Семь шаров для безумной рулетки (джен)

Если научишься говорить своим искушениям «нет»,

они не смогут причинить тебе никакого вреда.

Пауло Коэльо

«Вот чего они повадились сюда каждый день приползать? Мёдом им тут намазано,что ли?!»

За окном вечерело. Мягкий свет комнатной лампы освещал комнату, падая на открытые учебники и тетради. Илья старательно пытался сосредоточиться на выполнении домашки, не обращая внимания на творившийся вокруг потусторонний бедлам. Выходило не очень хорошо и это бесило.

Гермес, приняв вид рослого молодого велосипедиста, гонял по всей комнате целую ораву змей. Кожанка-безрукавка, защитный шлем, шипованная бита и цепи в руках, превращали его в какого-то неприятного хулигана. Цепями он безустанно размахивал, отбрасывая то одну рептилию в сторону, то другую. Получалось что-то непонятное — не то битва, и не то вялотекущая очистка помещения.

Змеи недовольно шипели, извивались, сворачивались в cпутанный клубок, снова расползались, пытались нападать в ответ, но никуда не уходили. В последнее время они взяли моду появляться как по расписанию. В разных количествах и разных размеров — от совсем крохотных, в виде цветных ниточек, до весьма упитанных, размером с Маркиза. Не дай бог, когда-нибудь появится кто-то побольше. Типа той змеюки, что насекомые в школе замочили.

И что тогда делать?

«Снимать штаны и бегать. Лучше не думай об этом. Хотя бы сейчас.»

«Не, ну чего им надо-то? Чего привязались?»

«Фиг их знает. Может и в самом деле здесь что-то их привлекает.» — предположил Гермес, отвечая на очередной выпад.

Невозможно же сосредоточиться! А математичка сожрёт, если все эти примеры не решить. Проще сразу в змеиное кубло броситься!

«Ну сколько ты их уже замочил за все эти дни? Давно уже можно понять, что тут место опасное! А они лезут и лезут!»

«Может мстят? Или просто в приличном месте помирать лезут?»

«Бред! А-а-а, ногу отсидел!»

Мелкая змейка резко дёрнулась прочь, как только Илья попытался вытянуться и размять затёкшую ногу. Укусила, что ли? Вроде нет.

«Не, ну сколько можно?! Я что, должен в одиночку их постоянно гасить?» — возмутился Гермес. — «Это вообще не моя функция!»

«Ничего не поделаешь. Я же не умею с ними бороться как ты.»

«Учиться надо! И вообще, давно бы уже залез в человека, да вытащил помощника. Устал я один с этой оравой справляться!»

«Сказал же — не хочу в людей залезать! Железно! Понял!» — ответил Илья, закончив массировать ногу и вгрызаясь в бутерброд с колбасой и сыром, заботливо приготовленный мамой Софой.

«Тоже мне, Нехочуха нашёлся!»

Две маленьких зелёных змейки, потешно выпрямив хвосты, вытянулись в струнку, словно принюхиваясь к бутерброду. Одна даже попыталась его откусить. Разумеется без толку.

Вот дура-то!

Машинально Илья повёл рукой... и смахнул их на пол.

— Это мой бутерброд и я его… кушаю!

А ощущения такие, словно он всегда так и делал. Привыкает, что ли? Как к каким-нибудь мухам или тараканам. Только озноб небольшой, словно сквозняком подуло.

«Смотри потусторонних микробов не нахватайся!» — пошутил Гермес, разгоняя очередную кучку новоприбывших.

«А что и такие есть?»

«Да шучу я! Значит не хочешь в людях помощников искать?»

«Не хочу!»

«Знаешь, я тут подумал. Если в том мультфильме слово «хочу» было под запретом, то за слово «надо» вообще убили бы. На месте. Без суда и следствия. Хорошо, что мультфильм детский.»

«Это ты к чему?»

«Надо, Нехочуха! Надо!»

«Сказал нет, значит нет!»

«Ну и сдохнем мы тут в расцвете лет. Ты этого добиваешься?»

«Нет. Но так я тоже не могу!»

«Вот упрямый, как баран.»

«От барана слышу!»

«Мы с тобой прямо как братья по разуму, получается, да?» — рассмеялся Гермес.

Неплохая шутка. Илья даже хихикнул в кулак.

Открылась дверь и в комнату заглянула мама Софа:

— Папа пришёл! Скоро будем ужинать!

— Хорошо, мам!

Наверняка ведь не просто предупредить заглянула. Проверить, делает он уроки или нет. Опекает, как маленького!

«По-моему, все нормальные родители так делают!»

