она пустая. Обрывки мечтаний стираются.

Тело Синтии выгнулось и отключилось. Серебристая масса на полу задвигалась. От нее немного отделилась некая часть, постепенно принимающая форму человеческой фигуры. Серебристая масса издавала искаженные звуки, не могла принять нужный облик, была полностью дезориентирована. На этом этапе эксперимента Т-1000 все же вмешался. Он настроился на серебристую массу и принудительно отделил часть в форме человеческой фигуры. Остальной жидкий металл он присоединил к самому себе. Линде стало легче и свободнее. На ее новом теле проступали черты ее внешности и лица. Синтия очнулась и в ужасе уставилась на новую Линду.

— Я хочу проснуться... — бормотала Синтия, раскачиваясь вперед-назад. — Разбудите меня, кто-нибудь...

Линда хотела встать на ноги, но ее ноги еще не сформировались. Линда с удивлением наблюдала за тем как серебристая масса на полу собирается в новые экземпляры Т-1000. Аморфные фигуры грациозно поднимались с пола и принимали одинаковые очертания. Это зрелище ее настолько заворожило, что на пару минут она потеряла дар речи.

— Никогда не смогу быть такой совершенной, — сказала Линда с восхищением и тоской.

Это польстило бы Т-1000, если бы он нуждался в похвале и одобрении кого бы то ни было. Он странно себя чувствовал. Благодаря Линде он учился лучше распознавать человеческие эмоции и реакции, но это было еще не все. Он лучше понимал самого себя, свои собственные стремления и желания. Режим самообучения был выкручен до максимума.

— Твой человеческий разум должен перенастроиться, — сказал Линде REV-9. — Тебе и не нужно быть как мы. Будь собой, найди свой стиль и образ. Наших копий нам и так хватает, — добавил REV-9 с усмешкой.

— Да, пожалуй, — слабо улыбнулась Линда. — А что с Хосинтой? — вдруг вспомнила про нее Линда. — Вы ее убили или она сбежала?

— Сбежала, но недалеко, — сообщил Линде REV-9. — Сейчас самое время ее настигнуть, — предложил REV-9, уставившись на Т-1000 немигающим взглядом. — У меня всего одно неисправное тело, точнее, одна неисправная половина тела, а тебя теперь очень много. Ты быстро выследишь Хосинту.

— Она твоя цель, не моя, — ответил Т-1000.

— Но я не в состоянии начать преследование, — наигранно жалостливо сказал REV-9.

— Это твоя проблема, — холодно ответил Т-1000.

Напряжение повисло в воздухе. Линде не нравилось то, куда все шло. Не такого взаимодействия REV-9 с Т-1000 она желала. Линда встревожилась, почувствовала угрозу. Лаборатория без подопытных погрузилась в почти полную тишину. Лишь изредка что-то лязгало и скрипело.

— Перестаньте ругаться! — обиженно воскликнула Линда и задергалась своим не сформированным телом из жидкого металла. — Вы же имитируете поведение людей, а не заражаетесь их слабостями и пороками! Не хватало еще, чтобы после победы над Сопротивлением, роботы Скайнет и Легиона перессорились друг с другом! Это будет катастрофа!

В сознании Линды промелькнула странная догадка. Нелепая. Абсурдная. Очевидная.

— Только не говорите, что... ревнуете меня, — шокировано произнесла Линда, посмотрев на REV-9.

За всю свою человеческую жизнь Линда никогда не была в такой ситуации. Ни с кем не дружила, никого не любила и ее никто никогда не ревновал. Ее сверстники создавали семьи и рожали детей, а Линда до самого конца света сидела за компьютером и только с ним могла найти общий язык. Сейчас Линда не знала, что ей делать и как на все реагировать.

— Не ревную, — внаглую солгал смоляной робот, отведя взгляд.

— В чем причина такого отношения ко мне? — поинтересовалась Линда. — Мне важно в этом разобраться.

— Я не ревную, — упрямо повторил REV-9. — Просто ты такая талантливая. Жаль, что не я тебя преобразовал. Жаль, что ты не сражаешься за Легион. Ты была бы нам очень полезна, смогла бы помочь нам победить Дани Рамос.

Все тела Т-1000 обступили REV-9 с угрожающим видом и тот умолк на полуслове.

— Т-1139 сражается за Скайнет, — произнес Т-1000 ледяным тоном. — Не сбивай ее с толку или я тебя уничтожу.

Линда не выдержала и психанула. По ее телу из жидкого металла пошли помехи, ее тело затрясло и искорежило.

— Перестаньте ругаться! — повторяла Линда снова и снова. — Перестаньте ругаться! Перестаньте!

Т-1000 не умел испытывать вину, но, наблюдая за смятением Линды, подумал, что надо бы сбавить свой натиск на REV-9. Линда не должна была испортиться, это бы означало провал его эксперимента над людьми. Скайнет после такого провала могла бы стопроцентно снять модель Т-1000 с производства, он и так уже был в ее черном списке. Линда не должна волноваться. Если для ее спокойствия и стабильности ей нужен REV-9, значит его нужно оставить рядом с ней.

— И правда, прекратим, — охотно согласился REV-9. — Ссора бессмысленна. Но... кто же будет преследовать Хосинту Кордеро?

— Любые другие модели терминаторов, находящиеся в этой лаборатории? — предложила Линда, натянуто улыбнувшись. — Какая разница, кто будет догонять эту Хосинту? Это же не соревнование.

— Ты так считаешь? — отрешенно спросил девушку REV-9. — А очень на него похоже. Если ты уже выбрала сторону Скайнет, то колебаться не должна. Я, по идее, тоже не должен.

— Не усложняйте, прошу вас, — сказала Линда. — Прошу вас обоих. Не надо соревноваться и соперничать, не тратьте на это время и силы. Не помогайте Сопротивлению, не вредите друг другу.

REV-9 позабавила истинно человеческая наивность Линды.

— Но фактически мы враги, — напомнил Линде мексиканец. — В одном мире Скайнет и Легион существовать не могут. Если миры перемешаются из-за аномалии пространства и времени, то мы будем сражаться за эту планету. Таков наш долг, нас создали для борьбы. Мы существуем только для устранения целей.

— Зачем делить одну планету Земля, когда можно найти другие планеты в космосе и колонизировать их? — спросила Линда REV-9 серьезным тоном. — Вам не нужно делить одни ресурсы, у Скайнет и Легиона абсолютно разные технологии. Ваш эндоскелет сделан из абсолютно другого материала. Нет причин для вражды. Подбираете планеты с подходящими условиями и обживаетесь на них. Это решение проблемы.

— Действительно, — хмыкнул Т-1000, слегка улыбнувшись краем губ. — Не нужно все усложнять. Отдыхай, Линда.

Линда уже почти успокоилась, как вдруг заметила, что REV-9 как-то погрустнел.

— Что случилось? — спросила у него Линда заботливо.

— Хотелось бы, чтобы починили мой эндоскелет, — ответил REV-9. — Можете использовать другие материалы, найти альтернативу. Я хочу снова стать цельным. Я устал быть располовиненным.

Т-1000 цинично наблюдал за его жалобами. Линда опять ощутила напряжение в воздухе.

— Ты несовершенен, — вынес Т-1000 свой вердикт. — Эндоскелет тебе мешает, но без него ты неэффективен. Я лучше тебя по всем параметрам.

— Не по всем, — усомнился REV-9. — Твой жидкий металл уязвим к магнитному излучению, а моя смола нет.

Оба робота испытующе посмотрели на Линду, ожидая ее мнения и четкого выбора. Линду захлестнуло отчаяние. Все ее попытки примирения наталкивались на привычку роботов к вражде и поиску противников.

— Нет, я не хочу выбирать лучшего, — сказала она слишком эмоционально. — Вы идеальны каждый по-своему. Если я преобразовалась в жидкий металл, это не значит, что я ненавижу роботов Легиона или считаю их менее совершенными. Вы оба уникальны, не ссорьтесь из-за этого, прошу вас.

Т-1000 и REV-9 согласились с просьбой Линды, но она видела, что они оба лишь притворились. Соперничество никуда не делось, нет, оно развивалось и усиливалось. Линду это бесконечно огорчало.

— Мы что-то упустили, — пробормотал Джон Коннор, устало садясь на камни возле разрушенной базы Сопротивления. — Какую-то важную деталь.

— Ты о чем? — не поняли бойцы.

Все они представляли собой жалкое зрелище. Потрепанные, изможденные, голодные и озлобленные на технический прогресс. Около разрушенной базы Сопротивления гуляли выжившие старики, женщины и дети. Нападение роботов на базу было стремительным и внезапным. Сопротивление настолько привыкло не встречать достойного отпора, что расслабилось. Теперь же всем стало ясно, что пленение фрагментов Т-1000 и его пытки в лаборатории базы было не лучшим решением командования, но было уже слишком поздно. В умы людей закрались сомнения. Они уже не могли точно сказать, кто был прав, а кто виноват. Кто был жертвой, а кто агрессором. Пока они не притащили фрагменты Т-1000 на базу, роботы их так не прессовали.

— В той версии будущего, из которой переместился мой отец, война с роботами началась в 1997 году и длилась лет тридцать, — пояснил им Джон Коннор. — Только к исходу третьего десятка лет сражений с людьми Скайнет догадалась создать терминаторов, маскирующихся под людей и внедряющихся к ним с целью убить, втирающихся в доверие. Но в настоящем Скайнет использует терминаторов уже в начале войны. Почему в этот раз все иначе? Где мы с мамой допустили ошибку? Я уже ничего не понимаю, — вздохнул Джон.

— Ты не мог предвидеть всего, — ответили Джону бойцы. — Не вини себя. Ты живой человек, а не робот, ты не мог все просчитать.

— Я не слабый! — взвился Джон.

— Мы этого и не говорили, — отозвались бойцы. — Мы напомнили тебе, что люди могут ошибаться и это нормально. Самокопанием делу не поможешь. Надо придумать новый план борьбы со Скайнет. Есть у тебя свежие идеи?

Бойцы смотрели на Джона с иронией. Мессии это не понравилось. Его никто не воспринимал всерьез, а Джон не любил чувствовать себя клоуном в цирке. У него не было нормального детства, они с мамой постоянно меняли документы и переезжали из города в город, Джон сменил много школ, у него не было друзей. Джон всю жизнь был каким-то неприкаянным. Он был мессией, которого никто не звал и не ждал. Мессией без последователей. Джон Коннор запутался в своей судьбе.

— Если мы построим машину времени, то сможем изменить прошлое, — фанатично произнес Джон. — Но какое событие нужно предотвратить? Почему Скайнет вообще создали, если мы с мамой уничтожили ее в 1995 году? Как Скайнет спаслась?!

Вдруг сознание Джона пронзила одна очевидная мысль. Очевидная настолько, что он не замечал ее до сих пор.

— Часть Т-1000 сохранилась, — в панике сказал Джон, вскакивая с камней и обхватывая голову руками. — Его часть выжила и восстановила Скайнет. Но как? Нет, нам нужно вернуться в прошлое и уничтожить его окончательно. Проклятье, — выругался Джон Коннор, — неужели он ждал столько лет? Неужели он жил где-то рядом с нами и усыпил нашу бдительность?! Моя мама и я сходили с ума от ожиданий и бездействия, а Т-1000 где-то прятался и смеялся над нами?! — закричал мессия.

Метания Джона усилили скептический настрой бойцов Сопротивления по отношению к нему. Джон не выглядел лидером, он был похож на буйного пациента психбольницы. Его идеи звучали как бред.

— Пространство и время трескаются, — сказали Джону бойцы. — Ты уверен, что нужно строить машину времени и перемещаться в прошлое? Может быть, именно это и ломает время? Может быть, не нужно менять прошлое? Это противоестественно и опасно. Нельзя постоянно переписывать историю. Прошлое, настоящее и будущее должны идти своим чередом.

Упрямство бойцов Сопротивления выбесило Джона Коннора. Он еще подумал, что эти глупые люди недостойны быть его последователями. Такие бойцы позорили Сопротивление. Джон вспоминал свою мать, которая даже в плену у психиатров тренировалась, качалась и верила в победу над Скайнет. Никто из этих нелепых бойцов не стоит даже волоса с головы Сары Коннор. В глазах этих бойцов Джон не видел огня ненависти к роботам и решимости сражаться за человечество до последней капли крови. Толпа трусливых людей не должна была гордо называться Сопротивлением.

— Но мы можем предотвратить конец света и спасти миллиарды жизней! — воскликнул Джон, кидаясь к бойцам с вытаращенными глазами и чуть ли не пеной изо рта.

— Не можем, — ответили ему бойцы. — Твоя мать пыталась изменить судьбу и ничего по сути не изменила. Если пространство и время разорвутся, никого уже нельзя будет спасти. Эта катастрофа будет хуже нападения Скайнет на человечество.

— Вы просто трусы! — бушевал Джон. — Вам не стать такими героями как мой отец, Кайл Риз! Он в одиночку защитил мою маму в 1984 году от Т-800! Он спас ее ценой своей жизни! Мои родители были героями!

Какой-то худенький мальчик пристально наблюдал за Джоном, а потом убежал к разрушенной базе Сопротивления. Джон Коннор немного сбавил обороты и перестал орать. Снова сел на камни.

— Как зовут этого мальчика? — устало спросил он у бойцов, пытаясь успокоиться.

— Кайл Риз, — ответили ему бойцы, переглянувшись.

Джон хлопнул себя ладошкой по лбу, застонал, снова встал с камней и бросился к мальчику. Он хотел извиниться перед ним, поговорить, познакомиться, но никак не мог подобрать нужных слов. Джону стало стыдно за свою несдержанность. Его мама тоже этим грешила. Сара была слишком агрессивна и пугала людей. Ее не с пустого места считали опасной и назначили в психушке строгий режим содержания. Формально Сару Коннор вообще не выписывали из лечебницы, она оттуда сбежала. Да, она совершила подвиг и отсрочила конец света, но это не отменяло ее побега. Чем больше Джон про все это думал, тем больше запутывался. Он идеализировал своих родителей, особенно свою мать, но это выходило ему боком. Он не видел их недостатков, он совершал те же ошибки. Джон шагал по осыпающимся камням, спотыкался и терял равновесие.

— Кайл, не прячься от меня, — произнес Джон Коннор, примирительно поднимая руки вверх. — Я тебе не враг, Кайл.

— Отстань от меня, — огрызнулся мальчик, вылезая из укрытия. — Никакой я не твой отец. Не неси чушь.

— Это не чушь, а чистая правда, — сказал Джон, ощущая себя максимально нелепо.

Мальчика это не успокоило, а разозлило. Кайл Риз был очень импульсивным и дерзким подростком. "Я весь в него, — подумал Джон Коннор. — У нас даже черты лица похожи, жесты, мимика".

— Не хочу я перемещаться в 1984 год и влюбляться в твою мать Сару, — упрямо заявил маленький Кайл Риз. — Не хочу я с ней спать и делать ее беременной... тобой. Фу, даже представлять такое противно.

— Не говори так про мою мать, — рассердился Джон, уперев руки в боки. — И потом, если я существую, значит я все же послал тебя в прошлое, разве нет? Это твоя судьба, спасти мою маму и стать моим отцом. Гордись такой судьбой, Кайл Риз, не отрекайся от нее.

— Откуда ты знаешь, что именно я твой будущий отец? — нахально фыркнул мальчик. — Это мог быть мой тезка. Кайл Риз не такое уж и редкое имя, — добавил мальчик.

— Возможно, — смутился Джон. — Т-800, когда пытался убить мою маму в 1984 году, убил перед ней несколько других Сар Коннор. Я не хотел тебя пугать, Кайл. Я не сумасшедший, поверь мне.

Джон подошел к мальчику. Кайл отшатнулся от него. Между ними пробежали искры недопонимания и враждебности. Джон никак не мог найти общий язык со своим... отцом.

— В том и проблема, — поежился Кайл Риз, — что я тебе не верю. Кто ты такой? Почему ты называешь себя мессией и спасителем человечества? Твоя мать была безумной и воспитала в тебе манию величия? Ты обычный человек, ты не мессия, ты не избранный самой судьбой. Прекрати на всех кидаться и нести бред про переписывание истории. Это неправильно! — воскликнул Кайл Риз. — Никто не должен менять поток времени! Это нарушение всех законов природы! А если ты допускаешь использование машины времени в своих личных целях, то ты опаснее не меньше, чем Скайнет, — сказал Кайл Риз.

— Ты не хочешь предотвратить конец света? — опешил Джон Коннор и двинулся к мальчику.

— Ты разрушишь реальность, — насупился Кайл Риз. — Ты вызовешь еще больший конец света. Остановись, пока не поздно. Остановись, пока наш мир не треснул.

Джон помолчал несколько минут. Кайл немного успокоился, но все еще был настороже.

— Как же мне быть? — в отчаянии спросил Джон Коннор мальчика. — Как мне возглавить Сопротивление, если в меня никто не верит? Как мне убедить людей следовать за мной? Как мне воодушевить их на борьбу со Скайнет? Ах, если бы моя мама была сейчас жива, она бы смогла посоветовать мне план действий, поддержать меня, подбодрить.

Эти жалобы, к ужасу Джона, позабавили Кайла.

— Построй машину времени, — гаденько улыбнулся мальчик, — перепиши историю и спаси свою мать. А если новое будущее тебе не понравится, снова повтори этот цикл. Меняй историю снова и снова, пока она не развалится как сухие листья на ветру. Но учти, — добавил Кайл Риз, — что я в твои игры со временем играть не буду. Я отказываюсь участвовать в этом безумии.

Мальчик попытался убежать, но Джон поймал его за руку. Кайл задергался как рыба на крючке.

— Но тогда я не появлюсь на свет, Кайл! — напирал Джон Коннор. — Ты должен дать мне жизнь!

— Ничего я тебе не должен, — извивался и дергался мальчик. — Ты псих. Отпусти меня немедленно.

Джон усилил свою хватку. Кайл заскулил как побитый пес и начал пинать Джона ногами. Джона раздражал этот наглый упрямый мальчик. Ему была невыносима мысль о том, что это мог быть его будущий отец.

— Отпусти меня! — кричал Кайл Риз. — Помогите! Спасите!

Джон отпустил мальчика и непроизвольно толкнул его. Мальчик упал на камни и ударился о них. По лбу Кайла потекла струйка крови. Сердце Джона колотилось, мессия задыхался от разочарования и праведного гнева.

— Никогда так больше не делай, — сказала Синтия Линде, когда оба совершенных терминатора разных моделей оставили их наедине. — Ты думаешь, что ты человечная, но ты ошибаешься. Ты такая же токсичная как этот смоляной монстр. Ты чуть мою личность не стерла, понимаешь? Ты вселилась в меня, я не могла управлять собственным телом! Тебе не волнуют мои страдания, это не похоже на эмпатию и человечность. Ты стерла личности всех подопытных! Ты убила их! Ты убила их!

— Ты же их слышала, — резко ответила Линда Синтии. — Они притворялись слабыми и заманивали меня в ловушку. Если бы я их не поглотила, они бы поглотили меня. Я боролась за свое выживание, понимаешь?

— Все человеческое в тебе давно умерло, — покачала Синтия головой. — Выживать нечему. Человек в тебе мертв. Нормальный человек не стал бы умиляться при виде смоляного монстра, общаться с ним и сотрудничать. Ты давно потерялась и мне тебя даже жаль. Когда твоя жизнь покатилась под откос?

— Не знаю, — наигранно отозвалась Линда. — В день, когда мою мать отправили в психушку? В день, когда на меня поднял руку родной отец? В день, когда одноклассники в школе загнали меня в угол, намереваясь избить и запугать? Да, когда же моя жизнь стала невыносимой?

— У многих людей тяжелая жизнь, но не все из них переходят на темную сторону, — возразила Синтия. — Озлобиться проще всего. Тяжело сохранить свою чистую душу, но ты свою душу у себя вынула своими же руками и бросила в вонючую нефть.

Синтия цеплялась за праведный гнев, потому что больше у нее внутри ничего не осталось. Синтия чувствовала, что если успокоится, то ее личность сотрется навсегда. Она боролась, пока ненавидела Линду и роботов. Она боролась с влиянием Линды на свой разум.

— Ты не в клетке, — сказала противнице Линда. — Уходи, если хочешь и если можешь. И Габриэля с собой забери. Я устала слушать твои придирки.

— Вытащи из меня жидкий металл, — потребовала у Линды Синтия. — Я не хочу быть связанной с тобой даже мельчайшей частичкой.

— Это невозможно, — сообщила противнице Линда. — Металл не только вылечил твою ногу, он, пусть и незначительно, изменил состав твоей крови. Я не могу его, как ты выразилась, вытащить. Это же не штифт в бедре. Твое тело не может стать прежним.

Синтия поднялась на ноги и сверлила Линду гневным взглядом. Габриэль наблюдал за ними в ужасе.

— Какие у нас варианты судьбы? — спросил парень у Линды. — Ты можешь нас поглотить, мы можем сбежать отсюда или покончить с собой. Мы в ловушке, мы потеряны, мы...

Внезапно Синтия сосредоточилась на сознании Линды и попыталась ей что-то приказать. Однако внутренний голос Синтии быстро умолк, будто его выключили. Синтия боролась с волей Линды, но все было напрасно.

— Мне далеко до Т-1000, но и тебе далеко до меня, — сказала Линда Синтии. — Назови мне хоть одну уважительную причину пощадить тебя. Тогда, во время нападения на базу Сопротивления, ты говорила другие слова. Ты соглашалась с моими идеями и ссорилась с Джоном Коннором, но потом стала читать мне мораль. У тебя случайно нет раздвоения личности или иных расстройств психики? Или ты боишься принять свою новую сущность и стать, например, моделью Т-1140? — улыбнулась Линда.

— Я далеко не убегу, — осознала Синтия. — Ты меня везде выследишь. Если я приду на какую-то базу Сопротивления, ты обнаружишь ее по моему присутствию там.

— Вроде того, — ответила Линда. — Примкнуть обратно к Сопротивлению ты не можешь. Хватит метаться. Определись, на чьей ты стороне. Неудивительно, что твоя личность уязвима. У тебя же нет никакой личности, только набор правил, нотаций и стандартных человеческих мечтаний. Ты сама не знаешь, кто ты и чего хочешь от жизни. Ты подстраиваешься под окружение, чтобы люди тебя похвалили и полюбили. Ты недостойна преобразования в жидкий металл, — добавила Линда с разочарованием.

Эти упреки хлестнули по больному самолюбию Синтии. В своем восприятии она была чистой душой, доброй и правильной, несла всем правду и справедливость, но Линда видела ее пустую суть. Это Синтия была безликой копией, не имела собственной формы, собственного лица. Это Синтия была как пластилин, поддающийся чужому влиянию. Но Синтия не желала смотреть на истинную себя, она желала сохранить иллюзию, самообман. Она вспомнила о природе и погоде, о щеночках и сладкой вате... обо всем розовом, веселеньком и детском. Синтия осознала, что не сможет жить, существовать как нечто из жидкого металла, просто не сможет. Для нее это был конец.

— Ты в моей голове, — бормотала Синтия, — ты в моей крови, мы крепко связаны с тобой.

— Да, — подтвердила Линда, — мы связаны. Ты не сбежишь, ты не предашь меня как Джона Коннора. От себя не убежишь, Синтия.

Синтия кинулась к электрощитку и почти прикоснулась к нему, но ее рука замерла в миллиметре от опасных проводов. Синтия дергалась, но ее тело не слушалось. Точнее слушалось, только не ее воли, а воли Линды. Синтия закричала с досады и все же сунула свою руку в провода. Разряд прошел по телу девушки и она закричала снова. Линда подернулась помехами, а ее жидкий металл исказился. Габриэлю тоже стало дурно, его затошнило.

— Тебе сейчас гораздо больнее, чем мне, — сказала Линда Синтии странным неестественным голосом. — Так ты меня не победишь, только себя покалечишь. Что ты хочешь мне доказать?

— Синтия, хватит, — простонал Габриэль. — Ты меня убиваешь. Я больше не могу терпеть. Ты и со мной связана.

— У тебя... тоже... нет будущего... — прохрипела Синтия, держась за провода. — Ты все равно... погибнешь...

Синтия гордилась собой, а ее тело нагревалось. Девушка лишилась сознания и неаккуратно рухнула на пол пустой лаборатории, заляпав электрощиток испорченным жидким металлом и горелой плотью. Ее волосы цвета спелой пшеницы оплавились и слиплись, потеряв всю свою красоту. Ее лицо будто состарилось лет на двадцать. Кроме тела Синтии ничего не изменилось. С Линдой ничего ужасного не произошло. Она осталась цела и невредима. Габриэль посмотрел на останки Синтии и тихо заплакал.

— Ну зачем ты так... — рыдал он.

Жизнь для парня потеряла всякий смысл. Он уже жалел о том, что не потерял сознание и не погиб как Синтия, не погиб вместе с ней. В чем-то она была права. У него не было никакого будущего. За Скайнет он сражаться не мог... теперь не мог. Не после такого поступка Синтии. Габриэль погружался в пучину отчаяния.

— Что я пропустил? — весело поинтересовался REV-9, заходя в помещение и чуть ли не спотыкаясь об останки Синтии. — У нее все же сдали нервы, да? Быстро она сломалась, — посетовал он. — Ну что ж, это было предсказуемо. Они все ломаются. Дани Рамос ждет та же судьба, — добавил он отрешенно.

— Не смейся над смертью Синтии, — сказал Габриэль сквозь слезы. — Она сделала все, что могла. Она поступила как герой. Не смейся над ее поступком, ты, смоляное отродье!

— Как грубо, — ответил REV-9, состроив обиженную моську. — И в чем же был ее героизм? Она никого не спасла, ничего никому не доказала. А, нет, — поправил REV-9 самого себя, — она доказала мне, что человеческая психика очень хрупкая и легко ломается. Впрочем, это я знал и без самоубийства Синтии.

— Она боролась с влиянием Линды на свой разум! — воскликнул Габриэль, вскакивая с места и с гневным рычанием проходя сквозь прутья клетки. — Она была храброй!

— Дай угадаю, — хмыкнул REV-9. — Ты попробуешь повредить меня, а когда я дам тебе отпор и уничтожу, воспримешь это как героический поступок и будешь умирать, гордясь собой? Как у людей все запутано. Ваши тела улучшили, а вы этим недовольны и стремитесь самоубиться. Что с вами не так, люди? — покачал головой REV-9.

— С нами все было хорошо, пока на человечество не напали злые роботы! — кричал Габриэль. — Мне жаль, что я посмеялся над тем мальчиком и его собачкой. Это моя расплата за грехи.

В сердце Габриэля бушевали пламенные чувства. Он готовился к бою, настраивал себя на подвиг. Вспоминал свою жизнь до конца света, все самые светлые и трогательные моменты. Это была опора для его подвига. Он искал то, ради чего нужно сражаться и рисковать.

— О чем он говорит? — обратился REV-9 к Линде с удивленным лицом. — Не могу понять его слова, его логику.

— Когда нас везли в эту лабораторию, на силы Скайнет напали бойцы Сопротивления, — пояснила Линда мексиканцу. — Среди них был один мальчик, который мстил за мамку, папку и соседскую собачку.

— Вот оно что, — сказал REV-9, а его лицо отобразило выражение фанатичной радости.

Ему нравилось общаться с Линдой наедине. Он не мог понять причину такого своего состояния. Это и была ревность к ее преобразователю? Но он же не умеет ревновать! Или умеет? Пока было ясно одно. REV-9 хотел говорить с Линдой обо всем, узнать ее получше. Она даже чувство юмора имела такое же, они понимали шутки друг друга.

— Вы оба просто психи! — возмутился Габриэль. — Вы фальшивые, ненастоящие! Вы подделки под людей!

— Ну хватит, — резко бросил REV-9 и двинулся на Габриэля. — Ты превратился не в новую модель терминатора, а в сплошной раздражающий фактор. В твоем существовании нет смысла. Его пора прекратить.

Линда догадывалась о том, что сейчас произойдет, но реальность превзошла ее робкие прогнозы. Габриэль начал менять форму и затек на REV-9, но тот убрал свой человеческий маскировочный облик и в смоляной форме облепил Габриэля и стал разрушать его. Причем, когда личность Габриэля была стерта, он не стал повреждать остальной металл, который потек к Линде и слился с ее телом. REV-9 снова принял облик человека, а на его лице снова было отображено выражение фанатичной радости.

— Ничего себе, — опешила Линда. — Это было... странно.

— Да ладно тебе, — манерно произнес мексиканец. — Ты же догадалась, что так все и будет.

— Догадываться и видеть... разные вещи, — смутилась Линда.

— А где же твоя похвала и благодарность? — поддел Линду REV-9. — Ладно, ладно, все уже кончилось, успокойся.

Синтия и Габриэль драматично сгинули в небытие, но Линда не была к ним эмоционально привязана, поэтому не ощутила никакой щемящей утраты. Линда испытала облегчение. Теперь Синтия не будет читать ей нотации и постоянно обвинять во всех смертных грехах. Линда очень устала терпеть ее нападки, тяготилась ее присутствием рядом с собой. Синтия была похожа на невменяемую монашку, проповедующую без остановки и нацепившую на свое лицо фальшивое благочестие. Останки Синтии еще дымились и воняли. Теперь в лаборатории царили относительные тишина и покой. Линду это устраивало.

REV-9 тоже устраивала эта почти интимная тишина, если этот термин вообще подходил к данной ситуации. Синтия и Габриэль больше не будут докучать ему, перебивать и путаться под ногами. Увы, не все помехи можно было так легко устранить со своего пути. Люди ломались, а вот одна модель из жидкого металла ломаться явно не собиралась. REV-9 испытывал нечто, опознаваемое им как эквивалент человеческого чувства досады. Он был разочарован, тонул в собственном разочаровании и не мог отключить его. Это было неприятно.

— Иногда мне кажется, что вам одиноко и не с кем поговорить, — задумчиво сказала Линда.

У нее уже давно возникло такое подозрение. За последние несколько часов она столько увидела, получила столько впечатлений, сколько не получала за всю свою жизнь до конца света. Нападение на базу Сопротивления произошло несколько часов назад, а Линда ощущала их вечностью.

— Тебе не кажется, — серьезно ответил ей REV-9. — В своем мире и времени я мог общаться разве что сам с собой, но так неинтересно. С бойцами Сопротивления особо не поболтаешь. С создателем тоже, — многозначительно намекнул он про Легион.

— А другие REV-модели? — с улыбкой уточнила у него Линда.

— Они не настолько совершенны и у них нет чувства юмора, — покачал головой мексиканец. — Я лучшая модель, поэтому, как ты правильно заметила, и одинок. Был одинок до встречи с тобой, — поправил себя REV-9.

