Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Через день, предупредив Линдиссэ, Эарвэн и Кириона о том, что их могут вызвать на Совет, к полудню Фарамир и Эарнил отправились во Дворец. Их встречали молчанием, многие отводили взгляд. Даже Гвиндор держался несколько в стороне.

Эарнил занял свое место. Безжалостные и просто любопытные взгляды собравшихся обжигали его. Появился Элессар. С каменным лицом он проследовал мимо Блюстителя и сел на Трон.

— Сегодня мы собрались по просьбе лорда Эльборона Итилиенского, старшего сына и наследника Фарамира лорда Эмин-Арненского и принца Итилиенского. Он обвиняет леди Майрен Лоссарнахскую, свою супругу, и леди Линдиссэ Итилиенскую, свою младшую дочь, в смерти матери и кормилицы своего сына Вэаннэ, — произнес Король.

Большинству членов Совета было известно о произошедшем в Эмин-Арнен. На какое-то мгновение в зале воцарилась гнетущая тишина.

— Лорд Эльборон, расскажите о случившемся, — приказал Элессар.

Тот вышел вперед и поведал собравшимся о гибели молодой женщины.

— Вы считаете, что виновна в этом ваша дочь? — спросил Король.

— Она мне больше не дочь! Милорд, — ответил Эльборон.

Фарамир внимательно посмотрел на сына.

— Сейчас речь идет не об этом, — ледяным тоном произнес Король.

— Да, это сделала Линдиссэ по наущению своей матери!

— Вы уверены?

— Да.

— У вас есть доказательства?

— Она сама в этом призналась!

— Вам?

— Нет, но она проговорилась Эарвэн и Кириону.

— Они вам рассказали об этом?

— Это произошло в моем присутствии.

— Я хочу допросить Линдиссэ, пригласите ее, — приказал Король.

— С вашего позволения, милорд, — встал Принц, — мне кажется, в этом нет нужды. Линдиссэ во всем призналась и мне. Ее мать леди Майрен дала ей с собой пузырек с ядом, сказав девочке, что это лекарство. Она убедила дочку по капле добавлять его в пищу малышу. Линдиссэ же случайно пролила содержимое в тарелку. К счастью малыш отказался есть и не пострадал, но умерла Вэаннэ, которая съела несколько ложек этого блюда, чтобы понять, почему оно не понравилось мальчику.

— Прошу прощения, государь, — не выдержал лорд Калиондор, — но мне известно, что в преступлении сначала обвинили Эарвэн, дочку Блюстителя. Есть свидетели, которые видели, что это сделала она. Почему речь идет о Линдиссэ?!

— Потому что, по словам отца и деда, она сама призналась в этом, — ответил Король.

— Линдиссэ, когда Вэаннэ умерла, чего она никак не ожидала, очень испугалась, и потому оговорила Эарвэн, а потом раскаялась и во всем призналась, — объяснил Принц.

— Мне бы хотелось услышать леди Майрен, — сказал Король. — Она приехала на суд?

— Нет, милорд, — раздался голос капитана Гвардии Цитадели Суриона. — Ее не было в Замке.

— Лорд Калиондор, может быть, вы расскажете мне и собравшимся, где ваша младшая дочь? — строго спросил Элессар.

— Она уехала несколько дней назад. Сказала, что хочет проведать родственников в Ламедоне.

По Залу прошел гул, люди переглянулись.

— Вот и признание, — негромко хмыкнул капитан Аксантур.

— Возможно, это просто совпадение!.. — возразил Калиондор. — Зачем бы Майрен травить мальчишку или эту женщину? У лорда Эарнила куда больший интерес — ведь с появлением этого мальчика его сын перестал быть наследником Итилиена.

— Лорд Эарнил вне подозрений, так как сам просил меня о признании сына лорда Эльборона, — ответил Король.

Люди в зале снова зашептались, переглянулись и теперь смотрели на Блюстителя.

— Что до мотива, то он не обязательно должен быть материальным. Существует такая вещь, как месть, — напомнил Элессар.

— Линдиссэ не могла это сделать! — возразил Калиондор.