Очередная змейка вползла через стекло в комнату, вывалившись сквозь штору на пол. На этот раз чёрная, как уголь. Отчего-то все потусторонние рептилии оказывались практически монохромными. Комбинации цветов встречались редко. Но в целом среди них наблюдалось огромное многообразие всевозможных оттенков. Пускай и бледных.

«Слушай, вот никак понять не могу. Вроде они и по земле ползают, и в то же время словно по воздуху плывут, чтобы до окна добраться. Это вообще как? Нормально? Как они это делают? Чего сразу сквозь стены не лезут?»

«Ну и вопросики у тебя! Ладно, попробую растолковать как получится. Тут дело в чём-то, похожем на плотность. И потому для них наш воздух — все равно, что вода. Вот и плавают в нём, как могут. Кто потяжелее — по дну ползёт. Кто полегче — по воздуху перемещается. Понял?»

«Логично. А с окном что?»

«Ну вот представь, ты видишь стену воды. Ну, типа водопад. Теоретически, ты можешь его напрямую пересечь, правда?»

«Ну да.»

«А если в этой водной толще будет свободное окно или проход. Всё равно попрёшь напрямую?»

«А-а-а. Тогда понятно!»

На обеденном столе было богато. По центру стояла большая кастрюля с дымящимся супом и половником, а мама Софа раскладывала столовые приборы и тарелки перед присутствующими. Аппетитный запах расползался по всей кухне, заставляя проглатывать слюнки. Глубокие тарелки со сказочными узорами блестели пока ещё чистым дном. Вазочка с хлебом манила своим содержимым, а где-то там, не слишком далеко ощущался запах кастрюльки со вторым блюдом. Ну и чайный сервис уже был наготове, в качестве завершающего этапа семейного ужина. По семейной легенде этот набор достался маме в наследство ещё от прабабушки. А к чаю полагалась выпечка, обольстительный запах которой тоже кружил где-то неподалёку.

Илья ёрзал на стуле в предвкушении трапезы, а папа Валериан просто сидел, наблюдая за супругой. Иногда он порывался помочь, но вежливая угроза, в виде половника в руках жены, на какое-то время остужала его пыл.

Гермес рассекал на невидимом велосипеде по кухне, продолжая охаживать цепями змей, косяками потянувшимися за ними из комнаты. Ситуация выглядела абсурдной, если бы кто-то мог видеть её со стороны: тёплая, домашняя обстановка, кухонная лампа освещает накрытый обеденный стол, семья мирно садится ужинать, а вокруг, по стенам и потолку, гоняет сумасшедший велосипедист, разметая битой клубки змей в разные стороны. В какой-то момент он умудрился заскочить на стол прямо на велосипеде, сбивая особо наглую рептилию с притолоки.

«Эй, брат по разуму! Ты чего сюда на велике забрался?!» — возмутился Илья. — «Мы тут ужинаем, вообще-то! Хочешь тут потусторонних бацилл насыпать?»

«Не кипишуй! Мясо к супу лишним не бывает!»

«Всё равно слезай!»

«Ой, да пожалуйста!»

— Ты знаешь Софочка, — начал свою речь Валериан Степанович. — А ведь ко мне снова подходили с этим дурацким вопросом. Ну, ты помнишь.

— По поводу дома? Они же сами срок дали для ответа. А он не вышел ещё. Не понимаю, чего время гнать?

— Иногда и я не понимаю людей, — вздохнул папа.

— Похоже, что тут не так всё просто, — согласилась мама Софа, разливая суп по тарелкам.

В процессе поедания первого, София Павловна грустно поведала, что у многих соседей по улице тоже не всё благополучно. Кому-то потравили живность. Кому-то измазали ворота. А полиция не смогла ничего сделать. Говорили, что вообще не стали принимать заявления.

— Знаешь, у нас в институте тоже ходят какие-то слухи, как ни странно, — поддержал разговор папа Валериан. — Вроде как одному богатенькому Буратине из нашего города пришла в голову идея скупить удобный участок вдоль трассы. А что, место хорошее, можно понастроить магазинов, заправок и тому подобной инфраструктуры. Имён, разумеется, никто не называл, но путём логических размышлений прийти к некоторым выводам вполне возможно.

Гермес, гоняющий в это время змей по кухне, оказался за спиной Валериана Степановича. Задумчиво уставившись на затылок мужчины, он ни с того ни с сего обрушил на него биту.

Папа Валериан закашлялся. Мама Софа подскочила, чтобы помочь ему.

— Нет, нет. Все в порядке, — остановил он её. — Просто кусок не в то горло попал.

— Точно?

— Точно, точно!

