Семь шаров для безумной рулетки (джен)

Опасность тем страшней,

чем она маловероятней.

Д. Голсуорси

Звук будильника на мобильном телефоне вырвал мальчика из сладкого сна, возвещая начало нового дня.

И днём этим являлся ненавидимый многими понедельник. Ни поспать, ни поваляться. Хочешь, не хочешь — вставай и иди!

Но как же не хочется!

С трудом продрав глаза, мальчик протянул руку и отключил противное дребезжание.

«Понедельник — день тяжёлый!»

«Тому, кто его придумал, надо отдельный котёл в аду поставить. Придумал он, а мучиться должны другие. Подниматься в такую рань, после приятных выходных, тащиться в эту проклятую школу...»

«Понедельники никто не любит. Но у них есть одно приятное свойство!»

Илья потянулся в тёплой кровати, затем сел и начал одеваться.

«Это какое? Способность угробить настроение?»

«Не. Любой понедельник рано или поздно неминуемо кончается и превращается в пятницу. Осторожнее — змейку не спугни!»

В самом деле — на спинке дивана удобно свернувшись колечком лежала маленькая зелёная рептилия. И судя по закрытым глазам и высунутому языку — спала.

Развелись тут. Обнаглели. Дрыхнут уже как у себя дома!

«Скажешь тоже. До пятницы ещё дожить надо.»

«Откуда такие сомнения? Боишься кого-то? Коша? Самсонова? Великого Богомола?»

«Боюсь. Хрен знает что у них на уме. Каждый друг друга стоит.»

«А последний-то чем тебе не угодил? Даже наградить обещал.»

«Эта криповая «благодарность» совсем не вдохновляет. Кто он вообще такой?»

«Если выражаться игровыми терминами, то босс. Или полубосс.»

«В смысле?» — Илья проследовал в ванную, умываться. Холодная вода слегка взбодрила, прогоняя остатки сна.

«В том смысле, что он главный в школе. По богомолам. По-моему, это логично.»

«А-а, тогда понятно. Не хочу с ним встречаться. Мне и Ахеза хватило, чтобы едва штаны не намочить.»

«Как бы не вышло, что разобравшись со вторым, мы не сделали огромную услугу первому.»

«Так он же сам на нас напал!»

«Так мы же сами к нему сунулись!»

Илья замер с зубной щёткой перед зеркалом, от пришедшей внезапно здравой мысли.

«Так нас же спецом к нему подвели!»

— Сынок, поторопись! — постучала в дверь ванной мама Софа. — Скоро уже Машка придёт.

— Угу!

Вот блин, посадили обузу на его шею. От всякой нечисти не знаешь как избавиться, да ещё и по утрам девчонки заходят!

«Радоваться надо!» — хихикнул Гермес. — «Девчонки, они не к каждому парню приходят! Пусть даже и по утрам.»

На завтрак оказалась тёплая молочная каша. Из гречки. Вку-у-усно… Запах призывно дразнил, вызывая слюнотечение. И почему некоторые её так не любят? Может у них не умеют так готовить?

Илья со вкусом уплетал ложку за ложкой, позабыв обо всём на свете. Дождавшись, пока он опустошит всю тарелку, мама Софа огорошила неожиданным известием:

— Машку после уроков сегодня домой сопровождаешь ты.

— Ну почему опять я?! Не хочу!

— Не опять, а снова! Не ной! После уроков дождёшься и отведёшь к нам домой. Мы с Натальей пойдём решать кое-какие дела и вернёмся позже.

«Как думаешь, не связано это со вчерашним визитом Таракана?» — спросил Гермес.

Прошлым воскресным вечером Таракан собственной персоной завалился к ним в дом и повёл себя так, словно решение продать земельный участок давно принято обеими сторонами. Однако денег предложил смехотворно мало — на собачью будку и то не хватит. Случился неприятный скандал — с торгом, с угрозами, с предупреждениями. Еле выгнали.

«Скорее всего», — подтвердил Илья. — «Наверное, мама Софа решила заручиться поддержкой.»

И ведь надо же было незваному гостю припереться настолько не вовремя. Перед этим они с Гермесом как раз искали в интернете информацию о вращающихся колёсах. Однако ничего дельного не попадалось, — одни только автомобили и замена шин и подвесок. Стабильно. Остановились на стробоскопическом эффекте, который чем-то напоминал условия загадки дедов, но возникли сомнения. А когда решили спросить папу, как самого умного, припёрся Таракан и всё испортил.

А какие потом вопросы после такого?

