Терминатор. Технофобия (джен)

— И что теперь? — тихо спросил Габриэль у Линды. — Ты станешь надзирательницей для этих несчастных? Будешь убивать и поглощать тех, кто рискнет дать тебе отпор и сбежать из этого плена?

— Возможно, — ответила Линда.

— А тебе не кажется, что это уж слишком жестоко? — спросил Габриэль. — Так ты не убедишь людей принять изменения тела, наоборот, ты взрастишь в них ненависть к роботам и технологиям.

— Их нельзя отпускать, — сказала Линда. — Если их измененные тела попадут к Сопротивлению, бойцы будут искать способ обратить этот процесс или предотвратить, сделать тела людей неспособными к преобразованию. Зачем мне все портить?

— Ты можешь погубить этих людей, а можешь спасти их и дать им надежду, — сказал Габриэль Линде. — Выбор за тобой. Только ты принимаешь решение и выбираешь свою судьбу. Ты готова быть виновной в гибели и страданиях сотен невинных людей?

— Ты ничего не знаешь об этих людях, — ответила Линда. — Ты не знаешь, кем они были до конца света, но уже кидаешься защищать их.

— Сейчас они подопытные пленники у жуткого робота, — сказал Габриэль. — Мне жаль, что я тогда посмеялся над мальчишкой и соседской собачкой, это было так нелепо и цинично. Я повел себя неправильно, я... раскаиваюсь в этом.

Одна женщина подошла к прутьям клетки вплотную и плюнула Линде в лицо. Синтия охнула и всерьез испугалась за будущее этой храброй безрассудной женщины. А потом женщина заговорила.

— Робот из жидкого металла скопировал лицо моего сына, бойца Сопротивления, — надломленным голосом произнесла подопытная, побледнев от злости и отчаяния.

— Он много кого копировал, — пожала плечами Линда, пытаясь силой мысли придать форму облепившему ее металлу, но у нее ничего не получалось.

— Нет же, — напирала женщина, — его базовый облик копирует лицо моего сына. Мой сын нашел на одном из заводов странную серебристую лужу и случайно наступил на нее. Лужа приняла его облик и убила моего сына, а потом у всех роботов из жидкого металла обнаружились его лица. Ты понимаешь, что я сейчас чувствую?! — завопила женщина, обезумев от душевной боли. — Каково мне видеть его лицо, прилепленное к бездушной машине?! Каково мне осознавать, что тело моего сына для этого робота просто удобный костюм?!

Линда медленно повернулась и посмотрела на своего преобразователя. Синтия и Габриэль синхронно стали надеяться на чудо прозрения и возвращения совести у Линды. Остальные подопытные притихли и тоже ждали перелома в сознании Линды.

— Это правда? — спросила Линда у робота. — То, что рассказала женщина... правда?

Сердце Синтии колотилось как бешеное. Она нервничала, страшась своего будущего, пыталась придумать план спасения всех этих невинных людей из плена терминаторов. Но план в ее голове все никак не возникал, что нервировало Синтию еще больше. "Куда я сама убегу с раненой ногой? — думала Синтия. — Куда нам бежать? Нас же везде будут искать, поймают и казнят". Атмосфера страха угнетала всех людей, загнанных в ловушку.

— Да, это правда, — спокойно подтвердил Т-1000. — Это что-то меняет? Теперь ты не хочешь быть на моей стороне?

— То есть вы запечатлели образ того бойца, внешность которого сейчас используете? — уточнила Линда.

— Эта внешность мне подходит, — сказал робот.

— Конечно, — кивнула Линда и почему-то смутилась.

Синтия застонала в отчаянии, когда поняла, что Линда вовсе не собирается теперь вставать на сторону людей и сражаться за будущее человечества. Упрямство Линды граничило с сумасшествием.

— И это все, что ты ему скажешь?! — закричала Синтия. — Посмотри на эту женщину, потерявшую сына и видящую его лицо на роботе, заперевшем ее в клетку! Тебе ни капли не стыдно?!

Синтия ждала реакции Линды. Секунды казались Синтии часами. Подопытные уставились на Линду с ненавистью. Они никак не могли простить Линде ее предательство человеческой расы.

— Поразительно, — пробормотала Линда, посмотрев на Т-1000. — Значит вы скопировали внешность какого-то левого парня-технофоба? Наверное, еще и сражались с ним и победили его, так? Получается, что меня заинтересовала и мне понравилась не столько ваша внешность, сколько поведение и личность? Я же приму любую вашу внешность и вполне приняла истинный облик. Честно? Мне нужно все осмыслить и побыть одной.

— Ты не пленница, — монотонно произнес робот. — Ходи здесь, где хочешь, мне все равно.

Линда кивнула и улыбнулась с потаенной внутренней болью. Синтия смотрела на Линду и ничего не понимала.

— Тебе нравится его поведение? — рассмеялась Синтия в отчаянии. — Тебе нравится наблюдать за убийствами и пытками людей? Почему ты его защищаешь? Ты же знаешь, что он такое! Он просто лужа серебристого металла! Просто лужа! Он не живой! Ему на тебя наплевать! А если ты не остановишь свое преобразование, — добавила Синтия, — ты тоже превратишься в лужу металла! Тебе оно надо?!

