Гарри Поттер и каменная философия (джен)

На восточной окраине Литтл Уингинга стоял дом. Он был сложен из «вильгельмовых» серых камней и имел четыре этажа. Когда-то, в незапамятные времена, возможно, даже со времен того самого Вильгельма, он был помещичьим особняком. Помещика звали мистер Гордон, и он был дальним родственником герцога Редлинга.

Обстоятельства в семье Гордона сложились так, что из-за ряда семейных неприятностей ему пришлось продать дом и лошадей и вывезти приболевшую жену и маленьких детей в южные страны. Земля была хорошая, местоположение ещё лучше, и за четыре столетия дом сменил немало хозяев. Особенно часто они сменялись в начале двадцатого века. Чем только не служил старый особняк! И генеральным штабом, и складом, и школой, и даже церковью побывал какое-то время.

Сейчас и последние полвека дом на Сонной улице выполнял функции последнего приюта для пожилых людей. Дом престарелых. Цокольный этаж его был отведен под склад и бойлерную с прачечной, первый этаж — под подсобные хозяйства, а прочие три этажа стали жилыми комнатами для постояльцев и персонала. Вокруг дома разбит прогулочный парк, в нем удобные дорожки и уютные скамеечки, с красивыми клумбами и вазонами. В них высажены скромные и неприхотливые цветики — ромашки, маргаритки, ноготки, крошечные гвоздички… За ними любовно ухаживают старушки, у которых больше не осталось в жизни радостей, кроме как поливать и пропалывать цветочки и ласкать мурлыкающих на их артритных коленях всё понимающих кошечек и котиков.

Детей Литтл Уингинга возрастом от десяти и до двенадцати подрядили устроить вечер самодеятельности для стариков. Они должны были спеть Рождественский гимн по школьной воскресно-церковной программе и исполнить что-то из своего репертуара, показать свои таланты.

Гарри и Дадли посовещались и решили представить свой собственный номер: показать легкие фокусы, причем толстенький Дадли будет в костюме клоуна, а Гарри в черном плащике, цилиндре и с тросточкой изобразит мага-иллюзиониста. Вернон и Петунья план мальчиков одобрили и тут же воплотили их мечты насчет костюмов.

Четырехмесячная разлука с мальчиками сделала Петунью необычайно покладистой, для Дадли и Гарри она стала просто лапушкой и милой мамочкой. Оно и понятно, поскучав столько времени в тихом и страшно опустевшем доме, Петунья к декабрю уже прямо на стенку лезла. А добрые кумушки-подружки, все как одна, советовали завести кошку или собачку, говорили — поможет. Что ж, совету Петунья последовала, и последний месяц её одиночество скрашивали два веселых пёсика. Вернон, что интересно, не протестовал, он понял супругу, понял её одиночество, будучи целыми днями на работе в окружении сотрудников и подчиненных.

Плащ для Гарри Петунья перешила из своего старого вечернего платья, цилиндр достался от выходного костюма Дадли, тросточку кузен пожертвовал свою, ту самую, фирменную — смелтинговскую. Костюм для клоуна может быть любым, главное, посмешнее накраситься.

И вот стоят на невысокой сценке пара маленьких фокусников — Великий иллюзионист Гарри Поттер и его помощник, уютный и пухленький пирожочек Дадлик Дурслик!

Сценка, должна повторить, была самодельной, сколоченной персоналом из низеньких лавок и досок, освещение, соответственно, было подручным, и маленькие артисты отлично видели «зрительный зал», тогда как настоящая театральная сцена освещена огнями рампы и прожекторами, и зал, таким образом, скрывается в темноте. На настоящей сцене актеры зрителей не видят. Так мне говорили те, кто выступал в клубе.

Сперва распорядители, чтобы растормошить заробевших детей, поиграли в загадки. Потом раздухарился и осмелел Дэйви Гордон и тоненьким дискантом рассказал стишок собственного сочинения. После чего и прочие дети расхрабрились и, выслушав похвалы первым участникам, с радостью включились в коллектив, начав свои импровизации и номера.

Во время выступления Гарри очень старался не отвлекаться, но, бросая взгляды в зал, он постоянно спотыкался на старике, сидевшем в первых рядах среди инвалидов-колясочников. Старик был просто до ужаса похож на профессора Снейпа — такой же нос, глаза и брови, только волосы седые и коротко стриженые…

Показывая простенькие шуточные фокусы с убегающими ботиночками, бесконечными веревочками и дрессированными пуговичками, Гарри едва дождался конца номера, а когда он закончился, бросился в пятый ряд стульев, где в середине сидела Петунья с подругами.

