Колдун из Азкабана (гет)

*От автора:

Я знаю, что не принято давать персонажам длинные монологи, и различные выкладки оформлять повествованием, но конкретно в этой сцене я захотел, чтобы Фламель говорил, и говорил много. Я постарался визуально разграничить большие блоки прямой речи пустыми строками, надеюсь, вам будет удобнее.*

— Скажите мне, знакомы ли вы с определением магии, как таковой? — спросил старый алхимик.

— Конечно. Магия — это энергия, — ответил Элессар, без труда вспомнив основной догмат.

Фламель кивнул.

— Энергия, которая присутствует на всех уровнях вселенной. Магия даёт возможность влиять на мир в обход законов физики, химии и прочих наук. Это магловские науки, скажете вы, но это не делает их несостоятельными. Именно поэтому то, на что способны волшебники, собственно и называется волшебством. На заре нашего мира, когда природа создала живые организмы, магия создала свои. Этими организмами были элементали. Вам что-нибудь известно о них?

— Честно говоря я плохо помню, но вроде это материальные воплощения магии.

— В точку. Причем не просто магии, а чистой магии. Это были разумные сгустки энергии, и они пришли в этот мир задолго до людей. Я поделил всех элементалей на шесть основных, самых распространенных видов. Это элементали Воды, Огня, Земли, Воздуха, Тьмы и Света, то есть стихийные и цветные. Вас наверняка заинтересует, в чем отличие?

Для понимания предлагаю обратиться к дуэльным навыкам. Как вам известно, защитные чары магии Земли практически полностью блокируют атакующие заклинания Огня. Щиты Огня, в свою очередь, успешно поглощают атаки Воздуха. Воздух же нейтрализует Воду, а та Землю. Однако, против магии Тьмы стихийные щиты абсолютно беспомощны, и тут приходит на помощь магия Света, которая успешно отражает Темную магию, да и любую другую. Однако, я не нашел ни одного упоминания о темных щитах или атакующих светлых заклинаний. Теперь спроецируем наши знания на элементалей. Со стихийными все ясно, а вот элементали Тьмы, в моем понимании, символизировали атаку и разрушение, в то время как элементали Света олицетворяли защиту и созидание. Это сугубо моя трактовка, но, давайте предположим, что она верна.

Когда появились первые люди, наделенные способностью воспринимать и управлять магическими полями, элементали нашли их и стали обучать. Именно от них человечество узнало многие секреты и нюансы колдовства. Эти существа обучили первых волшебников всему, что умели сами. Главное же отличие волшебников от элементалей заключалось в том, что люди были способны ко всем видам магии, в то время как сами элементали могли использовать только ту часть этой удивительной энергии, из которой произошли. И хотя чары людей были в разы слабее, чем их наставников, но при разумном использовании каждого вида магии волшебник мог компенсировать разницу в силе чар.

Возвращаясь к элементалям, этим добродушным существам люди нравились. Нравились настолько, что нередко они принимали человеческое обличье, чтобы быть похожими и жить вместе с людьми. И спустя еще некоторое время, появились первые гибриды. Наполовину люди, наполовину элементали. Таких называли Хранителями. Хранители, как и люди, были способны ко всем видам магии, кроме противоположной по сущности. Тот же Хранитель Воды мог управлять энергетическими полями Земли, Воздуха, Тьмы, Света, однако быть абсолютно беспомощным во взаимодействии с Огненной стихией. Но неспособность использовать Огонь для Хранителя Воды возмещалась усилением чар его стихии.

К сожалению, вынужден с горечью констатировать, что наши предки повели себя в свойственной людям манере. Получив от элементалей знания о магии, они пошли войной на своих бывших учителей.

Многим магам, видите ли, не нравилось смешение видов, а некоторые, особенно амбициозные, хотели поработить элементалей, чтобы использовать тех в качестве слуг. Да вот только не тут-то было. Элементали дали магам древности такой от ворот поворот, что те быстро поумерили свой пыл и пришли с повинной. Элементали, по доброте душевной, все простили, и в мире вновь установилась дружба народов и процветание. Но, думаю, мне не нужно рассказывать вам про подлую натуру человеческую?

