Рыцарь завесы. Часть первая. Заговор хогвартских артефактов (джен)

Спустя еще какое-то время все спустились в подготовленный заранее ритуальный зал и заняли предназначенные им места. Антарес начал читать заранее выученный с Салазаром катрен, который подхватили Вальбурга и Руди в качестве "родителей". Загорелась гексаграмма. Крестные взяли за руки ребенка, подвели его к алтарю. Порезав ладони ритуальным саксом, пожертвовали несколько капель крови ребенка и крестных на алтарь, читая нараспев соответствующие катрены на латыни. Ребенок потерял сознание, его подхватил крестный и уложил на алтарь. Трижды крестные обошли алтарь: крестный отец по часовой стрелке, крестная мать — против, и остановились напротив друг друга так, что алтарь с ребенком оказался между ними. "Родители" присоединились к крестным, все четверо соединили руки над ребенком, выпуская магию и заключая его в сферу переплетенной магии. Крестные дали клятвы хранить и оберегать крестника, в случае необходимости заменить ему родителей. Антарес магически скрепил клятвы и засвидетельствовал перед магией свершение обряда.

Так как крестили двоих детей, крестный забрал спящего ребенка с алтаря и вернулся на положенное ему место. Когда процедура повторилась, обоих детей оставили спать на алтаре. Антарес прочитал завершающий катрен, и все, кроме спящих детей, покинули ритуальный зал.

Вальбурга предложила всем пообедать, за столом началась спокойная неспешная беседа.

— Рудольфус, вот что я не могу никак понять, зачем вы все дружно потащились к Лонгботомам вместо того, чтобы найти детей, как это сделал Антарес? Ты же Лорд, в конце концов! Неужели из вас четверых это ни одному не пришло в голову? Уж Беллу мы точно на совесть обучали.

Руди тяжело вздохнул.

— Если бы я был Лордом, то так бы и поступил, еще пока Беллой занимались колдомедики.

Вальбурга удивленно посмотрела на него.

— А вы не знали? Мы все соглашались на вассалитет Темному Лорду, но вместо экстренной связи, которой должна была быть метка, он поставил на нас рабское клеймо. Никого из получивших метки не приняла родовая магия. Раб не может стать Лордом. И дети раба тоже являются рабами. Темный Лорд лишил родовой магии всех своих последователей.

Девушки испуганно выдохнули, Вальбурга была в ужасе. Руди продолжал:

— Все регалии, которые носили и носят последователи Темного Лорда в Визенгамоте, это подделки, хорошая мина при плохой игре.

Девушки в ужасе прикрыли рты руками, чтобы не вскрикнуть. Вальбурга схватилась за голову.

— Как же так! Это же получается, половина достояния магической Британии уничтожено. Я не понимаю, зачем, ради чего?

— Самое ужасное в этом, Вальбурга, что даже если найдется тот, кто сможет снять метки, мы освободимся от личного рабства, но вряд ли мы сможем вернуть родовую магию. Конечно, тогда появится надежда, что Хранители примут когда-нибудь наследников, но неизвестно, сколько поколений будет расплачиваться за наши ошибки.

В столовой повисла тишина.

— Это катастрофа, — прошептала Вальбурга, снова взявшись за голову. — Баланс магии держался на родовой магии и Хранителях. Так магия вовсе может нас всех покинуть, — тихо прошептала она, сгребая Антареса в объятия. — Какое счастье, что у рода Блэк есть ты.

Когда все более-менее переварили услышанное, Руди попросил сделать из воспоминаний колдографии.

— Белле становится лучше, она берет себя в руки, пытается восстановить ментальные щиты, и колдографии могут ей помочь и дать моральных сил. По крайней мере, после фотографий, принесенных Антаресом, прогресс явный.

— Мы поддержим Беллатрикс ритуалами, — произнесла Вальбурга, явно выражая общее мнение.

Нарцисса и Андромеда тут же вытянули воспоминания с детьми, собрали их во флакон и удалились делать колдографии.

Руди попросил Антареса на пару слов, они отошли в сторону и уселись на диван. Им никто не мешал, Осборн о чем-то тихо разговаривал с Рабастаном, Вальбурга с Салазаром.