— Тётя Петунья, а там какой-то мистер сидит, на профессора Снейпа похож.

— Ты о чем, Гарри? — не поняла тётя. Мальчик схватил её за руку и подтащил к инвалидным коляскам. Поставил перед странным дедом, как перед фактом. Петунья всмотрелась в лицо старика и, вскрикнув, нагнулась к нему, взволнованно взяв за плечи:

— Дядя Тоби!

Старик с вежливым интересом посмотрел на неё, явно не узнавая. Петунью это испугало, и она затормошила его, бессвязно восклицая:

— Дядюшка Тоби, да как же так? Это же я, Петунья, соседка ваша. А ваш сын… Это Северус вас сюда поместил?

— Северус?.. — напряженно переспросил старик, морща лоб и, видимо, что-то припоминая.

Вокруг гомонил народ, кучковались родственники, некоторые заново знакомили своих родителей, страдающих альцгеймером и склерозом, с их внуками. Кричали в уши глухим, помогали нащупать внука слепым. И никому не было дела до растерянной Петуньи с двумя мальчиками и старого беспамятного инвалида в коляске. Но был бдительный персонал, и на помощь к ним пришел дюжий санитар, заметивший повышенный интерес к безымянному Джону Доу. Подойдя, он мягко обратился к Петунье:

— Вы его знаете, мадам?

Петунья выпрямилась и облегченно закивала, санитар, на бейджике которого было написано «Морган», взял коляску за ручки и, развернув, покатил к выходу. Петунья с мальчиками двинулись следом.

История Джона Доу оказалась такой же, как и сотни историй похожих на него бездомных людей. Старика сняли с поезда пятнадцать лет назад, избитого и беспамятного, с пустыми карманами рваного пиджака. На бродягу он не был похож, чистый, ухоженный и гладковыбритый. Поэтому первое время пытались найти его родственников, разместили его изображения в газетах, показали по телевидению, объявили по радио, во всех подробностях описав его внешность… Всё было напрасно, его никто не искал, никто не обратился в полицию с воплем: «найдите дядю-деда-папу!»

Сама Петунья со смущением припомнила, что примерно в те годы она переезжала с молодым мужем на новое место и никаких новостей не слушала, не читала и не смотрела. Да и сложно это сделать на дорогах в грузовиках среди мебели, тюков и коробок. Газеты она видела только тогда, когда разворачивала бутерброды на привалах. Потом Петунья ужаснулась, сообразив, что Северусу в то время было всего шестнадцать лет. По её подсчетам выходило, что Тобиас Снейп пропал сразу после похорон Эйлин.

Додумавшись до этого ужаса, бедная Петунья на автомате впала в истерику и по инерции разрыдалась, причитая, что она понятия не имеет, как найти Северуса и связаться с ним! Крайне озадаченный Гарри подергал рыдающую тётю за рукав кофточки:

— Тётя, а, тётя, а как же мой профессор? Он не Северус Снейп?

Задохнувшись, Петунья дико уставилась на Гарри, потом ахнула, схватила его и, крепко прижав к себе, расплакалась пуще прежнего, целуя мальчика в щечки и называя его ангелочком. Бывает так, сгоряча да с панталыку…

Приехав домой и несколько успокоившись, Петунья села писать письмо Северусу, которое Гарри пообещал лично передать прямо в руки. Сова тут не пригодилась, ведь Гарри сам собирался уезжать через пару дней — заканчивались каникулы. Да и стремновато было доверять столь важное послание какой-то птице.

Вот и снова Хогвартс и второй семестр.

Приехали, как всегда, к вечеру. Наученные случайным и горьким опытом старшекурсники сами позаботились о младших. Выстроились в шеренгу вдоль всей тропы и, освещая её Люмосами, препроводили детей до саней с белыми конями, кои должны были перевезти студентов до школы. К Гарри в сани подсел Люциан Боул и шепнул ему по секрету:

— Я ту вещь своему отцу в Отдел Тайн передал, на ней очень много лишнего понавешано — следилки, ограничители разные, маячки, которые должны выдать того, кто под ней прячется… Папа сказал, что она не соответствует своему названию и назначению, как раз наоборот, действует по принципу — смотрите, я здесь!