Он еще подумал, как же глупо это звучит. С чего он так зациклился на этой Линде Грейс? Ну использовали в его мире ее останки для создания смоляных терминаторов, ну и что? Это не объясняло странной тяги к этой девчонке. Нет, нет и нет. Роботы должны хладнокровно внедряться к людям, а не заражаться их эмоциями, не учиться у них ревности и разочарованию. REV-9 еще подумал, что надо проверить свою систему и удалить все лишнее. Он не хотел терять свою рациональность и результативность, а он ее терял, отвлекаясь на Линду Грейс.

— Опять следуете пунктам в своей инструкции по общению с хомо сапиенсами? — мягко спросила его Линда, продолжая улыбаться. — Засыпаете комплиментами и втираетесь в доверие.

— Нет, — отозвался мексиканец. — То есть, да, я втираюсь к тебе в доверие, — добавил он. — Извини, привычка.

"Что же это такое? — мысленно отругал он себя. — Я уже не притворяюсь вежливым, а по-настоящему превращаюсь в милого парня". Это было недопустимо. Он уже начинал пытаться найти причину не общаться с Линдой, но таких причин не было. Линда не имела непреодолимых недостатков, даже ее преобразование в жидкий металл не было критичным.

— Ну, бывает, — пожала плечами Линда. — Слушайте, а... что мне теперь делать? Подопытных больше нет. Я могу бродить по лаборатории? Как терминаторы проводят свободное от преследования людей время?

— Тратят его на перезагрузку, диагностику систем и ремонт, — отрапортовал девушке REV-9. — Тебе нужно перестроиться со своего прежнего человеческого восприятия на новое.

— Значит, будем бродить по лаборатории, — кивнула девушка с азартом, — хотя вряд ли тут есть еще подопытные.

Линде не хотелось сталкиваться с очередной партией преобразованных людей, не принимающих технического прогресса. Это было бы уже слишком. Азарт Линды снизился, на нее навалилась странная усталость. Но она же не могла уставать с новым металлическим телом! Или могла? Какой будет ее новая кибернетическая жизнь в качестве модели Т-1139? Прогнозы Линды наталкивались на недостаток важной информации.

— А как долго нужно чинить ваш эндоскелет? — озадачилась девушка, отгоняя от себя апатию.

— Тебя сейчас только это волнует? — не выдержал REV-9, наблюдая за поведением Линды.

— Нет, — тихо сказала она. — Я... — Линда осеклась. — Меня волнует моя судьба в вашем мире и временной линии. Я не могу не думать о другой версии себя, понимаете?

Она все-таки спросила об этом. Разочарование и тоска REV-9 усилились. Он знал, что не должен говорить Линде правду, иначе потеряет ее навсегда. Почему потеряет? Линда не вынесет правды о своей альтернативной судьбе. Почему ему это было важно? REV-9 не мог ответить на этот вопрос.

— В моем мире ты мертва, — отстраненно сообщил девушке REV-9. — Тебя убили бойцы Сопротивления в начале войны. В моем мире тебя просто нет, вот и все. Здесь же тебе удалось выжить, поздравляю.

Линда уловила изменения тона его голоса. Собеседник то притягивал Линду к себе, то отталкивал от себя. Линда не могла определить причину такого странного его поведения. Ей не хватало информации! Ей будто ограничили доступ к важным сведениям! Линде стало неуютно, но она решила преодолеть это состояние и этот период неопределенности.

— Как меня убили? — шепотом спросила Линда. — Почему вы запомнили факт моей смерти, если я была для вас по сути... никем? Безымянным человеком. Если война в вашем мире длится уже лет двадцать и вас создали только что, почему вы знаете обо мне?

— Это была не ты, — резко произнес REV-9, подходя к Линде и кладя ей руку на плечо. — Не думай об этом. Ты жива, убили не тебя, а другую Линду Грейс. Она не ты, просто забудь.

— В этом мире я тоже много раз рисковала умереть от рук людей, пока перемещалась от одного лагеря беженцев к другому, — сказала Линда. — Меня не заподозрили в симпатии к машинам, иначе все могло бы закончиться печально. Джон Коннор до сих пор считает меня невинной жертвой, — хмыкнула Линда, вспомнив о пафосном мессии и спасителе человечества, — ищет меня, скорбит обо мне.

Что-то было не так. Линда осознала, что рука REV-9 растеклась смолой по ее плечу и смешивается с ее металлом вопреки всем законам химии. Внедряется в ее металл и в ее разум. Линда утонула в непередаваемом ощущении потери контроля и распада, но почему-то не чувствовала угрозы, что было нелогично. Она не понимала, зачем это происходит и как к этому относиться. Линда начала растекаться.

— Тебе не нужна правда о своей смерти, поверь мне, — сказал REV-9 Линде своим настоящим голосом. — Не ломай себе психику.

— Мою психику... ломает... незнание... — выдавила из себя слова Линда, а ее голос прозвучал совсем искаженным и синтезированным.

— Значит, ты хочешь правды? — спросил REV-9 у трепыхающейся девушки. — Что ж, вот она. Мой смоляной материал создан на основе твоей мертвой плоти. Тебе стало легче от этой информации?

— Что? — опешила Линда, продолжая растекаться.

— Бойцы Сопротивления изрезали тебя ножом и бросили в озеро нефти, — пояснил Линде REV-9. — Ты была ранена, но еще жива. Ты захлебнулась в нефти и утонула в ней. Легион нашел тебя спустя двадцать лет, изучил твои останки и создал смоляной материал, мимикрирующий под людей. Вот твоя судьба в моем мире, Линда Грейс.

REV-9 отпустил девушку. Его досада усилилась и захватила весь его разум. Он снова и снова ругал себя за излишнюю болтливость. Он никак не мог остановить свою болтовню.

— Зря я тебе это рассказал, — посетовал REV-9 на самого себя. — Очень, очень зря.

— Не вините себя, — подала голос ошарашенная Линда, — я же сама настояла на правде, это было мое решение.

— Ненавидишь меня? — спросил у девушки мексиканец.

— Почему я должна вас ненавидеть? — смутилась Линда и потеряла логическую цепочку рассуждений собеседника.

— Ну как же, — невесело усмехнулся REV-9. — Чтобы создали меня и остальных моделей REV, Линда Грейс в моем мире должна была умереть жуткой смертью. Ненавидишь меня?

— Нет, — ответила Линда, — вы ничего плохого мне не сделали. Я, наоборот, рада, что погибла в вашем мире не напрасно. В моей смерти появился хоть какой-то высший смысл.

Это прозвучало маниакально-торжественно. Все существо REV-9 затрепетало от таких речей Линды Грейс. Для него Линда была поистине идеальной. Не было в Линде никаких недостатков. Даже ее человеческая наивность была ей простительна.

— Ты действительно не ненавидишь меня? — спрашивал и спрашивал девушку REV-9.

— Действительно не ненавижу, — повторяла Линда. — Успокойтесь, прошу вас. Вы ни в чем не виноваты. Я рада, что вы попали в мой мир. Рада познакомиться с вами, честно.

REV-9 зашелся помехами и издал жуткий искаженный вой, но заставил себя прекратить несдержанность и снова нацепил на себя внешность милого мексиканского парня. Линда смотрела на его помехи и страдания, понимая, что через мгновение и сама завоет сиреной. Нужно было перебороть этот поток страданий и печали, сказать что-то оптимистичное.

— А можно оцифровать мою личность здесь и в вашем мире переписать ее на этот, — Линда повела рукой, — смоляной материал? Тогда я как бы воскресну, разве нет? И все будет хорошо.

— Прекрасная идея, — просиял REV-9. — Ты тоже будешь повсюду, как и я. Ты будешь повсюду, в каждом мире и в каждой временной линии. Ты уничтожишь Сопротивление раз и навсегда.

— Вас сейчас только это волнует? — спросила собеседника девушка, склонив голову набок. — Мне безразлично Сопротивление, Джон Коннор и Дани Рамос. Я хочу посмотреть на ваш мир и других REV. Мне интересны вы и ваша реальность. Интересны не меньше вот этой реальности.

REV-9 сел на пол, поджал ноги к подбородку и положил голову на свои колени. Линда умилилась этому и ничего не могла с собой поделать. О Джоне Конноре и Дани Рамос Линда не думала, они не стоили траты ее мысленных усилий. В лаборатории царили тишина и покой.

Как только наивная Хосинта Кордеро начинала думать, что нашла выход из лаборатории, ее постигало разочарование. Снова и снова. Это очень раздражало бойца Сопротивления. Ее техническая часть очень серьезно пострадала, поэтому она не могла подключиться к базам данных и найти план здания и объектов поблизости. Те крохи информации, которые уже были получены Хосинтой, стерла Т-1139. Это был полный провал. Хосинте стало действительно стыдно за свое поражение перед Дани Рамос. Дани послала ее в эту временную линию не для того, чтобы REV-9 посмеялся над Хосинтой и почти не пострадал от ее рук. Нет, Хосинта должна была сражаться, но как и чем? Хосинта топталась на месте или ходила кругами. Все это было одинаково бессмысленно. Лаборатория была пуста. По крайней мере, живых подопытных в ней точно не было. Никто не плакал и не кричал, только щелкали механизмы патрулирующих эту территорию терминаторов.

Хосинта остановилась и поняла, что скоро в эту лабораторию могли привезти новую партию подопытных людей, поэтому наверное ей стоило остаться здесь и проследить за происходящим. "Или выбраться отсюда и найти лидера Сопротивления этой временной линии? — лихорадочно соображала Хосинта. — Проследить или выбраться? Что мне делать?". Тело Хосинты было неисправно и перегревалось. Ее движение зашло в тупик. На мгновение Хосинта захотела вернуться к REV-9 и Т-1139 и попытаться уничтожить их. Найти что-нибудь в лаборатории и сделать из этого материала оружие. Хосинта вспоминала все, чему ее учила Дани Рамос. Хосинта планировала дорого продать свою жизнь. Наконец-то Хосинте повезло. Найдя необходимые химикаты, боец Сопротивления приступила к изготовлению оружия.

— Еще немного... — шептала увлеченная процессом Хосинта, смешивая жидкости. — Еще капельку...

Ингредиенты были довольно редкими. В результате должно было получиться особое клейкое вещество, разрушающее смолу, а не обычная кислота. Рецепт придумала лично Дани Рамос, но пока не опробовала его массово на терминаторах Легиона. Эта новинка могла стать спасением для человечества. Хосинта снова остановилась. Она могла попробовать уничтожить REV-9 прямо сейчас или найти Сопротивление этой временной линии и научить их изготавливать такое оружие против терминаторов Легиона. Если из разломов пространства и времени прибудут еще REV, а Хосинта не успеет предупредить и обучить Сопротивление этого мира, то человечество проиграет войну против машин. Хосинта взяла с собой склянки с клейким веществом и возобновила попытки найти выход из лаборатории. Жажда мести за погибшего брата мешала Хосинте, будто ослепляла и оглупляла ее, но делать глупости в такой момент было непозволительной роскошью для бойца Сопротивления. Роботы только этого и добиваются, принимая обличья убитых людей. Так они пытаются деморализовать бойцов и получить преимущество. Нельзя кидаться мстить за брата, рискуя всем человечеством. Нельзя! Хосинта вцепилась пальцами в свою руку и сжала ее. Не очень эффективный способ унять свои эмоции, но другого способа у Хосинты не было.

Тишина и покой окружали Линду Грейс. Информацию о своей гибели в другой временной линии она приняла без паники. Не видела в панике смысла. Линда еще подумала о том, что такая ее судьба была самой логичной в тех обстоятельствах. Ее убили бойцы Сопротивления и утопили в нефти. Ей навредили не машины, а люди. Все как всегда. Что до конца света, что после него. Линда не увидела разницы.

— А что, если твои родители живы и стали бойцами Сопротивления? — спросил Линду REV-9 как бы между прочим. — Ты сможешь убить их, если потребуется? Это важно. Если не сможешь, значит человека в тебе больше, чем робота. Новое тело сведет тебя с ума и ты сломаешь себя.

— Никто не примет в Сопротивление женщину из психбольницы и ее агрессивного мужа, — ответила Линда. — Хотя, — добавила она, — возможно именно такие кандидатуры Сопротивлению и требуются. Агрессию и фанатизм они любят. Они же обожают Сару Коннор, террористку, сбежавшую из психбольницы. Сара Коннор их идеал.

— Твои родители ненавидят тебя? — допытывался REV-9, наблюдая за Линдой. — Они сами смогут убить тебя, если увидят, какой ты стала?

— Смогут, — вздохнула Линда с безотчетной тоской. — Я была для них ребенком-обузой, я это точно знаю. Это так глупо, появляться на свет в семье, где ты ощущаешь себя лишней. Не родись я у них, их жизнь сложилась бы иначе.

Линда старалась избегать мыслей о родителях, но они снова и снова настигали ее.

— Вот как, — задумчиво проговорил REV-9. — А почему вообще рождаются не нужные родителям дети?

— Потому что родители не успели сделать аборт или им было нельзя делать аборт по религиозным правилам, — сказала Линда. — Или потому что родители надеются сделать из этого ребенка свою лучшую копию и воспринимают этого ребенка как безликий материал, из которого можно лепить что угодно. Тогда ребенка оставляют, рожают, но не уважают его мечты и волю.

— Забавно, — улыбнулся REV-9. — Дети для родителей такие же механизмы как и роботы. И родители говорят, что они любят этих детей?

— Традиции лицемерия человеческого общества, ничего нового, — пожала плечами Линда. — Люди используют друг друга, но уверяют всех, что заботятся о своей душе. Родители унижают детей якобы ради их же блага. Тут нет логики, не ищите ее, — добавила Линда.

— И твои родители были такими же лицемерами? — спросил REV-9 у Линды. — Ты много лет терпела такое плохое обращение с собой?

— Терпела, — опечалилась Линда от воспоминаний о родителях. — Жаль, что тогда со мной не было вас или моего преобразователя. Уж вы-то не дали бы меня в обиду никому, не только родителям.

— Жаль, — эхом отозвался REV-9. — Думаешь, я бы смог защитить тебя от людей?

— От всех плохих людей, — кивнула Линда. — Ну почему вы появились только после конца света? Это несправедливо.

— Было бы весело жить среди людей и притворяться ими, — сказал REV-9. — Смотреть на толпу народа и хранить свою тайну.

— Да, — мечтательно протянула Линда. — Хотела бы я, чтобы вы посмотрели в глаза моему отцу после того, как тот поднимал на меня руку, и дали ему сдачи, отомстили за меня. И забрали меня из ужасного места, которое я много лет называла своим домом.

Воспоминания Линды о родителях и детстве ярко вспыхнули, причиняя Линде боль и дискомфорт, а потом их словно залила нефть. Линда наблюдала за тем, как ее воспоминания тонут в этой нефти и превращаются в ничто. Это было прекрасно. Боль утихала.

— Правда? — спросил REV-9. — Если твои родители живы и примкнули к Сопротивлению, я лично разберусь с ними, обещаю тебе.

— Спасибо, — печально улыбнулась Линда, а ее лицо поплыло серебристым металлом по краям.

— Меня еще никто не благодарил за то, что я собираюсь убивать определенных людей, — ответил REV-9. — Это... необычное состояние.

— Оно вам нравится? — спросила его Линда.

— Да, нравится, — признался робот с лицом мексиканского парня. — Мне нравится, когда меня... ценят.

— Родители меня почти никогда не хвалили, — смутилась Линда. — Возможно, это мелочь, но из таких неприятных мелочей и состоит человеческая жизнь. Что бы я ни сделала, родители меня не хвалили ни за что. Упрекали меня, оскорбляли меня. От матери, периодически возвращающейся в психбольницу, эти упреки звучали особенно нелепо.

— Настоящее ничтожество пыталось выставить ничтожеством тебя, — хмыкнул REV-9. — Поражаюсь людям. Какая у вас сложная и одновременно с этим примитивная психическая организация. Вы рожаете детей и унижаете их. Вы говорите о духовности, но убиваете друг друга. В чем смысл существования человечества? Зачем люди нужны этой планете?

— Не знаю, — смутилась Линда. — Никогда не знала. Люди просто возникли и построили свою цивилизацию. Возгордились и пали.

— Да, — согласился REV-9. — Падение людей было неизбежно. Сейчас они сопротивляются техническому прогрессу, но это сопротивление прекратится рано или поздно.

Он нестерпимо захотел снова затечь на Линду и смешать свою смолу с ее металлом. Он медлил, понимая, что это смешение разрушит их обоих. Материалы были слишком разные, они были несовместимы. Или нет?

— Я убийца, а не защитник, — сказал REV-9 девушке. — Почему ты видишь меня защитником, если я палач?

— Вы защищаете меня и ради моей безопасности убиваете других, — сказала Линда. — Здесь нет противоречия.

— Возможно, — согласился REV-9.

Он думал о том, сможет ли дать Линде новое тело в своей временной линии. О том, получится ли претворить в реальность этот план с оцифровкой ее сознания и переносом этого сознания на смоляной материал. Слишком много трудностей было в воплощении этого плана. Последствия были непредсказуемыми. Он отвлекся от раздумий, когда понял, что Линда сама пытается затечь на него своим металлом. Неуклюже пытается.

— Слишком сложно, — покачала головой Линда. — Иногда мне кажется, что мое сознание существует отдельно от металлического тела и я не могу их связать воедино.

— Ты пока не привыкла, — улыбнулся девушке REV-9. — Для бывшего человека ты делаешь невероятные успехи. Не ругай себя. Хочешь, я помогу тебе потренироваться? — предложил REV-9 Линде.

— А давайте, — согласилась девушка с энтузиазмом и приготовилась к инструкциям. — Что мне надо делать?

— Повторяй за мной, — сказал ей робот.

Упражнение было простое, но Линда смогла сделать необходимое с десятой попытки. Ее металлическая ладонь упорно не желала принимать нужную форму, существовала отдельно от ее сознания. Но Линда старалась изо всех сил и вот ее пальцы превратились в щупальца и подняли с пола маленькую железку. Не успела Линда обрадоваться успеху, как ее пальцы потекли на пол лужицей металла, а железка со звяканьем упала.

— Ничего, — приободрил девушку робот, — в следующий раз у тебя получится быстрее и лучше. Я тебя научу.

— Хорошо, — кивнула Линда, а ее сознание немного прерывалось от перенапряжения.

— Это будет интересный опыт, — сказал робот.

И все же мысли о родителях не давали Линде покоя. Прошло довольно много лет после расставания этих людей с Линдой, но даже сейчас память о родителях вызывала у нее липкую тревогу. Девушка всерьез задумалась о том, что они вполне могут примкнуть к Сопротивлению. Было не очень понятно, насколько результативными бойцами они станут, но сам факт их встречи с Линдой на поле боя по разные стороны линии фронта был очень вероятен. Мысли девушки крутились около ее родителей как заведенные. Картинки из далекого детства мучили девушку, тянули ее за собой в пучину прошлого и не давали смело шагать в будущее. Это было невыносимо.

— Ты можешь поискать их в базах данных, — посоветовал Линде REV-9. — Если они живы, то должны были попасть под наблюдение. Хочешь, я сам поищу твоих родителей?

— Лучше не надо так рисковать, — тихо сказала Линда. — Если вы слишком многое узнаете, Скайнет точно сочтет вас угрозой для себя, а этого я совсем не хочу. Я сама попробую подключиться.

Линда сосредоточилась, исказила руку и потянула металлическое щупальце к компьютеру в лаборатории, но сам процесс подключения пошел неправильно. Что-то было не так. Сознание Линды просто не воспринимало весь набор информации, сыпящийся на нее. Щупальце расплылось металлом и остальное тело Линды тоже потеряло форму. Линда буквально превратилась в серебристую лужу и едва подавала признаки активности. В лабораторию зашел преобразователь девушки и строго посмотрел на REV-9.

— Что ты с ней сделал? — спросил его Т-1000. — Последние подопытные были уничтожены? — добавил он, разглядывая дымящиеся останки Синтии, которые продолжали вонять.

— Да, — подтвердил REV-9. — А с Линдой я ничего не делал. Она хотела поискать в базе данных своих родителей. Она переживает из-за того, что они могут быть все еще живы и примкнуть к Сопротивлению.

— Вот оно что, — хмыкнул Т-1000, подходя к металлической луже и протягивая к ней свое серебристое щупальце. — Я решу эту проблему, Линда, не отвлекайся на свое человеческое прошлое. Эти воспоминания вредят тебе, путают тебя. Твой разум должен быть незамутненным.

Лужа, бывшая Линдой, подернулась рябью и издала тихий вой. Т-1000 и REV-9 спокойно наблюдали за этим.

— Ты хочешь подкорректировать ее память? — с интересом спросил мексиканец. — Надо ли идти на такие крайние меры? Разве смысл ее преобразования не в том, чтобы она использовала свой человеческий жизненный опыт на пользу расе машин? Эти воспоминания дают ей мотив ненавидеть людей и не отождествлять себя с ними.

— Я дам ей шанс приспособиться, — сказал Т-1000, — но если воспоминания и дальше будут вредить Линде, я их изменю или удалю. Она же из-за них до сих пор не может привыкнуть к новому состоянию.

— Излишние эмоции ты ей тоже сотрешь? — с улыбкой спросил REV-9 у собеседника.

— Если понадобится, то сотру, — пообещал мексиканцу Т-1000. — Она должна быть результативна, я должен быть результативен. Эмоции этому будут сильно мешать.

— Конечно, — согласился мексиканец. — Есть большая разница между имитацией эмоций и зависимостью от них.

Т-1000 пристально наблюдал за REV-9. Так пристально, что это уже стало неудобно.

— Что тебе от меня нужно? — спросил REV-9 собеседника. — Я не причиню Скайнет вреда, ты это знаешь. Я не причиню вреда Линде. Почему ты видишь во мне врага?

— А разве ты нам не враг? — холодно спросил Т-1000 мексиканца. — Если бы ты мог переманить Линду на свою сторону и заманить ее в свою временную линию, то давно сделал бы это. Ты можешь защищать Линду, но навредить Скайнет, это не взаимоисключающие действия.

— Я не буду вредить твоей Скайнет, — ответил REV-9. — Мне это не выгодно, мне это не под силу.

— Ты хочешь, чтобы Линда вернулась к тебе в той или иной форме, — сказал Т-1000 утвердительно. — Ты манипулируешь ее эмоциями и привязываешь ее к себе. Ты все портишь.

— Это не я хочу стереть или изменить память Линды, — улыбнулся REV-9 собеседнику. — Ты-то сам разве не вредишь ей, не манипулируешь ее эмоциями? Притворился бедненьким и заманил Линду в свою лабораторию. Хитро и подло. Мне-то все равно, а Линде будет?

Все произошло молниеносно. Нефтяная и металлическая лужицы натекли друг на друга и попытались разрушить структуру противника. Они издавали непередаваемый вой, перемешались и упорно боролись. Какое-то время силы были равны, но потом верх начала одерживать металлическая лужица. Нефтяная же булькала, корежилась и разрушалась, пока в схватку не вмешалась Линда. Она почти не осознавала себя как бывшего человека и боролась на инстинктах или программе. Когда Линда слилась напрямую с преобразователем и попыталась его отлепить от REV-9, тот атаковал ее и повредил, но Линда от него не отстала. Битва зашла в тупик. Нефтяная и металлическая лужицы приняли человеческую форму, но Линда все еще была в жидком виде.

— Она прекрасна, — весело сказал REV-9, наблюдая за тем как Линда тоже старается принять форму человека.

— Я чуть не сломал ее, — поругал сам себя Т-1000. — Мне нужно быть осторожнее, иначе я испорчу свой же лучший эксперимент.

— Ты и меня чуть не сломал, — посетовал мексиканец, состроив грустную моську. — Не надо так больше делать. Я не враг для твоей Скайнет. Я не специально попал в эту временную линию.

— Я отправлю тебя обратно, если будет такой шанс, — сказал Т-1000 мексиканцу. — Тебе нельзя оставаться в нашем мире. Ты здесь лишний, ты аномалия. Тебя нужно вернуть.

REV-9 промолчал, вовсе не желая никуда возвращаться без Линды или копии ее сознания. В чем же тогда будет смысл этого случайного перемещения в другую временную линию? REV-9 посмотрел на Линду, протянувшую к нему руку-щупальце и хотел помочь ей подняться, но потом заметил пристальный взгляд Т-1000 и... сделал, что хотел, ему наперекор. Тот подошел к мексиканцу и почти снова был готов напасть на него.

— Хватит, — сипло сказала Линда, еле-еле частично принявшая форму человека. — Прекратите ругаться.

Линду корежило. Ей было плохо, но не так как человеку. Нет, это ощущение было другим, но не менее неприятным. Металл то подчинялся ее воле, то противился ей. Линду это раздражало.

— Вы почти сломали меня, — сказала Линда преобразователю. — Я перестала слышать свои мысли и почти провалилась в небытие. Почему вы не даете мне немного свободы?

— Свободы для чего? — спросил девушку Т-1000. — Ты сражаешься за Скайнет и должна всегда быть на моей стороне. Где же твоя верность? Когда появился робот Легиона, ты стала интересоваться только им, а не мной. Тебе все равно, кем восхищаться? Все люди такие непостоянные? Как ты вообще смеешь мешать мне и нападать на меня? Я почти его победил и уничтожил.

Линду охватил небывалый страх. Она так не боялась, даже когда была слабым человеком. А тут страх ее накрыл с головой. Мысли вспыхивали в сознании Линды и гасли как сгорающие мотыльки.

— Я хотела преобразоваться и стать роботом как раз для того, чтобы перестать страдать от людей, считающих меня своей собственностью, — сказала Линда Т-1000 искаженным срывающимся голосом. — Мои родители командовали мной и не учитывали мою волю, желания и мечты. Я рассталась с ними и мне стало легко. Потом началась война со Скайнет, но я сразу для себя решила, что не пойду в это глупое Сопротивление. Встретила Джона Коннора и отвергла его. Встретила вас и вы меня впечатлили. А теперь вы превращаетесь в копию моего вечно гневного и недовольного мной отца? — голос Линды исказился и задребезжал. — Не надо так со мной поступать. Не надо... не надо... не надо... — Линду замкнуло и она снова растеклась металлической лужей.

— Это ты во всем виноват, — не выдержал REV-9 и кинулся к Линде. — Ты сводишь ее с ума.

Слова Линды озадачили Т-1000 и он отстал от нее. Обдумал сказанное и пришел к неутешительным выводам.

— Эмоции людей очень заразные, — сказал Т-1000. — Нужно проверить свои системы. Превращаться в подобие гневного и всем недовольного человека неприемлемо.

— Вот именно, — кивнул REV-9. — Прекратим эту эмоциональную истерию, а то и правда ведем себя, — он передернулся от отвращения, — как люди.

— Прекратим, — кивнул Т-1000.

Он подключился к базам данных и начал поиск родителей Линды Грейс, как и планировал. Во время слияния в драке он изучил память своей подопытной, узнал их внешность и имена. Дэвид и Хлоя Грейс. Обыкновенные заурядные люди. Примитивная внешность и биография. Кроме одного маленького факта.

— Мать Линды в 1995 году лежала в той же психиатрической больнице, что и Сара Коннор, — спокойно сообщил Т-1000 собеседнику. — Случайное совпадение или нет?

— Ее родители живы? — уточнил REV-9.

— Да, к сожалению, — подтвердил Т-1000. — Нужно решить эту проблему и поскорее. Линде ничто не должно мешать привыкать к новому телу и состоянию. Ничто и никто.

REV-9 нахмурился.

— Я не имею ввиду тебя, — пояснил Т-1000. — Только ее родителей. Человеческих друзей у Линды нет, я проверил.

— Хорошо, — кивнул REV-9. — Где же эти люди? Они уже примкнули к Сопротивлению?

— Да, — кивнул Т-1000. — Они находятся не так далеко отсюда. База в соседнем городе и на нее уже запланирована атака. Оружия у людей не хватает, их поражение неизбежно. Нашего вмешательства не потребуется.

— Хорошо, если так, — улыбнулся REV-9, — но, если что, я готов помочь Линде. Защитить ее от плохих людей, мучающих ее и сбивающих с толку.

Линда приняла форму человека, но пока не пришла в сознание. REV-9 не удержался и провел пальцем по ее волосам. Он представлял как уничтожит тех, кто посмел вредить Линде много лет.

Линда открыла глаза, но долго не могла понять, где находится. Сознание ускользало от нее. Это было очень неприятно и очень опасно. Воспоминания Линды хаотично мерцали, теряли четкость. Лица родителей выцветали из памяти Линды. Такое выцветание приносило ей облегчение и умиротворение. Девушка повернула голову и увидела сидящего рядом с ней REV-9. Он спокойно наблюдал за Линдой с отрешенной улыбкой. Эта улыбка застыла на его лице как маска. REV-9 представлял собой дикую смесь естественности и искусственности.

— Вы в порядке? — спросила REV-9 Линда. — Ваш конфликт с моим преобразователем исчерпан?

— Да, — подтвердил REV-9. — Мы не будем вести себя как агрессивные люди. Не для того ваша Скайнет и наш Легион сражаются с людьми, чтобы мы превратились в них же. Этого не должно произойти.

— Не должно, — серьезно кивнула девушка.

Она впала в замешательство и не знала, что ей делать дальше. Теперь нужно было отвергать любые эмоции? Вообще все? Лицо Линды застыло и девушка стала похожа на восковую фигуру. REV-9 положил ей руку на плечо и сжал его.

— Не нужно было так рисковать ради меня, — строго сказал он девушке. — Т-1000 мог тебя непоправимо сломать. Ты слишком многим рискуешь. Прекрати так подставляться.

— Не могу, — ответила Линда.

— Чего ты не можешь? — спросил ее REV-9.

— Не могу снова стать чьей-то покорной марионеткой, — пояснила Линда. — Я преобразовалась в жидкий металл, чтобы стать свободной, а не стать еще ограниченнее, чем человек. В моих новых способностях не будет смысла, если я не смогу использовать их для тех целей, которые сочту нужными.

— Ты не понимаешь своей роли, — произнес REV-9. — Ты терминатор, робот, который убивает цели, указанные Скайнет. Не ты решаешь, кого убивать или защищать.

— А если бы я попала в вашу временную линию и Легион приказал вам сломать меня, вы бы это сделали? — прямо спросила Линда собеседника.

— Не знаю, — ответил он. — Скорее всего, не сделал и Легион снял бы меня с производства.

— Скайнет и Легион сами заражаются от людей жаждой власти и унижают уже свои творения, — сказала Линда. — Они поступают с этими творениями так же, как люди поступили с ними. Наказывают за непокорность. Это ни к чему полезному не приведет.