— Она делала это, считая, что помогает, — ответил Фарамир. — Вина — на человеке, убедившем девочку в том, что это лекарство.

— Майрен — достойная, добродетельная женщина! — не выдержал властитель Лоссарнаха. — Просто ей не повезло войти в этот прОклятый род блюстителей, где что ни мужчина, то если не сумасшедший, так прелюбодей. Как пошло с умалишенного лорда Дэнетора!.. — Он выразительно посмотрел на Принца, а затем на Эарнила.

— Мы сейчас говорим о вашей дочери, лорд Калиондор. Насколько мне известно, в свое время вы благословили ее брак с лордом Эльбороном, и родство с домом Хурина вас устраивало.

— Кто же знал, что это безумие и… бесстыдство пойдут дальше? Что у досточтимого и добродетельного принца Фарамира окажутся еще дети, а…

— Довольно, — оборвал его Король. — Невиновному человеку нечего бояться и пускаться в бега.

— Почему, милорд, вы решили, что она сбежала? Неужели Майрен не может проведать родных?

— В Ламедон, в Калембэл послано извещение, но почему-то я уверен, что леди Майрен не приедет в Столицу, — сказал Элессар.

— Милорд, допросите детей Блюстителя. Майрен не могла этого сделать! Видели же Эарвэн в этой проклятой беседке!

— В этой беседке по очереди побывали все дети, они играли там, — произнес молчавший доселе Эарнил.

— Не хотите, чтобы ваших детей допрашивали? — язвительно спросил Калиондор.

— Детей можно допросить, чтобы ни у кого не осталось сомнений, — произнес Король. — Пригласите их.

Через минуту в Зал вошел Кирион. Вынужденный дружить с королевским сыном, он видел Элессара почти каждый день и потому не испытывал перед ним ни малейшей робости, но сейчас, оказавшись в огромном зале под устремленными на него внимательными взглядами стольких людей, мальчик немного растерялся. Но все же взял себя в руки, храбро подошел к подножию трона и поклонился Элессару, после чего посмотрел на отца, сидевшего всего в трех ярдах от него. Тот едва заметно улыбнулся, чтобы подбодрить ребенка.

— Кирион, сын Эарнила, — обратился к мальчику Король, — расскажи мне и Совету, что случилось восьмого дня в Эмин-Арнен и что ты об этом знаешь.

— Утром после завтрака мы играли в прятки в Саду, милорд. Потом горничная принесла поднос в беседку, где госпожа Вэаннэ обычно кормила Эктелиона и ушла. Я еще подумал, что неразумно оставлять еду на улице без присмотра.

— Почему? — спросил Король.

— На еду могли покуситься мухи, например… Или какой-нибудь… кот.

Многие улыбнулись, но Король остался невозмутим.

— Что было дальше?

— Спустя минуту или две я заметил, что Линдиссэ выбежала из беседки. Так как из дома в это время вышла госпожа Вэаннэ с мальчиком, я подумал, что Линдиссэ ее не любит и не хочет видеть, как и Эктелиона.

— Почему ты решил, что Линдиссэ не любит Вэаннэ?

— Потому, что из-за нее Линдиссэ осталась без матери.

— Она не говорила тебе, что не любит мачеху?

— Нет. Но, думаю, не любила, как и Эктелиона.

— Почему ты решил, что она не любит мальчика?

— Мне так показалось. Как-то раз она поделилась с нами, что раньше отец любил ее, а теперь, когда появился Эктелион, почти не замечает.

— Что было дальше? — спросил Король.

— Спустя несколько минут госпожа Вэаннэ с малышом вышла из беседки очень расстроенная и ушла обратно в дом. Мы еще немного поиграли, потом нас позвали обедать, а через несколько часов мы услышали, что она заболела и лорда Эльборона не будет за ужином. Нас отправили спать раньше обычного, а утром рано разбудили, и лорд Эльборон расспрашивал нас, что было в саду и кто был в беседке. А в беседке прятались все. Сначала я, потом Эарвэн, а потом Линдиссэ. Это я ему и сказал.

