Колдун из Азкабана (гет)

22 ноября 1999 года.

Вонючая потная ладонь крепко зажимала ей рот. Грубые толстые пальцы нестриженными ногтями царапали живот, достигли груди и больно сжали. Тошнотворный запах алкоголя и давно нечищеного рта ударил ей в ноздри.

— Будет больно, заинька. Но ты не кричи, иначе сильно пожалеешь, — шептал ей пьяный и возбужденный мужчина. В подтверждение своих слов он еще раз очень сильно сдавил ее грудь.

Она попыталась сопротивляться, но он несколько раз ударил ее по лицу, и девушка утихла. Пьяный ублюдок все же обладал недюжинной силой. Девушка иступленно мычала, пыталась выплюнуть вставленный в рот кляп, но тщетно.

Она вздрогнула от отвращения, почувствовав, как мерзкий слюнявый язык коснулся ее шеи и начал спускаться ниже, оставляя мокрый след. Закрыв глаза, она молилась, чтобы все это скорее закончилось. Потекли слезы, и насильник, увидев их, жадно облизал ее лицо. Сильным рывком он раздвинул ее ноги и порвал последнее препятствие, мешавшее ему исполнить желаемое. Увидев скрываемое раньше тонкой тканью, похотливый урод застонал от возбуждения, схватил девушку за горло и навис над ней. Вонь его дыхания снова ударила ей в ноздри, она почувствовала, как его напряженный и твердый орган уперся в нее и постепенно начинает погружаться внутрь. Дафна вся сжалась и напряглась. Он ударил ее по лицу и злобно прорычал:

— Расслабься, сука, и не сопротивляйся!

Но Дафна решила, что пусть уж лучше он изобьет её до потери сознания, чем она покорно смирится с происходящим. Видимо, насильник тоже это понял, достал из кармана какую-то тряпку и приложил к ее носу. В ноздри ударил сладковатый запах. Урод, зависший над ней, скривил губы в отвратительной усмешке, полной безумного предвкушения. Мир вокруг дернулся, будто поплыл. Дафна зажмурилась, и вдруг с удивлением осознала, что тяжесть навалившегося на нее веса внезапно исчезла. Ноздри перестали улавливать отвратительный запах, а ощущение лишнего между ног исчезло. Рядом с ней послышался глухой стук. Что-то хрустнуло.

Дафна, тяжело дыша, с трудом открыла глаза. Урод, едва ее не изнасиловавший, валялся на полу и безуспешно пытался закрыться от сыпящихся на него ударов. Зависшая над ним фигура одной рукой держала его за волосы, а другой безостановочно била в лицо. Слышался хруст сломанного носа, треск зубов и какой-то отвратительный хрип. Пьяный насильник пытался что-то сказать, но лишь омерзительно булькал и захлебывался кровавой пеной. На полу, желтыми островками в темно-красном море, виднелись обломки зубов.

Ее спаситель отпустил голову похотливого животного, отчего та безжизненно ударилась о холодную плитку пола. Дафна заметила красную повязку на правой руке. Блеснуло лезвие, и аврор начал делать то, от чего девушка в ужасе закрыла рот руками, стремясь подавить рвотный рефлекс.

Живот скрутило в очередном спазме, и Дафну стошнило на пол. Частично переваренные остатки ужина вырвались наружу, смешавшись с кровью. Получилась не очень-то приятная на вид вонючая кашица.

От этого зрелища ее стошнило еще раз.

Тем временем, закончивший аврор взял два отрезанных плода своих трудов и запихнул насильнику в рот. Этого Дафна уже не выдержала и лишилась чувств.

*Несколькими минутами ранее*

— Там всё равно никого нет! Почему вообще я должен идти? — хныкал Эл, которого старшие товарищи заставляли проверить безлюдную башню.

— Потому, что ты новенький. Давай-давай, шевелись, — подтолкнул его Аарон, и они с Дином присели на парапет рядом со входом, широко ухмыляясь наблюдая, как Эл, причитая, ворча и размахивая руками скрылся в темноте проёма.

