Ликорис (гет)

— У меня уже всё готово, — бросив в оборотное зелье последний ингредиент, громко крикнул Снейп, надеясь, что находящаяся на втором этаже Гермиона услышала его. — А как у тебя дела?

В ответ была тишина, которую через пару минут разрушил стук каблуков, затем у Северуса за спиной раздался голос девушки:

— Я почти готова, но мне нужна твоя помощь…

— И ка… — обернувшись, он не смог закончить фразу от увиденного — впервые в его глазах она была красива. Ошеломляюще и преступно прекрасна.

На Гермионе была точная копия платья, в котором должна была появиться сегодня вечером Беллатриса на юбилее Малфоя-старшего: темно-изумрудный бархат струился словно жидкость по её стройному силуэту, и, играя оттенками, мягко переливался на каждом изгибе девичьего тела. Филигранно выполненное серебряное кружево плотно охватывало руки, декольте и шею. Непослушные волосы были уложены в элегантную причёску.

— Я не могу застегнуть до конца пару чёртовых пуговиц на уровне лопаток, — заметив замешательство мужчины, пожаловалась Гермиона и повернулась к нему спиной.

— Одну секунду, — пытаясь вернуть утерянную невозмутимость, ответил Северус.

— Я, наверное, выгляжу очень… — почувствовав его присутствие за спиной, произнесла девушка.

— Красиво, — невольно закончил за неё фразу Снейп. Он решил не отпираться от случайно оброненного слова и совершенно серьёзным тоном добавил: — Откровенно говоря, жаль, что ты будешь на празднике под оборотным зельем, но в то же время это хорошо, ведь иначе ты бы разбила немало мужских сердец этим вечером.

— А я и не догадывалась, что ты так умеешь приятно врать, — с лёгкой улыбкой произнесла Гермиона.

Неожиданно для самого Северуса, её слова обожгли словно удар молодой крапивы. Он как раз застегнул последнюю пуговицу. Его руки скользнули от позвоночника к плечам девушки и слегка сжали их, желая развернуть её к себе лицом. Но почувствовав мелкую дрожь, исходившую от тела Гермионы, Северус произнёс совсем не то, что хотел сказать изначально:

— Почему ты дрожишь, Гермиона?

— Это всё нервы, — попыталась отмахнуться она.

— И только? — не скрывая своего недоверия, произнёс Снейп.

— Нет, — помотала головой Гермиона и тихо призналась: — Мне страшно… — не давая возможность Северусу что-нибудь сказать, продолжила девушка: — До меня только сегодня утром дошло насколько безумен наш план. И главную оплошность совершила я, выбрав Беллатрису. Одно дело разыгрывать представление перед гоблинами, но совсем другое — притворяться перед членами её семьи. Это всё моя самоуверенность… Ох, Мерлин, мне так стыдно, — и спрятала лицо в ладонях.

Неожиданно обнажившаяся хрупкость напарницы затронула те уголки души Северуса, к которым мало кто знал доступ. Повинуясь порыву чувств, он все-таки развернул Гермиону к себе и прижал к груди. Девушка не стала отпираться и сопротивляться, и тоже обняла его, приложив голову к его плечу. Осторожно, словно касаясь крыльев бабочки, Северус поглаживал Гермиону по спине. Некоторое время они стояли не проронив и слова, потому что ни он, ни она не нуждались в них. Но всё же между ними шёл особый молчаливый диалог. Диалог душ и тел. Лёгкий и тонкий, словно паутинка, и теплый, словно весенний луч. Безмолвный разговор был хрупок и эфемерен, но не стоит забывать, что луч может зажечь пламя, а паутинка может вытянуть грешника из ада.

— У нас все получится, — с хрипотцой в голосе сказал Северус, нарушая молчание. — Не стоит заранее переживать и накручивать себя. Раз тебе удалось в своё время перехитрить гоблинов, то и с родственниками Беллатрисы всё удачно выйдет.

— Хотелось бы верить, — неуверенно произнесла она.