Илья от подобной выходки со стороны наглого велосипедиста просто замер с куском хлеба во рту.

«Э, охламон! Ты чего, совсем оборзел, что ли?! Зачем моего папу стукнул?!»

«Всё в порядке! Я не его стукнул. А вот это!» — Гермес поднял руку с какой-то многоножкой, явно впавшей в нокаут после удара. — «На спине сидела!»

— Знаешь, Софочка, шея что-то в последнее время беспокоит. Боюсь, как бы не остеохондроз. Помассируешь мне вечером плечики, а?

— Как скажешь, Валерьянчик. Могу ещё и той злой мазью намазать. Помнишь?

— Помню, помню!

— У самой что-то голова в последнее время болит. Может и ты полечишь... вечером?

— А как же. Для того люди вместе и сходятся, чтобы не в одиночку, а вдвоём лечиться.

Почуяв что-то особенное в руках у противника, змеи разом зашевелились, зашипели, забеспокоились. Часть из них даже вытянулась в вертикальную струну, чтобы лучше видеть. Зрелище получилось комичное.

Гермес метнул трофей в угол, где тут же началась свалка и откуда понеслись отвратительные звуки чужой разрываемой и поедаемой плоти. Илью чуть не стошнило.

— Илюшенька, а ты чего давишься? — от мамы Софы трудно было что-то скрыть. — Тоже супчик не в то горло пошёл?

Мальчик согласно закивал. Но Гермесу мысленно показал кулак.

«Ты так их ещё больше сюда приманишь, если всякой дрянью прикармливать будешь!»

«У тебя есть другие варианты, как разбираться с лишней живностью? Кормить их другой элитной дрянью?»

«Нет,» — ответил Илья, подумав.

«Ну вот и не лезь в дела профессионалов.»

— Я так понимаю, — вздохнула мама Софа, возвращаясь на своё место, — Что по ни по уму, ни по чести, некоторые поступать не хотят. Ну договорились бы по человечески с жителями, расселили бы их по нормальным домам с адекватной компенсацией. Нет, проще от них избавиться, как от балласта. Живут, как в святых девяностых до сих пор, ей-богу! Маугли. Дети подземелий какие-то.

— Видимо наши злоключения ещё только начинаются, — сделал выводы папа Валериан.

— Видимо да. Да вы кушайте, кушайте!

Ага, кушайте. Весь аппетит пропал. Пришлось суп доедать уже через силу и переходить ко второму. На этот раз основным блюдом было картофельное пюре с печёночной подливкой. М-м-м, объеденье!

— Что там слышно по поводу мировой болячки? — поинтересовалась мама Софа.

— Границы закрываются. Каждый рвёт одеяло на себя. Ходят слухи, что с болячкой этой не всё в порядке. Некоторые прямо говорят о её искусственном происхождении. Другие говорят, что это невозможно и летучая мышь сама была виновата.

— Борьба идей и мнений?

— Разумеется. Хотя тут принцип простой: если потенциальный виновник всё отрицает, это не означает ни правды, ни лжи. Ему выгодно так поступать и когда он прав, и когда он не прав. Поверить можно только в одном случае, но это слишком маловероятно.

— А в каком случае, пап? — поинтересовался Илья.

— Ну, например, если виноватый сам признается в том, что он это совершил, даже если это ему совершенно невыгодно, — пояснил папа, отправляя ложку пюре в рот. — Но и тут есть свои нюансы.

— А-а-а, ну да…

— Ладно, давайте сменим тему. Что там у тебя на работе, Валериан? На карантин не отправляют ещё?

— Пока нет, но могут… Проектов много незавершённых. Ходят слухи про удалёнку.

Илья аккуратно доедал свою порцию. Слушать про непонятные проекты и головотяпство местных программистов было не очень интересно. К тому же Гермес опять принялся заводить велосипедные виражи по комнате, разбрасывая змей по сторонам. Те обижено шипели и пытались отомстить обидчику.

«Может хватит уже в змеебол играться? Они вроде смирно сидели после твоего угощения.»

«Ничего, некоторое количество тумаков им только на пользу. Пусть знают, кто тут главный. А то развелись тут. Кстати, не возражаешь, если я и твоё тело проверю?»

Не дожидаясь согласия, Гермес ткнул битой мальчику в грудь. Мелкая чёрно-зелёная тварь агрессивно цапнула деревяшку и вылезла наружу вместе с ней.

Да это же один из школьных богомолов!

Оказавшись на свободе, насекомое резво соскочило и тут же принялось удирать прочь по столу. Но не успело добежать даже до двери. Часть змей, незанятых делёжкой предыдущей жертвы, кинулась вслед.