Потом пришел лекарь и сообщил, что Вэаннэ умерла. Тогда лорд Эльборон закричал, что ее отравили. А на следующий день в саду нашли бутылочку... и в ней оказался яд. Линдиссэ сказала, что это бутылочка Эарвэн. Тогда я рассказал, что перед трапезой в беседке была именно Линдиссэ. Но, как назло, одна из служанок видела в беседке именно Эарвэн, хотя это было раньше, не менее чем за четверть часа до того, как принесли еду. Лорд Эльборон страшно рассердился, сказал, что я лжец и… много чего еще. Я не буду повторять это здесь…

— Почему?

— Думаю, это не те слова… которые можно произносить в вашем присутствии, милорд.

Несколько человек засмеялось. «Молодец ребенок, сдал дядюшку», — усмехнулся Аксантур.

— Он сильно ругался и обещал, что повесит моего отца, маму и Эарвэн. Про себя я точно не понял… Может быть, меня он и не собирался вешать. После чего позвал стражу и приказал арестовать Эарвэн, хотя она плакала и говорила, что ни в чем не виновата. Когда ее увели, я ушел к себе в комнату и сидел там, пока не приехал принц Фарамир, наш дедушка. Капитан Белого Отряда Итилиена Бергил послал за ним и за отцом после всего этого. Дедушка сразу велел освободить Эарвэн. А потом Линдиссэ все ему рассказала.

— Кому рассказала? Отцу или деду? — велел уточнить Король.

— Принцу Фарамиру… А потом… мы разговаривали, и нас услышал лорд Эльборон.

— Спасибо, Кирион, — ответил Король. — У кого-нибудь есть к мальчику вопросы?

Вопросов не оказалось, и Элессар отпустил его. Кирион поклонился. «Молодец», — одними губами произнес Эарнил и улыбнулся. Мальчик понял и улыбнулся в ответ.

Следующей вызвали Эарвэн. Она стояла перед троном тоненькая, в темно-голубом платье, с убранными от лица полураспущенными волосами и явно нервничала. Глядя на дочь, Эарнил в очередной раз подумал, как похожа она на Эрендис. «Балрог бы побрал этого Калиондора… Таки вынудил вызвать детей на допрос», — в сердцах подумал он. Девочка рассказала, что в беседке были все, но кто отравил Вэаннэ, она не видела, а потом в этом созналась Линдиссэ.

— Ты знаешь, почему в отравлении Вэаннэ сначала обвинили тебя? — спросил Элессар.

— Потому, что Линдиссэ очень боялась, что ее накажут… И сказала, что именно я была в беседке… А потом — и что видела у меня пузырек с ядом. Думаю, она очень боялась лорда Эльборона. Он, когда узнал, что это все же сделала Линдиссэ, набросился на нее, а когда отец за нее заступился, он ударил и его.

Члены Совета снова переглянулись.

— Думаю, что и к леди Эарвэн нет вопросов? — спросил Элессар.

Калиондор хотел было что-то спросить, но Блюститель так выразительно посмотрел на него, что тот осекся, и Король отпустил девочку.

Настал черед Линдиссэ.

На подкашивающихся ногах она подошла к подножию и неловко поклонилась. Эарнил ободряюще улыбнулся ей, но девочка не заметила этого. Король заговорил с ней, она сначала долго не отвечала, потом все же попросила Элессара обратиться к деду и расплакалась. После чего Король, убедившись, что больше он от нее ничего не добьется, отпустил ее.

— Что ж, — сказал Элессар, — полагаю, собравшимся все уже и так понятно.

— Простите, милорд, но я не могу с этим согласиться… Линдиссэ ни в чем не призналась. О ее признании мы знаем только со слов лорда Эльборона и принца Фарамира. А они могли надавить на нее, чтобы она взяла на себя чужую вину!.. — заявил Калиондор.

— Лорд Калиондор, не думаю, что лорд Эльборон стал бы давить на дочь, чтобы она взяла на себя вину Эарвэн. Учитывая отношения между сыновьями принца Фарамира, это невозможно, — ответил Элессар.

— Ни для кого не секрет, что принц Итилиенский намного больше любит младшего сына и его детей. Что ему мешает принести Линдиссэ в жертву, чтобы выгородить Блюстителя и его отпрысков?!

