Гарри Поттер и Рубиновый Королек-2: кошмар возвращается!  (гет)

– Тсс! – Сириус поймал маленькую руку Алисы, которая бестолково металась у него перед глазами, и приложил палец к ее губам. – Тихо! Разбудишь!

Они крались по темному коридору, ведущему в «курятник». Причем Элис то и дело норовила прыснуть, чем изрядно досаждала Блэку. На стенах мирно посапывали портреты, но каждый их них в любую секунду мог проснуться… Этому способствовала сама Алиса, ни на секунду не могущая закрыть свой рот.

– Кого тут будить-то? – она щелкнула по носу одного толстого волшебника в министерской мантии и с багровой бородавкой на щеке. Он всхрапнул во сне и отвернулся вглубь портрета. При этом стало видно, что вся спина у него была оголена, но густо покрыта шерстью. – Этих летаргиков, что ли? Чесслово, крадемся ночью, прям как маленькие…

– Не все Блэки такие толстокожие…

– А ты?

– Ну…

– Ладно, выяснение этого щекотливого вопроса отложим на потом.

Тихо рыкнув, Сириус вознамерился высказать нахалке все, что он думает… Но напоролся на такой бессовестный взгляд, что понял: в данном случае все увещевательные беседы уже бессмысленны.

Кое-как они все-таки дошли до требуемой комнаты – и вовремя. В темноте Алиса, никогда не отличавшаяся излишней грациозностью, нечаянно отдавила мужчине ноги – они едва успели добежать до двери, прежде чем портреты, разбуженные таки случайным вскриком, спросонья сообразили, что им вроде как полагается орать. К счастью, не найдя объект на который можно выплеснуть свой праведный гнев, родовитые Блэки вновь уснули.

Поспешно закрыв дверь, Сириус на секунду прислонился к ней лбом. Но в следующую секунду он уже как ни в чем не бывало рылся в груде старого тряпья, подсвечивая себе «Люмосом».

Алиса стояла над ним, скрестив руки на груди, и со скучающим видом разглядывала паутину на потолке. Пауков, правда, там уже не было – спасибо Галке, которая очень любила этих милых членистоногих. Особенно после того, как мутированный королек Алисы, которому до сих пор никто не рискнул дать имя, их старательно прожарит.

– Нашел?

– Сейчас… подожди… да где же оно?!

– Вот только не говори мне, что этот большой секрет, который виден только ночью, «куда-то задевался»! Иначе я начну подозревать тебя… в разном…

От неожиданности Сириус резко дернул головой вверх, капитально врезавшись в крышку какого-то ящика.

– Да ладно, не тушуйся ты… – понимающе хмыкнула девушка. – Бывает, и на романтику пропрет… Вот только обязательно все это проворачивать в три часа ночи? – она демонстративно зевнула. – А то спать жутко хочется.

– Элис!

– Молчу, молчу… Не наглею. Мне очень-очень стыдно. Я больше не буду. По крайней мере, в ближайшие пять минут – гарантированно. Мне встать на колени, умоляя тебя простить мой прескверный нрав, или ты опять это не так расценишь? Между прочим, про романтику я сказала в хорошем смысле…

– Сейчас кое-кто совершит незабываемый полет из узкой форточки четвертого этажа до мостовой. В хорошем смысле…

Сириус, пытающийся сдержать улыбку, нахмурил брови. Получилось что-то непонятное, но в темноте сойдет.

Алиса с крайне серьезным выражением морды лица изобразила, как она запирает свой не в меру болтливый рот на тяжелый амбарный замок. Потом она захотела вдобавок показать, как проглатывает ключ, но перед ней встала одна проблема – для этого следовало раскрыть рот…

Пока Элис была занята решением таких важных задач, Сириус вернулся к поискам. И вскоре они увенчались успехом.

– Есть! – мужчина победно вскинул вверх руку с зажатым в ней мешочком. Любопытная девушка тотчас же схватила его и сунула в него свой нос.

– А…а…апчхи!

– Будь здорова, – автоматически отозвался Сириус.

– Угум.

Он осторожно взял мешочек из ее руки и хорошенько встряхнул его. Пыль облаком окутала их, и через секунду чихали уже двое, что есть сил зажимая носы пальцами.