— Малыш, у меня было время подумать, и я вспомнил наш последний разговор. Ты сильный маг, у тебя тут Осборн, и не исключено, что у Сириуса схожие проблемы. Хочу посоветовать тебе заранее, на всякий случай, продумать все возможные альтернативы замены снятых обязательств. Так ты не растеряешься в экстренной ситуации и будешь все контролировать.

— Я вообще ничего не знаю об обязательствах и не знаю, где искать. Подскажи хоть, где.

— Ну, мне в первую очередь приходит в голову вассалитет.

Антарес скривился.

— Чем тебя не устраивает вассалитет как форма пожизненных обязательств? Ведь они к отмененным намного ближе. Могут быть как персональными, так и семейными, все-таки отмененные распространялись на всю семью, и магия может у имеющих семью потребовать соответствующих гарантий.

— Нет! Я не хочу быть ничьим господином, мне не нужны покорные марионетки! Мне нужны сильные и самостоятельные друзья.

— Ну, сильные и самостоятельные друзья — это здорово! Только у тебя какое-то неправильное понимание вассалитета. Почему ты считаешь, что вассалы — марионетки?

Антарес скривился снова.

— Противно! Как вспомню вассалов — противно.

— Э-э-э… Извини, чьих ты вспоминаешь вассалов?

— Малфоя, — брови Руди полезли на лоб. — Ну, этих горилл Крэбба и Гойла. Малфой гадостей наговорит — и за их спины, а верные псы кулаками машут. Как собаки по команде "фас". Фу, гадость! Эта моль мне в поезде в Хогвартс заявила: "В нашем мире есть всего несколько крутых семей, и это я! Все остальные — ничтожества. Я за тебя буду решать, с кем тебе общаться. Снизойду до покровительства, гордись и слушайся, олух, а то плохо кончишь, как твои родители". А сам конфеты воровать лезет, под прикрытием кулаков своих горилл. "Фас, мои верные вассалы".

Антарес разошелся и говорил довольно громко, изображая Малфоя, остальные невольно прекратили разговоры и услышали его. Манеру растягивать слова было сложно не узнать. Все, включая Сириуса, уже вовсю хрюкали, давясь смехом. Под картинный узнаваемый жест на последней фразе Руди расхохотался, его смех поддержали другие.

Осборн заметил:

— Хорошо, что Цисси вышла!

— Антарес, это не вассалитет, а детские игры, — пояснил Руди. — Крэббы с Гойлами намного древнее Малфоев, и Темный Лорд ни с кем властью не делился, на обоих метки, не могут они быть вассалами Малфоя. Вполне возможно, что у них родительский приказ охранять младшего Малфоя, все-таки он их от Азкабана отмазал, но не более. Кстати, когда я ехал в Хогвартс в первый раз, Люциус вел себя приблизительно так же, помнишь, Осборн? — тот кивнул. — Но на Слизерине его быстро научили себя вести. Господа, мы приносим извинения и более вас не отвлекаем.

Все культурно вернулись к прерванным разговорам, только Сириус-пес устроился у ног Антареса и положил ему на колени лохматую голову. Руди продолжил снова тихо:

— Понимаешь, вассалитет — это вполне двусторонние обязательства. И отвергают их обычно тогда, когда не хотят на себя брать ответственность. Поэтому ты подумай, почитай о других вариантах. Думаю, Салазар подскажет вариант, при котором у тебя обязательств не будет.

— Расскажи про настоящий вассалитет.

— Как я уже сказал, это взаимные обязательства. Покровительство сюзерена гарантирует магию, защиту не только от врагов, но и от притеснений, и свободу. Основное здесь, конечно, магия. Сюзереном может быть только очень сильный маг, Лорд, признанный магией, с развитыми дарами и персонально признанный Хранителем. Сюзерен магически усиливает вассала, помогает ему развивать дары. Вассалитет пошел от древних королей. Они были гарантами магии, ее носителями, хранителями и взращивателями. Под их защитой были целые континенты с несколькими народами. Короли помогали взращивать зародившийся дар, призывали Хранителей, создавали алтари для новых семей. За особые заслуги могли подарить вассалу новый дар, который укреплялся в семье и передавался следующим поколениям. Вассалы служат сюзерену в соответствии со своими дарами и возможностями. Конечно, вассалы составляют и воинское братство, но не все и не обязательно. Герболог не может быть воином, но может позаботиться о пропитании, лекарствах для тех же воинов и служить своими умениями. Вассал должен исполнять возложенные на него обязанности добросовестно и с надлежащим результатом, иначе магия от него отвернется, и он может лишиться не только усиления, но и того, с чем пришел.

