Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Как оказалось, Инкадарш отличался от маленького города, прежде взятого гондорцами, только размерами. Стены его оказались недостаточно высокими и крепкими, а ворота довольно быстро рухнули под натиском гондорского тарана. После небольшой, но ожесточенной схватки на площади за воротами гондорское войско вошло в город, больше не встретив серьезного сопротивления. Часть войска отправилась брать дворец, другая, включая отряд Эарнила, стала проверять охваченные паникой улицы.

Вскоре Эарнил услышал душераздирающий крик. Он быстро прошел вперед, заглянул в один из кривых переулков и увидел, как два воина-кхандца волокут молодую женщину. Она отчаянно кричала и пыталась вырваться, но силы были явно неравны. Юноша подошел к ним.

— Отпустите ее, — приказал он.

Один из них кинул на него мутный взгляд. «Пьяны», — догадался Эарнил.

— Провались ты к … — выдал один из них.

Эарнил вытащил меч и ударил его. Тот, обливаясь кровью, упал на землю. Женщина вскрикнула. Второй успел выхватить меч, но юноша быстро покончил и с ним.

— Иди, ты свободна, — сказал гондорец.

Она не шелохнулась.

— Иди домой и старайся не попадаться никому на глаза, — медленно, чтобы она поняла его, повторил он.

Она бросилась на колени и обхватила его ноги.

— Нет, пожалуйста, во имя богов, не оставляй меня. — Голос ее дрожал, в расширенных от ужаса глазах была мольба.

Эарнил взглянул на нее: это была совсем юная девушка лет шестнадцати-семнадцати.

— Где твой дом? Давай я отведу тебя. Встань.

Она покачала головой. Он поднял ее и поставил на ноги.

— Домой, идем домой.

На этот раз девушка послушалась и повела его в глубь улицы. Когда они зашли в небольшой крытый двор одного из домов, девушка вдруг закричала и бросилась к лежащей на земле женщине. Она причитала на харадском, но гондорец догадался, что она оплакивает мать. У Эарнила сжалось сердце. Зачем? Зачем он здесь? Зачем они здесь все? Они сломали ворота и впустили в этот город смерть и боль. Да, местный царь напал на кхандского царя, и потому они пришли… Но в чем была вина этой девушки? Или ее матери? Они куда более подневольные люди, чем жители Гондора. Юноша вспомнил старика-купца, готового безропотно отдать золото, лишь бы ему сохранили жизнь. Вероятно, он не в первый раз сталкивался с подобным.

— Это твой дом? — наконец, спросил Эарнил, осторожно помогая девушке встать.

Та кивнула, и они вошли. За дверью лежал убитый пожилой мужчина. Теперь девушка рыдала над ним.

Эарнил устало опустился на низкую лавку и снял шлем. «Интересно, видел ли кто-нибудь из наших, как я убил этих проклятых кхандцев, — невесело подумал он. — Они ведь наши союзники… О Небо, и это — гондорские союзники. Если Генерал узнает, то мне не поздоровится». Тем временем девушка подняла голову и взглянула на своего спасителя. Эарнил был красив, но южанке его тонкое, непривычно светлое лицо с блестящими темными глазами, показалось сказочно прекрасным, и теперь она смотрела на него, словно на божество.

— У тебя есть еще родственники? — спросил он.

Девушка покачала головой.

— Есть кто-нибудь, кто мог бы взять тебя под защиту? — со вздохом произнес он, понимая, каким будет ответ.

— Нет, нет, никого нет, — быстро ответила она. — Не бросай меня! — взмолилась она, с плачем припадая к его ногам.

— Я не могу взять тебя с собой.

— Пожалуйста, пожалуйста... я... меня… — она осеклась, так как не знала, как сказать это на вестроне, — чужие мужчины…

— Я понял, — ответил гондорец.

— Пожалуйста, не бросай меня… — сказала она и снова заплакала.