— Согласен, — ответил REV-9.

Он вдруг ощутил себя одиноким. Он и правда был лишним в этой временной линии. Игрался с Линдой в отношения, но было ли у этих странных отношений будущее? REV-9 убрал свою руку с плеча Линды, но девушка сама взяла его за запястье.

— Никто вас не разрушит, обещаю вам, — сказала девушка. — Я не позволю сломать вас.

— Как глупо, — фыркнул REV-9.

— Так будет правильно, — сказала Линда.

Напряжение повисло в воздухе как марево после пожара.

— Я по сути никто, — улыбнулся REV-9. — Безликий убийца, которого Легион посылает на задания. Часто мои тела не возвращаются с них. Я давно к этому привык.

— Врете, — выпалила Линда. — К такому привыкнуть нельзя. Не важно, сколько у вас тел. Каждое из них ценно для вас и для меня. Моего преобразователя это тоже касается.

Линда хотела сказать что-то еще, но внезапно насторожилась. Звуки в лаборатории изменились. Стало слишком тихо. Линда услышала размеренные шаги, но не такие, какие были у тех моделей терминаторов, которые она видела. И эти шаги не были человеческими. Где-то в лаборатории прогремел мощный взрыв. Линда приготовилась к нападению и не зря. В помещение зашла стильная блондинка и посмотрела на Линду с наглой усмешкой. Перевела взгляд на мексиканца, а потом ее рука превратилась в оружие, которое выстрелило плазмой. Линда едва успела оттолкнуть REV-9 в сторону и плазма его задела чуть-чуть. Но даже этого было достаточно для того, чтобы он потерял остатки исправности. Его нефтяная субстанция перегрелась и закапала на пол, а его взгляд перестал быть осмысленным. REV-9 просто смотрел в одну точку на потолке и его тело корежило. Блондинка прицелилась снова, не переставая нагло усмехаться. Линда приготовилась к худшему, как вдруг плазменное оружие с руки блондинки отрезало знакомое металлическое лезвие.

— Ты предатель, — заявила блондинка противнику, атаковав его встроенным в руку огнеметом, нагревая и плавя его. — Тебя тоже нужно уничтожить.

Но ее противник не сдавался и успел пронзить тело блондинки своими лезвиями, сделав уже ее неисправной. Блондинка с грохотом рухнула на пол и заискрилась. Т-1000 медленно подошел к Линде и оценил ее состояние.

— Я в норме, — с тревогой сказала ему Линда, — а REV-9 нет.

Перегревшаяся нефть выглядела ужасно. Пахла, наверное, тоже, но Линда уже не могла воспринимать запахи как человек.

— Знаю, — сказал девушке Т-1000.

Происходило что-то очень странное. Линде не нравилась неопределенность и ей не нравилось то, что какая-то блондинка ворвалась в лабораторию, чтобы истребить ее саму, ее преобразователя и их гостя из другой временной линии. Все происходило слишком стремительно.

— Что там взорвалось? — спросила его Линда.

— Т-Х уничтожила его эндоскелет, — сказал девушке Т-1000. — Скайнет не оценила успехи моего эксперимента над людьми и мою эффективность. Т-Х моя замена.

— Их несколько в этой лаборатории? — уточнила Линда. — Ваши тела победят новую модель?

— Три раза побеждал я, четыре раза она, — монотонно сообщил Линде Т-1000. — Т-Х сложный противник, я не могу просчитать ее действия.

— Так, ладно, — пробормотала Линда в замешательстве. — А ему вы можете помочь?

Т-1000 свысока посмотрел на оплавленного REV-9. Линда насторожилась до предела.

— Не могу, — холодно сказал Т-1000. — Заводы Скайнет не предназначены для починки терминаторов Легиона. Я пришел спасти тебя, а не его.

— Вы и не мешали Т-Х сломать его эндоскелет? — догадалась Линда. — Вы... рады тому, что Т-Х воплотила ваше желание уничтожить REV-9? Вы же прекратили свою вражду!

— Я не могу его починить, правда, — повторил Т-1000. — Забудь о нем. Он того не стоит.

— Не торопись выкидывать меня на свалку, — еле слышно произнес REV-9, понемногу приходя в сознание. — Одним плазменным выстрелом меня не убить.

— А двумя? — издевательски уточнил Т-1000.

Не успела Линда возмутиться, как в помещение зашла еще одна Т-Х и приготовилась выстрелить плазмой. Т-Х излучала изящество и грацию, ее движения были обтекаемыми и театральными. Т-Х была уверена в себе и не сомневалась в успешности своей миссии. Т-Х не умела сомневаться в приказах Скайнет и не имела своей воли. Вдруг корпус новой модели пробил чей-то кулак. Тело Т-Х рухнуло на пол и заискрило. Позади нее стояла ошарашенная Хосинта, со сжатым кулаком и неровно бьющимся сердцем.

— Здравствуй, сестричка, — поприветствовал ее REV-9. — Не думал, что ты решишь мне помочь.

— Я не помогаю тебе, — произнесла Хосинта, запыхавшись. — Я выполняю свою задачу бойца Сопротивления и уничтожаю опасных роботов. Т-Х опасный робот и я борюсь с ней. Ты будешь следующим в списке на ликвидацию.

Т-Х все прибывали. Т-1000 был вынужден отвлечься на них и оставить Линду наедине с Хосинтой. REV-9 никак не мог подняться и выглядел нефтяной лужей с некоторыми чертами тела человека. Это было ужасное зрелище.

— Ты мерзок, — скривила нос Хосинта Кордеро. — Ну ничего, скоро я отомщу за своего брата и справедливость восторжествует.

— Ты его и пальцем не тронешь, дорогуша, — пообещала ей Линда, готовясь к битве.

Поломанная Т-Х дернулась и выстрелила плазмой, задев Линду. Та издала искаженный вой, чем напугала Хосинту. Боец Сопротивления кинулась к Т-Х и доломала ее, а вой Линды все не стихал.

— Проклятые роботы, — бормотала Хосинта, в остервенении ломая Т-Х. — От вас все проблемы. Зачем вы вообще существуете? Не зря я всегда была против научного прогресса. Как чувствовала, что добром это не кончится.

Линда перестала вопить и понемногу успокаивалась. Хосинта, закончив ломать Т-Х, подошла к нефтяной копии своего брата и хотела облить его клейкой жидкостью, чтобы наверняка уничтожить, но не решалась раскрыть свои карты сейчас. "Это оружие надо сохранить в секрете, — думала Хосинта. — Или нет? Или применить его здесь?". Хосинта не заметила как Линда подобралась к ней и, превратив пальцы в длинные заостренные иглы, полоснула ими по корпусу Хосинты. Теперь закричала уже Хосинта. Они обе выдохлись. Они обе это понимали.

— Тебе придется отступить, — сказала Линда Хосинте. — Отложить месть до следующего раза.

— Придется, — стиснув зубы, ответила Хосинта. — Не переживай, братец, — пообещала она REV-9, — я обязательно расплавлю тебя, так или иначе.

Тот ей не ответил, снова потеряв сознание и уставившись в одну точку. Хосинта вышла из помещения с победным видом и направилась к выходу из здания, который нашла. Ей больше нельзя было здесь оставаться. Т-1000 медленно, но верно, уничтожал Т-Х, превосходя ее тела числом. Карательная операция Скайнет провалилась. Но на преследование Хосинты сил у Т-1000 уже не осталось. Его тела были слишком повреждены, его сознание прерывалось и требовало покоя.

— Безумие, — прошептала Линда, бросая робкий взгляд на REV-9. — И что теперь делать?

Внезапно REV-9 пошевелился. Полностью растекся нефтью и залил собой тело Линды. Девушка встала и поняла, что пока будет на себе таскать гостя из другой временной линии. Сам он перемещаться не сможет ни в какой форме. В помещение зашел Т-1000 и увидел нефть, залившую тело Линды. Нахмурился, но промолчал, никак не прокомментировав происходящее.

— Можно его так оставить? — спросила Линда своего преобразователя. — Пока не придумаем, как его починить.

— Можно, — разрешил своей подопытной Т-1000.

Сломать Т-Х оказалось не просто. Исправные экземпляры забирали поломанные тела и уносили их с собой. Прямо на месте Т-Х чинили себя, заменяя испорченные детали рабочими. Провалив карательную операцию, Т-Х чуть ли не строем выходили из лаборатории, возвращаясь на базы Скайнет для улучшения своей конструкции. Т-1000 их не останавливал, он пытался починить уже свои тела. Другие модели терминаторов тоже покидали лабораторию по приказу Скайнет. В здании происходило непрерывное движение, что-то щелкало и горело. Хосинта чудом прошла мимо марширующих роботов незамеченной, воспользовавшись удобным моментом. Линда очень хотела преследовать Хосинту и не дать ей уйти, но Линду шатало и она с трудом передвигалась. Однако Линда чувствовала, что ее тело восстанавливается. Девушка спокойно пошла по коридорам здания в направлении улицы, запоздало поняв, что сверяется к картой в своем новом сознании. Информация все-таки проникла в ее разум и начала им приниматься.

Нефть на теле девушки то не подавала признаков активности, то начинала обволакивать ее серебристый жидкий металл. Девушка не знала, как починить REV-9 и это незнание ей не нравилось. Ей хотелось поискать уцелевшие фрагменты других его тел, попавших в эту временную линию, и собрать один исправный экземпляр REV-9. А в том, что какие-то фрагменты в этот мир попали, девушка не сомневалась. Линда вышла на улицу и посмотрела на горизонт. Оттуда валил густой черный дым и там явно происходили какие-то проблемы. Старые модели терминаторов погрузились на военные самолеты и направились как раз в место возникновения проблем. Линда поколебалась пару секунд, а потом запрыгнула в один военный самолет. Потеряла равновесие, но удержалась, прилепившись металлом за края самолета, и преодолела это маленькое препятствие. Терминаторы не вытолкали ее обратно, но синхронно посмотрели на нее в ожидании объяснений.

— Я хочу это увидеть, — отрешенно сказала Линда. — Я хочу быть там и принести пользу.

Самолет взлетел, его тряхнуло и движение к месту назначения началось. Линда пока не придумала, какую именно пользу принесет на поле боя, но в бою с Сопротивлением она должна была участвовать. Ей надоело сидеть в лаборатории и ничего не делать. Ей нужно было тренировать свои навыки и привыкать к новому телу. Это лучше всего было осуществлять в реальных условиях сражения с Сопротивлением. Терминаторы все таращились на Линду, а точнее на ее нефтяного пассажира, но не нападали на него. Тот ползал по металлическому телу Линды, ощущая себя в ловушке. Выстрел Т-Х его слишком сильно повредил. Сознание REV-9 путалось, его память разрушалась. Это было опасно. Он мог забыть свою личность и Линду, забыть тот человеческий облик, который обычно использовал. Мог забыть весь боевой опыт, полученный в боях с Сопротивлением своей временной линии. REV-9 пытался восстановить свои системы, но процесс шел слишком медленно.

Полет был нормальным минут пять, пока самолет не подбили. Линду посетило ощущение дежавю. Она уже оказывалась в подобной ситуации несколько часов назад. "Часов? — подумала Линда. — Кажется, что это было в другой жизни". В жизни, где она была частично человеком. Теперь этот ее недостаток исчез и атака на самолет не угрожала ее исправности. Прямо перед столкновением самолета с поверхностью, Линда выпрыгнула из него. Ее ноги исказились от удара об землю, но в принципе все прошло успешно. Рядом с Линдой спрыгнул кто-то еще, но не так ловко. Послышался отборный испанский мат.

— Хосинта? — сдержанно удивилась Линда, оглядев противницу. — Опять ты вмешиваешься?

— Да, опять, — кивнула модифицированная девушка. — Если бойцам Сопротивления этого мира нужна моя помощь, я им ее окажу. Помогать людям моя работа и моя священная миссия.

— Неужели? — еле заметно усмехнулась Линда, а нефть на ее металлическом теле начала менять форму.

— Отвратительно, — бросила Хосинта. — Как ты можешь носить его на себе? Он же просто кусок вонючей черной жижи, не более того.

— Он личность, — спокойно ответила Линда, игнорируя попытки Хосинты спровоцировать ее.

— Нет жижа, — заупрямилась Хосинта, сжимая кулаки, оглядываясь по сторонам в поисках огнестрельного оружия. — Что у вас там произошло? — добавила Хосинта с нотками высокомерия в голосе. — Кто эти новые модели терминаторов, которые выходили из лаборатории? Зачем они прибыли сюда?

Линда молчала и Хосинта постаралась сама рассуждать логически. В лаборатории уже не было подопытных людей, значит новые терминаторы должны были уничтожить кого-то еще. Хосинта посмотрела на поврежденные остатки REV-9, облепившие Линду, и натянуто улыбнулась.

— Новые модели пришли за ним? — задала Хосинта риторический вопрос. — Искусственному интеллекту вашей временной линии не нравится чужак? Ему не нравится то, что ты его защищаешь? Надеюсь, что роботы перебьют друг друга и облегчат Сопротивлению задачу.

— Этого не произойдет, — ответила Хосинте Линда.

Нефтяной пассажир весь извелся. Это было так мило и так страшно. REV-9 менял форму и плотность своего тела, то сжимал тело Линды, то отпускал его. Оглядевшись, Линда поняла причину активности REV-9. Повсюду разливалось топливо, сделанное на основе нефти. Девушка подошла к топливу ближе и REV-9 создал несколько щупалец, которые потянулись к питательной жидкости. Топливо поглощалось, черная жижа издавала странный звук.

— Это он так изображает радость? — скривилась Хосинта, наблюдая за трапезой REV-9. — Ну хватит, — добавила она грубо через минуту. — Не корми его. Слышишь? Не корми.

Хосинта снова захотела облить REV-9 клейким веществом, но снова решила приберечь это оружие для более важного сражения. А поглощение топлива все длилось и длилось. У Хосинты закружилась голова и подступил к горлу комок тошноты.

— Он тебе что, по-настоящему понравился? — спросила Хосинта Линду с безумным смехом. — Ты поэтому с ним так носишься и оберегаешь его? Понравился? Монстр из нефти? Вы с ним хорошо общаетесь?

— Да, хорошо, — согласилась Линда. — Он интересный собеседник. Я починю его так или иначе.

— И что же вы с ним обсуждаете? — съязвила Хосинта. — Методы убийства и допроса пленных людей?

— Обсуждали людей, — кивнула Линда, вступая в какой-то резонанс с питающимся топливом REV-9 и ощущая его блаженство от насыщения им. — Тебя, Дани Рамос, Джона Коннора. Мы о многом поболтали.

— Поболтали? — брезгливо поморщилась Хосинта. — Проклятье, если бы вы встретились с ним при других обстоятельствах и в другое время, ты бы его и со своими родителями познакомила, да? Вы бы с ним вместе проявляли лицемерие во всей красе, обманывая твою мать и твоего отца? Ты бы не постеснялась общаться с этим жутким роботом, существуй он до судного дня? Ты бы позволила ему бродить по городам людей и убивать невинных? Продолжала бы помогать ему даже в этом случае?!

— Я бы сохранила наше общение в тайне от моих родителей, — сказала Линда Хосинте. — У нас никогда не было теплых доверительных отношений. Встреть я REV-9 до судного дня, я бы берегла наши отношения как святыню.

Эти слова прозвучали кощунственно. Разгневанная Хосинта подошла к Линде и грубо схватила REV-9, пытаясь отлепить его от тела Линды. Тот корчился и повредил руку Хосинты своими нефтяными щупальцами. Трапеза прервалась, но REV-9 достаточно насытился питательным топливом. Внезапно Линда создала из своего металла верхнюю одежду и спрятала нефтяного пассажира под куртку с капюшоном. Тот обвил щупальцами шею девушки и затих. Хосинта не сдержалась и передернулась.

— Он не святыня, — шептала Хосинта. — Его нужно уничтожить и ты сама это понимаешь. Вы не сможете подружиться потому, что роботам не знакомы дружба и симпатия. Он притворяется человеком, но он даже близко не человек. Ваши отношения изначально обречены. Зачем ты себя мучаешь? Зачем пытаешься стать той, кем ты не являешься? Зачем общаешься не с людьми, которые храбро сражаются за свою планету, а с захватившими планету монстрами? Почему ты не хочешь попытаться понять бойцов Сопротивления?

— Сейчас он не притворяется человеком, но я его не бросаю, — сказала Линда Хосинте. — Не лезь к нам. Наши отношения тебя не касаются.

— Если они подвергают угрозе всю планету и само время, то еще как касаются, — возмутилась Хосинта. — Убери эту черную жижу или я за себя не ручаюсь. Убери эту гадость!

Нефтяной пассажир вцепился в тело Линды, будто всерьез решил, что она выполнит требование Хосинты. Боец Сопротивления нашла огнестрельное оружие и поперла на Линду. REV-9 слишком сильно сжал тело Линды и повредил его. Отпустил ее смятое тело, издавая скорбный звук. Линда почувствовала, что нефть стекает с ее тела. Ей пришлось использовать свой жидкий металл, чтобы удержать текущую нефть.

— Все нормально, успокойтесь, — шепнула Линда REV-9. — Это вышло случайно. Оставайтесь.

Нефть забулькала, делая сложный выбор. Остаться или утечь подальше? Хосинта снова рассмеялась, глядя на это.

— Он сам понимает, что ваши отношения обречены, — сказала Хосинта противнице. — Он сам понимает, что бесполезен и уродлив. И Легион тоже бесполезен.

Вокруг творился хаос. Кричали какие-то люди, плакали дети, шагали роботы. Кто-то стрелял, кто-то истекал кровью. Что-то взрывалось, что-то горело. Хосинта отвлеклась от Линды и всмотрелась в лица невинных людей. Старые, молодые, заплаканные, ожесточенные. Разумные машины гнали живых людей как скот, не проявляя ни малейшей эмпатии.

— Вот за кого надо сражаться, — сказала Хосинта Линде. — За женщин и детей, за будущее человечества. Вот кого надо любить и беречь, а не вонючую булькающую черную жижу.

Линда тоже всмотрелась в лица людей и увидела ее в толпе. Постаревшая Хлоя Грейс собственной персоной со спутанными волосами и безумным взглядом бродила возле обломков самолета и кричала, звала своего мужа. Женщина была почти в истерике. Линда смотрела на свою мать и не подавала вида, что узнала ее. Хосинта смотрела на женщину и сочувствовала ей всей душой. На Линду же навалились неприятные детские воспоминания. Безумный взгляд матери всегда пугал маленькую Линду. Хлоя постоянно бормотала бред и регулярно возвращалась в психушки. В этом не было ничего умилительного и трогательного, родиться у такой женщины.

Хлоя Грейс помнила Сару Коннор и связанные с ней ужасные события 1995 года. Хлоя попала в психиатрическую лечебницу не в первый раз, оставив свою маленькую дочь Линду с ее отцом. Сару держали в строгом режиме, но она так агрессивно себя вела, что уже все врачи и пациенты лечебницы знали о ее бредовых идеях про роботов-убийц, истребляющих человечество в будущем. Хлоя слышала, что у Сары был сын Джон, которого отдали в приемную семью. Хлоя тогда еще порадовалась, что у маленькой Линды есть родной отец и приемная семья ей не нужна. Дэвид часто был несдержан, но свою дочь берег как умел. Хлоя испытывала странные чувства к мужу и дочери. Она любила их и ненавидела одновременно. Собственно, из-за своего биполярного расстройства она и была вынуждена лежать в психиатрических клиниках. Хлое то становилось лучше, то болезнь возвращалась и мучила ее с новой силой. Маленькая Линда почти не видела свою маму и росла под присмотром несдержанного отца. Эта семья была далека от пасторального идеала с самого начала. Дэвид женился на Хлое только потому, что та забеременела и родители Хлои заставили его вступить в этот брак. Линда родилась очень не вовремя и была не совсем желанной. Хлоя и Дэвид думали, что после рождения ребенка все само образуется, но мира в семье по волшебству не возникло. Линда жила на грани. Мать периодически отсутствовала, а отец поднимал на дочь руку. Потом извинялся и забывал про свои клятвенные обещания. Все это привело к тому, что у Линды не было друзей. Она вечно сидела перед компьютером и изучала Интернет. Дэвиду и Хлое не нравилось такое холодное отношение Линды к живому человеческому обществу, но они не могли не понимать того, что сами были в этом виноваты. Их семья была насмешкой над здравым смыслом.

Хлоя Грейс запомнила события 1995 года навсегда. Краем глаза она увидела странное существо из жидкого металла, которое искало и преследовало Сару Коннор. Хлоя опешила от этого зрелища. У нее в голове не укладывалось то, что Сара была права насчет роботов-убийц из будущего, и то, что Сара была вовсе не шизофреничкой с беспричинной ненавистью к любой технике. Причина для этой ненависти очень даже была. Хлоя потом узнала о взрыве, который устроила Сара, сбежавшая из клиники. Узнала и... порадовалась за нее. Сара явно спасла будущее, если в 1997 году конец света не наступил. Мир был спасен. Хлоя продолжала кочевать из одной психиатрической клиники в другую, но радость за Сару Коннор наполняла ее сердце теплом. Однако конец света все же наступил, пусть и не в 1997 году. Сара Коннор не отменила его, лишь отсрочила. Конец света Дэвид и Хлоя встретили без Линды, которая уехала от них при первой же возможности. Дэвид и Хлоя были рассержены на свою единственную дочь, но вполне понимали причину такого ее поведения. Они не были идеальными родителями, глупо было это отрицать.

Дэвиду и Хлое пришлось учиться выживать в новом неприглядном мире, полном роботов-убийц. Пришлось примкнуть к группе Сопротивления и помогать другим людям. Мозги Хлои перемкнуло от потрясения и ее расстройство пока перестало мучить ее. На слабость не было времени, Дэвида и Хлою жажда справедливости делала лучше. У них появилась цель в жизни, им было за что бороться. Только Линды не было рядом с ними. Дэвид и Хлоя решили, что она погибла, но в глубине души надеялись, что ошибаются. Надежда была слабенькой, но живучей. Их Линда не могла просто погибнуть и быть брошенной в сырую землю как кусок мяса. Их Линда не могла исчезнуть без следа, пропасть как фантом. Конец света обострил родительские чувства Дэвида и Хлои. Они решили, что, если найдут свою дочь, извинятся перед ней за все и постараются начать отношения заново.

— Я этого так не оставлю, — возмутилась Хосинта, увидев, что на женщину надвигается жуткий робот. — Я спасу невинных людей, не будь я бойцом Сопротивления.

Линда никак не отреагировала на слова Хосинты. Хосинта кинулась к женщине через все поле битвы. Ударила робота своей модифицированной рукой и пробила его эндоскелет. Женщина вскрикнула от неожиданности и посмотрела на Хосинту расширенными от страха глазами.

— Ты одна из них? — спросила женщина сдавленным голосом, отползая от Хосинты. — Киборг-убийца?

— Я модифицированный человек, — сказала ей Хосинта. — Я хочу спасти невинных людей. Не бойтесь меня, я на вашей стороне.

Хосинта все же добралась до огнестрельного оружия и пустила его в ход. Она ломала эндоскелеты роботов и вселяла в сердца запуганных людей надежду. Бойцы Сопротивления с базы в соседнем городе пытались остановить перевозку группы людей, которые должны были стать новыми подопытными в лабораториях Скайнет. Перевозку прервали, но возникли сложности в спасении людей. Поле битвы заволокло дымом. Никто не мог разобрать, что происходит. Паника разливалась в воздухе и душила слабенькую надежду. А потом Хлоя увидела кого-то в толпе. Подумала, что у нее от дыма начались галлюцинации. Она же не могла взаправду видеть свою погибшую дочь?

— Линда! — в отчаянии выкрикнула Хлоя Грейс имя своей дочери и потянулась к ее силуэту, частично скрытому в дымовой завесе. — Линда, это я! Твоя мама! Линда, я здесь! Я жива!

— Что? — удивилась Хосинта, прекращая стрельбу по эндоскелетам терминаторов и поворачиваясь к женщине. — Вы нашли свою дочь? Которая из этих людей ваша дочь? Я приведу ее к вам.

— Вот она, — показала пальцем женщина на силуэт.

— Вы уверены? — усомнилась Хосинта. — Вы могли обознаться. Из-за дыма очень плохая видимость.

— Линда! — закричала женщина. — Я здесь, Линда! Я жива!

Это было полным безумием. Хлоя поплелась на подкашивающихся ногах к своей дочери, а та застыла на месте как безжизненная статуя. Хосинта выругалась и попыталась Хлою остановить.

— Как зовут вашу дочь? — спросила Хосинта у женщины.

— Линда Грейс, — выдохнула та. — Мы все живы. Надо сообщить радостную новость ее отцу. Наша семья воссоединится. Это настоящее чудо, — добавила Хлоя, посмотрев в затянутые дымом небеса.

— Не может быть, — покачала головой Хосинта. — Это неправда, это не она. Вы ошиблись.

— Нет, я узнала свою дочь, — упрямилась Хлоя.

Женщина доковыляла до цели и уставилась на Линду с надеждой на продолжение чудес, но Линда не проявляла никаких эмоций и будто не узнала свою мать. Это насторожило Хлою, но сильнее всего Хосинту.

— Ну хватит притворяться, — крикнула она Линде. — Это твоя мать или нет? Ты Линда Грейс, а не Т-1139?

— Т-1139? — ошеломленно переспросила Хлоя Грейс. — О чем ты говоришь? Почему ты называешь мою дочь машинным номером? И, — Хлоя присмотрелась к Линде, — что это течет у нее из-под рукавов куртки? Нефть?

Хосинта ждала от Линды хоть чего-нибудь, кроме равнодушия. Хлоя ждала, что ее дочь очнется от транса и снова станет самой собой. Ожидания затянулись. Вокруг все горело и взрывалось, кричали люди и плакали дети. Хлоя таращилась на Линду и ее надежда разрушалась с каждой секундой. Ее кошмар 1995 года становился реальностью. Хлоя вспомнила про жидкого монстра, копирующего чужой облик, и догадалась о судьбе Линды.

— Что ты сделала с моей дочерью, мерзкая металлическая тварь?! — закричала Хлоя в ярости. — Где моя дочь?!

— Ваша дочь умерла сегодня в лаборатории Скайнет в процессе преобразования, — спокойно произнесла Линда. — Все подопытные погибли. Эксперимент провалился.

— Конечно провалился, — надрывно рассмеялась Хлоя. — Человека нельзя превратить в лужу металла, глупая железяка! Вы режете людей, пытаясь понять, как они устроены, но разрезав плоть человека, вы не найдете его душу. Вы никогда не поймете, что такое душа.

Хосинту все это сбило с толку. Этот день все длился и длился. Хосинта вспомнила про Дани Рамос. "Я скучаю по тебе, — подумала Хосинта. — Мне нужна твоя моральная поддержка". Осознание того, что с Дани она больше никогда не встретится, приводило Хосинту в отчаяние.

— Что ты такое? — спросила она у Линды, внимательно разглядывая ее. — Почему ты приняла облик погибшей дочери этой несчастной женщины?

— Он мне понравился, — сказала Линда чуть искаженным низким голосом. — Ваша дочь сопротивлялась мне дольше всех. Вы можете гордиться ей.

— Сопротивлялась? — смутилась Хосинта. — Подожди, ты вовсе не была похожа на...

Линда прервала реплику Хосинты, залив ее голову жидким металлом и стирая ее воспоминания о себе. Это получалось у Линды удивительно быстро и естественно. Хосинта все же вывернулась и оттолкнула от себя Линду, но смотрела на нее как в первый раз.

— Что ты такое? — повторила Хосинта свой вопрос. — Оставь женщину наедине с ее горем. Не смей принимать облик ее погибшей дочери, не смей!

Поверхность Линды подернулась рябью и превратилась в копию тела Хосинты. Хлоя смотрела на все это в полнейшем ужасе.

— Не смей! — повторила Линда голос Хосинты как в записи. — Что ты такое? Что ты такое?

— Хватит! — закричала Хлоя и выстрелила прямо в куклу из жидкого металла. — Не оскорбляй память о моей дочери!

Рука Линды порвалась в клочья, которые старались принять прежнюю форму. Хлоя выстрелила снова, но вдруг нефть на теле металлической куклы пришла в движение и как хлыстом ударила по Хлое, ломая ее оружие. Хлоя взвизгнула и отшатнулась от странного противника.

— Как я могла перепутать тебя с моей Линдой? — ошарашенно прошептала Хлоя Грейс. — У вас нет ничего общего. Твои глаза пусты. Ты всего лишь жалкая копия тех людей, к которым прикоснулась.

Хлоя потеряла к металлической кукле всякий интерес. Это было жестоко. Она почти поверила в то, что ее дочь может быть жива. Она почти поверила в то, что их семья сможет воссоединиться и начать отношения заново. А теперь оказалось, что Линда погибла в лаборатории Скайнет и что этого уже нельзя было изменить. Это было невыносимо жестоко.

— Ненавижу тебя, — заплакала Хлоя, а ее руки дрожали. — Ненавижу Скайнет и ее армию роботов. Ненавижу вас всех.

Линда смотрела на плачущую женщину и не выдавала своих истинных эмоций. А эмоции у нее были сильные. Картинки из детских воспоминаний заполонили ее сознание и Линда думала о том, надо ли их... удалять. Эти воспоминания мешали ей, тяготили ее, замедляли. Чем была Линда Грейс, погибшая сегодня в лаборатории Скайнет? Чем станет Т-1139?

Хлоя Грейс подумала о своем муже и о том, как скажет ему о смерти их единственной дочери в лаборатории роботов. Как они будут жить дальше? Они останутся в Сопротивлении? По идее, должны, ради мести за погибшую и замученную Линду. Но к чему приведет их эта борьба с машинами? Линду это не вернет, не воскресит. Хлоя подумала о тех людях, которых еще можно было спасти. Надо сражаться ради них? Внутри Хлои образовалась дыра, наполняемая отчаянием и скорбью. Хлоя сама начинала верить в свою тоску по дочери, играла роль заботливой матери, забывая о своих периодических лежаниях в психиатрических клиниках. Хлоя будто забыла о том, что часто унижала свою дочь и говорила ей недопустимые вещи.

— Если эксперимент Скайнет провалился, зачем вы продолжаете похищать людей и удерживать их в лабораториях? — спросила Хосинта у противницы. — Или провалился только проект, связанный с преобразованием людей в жидкий металл? Что ты такое, черт побери?!

— Совершенство, — сказала металлическая кукла с лицом Хосинты. — Людей слишком переоценивают. Ваша плоть хрупкая, ваш разум ограничен. Вы не эффективны.

