Соперница (гет)

Собрание хогвартских преподавателей, посвященное итогам месяца, состоялось в учительской вечером в последний рабочий день ноября. Растопленный камин согревал помещение, а из приоткрытого окна обдавало свежим воздухом. Обсуждение шло второй час, поэтому некоторые из присутствующих сидели, погруженные в свои мысли, и слушали доклады коллег со скучающим видом. Наконец, когда выяснилось, что учебная программа в целом шла по плану, Альбус Дамблдор предложил перейти к проблемным вопросам.

— Господин директор, слизеринцы пятого курса в большинстве своем несерьезно относятся к грядущей сдаче СОВ, — первой начала профессор астрономии. — Занимаются на моих уроках чем угодно, но только не изучением ночного неба!

— Северус, — директор задумчиво посмотрел на декана Слизерина, думая совсем о другой задаче, — поговори со своими ребятами.

— Я уверен, они позволяют себе такое поведение, потому что отлично знают лекционный материал, — отозвался Снейп. — Чего я не сказал бы о близнецах Уизли, которые в очередной раз попытались сорвать мой урок.

— Так вот почему Гриффиндор потерял полсотни баллов за один день! — поджав губы, обернулась к нему профессор МакГонагалл.

— Минерва, дорогая, — произнес Филиус Флитвик, — мальчиков давно следует приструнить! Они мешают учебному процессу.

— Минерва, а вас я попрошу разобраться с этими молодыми людьми, — посмотрел на своего заместителя Дамблдор. — Напишите Молли, в конце концов. Уж ее они послушаются. Что-нибудь еще? Отлично, как обустраиваются наши самые молодые волшебники?

— Господин директор, я их не учу, что-то общее обсуждать еще будем? Если нет, то могу я в таком случае покинуть собрание? Мне предстоит несколько вечеров проверки домашних заданий. Хотелось бы осилить сегодня хотя бы четверть из них, — подала голос профессор нумерологии.

— Да-да, разумеется, — Дамблдор потер переносицу. — Все, кто не учит первокурсников, вы можете быть свободны.

Часть профессоров покинули учительскую, негромко переговариваясь и обсуждая утку, поданную сегодня на ужин. Оставшиеся из них придвинулись ближе к директору, уничтожая сотворенные до этого стулья. В помещении тут же стало намного просторнее и свежее.

— Ну, что ж, — первой начала Минерва МакГонагалл. — Повторюсь, нам достался уникальный первый курс. Те немногочисленные маглорожденные, которых удалось привести в Хогвартс, показывают отличные успехи. Как я и говорила, Гермиона Грейнджер с моего факультета является лучшей ученицей и обладает приличным магическим даром.

— Заучка и выскочка, — отчеканил Снейп. — В ней нет ни капли способностей к зельеварению. На моих уроках она не примечательна абсолютно ничем.

— Прекратите, коллега! — вступился за гриффиндорку Флитвик. — Она очень милая девочка, трудолюбивая и упорная. Была бы она на Слизерине, вы бы начисляли ей баллы за одну только поднятую руку!

— О, Мерлин! — Снейп поднял глаза к потолку, раздражаясь наивности остальных деканов. — А, между прочим, я удивлен тем, что сейчас обсуждаются успехи Грейнджер. Ни для кого уже не должно быть секретом, что она тащит на себе весь первый курс Гриффиндора, которому эти баллы, похоже, не нужны совершенно.

— Полно вам, Северус! Что, она обскакала вашего любимчика на зельеварении? — поинтересовалась Помона Спраут, которая до этого вычищала грязь из-под ногтей и лишь слушала перепалку своих коллег.

— Было бы чем, — холодно отозвался зельевар. — Ни таланта, ни даже зачатков способностей. Как, впрочем, практически у всех первокурсников. Кого я возьму на последних курсах? Разве что Малфоя да Поттер...

Он резко остановился, переглянувшись с Дамблдором. Директор сидел в кресле, задумчиво облокотившись на его ручку. Возникшая неловкая тишина прерывалась потрескиванием дров в камине и ерзанием Квиринуса Квиррелла, расположившегося поодаль от всех.

— А чего замолчали? — подал голос декан Рейвенкло. — Давайте поговорим об Эмили. Надо же, в конце концов, решать, что делать в этой ситуации.

— Квиринус, у вас есть замечания к домашним заданиям мисс Поттер? — обратился Дамблдор к профессору защиты.