— Довольно, лорд Калинодор. Ни у кого из присутствующих больше не осталось сомнений, кроме вас, — произнес Король.

Он выдержал паузу и продолжил.

— Леди Майрен, не пожелавшая смириться с изменой лорда Эльборона и рождением у него сына, решила отомстить. Для этого она подговорила свою младшую дочь леди Линдиссэ подмешивать яд в еду ребенку, сказав доверчивой девочке, что это лекарство. Но из-за того, что Линдиссэ разлила яд, погибла Вэаннэ. Леди Линдиссэ уже тринадцать лет, но поскольку она не знала, что снадобье смертельно, основная вина лежит на ее матери. Наказание для Линдиссэ пусть выбирает принц Фарамир, глава рода, так как сочтет нужным. Что касается леди Майрен, то предварительно она приговаривается к лишению титула и всех прав, пожизненному заключению, а, возможно, и к смерти. По всей стране будет разослано предписание искать ее, задержать при первой возможности и доставить в Минас-Тирит для суда. Все свободны.

— Милорд! — в отчаянии воскликнул Калиондор.

Король сурово взглянул на него.

— Моя дочь не виновата. Она была обманута и предана мужем, которой завел себе любовницу и прижил с ней сына, что противоречит законам и обычаям нашего народа. Ни в чем не повинная, она была вынуждена расстаться с дочерьми, покинуть замок, где много лет по праву была хозяйкой, и униженной и опозоренной вернуться в отчий дом. Ее супруг же остался на своем месте с признанным сыном и даже не выполнил ваше распоряжение удалить от себя свою любовницу. А теперь Майрен еще и обвиняют в убийстве и хотят покарать за то, что она не совершала! Где справедливость?! Почему за грехи мужа должна страдать добродетельная жена?

— Я согласен, что, останься Майрен супругой лорда Эльборона, она не опустилась бы до убийства. Но все равно, низкий поступок ее мужа и Вэаннэ не является оправданием для убийства. Вэаннэ уже искупила свой грех смертью. Лорд Эльборон за то, что не выполнил мой приказ отослать любовницу, тоже будет наказан.

Элессар встал и после того, как все поклонились, покинул собравшихся.

Члены Совета начали подниматься со своих мест и не спеша следовать к выходу из Тронного Зала. Эарнил вышел одним из первых. Дети были еще здесь, и Кирион бросился к нему.

— Отец, у меня хорошо получилось все рассказать?

— Да, ты молодец, — устало улыбнулся Эарнил.

Эарвэн встала и тоже подошла к отцу.

— Мы пойдем домой?..

— Да, Эарвэн, сейчас, вместе с дедушкой.

Он взглянул на одиноко сидящую на скамье заплаканную Линдиссэ. Из Зала вышел Фарамир и направился к ней. Его догнал Эльборон.

— О, ты еще здесь… — бросил он несчастной девочке и остановился.

Принц развернулся и в упор посмотрел на сына.

— Мне не нужна такая дочь. Я не желаю ее знать, не хочу, чтобы меня считали ее отцом… Я отрекаюсь от нее! — произнес Эльборон так, чтобы Линдиссэ услышала его.

— Тебе пошли навстречу и признали твоего незаконнорожденного сына. А теперь ты отрекаешься от родной дочери, — сказал Принц. — Но я понимаю, что человек не может заставить себя любить, как и научиться любить, если ему не дано это от природы. Линдиссэ — жертва твоего брака с Майрен и твоей распущенности.

— Нет, милорд. Она жертва вашей распущенности. У вас был сын и наследник, когда вы связались с этой лекаршей, которую так поспешно превратили в леди, стоило лишь матушке умереть.

— Лорда или леди должно отличать не только высокое рождение, но и внутреннее благородство. Ты так и не стал истинным лордом, хоть и рожден им. Что же, я буду просить Короля передать мне опеку над Линдиссэ. И над Эктелионом тоже. Нужно, чтобы он вырос достойным человеком.

— Вы же считаете, что у вас не получилось вырастить из меня лорда… Думаете, получится с Эктелионом?