«И заметь — они тоже обедают в столовой, как и положено приличным людям!» — прокомментировал Гермес бесславную гибель насекомого. — «Хоть какая-то польза для дезинсекции.»

«Они чего, получается — паразиты?» — изумился мальчик. — «А с виду вроде тихие.»

«Выходит что так. Но ими явно кто-то руководит.»

«Вот гады-то! Наверняка эти богомолы в каждом ученике сидят!»

«Строго говоря, их не вполне правильно называть богомолами,» — академическим голосом ответил Гермес. — «Но за неимением других названий, пусть будет так. То же самое касается и змей. Мутабельность в том мире шибко большая!»

«Это ещё что такое?»

«У отца спроси — он лучше объяснит»

— Пап! А что такое мутабельность?

— Это когда организм или сообщество вынуждено очень быстро приспосабливаться к изменениям окружающей среды. Иначе не выжить.

— А-а, понятно!

— А тебе зачем?

— Да, просто интересно стало.

Вроде теперь прояснилось, что это за зверь такой. Изменения, значит.

— Любопытный ребёнок какой растёт. Тоже, небось, учёным станет, — с довольным видом произнёс папа.

«И эта особенность касается любых потусторонних существ — как твоих богомолов, так и змей.»

«И вовсе они не мои!»

«И Ахеза тоже,» — продолжил Гермес. — «И даже Мурки.»

«А, понял, понял. Это типа сюжетов из комиксов или мультфильмов. Напились мутагена и смутировали в чёрт-те что. Действительно, откуда у пауков могут взяться жвалы, клыки, жало? У Ахеза — копна то ли волос, то ли нитей? А у некоторых змей — целый частокол зубов?»

«Ну ты даёшь! Тебе бы книжки писать, теоретик!»

«Понять бы ещё, какого такого мутагена они все нажрались, когда и зачем?»

Гермес только хихикнул, отбрасывая очередную жертву от стола, но разубеждать не стал.

— Станет, станет, — с сарказмом поддержала тему мама Софа, убирая пустые тарелки. — И учёным. И писателем. Если уроки доделает. И в чёрного мага не превратится!

Илья чуть было не поперхнулся горячим чаем.

— Э! В какого это ещё чёрного мага, мам? Что за дичь?!

— Ну, тебе лучше знать, какого. Судя по разговорам в родительском чате — самым записным. С кровавыми жертвами, проклятьями и ритуалами в полночь.

— Ну мам! Ты чего тоже веришь всей этой ерунде? Они же там наполовину все чокнутые. Сами же придумают и сами верят во что попало.

— Да шучу, шучу. Пришлось некоторых отчитывать в чате за распространение слухов и наушничество. Уж поверь, в этом было мало приятного. Но я надеюсь, у тебя в школе всё нормально? Не обижают? Дети бывают жестоки.

— Да вроде нет.

— Ну и слава богу!

— Будут приставать с неприличными предложениями — ну там, сглазить кого, приворот сделать, вызвать демона на дом, чтобы домашку решил — просто посылай всех в баню! — предложил папа. — О, а это идея! Слушай, а может давай в выходные баньку затопим?

— А давай! Илья, ты, надеюсь, не против баньки?

Мальчик согласно закивал головой. Баньку он любил.

— Я ещё, наверное, Наталью с Машкой приглашу. Будет с кем посплетничать. Ой, я же не рассказала ещё!

Мама Софа уселась поудобнее, налила чай и начала рассказ:

— Представляете, к Саре Моисеевне прямо в больницу заявился некий неприятный тип. И с ходу завёл разговор по поводу продажи дома и участка. Почти как с тобой, Валериан. Но ты же знаешь Сару Моисеевну!

Папа согласно закивал. Даже Гермес, на время прекратил гонять на велосипеде и дубасить змей, прислушавшись к рассказу.

— Разумеется, будучи женщиной волевой и прямолинейной, она тут же поставила просителя на место, высказав всё, что по этому поводу думает. Даже рта больше раскрыть не позволила. И в приказном тоне велела, чтобы никто и никогда с такими предложениями не смел приближаться ни к ней, ни к её семье даже на пушечный выстрел, ибо дом и участок после её смерти будут принадлежат только законным наследникам. О чём она самолично и надёжно позаботилась. Представляете! Несмотря на плохое самочувствие, умудрилась чуть ли не спустить невоспитанного посетителя с лестницы, строго-настрого наказав персоналу больницы никогда больше не впускать этого наглого поца даже на порог. Пусть он хоть трижды помирает под стенами. «Помощи не заслужил!» — так прямо во всеуслышание и заявила.