Сюзерен — вождь, за которым идут добровольно. Да, он принимает решения, да, он ведет в бой, да, его решение окончательное во всех мирных вопросах, но это не значит, что вассалы — безмолвные марионетки. Наоборот, служить добросовестно — это как раз прилагать все свои возможности к выполнению задачи, и здесь марионетка, не умеющая думать и реагировать на меняющуюся обстановку, принимать решения, вредна даже в бою. Сюзерен ставит задачу, выполнить ее максимально эффективно — задача вассала и его же ответственность. Вассал обязан оберегать сюзерена, в случае гибели последнего взять на себя заботу о его семье, но и это двустороннее обязательство. Идя в бой за сюзерена, вассал уверен, что тот в случае чего не оставит его семью. Разве рыцарей Круглого стола короля Артура можно назвать марионетками? Личную преданность и нерушимую магическую связь между ними, когда сюзерен являлся для своих воинов магическим отцом, а его воины между собой — магическим братством. Часто дружину составляли настоящие родственники вождя или его друзья.

Кстати, вассалитет может быть расторгнут судом магии и со стороны вассала. В случае, если сюзерен совершит преступление против магии вассалитета: в первую очередь, это попытка обратить своего вассала в рабство; во вторую — умышленные действия, ведущие к потере даров, благословения магии, утери связи с алтарем и Хранителем; в третью — преступления против достоинства: совращение или ущерб магии жены, ребенка, близкого родственника; в четвертую — использование вассальной связи для откачивания магии вассалов, их алтарей. Также преступлением считается, когда сюзерен, имея возможность оказать защиту своему вассалу, который принес ему клятву верности, не оказал ему этой защиты. Defi⁽¹⁾ могло совершаться также в случаях, когда сюзерен присваивает себе его имущество.

Вальбурга посмотрела на часы.

— Думаю, детей уже можно отнести в комнаты. Надо заняться Нимфадорой. Меда, ты не против, если я стану крестной?

— Вальбурга, я буду очень рада. Осборн, станешь нареченным отцом для ритуала?

— Для меня это честь, Андромеда, спасибо!

— А можно мне поменять имя? — наконец влезла Дора. — Мама, не сердись, но Нимфадора — это ужасно!

— Можно, можно! Какое имя тебе нравится? — засмеялась Вальбурга.

— Не знаю.

— Тогда давай что-нибудь близкое, чтобы домашний привычный вариант не изменился. Мама зовет тебя Дора. Дорея, Доротея, Пандора, Айседора…

— Пожалуй, Доротея…

Представление Нимфадоры, теперь уже почти Доротеи, алтарю и крещение прошло спокойно. Пока она спала на алтаре, Вальбурга предложила всем чай, однако Руди не согласился.

— Мы просим прощения, Вальбурга, мы вам всем очень благодарны! Но нам нужно возвращаться. Тони не может до бесконечности прикрывать наше отсутствие.

— Я, кстати, не понимаю, почему в газетах не пишут о побеге Сириуса.

— Потому что охранники уверены, что он в камере. Тони трансфигурировал тело и наложил иллюзию, что тот дышит и периодически шевелится. Не думаю, что это в условиях Азкабана и без палочки очень просто, а все время нашего отсутствия он еще и наши иллюзии держит, любые силы не бесконечны, поэтому мы не будем задерживаться более необходимого. Спасибо вам, всего доброго! Антарес, верни нас, пожалуйста.

* * *

Вернувшись, Антарес сел за стол, перед ним тут же появились сочная отбивная с кусочками вареного картофеля с маслом и зеленью, нарезанные ломтиками свежие овощи и стакан апельсинового сока. Выражение лица из серьезного и взрослого сразу стало детским и счастливым.

— Спасибо, Кричер!