— Прекрати свою истерику, — раздраженно сказала Линда Синтии. — Ты опять завела свои проповеди?

— Я хочу достучаться до твоей совести, — сказала Синтия.

— Ты хочешь обмануть меня, чтобы я помогла вам себя победить? — уточнила Линда.

— Нет, я... — Синтия осеклась. — Я желаю тебе добра, я хочу спасти в тебе человека.

— А она хочет в себе человека убить, — с презрением сказала женщина, которая потеряла своего сына. — Ты что, не видишь, что она восхищена этим чудовищем из серебристого металла? Он ее идеал. Она хочет стать такой же как он.

— Но почему? — спросила Синтия у Линды. — Ты хочешь стать... бесполой и безликой массой металла?

Вдруг Линда хихикнула. Это произошло невпопад и подопытные в клетках остались с чувством замешательства. Люди убеждались в том, что Линда безумна и страдает неизлечимыми нарушениями психики.

— Что тебя забавляет? — возмутилась Синтия, уперев руки в боки. — Тебе смешно от того, что ты превращаешься в монстра?

— Я видела тебя и Джона Коннора, когда вы, кхм, — Линда откашлялась, — предавались страсти в лагере беженцев. Мы оба вас видели и слышали.

— Видели и слышали? — охнула Синтия, зажимая рот ладонями. — Наблюдали за нами как извращенцы?

— Потом страсти предался весь этот человеческий лагерь, — весело сказала Линда. — Нашли вы время и место, нарочно не придумаешь. Тут конец света произошел, а вы по палаткам прячетесь и целуетесь.

— Война любви не помеха, — обиженно сказала Синтия. — Но ты меня не поймешь, ты же никого и ничего не любишь, кроме своего металлического болванчика.

— Ты повторяешься, — заметила Линда.

— А правильные слова не грех и повторить для доходчивости, — смело ответила Синтия. — Когда еще целоваться и предаваться страсти, если не сейчас? Страсть это торжество жизни над смертью. Торжество любящих сердец над холодным бездушным металлом. Сила любви преодолеет все, сила любви бесценна и непобедима.

— Но вы же расстались с Джоном Коннором после вспышки страсти, разве нет? — цинично напомнила Линда Синтии. — Он найдет себе другую девушку. Они будут верить в свою вечную любовь, а потом тоже расстанутся. И так по кругу. Люди будут гнаться за миражами, лететь как мотыльки на свет и сгорать в пламени. Болтать про духовность, давить на жалость и совесть, манипулировать эмоциями. Прочь от всего этого, — отчеканила Линда, — прочь.

Линда подошла к клеткам с людьми и всмотрелась в изможденные лица несчастных.

— Больше никто не научился просачиваться сквозь прутья? — спросила Линда. — Больше никто не попытается меня убить?

— Попытаемся, но не сегодня, — пообещала Линде женщина, потерявшая сына. — От возмездия ты не уйдешь, клянусь тебе светлой памятью моего мальчика.

— Кто первый начал эту войну, люди или машины? — отрешенно спросила Линда. — Кто первый проявил агрессию?

— Умирают невинные люди! Голодают и умирают дети! — закричала женщина. — Роботы клеймят и препарируют людей, копируют их тела!

— А ваш сын тоже обливал его металл кислотой? — спросила у женщины Линда. — Неужели ваш сын всего лишь наступил на серебристую лужу и больше ничего? Не верю. Не верю этим испуганным глазкам и фальшивым слезкам. Не верю в эти пафосные фразы про возмездие и справедливость. Вы будто не личности, а картонные фигурки.

— Мы стараемся выжить после конца света! — закричала женщина. — Мы держимся друг за друга, сражаемся с роботами плечом к плечу! У нас есть цель, у нас есть заветная мечта, мы...

Женщина замолчала. Что-то сдавило ее горло. Из ее рта потекла кровь, которая сменилась жидким металлом. Люди в клетках всполошились и загудели как улей. Женщина корчилась в судорогах, а ее тело меняло свою форму. Линда смотрела на все это с какой-то безотчетной тоской.

— Помоги ей! — взмолилась Синтия.

— Не могу, — ответила Линда. — А если бы могла, не стала. Ты ее слышала. Если они сбегут из клеток, то попытаются меня убить, просто за то, что я не сижу в клетках вместе с ними.

— Нельзя переходить на сторону врага! — кричала Синтия в панике. — Нельзя позволять препарировать людей! Им больно! Им страшно!

Линда сделала к Синтии шаг, а ее лицо исказилось. Синтия осознала, что лицо Линды меняется на ее собственное, но только лицо, а не остальное тело. Синтия отшатнулась от Линды в ужасе.

— Им больно! — повторила Линда голос и слова Синтии как в записи. — Им страшно! Мне тоже тяжело, — добавила Линда своим обычным голосом, — но я же не жалуюсь. Думаешь, привыкание к новому металлическому телу быстрый процесс? Думаешь, я не страдаю? — спросила Линда, а по ее телу прошла рябь.

Агония женщины прекратилась. Роботы куда-то быстро унесли ее бездыханные останки. Подопытные люди забились в углы своих тесных клеток.