— Н-нет, г-господин д-директор. В-все зам-мечательно.

— Хорошо... Тогда я попрошу остаться только деканов факультетов. Спасибо.

Дождавшись, когда лишние преподаватели уйдут, Альбус выждал еще несколько секунд, кинул в сторону двери заглушающее заклятие и обернулся к Флитвику.

— Филиус, ты говорил с ней?

— И не раз. Дело не в том, что она плохо учится. Мисс Поттер каждое движение в заклинании выполняет с поразительным совершенством — вот до чего мы с ней руку натренировали. А эффекта ноль. Знаете... так бывает у сквибов.

— Докатились, — прокомментировал Снейп. — Хочу только заметить, что зелья у нее получаются довольно сносными.

— Полагаю, это похвала? — поинтересовалась МакГонагалл.

— Было бы замечательно, если бы она еще не клевала носом на моих уроках, — продолжил зельевар, игнорируя слова коллеги. — А это означает, что магический потенциал ее никуда не делся.

— Альбус, что ты думаешь?

— Она не сквиб, это точно. По какой-то причине она запирает магию внутри себя, не дает ей выйти, — твердо ответил тот, хмурясь от воспоминаний об Ариане, своей сестре, которой пришлось так же сковывать свою силу. — Боюсь, скоро грядет очередной ее всплеск. Эмили сильная волшебница. Нужны недюжие способности, чтобы так долго сдерживать порывы магии. И все же это оборачивается против нее. Нам крупно повезло, что пока это ограничивается лишь усталостью и периодическими головными болями, а их мадам Помфри устраняет в один счет.

— Что с этим делать? — прямо спросил декан Рейвенкло, на которого ложилась ответственность за благополучие своей подопечной.

— Прежде всего, не давите на девочку. Эмили должна понять, что это временно и поправимо. Поощряйте каждый успех. — Дамблдор помолчал, о чем-то размышляя. — Что ж, уже поздно. Пора бы нам расходиться.

— А что с защитой камня, Альбус? — спросила у него профессор Спраут. — Ты говорил, что тебе нужно время, чтобы решить, какие препятствия ставить. Прошло четыре месяца, а камень все еще охраняется одной собакой.

— О, поверь, Пушка вполне хватает, чтобы не дать вору добраться туда, куда не следует. Не беспокойся, там к тому же находится тролль Квиринуса, а сам камень спрятан так, что потенциальный охотник за ним вовек его не найдет.

— Значит, наша помощь не нужна? — уточнил Флитвик.

— Вы мне понадобитесь в другом деле. Я сообщу об этом позже. А теперь пора разбредаться и нежиться на мягких перинах. — Дамблдор улыбнулся и встал, подавая пример.

Деканы факультетов поднялись вслед за ним. Все вместе они вышли из учительской и направились к лестнице.

— Северус, — тихо проговорил директор на ухо профессору зельеварения. — Жду тебя через несколько минут. Можешь воспользоваться камином, я открою тебе проход.

Снейп едва заметно кивнул и свернул к лестнице, ведущей на этаж ниже. Дамблдор распрощался с остальными коллегами в одном из холлов и поднялся к себе. В ожидании зельевара он беспокойно мерил шагами свой круглый офис. Внезапно остановившись возле одного из позвякивающих приборов, что стояли на всех полках и столиках, Дамблдор взял его и перенес на стол. Сев в кресло, он легонько постучал по конструкции концом волшебной палочки. От этого прикосновения серебристый прибор ожил, ритмично звеня, а из длинной трубки повалил легкий бледно-зеленый дым. Альбус внимательно всматривался в струйку, которая начала сгущаться и принимать неясные очертания человеческой фигуры.

— Да, разумеется... — проговорил он себе в бороду. — Но сущности разделены?

Словно в ответ на его слова струйка дыма колыхнулась и на миг разделилась на две, которые напоминали мужскую и женскую фигуры. Но они тут же вспыхнули, и сгусток дыма вобрал в себя их обоих, закрутившись небольшим смерчем. Секунду спустя он вновь попытался разделиться, но, не справившись с этой задачей, полыхнул в очередной раз и теперь стремительно бледнел и угасал. Дамблдор тревожно следил за метаморфозой дыма, а когда сделал одному ему понятные мрачные выводы, прикоснулся палочкой к трубке и отключил прибор.

— Альбус, — вместе с треском камина послышался тихий голос Снейпа, шагнувшего на мягкий ковер директорского кабинета.