«О Небо, что же мне делать…» — подумал Эарнил. Он живо представил себе физиономии Маблунга, Эгалмота и прочих, если он приведет ее в гондорский лагерь. На этот раз у всех его недругов будет неплохая возможность развлечься. Он посмотрел на девушку.

— Оденься так, как одеваются у вас немолодые женщины, и накрой голову покрывалом, — велел он.

Девушка поспешила исполнить его распоряжение. Вдруг Эарнил почувствовал запах дыма. Он аккуратно выглянул из окна. Над южной частью города поднималось зарево пожара. «Какого балрога?! Кому понадобилось поджигать город?!» — пронеслось у него.

— Идем, быстро! — произнес он.

Когда они поспешили в сторону ворот, дым сгустился. «Только не хватало сгореть в этом проклятом Инкадарше», — сердито подумал он.

— Ты знаешь другую дорогу к воротам? — обратился он к девушке.

— Другой дороги нет, — жалобно ответила она.

Эарнил выругался, вытащил флягу с водой и намочил ей край покрывала.

— Дыши через него! — приказал он, после чего сорвал белый шарф со шлема, намочил и обмотал им нос и рот.

Они двинулись дальше. Видимость резко упала. Дым разъедал глаза, и через какое-то время Эарнил понял, что не знает, куда идти.

— Ворота? — повернулся он к девушке.

Она кивнула, сжала его руку, и они снова пошли вперед. Наконец показалась площадь перед воротами, где, пытаясь спастись, в беспорядке толпились гондорские воины и жители Инкадарша. В конце концов им удалось вырваться из города. Они отбежали на некоторое расстояние и без сил опустились на землю, задыхаясь от кашля.

— Ты спас меня, — сказала девушка, не сводя с него глаз.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— ЗельтИн.

Они отдышались. Теперь нужно было идти с ней в лагерь. Эарнил посмотрел на пылающий город, вздохнул и встал на ноги.

— Идем, — сказал он.

Зельтин покорно поднялась. К лагерю стекалось множество воинов. Кто-то шел организованно, кто-то поодиночке. Многие тяжело дышали и кашляли. На входе в лагерь его остановили часовые.

— Кто это? — спросили они у Эарнила.

— Она со мной, — ответил он.

Часовые посмотрели на его знаки отличия младшего капитана и нехотя пропустили. «Скоро у меня не будет никаких знаков отличия, — хмуро подумал он, — И куда мне ее теперь девать?»

Вскоре в лагере показался разъяренный Маблунг. Всех капитанов — и даже младших капитанов — вызвали на совет. Эарнил оставил Зельтин на попечении ошарашенного Гвиндора и отправился в главный шатер. Некоторые капитаны все еще кашляли. Вошел Маблунг. Офицеры поклонились.

— Кто поджег город?!! — взревел он.

— Не мы, господин генерал, — раздались голоса.

— Понятно, что не вы, — почему не проследили за кхандцами?! Наверняка, это сделали они. У них же око за око, зуб за зуб, зад за ... и так далее. Харадцы сожгли их столицу, вот они и подожгли Инкадарш вместе с нашими воинами. Союзнички…

Генерал выругался. Остальные молчали.

— А если это сделали сами харадцы? — предположил капитан Эдельмир.

— Какого балрога им жечь собственную столицу? — отрезал Маблунг.

— Господин генерал, царя и его приближенных не было во дворце. Пленные доложили, что они покинули город накануне, — сказал капитан Аксантур. — Они могли подстроить нам ловушку...

— А вот за это должны были отвечать вы, Аксантур, — сказал генерал. — Почему мы не знали о том, что царь покинул Инкадарш? Почему это выяснилось, только когда мы заняли город? Чем занимались ваши хваленые разведчики? — спросил он, и его взгляд зацепил стоявшего неподалеку от входа Эарнила.

— Хочу напомнить, господин генерал, что задание разведчикам дается на основании ваших распоряжений. Вы приказали узнать, свободна ли дорога до столицы, и это задание было выполнено, — с достоинством возразил Аксантур. — Про обстановку в столице речи не было.