— Я поумнел с тех пор, — сухо ответил Фарамир.

Эльборон в ярости сжал кулаки, но отец уже не смотрел на него. Он подошел к ошеломленной девочке и обнял ее.

— Идем, дитя мое, — негромко сказал он.

Линдиссэ поднялась, взяла деда за руку и, ни на кого не глядя, пошла вместе с ним прочь.

Дома их ждали Эрендис и Альмариан. Кирион побежал вперед и по очереди их обнял. Эрендис вопросительно посмотрела на мужа.

— Вопросы сняты. Остальное потом. — Он глазами указал на заплаканную Линдиссэ.

Фарамир и Альмариан увели девочку. Эарнил пошел к себе.

— Все же, чем закончился Совет? — спросила жена.

— Майрен заочно признана виновной и осуждена, — ответил Блюститель.

— Почему заочно? Она сбежала?!

— Да.

Эрендис покачала головой.

— Теперь ей нечего терять... — сказала она.

— Да, — согласился Эарнил, — и, если честно, мне бы хотелось, чтобы ее задержали. Кто знает, на что еще она способна…

— Я смотрю, Линдиссэ совсем худо…

— А кому будет хорошо, когда ты разлучена с матерью, а родной отец отрекся от тебя?

— Знаешь, я, конечно, все понимаю, но как у принца Фарамира мог родиться настолько бездушный…

— Роханский король Фенгель, прапрадед Эльборона, был дурак и пьяница, если коротко. Он мог пойти в него… К тому же Эльборон вырос в браке, где родители не любили друг друга. Обычно это сказывается на детях, — ответил муж.

— Наверное, ты прав… — вздохнула Эрендис и взглянула на него.

Синяк на его лице стараниями Матушки заметно побледнел, но выглядел он грустным и уставшим.

Первые дни в Цитадели были для Линдиссэ тяжелыми. Она чувствовала себя виноватой перед Эарвэн, ей было неловко перед Эарнилом и Эрендис. Еще больше она страдала из-за разлуки с родителями, которых искренне любила. Фарамир запретил говорить девочке о том, что ее мать скрывается и вообще приговорена к смертной казни. Король по просьбе Принца передал ему опеку над Линдиссэ и Эктелионом, правда, сын наотрез отказался отдавать мальчика деду.

Примерно через две недели в Фонтанном дворе с Эарнилом столкнулся Гвиндор.

— Ты торопишься? — спросил Капитан у друга.

— Нет.

Блюститель на мгновение задумался, а затем поднялся по ступеням к небольшой смотровой площадке откуда открывался великолепный вид на Пеленнорские поля и Итилиен.

— Ты хотел поговорить? — спросил он поворачиваясь к Гвиндору.

Синяк на его лице прошел, но остался след от перстня Эльборона.

— Мыш… Майрен не нашли? — поинтересовался Гвиндор.

— К сожалению, нет.

— Ты хочешь, чтобы ее задержали?

— Пожалуй… да.

— Не похоже на благородного и милосердного лорда Эарнила. Ведь если ее найдут, ее, скорее всего, ждет эшафот.

— Гвиндор… Она опасна.

— А ты не думал, где она взяла яд?

— Намекаешь на то, что она могла бы привести к мастеру Хадору?

— Например.

— Думаешь, в Гондоре больше нет умельцев, которые в состоянии создать подобный “эликсир”? — спросил Эарнил. — Хотя… Возможно, ты и прав. Кемендур, наверняка, знает, куда отправился Хадор. А сын Кемендура дружил с Эльбороном… Но нет, все же не сходится. — Эарнил махнул рукой.

— Почему?

— Дирхаэль дружит с Эльбороном и не стал бы помогать его супруге извести мальчика. Да и откуда Майрен знает про связи Кемендура с лекарем? Ведь все решили, что Хадор повесился… Меня одно утешает… Что от него ни слуху, ни духу уже десять лет.

— Жаль, нельзя на законных основаниях арестовать и хорошенько тряхнуть Кемендура… — сказал Гвиндор.

Блюститель ненадолго задумался.

