Недоверие (джен)

Кровь… Вязкая, с металлическим привкусом, липкая…

Господи! Да я весь в крови!

Я лежал в кустах, судорожно вспоминая, как я здесь оказался, и, что ещё важнее, что вообще произошло.

Последнее, что помню отчётливо — ссору с мистером Мейсоном, после которой я хлопнул дверью, твёрдо решив сбежать.

Чёрт, чёрт, чёрт! Я снова сорвался! Тысячу раз обещал держать себя в руках, не поддаваться эмоциям, и вот опять!

Ведь знаю же, что сильные эмоции мне противопоказаны, но нет же! Раз за разом поддаюсь им и срываюсь!

Что же я творил ночью, раз проснулся весь в крови?

Размышления не помешали мне встать и осмотреться. В нескольких футах от меня обнаружился окровавленный труп собаки.

Слава богу, это всего лишь бродячий пёс!

Рассвет наступил совсем недавно, и поблизости не наблюдалось нежелательных свидетелей. Это радовало, но, чтобы лишний раз не искушать судьбу, надо было убираться отсюда подальше.

Пройдя ярдов двести, я услышал плеск воды и обрадованно поспешил к реке. Хм, это не река, а озеро, но так даже лучше: теперь я, по крайней мере, знаю, куда меня занесло. Риджентс-парк и, соответственно, озеро Боатинг-лейк.

М-да, неслабо я вчера пробежался.

Убедившись, что меня никто не может видеть, я разделся и вошёл в воду. Хорошо, что сейчас лето и я могу постирать толстовку и джинсы. Не представляю, что бы я делал в окровавленной одежде зимой на улице — первый же патруль притащил бы меня в камеру! А сейчас — красота! Влажная одежда почти не доставляет дискомфорта…

Вот только есть хочется.

Мысль о еде потянула за собой воспоминания о выпотрошенной собаке. Прав был мистер Сойер, я урод.

Не знаю, когда это началось. По-моему, я всегда был таким. Сколько себя помню, иногда (не очень часто) внутри меня что-то просыпалось, требуя напасть, разорвать, пустить кровь…

Когда я был совсем маленьким, это проходило быстро, да и справиться со мной не составляло труда, но чем старше я становился, тем слабее мне казались взрослые. Ситуация усугублялась ещё и тем, что я сирота, а приёмные родители менялись слишком часто, чтобы я успел начать их уважать и слушаться. Взрослые вообще для меня не были авторитетом, хотя последние опекуны вроде были ничего… Но, когда на меня «накатывает», я не контролирую себя, всё, на что хватает здравомыслия — бежать. Нет, я не боюсь, что кто-то может узнать правду обо мне. Я боюсь убить их.

И, должен признаться, эти опасения небеспочвенны. Сегодняшняя собака далеко не первая моя жертва. Были и домашние животные, и птицы, и даже одна овца…

Всё дело в том, что я вампир.

Это не шутка. Голод — это не какое-нибудь абстрактное понятие, от которого можно отмахнуться и перетерпеть. Голод сводит с ума, выключает человеческий разум и отдаёт тебя на волю инстинктам. Тут главное — вовремя достать кровь. В раннем детстве мне хватало пары капель крови, чтобы успокоиться на месяц. Даже своей собственной крови. Но, взрослея, организм требовал большего.

Бифштексы с кровью и кровяная колбаса спасали лет до восьми. Я начал охотиться на соседских кур — несколько месяцев был спокоен, весел и добродушен, а потом очередные приёмные родители перевезли меня в Лондон, и началась пытка Голодом. Они питались сплошными полуфабрикатами! И через пару недель я пришёл в себя с полным ртом шерсти и трупиком кошки.

Вот тогда я и понял, что, отрицая собственную природу, я не только себя мучаю, но и их жизнями рискую.

Теперь я научился контролировать Голод. Вот уже год, как я не убивал животных, вовремя останавливаясь… Но эти уроды посадили меня под домашний арест на неделю!

Чёрт! Опять бродяжничать, пока соцработники не поймают.

Пока я предавался унынию, одежда почти высохла, и я уже собрался идти в город, как рядом приземлилась сова. Утром! В Лондоне! С письмом!

Ущипнув себя за ногу, я скривился от боли, но птица никуда не делась. Наоборот, бочком перебирая лапами, она приблизилась ко мне и издала странный ухающий клёкот.

— Чего тебе? — не придумав ничего умнее, спросил я.

В ответ птица протянула мне лапу, к которой зелёной лентой было привязано послание.

Посмотрев по сторонам, я пожал плечами и потянулся отвязать трубочкой свёрнутую «бумагу». Как ни странно, птица это позволила.

«Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс» — прочитал я заглавие и усмехнулся. Кто бы ни был автором шутки, моё чувство юмора атрофируется, когда я голоден, а упитанная птичка — самое то на обед.

Сова только и успела цапнуть меня за палец, как я впился клыками в её шею.

М-м-м… вкусно! Пару недель можно не беспокоиться о Голоде, да и жареная сова на обед — неплохо.

* * *

Ощипав и выпотрошив птичку, я помыл мясо в Боатинг-лейк и углубился в парк, по дороге собирая хворост для костра.

Сова оказалась божественна на вкус! Я ничего вкуснее в жизни не пробовал! Остудив остатки, я сунул их в пакет и убрал в рюкзак, думая, чем заняться до вечера. Вспомнилось давешнее письмо… А почему нет? Посмеюсь.

«Дорогой мистер Шэпард!»

Опа, а письмо-то мне адресовано. По позвоночнику пробежали мурашки дурного предчувствия, и я постарался отмахнуться от них, сосредоточившись на каллиграфических изумрудных буквах. Дальнейшее чтение окончательно убедило, что это розыгрыш, но…

По правде говоря, я никогда не только не верил в волшебство и магию, но даже не любил книжки и фильмы на эту тему, считая детскими сказками. Вот только я и сам, можно сказать, «сказка», ведь вампиров не существует.

Настроение непонятно почему испортилось. Особенно от последней строчки:

«Ждём Вашу сову…»

Сова уже переваривается.

* * *

Через день я проснулся между двумя полицейскими, которые вернули меня Мейсонам. Мистер и миссис не стали наказывать меня за побег, рассказав, что были так строги потому, что решили взять ещё одного ребёнка и хотели, чтобы я показал пример воспитанного старшего брата.

Восьмилетний Викрам понравился мне с первого взгляда, и всё свободное время я проводил с ним, думать забыв о странном письме из странной школы.

Но школа обо мне не забыла.

В полдень раздался звонок в дверь, и, поскольку мистер и миссис повезли Вика в поликлинику на прививку, открывать пришлось мне.

Гостья представилась профессором МакГонагалл и принялась рассказывать о Хогвартсе. Мой скептицизм МакГонагалл развеяла одним движением волшебной палочки, небрежно превратив старую чашку в хрустальную вазу, а сахарницу в черепаху.

В тот самый момент я понял, как мне повезло, что кроме меня дома никого нет.

— Миссис МакГонагалл…

— Профессор.

— Неважно. Вы сказали, что чужие не должны узнать о вашем мире…

— Нашем, мистер Шэпард.

— Неважно, — повторил я. — У меня девятнадцатая приёмная семья и, готов поспорить, не последняя. Вы уверены, что стоит их посвящать в тайну?

Старуха крепко задумалась. Видимо, с такой ситуацией она столкнулась впервые.

— Мистер Шэпард, спасибо, что предупредили. Вашим опекунам действительно не стоит открывать правду…

— Вы можете сказать, что это обычная школа?

— Да, но… Да, пожалуй, это наилучший выход. Однако вам придётся отложить покупки на последний день, ведь магглы не поймут, зачем вам мантии, котлы и другие вещи.

Я с радостью согласился.

Разговор с опекунами прошёл хорошо. Кажется, они даже остались довольны тем, что не придётся устраивать меня в школу.

За оставшееся до сентября время мы с Викрамом сблизились, став настоящими друзьями; жаль было оставлять его одного, но меня ждала новая жизнь в новом мире. Мире, где я, возможно, смогу найти своё место.

Как и советовала МакГонагалл, в Косой переулок я отправился в последний день лета. «Дырявый котёл» произвёл на меня неизгладимое впечатление: даже бездомные стали бы обходить стороной это заведение. Уж на что я неприхотлив после жизни на улице, но тут и мне было неуютно. Прокопчённые столы, чёрный потолок, деревянная посуда — фу!

Но деваться было некуда. К счастью, комната на втором этаже оказалась довольно чистой и опрятной, немного примирив меня с необходимостью провести тут ночь. Заплатив за постой, я оставил вещи в номере и пошёл за покупками.

Бармен любезно открыл проход, и я попал в волшебный мир. Что тут сказать? Средневековье в худшем смысле этого слова. Конечно, все волшебные штучки заставляли замирать и таращиться, но отсутствие даже обычного асфальта, не говоря уже о тротуарах, казалось странным. Понимаю, тут не ездят автомобили, зато грязь и нечистоты наблюдаются на каждом углу. Откровенно говоря, от мира магии я ожидал большего.

— Эй, мальчик, ты в Хогвартс собираешься?

Передо мной стояла красивая девушка лет семнадцати-восемнадцати на вид, одетая, как какая-нибудь старая дева — в юбку ниже колена и застёгнутую под горло блузку.

Я оглянулся, но других мальчиков поблизости не было.

— Ты это мне?

— Тебе. Помощь нужна?

Я растерялся. Жизнь на улице научила, что доверять добрым самаритянам не стоит. Детское рабство, торговля органами, педофилия и чёрт знает что ещё… Наивность — не та черта, что способствует долгой жизни.

— Меня зовут Джемма Фарли, я староста Слизерина. Ты здесь один?

— Э-э-э… да, но…

— Начать лучше всего с волшебной палочки, — кажется, её не интересовал мой ответ. Пару раз мне встречались такие люди. Инициативные. — Идём.

— А тебе никуда не надо? — предпринял я последнюю попытку избежать компании.

— У меня два часа свободных, — усмехнулась Джемма, и потащила меня через улицу в магазин «Олливандер».

Палочку подобрали быстро, удивив этим продавца — странного старика, с пронзительным взглядом. Тис и волосы из гривы фестрала, тринадцать дюймов.

— А ты непрост, — Джемма внимательно смотрела на меня, словно пытаясь понять, кто я такой на самом деле. — Это тёмная палочка. О, я не имею в виду цвет дерева. Ты знаешь, что фестралов могут видеть только те, кто видел смерть?

— Я даже не знаю, кто такие фестралы, — усмехнулся я, почувствовав обиду.

— Ты так и не представился, — напомнила Фарли.

— Крис.

— Крис… а дальше?

— А тебе зачем?

— Хочу понять, с кем столкнулась, — мирно ответила она.

— Ты что, пофамильно знаешь все шесть миллиардов людей?

— Волшебников гораздо меньше. Нет, всех я, конечно, не знаю, но…

— Я не знаю своего настоящего имени, — честно признался я. Джемма мне нравилась. Почему-то хотелось довериться ей, хотя для меня это было непривычно. — Я сирота, до шести лет мне несколько раз меняли фамилию на ту, что была у очередных приёмных родителей, потом решили остановиться на этой… Я Кристофер Шэпард.

— Очень приятно, Крис, — спокойно кивнула она, мягко улыбнувшись. — Теперь нужно купить ингредиенты для зелий.

Реакция была неожиданной. Ни лицемерного сочувствия, ни идиотских вопросов — это было необычно. Фарли невозмутимо рассказывала о зельях, учителе, являющемся по совместительству деканом Слизерина, о Хогвартсе… В книжном набрала мне книг, причём несколько оплатила сама.

— Не нужно, — попытался я отказаться, но Джемма строго глянула на меня и объяснила, что без знаний о мире магов меня ждут серьёзные неприятности.

— Это не милостыня, Крис. Захочешь, можешь после совершеннолетия вернуть мне деньги, а пока просто прими помощь.

На улице гордыня непопулярна — это первое, с чем расстаются те, кто хочет выжить, так что я просто поблагодарил Джемму и взял книги.

— В волшебный зверинец пойдём?

— Только если на экскурсию. Опекуны не обрадуются лишнему рту.

Два часа пролетели быстро, но Джемма не спешила прощаться:

— Мой парень ждёт в кафе, пойдём, я вас познакомлю.

— Э-э-э… я не хочу мешать… И вообще…

— Крис, Слизерин — семья, ты не помешаешь.

— Но я не слизеринец, — резонно, как мне показалось, возразил я.

— А кто же ещё? — парировала та и, не слушая возражений, потащила меня в «Фортескью».

Пока Фарли целовалась со своим парнем и представляла нас друг другу, я успел его рассмотреть. Маркус Флинт не был красив, но обладал обаянием, а ещё от него исходила сила, уверенность… Ко мне он отнёсся спокойно: охота любимой девушке возиться с ребёнком — нет проблем, он её поддержит.

Вот так и получилось, что нежданно-негаданно я обрёл «родителей».

* * *

Фарли и Флинт явились в «Дырявый котёл» в десять утра, чтобы проводить меня на вокзал. Поняв, что я только проснулся, «мамочка» развила бурную деятельность, заказав завтрак в номер, и вышли мы не раньше, чем я всё съел.

— Джемма, а вампиры существуют?

Обретя двух почти взрослых магов, готовых отвечать на мои вопросы, я не смог удержаться от того, чтобы не попытаться выяснить правду о себе. Но не спрашивать же в лоб? Рассказывала она интересно, но о троллях, гоблинах и русалках я слушал краем уха, а вот о вампирах…

— Достоверно известно мало. В учебнике ЗОТИ сказано, что в сороковых-пятидесятых годах их загнали в резервации, а тех, кто сопротивлялся — перебили, но отец считает, что это не так. Вампиры слишком сильны, их боятся…

— Они действительно скрываются, — перебил Маркус, без усилий несущий не только чемодан Джеммы и свой, но и мой рюкзак, — но не потому, что на них охотятся. Просто у них немного другие интересы.

— А чем они питаются? — вот я и озвучил самый животрепещущий вопрос.

— Кровью, конечно! А-а-а, ты имеешь в виду, где они её берут? Говорят, в Лютном переулке есть лавка донорской крови… Мерлин их знает. Может, на магглов охотятся? Вампиры же умеют… Маркус, как это называется?

— Ментальный контроль, — подсказал Флинт.

— Да, точно. Они могут заставлять людей делать то, что им нужно и стирать воспоминания…

— Как это?! — не утерпев, воскликнул я. Контроль — это круто, почему же я ничего об этом не знаю?

— Ну, «как» я не знаю — это вампирские штучки, но могут — это точно.

— А чего тебя вампиры-то заинтересовали?

Так, Крис, осторожнее.

— Пару недель назад я считал всё это сказками. Меня всё интересует! Маги, гоблины, вампиры, русалки…

— Я дам тебе книги, Кристофер, — мягко улыбнулась Джемма: моя любознательность пришлась ей по душе. — А вот и проход.

— Главное, чтобы магглы нас не видели, — поучал Флинт. — На проход наложены рассеивающие внимание чары, но всё равно лучше проходить, когда магглы далеко.

Я безропотно соглашался со всем, что они говорили.

Платформа кишела странно одетыми людьми с огромными сундуками и клетками с совами. Гам и суета смущали, но мои провожатые, видимо, поняли, что мне не по себе и, погрузив вещи на тележку, взяли меня с обеих сторон за руки. Так мы и прошли к поезду.

— Поедешь со мной, — сообщил Маркус. — Джемма должна быть на собрании старост, но потом она к нам присоединится.

Вскоре в купе зашли несколько старшекурсников — приятели и однокурсники Флинта — и пока мы знакомились, я не заметил, что поезд тронулся.

Не знаю, в чём было дело, но меня приняли хорошо. Ребята не задавали мне неудобных вопросов, наоборот, подсказывали правильные ответы. К примеру, вопрос происхождения, актуальный в Слизерине. Мне объяснили, что жизнь с магглами не означает, что я грязнокровка, вполне возможно, мои родители были волшебниками, погибшими или попавшими в Азкабан во время войны, шедшей примерно в то время в Великобритании. На естественный вопрос, что за война такая, ребята, понизив голоса, рассказали о Тёмном Лорде, Пожирателях смерти, Альбусе Дамблдоре, Ордене Феникса и Министерстве магии, порекомендовав почитать историю.

— После распределения проверим твой потенциал, — предупредила освободившаяся Джемма. — Это, конечно, неточно, но косвенно покажет, были ли в твоём роду волшебники.

— А я точно буду в Слизерине? — этот вопрос не давал мне покоя с самого утра.

— Хм… Давай посмотрим. Как ты отнесёшься к тому, что я зайду в соседнее купе и разобью нос парню, что будет сидеть на левой полке? — я пожал плечами, не понимаю, какое мне дело до абсолютно незнакомого парня. — Значит, на Гриффиндор тебе путь заказан. Те обожают влезать, куда не просят: у гриффов поголовно комплекс героя.

— Как и в Пуффендуй, — поддержал Флинта его однокурсник Клайв Макена, — иначе ты бы уже возмущался несправедливостью Маркуса.

— Верно. А если я заколдую Дерека? — продолжил «тестирование» Флинт, кивнув на русоволосого парня, сидящего рядом.

— Зачем? — уточнил я.

— Просто так, — отмахнулся тот. — Чью сторону ты примешь?

— Твою, — без колебаний выбрал я. А что тут колебаться? Дерека я знаю час, а Маркус уже успел мне помочь.

— Всё верно. Учиться любишь?

— В смысле?

Ребята засмеялись:

— Равенкловец не задал бы такого вопроса. Ты сам-то куда хочешь?

— К вам, куда же ещё?

— Вот и скажи об этом Шляпе!

Всю дорогу я слушал разговоры старшекурсников и совершенно не чувствовал себя лишним. Ещё никогда я не ощущал себя настолько на своём месте, будто и вправду воссоединился с семьёй.

На станцию Хогсмид я спускался с уверенностью в своих силах. Громадный косматый мужик, встречающий первокурсников, не произвёл на меня никакого впечатления после характеристики Маркуса: «Недоумок, но добрый».

Зато замок оказался великолепен. Величественное нечто, чётко выделяющееся на фоне заходящего солнца, поражало воображение.

Пока плыли через озеро, со мной познакомились попутчики — Эрни Макмиллан, Алджернон Бексли, который сразу же попросил называть его ЭлДжей, и Мэйнард Фрайзер. Парни рассказывали о своих семьях, хвастались знаниями простейших заклинаний и вообще вели себя естественно. Но после общения со старшекурсниками Слизерина мне было с ними неинтересно.

Предупреждённый о призраках, я был одним из немногих, кто не заорал при их появлении. Полупрозрачные серебристые привидения вызывали стойкое желание оказаться от них как можно дальше. К счастью, мы недолго оставались с ними: профессор МакГонагалл повела нас в Большой зал.

Церемония распределения затянулась. Сначала, конечно, было интригующе интересно, что и как тут происходит, но моя фамилия располагалась ближе к концу списка, так что я успел рассмотреть звёздный потолок, учителей, учеников и заскучать. Нет, потолок был выше всяких похвал, а вот люди разочаровали. Профессора, за редким исключением, были старыми, а значит, жили по древним правилам и вряд ли понимали, о чём и как думают ученики; студенты же казались их молодыми чопорными копиями из-за традиционных в магическом мире мантий. Что до ровесников — они казались скучными.

Запомнились мне лишь несколько человек: Гермиона Грейнджер — лохматая девочка с языком без костей; Драко Малфой — самодовольный задавака, привыкший быть центром вселенной; Гарри Поттер — его почему-то все знали, и, когда МакГонагалл назвала его имя, все в зале притихли; Рон Уизли — невоспитанный рыжий парень, которого я вначале принял за сироту-попрошайку, поскольку, сев за стол Гриффиндора с Поттером, он всё время что-то клянчил у соседей; и Блейз Забини, который простоял рядом со мной до самого конца распределения.

— Шэпард, Кристофер!

Как ни ждал, всё равно вздрогнул. Глубоко вздохнув, я распрямил плечи и, задрав подбородок, шагнул вперёд.

— Гордость, хитрость, безжалостность… Слизерин!

Сдержав желание заорать от восторга, я слегка улыбнулся и прошёл к столу теперь уже моего факультета.

— Поздравляю, Крис! — воскликнул довольный Флинт и хлопнул меня по плечу, отчего я едва не врезался лицом в стол.

— Полегче, дружище, — засмеялся я, отодвигаясь, — сломаешь же.

Однокурсники заинтересованно посмотрели на меня. Отлично, знакомство с Маркусом подняло мои невысокие шансы занять достойное место в иерархии факультета.

Через пару минут рядом со мной сел Забини и распределение кончилось. Директор поднялся со своего трона, заговорив о правилах, но я не слушал, разглядывая рядом сидящих людей — вблизи они оказались не такими холодными, как издалека.

Мне начинало нравиться в Хогвартсе.

Ужин поразил меня в самое сердце количеством и качеством блюд: я еще никогда не видел столько еды разом, да и не пробовал, если честно. Когда тарелки опустели, директор снова толкнул речь, но я и теперь всё прослушал.

— Первокурсники, подойдите все ко мне. Я Джемма Фарли, ваша староста. И сейчас я отведу вас в нашу гостиную.

Я встал вместе со всеми. Выйдя из Большого зала, мы свернули налево и вскоре спустились в длинный коридор.

— Запоминайте дорогу, — приказала староста и поманила меня пальцем. — Как тебе Хогвартс? Молодец, что попал к нам. Шляпа предлагала выбор?

— Хогвартс — классный. Слизерин — лучше всех. Нет.

Джемма рассмеялась и растрепала мою и так не слишком аккуратную причёску.

— Мне Равенкло предлагала, — призналась она. — Слизеринцам вообще редко предлагают что-то ещё… Первокурсники, это вход в гостиную. Пароль — «чистая кровь»!

Портрет длинноволосого седого старика в вычурной раме сдвинулся в сторону, и мы вошли в ярко освещенное помещение.

— Приветствую вас в Слизерине. Я Северус Снейп, ваш декан.

В центре гостиной стоял высокий темноволосый мужчина с проницательными чёрными глазами. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы раз и навсегда понять: шутить с ним — себе дороже.

— Отныне и навсегда Слизерин — ваша семья. Здесь вы не только будете постигать науки, но и учиться жить. Внутри факультета вражда запрещена, запомните это как следует. И в школе, и во взрослой жизни полагаться вы сможете только друг на друга. Если вам понадобится помощь, вы можете обратиться к любому старшекурснику или ко мне. Я ваш декан и всегда на вашей стороне, однако позорить Слизерин я никому из вас не позволю!

В гостиной стояла гробовая тишина. Казалось кощунством прервать речь декана каким-либо звуком.

— Старосты покажут вам комнаты. Отдыхайте.

Пока профессор не покинул помещение, никто не двинулся с места.

— Так, давайте знакомиться, — Джемма хлопнула в ладоши, привлекая внимание. — Но сначала… Крис, подойди. Дамы и господа, позвольте представить моего протеже. Кристофер Шэпард.

Под перекрёстным огнём взглядов я покраснел, но ладонь Фарли, лежащая на моём плече, вселяла уверенность.

— Крис сирота, поэтому сейчас мы проверим его потенциал…

Знакомые из поезда парни торжественно установили в центре комнаты серебряный поднос с хрустальной пирамидой и отошли.

— Положи на неё руки, — подсказала Джемма, подтолкнув меня.

Слизеринцы молча смотрели на меня. На лицах не было ни неприязни, ни превосходства — только интерес.

Не затягивая, я опустился на колени и возложил ладони на пирамиду. Хрусталь тотчас же вспыхнул розовым светом.

Студенты захлопали.

— Ты точно не грязнокровка, — с улыбкой от уха до уха пояснила Фарли и обняла меня. — Сейчас ты не сильнее любого другого слизеринца, но потенциал у тебя хороший — с возрастом ты сможешь затмить многих.

— Слышь, парень… Крис, да? Я Драко Малфой.

— Очень приятно, — вежливо ответил я, первым протягивая руку светловолосому мальчишке, чьё лицо утратило всю надменность сразу же, как он переступил порог гостиной.

— Тебе нужно пройти проверку в Гринготтсе, гоблины скажут, из какого ты рода.

— Малфой, ты не расслышал? Крис — сирота. Откуда у него такие деньги?

— Оу! Прости… — смешался Драко.

— Спасибо за совет, — успокоительно улыбнулся я, — теперь я, по крайней мере, знаю, что нужно делать.

Я и вправду был благодарен. К собственной нищете я давно привык и не обижался, но вот за информацию стоило заплатить.

— Джемма, Драко, а вы не подскажете, сколько это стоит и что нужно для проверки?

— Нужна только твоя кровь, — не задумываясь ответил Малфой, — а насчёт цены я могу написать отцу.

— Спасибо! Ты очень меня выручишь.

За разговором мы поднялись наверх, остановившись перед дверью с табличкой «Первый курс». Переглянувшись с нами, Драко первым вошёл в комнату, оказавшуюся небольшой гостиной, из которой можно было пройти ещё в три двери.

— Привет! — следом вбежал запыхавшийся старшекурсник и, шумно выдохнув, сообщил: — Я староста, Уолтер Пирс. Простите, что бросил вас, с девушкой проблемы.

Мы все дружно усмехнулись.

— Итак, направо и налево — спальни. Где чьё место — разберётесь по вещам. Прямо — туалет и душ. Подъём в восемь утра, завтрак в восемь тридцать, уроки в девять. В восемь двадцать пять жду вас в гостиной. Не опаздывать! Вопросы есть?

Мы переглянулись и синхронно помотали головами.

— Вы замечательные первокурсники! — воскликнул довольный староста и, не прощаясь, умчался.

Заглянув в спальни, мы разобрались, кто с кем будет жить. Я с Малфоем и Ноттом, Забини с Крэббом и Гойлом. Представившись друг другу (по большей части представлялся я, так как парни были знакомы с детства), мы единодушно решили отложить более близкое знакомство на потом и разошлись по комнатам.

— Крис, расскажи о магглах, — попросил Теодор, когда мы закончили раскладывать вещи и улеглись в кровати.

— Что рассказать?

— Какие они?

— В смысле? Люди разные бывают.

— Они отличаются от нас?

— Тед, — подал голос Драко, — ты понимаешь, что спрашиваешь человека, которые не знает, какие мы? Давай мы расскажем о мире магов, а ты потом расскажешь нам о магглах? — предложил он мне.

— Без проблем, что знаю — расскажу.

— Драко, может, стоит сначала рассказать о занятиях? Это сейчас нужнее. А о магглах, думаю, всем будет интересно послушать.

— А вы что, ничего не знаете об обычном мире? — не утерпел я.

— Не то чтобы ничего, но…

— Так, мы же договорились! — перебил Нотт.

Малфой насупился, но всё-таки кивнул:

— Начнём с Зельеварения. Наш декан ненавидит любые разговоры не по делу, да и по делу тоже не стоит особо болтать. К его урокам лучше готовиться заранее…

Драко оказался бесценным источником информации благодаря отцу, входящему в состав попечителей школы. За один вечер я узнал: что делать категорически нельзя, как избежать снятия баллов и отработок, на чём можно заработать баллы, а значит, и расположение учителей, какие книги помогут понять принципы действия заклинаний, что по-настоящему необходимо выучить, а на что можно не обращать внимания, как вести себя с другими студентами, чтобы не прослыть чужаком… и многое, многое другое.

Засыпая, я благодарил небо за то, что встретился с Джеммой в Косом переулке, Шляпу — за распределение в Слизерин, Малфоя — за готовность помочь…

У меня никогда не было семьи, и я не знал, каково это — ощущать, что ты не один. Теперь всё должно измениться, теперь я член лучшей семьи, о которой только мог мечтать — Слизерина.

Проснулись мы вовремя, но из-за того, что ванная комната была лишь одна, едва не опоздали на завтрак.

— Очередь, — пропел незнакомый старшекурсник, глядя на нас с насмешливой улыбкой.

Мы дружно потупились.

— Доброе утро, — хмурый Уолтер махнул рукой, приглашая следовать за ним, и принялся поучать: — Договаривайтесь, кто за кем и сколько времени занимает ванну. Чередуйтесь, если нужно, но не допускайте опозданий… Дорогу запоминаете? Я буду сопровождать вас лишь первые пару дней. Кстати, держите расписание.

— Первый урок — Зельеварение, — озвучил Гойл.

— Отлично, мы будем проходить мимо кабинета, так что дорогу найдёте, — обрадовался Пирс уменьшению работы.

На завтраке я познакомился с девочками (остальные их давно знали). Пэнси Паркинсон и Дафна Гринграсс — надменные куклы, Миллисента Булстроуд — толстая дурища; Розалинда Льюис — жеманная насмешница; и Трейси Девис — забитая тихоня. Вовремя вспомнив, как отличался «Драко в гостиной» от «Малфоя на людях», я не стал спешить с ярлыками и постарался скопировать холодную улыбку Драко.

— Вам пора идти, — напомнил Пирс, проходя мимо.

Крэбб с Гойлом горестно вздохнули, но без возражений встали из-за стола, и мы все вместе отправились на первый урок.

Кабинет был небольшим, без окон. В шкафах, расставленных вдоль стен, тесно стояли банки с какими-то жуткими тварями… Засмотревшись на одну из них, я едва не врезался в стол.

— Осторожнее! — поймал меня Винсент.

— Спасибо… Что это за мерзость?

— Коллекция Снейпа, — хихикнул Малфой, занимая первую парту.

Рядом с ним мгновенно плюхнулась Паркинсон, а я вопросительно остановился перед Ноттом:

— С тобой можно сесть?

— Нужно, — беззлобно хмыкнул Теодор. — Пока ты разберёшься, что к чему, я постараюсь помочь.

— Спасибо, — не зная, как реагировать, поблагодарил я.

— Свои люди, сочтёмся.

Не могу сказать, что мне понравилась эта фраза, на улице подобное обычно означало неприятности, но Теодор не выглядел как человек, способный сделать гадость на ровном месте, и я заставил себя расслабиться. В конце концов, не все люди в одиннадцать лет рассматривают любое знакомство исключительно с точки зрения выгоды, есть же нормальные домашние дети… Утешив себя мыслью, что выбора у меня всё равно нет и без помощи однокурсников мне придётся туго, я улыбнулся и сел с Ноттом.

Северус Снейп был ужасен и прекрасен одновременно. Ни за что ни про что смешал Поттера с дерьмом, унизил, лишил баллов… Но, чёрт возьми, как красиво он это сделал! Невозмутимое лицо, сарказм, чарующий голос — вот на кого нужно равняться!

Нотту не пришлось напрягаться, с зельем я справился самостоятельно. Хотя, если бы не видел, как действует Теодор, вряд ли бы у меня что-то получилось. Снейп наградил меня сухим кивком, но почему-то показалось, что он доволен моими успехами.

В коридоре нас встречал Флинт, чтобы отвести на следующий урок, а вот других старшекурсников поблизости не наблюдалось, что означало, что гриффиндорцам помощи ждать не от кого.

— Крис, Джемма отобрала тебе книги по Зельеварению, прочти первый раздел сегодня же, — вручив мне два толстых учебника, Маркус постучал пальцем по обложке одного из них. — Нужно, чтобы ты сразу же разобрался в принципе взаимодействия ингредиентов, иначе проблем не оберёшься.

— Ладно, прочту. Спасибо.

Флинт кивнул и, оставив нас под дверями кабинета чар, убежал на свой урок.

Флитвик оказался полугоблином. Как сообщил вчера Малфой, гоблины злы и агрессивны, но профессор чар — сама доброта и беспристрастность. Репутация оправдалась: Филиус Флитвик много шутил, щедро начислял баллы и готов был бесконечно повторять одно и то же, лишь бы студенты поняли материал.

Колдовать нам пока не разрешали: нужно было запомнить основные движения палочкой — и мне стало любопытно, почему чистокровные маги учат это наравне с такими, как я, пришельцами из маггловского мира, только-только узнавшими о существовании волшебства.

Дождавшись обеда, я прямиком направился к Фарли.

— Это у нас все готовы помочь новичку, ведь Слизерин — это семья, а на других факультетах каждый справляется сам. И, чтобы не афишировать ограниченность некоторых учеников, первые дни занятий — это повторение азов.

— Но ведь таких учеников единицы! Почему же все должны…

— Это вопрос политики, Шэпард, — негромко заметил Пирс. — Подобные вещи не обсуждают за обедом.

Я понятливо кивнул и принялся за еду. Видимо, пора привыкать к тому, что Слизерин — это факультет актёров, за пределами гостиной играющих какие-то роли. Почему так, я пока не разобрался, но такое положение вещей всем кажется единственно возможным и естественным; более того, никого не удивляет надменное лицо Малфоя, презрение во взгляде Пирса или брезгливость незнакомых мне старшекурсниц, отчётливо проступающая на их лицах каждый раз, когда они поворачиваются к гриффиндорскому столу.

После уроков нас встретил Люциан Боул и показал дорогу домой. Обменявшись впечатлениями, мы дружно принялись за уроки. Да и не мы одни. В гостиной постепенно собирались ученики, но рабочая атмосфера сохранялась. Те, кто уже освободился, тихо занимались своими делами, не мешая товарищам, и это было удивительно. Вспоминая жизнь в коллективе, я не мог не восхищаться слизеринцами. Когда я жил у Сойеров, взявших на воспитание шестерых сирот, мы постоянно мешали друг другу. Здесь же детей было гораздо больше, но все считались с нуждами сокурсников… Наверное, так и должно быть в семье.

Закончив с домашним заданием, я достал книжку, которую передала Джемма, и углубился в хитросплетения таблицы взаимосвязи растительных ингредиентов.

— Крис, пойдём, нужно отработать практические задания.

Заложив закладку, я убрал учебник, и двинулся за Драко. Справа от входа была сливающаяся со стеной дверь, незамеченная мной ранее. Туда-то мы и пошли.

— Заклинания разучивают здесь. Стены закрыты специальными щитами, — пояснил Малфой. — В этой комнате какие-то хитрые чары, у меня дома тоже такое есть, не знаю, как это работает, но они ещё и нас защитят в случае чего.

— Верно, — улыбнулся Пирс, — но на первых порах не колдуйте без присмотра. Кто-то из старшекурсников всегда должен присутствовать. Договорились? Тогда приступайте.

Уолтер сел в углу, уткнувшись в книгу, но периодически поглядывал, как мы справляемся. Казалось бы, он ничего не делал, просто присутствовал, но на душе почему-то становилось теплее.

Некоторое время мы отрабатывали базовые позиции, вертя кистями в разные стороны, разбирали превращение спичек в иголки, потом парни стали учить меня Люмосу и заклинанию левитации, которое первым проходят на Чарах…

— Шэпард, ты спрашивал, почему все должны делать вид, что не имеют понятия, за какой конец держать палочку?

Забыв о Нотте, который как раз показывал, как нужно махать палочкой, чтобы поднять предмет в воздух, я обернулся к Пирсу и кивнул.

— Всё довольно просто: нас боятся. Ты жил с магглами и вряд ли имеешь представление о ситуации, так что тебе будет полезно послушать. В мире магов три политические силы: консерваторы — это в основном старые чистокровные семьи, так сказать аристократия; либералы — это Дамблдор со своими сторонниками; и Министерство магии, которое мечется между двумя первыми, примыкая то к одной стороне, то к другой, в зависимости от того, что в каждый конкретный момент ему выгоднее. Консерваторы стремятся сохранить наши знания, традиции, правила и законы. Дамблдор выступает за всеобщее равенство. И вот тут-то и кроется главная проблема. Мы неравны изначально. Чем чище кровь, тем сильнее маг. Исключения так редки, что лишь подтверждают правило. Потенциал волшебника с десятью чистокровными предками намного выше полукровки, не говоря уже о грязнокровках. К совершеннолетию волшебник достигает своего истинного уровня, но уже сейчас можно с высокой долей вероятности предсказать, что из кого вырастет. Чем темнее ауры, тем выше сила. Может, грязнокровки потому «тёмных» магов и боятся, что подсознательно знают: они сильнее. Если проверить любого нечистокровного мага, будет видно, что результат желтый — напомни дать тебе литературу, потом прочтёшь об этом подробнее. Магглорождённые не в состоянии освоить большую часть заклинаний, которые не представляют для нас никакой сложности. Это не делает магглорождённых плохими, только слабыми. Им недоступно сильное колдовство. Несколько десятилетий назад Министерство с подачи Дамблдора запретило многие разделы магии, признав их Тёмными. Всё то, что недоступно магглорождённым, причислили ко злу: магию Крови, некромантию, демонологию, истинную алхимию, большую часть артефакторики… А семьи, веками практикующими их, объявили преступниками.

— И, чтобы не выделяться, чистокровные притворяются, что так же слабы, как магглорождённые, — закончил я мысль старосты.

Пирс удовлетворённо кивнул:

— У нас своя библиотека, и учимся мы тоже сами. Декан защищает нас от пристального внимания директора, но нужно высовываться поменьше. И ещё. Книги в шкафах принадлежат всем слизеринцам, никто не станет контролировать, что вы читаете. Однако есть правило, которое следует знать: чем выше стоит книга, тем сильнее и опаснее то, что в ней написано. В вашем распоряжении первые три полки. Если решите взять что-то с верхних — обязательно посоветуйтесь со мной, Джеммой или деканом.

Я закивал вместе со всеми.

Слова Пирса многое прояснили. Слизерин выступает противовесом всем остальным факультетам. Когда ты находишься в вооружённом перемирии, споры внутри недопустимы.

Вечером мои соседи по спальне продолжили рассказ о волшебном мире, и я наконец-то узнал, чем же так знаменит Гарри Поттер…

— Зачем же ты предлагал ему дружбу? — не удержавшись, перебил я Драко.

— Поттера знают все, Крис. Он был бы очень полезен в роли союзника, — совсем по-взрослому пояснил тот. — Но, наверное, это даже хорошо, что он отказал. Чем больше я на него смотрю, тем сильнее убеждаюсь, что в Гриффиндоре ему самое место.

Утром мы смогли убедиться, что Драко прав. Договорившись накануне о посещении ванной комнаты, мы вовремя пришли на завтрак, а потом и на Трансфигурацию. Преподавателя ещё не было, но слизеринцы чинно сидели на местах, все как один уткнувшись в учебники. Решив не выделяться, я сделал то же самое.

Гриффиндорцы громко переговаривались даже после того, как прозвенел колокол.

Наконец, с десятиминутным опозданием, в кабинет ввалились Поттер с рыжим мальчиком… И с преподавательского стола спрыгнула кошка. Я с открытым ртом уставился на профессора МакГонагалл, слабо отреагировав на пинок Нотта.

Гриффиндорцы были в шоке от увиденного, лица слизеринцев оставались бесстрастными. Кое-как придав своему такое же выражение, я отвернулся. Да, прав был Драко, Поттер наивный ребёнок, взирающий на мир через розовые очки. Почему я так решил? Да потому, что заметил, с каким снисхождением на него смотрел рыжий! Не повезло Поттеру: с такими друзьями и враги не нужны.

Вчерашняя тренировка помогла справиться с заданием: к концу урока на моём столе лежала блестящая иголка.

— Не выделяться, помнишь? — зашипел Теодор, перед которым лежала заострённая спичка, хотя я собственными глазами видел, как он произвёл нормальную трансфигурацию.

Кивнув, я сосредоточился и трансфигурировал иголку обратно в спичку, а потом чуть расслабился и превратил её в точную копию теодоровской — деревянную, но острую.

Немного неприятно было слушать восхваления в адрес лохматой девочки, которая «единственная» справилась с заданием, но надо так надо. По дороге на ужин я расспросил сокурсников, в каких случаях можно выполнять задания, а когда нужно косить под сквиба (забавное слово, теперь буду так называть всех, кто мне не понравится), и выслушал краткую лекцию о золотой середине.

— Это хорошая тренировка, — пожал плечами Малфой, завершив объяснения. — МакГонагалл делает вид, что справедлива, но она на стороне гриффиндорцев всегда, как Снейп всегда на нашей. Поэтому, даже если мы все завтра превратим её стол в свинью, она начислит Слизерину пять баллов и расхвалит очередную Грейнджер за «идеальное» превращение спички. А вот у Флитвика можно колдовать нормально. Чары у нас совместно с равенкловцами, на их фоне можно не изображать магглов.

— А остальные профессора?

— Ну… — Драко замялся, но не стал ничего выдумывать, просто признавшись: — Не знаю, отец меня только о МакГонагалл предупреждал.

— Значит, разберёмся на месте.

Недели мне с лихвой хватило, чтобы укрепиться на новом месте. С учётом моих многочисленных переездов я вообще быстро ко всему привыкаю.

Малфой и Нотт приняли меня в свой круг общения, рассказав всё, что сами знали о волшебном мире. Джемма и Маркус каждый день занимались со мной Чарами и Трансфигурацией, чтобы я смог догнать однокурсников, которых обучали родители. Лабиринт коридоров больше не пугал…

Зато напомнил о себе Голод.

Пока это был лишь намёк, но я прекрасно знал, что последует дальше, если не решить проблему.

Библиотека разочаровала уже через пару дней: то ли нужных мне сведений в Хогвартсе вообще не было, то ли они отсутствовали в свободном доступе, в любом случае, информации было так же мало, как и раньше.

Чем дольше я жил в замке, тем больше мне здесь нравилось, и тем сильнее я боялся разоблачения. А тем временем Голод крепчал. Я стал нервным, раздражительным…

В конце концов я понял, что дальше тянуть нельзя и, смирившись, отправился в совятню.

Птица сама слетела ко мне на руку, доверчиво заглядывая в глаза. Клыки удлинились, рот наполнился слюной…

Нет! Совы — это НЗ на самый крайний случай! Не хватало только, чтобы кто-то хватился пернатой твари и заподозрил присутствие в школе вампира!

— Прости, птица, — глухо пробормотал я, пересадив её на насест. — Я не стану причинять тебе боль.

На улице начало темнеть, и стало ясно, что времени остаётся мало и действовать нужно немедленно. Прячась в тени совятни, чтобы не заметили из замка, я побежал к Запретному лесу. Рассказы Малфоя об оборотнях и других тварях, что там обитают, уже не могли меня остановить.

Фортуна была на моей стороне: не прошло и получаса, как на меня из кустов выпрыгнул заяц. Это произошло настолько неожиданно, что я даже не успел подумать, от кого он спасался бегством, просто впился клыками в его горло. М-м-м… вкусно!

В школу я вернулся за несколько минут до отбоя, не попавшись ни Филчу, ни патрулирующим коридоры преподавателям, ни нарушающим правила студентам. Нырнув под одеяло, я пожелал соседям приятных снов и расплылся в довольной улыбке. Кажется, жизнь налаживается.

* * *

Вторая неделя учёбы пролила свет на характеры однокурсников. Сдвоенные уроки у нас были в основном с гриффиндорцами, только Чары с Равенкло, и на каждом занятии Грейнджер тянула руку, едва ли не подпрыгивая на стуле. Это невероятно раздражало. Даже я, самым последним познакомившийся с миром магии, знал ответы на большинство задаваемых преподавателями вопросов, что уж говорить о чистокровных учениках. Но все вели себя прилично, отвечая тогда и только тогда, когда профессора их спрашивали.

Ещё моё внимание привлекал Уизли. Вот уж правда, «исключение, которое подтверждает правило»! Как объяснили мне «родители», то есть Фарли и Флинт, Уизли — предатели крови, от которых отвернулась сама магия, наделив многочисленных отпрысков различными недостатками. Рон был ужасающе глуп и ленив; близнецы Фред и Джордж — авантюристы в худшем значении этого слова; Персиваль — староста Гриффиндора — чванлив до такой степени, что его не выносили даже родные братья… Не знаю, что там со старшими, но младший на самом деле был отвратительным субъектом.

Последним заинтересовавшим меня студентом был Невилл Долгопупс. Трус и растяпа, дрожащий под взглядом преподавателей и стесняющийся сверстников.

И это Гриффиндор, факультет смелых и отважных.

Когда я поделился выводами в нашей гостиной, старшекурсники поздравили меня с истинно слизеринской привычкой наблюдать за потенциальными врагами, посоветовав запоминать слабые места всех людей, с которыми сводит судьба: никогда не знаешь, какая информация может пригодиться в будущем. Что ж, совет, конечно, дельный, вот только они опоздали с ним на пару-тройку лет, уж что-что, а это я понял едва ли не раньше, чем научился ходить и говорить: невнимательность к слабым местам возможных противников может стоить слишком дорого — таков закон улиц.

* * *

До самого Хэллоуина всё было спокойно. Учёба давалась легко, добрососедские отношения с Драко и Теодором постепенно перерастали в дружбу, а в примитивные силки регулярно попадались звери. Полностью довольный жизнью, я шёл на праздничный ужин, после удовлетворения Голода, когда меня окликнула Грейнджер:

— Эй, у тебя лицо в крови!

Сердце на мгновение замерло, а секунду спустя пустилось в галоп.

— Тебя кто-то побил? Я расскажу преподавателям!