— Кхандцы подожгли город, господин генерал. Мои люди видели это, им удалось схватить некоторых из них, но подожгли в нескольких местах, и пламя было не остановить, — раздался голос только что вошедшего капитана Хирлуина.

Генерал опять выругался.

— Есть ли потери из-за пожара? Если да, я заставлю этого кхандского ублюдка, заплатить за это. Союзник…

Маблунг снова выругался.

Наконец, высказав все, что он думал о попросившем помощи у Гондора кхандском царе, генерал распустил капитанов. Эарнил отправился к Гвиндору.

— Ты что, совсем с ума сошел? — простонал Гвиндор. — Зачем ты ее притащил?!

— Иначе бы над ней надругались и, скорее всего, убили… или продали в рабство, — устало объяснил Эарнил.

— Какое нам до этого дело?

— Я заблудился, а она помогла мне выбраться из горящего города.

— Что скажет генерал и капитаны? Маблунг и так в ярости!

— Думаю, что ничего хорошего… После этого похода, если не головы, то звания полетят у многих… Лишних жертв не ожидал никто. Пошли воевать неизвестно с кем и за что — вот и получили...

— Заткнись, — вдруг сорвался Гвиндор, — надоело твое умничание! Скажи лучше, что с ней делать? — Он кивком указал на Зельтин.

— Это не твоя забота, Гвиндор. За нее придется отвечать мне.

Эарнил вздохнул и вновь пошел к генеральскому шатру.

— Господин генерал, — обратился он к Маблунгу.

Тот мрачно посмотрел на него.

— Говори.

— Я привел пленную девушку из Инкадарша.

— ...?! Зачем она нам? — наконец прорычал Генерал.

— Она может знать что-нибудь важное…

— Что она может знать?! Болван.

— Простите, господин генерал. Но мне кажется, теперь ее нельзя отпускать из лагеря…

— Правильно кажется. Иди, — раздраженно сказал Маблунг.

«То, что он не приказал немедленно арестовать меня, — уже хорошо, — подумал Эарнил. — Похоже, сейчас Генерала больше волнует его собственная судьба по возвращении в Гондор. Хотя ничто не помешает ему арестовать меня завтра или через неделю». С этими невеселыми мыслями он отвел Зельтин к старшему лекарю.

— Зачем она нам? — удивился тот.

— Пусть помогает ухаживать за ранеными или стряпать…

Старший лекарь покачал головой.

— А если она отравит пищу?

— Нет.

— Почему ты так уверен? Вполне возможно, она захочет отомстить за своих. Харадцы злы и мстительны...

— Далеко не все. Я готов поручиться за нее, — произнес Эарнил.

— Думаешь, мне будет легче, если мы оба лишимся головы? Нет, я не могу ее взять.

Эарнил побрел в свой шатер, Зельтин пошла следом. Он сел на походное ложе и обхватил виски руками.

— Ты расстроился? — спросила она.

Юноша ничего не ответил. Вскоре наступило время ужина, и Эарнил принес ей миску с похлебкой.

— Ложись, — показал он на тюфяк, когда она поела. — Укроешься одеялом и… — его взгляд упал на одеяние, которое он забрал у харадца. — И вот этим. Спи. Никто тебя не обидит.

Девушка послушалась.

— Куда же мне лечь, — устало подумал Эарнил.

Зельтин сдвинулась на самый край. «Хватит места обоим» — подумал он. Эарнил так устал, что, особо не задумываясь, сбросил кольчугу, завернулся в плащ, упал рядом и мгновенно заснул. Спустя пару часов он проснулся, дрожа от холода. Зельтин придвинулась ближе, накинула на него край одеяла, и он снова провалился в сон. Утром он встал, надел кольчугу, плащ и вышел. Мимо проходил немолодой воин. Он взглянул на юношу и криво усмехнулся. Эарнил не обратил на него особого внимания и отправился к Эгалмоту за распоряжениями. Тот сообщил помощнику, что войско возвращается в Гондор.