— Я, конечно, могу арестовать его, когда Король отравится в Арнор… Но, чует мое сердце, он ни под страхом смерти, ни под пытками не признается, что помог лекарю бежать. Как к нему ни относиться, человек он сильный. Да я и не смогу отдать приказ пытать его… Это бесчеловечно.

— Он не сознается, а его подчиненные сообщники-тюремщики очень даже могут, — возразил Капитан.

— Нужно знать, с кем именно он в сговоре. Или ты предлагаешь мне арестовать и тряхнуть всю тюрьму?..

— Не помешало бы.

— Знаешь… Кемендур не трогает меня, как и лекарь. Наверное, и мне лучше не ворошить прошлое.

— Но ты же хочешь, чтобы задержали Мышь?

— Да.

— И ничего для этого не делаешь.

— А что я должен делать? Лично на нее охотиться? Во все провинции разослан указ о ее немедленном аресте. Особенно следят за Ламедоном, где живет тетка ее матери леди Фаниэль... Но Майрен, хоть и не блещет умом, не так глупа, чтобы отправиться к родственникам, как она сказала своему доверчивому батюшке.

— А сколько лет Кемендуру? — вдруг спросил Гвиндор.

— Лет девяносто уже…

— Пора бы ему в отставку.

— Согласен, но пусть его отставляет Элессар. Не хочу дразнить эту семейку, — сказал Блюститель.

— Намекни ему.

— И на следующий день об этом будет знать вся гвардия Минас-Тирит, включая Дирхаэля… Не забывай, что он все еще помощник капитана в Четвертом Ярусе.

— Жаль, твой отец не выкинул его вместе с папашей. Но хоть из Гвардии Цитадели ему пришлось уйти.

— Возможно.

— Не хочешь взять себе нового телохранителя? — внезапно спросил Гвиндор, глядя на его шрам. — Хурин ведь уже не молод, и если на вас нападут, боюсь, это ты будешь защищать его, а не он тебя.

— Он еще вполне достойный воин для телохранителя, хотя, наверное, пора отпустить его на покой...

— Но от кулака Эльборона он тебя не спас, — заметил капитан.

— Он все же не ожидал опасности в Эмин-Арненском замке среди бела дня.

— Не хочешь взять в телохранители Эделиона? Он уже заметно выше тебя ростом и в полтора раза шире в плечах. А кулаки у него такие, что я бы точно поостерегся с ним ссориться… И ты же, вроде, хотел отправить его на годик в школу гвардейцев этой весной.

— Ему еще не исполнилось восемнадцать… Пойдет на следующий год. И я не хочу, чтобы он был моим телохранителем. Если на меня все же нападут, его могут ранить или даже убить.

— А то, что тебя могут ранить или убить, тебя не смущает?..

— Я уже сколько-то пожил на этом свете. А Эделион почти мальчик. Я забрал его из долины не для того, чтобы он платил мне за это жизнью.

— Если он станет гвардейцем, то ему, возможно, придется отдать жизнь за нашего Элессара, например.

— Я не припомню гибели ни одного гвардейца в черте Минас-Тирит. Не будет ходить на войну — уцелеет.

— А что ты собираешься делать с Кирионом? Будешь отдавать в гвардию?

— Ему всего десять лет. Времени на раздумья еще предостаточно.

— Но он не наследник провинции. Обычно дети младших сыновей идут в гвардию.

— Но они не обязаны это делать.

— Ты из него совсем неженку хочешь сделать? Сказывается, что ты вырос без отца и две старшие у тебя — девчонки… Ты не умеешь воспитывать мальчишек.

Эарнил посмотрел на друга.

— Я пойду, Гвиндор, мне еще нужно кое-что сделать сегодня.

— Прости, что задержал, — ответил Капитан, и они расстались.

Эарнил пришел домой и направился к отцу. Накануне Эрендис увезла младших детей в Пеларгир. Дома было довольно тихо и даже грустно. Фарамир сидел и читал, неподалеку у окна сидели Альмариан с Линдиссэ и вышивали. Он подошел, поцеловал матери руку и улыбнулся племяннице.

— Я нужен тебе? — приветливо спросил отец.

Эарнил кивнул.