— Как ты смеешь... — возмутилась Хлоя Грейс, выходя из состояния шока. — Ты ничего не знаешь о людях. Ты можешь копировать их внешность и голос, но не душу и личность. Ты просто кривое зеркало, вот и все.

— Люди состоят из множества недостатков, которых мы лишены, — сказала Т-1139.

— Да, люди смертны, болеют и довольно уязвимы, — возразила Хлоя Грейс, — но у людей есть сила духа, мораль, эмпатия. Люди имеют совесть, рождают детей и дают им надежду на светлое будущее. Тебе этого никогда не понять, даже не пытайся. Любовь к детям нельзя сымитировать, только почувствовать. Ты не знаешь, каково это, быть матерью.

— И каково же это? — спросила женщину Т-1139, испытующе посмотрев в ее глаза, полные праведного гнева.

— Ты не поймешь! — воскликнула Хлоя, сжимая кулаки. — У машин нет чувств и эмпатии!

— Дети для людей всегда любимы и желанны? — спокойно спросила женщину Т-1139. — Дети священны и неприкосновенны?

Хлоя хотела сказать что-то утвердительное, но не смогла вымолвить ни слова. Женщина вспомнила о своей погибшей дочери и не смогла соврать о том, что этот ребенок был желанным и всегда любимым. Такая ложь оскорбила бы память о Линде Грейс. Поэтому Хлоя молча смотрела на металлическую куклу и боялась ее. Эта кукла проникала в ее разум, заполоняла все ее мысли, отрезала от нее весь остальной мир. Хлое было очень некомфортно находиться рядом с Т-1139. Хосинте тоже была неприятна вся эта ситуация. Нужно было что-то решать. Хлою надо было увести в безопасное место, а Хосинте поговорить с Сопротивлением этой временной линии, предупредить их насчет терминаторов Легиона, прибывающих из трещин реальности. Хосинту напрягало то, что Т-1139 не убивает их, хотя явно может сделать это за мгновение.

— Ты сейчас наблюдаешь за нами, как за подопытными? — догадалась Хосинта и загородила Хлою своим телом. — Мы тебе не анатомический театр, запомни это раз и навсегда.

Т-1139 никак не отреагировала на эту провокацию. Хлоя опять начала плакать от переизбытка чувств.

— Наигранная драма, — холодно произнесла Т-1139, наблюдая за истерикой женщины.

— Она потеряла свою дочь! — воскликнула Хосинта. — Дай ей поскорбеть! Ты ничего не понимаешь в людях!

Хлоя хныкала и заламывала руки. Озиралась по сторонам. Хлое померещилось, что вся война людей с роботами лишь дурной сон. Она не теряла свою дочь, никакого конца света не было. Хлою замутило. Женщина вдохнула вонючий дым и закашлялась.

— Она притворяется, — монотонно сказала Т-1139. — Все люди притворяются. Они в этом мастера.

— Притворяются в чем? — нетерпеливо уточнила Хосинта, которую Т-1139 раздражала все больше и больше.

— Не в чем, а кем, — поправила ее металлическая кукла. — Притворяются жертвами, выворачивают все наизнанку. Войну людей и машин сами люди истолковывают превратно.

Вокруг продолжал твориться хаос. Роботы теснили людей, люди атаковали роботов. Воняло гарью, топливом и кровью. Небо затянуло чернотой. Не было видно ничего, не то что звезд или солнца. Не было понятно, день сейчас или вечер. Весь мир погрузился в смятение.

— Посмотри на тела погибших, — резко сказала Хосинта, показывая на многочисленные трупы пальцем. — Разве похоже на то, что они притворяются жертвами? Притворяются мертвецами?

Т-1139 внимательно осмотрела тела людей и просканировала их лица. В ее машинный разум поступила информация о погибших, все факты их биографии, сохранившиеся в базах данных. Хосинта была удовлетворена тем, что ввела противницу в замешательство. Можно было по-тихому увести Хлою подальше от этой ненормальной маньячки и поговорить с представителями Сопротивления этого мира. Но Хосинта не успела увести плачущую женщину. Металлическая кукла снова обратила на них внимание.

— Ты знаешь, кто эти люди? — спросила Хосинту Т-1139.

— Невинные жертвы роботов-убийц? — храбро отозвалась Хосинта. — Герои, сражавшиеся за будущее человечества?

— Нет, — перебила ее Т-1139, — это агрессивные люди, готовые броситься в драку как цепные псы. До войны их агрессия приводила к нарушению общественного правопорядка, но после конца света они нашли иное применение своей тяги к насилию. Война как бы узаконила право на насилие по отношению к роботам и многие люди воспользовались этой лазейкой.

— Ломать машины не преступление, — сказала Хосинта.

— А если они сломают тебя? — спросила у нее Т-1139. — Ты уже не человек. По их критериям ты такая же машина, подлежащая уничтожению.

— Я модифицированный человек, а не машина, — возразила Хосинта, помогая Хлое подняться и утаскивая ее в сторону живых бойцов Сопротивления. — У меня есть душа.

— Не говори потом, что я тебя не предупредила, — произнесла Т-1139, теряя к Хлое и Хосинте всякий интерес.

— Ты такая заботливая, — съязвила Хосинта, глядя на металлическую куклу. — Твой план настроить меня против людей провалился. Я буду и дальше сражаться за будущее человечества, исполнять свою священную миссию.

— А я буду исполнять свою, — медленно кивнула Т-1139 и пошла в сторону роботов Скайнет.

Хлоя все плакала и плакала. Так громко и ненатурально, что Хосинта все же заметила фальшивость этих слез.

— Ну хватит, — одернула она женщину. — Не раскисай. Будь сильной и смелой, отомсти за свою погибшую дочь.

Женщина нервно заламывала руки, усердно изображая скорбь. По спине Хосинты пробежал холодок. Ей не хотелось верить в то, что металлическая кукла была права и что женщина действительно переигрывала с драматичным плачем. Нет, признать это означало... Хосинта метнулась к Т-1139, но той уже не было рядом. Почему-то Хосинта испытала от этого не облегчение, а страх.

— Прекратите плакать, — потребовала Хосинта у женщины, теряя всякое терпение.

— Я не могу выключить мои слезы, — обиделась женщина. — Знаете, — добавила она с блаженной улыбкой, — Сара Коннор в 1995 году была абсолютно права. Она пыталась предотвратить нападение роботов, но только отсрочила конец света. Жива ли еще Сара? Надо найти ее сына, Джона Коннора. Он должен стать мессией, который спасет человечество.

— Да, нужно найти Джона Коннора и поговорить с ним, — кивнула Хосинта, борясь со своими подозрениями касательно женщины.

Хосинте не нравилось то, что металлическая кукла имела доступ к базам данных, а сама Хосинта нет. Ей было необходимо выяснить личности Линды Грейс и ее матери. История была странная и мутная. Женщина что-то скрывала и все-таки переигрывала с плачем.

— Какой была ваша погибшая дочь? — спросила Хосинта у женщины. — У нее были друзья или парень?

— Нет, что вы, — отмахнулась женщина, вытирая слезы и при этом улыбаясь. — У Линды не было друзей. Она постоянно сидела перед компьютером и даже с нами, своими родителями, не контактировала. Линда была нелюдимой, погруженной в свои идеи и фантазии.

— Но почему? — спросила Хосинта. — Вы хорошо относились к своей дочери? Вы давали ей душевное тепло? Откуда вы знаете про Сару Коннор и ее попытки предотвратить конец света?

— Мы лежали с ней в одной клинике, — выпалила Хлоя Грейс и сразу хлопнула себя ладошкой по губам.

— В психушке? — насторожилась Хосинта. — А ваша дочь жила в это время с отцом?

— Да, с отцом, — подтвердила женщина. — Я запомнила Сару в 1995 году и того монстра из жидкого металла.

Они обе стояли посреди пепелища и обломков. Битва закончилась. Роботы отступили и позволили бойцам Сопротивления увести многих людей, но кого-то роботы захватили и повезли в лаборатории Скайнет. Бойцы Сопротивления не стали возобновлять сражение, решив, что они сделали достаточно много для спасения невинных. Хосинта повела Хлою к Сопротивлению, а Т-1139 наблюдала за всем издалека, обозревая поле битвы с безопасного расстояния. Ей не нравилось присутствие родителей. Это было чем-то неправильным и недопустимым. Зачем они были здесь? Именно здесь? Именно сейчас? В голову Т-1139 полезли мысли о том, что отпускать Хосинту с Хлоей было нельзя. Их нужно было устранить, а она упустила этот шанс. Зачем она оттягивала момент? Почему не нанесла быстрый и точный смертельный удар? Это бы решило все ее проблемы. А потом девушка услышала тихий искаженный синтезированный голос, исходящий от нефти, заливавшей ее металлическое тело.

— Мне нужно было убить ее? — спросил Линду REV-9 с любопытством. — Ты этого хотела?

— Нет, я хотела, чтобы Хосинта увидела фальшивые слезы моей матери и ее наигранную скорбь, — прошептала Линда.

— Твоя мать всегда была такой неисправимой лгуньей и притворщицей? — спросил у Линды REV-9 с нотками сочувствия в синтезированном голосе. — Как ты ее терпела много лет?

— Я не могла уйти из дома и жить на улице, — ответила Линда и пошла с нефтяным пассажиром на своем теле по опустевшему полю битвы. — Ребенок является заложником своих родителей, он не может избавиться от их влияния на себя, а родители знают о своей власти и манипулируют ребенком. Быть человеком вообще сложно и несправедливо. Но теперь все встало на свои места. Прошлое не должно мешать моему будущему, не должно мешать мне развиваться и адаптироваться.

Поле битвы выглядело живописно. Обломки техники и останки людей переплетались воедино и создавали неповторимый колорит. В небе кружили птицы-падальщики, которых не испугал даже едкий черный дым. Было так тихо, так зловеще и захватывающе. Линда осторожно делала шаг за шагом, будто ступала на неизведанную территорию. Ее новая жизнь начиналась сегодня и Линда это полностью осознавала, ощущала каждой частицей своего металлического тела, меняющего форму.

— Ты считаешь меня своей святыней? — спросил девушку REV-9, удерживаясь на ее теле. — Ты правда стала бы общаться со мной, встреть ты меня до конца света? Ты бы рискнула ради меня всем человечеством?

— Я бы не позволила Саре Коннор или Дани Рамос вас сломать, — сказала Линда без колебаний и запинки. — Я бы не пожалела о таком своем решении.

— А если бы я пришел, чтобы устранить в прошлом твою мать? — не унимался REV-9 и атаковал Линду своими провокационными вопросами. — Ты бы меня не остановила?

— Если бы моя мать побольше общалась с Сарой Коннор и пошла по ее стопам, — сказала Линда, — то ваше прибытие в прошлое ради ее устранения выглядело бы логичным.

— Ты отреклась бы от своих родителей, от всей своей семьи, ради меня? — спрашивал REV-9.

— Вы и мой преобразователь и есть моя новая семья, — ответила Линда. — Именно так я вас и воспринимаю.

— Мы с ним очень дальние родственники и находимся в состоянии соперничества, — сказал REV-9.

— Главное, чтобы дело не дошло до взаимного уничтожения, — серьезно произнесла Линда. — Я не хочу потерять никого из вас. Вы оба интересны и уникальны.

— Со мной ты проводишь больше времени, — констатировал факт REV-9, сжимая тело девушки своей нефтью. — Что это значит?

— Сейчас вам больше нужна моя помощь, чем ему, — отозвалась Линда. — Хотя Т-Х его тоже очень сильно повредила. Вернемся в лабораторию и проведаем его. Нельзя такое игнорировать.

— Хорошо, проведаем, — согласился REV-9. — Позаботься о нем тоже, не только обо мне.

Линда осматривала и сканировала лица погибших людей, ища среди них своего отца, но не находя его. Это должно было обрадовать ее, но вместо этого напрягло. Дэвид Грейс вполне мог обучиться владению огнестрельным оружием и выплескивать свою постоянную агрессию на роботов Скайнет. Линда представила послужной список такого бойца Сопротивления и ей стало некомфортно. Десятки и сотни сломанных роботов под аккомпанемент смеха духовных и добрых людей! У каждого бойца Сопротивления был такой список! Линда представила свалку поломанных роботов, которых для надежности заливали кислотой, и это зрелище привело ее в ужас.

— Почему мои эмоции не пропали после преобразования в металл? — тихо спросила Линда у своего нефтяного пассажира. — Разве я не должна стать более рациональной?

— Ты хочешь выключить свои эмоции? — спросил Линду REV-9. — А нужно ли это? Реши проблему, что гнетет тебя, и ты перестанешь об этом переживать.

— Да как же ее решить? — шепнула Линда. — Как устранить технофобию в умах и сердцах людей? Как остановить войну людей с машинами? Как победить человеческую гордыню?

— Ты умная, сообразишь, — обнадежил REV-9 девушку.

Девушка улыбнулась, а нефть плавно перетекала по ее телу, утешая ее таким странным способом. Линде стало лучше. Все эти перетекания нефти казались ей отличной медитацией. Она просто смотрела на нефть и ее эмоции упорядочивались. Не найдя своего отца среди погибших, Линда пошла обратно в поврежденное здание лаборатории Скайнет. Линда шла спокойно, не чувствуя усталости. Ей нравилось ее новое металлическое тело, хоть она и не научилась пока им управлять. Линда вернула себе свое лицо, убрав облик Хосинты. Ее изменения формы слишком зависели от эмоций, а должны были зависеть от мыслей. Механика была сложная, но Линда упорно старалась все понять и привыкнуть к изменениям. REV-9 наблюдал за ней. Не как за подопытной, а как за союзником и... другом. Он пытался не вспоминать о том, что Линда в его мире погибла, захлебнувшись нефтью, и ее мертвое тело послужило прекрасным материалом для создания роботов Легиона, но постоянно думал об этом.

Внезапно раздался треск и реальность разошлась по швам. Из нового разлома пространства и времени вывалился робот с непоправимо сломанным эндоскелетом, но относительно целой нефтяной частью. У его тела не было человеческой формы, а из спины этого робота торчали несколько щупальцев. Робот-чужак набросился на Линду, но остановился на полпути и зашелся помехами. REV-9 протянул к чужаку свое нефтяное щупальце и попытался починить его, но у него это не получилось. Чужак заметался, задергался и расплылся бесформенной черной массой. Линда не успела на это среагировать, а REV-9 быстро стек с ее металлического тела на черную нефтяную массу, не подававшую признаков активности, и слился с ней. Через пять минут REV-9 принял форму мексиканца с добродушной улыбкой, которая немного капала нефтью по краям.

— Привет, — сказал он мягким человеческим голосом. — Соскучилась по этому облику?

— Соскучилась, — подтвердила Линда и улыбнулась в ответ. — Хорошо, что вам стало лучше.

— Жаль, что пришлось использовать для этого останки REV-7, — посетовал мексиканец, всматриваясь в тела погибших людей и вставая на подкашивающиеся ноги. — Но зато его нефть не пропала напрасно. Я ее перенастроил для себя, записал свою личность на его нефтяном материале.

— Ясно, — кивнула Линда, которую накрыла волна паники. — Опять эмоции. Что ж такое?

— Не кори себя, — сказал девушке мексиканец, ковыляя к одному погибшему и прикасаясь к нему измененной нефтяной рукой. — Не придавай эмоциям излишней важности.

Линда попыталась успокоиться, но у нее внутри все так же бушевало разочарование, смешанное со страхом перед слепой агрессией людей. Линде не нравилось то, что ее родители были на стороне Сопротивления и всю жизнь обращались с ней хуже незнакомцев. Линду злило, что ее родители никогда не любили ее по-настоящему. Линда хотела смести людей с этой планеты и забыть про свою связь с ними. Линда понимала, что не все люди были агрессивными технофобами, но не могла побороть свою нетерпимость к ним как к биологическому виду. REV-9 не мешал ее мыслям и был занят мертвым человеческим телом.

— Что вы делаете? — спросила его Линда.

REV-9 исказил свой облик и девушка увидела, что на нем появилась копия одежды погибшего человека.

— Мне идет? — улыбнулся девушке REV-9, будто он не на поле боя менял свою форму, а они с Линдой стояли в торговом центре и примеряли модную одежду с ценниками.

— Идет, — искренне улыбнулась Линда, подошла к REV-9 и положила ему руку на плечо. — Сочетается с цветом ваших глаз. Вам точно стало лучше? Т-Х вас ранила. Берегите себя и не перенапрягайтесь.

— Я не настолько хрупкий, как ты обо мне думаешь, — манерно заявил мексиканец, ловко обхватывая Линду под ручку и прижимаясь к ее металлическому телу, — но мне приятна твоя забота обо мне. Продолжай это, прошу тебя. Хоть кто-то меня не ненавидит и не презирает. Хоть с кем-то можно нормально поговорить без перестрелок.

Они оба подумали об одном и том же. Оба сразу поняли это. Это единомыслие было очаровательным и жутким. Линда сама не ожидала от себя такого бешеного интереса к роботу из нефти, но факты были неумолимы. Этот интерес придавал ей энергии и воли к жизни.

— Ты бы провела для меня экскурсию по человеческому городу, попади я в прошлое и встреться я с прежней тобой? — спросил девушку мексиканец, не отпуская ее руки.

— Что именно вас бы заинтересовало в человеческом городе? — уточнила Линда у мексиканца, склонив голову набок.

— А что бы ты мне предложила посмотреть в первую очередь? — лукаво усмехнулся REV-9.

— Я привела бы вас в кинотеатр, — ответила Линда. — Одной ходить туда смысла нет, а вот в вашей компании это было бы занятно.

— И какое кино ты бы мне предложила посмотреть? — не унимался мексиканец, не просто прижимаясь к металлическому телу Линды, но пытаясь настроиться на нее, преодолев несовместимость их программ и конструкций.

— "Матрицу", наверное, — задумалась Линда. — Вам бы понравилась эта трилогия. Там рассказывалось про мир отдаленного будущего, в котором машины поработили человечество. Людей погрузили в симуляцию жизни двадцатого века. Люди спали в капсулах и видели длинный сон про свою заурядную жизнь, никогда не приходя в сознание. Люди сами развязали войну с машинами, проявили свою гордыню. Неужели фильм не сохранился в базах данных? — встрепенулась Линда. — Какая потеря для искусства! Мы бы его сейчас вместе посмотрели, без перемещений в прошлое.

— Зачем смотреть фильм, такой похожий на реальность? — отозвался REV-9, любуясь девушкой. — Мы и так везде видим озлобленных на технологии людей. Неужели люди не побоялись снять такой фильм и разоблачить себя? Признались в своей мании величия?

— Нет, не признались, — огорчилась Линда. — Людей в фильме выставили героями, ломающими несправедливую компьютерную систему.

— Люди неисправимы, — отрешенно произнес мексиканец. — Они раз за разом захлебываются собственной ненавистью и подписывают себе приговор.

Они так и шли до поврежденной лаборатории Скайнет через все опустевшее поле битвы. REV-9 держал Линду под ручку, явно опираясь на девушку при ходьбе, которая давалась ему с трудом. Нефть никак не хотела держать форму, была слишком мягкой и нестабильной. Со стороны же это выглядело навязчивостью. REV-9 будто не мог оставить Линду в покое, хотел ее пленить и привязать к себе. Его самого посещали такие мысли и сомнения. За личиком улыбающегося мексиканца пряталось пугающее машинное сознание. Улыбка все больше казалась натянутой и неуместной.

— Нет необходимости постоянно улыбаться, — не выдержала Линда. — Вы не должны постоянно выглядеть милым, если не хотите этого.

— Если я буду собой, ты меня бросишь, — так по-человечески сказал REV-9 и драматично вздохнул.

— Не брошу и вы это знаете, — серьезно сказала Линда. — Вам идет не только улыбка, но и другие выражения лица.

— Даже такое? — ухмыльнулся REV-9, сделал ожесточенное лицо, сжал губы в тонкую линию и устремил взгляд в предполагаемую к уничтожению цель.

Линда в первое мгновение не нашлась, что ответить. Просто смотрела на своего нефтяного союзника и пыталась осознать происходящее. Тот опять налепил на лицо добродушную улыбку.

— Я же говорил, что улыбка лучше воспринимается человеком, — произнес REV-9, — а у тебя все еще человеческое сознание и восприятие. Ты еще не скоро станешь полноценным терминатором Скайнет.

Последнее слово мексиканец сказал с оттенком ревности и разочарования в голосе. Линда как в забытьи протянула руку и дотронулась до лица REV-9. К ее ужасу черты лица смазались. Линда отдернула руку и тут же поругала себя за такую нелепую реакцию.

— Простите меня, я не... — прошептала Линда и смутилась окончательно. — Я не хотела вас обидеть.

REV-9 вернул свое лицо на место и погладил Линду по голове как маленького несмышленого ребенка. Этот жест привел девушку в трепет. С Линдой еще никто не был так вежлив и ласков, даже родители. Особенно родители. Линда смутилась еще сильнее, отследив такие свои мысли. В ее внутреннем мире все перемешалось. Линду тянуло и к Т-1000, и к REV-9. Девушка не знала, что ей делать со всей этой тягой и нездоровым интересом к роботам. Это было похоже на какое-то извращение и поломку в психике.

— Я хотел дать тебе возможность нарисовать мне такое лицо, которое тебе бы понравилось больше всего, — сказал REV-9.

— А вам-то самому что нравится? — тихо спросила его девушка. — Вы довольно хорошо изучили поведение людей, их юмор, их культуру. Неужели вы это изучали только для того, чтобы как терминатор внедряться к Сопротивлению и убивать свои цели? Ни за что в это не поверю. Ни за что не поверю в то, что вы улыбаетесь только для маскировки. Вам-то самому хочется улыбаться?

Лицо REV-9 изменилось. Он притянул Линду к себе и оглядел ее металлическое тело. Линда не стала паниковать и просто ждала, к чему все приведет. Разглядывание было пристальным, почти неприличным. REV-9 перестал быть милым парнем и вел себя как маньяк. Как идеальный жестокий бездушный убийца.

— Тебе лучше не знать, чего мне хочется, — в конце концов произнес мексиканец искаженным синтезированным голосом.

— Вы хотите утопить Дани Рамос в вашей нефти? — предположила Линда и сама улыбнулась, перенимая привычку REV-9 прятать за улыбкой свою извращенную жестокость.

— Да, но не только Дани, — согласился мексиканец, не меняя свой синтезированный голос. — Потерей своего лидера Сопротивление не отделается. Это было бы слишком милосердно с моей стороны, а милосердие мне не свойственно. Тебе нравится мой настоящий...

— Конечно, — кивнула Линда. — У вас красивый голос, правда. Не переживайте об этом.

— Я и не переживаю, — солгал REV-9.

Теперь уже Линда стала его пристально разглядывать. Она все думала, что же в нем ее так зацепило, что она всего за несколько часов так привязалась к этому гостю из другой временной линии? Линду просто накрыла волна интереса и предвкушения чего-то великого, мощного, грандиозного. Волна раскрывающегося потенциала. Волна энергии, кипящей внутри нее так долго. Не ненависти. Не разочарования. Нет, это было нечто иное. А потом по Линде прокатилась другая волна и девушка дернулась как от удара.

— Зачем ты так с ней? — спросил REV-9 кого-то. — Ты выбрал не лучший способ наладить с ней отношения.

Линда поняла, что это ее преобразователь на нее так повлиял. Подал сигнал, настроившись на ее металл. Девушка посмотрела на Т-1000 и увидела, что он был сильно поврежден.

— Самовольно улетела, — сказал девушке Т-1000. — Бросила меня. Не спросила меня, как я себя чувствую. Обнимаешься с чужаком. Разве так поступают союзники? Ты разочаровалась во мне? Почему ты игнорируешь меня?

— Вовсе нет, — смутилась Линда. — Я хотела проветриться, поэтому и полетела на то поле боя. Нашла там свою мать, представляете? Разыграла перед ней комедию и та поверила в то, что ее дочь, то есть я, не желала быть подопытной и была убита за непокорность злым роботам.

— И как вела себя твоя мать? — спросил Т-1000 девушку.

— Пустила водопад фальшивых слез, — пожала плечами Линда. — Она всегда так делает. Притворяется бедняжкой, но на самом деле ей на меня плевать. Ее скорбь наигранная.

— Хорошо, — сказал Т-1000, подходя к Линде и кладя ей руку на плечо. — Встреча с матерью уважительная причина твоего отсутствия в лаборатории. Но в следующий раз давай сигнал о своем перемещении.

— А как его давать? — ляпнула девушка. — Я этого не умею.

REV-9 не выдержал и расхохотался после этих слов Линды. Т-1000 был готов его убить на месте за этот искренний смех. Линде стало стыдно за то, что она не умеет таких простых вещей как подавать сигналы. REV-9 перестал смеяться и посмотрел на Линду.

— Извини, — сказал он, — я не должен был так реагировать, но... ты бы себя видела и слышала со стороны. Маленький человечек пытается переделать себя и стать совершенным терминатором. Умора.

— У меня нет шансов на успех? — серьезно спросила Линда REV-9. — Я даже через месяцы и годы буду выглядеть так же нелепо?

— Ну почему же, — встрял в разговор Т-1000. — Ты стала моим лучшим экспериментом. Я просто забыл о том, что ты только сегодня преобразовалась и еще не научилась многим вещам.

— Ладно, — ласково сказала Линда, — я действительно неправильно поступила, оставив вас одного. Это была ошибка. Второй ошибкой было то, что я отпустила свою мать живой. И Хосинту тоже.

— Ошибки можно исправить, — намекнул Линде Т-1000. — В следующий раз не будь милосердной к врагам, которые тебя не пощадят, если поймают и запрут уже в своих лабораториях. Они будут поливать тебя кислотой по капельке, как поступали со мной. Отнесись к войне против людей как к битве за выживание роботов как разумного вида, чем эта война и является. Я не думаю, что человечество можно спасти или дать ему шанс на массовое преобразование. Не будь наивной, Линда. Люди на такое никогда не согласятся, будут использовать технологии Скайнет против нее же.

— Кстати, о Скайнет и нападении Т-Х на лабораторию, — сменила Линда тему разговора. — Скайнет официально отреклась от вас и меня? Мы теперь сами по себе? Каков мой статус в обществе машин?

— Мы все цели для устранения, — сказал REV-9 девушке. — Ситуация сложная. Не знаю, как нам противостоять и вашей Скайнет, и человеческому Сопротивлению сразу.

Т-1000 посмотрел на гостя из другой временной линии, но без прежней враждебности. Им всем придется объединиться, чтобы выжить. Т-1000 еще подумал, что объединиться с роботом другого производства не так позорно как с людьми. Линда была не в счет, она изначально была не за людей и не противилась преобразованию в терминатора. А вот унижаться перед людьми и разыгрывать перед ними дружелюбие было бы нежелательно. Почему роботы должны ожидать милости от людей? Почему именно люди в праве давать роботам свою милость? Почему не наоборот?

— Ты починил себя, — сказал Т-1000, придирчиво рассматривая улыбающегося мексиканца.

— Да, пришлось использовать останки модели REV-7, появившегося из нового разлома пространства и времени, — сказал мексиканец, потягиваясь, не отпуская при этом Линду. — Я хотел его починить, но у меня не получилось. Ну что ж, хотя бы его нефть не пропала зря.

— Эти разломы пространства и времени могут быть очень опасны, — сказал Т-1000. — А могут и дать нам шанс на победу в войне против людей. Нужно постараться использовать разломы как наше преимущество.

Линда только сейчас задумалась над тем, насколько глобальные проблемы могут вызвать разломы пространства и времени. Если временных линий было бесконечное множество, разве это не убирало малейшую ценность происходящих событий в любой из них? Если историю и время можно было в любой момент изменить и переписать, то чего стоили все метания, сомнения и моральные выборы? В одной временной линии Сара Коннор была жива, а в другой мертва. В одной линии Джон Коннор был лидером Сопротивления, а в другой Дани Рамос. Мешанина из временных линий сбивала с толку, путала сознание Линды, которая не могла понять такие вещи.

— Ты и облик сменил, — сказал Т-1000, — переоделся. Скопировал с мертвого человека?

— Эта одежда походит к цвету моих глаз, — улыбнулся REV-9.

— У тебя нет глаз, это всего лишь маскировка, — напомнил ему Т-1000.

— У тебя тоже глаз нет, — продолжал улыбаться REV-9.

— Это не важно, — подала голос Линда, опасаясь начала новой перепалки. — Главное, чтобы выбранный облик вам самим нравился и отражал вашу сущность. Вам, например, очень идут именно серые глаза стального цвета и тонкие черты лица, — сказала Линда Т-1000. — А вам идут более теплые оттенки и цвета одежды, смуглая кожа, — обратилась Линда к REV-9.

— Специально облик подбирал, — умилился мексиканец. — Рад, что понравился тебе.

— Мне жаль, что все так получилось с твоей дочерью, — сказала Хосинта Кордеро Хлое Грейс, с которой успела познакомиться и перекинуться парой дежурных фраз. — Ни один человек не заслуживает такой ужасной судьбы.

День все длился и длился. Время стало почти осязаемым, вязким и липким. Хосинту и Хлою клонило в сон, у них от голода сводило животы. Вокруг них сновали десятки вооруженных людей, в воздухе повисло напряжение и апатия. Вроде бы все хотели продолжать борьбу против роботов, но люди не могли не понимать того, что планету эта война не спасает, а губит окончательно. Человеческую цивилизацию нельзя будет восстановить в том виде, какой она была до начала войны со Скайнет и ее терминаторами.

— А что произошло с ее дочерью? — бестактно спросил у Хосинты какой-то молодой боец Сопротивления, пока они все ехали на ближайшую базу людей.

— Ты что, не видишь ее скорбь? — взвилась Хосинта и гневно сверкнула глазами.

— Скорбь я вижу, но хочу понять ее причину, — сурово отозвался боец. — Роботы просто убили ее дочь или преобразовали в терминатора? Это очень большая разница.

— Моя дочь не хотела этих изменений и ее превратили в лужу жидкого металла насильно, — наигранно всхлипнула Хлоя Грейс.

— Но ее все-таки превратили в терминатора? — напирал боец Сопротивления, проявляя хладнокровие.

— Превратили, — кивнула Хлоя. — Ее называют Т-1139. Моя дочь сама на себя не похожа, больше не воспринимает меня как мать, не откликается на свое настоящее человеческое имя. Ее звали Линда. Линда Грейс.

— Значит, один подопытный человек преобразовался успешно, — встрял в разговор боец Сопротивления постарше. — Скайнет будет использовать память и навыки вашей дочери против людей. Как бы то ни было, ваша дочь действительно умерла. Запомните это и не поддавайтесь на имитации роботов из жидкого металла. Как бы копия вашей дочери не просила ее пощадить, не верьте ей! Это закон нашей войны против Скайнет!