— А чего она у себя дома посидеть не может? — пробурчал мальчик, уныло разводя ложкой по опустевшей тарелке, идея ввиду соседнюю девчонку.

— Сделай, как я сказала, пожалуйста, — строго произнесла мама Софа. — И не надо кукситься — ты не маленький уже!

Раздражённо Илья поднялся из-за стола и ушёл в комнату — одеваться.

«А Таракана ты тоже боишься?»

«Отвали. Он же отмороженный! Личность уголовной наружности.

«С лысой головой вот такой окружности.»

«От него за километр тюрягой несёт. Конечно боюсь!»

«За себя. А за Машку?»

«Да иди ты!» — Илья со злости махнул ногой по дрыхнущей змее. Та резко слетела куда-то вниз.

«Упокой душу бедной змейки», — хихикнул Гермес.

Удивлённая зелёная мордочка вскоре снова появилась из-за спинки дивана, чтобы с изумлением наблюдать как мальчик прыгает, держась за ушибленную ступню.

После прошедшей на днях грозы снег практически сошёл полностью. Остались кое-где небольшие ледяные сугробы и замерзающие по утрам лужи.

По которым теперь приходилось осторожно ползти с риском шлёпнуться. Или обходить, где возможно.

Скользко, что трындец! Ещё и ушибленная нога порой ныла, возмущаясь произведённым над ней насилием. И морозец небольшой, но вполне ощутимый.

«Коньки надо было с собой брать, коньки!»

«Да отвали ты. На коньках вообще сразу бы в травму угодили.»

«В первый раз, что ли?» — хихикнул Гермес.

Рядом шагала Машка Сибур, старательно обходя замёрзшие лужи. Вот тетеря — кто же надевает сапоги на каблуке в такое время? Совсем дура что ли? Или хочет казаться взрослее чем есть? Ещё и надушилась мамиными духами, похоже. Ну точно ненормальная.

— Говорят, у вас в пятницу в классе потолок упал? — неожиданно спросила она.

— Ну упал… какая разница.

— Портфель сильно пострадал?

— Сильно.

В подробности вдаваться не хотелось. Мама Софа на выходных съездила, как она выражалась, «в город» и купила новую учебную сумку. Неизвестно, чем она руководствовалась, но новоявленный портфель а-ля саквояж чёрного цвета украшало множество светлых точек. В виде абстрактного ночного неба. Особо выделялся рисунок какого-то созвездия.

Лучше бы уж из какого-нибудь аниме подобрала, честное слово. Кринж полный.

«Ага. Скажи спасибо, что не из детского мультика. А то позорился бы сейчас с Лунтиком или свинкой Пеппой.»

«Да уж, спасибо огромное! Теперь будут думать, что я простой ботаник.»

Гермес хихикнул

«Или простой агроном. Т.е. астроном. Оговорился.»

Оговорился он, как же… Снова хотел какую-то чушь сморозить.

«Чушь нельзя морозить!»

«Это ещё почему?»

«Отморозится!»

— Умка! — внезапно воскликнула Машка, рассмотрев рисунок на портфеле.

— Что?

— У тебя на сумке Ursa Minor. Я его Умкой называю. Бабушка в детстве часто старые мультики показывала. Вот и прилипло.

— А, ясно...

Ещё одна дурью мается. Мало ему Гермеса с его агрономами и астрономами. Астрономией он как-то вообще не интересовался.

Очередной смешок пришёл в качестве ответа.

Машка неожиданно поскользнулась и чуть было не упала, вовремя ухватившись за рукав Ильи. Правда при этом задела ушибленную ступню, отчего мальчик недовольно зашипел.

— Прости, я нечаянно. Больно?

— Терпимо...

Вроде выбрались на относительно безопасное место. И снова пошли дальше уже молча. Машка отчего-то начала сопеть всё больше и больше.

— Ты чего?

— Я тебе сильно надоела, да?

Вот заноза. Чего ей ещё надо?

— Терпимо.

— Прости.

И снова засопела. Ещё сильнее. Плакать собралась, что ли? Кто этих девчонок поймёт...

Позади раздалось тихое шуршание шин, ломающее тонкий молодой лёд.

«А вот теперь будь внимательнее, агроном. У нас сопровождающие!»

Уже знакомый автомобиль чёрного цвета медленно двигался по улице, поравнявшись с ребятами. Фары были выключены и лишь багровый инфернальный оттенок от нижней подсветки падал на асфальт.