Только этого мне не хватало! Не соображая, что творю, я вцепился в руку девчонки, не давая ей уйти.

— Никто меня не бил.

— Но у тебя лицо в крови! Нужно немедленно сообщить…

— Забудь об этом!

Взгляд Грейнджер расфокусировался, и она застыла передо мной.

— Не нужно никому ничего говорить. Всё в порядке, правда. Забудь, что ты вообще меня видела, ладно? Ты куда шла, в туалет? Вот и иди туда.

Не сказав ни слова, Грейнджер двинулась в указанном направлении, а мне почему-то стало не по себе. Едва она скрылась из виду, я бросился к мужскому туалету, спеша смыть следы моей необычной трапезы.

Если она меня сдаст, буду всё отрицать! Чёрт, как же я мог так проколоться? Нельзя утрачивать бдительность!

Настроение испортилось. Я не хотел лишиться всего этого. Пусть я всего два месяца как волшебник, но уже точно знаю, что не смогу просто так вернуться к магглам… Кстати, о них, нужно написать…

Чёрт, не сову же им отправлять?

— Крис, ты чего такой мрачный?

Я даже не заметил, что успел дойти до Большого зала, как и того, что Фарли пересела поближе ко мне.

— Пытаюсь придумать, как послать письмо магглам, — абсолютно искренне признался я. — Они думают, что я учусь в обычной школе, и понятия не имеют о магии, так что совы отпадают.

— Не переживай. Мой отец работает в обоих мирах, я попрошу его передать твоё письмо.

— Его это не затруднит? — всё-таки уточнил я, меньше всего желая напрягать «мамочку» лишними проблемами.

Ответить Джемма не успела: в зал вбежал орущий о тролле профессор Квиррелл.

Наверное, я просто не понял всю серьёзность этого происшествия, потому что страшно мне не было ни капли. Фарли обняла меня и Драко за плечи, истинно материнским жестом прижав к себе. Пирс мёртвой хваткой вцепился в Забини и Паркинсон; Флинт в одно мгновение оказался рядом со своей девушкой, таща за собой Теодора… Ариэль с Орионом — семикурсники — тут же выступили перед нами с палочками наготове. Остальные старшекурсники точно так же не теряли времени даром — десять секунд спустя слизеринцы были готовы защищаться.

Равенкловцы поспешили загнать младших за спины старших, а вот два остальных факультета… Пуффендуйцы попросту растерялись и, замерев на местах, с надеждой смотрели на учителей, зато смелые гриффиндорцы откровенно паниковали.

— Тихо!!! — усиленный магией голос директора заставил замолчать всех, и в Большом зале наступила тишина. — Старосты, отведите учеников в гостиные. Профессоров я попрошу следовать за мной.

Никто из слизеринцев не двинулся с места. Наша гостиная находилась в подземелье, где, по словам Квиррелла, как раз и был тролль, директор что, серьёзно это сказал?

Гриффиндорцы рванули к выходу первыми, за ними семенили пуффендуйцы и организованно шествовали равенкловцы, а мы так и стояли, пока не подошёл рассерженный декан.

— Старый маразматик! — едва слышно выругался Снейп и уже громко приказал: — Оставайтесь здесь. Я запру входные двери и вернусь, когда угроза минует. Мистер Пирс, мисс Фарли, — обратился он к стоявшим ближе других старостам, — я на вас рассчитываю.

— Мы не подведём, профессор, — отрывисто кивнул Уолтер.

Проводив декана взглядами, мы вернулись за стол. Разнообразные предположения высказывались десятками, но у нас не было информации, чтобы их подтвердить или опровергнуть. К тому моменту, когда Снейп вернулся, мы не только успокоились, но и заскучали.

— Сэр?

— Тролль обезврежен… Вы не представляете, как я рад, что являюсь деканом именно Слизерина! — с чувством произнёс профессор, а мы все невольно заулыбались. — Завтра это будут знать все, поэтому я сам вам расскажу. Трое идиотов-первокурсников решили, что смогут самостоятельно справиться с горным троллем. Чудом не погибнув, вместо того чтобы объяснить, что они делали в женском туалете, эти недоумки вразнобой принялись лгать!

— А легилименция, сэр? — подал голос Маркус.

— Поттер и Уизли пошли спасать подругу, — язвительно сообщил Снейп. — А вот сама мисс Грейнджер вообще не знает, как оказалась в туалете с троллем.

— Ей что, память стёрли? — спросил кто-то из толпы.

— Следов нет, — поморщился учитель. — Ладно, достаточно. Отправляйтесь в гостиную.

Хм… Я просил Грейнджер забыть, что она меня видела, и послал как раз в туалет. Совпадение? Или Маркус был прав, и вампиры могут управлять людьми? Нужно всё проверить как можно скорее.

Неужели в моей жизни началась белая полоса?

Не считая риска разоблачения, исследовать свои возможности было так захватывающе, что даже восторг от магии поутих. В отсутствие специальной литературы в хогвартской библиотеке пришлось отталкиваться от маггловских сказок и легенд. Превратиться в летучую мышь не удалось: то ли фильмы лгали, то ли не все вампиры это умели, то ли не получалось лично у меня. Зато легенды не лгали о силе, скорости и быстрой регенерации. Раньше я как-то не обращал внимания на то, что в разы превосхожу ровесников силой, подсознательно сдерживаясь в драках, на мгновенное заживление синяков и царапин, на невероятную реакцию — это было само собой разумеющимся. Выяснить, как на меня действует святая вода, кресты и тому подобное я не смог: ничего этого у меня не было под рукой, а вот миф о чесноке развеял с помощью профессора Квиррелла.

Прогулки в Запретном лесу стали доставлять удовольствие, я уже не бегал с паникой в глазах, а рассудительно преследовал добычу, наслаждаясь самим процессом охоты. Но чем ближе было Рождество, тем яснее становилось, что животная кровь перестаёт удовлетворять Голод. Вначале стало немного не по себе, но врать можно другим, себя обманывать — последнее дело. Я знал, что так будет.

Может, я вправду урод, поскольку с моральной точки зрения это не казалось мне чем-то ужасным, в гораздо большей степени меня пугало то, что я могу попасться.

Джемма пригласила меня к себе на каникулы, но из-за Голода пришлось отказаться. Рисковать здоровьем «мамочки» я не собирался ни при каких обстоятельствах. Да и нужно было зарабатывать на проверку моей принадлежности к чистокровным родам: отец Драко ещё в сентябре написал, что цена индивидуальна и отталкиваться нужно от цифры в сто пятьдесят галлеонов. Сумма более чем внушительная, и чем раньше я начну её собирать, тем быстрее смогу узнать, кем были мои родные.

Признаться откровенно, помимо работы курьера или помощника официанта, я всерьёз рассматривал возможность воспользоваться моими вампирскими способностями и просто украсть деньги у магглов. Дело не в том, что мне так уж не терпелось узнать имена родителей, а в вероятном наследстве. Всё-таки полуголодное детство оставило свой отпечаток, и ни полгода жизни в благополучном доме Мейсонов, ни сытое существование в Хогвартсе не могли стереть воспоминания о голодных спазмам желудка.

Перед отправлением на каникулы декан вызвал меня к себе, напомнив, что колдовать за пределами школы запрещено. Заверив Снейпа, что не собираюсь нарушать правила, я поспешил на последний в этом семестре завтрак.

Вещи я оставлял в Хогвартсе: Мейсоны ничего не знали о магии, и видеть учебники им не следовало. Но вот с волшебной палочкой расставаться я не собирался. Флинт объяснил, что министерский контроль осуществляется за домом, где официально живёт юный волшебник, а не за ним самим, и если мне приспичит поколдовать, то нужно сделать это там, где меня никто не заподозрит. Лондон в этом плане подходил идеально.

Однако колдовать я не планировал. Помня, кто я, я прекрасно понимал, что рано или поздно попадусь. Ещё будучи шестилетним ребёнком, я строил пути отхода на случай, если приёмная семья не понравится. Тогда это были банки консервов и пара фунтов, запрятанные неподалёку, теперь — волшебная палочка и галлеоны. Будучи магглом, я легко отказывался от жизни в доме непонравившихся мне людей и сбегал. Но Хогвартс один такой, и, если мне придётся бежать, путь к магии будет для меня навсегда закрыт…

Прощание с друзьями было очень трогательным. На вокзале были родители моих однокурсников, и меня представили родителям Драко и тётке Теодора. Надменная холодность и равнодушие миссис Малфой не провели меня, я видел, как она соскучилась по единственному сыну. Люциус пригласил меня в гости на пару дней, что было очень приятно, и я с радостью согласился.

К Мейсонам я добрался за сорок минут. Прогулки по Запретному лесу научили меня двигаться стремительно и незаметно, не знаю, как вампирская скорость выглядит со стороны, для меня это походило на замедлившийся мир. Пара остановок на светофорах… и вот я уже на другом конце Лондона, перед дверями дома моих опекунов.

* * *

Рождество отпраздновали тихо. Викрам по-прежнему жил у Мейсонов, но полугодовой перерыв заставил нас знакомиться заново. Вот только времени на долгие разговоры у меня теперь не было. Я сразу же устроился на работу курьера, разнося открытки и приглашения по всему городу. Платили хорошо, адресаты не скупились на чаевые, да и деньги на дорогу я экономил… Но сто пятьдесят галлеонов — это очень большая сумма.

В новогоднюю ночь Мейсоны отпустили меня смотреть на салют. Вокруг было море весёлых, пьяных магглов — идеальное время для охоты. Моё внимание привлёк субтильный парень лет восемнадцати. Невысокий, худой — такой не сможет оказать серьёзного сопротивления. Наблюдать пришлось больше часа, но ожидания с лихвой оправдались. Количество жидкости в организме превысило критическую массу, и парень двинулся в тёмную подворотню. Я тенью следовал за ним. Вокруг не было ни души. Одно стремительное движение — и удлинившиеся клыки впиваются в шею застывшей жертвы.

Описать тот восторг, что я испытал — невозможно! Таких слов просто не существует! Ну или мне они неизвестны. Это было невероятно, потрясающе, ошеломительно прекрасно!

Не знаю, почему он не кричал. Вырывался, пытался достать меня кулаками, лягался, но молчал. Кровопотеря его здорово обессилила, и, когда я наконец оторвался, парень, всхлипывая, сполз на землю у моих ног.

Впервые в моей жизни я чувствовал себя… целым, пожалуй. Мучавший меня всегда Голод ощущался сейчас котёнком, свернувшимся пушистым клубочком на сердце. Меня переполняла сила, захлестывал восторг, опьяняла сытость.

— Ты много выпил и поранился об осколки пивной бутылки, — глядя в глаза жертвы, внушал я. — Ты никогда меня не видел. Пока ранки не заживут, ты будешь скрывать их под одеждой. Сейчас ты пойдёшь домой и забудешь обо всём, что здесь произошло. Понял?

— Я напился и поранился, — расфокусированный взгляд был немного жутким, но, главное, он не сопротивлялся внушению. — Никто не должен узнать.

— Верно. Иди.

Жертва удалилась, а я достал влажные салфетки, которые начал носить с собой после случая с Грейнджер, и тщательно протёр лицо и руки.

Ну что, Крис, твоя первая охота была успешной, поздравляю.

* * *

Пятого января на пороге дома Мейсонов появился мистер Малфой. Если верить словам Драко, его отец относился к магглам как к полуразумным животным, однако воспитание — великая вещь: Люциус был предельно вежлив.

Мои вещи были уже сложены, так что я быстро простился с опекунами и без сожалений покинул их дом до лета.

— Эти магглы производят хорошее впечатление, — шагая по расчищенному от снега тротуару, сообщил мне Люциус.

— Они действительно нормальные. Нежадные и ко мне относятся хорошо.

— Это радует, однако негоже волшебнику жить с магглами.

Возразить было нечего, и я промолчал.

— Сын рассказал мне о результатах проверки вашего потенциала. Скажите, мистер Шэпард, вы собираетесь к гоблинам?

— Конечно, но вы же сами написали, сколько это стоит. В ближайшее время я не смогу себе этого позволить. За каникулы я и десятой части суммы не заработал.

— Вы можете попросить у гоблинов рассрочку.

— Нет, сэр. Банкиры одинаковы везде: что у магглов, что у магов. Для них главное — нажива. Я видел, что бывает с теми, кто не может расплатиться по счетам в мире магглов, и уверен, магический мир не уступает. Не хочу попасть в долговую яму, или как там это называется у гоблинов. И, сэр, зовите меня Крисом, а то у меня чувство, что я что-то натворил.

Люциус кивнул и протянул мне руку:

— Здесь никого нет, можно аппарировать.

Малфой-мэнор произвёл на меня неизгладимое впечатление. Драко, конечно, рассказывал, что у него большой дом и он любит летать над садом, но я и представить себе не мог истинного размера поместья. Для меня, выросшего у магглов, клумба перед домом уже считалась садом, но этот дом окружал настоящий парк!

— У вас невероятный сад! — напрочь забыв о приличиях, восторженно сообщил я.

Миссис Малфой засмеялась. Судя по всему, мне удалось найти кратчайший путь к её сердцу.

— Спасибо, мистер Шэпард, я очень рада, что вы смогли оценить его красоту.

— Крис, мэм, и не заметить это просто невозможно.

— Привет, Крис. Если ты продолжишь в том же духе, мама покажет тебе свою оранжерею и не выпустит, пока ты не осыплешь комплиментами каждый цветок.

— Привет, Драко. Если бы я знал, что у твоей мамы есть оранжерея, я не стал бы отказываться от приглашения провести у вас все каникулы и приехал бы в первый день.

Удивительно, но я совершенно не стеснялся. И я говорю не о наглости, что позволяла скрывать неуверенность, к которой я всегда прибегал в подобных ситуациях, мне на самом деле было комфортно в доме моего друга.

Оранжерею я осмотрел тем же вечером. Миссис Малфой хвасталась как девчонка, но мне и вправду было интересно.

А на следующий день я попал в библиотеку и пропал. Куда там Хогвартсу с его жалким десятком разрешённых стеллажей. Здесь было всё, что только может заинтересовать! За два часа я узнал о себе больше, чем за полгода в школе.

«Вампиризм: благословение или проклятие», «Диета вампира», «Физиология носферату», «Вампир. Путь становления», «Чёрная Вуаль — кодекс чести», «Особенности магии вампиров»… Глаза разбегались.

Оказывается, у вампиров есть своя собственная магия, не имеющая ничего общего с тем, что изучают в Хогвартсе, и тщательно скрываемая от обычных волшебников. То же внушение — исконно вампирский способ обезопасить себя от преследования жертв. Маги не владеют ментальным волшебством, но те, у кого в предках были вампиры, способны освоить легилименцию…

Хм, может, слухи о нашем декане имеют под собой нечто большее, чем все думают?

У вампиров есть особые способы защиты логова, совмещающие в себе множество чар. Собственно, Фиделиус и магглоотталкивающие чары волшебники позаимствовали именно у вампиров.

И ещё многое, многое другое.

Наверное, Драко ожидал от меня чего-то подобного, потому как совершенно не обиделся, но, честно признаюсь, я даже не думал о нём в первые два дня. Не знаю, как я выглядел со стороны, но моё лихорадочное стремление прочитать как можно больше не укрылось от мистера Малфоя, и пришлось срочно придумывать оправдание.

В моё желание узнать, кем были родители, поверили безоговорочно. Миссис Малфой даже принесла мне несколько огромных фолиантов, где в подробностях излагались многочисленные связи между старейшими чистокровными родами.

Для виду я посмотрел информацию обо всех знакомых, но сейчас меня интересовало только одно — я сам.

В последний день каникул Драко спросил отца об окклюменции, каком-то четвёртом уровне, и, увидев моё недоумение, мистер Малфой отчитал сына за то, что тот не рассказал об этом мне.

— Но, отец…

— Окклюменция — это ментальная защита разума, Крис, — шикнув на Драко, пояснил Люциус. — Я удивлён, что никто из слизеринцев не предупредил вас о необходимости её изучения.

— А в чём необходимость?

— У каждого человека есть секреты. Сейчас вы молоды и ваши тайны ни для кого не представляют интереса, но, если заблаговременно не позаботиться о защите, ваши мысли, воспоминания, даже сны станут достоянием любого легилимента.

Меня бросило в жар, а потом сразу в холод. Как Малфои не заметили моего состояния — загадка. Не удивлюсь, если я побледнел, а в глазах отразился даже не страх, а ужас: в тот момент я не думал о необходимости сохранять лицо. Знал бы Люциус, о каких «незначительных тайнах» идёт речь…

Не подозревая о моих мыслях, он тем временем продолжил:

— К слову, Дамблдор прекрасный легилимент, то есть он способен читать чужие мысли без заклинания. Пока не изучите окклюменцию, не советую смотреть ему в глаза.

— Директору что, достаточно просто поймать взгляд, чтобы влезть в голову?!

— Как ни печально — да. Вообще, для этого необходимо произнести заклинание Легилименс, но маг, сведущий в ментальном волшебстве… Не уверен, речь о беспалочковом и невербальном заклинании, или им совсем не нужно заклинание, одним словом, смотрите в сторону. А если окажетесь тет-а-тет, думайте о посторонних вещах.

— Можете стихи читать и песню про себя напевать, — подала голос Нарцисса. — Когда я была маленькой, мы с сёстрами так спасались от родительского гнева. Драко, книги первого уровня окклюменции у тебя?

— Да, мама, я забыл вернуть их в библиотеку. Я отдам их Крису.

Столовую я покидал с гудящей головой. Чем больше узнаю, тем отчётливее понимаю, как мало я знаю. Интересно, кто-нибудь уже раскрыл мою тайну, или мистер Малфой прав, и никого не интересуют детские секреты? Будем надеяться, что пока природа моего организма — тайна и я смогу хотя бы пару лет её скрывать…

Что ж, ценность советов Малфоев не подлежит сомнению. Джемма и Маркус помогли мне в самом начале, введя меня в волшебный мир не чужаком-грязнокровкой, а представив своим протеже. Драко с Теодором подсказывали на первых порах, не давая совершить ошибки. Теперь в список кредиторов вошли и Малфои, благодаря помощи которых мои шансы задержаться в магическом мире значительно возросли, ведь они подсказали, чего стоит опасаться.

Список рос.

Начало семестра застало меня за штудированием предоставленных Малфоем книг по окклюменции. Джемма с Маркусом едва волосы на себе не рвали, поняв, что забыли предупредить о двух сильнейших легилиментах в непосредственной близости. Всё-таки некоторые моменты воспитания сгладить было невозможно: чистокровные впитывали их с молоком матери, а всем остальным приходилось довольствоваться надеждой, что удастся случайно узнать об очередной важной вещи.

— Профессор Снейп нас не читает, — Фарли успокоилась первой, перейдя от стенаний к конструктивному диалогу, — только если что-то серьёзное натворил и отпираешься. А вот директор не так корректен.

— Есть такое понятие — «поверхностная легилименция». Дамблдор не лезет глубоко, но сиюминутные мысли просматривает часто, особенно у нас.

— Почему у нас? — машинально спросил я.

Маркус хмыкнул, и за него ответила Джемма:

— Потому что для всех слизеринцы — зло.

М-да, ответ вполне логичный, мог бы и сам догадаться, но из упрямства я не согласился:

— Глупость какая.

— Это не глупость, Крис. Это большая политика.

До весны я постигал окклюменцию, на время отложив даже вампирскую магию: сейчас важнее всего было обезопасить свой разум.

В Запретном лесу происходило что-то странное. Животные были напуганы, и мне порой приходилось углубляться на десяток миль, прежде чем удавалось кого-нибудь поймать. В марте просочились слухи, будто кто-то убивает единорогов, а перед пасхальными каникулами Малфой ворвался в спальню с перекошенным лицом и, потрясая какой-то бумажкой, закатил истерику.

— Я не пойду! — кричал он, меряя шагами комнату. — Пусть отчисляют, пытают, что угодно делают, не пойду!

— Куда? — привстав с кровати, поинтересовался Теодор.

— Куда?! В Запретный лес! Вот куда!

— Так, успокойся, и расскажи…

— МакГонагалл наказала меня за то, что я сдал Поттера, помните?

Мы кивнули. Эпопею с выслеживанием Золотого Трио и хагридского дракона мы ещё долго не сможем позабыть. У Драко был пунктик — нагадить Поттеру, и порой он совершал немыслимые глупости, только бы достичь желаемого.

— Ну и вот, отработка будет в Запретном лесу!

— Драко, это, наверное, шутка…

— Не замечал за МакГонагалл прекрасного чувства юмора, — огрызнулся Малфой.

— Может, не шутка, но кто отправит первокурсника в Запретный лес, да ещё и ночью? — успокоительно похлопав приятеля по плечу, я, не читая, передал записку Теодору.

— Хм… почерк похож…

— Придурки, — обречённо протянул Драко. — Она мне её лично вручила.

Малфоя мы успокаивали долго. Мне хотелось рассказать, что те же оборотни, которых так боялся Драко, обитают милях в тридцати от школы, а гигантские пауки, хоть и живут неподалёку, на учеников не нападают, но как бы я объяснил эту информацию? Поэтому я просто поддакивал Теодору, убеждающему нашего друга, что ничего страшного не случится. Но когда Драко, матерясь похлеще моих уличных знакомых, собрался идти на отработку, я последовал за ним.

Зачем? Сам не знаю. Драко был добр ко мне, помог устроиться в волшебном мире, пригласил в дом, предоставил возможность пользоваться семейной библиотекой, угощал присланными матерью конфетами… Глупость, конечно, но я чувствовал внутреннюю потребность защитить его.

Ни Филч, ни студенты, ни даже собака лесничего не заметили моего присутствия. Когда Хагрид приказал первокурсникам разделиться, у меня глаза на лоб полезли: он что, идиот?! Драко и вовсе чуть не сбежал, одному лишь Поттеру всё было по барабану. Иногда этот парень меня просто поражает: то ли он настолько глуп, что просто не осознаёт опасность, то ли у него напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.

Малфой отправился с Долгопупсом, который трясся от ужаса так, что на его фоне испуг Драко вообще не был заметен. Позволив ребятам отойти ярдов на тридцать, я двинулся следом.

Я привык к ночному лесу, к едва угадываемым шорохам, к крикам ночных птиц, приглушённому расстоянием рычанию хищников… Сейчас я слышал только громоподобный треск ломающихся под ногами однокурсников сучьев. Они шумели, как стадо великанов!

Малфою надоело бояться, и он ущипнул впереди идущего Долгопупса. Я едва смог сдержать смех, когда гриффиндорец с рёвом раненного носорога подскочил чуть ли не на четыре фута и подал сигнал бедствия. Пару минут спустя прибежал лесник и, отругав Малфоя, сменил состав групп — теперь с Драко шёл Поттер.

Следуя по пятнам крови, мы всё дальше уходили от Хогвартса. Парни вяло переругивались, ничего не замечая вокруг, а вот я почувствовал неладное. Прислушался, принюхался — всё спокойно, но инстинкты орали: «Беги!»

В своё оправдание могу сказать лишь одно: я не знал, что вампиры чуют опасность точно так же, как запах.

— Здесь кто-то есть, — сообщил Поттер, раздвигая кусты.

Лучше бы он этого не делал. На поляне были двое: мёртвый единорог и профессор Квиррелл, лакающий серебристую кровь прямо из раны на животе животного. Но плохо было не то, что мы застали своего профессора за неподобающим занятием — от Квиррелла исходила такая Тьма, что даже мне, вампиру, стало жутко.

Не колеблясь ни секунды, я рванул Малфоя на себя, отчего он завопил, и потащил подальше от этой жути, предоставив Поттеру самому выбираться из неприятностей.

— Крис, твою мать! Что ты тут…

— Тихо! Не мог же я бросить тебя одного?

— Ты всё это время…

— Следил, — перебил я, прислушиваясь к звукам леса. — Вызывай лесника, если ты вернёшься в школу один — это будет выглядеть подозрительно.

— Ты шёл по лесу один? Из-за меня?

— Драко! — я встряхнул друга за плечи, отчего он клацнул зубами, и приказал: — Зови Хагрида!

Послав сигнал, Малфой попытался возобновить диалог, но я снова не дал ему высказаться:

— Не сейчас, поговорим позже. И… не стоит всем знать, что я тут был.

— Да, конечно… Подожди! Ты что? Как же ты…

— Я буду рядом, просто гриффиндорцы не должны меня видеть. А вот и они.

Малфой закрутил головой, никого не увидел и вопросительно уставился на меня.

Указав направление шума, я по-дружески треснул его по спине и предупредил:

— Обо мне ни слова.

— Будь осторожен! — шёпотом воскликнул Драко и, тяжко вздохнув, придал своему испуганному лицу выражение скуки.

* * *

В школу мы вернулись только в два часа ночи. На входе нас встречал Филч, явно разочарованный, что число нарушителей после отработки не сократилось. Я уже почти сбежал, когда заметил, с каким ужасом Малфой смотрит на деревья. Пришлось, рискуя попасться на глаза остальным, высунуться из-за угла и помахать. Малфой вздохнул с таким явным облегчением, что я невольно улыбнулся. Приятно, что он за меня волнуется.

До гостиной мы добрались без происшествий, зато, когда вход закрылся, я получил чувствительный удар в грудь.

— Как ты мог так рисковать?! — заорал Драко, не заботясь о том, что нас могут услышать. — А если бы что-нибудь случилось?! Ты хотя бы записку написал? Потому что я уверен, сообщи ты кому-нибудь о своём идиотском намерении, из гостиной тебя бы не выпустили.

— И это вместо спасибо, — буркнул я с лёгкой обидой.

— Крис, какое, к Мордреду, спасибо?! Ты мог погибнуть!

— Ты тоже, — парировал я.

— Если со мной что-то случится в этой проклятой школе, отец от неё камня на камне не оставит, — неожиданно успокоившись, нормальным тоном ответил Малфой. — А ты сам пошёл в Запретный лес, тут даже обвинить некого.

— Тебя больше всего волнует, что некому будет мстить?

— Придурок! Не смей рисковать! Как же ты не понимаешь, тебя некому защитить…

— Драко, а кто защитил бы тебя, если бы та тварь напала?

Малфой смешно насупился и, опустив голову, тихо произнёс:

— Я испугался. Но когда ты исчез в темноте, мне стало ещё страшнее. А уж когда мы вернулись, а ты — нет, вот тогда мне стало по-настоящему жутко! Никто не пошёл бы ночью в Запретный лес только потому, что я боялся… Почему ты это сделал?

— Не знаю, — абсолютно искренне ответил я, пожимая плечами. — Просто почувствовал, что это будет правильно.

— Спасибо.

— Не говори никому, ладно?

— Пожалуй, об этом действительно не стоит рассказывать. Джемма тебя убьёт.

Представив, что скажет мамочка, я поёжился. Да и Маркус вряд ли похвалит за такое…

— Как только у тебя духу хватило в одиночку пойти в лес, — протянул Драко, качая головой, и сел на диван. — Знаешь, иногда ты ведёшь себя странно.

Я насторожился, но ответил как можно беззаботнее:

— Ты тоже. Чего ты истерил? Оборотни не стали бы охотиться вблизи Хогвартса, да и потом, сегодня не полнолуние.

— А ты не мог напомнить об этом до того, как я вошёл в лес? Пойми, Крис, нам с детства внушают, что Запретный лес — жуткое место, что там тебя сразу же съедят… Для нас это не просто лес… Ты видел Поттера? Он ничего не знал, но тоже трясся, а ты…

— Пойдём спать, Драко.

— Ты иди, а я посижу. Вряд ли я смогу уснуть после такого приключения.

— Хочешь, я могу остаться?

— Нет, Крис, иди. Ты и так сегодня сделал больше, чем достаточно. Мне нужно подумать.

Пожелав Малфою спокойной ночи, я поднялся в спальню. Сейчас, когда Драко не орал под ухом как ему страшно, мой поступок представал в совершенно ином свете. Зачем я пошёл за ним? Ведь знал, что ему ничего не угрожает… А Квиррелл?

Кстати о нём. Я и раньше замечал странности в поведении профессора, например, иногда, увлекаясь лекцией, он переставал заикаться. Или окидывал класс ледяным взглядом, в котором была настоящая ненависть… Но я и предположить не мог, что внутри профессора сидит такая тварь!

Что же это может быть? Может, рассказать об этом «родителям»? Нет, они такие же студенты, как и я. Тогда, может, Драко, чтобы он написал отцу? У Люциуса широкие возможности…

Так и не придя к какому-либо выводу, я провалился в кошмар, в котором были стада истекающих серебристой кровью единорогов.

Сразу после похода в Запретный лес началась подготовка к экзаменам, и мне пришлось оставить мысли о Квиррелле, тем более что в его поведении больше не было ничего подозрительного.

Из-за окклюменции я здорово отстал, и друзья нещадно гоняли меня по всему материалу первого курса. А за неделю до экзаменов нас собрал Уолтер и, рассадив в одному ему понятном порядке, сообщил:

— Скоро экзамены, и нельзя допустить, чтобы вы их завалили. А потому сейчас Карл Брасс, лучший ученик шестого курса, проверит ваши знания.

— А почему не ты? — поинтересовался Теодор.

— Потому что у меня СОВ, — развёл руками Пирс и оставил нас наедине с Брассом.

Следующие четыре часа были настоящей пыткой. Карл гонял нас безжалостно, требуя мгновенных ответов и заклинаний на сыплющиеся из него как из рога изобилия вопросы. На обед мы буквально ползли, вымотанные мозговым штурмом, а потом экзекуция продолжилась.

Нужно отдать Брассу должное, терпения ему было не занимать. Провести целый день с первокурсниками — взрослому парню наверняка это нравилось не больше нашего… Но его помощь была неоценима.

Экзамены мы все сдали с лёгкостью. Даже Крэбб — самый медлительный из слизеринских первокурсников, — и тот не завалил ни одного предмета, умудрившись получить «удовлетворительно». Мои «родители» тоже справились с СОВ; единственное, за что переживал Маркус — Трансфигурация.

В гостиной вовсю шло празднование окончания учебного года, когда появился декан.

Мы моментально притихли, а Снейп криво усмехнулся:

— Я рад, что студенты моего факультета не опустились до уровня гриффиндорцев и не устроили попойку, — старшекурсники стали поспешно прятать бутылки, в которых плескалось отнюдь не сливочное пиво, но декан словно не замечал всей этой суеты. — Мистер Шэпард, будьте добры следовать за мной.

Не зная за собой никакой вины, я встал и, бросив взгляд на Джемму, последовал за направившимся к выходу Снейпом. В молчании мы дошли до его кабинета.

— Располагайтесь, Кристофер, — пропустив меня вперёд, предложил декан, и я по одному только обращению понял, что мне ничего не грозит. — Поскольку вы живёте с магглами, я взял на себя смелость договориться с родителями тех учеников, что проживают в Лондоне. Вот, возьмите, это список адресов, где вам в случае нужды окажут помощь.

— Э-э-э… Спасибо, сэр, но…

— Я знаю, что вы сменили много семей и вам приходилось бродяжничать, — невозмутимо перебил Снейп. — Я не стану читать вам мораль о том, что подобное поведение недопустимо. Думаю, вы уже поняли, что я стараюсь не вмешиваться в личную жизнь моих подопечных, однако всегда готов помочь. Если вы захотите покинуть опекунов, настоятельно рекомендую обратиться к любому из этого списка. Там есть и мой адрес, мистер Шэпард.

— Спасибо, сэр, — не зная, что ещё можно сказать, пробормотал я.

— Идите и предупредите остальных: в полночь декан явится с проверкой.

Невольно улыбнувшись, я простился и поспешил обратно.

* * *

В первый же вечер каникул я отправился на охоту.

Викрам ночевал у какого-то друга, так что я убедил Мейсонов, что тоже собираюсь навестить старых знакомых, и растворился в ночи, прежде чем они успели вставить хоть слово.

Я много думал, как вести себя, чтобы не вызывать подозрений, и пришёл к выводу, что в моём возрасте лучше всего воспользоваться сценарием «мальчик в беде», иначе так и придётся питаться пьяницами. После первого раза Голод отступил почти на месяц, да и на животную диету я вернулся без труда, поэтому в будущее смотрел с оптимизмом.

В первый вечер охота не увенчалась успехом, но я не унывал, зная, что не пропаду. И, действительно, на следующее утро Фортуна улыбнулась мне во все тридцать два зуба: меня взяли в фирму доставки курьером с очень хорошим окладом, а вечером, после работы, сам собой решился вопрос с питанием. Я шёл домой, прикидывая в уме, сколько заказов нужно доставить, чтобы собрать на проверку в Гринготтсе, когда на меня напал мужик в дорогом деловом костюме, попытавшись затащить в фургон. Я даже не успел испугаться — сработали инстинкты.

Утолив Голод, я наконец-то сообразил, что судьба свела меня с педофилом, и так разозлился, что забрал у него всё: бумажник, кредитки, золотые часы… Немного успокоившись, я вспомнил, что могу внушить этому уроду то, что мне нужно, и отправил его к банкомату. Получив на руки почти четыре тысячи фунтов, я широко улыбнулся и приказал забыть не только о нашей встрече, но и его отвратительных предпочтениях.

Сегодня был явно счастливый день.

* * *

Пару недель я выжидал, вздрагивая каждый раз, когда кто-нибудь называл моё имя: вдруг тот урод вспомнит, как я его кусал или что ограбил? Но всё было тихо и спокойно. Мои работодатели ставили меня в пример другим курьерам, опекуны — Викраму и соседям, и я расслабился.

Деньги я спрятал в тайник на чердаке сразу же и теперь всё чаще подумывал на тему того, не пора ли их потратить. Первым порывом было бежать к гоблинам и немедленно узнать тайну моего происхождения, но я заставил себя повременить, понимая, что трудно будет объяснить появление у двенадцатилетнего парня такой суммы.

Мне по-прежнему хотелось узнать, кто я, но теперь, решив вопрос с деньгами, я мог в любой момент получить ответ, поэтому нетерпенье исчезло. Необходимость бегать с доставкой тоже пропала, и я уменьшил количество рабочих часов и вплотную занялся магией. Изучение окклюменции шло хорошо, я прошёл первый этап, подготовив основу для будущего ментального щита, и приступил ко второму. Пришло время поближе познакомиться с вампирским волшебством.

В Малфой-мэноре я вычитал, что эту магию отследить невозможно, то есть отчисление мне не грозит, и не волновался: древние трактаты внушали доверие. Единственным, кто может меня выследить по следу волшебства — родитель, тот, кто меня обратил. Но и с этой стороны я тоже был защищён. В Кодексе Чести чётко говорилось, что обращающий должен быть рядом с «птенцом», учить, защищать, помогать… В вампирских ковенах за этим следили строго, и раз я оказался на улице, скорее всего, мой родитель мёртв.

Для начала я решил установить защиту на дом. Ритуал показалось мне простым, и я переписал его себе в блокнот… Сколько же мне придётся писать, чтобы скопировать нужные книги из малфоевской библиотеки?

Ритуал требовал крови тех, кого я собирался включить в защитный контур. Проще всего было с Викрамом: он постоянно с кем-то дрался, разбивал нос, счёсывал колени… С миссис Мейсон тоже не возникло проблем: она была довольно неуклюжа, и регулярно резала пальцы за готовкой. А вот с мистером Мейсоном пришлось повозиться, подстраивая «несчастный случай» с иголкой в диванных подушках.

Заполучив все необходимые ингредиенты, я спустился в подвал — ритуал должен был проводиться как можно ближе к земле. Звезду я начертил с первой попытки, порадовавшись, что в доме живут трое, а то пришлось бы изгаляться с гепта-, окто-, нанограммой. Положив в указанные лучи вещи, испачканные кровью членов семьи, я встал в центр и, выпустив клыки, прокусил запястье, позволяя крови свободно стекать по пальцам.

В книге говорилось, что в этом ритуале нет чёткой формулы заклинания — это приказ. Достаточно подтвердить своё право приказывать, и всё получится.

Легко сказать. Где бы я научился приказывать? В приюте? На улице? Но отступать не хотелось. Я сосредоточился, думая о благодарности к Мейсонам, заботившихся обо мне, и одновременно вспоминая, как мистер Малфой отдавал приказы домовикам. Тут нужно не столько право приказывать, сколько уверенность, что право есть…

Линии рисунка на мгновение засветились оранжевым светом, и кровь на платке и бинтах исчезла.

Ха! Получилось!

Наверное…

Я понятия не имел, как можно проверить, что же я сотворил, так что решил удовлетвориться увиденным.

Не знаю, было ли это совпадением или последствием моего колдовства, но миссис Мейсон перестала обжигаться, резаться и колоться, а цветы на подоконнике в гостиной впервые на моей памяти не походили на сено.

Тренируя внушение, я выпрашивал огромные чаевые. Особо не наглел, не желая лишиться работы, но, если клиент хотел дать фунт, я получал пять, а то и десять. Сложнее было отработать навык стирания памяти. Один раз я уронил коробку с заказом, и клиент наорал на меня, грозя стребовать возмещение… Через минуту он напрочь забыл о моей вине и пребывал в полной уверенности, что сам уронил коробку после моего ухода.

В начале августа у моих работодателей возникли какие-то проблемы, и меня вместе с десятком других мальчишек отправили в бессрочный «отпуск».

Мейсоны были на работе, Викрам где-то носился с друзьями, а я наслаждался тишиной и покоем, перечитывая книгу по окклюменции. В этот момент и раздался звонок.

Я ожидал увидеть кого угодно, но только не его.

— Профессор Снейп? Что вы здесь делаете?

— Добрый день, мистер Шэпард. Я могу войти?

— Да, конечно, — приглашающе распахнув дверь пошире, я посторонился.

В джинсах, водолазке и пиджаке (естественно, всё чёрного цвета) Снейп выглядел намного моложе своей хогвартской версии.

— Хотите чаю, профессор? Или кофе?

— Не откажусь. Вы, наверное, гадаете, зачем я пришёл? — проницательно заметил он.

— Да, но я всё равно рад вас видеть.

— Вы один дома? — я кивнул, и декан расслабился на глазах. — Список учебников, Кристофер. Вам же нельзя послать сову.

— О! Простите, что вам пришлось…

Взмахом руки заставив меня замолчать, Снейп покачал головой:

— У меня были дела в Лондоне, так что мои планы вы ничуть не нарушили. Как проходят каникулы?

— Хорошо, — я пожал плечами, не зная, что сказать. Поставив перед деканом поднос с чашкой кофе, молочником, сахарницей и тарелкой с печеньем, я устроился напротив. — Домашние задания все сделал, только с зельями проблема. Но меня Драко приглашал погостить, надеюсь, он разрешит сварить зелья у него.

— Что ж, я рад, что вы не стали откладывать всё на последнюю неделю. Вас проводить в Косой переулок?

— Нет, сэр, не нужно. В прошлый раз я сам справился, да и Джемма с Маркусом помогут.

— В таком случае, я за вас спокоен, — вставая, кивнул Снейп. — До встречи в Хогвартсе.

В Косой переулок я пошёл двадцатого августа, заранее договорившись по телефону с Джеммой, зная, что она сообщит о времени встречи остальным моим друзьям.

Быстро купив всё необходимое, мы ввалились в кафе Фонтескью, где и провели оставшееся время до прихода мистера Малфоя, подтвердившего приглашение в мэнор.

Мейсоны без возражений отпустили меня с «приятным джентльменом», и вскоре я уже раскладывал вещи в Малфой-мэноре.

— Снова оккупируешь библиотеку? — беззлобно усмехнулся Драко за завтраком.

— Где же ещё я могу прочесть столько интересного, — смущённо хмыкнул я, молясь, чтобы мой друг не обиделся.

— Вы можете скопировать заинтересовавшие вас книги, — подала голос Нарцисса. — Не все, конечно, но вряд ли вас заинтересует что-то запретное.

— Правда?!

Миссис Малфой рассмеялась и пригласила нас в библиотеку. Чары копирования оказались совсем не сложными, но возможность замаскировать книгу под какой-нибудь учебник вызвала у меня откровенный восторг.

— И советую вам обзавестись нормальными учебниками по ЗОТИ за второй курс, — напоследок сказала она, оставляя нас с Драко одних.

— Мы же купили учебники, — недоумённо протянул я.

— Мама назвала их мусором, а отец так скривился, что я побоялся спрашивать.

— Ну, раз они так считают… Драко, а где нам взять другие учебники?

— Пошли искать. В нашей библиотеке наверняка найдётся десяток старых учебников… Сразу потренируемся копировать.

* * *

В правоте миссис Малфой мы смогли убедиться на первом же уроке ЗОТИ. Профессор Локонс был писателем — вполне возможно, неплохим, — но никак не учителем. Его «лекции» были сплошной рекламой его книг, а практические занятия сводились к разыгрыванию сценок из всё тех же книг. У нас вообще был только один урок, который начался нормально, о том, как он закончился, я умолчу; достаточно сказать, что больше Локонс не рисковал.

Естественно, мы не были бы слизеринцами, если бы не попытались отстоять свои права на достойное образование. Судя по обречённому лицу Снейпа, другие курсы думали также.

— Мне всё это известно, — отмахнулся от наших жалоб декан. — Учителей назначаю не я, так что всё, чем могу помочь — предоставить подходящую литературу.

С тем мы и ушли — литература у нас уже была.

Маркус стал капитаном команды Слизерина по квиддичу, что радовало его гораздо больше удачно сданных СОВ, поэтому никто не удивился, что отборочные назначены на первые же выходные.

Драко едва не подпрыгивал от нетерпения, волнуясь, что не попадёт в команду, но всё прошло отлично — он был лучшим ловцом среди кандидатов.

До самого Хэллоуина всё шло прекрасно, а вот потом начались неприятности.

Окаменевшая кошка Филча здорово всех напугала. Признаться откровенно, я не понимал поведения младшекурсников… Сначала-то я вообще поразился испугу взрослых: подумаешь, кошка. Но Джемма нас просветила относительно легенды о Слизерине, Тайной комнате и событиях пятидесятилетней давности, приведших к гибели одной их учениц. Реакция взрослых прояснилась — они просто знали больше. А дети? Они-то чего испугались?

Хогвартс гудел, как растревоженный улей. Декан, справедливо опасаясь, что виноватыми попытаются выставить нас, велел сидеть в гостиной безвылазно. В нормальных обстоятельствах мне и в голову бы не пришло игнорировать его приказ, но с Голодом особо не поспоришь.

Крадучись передвигаясь по школьным коридорам во время ужина, я рассчитывал спуститься к выходу никем не замеченным — для того и задержался в кабинете трансфигурации, чтобы однокурсники и другие ученики успели дойти до Большого зала. Но так рассуждал не только я.

Гриффиндорский галстук и рыжие волосы — ещё один Уизли. Вернее, одна. Интересно, что заставило первокурсницу в одиночестве бродить по Хогвартсу в то время, когда все на ужине?

Сам не знаю, как вышло, что я пошёл за ней. Даже Голод отступил, уступая место любопытству.

Уизли вошла в туалет, и я уже готов был признать себя страдающим паранойей идиотом, когда в памяти всплыла информация, что это место обитания Миртл и туалет не работает.

Слава всем богам, что я не успел приблизиться, а ведь именно это я и намеривался сделать! Из дверного проёма вылезла огромная голова, а потом показалось всё тело гигантской змеи. Так я не бегал никогда в жизни! Какое любопытство, какой Голод? Я забыл обо всём на свете! Влетев в гостиную, пустующую из-за ужина, я рухнул в кресло и зажмурился.

Через пару минут дыхание выровнялось и, хотя сердце бешено колотилось, мысли начали выстраиваться в логические цепочки. Итак, что мы имеем? Уизли — одна штука, змея — одна штука. Если легенда не лжёт, чистокровным опасаться нечего. Вот только возникает закономерный вопрос: можно ли на неё полагаться? Помня отношение Уизли к статусу крови, что-то сомневаюсь…

А вдруг змея нападёт на Джемму?! Или Маркуса? Или Драко и Теодора?.. Что же делать?!

— Крис, ты почему пропустил ужин? — недовольный голос мамочки прозвучал райской музыкой.

Ничего не отвечая, я стоял и улыбался, как идиот, глядя, как гостиная заполняется друзьями и однокурсниками.

* * *

Из-за Уизли я пропустил трапезу, и Голод бешеным чудовищем лез наружу. В многолюдном замке не так-то просто остаться незамеченным, и для того, чтобы выбраться наружу, приходилось изворачиваться. Я едва не сорвался на Травологии, когда один из однокурсников поранился. Стало понятно, что дальше тянуть нельзя.

Тем же вечером я без объяснений убежал за полчаса до ужина. Осенью темнеет рано, а увидеть мою стремительно движущуюся тень довольно затруднительно…

Долгий бег по пересечённой местности за отчаянно петляющим зайцем вывел меня к Хогсмиду. Несостоявшийся ужин скрылся в подлеске, а передо мной предстала женщина лет сорока. Всхлипывая, она что-то делала одной рукой, вторую держа на отлёте…

От запаха крови мой разум помутился. Слишком долго я боролся с Голодом, чтобы победить сейчас, в этом бою у меня не было никаких шансов.