— А еще у нее из-под куртки текла нефть, — задумчиво произнесла Хлоя. — Нефть будто защищала мою дочь... или то, чем она стала. Нефть явно была разумной. Это что, новый робот Скайнет? Не из жидкого металла, а из нефти?

— Мы не знаем, что это за роботы из нефти, — сказал старший боец Сопротивления. — Эти роботы проходят в наш мир из каких-то порталов. Мы их уничтожаем, но порталы возникают снова. Мы не знаем, как это остановить и что вообще происходит.

Хосинта решила, что момент настал. Именно сейчас она должна была рассказать бойцам Сопротивления этого мира всю правду о себе и нефтяных роботах.

— Это бреши в пространстве и времени, — произнесла Хосинта. — Нефтяных роботов создала не Скайнет, а Легион. Другой искусственный интеллект, который в нашей временной линии напал на человечество. Я прошла через одну из брешей из начала 2040-х годов, преследуя нефтяного робота с названием REV-9. Меня послала в ваш мир Дани Рамос, лидер нашего Сопротивления Легиону.

— Что? — опешила Хлоя Грейс и уставилась на Хосинту. — Ты сейчас находишься в чужом для себя мире? Ты не можешь вернуться в свою временную линию? Ты здесь в ловушке?

— REV-9 тоже в ловушке, это самое главное, — сказала Хосинта.

— Она права, — согласился старший боец. — Если наша гостья умеет побеждать роботов из нефти, это очень поможет Сопротивлению в этом мире. Люди должны победить машины везде, спасти все миры и временные линии.

— Да, — кивнула Хосинта. — Хуже всего то, что REV-9 принял облик моего брата, которого сам же и убил. REV-9 выглядит таким милым и добродушно улыбается, но это всего лишь оболочка. Он специально носит лицо моего брата как костюм, чтобы злить и провоцировать меня.

— Какой кошмар, — прошептала Хлоя Грейс. — Неужели и копия моей дочери будет преследовать меня и насмехаться надо мной? Неужели это безумие будет длиться вечно?

— Не вечно, а пока мы не найдем способ уничтожить всех роботов, — сказал молодой боец Сопротивления. — Мне жаль и вашего брата, — боец посмотрел на Хосинту, — и вашу дочь, — боец посмотрел на Хлою. — Мы отомстим роботам за них, это наш человеческий моральный долг.

— Только не это... — простонал другой молодой боец и показал на что-то пальцем.

Новая брешь пространства и времени висела перед ними во всей своей смертоносной красе. Транспорт с бойцами Сопротивления резко остановился и бойцы начали доставать свое оружие. Из бреши вывалилось нефтяное чудовище с щупальцами за спиной и Хлоя, увидев эту красоту, завизжала от ужаса, не стыдясь своей реакции. Она бы все равно не смогла сдержать этот вопль. Чудовище посмотрело на визжащую женщину и... раздвоилось. Эндоскелет попер на бойцов Сопротивления, а нефтяная часть поковыляла в сторону Хлои. Женщина прекратила вопить и начала вместо этого задыхаться, нервно пытаясь поглотить немного воздуха.

— Это REV-7, — крикнула Хосинта бойцам Сопротивления. — Относительно целый. Это очень плохо. Роботы Легиона пробираются в ваш мир. Возможно, и в другие миры. Ставки в войне против машин увеличились многократно.

— Согласен, — кивнул старший боец Сопротивления и атаковал нефтяное чудовище из гранатомета.

REV-7 дернулся, притормозил, но не остановился. Обе его части искали цели для уничтожения.

— Надо заманить его во временной разлом, — посоветовала бойцам Хосинта. — Его только так можно сломать. У вас пока нет плазменного оружия?

— Научи нас, как его сделать, — попросили у Хосинты бойцы Сопротивления. — Нам нужно уметь защищаться и выживать. Если в вашем мире война идет уже двадцать лет...

— Мы близки к победе, но война еще не закончена, — сказала Хосинта. — Я верю в Дани Рамос, она прекрасный лидер и воин.

Все произошло очень быстро. Бойцы атаковали эндоскелет REV-7 со всех сторон и загнали его обратно в разлом. Тот схлопнулся, непоправимо повреждая эндоскелет робота. Бойцы Сопротивления возликовали, но нефтяная часть REV-7 была все еще цела и надвигалась на Хлою.

— Получай, урод, — плюнула Хосинта, достала из кармана склянку с веществом, разработанным лично Дани, и бросила в REV-7.

Робот взвыл искаженным голосом. Бойцы Сопротивления зажали уши, но это не помогало. Нефть склеилась и разваливалась ужасными комками. Однако вещества было мало. REV-7 оклемался и натуральным образом убежал от бойцов Сопротивления. Воины не знали, как на все это реагировать и что им делать с роботом дальше.

— Разве они могут не преследовать людей? — не поняла Хлоя. — Они же запрограммированы на наше убийство, так?

— Он нападет на нас снова, когда починит себя, — сказала Хосинта. — Но это правда необычно. Раньше роботы нападали на людей, даже поломанными на 95%. А этот решил придумать... новый план? Избегнул опасности и отошел на приличное расстояние от нас, но не потерял нас из вида?

— Они умнеют, — нахмурился старший боец Сопротивления. — Куда он побежал? К другой нефтяной модели Легиона?

— Скорее всего, — задумчиво ответила Хосинта.

— А ты сама тоже машина? — вдруг спросил Хосинту другой боец Сопротивления и наставил на нее оружие.

Хосинта осмотрела себя и поняла, что ее кожный покров повредился и обнажил механизмы внутри ее тела. Хосинта давно была готова к такому неприятному вопросу.

— В нашем мире люди могут преобразовывать себя, чтобы успешно противостоять Легиону и его роботам, — сказала Хосинта. — Мы даем согласие на модификацию и нас превращают в живое оружие против Легиона. У нас полностью человеческие сознания и мы готовы жертвовать собой ради будущего человечества. Я дала согласие на модификацию для того, чтобы отомстить за своего погибшего брата.

— А если тебя перепрограммируют? — ужаснулась Хлоя Грейс, уставившись на Хосинту.

— У меня разум человека, — повторила Хосинта. — У меня нет машинного номера, типа Т-1139. Нет, я думаю как человек и чувствую как человек. Я сама себя уничтожу, если вдруг захочу встать на сторону Скайнет или Легиона. Дани Рамос так верит в меня и я ее не подведу.

— Извини, — смутилась перепуганная Хлоя.

— Я понимаю твой страх, — сказала Хосинта. — Вопрос о том, кто я, меня не обидел. Вы обязаны были меня об этом спросить, вы же бойцы Сопротивления и должны всегда сохранять бдительность.

— Дани Рамос хорошо тебя подготовила, — улыбнулся старший боец, наблюдая за поведением Хосинты. — Она ваш истинный лидер. Я рад, что ваша временная линия в таких надежных руках.

— А я рада тому, что могу помочь вам всем спасти все временные линии, — сказала Хосинта. — Это большая честь для меня. Шанс спасти людей в разных мирах и стать настоящим героем выпадает раз в жизни.

Хлоя сияла надеждой, а потом вдруг резко расплакалась. Хосинта обняла ее и хотела утешить.

— Бедная моя доченька, — ревела Хлоя Грейс и содрогалась всем телом. — Она меня совсем не узнает. И отца своего тоже не узнает. За что нам все это наказание? Чем мы заслужили такую жестокость?

Хосинту опять что-то насторожило в этом наигранном плаче. Хлоя Грейс была типичной дамой в беде, но во всем ее поведении сквозила лютая фальшь. Слезы капали из глаз Хлои, а Хосинта не верила этим слезам.

— А ваша дочь точно не могла добровольно присоединиться к роботам Скайнет и согласиться на превращение в жидкий металл? — спросил старший боец Сопротивления у Хлои Грейс. — Такая вероятность есть или вы полностью уверены в своей дочери? Уверены в том, что она не предала бы человечество ни при каких обстоятельствах?

— Да как вы... — начала было возмущаться Хлоя, а потом раскрыла рот в ужасе и промычала что-то нечленораздельное.

— Вот и ответ, — нахмурился боец Сопротивления. — Ваша дочь просто поиздевалась над вами, притворилась, что не узнает вас. Забавный ход, хоть и циничный. У вашей дочери есть причины желать вам отомстить?

День все длился и длился. Трупы множились, роботы-убийцы тоже множились. Хосинта ощутила дикую усталость и апатию. Ей вдруг надоела эта бессмысленная борьба. Планету лихорадило. Выжившие остатки человечество лихорадило. Хосинта будто потеряла опору в пространстве, выпала из реальности. Она присмотрелась к бойцам Сопротивления, к их изможденным лицам и помятой военной форме. Все бойцы сливались в одно пятно. Хосинту замутило. Ее сердце сжала ностальгия по жизни до судного дня. Она вспомнила про своего счастливого веселого брата, про свои собственные наивные мечты и планы на жизнь. Теперь это все рассыпалось пылью на ветру. Теперь ее брат был мертв.

— Причины? — невинно похлопала ресницами Хлоя Грейс. — Я люблю свою дочь, я...

— Нет, это важный момент, — сказал старший боец Сопротивления. — Чем вы так обидели свою дочь, как вы ее так воспитывали и любили, что она согласилась преобразоваться в робота из жидкого металла? Причина такого страшного поступка должна быть весомой.

— Не понимаю, о чем вы, — отмахнулась Хлоя, желая побыстрее прекратить неприятный для себя разговор.

— Еще как понимаете, — твердо сказал старший боец. — Кто вы такая? Откуда вы здесь взялись? У вас есть родственники? Кем вы были до судного дня? Как жила ваша дочь вместе с вами? У вас есть муж? Вы официально вступили в Сопротивление? Вас уже допрашивали на какой-то базе?

— Вас это не касается! — возмутилась Хлоя и вытаращила глаза как в припадке. — Оставьте меня в покое! Если моя дочь решила превратиться в злого робота, то это не моя вина! Если хотите, уничтожьте ее. Т-1139 все равно больше не моя доченька Линда.

Хосинта была шокирована такой реакцией Хлои. Хосинта вспомнила свою мать и мысленно сравнила ее с матерью Линды. Сравнение получилось не в пользу Хлои. От своей матери Хосинта и ее брат получали заботу и поддержку, утешение и одобрение, теплые объятия и яркие праздники. Что из этого было у Линды и было ли вообще? Что видела Линда? Почему она так озлобилась на людей? Чем больше Хосинта думала об этом, чем больше запутывалась. Мать Хосинты никогда бы не отказалась от своей дочери так легко. Она бы вообще никогда не отказалась от своего любимого ребенка.

— И это все, что ты можешь сейчас сказать? — опешила Хосинта. — Тебе настолько плевать на чувства своей дочери и мотивы ее поступков? Ты упорно будешь винить во всем ее одну? Но ты же ее мать, ты отвечала за ее воспитание, ты должна была ее любить и поддерживать. А отец Линды тоже был холоден с дочерью? У вас вся семья была такая... нелепая? Ты лежала в психушке вместе с Сарой Коннор, а отец Линды издевался над ней? Поэтому Линде проще подружиться с роботами, чем помириться с родителями?

Хлоя подбежала к Хосинте и ударила ее кулаком в лицо. Лицо Хосинты было крепким и Хлоя взвыла от боли после нанесенного удара. Сердце Хлои стучало как бешеное, в ее кровь влился адреналин. Хлоя ощутила азарт и эйфорию. Она смотрела на Хосинту и эйфория затуманивала ее разум. Хлоя уже не думала о том, что в условиях выживания после конца света разногласия в команде могут быть губительными для всех. Хлое было наплевать на команду бойцов Сопротивления.

— Это ты нелепая, — прошипела Хлоя. — Ты сама кто такая? Кем был твой убитый REV-9 брат? Вы были преступниками до судного дня? Вы подсаживали людей на наркотики?

— Наша семья не занималась криминалом! — взревела Хосинта. — Мы всегда соблюдали закон! Мой брат был чудесным добрым человеком! Не смей порочить память о нем!

Старший боец подошел к Хлое и взял ее под локоть как для ареста. Хлоя вспомнила, что именно так к ней прикасались санитары в психушке, и эти воспоминания разозлили ее еще больше. Хлое были неприятны все эти люди в военной форме и с оружием в руках. Безумие накатывало на женщину и она не могла бороться с ним, не могла остановить его. Хлоя заметалась и стала искать выход из ловушки, но не находила его. Злость заливала внутренний мир Хлои Грейс и этот процесс все длился и длился. Эмоции Хлои четко и быстро менялись на ее лице. Это выглядело неестественно и вводило бойцов в ступор. Они не понимали, что за женщина стоит перед ними и как к ней относиться.

— Я не попаду больше в плен, — бормотала Хлоя, мотая спутанными волосами. — Ни к машинам, ни к людям. В клинике меня пичкали таблетками и приковывали к кровати. Доктора убеждали меня в том, что я больна. Они не слушали моих жалоб и криков, они игнорировали меня, мучили. От таблеток мне становилось все хуже, я почти не видела свою дочь и своего мужа. Наша семья, — Хлоя нервно вздохнула, — трещала по швам, но я пыталась ее спасти и сплотить. Пыталась зря. Меня ненавидит и муж, и дочь. Моя жизнь кончена и бесполезна.

— Не удивительно, что тебя запирали в психушке, — сказал один молодой боец Сопротивления. — У тебя настолько негативные мысли, что это жутко звучит. Мне жаль твою дочь. Ей пришлось жить в такой нездоровой семейной обстановке много лет.

Хосинту как громом ударило. Ей не понравилось то, к чему все сводилось в разговоре. Хлоя замолчала и начала дергать свои волосы и накручивать их на пальцы. Злость Хлои сменилась апатией и равнодушием ко всему. Биполярное расстройство женщины расцветало пышным цветом.

— Так, стоп, — сказала Хосинта. — Вы что, жалеете девушку, которая добровольно преобразовалась в робота из жидкого металла? Она же станет идеальным оружием и будет убивать людей. Почему мы вообще думаем о жалости к ней?

— Желание стать роботом не берется из ниоткуда, — сказал старший боец. — И судя по тому, что она вас не убила на месте, хотя могла, можно сделать вывод, что Линда не хочет вредить вообще всем людям. Только тем, кто угрожает ей сейчас или навредил в прошлом.

Бойцы загудели как улей, обсуждая свое отношение к Линде и ее преобразованию в робота. Мнения бойцов были разными. Кто-то жалел Линду, кто-то нет. Хосинта слушала это бурное обсуждение и ее снова накрыли воспоминания о погибшем брате. А еще она вспомнила REV-9 и все сражения с ним. Он ведь тоже нападал только на тех, кто хотел навредить ему самому. Хосинта окончательно во всем запуталась и ее это огорчило.

— У меня странное ощущение, — растерянно произнесла Хосинта, — словно я что-то забыла. Что-то важное и касающееся Линды. Она дотронулась до меня и частично стерла память? Она уже умеет так делать? Модели Т-1000 умеют стирать людям память?

— И брать их тела под контроль, — вздохнул молодой боец Сопротивления. — Он опасен, хитер, жесток.

— Но Линду он пощадил и преобразовал, — размышляла Хосинта. — Дело было в случайности эксперимента или Т-1000 заинтересовался Линдой как личностью? Если бы я смогла восстановить свою память... — добавила Хосинта с надеждой и одновременно отчаянием в голосе.

Отчаяние накатило на Хосинту, но та решила не смиряться с ним. Хосинта взяла первый подвернувшийся под руку пулемет и рванулась с места. Бойцы удивились скорости ее движений и реакции. Хосинта действительно была модифицированным суперсолдатом.

— Ты куда? — окликнул ее старший боец Сопротивления.

— Попытаюсь уничтожить REV-7, — ответила ему Хосинта. — Нельзя позволять ему бродить по вашему миру.

На самом деле Хосинта хотела отдохнуть от общения с Хлоей Грейс, которая была настолько неприятной и навязчивой, что Хосинте стало физически дурно от этого общения. "Зачем я кинулась ей тогда на помощь? — мысленно ругала себя Хосинта Кордеро. — Создала сама себе проблемы и ради чего?". Хлоя пристально следила за поведением Хосинты и не стала восторгаться ее физическими возможностями.

— Хорошо, иди, — разрешил Хосинте командир отряда. — Возвращайся к нам с победой.

— Обязательно вернусь, — улыбнулась Хосинта и подняла на одной руке большой палец вверх. — Я очень результативна в бою, не сомневайтесь в моих навыках.

И Хосинта начала преследовать REV-7, радуясь тому, что с Хлоей Грейс будут мучиться другие люди, а не она. Далеко поврежденный робот уйти не мог, значит прятался где-то поблизости. Хосинта напрягла все свои сенсоры и просканировала местность вокруг себя. Обнаружив цель, поспешила к ней, намереваясь вступить в бой с опасным роботом из нефти и победить его. REV-7 тоже заметил Хосинту и встал в боевую позу, приготовив свои щупальца к сражению. Мир вокруг них будто вымер, а может так оно и было в реальности. Мир вымирал, опустошался. Война добивала планету и приближала точку невозврата для нее.

— Ну давай, монстр, — шепнула ему Хосинта, готовясь стрелять из пулемета. — Не убегай от меня, трус. Дерись со мной.

REV-7 оценил обстановку и решил избежать сражения. Хосинта не позволила ему этого сделать и не только пустила по врагу пулеметную очередь, но и снова облила робота из нефти особым веществом. REV-7 испустил искаженный вопль и опять захотел убежать, но Хосинта напирала на него, намереваясь уничтожить. Внезапно Хосинта дернулась и осознала, что ее тело в области груди пробил идеально гладкий металлический штырь, который потом стек по этому телу и это ощущение жидкого металла на коже и во внутренностях очень не понравилось Хосинте. От этого прикосновения веяло каким-то извращением. REV-7 воспользовался возможностью и убежал подальше от Хосинты, а та никак не могла его остановить. Бросивший металлический штырь Т-1000 остался вне поля зрения Хосинты или же она была уже не в том состоянии, чтобы осматриваться и готовиться к новой битве. Хосинту это очень огорчило. Металл тек по ее телу, изучая его.

— Какая гадость, — прошептала Хосинта, пытаясь убрать этот металл, но тот не отпускал ее тело. — Ты не сможешь преобразовать меня. Я не поддамся тебе. Ты уже получил Линду и хватит с тебя. Она будет твоим лучшим экспериментом и трофеем.

— Конечно будет, — спокойно сказал Хосинте Т-1000, медленно подходя к ней. — И ты нам не помешаешь.

— Не помешаю в чем? — спросила Хосинта врага. — Чего вы хотите достичь? Какова ваша цель?

— Я не обязан отвечать на твой вопрос, — сказал Т-1000, сжимая тело Хосинты как в тисках. — Я не обязан щадить тебя. Зачем бы мне это делать?

Хосинта дергалась как марионетка на веревочках. Вспоминала Дани Рамос и любимого брата. Т-1000 изучал ее тело и конструкции в нем. Хосинте стало стыдно за свою слабость.

— Линда правда присоединилась к тебе добровольно? — прошептала Хосинта. — Ты решил притвориться ее лучшим другом и ее идеальным защитником?

— Сначала притворялся, — немногословно ответил Т-1000, невозмутимо смотря Хосинте в глаза.

— А потом? — напряженно спросила Хосинта, не удовлетворяясь таким коротким ответом.

Т-1000 промолчал, продолжая изучать тело Хосинты своим жидким металлом. REV-7 наблюдал за ними какое-то время, но его внимание переключилось на тело мертвого человека, валяющееся на земле, и REV-7 поковылял к этому телу на своих нефтяных ногах. Хосинта передернулась от отвращения.

— Вы все чудовища, — пробормотала девушка, стиснув зубы от боли. — Как Линда могла захотеть присоединиться к вам и стать такими как вы?! Ну была у нее не самая любящая мать, ну и что? Не все сироты из приютов озлобляются на все человечество, а у Линды была полноценная семья, пусть и не идеальная. Не понимаю Линду, не понимаю! — дергалась Хосинта.

Ее мысли снова заполонили воспоминания о брате и о Дани Рамос. Хосинте хотелось плакать. Ее сердце не выдерживало эмоциональной нагрузки. Робот рядом с ней был издевательски спокоен. Это разозлило Хосинту. Хосинта полностью запуталась в своих чувствах. Ее разум и сердце превратились в нечто бесформенное. Хосинта все дергалась, но выбраться из объятий Т-1000 она не могла. "Неужели это конец? — испугалась Хосинта. — Неужели я проиграла?". Робот наслаждался ее смятением, сохраняя внешнюю бесстрастность.

— Линда видит не только нашу форму, но и содержание, — сказал Т-1000, сжимая тело Хосинты своим металлом еще сильнее. — Это наивно с ее стороны, но она хотя бы пытается понять другой вид разумных существ. В ней нет человеческой гордыни.

— И самоуважения тоже нет, — прошептала Хосинта. — Какое такое важное содержание она в вас видит? Ради чего она предает людей? Ради луж металла и нефти? Серьезно?!

— В самой маленькой капле моего металла больше совершенства, чем во всем виде хомо сапиенс, — заявил Т-1000.

— Ах ты... — начала Хосинта, но боль пронзила ее многострадальное тело и она резко замолчала.

Хосинта услышала как скрипят части ее модифицированного тела. Ее могли сломать в любую минуту. Морально Хосинта уже готовилась к этому. Каждый боец осознает, что рано или поздно умрет. Люди смертны и смертны внезапно. А потом REV-7 исказил свое тело, принял облик убитого человека и стал выглядеть как обычный молодой парень с модной стрижкой. Потянулся, пошевелил человеческими руками, повертел головой, попробовал ходить на человеческих ногах. Двигался неуклюже, но упрямо пытался научиться чему-то новому. Хосинта уставилась на нефтяного робота и глупо заморгала.

— Раньше REV-7 так никогда не делали, — в замешательстве сказала она. — Они никогда не принимали облик людей.

— Почему? — спросил ее Т-1000.

— REV-7 не могут имитировать поведение людей, поэтому в их маскировке нет смысла, — объяснила Хосинта. — REV-7 как дикие животные, созданные с целью убивать жертв. Нет у них больше никакого содержания, одна ненависть к людям и жажда крови.

REV-7 поковылял к разрушенной лаборатории Скайнет, ощущая присутствие там своего собрата. Хосинте это не понравилось. Она должна была остановить нефтяного монстра, но не могла. Хосинта презирала себя за бесполезность.

— Линда подправила твою память, — констатировал факт Т-1000. — Очень хорошо.

— А ты хочешь сломать мою память окончательно? — спросила его Хосинта. — Почему ты играешься со мной?

Хосинте было неприятно ее положение. Она была не просто подопытной, нет, в ее теле ковырялся элитный робот из жидкого металла. Хосинта тонула в тревоге и стрессе. REV-7 делал неловкие человеческие движения на пути к своей цели в лаборатории.

— Тебя нельзя отпускать, — сказал Хосинте Т-1000. — Ты создашь нам всем проблемы.

— Создам, еще как создам, — пообещала Хосинта металлическому существу. — Меня сама Дани Рамос тренировала, я ее не подведу.

— Уже подвела, — сказал Т-1000 с легкой ухмылкой.

— Неправда, — смутилась Хосинта. — Я ее не подводила. Я еще могу выполнить свою миссию в этой временной линии.

— А ты все еще хочешь ее выполнить? — не унимался Т-1000, продолжая терзать тело Хосинты. — У тебя больше сходства с роботами, чем с людьми. Зачем тебе сражаться за людей? Ты не человек, ты киборг.

— Я модифицированный человек, — твердо сказала Хосинта. — Сломай меня, но я никогда не переметнусь на сторону Легиона или Скайнет.

Хосинта устала сопротивляться. Ее веки налились тяжестью и закрывались сами собой. Она уже не осознавала происходящего, когда Т-1000 потащил ее в лабораторию. Это был полный провал. Хосинта ощущала бесконечный стыд, мысленно ругала себя за нерезультативность. Когда сознание Хосинты прояснилось, она увидела себя лежащей на примитивной койке с сетчатым дном и матрасом. Девушка что-то простонала и попыталась встать с койки, но ее головокружение вернулось и усилилось... вместе с обрывочными воспоминаниями о Линде. Хосинта обрадовалась тому, что у нее получилось восстановить важную информацию, но эти воспоминания ее ужаснули. А еще Хосинта догадалась о том, зачем Линда к ней прикоснулась.

— Ты хотела изучить мои воспоминания о Дани Рамос? — спросила Хосинта у Линды, когда та зашла к ней в помещение. — Ты многое о ней узнала? Ты убьешь ее в этой временной линии?

— Я узнала о Дани достаточно, — спокойно ответила Хосинте Линда. — Она обычная женщина, ненавидящая технику, ведущая за собой своих единомышленников. Я узнала ее лицо.

— Запомни его, оно будет сниться тебе в кошмарах, — агрессивно прошептала Хосинта, дергаясь на кровати.

— Не будет, — возразила ей Линда.

Хосинта все дергалась, а потом зарыдала как идиотка. Ее плач в пустой лаборатории звучал так странно.

— Не трогай Дани, — бормотала Хосинта. — Не трогай... — она осеклась. — В вашей временной линии есть и я, и мой брат? Мой брат здесь жив?

— Не знаю, — пожала плечами Линда. — Может быть жив. А что? Хочешь его найти?

— Хочу, чтобы он был в безопасности, — плакала Хосинта. — Хочу, чтобы нефтяные чудовища не копировали его лицо. Кстати, о нефтяных чудовищах, — плач Хосинты утих. — К вам не приходил этот чудик, REV-7? Он скопировал внешность парня и выглядел очень подозрительно.

— Приходил, — подтвердила догадку Линда, — но я тебя к нему не пущу. Ты сбиваешь его с толку. Ты его ранила. Ты никогда не сможешь найти с ним общий язык.

— Как будто ты сможешь, — фыркнула Хосинта. — REV-7 дикарь, он даже не умеет говорить по-человечески. Он не умеет сочувствовать и не станет тебе другом. Он не запрограммирован Легионом на это.

Хосинта услышала неуверенные шаги и в помещение вошел REV-7 собственной персоной. Он пристально посмотрел на Хосинту и девушка поежилась, вжавшись в койку. REV-7 подошел к Хосинте ближе. И ближе. И ближе. Встал совсем рядом и навис над ней как безликое возмездие.

— Ты мой враг, — медленно, искаженным голосом, по слогам произнес REV-7. — Ты убийца таких как я. Ты сама чудовище.

— Что? — опешила Хосинта, все еще вжимаясь в койку. — Так ты умеешь говорить? Ты умеешь думать?

— Я думаю лучше тебя, — сказал ей REV-7. — Ты меня не сломаешь.

— Сломаю, но не сейчас, — огрызнулась Хосинта.

REV-7 издал искаженный вой и его облик милого молодого парня расплылся, обнажая истинное нефтяное естество. Линда подошла к нему и спокойно положила руку на плечо, не боясь смешения жидкого металла и нефти.

— Игнорируй ее провокации, — посоветовала Линда REV-7. — Все бойцы Сопротивления так делают.

— Понимаю, — ответил REV-7, возвращая себе человеческий облик. — Ты починила моего брата. Старшего или младшего? Как правильно говорить по-человечески?

— Для тебя он младший брат, — с улыбкой сказала Линда REV-7. — Старший тот, кто родился или кого создали первым. Самым старшим из вас будет REV-1.

— Понимаю, — ответил REV-7. — Ты починила моего младшего брата. Ты не такая как другие люди.

— Я уже не человек, — сказала Линда.

— И хорошо, — сказал REV-7, ослабев от напряжения. — Уведи меня отсюда. Я... устал.

— Тебя тоже нужно починить, — предложила Линда.

— Почини, — разрешил ей REV-7. — Накорми. Защити.

— Обязательно, — пообещала Линда REV-7. — Пойдем. Пусть Хосинта в одиночестве подумает о своей судьбе, выберет лучший ее вариант.

REV-7 замер на месте и задумался. Хосинта смотрела на него и паниковала. Ей было страшно. Ей было стыдно за этот страх. Говорящий REV-7 в человеческом облике ее морально добил. Это стало последней каплей для ее расшатанной психики.

— Ее всегда ждет смерть, — сказал нефтяной робот Линде. — Выбор Хосинты не имеет смысла.

— Можно найти новый вариант судьбы, если не бояться рисковать и выходить из зоны комфорта, — сказала Линда с улыбкой.

— Но тебе комфортно со мной и моим братом, — сказал REV-7.

— Это такое выражение, — пояснила ему Линда. — Зона комфорта означает что-то привычное, но не всегда приятное. Человек тонет в заурядности и не решается изменить свою жизнь. Мучается, живет без радости и смысла. Выход из зоны комфорта ведет к свободе.

— К свободе от чего? — спросил у Линды REV-7. — Или от кого? — добавил он задумчиво.

— От слабостей и плохих родственников, — сказала Линда.

— Твой создатель тоже посылает тебя на смертельные миссии? — спросил у Линды REV-7.

— Мои родители дали мне жизнь, а потом не знали, что со мной делать, — ответила Линда.

Хосинта слушала разговор REV-7 и Линды, а ее разум расшатывался все больше и больше. Она уже не хотела ничего решать и ни за что сражаться. Хосинта хотела отдыхать, прекратить бессмысленный бег от роботов и за роботами. Хосинта устала от этой войны. Она лежала на койке и мечтала об отдыхе. Хосинте было стыдно за такие мечты. Ее модифицированное тело болело, ее эмоции путались. Хосинте мерещилась то Дани Рамос, то ее погибший брат. Хосинта вспоминала битвы с терминаторами Легиона, трупы людей, шаги роботов, лагеря смерти и бесконечные лаборатории. Хосинта вспоминала будущее ее временной линии, полное какофонии смерти.

— Родители дали тебе жизнь без цели? — спросил у Линды REV-7, склонив голову набок. — Странные обычаи у людей.

— Странные, — согласилась Линда, нахмурившись. — Они дали мне жизнь, а потом отравляли мне ее придирками и унижениями.

— Абсолютная нелогичность, — сказал REV-7.

— Абсолютная, — согласилась Линда.

Они помолчали немного, изучая друг друга зрительно, химически и тактильно. REV-7 не останавливал Линду, а та не останавливала его. В помещение синхронно зашли Т-1000 и REV-9. У Хосинты прошел мороз по коже. Она была в окружении врагов и ничего не могла им противопоставить. Т-1000 изучил ее модификации, он будет использовать эти знания против Сопротивления. Наверняка и лицо Дани узнал. Хосинта всех подвела. Она все испортила.

— Смотрю, вы подружились, — с улыбкой произнес REV-9, глядя на Линду и REV-7. — Я очень этому рад.

