Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Эарнилу стало еще тяжелее на душе. Он корил себя за то, что еще в первый свой приезд в Пиннат-Гэлин не объяснился с Фириэль, когда понял, что она испытывает к нему нечто большее, чем просто симпатию или дружеские чувства. Ему было неловко даже показать, что он знает об этом, тем более он боялся откровенно поговорить с ней и причинить боль. Тогда это казалось почти предательством по отношению к радушно приютившей его семье. Не хотелось и разочаровывать друга, который очень любил сестру и, вероятно, ожидал, что рано или поздно Эарнил ответит ей взаимностью.

Эарнил упрекал себя в том, что малодушно надеялся, что со временем все разрешится само собой, что она встретит кого-нибудь другого и забудет его. А она не забыла, и теперь все стало намного хуже.

С этими невеселыми мыслями он вошел в дом. Матушка с беспокойством посмотрела на него, но ничего не сказала. Он ушел к себе и читал до полуночи, стараясь ни о чем не думать, но получалось плохо. Снова и снова перед глазами возникала фигурка стремительно убегающей в слезах девушки.

Через несколько дней они случайно встретились на улице, и он был поражен тем, как она изменилась: обычно приветливое личико осунулось и выглядело застывшей маской, заплаканные глаза, казалось, ничего не видели. Но, словно почувствовав его взгляд, она кивнула и, не поднимая глаз, прошла дальше. Эарнилу стало не по себе. Он вспомнил, как совсем недавно брел в ночи, охваченный мраком отчаяния и боли, и как будто увидел свое отражение в этой скованной страданием фигурке. Прошло чуть больше года с его первой встречи с Эрендис, но какой далекой и безвозвратно ушедшей казалась теперь его прежняя жизнь и какими незначащими — пережитые им тогда невзгоды. «А эта бедная девочка, — думал он, — столько лет надеялась и ждала; столько лет ее преданное сердце билось в ожидании хоть какого-то знака взаимности — лишь для того, чтобы разбиться в одночасье, потеряв всякую надежду».

Дома он взялся было за книгу, но не смог сосредоточиться, встал и подошел к окну. Ему снова было плохо, как в первые дни после возвращения из Пеларгира. Обхватив голову, он сел на кровать, пытаясь понять, как ему пережить еще и это. Ведь теперь он потеряет единственного друга. Гвиндор никогда не простит его… Он снова вспомнил измученное лицо Фириэль. Хоть бы она не слегла от отчаяния. Тогда ему останется только… И вдруг Эарнил увидел решение. Оно показалось ему таким простым и ясным. На душе сразу стало легче. Он встал и решительно вышел из дома.

Вскоре он постучался в дом Гвиндора. Друг открыл и не слишком приветливо посмотрел на него.

— Зачем ты пришел?

— Я хочу поговорить с Фириэль…

— Ты с ней еще недостаточно поговорил? — жестко спросил Гвиндор. — Уходи.

— Пожалуйста, Гвиндор. Это важно.

Что-то в глазах Эарнила заставило Гвиндора немного смягчиться.

— Проходи.

Ниэнор шагнула к нему навстречу, но Гвиндор знаком остановил мать. Он подвел Эарнила к комнате сестры, постучал и оставил.

Эарнил толкнул дверь и вошел. В маленькой комнатушке при свете масляной лампы сидела заплаканная Фириэль и шила. Увидев его, она вздрогнула и замерла. Он подошел к ней и опустился на колени. Она удивленно посмотрела на него. — «Фириэль… Несколько дней назад я наговорил тебе столько… Я был неправ. Я понимаю, что очень обидел тебя… Но если ты можешь меня простить и забыть мои слова… Я прошу тебя стать моей женой». Девушка медленно отложила шитье в сторону и взглянула ему в глаза. Когда она поняла, что он говорит совершенно серьезно, она попыталась заговорить, но не смогла и разрыдалась. Он обнял ее, поцеловал в макушку и некоторое время гладил по голове. Впервые за столько дней ему стало по-настоящему легче.

Через четверть часа Фириэль и Эарнил, держась за руки, подошли к Ниэнор. Девушка попросила мать благословить их. Ниэнор, которая все еще очень сердилась на юношу, была чрезвычайно удивлена, но не осмелилась отказать. Гвиндор же очень обрадовался и как глава семьи тоже благословил этот брак. Он мечтал поженить их с тех самых пор, как понял, что Фириэль неравнодушна к Эарнилу. Только поздним вечером Эарнил смог отправиться домой, ссылаясь на то, что Матушка потеряла его и волнуется. Альмариан, не говоря ни слова, вышла встречать его. Он обнял ее. «Неужели ему немного лучше?..» — с надеждой подумала мать.

Когда на следующий день вечером после службы Эарнил покинул Цитадель, недалеко от внешних ворот его ждала Фириэль. Он подошел к ней, заставил себя улыбнуться, поцеловал в лоб и подал руку. За день девушка привыкла к мысли, что стала его невестой, и была вполне счастлива. Единственное, о чем она тревожилась теперь, было его здоровье.