Гарри понял и забеспокоился за хорошего человека:

— Люц, а она твоему папе не повредит?

На что Люц хладнокровно заметил:

— О, не волнуйся, Гарри, мой папа сам кому хочешь навредит. Он — невыразимец. Ему сам Мерлин не указ.

У Люца же Гарри вызнал, где находятся покои профессора Снейпа, мол, письмо ему надо передать. Люц рассказал, как к нему пройти. Вздохнул.

— Хороший он человек, Гарри. Ты правильно делаешь, что тормошишь его, не даешь ему расслабиться. Не хотел бы я осиротеть так же, как профессор…

— А как он осиротел? — осторожно спросил Гарри.

— Ему, как и мне сейчас, шестнадцать было, когда из дома прислали весточку о смерти его матери. Это зимой случилось, в середине второго семестра, и МакГонагалл, папа говорил, едва-едва его отпустила, не любит она слизеринцев. На похороны он съездил, конечно, и с отцом разругался в дым за то, что тот напился. Он подросток был тогда, профессор-то, пылкий, страстный, полный максимализма… это опять папа говорил. А летом с Эванс рассорился, та его как-то подставила. Тут мой папа обычно кулаком по столу грохает и кричит, что у Севки совсем мозги поехали и что от баб точно всё зло! Короче, приехал он домой и уткнулся носом в опечатанную дверь. Соседей вокруг — ноль, тот район сносить собирались, и все были расселены. Ну, фабрика закрылась, конечно, а вот дома так и остались… пустостроем. Его отец сгинул в неизвестном направлении, сам Северус стал практически бомжем, два месяца до школы на улице жил. Когда вернулся, его прямо не узнали: худой, жилистый, злой, как дракон, на всех рычит, только что огнем не плюется. Думаю, сам Мерлин не в курсе, что он тогда пережил и от чего сломался… Черную метку, говорят, он потому и принял, что жить ему незачем стало. Мама умерла, папа пропал без вести, дом забрали… есть от чего впасть в отчаяние.

Гарри с трудом проглотил огромный ком в горле — ой, как профессора жаль… Понятно, что он не мог в полицию обратиться, раз бомжевал и газет не читал, а если и читал, то что он мог, бездомный мальчишка, который сам от полиции да от приютов прятался. Интересно, а сейчас он про отца знает? Гарри прижал руку к груди, где за пазухой было надежно спрятано письмо от тёти.

Приехали, выгрузились, выпустили из клеток и переносок своих питомцев. Тортик Гарри тоже усвистела куда-то, прошипев на прощанье что-то привычно-ругательное. Потом ребята были долго заняты тем, что искали друзей со старших курсов и других факультетов, спеша поделиться новостями и впечатлениями от каникул и праздников. Потом надо разобрать вещи в чемоданах и разложить-расставить их по местам, затем последовала ещё одна задержка в виде ужина, от которого никто не мог отказаться, так как все проголодались за прошедший день.

К Снейпу Гарри смог вырваться только перед самым отбоем, когда Драко угомонился и отстал от него с историями о праздниках. Помедитировав и убедив себя, что гонцов не убивают, Гарри набрался побольше храбрости и вышел в коридор.

Дверь в апартаменты профессора ничем не отличалась от ряда других таких же дверей по коридору, но тем не менее она была самой страшной и значительной. Ведь за ней скрывался строгий профессор. Гарри сглотнул, спрашивая себя, а когда это он стал бояться профессора Снейпа? Повспоминал его больную ногу и рассказы о маме и, приободрившись, храбро постучался, запоздало припомнив, что гонцов с дурными вестями как раз пристреливали. Но ведь у него хорошие вести, правда? Живой папа и всё такое…

Черная дверь открылась, и из черного мрака в черном же проеме выступил профессор в черной мантии. Черные глаза тоннелями вонзились в маленькое перепуганное сердечко. Гарри опять сглотнул и сдавленно проговорил:

— Здравствуйте, сэр. Вам моя тётя Петунья просила передать письмо.

Северус молча посторонился, и Гарри пришлось войти в логово дракона. В гостиной было темно, лишь свеча горела в подсвечнике в руке профессора. Тьма и зловещее молчание заставили Гарри подпрыгнуть, когда Северус заговорил:

— А письмо вашей тёти не могло подождать до утра?

— Нет, сэр, эту весть вы должны были узнать ещё два дня назад.