Противный холодок пробежался по спине и закончился где-то в районе копчика. Резко захотелось в туалет. В голове хором промелькнули картинки всевозможных уголовных хроник. Одно дело смотреть на них, а другое — стать их нежелательным участником. Родители этого не переживут.

— Мне страшно, — прошептала Машка, хватаясь за рукав. Обиженное сопение резко пропало. Через ткань куртки ощущалось, как её бьёт мелкая дрожь.

Машина продолжала сопровождать детей на малой скорости. А через крышу в бесконечные небеса рвались уже знакомые тараканьи усы, превращая транспорт в какую-то мультипликационную пародию на спешащий троллейбус с гибкими наклонёнными рогами.

И как назло, в опустевшей голове ни одной мысли. Только нарастающий страх и желание бежать куда глаза глядят.

«Без паники. В машине сидит Таракан. Наблюдает.»

«Я понял.»

Что делать? Если сейчас он нападёт, то придётся бежать. Но куда?

«Вперёд бежать нельзя — догонит!»

Значит нужно бежать назад. Пока развернётся, пока разгонится, они успеют юркнуть в недавнюю подворотню и спрятаться. О том, что водитель может предпринять действия, пересекающие возможности для этого плана, мальчик не подумал.

— Спокойно, — дрожащим голосом произнёс Илья, успокаивая девочку. Или самого себя? — Как только я досчитаю до нуля, резко разворачиваемся и бежим назад.

— Хорошо.

— Десять… Девять... Восемь..., — тихо принялся отсчитывать Илья. — Четыре... Три... Два...

Машина резко рванула вперёд, громко взревев двигателем. Яркий свет от включившихся фар ударил по глазам, заставляя прикрыться рукой. Противно запахло выхлопными газами. Колёса издали противные звуки скольжения, набирая обороты на обледеневшей дороге.

Машка от испуга неожиданно взвизгнула.

Наблюдая за удалявшимся прочь транспортом, ребята с облегчением выдохнули.

— Уф-ф-ф. Я чуть того. Не описалась, — девочка быстро вдыхала и выдыхала морозный воздух, избавляясь от пережитого страха. Глядя на перепуганную спутницу, мальчик и сам понимал, что не так уж далеко ушёл от неё. Как он смог бы противостоять Таракану, если бы тот решил действовать? Они явно в разных категориях. Небось у того ещё и пистолет имеется. Пришьёт и не пикнешь.

«Для тебя и ножа бы хватило.»

«Ты ещё попугай! Раскаркался.»

Предательская дрожь в коленках заставила вспомнить об опасности. Зато боли в ступне как не бывало.

«Попугаи не каркают.»

— Пошли, пока он не вернулся! — схватил Илья Машку за руку.

— Ага!

«Когда надо каркают и попугаи, и вороны. И даже люди... иногда,» — изрёк Гермес с интонацией умника очередную вумную мысль. — «И не только каркают, но и какают. Особенно от испуга.»

Спорить с профессиональным шутом в такое время не хотелось. Кое-как, с оглядками и опасками, доковыляли до школьного двора. Но на пути больше никто не встретился.

Расставшись без слов, каждый направился к своему классу.

«И куда ты собрался?»

«Так в класс же! Занятия скоро.»

«А ты точно туда попадёшь?»

«Блин!» — Илья остановился и стукнул себя по голове. Там же наверняка занятий не будет после обвала. Значит, их отправят в другое место.

«… вот балда!» — закончил за него мысль Гермес.

«От балды слышу! Маску-то то надеть забыл!»

Одноклассники столпилась возле учительской. Косо посмотрев на мальчика, они ничего не сказали, демонстративно отвернувшись. Да и пофиг. Стоят, перешёптываются друг с другом. Сплетничают, словно его вообще рядом нет.

«Обиделись, что ты их всех в баню послал. Натурально. Решили в отместку тебя в баню, то есть в бан, отправить.»

«Ну и хрен на них, с огромным болтом, в придачу. На обиженных воду возят!»

«В ту же самую баню.»

Нинка Сорокина заглянула в учительскую.

— Там Бегемотиха так сидит. Таблетки пьёт! — шёпотом сообщила она.

— Гыы… колёсы глотает, — заржал Васька Супрунов.

— Шадапни, Супрун! — остановил его Димка Самсонов. — Лучше узнай, в какой кабинет идти. А то наша хаза крашем накрылась. Из-за некоторых чудил на неизвестные буквы алфавита, — он с отвращением посмотрел посмотрел на Илью, — которые русского лэнгвиджа не андерстендят.