Рассказывала мама Софа интересно, с огоньком, словно сама там была. Илья прямо так и представил перед глазами всю картину случившегося, как было. Исполнение вполне в духе Сары Моисеевны.

— Она всегда твёрдо стояла на принципах защиты интересов семьи. Наверное, её по праву можно назвать настоящей еврейской бабушкой, — прокомментировал Валериан Степанович. — Хотя по правде, она почти для всей улицы была строгой, но справедливой бабушкой. Вне зависимости от национальности или вероисповедания.

— Да, да. Я помню. Ведь если подумать, то без неё и мы бы с тобой не сошлись.

Папа только руками развёл, соглашаясь. Возразить ему было нечем.

«Эх-х. Правильная бабушка! Вот она бы, ради правильного дела не побоялась бы во внутренний мир другого человека залезть.»

«Ты опять начинаешь?!» — Илья отложил выпечку. — «Сколько можно меня уговаривать?!»

Гермес пнул очередную наглую рептилию, потянувшуюся к столу.

«Проблему надо решать. А для этого нужно найти хотя бы в кого заглянуть!»

«Можно подумать ты уже всё за меня решил и нашёл,» — ехидно поинтересовался мальчик.

— Тут, понимаешь ли, нарисовалась потом другая проблемка, — продолжила мама Софа, сделав паузу. — Сара Соломоновна потом сообразила, что в сердцах выдала этому шлемазлу лишнюю информацию и обеспокоилась судьбой Машки. Вдруг украдут, или ещё что-нибудь похуже? Наталья тоже вся теперь на нервах. Мало ей того, что в новой школе с дочкой постоянно что-то случается: то портфель порвётся, то платье испачкается. Вся уже издёргалась и ребёнка измучила.

— Ну, вообще для Марии это не вполне типично, — задумался папа Валериан. — Когда в музыкальную школу ходила, была очень аккуратной. Жаль, что ей пришлось оттуда уйти.

«Ну не совсем нашёл,» — продолжил Гермес свою мысль. — «Вот, например, твой папа Валериан. Чем он плох, чтобы заглянуть внутрь? Свой, родной. Уверен, он не обидится. А если и обидится, то простит!»

— Да, жаль, конечно, — согласилась мама Софа. — Илья, ты не замечал, может её обижают в школе?

— Делать мне больше нечего, как за Машкой в школе следить, — буркнул мальчик.

— Ты говори, да не заговаривайся! — строго посмотрела София Павловна. — Знаешь что-нибудь?

— Да ничего я не знаю!

«Ну так что? Согласен на папу Валериана?»

«Ты что, совсем что ли? Именно, что это мой папа! С родными так не поступают.»

— Ладно. Но одну новую обязанность на тебя всё-таки придётся возложить.

— Э-э-э! Какую ещё обязанность! А если я не хочу?!

— Ты посмотри, какой Нехочуха растёт! — расставила мама руки в бока, — Есть такое слово: «н-надо»!

«Ну тогда — мама Софа.» — продолжил Гермес гнуть свою линию. — «Наилучший же кандидат! И заботливая, и накормит. И напоит.»

«И по шее даст!» — согласился Илья, — «Ты что же и в самом деле ничего не понимаешь? Нельзя так с людьми поступать!»

«Но ведь это же рационально! Особенно если речь и жизни и смерти идёт. Что в этом такого?»

— Короче, с сегодняшнего дня Марию по утрам в школу сопровождаешь ты!

Ничего себе заявленьице! Его никто и не спросил даже. Настроение как-то резко упало.

— Ну ма-а-м!

— Всё уже договорено с Натальей Герасимовной!

— И что же мне её ещё из школы забирать? Да меня же засмеют!

— Из школы будешь забирать по мере возможности — если сама Наталья не сможет.

Вот и поужинали, блин.

«Ну так, что насчёт мамы Софы?»

«Отвали, а?! Не до тебя сейчас.»

«Мне что же — снова всё в свои руки брать? Не забывай: мы с тобой одной крови — ты и я.»

— Мам, а если нас обоих похитят, это нормально будет, да? — жалобным голосом произнёс Илья. Может прокатит?

— У двоих больше шансов, чем у одного, — отрезала мама Софа. — Хватит спорить. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Ну что фигня? Почему его мнение никто не берёт в расчёт? Настроение было психануть, но мальчик сдержался. Закончив ужин, он разочарованно поднялся из-за стола.

«Да бери что хочешь. Но влезать в людей я не буду!»

«Замётано! Только потом, чур, без обид!»

Очередная змеюка свалилась с потолка прямо на чашку с выпечкой.