Усы? Лапы? И, главное... Хвост?! (джен)

Ну, за успешные переговоры!

Переговорщик

Это утро субботы в семье Грейнджеров выдалось несколько… удивительным. Первой причиной удивления взрослой части семьи стало то, как их дочь вышла к завтраку. И дело не в том, что она не спала на ходу, как это зачастую бывало, когда она допоздна зачитывалась. И нет, спустилась она не в пижаме. К тому же девочка успела даже умыться и причесаться.

— Гермиона, сначала иди вымой ру... — Джина начала говорить уже ставшую практически ритуальной фразу, но запнулась, бросив взгляд на девочку, только что вошедшую в кухню: — …ки.

Дело было в том, что та спустилась одна.

— А где Черныш? — задала вопрос очень удивлённая Джин. Ведь практически с момента появления в их доме котёнка Гермиона выходила к завтраку с ним на руках. Подобное, естественно, вызывало неудовольствие её матери, которая заставляла девочку идти ещё раз мыть руки.

— Я ему не нянька, — с пренебрежением в голосе ответила девочка. — Сам спустится.

— Э-э-э… — озадаченно протянула Джин, переглянувшись с таким же недоумевающим супругом. — Ладно… Садись тогда.

— Приятного аппетита, — пожелала всем она, пододвигая к себе тарелку с яичницей.

— П-приятного…

Но это было не единственное, что удивило их этим утром. Немного погодя на кухню зашёл чёрный котёнок. И… тихонько прошёл в угол, где стояли мисочки с его едой и водой, старательно не глядя в сторону девочки. И даже там он повернулся так, чтобы оказаться к ней хвостом.

— Вы что, поругались? — спустя добрых пять минут затяжного молчания спросил у дочери Джон.

— Пап, ты чего? — теперь уже озадачилась девочка. — Как можно поругаться с котёнком? Он же просто… ну… котёнок.

При этом девочка старалась ни в коем случае не скосить взгляд на объект обсуждения. Со стороны упомянутого котёнка донёсся еле слышный подозрительный фырк. Но весь эффект от такого взрослого и рационального суждения ребёнка был перечёркнут продолжением, озвученным девочкой.

— Я с ним просто больше не разговариваю.

— И… почему?

— Мы с ним не сошлись в том, как я должна его называть.

Взрослые снова переглянулись между собой. С ещё более озадаченным выражением на лицах друг у друга. На этом фоне никто не заметил, как котёнок как-то резко притих в своём уголке.

«Вот же ду… девчонка! — подумал в этот момент котёнок, морально готовясь к тому, что девочка сейчас сдаст его с потрохами. — И верь после этого всем подобным обещаниям».

Сидя к ней спиной, он никак не мог увидеть того, как девочка вздрогнула и слегка вжала голову в плечи, словно она смогла услышать его мысли. А может быть, и смогла.

— Ну почему он не хочет откликаться на Черныша?! — с обидой всхлипывая, задала непонятно кому вопрос Гермиона.

И, словно прорвало плотину, слёзы из глаз девочки потекли ручьём.

Родители, забыв обо всём, бросились успокаивать ребёнка. Гарри же, прижав уши, предпочёл вернуться в комнату девочки, где, собственно, продолжил размышлять над сложившейся ситуацией.

А ситуация при этом явно выходила ему боком. Размышляя сейчас, в спокойной обстановке… ну, относительно спокойной… он пытался ответить сам себе на очень непростой вопрос: а почему он просто не рассказал Гермионе о том, что следил за её неприятельницами, как и о подслушанных причинах нападок на неё? И чем сильнее задумывался, тем больше ему хотелось побиться головой о ближайшую стенку.

Пробуждению вандальных наклонностей помешало возвращение девочки. Гарри, не откладывая дело в долгий ящик, решился рассказать ей о своих похождениях.

— Гермиона, слушай…

Вот только реакция девочки оказалась для него немного неожиданной.

— Сам ты «Ду»! — Гермиона определённо была зла, пусть при этом и хлюпала носом после недавних слёз. — Слышать тебя не желаю. Молчал раньше, вот и продолжай и дальше молчать. А я ещё было обрадовалась!

— Но, Гермиона…

В ответ в него полетел заяц. И Гарри предпочёл не настаивать, так как больше мягких игрушек в пределах досягаемости у девочки не было, а вот книг в твёрдом переплёте было явно с избытком.

С этого момента в доме Грейнджеров ситуация несколько поменялась, чему старшие члены семьи были определённо не рады. Гермиона фактически закопалась в книги, не желая больше ни гулять, ни играть. Да и улыбаться стала гораздо реже, тем более что успокаивать её после школы больше было некому. Дополняло похоронное настроение и поведение котёнка, что ходил за ней по пятам, словно привязанный.