— На себя посмотри, чурка белоглазая! — не сдержался мальчик.

«С чего это он чурка белоглазая?»

«Не знаю. Само как-то вырвалось.»

— Ты чего вякнул?! — Самсон протянул руку, чтобы схватить одноклассника за куртку.

И не избежать бы им на этот раз стычки, если бы дверь учительской не распахнулась и на пороге не появилась собственной персоной Бегемотиха в маске.

— Чего разорались? И без вас голова болит! А ну марш в двадцатый кабинет! Занятия сегодня там.

Названный класс находился этажом выше и являлся кабинетом физики. Кроме наглядных пособий и портретов известных учёных, на стенах висели всевозможные плакаты и астрономические карты. Огромная длинная кафедра для проведения различных опытов, дополняла картину. Правда снизу она закрывала половину доски, но жаловаться никто и не думал.

Расселись не сговариваясь, как и в старом кабинете. Парта, правда, пошатывалась, да и стул не внушал особого доверия. Но выбора всё равно не было, пришлось довольствоваться тем, что есть.

Начался учебный день в кабинете физики как ни странно с самой физики. Эмма Францевна старательно задвигала что-то про электричество, но Илья слушал её вполуха. Он никак не мог понять, что именно так напрягает ощущения. Новый кабинет? Да почти такой же, как и остальные. Ну мебель старая. Ну стены неприятной серо-зеленой расцветки. Ну старые полы, давно требующие ласки и внимания. Всё как и в других классах. Или полный класс учеников в медицинских масках разных фасонов и расцветок? Так давно уже привыкнуть можно было.

Однако необъяснимое чувство то ли тревоги, то ли неудобства исчезать упорно не желало. Тут хоть заобъясняйся — не проходит и всё тут!

Или проблема в запахе? Примешивался к строгой атмосфере какой-то едва уловимый аромат. Неприятный. Если принюхиваться, то и не почувствуешь. А на фоне так и цепляется.

Ещё и звуки какие-то странные. То ли скрип. То ли песнопения. Радио старое в подсобке играет, что ли?

«Да ты по-другому посмотри,» — посоветовал Гермес.

Первое что бросилось в глаза — огромная волосяная нить, протянутая прямо перед его партой от одной стены до другой. А потом ещё одна. И ещё.

«Оффигеть,» — чуть не вырвалось вслух.

Кто-то явно поработал над трупом поверженного Ахеза срезав все нити и развесив их по всему классу. Они так на Новый Год комнату украшали. Только вместо украшений в кабинете висело чёрт знает что. Ошмётки, лохмотья. Да ещё и капает с них… Фу-у-у!

Мальчика едва не стошнило, когда он понял, какой мерзостью был завешен весь кабинет. Логово безумного маньяка, не иначе! И какой урод это придумал?

«Посмотри получше и увидишь!»

Под самым потолком, по углам и стыкам сидела целая стая крупных богомолов, в едином ритме воздевающая передние лапы и издающая тот самый противный звук, замеченный ранее.

Илья оглянулся назад. Ну да, и там тоже. По всему классу сидят.

— Стариков, не вертись!

Одноклассники ехидно захихикали.

— Тишина в классе!

Получается, это насекомые всё устроили? Что за торжество? Празднуют победу?

А вдруг нападут?

«Тогда ты знаешь что делать.»

«Может сразу от них избавиться? На всякий случай?»

«Не будь таким кровожадным. Пока не нападают, занимаются своим делом. Я скажу, если что!»

«Ладно. Только мне слишком неуютно.»

«Терпи. И вообще лучше виду не подавай. Как со змеями, помнишь?»

Легко ему говорить «терпи». Так и ждёшь, что кто-нибудь кинется. Хорошо вон Цыпе — сидит и в ус не дует. Рисует что-то.

«Карикатуру. Сам знаешь на кого. Потом хвастаться будет.»

Вот гад-то!

— Цыбуль! Ты чем там занимаешься, вместо конспектирования?

Учительница схватила листок с рисунком, глянула мельком и смяла.

— Дневник мне на стол!

— Ну Эмма Францевна!

— Дневник на стол!

Цыпа зло посмотрел на Илью, словно именно тот виноват, что его застукали за рисованием карикатур.

По ощущениям, урок тянулся бесконечно долго. Сперва конспектировали, потом разбирали упражнения, затем самостоятельно решали задачи. Пока, наконец не наступила перемена.

