Недоверие (джен)

Симона оказалась довольно интересной личностью и понравилась моим друзьям, что, однако, не уберегло меня от насмешек. Драко даже о Поттере забыл на какое-то время, сосредоточившись на попытках меня смутить. Я и смущался. Всё же стал первым в нашей компании, кто вкусил взрослых удовольствий.

Почти до самого Рождества я наслаждался жизнью, выбросив из головы все неприятные мысли, связанные с Блэком и Поттером. И даже Турнир Трёх Волшебников, первый тур которого получился довольно зрелищным, не смог отвлечь моё внимание от Симоны. Но за неделю до начала каникул кое-что случилось…

Грюм назначил мне отработку за стычку с гриффиндорцами. За четыре месяца я полностью успокоился насчёт того, что он может меня узнать, а потому воспринял наказание совершенно спокойно и, придя в назначенное время, молча приступил к чистке инсектариума. Полируя стеклянные стенки, я планировал каникулы, а потому не сразу понял, что за звук слышу.

Оглядевшись, я убедился, что в апартаментах профессора нет никого, кроме нас двоих. Но стук второго сердца никуда не делся! Это было по меньшей мере странно. Пользуясь тем, что Грюм занят проверкой домашних заданий и не обращает на меня внимания, я чуть сместился к двери в его личную комнату: звук точно шёл оттуда. Однако стук сердца — единственное, что нарушало тишину. Как бы человек ни старался быть бесшумным, вампирский слух улавливает малейший шорох — неизвестный же явно был полностью обездвижен.

Я понятия не имел, что думать по этому поводу, а потому не стал никому об этом говорить и просто выбросил из головы странное происшествие.

* * *

Ажиотаж перед Святочным балом не обошёл стороной и меня. В отличие от большинства ровесников у меня была официальная девушка, и можно было не волноваться, что я останусь один. И всё же танцы, галантное поведение и тому подобное, чему чистокровных учат с самого детства, для меня было не только ново, но и необычно. Пришлось снова терпеть насмешки от Малфоя с Ноттом, хорошо хоть после колкостей они мне провели урок хороших манер.

Симона была великолепна в своём светло-голубом платье, которое практически ничего не скрывало, и я не смог долго просто смотреть на неё, — вскоре мы сбежали в пустую карету Шармбатона.

А на следующий день начались каникулы, и школьная суета осталась позади.

Малфой-мэнор, украшенный к Рождеству, пах хвоей и праздником. Даже в святая святых — библиотеке — на столе стоял букет из веток ели. С детства не любил Рождество, но теперь всё изменилось, у меня появилась семья, и семейный праздник начинал мне нравиться. Люциус и Нарцисса настолько естественно вошли в мою жизнь, что будущее больше не пугало. А регулярные — с недавнего времени — письма от бабушки, написанные корявым почерком Кричера, придавали дополнительную достоверность моему новому положению.

В Сочельник я проснулся ни свет ни заря: очень хотелось навестить бабушку. Конечно, я понимал, что явиться в дом на площади Гриммо с точки зрения безопасности не лучшая идея, но рано утром, пока все обитатели спят… Главное, что оборотня нет в доме, — он бы меня моментально унюхал, а скрыться от всех остальных — не проблема. Да и Кричер поможет в случае чего.

Эльф перенёс меня прямо к портрету.

— Кристофер! — негромко воскликнула бабушка, прижав руки к груди. — Как же я рада тебя видеть!

Вальбурга была счастлива и не считала нужным это скрывать.

— Я тоже скучал, — немного смущаясь, я осмотрелся и сменил тему: — Почему в доме за полгода не навели порядок?

Лицо Вальбурги скривилось от отвращения.

— Мой старший сын — позор рода.

Мы немного поговорили об этом; бабушка рассказала «о мерзком оборотне-грязнокровке» и визитах директора Дамблдора и пересказала суть их бесед, но быстро перешла к расспросам: ей гораздо интереснее была моя жизнь.

Я как раз рассказывал о Симоне, когда наверху послышался скрип половиц.

— Гадкий мальчишка проснулся, — доложил Кричер.

— Тебе пора, Кристофер. Спасибо, что навестил, порадовал старуху, — шёпотом попрощалась Вальбурга, я только и успел улыбнуться — эльф переместил меня в Малфой-мэнор.

* * *

В Хогвартс я возвращался привычно нагруженный книгами, скопированными в малфоевской библиотеке. Увлечённый Симоной, прошлый семестр я меньше времени уделял вампирской магии и теперь намеревался это исправить: как бы она ни была хороша, магия важнее.

Второй тур Турнира мне понравился даже больше первого. Гостей было больше, и я смог разнообразить «меню». Оказывается, вкус крови у людей разных национальностей отличается. Наверное, это связанно с питанием, не знаю точно, однако чех мне не очень понравился, в отличии от итальянца, чья кровь словно отдавала специями, которыми его народ традиционно злоупотребляет.