Гарри искренне перестал понимать, а скорее даже изначально не понимал, чего именно хочет от него девочка. Он пытался извиниться — его не захотели даже слушать. А после очередной попытки она просто-напросто выставила его за порог комнаты и закрыла дверь! Он не раз начинал объяснять, почему тогда пропал на полдня, — его выслушивали и… снова выставляли за дверь. В конце концов, он зашёл со стороны её родителей, изобразив вселенскую печаль на мордочке и убитое состояние — Гермиона с подозрением в глазах взяла его из рук матери, занесла к себе в комнату, после чего молча запихнула в клетку-переноску, что всё ещё так и стояла в её комнате.

— А начнёшь мяукать мне тут — вообще покрывалом накрою! — вынесла она ультиматум, закрывая дверку на щеколду. В ответ же на его укоряющий жалобный взгляд и поникшие ушки девочка лишь возмущённо фыркнула и ушла делать домашку.

Ночью же Гарри решил пробраться к ней в кровать — может, спросонья утром она от мурчания добрее будет? Но эту добровольную жертву своих удушающих объятий девочка также не оценила, а переноска к следующей ночи оказалась в прихожей.

Подобные сценки повторялись изо дня в день уже неделю, когда терпение у Гренджеров лопнуло: дочь превратилась в блеклую тень, просиживая в комнате за книгами всё свободное время, котёнок таскается за ней тенью, как привязанный, и шипят эти двое на них уже почти одинаково, стоит только попытаться затронуть тему их отношений. При этом знание разговорного английского котёнком родителей уже не удивляло — не до того им было.

А может, основной причиной стала встреча утром на веранде Гарри и мистера Грейнджера.

Гарри в тот момент размышлял о том, что ему дальше делать — жить в такой обстановке было невозможно, игнорирование Гермионы могло привести к тому, что его либо выкинут, либо, что вероятнее, вернут в ту лабораторию, а к возвращению к Дурслям в виде котёнка душа у него также не лежала. Несмотря на то, что псы тёти Мардж ему в таком мелком хвостатом виде только бы обрадовались.

В общем, в свои мысли он погрузился настолько глубоко, что перестал обращать внимание на окружающую обстановку и запрыгнул на подлокотник кресла, в котором сидел Джон Грейнджер, ставший в итоге нечаянным свидетелем тяжёлого усталого вздоха грустного котёнка.

— Что, так и не помирились?

Раздавшийся прямо над ним голос стал для Гарри настолько неожиданным, что тот едва удержал свои инстинкты в узде и всё же остался сидеть на подлокотнике, лишь слегка вздрогнув, а не подпрыгнув с истошным взмявом до потолка. Немного успокоив заполошно забившееся сердце, Гарри посмотрел в лицо человека, всеми доступными ему мимическими возможностями постаравшись выразить своё отношение к подобному поведению, больше подходящему для недалёких и ограниченных личностей. Ну и демонстративно расслабил и втянул когти, которыми вцепился в подлокотник, чтобы всё же не подпрыгнуть от испуга.

Джон же просто продолжал смотреть на Гарри, явно ожидая получить от него ответ.

Играть в гляделки Гарри был не настроен, а извинений он точно от Грейнджера не дождётся, потому он просто отвернулся и снова грустно вздохнул.

— Понятно, — протянул мистер Грейнджер. — И не надоело тебе за ней тенью таскаться?

Котёнок мотнул головой. А потом подумал и почесал себя за ухом. Конспирация, однако.

— А вот мне этот ваш дурдом уже надоел.

Левое ухо смотрящего в противоположную от человека сторону котёнка словно само по себе повернулось к мистеру Грейнджеру.

— ГЕРМИОНА!!! ЖИВО КО МНЕ!!!

Гарри снова с укором посмотрел на Джона, опять вытаскивая когти из многострадального подлокотника.

Спустя пару минут на веранду заглянула лохматая макушка девочки. Сама же она явно опасалась сразу целиком представать перед родительским взором после подобного крика.

— Пап? — с напряжением в голосе спросила она, явно пытаясь вспомнить, что могло стать причиной подобного крика отца.

— Ты заходи, милая, не бойся, — обычным тоном, даже с небольшой толикой радости в голосе позвал девочку отец.

Гермиона, явно успокоившись, прошла на веранду и присела на краешек второго плетёного кресла, что стояло с другой стороны садового столика. Джина же, прибежавшая чуть позже, остановилась в дверях.

— Пап, так что случилось?

— Ничего серьёзного, Гермиона. Ничего серьёзного. Скажи, ты ведь любишь нас с мамой? — ласково спросил её отец.

— Конечно, — не раздумывая ответила девочка, даже слегка возмутившись.

— Тогда ты, думаю, сможешь выполнить одну нашу с мамой маленькую просьбу?

— Да, — также не раздумывая ответила Гермиона.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда… — неожиданно Гарри схватили руки мистера Грейнджера и вручили девочке. — Ты сейчас идёшь к себе в комнату и миришься с котёнком! А чтобы исключить камень преткновения, с этого момента его зовут Тень.

— Что?!

— Мя?!

И только миссис Грейнджер поощрительно улыбнулась мужу, всё так же продолжая стоять в дверях.