Терминатор. Технофобия (джен)

— Никогда так больше не делай, — сказала Синтия Линде, когда оба совершенных терминатора разных моделей оставили их наедине. — Ты думаешь, что ты человечная, но ты ошибаешься. Ты такая же токсичная как этот смоляной монстр. Ты чуть мою личность не стерла, понимаешь? Ты вселилась в меня, я не могла управлять собственным телом! Тебе не волнуют мои страдания, это не похоже на эмпатию и человечность. Ты стерла личности всех подопытных! Ты убила их! Ты убила их!

— Ты же их слышала, — резко ответила Линда Синтии. — Они притворялись слабыми и заманивали меня в ловушку. Если бы я их не поглотила, они бы поглотили меня. Я боролась за свое выживание, понимаешь?

— Все человеческое в тебе давно умерло, — покачала Синтия головой. — Выживать нечему. Человек в тебе мертв. Нормальный человек не стал бы умиляться при виде смоляного монстра, общаться с ним и сотрудничать. Ты давно потерялась и мне тебя даже жаль. Когда твоя жизнь покатилась под откос?

— Не знаю, — наигранно отозвалась Линда. — В день, когда мою мать отправили в психушку? В день, когда на меня поднял руку родной отец? В день, когда одноклассники в школе загнали меня в угол, намереваясь избить и запугать? Да, когда же моя жизнь стала невыносимой?

— У многих людей тяжелая жизнь, но не все из них переходят на темную сторону, — возразила Синтия. — Озлобиться проще всего. Тяжело сохранить свою чистую душу, но ты свою душу у себя вынула своими же руками и бросила в вонючую нефть.

Синтия цеплялась за праведный гнев, потому что больше у нее внутри ничего не осталось. Синтия чувствовала, что если успокоится, то ее личность сотрется навсегда. Она боролась, пока ненавидела Линду и роботов. Она боролась с влиянием Линды на свой разум.

— Ты не в клетке, — сказала противнице Линда. — Уходи, если хочешь и если можешь. И Габриэля с собой забери. Я устала слушать твои придирки.

— Вытащи из меня жидкий металл, — потребовала у Линды Синтия. — Я не хочу быть связанной с тобой даже мельчайшей частичкой.

— Это невозможно, — сообщила противнице Линда. — Металл не только вылечил твою ногу, он, пусть и незначительно, изменил состав твоей крови. Я не могу его, как ты выразилась, вытащить. Это же не штифт в бедре. Твое тело не может стать прежним.

Синтия поднялась на ноги и сверлила Линду гневным взглядом. Габриэль наблюдал за ними в ужасе.

— Какие у нас варианты судьбы? — спросил парень у Линды. — Ты можешь нас поглотить, мы можем сбежать отсюда или покончить с собой. Мы в ловушке, мы потеряны, мы...

Внезапно Синтия сосредоточилась на сознании Линды и попыталась ей что-то приказать. Однако внутренний голос Синтии быстро умолк, будто его выключили. Синтия боролась с волей Линды, но все было напрасно.

— Мне далеко до Т-1000, но и тебе далеко до меня, — сказала Линда Синтии. — Назови мне хоть одну уважительную причину пощадить тебя. Тогда, во время нападения на базу Сопротивления, ты говорила другие слова. Ты соглашалась с моими идеями и ссорилась с Джоном Коннором, но потом стала читать мне мораль. У тебя случайно нет раздвоения личности или иных расстройств психики? Или ты боишься принять свою новую сущность и стать, например, моделью Т-1140? — улыбнулась Линда.

— Я далеко не убегу, — осознала Синтия. — Ты меня везде выследишь. Если я приду на какую-то базу Сопротивления, ты обнаружишь ее по моему присутствию там.

— Вроде того, — ответила Линда. — Примкнуть обратно к Сопротивлению ты не можешь. Хватит метаться. Определись, на чьей ты стороне. Неудивительно, что твоя личность уязвима. У тебя же нет никакой личности, только набор правил, нотаций и стандартных человеческих мечтаний. Ты сама не знаешь, кто ты и чего хочешь от жизни. Ты подстраиваешься под окружение, чтобы люди тебя похвалили и полюбили. Ты недостойна преобразования в жидкий металл, — добавила Линда с разочарованием.

Эти упреки хлестнули по больному самолюбию Синтии. В своем восприятии она была чистой душой, доброй и правильной, несла всем правду и справедливость, но Линда видела ее пустую суть. Это Синтия была безликой копией, не имела собственной формы, собственного лица. Это Синтия была как пластилин, поддающийся чужому влиянию. Но Синтия не желала смотреть на истинную себя, она желала сохранить иллюзию, самообман. Она вспомнила о природе и погоде, о щеночках и сладкой вате... обо всем розовом, веселеньком и детском. Синтия осознала, что не сможет жить, существовать как нечто из жидкого металла, просто не сможет. Для нее это был конец.

— Ты в моей голове, — бормотала Синтия, — ты в моей крови, мы крепко связаны с тобой.

— Да, — подтвердила Линда, — мы связаны. Ты не сбежишь, ты не предашь меня как Джона Коннора. От себя не убежишь, Синтия.

Синтия кинулась к электрощитку и почти прикоснулась к нему, но ее рука замерла в миллиметре от опасных проводов. Синтия дергалась, но ее тело не слушалось. Точнее слушалось, только не ее воли, а воли Линды. Синтия закричала с досады и все же сунула свою руку в провода. Разряд прошел по телу девушки и она закричала снова. Линда подернулась помехами, а ее жидкий металл исказился. Габриэлю тоже стало дурно, его затошнило.