— Гермиона, запомни одну простую вещь: даже если ты с кем-то связан кровью и семейными узами, это не означает, что этот кто-то знает тебя досконально. Всё как раз-таки наоборот — членов семьи проще всего обвести вокруг пальца. Убежденность в том что ты изучил человека за годы проведённые с ним под одной крышей — прекрасные шоры. Вдобавок, ты кое-что забыла.

— И что же я забыла? — поинтересовалась колдунья.

— Ты будешь там не одна, а со мной. А уж я смогу прикрыть твою спину.

Гермиона отстранилась от Северуса и несколько мгновений внимательно смотрела ему прямо в глаза, словно пыталась что-то найти в их чёрных глубинах, а затем решительным тоном произнесла:

— Ты говорил, что зелье уже готово, — и, не дожидаясь ответа, направилась к котлу.

Неловким движением, выдававшим её нервное напряжение, девушка зачерпнула половником зелье и налила его в рядом стоящий стакан. Подняв его, словно намереваясь сказать тост, Гермиона с натянутой улыбкой произнесла:

— Пусть нам сегодня повезёт, — и залпом опустошила бокал. Чуть поморщившись добавила: — Мерлин, какая гадость! Словно заплесневелый лирный корень.

Едва Гермиона успела закончить фразу, черты её лица и тела начали претерпевать метаморфозы: изменился разрез глаз, веки стали тяжелее, радужка потемнела на пару тонов, став почти чёрной, кожа приобрела аристократическую бледность, а чёрный цвет сменил каштановый в её волосах. Хватило каких-то мгновений, чтобы Гермиона Грейнджер, дочь маглов, превратилась в Беллатрису Лестрейндж, потомственную колдунью, родословная которой была не хуже королевской, а, возможно, даже лучше.

— Надеюсь, у меня нет кошачьих ушек и хвоста, — с весёлыми нотками в голосе сказала колдунья.

— Нет, но вот голос у тебя остался прежним, — заметил Северус, — но эта проблема поправима.

Он подошёл к ней и вынул из кармана брюк чокер, украшением которого были две серебристые змейки, держащие между собой кабошон размером с соловьиное яйцо из зелёного кошачьего глаза. Застегнув ожерелье на шее девушки, Снейп сказал:

— Теперь скажи что-нибудь.

— С дороги или пожалеешь! — грозным тоном произнесла Гермиона уже не своим, а голосом Беллатрисы.

— Добавляй побольше спеси и желчи, когда говоришь с кем угодно, кроме Волан-де-Морта, — критически отметил колдун.

— Постараюсь, — кивнула она.

— И ещё одна немаловажная деталь, — сказал Снейп.

Северус ушёл в другую комнату, но очень вернулся. В руках он держал волшебную палочку, которую вручил Гермионе. Девушка узнала её сразу, потому что прекрасно запомнила магический предмет ещё тогда, когда Беллатриса пытала её заклинанием Круциатус и выжигала «Грязнокровка» на руке у пленницы. Кроме того, она лично использовала палочку после побега из Малфой-менора. Поймав озадаченный взгляд, Северус пояснил:

— Для полноты образа.

— А-а-а! — понимающе протянула Гермиона. Новая встреча с палочкой всколыхнули в колдунье неприятные чувства. — Не думаю, что её хозяйка будет рада, узнав, что палочка побывала в руках грязнокровки.

— Не переживай. Беллатриса сейчас крепко спит в одном безопасном и надежном месте: ей сейчас снится сон, в котором она находится на праздновании юбилея Абраксаса. Потом я подправлю её воспоминания, так что Белла никогда не узнает о том, что её палочка находилась в чужих руках.

— Как жаль, — губы колдуньи тронула сардоническая усмешка.

«Поразительное сходство — Беллатриса на её месте бы ответила точно так, — невольно подумал Снейп. — Если бы я не видел своими глазами её превращение, то принял бы за настоящую, — в его голове родилась пропитанная любопытством мысль: — Интересно, насколько плохой ты можешь быть, Гермиона?»