— Северус. — Дамблдор сказал это очень спокойно, но Снейп уловил во взгляде старика тревогу, которая взволновала и его самого. — Мне необходимо кое-что рассказать тебе. Это должно остаться между нами.

* * *

Эмили сидела в Большом Зале и ковырялась в своем завтраке. В последнее время у нее совершенно не было аппетита, но необходимо было съесть хоть что-то, прежде чем принимать очередную дозу обезболивающего зелья, которое ей выписали в Больничном Крыле. После нескольких вспышек головных болей, сопровождающихся высоким жаром, она попросила какое-нибудь лекарство. Сначала мадам Помфри решила, что у Эмили грипп или другое инфекционное заболевание, но симптомы возникали вновь и вновь. Ежедневный прием нескольких капель обезболивающего был единственным выходом, который пока удалось найти. Но Эмили была рада и этому: голова переставала гудеть, позволяя мозгу выполнять свои функции, а это главное, чего ей сейчас хотелось.

Впрочем, Эмили догадывалась, что с ней творилось. После того как Дамблдор разрешил ей не появляться на уроках Квиррелла, стало значительно легче. Однако, как только она принималась колдовать, возникало ощущение, будто она стояла на краю водоворота воспоминаний той хэллоуинской ночи. Эмили казалось, что если она сотворит магию, то они всплывут в сознании с новой силой. Как бы ей ни хотелось понять, что случилось той ночью, к горлу подступал ком, и сердце обрывалось от ужаса. И волшебство не свершалось. Но все же оно, как и запертые воспоминания, было где-то внутри и рвалось наружу.

Обо всем этом Эмили рассказала профессору Флитвику, когда тот попросил ее остаться после урока с очередным невыполненным заклинанием. Тогда же Эмили и поинтересовалась, как из Хогвартса можно было отправить письмо магловским способом. После того как первокурсникам сообщили дату начала каникул, она решила, что больше откладывать этот момент нельзя. Декан обещал доставить его безо всяких необычностей для Дурсли, и Эмили отдала ему конверт с сообщением, которое придумывала целый вечер, тщательно подбирая слова и события, которыми делилась с родственниками. Эмили решила не отправлять сладости, как советовал Маркус, чтобы не создавать профессору проблем, но пообещала себе, что обязательно забежит на кухню перед самым отъездом.

Шла вторая неделя декабря, а ответное письмо не приходило уже несколько дней. Это сильно огорчало Эмили, она даже подумала, что Флитвик забыл о ее просьбе. Но, когда она в очередной раз встретилась с ним в конце недели, чтобы обсудить свое самочувствие, профессор заверил ее, что письмо было отправлено и дядя с тетей уже его получили.

Эмили молча сидела, уставившись в тарелку с кашей, и обдумывала причины, по которым тетя ей не отвечала. Может быть, дядя и тетя обиделись на нее за то, что она так долго не писала, а может быть, она что-то не так сказала в письме, затронула их чувства, а может быть... Эмили встряхнула головой и отпила сок из кубка. Могло быть что угодно, но размышления об этом расстраивали ее, вгоняя в еще большую меланхолию.

— Мисс Поттер! — раздался высокий голос за ее спиной, от которого она подпрыгнула на месте. — Вот, возьмите, пожалуйста, письмо от ваших родственников.

Эмили моментально обернулась. Профессор Флитвик протягивал белый магловский конверт с печатями.

— Спасибо, сэр, — быстро проговорила она, принимая заветный ответ от Дурсли.

Сердце соскочило с ритма, пока она дрожащими руками вскрывала конверт, стараясь не думать о том, что ее ждало в письме.

Эмилия,

я рад, что у тебя все хорошо и ты наконец соизволила нам написать. Прибудем на платформу 20 декабря в полседьмого вечера.

Дядя Вернон.

Эмили, милая,

почему ты не писала так долго? Я места себе не находила! Ведь ты знала, что я не могу сама связаться с тобой. Вопросы Полкисов ставят нас в неловкое положение, нам приходится врать о твоем благополучии. Я рада, что с учебой у тебя все в порядке и что ты нашла друзей. Ждем тебя.

Мама.