Благодаря Симоне я не испытывал Голода, но про Аду не забывал и каждое полнолуние исправно навещал её, выполняя обязательства по поставке редких трав. Несмотря на разницу в возрасте, мне было легко с Адой; конечно, она не могла заменить мать, но с ролью тётушки справлялась отлично.

Постепенно семестр подходил к концу; профессора ужесточали требования в виду грядущих экзаменов, время прощания с Симоной приближалось.

Учёба давалась легко — ни у меня, ни у моих друзей не было проблем, — однако отношение Грюма к Слизерину ухудшалось с каждым днём и к маю стало откровенно отвратительным. Мы уже вздохнуть лишний раз боялись на уроках, точно зная, что без очередной отработки наш факультет не останется. И тем неприятнее было видеть, как профессор нарочито выделяет Поттера.

Экзамены заставили нас поволноваться, но, поскольку готовились мы на совесть, были сданы без проблем. Оставался финальный тур Турнира, и учебный год закончится.

* * *

Квиддичное поле засадили быстро растущим кустарником, и к ужасу всех четырёх команд вскоре там красовался зелёный лабиринт.

— Надеюсь, к следующему году всё вернётся на круги своя, — пробормотал Драко, устраиваясь на трибуне, и недовольно морщился.

Зрителей в этот раз собралось намного больше, и мне было проще удовлетворить Голод, а потому я пребывал в умиротворённом настроении.

— Не переживай, конечно, поле очистят.

Драко недоверчиво хмыкнул, но успокоился и принялся рассказывать о волшебниках, прибывших посмотреть состязание.

Наконец прозвучал гонг, и четверо чемпионов вошли в лабиринт. На самом деле зрителям было мало что видно: хоть трибуны и находились на возвышении, расстояние и стена кустарника не позволяли рассмотреть происходящее. Вспышки лучей заклинаний, возгласы — вот и всё, что было нам доступно.

Первой выбыла Делакур, почти сразу за ней Крам, и стало ясно, что в Турнире победил Хогвартс. По рядам зрителей прошла волна радостных восклицаний. Естественно, во всём Слизерине не нашлось ни одного человека, болеющего за Поттера, однако победа школы была важнее личности чемпиона.

Когда, наконец, на площадке перед судьями возникли Диггори и Поттер, зрители повскакивали со своих мест, бурно аплодируя. За шумом даже я не слышал, о чём идёт разговор между Дамблдором и Поттером, но неподвижность Диггори…

— Он мёртв! Седрик Диггори мёртв!

Праздник в одночасье превратился в панихиду.

Объяснять, что произошло, нам никто не стал — МакГонагалл просто велела расходиться. Обсуждение шло уже по четвёртому кругу, пока в гостиную не заглянул декан и не рявкнул, чтобы мы шли спать. Протестовать, что для сна слишком рано, никто не осмелился.

— Как думаете?.. — снова начал Драко, плюхнувшись на кровать.

— Никак! — отрезал Теодор. — Что толку гадать? Мы всё равно не знаем, что произошло в том лабиринте. Определятся с правдоподобной версией — расскажут, а пока давайте спать.

— Неужели тебе не интересно?

— Драко!

— Крис, ну хоть ты меня поддержи!

Натянув одеяло до самого подбородка, я усмехнулся и, прежде чем отвернуться, сообщил:

— Поттер убил конкурента и теперь его отправят в Азкабан. Доволен?

— Будь это правдой, был бы. Ладно, спокойной ночи.

Мы с Теодором переглянулись.

— Никуда его не отправят, — произнёс Драко несколько минут спустя, когда в спальне наступила тишина. — Видели, как старик суетился вокруг своего золотого мальчика? Что бы ни сотворил Поттер — Дамблдор позаботится, что ему сошло это с рук.

— Драко…

— Ладно-ладно, я затыкаюсь.

— Я не об этом, — я сел в кровати и зажёг свет заклинанием. — Ты же знаешь, случилось любое несчастье с Поттером, и я буду самым счастливым человеком в школе. Но ты сам-то веришь, что он действительно мог кого-то убить ради победы?

— Нет, конечно, — буркнул Малфой. — Но хоть помечтать-то я могу?

— Можешь, — устало кивнул я и погасил свет.

Интересно, что же произошло на самом деле с Диггори? Виноват Поттер вряд ли, но я знал о нём достаточно, чтобы понимать, что винить он себя будет вне зависимости от степени вины, и я обязательно должен этим воспользоваться. Пусть я не могу навредить ему по-настоящему — это опасно в первую очередь для меня самого, — но оставить его в покое я тоже не в состоянии.

Что ж, Поттер, я превращу твою жизнь в ад с твоей же помощью.