Когда же спустя несколько минут их напарник практически кубарем слетел вниз, авроры расхохотались. Эта башня славилась среди патрульных очень узкой лестницей со стертыми ступенями, отчего спуск по ней превращался в настоящее испытание, достойное «Черных Ястребов».

Но когда Дин заметил непривычно серьезное лицо Лиммертайла, а Аарон кивнул на разбитый кулак, авроры поспешили навстречу. Аарон бегло осмотрел напарника на предмет ранений, Дин уже переступил порог входа в башню, когда его окликнул Эл.

— Дин, стой. Там наверху последняя загадка сфинкса.

Но напарники не вняли его предупреждению. Втроем они поднялись на площадку. Дин тут же бросился ко все еще не пришедшей в себя Дафне, Аарон осторожно проверил пульс у валяющегося на полу мужчины. Элессар звенящим голосом произнес:

— Дин, Аарон, послушайте меня. Спускайтесь вниз. Аарон, встань на входе и никого сюда не впускай. Вообще никого, даже если Анна с кавалерией заявится. Дин, отправляйся в башню Пожирателей, срочно вызови сюда Родольфуса Лестрейнджа. Только его одного. На входе обязательно скажи: «Тленное облеклось в нетление». По пути отправь кого-нибудь за целителем, чтобы тот тоже шёл в башню Пожирателей и ожидал там. То, что вы здесь увидели — забудьте. Вас здесь не было. Вы сюда не поднимались.

— Эл, чего ты всполошился? — удивленнно обернулся Аарон.

— Аарон, он прав. Уходим.

«Генерал» все ещё озадаченно посмотрел на напарников, потом решительно подошел к Дафне и, присмотревшись, побледнел.

— Это же…

— Да. И об этом никто не должен знать.

— Но мы обязаны доложить, — качнул головой Дин.

— Хорошо, но сначала вызови сюда Лестрейнджа.

— Эл, так нельзя. Такие решения не принимаются самостоятельно, — мрачно произнес Аарон.

— Мужики, я прошу вас. Валите все на меня, мол, взбеленился, угрожал, набрасывался. Но, Дин, пожалуйста, сделай как я говорю. Раз вы должны доложить — докладывайте, но сначала вызови сюда Лестрейнджа.

Авроры переглянулись. Дин пристально посмотрел в глаза Элессара, постоял недолго, явно сомневаясь, но в итоге сплюнул и недовольно процедил:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пойдем, Аарон.

Авроры спускались по лестнице, когда за их спинами раздался глухой голос Лиммертайла:

— И ещё. Когда придет Лестрейндж — не поднимайтесь сюда.

— А ты? — замер Дин. Но ответа не последовало.

Эл снял мантию, свернул в два слоя, осторожно уложил на нее Дафну. Положив голову девушки себе на колени, он задумчиво провел рукой по светлым локонам. Хорошо, что она вовремя потеряла сознание. Он и сам пока не знал, что его ждёт, когда Родольфус ступит на площадку.

Запыхавшийся Лестрейндж примчался через пятнадцать минут. Эл усмехнулся. Вот, наверное, зрелище было — бегущий по Азкабану Высочайший лорд, словно первокурсник между занятиями!

Родольфус, тяжело дыша, оглядел место развернувшейся драмы. На его лице не дрогнул ни один мускул, но в уголках губ все же промелькнула хорошо сдерживаемая ярость.

— Говори, — отрывисто приказал он, опустившись рядом с Лиммертайлом и Дафной.

— Конкретно скажет целитель, я даже гадать не буду. Родольфус, парни сюда не поднимались.

Взгляд Лестрейнджа заблестел сталью, превратился в холодное лезвие палача, зависшее в миллиметре от шеи Лиммертайла. Эл твердо выдержал смертельный натиск глаз Пожирателя, внутри содрогнувшись от понимания, что Родольфус в этот самый момент может запросто приговорить его.

— Врёшь, — наконец произнес Пожиратель, но уже мягче и вроде без угрозы. Он взял в руки тонкую ладошку Дафны, печальный взгляд заскользил по бледному лицу несчастной девушки. — Бедная, сколько же ей ещё предстоит вытерпеть… Скажи, Элессар, ты этого добивался?