— Пойдем ко мне. — Принц встал и направился в свою спальню.

Сын последовал за ним. Фарамир вопросительно посмотрел на него.

— Гвиндор предположил, что Майрен могла добыть яд у мастера Хадора… Но мне это кажется маловероятным… Ведь сын Кемендура и Эльборон дружат и…

— Они поссорились, и достаточно давно. Ты не знал?..

— Нет, — ответил сын.

— Так что совсем исключать этот вариант я бы не стал. Другое дело, что раздобыть яд не так уж сложно. Я разговаривал с Альмариан, и она говорит, что приготовить яд может почти любой лекарь. И ему не обязательно быть подонком. Даже у нее кое-что имеется. Ведь люди травят мышей и крыс. Майрен могла получить яд, обманув вполне достойного человека... С другой стороны, она надеялась отравить мальчика незаметно, и ей нужен был яд для медленного отравления. А вот такой яд достать уже непросто.

Эарнил снова кивнул.

— Тебе нужно в Пеларгир, к семье и морю, — сказал отец, глядя на него.

— Кто же меня отпустит на все лето… И кто знает, может быть, все же удастся задержать Майрен. Хотя мне бы не хотелось принимать участие в суде над ней.

— Пожалуй, ты прав. Тем более, что ее могут приговорить к смертной казни, а Король никогда не присутствует на них. Как ты помнишь, он отдает это почетное и приятное занятие блюстителю, — усмехнулся Принц.

— Вам много раз пришлось бывать на казнях, отец?.. — помолчав, спросил Эарнил.

— За сорок два года при мне казнили пятерых, не считая Илверина, которого казнили уже при тебе. Но самая страшная казнь была еще в правление отца, когда казнили четырех юношей, пытавшихся уйти в Умбар.

— Вы упоминали об этом, еще когда я был у вас пажом.

— Они были совсем молоды, довольно знатного происхождения, один из них был даже моложе меня… А мне было двадцать пять. Сочли, что Гондор обречен, и не хотели умирать вместе с ним. Я неплохо знал их… Двое были сыновьями капитана одного из Ярусов. Один — служил в гвардии Цитадели и был моим четвероюродным братом. Их родители умоляли отца о милости, ссылаясь на их возраст. Но он отказался помиловать их, как и сделать казнь непубличной. Когда их казнили, одна из матерей прокляла его, присутствовавшего на казни… Пожелала ему похоронить нас с братом.

— Все же ее слова не сбылись. По крайней мере, полностью, — задумчиво произнес Эарнил.

— Элессар бережет себя от подобного, — сказал Принц.

— Что ж, разумно с его стороны… А в Пеларгире я не спрячусь. Вызвал же он меня на суд над Илверином. Наверное, если Майрен все же арестуют, надо будет попробовать уговорить Элессара помиловать ее. Хотя… если бы передо мной стоял выбор между смертью и пожизненным заключением, я бы выбрал смерть.

— Надеюсь, перед тобой никогда не встанет подобный выбор.

Оказавшись у себя, Эарнил задумался. «Все же с одной стороны, Майрен отомстила за себя… И вряд ли проявит себя вновь. Эльборон лишился Вэаннэ, к тому же его могут наказать за то, что он не удалил молодую женщину. И, скорее всего, накажут. Элессар страшно не любит, когда не исполняют его указаний… Конечно, мальчик остался жив, но Король хочет, чтобы его воспитывал Принц. Значит, рано или поздно Эктелион тоже окажется в доме Блюстителей. Отец пока не стал настаивать и увозить ребенка силой, но в конце концов Эльборону придется смириться, чтобы окончательно не впасть в немилость. Хотя, конечно, он может уехать в Эдорас… Но тогда его отношения с Элессаром будут окончательно испорчены. Могут ли Эльборона лишить прав наследства и передать Итилиен мне после смерти отца?.. Наверное, все же нет, иначе это омрачит отношения с Роханом еще сильнее. — Эарнил подошел к окну. — Хоть бы Принц пожил подольше… Из Эльборона вряд ли получится хороший правитель, и чем короче будет его правление, тем лучше для всех, кроме него».

(C) 2020-2021 murzwin