Эмили еще несколько секунд перечитывала послания на листке, чувствуя, как в душе что-то тихо надламывалось. В своем письме она избегала упоминаний о чем-либо, связанном с магией, но исписала весь пергамент, рассказывая о том, как она здесь жила, не сказав ни слова ни про Хэллоуин, ни про Квиррелла, ни тем более про воспоминания. Такой короткий и прохладный ответ разочаровал Эмили. И все же она жадно впивалась взглядом в почерк дяди и тети, ощущая в руках кусочек чего-то родного, домашнего.

Тоска с новой силой навалилась на Эмили, и она, спешно доев кашу и выпив зелье, последовала на урок травологии за остальными рейвенкловцами.

* * *

Время приближалось к каникулам. Гостиная Рейвенкло была оживлена как никогда. Однокурсники Эмили проводили время за различными играми, преимущественно интеллектуальными, а сама Эмили равнодушно наблюдала за ними, сидя в одном из кресел круглой комнаты, которое она одним боком развернула к окну. Это место полюбилось ей в начале декабря, когда впервые остро захотелось побыть наедине с собой. Эмили не желала сидеть даже в библиотеке в обществе слизеринцев. Они, в отличие от Падмы и Сью, не лезли к ней в душу и не приставали с вопросами о том, почему у нее резко упала успеваемость. Они попросту не знали об этом, лишь на трансфигурации видели, что у Эмили не было успехов, но это никого не удивляло — трансфигурация для большинства была сложным предметом. Но Эмили просто хотела расслабиться и не надевать на себя улыбку, держать которую становилось все сложнее.

Рейвенкловцы первое время не замечали подавленное состояние своей однокурсницы. А вскоре Сью и Падма начали пытаться расспросить ее, но после того, как однажды Эмили сорвалась на них за то, что они проявляли к ее самочувствию чрезмерное и ненужное внимание, перестали тормошить ее и стараться развеселить. Поэтому теперь Эмили сидела в тени одной из колонн и молча оглядывала свой факультет. Молчаливое созерцание помогало Эмили отвлечься от своих невеселых дум и в то же время чем-то занять мозг.

Когда ей надоело хранить молчание, Эмили достала из кармана сквозное зеркало, которое теперь всегда носила с собой на случай, если Маркус захочет с ней связаться. Говорили они редко, но каждый раз был спасением — парень не успокаивал ее и не докучал ненужными вопросами, он просто разговаривал с ней и шутил, вызывая самую естественную улыбку, несмотря на то, что порой его шутки были грубоватыми.

— Маркус Флинт, — прошептала она, и зеркало затянулось тьмой — привычная картина, как и отсутствие звуков с той стороны. Парень ставил заклинание на зеркало, которое не было предусмотрено мастером, чтобы собеседник не услышал лишнего, пока Флинт не отзовется на звонок.

Эмили начала ритмично постукивать подушечками пальцев по зеркальной поверхности — она не придумала, как звать слизеринца, чтобы не стать посмешищем и не смутить его перед друзьями, поэтому в те редкие разы, когда первая выходила на связь, Эмили давала о себе знать легкими постукиваниями.

— Привет! — Эмили отсчитала семнадцать постукиваний, прежде чем в зеркале появилось отчего-то радостное лицо Флинта. — Неужели все вещи собрала?

— Мне собирать-то нечего. Всегда все с собой ношу, — негромко ответила Эмили, зачем-то кивая в сторону своей сумки, которая все равно не была видна слизеринцу. — Скажи, ты где сладости для гостинцев брал? Помнишь, рассказывал?

— А-а-а, решила все-таки взять?

— Надо ведь что-то родственникам подарить. — Эмили поежилась, недовольно взглянув в сторону приоткрытого окна, от которого тянуло холодом.

— Все берется с кухни. Она находится в подвалах, там еще гостиная хаффлпаффцев рядом.

— Покажешь завтра? — Эмили украдкой посматривала, не приближался ли кто к ней.

— Мерлин, как много мест ты еще тут не знаешь, — покачал головой парень. — Давай после завтрака сразу? Заодно и себе наберу, — он заулыбался.

— Не знала, что ты любишь сладости, — лицо Эмили впервые за несколько часов озарила улыбка.

— А кто ж их не любит? — было его ответом, но Эмили показалось, что за этими словами скрывалось что-то еще.

— Отлично. Тогда я пойду переберу вещи, может, что-то оставить можно — не хочется все тащить. До завтра, Маркус, — и дождавшись, когда парень попрощается в ответ, потрясла зеркало.