— Сейчас не время для разговоров по душам, Родольфус.

— Будто они у нас есть… — с какой-то страшной, фатальной горечью прошептал Пожиратель и окинул мрачным взглядом тюремного аврора. — Никто об этом не должен знать. Надеюсь, ты понимаешь.

— Поэтому я и позвал именно тебя одного.

Элессар осторожно передал Дафну на руки Лестрейнджу, который принял ее ласково, словно собственную дочь. Эл молча поднялся и направился к лестнице, но Родольфус окликнул его и кинул забытую мантию. Элессар в последний раз окинул взглядом площадку и вспомнил, о чем хотел попросить:

— Кстати, я буду благодарен, если твои парни приберут здесь.

— Этот ещё живой что-ли?

Словно отвечая на вопрос Лестрейнджа, насильник слабо застонал.

— Заткнись, тварь, — прорычал Родольфус, надавливая ему сапогом на лицо, и кивнул Элу. — Не вопрос, разберемся. И, Эл, спасибо.

— Тут не за что благодарить. Но в ответ прошу — не говори девчонке обо мне. Вообще никому не говори. Скажи, что это ты спас её.

Лестрейндж удивленно изогнул бровь, не понимая, почему Лиммертайл отказывается от Платы Чести, но через несколько секунд кивнул. Вновь пристально посмотрев на Эла, он неожиданно протянул руку. Лиммертайл пожал ладонь Пожирателя и направился вниз, бросив напоследок:

— И еще кое-что, Родольфус… Подумай, как так вышло, что леди Высочайшего круга оказалась без охраны?

— Я разберусь, тибо.

Эл вздрогнул, недовольно засопел, но не стал отвечать и поспешил к напарникам.

— Ты же даже не подумал какого преимущества нас лишаешь, верно? Тебе невдомек, что мы могли уничтожить репутацию Пожирателей, разрушить их организацию и навести порядок в тюрьме, — Анна жгла пылающим взглядом склонившего голову Элессара. Багровые оттенки её карих глаз превратились в бушующий кровавый океан, грозящий поглотить, утопить в себе стоящего перед ней молодого человека.

Эл молчал. После произошедшего ему не хотелось ничего никому объяснять или доказывать. Анна сжала губы, отвернулась и отошла к окну. Её глухой голос прервал повисшую ненадолго тишину.

— Нет, к сожалению, ты не настолько глуп, каким пытаешься казаться, и просчитал все варианты заранее. Мне лишь непонятно, почему Дин и Аарон поддались на твои уговоры, но с ними я разберусь позднее. Знаешь, теперь я окончательно убедилась, что ваша Метка — не просто уродливое клеймо на предплечье. Вы же все прокаженные, точь-в-точь, как ваш сгинувший лорд. Вы ходите с прогнившими сердцами и заражаете всех вокруг этой отравой.

Анна повернулась и, не смотря на Лиммертайла, ледяным высоким голосом произнесла:

— Мистер Лиммертайл, бегите к своим хозяевам и доложите, что вы больше не сможете шпионить для них. Сдайте повязку и покиньте башню. Вы более не аврор.

Дин и Аарон переглянулись, не поверив своим ушам. Но протестовать и защищать Элессара не стали, ведь они и сами не до конца понимали, почему их напарник настоял на том, чтобы сперва оповестить Пожирателей.

Эл пожал плечами, бросил на стол начальницы авроров красную ткань и молча вышел из кабинета.

Едва дверь закрылась, Анна тяжело вздохнула, села обратно в кресло и со злостью смахнула повязку на пол. Потерев виски, она медленно произнесла:

— Аарон, отправляйся к башне, наблюдай, что делают Пожиратели. Харрис, организуй мне встречу с Лестрейнджем, немедленно.

Исключение из авроров Эла не сильно обеспокоило. Мандраж первых дней спал, а в правильности своего поступка он не сомневался.