– Мы с отцом Гарри и профессором Люпином изобрели это, когда учились в школе. Правда, тогда мы сочли эту безделушку неудачным образцом, и я спрятал ее здесь… А забрать уже не смог – то было мое последнее лето в этом доме. Через неделю после этого я спешно собрал вещи и убежал к Джеймсу.

Алиса кивнула.

Сириус развернул грязную ткань. В ней лежало что-то небольшое, круглое…

– Яблоко?

– Тыблоко!

Он подошел к висевшему на стене зеркалу и протер его рукавом. Затем взял так называемое «тыблоко» и со всего размаху бросил в него. Алиса непроизвольно зажмурилась, но звона и осколков не последовало. Зеркало охотно приняло этот странный предмет в себя, точно темная гладь озера брошенный в него камень.

Некоторое время ничего не происходило. Затем зеркало подернулось зеленоватой дымкой и перестало отражать. Сириус терпеливо ждал, Элис с видимым интересом придвинулась ближе… к зеркалу.

Внезапно дымка стала рассеиваться. Из глубины начало проступать что-то жуткое, белое…

– Твою… – Алиса ошеломленно уставилась на белую маску, выплывающую на поверхность зеркала.

Маска величественно приблизилась к стеклу и, кажется, весьма ощутимо ударилась об него. От удара она внезапно открыла глаза, причем оказалось, что они смотрят в разные стороны.

– Чего изволите-с? – спросила маска голосом швейцара, ждущего чаевых.

– Это своеобразный аналог «говорящего зеркала», вмещенный в серебряное яблочко. Его еще можно катать по посуде, но этот способ долгий и утомительный, – объяснил Сириус. – Показывает, что спросят, говорит, что хотят услышать… Подхалим, одним словом. Плюс дефект – днем спит, как убитый, поэтому заставить его работать можно только к часикам трем. Но сколько интересного можно было узнать, если дожить до этого времени!

– Чего изволите-с? – недоуменно повторила маска, зевая.

– Что бы ты хотела увидеть? – обратился мужчина к Алисе. Та задумчиво потерла подбородок.

– Ну… оно может показать, что сегодня делал Гарри?

– Выполняй! – Сириус щелкнул пальцами, явно рисуясь.

– Сию секунду-с! – Маска быстренько скрылась, втиснувшись за раму, и на импровизированном «экране» быстро замелькали картинки: Дурсли, Букля, Гарри…

Элис вопросительно взглянула на изобретателя сего творения.

– Хм… Это все?

– Включить звук!

– Да-да, разумеется! – раздался приглушенный голос из зеркала. Картинки пошли помедленнее, послышался голос Гарри:

– …отнеси это профессору Дамблдору. Можешь делать с ним, что хочешь, хоть выщипывай ему бороду по волоскам, но чтоб ответ был!

Сова, к ноге которой Поттер привязывал пергаментный свиток, согласно ухнула.

– Лети! – юноша распахнул окно, и Букля, грациозно расправив крылья, взмыла в небо.

Судя по пейзажу за окном, дело было уже в районе заката. Гарри закрыл окно и устало помассировал переносицу, сняв очки. Затем, подумав, сел за стол и достал еще один листок пергамента.

– Дорогая Элис… нет… Милая Элис…

– Покажи, что он пишет, – потребовала у зеркала Алиса. То услужливо дала «крупный план».

По желтоватой поверхности заплясало орлиное перо, выводя неровные строки:

«Милая Элис,

Прошу, прими это письмо всерьез. Хотя кто из нас, неразумных, знает, когда ты шутишь, а когда серьезна? Лично я, наверное, нет. Странно, ты знаешь обо мне практически все, а я даже не научился угадывать твое настроение.

Дело в том, что я устал от неопределенности в наших отношениях. Кто мы с тобой? Однокурсники? Друзья? Экс-влюбленные? Я даже и не знаю, что это было за чувство, но надеюсь, что я не ошибался, говоря, что люблю тебя. Впрочем, это действительно так – за этот год ты стала для меня столь же близким человеком, как и Сириус, Рон, Гермиона… Я подозреваю, что ты больше осведомлена о характере наших отношений и причинах тех или иных поступков, нежели я. Мне очень жаль, что ты предпочитаешь об этом умалчивать. А еще больше мне жаль того, что я никак не смог с тобой переговорить.