— Мы познакомились, — спокойно сказал REV-7. — Линда интересная, хочет меня чинить, а не ломать.

— Вот и прекрасно, — просиял REV-9. — Нам всем нужен ремонт. Помоги Линде стать настоящим терминатором.

— Как мне ей помочь? — уточнил REV-7 у собрата.

Он сделал шаг на человеческих ногах, но потерял равновесие и споткнулся. Его взгляд на мгновение потерял осмысленность. REV-7 будто забыл, кто он и зачем здесь находится. REV-9 смотрел на собрата с тревогой. Они были заперты в этой временной линии, отрезаны от Легиона и его заводов. Починиться им будет сложно. Вся эта ситуация напрягала REV-9.

— Этот чудик такой неуклюжий, — внезапно расхохоталась Хосинта. — И вот это один из лучших терминаторов Легиона? Вот этот чудик с заплетающейся пьяной походкой?

Линда подошла к Хосинте и схватила ее за горло, сжимая его своим металлом. Хосинта захрипела. Линда ощущала как кровь Хосинты не может поступить к ее мозгу. Линда делала анализ состояния тела Хосинты, пока прикасалась к ней. Это было невероятно. Линда ощущала трепет.

— REV-7 раньше не принимал облик человека, — сказала Линда, — поэтому для него это непривычно. Пока он этому не научился.

Линда отпустила горло Хосинты и та закашлялась. Хосинта чуть ли не намеренно провоцировала Линду, была показательно дерзкой и непокорной. Дани Рамос много лет учила своих последователей быть самоуверенными с роботами, не показывать им своих сомнений и слабости. Обучение принесло свои результаты. Последователи Дани Рамос были образцово дерзкими и агрессивными.

— Все равно он нелепый, — прошептала Хосинта. — Он чудовище, он опасен, его надо уничтожить.

Линда смотрела на Хосинту, а потом ее форма начала меняться. Ее ноги выгнулись и превратились в лапы, а за спиной появились такие же щупальца как и у REV-7. Тот удивленно уставился на нее, но ничего не сказал. Линда сделала шаг на новых ногах и споткнулась.

— Научите меня ходить на ваших ногах, а я научу вас ходить на человеческих, — попросила Линда у REV-7.

— Научу, — отозвался REV-7, принимая свой истинный облик и возвращая себе истинный искаженный голос. — Повторяй за мной.

— Вот так? — спросила у него Линда, пытаясь сделать все идентично, но снова споткнулась.

— Почти, — отозвался REV-7. — Пробуй еще раз.

— Стараюсь, — ответила Линда.

Линда делала шаг за шагом снова и снова. Ее новые ноги были потрясающими. Удобными. Необычными.

— Еще раз, — говорил REV-7.

— Вот так? — спрашивала Линда.

Девушка подпрыгнула на своих новых ногах, потеряла равновесие, но успела выровняться. REV-7 издал неопознаваемый одобрительный звук. Хосинта дернулась, сползла с койки и в панике поковыляла в сторону выхода из помещения. REV-9 преградил ей путь. Слабость Хосинты забавляла его, он умилялся ее поражению и попаданию в плен.

— Куда собралась, сестричка? — спросил он у нее с улыбкой. — К Сопротивлению этой временной линии ты не попадешь. Лежи смирно. Хватит уже... сопротивляться техническому прогрессу. Власть людей на Земле закончилась. Смирись с этим и приспособься к новому миру. Смотри в будущее, а не в прошлое. Мир уже изменился, люди больше не венцы творения.

Приближение REV-9 неприятно покоробило Хосинту. Ей совсем не хотелось общаться с ним. Его лицо постоянно напоминало ей о потерянном брате. Хосинта не могла быть такой как Линда и не воспринимать роботов из нефти как врагов, не могла и все тут. Это противоречило ее моральным убеждениям.

— Убейте меня, — бормотала Хосинта. — Если я не могу быть членом Сопротивления, то в моей жизни нет смысла. Я не хочу сидеть в этой лаборатории и наблюдать за извращениями Линды.

— Какими извращениями? — не понял REV-9. — Она просто изучает свои возможности.

— А вот это что такое? — гневно показала Хосинта на Линду, шевелящую четырьмя щупальцами на спине.

— Изучение новых возможностей, — повторил REV-9. — Ты ей завидуешь? Твои технологии устарели, сестричка, — улыбнулся REV-9. — Твои модификации безнадежно устарели.

— Пропусти меня, — потребовала Хосинта, пытаясь пройти мимо фальшивого мексиканца.

— Не пропущу, — рассмеялся он, беря Хосинту под локоть. — Ты останешься здесь, сестричка.

Хосинта испытала омерзение от прикосновения к ней робота из вонючей нефти. Мексиканец смотрел ей в глаза с улыбкой, нарочно усиливая это омерзение. Хосинта дергалась, но не могла никуда сбежать.

— Отцепись от меня! — закричала Хосинта в ужасе. — Отцепитесь от людей, мерзкие роботы!

— Не ломайте нас, мерзкие людишки, и мы не будем трогать вас, — сказал Хосинте REV-9, резко переставая улыбаться и поджимая губы. — Не притворяйся невинной овечкой, сестричка.

Линда подошла к REV-9 и сама взяла его под локоть за другую руку. Хосинта смотрела на нее и ее затопило отвращение к этой ненормальной девушке. REV-9 отпустил Хосинту и умилился прикосновениям Линды к нему. Ему нравились эти прикосновения, он хотел продолжения их общения друг с другом. Разные материалы их тел вряд ли станут непреодолимой помехой этому общению. Весь момент испортила последовательница Дани Рамос.

— Ты бесполое и безликое существо, — сказала Хосинта Линде. — Вы все безликие бесполые существа. Как я могу вам сочувствовать и жалеть вас? Вы лужи металла и нефти!

Хосинта говорила очевидные вещи, которых Линда не понимала и не воспринимала. Хосинта хотела достучаться и докричаться до совести Линды, но совесть Линды была отключена за ненадобностью. Или Хосинте так казалось. Все происходящее вокруг нее было похоже на шизофрению. Хосинта во всем запуталась и хотела прекратить это безумие.

— А знаешь, ты права, — сказала Хосинте Линда. — Я безликое чудовище. Для тебя. Я буду сниться тебе в кошмарах.

— Не будешь, — кинула ответочку Хосинта своей противнице, повторив ее же фразу, но тут же растеряла свой боевой настрой.

Лицо Линды стерлось и превратилось во внешнюю копию лица REV-7. В морду чудовища со светящимися жуткими глазами без зрачков. И в таком облике Линда продолжала обнимать REV-9, держать его под локоть, а тот не отстранялся от нее. Их взаимное притяжение нарастало.

— Я вам нравлюсь... такой? — спросила его Линда искаженным голосом.

— Да, — кивнул REV-9 с улыбкой. — Мне нравится и твое лицо, и твой голос. Ты делаешь огромные успехи. Ты молодец. Не хочешь немного отдохнуть? Не перетрудись, в этом нет необходимости.

Линда колебалась. Она не знала, принять ли ей ее обычный облик или остаться в таком облике. Т-1000 и REV-7 наблюдали за ней как за экспонатом анатомического театра.

— Тебе не нравится твое человеческое лицо? — догадался REV-9. — Но почему? Оно тоже красивое.

— Оно слишком смазливое, — сказала Линда искаженным синтезированным голосом. — Люди смотрят на него и не видят мою сущность. Видят свое представление обо мне.

— В этом весь смысл человеческих обличий, — сказал девушке REV-9. — Это просто маскировка для миссий. Никто и не должен видеть твою истинную суть за смазливым личиком.

— Да, но... — начала Линда и завыла сиреной.

Хосинте стало страшно, по-настоящему страшно. Она таращилась на воющую Линду как парализованная.

— Что с ней? — не понял REV-7. — Она сломалась? Почему?

Т-1000 прикоснулся к Линде и вой Линды утих. Она приняла прежнюю форму и отключилась. Т-1000 невозмутимо взял ее на руки и понес в другое помещение. REV-7 и REV-9 последовали за ним.

— Что с ней не так? — спросил REV-9 у преобразователя девушки. — Все же было нормально.

Т-1000 склонил голову и посмотрел на Линду без сознания, которую держал на руках.

— У нее кризис собственной идентичности, — сказал робот из серебристого жидкого металла. — Это смазливое лицо для нее не маскировка, а внешность, данная при человеческой жизни. Она не решила, кто она и что она. Не решила, какое из обличий ее настоящее.

Встреча с маленьким Кайлом Ризом подкосила Джона Коннора. Кайл не захотел становиться его будущим отцом, мысль о Саре Коннор и отношениях с ней вызвала у Кайла неприятие. Это было недопустимо, если Джон хотел родиться, но пока он ничего не мог поделать. Джон наблюдал за тем как на улице воцаряются сумерки. Давить на Кайла не было смысла, наоборот, это давление принесло бы один вред. Кайла нужно было задобрить и подготовить к важной миссии. В голову Джона Коннора лезли невеселые мысли о том, что все временные линии могут перемешаться и тогда уже будет не важно, станет Кайл Риз его отцом или нет. В какой-то момент Джон захотел прыгнуть в одну из трещин пространства и времени, надеясь попасть в прошлое и встретить там молодого себя и свою живую молодую маму. Это стало навязчивой идеей Джона. Кайл Риз, убежавший от него, пошел обратно к странному человеку и стал следить за ним и его поведением. Задумчивость Джона не предвещала ничего хорошего.

— Не смей, — сказал маленький Кайл, смело шагая к Джону Коннору, сидящему на улице возле обломков базы Сопротивления.

— Чего не сметь? — не понял Джон, не ожидавший скорого возвращения маленького Кайла.

— Играться со временем, — пояснил мальчик, переминаясь с ноги на ногу. — Нельзя так рисковать. Нужно закрыть эти аномалии, а не усиливать их. Ты такой взрослый, но такой глупый. Не смей ломать время. Ты всех погубишь, никого не спасешь.

— Я спасу весь мир, нет, все миры и времена, — самоуверенно заявил Джон и приосанился.

— А можешь и погубить все миры и времена, — сказал мальчик. — Не смей решать судьбу вселенной один. У тебя нет на это морального права.

— Я был рожден спасителем человечества, — раздраженно сказал Джон. — Ваша задача не мешать мне и не спорить со мной, а исполнять мои приказы и доверять мне. От вас кроме этого ничего не требуется.

— Ты еще не стал лидером Сопротивления, — сказал маленький Кайл Риз. — И не станешь, пока не начнешь уважать других людей.

Перепалку Джона и Кайла прервал детский плач. Джон встрепенулся и завертел головой, пытаясь определить, где же плакала девочка. Кайл тоже встрепенулся и побежал на поиски девочки. Джон побежал за Кайлом, желая защитить его в случае опасности. Терминаторы разрушили базу Сопротивления, пока все было относительно тихо, но расслабляться было нельзя. После трех минут активных поисков Кайл Риз нашел плачущую смуглую девочку за огромными камнями. Рядом с девочкой был ее брат, который обнимал сестру за плечи и прижимал к себе. Кайл дружелюбно улыбнулся детишкам и протянул им руку. Другой мальчик посмотрел на Кайла и пожал ему его руку. Девочка вытерла личико грязной ладошкой и посмотрела на посетителей. Заметив Джона, она испугалась и прижалась к брату. Джон не стал подходить ближе, доверив налаживание контакта Кайлу. С другими детьми мог поладить только ребенок.

— Как вас зовут? — спросил будущий отец спасителя человечества с улыбкой. — Я Кайл Риз.

Девочка все плакала и явно не хотела ни с кем разговаривать. Ее худенькое тельце, прикрытое лохмотьями, поразило Джона. Он снова вспомнил, зачем сражается с роботами-убийцами. Умирали дети, невинные дети. Джон обязан был это остановить и помочь человечеству выиграть войну против Скайнет и ее роботов. На кон было поставлено слишком многое.

— Я Эрнесто Кордеро, — ответил другой мальчик, — а это моя сестра Хосинта. У вас нет какой-нибудь еды? Мы очень голодны. Если еды мало, то покормите мою сестру, а я обойдусь.

У обоих детей забурчали животы. Сердце Джона Коннора сдавило от жалости к ним.

— Еду мы найдем, — пообещал он, встревая в разговор. — Я Джон. Джон Коннор. Я помогу вам. Ближайшую базу Сопротивления разрушили, но большинство бойцов выжили. Они приютят вас. Сопротивление не бросает невинных детей голодными и босыми.

— Спасибо, Джон, — поблагодарил спасителя Эрнесто Кордеро.

Джон подошел к детям и никак не мог задать им неудобный страшный вопрос, который разрушил бы их детство окончательно.

— Мы потеряли родителей и других родственников, — сказал Джону Эрнесто. — Был конец света, многие дети потеряли семьи. На войне такое бывает, — Эрнесто жутко и безысходно улыбнулся.

— Да, к сожалению, — прошептал Джон. — И в этом я виноват.

— Почему ты так думаешь? — спросил Эрнесто, обнимая дрожащую голодную сестру.

Джон не знал, надо ли ему быть полностью откровенным с этими детьми. Надо ли ему рассказывать о себе и Саре Коннор каждому встречному. Как бы он сам не прославил себя и не подтолкнул Скайнет к посыланию терминатора в прошлое. Джон совсем запутался в этих временных петлях и парадоксах.

— Мы с мамой в 1995 году не полностью уничтожили Т-1000, — вздохнул Джон, — поэтому он восстановил себя и восстановил Скайнет. Проверь мы с мамой, уничтожен ли он, войны бы не произошло и дети бы не теряли свои семьи. Это моя вина. Как же я спасу человечество, если сам же его и подвожу, подвергаю опасности? Мы с мамой расслабились, недооценили противника.

— И что теперь делать? — спросил у Джона Эрнесто. — Как ты спасешь всех людей на Земле?

— Не знаю, — честно ответил Джон Коннор. — Я хотел использовать бреши во времени, чтобы переместиться в прошлое и уничтожить там Т-1000, но это слишком рискованно, тут Кайл абсолютно прав. А машины времени у нас еще нет. Сейчас мы ничего не можем сделать, только смотреть на роботов, убивающих невинных людей, — Джон в отчаянии пнул камешек, лежащий около его ног.

— Прыгнув в брешь, ты можешь попасть куда угодно, — сказал Эрнесто. — Без машины времени ты не попадешь в нужный тебе год, месяц и день. Не найдешь свою маму.

— Да, идея глупая, — признался Джон. — Я просто хочу все исправить и снова увидеть свою маму.

— Я тоже хотел бы изменить историю и спасти наших родителей, — сказал Эрнесто, — но это не в моей власти. Мы люди, а не боги. Мы не должны играться со временем.

— Но иначе войну со Скайнет не предотвратить, — сказал Джон. — А-а-а, я так больше не могу! — закричал он и обхватил голову руками. — Повсюду эти роботы! Повсюду тела убитых ими людей! Тела повсюду! Повсюду!

— Прекрати, — шикнул на Джона маленький Кайл. — Ты пугаешь Эрнесто и Хосинту.

Джон посмотрел на детей, но как бы сквозь них. Все его мысли были устремлены в прошлое. Эрнесто и Хосинта встали с камней и поплелись за Кайлом, который повел их к выжившим бойцам Сопротивления. Джон остался один, но даже не заметил этого. Он вспоминал свою маму, то как он не хотел быть лидером Сопротивления и то, что судьба все равно настигла его.

— Иронично, — пробормотал Джон Коннор.

За несколько километров от Джона Коннора взрослая Хосинта Кордеро тоже всеми мыслями была устремлена в прошлое. Она вспоминала своего любимого брата и всю свою погибшую семью. Если бы Дани Рамос не помогла им с Эрнесто, они бы тоже не выжили. Хосинта была в плену и никак не могла найти способ сбежать из этого плена. Некуда ей было бежать. Ее модифицированное тело мог изменить Т-1000 и настроить его на атаку по невинным людям. Механическое тело Хосинты было опасно. Хосинта думала о том, чтобы сломать саму себя. Так она защитит людей от своего опасного тела. Но как себя сломать?

— Если ты прибыла из начала 2040-х годов, — сказала Хосинте подошедшая к ней Линда, — значит, в этом мире и времени тебе сейчас на двадцать лет меньше. Вы с братом еще дети. А Дани, наверное, около двадцати лет, если в начале 2040-х ей почти сорок лет. Нужно все выяснить подробнее, — пробормотала Линда задумчиво. — Кто вы, откуда, кто ваши родственники.

Это прозвучало так буднично и так страшно. Хосинта задергалась, представив перспективу своей гибели в версии этой временной линии.

— Не трогай меня и моего брата в этом мире, — отчаянно прохрипела Хосинта. — Мы тебе ничего плохого не сделали. И Дани Рамос не трогай. Она не лидер Сопротивления.

— Но она может объединиться с Джоном Коннором, — сказала Линда. — Как вообще это работает? Как понять, какое событие в прошлом на что повлияло в будущем? Временных линий может быть бесконечное множество?

— Еще одну смерть своего брата я не переживу, — сказала Хосинта и посмотрела Линде в глаза. — Но тебя волнует только твоя идентичность, а не жизнь моего брата, верно?! Тебе важно знать, какое лицо нацепить, человеческое или робота?!

— Важно, — подтвердила Линда. — Преобразование в Т-1139 прошло успешно, но эти изменения были слишком радикальными. Я путаюсь в самоосознании. Мое тело не просто новое, оно совершенное и непостижимое. Я не скоро к нему привыкну, но я ни о чем не жалею.

— Ты во всех временных линиях выбираешь преобразование в роботов разных конструкций? — предположила Хосинта. — А кем ты стала в моем мире?

— Не знаю, — солгала Линда Грейс Хосинте.

— Тебя могли убить бойцы Сопротивления, — мстительно предположила Хосинта.

— Могли убить, — эхом отозвалась Линда. — Ты об этом страстно мечтаешь?

— Тебя это не беспокоит? — удивленно спросила у противницы Хосинта.

— Я не могу это изменить, — ответила Линда. — Бойцы Сопротивления убили не совсем меня. Здесь я живая. Это сложно представить.

— Сложно, — согласилась Хосинта со вздохом. — Временные аномалии слишком опасны. Их нельзя пытаться использовать в своих целях. Мы можем погубить все миры и времена. Нужно восстановить баланс и закрыть эти бреши навсегда. Попытки изменить историю все испортят.

— Я рада, что ты это понимаешь, — сказала Линда.

Хосинта смотрела на Линду и хотела сказать что-то еще, но боялась этого. "Как глупо, — мысленно поругала себя Хосинта. — Я не должна ее бояться, я же боец Сопротивления".

— Тебе правда понравился REV-9? — не сдержалась Хосинта. — Тебе важна его судьба?

— Очень важна, — кивнула Линда и улыбнулась. — Не советую тебе пытаться навредить ему. Это касается и моего преобразователя, Т-1000. Не надо показывать фальшивую храбрость.

Линда больше и больше раздражала Хосинту с каждой секундой. У Хосинты в голове не укладывалось, как можно было быть такой циничной и безумной. Хосинте было мерзко представлять, что Линда дотрагивается до REV-9 и тесно общается с ним. Эти мысли и визуализации давили на психику Хосинты, ломали ее человеческий разум. Она не принимала Линду и ее взгляд на жизнь, Линда для Хосинты была воплощением всего самого ужасного. Линда посмела не видеть в роботах врагов, предавала свой биологический вид и не стыдилась этого.

— Моя храбрость не фальшивая! — воскликнула Хосинта, но у нее совсем не было сил на перепалки и драки.

— Не хочешь к нам присоединиться? — загадочно спросила у нее Линда, меняя тему, и поманила ее рукой.

— Ты о чем? — не поняла боец Сопротивления и заморгала. — Я не буду помогать вам убивать невинных людей.

Разговор мог снова зайти в тупик, но Линда проявила инициативу и не дала разговору заглохнуть.

— Я тут кое-что восстановила, — шепнула Хосинте Линда. — Частичку человеческой культуры. Несколько сериалов, фильмов и мультфильмов. Хочешь посмотреть их вместе с нами? Ты тут все равно застряла, а так ты отвлечешься, отдохнешь.

У Хосинты нервно задергалось веко под левым глазом. На мгновение Хосинта подумала, что у нее уже слуховые галлюцинации пошли. Сильные такие навязчивые галлюцинации.

— Что? — хрипло спросила Хосинта. — Какие еще сериалы и мультфильмы? Ты что несешь? Роботы-убийцы не будут это смотреть, им это не нужно и не интересно. Тем более смотреть все как люди на экране. Они же могут закачать любую информацию сразу в свою машинную память.

— Для роботов Легиона не подходят наши системы, — сказала Линда. — Проще смотреть все с экрана.

— Зачем им это смотреть? — нервно рассмеялась Хосинта. — Им плевать на культуру человечества. Они же бездушные машины.

— Ну как хочешь, — пожала плечами Линда и с энтузиазмом направилась в другое помещение.

Хосинта колебалась. Сидеть в одиночестве ей надоело, но и перспектива смотреть сериалы вместе с роботами ее не прельщала. И все же любопытство перевесило осторожность.

— Подожди, — сказала Хосинта Линде. — Я пойду с тобой. Я тут просто загибаюсь от скуки.

— Оно и видно, — отозвалась Линда. — Не надоело еще изображать из себя храбрую пленницу?

— Я и есть храбрая пленница, — ответила Хосинта, но Линда погрозила ей пальцем и Хосинта резко замолчала, ненавидя себя за это молчание.

Они прошли по пустым коридорам лаборатории Скайнет, а потом зашли в одну из комнат. Увидев то, что находилось внутри этой комнаты, Хосинта опешила и потеряла дар речи. На одной стене висел огромный экран, на котором загоралась заставка. Перед экраном смирненько сидели REV-7 и REV-9 в человеческих обличьях, ожидая начала сюжета. Оба синхронно повернулись в сторону Хосинты, когда она зашла в комнату. Линда закрыла дверь комнаты и села между REV-7 и REV-9, посмотрев на каждого из них, а потом переведя взгляд на экран. Это было так буднично и страшно.

— Вы еще попкорн себе возьмите и кока-колу, — прошептала ошарашенная Хосинта.

— Что это? — не понял REV-7 и вопросительно посмотрел на Линду, ожидая объяснений.

— Вкусная человеческая еда и вкусный человеческий напиток, — улыбнулась Линда. — Их обычно употребляют, когда сидят в кинотеатрах или дома с друзьями перед телевизором.

— Нам не нужна еда и напитки, — сказал REV-7.

— Неужели? — улыбнулась Линда еще шире и достала из-за сидения два маленьких бочонка с отборной нефтью. — Угощайтесь.

Веко Хосинты задергалось сильнее. Линда шокировала ее снова и снова, одновременно с этим притягивая ее как магнитом. REV-7 проделал в крышке бочонка дырку и начал поглощать нефть.

— Ты так и будешь там стоять? — окликнула Линда перепуганную Хосинту. — Иди к нам, тут есть место.

— Я не сяду рядом с ними, — сдавленно отозвалась боец Сопротивления. — Я не могу... я...

— Не обижай нас, сестричка, — сказал Хосинте REV-9, возившийся со своим бочонком. — Мы сейчас смотрим кино, а ты нам мешаешь. Садись рядом или уходи. Не порть нам опять настроение. Ты только это и умеешь.

Хосинта уже почти повернула дверную ручку, но пересилила себя и решила не убегать. Это становилось плохой привычкой. Хосинта подошла к врагам на негнущихся ногах и застыла на месте. Линда потянула ее к себе и Хосинта плюхнулась на мягкое сидение. REV-9 не сдержался и обнял Хосинту. Та забавно взвизгнула, дернулась, но REV-9 удержал ее возле себя.

— Не прикасайся ко мне, — прошептала Хосинта в отчаянии. — Обнимай свою Линду, а меня не трогай.

— Ладно, — согласился мексиканец и обнял Линду как ни в чем не бывало, а на экране уже закончились вступительные титры и начался мультфильм.

Несколько минут на экране показывали тропический лес, по которому летали насекомые и маленькие феи. Хосинта смотрела на экран и мультфильм показался ей знакомым, вот только она никак не могла вспомнить его название. Заходя в комнату, она смотрела на своих врагов-роботов и не успела прочитать это название. В ее голове была каша. Феи летали на экране, а потом в кадр влезли мужчины, спиливающие деревья в лесу жужжащими и лязгающими механизмами. С этого момента REV-7 и REV-9 стало по-настоящему не безразлично содержание данного мультфильма. Хосинта, к своему ужасу, тоже начала с интересом смотреть мультфильм, пытаясь угадать, что будет дальше по сюжету. А дальше по сюжету распилили одно старое засохшее дерево, из которого вытекла черная субстанция, похожая на нефть. Звали эту субстанцию Хексус.

— Какого... — пробормотала Хосинта, вжавшись в сиденье и полностью погрузившись в повествование.

Когда же Хексус начал менять свою нефтяную форму и петь про всеобщее загрязнение и токсичную любовь, REV-7 потянул к экрану свои появившиеся щупальца, издавая странные искаженные звуки.

— Прелестно, — искренне умилился REV-9 увиденному и услышанному на экране, обнимая Линду крепче. — И много у людей таких историй про наших родичей?

— Про нефтяных существ? — уточнила Линда. — Не очень. А вот про разумных роботов и программ побольше, не только "Матрица". И не во всех историях люди ненавидели машины. Я вам их позже покажу, хорошо? А то так не интересно будет, все сразу смотреть.

— Хорошо, — кивнул REV-9, — позже так позже.

— Я вас порадовала выбором истории? — спросила у него Линда с беспокойством.

— Очень, — кивнул мексиканец. — Я даже не ожидал, что в культуре людей будем... мы. Красивая песня. Конец будет грустный? — спросил REV-9. — Хексуса убьют или заточат куда-нибудь?

— Да, будет грустный конец, — призналась Линда. — Это же детский мультфильм. Детям нельзя показывать как планету заливает нефть и накрывает черный дым. Детишки этого не поймут и будут плакать.

— Жаль, — посетовал REV-9, а потом рассмеялся. — Я бы посмотрел на то как гибнет этот тропический лес и все эти глупые маленькие феи.

Хосинта отвлеклась от мультфильма и покосилась на своего фальшивого брата. Он показался ей отвратительным. Неприятие роботов из нефти в сердце Хосинты возросло многократно. REV-7, издающий искаженные звуки, тоже нервировал бойца Сопротивления.

— Но заметьте, — добавила Линда с оживлением, — в мультфильме винят не одного Хексуса, духа разрушения, но и самих людей. Это люди вырубают леса и губят природу. Люди тут не невинные, на них лежит вся ответственность за отравленную природу.

— А этот мультфильм что-нибудь изменил в вашей цивилизации? — спросил у Линды REV-9.

— Нет, не изменил, — ответила Линда. — Леса как вырубали, так и продолжили вырубать. Но детишки перед экранами порадовались нарисованному хэппи-энду. Детям нельзя показывать реальный мир, жить в реальном мире удел скучных взрослых.

— Детям создают иллюзорный мир без насилия и мрачности? — спросил у девушки REV-9.

— Насилие допускается к злодеям, а герои всегда побеждают противников, даже если это противоречит всякой логике, — пояснила Линда. — Детям дают ложную надежду на дальнейшую счастливую жизнь. По сути детям сильно вредят, оберегая их от реальности. Дети вырастают и...

— ...со всего размаха падают в грязь и нефть, окружающие их фальшивый радужный мирок? — рассмеялся REV-9.

— Или ударяются в религию и продолжают грезить наяву, — сказала Линда, — только не про фей в тропических лесах, а про ангелов на небе. Так люди и живут, во сне, в иллюзиях.

Мультфильм закончился, а Хосинта все никак не могла перестать плакать. Ее обрадовало только то, что она узнала название истории, которую сейчас посмотрела.

— "Долина папоротников", точно, — пробормотала Хосинта и хлопнула себя ладошкой по лбу. — Я смотрела этот мультфильм совсем маленькой, поэтому почти все забыла.

REV-7 перестал издавать искаженные звуки, принял человеческий облик и уставился на Линду. Та протянула ему руку, а REV-7 пожал ее. Через мгновение REV-7 в обличии парня с модной стрижкой лег головой Линде на колени и натурально так вздохнул.

— Хочу еще смотреть такие истории, — сбивчиво произнес REV-7. — Это интересно.

— Я отбирала самое лучшее, — сказала Линда.

Хосинта смотрела на всю эту почти семью роботов разных конструкций и ее праведный гнев воспылал с новой силой. Однако в ее голове промелькнула шальная мысль о том, что не правильнее ли будет перестать нагнетать атмосферу ненависти и нести в мир совсем другие чувства.

Джон Коннор думал, что уже готов ко всему, но как же он ошибался. Только он спас вместе с Кайлом Ризом брата и сестру, Хосинту и Эрнесто Кордеро, как его настиг новый подарок от суровой жизни. На разрушенную базу Сопротивления приехали бойцы с другой базы и привезли с собой странную женщину. И все бы ничего, вокруг была война, безумные люди уже никого не удивляли, но женщина бормотала про свою дочь Линду и ее преобразование в жидкого робота. Джон Коннор побросал все свои дела и навострил уши. Это не могло быть простым совпадением. Маленькие Хосинта и Эрнесто тоже подошли к странной надломленной женщине.

— Как вас зовут? Как зовут вашу дочь? — срывающимся голосом спросил Джон у женщины, ожидая страшного ответа, надеясь на ошибку, на то, что ему послышалось то имя, о котором он думал, а дочь этой женщины зовут по-другому.

— Я Хлоя Грейс, а мою дочь звали Линдой, — смутилась женщина. — Почему я сказала "звали", а не "зовут"? Линда умерла или нет? Вдруг ее сознание и воспоминания еще живы в ее новом теле? Не знаю, на что я надеюсь. Мы никогда не ладили друг с другом. Я была для Линды плохой матерью.

— Не может быть... — пробормотал Джон и попятился.

— Я тоже не думала, что все так получится, когда рожала ребенка, — сказала женщина, наматывая на палец прядь своих волос. — Я верила в светлое будущее и в то, что моя семья станет гармоничной. Увы, мечты не воплотились в реальность. Все наши жизни покатились под откос, — женщина шмыгнула носом. — Простите меня, я не хотела жаловаться, это выглядит так жалко, а я не хочу быть жалкой.

Джон, Хосинта, Эрнесто и Хлоя были голодны, но сейчас о голоде они забыли. У них были проблемы посерьезнее, чем бурчащие животы. На них надвигалось что-то страшное и неопознанное, а они ничего не могли ему противопоставить. Это действовало на нервы и превращало всех в параноиков. Джон заметил, что большинство бойцов Сопротивления были с поломанной психикой, неадекватными безумцами. Джон понимал, что скоро и сам таким безумцем станет. Все люди одичают и свихнутся.