Эмили уже собиралась сложить его в сумку, как вспомнила, что еще днем хотела связаться с Дафной. Она и Драко последовали примеру Эмили и тоже заказали себе зеркала. В первую очередь это было необходимо для того, чтобы связываться с ней на каникулах, так как она сообщила им, что Дурсли будут крайне не рады совам. А также они, в особенности Малфой, посчитали сквозные зеркала статусными вещами.

— Дафна, это Лия, — позвала она слизеринку после того, как произнесла полное имя. — Ответь мне. Дафна-а-а.

Зеркало оставалось темным несколько секунд, а затем приглушенные звуки сменились шорохом, словно зеркало доставали из глубин сумки.

— Приветик, — наконец появилось сияющее лицо Дафны. Эмили услышала, как на фоне что-то проговорила Трейси, а ее слова сопровождались визгливым смехом Пэнси.

— У вас там что? — нахмурилась Эмили.

— Трейс нам разные истории рассказывает. Не скажу, что все смешные, — добавила слизеринка полушепотом, — но некоторые весьма забавные. Вообще-то, я чемодан собирала, не могла решить, брать ли с собой книги...

— Учебники? Нам эссе по зельеварению, травологии и истории писать, так что они понадобятся, — ответила Эмили, вспоминая, где лежат ее собственные книги по этим предметам.

— Да ну, я не про них. У меня справочников в домашней библиотеке полно. Я про Локхарта. Читаю у него сейчас «Тропою троллей», но за каникулы точно закончу, вот и думаю, что читать следующим.

— Выбери считалкой, — недолго думая, посоветовала Эмили. — Вы завтра купе займете? Звони мне, ладно? Я вас найду.

— Хорошо. С нами, скорее всего, Тед еще будет. Ну, и Забини. — Гринграсс закатила глаза, добавив: — Возможно. Если ему не взбредет в голову ехать одному. Вы с ним, к слову, два сапога пара!

— Что?! — притворно возмутилась Эмили. — С чего это?

— Оба прячетесь от мира, ни с кем не общаетесь. Да, я это заметила, — прибавила она, увидев, как Эмили попыталась опровергнуть ее слова, растягивая губы в улыбке.

— И что ты заметила? — Эмили продолжала улыбаться, но ее взгляд стал острее.

— Мы Блейза как облупленного знаем. Уже второй год с ним знакомы. Он немногословен и... ну, он привереда, чего тут скрывать. Себе на уме, у него высокие требования к людям и все такое... Поэтому он большую часть времени ни с кем не говорит, думает о чем-то своем. И тут я замечаю, что и ты так себя вести начала. Когда ты в последний раз с нами в библиотеке сидела?

— Когда?

— Вот именно. Так давно, что и не вспомнить. Я Падму спрашивала, что с тобой, — теперь Дафна заговорила еще тише. — Она сказала, что ты и в гостиной сидишь отдельно ото всех, никого к себе не подпускаешь.

— Неправда.

— Но такое складывается впечатление, — цокнула языком слизеринка. — Послушай, если у тебя ничего серьезного — не отпугивай людей. Тебе пригодится их помощь в дальнейшем. А если что-то тебя гложет действительно, тем более не срывайся на других — они могут помочь с твоей проблемой.

«Они не помогут», — хотела сказать Эмили, но не стала, чтобы Дафна не подумала, что проблема действительно существовала.

— Ладно, я поняла тебя. Спасибо, — она выдавила улыбку, которая от нотаций Гринграсс успела исчезнуть с лица.

— Смотри у меня, — Дафна погрозила ей тонким пальчиком. — Я тебя всегда выслушаю, обращайся.

— Да... До завтра, Дафна, — кивнула ей Эмили.

Она закрыла зеркало, когда изображение Гринграсс исчезло, и, приложив его край к губам, задумчиво поглядела в окно. Наблюдая за крупными хлопьями снега, Эмили досадовала на то, что по какой-то глупой и совершенно необъяснимой причине не могла взять и рассказать все, что копилось на душе, людям, которые ей говорили: «Я открыт для тебя. Жалуйся мне!»

Все же последовав совету Дафны, она вышла из своего укрытия и направилась к дальним столикам, где рейвенкловцы устроили внутрифакультетский турнир по шахматам. Сейчас играла Падма, и Эмили воспользовалась возможностью показать всем, что никого она не избегала.

* * *

Прежде чем идти на последний хогвартский завтрак в этом семестре, Эмили несколько раз проверила свою сумку, сложила ее и магловское меховое пальто на дно чемодана, а поверх них — зимнюю мантию и шапку с шарфом, затем надела уличную обувь и спустилась в Большой Зал.