Утолив Голод, я понял, что повалил женщину на землю, а сам лежу на ней. Рана на шее выглядела ужасно, кровь продолжала вытекать, и я, повинуясь всё тому же инстинкту, принялся её зализывать. Отчёта в своих действиях я не отдавал, лишь через несколько минут начав соображать связно. И первой же мыслью было удивление: оказывается, вампирская слюна обладает мощным заживляющим эффектом! Придя в себя, мне стало немного противно, но я не остановился, пока кровь не перестала течь. Сев рядом, я наблюдал за тем, как смертельная рана сама собой затягивается… Через минуту на шее женщины не осталось и следа, и только тогда я осмелился посмотреть на её лицо.

Брюнетка, с едва заметной сединой на висках; довольно симпатичная, несмотря на глубокие морщины у крыльев носа, вот только зелёные глаза были пусты. Не успел я испугаться, что ненароком убил её, как понял, что её сердце часто-часто бьётся…

— Забудь, что я тут был! Не бойся, возвращайся домой… Где ты живёшь?

— В Хогсмиде, — мелодичным голосом ответила она. — Около «Кабаньей головы», второй дом справа. Тот, что с жёлтой крышей.

— Э-э-э… Ты живёшь одна?

— Да, — также безэмоционально ответила она.

Ну и зачем я это спросил? Я наконец поднялся и помог встать ей. Шея была цела. Отлично. Поскольку моя жертва вела себя совершенно спокойно, я тоже начал успокаиваться и попытался завести разговор:

— А что ты делала в лесу так поздно?

— Собирала травы.

— И часто ты ту бываешь? — только теперь я заметил сумку, доверху набитую сеном.

— Каждое полнолуние.

— Ты не боишься оборотней?

— Боюсь, но эти травы можно собирать только в полнолуние.

— Ясно. Иди домой. Забудь обо всём, что сейчас произошло.

Женщина покорно двинулась в сторону деревни, а я понял, зачем задавал все эти вопросы: неосознанно я выбрал донора.

* * *

В школу я вернулся до отбоя и, не отвечая, где был и почему пропустил ужин, поднялся в спальню.

Итак, Голод нашёл себе донора. Мне и в голову не приходило, что можно таким образом решить проблему. Что ж, донор есть, осталось определиться, как я к этому отношусь.

Убивать или как-то вредить ей я не собираюсь. У неё даже шрамов не останется… Так что же меня останавливает? Человеколюбие? Моральная сторона вопроса? С каких это пор я вообще обращаю внимание на подобные мелочи?.. Кажется, я сам не заметил, как превратился в почти нормального двенадцатилетнего ребёнка, которому некоторые аспекты моей жизни просто-напросто не могут нравиться. С одной стороны это неплохо — чем меньше я буду отличаться ото всех остальных, тем лучше, — но с другой, вся эта рефлексия может помешать мне в будущем.

Вот как сейчас. Мне нужен донор, я прекрасно это понимаю, но что-то мешает принять несчастную женщину, чьё имя я даже не удосужился спросить, в такой роли. Хотя… Я мог бы отплатить ей чем-нибудь. Хм, а эта идея неплоха. Она сказала, что собирает травы, я мог бы помочь: вампиру проще в лесу, чем немолодой женщине, да и оборотни мне не так страшны.

Вроде стало немного легче.

— Крис, что случилось?

Появление Драко и Теодора вынудило прервать размышления, но я уже почти всё для себя решил, а потому не разозлился.

— Ничего не случилось, — как можно беспечнее ответил я, — голова разболелась.

Миссис Норрис оказалась не единственной жертвой «Ужаса Тайной комнаты»: в Больничном крыле оказался окаменевший гриффиндорский первокурсник Криви. Пока все истерили, пытаясь разобраться, что происходит, я выяснил, что увиденная мной змея не обычное, пусть и гигантское, пресмыкающееся, а самый настоящий василиск! Вот теперь и мне стало страшно. Яд — фигня, меня не так-то просто поймать, а вот взгляд…

Следить за Уизли было страшно, но, поскольку я так никому и не рассказал о змее, оставить всё на самотёк не имел права. Первые три жертвы — не считая кошки и призрака — меня не впечатлили: всё шло в полном соответствии с легендой о Тайной комнате, монстр уничтожал грязнокровок. Но вот четвёртая и пятая жертвы…

Нет, по моему мнению, Грейнджер даже больше других заслуживала такой участи. Изменилась реакция Уизли. До этого момента она не особо переживала, по крайней мере, со стороны это выглядело именно так. Сейчас же она была в ужасе от содеянного, и я не мог понять, почему этого не замечает никто, кроме меня.

Пока я предавался размышлениям, друзья успели дотащить меня до того самого злополучного туалета.

— Что мы здесь…

— Тс-с!

Мать моя женщина! Да эти два придурка тоже следят за Уизли!

Только я открыл рот, намереваясь отговорить Драко от продолжения, а он уже скрылся за дверью. Теодор нырнул в приоткрытый проём, и мне не оставалось ничего иного, как войти следом. Не бросать же их?

— А что это ты тут делаешь, Уизли?

Порой Малфой умудрялся говорить таким тоном, что и у святого возникло бы желание придушить его на месте.

Девчонка принялась юлить, но Драко не сдавался. Вопросы быстро сменились оскорблениями, к диалогу подключился Нотт, чей сарказм лишь чуть-чуть уступал снейповскому, а я словно застыл.

Не знаю, сколько это длилось — минуту или десять. Очнулся я в тот момент, когда в туалет ворвались Поттер и Рон Уизли. Увидев сестру, рыжий без разговоров бросился в драку, Поттер не отставал. Мы хаотично мутузили друг друга, забыв о виновнице переполоха, а она тем временем приблизилась к раковинам…

— Вы все тут сдохнете!

Не могу сказать, что она произнесла это громко, скорее прошипела, но почему-то все услышали. И замерли.

— Джинни, ты чего?

Так вот как её зовут!

— Ненавижу! — выплюнула она, и в её глазах было настолько сильное чувство, что сомневаться не приходилось: она с удовольствием нас прикончит. Нас — точно, гриффиндорцев — кто знает?

— Что здесь происходит? — раздражённо поинтересовался Флинт, входя в туалет вместе с Джеммой и гриффиндорским старостой, тоже, кстати, Уизли.

Наш помятый вид не укрылся от внимательного взгляда мамочки, и она начала ругаться с Уизли-старостой, споря, кто виноват больше.

— Да заткнитесь вы! — заорала Джинни, на которую перестали обращать внимание. — Жалкие ничтожества! Вы все тут сдохнете! — и она зашипела.

— Джинни, с кем ты говоришь?! — бледный, как покойник, Поттер завертел головой по сторонам. — Кого ты зовёшь? Откуда ты знаешь парцелтанг?!

Слова Поттера не сразу до всех дошли. Оба Уизли просто не могли поверить, что их младшая сестрёнка может сказать нечто подобное, мои друзья не воспринимали первокурсницу как угрозу, а вот мне стало жутко, ведь я знал, кого она может звать парцелтангом.

— Знаю, Гарри, знаю. И зову я василиска, который разорвёт вас на куски!

— Маленькая дрянь… — начал Флинт, непонятно с какой целью шагнув к Джинни, но на его пути вырос Уизли-староста.

Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Парни сцепились, Рон кинулся на помощь брату, оттолкнув Джемму, та не устояла на ногах… Я бросился к ней, задев Поттера, который, в свою очередь, пнул Теодора… Фарли, падая, ударилась лицом о раковину, и из её рассечённой брови потекла кровь.

Стоило Флинту увидеть это, он зарычал и выхватил палочку:

— Круцио!!!

Вопль старшего Уизли, наверное, было слышно и в Запретном лесу. Драка прекратилась сама собой. Мы все в ужасе смотрели на Маркуса.

— Тебя посадят, — прошептал Перси, оседая на залитый водой пол.

— Обливиэйт! — мгновенно сориентировалась Джемма. — Обливиэйт! Обливиэйт!

Гриффиндорцы смотрели перед собой глупыми пустыми глазами.

— Отправляйтесь в свою башню! — истерически закричала наша староста и разрыдалась. — Обливиэйт! — в очередной раз произнесла она, направив палочку на лежащего на полу Уизли.

Мы все были в шоке. Первым сообразил, что надо убираться, Нотт, потянув нас к выходу. Джемму вывел Маркус.

— Что теперь будет? — невнятно протянула Фарли, обнимая своего парня так, словно видела его в последний раз. — Марк, что нам делать?

— Для начала очистить буфер ваших палочек, — раздался голос декана, и мы все вздрогнули.

— Профе…

— Идиоты! — рявкнул Снейп, заталкивая нас в ближайший пустой кабинет и закрывая дверь заклинанием. — Непростительное! В школе, где полно следящих артефактов! Авроры прибудут через двадцать минут! Это пожизненное, Флинт, ты хоть понимаешь?!

— Сэр, это сделал я.

На меня уставились пять пар глаз. Через минуту, справившись с желанием придушить меня, Снейп вкрадчиво уточнил:

— Мистер Шэпард, что вы сделали?

— Применил непростительное и стёр жертве память, — твёрдо ответил я, стараясь не смотреть на Маркуса. — Сэр, мне двенадцать лет, никто не посадит меня пожизненно. Драко говорил, что к несовершеннолетним нельзя применять легилименцию и сыворотку правды. Пока полиция…

— Авроры, — машинально исправил декан.

— Да какая разница?! Пока они проведут расследование, я буду далеко. Побег воспримут как доказательство вины…

— Мистер Шэпард, вы вообще понимаете, что несёте?

— Профессор, мне нечего терять.

— Нечего?! — зарычал тот в ответ. — Вам будет заказан вход в магический мир! Вас будут искать! Где вы будете жить? Что сбираетесь есть?..

— Сэр, при всём уважении, у меня есть опыт жизни на улице, я не пропаду. Знаете, что случилось с совой, которая принесла мне письмо с приглашением в Хогвартс? Я её съел! — глаза слушателей, и так шокированных происходящим, ещё больше округлились. — Маркус будет чувствовать себя обязанным, он не бросит меня… Может, учебники купит?

— Крис, ты что? Так же нельзя…

— Заткнись, Тед. Профессор Снейп, пожалуйста, помогите нам.

— Я не могу помочь вам совершить самую большую ошибку в жизни.

— Это не ошибка, сэр. Вы сами говорили, что Слизерин — это семья. У меня никогда не было семьи, до знакомства с Джеммой и Маркусом я даже не понимал, что это слово означает. Я их мысленно так и называю — родители. Они заботились обо мне, я им должен, понимаете?

Джемма, никого не стесняясь, рыдала.

Мыслей почти не было. Я знал, что поступаю правильно. Я вампир, я нигде не пропаду, а Маркус не заслуживает попасть в тюрьму за защиту любимой девушки.

Снейпа мы впервые видели таким растерянным. Он был хорошим деканом, всеми силами защищая нас от жизненных невзгод, но сейчас он был бессилен. Профессор никогда не решал за нас: подсказывал, объяснял, советовал, но решения мы принимали самостоятельно. И он даже в этот момент оставлял выбор за нами.

— Довольно, — после долгой паузы произнёс Флинт абсолютно спокойным тоном. — Я не для того возился с тобой, чтобы отдать на заклание.

— Но…

— Никаких «но», Крис. Я способен сам ответить за свои поступки. Малфой, Нотт, отправляйтесь спать.

— Но, Маркус…

— Живо! — бросив на меня вопросительный взгляд и не дождавшись ничего, парни покорно ушли. — Профессор…

— Можете на меня рассчитывать.

— Спасибо, сэр. Не могли бы вы проводить Джемму?

— Я никуда не пойду! Я не оставлю тебя!

— Малыш, всё будет хорошо. Верь мне.

Декану пришлось уводить её силой, Фарли ни за что не хотела расставаться с любимым.

Наконец мы остались одни.

— Я не знаю, что сказать, Крис.

— А что тут говорить? Ещё не поздно сделать, как я предлагаю.

— Нет! Нужно придумать что-нибудь другое.

— Например? Если декан согласится, можно сказать, что мы все были на отработке у него — это железное алиби. Вот только так мы и его втянем.

— Как вы там вообще оказались?

— Я следил за Уизли. Видел змею…

— Почему не сказал?

— Сам не знаю, — честно признался я, пожав плечами. — Наверное, Драко с Теодором заметили мой интерес и… Это уже неважно. В детективах копы всегда ищут мотив; ни у одного из нас его нет.

— В детективах?

— Да. Я смотрел пару фильмов про расследование убийств…

— Рыжий жив! — испуганно вскричал Флинт.

— Маркус, копы всегда действуют по одному сценарию. Мотив, подозреваемый, алиби. Главное — не запутаться в показаниях.

— Я раньше не применял Круциатус, — вдруг признался Флинт, и я сразу понял, что дальнейший разговор будет бесполезен, пока он не выговорится. — Даже не знаю, почему именно непростительное сорвалось. Я как увидел Джемму в крови… А если бы я его убил?!

— Избавились бы от трупа, — равнодушно пожал я плечами.

— Ты так спокоен… Крис, это ненормально.

— Ну… не думаю, что тебе стало бы легче, закати я истерику.

— Ты правда съел сову?

— Ага, вкусно было, кстати. Обычно на улице я питался отбросами, но Мейсоны вполне ничего. Я тогда сам сглупил, что сбежал, вот и пришлось сову… того.

— И ты готов был снова жить на улице и питаться на помойке ради меня?

Я пожал плечами: к чему слова, ответ и так очевиден.

— Я запомню, — серьёзно сказал Флинт.

— Я ничего не сделал.

— Но не потому, что передумал или испугался. Так, давай-ка залечим синяки и почистим палочку.

* * *

За ночь мы все успокоились и, не дожидаясь вызова на допрос, договорились о взаимном алиби: Джемма и Маркус учили нас ЗОТИ в пустующем кабинете, а Снейп обнаружил нас за пару минут до того, как сработал сигнал.

На завтраке мои друзья казались абсолютно безмятежными — их с детства учили в любой ситуации сохранять лицо; глядя на них, и я старался соответствовать. Мы улыбались, шутили, вместе со всеми остальными удивлялись присутствию авроров.

В конце завтрака Дамблдор, который, оказывается, вчера отсутствовал в школе, сообщил о ЧП, не вдаваясь в подробности. И предупредил, что все обязаны содействовать стражам порядка в поиске виновных.

Поттер и двое младших Уизли заметно переживали о судьбе Перси, остальные гриффиндорцы, знающие только, что их староста в Больничном крыле, болтали, как ни в чем не бывало.

Всю следующую неделю шли допросы. Авроры не зверствовали, видимо, сомневаясь, что виновный до сих пор в Хогвартсе, задавали вопросы лишь для галочки. На четвёртый день выписали Уизли, который, естественно, не смог удовлетворить чужое любопытство по причине стёртой памяти… Расследование заглохло.

В день отбытия облажавшихся авроров декан пригласил нас к себе. Некоторое время все молчали. Снейп крутил в руке бокал, сверля нас взглядом. Наконец решив, что делать, он залпом выпил спиртное и произнёс:

— Мистер Малфой, мистер Нотт, по десять баллов за выдержку. Мистер Шэпард, пятьдесят баллов за преданность друзьям и готовность помочь. Мисс Фарли, тридцать баллов за своевременное применение заклинаний. И, мистер Флинт… За то, что вы подвергли студентов моего факультета риску отправиться в Азкабан, минус сто баллов.

Даже сейчас Снейп не изменил себе, не сняв ни одного бала со Слизерина.

— Спасибо вам, профессор.

— Убирайтесь, — махнул рукой тот, устало откинувшись на спинку стула.

Всю неделю, что в Хогвартсе шло расследование, мы не упоминали о случившемся — мало ли, вдруг кто подслушает? Но после отбытия авроров Джемма собрала всех участников происшествия в пустующем кабинете на четвёртом этаже и, наложив десяток заклинаний против подслушивания, завела серьёзный разговор. Все восхищались моей самоотверженностью и верностью друзьям и так же единодушно осуждали за отсутствие инстинкта самосохранения.

Я не то что им, себе не мог объяснить, почему предложил взять вину. Да, я и сейчас готов был без колебаний за любого из них перегрызть глотки без всяких фигуральных выражений, но подставиться?..

В итоге с меня стребовали обещание быть осторожным, не лезть на рожон и помнить, что я больше не один, а «родители» всегда готовы помочь.

Декан мне сразу понравился, но, как и любому взрослому, я ему не верил. Однако после того как он подтвердил наше алиби, спасая Маркуса от Азкабана, недоверие к нему казалось кощунством, поэтому мы и решили рассказать ему всю историю с самого начала. Докладчиком выбрали меня. Но, если я и ожидал изумления, возмущения, отчисления Уизли и эвакуации учеников, в общем, хоть каких-нибудь активных действий, реакция Снейпа разочаровала.

— Мистер Шэпард, мне известно о василиске, как и другим профессорам.

— Но тогда почему…

— Директор сам разберётся… — очевидно, моё лицо в полной мере отражало всё, что я думаю по этому поводу, потому что декан продолжил: — Мне тоже не нравится эта ситуация, Кристофер, но профессор Дамблдор запретил вмешиваться. Я не должен говорить это вам, но, чтобы вы не влезли в ещё большие неприятности… Это дело Поттера, а не ваше. Директор…

— Поттера?! — изумился я. — Но сэр! Он же ничего не знает и не умеет!

— С вашей стороны довольно опрометчиво делать такое заявление, мистер Шэпард, — осуждающе произнёс Снейп и указал на дверь: — Директор знает, что делает. Не лезьте в это.

— Да, сэр, — а что ещё я мог ответить?

Я не понимал, на что они надеются, ведь Поттер был всего лишь второкурсником, при этом не самым выдающимся… Однако «родители» встали на сторону Снейпа:

— Не лезь, Крис. Мы не знаем всего, Снейп не стал бы просто так запрещать нам что-то. Наверняка этому есть причины. В любом случае нас это не касается.

Пришлось пообещать, что я буду осторожен и оставлю Поттера и Уизли в покое.

После недавнего происшествия Джемма стала волноваться из-за каждой мелочи, глаз не спуская с Маркуса, а заодно и с меня, и я вовсе не хотел доставлять ей беспокойство. В конце концов, это действительно не мои проблемы.

Но Судьбе было угодно вмешаться.

Я шёл в библиотеку с Ноттом, когда усиленный магией голос МакГонагалл приказал всем немедленно проследовать в гостиные.

— Нужно выяснить, что случилось! — заявил Теодор, рванув на третий этаж, куда МакГонагалл просила прийти учителей.

Пришлось мне бежать следом. Мы спрятались за доспехами, слушая разговор учителей, а минуту спустя подоспели и Поттер с Уизли, которым, как и Теодору, не сиделось на месте.

Как-то странно всё это. Странно и подозрительно. Уизли весь год натравливала василиска на учеников, а теперь вдруг оказалась похищена этой тварью. Где логика? И потом, декан давным-давно сказал, что учителям известно о василиске — я слышал это собственными ушами, а теперь они ведут себя так, словно даже не догадываются, о чём идёт речь. И какой из всего этого можно сделать вывод?

— Крис, валим отсюда, — прошептал Нотт. — Это представление для одного зрителя, рассчитанное на то, что во втором акте он станет актёром.

— Ты прямо мысли мои читаешь, — усмехнулся я, и мы тихо отступили.

* * *

— Победитель василиска! Спаситель Поттер! Шрамоголовый очкарик!

Всю дорогу до Лондона нам пришлось выслушивать возмущения Драко. Его бесило не то, что все восхищались Мальчиком-Который-Выжил и звали его героем (хотя и это тоже), Малфоя злило, что Кубок школы снова ускользнул из-под носа Слизерина.

— Зачем весь год стараться, зарабатывать баллы, если в последний день Дамблдор начислит Гриффиндору сотню-другую баллов и мы всё равно проиграем?!

— Да ладно, пусть подавятся этим Кубком, чем ещё им гордиться? — устало протянул Нотт, незаметно для Драко закатывая глаза. — Давай лучше подумаем, как быть с уроками в следующем году. Ты что выберешь?

— Не знаю, пока не решил, — успокаиваясь, покачал головой Малфой. — Наверное, Руны и Уход за магическими существами.

— Я тоже! А ты, Крис?

— А Уход вам зачем?

— Там интересно, — пожал плечами Теодор. — Нумерологию не хочу брать: цифры — это скучно, к Прорицаниям нужен талант, которого у меня нет, а магических существ знать лишним не будет.

— Да? — я ненадолго задумался, а потом решительно кивнул: — Тогда я с вами.

* * *

Каникулы для меня начались поиском работы. Я снова стал курьером, получающим самые большие чаевые.

Сразу после возвращения я узнал от Мейсонов, что к ним пытался влезть грабитель, обчистивший восемь домов в районе, но перед их дверью упал на ровном месте, сломав самую прочную кость в теле. Это окончательно убедило меня в действенности вампирской магии, и я наконец-то занялся скопированной в Малфой-мэноре библиотекой.

В середине июля со мной связалась Джемма, передав приглашение Драко, и я решил, что откладывать поход в Гринготтс больше не имеет смысла. Я даже придумал легенду на случай, если кого-то заинтересует моё внезапное богатство: Мейсоны добавили внушительную сумму к моим скромным сбережениям и разрешили обратиться к частному детективу. Ну а поскольку душой компании я никогда не был, то желание соблюсти конфиденциальность в столь щекотливом вопросе никого не должно было удивлять.

До Косого переулка я добрался без труда. Для писем из Хогвартса было слишком рано, и ажиотажа на улице не наблюдалось, поэтому я поглубже натянул кепку, прежде чем перейти из магловского мира в волшебный. «Дырявый котёл» был необычайно тих — даже бармен на месте отсутствовал, — и я прошмыгнул к задней двери никем не замеченным.

Чем ближе был Гринготтс, тем сильнее я нервничал. Перед ступеньками меня уже трясло, на что, к счастью, никто не обратил внимания.

Внутри банка стоял ровный гул. Остатки решимости покинули меня в тот момент, когда один из гоблинов остановил на мне взгляд. Ещё секунда, и я позорно сбежал бы.

— Я могу вам помочь, мистер?..

Глубоко вздохнув, я медленно выдохнул, заставляя тело расслабиться.

— Надеюсь, что можете.

— Вы не представились, — напомнил гоблин.

— Вы вообще-то тоже, — нагло заявил я.

Все прочитанные о волшебных расах книги однозначно утверждали, что эти существа уважают только силу. Физическую, магическую или силу духа — второстепенно, главное, сразу дать понять, что сила есть. Они даже обычную вежливость трактуют как слабость.

— Моё имя Гранорез, — поджав губы, чуть склонил голову гоблин.

— Очень приятно. Что же до меня, я затем и пришёл, чтобы вы назвали моё настоящее имя.

В глубине глаз гоблина прорезался интерес. Окинув меня оценивающим взглядом, он выдержал паузу и ехидно спросил:

— А мистер… Хм, а вам известна цена?

— Мне сказали, что она индивидуальна.

— Верно. Прошу следовать за мной.

Подавив облегчённый вдох, я зашагал за Гранорезом. Гоблин семенил в ярде передо мной, и я смог рассмотреть интерьер банка. Что тут скажешь, наверное, мелкие зелёные твари комплексуют из-за роста, потому и строят здания с тридцатифутовыми потолками, пятнадцатифутовыми дверями и широкими коридорами. В начальной школе нам рассказывали что-то о компенсации, сублимации…

Гранорез остановился, и мне пришлось прервать рассуждения. Постучав, он открыл дверь, жестом предлагая мне войти.

— Вы желаете пройти проверку на принадлежность к одному из чистокровных родов? — вместо приветствия спросил хозяин кабинета — одетый в богатый камзол старый гоблин.

— Верно.

— Прекрасно. Подойдите ближе.

Гранорез остался в коридоре, закрыв за мной дверь, и мне стало не по себе. Переборов страх перед неизвестностью, я сделал пару шагов, застыв перед широким столом. Тем временем гоблин, не обращая на меня внимания, достал из застеклённого стеллажа непонятного вида прибор и жестом предложил мне взять его.

— Это даст возможность определить, какого рода проверка вам требуется и какова будет цена.

Послушно протянув руку, я взял цилиндр, чувствуя под пальцами шероховатости незнакомых мне знаков. Ничего не произошло.

— Двумя руками, — подсказал гоблин, и по моему телу тотчас прошла волна дрожи. — Замечательно! С вас семьдесят шесть галлеонов. Гранорез проводит вас в ритуальные покои.

Я не успел ни испугаться, ни спросить, что это было — цилиндр выхватили из рук. Довольно скалясь, гоблин достал из кармана камзола замшевую тряпочку и принялся за полировку.

— У меня фунты, — растерянно сообщил я.

— Не страшно, обменяете в операционном зале, — даже не посмотрев на меня, отмахнулся он.

Лишившись изрядной доли моих сбережений, я вслед за Гранорезом вернулся к кабинету так и не представившегося гоблина. Однако на этот раз мы прошли мимо и вскоре свернули в боковой коридор.

Очередной кабинет выглядел точной копией предыдущего — богато, но безлико.

— Прошу, устраивайтесь в кресле поудобнее, процедура займёт минут тридцать.

Этот гоблин выглядел откровенно отталкивающе, и дело не в клыках, торчащих из-под верхней губы, у меня и свои не хуже, дело в его глазах. Холодных, проницательных, равнодушных. Наверное, именно такой взгляд должен быть у палача.

— Положите руки на подлокотники, пальцы прижмите к вот этим символам. Вас предупредили, что нужна ваша кровь? Нет? Что ж, теперь вы знаете.

— Э-э-э… сэр, скажите, а результаты будут известны только мне?

— Конечно! — оскорбленно рыкнул он. — Тайна клиента неприкосновенна! Конфиденциальность для нас не пустой звук. Только если клиент просит нас подтвердить или опровергнуть какие-либо сведения, Гринготтс сообщает их посторонним лицам.

— Хорошо, тогда я спокоен.

Я старался вести себя достойно, копируя манеры мистера Малфоя, профессора Снейпа и всех взрослых, чей вид внушал уважение, но вряд ли мне удалось кого-нибудь обмануть. Спокоен я не был.

Мало ли что покажет проверка. Скорее всего, мои биологические родители мертвы… А что, если нет?

Гоблин активировал кресло, отчего мне в указательные и безымянные пальцы воткнулись иголки, и отошёл. Больно почти не было, так что я вернулся к размышлениям.

Итак, что я знаю? Чаще всего дети попадают на тот факультет, где учились его родители. Совпадение это, дань воспитания, или что-то другое, но факт налицо. Я — слизеринец, следовательно, высока вероятность, что и родители учились на Слизерине. Далее. Среди сокурсников почти половина — дети Пожирателей смерти, и у половины этой половины родители в Азкабане. Конечно, за достоверность моих выводов нельзя ручаться, но уж больно гладко выходит. Может, я потому и остался на улице?

Или ещё худший вариант — от меня специально избавились. Сколько раз я видел, как нежеланных младенцев оставляли на пороге приюта… и не только малолетние мамаши, которые сами в этих заведениях воспитывались, но и солидные дамочки, нагулявшие приплод на стороне…

Я тут работал не покладая рук, чтобы собрать деньги на проверку, а мои биологические родители живут где-нибудь в подобии Малфой-мэнора и воспитывают других детей, а меня и знать не желают. Что я предприму в такой ситуации? Уж точно не прощу — этому меня не учили. Я не какой-то там ванильный сиротка, мечтающий о мамочке с папочкой. Может, где-нибудь такие и существуют, но среди моих многочисленных знакомых по приютам, приёмным семьям и улице нормальные сироты не верят в сказки со счастливым концом. Мы быстро осознаём, что никому не нужны, и перестаём ждать чуда лет в пять. Ну а если родители и объявляются, то это почти всегда на выбор наркоманы, проститутки, бывшие заключённые, и тому подобные «очаровательные» личности. Бывают, конечно, исключения, когда молодая мамаша отдаёт ребёнка, а спустя годы одумывается, но в нашей среде таких больше всего ненавидят.

Побывав в системе, ребёнок никогда не забудет, что его бросили, и не полюбит биологических родителей.

— Готово, мистер… Блэк.

— А-а-а?

— Ваш отец — Сириус Блэк. Имя матери затуманено — это означает один из трёх вариантов: либо она мертва, либо нечистокровна, либо, что маловероятно, воспользовалась специальными чарами для скрытия. В первых двух случаях можно провести более тщательных анализ, что обойдётся вам ещё в сто двадцать галлеонов…

— Нет-нет, спасибо, пока этого достаточно, — заторможенно ответил я.

— Что ж, вот ваше свидетельство. Ваше имя Кристофер Орион Блэк. Гранорез проводит вас.

Обратный путь прошёл как в тумане. Я боялся, что мои родители мертвы или вне закона? Поздравляю, Крис, ты пророк.

Чёрт! Ну это же надо так попасть!

Пока я шёл к «Дырявому котлу», на меня отовсюду смотрел Сириус Блэк. Листовки с его портретами были расклеены по всему Косому переулку, а в новостях вот уже неделю транслировали его фото, прося позвонить в полицию…

И этот человек мой отец? И что мне делать с этой информацией?

Несколько дней я пребывал в прострации, вспоминая всё, что слышал о Пожирателях смерти и Азкабане. Рассказывая об устройстве магического мира, друзья не вдавались в подробности, но упоминали тюрьму, и я хорошо запомнил, как мрачнели их лица.

Мог ли я рассчитывать, что друзья примут меня теперь, когда стало известно, что мой отец не только может быть Пожирателем смерти, но ещё и самый разыскиваемый преступник Британии? Стоит ли им говорить? Стоит ли рисковать семьёй?..

Поймав себя на этой мысли, я осознал, что Джемма и Маркус для меня не просто старшие товарищи, они и есть моя семья. Не Блэк, не Мейсоны, а два шестикурсника, поддержавшие меня на первых порах, позаботившихся обо мне… Так стоит ли рисковать их расположением? У меня уже есть одна страшная тайна, и я с ужасом жду того дня, когда кто-нибудь узнает мою истинную сущность, может, стоит промолчать и просто добавить к вампиризму и тайну происхождения? В конце концов, мне не привыкать к скрытности…

— Кристофер! К тебе пришли! — крик миссис Мейсон вернул меня к реальности.

— Иду! — проорал я в ответ, вставая с подоконника.

Пригладив волосы, я одёрнул футболку и зашагал к лестнице.

Моим гостей оказался Люциус Малфой, прибывший по просьбе Драко. А час спустя я уже здоровался с жителями Малфой-мэнора.

* * *

Так ничего и не решив относительно моего происхождения, я отложил этот вопрос на потом. Однако судьбе это было неугодно.

За завтраком Люциус читал газету, с передовицы которой смотрел мой новоявленный отец.

— Он правда был Пожирателем смерти и убил двенадцать магглов? — сам не понимаю, что на меня нашло, но больше мне некого было расспрашивать, а Малфои обычно благосклонно относились к моим вопросам.

— Вряд ли. Он был аврором и служил Дамблдору, — лениво ответил Люциус, не поворачивая головы.

— Сириус не был Пожирателем! — гневно воскликнула Нарцисса, преизрядно меня удивив, но следующие её слова прояснили ситуацию: — Он был гриффиндорцем до мозга костей. Если ему что-то не нравилось, Сириус прямо об этом говорил, но не гадил исподтишка. Да ради Поттера он семью бросил! Мой кузен кто угодно, но не предатель!

— Кузен?! — изумился я. — Значит, вы — моя тётя?

В столовой повисла гробовая тишина. Я поспешно захлопнул рот, но было слишком поздно: слова уже произнесены и услышаны. Малфои молча смотрели на меня, я — на них: ни один из нас не знал, что сказать.

— Ты прошёл проверку в Гринготтсе, — нарушил тишину Люциус. Он не спрашивал, а утверждал. — Представься.

— Кристофер Орион Блэк, — севшим голосом отозвался я, опустив глаза в тарелку. — Сын Сириуса Блэка и мёртвой или нечистокровной женщины, информация о чьём имени обойдётся в сто двадцать галлеонов.

Миссис Малфой вскрикнула, выскочила из-за стола и заключила меня в объятия. Я был в таком шоке, что, кроме широких улыбок на лицах Нарциссы и Драко, не заметил больше ничего.

— Почему ты сразу не сказал?! — с лёгкой обидой спросил Драко, когда все немного успокоились. — Мы теперь официально кузены. Правда, здорово?

Я пожал плечами:

— Ты и раньше был мне не чужим.

Очевидно, вспомнив о событиях прошлого учебного года, Драко согласно кивнул:

— Но так всё равно лучше.

* * *

Малфои приняли меня безоговорочно. Проявлялось это не в том, что меня переселили в лучшую комнату или стали кормить по-другому — изменилось их поведение. Исчезли надменность Люциуса, чопорность Нарциссы.

Миссис Малфой рассказывала о Сириусе Блэке всё, что знала. Очевидно, она любила кузена в детстве и, хотя, как и вся семья, была разочарована его поступлением на Гриффиндор и последующей дружбой с недостойными, как могла оправдывала его.

«Ежедневный пророк» захлёбывался криками о поимке Блэка, красочно описывая его преступления, но словам Люциуса я верил больше, чем журналистам. Я так и не смог решить, кем считать Блэка — сумасшедшим убийцей или импульсивным парнем, запросто способным угодить в ловушку. А потому не торопился с выводами.

В начале августа Нарцисса за завтраком пригласила меня прогуляться и «кое с кем познакомиться».

— Прости, Драко, но тебе придётся остаться дома, — покачала она головой, едва тот открыл рот. — Может, в следующий раз.

Драко обиделся, как и я, он терялся в догадках, однако Нарцисса улыбалась, и поводов для волнения не было.

Мы аппарировали в Лондон, и, хотя рядом не было ни души, миссис Малфой мгновенно превратилась в ледяную королеву. Она целеустремлённо пересекла площадь, таща меня за руку как на буксире.

— Площадь Гриммо, двенадцать! — властно произнесла она, и два дома перед нами стали раздвигаться в стороны, уступая место третьему.

Я ошарашенно уставился на четырёхэтажное здание, которого не было секунду назад, и миссис Малфой успокаивающе похлопала меня по плечу:

— Дом был скрыт магией от чужаков. Сюда может войти только тот, кому известен адрес. Пойдём.

Внутри царил полумрак, но мне это не помешало рассмотреть степень запущенности дома.

— Здесь давно никто не живёт, — извинительно улыбнулась миссис Малфой.

— Госпожа Нарцисса! — проскрипел голос из темноты, и перед нами предстал старый эльф. — Кричер должен обрадовать хозяйку!

— Здравствуй, Кричер, проводи нас к тёте.

Неужели кто-то может жить в подобном доме?! Просачивающийся сквозь неплотно задёрнутые шторы свет открыл крайнюю запущенность. От каждого нашего шага в воздух поднимались миллионы пылинок. Миссис Малфой же сказала, что дом пустует… Недоразумение прояснилось минуту спустя, когда мы вышли в гостиную.

— Тётя Вальбурга!

— Цисса?!

Я отвлёкся от интерьера и резко оглянулся. Миссис Малфой стояла перед портретом пожилой леди, занимающим всю стену, и они улыбались друг другу.

— Что ты здесь делаешь? И кто это с тобой? Твой сын беленький…

— Тётушка, это… это сын Сириуса.

Не дожидаясь указаний, я подошёл ближе и поздоровался. У «тётушки» было такое лицо, словно её с минуты на минуту хватит удар.

— Почему ты не пришёл раньше? — после паузы спросила она, справившись с потрясением.

— Он не знал, кто его родители…

— Цисса! Я не с тобой разговариваю! Итак?

— Вам же уже ответили, — буркнул я, не зная, что добавить. — Я лишь пару недель назад собрал достаточно денег, чтобы пройти проверку у гоблинов.

— У них так подорожали расценки? — удивилась «тётушка». — В мои времена это стоило не дороже ста пятидесяти галлеонов.

— А они что, на дороге валяются?! — взорвался я. — Я два года пахал как проклятый, работал по пятьдесят часов в неделю, чтобы их скопить, а вы…

— Тихо-тихо, извини тётю…

— Цисса, я могу сама ответить за свои слова! — рявкнула «тётушка». Но тут же сменила тон и ко мне обратилась вполне доброжелательно: — Давай-ка начнём знакомство заново. Я — Вальбурга Блэк, по всей видимости, твоя бабушка. А тебя как зовут?

— Кристофер Шэпард… то есть Блэк. Кристофер Орион Блэк.

— Очень приятно, Кристофер. Кричер, найди нашим гостям стулья, нам предстоит долгий разговор.

* * *

Разговор и вправду затянулся. Бабушка Вальбурга оказалась язвительной старухой, которая привыкла приказывать и требовать, но мне она понравилась. Уже через десять минут общения для меня стало очевидно, что Вальбурга вовсе не злая ведьма из детских сказок, а одинокая несчастная женщина с разбитым сердцем. И ещё я сразу же поверил, что она мне искренне рада.

Совместными усилиями Нарцисса с Кричером открыли камин для меня и Малфоев, и остаток каникул мы с Драко провели, расспрашивая бабушку об истории рода. А когда Драко приедались «пыльные рассказы», я, пользуясь возможностью, зарывался в запретные книги по Тёмной магии или ходил на охоту… Одним словом, вовсю наслаждался жизнью.

Поскольку в доме на Гриммо я мог свободно читать любые книги из библиотеки и мне не приходилось соблюдать конспирацию, скорость освоения вампирской магии возросла в разы. К сентябрю я узнал, как лечить следы укусов (не облизывать же каждый раз немытые шеи), как заманивать жертв с помощью внушения, как установить связь с донором и ещё множество полезных мелочей, которым меня должен был обучить вампир-родитель.

В Хогвартс-экспрессе я дочитывал «Воспитанного вампира», замаскированный под справочник по Травологии, краем уха прислушиваясь к разговору друзей. Внезапно я почувствовал страшный холод. Лица друзей побледнели без какой-либо видимой причины… и тут поезд остановился.

— Что могло случиться? — взволнованно спросил Теодор, вставая.

Я опередил Нотта, первым выглянув в коридор. Лучше бы я этого не делал. Прямо за дверью обнаружилось нечто странное — существо без лица в тёмном балахоне парило в нескольких дюймах над полом.

— Мама… — сдавленно прохрипел Теодор, падая обратно на сидение.

— Ты кто?

Оно предсказуемо не ответило. Боковым зрением я видел ещё нескольких существ в коридоре, заглядывающих в другие купе, слышал крики испуга, стоны; позади Драко с Теодором едва ли не скулили, а я не чувствовал ничего, кроме холода. Угрозы не было.

Дуэль взглядов заняла несколько секунд, а потом существо отвернулось и двинулось дальше.

— Почему он тебя не поцеловал?! — воскликнул Малфой. — Это ненормально! Дементор должен был тебя поцеловать! Кто ты?!

Я растерянно смотрел на друзей, отодвинувшихся от меня как можно дальше. О дементорах я почти ничего не знал, так, прочитал описание, но этого хватило, чтобы понять, что ситуация на самом деле необычная. Стражи Азкабана подчинялись Министерству магии и не приближались к людям, но, если уж оказались в опасной близости — нападали без промедления. Так почему же я цел? Почему не почувствовал ни страха, ни отчаяния?.. И что делать с друзьями? Неужели они заподозрили мою нечеловеческую сущность?!

— Забудь о том, что дементор здесь был! — приказал я Драко. — Ничего не случилось.

— Крис…

Но договорить Теодору я не дал, повторив ментальный приказ забыть о происшествии. Парни мгновенно расслабились, а я, наоборот, напрягся. Итак, вот и настал тот день, которого я так боялся: мне пришлось сделать выбор между дружбой и собственной безопасностью. Сколько бы я ни провёл времени в библиотеке, есть слишком много вещей, остающихся для меня тайной за семью печатями. Нигде не писали, что дементоры не атакуют вампиров, но и Малфой, и Нотт сразу же заподозрили неладное. А что, если встреча с дементором повторится, но свидетелей будет больше?..

Придётся проработать пути отступления из Хогвартса.

Встреча с дементорами сказалась на учениках не лучшим образом: не было радостных возгласов, шуток, даже улыбок — Хогвартс был как никогда мрачен. Окончательно настроение испортилось после сообщения директора о присутствии стражей Азкабана на территории школы в течение всего учебного года.

За первую неделю я немного привык к постоянным разговорам о Сириусе Блэке и перестал вздрагивать, слыша его имя, хотя так и не понял, как должен реагировать. Студенты обсуждали его предательство, совершенные им убийства, сроки поимки и способы казни, а я не знал, злиться мне или радоваться. Для меня Блэк был совершенно чужим человеком, я не мог воспринимать его иначе. Драко, конечно, пытался меня поддержать, но лучше не становилось.

Из замка ученики старались не выходить: не только из опасения попасть на обед дементорам, но и из-за усиления их воздействия. Моё нормальное самочувствие не вызывало подозрения только потому, что я копировал поведение друзей. Пока Голод не напоминал о себе, но безопасные пути к лесу я уже начал искать.

Огромным разочарованием стали уроки по Уходу за магическими существами. Не знаю, чем думал Дамблдор, когда назначал учителя, но откровенно тупой лесник в роли профессора поразил всех до глубины души. Как, впрочем, и выбор объекта изучения.

— Гиппогрифы?! — воскликнула Гринграсс, резко остановившись посреди дороги. — Он что, ненормальный?

С данной характеристикой согласились почти все, но деваться было некуда. Косноязычно рассказав, какие гиппогрифы замечательные, лесник заставил Поттера полетать на одном из них, и, несмотря на откровенный страх, Драко не удержался от того, чтобы не напроситься следующим. Вот только всё пошло совсем не так, как было задумано. Не знаю, правда ли животное среагировало на неуважение Малфоя или его больше взволновало моё присутствие, но оно напало. Естественно, урок был сорван, а Хагрида возненавидели все слизеринцы.

К счастью, повреждения Драко были хоть и болезненными, но не серьёзными, так что мы быстро успокоились.

Неприятности пришли, откуда не ждали: новый профессор ЗОТИ невзлюбил меня с первого взгляда. Учитывая тот факт, что к остальным слизеринцам он относился нейтрально, это было странно. Собственно, неприязнь была взаимной.

— Крис, ты так смотришь на профессора Люпина, словно мечтаешь свернуть ему шею. Прекрати, — шёпотом произнёс Драко на очередном уроке. — Он тебе не нравится, да?

Я пожал плечами, не зная, как объяснить свои чувства. На самом деле Люпин ничем не заслужил плохого отношения, но, стоило мне увидеть его, сразу возникало иррациональное раздражение. Сегодня мы должны были показать, как справляемся с боггартом, так что я пытался сосредоточиться на задании и понять, чего боюсь. Выходило плохо. Страх перед учителями, пауками и змеями казался мне глупым и детским, но ведь страх разоблачения боггарт изобразить не сможет?..

Привидение превратилось в высокого мужчину в мантии. Лица не было видно из-под капюшона, и я понятия не имел, кто это может быть, но точно не боялся. Пару секунд я рассматривал неизвестного, а потом произнёс заклинание. Секунда, и боггарт изменил вид: передо мной предстал дементор.

Позади кто-то шумно вздохнул, Люпин собрался вмешаться, но лже-дементор снова преобразился. Теперь на стражнике Азкабана было белоснежное свадебное платье, а «лицо» скрывала фата. Боггарт повернулся спиной и кинул букет. Девчонки завизжали, а я не удержался от смеха.

— Следующий! — с недовольной гримасой приказал профессор, не добавив баллов Слизерину.

Не то что бы мне были важны баллы, но несправедливость напрягала. Особенно после того, как Люпин дал их Поттеру, не сумевшему совладать со своим страхом. Драко не удержался от издевательского комментария, за что получил отработку, а Поттера профессор попросил задержаться. Кабинет я покидал в числе последних, так что успел услышать кое-что интересное.

Оказывается, Люпин был другом родителей Поттера, а следовательно, и Блэка — по словам миссис Малфой Сириус и Джеймс были неразлучны. К сожалению, подслушать мне не дали: Теодору не терпелось порадовать свежей сплетней о студентке с Пуффендуя, которую бросил старшекурсник, так что пришлось покинуть наблюдательный пост и выслушивать совершенно неинтересную информацию.

Люпин с Поттером постоянно обменивались улыбками, но мне никак не удавалось застать их вместе и подслушать. Драко злился, что я не говорю, где пропадаю, но из-за постоянных тренировок с Маркусом не мог составить мне компанию, а я лишь отмахивался — мне нужно было понять, каким человеком был Блэк, а кроме Люпина, этого никто не мог рассказать.

* * *

На конец октября был назначен поход в Хогсмид, которого все ждали с нетерпением. Сначала и я заразился ажиотажем, но потом вспомнил о Голоде, намерении поближе познакомиться с донором и понял, что идти со всеми мне нельзя. Пришлось сказать, что Мейсоны забыли подписать разрешение.