Путь назад был небыстрым и не слишком веселым. С одной стороны, солдатам объявили, что они выполнили свою задачу, и Харадское Царство было наказано за нападение на гондорского союзника. С другой — всем, даже новобранцам вроде Румиля, было понятно, что считать это достижением или победой было бы явным преувеличением.

Эарнилу пришлось нелегко: хотя Зельтин ехала в обозе, во время всех остановок он был вынужден оставаться с ней, и это утомляло его.

— У тебя есть жена? — как-то поинтересовалась она.

— Нет.

— А сколько у тебя наложниц?

— Нисколько, — ответил он.

— Ты же взрослый и воин!

— Гондорцы живут немного дольше остальных людей. И мы женимся позднее других народов, годам к тридцати, а наша знать и того позднее. И мы не заводим ни наложниц, ни связей вне брака. «Хотя это неправда», — горько подумал он.

— Сколько у вас обычно жен?

— Одна.

— Одна?! А у князей?

— Тоже одна.

— У нас чем богаче и знатней человек, тем больше у него женщин. У царя — несколько жен и еще наложницы. Одна жена — только у бедных.

— У нас мужчина может жениться второй раз, только если его жена умрет. Но многие не делают этого и остаются вдовцами, — устало отозвался он.

Зельтин задумалась.

— Поучи меня лучше вашему языку, — неожиданно попросил Эарнил.

— Зачем?

— Мне интересно. В Гондоре мало людей, знающих харадский.

— Хорошо…

Зельтин начала показывать на окружающие предметы и называла их на вестроне, а потом на своем языке. Эарнил повторял. Потом он просил ее говорить простые фразы и пытался их запомнить.

Однажды он проснулся от того, что Зельтин обнимает его. Он отстранился.

— Я совсем не нравлюсь тебе? — грустно спросила она.

— Почему? — не понял Эарнил.

— Мы спим столько ночей рядом…

— Неужели ты хочешь, чтобы я поступил с тобой, как хотели те негодяи?.. — повернулся он к ней.

— Ты спас меня. Я хочу тебя отблагодарить… — сказала девушка.

— Мне достаточно благодарности в твоей душе, тебе не нужно расплачиваться телом, — произнес он.

Она вздохнула и отвернулась. Эарнил же долго лежал без сна. Зельтин была очень хороша собой, и если бы не непривычный для него смуглый цвет ее кожи, то она показалась бы гондорцу настоящей красавицей.

Еще через несколько дней, вечером, юноша в очередной раз принес ей воды, чтобы она умылась, и начал устраивать ложе. Когда он поднял голову, оказалось, что Зельтин сняла платье и спустила до пояса нижнюю рубашку, обнажив девичий стан и высокую, тугую грудь. Он вздрогнул и покраснел.

— Немедленно накинь что-нибудь! Почему ты не предупредила, что разденешься?..

Она не послушалась и вплотную подошла к нему.

— Я люблю тебя и хочу быть твоей. Я хочу служить тебе и радовать тебя. Почему ты не позволяешь мне этого? Почему ты так жесток ко мне?

Девушка обняла его, и он даже сквозь тунику почувствовал ее упругое тело. Лицо его вспыхнуло, и он ощутил неизвестное ему прежде возбуждение. Сделав над собой усилие, он разжал ее руки и бросился вон из шатра. «Что это? Что со мной?.. Что происходит?.. Как можно так не владеть собой?» Вернуться в шатер он не мог. На улице было холодно; вскоре он начал замерзать, и ему стало немного легче. Подумав, он отправился в палатку к Гвиндору. Друзья мало общались в последнее время, и Эарнил не знал причину этого. Оказалось, что тот уже лег.

— Чего тебе? — спросил друг, когда разглядел его в темноте.

— Пустишь переночевать?

Гвиндор сел и удивленно посмотрел на него.

— А как же твоя красотка?

— Из-за нее я и ушел…

— Поссорились? — насмешливо спросил Гвиндор.