Плотно поев перед длительной поездкой, она сообщила Падме и Сью о том, что ей нужно забежать на кухню. Договорившись встретиться с девочками в вестибюле, Эмили по привычке отпила глоток обезболивающего зелья, вышла из-за стола и направилась в сторону холла, высматривая Маркуса за столом слизеринцев.

Как оказалось, парень уже ждал ее у спуска в подземелья. Он стоял, опираясь спиной на перила мраморной лестницы.

— А почему у тебя чемодана с собой нет? — вместо приветствия произнесла Эмили, неспешно подходя к нему.

— Потому что дверь в нашу гостиную не охраняет орел, возомнивший себя сфинксом. И пароль я помню, — просто ответил Маркус.

Он легко оттолкнулся от лестницы и, забрав из рук Эмили нетяжелый чемодан, повернулся в сторону подвала. Эмили двинулась следом. Они шли вдоль коридора, ярко освещенного факелами с двух сторон, пока не достигли огромного натюрморта. Слизеринец пощекотал грушу, и она превратилась в зеленую ручку. Эмили прыснула в кулак.

Парень отворил «дверь», и перед Эмили открылось огромное помещение, сравнимое по площади с Большим залом. Вдоль него параллельно друг другу стояло четыре стола, а между ними сновали маленькие существа с огромными ушами. Человечки были одеты в белые повязки, и то тут, то там кто-нибудь из них звучно щелкал пальцами. Эмили удивленно оглядывала открывшуюся ей картину, понимая, что она снова встретилась с дежа вю, и все же ее мозгу требовалось объяснение.

— Маркус? — она вопросительно посмотрела на него. Флинт усмехнулся в ответ.

Но он не успел ответить — внизу раздалось пискливое:

— Сэр Флинт что-то желать?

Незаметно для Эмили у их ног оказался один из человечков. Остальные существа приостановили свою деятельность, обернувшись к вошедшим ученикам.

— Курица осталась? — Эмили отметила про себя, что Маркус произнес это несколько хозяйским тоном. — Несите. Хорошо, если есть две! — добавил он следом.

Человечек кивнул, отчего его уши заколыхались, и умчался куда-то в недра кухни.

— Это эльфы-домовики. Можешь попросить у них любые сладости, что есть в наличии. А здесь, поверь, они всегда в огромных количествах, — он улыбнулся, увидев, насколько была шокирована Эмили. — Садись. — Флинт подвел ее к столам и из-под крайнего из них вытащил ногой одну из скамей.

— А-а-а. — Эмили внезапно осознала, что прекрасно знала о хогвартских домовиках, только забыла об этом и не могла вспомнить, от кого она про них услышала. Голова слегка загудела от попыток вспомнить, поэтому Эмили прекратила копаться в своей памяти, испугавшись, что вспомнит не то, что нужно. Но на ум пришел один из их с Флинтом разговоров: — Ты же говорил, что у тебя домовик был. Точно. А я не знала, что они в Хогвартсе тоже есть, да еще и в таком количестве!

— Учеников ведь много. Видишь эти столы? Они стоят ровно под факультетскими столами. Эльфы раскладывают здесь приготовленную еду, а потом отправляют наверх.

— Серьезно? Я думала, еда сама появляется, — пробормотала Эмили, отметив, что и этот факт показался ей знакомым, но когда-то забытым.

— Нет, это одно из исключений Гэмпа: нельзя сотворить еду. И еще что-то... ну, вам расскажут скоро. В общем, Лия, ты что-то конкретное хотела привезти домой?

— У вас есть пирог с патокой? — обратилась Эмили к ближайшему к ней эльфу.

— Есть, мисс! — пропищал он, хлопая своими огромными водянистыми глазами.

— Принесите, пожалуйста, — она задумалась над количеством, которое хотела попросить, — шесть штук. И еще каких-нибудь сладостей.

Эльфы кинулись исполнять ее просьбу. Эмили отметила, что домовики были рады их приходу и с удовольствием носились по кухне, складывая на серебряные подносы различные яства.

— А у вас есть пакеты или коробочки, чтобы сложить все в них? А еще хорошо бы ленточкой перевязать... — Эмили осмотрела гору еды, что сейчас громоздилась около нее, размышляя над тем, как уложить угощения, чтобы не запачкать одежду в чемодане.