Проводив друзей, я заметил одиноко плетущегося назад в замок Поттера и не удержался от того, чтобы не проследить за ним. Надо сказать, я не рассчитывал на что-то особенное, но ожидания не оправдались: Люпин пригласил Поттера на чай и завёл разговор о своих школьных друзьях. О Сириусе было сказано мало — всё же его считали преступником и предателем, — но достаточно, чтобы у меня сформировался образ. И образ этот мне не нравился…

До самого ужина я просидел в гостиной, читая очередную скопированную в малфоевской библиотеке книгу о вампирской магии, пока друзья не вернулись из Хогсмида и не потащили меня в Большой зал. Пришлось до самого вечера выслушивать описание деревни, магазинов, бара «Три метлы»… В конце концов я не выдержал и пообещал раздобыть разрешение к следующему походу в волшебную деревню.

А поздно вечером случилось то, чего никто не ожидал. Взволнованный декан поднял нас с постелей и приказал идти в Большой зал, где мы и узнали о проникшем в замок преступнике. Если честно, мы не поняли, зачем нужно было тащить всех на ночлег в Большой зал, ведь это у гриффиндорского факультета неприятности, а остальные были в полной безопасности в своих комнатах, но недовольство студентов ничего не изменило.

Драко бросал на меня выразительные взгляды, но я не спешил комментировать визит Блэка. Зачем он приходил? Его разыскивают по всей Англии, а он вот так запросто является в Хогвартс… Что ему могло понадобиться в школе? Мысль, что он мог приходить ко мне, у меня даже не мелькнула: скорее всего, он и не знает о моём существовании.

Студенты высказывали самые невероятные причины, но, поскольку фактов у нас никаких не было, довольно скоро угомонились, и в Большом зале стало тихо. Вот тогда я и услышал диалог между деканом и директором. Сначала Снейп иносказательно обвинил Люпина, а директор категорично отмёл подозрения в адрес своего сотрудника, а потом они отошли в сторону, туда, где студенты не должны были их услышать, и декан стал серьёзен:

— Блэку нужен Поттер, вам это прекрасно известно, директор! Вы не имеете права рисковать другими учениками, ради одного…

— Северус, мы же не можем выгнать Гарри — ему как никогда нужна защита.

— А остальным? Вы о них подумали, или для вас, кроме Мордредового Поттера, остальные ученики ничего не значат?!

— Ну зачем ты так? — в голосе Дамблдора послышалась усталость, так что я не удивился, что разговор на этом прервался.

— Что б вас обоих дементоры расцеловали! — буркнул Снейп и вышел из Большого зала.

* * *

Все разговоры крутились вокруг Сириуса Блэка и его визита в Хогвартс. Ученики высказывали самые нелепые предположения, пытаясь угадать, зачем тот рвался в гриффиндорскую башню и как проник в замок, и за пару дней так мне надоели, что я решил пойти на охоту до того, как о себе напомнит Голод.

Выбраться из замка оказалось намного легче, чем я себе навоображал. Полагаясь на вампирскую скорость, я не слишком усердно прятался, но это и не требовалось: дементоры совершенно не обращали на меня внимания.

До домика с жёлтой крышей я добрался быстро. Некоторое время я прислушивался, но всё было спокойно, хозяйка была одна. Внутрь я попал через незакрытое окно на втором этаже; бесшумно спустившись в кухню, я остановился в дверях.

Она увидела меня не сразу. Кружка полетела на пол, но я успел её подхватить и аккуратно поставил на стол.

— Кто вы?! — испуганно воскликнула женщина. — Что вам нужно?!

— Тише, не кричи, я не причиню тебе вреда, — негромко пообещал я, вкладывая в слова приказ. — Я не враг, я помогу тебе…

Внушение сработало прекрасно. Аделаида Хоккинг замолчала, без страха смотря на моё приближение, и я задал ритуальный вопрос:

— Согласна ли ты принять защиту ценою крови?

— Согласна, — тихо ответила она, не отрывая взгляда от моего лица.

Правила соблюдены, а значит, больше ничто не мешает утолить Голод.

После трапезы я, наконец, удосужился нормально познакомиться с донором. Когда следы укуса затянулись, Ада — звать женщину, которой питаешься, «миссисс Хоккинг» казалось мне странным — довольно спокойно предложила мне чаю. Чем хороша вампирская магия — всё сразу же становится понятным и нет нужды объяснять на пальцах дикие для восприятия вещи. Ада знала, что я ни при каких обстоятельства не причиню ей зла, и не боялась.

Мы проговорили половину ночи, и, пообещав провести следующее полнолуние за сбором нужных ей трав, довольный как никогда, я вернулся в Хогвартс.

Решив вопрос с Голодом, я смог сосредоточиться на учёбе и за пару недель обогнал по успеваемости даже Грейнджер. Единственный предмет, по которому я не получал «превосходно» — ЗОТИ: с профессором Люпином у нас была взаимная неприязнь.

Драко с Теодором недоумевали, чем тихоня-профессор смог заслужить такое отношение, но ответа я дать не мог. Причин действительно не было, вот только каждый раз, когда я его видел, внутри поднималась волна иррациональной ярости. Люпина ненавидел не человек, а вампир.

Осень пролетела незаметно. Общаясь с донором, учась, ненавидя Люпина и следя за Поттером, я не замечал течения времени, так что вопрос Драко о каникулах застал меня врасплох.

— Ты, конечно, можешь остаться у бабушки, но там не слишком чисто… Да и зачем? — Малфой хлопнул меня по плечу и, понизив голос, заговорщицки добавил: — У тебя очень гостеприимный кузен.

— Но бабушку мы навестим, — поставил я условие и рассмеялся.

У Драко много недостатков, но он отличный друг, а родственник так и вовсе замечательный.

* * *

Рождество. Самый нелюбимый праздник, который я проводил где угодно, но только не в кругу семьи. Я ненавидел все эти гимны, лицемерные улыбки, выставленную напоказ доброту к сиротам… Однако теперь всё изменилось. Я с удовольствие выбирал подарки для друзей и родителей Драко и с ещё большим удовольствием их получал.

Каникулы прошли весело, но быстро кончились. Мистер и миссис Малфой лишь посмеивались над сыном, когда Драко безуспешно пытался вытащить меня из библиотеки, но не спешили ему помогать. А я просто наслаждался совершенно новым ощущением сопричастности.

В Хогвартсе всё было по-старому: уроки, домашние задания и обсуждение «неуловимого Блэка». Каждый раз, как я это слышал, тут же вспоминал «неуловимого Джо», которого никто не может поймать не потому, что тот быстро бегает, а потому, что он никому не нужен. С момента побега прошло много времени, и если бы Министерство хотело его поймать — Сириус давно вернулся бы в Азкабан.

Снова погрузившись в вампирскую магию, я едва не пропустил квиддич (Драко мне напомнил, конечно же, но явно обиделся), и стало понятно, что нужно что-то менять, пока я не рассорился с лучшим другом. Но тут на горизонте вновь возник Поттер, и…

— Люпин учит его вызывать Патронуса, — сообщил я вечером друзьям, вдоволь наслушавшись, как профессор нахваливает сына своих друзей. — У Поттера пока не получается, но…

— Мы должны этому научиться! — безапелляционно заявил Малфой.

— Завтра, — согласно кивнул Теодор, и оба посмотрели на меня.

— Завтра так завтра, — укладываясь в постель, кивнул я.

Если бы я только знал, к чему приведёт моё любопытство…

* * *

Январь сменился февралём, зима уступила бразды правления весне, и в Шотландию пришло тепло. Почти каждые выходные я навещал Аду. Не только ради Голода, но и потому, что мне нравилось её общество. Миссис Хоккинг была удивительно умной женщиной; с ней можно было говорить о чём угодно, зная, что она не осудит и постарается понять. Перед визитом в дом Ады я обычно прогуливался по Запретному лесу, ища нужные ей травы, корни или живность — несмотря на время года, кое-где можно было даже найти цветы, — и каждый раз меня сопровождали дементоры.

Вызвать Патронуса ни у кого из нас не получалось. Драко с Теодором уже могли создать серебряную дымку, а у меня не выходило и этого. Было немного обидно, но я утешал себя мыслью, что у меня, в отличие от друзей, нет необходимости в защите — дементоры не проявляли никакой агрессии. Наверное, я так и продолжал бы тратить время на Патронуса, если бы не книга Бальтозара Брукхгеймера, на которую я случайно наткнулся в библиотеке.

«Нет существа, гаже дементора. Справиться с ними может только чистый душой, а богомерзкие тёмные твари, что лишь пребывают в обличье человеческом — нет».

Иллюстрация под текстом демонстрировала бесплодные попытки вампира вызвать Патронуса.

Захлопнув книгу с бьющимся быстрее обычного сердцем, я осмотрелся по сторонам: никому не было дела до того, что я читаю.

Что ж, значит, не судьба.

В конце февраля дементоры наконец покинули Хогвартс, и я смог прекратить делать вид, что стараюсь научиться Патронусу, не вызывая подозрений. Драко с Теодором тоже не слишком продвинулись, несмотря на регулярные тренировки, как, впрочем, и Поттер, так что интерес угас окончательно.

На Пасхальные каникулы я выбрался к Мейсонам. Лето я снова планировал провести в работе, но Малфои настаивали на моём переезде к ним, и я не мог решить, что для меня будет лучше. С одной стороны, неплохо было бы сколотить небольшой капитал, с другой — мне ведь всего тринадцать…

В середине мая мне пришло письмо. Совершенно ненормальная сова атаковала меня во время завтрака, стремясь вцепиться в волосы и выклевать глаза, но никак не доставить почту. Не будь я вампиром — визит к мадам Помфри был бы гарантирован.

— Мерзкий комок перьев! — поймав невоспитанную птицу и забрав у неё конверт, я отшвырнул её подальше вверх и, пока она не скрылась из виду, настороженно следил, чтобы нападение не повторилось.

— Крис, кто мог тебе написать? — с неподдельным удивлением в голосе спросил Теодор, перегибаясь через стол.

— Понятия не имею.

— Так прочти.

— На урок опоздаем, — пряча конверт в сумку, покачал я головой.

Отправителя я, естественно, не знал, но ведь это могла быть Ада, о которой никому не следовало знать или… Фантазия забуксовала: больше мне писать было некому.

Однако я ошибся. Послание отправила вовсе не миссис Хоккинг, а Кричер. Ужасным неровным почерком до моего сведения доводилось, что Сириус Блэк посетил отчий дом и покидать его не собирается, следовательно, мне там появляться не стоит.

Вот и решился вопрос с летними каникулами: переезжать к Малфоям я не стану. Пока была возможность камином перемещаться на Гриммо и охотиться, не вызывая подозрений — это одно, но сейчас, без прикрытия дома Блэков, я сойду с ума от Голода. Однако погостить пару недель можно.

* * *

К экзаменам мы готовились спустя рукава. Не знаю, как с этим у других факультетов, а нам доходчиво объяснили ещё на первом курсе, что учить нужно не накануне экзамена, а в течение года, поэтому мы повторяли материал и не волновались. Может, слизеринцев потому и считают высокомерными и безэмоциональными, что, даже когда все носятся с безумными лицами, наше поведение не меняется? Конечно, выпускники переживали о ЖАБА, но всё же не так, как другие старшекурсники.

Большую часть экзаменов я сдал, даже не заметив этого. Оставалось ЗОТИ.

— Думаешь, Люпин станет придираться? — предположил Теодор перед дверью в кабинет.

Я пожал плечами.

Весь год я пытался понять, почему не удается достичь взаимопонимания с Люпином. Да, он часто бывал ко мне несправедлив, в то время как даже к Драко, открыто оскорблявшего его, относился нормально, но в этом была и моя вина: меня выводил из себя сам факт его присутствия! Вот и как в таких условиях сдавать экзамен?

Конечно же, Люпин занизил мне оценку. Единственное «удовлетворительно» в табеле.

— Ну и чёрт с ним, — давя обиду, буркнул я, покидая кабинет.

Возвращаться в гостиную не хотелось, как и общаться, поэтому я направился к Запретному лесу. Сначала просто бродил под сенью деревьев, потом, успокоившись, занялся поиском заказанной Адой травы, и умудрился отойти на очень приличное даже по моим вампирским меркам расстояние…

Волчий вой разорвал умиротворение леса. Вскинув голову, я убедился, что сегодня полнолуние, и выругался сквозь зубы. Только оборотней мне не хватает для полного счастья! Межвидовая ненависть между вампирами и оборотнями ни для кого не секрет, вот только люди даже представить себе не могут, к каким кровавым драмам приводят случайные встречи. Мне всего тринадцать, мало шансов не то что победить — выжить…

Вой прозвучал ближе, и я, не раздумывая, рванул на ближайшее дерево. Драться я не стану, бежать — слишком поздно, что ж, переночую на дереве. Мне не привыкать.

Устроившись с максимальными удобствами среди ветвей, я постарался не думать об оборотне, что рыщет поблизости, вместо этого сосредоточившись на прочитанном вчера вампирском ритуале силы. Как и большинство заклинаний в магии вампиров, ритуал не был сложным, но описывался настолько архаичным языком, что требовалось время для перевода на современный английский.

Страшно мне не было — оборотень не сможет залезть на дерево, — и я так глубоко погрузился в мысли, что не заметил появления новых действующих лиц. Сначала я услышал визг и грозный клёкот, затем рычание… И только после этого посмотрел вниз.

— Профессор Люпин!!! — надрывалась Грейнджер, прячась за спиной героически пятящегося Поттера. — Нет, профессор! Вы можете бороться!!!

Оборотень не обращал ни малейшего внимания на крики, наступая, и, не атакуй его непонятно откуда взявшийся гиппогриф, от гриффиндорцев осталось бы кровавое месиво.

Глядя сверху, с безопасного расстояния, я не в полной мере осознавал происходящее. У меня даже мелькнула мысль, что всё это сон. Давно смолкли крики, звук удаляющихся шагов растворился в привычных звуках ночного леса, и тогда я наконец понял, что произошло на моих глазах…

Люпин — оборотень! Вот почему мы не могли спокойно находиться в одном помещении! Вот почему я бесился в его присутствии, а он едва сдерживал себя, чтобы не рычать… Но как он оказался в школе?! Почему профессора не догадались…

«Учителя знали», — внезапно осенило меня. А Снейп даже пытался нам намекнуть, когда замещал Люпина… Но чем думал Дамблдор, нанимая в Хогвартс чудовище?

Да рассвета я успел так себя накрутить, что, едва первые солнечные лучи позолотили верхушки деревьев, понёсся к декану. Не думая о том, как буду оправдываться за прогулки по Запретному лесу, я барабанил в дверь личных комнат Снейпа.

— Мистер Шэпард?

— Люпин — оборотень!!!

Декан изменился в лице и, не говоря ни слова, затащил меня в комнату.

— Успокойтесь и расскажите, что произошло.

И я рассказал. Как расстроился из-за оценки, как не заметил течения времени, как ночевал на дереве…

— Вам повезло, что рядом оказалось достаточно высокое дерево, мистер Шэпард, — после паузы произнёс Снейп.

Высказав возмущение, я почти успокоился, по крайней мере, смог взять себя в руки и не кричать.

— Вы знали, профессор? — с горечью спросил я. — Вы позволили оборотню целый год находиться рядом с нами и ничего не сказали.

— Наём преподавателей находится вне моей компетенции, мистер Шэпард, — нахмурился Снейп, отведя взгляд. — Ступайте в гостиную.

— А вы?

— А я отправлюсь к директору, — сообщил он, и выражение его лица не обещало ничего хорошего ни Дамблдору, ни любому, встретившемуся по дороге.

* * *

Стоило мне переступить порог спальни, как на меня накинулись Драко и Теодор. Начали они с обвинений, что своим отсутствием я заставил их волноваться, но по мере рассказа их лица вытягивались и недовольство сменялось возмущением.

Завтрак мы пропустили — друзья просто не выпустили меня из комнаты, требуя подробностей, но ко времени обеда, когда я уже раз двадцать рассказал, как визжала Грейнджер, какой испуг был на лице Поттера и как рычал Люпин, их любопытство было удовлетворено.

Гомон в Большом зале дал понять, что студенты искренне удивлены увольнением профессора ЗОТИ в конце года, но об истинных причинах не подозревают. Поймав взгляд декана, я хотел дать понять, что не буду молчать и готов отстаивать право говорить то, что сочту нужным, однако Снейп выглядел таким злым, что я со всей возможной поспешностью отвернулся и до конца обеда не поднимал глаза от тарелки.

Оборотень уже уволен, так зачем привлекать к себе внимание? Я возмущался, что кровожадное чудовище впустили в школу, но положа руку на сердце — разве я сам не такой? Да, я могу контролировать Голод, но ведь и Люпин не нападает при ущербной Луне; я могу питаться животными, но и он целый год успешно скрывал свою сущность…

Драко не терпелось посвятить весь Хогвартс в тайну, но, удивив этим самого себя, я запретил упоминать моё имя в рассказе.

— Но тогда мне просто не поверят! — раздражённо воскликнул Малфой, прекрасно понимая, насколько дико без свидетельств очевидца будут звучать обвинения из его уст.

— Зато меня не отчислят, — парировал я.

Теодор вздохнул и согласно кивнул:

— Крис прав, Драко, мы же не только Люпина подставим, но и его. Расскажи об оборотне?..

Я взвыл и, как только представилась возможность, улизнул: снова повторять эту историю я уже не мог.

Не желая никого видеть, около часа я бездумно бродил по пыльным пустынным коридорам, пока не наткнулся на Поттера и Грейнджер. Поспешно отступив за угол, откуда они не смогли бы меня увидеть, я прислушался к их беседе.

Сначала было непонятно, о чём они говорят, и у меня уже мелькнула мысль, что я занимаюсь ерундой, когда прозвучало имя Блэка.

— Ты согласишься на предложение Сириуса?

— Я бы хотел… — Поттер грустно вздохнул, — но Дамблдор не разрешил. Ты же слышала.

— Гарри, пока Сириуса не оправдают, ты и не должен переезжать к нему! — менторским тоном сказала Грейнджер. — Я не имела в виду, что ты должен делать это сейчас. Конечно, хорошо, что ты теперь знаешь правду о Сириусе, но, как бы он ни любил тебя, его всё ещё ищут и…

— Я понял, Гермиона, — перебил Поттер, незаметно поморщившись. — Сириус обещал, что мы увидимся летом. Как думаешь, профессор Дамблдор разрешит?

— Это может быть опасно!

Они принялись спорить, но я этого уже не слышал. Значит, Блэк любит постороннего, в сущности, мальчишку, предлагает ему жить вместе, а я… Хруст костей привёл меня в чувство. Тряся повреждённой от соприкосновения с каменной стеной рукой, я витиевато выругался и направился обратно в гостиную.

Плевать! Пусть Блэк трясётся над сыном своих мёртвых друзей, мне он не нужен! Бабушка не променяет меня на Поттера. Я Блэк по крови! Я…

— Крис, что с твоей рукой?! Ты с кем-то подрался?

Взволнованный голос Пэнси вернул способность здраво мыслить.

— Нет, разве что со стеной, — смущение мне не пришлось имитировать, я на самом деле его испытывал из-за того, что так остро отреагировал на подслушанный диалог. Ничего нового я не узнал, чего психовать-то?

— Тебе нужно в Больничное крыло!

Я помотал головой.

— Ты же знаешь нужное заклинание?

— Я… Да, знаю… Но…

— Давай, Пэнси, у тебя получится.

* * *

Последние дни в Хогвартсе были наполнены грустью. Для Джеммы и Маркуса это был последний год, и хотя мы общались реже, чем раньше, но я знал, что мне будет их недоставать.

Обменявшись обещаниями не пропадать, мы простились в Хогсмиде — семикурсники оставались на выпускной бал.

— Не представляю квиддич без Флинта, — приникнув к окну, Драко провожал взглядом машущих вслед поезду друзей.

— Не представляю вечера в гостиной без Фарли, — поддержал его Теодор.

Я лишь грустно улыбнулся, не представляя, как буду жить в Хогвартсе без «родителей».

Маггловский Лондон встретил меня проливным дождём, так что, добравшись до дома Мейсонов, я промок до нитки. Быстро поздоровавшись, я поднялся в свою комнату, спеша переодеться в сухое, и так и остался стоять перед шкафом.

На прошлой неделе пришло письмо от миссис Малфой. Вальбурга наконец сообщила Сириусу обо мне, на что он небрежно отмахнулся, заявив, что у него есть только один сын — крестник. Нарцисса, как могла, пыталась утешить меня в письме, но не преуспела. Я ничего не сказал Драко, не желая его сочувствия, но выбросить злые слова из головы так и не смог.

Сейчас, когда никто не мог меня видеть, не было нужды изображать равнодушие. Поведение Блэка, не желающего знаться с родным сыном, больно ударило по самолюбию. Всю неделю я делал вид, что мне плевать, но внутри бесновался зверь, требующий наказать Блэка, а заодно и Поттера.

Ещё никогда желание навредить не было настолько сильно.

Снова устроившись курьером, я быстро понял, что это худшая работа для того, кто пытается что-то позабыть. Беготня из одного конца города в другой была настолько лишена смысла, что мысли то и дело возвращались к письму миссис Малфой. Я сосредотачивался на изучаемых ритуалах, вспоминал рецепты зелий, заставлял себя не думать о Блэке, но это было непросто. Пока отец был абстрактным понятием, меня не волновало, что он может думать обо мне; я давно перестал завидовать детям, у которых есть любящие родители, и не задумывался, каково быть отвергнутым. А ведь Сириус даже не знает, что я вампир.

Хронически плохое настроение сказалось и на отношениях с Мейсонами. Не то что бы они стали ко мне хуже относиться, нет, это была целиком и полностью моя вина: я не мог избавиться от презрительного отношения к магглам, которым заразился от Драко и других чистокровных волшебников. Помня, что опекуны были добры ко мне, я сдерживался, старался быть вежливым, но Мейсоны чувствовали, что что-то не так. Уверен, беря меня к себе, они рассчитывала на другое, возможно даже верили, что я смогу по-настоящему стать им сыном, но вампиризм и магия были той пропастью, что препятствовала этому. Да и времени мы слишком много проводили порознь, чтобы отношения могли стать близкими.

Стыдно мне не было, в конце концов, я вёл себя хорошо, в особенности если сравнивать со всеми остальными опекунами, у которых я успел побывать до Мейсонов, однако дискомфорт испытывал. Мистер и миссис заслуживали нормального ребёнка, что звал бы их папой и мамой, а не странного меня. Поэтому я искренне радовался, что у них есть Викрам — вот кто стал идеальным сыном.

Смирившись с моей отчуждённостью, Мейсоны стали вести себя иначе, и наши отношения наладились: когда от меня ничего не требовали и относились как к взрослому, я и вёл себя по-взрослому.

Через две недели после начала каникул напомнил о себе Голод. Не имея возможности добраться до Ады, я отправился на охоту в центр Лондона и быстро нашёл подходящую жертву.

Парень лет двадцати сидел на бордюре перед входом в кафе, а рядом с ним сиротливо валялся букет роз. Что ж, несчастный влюблённый прекрасно подойдёт на роль ужина.

Убедившись, что на улице нет любопытных прохожих, я остановился, поймал его рассеянный взгляд и приказал:

— Иди за мной!

Он безропотно поднялся и двинулся следом. Ближайший проулок был, как по заказу, темен и пуст. Приказав магглу молчать, я впился клыками в артерию…

Звук шагов оторвал меня от наслаждения. Смазанное движение у входа в проулок и тишина…

Мгновенно покрывшись холодным потом, я оттолкнул маггла и бросился на улицу. Меня видели! Застали на месте преступления! Нужно во что бы то ни стало найти свидетеля и заставить его забыть!

На улице никого не было. Вообще ни души. Куда он мог подеваться? Я, конечно, не успел его толком рассмотреть, но заметил отсутствие ноги и преклонный возраст, из-за которых он не смог бы убежать далеко, а прятаться здесь было попросту негде.

Может, он ничего не видел? Мало ли, заглянув в проулок по нужде, увидел, что там кто-то есть, да и ретировался… Я пытался сам себя успокоить, но здравый смысл безжалостно напомнил, что света Луны вполне хватало, чтобы увидеть клыки, а если у мужика плохое зрение — обмякшее тело в моих руках не заметить было просто невозможно.

Пробежав туда-обратно по улице и не обнаружив свидетеля, я вернулся в проулок. Залечив укус, я стёр магглу память и поспешил покинуть опасное место, дав себе слово избегать эту часть Лондона как можно дольше.

* * *

До августа я вёл обычную маггловскую жизнь, лишь однажды посетил Косой переулок, чтобы встретиться с друзьями, а потом за мной снова пришёл мистер Малфой.

Уже традиционно пообещав не пропадать и вернуться хотя бы на пару дней до учебного года, я покинул гостеприимный маггловский дом.

О летних каникулах мне рассказывать было нечего, так что несколько дней я был вынужден выслушивать восторженные рассказы Драко о предстоящем чемпионате мира по квиддичу. Мы сделали домашние задания, тренировались в наложении заклинаний из учебников за четвёртый курс, летали над Малфой-мэнором и вообще отлично проводили время, но меня не оставляли воспоминания о маггле, что видел трапезу. В конце концов, устав от односложных ответов, Драко оставил меня наедине с книгами, и я смог продолжить изучение вампирской магии.

— Просыпайся!

Резко подскочив, я с недовольством уставился на Малфоя, нагло вторгнувшегося в мою комнату в шесть утра.

— Какого дьявола? — падая обратно в ворох одеял, простонал я.

— Крис, сегодня же матч! Вставай, ну!

— Он вечером…

— Как ты можешь спать? Давай-давай, поднимайся. Жду тебя через десять минут в столовой.

Выругавшись вслед закрывшейся двери, я заставил себя сесть и разлепить глаза. Вчера я снова засиделся в библиотеке допоздна и лёг под утро, рассчитывая спокойно выспаться, совершенно забыв об одержимости кузена квиддичем. Но делать нечего: если я не появлюсь через десять минут, с Драко станется вернуться и поднять меня с постели струёй ледяной воды.

Мистер Малфой лишь усмехался, глядя на энтузиазм сына, но тем не менее был вынужден изменить свои планы и отправиться на место проведения чемпионата на два часа раньше планируемого времени. Оставив нас посреди лагеря болельщиков, Люциус вернулся в мэнор, а мы, ошалевшие от многолюдности в первый момент, быстро втянулись в общую суету.

Никогда раньше я не видел такого количества волшебников и, несмотря на уверения Драко, что организовано всё по высшему разряду, невольно опасался неприятностей. А как иначе, если на небольшой территории собралось столько владеющих магией людей? Но ничего плохого не произошло, и до самого начала игры мы гуляли по лагерю, знакомились с иностранными гостями, приветствовали однокурсников, покупали сувениры…

Хоть я и не особо люблю квиддич, игра мне понравилась. Конечно, я не терял дар речи от восхищения и не вопил подбадривания игрокам, но впечатлился профессионализмом и красотой полёта. А вот о неприятностях забыл, что и привело к проблемам.

Мы с Драко и присоединившимся к нам Теодором двигались вместе с разгорячённой толпой фанатов, когда мои уши уловили крики ужаса, диссонирующие с атмосферой праздника. У меня мелькнула мысль увести друзей обратно к родителям под благовидным предлогом, но я слишком расслабился, а потому просто отмахнулся от голоса здравого смысла.

Паника захлестнула толпу в мгновение ока. Секунду назад на лицах людей были улыбки, а в следующую они кричат от страха и бегут не разбирая дороги. Благодаря вампирской силе мне удалось вытащить друзей из потока и укрыться среди деревьев, очень удачно росших в непосредственной близости.

— Что происходит?

Ответить Малфою мы не успели: среди палаток появились виновники беспорядка.

— Это… — неверяще начал Теодор и замолчал.

Чёрные мантии, капюшоны, белоснежные маски — не узнать униформу Пожирателей смерти было нельзя.

* * *

Среди деревьев мы прятались не дольше получаса, но нам они показались вечностью. Наш страх был абсолютно иррационален, если вспомнить, кем были отцы моих спутников, но почему-то ни один из нас не подумал об этом.

Рассматривая Пожирателей, то и дело проходящих мимо нашего укрытия, я старался запомнить детали, которые позволят мне их опознать впоследствии. Зачем мне это, я не знал — сказывалась уличная привычка собирать информацию. Но наблюдение позволило понять очень странную вещь: полтора десятка Пожирателей смерти смогли ввергнуть в пучину паники тысячу человек, а ведь среди болельщиков были и авроры, и сильные маги… В конце концов, по численности мирные граждане превосходили врагов в сотню раз! А уж с учётом того, что оружие у всех было одинаковым… я просто не понимаю магов.

Мистер Малфой не выглядел взволнованным, но его сердце билось слишком быстро — вампир это отчётливо слышал даже в шуме и гаме. Удостоверившись, что с нами всё в порядке, он быстро вручил нам с Драко порт-ключ в Малфой-мэнор, а сам задержался, чтобы отвести Теодора домой. Переместившись, мы молча переглянулись и разошлись по комнатам: нам обоим было о чём подумать.

* * *

По молчаливому уговору тема нападения не поднималась. Несколько дней я ловил на себе изучающие взгляды Люциуса, но поскольку моё к нему отношение совершенно не изменилось, да и вёл я себя как обычно, он быстро успокоился.

Я понимал, почему мистер Малфой волнуется: всё же его положение в обществе было довольно шатким из-за связей с Пожирателями смерти, но было немного обидно, ведь он говорил, что я — часть семьи, а в семье не принято подставлять родных.

Откровенно говоря, мне на самом деле было безразлично, чем занимаются Пожиратели смерти. Уж не знаю, что было определяющим фактором, уличное воспитание или вампиризм, но никакого уважения к чужой жизни я не чувствовал. У моих лучших друзей и всех, с кем я вообще общался, родные имели метку Тёмного Лорда, а потому я не считал Пожирателей врагами. Улица научила чётко разделять, где свои, а где все остальные. И свои по определению всегда были правы, а если и не правы… На то они и свои, чтобы прощать им мелкие недостатки. А уж если добавить к этому Поттера — врага номер один в глазах Пожирателей и единственного человека, вызывающего у меня желание вцепиться в горло без Голода, — у меня и пути иного не было, кроме как на сторону Лорда.

Когда рассуждения дошли до этой точки, я усмехнулся. Как, оказывается, просто определиться со стороной и приоритетами. Ну что ж, эта сторона меня вполне устраивает.

Чуть успокоившись после событий на чемпионате, мистер Малфой рассказал нам о предстоящем Турнире Трёх Волшебников, что должен был состояться в этом году.

Упоминания о Турнире мне несколько раз попадались в старых книгах по истории или как пример применения позабытых заклинаний, но не заинтересовали, однако, когда Драко решил составить мне компанию в библиотеке, ища информацию о правилах и заданиях, я смог безошибочно указать на нужные книги. С недавних пор в библиотеке Малфой-мэнора я ориентировался много лучше единственного наследника.

В Хогвартс-экспрессе все разговоры крутились вокруг Турнира: о тайной подготовке Министерства к столь значимому событию знали все чистокровные волшебники, кроме, разумеется, тех, кто жил в глуши затворником. Забавно было наблюдать, как они многозначительно умолкали, дразня любопытство ничего не подозревающих сокурсников, и упивались собственным превосходством.

В разговоре я не участвовал — Турнир не интересовал меня совершенно, — вместо этого, ожидая отправления, я бездумно рассматривал волшебников, толпящихся на перроне, и удивлялся их неспособности адекватно подобрать маггловский гардероб. Ну неужели так трудно поинтересоваться вопросом и ненадолго «выглянуть» в маггловский мир, и не производить впечатление кретинов даже рядом с нормально одетыми магами? Неужели они на самом деле не замечают, насколько выделяются? Я как раз рассматривал сопровождающего мелкого пуффендуйца старичка в женской сорочке, когда следом за ними в проходе появились другие люди… Поттер в окружении членов семьи Уизли быстро прошли прямо к поезду и стали спешно прощаться прямо напротив нашего купе.

Ненависть мгновенно подняла голову. Как ни пытался выбросить из головы эти мысли, обида на Блэка затмевала всё. Настроение моментально испортилось. Хорошо ещё, что моего участия в разговоре никто не ждал, что позволило взять себя в руки, пусть и не сразу.

В Хогвартс мы прибыли точно по расписанию, но из-за проливного дождя торжественный ужин пришлось отложить: ураганный ветер сдувал лодки с первокурсниками, да и кареты с трудом прокладывали себе путь сквозь непогоду. В замок прибыли не соскучившиеся по учёбе ученики, а толпа мокрых и уставших подростков.

Во время церемонии распределения мы мало внимания уделяли первокурсникам — гораздо больше интересовали сухие мантии, но оживились, когда Дамблдор завёл речь о Турнире. Возрастное ограничение многих возмутило, однако ропот недовольства не успел набрать силу: в Большом зале появилось новое действующее лицо.

— Это же Грюм! — срывающимся голосом прошептал Гойл, и по рядам слизеринцев прокатилась волна приглушённых восклицаний.

Я понятия не имел, чем знаменит этот самый Грюм, однако комплекция и, главное, протез, показались смутно знакомыми… Секунду спустя моя спина покрылась холодным потом: я узнал его — это был тот самый человек, что застал меня за трапезой!

Признаться откровенно, первым порывом было бежать.

С трудом удержавшись от резких движений, которые неизбежно привлекли бы ко мне внимание, я высидел ужин до конца.

— Крис, ты себя нормально чувствуешь? — вполголоса поинтересовался Драко по пути в гостиную.

— Не очень, — искренне ответил я. — Этот Грюм, он кто?

— О, это легенда, — ответила Пэнси, скорчив гримасу отвращения. — Это он переловил половину Пожирателей смерти.

Дальнейшие пояснения были излишни: характеристика вышла более чем полной.

* * *

Ночью я не сомкнул глаз: размышлял о летнем происшествии, пытаясь понять, что делать. До сегодняшнего вечера мне вполне удавалось успокаиваться себя тем, что заставший меня за трапезой мужчина — маггл, который просто не понял, чему именно стал свидетелем. Ну а даже если и понял… Вероятность наткнуться на него снова — равнялась нулю: охотился я далеко от дома, а узнать меня в темноте было совсем не просто. Но с Грюмом всё было иначе. Он был аврором, в чью компетенцию входило и уничтожение вампиров. Он просто обязан был понять, что происходит!

Так почему он не остановил меня? Почему просто ушёл? Быть может, побоялся спугнуть и отправился за подкреплением? Но тогда, как только он увидит меня в Хогвартсе, моей участи никто не позавидует. Узнает ли он меня? Стоит ли Хогвартс риска?

Ответов у меня не было. Но отказываться от привычной жизни и перспектив не хотелось. Не знаю, было ли это глупой бравадой или всё же имело под собой фундамент, но я был убеждён, что справлюсь. Вампиры намного сильнее и быстрее людей, даже самых тренированных, а потому даже подросток-вампир с лёгкостью избежит атакующих заклинаний и вырвется из любой западни.

Вот только тихий голос здравого смысла настойчиво шептал, что тягаться с Грюмом я не дорос.

* * *

Первого урока ЗОТИ я ждал, как казни. Я старался не ёрзать, чтобы не вызвать лишних подозрений, но давалось это трудно. Руки дрожали, ноги были напряжены, словно тело готово было в любую секунду сорваться с места — и плевать, что по этому поводу думает разум. Однако Грюм вообще никак на меня не отреагировал. Мазнул взглядом на перекличке и всё. Вот только мне этого было недостаточно для того, чтобы успокоиться и почувствовать себя в безопасности.

Неужели мне и вправду ничто не грозит?

Как бы там ни было, нового профессора я избегал всеми силами. Я даже навестить Аду боялся: кто знает, вдруг Грюм следит за мной, с терпеливостью хищника выжидая, когда я сам предоставлю доказательства своей виновности? Но долго трястись от страха разоблачения Голод не позволил — со второй половины сентября визиты к донору возобновились.

Квиддич отменили, в Хогсмид пускали только по праздникам, и студенты скучали. А потому Хэллоуина в Хогвартсе ждали с нетерпением, ведь это означало начало Турнира Трёх Волшебников.

Прибытие иностранных делегаций, торжественный ужин, вынос Кубка Огня и выбор чемпионов меня не взволновали: какое мне дело? Но вот вылетевшее из Кубка под самый конец имя Гарри Поттера…

— Да вы издеваетесь! — протянул я, не сдержавшись.

— Ты на его лицо глянь, — хихикнул Драко. — Поттеру конец!

Растерянность, испуг, шок — не те эмоции, что ожидаешь увидеть на лице Мальчика-Который-Выжил.

— Очень надеюсь на это, — буркнул я, давая понять, что продолжать обсуждение Поттера не намерен.

* * *

Летнее бдение в библиотеке Малфой-мэнора не прошло зря — я всё больше узнавал о вампирской магии и постоянно тренировался, развивая практические навыки. Так, к примеру, я научился защитному ритуалу, который действовал до семи дней, выступая в роли постоянного мобильного щита. И больше мог не волноваться о том, что меня застанут врасплох и схватят.

С появлением посторонних мои отлучки из замка пришлось переносить на предрассветные часы: у французов не было чёткого времени отбоя, и они могли бродить вокруг своей кареты — что стояла прямо на моём пути, — глубокой ночью. Как ни старался избежать встреч, в конце концов столкнулся с одной из учениц.

— Почему ты не спишь?

Я шёл к лесу, прячась в тенях, и вопрос, прозвучавший в полной тишине, заставил меня подпрыгнуть. Присмотревшись, я узнал Симону — одну из подружек Шармбатонской чемпионки — и чуть расслабился.

— А ты? — парировал я, незаметно оглядываясь.

— Мне не спится, — улыбнулась она, подходя ближе. — Не хочешь составить компанию, а то мне так скучно…

Предложение было столь откровенным, что я даже растерялся. Неужели во Франции действительно настолько свободные нравы? Однако я не обычный гормонально озабоченный подросток — я голодный вампир.

— Конечно, — вкрадчиво произнёс я, протянув ей руку, — именно это нам и нужно.

Симона самоуверенно улыбалась, двусмысленно шутила, поддевала меня, стараясь смутить, я же целенаправленно уводил её под тень деревьев.

— Так мы не дойдём до замка.

Уловив в её голосе нотки беспокойства, я остановился. Дальше идти не нужно: вокруг не души, нас не видно ни с какой стороны… Не давая ей времени испугаться, я притянул её к себе за талию и…

— Молчи! И постарайся получить удовольствие, — прошептал я ей в призывно приоткрытые губы, а в следующую секунду клыки проткнули нежную кожу на шее, и я наконец-то смог утолить Голод.

* * *

В Хогвартс я вернулся на рассвете полностью довольный собой и миром.

Почему-то Симона не испугалась; она смотрела на меня с неподдельным интересом и явно не собиралась бежать. Это было необычно настолько, что вместо того, чтобы просто стереть ей память и отправить восвояси, я заколебался и… Спустя почти час пришлось повозиться с выбором формулировок: теперь я вовсе не хотел, чтобы она забыла всю ночь.

Ну что? Жизнь-то налаживается. У меня есть не только семья, донор и друзья, теперь у меня есть ещё и девушка-красавица, которая совсем не против удовлетворить Голод.

Симона оказалась довольно интересной личностью и понравилась моим друзьям, что, однако, не уберегло меня от насмешек. Драко даже о Поттере забыл на какое-то время, сосредоточившись на попытках меня смутить. Я и смущался. Всё же стал первым в нашей компании, кто вкусил взрослых удовольствий.

Почти до самого Рождества я наслаждался жизнью, выбросив из головы все неприятные мысли, связанные с Блэком и Поттером. И даже Турнир Трёх Волшебников, первый тур которого получился довольно зрелищным, не смог отвлечь моё внимание от Симоны. Но за неделю до начала каникул кое-что случилось…

Грюм назначил мне отработку за стычку с гриффиндорцами. За четыре месяца я полностью успокоился насчёт того, что он может меня узнать, а потому воспринял наказание совершенно спокойно и, придя в назначенное время, молча приступил к чистке инсектариума. Полируя стеклянные стенки, я планировал каникулы, а потому не сразу понял, что за звук слышу.

Оглядевшись, я убедился, что в апартаментах профессора нет никого, кроме нас двоих. Но стук второго сердца никуда не делся! Это было по меньшей мере странно. Пользуясь тем, что Грюм занят проверкой домашних заданий и не обращает на меня внимания, я чуть сместился к двери в его личную комнату: звук точно шёл оттуда. Однако стук сердца — единственное, что нарушало тишину. Как бы человек ни старался быть бесшумным, вампирский слух улавливает малейший шорох — неизвестный же явно был полностью обездвижен.

Я понятия не имел, что думать по этому поводу, а потому не стал никому об этом говорить и просто выбросил из головы странное происшествие.

* * *

Ажиотаж перед Святочным балом не обошёл стороной и меня. В отличие от большинства ровесников у меня была официальная девушка, и можно было не волноваться, что я останусь один. И всё же танцы, галантное поведение и тому подобное, чему чистокровных учат с самого детства, для меня было не только ново, но и необычно. Пришлось снова терпеть насмешки от Малфоя с Ноттом, хорошо хоть после колкостей они мне провели урок хороших манер.

Симона была великолепна в своём светло-голубом платье, которое практически ничего не скрывало, и я не смог долго просто смотреть на неё, — вскоре мы сбежали в пустую карету Шармбатона.

А на следующий день начались каникулы, и школьная суета осталась позади.

Малфой-мэнор, украшенный к Рождеству, пах хвоей и праздником. Даже в святая святых — библиотеке — на столе стоял букет из веток ели. С детства не любил Рождество, но теперь всё изменилось, у меня появилась семья, и семейный праздник начинал мне нравиться. Люциус и Нарцисса настолько естественно вошли в мою жизнь, что будущее больше не пугало. А регулярные — с недавнего времени — письма от бабушки, написанные корявым почерком Кричера, придавали дополнительную достоверность моему новому положению.

В Сочельник я проснулся ни свет ни заря: очень хотелось навестить бабушку. Конечно, я понимал, что явиться в дом на площади Гриммо с точки зрения безопасности не лучшая идея, но рано утром, пока все обитатели спят… Главное, что оборотня нет в доме, — он бы меня моментально унюхал, а скрыться от всех остальных — не проблема. Да и Кричер поможет в случае чего.

Эльф перенёс меня прямо к портрету.

— Кристофер! — негромко воскликнула бабушка, прижав руки к груди. — Как же я рада тебя видеть!

Вальбурга была счастлива и не считала нужным это скрывать.

— Я тоже скучал, — немного смущаясь, я осмотрелся и сменил тему: — Почему в доме за полгода не навели порядок?

Лицо Вальбурги скривилось от отвращения.

— Мой старший сын — позор рода.

Мы немного поговорили об этом; бабушка рассказала «о мерзком оборотне-грязнокровке» и визитах директора Дамблдора и пересказала суть их бесед, но быстро перешла к расспросам: ей гораздо интереснее была моя жизнь.

Я как раз рассказывал о Симоне, когда наверху послышался скрип половиц.

— Гадкий мальчишка проснулся, — доложил Кричер.

— Тебе пора, Кристофер. Спасибо, что навестил, порадовал старуху, — шёпотом попрощалась Вальбурга, я только и успел улыбнуться — эльф переместил меня в Малфой-мэнор.

* * *

В Хогвартс я возвращался привычно нагруженный книгами, скопированными в малфоевской библиотеке. Увлечённый Симоной, прошлый семестр я меньше времени уделял вампирской магии и теперь намеревался это исправить: как бы она ни была хороша, магия важнее.

Второй тур Турнира мне понравился даже больше первого. Гостей было больше, и я смог разнообразить «меню». Оказывается, вкус крови у людей разных национальностей отличается. Наверное, это связанно с питанием, не знаю точно, однако чех мне не очень понравился, в отличии от итальянца, чья кровь словно отдавала специями, которыми его народ традиционно злоупотребляет.

Благодаря Симоне я не испытывал Голода, но про Аду не забывал и каждое полнолуние исправно навещал её, выполняя обязательства по поставке редких трав. Несмотря на разницу в возрасте, мне было легко с Адой; конечно, она не могла заменить мать, но с ролью тётушки справлялась отлично.

Постепенно семестр подходил к концу; профессора ужесточали требования в виду грядущих экзаменов, время прощания с Симоной приближалось.

Учёба давалась легко — ни у меня, ни у моих друзей не было проблем, — однако отношение Грюма к Слизерину ухудшалось с каждым днём и к маю стало откровенно отвратительным. Мы уже вздохнуть лишний раз боялись на уроках, точно зная, что без очередной отработки наш факультет не останется. И тем неприятнее было видеть, как профессор нарочито выделяет Поттера.

Экзамены заставили нас поволноваться, но, поскольку готовились мы на совесть, были сданы без проблем. Оставался финальный тур Турнира, и учебный год закончится.

* * *

Квиддичное поле засадили быстро растущим кустарником, и к ужасу всех четырёх команд вскоре там красовался зелёный лабиринт.