Прошли века, и люди, поднаторев в вопросах магии, снова накинулись на бедных элементалей, но на этот раз подошли к вопросу с большей продуманностью. Опустим подробности, скажу лишь, что в итоге единственным напоминанием о существовании элементалей остались только Хранители, но вырезать целые рода потомков никто, разумеется, не собирался, поэтому маги переключились на гоблинов. А дальше вы и так должны знать из школьного курса истории.

Фламель прервал монолог и отпил из стакана, смягчая горло.

— Никогда не слышал о войне с элементалями, хотя читал немало, — задумчиво покачал головой Эл и поднял взгляд на алхимика. — Но зачем вы рассказали это мне?

— Сейчас поясню, — подмигнул Фламель. — Видите ли, мистер Лиммертайл, природа и магия это две интерпретации жизни. На заре времен природа создала людей, а магия — элементалей. Волшебники же — это продукт слияния природы и магии. А Хранители, которые являлись наполовину элементалями и наполовину людьми, были самостоятельно возникшим видом в ходе эволюции.

Элементали были созданы магией, то есть энергией, и именно эта энергия поддерживала их и питала. Когда же люди истребили элементалей, энергия не смогла найти выхода и стала аккумулировать в пространстве. И пусть вас не смущает тот факт, что волшебники вовсю ею пользовались и до сих пор пользуются. Затраты на нас незначительны. Периодически, накопленная в пространстве энергия “разряжается”. В такие времена происходят природные и магические катаклизмы, а среди детей рождаются созданные самой природой и магией Хранители. Абы кому, конечно, накопленная энергия не перепадает, только потомок элементалей может стать Хранителем, ввиду мутаций энерговодов астрального тела, но в Британии, к примеру, их, по моим подсчётам, чуть ли не четверть всех волшебников. То есть Хранителем может стать чуть ли не любой, при должном стечении обстоятельств.

И мне, кажется, удалось понять феномен Темного Лорда Волдеморта. Я могу с уверенностью заявить, что Салазар Слизерин являлся Хранителем. Во времена Основателей, накопившаяся в эфире магия Тьмы вырвалась в наше измерение и проявилась в том числе в лице создателя змеиного факультета. И пусть род Слизерина пресекся по мужской линии давным-давно, в мире все же остались его дальние потомки — Гонты. В этом темном роду все отличались выдающимися способностями к темной магии, ибо корни брали начало от самих элементалей. Именно к этому роду Том Реддл и принадлежал. Более того, Томас сам был Хранителем. Теперь вы понимаете, мистер Лиммертайл, почему Темный Лорд считался сильнейшим волшебником, родившимся за несколько столетий?

Загибайте пальцы! Номер один — Том с рождения обладал серьезным запасом магических сил. Номер два — в роду Гонтов насчитывается несколько Хранителей, в том числе и Салазар Слизерин. Номер три — не забывайте о родовой магии Гонтов, которая считается сильнейшей из всех родовых магий аристократов, так как Гонты — древнейший род, сохранившийся до наших дней. И, наконец, четыре — к этому коктейлю добавьте еще и выплеск накопившейся Темной магии, которая сделала Тома Хранителем. Удивительно? Безусловно. Только в жизни могло случиться нечто подобное!

Фламель, если и не восхищался Волан-де-Мортом, то уж явно не питал неприязни, и этот факт не добавлял ему симпатий со стороны Элессара. Молодой человек с неудовольствием отметил восторженность, с которой бессмертный алхимик рассказывал о Темном Лорде.

— Честно говоря, не вижу в этом ничего удивительного. Только лишь скорбное и печальное, — похолодевшим голосом произнес Эл.

— Ба! Да вы, никак, гуманист? — рассмеялся Николас. — Бросьте, мистер Лиммертайл. Нельзя отрицать, что Томас Реддл воистину великий волшебник! За всю известную нам историю никто из людей не постигал таких глубин Темной магии, как он.

— Вы легко судите и даете оценки, хотя сами не воевали.

— На моем веку, или веках, войн было достаточно, уж поверьте, — усмехнулся старик. — Не думайте, что я поддерживаю политику и действия Тома, нет. Однако, и не осуждаю. Видите ли, мистер Лиммертайл, за семь сотен лет я столько раз сталкивался с людскими пороками и изъянами человеческой натуры, что мне ничуть не жаль, когда население планеты немножечко сокращается. Человечество — это болезнетворные бактерии нашего мира, и чем их меньше, тем лучше, хотя и без них нельзя, иначе исчезнет иммунитет.