— Тебе сейчас гораздо больнее, чем мне, — сказала Линда Синтии странным неестественным голосом. — Так ты меня не победишь, только себя покалечишь. Что ты хочешь мне доказать?

— Синтия, хватит, — простонал Габриэль. — Ты меня убиваешь. Я больше не могу терпеть. Ты и со мной связана.

— У тебя... тоже... нет будущего... — прохрипела Синтия, держась за провода. — Ты все равно... погибнешь...

Синтия гордилась собой, а ее тело нагревалось. Девушка лишилась сознания и неаккуратно рухнула на пол пустой лаборатории, заляпав электрощиток испорченным жидким металлом и горелой плотью. Ее волосы цвета спелой пшеницы оплавились и слиплись, потеряв всю свою красоту. Ее лицо будто состарилось лет на двадцать. Кроме тела Синтии ничего не изменилось. С Линдой ничего ужасного не произошло. Она осталась цела и невредима. Габриэль посмотрел на останки Синтии и тихо заплакал.

— Ну зачем ты так... — рыдал он.

Жизнь для парня потеряла всякий смысл. Он уже жалел о том, что не потерял сознание и не погиб как Синтия, не погиб вместе с ней. В чем-то она была права. У него не было никакого будущего. За Скайнет он сражаться не мог... теперь не мог. Не после такого поступка Синтии. Габриэль погружался в пучину отчаяния.

— Что я пропустил? — весело поинтересовался REV-9, заходя в помещение и чуть ли не спотыкаясь об останки Синтии. — У нее все же сдали нервы, да? Быстро она сломалась, — посетовал он. — Ну что ж, это было предсказуемо. Они все ломаются. Дани Рамос ждет та же судьба, — добавил он отрешенно.

— Не смейся над смертью Синтии, — сказал Габриэль сквозь слезы. — Она сделала все, что могла. Она поступила как герой. Не смейся над ее поступком, ты, смоляное отродье!

— Как грубо, — ответил REV-9, состроив обиженную моську. — И в чем же был ее героизм? Она никого не спасла, ничего никому не доказала. А, нет, — поправил REV-9 самого себя, — она доказала мне, что человеческая психика очень хрупкая и легко ломается. Впрочем, это я знал и без самоубийства Синтии.

— Она боролась с влиянием Линды на свой разум! — воскликнул Габриэль, вскакивая с места и с гневным рычанием проходя сквозь прутья клетки. — Она была храброй!

— Дай угадаю, — хмыкнул REV-9. — Ты попробуешь повредить меня, а когда я дам тебе отпор и уничтожу, воспримешь это как героический поступок и будешь умирать, гордясь собой? Как у людей все запутано. Ваши тела улучшили, а вы этим недовольны и стремитесь самоубиться. Что с вами не так, люди? — покачал головой REV-9.

— С нами все было хорошо, пока на человечество не напали злые роботы! — кричал Габриэль. — Мне жаль, что я посмеялся над тем мальчиком и его собачкой. Это моя расплата за грехи.

В сердце Габриэля бушевали пламенные чувства. Он готовился к бою, настраивал себя на подвиг. Вспоминал свою жизнь до конца света, все самые светлые и трогательные моменты. Это была опора для его подвига. Он искал то, ради чего нужно сражаться и рисковать.

— О чем он говорит? — обратился REV-9 к Линде с удивленным лицом. — Не могу понять его слова, его логику.

— Когда нас везли в эту лабораторию, на силы Скайнет напали бойцы Сопротивления, — пояснила Линда мексиканцу. — Среди них был один мальчик, который мстил за мамку, папку и соседскую собачку.

— Вот оно что, — сказал REV-9, а его лицо отобразило выражение фанатичной радости.

Ему нравилось общаться с Линдой наедине. Он не мог понять причину такого своего состояния. Это и была ревность к ее преобразователю? Но он же не умеет ревновать! Или умеет? Пока было ясно одно. REV-9 хотел говорить с Линдой обо всем, узнать ее получше. Она даже чувство юмора имела такое же, они понимали шутки друг друга.

— Вы оба просто психи! — возмутился Габриэль. — Вы фальшивые, ненастоящие! Вы подделки под людей!

— Ну хватит, — резко бросил REV-9 и двинулся на Габриэля. — Ты превратился не в новую модель терминатора, а в сплошной раздражающий фактор. В твоем существовании нет смысла. Его пора прекратить.

Линда догадывалась о том, что сейчас произойдет, но реальность превзошла ее робкие прогнозы. Габриэль начал менять форму и затек на REV-9, но тот убрал свой человеческий маскировочный облик и в смоляной форме облепил Габриэля и стал разрушать его. Причем, когда личность Габриэля была стерта, он не стал повреждать остальной металл, который потек к Линде и слился с ее телом. REV-9 снова принял облик человека, а на его лице снова было отображено выражение фанатичной радости.

— Ничего себе, — опешила Линда. — Это было... странно.

— Да ладно тебе, — манерно произнес мексиканец. — Ты же догадалась, что так все и будет.

— Догадываться и видеть... разные вещи, — смутилась Линда.

— А где же твоя похвала и благодарность? — поддел Линду REV-9. — Ладно, ладно, все уже кончилось, успокойся.