Эльфы мигом нашли все необходимое. Вскоре Эмили смогла сложить продолговатые коробки со сладостями в свой бездонный чемодан. А минуту спустя на длинных столах начала появляться посуда с остатками завтрака. Эмили прижала руки, до этого лежавшие на поверхности стола, к груди, испугавшись, что какая-нибудь из тарелок окажется на ее кистях.

— Завтрак закончился, — заметил Маркус, поднимая чемодан Эмили. — Идем, скоро поезд приедет.

Эмили кивнула, поднимаясь со скамьи.

— Спасибо, — она обернулась к домовикам, поскольку Маркус уже направился к выходу, оставив эльфов без благодарности.

К ее удивлению, домовики стушевались, а их уши заколыхались, словно от дрожи. Флинт, обернувшись на ее слова, заметил это и поспешно потянул ее за портретный проход.

— Лия, с ними не стоит общаться, как с равными: здороваться, прощаться, говорить «спасибо» или «пожалуйста», — произнес он, как только зеленая ручка вновь обратилась в грушу.

Эмили остановилась, пораженная его словами.

— То есть? — не улыбаясь, произнесла она.

— Хогвартские домовики лояльнее относятся к такому, потому что наш директор с ними сюсюкается. Но все равно, заметила, как они отреагировали?

— Как-то странно, да, — согласилась Эмили. — А что не так в том, что я их поблагодарила? Это же естественно.

— Не в их случае, — ответил Маркус, легонько подталкивая Эмили к выходу из подвала. — Если вдруг тебе встретится чей-то домовик, избегай таких вещей — он может сильно оскорбиться и расстроиться. Им нужно приказывать, а не просить. Смысл их жизни — служить роду и исполнять веления хозяев.

— Они рабы, да? — тихо спросила Эмили, в груди неприятно кольнуло.

Она думала, что те домовики здесь всего лишь работали — эльфы выглядели такими довольными и с большой охотой выполнили их с Маркусом желания.

— Они... — Флинт подбирал слова, — да, Лия. В твоем понимании они выглядят рабами, но для них это единственный шанс вообще существовать. Самое ужасное для домовиков — быть отлученными от рода, оказаться на свободе. Они не умеют жить по-другому.

— Тебе не кажется, что это как-то неправильно? — удивилась Эмили, заглушая мысль о том, что ей, в общем-то, хотелось бы иметь послушного слугу, но она, безусловно, относилась бы к нему доброжелательно.

— Привезу-ка я тебе книгу одну из своей библиотеки. Там описана история того, как и почему эльфы стали служить волшебникам. Просто запомни: если не хочешь попасть в глупую ситуацию — не относись к ним, как к людям. Тебя просто не поймут.

Эмили не стала ничего отвечать. Она понимала, что это законы магического мира, о котором она знала еще совсем мало, и все же сам факт наличия рабства, пусть и условно добровольного, как ей стало понятно, ее беспокоил.

Оказавшись в холле, Маркус отдал ей чемодан, а сам свернул к слизеринским подземельям за своими вещами. Эмили же, надев верхнюю одежду, отыскала Сью и Падму, и они втроем вышли на улицу. Еще за завтраком деканы оповестили своих первокурсников о том, что до железнодорожной станции те будут добираться на каретах, после чего раздали письменные напоминания, запрещающие использовать магию вне школы. Экипажи уже находились у дверей школы, поэтому ученики торопились рассесться и освободить дорогу другим.

— Лия! Падма! — окликнул девочек знакомый голос.

Эмили развернулась на звук и заметила Дафну и Трейси, стоящих у одной из карет. Пока рейвенкловки пробирались к ним, Эмили с интересом разглядывала существ, которые стояли между оглоблей. Костлявые, с белыми глазами без зрачков, они казались демоническими и будто не принадлежали этому миру. Эмили не знала, что это были за животные, но надеялась, что они не очередные рабы волшебников. Существа смутно походили на лошадей, а стояли неподвижно и беззвучно, словно неживые. Подойдя к слизеринкам, девочки поприветствовали их и начали залезать в карету, только Эмили застыла, рассматривая «лошадь», которая собиралась их везти.

— Лия? — позвала ее Трейси, перегнувшись через дверцу.

— Да, сейчас, — отрешенно откликнулась Эмили, глядя прямо в глаза животному, которое заметило ее и принялось с интересом разглядывать в ответ.

— А кто это?