— Странно это слышать от такой же бактерии.

Фламель расхохотался.

— Это я-то бактерия?! Мистер Лиммертайл, вы забываетесь. Мой возраст составляет семь веков, и уж кто-кто, а я точно не попадаю под это определение, — сквозь смех выдавил алхимик.

— Пожалуй, вы правы. Вы не бактерия, вы — наркоша, который каждый день вливает в себя очередную дозу эликсира, как самый заурядный человек, боясь смерти, — с неожиданным даже для себя самого жаром выпалил Элессар.

Но Фламель даже бровью не повел. Полулежа на диванчике он с наслаждением выпускал колечки дыма и, слегка прищурившись, смотрел на своего собеседника. Немного помолчав, Николас продолжил, как ни в чем не бывало:

— Проживете с мое, и мизантропия станет и вашей чертой. Даже смешно слышать от вас упреки, учитывая, что именно палочка "белого тибо" оборвала не одну жизнь, так ведь? Но вернемся к нашей теме. Вы не дослушали мою историю до конца, мистер Лиммертайл. Позвольте я продолжу, а после этого можете оскорблять меня, сколько вам вздумается.

Эл сжал зубы, но промолчал.

— Итак, мистер Лиммертайл, мы почти добрались до наших дней, однако, я хочу рассказать вам поподробнее про Темного Лорда.

От бывшего командира у Эла остался шрам на спине, служащий отличным напоминанием о непредсказуемом, вспыльчивом, порою даже истеричном Волдеморте. Но выбора у Эла не было, пришлось слушать басенки алхимика.

Со слов Фламеля Волдеморт воскрешенный, которого знал Эл, сильно отличался от своего предшественника.

Томас Марволо Реддл, Гонт по матушке, с детства мечтал о бессмертии и власти. Он не хотел умирать, не хотел покидать этот мир, не хотел, чтобы его труп сожгли или закопали в землю. Он хотел жить и править. И для достижения своей цели он имел все необходимое, кроме последователей.

Реддл был полукровкой, а потому на змеином факультете поначалу не пользовался популярностью. Но учтивость, вежливость, харизма и ярое стремление узнать как можно больше о магическом мире помогли ему повысить репутацию среди сокурсников.

Когда же этот полукровка начал думать, он быстро понял, чем можно привлечь на свою сторону целую армию чистокровных волшебников. Надо было дать им стимул, цель, и Реддл дал.

То, что Том ненавидел маглов — правда. Детский приют оставил на его сердце глубокую гнойную рану, которая так и не затянулась спустя годы, однако к маглорожденным волшебникам он был нейтрален. Том вообще уважал все магическое и не желал растраты волшебной крови. Но никаким другим способом он бы не привлек на свою сторону такое количество аристократов, кроме как поднять знамена чистокровности...

На столике появился чайник. Фламель налил горячий напиток в две чашки, затем достал из кармана белоснежной мантии с золотым узором флакончик с ультрамариновой жидкостью и добавил капельку себе в чай, который тут же из темно-коричневого стал переливаться всеми цветами радуги.

— Вам не предлагаю, с непривычки организм может отреагировать не самым приятным образом, — пояснил Фламель свою скупость. Эл лишь пожал плечами и задал отвлеченный вопрос:

— Мне показалось, или у вас какая-то маниакальная любовь к золоту?

Алхимик вновь заливисто рассмеялся. Он вообще слишком часто хохотал, и это начинало раздражать.

— Причина обилия золота в моем окружении довольно проста. Золото — побочный продукт в реакции с применением философского камня. Но продать его я не могу, поэтому и использую в отделке, — Фламель глотнул горячего напитка и блаженно закрыл глаза, откинувшись на спинку дивана. — Итак, вернемся к Томасу. До падения он был выдающейся личностью. Острый, как бритва, ум, великолепное чувство юмора, блестящее образование, обезоруживающая харизма — прямо кандидат в министры Магии.

Касательно его эмоционального диапазона, он вовсе не ограничивался одной лишь ненавистью и яростью, как это любят указывать нынешние историки. Томас умел радоваться, грустить или с ностальгией вспоминать школьные годы. Но кое в чем Дамблдор все же был прав, описывая характер Темного Лорда — это неспособность любить.