В столовой присутствовали только портрет и Вальбурга. Салазар, будто только ждал этого момента, с сарказмом поинтересовался:

— Дорогой наследник, правильно я понял, что ты не редкий гость в Азкабане и успел обзавестись друзьями среди заключенных?

— Можно и так сказать, уважаемый предок. И давайте, во избежание ссор, закроем эту тему, — с не меньшим ядом в голосе ответил Антарес.

Он задумчиво рассматривал устроившегося рядом Сириуса.

— Пока вменяемый только в виде пса… нужен менталист… вполне возможно, что у Сириуса проблемы того же порядка…

— Антарес, о чем ты? Я не понимаю, — настороженно вмешалась Вальбурга.

— А? Это я так, вспоминаю, кто и что говорил о проблеме Сириуса, — Антарес перевел взгляд на Салазара. — Может, у него тоже ошейник?

— Пожалуй… да, вполне может быть.

Вальбурга непонимающе смотрела на обоих.

— Вы о чем, господа?

Антарес жалостливо посмотрел на Салазара. Но тот лишь усмехнулся:

— Нет уж! Сам объясняй, а то потом опять я у Шеши виноват буду, что ранимого ребенка обидел.

— Ну… тут Салазар проводил один древний ритуал с помогающим нам волшебником. Магия ритуала столкнулась с рабской меткой. И человек застрял в промежуточном состоянии: и ритуал не идет, и в сознание не возвращается, чуть не умер. При попытке снять метку мы рассчитывали на вступление ритуала в силу, однако вместо этого тело стал захватывать рабский ошейник.

Вальбурга в ужасе выпучила глаза и схватилась за сердце.

— Так вот, у портрета Основателя много необычных свойств, и он сохранил способность видеть магию. Салазар утверждает, что метка и ошейник — результат магии разных волшебников.

— О Мерлин! Да как этот несчастный еще с ума не сошел?

— С первым "хозяином" все понятно — это проклятый Гонт, а вот со вторым… Мы предполагаем, что вторым хозяином является Дамблдор, но это не доказано, — вставил Салазар.

Вальбурга закрыла лицо руками, но через несколько секунд справилась с эмоциями.

— И вы предполагаете, что Дамблдор тоже набирал себе рабов… и мой сын…

Ответом послужил кивок.

* * *

Тони спросил у вернувшегося в свою камеру Руди:

— Ну как, все в порядке?

— Да, все в порядке, — он просто не мог сдержать довольной улыбки.

Раби восхищенно вздохнул.

— Да, у Блэков, конечно, наследник впечатляет!

— Не то слово, — засмеялся Рудольфус.

— Какое счастье! Можно спокойно умереть, зная, что род не прервется, — с неким облегчением вздохнул Рабастан.

— Не рано умирать собрался? Жизнь только налаживаться стала.

— Думаешь, у нас есть будущее?

— Кто знает, кто знает. Поживём — увидим. Может, и для нас есть надежда.

— Да какая для нас надежда с метками, не можем же мы так подставить продолжателей рода, — хмуро выдохнул Рабастан. — Лучше нам умереть, чем подставить семью.

— Не хочу давать призрачных надежд, но, насколько я понял, Лорд Блэк с одного человека метку смог снять.

Рабастан задумчиво молчал, обдумывая слова брата. В этот момент раздался негромкий голос Мальсибера.

— Я прошу прощения. Кто-то из вас смог полноценно принять род после принятия метки?

Повисла тишина. Помедлив, Рудольфус ответил:

— Нет.

После него раздалось еще несколько нестройных аналогичных ответов.

— Руди, я не хочу лезть в ваши дела и не пытаюсь развесить уши. Но не услышать, что нашелся человек, способный снять метку, не мог. Если будет возможность спасти мой род, замолви словечко. Я согласен на любые условия и умею быть благодарным, ты же знаешь.

— Присоединяюсь, — раздался голос Эйвери. — Самое ужасное, что с нами могло случиться, это то, что мы погубили свои роды. И если их получится спасти, я тоже готов платить любую цену.

* * *

Антарес вернулся с портретом в Тайную комнату, где уже наматывал круги взбешенный Северус; увидев пришедших, он зло прошипел:

— Поттер, где вас носит? Я уже весь извелся. Вместо того, чтобы сидеть тихо и не отсвечивать, где-то шляетесь, в то время как Дамблдор вас ищет.