— Нет, она разделась и начала… соблазнять меня, — расстроенно сказал Эарнил.

— И ты сбежал?

— Да…

— Хочешь сказать, что у тебя с ней ничего не было? И после всех ночей, которые ты провел с ней в одном шатре, ты остался девственником? — иронично поинтересовался друг.

— Не было. Она же мне не жена… — тихо произнес Эарнил.

— Правда? — немного смягчаясь, сказал Гвиндор. — Весь отряд был уверен, что ты развлекаешься с ней каждую ночь. Мне до последнего не хотелось верить в это, но Валакар заглядывал в твой шатер и видел, что вы спите под одним одеялом.

— Как это низко с его стороны…

— Он солгал?

— Я был уверен, что ты доверяешь мне, Гвиндор… И что тебе моих слов достаточно, чтобы опровергнуть подобные слухи. Прости, что побеспокоил тебя. — Эарнил встал и вышел на улицу.

Он в нерешительности остановился между шатров. Если Гвиндор не поверил ему, то остальные тем более не поверят и только посмеются над ним… «Пойти назад? И пригрозить этой бесстыжей девчонке, что я вышвырну ее из лагеря, если она еще раз позволит себе что-нибудь подобное?»

— Эарнил, — услышал он знакомый голос, — идем. Прости меня, я не должен был верить гадким сплетням. — Ложись, — сказал Гвиндор, когда друг вернулся в его шатер. — Замерз?

Эарнил лег рядом, и тот укутал его.

— Спасибо...

— Не храпеть и не ворочаться, а то выгоню, — строго сказал Гвиндор.

Утром Эарнил отправился в свой шатер к Зельтин. Казалось, девушка поняла свою ошибку. Она со слезами начала упрашивать «молодого господина» простить ее и клясться, что больше не посмеет так себя вести. Юноша сказал, что не сердится на нее, но оставшиеся дни ночевал у друга.

Чем ближе становилась Минас-Тирит, тем больше волновался Эарнил. Что скажет Матушка, увидев Зельтин? Что будет, если Маблунг расскажет на Совете про то, что он через голову Эгалмота приказал освободить Румиля? А если к этому «подвигу» добавить Зельтин?.. В отряде все считают, что южанка — его наложница… Даже благосклонности Блюстителя и доброты Минардила может не хватить, чтобы помочь ему. Но разве мог он поступить иначе?..

Перед Городом собралась толпа. «Наверняка Матушка там», — подумал он. Когда они приблизились к Воротам, Эарнил начал всматриваться в лица встречающих. Да, она была здесь. Юноша приподнялся в седле и помахал ей. Она разглядела его и просияла, и тут же лицо ее затерялось в толпе.

Спустя час после того, как его Отряд распустили, Эарнил отправился домой. Чуть позади семенила Зельтин. Перед тем, как свернуть на свою улицу, юноша остановился: «Жди меня здесь, я скоро вернусь за тобой». Девушка покорно кивнула. Дальше он пошел один и вскоре увидел Альмариан: она стояла у дома, напряженно высматривая сына. Едва завидев его, она бросилась ему навстречу и обняла.

— Эарнил... — Женщина чуть не расплакалась.

Он поцеловал ее.

— Идем скорее. — Она взяла его за руку.

— Матушка, простите меня, но я не один… — виновато сказал он.

— Ты хочешь, чтобы кто-то из твоих товарищей остановился у нас? Конечно, я буду очень рада, — улыбнулась Альмариан. — Да что с тобой?! — встревоженно сказала она, сжимая его руку.

— Это не товарищ, Матушка… Это девушка, — выдохнул Эарнил.

— Девушка?! — прошептала изумленная женщина. — Какая, откуда?! — спросила она, когда к ней вернулся дар речи.

— Из Харада. Я все объясню!..

Мать смотрела на него, как на безумного, и качала головой.

— Она помогла мне выбраться из горящего города; если бы не она, я бы сгорел там. Ее родителей убили; я не мог ее бросить.

Альмариан молчала.