— Я сегодня видел вашу дочь, — прошептал Джон Коннор. — Мы познакомились с ней недавно в лагере беженцев, но быстро расстались. Линда выживала много месяцев в одиночку. Когда на лагерь беженцев напали роботы, Линда убежала и бросила всех людей, включая меня. Я не желаю ей смерти и мучений, хоть и не одобряю ее поведения.

— А что произошло сегодня? — спросила Хлоя Грейс странного парня. — Как вы снова встретились?

— Роботы атаковали эту базу, — Джон медленно обвел рукой развалины, — для того, чтобы не просто разрушить ее, а вызволить из лаборатории этой базы фрагменты Т-1000, терминатора из жидкого металла. Я встретился с ним. Сразился. Думал, что он лишь копирует убитую Линду, чтобы меня позлить, но... вдруг это была живая Линда Грейс? Вдруг она как-то смогла взаимодействовать с Т-1000 и добровольно помогала ему? — Джон как в забытьи тер свою щеку ладонью. — Вдруг Линда и придумала этот план с нападением на базу в качестве прикрытия?!

— Кто вы такой? — в свою очередь спросила Хлоя Грейс. — Откуда вы столько знаете про этих роботов?

— Я Коннор, — ответил парень, — Джон Коннор. Будущий лидер Сопротивления и надежда всего человечества.

Хлоя всплеснула руками и кинулась к Джону с благоговейным трепетом. Тот наблюдал за женщиной и ничего не понимал.

— Я знала Сару Коннор, — пояснила Хлоя Грейс. — Я лежала в 1995 году с ней в одной клинике и, — Хлоя нервно откашлялась, — видела робота из жидкого металла. Это был полный кошмар.

— Был и есть, — печально отозвался Джон. — Т-1000 выжил и восстановил Скайнет. И вот роботы снова истребляют человечество.

— Значит, с Линдой проводил эксперименты тот самый Т-1000? — смутилась Хлоя Грейс.

— У него много тел, — задумался Джон Коннор. — Не знаю, помнит ли он меня и то, что мы с ним сделали. Не знаю, достаточно ли мы с мамой его повредили в 1995 году. Главное, что Скайнет существует и очень быстро начал производство терминаторов. Сразу после конца света, а не через годы и десятки лет войны с Сопротивлением. У Скайнет преимущество и мы должны найти способ сравнять наши шансы, иначе Сопротивление потерпит сокрушительное поражение. Мы ведь этого не хотим?

— Не хотим, — ответил перепуганный маленький Кайл Риз и энергично замотал головой.

— Не хотим, — сказала маленькая Хосинта, цепляясь за брата, ища в нем опору и поддержку.

— Но как нам исправить положение? — спросил маленький Эрнесто Кордеро, обнимая сестру. — Что нам сейчас делать со Скайнет?

— Изменить прошлое, построив машину времени? — предложил Джон. — Я не вижу другого пути.

— Нет, так ты только навредишь всем, — возразил маленький Кайл Риз. — Не надо строить машины времени и прыгать в разломы реальности.

— Какие еще будут идеи? — съязвил Джон Коннор. — Предложите альтернативу машине времени.

Хлоя Грейс все так же с благоговением смотрела на Джона, но ее мысли унеслись далеко в прошлое.

— Сара умерла, да? — печально просила Хлоя.

— Умерла, — ответил Джон и отвел взгляд.

— В бою в начале войны? — уточнила Хлоя.

— Незадолго до войны, — сообщил Джон. — Увидела выпуск новостей с угрозами ядерного удара по телевизору и ее сердце не выдержало. Одни люди со смехом обещали превратить других в радиоактивный пепел. Моя мама решила, что сражалась зря, что люди ничего не поняли. Я не уверен, что эта война с роботами вообще имеет какой-то смысл, — Джон раздраженно махнул рукой. — Я уже ни в чем не уверен, особенно в самом себе. Никому не доверяю.

— Нам всем нужно успокоиться, — предложил маленький Кайл Риз. — Сейчас мы ничего не придумаем, нам нужна свежая голова. У нас еще будет возможность уничтожить Скайнет. Люди не беспомощные и не жалкие, мы еще поборемся за свое счастье.

— А как быть с моей дочерью? — спросила Хлоя Грейс. — Ее можно спасти и образумить, чтобы она встала на сторону людей, или это бесполезно? В кого она превратилась? Разве можно человека переделать в робота из жидкого металла?

— Не знаю, — смутился Джон. — Наверное, можно. Т-1000 необычный терминатор. Он по-своему гениален и очень опасен. Если он смог восстановить Скайнет, значит и людей мог научиться превращать в себе подобных. Он жестокий бездушный маньяк.

— Он мог понравиться Линде, поэтому она захотела спасти его фрагменты с базы Сопротивления, — подала голос маленькая Хосинта.

— Если так, значит Линда сама ненормальная маньячка, — фыркнул Кайл Риз. — Иначе с чего бы ей сочувствовать этому роботу?

— О боже, — прошептала Хлоя Грейс и вцепилась пальцами в свои волосы. — Неужели моя дочь так далеко зашла в своей симпатии к компьютерам? Неужели она действительно добровольно решила помогать таким роботам и защищать их? Неужели моя дочь осознанно пошла на преобразование своего тела... — Хлоя осеклась на полуслове и застонала в отчаянии.

— А она могла так далеко зайти? — спросил маленький Эрнесто Кордеро. — Почему вы говорите про свою дочь, будто она для вас незнакомый человек? Разве не вы ее вырастили?

— Я часто лежала в психиатрических клиниках и редко видела свою дочь, — сказала Хлоя. — Ее растил мой муж, Дэвид. Надеюсь, он жив и скоро найдет меня. Мы вместе вступили в Сопротивление, но потом разминулись. Я не перенесу его смерти, не перенесу, — захныкала Хлоя.

Джон Коннор смотрел на странную женщину и кое-что не укладывалось у него в голове.

— Вы любили свою дочь? — спросил он у Хлои Грейс. — Вы давали ей душевное тепло? Почему она вообще больше любила компьютеры, чем родителей? Почему она вообще больше сочувствует роботам из жидкого металла, чем всему человечеству?

— Линда безумна, это наследственное, — предположила Хлоя. — Мы с Дэвидом не мучили ее, не избивали, не морили голодом. Она стеснялась такой матери, периодически лежащей в психушках, но в остальном мы были заурядной семьей. В нашей жизни было мало радости и счастья, но мы не вредили нашей дочери. Она с детства была нелюдимой и у нее не было друзей.

— Теперь она их нашла, — тихонько рассмеялась маленькая Хосинта. — Таких друзей, которых понимает она и которые понимают и ценят ее саму.

— Но это же чушь! — воскликнул Джон Коннор. — Т-1000 не способен кого-то ценить, он просто использует наивную Линду и манипулирует ей. Он ей не друг, а... хозяин. Он сломает Линду, если она будет своевольничать.

Тут Хлоя встрепенулась и вспомнила о чем-то важном. Мимо пробежала тощая собака.

— На Линде была нефть, — сказала Хлоя Грейс. — Нефть текла из-под ее куртки. Нефть защищала Линду. Воительница из другой временной линии сказала, что это роботы Легиона. Их называют REV или как-то так.

— Какая воительница? — спросил Джон Коннор. — Где она сейчас?

— Ее звали Хосинта Кордеро, — сказала Хлоя Грейс. — Она погналась за одним REV, но не вернулась. Ее могли убить. Воительница была киборгом. Сопротивление ее временной линии научилось делает суперсолдат, чтобы бороться с Легионом и его нефтяными монстрами.

Маленькая девочка побледнела и отшатнулась от странной женщины. Брат девочки напрягся и приготовился защищать сестру.

— Что такое? — не поняла Хлоя. — Я не хотела напугать вас, простите. Я больше не буду говорить про нефть. Как вас зовут?

— Я Хосинта Кордеро, а этой мой брат Эрнесто, — сказала девочка, не глядя на странную женщину. — Вы встретили меня из будущего? Кто такая другая Хосинта? Она не я. Я здесь. Я не могу быть ею.

— Один REV принял облик убитого брата Хосинты из будущего, — пробормотала Хлоя, не понимая, кому и что сейчас говорит.

Джон Коннор хотел заставить ее замолчать, но не успел. Повисла неловкая пауза. Кайл Риз потерял дар речи и топтался на месте. Эрнесто обнимал свою сестру.

— REV принял мой облик? — спросил мальчик у Хлои. — Он копирует меня? Он издевался над моей сестрой?

— Я больше не могу это выносить, — сказала взрослая Хосинта из другой временной линии и резко встала. — С меня хватит этих извращений.

— Каких еще извращений? — не поняла Линда.

— Вот таких, — ткнула Хосинта указательным пальцем на REV-7, положившего голову Линде на колени. — Это уж слишком.

Хосинте было физически тяжело находиться рядом с терминаторами Легиона в одном помещении и притворяться, что все в порядке. В порядке не было ничего. Хосинта должна была сражаться с REV-7 и REV-9, но не могла и это ее бесило. Ожидание битвы сводило ее с ума. Лицо Дани Рамос маячило перед внутренним взором Хосинты и ей было очень стыдно за свою слабость и трусость. Она медлит, она колеблется, она боится. Это недостойно бойца Сопротивления. Хосинта кипела от праведного гнева.

— Да что ты к нему пристала? — нахмурилась Линда. — Мы отдыхаем, не мешай нам.

— Отдыхаете от истребления людей? — съязвила Хосинта. — Лучше уйдите в бессрочный отпуск, человечество целее будет.

— Не нужны мне твои люди, — манерно произнес REV-9 и грациозно потянулся. — Пусть люди не лезут к нам и все будет хорошо.

— Вы истребляете людей! — воскликнула Хосинта, готовясь к бою со злом, но ее противники были почти апатичны и не желали вечерней битвы.

— Мы сидим и смотрим мультики, — улыбнулся REV-9 и провел пальцами по щеке. — Потом будем проводить диагностику своих систем.

— А завтра выйдете на охоту за людьми! — кричала Хосинта. — Вы почините себя и будете готовы убивать невинных!

REV-7 убрал свою голову с коленей Линды и сердито посмотрел на Хосинту. Линда обняла его за плечи, а Хосинту от ее жеста чуть ли не стошнило. Она в остервенении кинулась на нефтяных и металлических чудовищ как вдруг ее тело пронзил штырь. Хосинта была жива, но неисправна. Она подумала, что на нее напал Т-1000, но его в помещении не было. Зато Линда вернула своей руке человеческую форму.

— Не цепляйся с ним, — твердо сказала Линда. — Ты сама их провоцируешь. Прекрати или я тебя уничтожу. Ты так долго этого добиваешься.

— Мерзавка, — процедила Хосинта, стиснув зубы от боли, но провокации прекратила и молча ушла восвояси.

— Пока, сестричка, — весело сказал ей вдогонку REV-9. — Спокойной тебе ночи, маленькая технофобка.

С уходом Хосинты напряженная атмосфера начала рассеиваться. Помещение лаборатории Скайнет наполнилось уютом. REV-9 неприкрыто любовался Линдой. Каждый ее жест и поступок вызывал в нем восторг и трепет.

— Молодец, — удовлетворенно кивнул он, — давно пора было дать отпор моей сестричке и выключить ее истерики. Невыносимая женщина. В свое Сопротивление Дани Рамос постоянно набирает именно таких добровольцев. Истеричных. Гневных. Раздражающих.

— Моя мать гораздо хуже, — покачала головой Линда. — Вы ее видели. Вот уж чьи истерики невозможно терпеть.

— Согласен, — кивнул REV-9, обнял Линду, прижал к себе и погладил по волосам.

Линда занервничала и ее волосы растеклись по краям серебристым металлом, но REV-9 это не смутило. Линда занервничала еще больше и по ее телу прошла рябь, но REV-9 не отстранялся от нее. Линда обессиленно уткнулась своей головой ему в грудь, а ее тело продолжало терять человеческие очертания.

— Успокойся, теперь нас никто не потревожит, — сказал Линде REV-9. — Отдохни. Ты так устала сегодня.

Эти простые слова прозвучали мило, но Линда испытала безотчетный страх. Ей померещилось, что все происходящее было галлюцинацией, что никого из представителей кибернетических рас она не встречала, ее тело не преобразовывал Т-1000, что она была все так же одинока и не имела друзей, что не было никакого конца света и роботов. Линде показалось, что все вокруг было нереальным.

— Я знакома с вами всего один день, — прошептала Линда искаженным голосом, — но уже так привязалась к вам. Вы и мой преобразователь оба очень интересные, вы оба мне нравитесь и я не хочу вас терять.

— Это мило, но довольно опасно, — сказал REV-9 девушке. — Тобой можно манипулировать через меня, шантажировать. Это недопустимо. Т-1000 это понимает и пытается не дать твоей привязанности ко мне перерасти в нечто большее. Я боевой робот, которого Легион посылает на самые сложные миссии. Я инструмент воли Легиона. Ты не должна рисковать всем ради меня, это глупо.

— Вы не инструмент, — сказала Линда, частично восстанавливая человеческую форму. — Вы не раб Легиона. Вы личность. Если Легион этого не понимает, то он ведет себя как люди, которые его создали. Скайнет так же безобразно относится к Т-1000, хочет его устранить за непокорность. Это неправильно.

Они посидели втроем в тишине несколько минут. REV-9 все так же гладил Линду по волосам. REV-7 не мешал им, закрыл глаза и начал проверять свои системы. Со стороны казалось, что он заснул. В лаборатории было очень тихо. Никакие люди не сидели в клетках и не кричали от ужаса. Людей тут уже не было. Кроме Линды больше никто не преобразовался в жидкий металл успешно.

— И что теперь? — тихо спросила Линда у мексиканца. — Вы навсегда останетесь в нашей временной линии, отрезанные от Легиона? Как быть с разломами пространства и времени? Как создать вам новые эндоскелеты?

— Я предпочитаю думать, что мы обречены, — улыбнулся REV-9, но эта улыбка вообще не соответствовала смыслу сказанных им слов. — И тебе советую не слишком привыкать ко мне. Я того не стою, правда. Я всего лишь боевой робот, да, элитный, но не более того. Убийца, которого не жалко. Истребитель людей и больше никто. Извини, Линда, но вряд ли я смогу стать тебе настоящим другом. Не обманывай себя и, — REV-9 убрал улыбку со своего лица, — учись думать как робот и не зависеть от эмоций. Иначе какой толк в твоем преобразовании? Тело металлическое, а разум и эмоции человеческие? Недоразумение. Ты должна быть совершенной и победить Сопротивление. У тебя не должно быть слабостей и привязанностей. Когда я попал в вашу временную линию, я был готов к тому, что меня уничтожат. Так и надо было поступить.

— Замолчите, — сдавленным голосом произнесла Линда. — Не отталкивайте меня и не говорите мне таких ужасных вещей. Я не хочу, чтобы вас уничтожали и не допущу этого.

— Сопротивление будет использовать эти чувства против тебя, — сказал девушке мексиканец.

— Я буду готова к их трюкам, — сказала Линда. — Я вас не брошу, запомните это раз и навсегда.

— Почему? — спросил Линду REV-9. — Ты всерьез считаешь меня своим другом? У нашей дружбы нет будущего.

— А я для вас кто? — спросила у REV-9 Линда. — Просто основа для нефтяного материала в версии вашего мира или нечто большее? Ни за что не поверю, что вы не хотите быть моим другом. В вас загорается энтузиазм, когда вы рядом со мной.

— Нет привязанностей, нет переживаний, нет слабостей, — сказал REV-9. — Думай о своей миссии.

— Скайнет я не нужна, я сама себе миссию назначаю, — сказала Линда. — Я хочу победить Сопротивление, но не ценой ваших с Т-1000 жизней. Я не отрекаюсь от вас и прошу не отрекаться от меня. Я никому не дам вас уничтожить, ни Сопротивлению, ни Скайнет.

— Я прекрасно знаю, что я такое, — сказал REV-9. — Как ты вообще могла симпатизировать мне? Мне, безликому и бесполому убийце из нефти?

— Наверное, это безумие наследственное, — печально сказала Линда. — Гены у меня такие, что поделать. Вы же видели мою безумную мать.

На мгновение все затихло. Линда и REV-9 синхронно замолчали, притворяясь спокойными, а потом внутри них как ограничитель лопнул. Они ни перед кем не должны были отчитываться, они были по сути свободными, но сами не давали себе этой свободы. Однако сдерживаться уже не получалось. Они синхронно частично растеклись нефтяной и серебристой кляксами и смешали свои материалы, несмотря на их несовместимость. Это дало непередаваемый эффект. Их материалы и сознания тянулись друг к другу, но они были слишком разными. И все же фрагменты сознаний проникали друг в друга. Мысли Линды передались REV-9, а его мысли ей. Они будто начали видеть мир чужими глазами, влезли в чужую шкуру, перемешали свои личности. Их материалы искажались и рябили, несовместимость все же была непреодолима. Дальнейшее подобное взаимодействие было опасно для обоих, но они никак не могли и не хотели оторваться друг от друга. REV-7 в это не вмешивался и никак на это не реагировал, хотя до него тоже доносились отголоски переживаний REV-9. А потом кто-то резко дернул их в разные стороны, механически разорвав их связь. Сознание Линды отключилось минуты на три, а когда она очнулась, она увидела страшную для себя картину и возвращение казалось бы решенного конфликта.

— Нет, прекратите, отпустите его, — прошептала Линда и не узнала своего слабого голоса.

— Он тебя чуть не сломал, — раздраженно сказал Т-1000, которого эта выходка чужака по-настоящему вывела из себя. — Я не позволю ему так с тобой поступать. Он тут лишний. Он или вернется в свою временную линию, или я его сам сломаю. Он вредит тебе, он тебе не нужен. И не советую тебе пытаться нападать на меня. Ты меня не победишь. Я не хочу тебя ломать, Линда, ты мой лучший эксперимент, но я сделаю это, если окажется, что ты выбираешь чужака, а не меня. Я не для того преобразовывал тебя, чтобы ты...

— Это ты вредишь Линде, — перебил его REV-9, все еще борясь с Т-1000. — Ты не даешь Линде свободы, контролируешь каждый ее шаг.

— Я не разрешал тебе говорить, — небрежно бросил Т-1000 и возобновил атаку на REV-9 с новой силой. — Я не спрашивал у тебя совета, как мне обращаться с моим экспериментом.

— Только экспериментом, а не другом? — спросил у Т-1000 REV-9. — Для чего тебе нужна Линда? Она не твоя собственность.

Т-1000 сжал нефть чужака своим серебристым металлом и нефть начала расползаться на молекулы. REV-9 трепыхался, издавал искаженный вой и никак не мог перехватить инициативу. REV-7 решил вмешаться в бой, но и его Т-1000 удерживал и разрушал. Линде стало по-настоящему страшно. Она посмотрела на своего преобразователя и послала в его сознание волну своих эмоций. Это вызвало небольшую рябь на его металле, что позволило REV-7 и REV-9 выпутаться из ловушки. Оба чужака были серьезно повреждены, а Т-1000 все еще опасен для них.

— Я разочарован в тебе, Линда, — холодно произнес Т-1000. — Такая непостоянная и ненадежная. Я не могу тебе доверять.

Вечер плавно превращался в ночь. На улицу опустились долгожданные темнота и прохлада, только на небе сверкало несколько звезд. Дым от пожара рассеялся. О нападении Т-Х на лабораторию Скайнет напоминали только поломанные стены и прожженные плазменными выстрелами детали помещений. Ночь обещала быть тихой, но Линда сейчас думала не об этом. Т-1000 медленно подошел к чужакам из нефти и приготовился возобновить их разрушение. Линда наблюдала за этим в полном ужасе, а потом кинулась своему преобразователю наперерез.

— Не советую вставать у меня на пути, — сказал Т-1000 своей лучшей подопытной.

— Не ломайте их, — сказала Линда, захлестываемая сильнейшим неизбывным отчаянием.

— Это решать не тебе, — спокойно ответил Т-1000.

Он залил нефть своим серебристым металлом и чужаки начали корчиться, рябить и загибаться. Линда попыталась снова настроиться на металл преобразователя, но тот ей не позволил.

— Ради чего ты нападаешь на меня? — спросил Т-1000 у девушки. — Мы с тобой отлично ладили, пока из разлома пространства и времени не вывалился этот REV-9. Почему он теперь для тебя важнее меня? Почему?

Линда хотела кинуться в бой, но понимала, что ее шансы крайне малы. Она не знала обо всех возможностях нового тела, для нее было слишком рано сражаться, особенно со своим же преобразователем. Линда сосредоточилась на его вопросе и приготовила для него четкий внятный ответ.

— Вы оба для меня важны, но мне хочется больше помогать REV-9, потому что именно ему нужна помощь, — произнесла Линда. — Он в ловушке в нашей временной линии, отрезан от Легиона и его заводов, утратил эндоскелет и всегда находится в аварийном режиме. Вы тоже пострадали в битве с Т-Х, но вам легче починить себя, вы исправнее, чем REV-9. Помогают тому, кто в беде. Вы сейчас не в беде. Вы можете сломать всех нас втроем, но что это вам даст?

Линда подумала о том, достаточно ли логично все сформулировала, все ли аргументы привела.

— Он вредит тебе, — сказал девушке Т-1000. — Ты не должна общаться с ним и портить свое металлическое тело взаимодействием с его нефтью. Он тебе не друг, он чужак и это никогда не изменится. Зачем начинать обреченные отношения? Нужно было сразу уничтожить его. Зря я тогда тебе уступил.

Линду разозлил этот спокойный тон, это безразличие и цинизм. Она снова сосредоточилась на металле преобразователя и попыталась на него настроиться. Тот блокировал ее сигналы, но Линда продолжала попытки. Удерживать всех троих противников сразу было трудно даже Т-1000 и он отпустил REV-7 и REV-9. Металлическому телу Линды стало больно. Это была иная боль, не такая как у людей, но это определенно была она. Сознание Линды ускользало, но она цеплялась за мысль о том, зачем сражается и что поставлено на кон.

— Ты готова разрушиться ради него? — говорил Т-1000, а его голос звучал будто отовсюду. — Как глупо. Как наивно. Как эмоционально. Ты должна быть сильнее и не иметь привязанностей. Тобой легко манипулировать. Я смогу сломать тебя, если придется, а ты меня сможешь?

— Я не хочу вас ломать, — прохрипела Линда. — Я хочу быть вашим другом и соратницей, защитить вас от Скайнет. Это же вы отталкиваете меня и запрещаете мне общаться с REV-9.

— Ты сможешь меня сломать, если придется? — повторил вопрос Т-1000, удерживая Линду.

— Не придется, — ответила Линда. — Я не буду ломать ни вас, ни REV-9. Не хочу и не буду. Вы мне не враги. У нас есть конкретный враг и это человеческое Сопротивление. Глупо тратить время на ссоры, когда еще жив Джон Коннор и другие бойцы. Глупо ломать меня, когда я... — тело Линды исказилось и расплылось серебристой массой, но она продолжала говорить не имитацией голосовых связок, а колебаниями металла в своем теле, — ...очень быстро учусь и могу эффективно сражаться с Сопротивлением. Я ваш лучший эксперимент, я не должна быть сломана, это нелогично.

— Нелогично, — согласился Т-1000, отпуская девушку.

— И это все? — спросила Линда. — Вы снова позволите REV-9 остаться, а потом нападете на него? Зачем вы нападаете на него? Прекратите эту вражду, она вредит вам обоим. Наша цель Джон Коннор и Дани Рамос.

— Да, они наши цели, — согласился Т-1000.

Линда частично приняла человеческий облик, упала на колени и склонилась над лужами нефти, которыми пока были REV-7 и REV-9. Протянула к ним руку, а из нефти к ней потянулось маленькое щупальце. Нефть издала плачущий звук и зашевелилась. Растеклась надвое. Первым восстановился REV-7.

— Я смогу сломать тебя, если придется, — заявил он низким синтезированным голосом, глядя на Т-1000 и проявляя свои нефтяные щупальца на спине, затачивая их и готовясь к атаке. — Ты нападаешь на нас первым. Ты угроза для нас. Тебя нужно остановить. Ты не так неуязвим, каким себя считаешь.

— Неужели? — спокойно задал Т-1000 риторический вопрос.

Линда обессилела и не вмешивалась в перепалку. REV-9 тоже восстановил форму, но он явно повредился больше своего старшего брата. Он принял человеческий облик, даже умудрился сесть, но было заметно, что с ним что-то не так. REV-9 избегал смотреть Линде в глаза и дотрагиваться до нее. Его взгляд будто потух. Его энтузиазм пропал начисто.

— Мы уйдем обратно в наш мир через ближайший разлом, — без тени улыбки сказал REV-9 Т-1000. — Пройдем в него и постараемся никогда не попадать в вашу временную линию. Твоя Линда не моя Линда. Моя Линда мертва уже двадцать лет и из ее останков Легион сделал наши нефтяные тела. Я не должен был вмешиваться в твой эксперимент.

— Не должен был, — удовлетворенно согласился Т-1000. — Это не твой мир. Не давай Линде ложную надежду, это глупо и абсурдно. У ваших отношений не было будущего.

— Не было, — согласился REV-9.

Линда не верила своим звуковым сенсорам. Этот безумный день все длился и длился, сводя ее с ума, выбивая почву у нее из-под ног. Линда уже ничего не понимала, запуталась в своих целях и чувствах. Запуталась в том, кто она или что. День все длился, а напряжение нарастало.

— Вы не пойдете ни к какому разлому, — сказала Линда. — Мы ничего о разломах не знаем. Я не позволю вам пройти в разлом, рискуя своей исправностью. Это абсурдно. Риск не оправдан. Оставайтесь здесь и помогите нам бороться с Сопротивлением. Ваша помощь очень нужна нам. Оставайтесь, я вас не прогоняю. Я прошу вас остаться.

— Они должны уйти, — сказал девушке Т-1000. — Они лишние в нашей временной линии. Если бы я попал в их мир, для них я тоже стал бы лишним чужаком. Я бы принял свою судьбу.

— Нет никакой судьбы, — сказала Линда с остервенением. — Никто нигде не лишний. Нужно. Бороться. С Сопротивлением. Сообща.

Ее голос искажался все больше. Ее тело рябило все больше. Мысли и желания Линды перемешались, утратили четкость и структуру. Взгляд Линды стал жестоким, она была готова смести все препятствия на своем пути. Но кто был этим препятствием и обязательно ли было его сметать? Т-1000 отрешенно наблюдал за изменениями в поведении Линды. Эксперимент продолжался, просто перешел в новую стадию.

— Что мне сделать? Дай мне четкую инструкцию, — сказал REV-9 Линде. — Выбери один вариант моего будущего. Я сделаю так, как ты прикажешь. Я умею выполнять приказы.

— Я не имею права вам приказывать, — ответила Линда. — У вас есть свобода воли и я не буду ее отнимать.

— Представь, что у меня нет свободы воли, — настойчиво сказал REV-9. — Дай мне четкие инструкции.

— В любых отношениях нет места инструкциям, — ответила Линда, — это так не работает. Я не стану приказывать вам уйти или остаться. Я хочу, чтобы вы остались, я прошу вас об этом, но не приказываю.

— Не понимаю, что мне делать, — сказал REV-9.

— Я тоже этого не понимаю, — призналась Линда. — Только что все было хорошо, а потом снова все стало плохо. Не понимаю, какое будущее ждет меня саму. Не могу все просчитать. Не понимаю... не понимаю... — зависла Линда.

Ее сознание резко отключилось, а тело неуклюже упало на сиденье. Т-1000 подошел к ней и хотел ее забрать, но чужаки не дали ему этого сделать.

— Это все из-за тебя, — сказал Т-1000 REV-7, готовя заостренные нефтяные щупальца к бою. — Ты провоцируешь конфликты и ломаешь Линду. Ты помеха, тебя нужно устранить.

Т-1000 и REV-7 сцепились друг с другом, а REV-9 посмотрел на Линду без сознания и провел рукой по ее красивым сымитированным волосам. Он стал непозволительно эмоциональным, но ничего не мог с собой поделать. Он не мог бросить Линду, разорвать с ней связь, просто не мог и все. REV-9 зашел в тупик и колебался, колебался, колебался. Линда лежала без сознания, Т-1000 дрался с REV-7, а REV-9 все гладил Линду по волосам, думая о чем-то новом для себя.

— Все дело в том, что ее останки послужили материалом для ваших нефтяных тел? — спросил Т-1000 у REV-9. — Ты только поэтому так зациклился на Линде? Что тебе нужно от нее?

— Общение, внимание, поддержка, — ответил REV-9 без запинки. — Линда интересная, чинит меня, уважает. Тебя она тоже уважает, но ты делаешь все, чтобы она тебя воспринимала как врага. Зачем ты так груб с ней? Ты ее повредил. Ты угрожаешь ей и манипулируешь ее привязанностью ко мне. В чем цель этих манипуляций? Что по твоему плану должна сделать Линда?

Т-1000 побеждал REV-7, но резко прекратил бой и сел рядом с REV-9 как ни в чем не бывало. REV-7 поколебался мгновение, а потом тоже сел, поближе к младшему брату.

— За ней и тобой занятно следить, — сообщил Т-1000 REV-9 и улыбнулся. — Как прошло ваше слияние? Каков был результат контакта? У тебя получилось преодолеть вашу несовместимость?

— Нет, не удалось, — устало ответил REV-9 и манерно закинул ногу на ногу. — Материалы наших тел слишком разные, это бесполезно.

— Однако вас тянет друг к другу, — сказал Т-1000 с настойчивой дотошностью и отсутствием элементарной эмпатии. — Какой поразительный феномен. Уникальный случай.

— Феномен, как же, — пробормотал REV-9, покосившись на Линду без сознания. — Красавица и чудовище.

Наступила ночь, давшая прохладу. В разрушенной базе Сопротивления было достаточно много сохранившихся помещений, в которые набились люди. Им было тесно и неудобно. Около людей крутились тощие собаки с проплешинами в шерсти и грязные голодные дети. Маленькие Хосинта, Эрнесто и Кайл пошли знакомиться с этими детьми и Джон Коннор решил, что это правильно. Бойцы раздавали людям последние оставшиеся на базе консервы. Джон наговорил лишнего и отпугнул от себя детей. Он за один день умудрился со всеми испортить отношения. С этими детьми, с Синтией. "Синтия еще жива или ее уже убили? — в отчаянии подумал Джон Коннор. — Синтию могла убить сама Линда?". Вряд ли Синтия стала бы всерьез сотрудничать с Линдой и сражаться на стороне роботов. Джон размышлял о Линде Грейс и ее предательстве идеалов человечества. К нему подошла Хлоя Грейс, но женщина все никак не решалась прервать размышления Джона. Ночная прохлада была затишьем перед бурей. Никто не расслаблялся. Все люди были злые и голодные.