Наверное, находиться в классе было неуютно не только ему. Ещё не успел смолкнуть звонок, как одноклассники пулей рванули к выходу, создав небольшую давку. Возмущений физички уже никто не слушал.

Протоптавшись по нанесённой мелом надписи «Машка — дура», Илья понёсся в сторону туалета. Там и провёл всю перемену, смывая прохладной водой тошнотворные воспоминания от увиденного.

Следующим уроком намечался русский язык. С Бегемотихой. Та ещё радость, учитывая атмосферу «праздника», организованную богомолами. А что делать?

Чуть не опоздав на урок, Илья ворвался в класс и сел на своё место, не заметив, как весело переглянулись Самсон с Супруновым. Димка показал большой палец.

— Открываем тетради. Сегодня у нас диктант, — раздался хриплый голос, напоминающий Бегемотиху. Учительница уже вошла в класс, чтобы начать занятие.

— Открываем тетради. Сегодня у нас диктант, — произнесла она уже своим голосом.

Что за странный глюк. Может показалось?

— Записываем число. Диктант. Тема диктанта «Главные часы России».

— Записываем число. Диктант. Тема диктанта «Главные часы России», — повторила учительница.

Ерунда какая-то. Почти как эхо, только наоборот. Она что, дублирует слова с полусекундной задержкой?

— Арина Назаровна, а России с одной «с» писать?

— Хромова, не задавай глупых вопросов! — прохрипел голос. И в такт ему Бегемотиха точь-в-точь повторила фразу. — И без тебя голова болит.

Тут уже самому Илье стало интересно, что происходит? Записывая тему диктанта, он нет-нет, да и посматривал на Бегемотиху. Та, взяв книжку, ходила по классу и вслух диктовала текст.

Странность очень быстро дала о себе знать. Учительница ещё не успевала раскрыть рот, как фраза начинала произноситься сама собой. И как только она начинала говорить сама, слова повторялись, создавая эффект своеобразного эха. Мальчик даже потряс головой, сбрасывая наваждение.

— Стариков, перестань крутиться! Внимание в тетрадь, а то снова напишешь диктант, как курица лапой! Цыбуль, сейчас двойку вкачу и выгоню из класса! Убери посторонние предметы с парты! Это всех касается. Харитонов, прекрати жевать и пиши диктант!

Может он уже научился мысли читать?

«Ага, щас! Раскатал губу,» — обломил его Гермес.

«А почему нет? Очень даже возможно.»

«Возможно, но не про тебя. И вообще не про этот случай.»

«А про что тогда, про что?» — начал закипать Илья.

«Глаза шире раскрой. Все три.»

Очередной явный бред мнящего себя божеством не пойми кого. Хотя сама мысль интересна. Под двойное эхо учителя, мальчик изловчился записывать текст заранее, а сам посматривал на Бегемотиху, пытаясь рассмотреть причину намёков. Та ходила по классу, громко и чётко диктуя текст. Одновременно она успевала делать замечания ученикам.

Когда же Илье удалось сосредоточиться и увидеть картину воочию, то у него чуть рот не раскрылся от удивления.

Верхом на учительнице сидело большое зелёное насекомое очень неприятного вида. Почти такое же толстое, как она сама, с отвратительным выражением на морде, если это можно было так называть. Типичный богомол. Наездник размахивал клешнями в такт движениям Бегемотихи, управляя ею, словно куклой на ниточках. Периодически он шевелил челюстями, едва прикрытыми подобием полупрозрачной медицинской маски, начитывая текст, который послушная марионетка тут же озвучивала. Из под призрачной ткани торчали пучки волос, похожие на бороду.

«Как в кукольном театре, скажи!» — подтвердил Гермес.

Иллюзия была полной, отчего мальчик, не смотря на внутренний страх, едва слышно хихикнул. Ближайшие одноклассники оглянулись на него с недоумением.

— Стариков! Прекратить смешки на уроке! — произнёс богомол. Бегемотиха тут же повторила фразу.

— Следи внимательно за диктантом!

— Следи внимательно за диктантом!

— Простите, Арина Назаровна.

Богомол погрозил клешнёй и учительница сделала то же самое. Только рукой, разумеется, а не клешнёй.

«Прицепить богомолу бороду подлиннее — вылитый Карабас-Барабас в маске!»

Илья подавил смешок, чтобы не нарваться на новое замечание.

«Не привлекай внимания.»

«А ты не смеши меня.»

«Знаешь, выпусти меня на всякий случай,» — неожиданно предложил Гермес.

«Хочешь с ним разобраться?»