Сейчас ему больше всего на свете хотелось спать, но еле доковыляв до своей камеры Эл с досадой обнаружил у решетки коренастого мужчину в лиловой мантии, расшитой золотым узором. Черные густые волосы, смуглая кожа и раскосые глаза указывали на юго-восточное происхождение незнакомца.

— Чем обязан? — настороженно спросил Лиммертайл, выдерживая дистанцию от гостя.

Мужчина молча протянул аккуратно сложенную бумагу. Элессар развернул послание и принялся разбирать хитроумные завитушки старомодного подчерка.

“Мистер Лиммертайл, прошу Вас посетить мой особняк сразу же по получению этого письма. Мой человек проводит Вас.

Зная о Вашем характере, я хочу уточнить, что срочность должна быть соблюдена, дело касается вашего здоровья и безопасности.

Надеюсь на скорую встречу.

P.S. Мой человек нем, посему прошу Вас, не донимайте моего человека расспросами, он крайне болезненно переносит свой недуг.”

Сонливость как рукой сняло. Это же письмо от Графа!

Эл повертел бумажку в руках, поднял глаза на терпеливо ожидающего посланника и оскалился.

— Ты чего, правда немой?

Мужчина меланхолично кивнул.

— А чей тогда? — гоготнул Элессар и хлопнул гостя по плечу. — Не серчай, братан! Чего молчишь?!

Даже через врожденный загар своего посланника Графа, Эл увидел, как тот побагровел.

— Слушай, а мне вот всегда было интересно, вы, когда жестами общаетесь, у вас есть какой-нибудь акцент? Ну знаешь, типо индусы по-индусски пальцы сворачивают, англичане по-английски и так далее?

Цвет лица посыльного приобрел настолько кровавый оттенок, что Эл испугался, как бы его голова не взорвалась от натуги.

— Ладно, я смотрю, ты не очень-то разговорчив, — грустным тоном произнес Лиммертайл. — Ну, пойдем что-ли, веди. Дорогу-то у тебя спрашивать, так понимаю, бесполезно.

Немой злобно прищурился, что-то проговорил одними губами и едко сплюнул.

— Погоди, так ты не с рождения немой? — догадался Эл.

Мужчина кивнул.

— А что произошло? Расскажешь? — расхохотался Эл, на всякий случай отходя подальше от внушительных кулаков посланника.

Недовольно закатив глаза, посланник направился вперед, а Эл зашагал следом. Смотрители и авроры, заметив лиловую мантию, не задавали вопросов, несмотря даже на то, что они вышли за пределы внутреннего круга тюрьмы и направились в сторону Административного корпуса. Ночной свежий воздух взбодрил Лиммертайла, и бороться со сном стало намного проще. Не доходя до массивных ворот сотни две метров, немой свернул на вымощенную камнем дорогу.

Путь занял около десяти минут. Когда из глубины парка показались первые очертания здания, Эл присвистнул. Уже издалека особняк поражал богатством фасада и бесподобной архитектурой. А приблизившись Лиммертайл и вовсе остановился в восхищении, хотя особой страсти к архитектуре не питал. Вернее, вообще ничего не питал. Но особняк Графа поражал.

Весь комплекс оказался выполнен из белого мрамора. Вперед был выдвинут портик, а колонны стояли на высоком цоколе. Капители всех колонн венчали сверкающие золотые узоры. Под крышей особняка располагался горельеф с изображениями пирующих божеств. Большие арочные окна украшали опять же золотые декоративные элементы. Золото вообще преобладало в палитре, струясь по всему фасаду легкой вуалью, и в том, что это действительно золото, Эл почему-то не сомневался. Белоснежное поместье можно было сравнить с небесным воздушным замком, только парящих в вышине ангелов не хватало для полноты картины.