Изначально Томас Реддл принял осознанное решение не сближаться и не привязываться к людям. В молодости он познал любовь. Девушка, к которой он испытывал чувства, погибла во время бомбардировки, и с тех пор Том решил, что боль потери слишком ужасна.

А вот уже после разделения души он лишился самой способности любить. Причем речь не о гормонах человеческого организма — похоть и страсть никуда не делись. Для мужчины свойственно желать женщину, и Волдеморт вовсе не был исключением. Хоть душа его была разделена на части, однако, эти части никуда не делись. Главное, что они существовали, а душе, знаете ли, плевать на расстояния — это не материальный объект.

Том потерял любовь эмоциональную, означающую приоритет интересов другого человека над собственными. Чувство, ведущее к бескорыстному самопожертвованию, которое можно сравнить с безусловной любовью родителей к ребёнку. Силу, благодаря которой свершаются воистину великие поступки. Но Темному Лорду это было ни к чему — он и без любви творил дела, как сказал однажды Олливандер "ужасные, но великие". Томас прежде всего стремился к бессмертию, а на этом пути нет места человечности и заурядности. На шаги, от которых у обывателей волосы вставали дыбом, Том шел во имя цели.

К тому же не стоит забывать и про политику. Томас желал власти, признания и почитания, но на политическом Олимпе и без него было тесно. Жаркими речами, лозунгами и убеждением Том вербовал горячую молодежь. но истинные силы, те, что действительно правят страной, оставались для него недосягаемы. Я говорю об истинных лордах Кругов, высшей знати. Прагматичные, жесткие и мыслящие совсем иными категориями, нежели их отпрыски, эти люди не пускали Волдеморта даже на порог своих мэноров. Но даже к ним Том со временем подобрал ключик, что говорит о том, что он хоть и оставался достаточно благоразумным, но был способен на действия, заставившие высшую знать воспринять его всерьёз.

— Но ведь была и еще одна сила. Вы наверняка о ней знаете.

— Знаю, — несколько недовольно кивнул Фламель.

— Как думаете, с ними Волдеморт тоже договорился?

— Договорился ли он с теми, без чьего ведома в те времена не происходило ничего? Разумеется. Другой вопрос, что мы вряд ли когда-либо узнаем, как. Но то, что Волдеморт второго образца, если так можно выразиться, устроил им несколько лет назад, хорошо описывает характер их договоренностей. Ну и не стоит забывать, что на момент возрождения крестражей у него стало меньше, а значит и частей души. Стараниями Гарри Поттера и Дамблдора, Темный Лорд постепенно лишился их всех, с каждой потерей становясь все безжалостнее и все больше превращаясь в чудовище. А чудовищам, знаете ли, достаточно свойствена злоба и месть. Кстати, мистер Лиммертайл, знаете ли вы, почему Том Реддл называл себя Темным Лордом? — спросил алхимик.

— Всегда хотел быть аристократом? — пожал плечами Эл.

— Ничего подобного, — покачал головой Фламель. — В нем вообще-то текла кровь Гонтов, а этого уже было достаточно для права называться лордом, даже полукровке. На самом деле все гораздо интереснее. Волдеморт разобрался в своей родословной и истории магии намного раньше меня. Темными Лордами издревле называли лишь сильнейших магов Тьмы, а не просто каких-то там нехороших негодяев. Хранителей в мире далеко не единицы, но только могущественнейший из них может именоваться Темным Лордом. Вот смысл, которым наделен этот мрачный титул.

— А как же Гриндевальд? Он же тоже был Темным Лордом, разве нет?

— О, нет. Необычайно одаренным волшебником — да. Хранителем — нет. Темным Лордом его окрестили люди, сам же Гриндевальд прекрасно знал истинный смысл этого титула, а потому никогда себя так не называл, дабы не нарваться на Хранителей.

Пока Элессар переваривал полученную информацию, алхимик что-то шепнул появившемуся домовому эльфу. Тот почтительно кивнул и испарился.

— Что ж, спасибо за рассказ, но я все равно не понимаю, зачем мне нужно все это знать? — скептически погладив подбородок, спросил Эл.