В любом случае, знай, что как бы то ни было, я хочу остаться с тобой друзьями. Давай жить так, как будто ничего не было – ты ведь этого, кажется, хочешь? Хорошо. Пусть будет так. Ты тоже как-то сторонишься меня – возможно, тебе неловко? Напрасно. Я ведь всегда был уверен, что тебе незнакомо это чувство.

Я хотел бы у тебя расспросить поподробнее о той заварушке, в которую ты вовлекла меня в прошлом году. Мне все еще многое неясно. В частности, мне хотелось бы узнать о Вольдеморте…»

Тут послышался крик.

– Быстрее, покажи Гарри! – Элис в волнении забарабанила пальцами по стеклу.

– Эй, дамочка, аккуратнее! – возмущенно откликнулось зеркало, но показало…

Гарри стоял на коленях на полу, сжимая голову руками. Шрам опять налился красным. Но вскоре боль отступила, и парень открыл глаза. С досадой потирая лоб, он снова уселся писать письмо.

«…Между прочим, он сейчас очень раздражен – что негативно сказывается на моем здоровье. Надо что-то делать. Дамблдор в последних письмах упоминал, что все очень непонятно. Не подтверждено даже, воскрес он, или нет. А уж если сам Дамблдор в недоумении, то что уж говорить обо мне! Но мне упорно кажется, что ты опять непостижимым образом что-то знаешь… ну, или хотя бы догадываешься…

Директор, кстати, отказывается меня отсюда выпускать. Я уже три раза посылал ему гневные письма, но он категорически против. Старый… Поэтому взываю к тебе – ОСВОБОДИТЕ МЕНЯ!!!!!»

Гарри нахмурился, перечитав, и вдруг… оторвал у пергамента всю верхнюю часть по слово «…чувство».

Алиса гневно замолотила кулачками по зеркалу. Оно испуганно зарябило, словно неисправный телевизор.

– Идиот!!! Нерешительный болван! Я почти семнадцать лет живу ради того, чтоб спасать его задницу, а у него не хватает наглости на откровенный разговор! Фиг ему, а не бесплатная доставка его геройского тела на дом! Хотя нет, теперь я сама полечу к нему, не дожидаясь, пока у него хватит смелости отослать хотя бы этот куцый обрывок, приволоку сюда за шиворот и на пару с братишкой устрою ему…

Сириус хмыкнул.

– Побереги зеркало! А с Гарри, по-моему, действительно что-то не так.

– Не так?! Ты когда-нибудь делал подобное?!

– Я? Никогда! – уверенно заявил он. – А вот Джеймс частенько писал Лили письма, а потом топил ими камин в гриффиндорской гостиной. Но у него-то другая ситуация была – у Лили Эванс в ту пору был трудный характер…

Алиса хотела еще что-то сказать, но запнулась.

– А… А у меня «трудный» характер?

– У тебя? Ну… как бы тебе сказать… – взглянув, как насупилась девушка, Сириус рассмеялся. – У тебя характер просто замечательно-отвратительный! С ним ты не пропадешь, заявляю тебе со всей ответственностью. Мне в школе именно такие девушки и нравились… хотя тебя с ними даже сравнивать – грех!

– Правда? – Алиса чуть оттаяла. – Ну…

– А Гарри… Судя по письму, он к тебе очень даже не равнодушен. Черт, я даже завидую ему!

Алиса с веселым недоумением взглянула на него, но Сириус, не глядя ей в глаза, поспешно повернулся к зеркалу.

Картинка с Гарри окончательно рассеялась и на него вновь воззрилась белая маска.

– Ну что, выпрыгивай…

– Сейчас, господин…

– Стойте! – внезапно вскрикнула Алиса. – Ты можешь показать все, что попросят?

– Всенепременно! – если бы у этого жутковатого лица была спина, она бы сейчас изогнулась в поклоне.

– Тогда покажи мне… Темного Лорда.