— Матушка, простите, я не мог поступить иначе, она спасла мне жизнь. — Юноша умоляюще посмотрел на нее.

— Эарнил…

— Пожалуйста… — он опустился перед ней на колени.

— Немедленно встань! — Альмариан подняла его. — Где она?..

— Сейчас…

Через минуту появился Эарнил, за ним шла Зельтин. Гондорка окинула ее взглядом. Девушка низко поклонилась ей и хотела поцеловать ее руку, но Альмариан не позволила. «Идем», — сказала она и направилась к дому. Эарнил и Зельтин последовали за ней. Когда они вошли в дом, женщина молча накрыла на стол, дождалась, когда они поедят, после чего решительно надела накидку и знаком велела Зельтин следовать за собой.

Та быстро взглянула на Эарнила.

— Иди, никто не обидит тебя, — устало кивнул он.

Когда, спустя часа два, Альмариан вернулась, Эарнил сидел в кресле возле камина и спал. На коленях лежала открытая книга. Она сняла накидку, подошла и положила ему руки на плечи. Юноша вздрогнул, поднял голову и посмотрел на нее. «Пойди ляг», — сказала она, забирая книгу. Он поднялся и, пошатываясь, побрел в свою комнату. Матушка пошла следом, помогла ему раздеться и лечь.

— Что же ты за человек… В прошлый раз явился с клеймом, теперь притащил харадскую девицу, — негромко сокрушалась она. — Что ты устроишь в следующий раз?

Эарнил прижался к ней, словно ребенок.

— Ладно, спи, — вздохнула женщина и поцеловала его в макушку.

Все же, несмотря ни на что, она была счастлива. Эарнил был жив, он был дома, и это было главным.

На следующий день в полдень состоялся Совет. Король был недоволен итогом последней военной операции, так как выяснилось, что в Инкадарше погибло немало гондорских воинов, хотя и меньше, чем опасались вначале. Давать объяснения были вынуждены все, даже младшие капитаны. С замиранием сердца Эарнил отправился во Дворец. Но, к счастью для него, Маблунг и старшие офицеры были поглощены своей дальнейшей судьбой, и об историях с Румилем и Зельтин никто не упомянул. Генерал Маблунг был отправлен в отставку под благовидным предлогом преклонного возраста. Аксантур, Эдельмир и еще несколько капитанов получили предупреждения. Поощрений за этот поход не получил никто. Вечером, после Совета, в Фонтанном дворе его встретил Гвиндор.

— Ну как? — поинтересовался он.

— Все живы.

— Что, никого не наградили?

— Наградили. Отставками.

Друзья помолчали.

— Куда ты дел девицу? — не без ехидства спросил друг.

— Матушке удалось уговорить Смотрителя Врачебных Домов взять ее в обучение. Ведь сама она когда-то много лет служила там, и Смотритель еще помнит ее.

— Матушка не поколотила тебя, когда увидела, кого ты притащил? — весело поинтересовался Гвиндор.

— Почти, — усмехнулся Эарнил. — Объясняться пришлось долго.

— Что теперь будешь делать?

— Спать.

Юноша вернулся домой.

— Ну, что на Совете? — поинтересовалась Альмариан.

— Ничего хорошего.

— Тебя не наказали?

— Нет.

— Не наградили?.. — осторожно спросила женщина.

— За что? За Зельтин? Или за Румиля? Я радоваться должен, что на Совете про меня не вспомнили.

— Да уж, девицу ты эту зря притащил… — вздохнула Альмариан. — Знаешь, что про тебя теперь говорят?

— Догадываюсь. У меня не было иного выбора, Матушка… Я не мог бросить ее на растерзание..

— Ты должен дорожить своей репутацией, Эарнил. Вспомни, из какого ты рода...

— Матушка, никто не знает, какого я рода. Для всех я Эарнил-из-под-куста-в-Ламедоне. Давайте не будем об этом.

Женщина вздохнула и промолчала.

(C) 2020 — 2021 murzwin