— Мы подобрались к самому интересному, мой юный друг. Я, знаете ли, какое-то время выступал в роли консультанта для Темного Лорда на тему бессмертия. Я рассказывал ему минусы, которые таит в себе вечность, но его это только подстегнуло. На тот момент крестражи уже были созданы, но Лорд хотел большего. Интересно, что он не просил эликсир, наверное не желал зависеть от какого-то напитка, который пришлось бы пить каждый день. Взамен на мои консультации я получил уникальную возможность изучать его магию. И мой интерес к вам заключается в том, что показатели вашей магии очень схожи с характеристиками энергии Волдеморта.

На этот раз прыснул Элессар, поняв, как ему показалось, куда ведет алхимик.

— И сейчас вы скажете, что я его наследник? — с нескрываемой иронией спросил Эл.

Фламель удивленно вскинул брови и покачал головой.

— Что вы, нет конечно! Да вы что?! Аха-ха-ха, ну вы и выдали! Да как вам в голову вообще такое взбрело? — в свою очередь развеселился алхимик, с задорными искрами в глазах смотря на Элессара. Тот смутился и пробурчал что-то невразумительное.

Алхимик еще недолго поулыбался, но потом стал серьезен.

— Нет, вы, разумеется, не сын Томаса Марволо Реддла. Изучив инцидент с вампиризмом, плюс немного понаблюдав за вами, я пришел к выводу, что вы — потенциальный Хранитель Тьмы. Но с Томасом у вас определенно есть связь, ваши энергетические характеристики невероятно похожи. Возможно, дело во втором ядре, а может причина в чем-то еще. Пока не выясним, не узнаем. Но, что странно, обычно способности Хранителей проявляются с детства, а у вас, как я понимаю, неожиданный талант к беспалочковой темной магии открылся совсем недавно? Вот то-то и оно. И буду ли я прав, если скажу, что и ранее случались не совсем поддающиеся простейшему объяснению инциденты?

— Да по-разному было. Я столько литературы перечитал, что, честно говоря, списывал на подсознание. Ну знаете, в момент смертельной опасности, мозг и тело человека действуют под адреналином на автомате... В общем, так бывает.

— Нет. Так не бывает. Мистер Лиммертайл, вы, возможно, Хранитель, но с аномалиями второго ядра. И я бы хотел решить эту загадку, если вы позволите.

— Будете заставлять меня выполнять всякие упражнения за лакомство? — усмехнулся Эл, представив, как он по команде прыгает через обруч.

— А вам не по нраву?

— Да в целом почему бы и нет, — пожал плечами Эл. — Я люблю докторскую колбасу. В Магической Британии с ней туго, но я думаю, ваших связей должно хватить.

Алхимик неожиданно нахмурился, а смеющиеся морщинки в уголках глаз сменились суровым холодным взглядом.

— Я боюсь, вы не до конца понимаете ситуацию. Ваш магический потенциал и способности в магии на голову превосходят большую часть заурядных волшебников. Если же вы действительно окажетесь Хранителем, то я даже боюсь представить, какую мощь вы обретете. Возможно, даже выйдете на уровень Волдеморта, Поттера, может даже Дамблдора. И я не знаю, в курсе ли вы, но ваши родители вам явно не родители.

А вот эти слова, брошенные Фламелем между делом, обрушились на голову Элессара свинцовым молотом. Он ошарашено моргнул, неверяще уставившись на собеседника.

— Это с чего ж вдруг такой вывод-то блять?!

— А вы не согласны?

— С чем? Что мои родители — не мои? Разумеется, блять, я не согласен!

— Но почему? — невозмутимо уточнил алхимик.

— А с какого хера я должен быть согласен?

— А вы подумайте.

— Так, стоп! — рявкнул Эл. — У нас тут не приём у психотерапевта! Я сказал, что мои мама и папа — мои родители, значит мои!

Эл машинально достал сигарету и закурил, даже не спросив у Фламеля разрешения. Его вывели из себя вопросы алхимика, потому что где-то на подкорке сознания свербила мысль, что семисотлетний старик не станет говорить что-то просто так.

В воспоминаниях как назло всплыли события, которым Эл раньше не придавал значения и списывал на детское воображение. Отец несколько раз зажигал камин без спичек, а потом мама что-то гневно ему выговаривала шепотом. Один раз Эл видел (и он готов был поклясться!), как мама просто махнула рукой, и тарелки и столовые приборы сами выскочили из посудного шкафа и прилетели на стол.

И совы с письмами, которых Эл изредка видел, когда засыпал слишком поздно, зачитавшись под одеялом в своей комнате — оказывается, вовсе не галлюцинации!