— Северус, успокойся пожалуйста, я был у Вальбурги, там все защищено. Тебе передавали привет и приглашение в гости. Там сейчас и Нарцисса, и Андромеда.

— Ты с ума сошел? Теперь Люциус и Тонкс в курсе происходящего! Значит, и Пожиратели, и Орден Феникса! Только этого не хватало!

— Да нет же! Люциус не в курсе, ему стерли память, и вообще Нарцисса разводится. А Тед Тонкс только в курсе, что Андромеда помирилась с семьей, чтобы стабилизировать дар Нимфадоры, он отказался давать обет о сохранении секретов семьи Блэк, поэтому больше ничего не знает.

Северус переваривал несколько секунд сказанное.

— Подожди, а Нарцисса-то почему разводится? И почему вдруг все они собрались под крылом Вальбурги?

— А вы знали, почему Белла сошла с ума?

— Нет, знаю только, что она ненавидела авроров и помешалась на каких-то несуществующих детях.

— Дети вполне себе существуют. Ее беременную пытали авроры, пытаясь что-то выяснить, она потеряла сознание, и, видимо, случились преждевременные роды, а когда домой вернулись братья Лестрейндж, она валялась в луже крови, а дети пропали.

— Час от часу не легче! Так выходит, она не настолько уж сумасшедшая?

— Ну да. Я смог найти ее детей через связь с алтарем, и Нарцисса с Андромедой, объединившись, смогли их забрать. На почве дел, связанных с тайнами рода Блэк, с мужьями конфликт и произошел. В итоге дети Беллы и дочь Андромеды теперь приняты в род Блэк, а Нарцисса и Андромеда переехали к Вальбурге и собираются разводиться и возвращаться в род.

— Понятно, — Северус задумался. — Получается, род Блэк объединяется вокруг наследника, признанного алтарем… Пожалуй, это хорошо. Только как же Нарцисса будет отнимать Драко? Она точно не оставит сына.

— Я не знаю, но, думаю, дамы что-нибудь придумают.

— Вот именно это и пугает. Блэки, они такие… Блэки.

* * *

— Белла, милая, ты умница! Наших детей представили роду Лестрейндж и Блэк. С них сняли магические оковы. Дети признаны обоими родами, они сейчас на Гриммо. Я оформил документы на твоих сестер как на опекунов задним числом.

— А их мужья? От них не будет опасности? Не смогут они отнять у них состояние, а от них самих избавиться?

— С мужьями там проблемы, обе собираются разводиться. Сейчас все переехали на Гриммо под крыло Вальбурги.

— Правда? Вальбурга их всех собрала — потрясающе! А кто новый Лорд Блэк?

— Антарес Блэк. Он еще юн, но очень силен. И настоящий Блэк, с шилом где положено! На Гриммо опять большая дружная, веселая семья.

Белла улыбнулась, расплакавшись.

— Цисси и Меда стали как раньше. Такие же весёлые и безбашенные. Помнишь, как в юности? А наша дочь очень похожа на тебя. Ее крестным отцом стал Осборн Нотт, я ему передал капитал в управление. Для тебя сделали колдографии, возьми, — прошептал Руди, передавая колдографии.

Белла смеялась сквозь слезы, рассматривая колдографии детей с сестрами, с Вальбургой, даже играющего с сыном такого знакомого в анимагической форме Сириуса.

— Наша дочь после представления алтарю стала Аннабель Беллатрикс, а сын — Кастор Рудольфус. Там есть девушка с голубыми волосами, это Дора, дочка Меды, она метаморф, ее тоже крестили, я стал ее крестным. Написал письмо Бернару, попросил в уплату того долга взять Дору в ученичество и защищать как мою крестницу.

Белла рассматривала колдографии, по щекам не переставая текли слезы, но она улыбалась.

— Руди, — Беллатрикс протянула руку сквозь решетку в сторону камеры мужа, их пальцы встретились. — Руди, несмотря ни на что, я счастлива! Спасибо тебе, дорогой, ты самый замечательный на свете муж!

1) Действие, обратное коммендации, то есть расторжение вассальной связи, называлось «defi» — «уничтожение верности».

Вернуться к тексту