— Надеюсь, к следующему году всё вернётся на круги своя, — пробормотал Драко, устраиваясь на трибуне, и недовольно морщился.

Зрителей в этот раз собралось намного больше, и мне было проще удовлетворить Голод, а потому я пребывал в умиротворённом настроении.

— Не переживай, конечно, поле очистят.

Драко недоверчиво хмыкнул, но успокоился и принялся рассказывать о волшебниках, прибывших посмотреть состязание.

Наконец прозвучал гонг, и четверо чемпионов вошли в лабиринт. На самом деле зрителям было мало что видно: хоть трибуны и находились на возвышении, расстояние и стена кустарника не позволяли рассмотреть происходящее. Вспышки лучей заклинаний, возгласы — вот и всё, что было нам доступно.

Первой выбыла Делакур, почти сразу за ней Крам, и стало ясно, что в Турнире победил Хогвартс. По рядам зрителей прошла волна радостных восклицаний. Естественно, во всём Слизерине не нашлось ни одного человека, болеющего за Поттера, однако победа школы была важнее личности чемпиона.

Когда, наконец, на площадке перед судьями возникли Диггори и Поттер, зрители повскакивали со своих мест, бурно аплодируя. За шумом даже я не слышал, о чём идёт разговор между Дамблдором и Поттером, но неподвижность Диггори…

— Он мёртв! Седрик Диггори мёртв!

Праздник в одночасье превратился в панихиду.

Объяснять, что произошло, нам никто не стал — МакГонагалл просто велела расходиться. Обсуждение шло уже по четвёртому кругу, пока в гостиную не заглянул декан и не рявкнул, чтобы мы шли спать. Протестовать, что для сна слишком рано, никто не осмелился.

— Как думаете?.. — снова начал Драко, плюхнувшись на кровать.

— Никак! — отрезал Теодор. — Что толку гадать? Мы всё равно не знаем, что произошло в том лабиринте. Определятся с правдоподобной версией — расскажут, а пока давайте спать.

— Неужели тебе не интересно?

— Драко!

— Крис, ну хоть ты меня поддержи!

Натянув одеяло до самого подбородка, я усмехнулся и, прежде чем отвернуться, сообщил:

— Поттер убил конкурента и теперь его отправят в Азкабан. Доволен?

— Будь это правдой, был бы. Ладно, спокойной ночи.

Мы с Теодором переглянулись.

— Никуда его не отправят, — произнёс Драко несколько минут спустя, когда в спальне наступила тишина. — Видели, как старик суетился вокруг своего золотого мальчика? Что бы ни сотворил Поттер — Дамблдор позаботится, что ему сошло это с рук.

— Драко…

— Ладно-ладно, я затыкаюсь.

— Я не об этом, — я сел в кровати и зажёг свет заклинанием. — Ты же знаешь, случилось любое несчастье с Поттером, и я буду самым счастливым человеком в школе. Но ты сам-то веришь, что он действительно мог кого-то убить ради победы?

— Нет, конечно, — буркнул Малфой. — Но хоть помечтать-то я могу?

— Можешь, — устало кивнул я и погасил свет.

Интересно, что же произошло на самом деле с Диггори? Виноват Поттер вряд ли, но я знал о нём достаточно, чтобы понимать, что винить он себя будет вне зависимости от степени вины, и я обязательно должен этим воспользоваться. Пусть я не могу навредить ему по-настоящему — это опасно в первую очередь для меня самого, — но оставить его в покое я тоже не в состоянии.

Что ж, Поттер, я превращу твою жизнь в ад с твоей же помощью.

Драко с Теодором уснули довольно быстро, а я всё крутился с одного бока на другой, не в силах выбросить из головы Поттера. В конце концов мне надоело бездействие, и я выбрался из кровати. Поброжу по школе, может, в лес схожу…

На ночь парадные двери замка закрывались, и все желающие попасть на улицу искали обходные пути. Я, к примеру, предпочитал пробираться через теплицы: вероятность наткнуться на патрулирующих профессоров мала, потому что пуффендуйцы реже всех нарушают правила и покидают гостиную после отбоя, да и к Запретному лесу ближе от теплиц…

Однако судьбе было угодно иное. На полпути к выходу я наткнулся на человека, встретить которого ожидал меньше всего — Сириуса Блэка.

Мы замерли друг напротив друга. Узнавание на моём лице, очевидно, его испугало, и Блэк потянулся за палочкой.

— Я ваш сын!

Я выпалил это, не отдавая себе отчёта; слова сорвались прежде, чем я успел обдумать их своевременность. Блэк замер; я тоже. Мы стояли и смотрели друг на друга, одинаково ошарашенные моим заявлением.

— Ты… Кто?!

— Кристофер Орион Блэк, — едва ли не шёпотом представился я. — Ваш сын.

Конечно же, я представлял эту встречу сотни раз. И до того, как узнал имя биологического отца, и после. В моих мечтах знакомство проходили по-разному; иногда отец пускал слезу и крепко обнимал меня, многословно извиняясь за испорченное детство, и уверял, что просто не знал обо мне, а иначе… Иногда я прощал его, иногда — нет. Пребывая в плохом настроении, я фантазировал, как скажу ему о родстве и, не давая шанса оправдаться, гордо уйду, а он будет кусать локти и искать возможность сблизиться со мной… Но даже в самых худших сценариях я не ждал того, что случилось в реальности.

— Сын? — он окинул меня взглядом, видимо, прикидывая возраст. — Чей сын? Аделины? Или Клариссы? Впрочем, неважно, — он хохотнул и скорчил презрительную гримасу. — Что одна шлюха, что другая. Поищи своего папашу в другом месте, а мне ты никто!

— Но гоблины…

— Прочь с дороги, щенок! — рявкнул Блэк, плечом отталкивая меня в сторону. — У меня есть сын — мой крестник, а ты — никто. Понял?! И чтобы больше я этого бреда не слышал!

Шаги давно затихли вдали, а я так и стоял посреди коридора, не в силах сдвинуться с места. Я же и не ждал ничего хорошего, почему же так больно?

Кулаки сжались так, что ногти больно впились в ладони. Плевать! Не нужен мне никакой отец! Никто мне не нужен! Этот урод даже слушать меня не стал!.. Ну и пусть! Он ещё пожалеет об этом. И он, и его проклятый крестник!

Хм… Аделина или Кларисса. Что ж, от встречи всё же есть толк — теперь мне известно имя матери.

* * *

Наутро все разговоры крутились вокруг смерти Диггори и причастности Поттера. Драко не удержался и во весь голос принялся строить теории помешательства Мальчика-Который-Выжил. Но я молчал — разговаривать не хотелось вообще, даже с кузеном.

— Крис? Что с тобой? Ты сегодня сам не свой.

Глупо было надеяться, что Драко ничего не заметит.

— Прости, но я не в настроении. Поговорим потом, ладно?

Недоумённый взгляд сверлил мне спину, пока я шёл к выходу из Большого зала, но возвращаться и объясняться я точно не планировал.

До самого отправления на каникулы я избегал общения. Гулял вокруг озера или по территории Хогвартса, старался взять себя в руки и ни на кого не сорваться, но вернуть душевное равновесие не удавалось. Я даже на обеды и ужины не ходил, боясь накинуться на Поттера при всех. Ненависть застила глаза, хотелось вцепиться в горло и рвать, душить до тех пор, пока жизнь не покинет его.

В последний вечер в школе Дамблдор наконец-то соблаговолил рассказать, что произошло с Диггори. Возвращение Тёмного Лорда шокировало учеников, однако поверили в него далеко не все. Старик слишком затянул с официальной версией, и теперь большая часть студентов пребывала в уверенности, что виноват во всём Поттер. На него косились, от него шарахались, за его спиной шептались… Его ненавидели.

— Мне уже жалко Поттера, — заметил Теодор, когда мы в очередной раз стали свидетелями того, как обычно доброжелательные пуффендуйцы обливают того презрением. — Странно, что они не хотят верить директору.

— А ты веришь? — понизив голос, поинтересовался Драко. — Веришь, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся?

Нотт пожал плечами:

— Я не знаю. Надеюсь, на каникулах мы узнаем больше, но… — он многозначительно умолк, однако мы и так поняли, что он имел в виду.

Малфой хмыкнул и самоуверенно задрал подбородок:

— Я был бы рад.

— Поаккуратнее с радостью, Драко, — предостерёг я. — Вокруг слишком много тех, кто ненавидит твоего отца.

Кузен пристыженно опустил глаза, признавая, что демонстрация лояльности самому ненавистному магу Англии не самое умное поведение, и разговор затих.

Все мы понимали, что возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть может обернуться множеством проблем не только для магглорождённых, но и для чистокровных волшебников. Мы не знали всей правды, лишь то, что нам позволили узнать, но и этого хватало, чтобы мечтать о переменах. Существующее положение вещей мало кого устраивало, фанатиков среди нас не было, но почти каждый чистокровный маг втайне мечтал занять достойное место в очищенном от магглов мире.

* * *

Поддавшись уговорам Драко, я написал Мейсонам, что приеду позже.

Мистер Малфой ждал нас чуть в стороне от толпы встречающий Хогвартс-экспресс, и, пока мы пробирались сквозь людское море, я успел заметить его нервозность.

Сухо поприветствовав нас, Люциус уменьшил вещи и кивком приказал следовать за собой.

— Что-то случилось? — не удержался от вопроса Драко.

— Не здесь! — отрезал мистер Малфой, отчего наше любопытство разыгралось в полную силу.

Однако мы воздержались от расспросов и до самого дома не проронили больше ни слова.

Малфой-мэнор встретил нас тишиной. Мало того, что миссис Малфой не встречала нас на вокзале, что не могло не удивлять, она и сейчас не спешила обнять сына и приветствовать племянника. Драко уже открыл рот, намереваясь наброситься на отца с вопросами, когда в холл вошёл незнакомый мужчина.

— А вот и юный Малфой, — прошипел он, отчего по моей спине поползли мурашки. — А кто этот мальчик?

— Племянник моей жены, Милорд, — с глубоким поклоном сообщил Люциус, избегая встречаться со мной глазами.

Незнакомец был высоким и худым, — больше в его внешности не было ничего обычного. Плоский нос, бледная до синевы кожа, сквозь которую просвечивались сосуды, абсолютное отсутствие волос — у него даже ресниц с бровями не было! — и нечеловеческие глаза с вертикальными зрачками.

— Здравствуйте, — неуверенно произнёс я, не понимая, как себя вести, но чувствуя опасность.

— Откуда у Нарциссы племянник? Впрочем, мы обсудим это позже. Молодым людям стоит отдохнуть с дороги, а с тобой, Люциус-с-с, я хочу поговорить.

Мы с Драко изумлённо переглянулись, увидев, как мистер Малфой кланяется и покорно следует за незнакомцем.

— Это?.. — недоговорив, Драко мотнул головой в сторону лестницы.

Я согласно кивнул, и мы двинулись на второй этаж. Зайдя в спальню Драко, мы, не сговариваясь, наложили заглушающие чары на дверь и только после этого посмотрели друг на друга.

— Это и есть…

— Думаю, да.

— Ужасно, — выдохнул Драко.

— Почему он здесь?

— Отец служил Ему, но… — кузен беспомощно развёл руками. — Крис, мне страшно! Я даже не уверен, что Он — человек!

— Не накручивай себя. Твой отец наверняка всё объяснит, как только сможет.

— Но почему он нас не предупредил на вокзале?! Почему не написал?

— Драко, думай, что говоришь! А если бы сову перехватили? Сам же рассказывал, как у вас в мэноре устраивали обыски. Неужели не понимаешь, насколько это рискованно?

Малфой пробурчал себе под нос ругательство и покачал головой:

— Что-то я совсем не рад, что приехал домой. Да ещё и тебя притащил…

— Успокойся, всё будет хорошо, — фальшь в голосе я и сам заметил, так что, когда кузен недовольно поморщился, только пожал плечами: сказать больше было нечего.

Некоторое время мы сидели в тишине, обдумывая происходящее; Драко не выдержал первым:

— Значит, Поттер сказал правду — Он вернулся.

— Угу. Надо понять, что это нам сулит и чем грозит. Ладно, пойду к себе, переоденусь. И, Драко…

— Что?

— Постарайся не ляпнуть ничего лишнего, если Он захочет с тобой поговорить.

— Я не… — начал он возмущённо, но запнулся и продолжил иным тоном: — Ты прав. Я постоянно сначала говорю, а потом думаю. Отец столько раз делал мне замечания, а я… Как же всё не вовремя! И мамы почему-то нет.

— Надеюсь, тётя в безопасности, — искренне произнёс я, но тут же пожалел об этом: по лицу кузена разлилась бледность. — Эй! Всё нормально! Отец сказал бы тебе, если бы что-то случилось!

— Я должен его спросить! — он вскочил с кровати, и мне пришлось толкнуть его обратно. — Крис! Я должен узнать!..

— И узнаешь, но чуть позже. Ужин через полчаса, вот тогда и спросишь. Драко, пообещай, что ты не сделаешь никакой глупости!

Он посмотрел на меня как-то странно, но неопознанное выражение быстро исчезло.

— Ладно. Я подожду до ужина. Но ни минутой позже!

Я кивнул и оставил его одного.

В моей комнате ничего не изменилось за время отсутствия. Даже книга, которую я читал в последний день рождественских каникул, была открыта на той же странице.

Я дома. И пусть возвращение Тёмного Лорда грозит всевозможными переменами, а то и бедами, всей магической Британии, мне плевать. Возможно, именно Он сможет добиться того, на что не способен я — наказать ненавистных мне Поттера и Блэка.

Дождавшись, когда стрелка на часах переместится к нужной отметке, я глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться, и решительно вышел из комнаты. Драко появился в коридоре секундой позже.

Говорить было не о чем, а потому шли мы в молчании.

— Добрый вечер, молодые люди.

Мы синхронно склонили головы в поклоне; по лицу Люциуса пробежала волна облегчения.

Сев за стол, я старательно отводил глаза, чтобы не пялиться на необычную внешность Тёмного Лорда, но получалось из рук вон плохо.

— Итак, Драко, Кристофер, как ваши дела в школе? — теперь в речи почти не было слышно шипения, однако бархатный голос не мог обмануть инстинкт самосохранения: угроза от Лорда исходила нешуточная.

Опасаясь, что Драко что-нибудь ляпнет от волнения, я решил взять инициативу в свои руки:

— Хорошо, сэр, спасибо. Экзамены сданы на «Превосходно» и «Выше ожидаемого». Правда, у Драко оценки лучше моих, но мы оба в десятке лучших учеников курса.

— Похвально, — одобрительно кивнул Лорд. — Люциус сказал, ты сын Сириуса Блэка?

— Да, сэр.

Лорд прищурился: мне не удалось скрыть гнев.

— И что ты думаешь об отце?

— Милорд, Кристофер не знаком с ним…

— Я не к тебе обращаюсь, Люциус.

Мистер Малфой пробормотал извинения, а мне эта пауза дала возможность чуть успокоить всколыхнувшийся гнев и ответить спокойно:

— Этот предатель крови мне не отец. Он не уважает традиции, хамит леди Вальбурге… И вообще, Блэк заявил, что я ему не сын — в отличие от Гарри Поттера…

— Ты встречался с Блэком? — взволнованно воскликнул Люциус.

— Э-э-э… — поняв, что проговорился, я вздохнул и пересказал разговор, состоявшийся у меня с Сириусом.

— И ты желаешь отомстить, — Лорд не спрашивал, а утверждал. — Я могу помочь тебе с этим, Кристофер.

— Мой Лорд, они ещё дети!

— Успокойся, Люциус, я не предлагаю этим молодым людям лезть в гущу драки, однако им не помешает научиться сражаться. Не так ли?

Нам всем не оставалось ничего иного, как согласно кивнуть.

* * *

Это были самые странные каникулы в моей жизни.

Тёмный Лорд поселился в Малфой-мэноре, чем жутко нервировал Люциуса. Лишь через день после приезда мистер Малфой нашёл возможность поговорить с нами наедине и рассказать о том, что Нарцисса уехала к родственникам во Францию — от греха подальше. Он бы и Драко отправил к матери, но этому воспротивился Лорд, пожелавший лично познакомиться с сыном своего верного слуги, а моего приезда так и вовсе ждали лишь в июле…

С первого же дня дома Лорд начал натаскивать нас с Драко в Тёмной магии. Сначала у нас ничего не получалось, так как от страха перед учителем мы очень плохо соображали, но уже спустя пару дней ситуация улучшилась. Должен признать, хоть терпением Лорд и не отличался, объяснял всё весьма доходчиво и Круциатусами не кидался (чего мы втайне опасались). Конечно, осознание того факта, что нас учит сам Лорд Волдеморт, пугало до дрожи в коленях, однако мне всё чаще удавалось отрешиться и воспринимать его именно как учителя, а не политическую фигуру или того, кто может одним мановением руки уничтожить всё, что мне дорого.

И Он заметил это.

— Кристофер, скажи, ты раньше использовал Тёмную магию?

Я замер с воздетой для заклинания палочкой.

— Нет, сэр, — не слишком уверенный ответ прозвучал сигналом к продолжению расспросов, чему я совсем не был рад, поэтому пришлось выкручиваться: — Я просто каждый раз представляю, что на месте манекена Поттер или Блэк, и заклятия получаются сами собой.

— Отличный приём. Сам догадался? Сомневаюсь, что в ваших учебниках написано нечто подобное. — Я кивнул. — Из тебя выйдет толк. А вот ты, Драко…

Кузен побледнел и опустил взгляд.

Почему-то к нему Лорд придирался чаще. Может, это объяснялось тем, что от сына Пожирателя смерти он ждал большего, чем от воспитанного в маггловском приюте бастарда, может, таким образом он напоминал Люциусу, что судьба его семьи в его руках… Я не знал причины, но за кузена было обидно. А ещё немного страшно.

Каждый вечер Драко пробирался в мою комнату и, наложив заглушающие чары, ругался и жаловался на несправедливость. Я, как мог, старался его приободрить, но нам обоим было понятно, что ему жизненно необходимо научиться колдовать хотя бы на моём уровне, а лучше — превзойти меня.

Не сразу, но мысль о том, что именно вампиризм даёт превосходство над кузеном, поселилась в моей голове, и стало очевидно, что контролировать свои навыки придётся очень тщательно: допустить, чтобы тайну узнали сейчас, когда в доме не только члены семьи, на лояльность которых я могу рассчитывать хотя бы с натяжкой, но и сам Тёмный Лорд, было слишком опасно.

* * *

Через две недели после начала каникул сова принесла письмо от Джеммы. За этот год мы отдалились — новые интересы и знакомства требовали времени, — но по-прежнему хотели общаться. Пусть и нерегулярно, но мы писали друг другу и были в курсе событий. Однако это письмо, помимо приглашения на встречу, содержало маггловский конверт: Джемма всё так же выступала для меня связью с опекунами.

Послание Мейсонов было пронизано теплотой и заботой; они волновались, что я совершенно перестал бывать дома, предпочитая проводить все каникулы у друзей, и настойчиво зазывали к себе.

Неожиданно кольнула совесть. Я хорошо относился к опекунам, но воспринимал их чем-то временным, чужим и неродным. Привыкнув, что взрослые рядом со мной не задерживаются, я не дал себе труда понять, что Мейсоны были рядом целых четыре года. Как и то, что они относились ко мне не как к простому мальчику, временно занявшему гостевую спальню, а как к сыну… Не будь Лорда, я прямо сейчас бросился бы к дяде Люциусу с просьбой переместить меня к магглам, но теперь это было слишком опасно: мои контакты с магглами могли для них плохо закончиться. Пришлось сочинять историю о трудностях Драко, которому очень нужна моя поддержка, вследствие чего я не мог его покинуть, — надеюсь, это ненадолго успокоит Мейсонов.

Встреча с Джеммой прошла хорошо. Наша любимая староста превратилась из симпатичной скромницы в уверенную в себе красавицу, на которую оглядывались, но она отшучивалась и игнорировала подмигивания и заинтересованные взгляды, сосредоточив всё внимание на мне, Драко и Теодоре.

Мы расспросили Джемму об университете и рассказали ей о Хогвартсе, после чего разговор вполне естественно свернул на личное.

— Как там Маркус? — поинтересовался Теодор, оторвавшись от мороженого.

На лицо Фарли набежала тень.

— Хорошо, — неуверенно протянула она и, оглянувшись по сторонам, тихо спросила: — Вам известно о том, что произошло в конце июня?

Тут уже мы все помрачнели, и Джемма поняла, что объяснять не надо.

— Я волнуюсь за Марка, — только и сказала она.

Не желая портить себе настроение, мы поспешили сменить тему, и, хотя осадок остался, оставшееся время прошло за обсуждением перспектив после школы.

А дома нас с Драко поджидало новое испытание.

— Как вам должно быть известно, Дамблдор прекрасно владеет легилименцией, — сообщил Лорд за ужином, на котором присутствовало несколько незнакомых мне мужчин, которых никто не удосужился представить. — А потому не будет лишним обучить подрастающее поколение окклюменции. Да-да, я знаю, что с основами они знакомы, однако… Драко, посмотри на меня!

Кузен ощутимо вздрогнул и побледнел; я слышал, как его сердце заколотилось.

Помочь я не мог — в отличие от Драко, секреты которого были детскими и никому не интересными, мои тайны могли стоить мне жизни.

Пока Лорд издевался над Драко, я судорожно искал выход на случай, если очередь дойдёт и до меня. Окклюменцию я изучал, но явно не достаточно для сопротивления ментальному вторжению Волдеморта. Попробовать внушение? А если не сработает? Думать о чём-то невинном? Даже пытаться не стоит, для этого я слишком взволнован…

Надо признать, ничто из мыслей кузена не было озвучено, формулировки были составлены таким образом, чтобы никто ничего не понял, однако Драко всё равно натерпелся страха, да и колкие комментарии Лорда не пощадили самолюбие.

— Кристофер?

— Я недавно начал изучать окклюменцию, сэр, — нарочно опуская взгляд, пробормотал я, молясь, чтобы это сработало и Лорд утратил ко мне интерес.

— Значит, результат будет ещё хуже? Прискорбно.

Мне не удалось подавить облегчённый вздох, что заинтересовало сидящего рядом мужчину.

— Люциус, я хочу, чтобы ты решил вопрос с окклюменцией для молодых людей. — Малфой поспешно кивнул. — И не со Снейпом, а… Да вот хоть с Эйвери. Данкан, ты же не растерял навыков за время моего отсутствия?

— Нет, милорд! — едва не подпрыгивая, торопливо возразил мой сосед по столу.

— Вот и прекрасно.

В столовой повисла тишина. Люциус сделал нам знак удалиться, и мы с Драко поспешно выбрались из-за стола и ретировались.

Оказавшись в безопасности спальни, кузен витиевато выругался:

— Следующий, кто посмеет влезть в мою голову, умрёт самой мучительной смертью!

— По крайней мере, Он ничего не рассказал другим.

— Хватит и того, что Лорд всё знает.

Я сочувственно кивнул.

Надо что-то придумать, как-то оградить мысли. Эйвери, конечно, не Лорд, но докладывать будет именно ему. А знать о моей истинной сущности Волдеморту совершенно точно не следует: уж кто-кто, а Он точно найдёт способ меня использовать.

— Пойду в библиотеку, — сообщил я кузену. — Надо найти способ защиты до того, как начнутся уроки. Одной окклюменции явно недостаточно, от Лорда она точно не спасёт, а мои мысли — это только моё дело.

— Я с тобой! — поспешно вскочил с кресла Драко. — У нас должно получиться!

Уикенд мы с Драко провели в библиотеке. Просматривая книги по ментальным практикам одну за другой два дня напролёт, мы всё больше убеждались, что выхода нет. Существовало три способа защиты: окклюменция, которой нужно было учиться годами; амулеты, достать которые было под силу далеко не каждому, да и стоили они весьма дорого, и, самое простое и ненадёжное, плавающие нейтральные мысли.

— Эта обманка явно не рассчитана на сильных легилиментов. Да и вообще, как можно думать о ерунде, когда тебе угрожают? — удивлённо протянул Драко, перечитывая главу в надежде, что есть разумное объяснение.

— Не знаю, но это всё равно будет полезно. Вспомни о Дамблдоре и его поверхностной легилименции. Мы должны этому научиться!

— Будто это так просто… — тяжко вздохнул кузен.

Первым на экзекуцию отправился Малфой (занятия были индивидуальными), моя очередь наступила после обеда. Столкнувшись в дверях с красным от злости Драко, я понял, что мне конец, но отказаться я не мог, а сбегать было поздно…

Естественно, у меня ничего не получилось скрыть, и уже через несколько минут Эйвери знал обо мне всё.

— Замри! — приказал я шокированно застывшему мужчине. — Ты никогда не сможешь разгласить узнанную информацию! Если кто спросит, ты будешь отвечать, что не увидел в моих мыслях ничего интересного, что я самый обычный парень!

— Ты самый обычный парень, — послушно повторил он.

— После тренировки ты будешь забывать всё, что узнал обо мне!

Моё сердце колотилось, как после марафонского забега, но внушение сработало как всегда прекрасно… и, когда за ужином Лорд решил расспросить Эйвери, тот даже не заикнулся о моей вампирской сущности.

Спасибо тебе, Мерлин, Салазар или кто там присматривает за мной, не представляю, как бы я выкручивался, не сработай внушение, и доведись мне сражаться с Эйвери.

* * *

До самого августа Тёмный Лорд жил в Малфой-мэноре, из-за чего в доме постоянно толклись чужие люди, а хозяева, и я вместе с ними, чувствовали себя незваными гостями. Люциусу так и не удалось добиться разрешения для Драко навестить Нарциссу, так что, когда Лорд покинул поместье, мы вздохнули с облегчением. Кузен в тот же день отбыл во Францию, а я — в маггловский мир.

Мейсоны встречали меня как блудного сына и первую неделю всячески старались задержать дома, и для удовлетворения Голода мне приходилось выбираться по ночам через окно. В любом случае, это было не так опасно, как мои перемещения через камин к Аде, когда по возвращению я мог угодить в разгар собрания Пожирателей смерти. Страх быть пойманным притупился: если уж самих Пожирателей мне удаётся водить за нос, что мне магглы? Да и Грюм больше не был страшен, оказалось, что Барти Крауч, который, собственно, и играл роль Грюма весь учебный год, стёр аврору память о моей трапезе…

Несмотря на отъезд, Лорд приказал продолжать занятия с Эйвери. Каждые выходные мне приходилось пользоваться камином в «Дырявом котле», а Драко — так и вовсе перемещаться из Франции. Успехи были невелики, но замечать ментальное вторжение мы научились, а один раз из каждых трёх мне даже удавалось заблокировать сознание.

Конец лета прошёл спокойно, и тем сильнее меня взволновало письмо, принесённое малфоевским филином. Меня хотел видеть Лорд.

Отпросившись у Мейсонов на весь день, следующим утром я предстал перед красными глазами Волдеморта.

— Драко сказал, что блэковский домовик слушается тебя? — Я метнул на бледного кузена злой взгляд и кивнул. — Вызови его.

Сосредоточившись, я позвал Кричера, и не прошло и полминуты, эльф с хлопком появился в гостиной.

— Молодой хозяин звал Кричера?

— Тебя звал я, — произнёс Лорд, и по лицу домовика разлилась смертельная бледность. — Я хочу знать, что происходит в доме Блэка.

Поскольку я молчал, ничем не выражая протеста, Кричер начал говорить. Он рассказал о регулярных встречах Ордена Феникса, о визитах Дамблдора, о Гарри Поттере… Лорд слушал очень внимательно, не перебивая и не переспрашивая.

— О каждой встрече Ордена будешь докладывать мне.

Домовик уже набрал в лёгкие воздух для гневного ответа, мол, вы мне не хозяин, но смог смолчать. Лорд удовлетворённо кивнул и разрешил нам уйти.

— Кричер не станет подчиняться мерзкому полукровке! Полукровка убил хозяина Регулуса! Кричер не станет делать то, что хочет убийца хозяина! — едва слышно бурчал под нос домовик.

Естественно, меня это заинтересовало. Регулус — младший сын Вальбурги, то есть мой родной дядя. Я слышал, что он пропал незадолго до поражения Тёмного Лорда, но то, что он погиб по вине Лорда, было новостью.

— Кричер, пойдём ко мне в комнату, — пропустив Драко вперёд, пригласил я. Почему-то хотелось всё узнать самому и только потом решать, посвящать ли кого-то ещё.

— Крис, прости за это… — неуверенно начал Драко, но я лишь махнул рукой.

— Учи окклюменцию. Кричер, за мной.

То, что поведал домовик, было… пугающе. Пещера, инферналы, непонятный медальон и необъяснимое поведение Регулуса.

— Хочешь сказать, он решил предать Лорда? И из-за этого погиб? — резюмировал я. — Но почему? Бабушка говорила, Регулус сам вызвался принять метку. Что же заставило его пойти против Лорда?

— Кричер не знает. Кричер не смог исполнить приказ хозяина, Кричер не уничтожил медальон!

Домовик попытался удариться о тумбочку, но я его перехватил.

— Та-а-ак… Во-первых, принеси этот медальон мне — надо разобраться. Во-вторых, до того, как что-то решать… Кричер, а кто твой хозяин? Я или Сириус?

Домовик замялся.

— Мерзкий мальчишка, — наконец сообщил он, скривившись.

— Тогда давай сделаем так. Ты будешь сообщать обо всём, что происходит в доме, но и только. Если Лорд потребует ещё что-то — сошлись на запрет хозяина и убеги. Я видел, как он поступает с теми, кто не следует его приказам, и не хочу, чтобы ты пострадал.

— А как же вы? Кричер не хочет, чтобы хозяина наказали за Кричера!

Об этом я не подумал.

— Посмотрим по обстоятельствам, — после паузы решил я и отпустил эльфа.

Интересная картина вырисовывается. Чистокровные маги сами встали под знамёна Тёмного Лорда при том, что он полукровка. Этому должно быть рациональное объяснение. Когда даже на чистокровных с короткой родословной смотришь с презрением, без причины не станешь кланяться в пояс полукровке — это очевидно. Чем же Лорд смог их расположить к себе? Явно не красивыми глазами.

Может, я не всё могу понять, но заметить, что тот же дядя Люциус отнюдь не в восторге от возвращения хозяина — на это моей наблюдательности хватает. Так что у предательства Регулуса должны быть очень веские основания!

Со слов Кричера выходило, что до той истории с медальоном Регулус и не помышлял о смене стороны. Логично предположить, что дело в медальоне…

Всё-таки хорошо, что я не пригласил на разговор Драко: пока он не научится окклюменции, такая информация ему не к чему.

* * *

Медальон оказался у меня в последний день каникул. Обычная золотая побрякушка с непонятной гравировкой и двумя змеями на крышке — на первый взгляд эта вещь явно не могла оказать влияние на лояльность Регулуса. Вот только Кричер откровенно его боялся.

— Плохая вещь! Очень плохая! Хозяин не должен оставлять её у себя! — скулил домовик, пока я внимательно рассматривал медальон.

— Спрячь его, — я не стал самоуверенно отмахиваться от опасений эльфа, признавая, что слишком многого не знаю о магическом мире, чтобы судить объективно. Мало ли, какие чары наложил Тёмный Лорд? — И спроси у бабушки, вдруг она в курсе.

Отправив Кричера домой, я продолжил сборы. Аккуратно сложенные вещи раздражали, так что я просто сгрёб всё в охапку и затолкал в чемодан…

Вещи раздражают? Что за чертовщина?

Прислушавшись к себе, я изумлённо констатировал, что жутко злюсь. Без причины, даже без повода — просто злюсь и хочу сделать что-то такое, что причинит боль… Я даже сел от неожиданности. Так вот что делает медальон! Он искажает эмоции, усиливает их…

Надеюсь, Кричер спрячет его достаточно хорошо.

Утро принесло некоторое облегчение: я всё ещё был зол, но убивать уже не хотелось. Простившись с Мейсонами, я сел в такси и отправился на вокзал. Доехали мы быстро, не попав ни в одну пробку, но я всё-таки вздохнул с облегчением, когда пульсирующая в ярёмной артерии кровь маггла перестала маячить у меня перед глазами.

На перроне пока было малолюдно, знакомых не наблюдалось, и я занял купе. Периодически здороваясь с мимо проходящими студентами, я ждал прибытия Драко и Теодора, но дождался Поттера. Окружённый шумной толпой Уизли, он гладил большую чёрную собаку.

«Сириус рано стал анимагом. Он превращается в чёрного пса», — голос Вальбурги отчётливо прозвучал в голове…

— Крис, ты куда?!

Восклицание Нотта привело меня в чувство. Я стоял посреди коридора, на полпути к выходу из вагона, и меня переполняла такая злость!..

— Э-э-э…

— Очень глубокомысленно, — хмыкнул Теодор, подталкивая меня обратно к купе. — Так куда ты собирался?

— Садись, Тед, — бросив на меня проницательный взгляд, Драко выглянул в окно и понимающе кивнул. — Крис уже никуда не собирается.

Я согласно кивнул и сел.

А если бы друзья не появились так своевременно? Что бы я натворил в том состоянии, учитывая, что я абсолютно себя не контролировал? Набросился бы на Поттера или шавку и… Что? Загрыз бы? Задушил?

Меня передёрнуло от предоставленной бурным воображением картинки. Я хочу, чтобы они сдохли, но только не ценой моей свободы или тем более жизни.

— Ребят, что происходит? — нарушил затянувшуюся паузу Теодор. — Что вы от меня скрываете?

— Крис?

— Да, Драко, расскажи. Теодор имеет права знать, — устало покачал головой я и вытянулся на нижней полке. — А я пока посплю, что-то мне нехорошо.

Друзья посмотрели на меня с сочувствием и наложили купол тишины, чтобы не мешать. Закрыв глаза, я мысленно выругался. Чем бы ни был тот медальон в действительности, он очень опасен! Слишком опасен, я бы даже сказал. Даже Голод не лишал меня здравого смысла настолько, а это говорит очень о многом. Что же это за магия такая?..

Придётся разбираться. Не сегодня-завтра Тёмный Лорд решит, что меня можно использовать и «наградить» меткой, а я совершенно не настроен слепо следовать за ним. К какому бы решению я ни склонился — оно будет принято с открытыми глазами мной самим, а не навязано страхом или обстоятельствами.

Пятый курс проходил под знаком СОВ. Профессора ежедневно пугали сложностью экзаменов и задавали огромные домашние задания, но мы стоически не роптали — понимали, что от результатов зависит наше будущее.

Воздействие медальона вскоре сошло на нет, но желание разобраться, что он собой представляет, не пропало. Хогвартская библиотека не дала ответа, в Малфой-мэнор я не мог попасть до Рождества, оставался дом Блэков. Кричер с радостью согласился приносить книги, и моё знакомство с Тёмной магией перешло на новый уровень.

Очередной профессор ЗОТИ — Долорес Амбридж, заместитель министра — продавливала теоретическое изучение материала, а потому всем пришлось перейти на самостоятельное обучение. Бесполезность возмущений понимали все, кроме гриффиндорцев, а потому и конфликт с Амбридж был только у них.

Осенний семестр был откровенно скучным. На Рождество я отправился к Мейсонам — лишние встречи с Тёмным Лордом меня не привлекали — и прекрасно провёл время. А в первую же неделю зимнего семестра случилось то, чего никто не ожидал: массовый побег из Азкабана.

Волшебное общество было в ужасе, но по-прежнему отказывалось верить в возвращение Тёмного Лорда.

— Тётя Белла тоже сбежала, — негромко сообщил Драко, читая «Пророк». — Всегда хотел с ней познакомиться. Ходят слухи, что она самая жестокая ведьма двадцатого века… Она и твоя тётя, кстати.

— Догадался, — хмыкнул я, отбирая газету и всматриваясь в колдографию ярящейся брюнетки. — Ты бы поменьше улыбался, Драко, а то директор и так недобро на нас косится.

Малфой бросил взгляд на преподавательский стол, где у всех, кроме Амбридж, были траурные выражения на лицах, и согнал улыбку:

— Ты прав, лишний интерес привлекать не следует.

— Надо с Тедом поговорить, — добавил я, — пропустив завтрак, он рискует всё узнать от «добрых» гриффиндорцев.

— Надо написать матери. Ты давай к Нотту, а я — в совятню.

Я кивнул и, попросив передать привет и от меня, поспешил в гостиную, чтобы сообщить новости Теодору, чей отец был в числе беглецов.

Разумеется, Тед был в шоке. Причём он и сам не понимал, чего в нём больше: радости, что он наконец-то перестанет быть сиротой и познакомится с отцом, или страха, что всё иллюзии развеются как дым и они с отцом друг друга взаимно разочаруют. Пришлось в быстром темпе объяснять, что, чтобы ни случилось, мы с Драко в нём не разочаруемся и вообще:

— Посмотри на меня. Мне даже шанса не дали и — ничего. Живу дальше, наслаждаюсь.

Нотт хмыкнул и наконец-то улыбнулся: я был признанным экспертом в области неудачных отношений с отцом.

— Ты прав, поводов для паники нет.

* * *

Встретиться с азкабановскими беглецами удалось лишь на пасхальных каникулах. Теодор откровенно трусил перед встречей с отцом, а вот Драко так не терпелось лично увидеть тётю, с которой мы оба переписывались всю зиму, что мне не оставалось ничего иного, как согласиться поехать в мэнор без заезда к Мейсонам.

Вообще, я тоже хотел встретиться лицом к лицу с Беллатрисой Лестрейдж, ведь искреннее участие мне было в новинку, а её письма были одинаково обращены как к Драко, так и ко мне, но сомнения оставались: боялся разочаровать и разочароваться. По негласному уговору в письмах не затрагивались вопросы политики, и, хотя Беллатриса регулярно упоминала Лорда, писала она не о Волдеморте, а скорее о любимом учителе. И я понимал её. Однако это вовсе не означало, что она не была фанатичной Пожирательницей смерти, готовой убить за любое неосторожное слово.

Впечатление она произвела… Пожалуй, правильнее сказать, она просто произвела впечатление. Классическая ведьма из детских сказок. Красивая в молодости, Белла и сейчас оставалась яркой, но пугающей. Как ни странно, к нам с Драко она отнеслась абсолютно одинаково.

— Это замечательно, что вы дружите! Правда, Нарцисса? — Миссис Малфой кивнула, с улыбкой глядя на нас. — Наш кузен, конечно, тот ещё кретин, но на что-то хорошее он оказался способен. Рудольфус, давай заберём Кристофера?

Резкие скачки с темы на тему совершенно никого не смутили, стало ясно, что все давно привыкли к такой манере разговора.

— Давай ты успокоишься, и мы пойдём ужинать? — невозмутимо парировал мистер Лестрейндж, чьего присутствия мы с Драко даже не заметили сначала.

Белла совсем по-девчоночьи хихикнула и, подхватив нас под руки, потащила в столовую. Взрослые снисходительно улыбнулись и двинулись следом.

Это казалось таким странным! Конечно, я не верил всему, что пишут в «Ежедневном пророке», но репутацию самой жестокой ведьмы века Белла получила не просто так. Благодаря письмам я уже немного понимал её, однако реальность превзошла любые ожидания.

Я привык к доброжелательности Малфоев, но Лестрейнджи… Уже через пять минут после начала ужина я совершенно забыл, что впервые вижу этих бесспорно опасных людей, и смеялся наравне со всеми.

А вечером, делясь с кузеном впечатлениями о встрече, мы единогласно сошлись во мнении, что тётя Белла немного сумасшедшая, но замечательная.

Письмо от Теодора пришло ранним утром. В несвойственной ему восторженной манере Тед писал, что всё прошло отлично, и он наконец-то будет жить с отцом в собственном доме, а не с тёткой, с которой у него были натянутые отношения.

За друга мы искренне порадовались.

Неделя каникул пролетела слишком быстро. Почти всё время мы провели с Беллатрисой, готовой сутки напролёт обучать нас премудростям волшебства. Теоретиком она была никаким, зато практиком — отменным. С ней никогда не было скучно, да и вопросы, зачем нам архисложные проклятия, не возникали — нам было интересно.

В последний день каникул Белла возобновила разговор обо мне.

— Ты хотел бы жить с нами? — прервавшись в обсуждении достоинств куропатки в винном соусе, внезапно спросила она так, словно речь всё ещё шла об обеде.

С ответом я не спешил. Хотел ли я этого? Наверное, не уверен. Иметь дом, который я смогу назвать своим, взрослых, готовых заменить родителей, уверенность, что меня не выгонят на улицу… Бесспорно, хотел, как и любой лишённый всего этого сирота. Но стоит ли это риска лишиться расположения новообретённых родственников? Почти перестав опасаться разочаровать Малфоев, я тем не менее по-прежнему продолжал жить у магглов — это давало пути отступления на случай, если я им надоем. Лестрейнджи (а Рудольфус поддерживал жену в этом вопросе) предлагали не гостевую спальню, а нечто гораздо, гораздо большее.

Имею ли я право согласиться, не раскрывая правду о себе?

— Да.

Ответ прозвучал в полной тишине. Пять пар глаз ждали продолжения, но я молчал.

— Видимо, есть то, что ты хотел бы обсудить до принятия окончательного решения, — прервал молчание мистер Лестрейндж. — Ты хочешь гарантий?

— Не совсем, — смутился я, подумав, что меня сочтут неблагодарным. — Я…

— Мы твоя семья, Кристофер, — вмешалась миссис Малфой. — И тебя никто не торопит. В конце концов, ты и так наш с Беллой племянник.

— И раз до этого ты жил у Нарциссы, справедливости ради я требую компенсации. А значит, это каникулы ты проведёшь в доме другой тётушки, только и всего, — с улыбкой воскликнула Белла. — Это же можно устроить?

— Конечно, — облегчённо выдохнул я.

Драко бросал на меня вопросительные взгляды всё оставшееся время, но я стойко игнорировал его интерес. Мне было о чём подумать.

Смогу ли решиться и сказать правду о себе? О жизни вампиров среди людей известно ничтожно мало. То ли это не принято, то ли, что кажется более вероятным, вампиры не спешат сообщать о своих особенностях, однако, как я ни старался узнать что-нибудь для принятия взвешенного решения, мне так и не удалось получить ответ. Различные наводящие вопросы тоже ничего не дали. Одно дело обсуждать абстрактных существ, а совершенно иное — когда это существо оказывается рядом с тобой.

Я хорошо помнил Флёр Делакур с её вейловскими корнями. Симона рассказывала, что восхищение красотой заканчивалось ровно в тот момент, когда люди узнавали, что Флёр не совсем человек. А ведь вейлы и вполовину не так опасны, как вампиры.

Или наш бывший профессор Люпин. До того, как все узнали, что он оборотень, к нему хорошо относились. А ведь его нечеловеческая сущность даже не проявилась во всей красе. Людям хватило самого факта оборотничества. И снова, оборотни опасны только несколько дней в месяц, а вампиры — всегда.

Окончательно запутавшись в своих желаниях, я тяжко вздохнул. Хорошо, что ужин подошёл к концу.

— Крис!

— Прости, но пока я сам не знаю, что думаю обо всём этом, — предвосхищая вопрос, сообщил я Драко.

— Это понятно, я просто хотел сказать, что, если ты решишь остаться у нас, я буду только рад. А вообще, говорят, Лестрейндж-холл полон тайных ходов… Обследуем их вместе?

Секунду я смотрел на него с недоумением, а потом расхохотался.

— Непременно, Драко. Каждый камень. А если летних каникул не хватит, придётся мне соглашаться на усыновление.

— Ты, главное, не переживай, — похлопал он меня по плечу и, подмигнув, пошёл к себе.

* * *

Отстранение Дамблдора от должности директора было для нас как гром среди ясного неба. На Слизерине его не любили уже хотя бы потому, что он неизменно занимал сторону гриффиндорцев в любом споре, но Амбридж в качестве альтернативы не нравилась никому. Однако до политики мне дела не было, и все связанные с этим событием разговоры я пропускал мимо ушей. В гораздо большей степени, несмотря на тщательную подготовку, меня пугали экзамены.

Будучи старшекурсниками, теперь уже нам самим полагалось помогать младшим ученикам. С одной стороны, это отнимало драгоценное время, но с другой — таким образом повторялся давно пройденный материал. Да и свежи были воспоминания о том, как это помогало нам самим, поэтому отказываться от негласной обязанности никому и в голову не приходило.

Чары и Трансфигурацию я сдал без труда — к ним готовился особенно тщательно, а с билетом по Травологии откровенно повезло. Но вот ЗОТИ вызывало беспокойство… Однако ничего запредельного от меня не потребовали, и самостоятельной подготовки оказалось более чем достаточно. Остальные экзамены тоже прошли спокойно…

— Осталось сдать Историю и всё позади, — плюхнувшись на диван в общей гостиной, констатировала Паркинсон. — Может, проверим друг друга?

Несогласных не было, и до поздней ночи мы всем курсом занимались повторением, благодаря чему наутро без проблем смогли ответить на билеты.