А ведь мама и папа на удивление спокойно приняли факт наличия магического мира, как само собой разумеющееся!

Эл с еще большим ошеломлением поймал себя на мысли, что будто бы верит Фламелю. Косвенные признаки правоты алхимика присутствовали всегда, но только сейчас Эл, с его подачи, сложил их в единую картину.

Черт! Черт! Черт! Чертов алхимик!

Фламель, почувствовав эмоциональное состояние гостя, протянул ему бокал с эликсиром. Эл махнул залпом и прикурил.

— Но у вас уже есть одна сигарета, зачем вам вторая? — удивленно спросил Фламель. Эл посмотрел на него стеклянными глазами, перевел взгляд на одну тлеющую сигарету, затем на вторую. Погасил обе об пол и закурил третью.

И тут Эла в который раз осенило. Если бы его родители были маглами, то к ним бы прислали сотрудника из Министерства или Хогвартса, который должен был бы приоткрыть для них завесу тайны. Но ведь не было посыльных! Только письмо. Как у обычных магических семей.

Значит, мама и папа вовсе не маглы... Стоп. Ну и что?

— Подождите минутку, уважаемый. Окей, мои родители — маги, ушедшие из нашего мира. Но с чего вы взяли, что они не мои родители? Одно не проистекает из другого.

В зале вновь возник домовик. Эльф положил на диван аккуратно сложенную лиловую с золотым мантию и тихо исчез.

Фламель наклонился вперед, положил локти на колени и, потирая ладони, пристально посмотрел на Элессара.

— Мистер Лиммертайл, я уверен, что вместе мы точно сможем разобраться с вашим вторым ядром и родословной. Однозначного ответа на ваш вопрос у меня в данный момент нет, лишь разрозненные свидетельства, которые мы вместе соберем воедино. Но давайте пока отложим эти темы до вашего ответа на вопрос — облачитесь ли вы в лиловое с золотом?

Эл тряхнул головой, посмотрел на лежащую рядом мантию и спросил:

— Резко вы положения меняете... Каковы будут мои обязанности?

— У меня достаточно людей, которые выполняют поручения, поэтому обязанностей у вас не будет, лишь привелегии. Единственное правило — не вмешиваться в жизнь тюрьмы. Вообще.

— В чем тогда ваш интерес?

— Я, как бы правильнее выразиться... в общем, я собираю клуб выдающихся волшебников. Вместе мы исследуем магию, изучаем её законы и механики. Ну и, разумеется, между членами клуба действует взаимовыручка. Я считаю, что вы будете полезны, особенно учитывая вашу любовь к книгам.

— Это ведь явно не все.

— Ну, ещё за вас попросили достаточно влиятельные силы, игнорировать которые не в моих интересах.

— Так может с этого и стоило начать?

— Мой юный друг, это не существенно. То, что за вами кто-то стоит — это хорошо для вас, безусловно, но, поверьте, если бы мне не было интересно, нашего разговора бы не состоялось. Просто мои желания совпали с желаниями ваших протекторов.

— То есть, это все? Просто будем заниматься наукой и моим вторым ядром?

— Это все, — кивнул Фламель. — По сути, я буду просто наблюдать.

— О каких привилегиях вы говорили?

— Абсолютная неприкосновенность со стороны заключенных. Свобода передвижения по всему Азкабану, даже в парк Дарми можете заглянуть. Моя личная столовая, в которой работают профессиональные повара. Проживание непосредственно в особняке, где у вас будет своя комната. Ну и, конечно же, доступ к моей библиотеке.

— Я согласен, — не стал ломаться Эл, который знал ответ на поступившее предложение еще когда встретился с Немым. Да хоть потребуй алхимик круглосуточную уборку в доме — Эл бы согласился. Он человек негордый, ради целей можно и потерпеть.

В воздухе вновь проявился эльф, уставившись огромными глазами на нового жителя особняка.

— Арни проводит вас в вашу комнату, и — добро пожаловать, мистер Лиммертайл. Завтра познакомитесь с остальными моими ребятами. А сейчас вам не мешало бы поспать.

— А вам?

— О, мне сон не нужен. Одно из свойств эликсира Жизни. Появляется масса времени для работы и исследований. Спокойной ночи!

Они пожали руки, и Эл направился вслед за домовиком.