— Фестралы, — невесело прозвучал голос Маркуса. Парень незаметно подкрался сзади.

— Вы о ком? — рядом тут же оказалась Сью, которая оставила вещи в карете.

— Протяни руку, — ответил ей Маркус и сам коснулся черной лоснящейся шкуры «лошади».

Эмили кивнула рейвенкловке в знак поддержки, но сама трогать неизвестное существо не решилась. Сью, облизнув губы, осторожно ткнула пальцем рядом с рукой Флинта, а после чего восторженно воскликнула:

— Вау! Она такая прикольная. Лия, потрогай! — она засмеялась, на этот раз касаясь тела фестрала всей ладонью.

— Идем, — усмехнувшись, спокойно произнесла Эмили, отнимая руку Сью от животного и подталкивая девочку к карете. — Ты лошадь пугаешь.

— Это не лошадь, это... как ты там сказал? — Сью через плечо обернулась к слизеринцу.

— Фестрал, — ответил тот без тени улыбки, чего не могла не заметить Эмили.

— Маркус, а почему вы с Лией их видите, а мы нет? — облокотившись на створку дверцы, подала голос Дафна.

— Их видят те, кто видел смерть. И не просто видел, а осознал. Я не знаю, почему их видит Эмили, а у меня не так давно умерли последние члены семьи, — с каменным лицом ответил парень.

Обернувшись, Эмили исподлобья взглянула ему в глаза. Притихшая Сью опустила голову, и повисло неуютное молчание.

— Значит, ты будешь праздновать Рождество в одиночестве? — первой заговорила Эмили, подходя ближе к парню и наконец мягко опуская руку на круп животного, впряженного в карету. — Почему ты не остаешься в замке в таком случае?

— Мы с парнями найдем, чем заняться в моем пустом поместье, — посмеиваясь, покачал головой Маркус. — А на Рождество меня МакАлистеры пригласили.

До Эмили в тот же момент дошло, зачем Маркусу нужно было просить у домовых эльфов пару куриц: некому было готовить ужин к его приезду. Сердце Эмили болезненно сжалось от этой мысли.

— А почему ты курицу взял, у тебя же домовик есть? — вспомнилось ей.

— Он старый был. Судя по тому, что он не отзывается на мой приказ явиться, он тоже слег, — с грустной улыбкой ответил парень. — Приеду и завтра же отправлюсь покупать нового эльфа.

Эмили только оставалось неодобрительно покачать головой. Она взглянула поверх животного и, увидев вереницу карет, тянущуюся к воротам школы, поспешила забраться в экипаж, подтолкнув Сью, внимательно слушавшую их с Маркусом разговор.

— Счастливого Рождества тебе, — сказала она парню, прежде чем фестрал, выдув пар из ноздрей, двинулся вниз по холму.

Девочки сидели в карете в полном молчании и только спустя полчаса, забравшись в одно из купе, заговорили о планах на каникулы. Лишь на середине пути Падма попробовала спросить у Эмили, смерть кого она видела. Эмили догадывалась, что девочкам любопытно было узнать, помнила ли она хэллоуинскую ночь десятилетней давности, но не стала отвечать на вопрос, дав им понять, что не стоит касаться этой темы.

Поезд ехал, ритмично покачиваясь, мимо заснеженных гор, лесов и деревень. Вскоре он начал замедлять ход, поэтому девочки выгнали из купе Теодора, который заглянул к ним и остался на игру во взрывающиеся карты, и начали переодеваться в магловскую одежду.

Выйдя на перрон, Эмили огляделась в поисках Флинта. Парень оказался одним из первых учеников, выстроившихся в очередь перед чугунной аркой. Пожилой смотритель пропускал волшебников по двое-трое, чтобы они не пугали маглов своей многочисленностью, поэтому перебраться через барьер девочки смогли через несколько томительных минут, которые они потратили на поедание купленных в поезде шоколадных лягушек.

Едва оказавшись по ту сторону кирпичной стены, Эмили мгновенно отыскала грузную фигуру дяди, несмотря на то, что рано наступающая зимняя тьма затрудняла обзор. Попрощавшись с однокурсницами, Эмили двинулась в сторону родственников — как только она показалась на перроне, тетя Петуния вышла из машины и помахала ей рукой, привлекая внимание. Эмили улыбнулась, ощущая тепло внутри при виде родных людей. Она ускорила шаг и, наконец оказавшись в крепких объятиях тети, поняла, что была счастлива вернуться домой.