И Гарри протянул Северусу сложенный вчетверо лист бумаги. Тот нехотя взял его, отошел к столу, поставил свечку и сел на стул. Гарри, видя, что профессор читает, счел за лучшее слинять отсюда, что и проделал, тихонько выскользнув в приоткрытую дверь.

«Дорогой Северус!

Сегодня в доме престарелых на Сонной улице мой племянник Гарри увидел человека, как две капли воды похожего на тебя. Сама я лично узнала в нем Тобиаса Снейпа, пропавшего пятнадцать лет назад.

Это мое третье письмо, так как первые два были написаны в спешке и на эмоциях. За эти два дня, что остались до отъезда племянника, мы с Верноном узнали очень многое. Мы послали запрос в мэрию в городе Коукворте, полиция, узнав причины запроса, подняла все архивы. В тех подшивках старых материалов мы узнали следующие подробности.

Было такое нераскрытое дело. Закодированное как "Аристократический мор". По всей Великобритании в короткий промежуток времени таинственным образом скончались члены Парламента, состоящие сплошь из элиты, лорды и графы, члены Палаты Лордов. Всё выглядело вполне обыденно — все умерли по причине каких-либо болезней. Но полицейских крайне озадачила статистика смертей — они произошли практически в одно время. В совершенно разных, не зависящих друг от друга протоколах сообщались одни и те же факты, и все они сводились к тому, что люди умерли насильственной смертью. Была даже версия о бактериологическом оружии, которое и вызвало тот общий мор, приведший к массовой гибели аристократов.

Но это дело, повторяю, осталось нераскрытым, и кто стоит за всем этим, неизвестно до сих пор.

Твой отец помнит, что сперва его просили уехать из Коукворта, но когда он послал всех к чертям, за него взялись всерьез. В одну из ночей после похорон Эйлин к нему в дом вломились неизвестные личности, все были в плащах и белых масках. Как те странные рыцари какой-то Вальпурги, о которых мне на каникулах рассказывала Лили, когда училась на последних курсах. Сам Тоби вспомнил, что один из клоунов сильно горбился и клацал деревянной ногой, а ещё один сильно вонял псиной. Это единственные приметы, которые он смог рассказать полиции. Но за давностью лет вряд ли это теперь поможет…»

«О нет, поможет», — хмуро возразил Северус письму. Горбун на деревяшке — это стопроцентно Грюм, а воняющий псиной — красавчик Дож: все переболевшие в детстве драконьей оспой потом всю жизнь воняют мокрой псиной. Снейп снова погрузился в чтение.

«Как бы там ни было, связаны ли смерти аристократов с похищением Тобиаса, покажет время и новые дела, которые откроют наши доблестные стражи порядка. Главное то, что Тобиас, твой папа, жив и находится в Литтл Уингинге на Сонной улице в доме престарелых!

Дорогой, милый Северус, я так рада за тебя! И рада, что Гарри такой внимательный и умненький мальчик, это ведь он увидел Тобиаса и поразился его сходству с тобой.

Северус, пожалуйста, напиши мне, что ты будешь делать дальше и приедешь ли ты за отцом!

Если чего надумаешь, спроси наш адрес у Гарри.

С уважением, Петунья»

Северус отрешенно уставился в темную стену — папа жив. И осчастливил его этим мальчишка Поттер. Маленькая копия, реинкарнация Лили… Не иначе это мать завещала сыну приносить счастье вместо себя. При этой мысли Северус слабо улыбнулся.

Гарри Поттер пришел в школу не просто учиться, он несет с собой пламя Истины. Правду, которая всех вытащит на поверхность. Точно так же, как он отпустил на волю смертоносного цербера и тупого тролля, явив миру их истинную и совершенно безобидную сущность. И пусть пока об этом знает только он, ничего… В будущем об этом узнают все!

Открывши дар в тиши словесных форм,

Ты не спеши, остановись, подумай,

В тебе кипит непостоянства шторм,

И потому спешить не надо, думай

Кому и что ты хочешь доказать,

Куда стремишься и чего желаешь,

И надо ль что-то где-то подсказать,

Иль на костре ты завтра запылаешь.

Запомни миг, когда взорвался мир,

Когда ты понял, что стало доступно,

Запомни, впрочем, ты не бог-кумир,

И быть им для тебя всегда преступно.

Примечания:

Стихи Владарга Д. С. "Дар"