— Когда ты хочешь устроить свадьбу? — спросила Фириэль.

— Когда вам с матушкой будет удобно.

Она задумалась.

— А тебе это совсем не важно?.. — немного расстроилась она.

— Важно, но я не знаю обычаев Пиннат-Гэлин, — нашелся он.

— Давай в середине зимы… В Минас-Тирит или у нас?

— В Минас-Тирит, наверное, — сказал Эарнил, вспоминая многочисленную пиннат-гэлинскую родню на свадьбе у Гвиндора. «Есть надежда, что хотя бы половина не поедет в столицу, — подумал он. — И где мне взять денег на скромную, но достойную свадьбу?..» Все свои сбережения, как и королевскую премию, он отдал, чтобы выкупить кольцо для Эрендис. Он вспомнил ее и вздохнул.

— Ты устал? — осторожно спросила Фириэль.

— Немного, — ответил он.

— Зайдешь к нам?

Они спустились в Четвертый Ярус и подошли к домику Гвиндора. Там его ждал ужин. Среди прочего Фириэль приготовила яблочный пирог, который когда-то понравился ему в Пиннат-Гэлин. Когда семейство Гвиндора закончило трапезу, Эарнил сказал, что хочет представить Фириэль Матушке уже в качестве своей невесты. Он чувствовал, что Альмариан не одобрит его выбор, но ему не хотелось оттягивать объяснение с ней. И он не ошибся.

Когда Эарнил с Фириэль под руку пришел домой, Альмариан встретила девушку любезно, но достаточно холодно. Эарнил выразительно посмотрел на Матушку и сообщил, что Фириэль дала согласие стать его женой. Расстроенная женщина в свою очередь кинула на него весьма красноречивый взгляд. Сославшись на головную боль, она сказала, что пока не готова благословить их. Эарнил взглянул на смущенную невесту. Фириэль явно почувствовала, что в качестве жены для Эарнила Альмариан от нее далеко не в восторге. «Пожалуйста, Матушка, благословите нас, — настойчиво попросил юноша. — Это ведь не требует больших усилий», — с улыбкой добавил он. Он подошел и опустился перед ней колени. Бледная Фириэль растерянно последовала его примеру. Альмариан вздохнула и, положив руки на их склоненные головы, произнесла благословение. Он встал и помог подняться невесте. Девушка вежливо простилась с Матушкой, и Эарнил проводил ее домой. На прощание он обнял ее. Фириэль застенчиво улыбнулась, встала на цыпочки, поцеловала его в щеку и ушла в дом.

— Эарнил, неужели нельзя было найти достойную невесту? — начала Матушка, когда он вернулся.

— Фириэль достойная невеста и будет замечательной женой, — невозмутимо ответил он.

— Эарнил, она дочь простого всадника…

— А я бастард.

— Ты несравнимо знатнее ее по крови.

— Она не виновата в своем происхождении, так же как и я не виноват в своем.

— Зачем тебе вообще понадобилось так рано жениться? Тебе не исполнилось и двадцати девяти.

— Я взрослый человек и хочу, чтобы у меня была жена.

— Ты же капитан. Женился бы хотя бы на дочери капитана! Раз уж тебе так приспичило жениться, — насупилась Матушка.

— У Фириэль есть большое преимущество.

— И какое? Бесприданница из Пиннат-Гэлин. И она станет женой сына гондорского Блюстителя…

— Она любит меня.

— Еще бы она тебя не любила! Она получит в мужья, по сути, принца. Да, принца — и не возражай мне! Ты куда больше принц, чем Эльборон или половина титулованных молодых балбесов в Гондоре.

— Матушка, я не принц и никогда им не буду. Я сделал свой выбор и прошу вас принять его.

— Что ж, если ты столь упрям… — в сердцах бросила Альмариан и скрылась у себя в комнате.

«Могло быть и хуже», — подумал он, ложась в постель. Ему опять вспомнилась Эрендис. Ее прекрасные сияющие глаза… А если он поторопился?.. Вдруг Принц все же когда-нибудь признал бы его… и он смог жениться на ней… Нет… не стоит и думать об этом... Он женится на Фириэль и будет любить ее. Как сможет…

В ноябре, сразу после двадцать девятого дня рождения Эарнила, Ниэнор и Фириэль уехали, а в самом начале января Эарнил должен был приехать в Пиннат-Гэлин и сопровождать будущую жену и ее мать в Столицу. Теперь он получал письма от невесты дважды в неделю с каждой почтой. Девушка очень скучала и жила предвкушением встречи и грядущей свадьбы. В конце декабря, перед отъездом в Пиннат-Гэлин, юношу вызвал Блюститель. Он узнал о предстоящей свадьбе Эарнила и предложил ему денег. Юноше пришлось с благодарностью принять их. С деньгами у него по-прежнему было неважно. Но он не жалел о своем даре Эрендис. Она стала для него чудесным воспоминанием, подобно безвозвратно ушедшему с рассветом сну. Ему казалось, что он почти смирился с утратой и предстоящим браком с Фириэль.