Я дописывал последний вопрос, когда в гриффиндорском ряду началось оживление. Не то что бы мне было интересно, что у них произошло, однако вампирский слух позволил услышать всё: от лепета Поттера про видение до взволнованного шёпота Грейнджер, назначающей встречу в одном из пустующих кабинетов.

Сдав пергамент с ответами, я намеривался поделиться результатами наблюдений с Драко, но его уже перехватила Амбридж: с недавнего времени мадам директор была одержима идеей поймать тех, кто нарушает установленные ей правила, и то и дело требовала отчётов от членов Инспекционной дружины. Не став ждать, я отправился к себе — экзамены вымотали сильнее, чем я полагал.

Разбудили меня самым немилосердным образом — грубой тряской.

— Крис, ты не поверишь! Тут такое творилось! — взволнованно воскликнул Драко, стоило мне открыть глаза. — Ну, давай же, просыпайся, мы тебе такое расскажем!

И, перебивая другу друга, Драко с Теодором принялись посвящать меня в подробности пропущенных событий.

После проникновения в кабинет, Амбридж установила следящие чары на дверь, и стоило Поттер с компанией туда сунуться, она мгновенно созвала Инспекционную дружину и бросилась ловить злоумышленников. Со слов Драко выходило, что гриффиндорцев поймали на горячем: прямо в тот момент, когда они пытались связаться с находящимся в бегах Дамблдором — так думали все, пока Уизли случайно не проговорился, что дело в другом.

— Гриффиндорцы собрались спасать Сириуса Блэка! У Поттера было что-то вроде видения, он утверждает, что в Министерство пробрались Пожиратели смерти и что-то хотят украсть. А Блэка Лорд использует как заложника… Мы должны им помешать!

— Как они от вас сбежали? — перебил я, позволяя тащить себя в сторону Запретного леса.

Кузен скривился, и ответил Теодор:

— Амбридж пригрозила Круциатусом, если гриффиндорцы не сознаются, где Дамблдор. Те сначала юлили, а потом Грейнджер упомянула тайное оружие, якобы оставленное им на хранение директором. Уж не знаю, есть ли то на самом деле, но Амбридж потребовала отвести её, и Поттер с Грейнджер повели её в Запретный лес. Мы расслабились и… Летучемышинный сглаз девчонки Уизли стал неприятным сюрпризом, — поморщился Теодор.

— Пока мы приходили в себя, все сбежали. Но я повесил следилку на Долгопупса, — похвастал Драко и неопределённо махнул рукой куда-то вперёд. — Они уже недалеко.

Чем больше я узнавал, тем сильнее хотел надавать друзьям подзатыльников. Чего им не сидится спокойно?

— Ну найдём мы их, а дальше что? Думаете, Блэк сидит в лесу и ждёт спасения от героических гриффиндорцев?.. Я слышу их, — перебивая сам себя, сообщил я друзьям.

— Где? — завертел головой Драко. Я показал направление. — Давайте подберёмся ближе и оглушим их.

— Они собрались в Министерство! — шокированно озвучил я слова Поттера. — На фестралах! Они… Чёрт, они и вправду это сделали!

— Да где они? — едва не срываясь на бег, рычал Малфой.

— Всё, Драко, они улетели, — резюмировал я, останавливаясь.

— Ты уверен? — подозрительно уточнил Теодор.

— Я их больше не слышу.

— Хм. Крис, ты не обижайся, я не сомневаюсь в тебе, но… Как ты услышал?..

Не сразу поняв, о чём спрашивает Нотт, я едва в голос не застонал. Это же надо было так глупо проговориться!

— У меня очень острый слух, Драко подтвердит, — небрежно отмахнулся я.

— Да?

— Он всегда хорошо слышал, — кивнул кузен, не понимая, какую услугу мне оказывает, — но меня сейчас больше интересует, что мы будем делать?

— Отправимся за ними? — перестав сверлить меня вопросительным взглядом, Теодор переключился на предложенную тему. — Пока Амбридж не вернулась, мы можем воспользоваться её камином.

— Точно!

— Да зачем нам за ними?! — так и не понял я.

— Ну… Ты разве не хочешь отомстить Блэку? — неуверенно протянул Драко и отвёл взгляд.

— Ценой отчисления? Парни, мы — не Поттер, нам не станут прощать столь серьёзное нарушение школьных правил. И вообще, какое нам дело? Может, эти придурки не долетят, свалившись по дороге!

— Так что, возвращаемся в гостиную? — разочарованно протянул Теодор.

— Устроим себе праздник по поводу сдачи экзаменов!

— Точно, мы же всё сдали! — воскликнул Драко и покачал головой: — Из-за Поттера я даже забыл об этом… Кстати, давайте-ка выбираться отсюда, это всё-таки Запретный лес…

Я вздохнул с облегчением, поняв, что удалось отговорить жадного до приключений Малфоя от авантюры. По пути мы ещё обсуждали странное поведение гриффиндорцев, которые рискнули использовать фестралов в качестве транспорта, но уже через пять минут в гостиной выбросили это из головы: праздник удался на славу.

Окончание семестра праздновалось с размахом, поэтому не было ничего удивительного, что на попытки разбудить я отреагировал рычанием.

— Хозяину нужно проснуться!

— Кричер?! — узнав голос домовика, я с трудом разлепил глаза и сел в кровати. — Что случилось?

— Хозяину нужно пойти с Кричером. Это важно!

Раз эльф явился в Хогвартс в такое время, это действительно было важно, поэтому я воздержался от вопросов и быстро оделся. Отряхнув с мантии невидимую глазу соринку, Кричер придирчиво осмотрел меня, удовлетворённо кивнул и, осторожно коснувшись моей ладони, аппарировал.

— Здравствуй, внук, — торжественно произнесла Вальбурга, перед портретом которой я очутился после перемещения.

— Бабушка? Доброе утро… Что случилось?

— Вчера вечером Сириус погиб, — её голос даже не дрогнул. — Теперь ты — единственный Блэк.

Ещё не понимая всей значимости этой новости, я только и смог спросить:

— Поттер?..

Вальбурга согласно кивнула.

— Благодаря племянницам я в курсе событий и знаю, что Лорд потребовал службы Кричера. Ты правильно поступил, ограничив свободу эльфа, однако Лорду этого было мало, и теперь…

— Постойте! Хотите сказать, что Сириуса убили из-за Кричера?!

Подобное просто не укладывалось в голове. Своим глупым запретом — а ведь он был продиктован исключительно упрямством — я поспособствовал гибели биологического отца. Неужели приносимые домовиком сведения были так ценны?..

— Не кори себя, Кристофер. Мой непутёвый сын давно напрашивался на Аваду, но ирония в том, что погиб он совершенно случайно.

— Случайно?

— Да, — терпеливо кивнула Вальбурга. — Белла рассказала вкратце, но дело было так. Существует пророчество, которое хранится в Отделе тайн. Взять его может только тот, кто в этом пророчестве упомянут. Поэтому Тёмный Лорд заманил Поттера в ловушку. Однако Орден Феникса и мой сын попытались помешать, и… Произошла схватка. Беллатриса билась на дуэли с Сириусом…

— Она убила его?

— Не совсем, — видимо, бабушка не могла прочитать по моему лицу эмоции, из-за чего начала нервничать. — Белла не убивала его, хотя Лорд и приказал это сделать. Но именно её заклинание отправило Сириуса в небытие Арки Смерти. Кристофер…

— Всё в порядке. Мне просто нужно осмыслить то, что вы сказали, — поспешно успокоил я.

В мыслях царил полный хаос. Смерть Блэка ничуть не тронула меня — как был сиротой, так и остался, вся разница в том, что теперь это не только на бумаге. Царапало то, что мне всё равно, казалось, я должен был отреагировать… Да хоть как-то! Несмотря ни на что, он мой отец… Был отцом. С другой стороны, Сириус отказался от меня и тем самым избавил от любых «должен» по отношению к себе. Приняв это за достойную причину равнодушия, я перестал терзаться, практически и не начав, и задумался о последствиях, что эта смерть сулила — это было сейчас гораздо важнее.

Лорду нужен шпион, так что от идеи использовать Кричера он не отступится. Будучи хозяином домовика, я вроде как получаю иммунитет. Однако вполне может статься, что, когда надобность в эльфе отпадёт, Лорд избавится от нас обоих.

— Кристофер, я понимаю, тебе нужно подумать, но кое-что ты должен сделать прямо сейчас, — нарушила тишину Вальбурга. — Кричер поможет тебе провести ритуал принятия — охранные чары и многое другое остались без хозяина, и дом сейчас очень уязвим.

Я без колебаний кивнул и отправился с домовиком в подвал, где оказалась специально оборудованная для подобных целей комната. Этот дом был не только стратегически важен, здесь была леди Вальбурга, так что возражений у меня даже не возникло. Час спустя, потратив кучу сил и полпинты крови, я почувствовал токи магии.

— Бабушка, а оно всегда так? — не удержался я от вопроса. — Такое впечатление, что у меня тысяча рук!

— Ты скоро привыкнешь и перестанешь замечать, — снисходительно улыбнулась она. — Но, если кто-то попытается проникнуть в дом или, скажем, унести что-то ценное, ты тут же узнаешь об этом, как бы далеко ни находился.

— Здорово! — совершенно искренне улыбнулся я.

— Прикажи Кричеру вернуть всё украденное. Он, конечно, старался не допускать хищений, но в доме толклось слишком много предателей крови — за всеми не уследишь.

— Бабушка, а вы не знаете, что это за медальон был? — вдруг вспомнил я. — Мне от него несколько дней было так плохо!

Вальбурга замялась.

— Знаю, но… Видишь ли, Кристофер, — она тяжко вздохнула и даже сгорбилась, — это очень страшная магия, и единственный, кто мог осмелиться её использовать — Тёмный Лорд.

— Так это его вещь?

— Да. Из-за этого медальона погиб мой сын. Лорд хотел его спрятать — Кричер рассказал о пещере и инферналах — и без колебаний убьёт любого, проникшего в его тайну. Если Лорд узнает…

— Так что же делать? Отдавать нельзя… Перепрятать? Уничтожить?

— Боюсь, тебе это не под силу. А посвящать кого-то ещё — слишком опасно.

Чуть помолчав, я решил сменить тему и спросил:

— Бабушка, вы — портрет, но знаете всё, что творится вокруг. Вы рассказываете мне о том, что происходит в доме, можете приказывать Кричеру… Я знаю, что вы приняли меня…

— Но ты не знаешь, насколько можешь мне доверять? — понимающе усмехнулась она. — Что бы ни случилось — ты мой внук. Ты — последний Блэк, и вне зависимости от обстоятельств — я на твоей стороне.

— А если…

— Кристофер, — перебила она строго, — даже если ты решишь жениться на грязнокровке, мне придётся принять это. Другого выхода просто не будет. Да, этим ты меня сильно разочаруешь, но ты — последний Блэк.

— А если не на грязнокровке, а… вейле? Оборотне? Или вампире?

Вальбурга хмыкнула.

— Магическое существо лучше магглы, но я поняла, о чём ты. Я давно заметила, что ты чего-то боишься. Не перебивай! Сначала мне казалось, что это обычное недоверие сироты, но время шло, а твои опасения не только не утихли, но стали даже сильнее.

Опустив взгляд, я молчал.

— Я портрет, внук. Портрет древнейшего и благороднейшего семейства Блэк и не сделаю ничего, что могло бы навредить последнему Блэку.

— Но если вы сочтёте меня недостойным…

— Даже не представляю, что ты должен для этого сделать.

Я почти решился признаться, когда появился Кричер:

— На улице несколько человек пытаются проникнуть в дом.

Бабушка едва не зарычала, поняв, что момент безнадёжно испорчен и я снова закрылся.

— Кристофер, ты не чувствуешь посторонних?

— Они не пытаются взломать защиту, — прислушавшись к новым ощущениям, медленно ответил я. — Словно муха за окном жужжит: далеко и приглушённо.

— Значит, они не видят дом, — улыбнулась Вальбурга. — Мы хотели, чтобы ты ещё встретился с Беллой, но, наверное, стоит это отложить до начала каникул. Ты не передумал насчёт лета в Лестрейндж-холле?

Я удивлённо покачал головой, даже не поняв сначала, почему должен передумывать.

— В отличие от Сириуса, тётя Белла была ко мне добра и внимательна. Мне не за что её винить.

— Очень хорошо. Кричер перенесёт тебя в Хогвартс.

— Бабушка, а что мне делать с вниманием Лорда?

* * *

По совету Вальбурги я решил придерживаться прежней версии. Мол, официально я не хозяин домовика, но, поскольку кровь не вода, тот мне подчиняется до тех пор, пока это не идёт вразрез с приказами настоящего хозяина. Было опасение насчёт Беллатрисы, но бабушка уверила, что интересы семьи для каждого члена рода на первом месте.

Вернулся в Хогвартс я как раз вовремя: Драко с Теодором начали просыпаться. Рассказывать что-либо я не спешил — нужно было самому осмыслить новости, — но это и не потребовалось: передовица «Ежедневного пророка» с кричащим заголовком в красках повествовала о событиях вчерашнего дня.

Колдографии дяди Люциуса, отцов Теодора и Грегори, других волшебников… и огромный заголовок:

«Пожиратели смерти возвращаются в Азкабан!»

— Мне так жаль, — только и смог пробормотать я, понятия не имея, как ещё поддержать друзей.

— Блэк погиб, — постучал по нужному месту в статье Нотт, чьё закаменевшее лицо однозначно указывало, что говорить об отце он не хочет. — Сочувствовать, я так понимаю, не требуется?

Я отрицательно помотал головой и, опасаясь скандала со стороны гриффиндорцев, поспешил утащить друзей обратно в родное подземелье: негоже демонстрировать истинные чувства при посторонних.

Тётя Белла прислала письмо в полдень. Что мне очень понравилось, так это её прямота. Мадам Лестрейндж не пыталась свалить вину на кого-то другого и тем самым выставить себя в лучшем свете, она честно написала, что, хоть Сириус и погиб по воле случая, намерение убить у неё было.

«Я пойму, если ты передумал приезжать к нам, но быть выслушанной имею право».

С этим я точно не собирался спорить.

* * *

До самого отправления поезда мы по возможности избегали общественных мест, предпочитая проводить время в гостиной. Слишком хорошо представляя, что такое Азкабан, слизеринцы старались поддерживать моих друзей, но этого явно было недостаточно. Мы все хотели как можно скорее покинуть Хогвартс.

Искренне сочувствуя Драко и Теодору, я не мог не радоваться горю Поттера. Он был единственным, кто совсем не пострадал при столкновении с Пожирателями смерти (тётя Белла написала, как всё было на самом деле: пока остальных гоняли по всему Отделу тайн, жаля болезненными, хоть и не смертельными проклятиями, атаковать Поттера боялись, ведь у него в руках было столь нужное Лорду пророчество), но в то же время именно ему было хуже всего.

Что ж, Поттер, ты отобрал у меня возможность иметь отца самим фактом своего существования, за это я отберу у тебя всё.

Лето в этом году выдалось жаркое во всех смыслах. Тёмный Лорд больше не прятался, наоборот, всячески демонстрировал свою силу, а потому магглам и сочувствующим им волшебникам пришлось несладко. Регулярные «взрывы бытового газа», массовые исчезновения и смерти от «сердечных приступов»… Я боялся за Мейсонов. Единственное, чем я мог им помочь — внушением заставить уехать.

Сделал я это как нельзя более вовремя, так как через день после их отбытия офисный центр, где трудился мистер Мейсон, подвергся нападению Пожирателей смерти.

В Лондоне меня больше ничто не держало, можно было отправляться в Лестрейндж-холл.

Особняк значительно уступал Малфой-мэнору, но тоже производил впечатление. Встретили меня тепло, однако предупредили, что обстоятельства изменились и много времени проводить вместе не получится. Нетрудно догадаться, чем были заняты Лестрейнджи, — рейды Пожирателей смерти.

Моя спокойная реакция порадовала тётю, но удивила. Пришлось объяснять, что смерти на улице — обычное дело и, с детства привыкнув к хрупкости и недолговечности человеческих жизней, перестаёшь остро реагировать на подобные известия.

— Я не ошиблась в тебе, племянничек, — широко улыбнулась Беллатриса и повела показывать дом.

Моя комната оказалась на втором этаже. Сине-зелёная цветовая гамма мне понравилась, как и заполненный одеждой моего размера гардероб.

— Блэк не должен ни в чём нуждаться, — пояснила тётя в ответ на мой вопросительный взгляд. И без всякого перехода спросила: — Ты планируешь сменить фамилию?

— Не думаю, что стоит это делать сейчас, — подумав, ответил я, и Белла нехотя согласилась.

* * *

Мистер и миссис Лестрейндж возвращались домой глубоко за полночь, и для общения у нас оставалось только утро. Но заскучать я не успел — уже через пару дней тётя Белла отвела меня в дом Крэбба, где проходили встречи Пожирателей смерти.

Разумеется, я, да и все остальные тоже, прекрасно понимали, что собой представляют Пожиратели смерти. Мои друзья и сокурсники, конечно, в меньшей степени, просто потому, что им не доводилось видеть смерть так же близко, как мне, однако блаженных среди нас не было, мы отдавали себе отчёт, что находимся среди убийц. Вот только для всех вокруг они не были абстрактным злом, это были отцы, братья, дяди — родные люди, и это сильно влияло на отношение к ситуации.

Но было и ещё кое-что немаловажное. Большинство Пожирателей смерти старшего поколения вовсе и не походили на устоявшийся образ. Они не были жестокими или кровожадными, холодными — возможно, но никакой жажды убийств в них не наблюдалось. Были и исключения, конечно, куда ж без них, в том числе и тётя Белла, которую только муж и мог удержать в рамках, да и то не всегда, но… Складывалось впечатление, что почти все тяготились обязанностью ходить в рейды и убивать магглов, да и дрессуре детей, неизбежно вылившуюся бы в принятие метки, никто не был рад.

Я попытался завести разговор об этом с Драко и Теодором, но они меня не поняли. А дядя Руди так посмотрел, что я понял, что некоторые вещи стоит держать при себе. Возможно, я напридумывал себе всё это, однако я редко ошибался в людях раньше — сколько раз это меня выручало, не сосчитать, — и не видел ни одного доказательства того, что ошибся сейчас. Что ж, посмотрим, как всё будет развиваться дальше, а пока я останусь при своём мнении, что Пожиратели смерти — просто люди, которые, приняв метку, обязаны соответствовать даже если и не хотят.

Как и в прошлом году, Лорд требовал, чтобы дети его сторонников постепенно приобщались к деятельности Пожирателей. Слизерин был представлен едва ли не в полном составе, но также присутствовало несколько студентов с Равенкло… Нас собирали едва ли не ежедневно и заставляли раз за разом отрабатывать атакующие и защитные заклинания, и, хотя соседство с Пожирателями нервировало, страха больше не было. Я даже начинал получать удовольствие от этих занятий: приятно знать, что можешь превзойти других.

А потом случилось то, что и должно было закономерно случиться…

— Сегодня вы примете участие в рейде.

Спокойный тон, которым это было произнесено, задержал осознание сказанного. Нам потребовалось несколько секунд на то, чтобы осмыслить и испугаться. Ускорившийся пульс стоящих рядом едва не заглушал слова Мальсибера, с улыбкой вещавшего о планах на вечер.

— Защитить себя в случае чего вы уже сможете, но, естественно, в гущу событий лезть не стоит. Посмотрите, как нужно действовать, наберётесь, так сказать, чужого опыта…

Облегчённые вздохи развеселили нашего инструктора. Выдав задание, он нас покинул, отправившись готовиться к рейду, и тренировка тут же прервалась.

— Как думаете, нас заставят убивать? — озвучил Бексли мучающий всех вопрос. Ответа у нас не было. — А если не получится? Что если не удастся?..

— Спокойнее, ЭлДжей! — Я видел, что Драко так же страшно, как и остальным, но кузен смог взять в себя в руки, и его голос почти не дрожал. — Никто не станет требовать от нас невозможного. Они же не дураки, чтобы поручать нам ответственные задания сейчас, когда мы не особо способны их выполнить.

То ли слова Драко подействовали успокаивающе, то ли, и это более вероятно, Бексли устыдился своей слабости, но он согласно кивнул и больше не паниковал.

До возвращения Мальсибера мы слонялись по залу, не зная, чем себя занять. Сосредоточиться на тренировке не получалось, а думать о предстоящем не хотелось — было страшно.

Наконец, двери открылись, впуская Пожирателей. Мальсибер нёс серебряный поднос и чему-то улыбался, тётя Белла едва не подпрыгивала на ходу от нетерпения, и это смотрелось бы забавно, если бы не понимание, что именно ей не терпится сделать. Остальные Пожиратели были в масках.

— Так, детки, разбирайте стаканы с оборотным, — приказала миссис Лестрейндж. — Поскольку надеяться на вашу осмотрительность не приходится, а рисковать вами слишком расточительно, мы решили защитить вас от случайностей ещё и таким образом. Зелье усовершенствованное, действие продлено на два часа, так что в разгар драки вы не превратитесь обратно, но за временем всё же стоит следить.

Мы послушно разобрали стаканы. Вкус у варева был преотвратный, однако волна превращения прошла практически безболезненно, чего нельзя сказать по моим товарищам по несчастью: стоны раздавались со всех сторон.

— Постарайтесь запомнить, кто как выглядит, — избавившись от подноса, инструктаж продолжил Мальсибер. — Стаканы пронумерованы, запомните цифры.

— Зачем? — осмелился спросить Винсент.

— Затем, — терпеливо ответил тренер, — что пить оборотное вам доведётся ещё не раз, и будет лучше, если товарищи запомнят в лицо друг друга. И ещё кое-что. По фамилиям друг к другу не обращаться ни при каких обстоятельствах. Наказание будет очень суровым. И, Малфой, придумай себе имя или прозвище, которым тебя будут называть на рейдах, а то твоё слишком редкое.

Драко растерянно моргнул. Он гордился своим уникальным именем и не мог сходу подобрать замену.

— Дрю, — подал голос я, — сокращение от Андрэ. Если и оговоримся, можно будет исправиться не слишком топорно.

— Отлично, — не дожидаясь от Малфоя даже формального согласия, согласно кивнул Мальсибер. — На рейдах ко всем обращаться по имени или прозвищу. Никаких фамилий! Ясно?

Мы нестройно закивали.

— Нам пора, — подал голос один из Пожирателей, и стоящий рядом с ним мужчина достал из кармана длинную верёвку. — Подойдите все к порт-ключу.

Вихрь перемещения выбросил нас на тихой улочке в пригороде. На ногах удалось удержаться только мне и Гойлу, ну и взрослым, конечно.

— Непрощёнкой не пользоваться, — напомнил Мальсибер, и мы снова закивали: мало у кого непростительные выходили нормально, а рисковать пропустить удар, пытаясь наколдовать редко срабатывающие заклинания, было бы глупо. — Ну, тогда удачи. Вперёд!

Один из Пожирателей смерти разбил нас на группы. Со мной оказались ЭлДжей и Мальсибер — неплохая компания. Драко шёл с тётей Беллой и долговязым шатеном, в которого превратился Теодор. Не прошло и минуты, как на дороге не осталось никого, — группы направились по объектам.

Нужный нам дом прятался в буйстве цветов живой изгороди. Время было довольно позднее, и тень от растущих вокруг здания деревьев ухудшала обзор всем, кроме меня. В доме не горело ни одно окно, а значит, нас не ждали.

— На дверях защита, — шёпотом предупредил Мальсибер, предлагая нам с ЭлДжеем посмотреть.

— Я не вижу сигналок, — через секунду сообщил Бексли.

— Апертатио!⁽¹⁾ — я взмахнул палочкой, и дверь бесшумно открылась.

Одобрительно кивнув, Мальсибер оттеснил нас, первым входя в погруженный во мрак холл. Проверив первый этаж, мы бесшумно поднялись по лестнице… И вот тут нас и поджидал сюрприз.

Не знаю, как я умудрился игнорировать этот звук, и то, что ничто подобное раньше мне не доводилось видеть или слышать, не оправдание. Приглушённое частое дыхание, сопровождающееся порыкиванием, я принял за храп. Как же я ошибался! Перед дверью хозяйской спальни сидело чудовище, и оно скалилось на нас.

Бросилось оно бесшумно — в темноте мои спутники даже не увидели угрозы, зато моё зрение позволило оценить размер клыков.

— Авада Кедавра! — рявкнул я, совершенно не думая, что тварь находится уже на одной линии с Мальсибером, и я могу убить не того, кого хочу.

Упали они вместе, а во мне что-то оборвалось: если я убил Пожирателя смерти — мне конец.

— Твою мать! — с чувством произнёс Мальсибер, выбираясь из-под мёртвой туши. — Крап!

— Они уходят, — мой голос дрожал, но взять себя в руки не удавалось.

— Кто? — хрипло спросил Бексли.

Я мотнул головой в сторону спальни, где секундой раньше прозвучал сдвоенный хлопок аппарации.

— Да Мордред с ними, — отмахнулся Мальсибер. — Откуда здесь эта тварь взялась?!

— Оно охраняло дверь.

— Гоменум ревелио! Так, мы одни. Вы не знаете, что это, да? Вернёмся, расскажу. Крис, как ты сумел его заметить?

— В смысле? — не понял я вопроса. — Оно рычало и сопело, а потом бросилось.

Мальсибер немного нервно хохотнул.

— Крапы — лучшие убийцы именно потому, что нападают бесшумно.

В темноте этого, конечно, никто не заметил, но я знаю наверняка — я побледнел от страха. Знать бы ещё, что такое крапы, тогда соврать получилось бы убедительнее, но молчать нельзя.

— Может, оно было бракованным?

— Может, — легко согласился тот. — За мной должок, парень. И верну я его так, как посчитаю правильным. С этого дня — ты мой личный ученик.

Я не знал, плакать мне или смеяться. Нервное напряжение последних часов дало о себе знать истерическим смешком.

— Спокойно. Давайте-ка возвращаться. Грязнокровок этих мы уже всё равно не достанем, а вам обоим не помешает выпить чего-нибудь горячего… или горячительного. Да и мне тоже.

Возражать нам с ЭлДжеем и в голову не пришло, и минутой позже мы стояли посреди зала в доме Крэбба. Мальсибер вызвал домовика, приказав подать нам напитки с закусками, а сам отправился с докладом к Лорду.

— Я тоже твой должник, — неожиданно произнёс Алджернон. — На Мальсибере эта тварь бы не остановилась. Спасибо.

— Не за что, — чувствуя неловкость, улыбнулся я. — Интересно, что это за тварь такая?

— Как закончим здесь, пойду в библиотеку, мне самому интересно. Крис, а ты молодец. — Я вопросительно глянул на него, и ЭлДжей пояснил: — Аваду сходу смог создать.

— Вот же… Нам же запретили использовать непростительные!

— Кристофер, спасение своей жизни я ценю достаточно высоко, чтобы не заметить нарушения правил, — утешил меня вернувшийся Мальсибер. — Ну что, парни, за благополучное возвращение с вашего первого рейда? И за бесстрашного авадобросателя Криса!

Мы не удержались от улыбок. Вино довольно быстро помогло расслабиться, и к тому моменту, когда стали возвращаться остальные, сотрясавшая меня дрожь наконец прекратилась. Конечно же, всем было интересно, что произошло и как я умудрился убить крапа, но я лишь разводил руками, пока тётя Белла не сжалилась надо мной и не аппарировала нас в Лестрейндж-холл.

— Я горжусь тобой, племянничек, — сообщила она и неожиданно поцеловала в лоб. — А теперь марш в кровать!

Засыпая, я впервые за много лет чувствовал себя счастливым.

1) Aperta (лат.) — открыть.

Вернуться к тексту

Мальсибер не забыл о своих словах и таки сделал меня личным учеником. В первые пару часов парни мне немного завидовали, а потом начали жалеть. Реймонд Мальсибер взялся за дело всерьёз, и, пока остальные разучивали одно заклинание, мне полагалось выучить два, а то и три. Но я не жаловался, мне это даже нравилось. Уставал я, конечно, жутко, но было интересно.

История с крапом обросла деталями без моего участия. ЭлДжей не скупился на прилагательные, описывая клыки и «взгляд убийцы», и его совершенно не смущало, что в темноте он ничего этого не видел. А Драко ещё и поблагодарил за то, что все сосредоточились на мне и не лезли с вопросами, как прошли испытание остальные участники. Мне-то он рассказал, как застыл столбом, не в силах даже смотреть на убийство, а вот признаться в слабости перед чужими не мог.

К концу июля мы перестали быть статистами на рейдах. Крэбб первым получил метку — первым убил магглорождённого. Это не вызвало особо сильных эмоций, в конце концов, мы все знали, зачем ежедневно перемещаемся в ставку Лорда и учимся Тёмной магии, но всё же… Драко так и не смог послать Аваду, чем безмерно злил тётю Беллу. А я…

После крапа первое непростительное получалось у меня превосходно, но одно дело — послать убивающее в угрожавшего твоей жизни монстра, а совсем иное — в безоружного человека, даже будь он трижды грязнокровкой. Умом я понимал, что люди, к которым мы приходим среди ночи, обречены в любом случае; не я, так Мальсибер заберёт их жизнь, — но это слабо помогало. Да, я мог убить двадцатью разными способами, да, я совершенно не ценил человеческую жизнь, и да, если бы мне угрожала опасность или этого потребовал Голод — я ни секунды не колебался бы. Но убивать просто так?

Я хищник — не палач.

* * *

Дорвавшись до неисследованной библиотеки, я старался каждую свободную минуту проводить за чтением. Порой усталость была так сильна, что всё, на что меня хватало, это копирование, но отступать я не собирался. Там-то я и узнал о взаимодействии тёмных тварей, иными словами, о себе и дементорах. Попытки вызвать Патронуса были не только глупы, но и опасны. Глупы потому, что вампиры на это не способны в принципе и, вдобавок, дементоры вампирам не враги, а опасны из-за концентрации светлой магии, пагубно влияющей на настроение и самочувствие. Моё счастье, что как маг — я середнячок и не навредил сам себе. Открытым оставался один вопрос — как скрыть свою принадлежность к тёмным созданиям при встрече с дементорами, которые теперь были не абстрактным злом, а вполне реальным — покинув Азкабан, они расползлись по всей стране и периодически встречались на рейдах. Пока мне везло и не приходилось сталкиваться с ними, но стоит Мальсиберу узнать, что я не в состоянии вызвать Патронуса, и он не отстанет… Чем это грозит, и так понятно.

Зато есть и значительные плюсы моего положения: тётя Белла начала учить меня аппарированию. И впервые продемонстрировать навык мне довелось в августе, спасаясь с нами же разрушенного Брокдейлского моста. Пока тётя расхваливала «дорогого племянника», я судорожно соображал, все ли части тела на месте. К счастью, обошлось. Зато уже через пару дней я свободно перемещался по стране, подыскивая кандидатуру для утоления Голода.

Пусть мне нравилось учиться и становиться с каждым днём сильнее, неоправданный риск нервировал. Все высокие цели и общее благо были для меня пустым звуком. Отказаться от участия я не мог — это было равносильно добровольному отказу от любых отношений с принявшими меня родственниками, но и лезть на рожон не хотелось. В отличие от остальных, воспитанных в ненависти к грязнокровкам, мне было откровенно наплевать на возвышение чистокровных или принижение магглолюбцев. Будучи слизеринцем, я, как и все, не любил Дамблдора за предвзятое отношение, но рисковать свободой и жизнью ради его свержения не собирался.

* * *

Кричер ежедневно отчитывался перед Лордом о деятельности Ордена Феникса, что позволяло срывать их планы, и почти не показывался на глаза мне. В слуге я не нуждался, но общения с бабушкой не хватало. А потом случилось то, что никто не в силах было предположить…

— Так, ребятки, заканчивайте на сегодня, Лорд собирает всех в бальном зале. У вас десять минут.

Застыв в нелепых позах, мы проводили Мальсибера взглядом.

— Чё ещё случилось-то? — растерянно пробасил Грэг.

— Вот через десять минут и узнаем, — усмехнулся Теодор, накладывая на себя очищающие чары.

В полупустой зал мы ввалились до истечения указанного времени и постарались затеряться в тени у стен. Однако это не удалось.

— Подойдите ближе, молодые люди, — с отчётливым шипением позвал Лорд. Мы поспешно приблизились. — Я решил, что вам стоит это увидеть. Введите предателя, — приказал он кому-то позади нас, и пару секунд спустя в зал вволокли избитого мужчину. — Знаю, для вас это будет тяжело, но участь предателя каждый из вас должен осознавать ясно.

Переглядываясь, мы молча ждали, что будет дальше.

— Белла, прошу, — сделав приглашающий жест, Лорд повернулся спиной и двинулся к своему троноподобному креслу, а тётя достала палочку.

— Как давно я об этом мечтала, — проворковала она. — Круцио!

Мужчина выгнулся от боли и приглушённо застонал. И только тогда я понял, кто это. Профессор Снейп! Наш декан, любимый учитель, единственный взрослый человек в Хогвартсе, которому было не плевать на нас, кто заботился и оберегал нас.

Желание вмешаться, прервать пытку испытал не только я: наше слитное движение позабавило Лорда. Не удивлюсь, если он ждал именно такой реакции.

— Довольно, Белла. Он был настолько хорош в роли декана? — Мы единодушно закивали. — Я приятно удивлён, Северус. Ты очень хороший актёр.

— Мой Лорд…

— Не утруждай себя очередной ложью, — отмахнулся Лорд, невербально накладывая Силенцио. — Ты был полезен, поэтому я закрывал глаза на твою двойную игру, но теперь наше противостояние со стариком подходит к логическому финалу, и с моей стороны было бы опрометчиво оставлять в своих рядах предателя. Я планировал отдать тебя тем, кого ты предал и навредил, но за заботу о нашем будущем — юных слизеринцах — ты умрёшь быстро. Авада Кедавра!

Мы синхронно вздрогнули, когда ярко-зелёная вспышка осветила зал. Тело профессора изломанной куклой рухнуло на каменный пол; оторвать взгляд было выше моих сил.

— Он не был искренен с вами, — после небольшой паузы заговорил Лорд. — Он лишь притворялся. Знаю, вы привязались к нему, но это была лишь игра. Наверное, вы задаётесь вопросом, зачем я заставил вас смотреть на это? — Не знаю, как остальные, а я пребывал в состоянии, близком к шоку, и точно не задавался таким вопросом. — Снейп был близок к директору, что выгодно нам, а потому, несмотря на смерть предателя, должность вашего декана должна быть занята моим человеком. Реймонд?

— Десять баллов с Гриффиндора! — буркнул позади до боли знакомый голос.

Драко и ЭлДжей ощутимо вздрогнули; мы резко обернулись…

— Оборотное зелье, молодые люди. Ваша задача за оставшуюся неделю каникул сделать так, чтобы никто не мог заподозрить подмену. Свободны.

Повторять нам было не нужно: мы одинаково хотели убраться подальше из-под взгляда Лорда.

— Сэр?.. Куда нам? — подал голос Теодор, когда мы оказались в коридоре.

— Пойдёмте обратно в тренировочный зал. Два месяца вас гонял я, а теперь вы сможете отыграться.

Наши лица осветили натянутые улыбки.

Походка, выражение лица, громкость и интонации голоса — всё это мы без устали поправляли, добиваясь точного воспроизведения манеры поведения Снейпа, и к концу вечера картина казни почти выветрилась из сознания. Сердце подсказывало, что декан мёртв, но глаза опровергали это.

— Мистер… — Мальсибер откровенно зарычал. Теодор хихикнул и поспешно исправился: — Профессор, у вас прекрасно получается.

Помимо скромных размеров чемодана, с которым я уже который год ездил в Хогвартс, у меня набралась приличных размеров библиотека, расставаться с которой совершенно не хотелось. И дело было не только в обычном сиротском желании иметь в зоне досягаемости собственные ценные вещи, от которого мне так и не удалось избавиться, я планировал продолжать изучение магии по этим книгам, так что пришлось поломать голову, как пронести в школу запрещённые издания. Выручил дядя Рудольфус, небрежно пририсовавший непонятные символы на крышке коробки из-под обуви, приобретённой мной в маггловском магазине.

— Чары расширения пространства сам наложишь, — бросил он, продолжив путь в столовую, а я ещё некоторое время просидел с открытым от восхищения ртом.

Чем больше я узнаю, тем явственнее понимаю, что даже моей по-вампирски долгой жизни не хватит, чтобы выучить всё то, что меня интересует.

Тётя Белла рвалась проводить меня, но, к счастью, дядя её отговорил. Не стану лгать, этот порыв меня тронул, хотя страшно представить, чем это могло бы обернуться. Клятвенно пообещав вернуться на каникулы не куда-нибудь, а в их дом, я был выпущен из объятий и отпущен в Хогвартс.

Простившись, я самостоятельно аппарировал на вокзал и поспешил покинуть перрон и занять купе в середине вагона. Вскоре появились мои друзья и коллеги, и разговор предсказуемо свернул на планы Тёмного Лорда и наши роли в нём.

В дискуссии я участия не принимал. Нового сказать мне было нечего, а просто так сотрясать воздух… Уткнувшись в книгу, я кивал да поддакивал в нужных местах, вчитываясь в староанглийские слова. Почти половину пути парни спорили, удастся ли Мальсиберу обмануть профессоров, а потом к нам присоединился Забини, не посвящённый в наши секреты, и пришлось сменить тему, а мне — отложить книгу.

Присутствие в поезде нового преподавателя и, главное, тот факт, что мы не удостоились его приглашения, окончательно испортили Драко настроение. Вот уже пару недель кузен был хронически не в духе, но о причинах недовольства не распространялся, всё, чего мне удалось добиться, так это подтверждения, что проблема связана с меткой. Наблюдать, как Драко цепляется к каждому слову — то ещё удовольствие, потому я предпочёл покинуть купе и остаток пути провести в тамбуре, снова уткнувшись в книгу.

Хогвартс встретил нас шумом и суетой. Первым делом, переступив порог Большого зала, я посмотрел на стол преподавателей. Снейп сидел по левую руку от директора и выглядел в точности так же, как и в предыдущие пять лет: хмуро и недовольно.

То, что Снейп мёртв, вспомнилось не сразу. Я оглянулся на коллег — те смотрели на «Снейпа» с таким же настороженным вниманием. Пришлось даже делать замечание Теодору, который откровенно пялился на декана.

Естественно, первым желанием было обсудить замену, но Драко глазами указал на директора, и секунду спустя мы принялись гадать, кто и с помощью чего сумел нанести Дамблдору столь серьёзный ущерб, что его рука выглядит мёртвой.

* * *

С первого же дня преподаватели старательно загружали нас учёбой. На шестом курсе отводилось много времени на самостоятельное обучение, что позволяло больше внимания уделять именно тому, что интересно, но одновременно ухудшало подготовку по остальным предметам. Вспомнив беспроигрышную тактику Джеммы, мы последовали её советам и разделили обязанности: каждый выбирал дисциплину, которую должен был не только сам понять, но и остальным объяснить. Раньше это приносило хорошие плоды, обещало не подвести и сейчас.

Первый урок ЗОТИ состоялся в конце недели. Судя по тому, что Реймонд Мальсибер ежедневно посещал трапезы в Большом зале, ему удалось обвести вокруг пальца всех, но нам, конечно, хотелось убедиться в этом самостоятельно.

С первых же слов, произнесённых «профессором Снейпом», стало очевидно: человек на своём месте. То, как он говорил — завораживало. И не только нас, слизеринцев, поголовно причисленных к тёмным магам, но и гриффиндорцев. Уж в чём в чём, а в Тёмных искусствах Мальсибер разбирался прекрасно.

Единственное, что царапнуло — отношение к Грейнджер. Как бы ни бесила эта выскочка нашего декана, он никогда не позволял себе выходить на рамки вежливости. Только с Поттером он вёл себя иначе — что нас долго удивляло, но Лорд разъяснил недоразумение после казни, упомянув, что дело в застарелой ревности. А Грейнджер обычно не удостаивалась ничего, кроме презрительного взгляда: у Снейпа было много способов унизить, не прибегая к вторжению в личное пространство. И тем подозрительнее выглядело поведение декана сейчас.

О чём я и сообщил, задержавшись после урока.

— Да? — задумчиво протянул Реймонд, покусывая карандаш. — Спасибо, что сказал. Постараюсь впредь лучше себя контролировать, — он скривился, очевидно, представив, как будет проявлять вежливость по отношению к грязнокровке, но приказ Лорда был чёток и недвусмыслен: не высовываться. — И раз уж ты здесь, передай парням, что занятия продолжатся. У вас нет урока после обеда — я проверял, — жду вас здесь же.

Я кивнул и поспешил «обрадовать» коллег. Слизеринцы восприняли новость философски, а вот равенкловцы были недовольны.

— У меня проект по Чарам! — стукнув кулаком по ни в чём неповинному столу, простонал Бексли. — Когда мне ещё и этим заниматься?!

Я пожал плечами.

— Я гонец, ЭлДжей. Если тебе что-то не нравится, скажи ему.

Представив, что может ответить Мальсибер на подобное возражение, Бексли передёрнул плечами и решительно смёл вещи в сумку.

— Идём.

Реймонд не стал тратить время на разговоры, решив проверить, не растеряли ли мы за неделю навыки. Через минуту тренировка окончилась: разрушенный кабинет больше не был пригоден для использования.

— М-да, больше тут тренироваться мы не будем, — констатировал Мальсибер, чихнув от поднявшейся в воздух пыли. — Через час у меня урок у третьего курса. За это время мы должны всё исправить.

Засучив рукава, мы дружно принялись за починку мебели и ремонт стен.

* * *

Устойчивое расписание сложилось довольно быстро, а втянулись мы не сразу. Огромные домашние задания, ярдовые эссе, тренировки с Мальсибером и, конечно, вампирская магия.

Мне отчаянно не хватало учителя, даже простого собеседника, с которым можно было бы обсудить догадки и теории, и это очень тормозило процесс. Поддавшись настрою Пожирателей смерти, я всё чаще практиковал экспериментальный метод, применяя вампирские чары и ритуалы на неугодном Лорду слое волшебников — магглорождённых. А потом ходил хвостом за жертвой, наблюдая, какое действие они окажут, сможет ли мадам Помфри их нейтрализовать. Ничего особо опасного я, естественно, не использовал или специально ослаблял проклятия, ведь целью моей было исследование, а не истребление, однако старшекурсники, не могущие похвастать длиной родословной, зачастили в Больничное крыло.

— Крис, мне нужна помощь, — проходя мимо, бросил Драко, глазами показывая, что ждёт меня в коридоре.

Кивнув, я встал из-за стола, не заканчивая завтрак: слишком долго я ждал объяснений.

Некоторое время помявшись, Малфой огорошил меня сообщением, что в случившемся со Снейпом виноват он. Оказывается, задание Лорда он получил ещё в середине лета, и испуганная предстоящим ему испытанием Нарцисса обратилась за помощью к декану…

— Но вмешалась тётя Белла, — опустив голову, рассказывал Драко. — Она потребовала Непреложный обет, и профессор Снейп оказался между трёх огней, — он тяжко вздохнул и сделал паузу. Я молчал. — В общем, не казни его Лорд, он всё равно бы умер. Из-за меня.

— Но умер он не из-за тебя. Драко, что происходит?

— Я должен убить Дамблдора, — обречённо прошептал он, а я не удержался от изумлённого свиста. — Теперь ты понимаешь…

— Нет, — перебил я решительно. В рассуждениях кузена наверняка есть какая-то ошибка. Он просто испуган, вот и не замечает этого. — С какой стати Лорду поручать тебе заведомо невыполнимое задание?

— Не знаю, — покачал головой тот. — Может, он наказывает отца за провал в Министерстве?

— Не верю, — я действительно не мог поверить в такое… примитивное объяснение. — Ты уверен, что всё понял правильно? Извини, но Тёмный Лорд не стал бы полагаться в столь ответственном вопросе на школьника. Быть может, твоя задача — отвлечь внимание от Реймонда?

— И давно ты зовёшь его по имени? — прищурился Драко.

— С тех пор, как он разрешил, — отмахнулся я, однако взгляд Малфоя не подобрел, и пришлось пояснить: — После того крапа, помнишь? Он же в ученики меня взял, а вежливое «мистер Мальсибер» — на тренировке лишком длинное обращение.

Подозрительность пропала из глаз Драко, и он снова выглядел расстроенным.

— Я не знаю, что мне делать. Мне даже посоветоваться не с кем: Лорд запретил разглашать моё задание.

— Но мне ты сказал, — улыбнулся я.

— Ты — свой. Я доверяю тебе… — он грустно усмехнулся и добавил: — Кому, если не тебе?

— Так какая тебе нужна помощь? — вернулся я к насущному, спеша сгладить неловкость от смущения.

— Перед школой я купил проклятое ожерелье, хотел директору подсунуть. Но, кажется, Бэрк обманул. Эманации тёмной магии, ощутимые пару месяцев назад, сейчас пропали. Я знаю, ты постоянно читаешь о подобном… Посмотришь?