Пребывая в легкой прострации, Элессар даже не заметил, как вместе с немым проводником они зашли внутрь. Поднявшись по покрытой ковром лестнице на третий этаж и, пройдя по небольшому коридору, вошли в просторную овальную гостиную, выдержанную в изыскано-элегантных серых тонах. По периметру держали купольный потолок колонны, а в центре комнаты располагалась винтовая лестница, ведущая вверх на небольшую площадку. Немой жестом предложил Элу подняться. Наверху двое играли шахматную партию. Завидев Лиммертайла, пожилой мужчина с шелковистыми белыми волосами, заплетенными в аккуратную косу, кивнул своему противнику в лиловой мантии и тот, слегка поклонившись, покинул площадку, бросив неприязненный взгляд на Элессара.

— Доброй ночи, мистер Лиммертайл, — мягкий, бархатистый голос заполнил пространство зала. — Присаживайтесь, прошу вас.

Эл сел в свободной кресло и с интересом уставился на своего собеседника. Пожилой мужчина, лет семидесяти, однако, с сильными руками и широкими плечами, он производил впечатление эдакого старикана-атлета. Борода, столь же белоснежная, что и волосы, лоснилась ухоженностью. Серые выцветшие глаза, как у слепца, на удивление живо и цепко изучали Лиммертайла. От старика будто разрядами била жизненная энергия, но что-то в ней казалось неправильным. Элессар улавливал эманации незнакомой магии. Магии могущественной, древней, от которой его ядро неприятно резонировало. Он никогда не чувствовал ничего подобного, даже рядом с Темным Лордом, от которого прямо веяло первозданной мощью.

Все это время старик с улыбкой наблюдал за гостем. Заметив, что Элессар несколько не в своей тарелке, он удовлетворенно кивнул и заговорил:

— Не буду больше вас мучать, мистер Лиммертайл. Напряжение магического ядра, которое вы испытываете — это реакция на новый магический фон, источником которого являюсь я. Простите, что сразу не предупредил, мне хотелось проверить, почувствуете вы или нет. Разрешите представиться — Николас Фламель. Надеюсь, мне нет нужды объяснять вам, кто я такой?

— Прошу прощения за дерзость, но Николас Фламель, вроде как, покинул наш бренный мир лет эдак восемь назад вместе со своей женой, — засомневался Эл. Ему как-то слабо верилось в воскрешение бессмертного алхимика. Инсценировать смерть в магическом мире проблемой не было, но все же, зачем это Фламелю?

— Это не совсем так, мистер Лиммертайл. После того, как был уничтожен Философский камень, создать еще один я, ввиду ряда причин, смогу лишь через девяносто лет. И, честно говоря, мне бы хотелось провести их в покое. По этой причине, наша с Пернеллой смерть была освещена средствами массовой информации, но не более того. Не было даже похорон. После этого я перебрался сюда, подальше от внешнего мира. Впрочем, это не совсем та тема, на которую я хотел бы с вами говорить. И я не испытываю необходимости убеждать вас в правдивости моих слов.

Элессар не стал спорить. Ему, по сути, было все равно, кем на самом деле являлся Граф, хоть инопланетянином. Главное — затесаться в его элитную лиловую кампашку.

Да и интуиция подсказывала, что перед ним действительно сидит великий алхимик. Для умеющих читать между строк наверняка всегда было очевидно, что Фламель жив. Вряд ли человек, создавший философский камень, не подстраховался на случай утраты бесценного артефакта.

— В таком случае, для меня великая честь познакомиться с величайшим алхимиком в истории человечества, — слегка обозначив поклон, вежливо произнес Эл.

Фламель улыбнулся и взмахом руки призвал к себе два флакона, наполненных переливающейся всеми цветами радуги жидкостью.

— Давайте выпьем за встречу, мистер Лиммертайл. Это Бодрящее зелье с каплей эликсира Жизни из моих запасов. Разговор будет продолжительным, боюсь, что до самого утра, и нам понадобятся все наши силы, чтобы не уснуть.

Эл с благодарностью принял флакон, чокнулся с Фламелем и сделал глоток.

— Итак, мистер Лиммертайл, мы начнем нашу беседу с погружения в самые глубины истории, вернемся к ее истокам и попробуем понять, как же события древности отразились на настоящем времени. Приготовьтесь, ибо путешествие наше будет столь же долгим, сколь и увлекательным, и, смею надеяться, принесет пользу и вам, и мне!