Маску передернуло.

– Ну, понимаете ли… с этим могут возникнуть маленькие технические сложности.

– Не понял? – подняла брови Элис. – Эт-то что за забастовка?

Она нагнулась и подняла с пола металлический совок для камина, неизвестно как оказавшийся здесь среди прочих вещей. Глядя на то, как она взвешивает его в руке, зеркало смутно забеспокоилось.

– Хорошо-хорошо! – уступило оно. – Смотрите, только потом не говорите, что я не предупреждало!

Показалась уже знакомая зеленая дымка, которая неожиданно приняла форму черепа с высовывающейся изо рта змеей.

– Черная Метка… – прошептал Сириус.

Внезапно наступила такая тишина, что, казалось, уши заткнули двумя подушками. Даже звуки с улицы не доносились из полуразбитого чердачного окна под самой крышей.

Глава 15.

Внезапно наступила такая тишина, что, казалось, уши заткнули двумя подушками. Даже звуки с улицы не доносились из полуразбитого чердачного окна под самой крышей.

– Ты хотел видеть меня, Дридриум? – гулко прозвучал холодный голос Вольдеморта.

– Да.

Метка, чуть поколебавшись, рассеялась, и в зеркале появились до боли знакомые глаза очаровательного оттенка свежей артериальной крови.

– И что же ты хочешь на этот раз?

– Напомнить тебе кое-что…

– Валяй… – это слово, прозвучавшее из уст великого Лорда Тьмы, странно контрастировало с его обычной тягучей интонацией. Сириус мог поручиться, что этот разговор был очень приватным…

– Ты помнишь Латвикуса? – не менее странно было слышать, как кто-то называет Вы-Знаете-Кого на «ты».

– К счастью, не был знаком с этим милым старичком… – Вольдеморт скривился, словно от зубной боли. – Но он, как я понимаю, поспособствовал пробитию для меня командировки в мир иной…

– Да, ты правильно понимаешь… Как мне удалось узнать, он сейчас находится в больнице святого Мунго.

– Что он там делает? – в холодном голосе Вольдеморта сквозила некая заинтересованность.

– Ну… Согласно донесениям разведки, он там… Даже и не знаю, как сказать… – Страж замялся.

– Говори как есть! – отрезал Вольдеморт.

– Ну… – в очередной раз протянул Дридриум, но, взглянув на разъяренное лицо… рожу… морду… – в общем, что бы там ни было на этом месте – Лорда, решил резать правду-матку. – Он там кушает манную кашку, играет в конструктор и куклы, учится обращаться с больничными утками – в общем, радуется жизни в уютном доме для престарелых (скорее уж перестарелых! – прим. авт.).

Эх, как бы сейчас взлетели бы на лысую макушку брови Вольдеморта, если бы они наличествовали на его лице! Вообще, бедный Волдик больше смахивал на жертву тяжелой болезни или радиации, чем на грозного Повелителя Тьмы…

– Попкорн будешь? – Сириус наколдовал пакетик с неизменным атрибутом маггловских кинотеатров, куда он как-то раз ходил вместе с Лили и Джеймсом.

– Не откажусь, – зачерпнула пригоршню Алиса, не отрывающая зачарованного взгляда от зеркала.

– И кто же допустил содержание величайшего прорицателя всех времен и народов, который жил во все эти времена и при всех народах, в таком помещении?!

– А угадай с трех раз! Даю подсказку: имя этого человека начинается на «А».

– Альбус Дамблдор?

– Нет.

– Аластор Грюм?

– Увы…

– Аргус Филч?

– Ну ты даун… В смысле, гений.

«Господи, как хорошо, что Вольдеморт не знает маггловский сленг!» – подумал в этот момент Дридриум. Он сам был вынужден знать все существующие языки в силу разнородности жителей Потустороннего мира.

– Алиса Королек, также известная как Элис Корэл, – проинформировал Страж Вольдеморта. Тот посмотрел на него с недоумением.

– А кто это?

Алиса, созерцавшая этот эпизод, подавилась попкорном.