— Ну разумеется, кузен. Вечером займёмся. Сразу после тренировки в Выручай-комнате, — я широко улыбнулся и хлопнул заметно повеселевшего Драко по плечу. — А пока нам пора на Трансфигурацию.

МакГонагалл не обращала на меня внимания, чем я и воспользовался, чтобы тщательно обдумать полученные от Драко сведения.

Итак, Лорду зачем-то понадобилось пугать Малфоев. Или же моё предположение об отвлечении внимания от Мальсибера ближе к истине? Можно было бы поинтересоваться у моего наставника, но… это подставит Драко, а значит, не подходит. Может и вправду подсунуть директору то ожерелье? Но не с выдохнувшимися чарами, а с моими? Так ли гениален старик, чтобы распознать и нейтрализовать вампирскую магию?

Поймав взгляд профессора, я временно отбросил мысли о задании Драко и сосредоточился на трансфигурации. Нужно хорошенько обдумать ситуацию и наконец-то решить, чего я сам хочу. А то пока я как те самые пресловутые экскременты в проруби: тонуть не тону, но и двигаться не двигаюсь.

Осень пролетела незаметно. Уроки стали сложнее, занятия с Мальсибером занимали всё больше времени, а мои изыскания в вампирской магии перешли на более высокий уровень. Пару раз в неделю я получал письма от тёти и наконец-то перестал выделяться из общей массы студентов, регулярно получавших почту.

Ожерелье, что Драко хотел подсунуть директору, я изучил сразу же. И дополнил. А на вопросы кузена, что конкретно я сделал, многозначительно улыбнулся:

— Сюрприз будет.

Однако вышло всё совершенно не так, как мы думали.

До директора проклятое ожерелье не добралось, едва не убив сунувшуюся к нему гриффиндорку.

— Мерлин! Крис, ты что сделал?! — с откровенным страхом в голосе воскликнул Драко.

— То, что ты и просил, — огрызнулся я.

— М-да. Ладно, спасибо, но дальше я сам.

Я пожал плечами и ехидно поинтересовался:

— Что ж ты сразу яд не сварил?

Драко нахмурился и, махнув рукой, поспешил в Хогвартс, а я вернулся в «Три метлы». Из наших остался только Винсент, а его общество именно сейчас мне не подходило, так что, приветственно кивнув, я направился в противоположный угол и занял последний пустой столик.

Испытывал ли я сожаление по поводу случайно пострадавшей девушки? Не особо. Я злился, что кое-что из моего арсенала стало известно посторонним людям, а цель не достигнута — не более. А ещё я боялся. И не только разоблачения, но и того, что кто-то просто поймёт, какую магию я использовал.

После происшествия с Кэти Белл — так звали ту самую пострадавшую гриффиндорку — по школе курсировало множество слухов. Всех пугало, что мадам Помфри не сумела помочь, и Белл пришлось отправлять в Мунго. Слухам я не придавал большого значения, но вот докучливое внимание Поттера, по необъяснимой причине обвинившего во всём Драко, напрягало. Он ходил за нами по пятам, выслеживая того, и в конце концов всем это надоело.

— Разберись со своим поклонником, Малфой, — приказал Мальсибер, в очередной раз заметив Поттера на слизеринской территории, — или сам будешь объясняться с Лордом.

Пробормотав что-то нечленораздельное, кузен поспешил ретироваться. А Реймонд обвёл глазами оставшихся:

— Кто из вас приглашён на вечеринку Слизнорта? — Переглянувшись, мы единодушно покачали головами. — Плохо. Кто-то должен пойти. Напроситесь в пару к приглашённым или вообще пойдите вместо них под оборотным, мне плевать, но там должен быть наш человек.

— Зачем? — осмелился поинтересоваться Теодор.

— Затем, что мы должны знать, кто бывает в замке, — расплывчато пояснил Реймонд и отпустил нас.

* * *

Знай я, кто будет в замке — вывернулся бы наизнанку, но попал бы на вечеринку профессора зельеварения, однако узнал я обо всём постфактум и теперь кусал локти от досады. Вампир! Настоящий живой вампир! Сангвини.

— Этот кретин, Уорпл, обращался с ним, как с комнатной собачкой, — рассказывал ЭлДжей, сумевший проникнуть на вечеринку в обществе знакомой старшекурсницы. — Уж не знаю, почему тот это позволил, но он так смотрел на всех! Не удивлюсь, если сегодня кого-нибудь не досчитаются…

Спрашивать что-то о сородиче я побоялся: остальные не выказали интереса, и моё любопытство было бы странным, но как же я хотел найти его!

— Неизвестно, вампир ли это вообще, — скептически хмыкнул Теодор. — Ты видел, как он пил кровь? Или клыки?.. Хотя клыки могут быть обычной трансфигурацией…

— Да брось, не стал бы Слизнорт врать.

— Так, может, его самого ввели в заблуждение?

— Да что в них интересного? — подал голос Гойл. — Кол в сердце да голову с плеч, и все дела.

Подавляя ярость, я отвернулся и глубоко вздохнул. Узнай Грэг, что пять лет спит в паре ярдов от вампира, изменил бы он своё мнение? Или для меня он тоже кол бы припас?

— Крис?

Моё недовольство не укрылось от внимательного взгляда Теда, и пришлось выкручиваться:

— Книгу найти не могу. Сунул куда-то, а куда не помню. А вещи-то надо собрать сегодня.

— Тебе вообще неинтересно, что происходит в мире?

— Не вижу смысла обсуждать то, чего не видел.

Теодор посмотрел на меня как-то странно, но отстал, вскоре ЭлДжей отправился к себе, а мы поднялись в спальню.

— Крис, у тебя постоянно какие-то тайны, я привык, — понизив голос, произнёс Нотт. — Но раньше ты не лгал столь неприкрыто. У тебя всё в порядке?

Поняв, что Теодора волнует не моя ложь, а причины, её вызвавшие, я усовестился и, кажется, даже покраснел.

— Да, но есть кое-какие моменты, обсуждать которые я не готов, — предельно искренне ответил я после небольшой паузы. — Извини.

— Не доверяешь?

— Доверяю, — отрицательно качнул я головой и поморщился. — И не хочу доверием рисковать.

* * *

Рождество я встречал в Лестрейндж-холле. Тётя Белла наконец-то изменила чёрному цвету в одежде и восхитительно выглядела в голубом. Она словно сразу помолодела лет на десять, о чём я и сообщил, рассмешив дядю.

Вообще, чем дольше я жил в Лестрейндж-холле, чем ближе общался с родственниками, тем удивительнее мне казалось, что их считают монстрами. Альтруизма в них, конечно, книзл наплакал, но и бесчувственными чудовищами они не были. Они убивали и пытали — это никто не станет отрицать, но ведь шла война. Собственно, для них война так и не кончилась, лишь прервалась на долгие четырнадцать лет, за которые Пожиратели смерти ожесточились да утвердились в идеологии.

Хотя с психикой у тёти Беллы явно были проблемы. В кругу семьи это проявлялось только в частой смене настроения, которое, впрочем, никогда не опускалось ниже той отметки, когда мадам Лестрейндж становилась неуправляемой фурией, а вот на рейдах у неё конкретно сносило все ограничения, и тогда сама Кассандра не взялась бы предполагать, чем всё обернётся. Довольно часто дяде Рудольфусу удавалось её тормозить, и тогда рейды проходили тихо, хотя и не менее летально, но порой случалось так, что его не оказывалось поблизости, и тогда даже Пожиратели трусливо искали укрытие: Беллатриса Лестрейндж была страшна в гневе.

Я не осуждал, понимая, но эта война не была моей. Я не рос в старинном особняке, не впитывал с молоком матери эти убеждения, пусть моим отцом и оказался чистокровный в энном поколении волшебник, я мало отличался от маггла. Признаваться я не торопился, но мне было откровенно наплевать, кто победит: я знал, что не пропаду при любой власти. Учитывая круг общения и сторону родственников, лагерь Тёмного Лорда был мне ближе, но пресмыкаться — не предел моих мечтаний.

В Хогвартс я возвращался с твёрдым намерением всячески избегать активного участия в противостоянии Тёмного Лорда и Дамблдора. Однако почти сразу моя уверенность была испытана на прочность: от Мальсибера мы узнали, что дни директора сочтены. Убивающее его проклятие могло было быть купировано на ранних стадиях, но, как бы Реймонд ни был хорош в зельях, до гения Снейпа ему было далеко. Это не считая такой «мелочи», как нежелание Мальсибера помогать главному врагу.

Недолго посомневавшись, я всё-таки решил придерживаться плана. В конце концов, со смертью Дамблдора война не закончится, Орден Феникса не сдастся, а Пожиратели не станут брататься с магглорождёнными. И, несмотря на магическое превосходство, численный перевес был не за Тёмным Лордом.

Осторожно я попытался донести эту мысль до кузена, но понимания не встретил и предпочёл отступить. Я очень тепло отношусь к Драко, но своя шкура, как известно, ближе к телу.

* * *

Зачёт по аппарации я сдал с первой попытки (не министерскому инструктору тягаться с тётей Беллой) и теперь скучал, получив массу свободного времени. От засасывающей рутины я спасался вампирской магией, мои приятели — дополнительными тренировками с Мальсибером, а Поттер — слежкой за Драко.

Парень откровенно напрашивался на неприятности. Уж не знаю, почему ему не жилось спокойно, но создавалось впечатление, что у него не только нет личной жизни, но и друзья отсутствуют, иначе почему всё его внимание доставалось Драко? Я уже почти собрался внушением отвадить его от Слизерина вообще и Малфоя в частности, когда события окончательно вышли из-под контроля.

Началось всё банально: Мальсибер предупредил, что «профессора Снейпа» Дамблдор отсылает к Лорду и от нас требуется тишина и порядок. Учебники были отброшены, палочки тут же спрятаны, а студенты, вместо подготовки к занятиям, разбрелись по своим делам. Пока большинство радовалось внезапной бесконтрольности, я остался в опустевшей гостиной, надеясь в тишине разобраться с особо замудрённым заклинанием, которому меня учил наставник.

Я так увлёкся, что не заметил, как прошло несколько часов. И возвращение Теодора в первую секунду удивило именно временем.

— Ты рано…

— Драко ранен! — на выходе выдал он, закашлявшись.

— Что?! — я моментально вскочил из кресла. — Где он?!

— Я не знаю, что делать… Он, кажется, умирает…

Испугавшись, я встряхнул Нотта, как нашкодившего книзла.

— Где он, Мордред тебя побери?!

— В мужском туалете…

Я нёсся не разбирая дороги. Теодор отстал ещё на выходе из гостиной — не ему тягаться в скорости с вампиром. Я так волновался за кузена, что даже не заметил, что за сладковатый запах проникает в ноздри, щекоча дремлющий Голод…

Ворвавшись в туалет, я замер. Кровь! Повсюду была кровь! Тёплая, благоухающая железистым, чуть сладковатым запахом… Рот моментально наполнился слюной, клыки стали удлиняться… Живительная влага растекалась по полу, ею были забрызганы даже зеркала — преступная расточительность! А на полу лежал её источник — умирающий от кровопотери светловолосый парень.

Мои здравый смысл и сдержанность ретировались мгновенно. Все запреты и правила меркли перед Ним. Были забыты обещания, выброшены на помойку планы на будущее — Он желал пищи.

«О Салазар! Это не просто парень — это же Драко!»

Даже не помню, было ли мне когда-нибудь настолько страшно: я ведь на самом деле не мальчик-волшебник, я — тёмная тварь, хищник, для которого жалкие человеческие привязанности меркнут перед инстинктом охотника…

Голоду было плевать, что Драко — мой самый близкий друг и родственник, что ради кузена я готов был рискнуть всем. Что я бы скорее сам себе перегрыз вены, чем напал на него.

Взгляд заметался в поисках выхода и наткнулся на забившегося между стеной и крайней кабинкой Поттера. Его одежда была в крови, взгляд лихорадочно горел, рука судорожно сжимала палочку… Сомнений не оставалось: это он напал на кузена!

— Ублюдок, — прошептал я, делая шаг навстречу. — Ты заплатишь!..

В его и так испуганных сотворённым глазах заплескался настоящий ужас, но меня это не остановило, наоборот, я ускорил наступление. Больше не было сомнений и колебаний, пропала неуверенность и нежелание убивать. Я жаждал оборвать его жалкую жизнь.

— Кристофер!

Я вздрогнул, узнав голос Мальсибера. В глубине глаз Поттера забрезжила надежда, он попытался оттолкнуть меня…

— Забудь! — приказал я и, сделав вздох, обернулся, ещё успев заметить, как зелёные глаза подёргиваются пеленой расфокусированности и обессмысливаются.

Я идиот? Бесспорно. Вокруг десятки зеркал, шокированно-испуганный Поттер, а я не удосужился подумать, что близость крови и волнение за Малфоя изменят мою внешность.

По лицу Реймонда скользнуло недоумение, моментально трансформировавшееся в страх. Он отступил на шаг и нацелил на меня волшебную палочку.

— Не двигайся, — его голос дрогнул, но я знал: рука останется твердой. — Кристофер…

Разоблачение не сулило мне ничего хорошего, а потому я решил не дожидаться развития событий и ретироваться, пока это ещё было возможно. Вот только недооценил реакцию Пожирателя смерти: знал ли он о вампирской скорости или просто решил перестраховаться, но заклинание он использовал не точечное, а площадное. Я завяз, как муха в янтаре.

Поняв, что я не могу пошевелиться, Мальсибер облегчённо выдохнул.

— Я не враг. Поговорим позже, сейчас нужно помочь Драко, — произнёс он и без паузы ткнул в Поттера палочкой: — Сомнио!

Пока Реймонд колдовал, я пытался сбросить чары. Тело предавало, не в силах справиться с мощным обездвиживателем. Поттер спал, и я не мог подчинить его, Драко был без сознания… Неужели мне конец? Неужели я так и умру в мужском туалете, застигнутый даже не за удовлетворением Голода, а из-за желания наказать обидчика кузена? Ярость затмила здравый смысл, я готов был на всё, лишь бы вырваться.

И тут я увидел это. Фосфоресцирующие блестящие глаза на инфернально бледном лице. Монстр стоял прямо напротив, скаля внушительные клыки…

Зеркало.

Откровенно говоря, не знаю, что я почувствовал в тот момент. Ужас? Брезгливость? Отвращение? Или, может быть, гордость? Единственное, в чём я был абсолютно уверен — нужно бежать. Инстинкт перехватил управление телом у человеческого сознания, и, совершенно не отдавая себе отчёта, моё тело рвануло к окну.

— Крис… — оклик оборвался.

…Очнулся я где-то в лесу, разрывая очередного зайца. Отбросив бездыханное, обескровленное тело, я повалился на покрытую сгнившей листвой землю и взвыл, выплёскивая гнев, страх, разочарование… Я всегда знал, что не такой, как другие дети. Я не отрицал свою сущность, принимая особенности собственной физиологии как данность. Я всю жизнь давил порывы хищника, но продолжал считать себя человеком. Пора смириться, я — вампир. Люди — пища, средство достижения цели, не более.

— Нет!!!

Неподалёку закричала потревоженная моим возгласом птица, и я зажал рот рукой.

Что со мной? Я же не такой! Я не бездушный монстр из детских сказок. У меня есть друзья, даже семья появилась… Я люблю их, я не желаю им зла, наоборот, готов защищать даже с риском для собственного будущего. Так почему?..

— Кристофер? Всё в порядке. Я стёр память Поттеру. Драко — в Больничном крыле, его жизни ничто не угрожает…

Стремительно развернувшись, стыдясь слабости и подозревая худшее, я настороженно прислушался, сверля Мальсибера взглядом. На сотню ярдов вокруг он был единственным человеком.

— Крис? Я тебе не враг, слышишь? Я сохраню твою тайну. Могу даже Обет принести…

— Да! — не задумываясь, прорычал я. Реймонд молча кивнул, а мне пришлось откашляться, прежде чем я смог продолжить нормальным голосом: — Почему ты не убил меня?

— Не говори глупостей! Ты — мой ученик, любимый племянник Беллы и Цисси, просто хороший парень, если на то пошло…

— Ты понял, о чём я, — снова перебил я, легко отбросив уважительное обращение. После сегодняшнего оно утратило актуальность.

— А вот ты меня — нет. Не стану скрывать, в первый момент я… хм… испугался. Тёмный Лорд пытался привлечь вампиров на нашу сторону, но те отказались, не объясняя причин. Однако мне прекрасно известно, что они собой представляют: сильные, быстрые, могущественные… бессмертные. — Я смотрел на него и не находил ни следа лжи. В его глазах было восхищение и нечто не совсем понятное, что я посчитал примитивным детским желанием «потрогать». — Кристофер, пойми, союзник из тебя много лучший, чем враг. Убить тебя я бы всё равно не смог. И дело не только в неуязвимости к обычному оружию и заклинаниям. Ты — один из нас.

Я не спешил комментировать его слова, так что в разговоре наметилась пауза.

— Давно тебя обратили? — нарушил тягостное молчание Мальсибер.

— Это важно?

Он пожал плечами.

— Просто спросил.

Что делать, я не знал. Стереть воспоминания? Не уверен, что удастся: Пожиратель смерти обладает великолепной реакцией, а теперь, зная, кто перед ним, он всё время настороже. Миролюбивый тон не мог усыпить мою паранойю, я слышал, как колотится его сердце.

Оставался Обет.

— Мне нужны гарантии. О том, кто я, никто не должен узнать.

— Тёмный Лорд…

— Никто! — рявкнул я, оскалившись.

Мальсибер сглотнул, но не отступил:

— Ты мог бы…

— Ты не понял, Реймонд, — покачал я головой. — Я никому не стану служить. Я не человек. Как и мои сородичи, я не спешу влезать в дела смертных.

Откуда взялись эти мысли? Но они так гладко слетали с языка, что я решил обдумать это позже. Тем более что на Мальсибера они произвели должное впечатление.

— Хорошо, я сохраню твою тайну. Но…

— Никаких но.

Наверное, я перегнул палку, потому что он разозлился. Реймонд только открыл рот, намереваясь поставить меня на место, когда я рванул вперёд…

— Не играй со мной, — протянул я, прижав кончик волшебной палочки к его шее. Чувствуя тепло моего дыхания, а значит, и клыки в опасной близости от ярёмной артерии, он утратил апломб, и дальше было просто.

— Я понял тебя, — едва слышно произнёс Мальсибер, но я услышал.

— Отлично, — я отступил. — Мне жаль, что пришлось прибегнуть к подобным методам, но моя тайна — важнее всего. В том числе наших с тобой жизней. Ты готов?

Слова клятвы возникли сами собой. Ничего лишнего, всё просто и понятно. Десять минут спустя мы уже шагали по направлению к замку.

* * *

До гостиной я еле добрался: ноги заплетались, в голове шумело… Очевидно, столь сильные выплески адреналина вредны вампирскому организму. Надо бы узнать, как Тёмный Лорд нашёл выход на вампиров и какой конкретно клан ему отказал — но это потом, сейчас мне жизненно необходимо отдохнуть: даже вампирская выносливость имеет пределы.

— Крис! Что случилось?! Куда ты пропал? Как Драко?..

— Жив. Все вопросы потом, — отмахнулся я, падая на кровать.

Даже если Нотт смертельно обидится — у меня нет сил объясняться да выдумывать достоверное оправдание. Завтра извинюсь, а сейчас — спать.

Проснулся я далеко за полдень. Теодор всё-таки обиделся и не стал меня будить. Что ж, понимаю. Занятия я, естественно, проспал, но они волновали меня едва ли не в последнюю очередь. Пользуясь тишиной и безлюдностью, я умылся, вызвал Кричера с завтраком и стал размышлять.

Спустя пару часов будущее уже не казалось беспросветным, а бесславный конец отодвинулся с сегодня на необозримое потом. Конечно, полностью я смогу успокоиться (если вообще смогу), только удостоверившись, что Мальсибер молчит, однако вероятность распространения тайны была ничтожно мала: Реймонд кто угодно, но не самоубийцей.

Закончив дёргаться и переживать, первым делом я направился в Больничное крыло.

— Явился, — усмехнулся бледный Драко, — что у вас с Теодором произошло? Он, когда утром заходил, едва не плевался при упоминании твоего имени.

— Да я испугался за тебя и… — я сделал паузу, пытаясь придумать что-нибудь простое, но, как назло, в голову лезла одна ерунда. — В общем, мне нужно было время, чтобы успокоиться. И я немного перестарался — еле дополз до кровати, — на разговоры сил не хватило.

Драко усмехнулся.

— Понятно.

— А ты-то как тут оказался? — Кузен поджал губы, и я сразу понял, что откровений не будет. — Твоё дело.

— Извини.

— Не хочу, чтобы моё незнание помешало защитить тебя. Драко, ты просто не представляешь, что я почувствовал, когда увидел тебя всего в крови! — говорил я абсолютно искренне, эмоций не скрывал, так что Малфой проникся. — Я не требую отчёта, но…

— В следующий раз я не стану искать уединения и поговорю с тобой.

— Договорились.

— А ты почему не на занятиях?

Обсудив последние новости, мы перешли к судьбе Поттера. И тут-то и подстерегала ловушка.

— Думаешь, я не справился бы с этим ничтожеством?! — разъярённо прошипел кузен, когда я предложил свернуть шею ненавистному Мальчику-Который-Выжил. — Лорд запретил вредить ему! Иначе я бы… — он запнулся, шумно выдохнул и продолжил почти спокойно: — В защитных чарах я не силён, сам знаешь, вот и пропустил проклятие. Кстати, надо бы выяснить, что за сетусепра такая… Убойный эффект.

— Не слышал.

— Вот и я не слышал. У Поттера ещё и дикция ужасная, я мог неверно расслышать. Посмотришь в библиотеке?

— Непременно, — кивнул я, вставая. — Скоро обед, а я голодный. Поправляйся.

В библиотеку я и вправду загляну, нужно выяснить, что за дрянь наколдовал Поттер. И, по возможности, уничтожить любые упоминания о заклинании, сводящем меня с ума. Не хватает только, чтобы я снова потерял над собой контроль из-за кровавых луж. Нет уж, ни враги, ни друзья не должны знать о столь опасном для моей конспирации оружии.

* * *

До самого лета в моей жизни не происходило ничего примечательного — и хвала Мерлину! С Мальсибером у нас состоялся серьёзный разговор, по итогам которого тот полностью изменил программу обучения, заставляя меня практиковаться до седьмого пота в отработке атакующих и защитных заклинаний, но не как раньше, а с использованием моих вампирских рефлексов. Хоть я и ждал перемен в его отношении, поведение Реймонда почти не изменилось, разве что снисходительности поубавилось, а в остальном — всё та же доброжелательность. Более того, узнав обо мне правду, он накопал немного информации о вампирском таланте к артефакторике и, убедившись, что даже не зная об этом, я самостоятельно изучаю всё, что нахожу на эту тему, предложил познакомить со своей подругой-артефактором.

Пожалуй, единственным интересным событием стал спор между гриффиндорцами, очень удачно подслушанный мной. Речь шла о старом учебнике, испещрённом пометками неизвестного автора, того самого, кто то ли придумал, то ли первым нашёл упоминание о проклятой Сектусемпре (хорошо, что Драко запомнил неверно). Естественно, я проследил за Поттером и, когда тот покинул Выручай-комнату — нашёл, где прятать «опасную вещь», — без труда отыскал учебник по зельеварению.

То, что неизвестный Принц-полукровка — гений зельеварения, сомнений не вызывало. Кое-что я проверил на следующем же уроке, и результат впечатлил не только меня, но и Слизнорта. Поэтому учебник отправился в мою личную библиотеку — всю ту же коробку из-под обуви.

Приближались экзамены. Раньше я с радостью обращался к старшекурсникам с вопросами — не только Джемма с Маркусом всегда готовы были помочь, — сейчас же готов был прятаться даже в гриффиндорской гостиной. Младшекурсники не оставляли времени на ничегонеделание. За очередным объяснением элементарного превращения меня и застал Драко, ворвавшийся в гостиную.

— Надо поговорить! — схватив меня за рукав, рявкнул Малфой, испугав не только Далилу — первокурсницу, с которой я занимался, но и меня самого.

— Что… — попытался спросить я, но кузен дёрнул меня, и я едва не свалился. — Драко!

— Это срочно! Крис, ну же!

— Ладно, ладно… Дэл, продолжим завтра, хорошо?

Та быстро кивнула, явно опасаясь старосту.

Попрощаться я уже не успел: Малфой вытащил меня из гостиной.

— Через несколько минут тут будут Пожиратели! — прошипел он, как заправская гадюка.

— Что?!

Признаться, я не сразу понял, что это не розыгрыш. Несмотря на бледность и бегающий взгляд, появлявшиеся у Малфоя в периоды наибольших душевных волнений, почему-то поверил я не сразу. Пожиратели? Сейчас? В Хогвартсе? Что за ерунда, откуда бы им тут взяться?..

— Моё задание. Я починил Исчезательный шкаф, и с минуты на минуту…

— Мальсибер знает? — мгновенно посерьёзнев, уточнил я. Драко неуверенно кивнул. — Чем я могу помочь?

Моя прямота смутила его. Он отвёл взгляд, переступил с ноги на ногу, достал палочку из наручной кобуры и засунул её обратно. Я не торопил.

— Просто будь рядом, — едва ли не шёпотом попросил Малфой, не глядя на меня. — Я не смогу выполнить задание — это я точно знаю…

— Драко, — я сжал его плечо, оказывая безмолвную поддержку, — ты уже сказал слишком много, чтобы замалчивать остальное. Что ты должен сделать?

— Убить Дамблдора.

Признаться откровенно, сохранить спокойно-доброжелательное выражение лица мне не удалось. Повезло, что кузен смотрел в сторону, ему и так было не по себе, а моё изумление могло лишить его остатков решимости.

— Зачем? Он же и так умирает? — после паузы спросил я и, не давая ему ответить, добавил: — И почему ты? Почему не Мальсибер, или те, кто должен явиться через шкаф?..

— Я не знаю, — обречённо вздохнул Драко. — Присмотри за мамой, ладно?

— Не неси чушь! Ничего с тобой не случится!

— Крис…

— Заткнись! Я буду рядом и не позволю произойти ничему фатальному.

Драко молча меня обнял и, не прощаясь, зашагал в сторону выхода из подземелья. А мне захотелось заорать и что-нибудь разрушить.

«Убить Дамблдора» — это не невыполнимый приказ, а приговор. Что же дядя Люциус сделал такого, за что Лорд наказывает его семью? Поверить в то, что директора действительно должен убить кузен, я не мог: какие бы слухи ни курсировали в народе, Тёмный Лорд был не просто умным, а мудрым волшебником. Дамблдора убьют — это факт, но не Драко. А вот наказание за провал он получит по полной и от Лорда, и от общества. Он просто уязвимая точка Люциуса, на которую Лорд с удовольствием давит каждый раз, когда что-то идёт не по плану…

Стукнув по стене, я покачал головой и двинулся следом за кузеном. Основные события должны произойти на Астрономической башне, вот туда-то мне и нужно попасть.

* * *

Считать ли обманом моё отсутствие в непосредственной близости от Драко или нет, я не знал. Среди проникших в Хогвартс Пожирателей смерти оказался оборотень, да не простой, а альфа стаи Фенрир Сивый — я не мог рисковать. Однако следить издалека мне это не помешало.

Драко дрожал под перекрёстными взглядами директора и Пожирателей, тётя Белла издевательски улыбалась, оборотень скалился, Кэрроу создавали массовку, а Мальсибер…

— Северус, мальчик мой… — старческий дребезжащий голос директора заставил поморщиться не только меня, но и Реймонда.

— Твой мальчик год как мёртв, ты даже не заметил подмены, — презрительная гримаса на лице Снейпа исказилась волной обратного превращения. — Ты надоел мне, старик. Как же ты мне надоел…

Тётя Белла захохотала, а в глазах директора появилась обречённость и какая-то детская обида…

— Авада Кедавра! — не затягивая, спокойно произнёс Мальсибер. — Уходим!

Я вжался в нишу, молясь, чтобы возбуждённый убийством оборотень не обратил внимания на лишний человеческий запах, и, когда Пожиратели прошли мимо, уже собрался вздохнуть с облегчением…

— Ох.

Кажется, я даже подпрыгнул. У дальней от лестницы стены стоял Поттер. Машинально комкая в руках скрывавшую его до этого мантию, он блестящими от горя и ужаса глазами смотрел прямо перед собой.

Ладно Пожиратели не заметили меня — я стоял достаточно далеко, — но Поттер был у них прямо под носом!

Шагнув на свет, я увернулся от парализующего заклинания, выпущенного Поттером, и с усмешкой обезоружил его.

— Знал бы ты, как мне хочется тебя убить, — почти интимно прошептал я ему на ухо. Даже в неверном лунном свете была заметна смертельная бледность, мгновенно разлившаяся по его лицу. — Скажи спасибо Тёмному Лорду, ведь ты жив только потому, что он запретил тебе вредить… Забудь о моём присутствии! Забудь, что сказал профессор Снейп перед убийством! Драко — невиновен!

— Драко невиновен, — кивнул он с видом сомнамбулы.

Удовлетворённо улыбнувшись, я поспешил исчезнуть до того, как он придёт в себя.

Что ж, пусть я не смог быть рядом с кузеном, зато моё вмешательство уберегло его от общественного порицания. Вот бы ещё с недовольством Лорда можно было справиться так же легко.

По пути в гостиную я несколько раз стал свидетелем стычек между Пожирателями и учениками, а потом и аврорами. Видя, как боевые маги обмениваются с противником школьными заклинаниями, я удостоверился, что ситуация полностью под контролем коллег и моя помощь никому не требуется, а потому не стал вмешиваться и отправился спать.

В Слизерине царили покой и умиротворение. В отличие от остальных школьников, жадных до приключений, мои сокурсники предпочитали политику невмешательства.

Атмосфера в Хогвартсе изменилась наутро. Постные лица, траурная одежда, разговоры вполголоса… Мы же вели себя как обычно, чем заслуживали постоянные недовольные взгляды. А ещё страх — я чувствовал его едкий запах всё время, когда находился вне гостиной.

Экзамены прошли в обычном режиме — смерть директора никак не повлияла на строгость профессоров, и пора было собираться на каникулы.

Я возвращался от Ады кружным путём, хотелось побыть одному перед встречей с тётей Беллой и, конечно же, Тёмным Лордом. Владение окклюменцией всё же было недостаточно развито, а некоторые мои мысли знать посторонним не следовало. Помня, какая запредельная цена даже у самых слабых ментальных амулетов, я даже заикаться не стал на эту тему — ходить полжизни в должниках мне совершенно не улыбалось, однако всё было решено без моего участия. Реймонд передал амулет, изготовленный его подругой-артефактором, и попросту отмахнулся, когда я завёл речь о цене. Что ж, быть должником Мальсибера, как ни крути, лучше, чем попасть в вечное рабство к Тёмному Лорду. Однако я понятия не имел, насколько амулет действенен, а потому продолжал дёргаться — проверять предстояло опытным путём, и провал ознаменуется для меня в лучшем случае меткой, а скорее всего никто не станет разбираться, и меня тут же заавадят.

За этими невесёлыми размышлениями я ушёл довольно далеко от Хогвартса. Впереди замаячило белое пятно мраморной гробницы Дамблдора, и я уже почти решил изменить направление, как услышал голоса.

— …Ничего не перепутал?

— Сколько раз повторять, Рон? — в голосе Поттера была лишь усталость. — Кто-то подменил крестраж до того, как мы с Дамблдором пришли в пещеру. Нам достался фальшивый медальон.

— Но ты уверен, что этот РАБ его уничтожил? — настойчиво допытывался Уизли.

— Да ни в чём я не уверен! — взорвался Поттер. — Вот, полюбуйся! «Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу». Это всё, что мы знаем. Не представляю, как искать остальные крестражи.

Уизли продолжил сыпать глупыми вопросами, а я задумался. Инициалы РАБ и медальон — это не могло бы совпадением. Итак, я стал хранителем жизни Тёмного Лорда.

У меня вырвался истерический смешок. Я хотел самостоятельно решить, какую сторону занять? Ну что, можно себя поздравить, теперь и чужие жизни зависят от моего решения.

* * *

С вокзала я аппарировал прямо на Гриммо. Пыль, грязь, пикси в шторах… Покачав головой, я прошёл к портрету Вальбурги. После часа разговоров обо всём, начиная с моих школьных успехов и заканчивая обсуждением членов Ордена Феникса, я приказал Кричеру принести медальон.

Да, я не ошибся, это была точная копия того, что достался Поттеру. Вернее, Поттеру досталась копия. Вернув крестраж домовику, я поднялся в библиотеку: способы уничтожения существуют, раз уж Дамблдор поручил своему Избранному их разрушить, а значит, мне нужно их найти. Какое бы решение я ни принял, пути отхода стоит просчитать заранее.

* * *

Наверное, скажи я, что лето выдалось скучным, британские волшебники меня бы прокляли, однако факт оставался фактом: настолько ровных и однообразных каникул у меня ещё не было.

Личной встречи с Лордом я так и не удостоился, как и его метки. И хвала Салазару!

В конце июня Лорд договорился с дементорами и организовал освобождение своих людей из Азкабана, что, в свою очередь, привело к захвату Министерства.

Англию лихорадило, но меня это совершенно не касалось. Как сказала тётя Белла, дети должны быть детьми и не лезть в дела взрослых. Странно было слышать от неё подобное высказывание, но меня полностью устраивала такая позиция. Я вместе с друзьями радовался освобождению их отцов, иногда перемещался в Хогсмид к Аде, занимался в библиотеке Лестрейндж-холла вампирской магией… Несмотря на отсутствие интереса со стороны Тёмного Лорда, Реймонд не прекратил наших занятий боёвкой и пару раз в неделю гонял меня по дуэльному залу своего дома так, что я за малым не бегал по стенам и потолку. А в середине июля он наконец-то познакомил меня со своей подругой-артефактором, которая оказалась мне уже знакома — мы пересекались на моём первом, а её последнем курсе в Хогвартсе, и после обмена любезностями и моей благодарности за амулет, я ещё и в ученики к ней умудрился напроситься.

Учиться было интересно, но ни на что другое меня уже не хватало.

В августе пришлось посетить Министерство и подтвердить чистоту своего происхождения. Не знаю, как бы я выкручивался, но присутствия тёти Беллы хватило, чтобы Амбридж, подобострастно кланяясь, молча заверила документы.

Не за горами был последний учебный год.

* * *

Волшебная платформа, куда мы аппарировали всей компанией, встретила нас тишиной. Родители скомканно прощались с детьми, спеша покинуть открытую зону, студенты — тут же ныряли в поезд, словно, запершись в купе, они будут в безопасности. Меня покоробило поведение Крэбба, грубо оттолкнувшего какую-то девочку, но защищать её я не стал: не моё это дело.

Дорога в этот раз показалась особенно долгой. После проверки, устроенной Пожирателями, никто не смел и рта раскрыть без разрешения моих коллег. Драко игнорировал происходящее, отвернувшись к окну, мы с Теодором читали, а остальные творили всё, что им заблагорассудится.

Большой зал не изменился. Те же флаги на стенах, те же свечи, парящие над столами.

— Он стал директором?! — раздался чей-то изумлённый голос. — После убийства?!

Судя по звукам, парню быстро заткнули рот его же приятели, однако это сподвигло посмотреть на преподавательский стол, и пришла наша очередь удивляться. В директорском кресле сидел Снейп.

Переглядываясь, мы заняли места за слизеринским столом и приступили к обсуждению нового директора. Мальсибер превосходно справился с ролями профессора и декана; весь прошлый год факультет лидировал, серьёзных происшествий не было, слизеринцы стабильно получали положительные оценки… Иными словами, преподавательский дебют удался. После смерти Дамблдора необходимость в личине Снейпа отпала, и Реймонд вполне мог занять вакантное место директора сам, без оборотного зелья. Ведь убийца точно не может шпионить за Орденом Феникса…

— Мы явно не владеем всей информацией, — недовольно констатировал Теодор.

С этим трудно было поспорить. Все довольствовались крохами информации, получаемой от родственников и друзей.

Вообще, после освобождения старой гвардии Лорд утратил интерес к студентам. Единственным исключением стал Винсент, очевидно, покоривший сердца Пожирателей смерти своей жестокостью. Метаморфоза не была внезапной, Крэбб менялся постепенно, но застенчивый молчун, каким он пришёл в школу, лично мне нравился больше того громилы, что явился на последний курс.

Отсутствие Поттера с прихлебателями не стало сюрпризом, как и магглорождённых студентов, но вот прореженные ряды полукровок удивили. Хогвартс был тих и уныл.

* * *

Принудительность Маггловедения здорово нас удивила: при активной демонстрации презрения к магглам сделать предмет, посвящённый им, обязательным для всех студентов… На деле же всё оказалась ещё хуже: студентам псевдонаукообразно вдалбливали, что магглы — не люди, а животные, и обращаться с ними нужно соответственно. Мысли о том, что Алекто Кэрроу к животным ближе любого тупого маггла, я благоразумно оставил при себе, а к концу сентября, при содействии тёти Беллы, получил разрешение не посещать эти уроки.

Вторая проблема была с ЗОТИ. Амикус Кэрроу знал о Тёмных искусствах даже меньше меня, наивно причисляя к таковым непростительные заклинания. Мне было, что возразить, но… Накалять и без того не слишком тёплые отношения я не стал.

Достигнув совершеннолетия по магическим законам, я словно стал другим человеком. На многие вещи я смотрел с недоумённым удивлением: и это задевало меня совсем недавно? Не знаю, было ли дело во взрослении, или это сказывалась вампирская сущность, но я превратился в равнодушного наблюдателя. Изредка мы с Драко и Теодором одёргивали разошедшихся сокурсников, останавливая их жестокие развлечения, однако по большей части я предпочитал не вмешиваться.

Сложнее стало, когда поттеровские дружки решили вылезти из подполья. Кэрроу были в ярости и наказывали всех подряд… Как ни странно, защищал незадачливых диверсантов Мальсибер, а вот я просто плюнул: хочется Долгопупсу «бороться» с режимом — пусть не жалуется на Круциатусы.

* * *

Разбудил меня Кричер. Приложив палец к губам, домовик жестами показал, что случилось нечто важное и мне следует пойти с ним. Быстро одевшись, я вложил пальцы в его ладонь, и мы переместились.

Дом на площади Гриммо — мой дом! — выглядел ещё хуже, чем в прошлый раз. Я уже намеривался спросить, зачем эльф меня разбудил, когда услышал голоса. Узнав голос бабушки, я подавил порыв спрятаться и подслушать, опустил палочку и смело зашагал к портрету.

— Доброе утро.

— О, вот и ты, — улыбнулась Вальбурга и, повернувшись к пейзажу на противоположной стене, где сейчас находился незнакомый мне пожилой волшебник, велела: — Рассказывайте.

Демонстративно поморщившись, он осмотрел меня внимательным взглядом и чуть склонил голову в приветствии.

— Доброе утро, юный Блэк. Простим Вальбурге некоторую торопливость, девочка всегда была импульсивна, — мы с бабушкой переглянулись и хмыкнули. — Я Финеас Блэк, бывший директор Хогвартса, что для нашего дела является очень важным обстоятельством.

— Приятно познакомиться с предком, — прохладно улыбнулся я, не понимая, к чему он ведёт. — Но вы же не ради знакомства со мной решили навестить этот чудесный пейзаж? Скоро начнутся занятия, так что… Вы не могли бы перейти к делу?

— Разумеется, — степенно кивнул Финеас. — Мне известно о медальоне, что прячет домовик. Это крестраж. — Я согласно кивнул, и в его глазах прорезался интерес. — Вижу, ты в курсе, что это. Хорошо. Альбус Дамблдор поручил этому мальчику — Поттеру — уничтожить все крестражи Тёмного Лорда, — не обнаружив на моём лице и тени удивления, Финеас бросил вопросительный взгляд на бабушку. — Он и это знает? Хм. Ладно, тогда обойдёмся без прелюдий. Альбус попросил об услуге — следить за Поттером, чтобы в нужный момент передать сведения о его местонахождении членам Ордена Феникса. Мой портрет сейчас в сумке грязнокровки, и хотя видеть я ничего не могу, зато слышать — прекрасно слышу. Поттер искал настоящий медальон и каким-то невероятным образом вышел на Амбридж…

— Постойте! — попросил я, задумавшись. — Мне известно, что Поттер с Дамблдором получили подделку. Настоящий медальон, как вы верно заметили, у Кричера. При чём здесь Амбридж?

— Уничтожить крестраж можно всего несколькими способами, ни один из которых тебе не подходит…

— А поподробнее? — тут же перебил я. Если Финеас ответит — это избавит меня от долгих поисков в библиотеке.

— Навскидку? Яд василиска и Адское пламя. — Пришлось согласиться. — Ты не можешь сам уничтожить его, потому я и предлагаю подменить медальон Амбридж…

— Зачем?

— Перебивать взрослых неприлично! — возмущённо поджал губы тот. — Тебя не учили…

— Меня учили бить в ответ на каждое замечание, — жёстко усмехнулся я. — Улица, она такая.

Быстрый обмен взглядами с бабушкой, и Финеас склонил голову в полупоклоне:

— Позабыл, что ты был лишён нормального воспитания.

Я кивнул, принимая его слова в качестве извинения, и повторил вопрос:

— Зачем мне избавляться от крестража Тёмного Лорда?

— Ты хочешь, чтобы он победил? — с искренним удивлением воскликнул Финеас. — Вальбурга, мне казалось…

— Я лишь не стану вмешиваться, — в очередной раз перебив, сообщил я. — За информацию спасибо, надо будет понять, что за медальон у Амбридж и примет ли его Поттер за крестраж, но…

Отступать от своего плана я не собирался. Как поступить с крестражем, я решу позже, когда станет очевидно преимущество одной из сторон. А вот убедить Поттера в том, что он на шаг ближе к победе, тем самым вселив в него ложные надежды — идея неплохая.

— Бабушка как-то сказала, что она Блэк и всегда на стороне Блэков. Относится ли это и к вам, Финеас? — после паузы поинтересовался я.

Он долго молчал. Так долго, что я задумался о способе заткнуть его навеки — чтобы не доложил обо мне Дамблдору, который и после смерти продолжает мутить воду с портрета. Но Финеас развеял мои сомнения:

— Я — Блэк! И не желторотому юнцу обвинять меня в недостаточности уважения к чести рода!

— Я лишь спросил.

— Я слишком стар для того, чтобы менять взгляды. Я на твоей стороне, мальчик. Но использовать себя вслепую — не позволю.

Использовать его я пока не собирался: слова словами, а доверие надо заслужить, однако иметь потенциального союзника в стане врага — всегда хорошо.

Что ж, теперь нужно разобраться с медальоном.

Разобраться с медальоном оказалось вовсе не так просто, как я по наивности думал. Прежде всего, проблема была в том, что я понятия не имел, как тот поведёт себя в момент уничтожения, а ведь это не просто вещь — это часть души, так что треском и хрустом всё явно не ограничится. А вот Поттер, как поведал Финеас, опыт имеет со второго курса, а значит, может распознать подделку.

Вообще, даже краткий пересказ услышанных в директорском кабинете сведений потрясал. А безголовость Поттера, чаще всего добровольного сующегося в переделки — поражала. Моя ненависть, естественно, не уменьшилась, но я стал понимать, насколько мы разные и как сильно он зависит от чужого мнения.

А ещё меня почти что восхитил гений Дамблдора, умевшего каждый раз так извращать факты, что число его сторонников не уменьшалось после провалов, а, наоборот, увеличивалось. Мне были непонятны его истинные мотивы, ведь обычному школьному директору не может быть дела до большой политики, а Дамблдор не только занимал несколько высоких постов, но и активно вмешивался во все значимые решения Министерства.

Потребовалось несколько дней, чтобы переварить полученную от Финеаса информацию, однако правильность сделанных выводов оставалась под сомнением. Решив не забивать голову неразрешимыми проблемами, я сосредоточился на информации о крестражах.

* * *

Рождественская встреча с Джеммой и Маркусом в Косом переулке прошла отлично, даже несмотря на то, что атмосфера в магическом мире была накалена. Флинт не стал Пожирателем смерти, так как практически не бывал в Англии, пропадая на сборах, чему я, признаться, обрадовался.

Храня крестраж с мыслью уничтожить его в подходящий момент, я как-то упустил из виду последствия для моих друзей и родных при поражении Тёмного Лорда. Разумеется, я понимал, что сторонники Дамблдора не спустят на тормозах совершённые Пожирателями преступления, но… В общем, мне надо было всё хорошенько обдумать. Снова.

