Дядя Воли 2: Здравствуй, Хогвартс (джен)

Вечером после выполнения домашнего задания, мы с Роном вновь навестили Гермиону. Причём Рон на правах учителя пришёл лишь с сильно потрёпанным пергаментом, а шахматы пришлось тащить мне. Гермиона нам обрадовалась. Ещё бы, целый день сидеть тут одной в четырёх стенах.

— Мне даже учебники не разрешили читать, — горько посетовала она, когда мы пришли.

Странная девочка. Нет, с одной стороны, я её понимаю: не хочет отставать от сверстников. Но с другой, могла бы воспользоваться этой передышкой и подумать, почему её не принимают ни в одну компанию. Себя и Рона я не считаю.

Пока Рон коротко знакомил Гермиону с правилами, я неторопливо расставлял фигуры на доске. Конечно, можно было просто приказать фигуркам занять свои места, но мне нравилось брать их в руки, рассматривать детали, ощущать приятную тяжесть камня. Дома дядя и папа редко играли магическими шахматами, больше предпочитая обычные магловские, вырезанные из дерева. Поэтому для меня стало открытием, что на полированной поверхности фигурок ощущались какие-то неровности.

Присмотревшись внимательней, я заметил тоненькие трещины, едва заметной паутинкой разбегающиеся по поверхности. Это меня озадачило. Нет, вполне возможно, что это последствия многочисленных партий, которые пришлось пережить этому набору. Лично я не припомню, чтобы после очередной игры кто-то сидел и склеивал повреждённые фигуры. Значит, восстанавливались они самостоятельно, под воздействием какого-то заклинания на основе чар починки. Интересно... Помнится, кто-то говорил, что Хогвартс тоже может вот так самовосстанавливаться. Не поэтому ли все эти движущиеся лестницы, секретные пароли на дверях и тому подобное до сих пор существует в школе?

— Гарри... Гарри! Ты меня слышишь? — раздался над ухом голос Рона.

— Если спросишь об этом ещё на полтона громче, то в следующий раз точно не услышу, — проворчал я, ковыряясь в ухе.

— Я уже третий раз прошу тебя поставить все фигуры на доску, — насупился Рон.

— Извини, задумался, — виновато вздохнул я и быстро расставил оставшиеся фигуры по своим местам.

— И о чём, если не секрет? — поинтересовался Рон.

— О шахматах. Точнее, о том, как они восстанавливаются после игры? — ответил я.

— Самовосстанавливаются? — удивилась Гермиона. — Как? И зачем?

— Я как раз собирался об этом рассказать, — кивнул Рон. — Итак, чтоб вы знали, все фигурки магических шахмат имеют подобие разума. Они не только выполняют команды игрока, но и могут оспорить их, либо высказать своё мнение на их счёт. Могут даже подсказать следующий ход, но слушать их следует, только если они вам полностью доверяют. Чужие шахматные фигуры вполне могут посчитать вас плохим игроком и сделать всё, чтобы вы проиграли.

— А как тогда учиться играть? — спросила Гермиона, с некоторой опаской глядя на доску.

— Обычно начинающий шахматист приобретает свой набор фигурок и учится на них, постепенно приобретая игровой навык, а также доверие и уважение фигур, — охотно ответил Рон. — Мне шахматы достались от старшего брата — Билла. А ему от дедушки. Так что этот набор можно смело считать семейной ценностью.

— Я про самовосстановление, вообще-то, спрашивал, — пробурчал я.

— Я как раз к этому перехожу, — покосившись в мою сторону, ответил Рон. — Как рассказывал дедушка, мастер, изготовив и зачаровав фигурку, сам же и разбивает её...

— Как разбивает? — возмутилась Гермиона.

— Обычно молотком, — пожал плечами Рон.

— Но это же варварство! — воскликнула Гермиона.

— Чего? — не понял Рон.

— Насколько я поняла, мастер вручную изготавливает каждую фигурку. Так? — уточнила Гермиона.

— Так, — кивнул Рон, а я мысленно застонал, понимая, что сейчас нам прочтут лекцию по бережному отношению к своему и чужому труду.

— И после того как он потратил много, много часов, чтобы завершить работу, мастер просто так берёт любую фигурку и разбивает её? — не унималась Гермиона.

— Не любую, а каждую, — ответил Рон, не понимая её возмущения.

— Но зачем?

О, похоже, несмотря на все прочитанные книги, Гермиона кое-чего до сих пор не понимает.

— Чтобы проверить, как работает заклинание, насколько качественно восстанавливается фигурка и не надо ли её где-то подправить, — пожал плечами Рон. — Некоторые мастера свои шахматы не разбивают, а аккуратно распиливают на части, чтобы при атаке противника фигура красиво распадалась на части. А совсем уже великие мастера рассчитывают всё так, что фигура рассыпается по-разному: в зависимости от того, какая вражеская фигура её атаковала.

— Гермиона, это магические шахматы, — сказал я, видя, что девочка до сих пор не до конца понимает сказанное Роном. — У них свои правила.

— Да-да, наверное, — неуверенно произнесла Гермиона и о чём-то задумалась.

— Слушай, Рон, а вот это заклинание, что используют для шахмат, оно же может и для других вещей использоваться? — спросил я, ухватив за хвост одну идею.

— Да легко, — ответил тот.

— И восстанавливает оно до первоначального вида?

— Н-ну, наверное. Честно говоря, я не интересовался. Знаю только, что фигуры всё-таки сильно изнашиваются и их отдают мастеру.

— Ага, — задумчиво кивнул я, — понятно...

Получается, что Хогвартс тоже "чинит" похожее заклинание. Только помощнее. Поэтому и ловушки убрать не могут. Толку их убирать, если они опять появятся после какого-нибудь неудачного эксперимента юного мага. Ну вот не верю я, что таких экспериментов никогда не было.

— Гарри, — позвал меня Рон. — О чём задумался?

— Да так. Появилась у меня одна мысль, и я её думаю, — ответил я.

— Думать вредно! — назидательно поднял палец вверх Рон.

— Почему это? — нахмурились Гермиона.

— А от этого мысли появляются и идеи заводятся! — сделав страшные глаза, громко прошептал Рон.

Мы с Гермионой переглянулись и расхохотались. Оказалось, она всё-таки может быть нормальной девчонкой. Глядя на нас, Рон победно улыбнулся и почему-то немного покраснел.