– Нет, ты слышал?! – эмоции просто били через край. – Я, блин, старалась, что есть сил, помогала Гарри запихнуть этого озлобленного альбиноса в самую глубокую… А он не только каким-то макаром вырвался оттуда – отдельное спасибо его чокнутому Стражу, наверное – но еще и имеет наглость забыть МЕНЯ! Это первый случай в моей практике…

Дридриум озабоченно помахал перед Лордом руками и пощелкал пальцами.

– Ау! Что, дружок, склероз замучил? Таких девушек нужно знать в лицо, – в этот момент Алиса яростно закивала, почувствовав что-то вроде симпатии к Стражу, – для этого у полиции и авроров и существуют фотороботы! – Алиса с той же яростью замотала головой.

– Не смей говорить со мной в таком тоне!

Никто не догадывался, но именно в тот момент, показываемый зеркалом, у Гарри Поттера случился внезапный приступ мигрени.

– Эта девушка, мой лорд, относится к разряду: «вооружена и очень опасна». Ее нельзя сбрасывать со счетов.

Вольдеморт напряженно стиснул подлокотник кресла, в котором сидел, и зажмурился.

– Элис, Элис… Я же помнил! Ну же…

Он бессильно откинулся на спинку.

– Ты знаешь, Дридриум, в последнее время меня преследуют сны… Из того мира, откуда ты меня вызволил… Они, по-моему, стирают мою память…

Глядя на беспомощное лицо «Володи», у Алисы вдруг возникло странное желание погладить того по голове и пожалеть.

Ее желание, похоже, разделил и Страж. Он подошел к Вольдеморту и успокаивающе провел ладонью по его безволосому затылку (бе-е-е!).

– Ну ничего… проведу с тобой пару сеансов по очистке кармы – будешь как новенький!

(Эх, знал бы он, что те же слова некогда говорила Северусу Снейпу незабвенная Сивилла Трелони…)

– Знаешь, у меня есть несколько соображений по поводу этого чудовища, – продолжал Дридриум, – но их я изложу тебе, когда ты будешь во вменяемом состоянии…

Внезапно изображение сильно задергалось, затем пошло волнами и, наконец, погасло. Сириус и Элис смотрели во вполне обычное настенное зеркало.

(Хм… Не, это лишь мое извращенное мнение, но, по-моему, зеркало просто отказалось показывать сцену с рейтингом НЦ-17 – что-то больно подозрительно ласково Страж Вольдеморта по головке гладил… — прим. авт.)

– Что случилось? – Алиса подошла к стене.

– Не знаю… Я же сказал – модель не очень удачная… – виновато пожал плечами Сириус. – Выпрыгивай!

Зеркало молчало.

– Вылезай, кому сказал!

Ноль эмоций, никакой реакции.

– Все, Тузик сдох! – похлопала его по плечу Элис. – Заряд у яблочка кончился. Бывает…

Она сумрачно посмотрела в окно.

– Соображения у него, значит… Ну я им покажу «соображения»!

Корэл вздохнула и, как ни в чем не бывало, спросила:

– Сириус… А я тебе нравлюсь?

– В каком смысле?

– В прямом. А то ты тут ходишь вокруг да около, намекаешь, намекаешь…

Сириус возблагодарил темноту за то, что в ней ни хрена не видно.

– Иди-ка ты… спать! Юная леди, вам не кажется, что это немного не ваше дело?

Алиса философски пожала плечами.

– Во-первых, я не леди – и это многое упрощает. Во-вторых, мне просто интересно стало… В конце концов, могу я надеяться, что темной-темной ночью в темной-темной комнате у меня состоится свидание с интересным и привлекательным мужчиной, или нет?! Ничего личного. «Просто грезы девичьи, просто лето жаркое…» – пропела она.

Сириус усмехнулся.

– А ты смелая… Не боишься, что укушу?

– Что ты, Люпин, что ли? С собаками, между прочим, я всегда хорошо ладила! А еще совершенно искренне любила ящериц, хомячков и лошадей – правда безответно… (Успокойтесь, уж кем-кем, а зоофилкой Алиса точно никогда не была! – прим. авт.)

– Пойдем, любительница темных комнат… Нам еще пробираться по дюжине коридоров с доброй сотней луженых глоток до наших комнат… Раздельных!