По расчётам выходило, что Азкабан грозит только чете Лестрейнджей да Мальсиберу, который за прошлый год успел стать мне не просто учителем, но почти другом. Малфои рук не пачкали, Теодор — тоже, Маркус и вовсе не имел с Пожирателями никаких связей. Однако что-то подсказывало, что никто не станет тратить время на оценку чистоты их рук и просто скопом засадят всех, кто хоть немного симпатизировал нынешней власти. По-хорошему, я обязан был занять сторону Тёмного Лорда, но ползать на коленях да получать Круциатус за малейший промах? Увольте.

В очередной раз задумавшись, я пропустил момент, когда дядя Рудольфус вошёл в библиотеку: я чувствовал себя в безопасности, поэтому не обращал внимания на нахождение за спиной.

— Уничтожение крестражей? — удивлённо протянул он. — Зачем тебе?

— Просто, — быстро ответил я, подавив желание захлопнуть книгу. — Интересно, как можно распознать подделку.

— Ну, если её делал искусный маг — никак, — хмыкнул Рудольфус. — Навести пару иллюзий да повесить тёмное ритуальное проклятие с активным фоном, и вуаля, обыватели не отличат от настоящего, — он улыбнулся, похлопал меня по плечу и прошёл дальше, к шкафу, в котором хранилась книга, за которой он и пришёл.

— Спасибо, — буркнул я, чувствуя себя идиотом.

Что ж, теперь осталось решить, как подсунуть подделку Амбридж.

* * *

Изготовить поддельный крестраж мне удалось всего за пару дней. Пришлось погонять Кричера — для трансфигурации мне нужно было видеть настоящий медальон, однако находиться с ним рядом я не мог без негативных последствий, — но на столь быстрый результат я не рассчитывал. А потом Фортуна улыбнулась во все тридцать два зуба: забежав к мадам Малкин за новой мантией (старые стали короткими), я нос к носу столкнулся с Амбридж.

— Мадам, — едва сдерживаясь от того, чтобы не закричать от переполнявшей меня радости, я поздоровался и, пока та вспоминала, как меня зовут, чтобы ответить, сделал внушение: — Дождитесь меня здесь!

Дальше было делом техники: аппарировать в Лестрейндж-холл, взбежать по ступеням, метнуться к чемодану, достать подделку, и в обратном порядке — к мадам Малкин. В Хогвартс я возвращался полностью довольный собой.

* * *

Ещё осенью, разобравшись со свалившейся на него ответственностью, Реймонд возобновил занятия в Выручай-комнате, так что, привычно явившись к пяти вечера на восьмой этаж, мы с Драко и Теодором были неприятно удивлены.

— Вы уже тут? — запыхавшись, констатировал ЭлДжей. — Идёмте, директор ждёт нас в своём кабинете.

Недоумённо переглядываясь, мы забросали Бексли вопросами, но тот лишь пожимал плечами:

— Профессор Снейп мне не докладывает.

— Занятия отменяются, — хмуро бросил Мальсибер вместо приветствия, стоило нам сойти с винтовой лестницы. — Выручай-комнату заняли скрывающиеся от Кэрроу гриффиндорцы.

Парни загалдели, выдвигая и опровергая предложения, как выгнать захватчиков, но по лицу Реймонда было видно, что он уже не раз всё обдумал и не нашёл выхода.

— Тихо, — попросил он негромко, однако мы не только услышали, но и мгновенно умолкли, вопросительно глядя на него. — Как я уже сказал, занятия отменяются. Остальным я предложил самостоятельно создать полностью защищённый зал, в котором, если он меня удовлетворит, и будут проходить тренировки. Но вам давать заведомо невыполнимое поручение я не считаю правильным. Вы неплохо научились сражаться, с практикой проблем не должно возникнуть, а вот теорию стоит подтянуть. И ещё, — он обвёл нас вмиг потяжелевшим взглядом, — никаких стычек с гриффиндорцами. Изощряйтесь в словесности как пожелаете, но палочки — не использовать. Это понятно?

— Нет.

На меня уставились три пары изумлённых глаз и Мальсибер — недовольно.

— Что тебе не понятно?

— В чём причина?

— Это приказ, мистер Шэпард. Так лучше?

— Да, сэр, — хмуро кивнул я, только после этого заметив Финеаса, подававшего мне какие-то знаки с портрета. — Можно идти?

Реймонд махнул рукой, отпуская, и мы поспешили покинуть кабинет.

— Ты чего полез-то? — озвучил общее недоумение Теодор. — Видел же, что он не в духе.

— Надоело не понимать, — буркнул я и, устремившись мыслями к Финеасу, уже на ходу добавил: — Увидимся вечером. Хочу прогуляться.

* * *

Покинуть территорию Хогвартса для меня никогда не было проблемой, так что спустя пятнадцать минут я уже здоровался с бабушкой и дёргающим себя за бороду от нетерпения Финеасом.

— Они уничтожили крестраж! — выпалил предок, едва стихли слова приветствия. — Ты правильно сделал, что подменил его!

— Как Поттер его получил?

— Пробрались в Министерство под действием оборотного зелья и устроили там такой переполох!..

— А сколько всего крестражей у Тёмного Лорда? — додумался спросить я и едва не выругался, услышав ответ:

— Семь.

— Да-а-а… А сколько уничтожено?

— Дневник в девяносто третьем, кольцо в девяносто пятом, и медальон — сегодня.

— Ещё четыре, — подвела итог бабушка. — Я насмотрелась на Поттера, да и на этих фениксовцев, — скривившись, будто само упоминание вызывало оскомину, Вальбурга сделала паузу. — Альбус на самом деле верил, что эти ничтожества справятся с такой задачей?

Финеас пожал плечами.

— Полвека наблюдал за алогичными решениями, принимаемыми Альбусом на посту директора, полвека предрекал ему поражение, а он лишь подымался выше да новых верных последователей вербовал. Его логика не поддаётся нормальному логическому осмыслению, она нестандартна… Но она работает.

Возразить было нечего, а потому мы ещё немного обсудили шансы Поттера и распрощались.

* * *

Наступление весны ознаменовалось подготовкой к ЖАБА. Семикурсников больше не интересовали политика и то, кто именно управляет Министерством — теперь важны были только учебники да конспекты.

Традиционно гостиная Слизерина весной делилась на две неравные части: в меньшей, прилегавшей к камину, занимались будущие выпускники, и всем остальных хода туда не было. Учась на младших курсах, я недоумевал: почему готовящиеся к ЖАБА нуждаются в специальных условиях? Какая разница, экзамен есть экзамен. Однако теперь с благодарностью переступал незримую черту, за которой не было шума и гама, а учебники, раскрытые мной, ждали в том виде, как я их оставил.

К подготовке я подошёл со всей серьёзностью: от результатов на самом деле зависела вся моя дальнейшая судьба. А вот остальные не желали напрягаться. Даже Драко с Теодором, всегда в этом составляющие мне компанию, довольно халатно отнеслись к приближению экзаменов. Рассуждали они просто: Пожиратели смерти у власти — детям Пожирателей везде открыт путь.

Но я так не мог. Громкая фамилия и поддержка Лестрейнджей и Малфоев могли обеспечить мне карьеру сейчас, но что будет через полгода? Год? Десять лет? Протекция — это прекрасно, однако исход противостояния пока неизвестен, а его отдалённые последствия невозможно спрогнозировать, а значит, стоит быть готовым ко всему.

Ещё перед третьим курсом, когда нужно было выбрать дополнительные дисциплины, я заинтересовался артефакторикой. Мне казалось невероятно интересным создавать наполненные магией предметы. Сдав СОВ, я лишь утвердился в своём желании. А уж узнав о природном вампирском таланте в этой области… За эти годы я прочёл бессчётное множество книг, изучил древние руны (не для галочки, как это принято у студентов, а на совесть); я целенаправленно готовился стать артефактором. И — моя третья великая тайна — даже нашёл место, где меня готовы были принять помощником-учеником с последующим зачислением в штат, если, конечно, мастера устроят мои оценки по ЖАБА. Разочаровать Реймонда или его подругу мне совсем не хотелось.

Так что предстоящие экзамены для меня были важнее всего на свете. От них зависело моё будущее, они определяли, смогу ли я гордиться собой, добьюсь ли чего-то сам, без поддержки семьи или друзей… Я знал, что ничему не позволю помешать мне подготовиться к экзаменам.

Приближение пасхальных каникул и радовало меня, и огорчало. С одной стороны, большинство студентов разъедется по домам, и в Хогвартсе станет не только тише, но и легче дышать: атмосфера удушливого страха и скорби за последнее время словно впиталась в древние стены. С другой же, до экзаменов оставалось всё меньше времени, а мои успехи были далеки от совершенства.

Тётя Белла требовала, чтобы каникулы я провёл дома, и мы едва не поссорились из-за моего отказа. Повезло, что вмешался дядя — она отступила, признав, что ЖАБА важны.

Проводив друзей на поезд, я вздохнул с облегчением. Не знаю, что было виной, расхождение во мнении касательно Тёмного Лорда или моё пресловутое желание всего добиться самому, но прежней лёгкости в общении не было.

Проведя всё утро за повторением Трансфигурации, я почувствовал настоятельную потребность размять ноги и, подумав, что посетить Хогсмид — хорошая идея, отложил учебник. По дороге в деревню меня и настиг филин Малфоя.

Заляпанный чернилами пергамент, неровные строчки на котором свидетельствовали о крайней степени волнения автора, немного испугал меня, а уж прочитав первый абзац, я собрался тут же аппарировать. Но взгляд выхватил несколько слов из остального текста, и я решил повременить с перемещением.

Драко эмоционально писал о визите Фенрира с егерями, притащивших Поттера с друзьями в Малфой-мэнор, и о ярости Лорда, обрушившегося на семью из-за их побега. Понять что-то конкретное из этого сумбура было проблематично, однако суть была ясна: у Малфоев проблемы.

Побоявшись нарваться на Лорда или оборотня (что хуже, я затруднялся определить), я дождался вечера и аппарировал в сад Малфой-мэнора. Испугав очередного павлина-альбиноса, шарахнувшегося от меня, я возблагодарил Мерлина, что птица не стала орать, и направился к дому.

То, что в доме посторонние, я услышал издалека. Крадучись преодолев расстояние до лестницы, я ускорился, взлетев с вампирской скоростью на второй этаж, и вздохнул с облегчением: пушистые ковры в коридоре заглушили бы шаги даже Хагрида. Стучать я не стал, просто толкнул дверь и вошёл в спальню кузена.

— Что случилось?

Драко подскочил на пару футов, умудрившись выхватить палочку, и приземлился на обе ноги и с оружием наготове. Муштра Мальсибера не прошла даром.

— Крис?..

— Ты написал, что у тебя проблемы, — садясь за его стол, спокойно произнёс я, — я прибыл, как только смог.

— Как же я рад тебя видеть! — Меня насторожила его интонация, но спрашивать в третий раз я не стал, будучи уверен, что Драко и так расскажет всё, что сможет. И он не разочаровал: — Я «не узнал» Поттера. Взрослые отвлеклись на спор, и этим придуркам удалось сбежать с помощью нашего бывшего домовика.

Я кашлянул, намекая, что излагать можно подробнее, и он смущённо улыбнулся:

— Сумбурно, да? Ты же знаешь, я боль очень плохо переношу, а пыточное в исполнении Лорда… Нет-нет, я почти в порядке — мама уже напоила нас всех зельями, — но соображаю ещё не очень хорошо.

Скептически хмыкнув, я откинулся на спинку стула, с которого попытался вскочить, услышав о пыточном. Не представляю, каково это, и не хочу представлять. Бедный Драко. Все от него чего-то требуют, все стремятся заставить выполнять их приказы, и никто не упускает возможности пригрозить, а то и сразу наказать за малейшую оплошность. Как он только терпит до сих пор, как сдерживает себя от возмущения и отпора?

Драко вызвал эльфа, запер дверь не на заклятие, а на ключ, и приступил к рассказу.

Из его слов выходило, что егеря наткнулись на гриффиндорцев в Динском лесу. Поттера попытались замаскировать, послав ему в лицо жалящее заклинание, но это могло ввести в заблуждение посторонних людей, но не Драко, шесть лет знакомого с Поттером.

Однако он его «не узнал».

— Ты можешь внятно объяснить, почему ты так поступил?

Кузен опустил взгляд и помотал головой.

— Я не знаю. Может, мне стало его жалко?..

— Жалко?

— Послушай, прости, ладно? Я знаю, ты ненавидишь его, но Лорд бы убил его…

— И?

Малфой растерянно смотрел на меня.

— Крис, если ты захочешь избавить мир от Избранного, я тебе слова против не скажу, — наконец произнёс он. — Но ты не станешь издеваться, ты просто уничтожишь врага. А Лорд…

— И давно ты переметнулся?

Драко вздрогнул.

— Ты сам говорил, что будущее с Тёмным Лордом — не лучшее, что может ждать волшебника, — осторожно сказал он, с опаской глядя на меня. — Я боюсь его. Если он победит…

— То есть ты решил таким образом заручиться поддержкой Поттера на случай его победы?

Драко неуверенно кивнул. Вздохнув, я лишь покачал головой.

— Ты подставил семью, кузен. А Поттер — тварь неблагодарная. Он — враг. Он ненавидит тебя едва ли меньше, чем Лорда. Тоньше надо было действовать.

— Ты не сердишься?

— Не знаю, Драко. Я предпочёл бы видеть Поттера мёртвым, но… Живым он пока полезнее.

Облегчённо улыбнувшись, он тут же снова нахмурился:

— Поттер украл наши палочки. Тётя Белла в ярости.

Представив реакцию мадам Лестрейндж, обезоруженную кем-то из школьников, я невольно передёрнул плечами.

— Держись подальше от них, — не удержался я от глупого в своей очевидности совета.

— Как твоя подготовка? — неловко перевёл тему кузен, но я благородно сделал вид, что ничего не заметил, и стал рассказывать.

Будь я умнее, придумал бы, как вытащить Малфоя из той клоаки, в которую их всех тянул Тёмный Лорд, но я всего лишь подросток и максимум, что могу — подстраховать.

* * *

Пользуясь тем, что Хогвартс был почти пуст, а значит, некому было стать случайным свидетелем моих не слишком благовидных поступков или нарушений правил, я почти не ночевал в своей постели. Я очень изменился со времён голодного детства, однако некоторые привычки невозможно было изжить. Если раньше в моей захоронке на чёрный день были консервы да пара мятых купюр, то теперь в благоустроенных, защищённых магией тайниках, размещённых в разных точках страны, хранились трофейные волшебные палочки, галеоны и книги. Сложнее всего было с библиотекой. Я просто физически не мог отказаться от возможности изучить древние знания, сокрытые в любовно скопированных фолиантах. И пока профессорский состав обсуждал стычки Пожирателей смерти с членами дамблдорского Ордена, которые, конечно, не тянули на громкое «война», однако делали ситуацию в Британии на самом деле ужасной, я проникал в Запретную секцию и десятками копировал запрещённые книги.

К началу занятий моя библиотека пополнилась почти тремя сотнями томов.

* * *

Очередной урок ЗОТИ, на котором Кэрроу рассказывал, как можно за пару секунд сжечь любой объект, в том числе человеческое тело, заклинанием Адского пламени, предостерегая от применения на открытых пространствах, заставил меня скрежетать зубами. Где были мозги Тёмного Лорда, когда он назначал этого идиота преподавателем? Как можно было даже не упомянуть об опасности выгореть самому, вложив всю магию в это поистине адское заклинание? Его же практически невозможно удержать, да сам Тёмный Лорд его не применяет, потому что контроль над своей волшебной сущностью должен быть поистине сверхъестественным, иначе это самоубийство! Как вообще можно учить такому подростков?!

Дамблдор ничему не учил, и из-за незнания элементарных правил обращения с тёмными артефактами и чарами многие волшебники заплатили жизнью. Лорд вроде учит, но эффект тот же — пропуская архиважные объяснения, такие, как Кэрроу, буквально толкают магов на самоуничтожение.

— Гринготтс разрушен!!!

Крик разнёсся по Большому залу, и наступила тишина.

В следующую секунду она взорвалась тысячей возгласов:

— Что?! Как?! Откуда ты знаешь?!

Вопросы сыпались со всех сторон, студенты вскакивали с мест, спеша оказаться поближе к тому, кто сможет рассказать, что произошло. Профессора испуганно переглядывались.

— Началось, — хмуро протянул Теодор и наложил в тарелку котлет, невозмутимо приступив к обеду.

Мы с Драко обменялись одинаково мрачными взглядами.

— Сова, — мотнув головой на преподавательский стол, сообщил Гойл.

Мы, как по команде, повернули головы: директор отвязывал от лапки рыжей сипухи конверт. Пробежав по тексту глазами, он нахмурился и встал.

— Тишина! — усиленный магией голос Мальсибера загремел под волшебным потолком, и Большой зал второй раз за пару минут погрузился в абсолютное безмолвие. — Было совершенно проникновение. Воров не удалось остановить, при побеге они нанесли повреждения операционному залу. Однако банк не разрушен, а сейфы — все, кроме одного — не пострадали.

По столам пробежал общий облегчённый вздох.

— Интересно, кто настолько отчаянный, что сунулся в Гринготтс? — риторически протянула Паркинсон.

— Поттер, — со смешком ответил Грегори, заставив нас улыбнуться.

Никому из нас даже в голову не пришло, что СОВ по Прорицаниям Гойл сдал на «Выше ожидаемого».

В гостиной было шумно. Нам запретили «шляться ночью», но сегодня слизеринцам было что обсудить, так что мы сочли за благо послушаться. Беспрецедентное происшествие в Гринготтсе, выступавшего гарантом безбедного существования совершенно каждого чистокровного мага, взволновало всех.

Спор о личностях грабителей шёл уже, наверное, по десятому кругу, когда вход открылся и в гостиную ввалился запыхавшийся Слизнорт.

— Всем немедленно пройти в Большой зал! — закричал он и закашлялся.

— Профессор? — недоумённо встав из кресла, Пэнси сделала шаг навстречу, но тот отмахнулся.

— Немедленно! — с нажимом повторил он, и ученики нехотя начали подыматься. — Мисс Паркинсон, мистер Малфой, и остальные старосты, вы должны проследить, чтобы никто не остался в гостиной.

— Да, сэр, — холодно кивнул Драко, — но, может, вы скажете, что произошло?

— Вы всё узнаете через пару минут, если проследуете в Большой зал, — отводя взгляд и пятясь к выходу, произнёс декан. — Не медлите!

— Я проверю спальни, — вызвался я, заслужив подозрительный взгляд кузена, но мне было плевать, я уже шёл к лестнице.

Я не мог оставить вещи без присмотра. Что бы ни случилось, вероятность неблагоприятного исхода слишком велика. Я могу не вернуться, а бросать библиотеку, артефакты… нет уж!

На то, чтобы собраться, мне хватило пары минут. Покинув ставшую за семь лет родной комнату, я, как и было обещано, проверил спальни младшекурсников, приказав ученикам следовать в Большой зал, и спустился в гостиную.

— Трое. Спенсер, МакАлистер и Боуи. Сказали, что спустятся через минуту.

— Хорошо, спасибо.

— Драко, — я взял кузена за локоть и отвёл в сторону от остальных, — ты не должен лезть на рожон.

— Я знаю, — высвободив рукав, он выразительно посмотрел на меня и искренне улыбнулся. — Как бы всё ни обернулось, знай, я рад, что мы познакомились и подружились. Я всегда мечтал о брате, и ты — лучший брат, которого я только мог представить.

Ответить я не успел: Драко смешался с толпой.

* * *

В Большом зале стоял гул. Поднятые с постелей младшекурсники в пижамах испуганно жались к старшим товарищам, чьи лица выражали волнение и раздражение. Наш стол заметно выделялся спокойствием.

— Хогвартс в опасности! — когда все собрались, заговорила МакГонагалл, стоящая на возвышении перед преподавательским столом. — Ученики должны быть эвакуированы.

— А если мы хотим остаться и принять участие в битве?

Вопрос Макмиллана встретил поддержку у многих, а мои сокурсники лишь презрительно поморщились.

— Совершеннолетние ученики могут остаться, — нехотя кивнула МакГонагалл.

— Идиоты, — прокомментировал Теодор, когда за соседними столами начали аплодировать, — считают это забавным приключением, а мозгов, чтобы соотнести собственный ужас перед Пожирателями смерти с тем, что именно против них они намериваются выступить, не хватает.

— Сегодня численность грязнокровок сократится, — зловеще усмехнулся Винсент, отчего меня передёрнуло.

— Вы слышали?! — перебив наш диалог, привлёк внимание Забини. — Снейп сбежал!

Мы переглянулись: что-то происходит; что-то серьёзное, во что нас никто не удосужился посвятить. Слова МакГонагалл для знающих, кто скрывался под личиной Снейпа последние пару лет, звучали откровенным бредом. Реймонд Мальсибер был не только сильным магом, но и отличным бойцом, причём не как профессор Флитвик — правильным дуэлянтом, а именно бойцом — машиной для убийства. Захоти Мальсибер остаться в Хогвартсе, и Большой зал был бы завален трупами, а сам Реймонд невозмутимо восседал бы в директорском кресле и не повышая голоса отдавал распоряжения. Но он предпочёл удалиться, да ещё и создать видимость бегства. Зачем?..

— Вы готовитесь храбро умереть…

Этот голос невозможно было не узнать. Он шёл словно отовсюду; послышались испуганные крики, но их заглушило продолжение:

— Против меня вам не выстоять. Я не хочу, чтобы вы — дети — пострадали. Волшебная кровь ценна, она не должна проливаться. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто не пострадает. Время до полуночи — на принятие решения.

Когда голос Лорда пропал, стало так тихо, что я слышал сердцебиение сотен людей вокруг. Частое, быстрое, испуганное — набатом стучавшее: «Опасность!»

— Хватайте его! — воскликнула Пэнси, указывая на сидевшего за гриффиндорским столом Поттера.

Его друзья поспешно вскакивали с мест, прикрывая.

— Вы первая покинете зал, мисс, — ледяным тоном произнесла МакГонагалл. — Вместе с остальными студентами Слизерина.

Не видя смысла в спорах, мы организованно покинули Большой зал.

— Я не собираюсь сбегать, когда отец вот-вот прибудет, — заявил Крэбб и без предупреждения направил палочку на Филча: — Империо! Слизеринцы эвакуированы все!

Сквиб застыл на пару секунд, после чего механически кивнул и приготовился кидать летучий порох в камин, чтобы отправлять младшекурсников в иллюзорную безопасность «Дырявого котла».

— Я хочу домой! — высокомерно заявила Эмили — первокурсница, чью фамилию я не помнил. — Я не собираюсь ночевать в каком-то притоне!

Со всех сторон послышались согласные выкрики.

— Давайте быстрее, — махнул рукой Драко, и эвакуация началась.

— МакГонагалл дура, — печально хмыкнул Нотт. — Считают нас исчадиями ада, а в сопровождение дали сквиба.

— Я иду к Лорду. Кто со мной? — поинтересовался Крэбб, и к нему шагнули Драко, и ещё несколько учеников. — А вы? — подозрительно уставился он на нас с Теодором.

— У меня остались незавершённые дела, — холодно бросил Нотт и двинулся к выходу из помещения.

Я последовал его примеру, махнув сокурсникам на прощание.

Участвовать в бойне? Увольте. Я найду более интересное занятие.

* * *

Как охарактеризовать то, что я собирался сделать? Ещё не мародёрство, но уже разграбление. После смерти Дамблдора Реймонд просто занял директорский кабинет, но ничего в нём не менял, и сколько раз я заходил туда, столько раз мечтал хотя бы одним глазком заглянуть внутрь бесценных фолиантов, аккуратно растравленных на застеклённых витринах. Просить было бесполезно: Мальсибер и сам был не прочь ознакомиться с содержимым шкафов предшественника, вот только времени свободного не хватало, а позволить мне рисковать, открывая, возможно, проклятые книги он не хотел.. Но теперь, когда кабинет вроде как бесхозный… На моральную сторону вопроса было плевать, но беспокоило, что меня могут заметить за неблаговидным занятием.

Успокаивая себя мыслями о том, что защитники Хогвартса будут сопротивляться до последнего, а Тёмный Лорд не тот, кто просто так отступит, и от их противостояния замок может пострадать, а книги — испортиться, я продолжил путь к кабинету директора, пароль от которого по счастливой случайности был мне известен.

Открытие шкафов, защищённых довольно сильными чарами, заняло какое-то время, как и уменьшение и упаковка талмудов — я боялся повредить их при транспортировке, а потому делал всё очень тщательно, — и время ожидания, данное Лордом, истекло. Я слышал шум через неплотно закрытое окно, но игнорировал его, увлечённый… хм, ладно, назовём вещи своими именами, грабежом. Теперь же я столкнулся с тем, что покинуть замок было весьма проблематично: каминная сеть не работала, а на территории шло сражение.

На меня выскочил какой-то Пожиратель смерти в маске и, ещё до того, как я решил, как себя вести, атаковал. Действуя на автомате, я поставил щит, а потом просто усыпил нападавшего.

— О, так ты на нашей стороне! — воскликнул парень в равенкловском галстуке и тут же послал сногшибатель в следующего появившегося Пожирателя.

Я вздохнул и усыпил обоих. Да, я так и не решил, какую сторону занять. Идеология Лорда была мне ближе, но сам он вызывал отвращение. Однако я — вампир, бессмысленное кровопролитие чуждо моей природе.

Пока добрался до конца антиаппарионной зоны, я усыпил десятка три магов. Некоторым (и мне было плевать, Пожиратель это или член Ордена Феникса) я посылал заклинание в спину — только так я мог предотвратить убийство.

Надеюсь, они не перебьют друг друга.

* * *

Я почти выбрался из Хогвартса. Но только почти. Впереди были оборотни. Пришлось отступать. Некоторое время я метался между сходившимися всё ближе противниками, стараясь всё-таки выскользнуть из кольца, но пришлось смириться — время было упущено.

— Шэпард, сзади!

Голос я не узнал, но благоразумно метнулся влево — на то место, где я стоял секунду назад, рухнуло дерево, запущенное одним из великанов. Обернувшись, желая поблагодарить, я едва успел наколдовать щит, прикрывший моего спасителя, и сразу следом выпустил очередное сонное заклинание.

— Уф, спасибо.

— Тебе тоже, — буркнул я, решив-таки убраться с поля боя. Уж лучше в замке отсидеться, чем изображать движущуюся мишень для защитников замка или зарождать сомнения в моей преданности у Пожирателей.

Но в замке было ещё хуже. Галопирующие парты, едва не сбившие меня с ног, недвусмысленно намекнули, что МакГонагалл принимает в происходящем самое деятельное участие. Разноцветные блики, многократно отражавшиеся от витражных окон, подсказывали, что сражающиеся используют всё подряд: от нежно-голубого замораживающего заклятия до бордово-красного сногшибателя, от светло-лилового парализатора до ядовито-салатового убивающего. Оказаться на линии огня — самоубийство.

Я метался по замку из одного конца в другой, но спокойного места так и не нашёл. Запах крови сводил с ума. Несмотря на то, что у Ады я был только вчера, Голод ворочался ненасытным чудовищем, грозя подавить мою личность в любую секунду. Сдерживаться становилось всё сложнее…

Отчаявшись, я уже собрался просто забаррикадироваться в одном из классов, когда над смертным полем прогремел магически усиленный голос Тёмного Лорда, призывающий в любезно предоставленный перерыв переосмыслить принятое решение, помочь раненным да не препятствовать Поттеру добраться до своего врага.

Бой стих. Теперь стали отчётливо слышны стоны раненых, плач скорбящих, проклятия, сыпавшиеся на голову Пожирателей…

Нужно снова попытаться выбраться из западни.

В жизни каждого разумного обязательно наступает момент, когда он готов почти на что угодно ради возможности изменить прошлое. Сегодня этот день настал для меня.

Годами я учился контролировать эмоции и достиг на этом поприще определённых успехов, но сейчас любовно взращённый панцирь сдержанности готов был лопнуть от переполнявших меня боли и ярости. И помоги Салазар тем несчастным, кому не посчастливится оказаться рядом.

Вот только рядом никого не было. Я снова остался совершенно один.

В глазах защипало. Я уткнулся лбом в лежащие на столе ладони и всхлипнул.

«Кристофер, это нож для фруктов, — строго одёрнула тётя Белла, стоило моей руке зависнуть над не тем столовым прибором. — В западном крыле есть групповой портрет, надо бы проверить, не появился ли там Сириус. Хочется плюнуть ему в лицо.

— Дорогая, отстань от парня. Ты его смущаешь.

— Но, Руди! Цисси вот тоже не хотела его смущать. И что? Кристофер до сих пор путает ножи!

— Да пусть хоть руками ест, — добродушно хмыкнул дядя Рудольфус и подмигнул мне, — хуже же мы к нему относиться не будем.

— Ну конечно же нет! — оскорбилась тётя и махнула рукой. — И вправду, ешь спокойно. Ты — Блэк, а значит, имеешь право быть эксцентричным».

Всего за два года тётя Белла и дядя Руди стали для меня самыми близкими людьми. Малфои — семья, но Лестрейнджи… они безоговорочно приняли меня и смогли занять вакантное место родителей.

А теперь их нет.

Никого.

Почему я не подумал, что тётя Белла не бессмертна? Почему не помог, не прикрыл в том бою? Почему решил остаться в стороне? Как Бог, Мерлин или все остальные святые могли допустить, чтобы Беллатрису Лестрейндж убила жирная рыжая свинья Уизли?! Самую опасную ведьму убила многодетная домохозяйка. Это же бред…

Звон разбитого фарфора немного отрезвил меня. Починив чашку, я заметил газету, принёсшую дурные вести, и настроение, и без того ужасное, стало ещё хуже.

Рэй. Наставник и друг. Учитель, тративший свободное время на то, чтобы преподать безродному мальчишке навыки обращения с палочкой. Командир, готовый своим телом прикрыть от любой опасности. И единственный человек, кто готов был принять мою истинную сущность. Мёртв из-за прихоти Лорда.

— Хозяин?

Я вздрогнул, осознав, что вцепился пальцами в столешницу, и та крошится. И только устранив повреждения, повернулся к эльфу.

— Чего тебе, Сара?

— Хозяину нужно успокоиться, — робея, она протянула мне чашку.

А я сидел и просто смотрел на неё.

Хозяин. Это обращение стало моим Рубиконом. Я больше не мистер Крис, не сэр — хозяин.

Слёзы хлынули, словно Сара произнесла заклинание, прорвавшее эмоциональную плотину. Я был уверен, что давно разучился плакать, но эти слёзы были иными. Не эгоистичными детскими, скорбными взрослыми. Я плакал не от жалости к себе, я оплакивал других.

Маленькая ладошка несмело погладила меня по колену, и стало легче. Презренное существо, раб, чья жизнь — ничто, Сара стала первой, кто проявил ко мне сочувствие.

Решительно вытерев глаза, я забрал чашку с успокоительным и осушил одним глотком.

— Спасибо, Сара.

— Хозяину стоит лечь. После сна будет не так грустно.

Сил на споры не было. Вымученно улыбнувшись эльфийке, чьи глаза были тоже заплаканы, я покорно отправился в кровать.

Теперь мало толку лить слёзы да кусать локти, они мертвы. И это уже не исправишь.

Но для живых, ставших мне семьёй, я ещё хоть что-то могу сделать. И я сделаю.

* * *

Проснулся я с тяжёлой головой. Менее грустно мне не стало, но боль показалась не такой острой.

Стоило мне спуститься, Сара подала кофе и с поклоном вручила письмо.

— Сара не стала будить хозяина… — неуверенно пробормотала она.

— Ты правильно поступила.

Герб Гринготтса не удивил — обращение эльфийки уже послужило доказательством, пергамент лишь официально подтвердил статус. Я — единственный наследник мистера и миссис Лестрейндж.

Помимо письма от гоблинов, на столе обнаружился свежий выпуск «Ежедневного пророка». Читать не хотелось, я был уверен, что в газете не содержится ничего, что могло бы меня заинтересовать. И ошибся.

Список арестованный Пожирателей смерти заставил моё сердце сделать кульбит. Малфой, Лестрейндж, Флинт-старший, Долохов, Лестрейндж Рабастан, Эйвери, Руквуд, оба Кэрроу… Погибшими назвали из известных мне только тётю Беллу и Крэбба. Чёрт! Допрыгался Винс. А где Реймонд? И отец Теодора? И почему имени Снейпа нет ни в одном из списков?..

Лихорадочно листая «Пророк», я наконец-то увидел десятидюймовые буквы: «Разыскиваются!!!» — и всё встало на свои места. Мальсибер с Ноттом, оба раненные, умудрились сбежать прямо из-под носа доблестного Аврората. Мои губы непроизвольно расползлись в облегчённой улыбке, которая быстро пропала, стоило взгляду невольно остановиться на том месте, где обычно сидела тётя. Мне так многое хотелось ей сказать...

Что ж, тёте Белле я уже не могу помочь, дядя Руди в Азкабане, Реймонда мне ещё только предстоит отыскать, а вот тёте Нарциссе помочь — самое время.

Не откладывая дело в долгий ящик, я аппарировал на площадь Гриммо и прислушался: на втором этаже отчётливо билось сердце. Отложив беседу с бабушкой на потом, я бесшумно двинулся наверх.

— Как вы сюда?.. Шэпард?!

Невербально обезоружив изумлённого моим появлением Поттера, я опёрся плечом о дверной косяк.

— Ну что, понравилось убивать?

Злость мгновенно покинула его; передо мной стоял растерянный и несчастный мальчишка.

— Я не убийца.

— Расскажи это Лорду.

— Он был чудовищем!

— Но ты-то всё равно убийца, — парировал я.

Поттер опустил голову, и некоторое время нас окружала тишина.

— Зачем ты пришёл? — наконец не выдержал он.

Я с деланным безразличием пожал плечами:

— Это мой дом.

— Что?! Это мой дом! Сириус завещал его мне!

— Ты забавно выглядишь, когда злишься, — я усмехнулся. — Завещание не имеет юридической силы, Блэк не имел права завещать тебе дом: он принадлежал не ему, а семье Блэк. Я — последний Блэк.

— Я тебе не верю! — закричал Поттер, сжимая кулаки и сверкая глазами.

— Да мне плевать. Кричер.

Негромкого зова оказалось достаточно, чтобы эльф явился.

— Хозяин!

— Собери его вещи и выброси их на улицу, — приказал я небрежно, наблюдая за реакцией.

— С удовольствием, хозяин!

— Ты не имеешь права! — закричал Поттер, на что я только улыбнулся. — Какого чёрта, Шэпард? Ты являешь без приглашения, распоряжаешься в моём доме, да если бы члены ОД не утверждали в унисон, что ты сражался на нашей стороне…

— Силенцио, — совершенно спокойно произнёс я. — Ты и вправду такой дурак или притворяешься? Это мой дом, Поттер. Как бы иначе я проник под Фиделиус? С чего бы эльф кидался исполнять мои приказы? — в его глазах забрезжило понимание, и я развеял заклинание.

— Что тебе нужно?

— Ничего.

— Тогда зачем ты пришёл?

Я едва не рассмеялся. Мы семь лет называли Поттера дебилом, но видит Салазар, это было просто оскорбление. Оказалось, констатация.

— В третий раз: это мой дом. Я собираюсь здесь жить.

— Но… я тоже… — Поттер растерянно переступил с ноги на ногу, — мы с Джинни хотели поселиться тут после свадьбы.

Я поверить не мог, что он не притворяется.

— Теперь не поселитесь.

— Но… куда же мне идти?

— Это не моя проблема.

— Но Сириус…

— Не произноси имени этого ничтожества в моём присутствии!

— Да как ты смеешь?!

— Как смею я? — разумеется, я играл, но некоторые вещи всерьёз меня задевали. Поттер интуитивно отступил: хотя я понизил голос, он чувствовал опасность. — Что ты вообще знаешь о своём крёстном?

— Он был прекрасным человеком! — запальчиво воскликнул Поттер.

— Прекрасным человеком, бросившим беременную девушку? Прекрасным человеком, из-за ошибок которого его сын голодал и питался на помойках? Прекрасным человеком, которому оказался не нужен сын-слизеринец? — вкрадчиво спрашивал я и, когда в глазах Поттера появился ужас, вбил последний гвоздь в крышку гроба его иллюзий: — Мы могли бы быть братьями, но прекрасный человек бросил меня, а потом и тебя, побежав мстить вместо того, чтобы позаботиться о зависящих от него детях. Так что не говори мне, что он был прекрасным человеком.

— Сириус никогда не рассказывал о том, что у него есть сын, — после довольно долгого молчания протянул Поттер. Я пожал плечами. — Мне некуда идти… Почему ты не пришёл раньше?!

— Раньше у меня была семья.

— А что с ней теперь?

— Теперь ты отправил их в Азкабан.

— Я просто не могу поверить!

Нарцисса плакала, не скрываясь. Обнимала то меня, то бледного Драко и раз за разом повторяла, что не верит. А я просто улыбался.

Свободу тёти и кузена я просто купил. Пришлось повозиться, поглубже запрятать ненависть и раздражение, по горло накачаться умиротворяющим бальзамом, пару раз внушением стереть воспоминания о собственной несдержанности… и пожертвовать домом. Но оно того стоило. Нарцисса и Драко полностью оправданы и свободны, а дядя Люциус вместо поцелуя дементора получил пять лет Азкабана.

— Но ведь это твой дом, — всплеснула руками тётя, — семейный дом!

— У меня есть дом — Лестрейндж-холл. Зато хотя бы половина моей семьи — спасена.

Тётя снова залилась слезами, а Драко просто сжал мою руку, но его глаза сказали больше, чем можно выразить словами.

Было ли мне жалко дом? Нет, ничуть. Портрет бабушки переместился в гостиную Лестрейндж-холла, библиотеку я тоже забрал, а Кричер даже умудрился утащить все ценные артефакты, так что камни на Гриммо двенадцать мне не было жаль отдавать Поттеру.

Он был в моих руках. Я мог отомстить и свернуть его куриную шею, но я выбрал иной путь. Поттер всего лишь знамя, марионетка; пожалуй, я даже смог бы его пожалеть, ему не за что мстить. Чего нельзя сказать о Тёмном Лорде и миссис Уизли. И если первому я отомстил сразу же, как только вопрос с судьбой Малфоев был решён и необходимость в средстве давления исчезла, то вторая…

Но месть — блюдо, которое стоит употреблять холодным. Подобраться к убийце тёти Беллы мне вряд ли удастся просто, да и не к спеху это — сколько бы не прошло времени, я не забуду и не прощу. Но сейчас меня больше волновал раненный Мальсибер. Я не имел понятия, что с ним, и это не давало мне покоя. К счастью, я знал, к кому обратиться с вопросами…

* * *

— Хозяину пришло письмо, — Сара положила конверт рядом с моим локтем и неуверенно улыбнулась.

— Спасибо, — мягко поблагодарил я, отчего эльфийка засияла.

«Дорогой мистер Шэпард!

Приглашаем Вас на торжественное празднование Дня Победы. Мероприятие состоится в Атриуме Министерства магии 10 мая 1998 года.

Ждём Вас в 14:00.

С уважением, в.и.о. министра К. Бруствер».

Первым порывом было сжечь приглашение. Праздновать, когда дорогие мне люди в земле, а на телах живых ещё свежи раны?.. Чёртов Поттер!

Но иной возможности подобраться к Уизли у меня может просто не быть. Такой шанс нельзя упустить!

Придётся постараться.

* * *

Моё решение посетить чужой праздник жизни встретило полную поддержку со стороны тёти Нарциссы.

— Давно пора выйти в свет. Тем более сейчас, когда дамблдорские выкормыши уверены в твоей лояльности. Завтра же вызовем портного, у тебя нет ни одной подходящей мантии!

При последнем моём визите в Атриуме стоял фонтан с оригинальной скульптурной композицией, теперь на его месте располагались несколько статуй. Жаль, попирающие всё и вся волшебники очень точно передавали сущность людей.

Я дрейфовал по помещению с бокалом шампанского в руке, но не вступал в разговоры — искал убийцу тёти Беллы. От меня не шарахались, даже иногда приветливо улыбались, но я всё равно был чужим.

— Знают ли твои новые друзья о рейдах с Мальсибером?

Рука дрогнула, несколько капель шампанского пролилось на пол. Я медленно обернулся…

В паре футов от меня стояла потрясающе красивая женщина. Ее синие глаза смотрели холодно и оценивающе; серебристое платье идеально подчеркивало все изгибы тела хищника. Завершала образ кроваво-красная губная помада.

— Мадам Забини, — едва заметно наклонив голову в знак приветствия, я вопросительно изогнул бровь. — У вас есть ко мне разговор?

— Угадал. Отойдём?

Я мог бы облегчённо улыбнуться — глупая жертва сама предложила полезть в ловушку, — вот только мадам Забини меньше всего походила на жертву, скорее на хитрого паука, заманивающего наивную муху в сети.

Сдержанно кивнув, я жестом предложил указывать дорогу, и она тут же заскользила к наименее людному участку зала.

— Итак, молодой человек, как тебе удалось не попасться?

— Не понимаю, о чём вы, — искренне ответил я.

— Не морочь мне голову. Семь лет в Хогвартсе и — ничего. Так не бывает. — По спине пробежал холодок, но я всё ещё не понимал, что от меня хочет мадам Забини. — Кто тебе помогал?

— Мадам, кажется, вы меня с кем-то спутали…

— Назови имя!

Бокал со звоном выпал из моей руки и разлетелся веером стеклянных осколков.

«Сын? Чей сын? Аделины? Или Клариссы?»

Кто такая Кларисса, я не имел понятия, зато Аделина Забини стояла прямо напротив меня и выжидающе хмурилась.

— Мне никто не помогал, — несмотря на бушевавший в душе ураган, моё сердце билось ровно, а голос звучал спокойно. — Вы бросили меня умирать в подворотне холодной осенней ночью. Не стану извиняться за то, что выжил.

— За это обычно не извиняются, — ничуть не смутилась она. — Так кто тебе помогал?

— Я же сказал: никто. Я рано научился самостоятельно заботиться о себе. Так что я никому ничем не обязан.

— Кто знает о твоей истинной природе?

— Никто.

— Так не бывает! — рявкнула она, к счастью, приглушив силу голоса. — Тебя что, ни разу не застали за трапезой? Даже с наставником требуются десятилетия, чтобы птенец научился охотиться чисто и заметать следы! Не лги мне!

— Я тот самый птенец, пинком вышвырнутый из гнезда, который научился летать в процессе падения. Мне некому было вытирать сопли, да и желающих подчищать за мной не нашлось, так что пришлось справляться самому, — я не удержался от гордости — это хоть немного перебило прочно поселившуюся во мне горечь. — К чему вообще все эти вопросы? И почему сейчас?

Забини улыбнулась — в искусственном свете блеснули аккуратные клыки — и покачала головой.

— Была уверена, что ты загнулся в ту самую ночь. Узнав, что нет — заинтересовалась.

— Откуда узнали?

— Оборотни почуяли естественного врага. Им, конечно, не поверили, но я насторожилась: в Хогвартсе не могло быть ни одного вампира.

— Почему?

— Да потому, глупый, что в Хогвартсе учится мой сын. Я бы знала, сунься в его школу кто-то из сородичей.

До этого момента я почти не отдавал себе отчёта в том, что разговариваю с биологической матерью. Аделина Забини была первым встреченным мной вживую вампиром, и если сначала я был напуган, то потом — слишком потрясён знакомством. Но теперь сквозь удивление и любопытство проступила злость.

— Сын? — почти шёпотом спросил я, непроизвольно сокращая расстояние между нами. — А я кто?!

В глазах Забини мелькнул страх. Но я не придал этому должного значения, подумав, что показалось: с чего ей-то меня бояться?

— Так чем Блейз лучше? Почему его ты не вышвырнула из своей жизни?

— Он нормальный! — воскликнула эта ехидна, пятясь. — Ты же умный парень, раз уж жив до сих пор и даже не скрываешься! Урождённый вампир — неконтролируемое чудовище, они убивают всех без разбора, их Жажда неутолима!

Я скептически хмыкнул, и до Забини наконец дошло, кому она это говорит.

— Я…

— Легенды не всегда точны, — грустно усмехнулся я.

— Ты сильнее любого вампира нашего клана, даже со старейшинами ты сможешь справиться за счёт свойственной молодости ловкости. Ты слишком опасен…

И она растворилась среди отмечающих лордовское поражение людей.

Я был оглушён. Медленно переставляя ноги, я брёл к выходу из Министерства.

Блейз… Едва ли не единственный слизеринец, с которым у меня не сложилось даже обычных приятельских отношений. Брат.

Сильный я, значит? Со старейшинами могу потягаться? Так это дорогая мамочка не знает о моих изысканиях в вампирской магии, да и представление о том, чем мы на самом деле занимались с Реймондом, у неё вряд ли правильное: Высшая магия — это вам не грязнокровок убивать.

Ты назвала меня чудовищем ещё в колыбели, что ж, работа мирным артефактором ничуть не помешает оправдать столь громкое имя.

Чудовище вышло на охоту.

Свободное продолжение http://fanfics.me/fic102431