«Не забывай — он там не один. Нападут толпою — не отмашешься. И вообще вся эта мрачная торжественность меня напрягает.»

— Длина часовой стрелки два метра девяносто семь сантиметров, длина минутной — три метра двадцать восемь сантиметров, — продиктовал богомол, а вслед за ней Бегемотиха.

«Напрягает? Тебя?» — усомнился Илья, тщательно записывая текст. — «Ты же толстокожий, как тот бегемот!»

«Уж больно ситуация непростая. Выпустишь, или нет?»

«Ладно, ладно!»

Гермес в образе старичка вылетел на инвалидной коляске и замер поодаль, выжидая чего-то. Насекомые по углам обеспокоенно зашевелились, но с места не сдвинулись. Богомол же, оседлавший учительницу, был слишком занят, чтобы как-то реагировать.

«Ты, главное, на него внимания не обращай! Нападёт, если поймёт, что ты его видишь.»

«Да понял, понял!»

«И не смотри в ту сторону! И не смейся тем более!»

— В древних русских летописях Москва впервые упоминается в тысяча сто сорок седьмом году!

Не смотря на угрозу, наблюдать за парой богомол-Бегемотиха, было забавно. Нет-нет да и тянуло мельком глянуть. А после предупреждения Гермеса, каждый раз хотелось ещё и расхохотаться. А тот зачем-то ещё и подначивал:

«Нечего наблюдать за родео. Ездовые учителя только для богомолов и соответствующего начальства!»

— Стариков, прекрати дурацкие смешки!

— Простите, я больше не буду,- попытался он оправдаться, но опять не удержался.

— Будет, будет! — поддакнула Ольга Хромова. — Я его знаю!

На неё тут же цыкнули одноклассники. Лишние проблемы от классухи никому не были нужны. К тому же им самим стало интересно, чем эта ситуация закончится.

Бегемотиха встала рядом с партой Ильи.

— Пусть только попробует! — угрожающе подняла она руку. Вернее, сперва это сделал богомол, а потом уже она. — Не помогут ни родители, ни всякие потусторонние силы с проклятьями. А уж двойку я ему влеплю, будьте уверены! И не одну!

— За что, Арина Назаровна!

— За поведение! — произнёс богомол. Учительница ещё не успела повторить, как мальчик завёлся.

— За какое поведение?! Я ещё ничего не сделал!

В классе началось какое-то нервное шушуканье.

— Тишина в классе! — заорала Бегемотиха под управлением насекомого. — Распустились совсем! Ещё один звук и вы у меня будете одни только контрольные до конца года писать!

— Арина Назаровна! Не надо! — раздались возмущённые голоса одноклассников. — Это Стариков во всём виноват. Мы вообще не при чём!

— А ну цыц! Цыц, я сказала! — учительница вернулась к парте Ильи. — Думаешь, я ничего не вижу? Я за тобой наблюдаю весь урок — сплошные хиханьки да хаханьки!

— Ты срываешь занятия, — произнёс богомол. — Я такого не потерплю!

— Ты…, — начала было повторять учительница, но Илья её опередил.

— Да не срывал я никаких занятий, что вы на меня наговариваете!

Лицо Бегемотихи вдруг покраснело и пошло пятнами. А богомол вытаращил на мальчика свои фасеточные окуляры и озадаченно принялся дёргать лапками, заставляя учительницу повторять его нелепые движения. Та принялась со злости громко дышать, выпучив глаза.

— Никогда! Никогда! Не смей! Не смей! Так! Так! Со мной! Со мной! Разговаривать! Разговаривать!

Вверх взметнулась клешня (и рука), явно собираясь нанести удар.

«Пора!» — неожиданно произнёс Гермес, производя один единственный выстрел. Раздался разочарованный гул насекомых по углам.

Голова богомола как-то резко дёрнулась и отлетела прочь вместе с маской. Клешни разочарованно опустились на плечи «куклы», которая послушно повторила движение. Сама Бегемотиха запрокинула голову, а глаза её закатились. Тело грозной учительницы потеряло равновесие и рухнуло всей своей массой на Илью, ломая и парту и стулья. Словно огромной дёргающейся подушкой придавило. Стало нечем дышать. Даже выставленные вперёд руки не помогли.

И тут же мальчик почувствовал, как его гаснущее сознание куда-то тянет. Знакомое такое ощущение.

«Поехали!» — хриплым голосом произнёс Гермес. Словно по рации, издалека сказал. С крупными помехами.

Вот же скотина! Добился своего всё-таки!