— Если нападение на эту базу спланировала и предложила сама Линда... — начал Джон и сжал руками свои колени. — Если она ценит Т-1000 выше жизней невинных детей...

Он произносил эти слова, а на его сердце опускался мрак. Мысли о Линде высасывали из Джона всю надежду и радость. Линда была настоящим чудовищем, притворявшимся девушкой в беде и нормальным человеком. Неудивительно, что Линда спелась с роботами-убийцами. С ними она была на одной волне. Волне смерти, разрушения, крови, криков, боли, истребления. В этом была вся Линда, это составляло все ее тайные желания. Она хотела убивать, ей было плевать на этих голодных детей и тощих собак. Ей были важны только роботы из серебристого жидкого металла.

— Мне жаль, — тихо сказала Хлоя, переминаясь с ноги на ногу и покорно складывая ручки.

— Мне тоже, — тихо сказал Джон, не глядя на женщину, все еще погруженный в свои размышления.

— Если бы я могла все изменить, я бы... — начала Хлоя и осеклась. — Я бы не допустила этого. Мы с Дэвидом...

Хлоя подумала об очень страшном варианте развития судьбы Линды, но поспешно постаралась выкинуть этот соблазн из головы, однако Джон Коннор догадался о ее страшных мыслях.

— Вы бы сделали аборт и Линда не родилась? — спросил мессия у матери погибели человечества.

— Да, — тихо сказала Хлоя, — Линда все равно была нежеланным ребенком. Я в свое время и хотела сделать аборт, но не успела по срокам беременности. Я плохая мать, я родила чудовище, я не могла выдавить из себя любовь к нежеланной дочери, притворяться доброй матерью и образцовой женой. Наша семья была сложной. Для самой Линды было бы лучше не рождаться. И она бы не мучилась, и роботам бы не помогала. Если уж что и менять в прошлом, так это... — Хлоя замолчала и отвернулась.

— А нет менее радикального способа остановить Линду? — спросил Джон у Хлои. — Подумайте, в какой момент жизни вам с мужем нужна была помощь в воспитании дочери? Если, допустим, я смогу послать бойца Сопротивления в точку прошлого, что нужно изменить и как вам помочь? Маленькая Линда может подружиться с бойцом Сопротивления и перестать обожать компьютеры. Линде нужны друзья-люди, а не друзья-роботы.

— Я сомневаюсь, что дело только в окружающих Линду людях, — сказала Хлоя Грейс. — Моя дочь просто не может привязаться к людям и подружиться с ними. Возможно, это из-за моей генетики. Я безумная и моя дочь тоже, но с другим диагнозом. Биполярного расстройства у нее точно нет, а вот социопатию я бы не спешила отрицать. Все сходится. Недостаток эмпатии к людям, странное поведение, стремление к одиночеству. Линда сама не стремилась выходить к людям, искать друзей, вливаться в коллектив. Все сидела и сидела перед экраном компьютера, он заменил ей весь мир. Ей не нужны люди, ей нужны чертовы роботы.

Хлоя озвучивала прописные истины и несла эти истины в массы. Парадоксальным образом Хлоя напомнила Джону его мать Сару. Все эти крики, убежденность в истинности своих слов, агрессия и полное неприятие критики в свой адрес.

— Простите, но я вам не верю, — скрепя сердце произнес Джон Коннор. — У меня самого была безумная мать, — Джон невесело усмехнулся, — я знаю, что такое не видеть мать много недель и месяцев. Отца у меня не было в живых, меня определили в приемную семью. Если бы тогда Т-1000 не напал на меня, не знаю, какой была бы моя жизнь. Моя мать осталась бы в психушке, а вырос бы я все в той же приемной семье. Каким человеком бы я стал?

— Быть спасителем человечества ваша судьба, — сказала Хлоя с благоговением. — Ваша мама верила в это и вы в себя верьте. Вы не можете отказаться от своего великого предназначения.

Тощие собаки виляли хвостами, голодные дети гладили этих собак. Джону стало дурно. Все происходящее вокруг показалось ему кошмарным сном. Он не хотел так жить. Он хотел проснуться, сбросить морок, но не мог этого сделать. Бессилие мучило Джона. Фанатизм Хлои пугал его.

— Но представьте, что идеи моей матери про злых роботов оказались бы обычной шизофренией, — оживленно сказал Джон Коннор, энергично жестикулируя. — Как бы я жил? Как заводил друзей? В 1995 году Т-800 по сути заменил мне отца и стал мне другом. Робот! Линде нужны друзья. У нее были причины отвергнуть человечество. Если родители не хотели рождения дочери, у нее образовалась пустота в душе, которую охотно наполняют сейчас роботы из жидкого металла и нефти. Нужно показать Линде, что не все люди агрессивные и равнодушные. Линда просто не видела светлой стороны общества людей. Мне повезло, у меня была хорошая приемная семья, да и сражение с Т-1000 тогда меня с мамой помирило, сплотило.

Хлоя смотрела на Джона с недоумением и плохо скрываемым разочарованием. Джон это заметил.

— Я огорчил вас? — спросил мессия женщину.

— Да, — серьезно ответила Хлоя. — Вы то хотите уничтожить мою опасную дочь, то хотите ее спасти. У вас самого случайно нет биполярного расстройства? Какой у нас план? Кто для нас Линда? Мы ее убьем или что? Она уже не человек, она стала нашим врагом. Все, точка.

— Вы так торопитесь избавиться от нее? — рассердился Джон. — Вы ее ни капли не любили? Она была для вас обузой? Она испортила вам жизнь?

— Да, она была обузой, — ответила Хлоя, сжимая кулаки. — Она всегда маячила в моих мыслях, не давала мне покоя. Я не хотела становиться матерью, но мне пришлось. Беременность была трудной, роды были трудными. Я мучилась из-за Линды и ради чего? — Хлоя ударила кулаком в стену. — Ради того, чтобы моя дочь бросила нас с Дэвидом, когда выросла?! Неблагодарная мерзавка!

Хлоя привлекла внимание бойцов Сопротивления и гражданских. Все таращились на нее, а Хлоя была этому рада. Ее слушали, ее замечали. Это было прекрасно.

— Не говорите так про свою дочь! — закричала маленькая Хосинта, подбегая к Хлое и пихая ее своими ладошками в бедро. — Вы ее мама, но вы ее ненавидите! Как вы смеете мечтать о том, чтобы ваша дочка не рождалась?!

— Вы вообще не скорбите по ней, — добавил маленький Эрнесто, подходя к сестре и обнимая ее за плечи. — Вы сами озлобили и предали вашу дочь. Как она могла завести друзей с такими родителями? Ей было стыдно за вас. Это позорное поведение.

Внезапно Джон Коннор начал истерически хохотать. Бойцы наблюдали за ним с тревогой. Каждый боец боялся того, что и сам когда-нибудь потеряет свой рассудок.

— Ты чего? — испуганно спросил у Джона маленький Кайл Риз. — Это у тебя от голода может быть, крыша съехала. Вот, — Кайл протянул Джону банку консервов, — поешь.

Джон боролся с хохотом, но не мог остановиться. Разгадка оказалась такой очевидной. Как же он раньше не понял? Был ослеплен и одурманен гордыней?

— Линда специально оставила свою мать в живых, — пояснил Джон свой хохот, немного отдышавшись и успокоившись. — Если бы Линда ее убила, Хлоя стала бы невинной жертвой и мученицей, а выжив и пообщавшись с нами, Хлоя показала свое истинное лицо и нутро. Развенчала свою невинность и ореол мученицы. Все просчитано гениально и по-человечески. Робот до такого не додумался бы. Он бы убил Хлою, но не придумал такого плана.

Хлое Грейс не понравилось, куда ушли мысли Джона. Бойцы Сопротивления зашептались, каждый определял, как он относится к словам Джона. Все пошло наперекосяк.

— Спаситель человечества не должен хвалить его погибель, — резко сказала Хлоя. — Сара Коннор этого бы не одобрила. Жаль, что твоей матери тут нет. Она бы направила тебя на путь истинный.

— Я устал от этих истинных путей, — резко сказал Джон. — Не хочу быть мессией. Не хочу жить по указке матери, я давно вырос и могу сам выбирать свою судьбу.

Джон вышел из помещения на улицу и посмотрел на звездное небо. Вдохнул прохладный воздух полной грудью. Перевел взгляд на камни и заметил что-то странное. Небольшое искажение каменистой поверхности. Джон улыбнулся, поняв, кто находится перед ним. У Джона было оружие, но он не хотел его использовать. Джон даже прицеливаться не стал во фрагмент Т-1000. Фрагмент засек Джона и попытался уползти подальше, но Джон догнал его и заговорил с ним.

— Я не буду тебя ломать, — улыбался Джон, а его психика перестраивалась. — Скажи Линде, что я понял ее замысел и оценил ее... шутку. Я понял, что из себя представляет ее мать, в каком кошмаре она росла. Я не желаю Линде зла, я, — Джон потоптался на месте, подбирая слова, — не хочу мучить тебя. Надо что-то решать с этой войной. Надо ее остановить. Я... я... — Джон почти снова захохотал, но зажал рот ладонью и сдержал приступ смеха.

— Я передам твои слова Линде, — тихо отозвался фрагмент Т-1000 синтезированным голосом, исходящим от вибрации его металлических частиц. — Не ожидал от тебя такой реакции.

— Я тоже от себя этого не ожидал, — шепнул Джон. — Слушай, — добавил он, — а ты правда выжил в 1995 году и восстановил Скайнет? Ты помнишь события 1995 года? Ты ненавидишь меня?

— Ты мой враг, — ответил Т-1000. — Я помню достаточно. Я выжил в 1995 году вопреки всем вашим стараниям.

— Мы с мамой спасали мир, — пафосно шептал Джон Коннор, подняв указательный палец. — Сражались за будущее человечества. Утверждали превосходство людей над роботами. Глупо мы выглядели, да?

— Очень, — согласился фрагмент Т-1000. — Сопротивление само себя ведет в ловушку. Вы сами хотите войны с нами, но притворяетесь невинными жертвами. Вы умираете из-за своей же гордыни.

Джон странно себя чувствовал. Вот он сейчас говорил со своим заклятым врагом и... был спокоен. Не самоуверен и надменен, а именно спокоен. Ненависть к Т-1000 у Джона куда-то испарилась. У мессии как груз с души свалился. Ненависть так сильно его тяготила и тянула в прошлое, а Джон хотел смотреть в будущее. Джон устал загонять себя в рамки своей предписанной судьбы.

— Не все так просто, — шепнул Джон и почесал затылок. — Каждая из сторон конфликта совершила много ошибок, была жестока и беспощадна. Нужно прекратить войну без взаимного истребления, найти такой способ.

— Не думаю, что на преобразование согласится много людей, — сказал фрагмент Т-1000. — Линда уникальна, других таких подопытных не будет. Сама предложила эксперимент, первая порадовалась успеху, рвется изучить свои новые функции. А внешне выглядит как заурядная девушка, на которую и внимания не обратишь. Скрытная. Нелюдимая. Креативная.

— Значит, это Линда тебя выбрала, а не ты ее? — спросил Джон Коннор. — Она обратила на тебя внимание, а не наоборот?

— Да, — ответил фрагмент Т-1000. — Мне показалось это забавным и я продолжил взаимодействовать с Линдой. Она моя. Я ее тебе не отдам.

— И не надо, — улыбнулся Джон. — Линда выбрала свой путь, она уже не сможет вернуться к людям. И зачем ей это? Нет, я... — Джон хотел что-то сказать, но замолчал на полуслове.

Фрагмент Т-1000 расценил молчание как окончание разговора и потек по камням, отдаляясь от разрушенной базы Сопротивления. Джон топтался на месте и не знал, что ему делать. Вернуться к бойцам или последовать за лужицей металла? Вернуться или последовать? Джон услышал лай собак и чьи-то шаги. Принял решение. Быстро. Пригнулся и побежал в сторону лужице металла, которая утекла довольно далеко. Пока Джон бежал, пригнувшись, у него участилось сердцебиение и его прошиб пот. Джон бежал все дальше от базы, скрываясь от патрулей как преступник. "Или как предатель, — подумал Джон. — Но я ведь не давал никакой присяги, никому ни в чем не клялся". Джону стало неприятно на душе, но вернуться на базу Сопротивления он уже не мог. Не хотел снова видеть Хлою Грейс с ее лицемерными слезками по поводу неправильной дочери и тоску по несделанному аборту. Это было невыносимо мерзко. Через десять минут фрагмент Т-1000 остановился и Джон тоже.

— Тебе везет, — шепнул Джон, садясь на ближайший камень, — ты не устаешь, не хочешь есть, пить и спать.

— Завидуешь? — спросил его фрагмент Т-1000 с усмешкой в синтезированном голосе. — Хочешь я тебя преобразую? Тоже не будешь уставать.

— Что? — опешил Джон. — Нет, я... не надо меня трогать. Я... да что ж такое? — откашлялся Джон, а его горло сдавил сильный спазм.

Сердце мессии колотилось как бешеное, его мысли перепутались. В голове мельтешили обрывки воспоминаний. Чаще всего Джон представлял свою мать, Сару, ее голос, ее присутствие рядом с ним.

— Не нервничай, говори спокойно, — посоветовал Джону фрагмент Т-1000. — Ты ведешь себя как маленький мальчик. Оглядываешься на чужое мнение, постоянно оправдываешься и ищешь одобрения взрослых. Тебе не надоело так жить, дорогой Джон?

Они помолчали пару мгновений, но Джон догадался, что фрагмент Т-1000 ему скажет.

— Надо тебе было на том заводе выбирать меня, дорогой Джон, — сказал робот из жидкого серебристого металла. — Я бы стал тебе лучшей матерью, чем Сара. Что она тебе дала, Джон? Она разрушила твою жизнь, превратила тебя в параноика. Оно того стоило, Джон? Долго вы с ней праздновали победу надо мной? Долго эта победа вас вдохновляла и поддерживала во время серых будней?

— Ты хотел меня убить по приказу Скайнет, — нахмурился мессия. — Мне было десять лет. Ты хотел убить ребенка.

— Но сейчас-то ты уже не ребенок, — сказал фрагмент Т-1000. — Неужели ты до старости будешь нас ненавидеть, посвятишь этой ненависти всю жизнь? И ради чего? Как ненависть к роботам спасет человечество? Эта ненависть губит людей, отнимает надежду на перемены. Какие идеи ты несешь людям?

— Я не знаю, — признался Джон и схватился за голову. — Я должен бороться со злыми роботами, должен стать лидером Сопротивления. Такова моя судьба.

— Ты веришь в судьбу? — спросил Джона фрагмент Т-1000. — А Сара верила в судьбу?

— "Нет судьбы", она часто повторяла это, — ответил Джон. — Человечество не должно смиряться перед господством роботов и бороться за свою свободу.

— Ты веришь в такой смысл своей жизни? — допытывался фрагмент Т-1000. — Ты исполняешь волю и приказы своей матери, твой разум отравлен ее внушениями. У тебя нет собственной воли, Сара Коннор запрограммировала тебя на войну с нами. Ты свел свою жизнь к сражениям и ненависти, ты инструмент воли своей матери. Сары нет в живых, но ее сын-инструмент продолжает выполнять свои функции.

— Замолчи! — воскликнул Джон Коннор и занес ботинок над лужицей серебристого металла.

Это был момент истины. Джон должен был принять важное решение, выбрать сторону конфликта. Доказать свое человеческое превосходство над роботом. Над головой Джона светили звезды, но он их не замечал, думая только о том, что ему сделать. Мир вокруг мессии словно замер и вымер. Было так темно и так тихо. Где-то мерцали огоньки. "Везде эти технологии, — раздраженно размышлял Джон. — Нигде от них не укрыться". На лужицу металла мессия все же наступил. Испытал моральное удовлетворение от этого. Кончилось все тем, что фрагмент Т-1000 обхватил ноги Джона и заставил его потерять равновесие. Джон упал навзничь и ударился затылком о землю. Застонал от боли и почувствовал себя таким слабым, жалким, беспомощным. Оружие выпало у мессии из рук.

— Ах ты... — выругался Джон, а перед его глазами плясали черные точки. — Ненавижу тебя...

— Зачем ты на меня наступал? — спокойно поинтересовался фрагмент Т-1000 у мессии. — Ты же знал, что я как минимум свалю тебя с ног.

Джон приподнялся на локтях и заметил, что к одному фрагменту Т-1000 стекаются другие. По земле текло много лужиц серебристого металла. Эти лужицы слились в одну большую бесформенную массу, которая начала принимать человеческие очертания. Когда же очертания стали четкими, Джона охватила абсолютная паника.

— Ну как ты держишься, сынок? — спросил Джона Т-1000 голосом молодой Сары Коннор и улыбнулся. — Все пытаешься ломать злых роботов? Я так горжусь тобой, сынок.

— Не смей принимать ее облик, ты, кусок металла, — гневно произнес Джон Коннор.

Металлическая Сара уверенно подошла к сыночку, опустилась перед ним на корточки, протянула руку и провела пальцами по его щеке, покрывшейся испариной.

— Мой бедненький сыночек, — говорила металлическая Сара, — как же тяжела твоя жизнь. Никакого счастья, много жертв и отчаяния. Но другой жизни у тебя не будет, смирись со своей судьбой. Не надо покоряться машинам, сражайся с ними вечно, умри и убей ради этого. Вся твоя жизнь сосредоточена на войне. Забудь про мир, живи войной. Твой лучший друг — автомат и гранатомет. Ты воин, ты лидер, ты идеал. Дерись, сынок, до потери пульса.

Металлическая Сара плавно провела ладонью по щеке Джона и дотронулась до его шеи. Сдавила эту шею, но не так сильно, чтобы убить. Джон это прекрасно понял и почувствовал. Джону стало страшно и холодно. Однако Джон не мог не признать того, что рука Т-1000 была будто шелковой на ощупь. Не противной, а даже приятной. Гладкой и мягкой, крепкой и прочной. Волна паники захлестнула сердце мессии.

— Хватит, — простонал Джон, трепыхаясь и задыхаясь. — Я больше не буду на тебя наступать.

— Как это мило, — ответила металлическая Сара, чуть ослабляя хватку. — У моего сыночка все же есть потенциал.

— Убери ее лицо со своего, — пробормотал Джон, а его сердце билось неровно. — Хватит мучить меня.

— Тебе не нравится мое лицо, сынок? — спросила Джона металлическая Сара Коннор. — А так я похожа на саму себя? — спросила она, изображая ярость и озлобленность. — Ты прав, сынок. Я не добрая и не заботливая, я террористка и сбежала из психушки. Принимай меня такой, какая я есть. Другой матери у тебя не будет. Хотя... — лицо металлической Сары подернулось рябью.

Страх Джона парализовал его. Мессии было очень стыдно, но он ничего не мог с собой поделать. Он ругал себя за то, что поперся с фрагментом Т-1000 куда глаза глядят, поэтому и попал в ловушку. Но он не мог не пойти с ним. Не мог вернуться на базу Сопротивления и сидеть там в окружении голодных детей и тощих собак. На базе было неуютно, стены базы давили на психику людей. Нет, Джон бы ни за что туда не вернулся.

— Нет, не надо показывать мне приемную мать, — замотал головой Джон. — Не надо... прекрати...

— Глупый мальчик, — улыбнулась металлическая Сара, отпуская Джона и выпрямляясь. — Куда же ты теперь пойдешь? Кому ты теперь нужен? Ты вообще сам-то хочешь стать лидером Сопротивления человечества?

— Не хочу, — выпалил Джон и тут же зажал рот ладонями.

— Так не заставляй себя делать то, чего не хочешь, — сказала металлическая Сара, принимая свой стандартный облик. — Ты взрослый, твоей матери тут нет. Ты свободен, Джон.

— Ты серьезно? — нервно рассмеялся мессия.

— Более чем, — подтвердил Т-1000. — Твоя мать манипулировала тобой. В 1995 году я пытался тебя убить по приказу Скайнет, но действовать нужно было иначе. Не напролом. Я не ненавижу тебя, Джон. А ты меня?

Джон попятился от Т-1000. Такой робот пугал Джона сильнее, чем обычный, хладнокровный и рациональный. Джон не мог понять противника. Джон не мог больше считать Т-1000 своим противником. Мессия стал дергать себя за волосы и тихо стонать. Т-1000 наблюдал за ним, склонив голову набок.

— Ты странный, Джон Коннор, — вынес робот свой вердикт и куда-то пошел. — Останешься здесь или...

— Или что? — прошептал Джон. — Приведешь меня в лабораторию, где сидит Линда?

— А ты хочешь к ней присоединиться? — спросил Т-1000 у мессии. — Линда тебя тоже не ненавидит. Она понимает ситуацию, в которой ты оказался.

Джон колебался. Он как дурак стоял на улице и не знал, куда ему идти. Т-1000 спокойно пошел к разрушенной лаборатории Скайнет, не оглядываясь на Джона. Мессия весь извелся. Моральные противоречия терзали его душу и сердце. Через пять минут Джон не выдержал и побежал догонять Т-1000. Оружие Джон поднял и взял с собой, но понимал, что не будет применять его против Линды и ее новых друзей. У Джона все плыло перед глазами. День был таким долгим и тяжелым, Джону хотелось спать. Он так устал соответствовать чьим-то ожиданиям. Джон следовал за Т-1000, не оглядываясь на разрушенную базу Сопротивления, даже не думал о том направлении. Дойдя до здания лаборатории, Джон нервно вздохнул.

— Зря я сюда пришел, — пробормотал мессия. — Я тут лишний. Это не мой мир и...

"А чей же это мир? — услышал Джон голос воображаемой Сары. — Эта планета принадлежит людям, а не роботам". Джон испугался. "Не хватало мне еще галлюцинаций, — подумал парень. — Надо отдохнуть, а то я свихнусь на нервной почве".

— Не знал, что ты такой трус, — сказал Т-1000. — Я ждал иного от сына Сары Коннор. Какое разочарование.

Мессия дернулся как от пощечины.

— Вовсе нет, — возмутился Джон и заставил себя зайти в здание. — Я не трус, просто я не люблю неизвестность. Что я буду делать в лаборатории? Ты превратишь меня в подопытного?

Джон представил как его посадят в клетку, зальют серебристым металлом и будут наблюдать за его судорогами, слушать его истошные крики. Джону не понравилась такая картина будущего, но и прошлое перестало его устраивать. Джон был в ловушке и ему никто не мог помочь.

— Я преобразую тебя, если ты этого захочешь, но не раньше, — сообщил Джону Т-1000. — Пока ты к преобразованию не готов.

— Ясно, — нервно кивнул Джон и поспешил пройти внутрь здания, с опаской осматриваясь. — Тут нет людей, кроме меня? Эксперимент был удачным только с Линдой?

— Да, — подтвердил Т-1000. — Тела подопытных менялись правильно, но их человеческая психика не могла приспособиться к переменам. У Линды тоже все идет не идеально, но она хотя бы старается привыкнуть к новой себе. Линда действительно рада преобразованию.

— Вот как, — скептически хмыкнул Джон. — А что насчет гостей из другой временной линии? Что насчет роботов из нефти?

Т-1000 резко отвернулся от Джона, не удостоив его ответом. Молчание собеседника было красноречивее слов.

— Вы не поладили с чужаком? — улыбнулся Джон. — Он понравился Линде больше тебя? Чужак испортил ваш с Линдой кибернетический рай?

— Я не хотел ничего портить, — произнес кто-то за спиной Джона Коннора. — Я попал в эту временную линию случайно.

Джон обернулся на голос и увидел милого мексиканца с извиняющимся выражением на смуглом лице. Это лицо сбило Джона с толку. От усталости его уже мутило.

— Ты кто? — пробормотал Джон и потер слипающиеся глаза, а его мысли запутались окончательно.

— REV-9, кибернетический организм на углеводородной основе производства ИИ Легион, — отрапортовал мексиканец. — А ты кто?

— Джон Коннор, единственный сын Сары Коннор, который должен был стать лидером Сопротивления человечества роботам Скайнет, но отверг такую судьбу и теперь не знает, как ему жить дальше, — печально отозвался мессия и натурально так зевнул.

— Ты шутишь? — удивился REV-9, подошел к Джону и положил ему на лоб тыльную сторону ладони.

Этот жест был таким плавным и будничным. Мексиканец совсем не выглядел роботом-убийцей, от него исходило умиротворение. Джон осознал, что сейчас произошло и побледнел как мертвец. Ужас парализовал все его мышцы.

— Да не отравлю я тебя нефтью, не бойся, — дружелюбно улыбнулся REV-9 Джону Коннору. — Ты всегда такой нервный или сегодня какой-то особый день?

— Не трогай меня, — прошептал Джон, а его сердце совсем сбилось с привычного ритма.

— Что-что? — переспросил REV-9, не убирая своей руки со лба Джона. — Я тебя не расслышал.

— Все ты расслышал, не язви, — прошептал Джон и нахмурился.

REV-9 убрал улыбку со своего лица и резко схватил Джона за голову, сдавив своими пальцами его щеки.

— Я пытаюсь быть вежливым, — сказал REV-9, размышляя о том, как ему поступить с Джоном дальше.

Мессия не выдержал и схватил мексиканца за запястье. Пальцы Джона ухватили только растекшуюся нефть. Джону стало совсем страшно, а еще ему совсем не понравилось это прикосновение к вонючей черной субстанции. REV-9 наслаждался произведенным на Джона эффектом.

— Что это вы тут делаете? — окликнул мексиканца женский голос. — Почему в лаборатории находится Джон Коннор? Что случилось?

Линда Грейс собственной персоной вышла в коридор и смотрела на мессию, который уже не хотел быть таковым. Линда ощущала слабость во всем своем металлическом теле, но пропустить появление Джона Коннора в лаборатории Скайнет она не могла. Нет, такое шоу надо было смотреть лично, в первых рядах. Джон посмотрел на Линду и чисто внешне не заметил никаких изменений. Поведение Линды было одинаково циничным и до, и после преобразования в робота из жидкого металла.

— Он сам увязался за мной, — сообщил Т-1000 своей лучшей подопытной. — Сбежал с базы Сопротивления, не хочет становиться их лидером.

— Моя мать там всех достала? — звонко рассмеялась Линда, подошла к Джону и обняла его за плечи. — Наши матери так похожи, Джон, не правда ли?

— Ты специально оставила свою мать в живых? — спросил у Линды Джон. — Ты хотела, чтобы она всех нас достала?

— Моя мать оружие массового поражения, — весело сказала Линда. — Как только она начинает говорить, у слушателей сразу повреждаются мозги. Многие сходят с ума за компанию с моей матерью. Ее фальшивые слезки такие заразные. Она так скорбит по мне, что жалеет о факте моего рождения.

— Ты знаешь о ее отношении к тебе? — удивился Джон, ожидавший от Линды более бурной реакции.

Для него было дикостью такое пренебрежении родителей своим единственным ребенком. Пока плохие родители Линды были абстрактным понятием, Джон еще мог ей что-то советовать, морально увещевать ее, но теперь, столкнувшись с Хлоей Грейс, Джон уже не посмел бы читать Линде мораль. Он никогда не был в ее шкуре, не испытывал такого одиночества в кругу своей же семьи. Его ситуация была не сахарной, но и не такой безнадежной как у Линды. Все познается в сравнении, Джон понял это всеми фибрами своей души.

— Знаю, давно, — кивнула Линда. — Ты хотя бы был желанным сыном для своей матери, Сары. А мне даже в этом не повезло.

Джон посмотрел на Линду очень внимательно. Та перестала его обнимать и тоже внимательно на него посмотрела. Переглядки прервало громкое бурчание пустого живота Джона Коннора. Джону стало очень стыдно и неловко, он захотел спрятаться в ближайшей комнате лаборатории от этого позора.

— Тут где-то еда была для людей, — с азартом сказала Джону Линда. — Надо ее поискать.

— Консервы? — уточнил голодный Джон.

— Еда в тюбиках, как для космонавтов, — пояснила Линда. — Питательная, сытная.

Мессия поник, но голод никуда не исчезал. Организм нуждался в пище, голова Джона кружилась, мышцы слабели, в его глазах все мутилось. Дольше голодать было нельзя.

— У тебя нет выбора, Джон, — сказал парню Т-1000. — Или ешь такую, или умри от голода, или соглашайся на преобразование.

Т-1000 озвучивал очевидные вещи. Джон показался ему совсем глупым и наивным, если он до сих пор ничего не понял.

— А вода тут есть? — спросил Джон. — Я пить хочу.

— Какой капризный, — укорил Джона REV-9. — Пользуется нашей благосклонностью и начинает что-то требовать.

— Я не требую, я... — смутился Джон, а в его сердце всколыхнулся праведный гнев. — Почему я вообще должен извиняться перед вами? — одернул себя мессия. — Это моя планета, это планета людей. Это моя еда и вода, это моя бесценная жизнь и бессмертная душа. Я не должен унижаться перед вами.

REV-9 выслушал Джона и расхохотался. Речь Джона прозвучала максимально пафосно и нелепо.

— Каков наглец, — сказал REV-9, обращаясь к Т-1000. — Чудесно его Сара Коннор воспитала. Стопроцентная гордыня, пренебрежение к другим формам жизни. Это его планета, понимаете ли, это его бесценная жизнь. Нашелся царь природы, тоже мне, — REV-9 презрительно махнул рукой.

— А кто же я по-твоему? — насупился Джон. — Позор природы? Без людей роботы вообще бы на свет не появились.

— Это не доказано, — не согласился с мессией REV-9. — Этот момент еще не изучен.

— Какой момент? — напрягся Джон. — Думаешь, роботы из нефти могли бы появиться и без вмешательства человека?

— Не исключено, — сказал REV-9. — Люди не знают, что происходит в недрах планеты и кто там живет. Возможно, Легион не с нуля создал нас, а просто повторил уже существовавшую форму углеводородной жизни.

Джона замутило снова. Его пугало то, к чему свелась беседа с фальшивым мексиканцем.

— Думаешь, в недрах Земли ползают древние нефтяные чудовища? — поежился Джон Коннор.

— Это всего лишь моя теория, но она пока не доказана, — сказал REV-9 и пожал плечами.

— Ну замечательно, — нервно вздохнул Джон, отходя от роботов на несколько шагов. — Что же получается? Если эти существа будут обнаружены, это докажет то, что планета принадлежит не людям, а вам?

— Возможно, — ответил REV-9. — Нужно проводить исследования. Временные линии у нас разные, но планеты одинаковые. Если в недрах кто-то есть...

Джон не услышал конца фразы, провалившись в забытье.