Через двенадцать дней пути вдали показался знакомый дом на берегу моря. Фириэль издалека увидела Эарнила и побежала навстречу. Он спешился. Она бросилась к нему, обняла, и они не спеша пошли вдоль моря. Оно было темно-синим, холодным и даже угрюмым. Эарнил взглянул на невесту. Девушка светилась от счастья. Почувствовав его взгляд, она посмотрела на него и радостно улыбнулась.

Ниэнор тепло встретила будущего зятя. У них с Фириэль все было уже приготовлено, и через день они все вместе отправились в Минас-Тирит. Эарнил заказал для невесты и ее матери крытую повозку, а сам ехал рядом верхом. Через две недели они прибыли в Столицу. Свадьба была назначена на середину января. В день торжества Эарнил поднялся, надел свой лучший камзол, сшитый для сватовства к Эрендис, и отправился в дом невесты. Там его встретил радостный Гвиндор. Через полчаса спустилась Фириэль. На ней было белое шелковое платье, расшитое у выреза жемчугом. Ее густые, обычно заплетенные в две косы волосы были распущены. Голову украшал венок из живых белых цветов. Серые глаза девушки сияли. Он улыбнулся и протянул ей руку.

Эарнил смутно запомнил обряд. Они обменялись кольцами, выпили из одной чаши вина… Поклялись друг другу в верности. Потом он поцеловал ее сначала в лоб, а затем наклонился и осторожно коснулся ее губ, отчего девушка вздрогнула и покраснела. На свадебном ужине Фириэль почти не отпускала его руку, словно боялась проснуться. Торжество было довольно скромным. Кроме ближайших родственников его почтили своим присутствием капитаны Минардил и Ородрет, капитан Аксантур, новый капитан Гвардии Цитадели Сурион и генерал Фингон. Альмариан предлагала в качестве почетного гостя пригласить Блюстителя, но Эарнил решительно отказался. Капитан Сурион поздравил Эарнила и Фириэль от имени Короля.

Вечером, когда гости разошлись, Матушка и Ниэнор отвели Фириэль в спальню. Эарнил разделся в соседней комнате до нижних рубашки и штанов и терпеливо ждал, когда его позовут к жене. Дверь в натопленную комнату распахнулась, и он вошел. Спальня была украшена белыми и бледно-розовыми розами. Возле постели в нижней сорочке из батиста стояла Фириэль. Он подошел и обнял ее, девушка вздрогнула. Потом аккуратно развязал ленту, собиравшую ее одеяние, и спустил рубашку до локтей. Она вспыхнула до корней волос и прикрыла обнаженную грудь руками.

— Фириэль, — мягко произнес он. — Если ты не готова, то давай подождем, пока ты не привыкнешь ко мне. Я не тороплю тебя.

— Нет, Эарнил, — твердо ответила она. — Я твоя жена и отныне принадлежу тебе.

Девушка покорно опустила руки и закрыла глаза. Он бережно поднял ее и уложил в постель. Через час они окончательно стали мужем и женой, и уставший Эарнил заснул. Фириэль же до утра не сомкнула глаз. Когда начало светать, она тихо встала, чтобы не побеспокоить супруга, и отправилась готовить завтрак.

Он проснулся поздно и некоторое время лежал, вспоминая минувшие день и ночь. Потом поднялся, надел рубашку и подошел к окну. За ночь выпал снег и теперь искрился в лучах зимнего солнца. Дверь тихо приоткрылась, и в комнату осторожно заглянула Фириэль:

— Ты проснулся?

— Да, сейчас приду, — ответил он и начал одеваться.

В маленькой столовой его ждал завтрак. Потом они надели плащи на меху и отправились гулять по заснеженному Городу. Фириэль сияла. Эарнил смотрел на ее хорошенькое личико и пытался радоваться вместе с ней.

Фириэль оказалась прекрасной женой, боготворила мужа и с радостью заботилась о нем. Эарнил был тронут ее нежной преданностью и, как мог, старался радовать. Чтобы больше находиться дома, он брал книги из Библиотеки Цитадели с собой, хотя и не имел на это права, и вечерами читал, а жена сидела рядом и шила или занималась другим рукоделием. Единственное, что немного тяготило ее, — это то, что, будучи женой капитана, она должна была иногда посещать вечера во Дворце. Скромная и застенчивая от природы, Фириэль не любила ни пышности, ни большого скопления народа, и с радостью предпочла бы им свои обычные тихие вечера с мужем.

В августе они отправились в Пиннат-Гэлин. Фириэль на радостях начала наносить визиты многочисленным родным и знакомым. Эарнил изо всех сил пытался быть любезным. Но вскоре она почувствовала, что ему это в тягость, и больше его с собой не брала. Почти все время он проводил или в море, или на берегу. Иногда к нему присоединялась жена. Она неплохо плавала и тоже любила купаться, хотя и не так сильно. Ему начало казаться, что они привыкли друг к другу, и что он смирился со своей судьбой. Однажды Эарнил лежал на берегу, положив голову к ней на колени. Фириэль ласково гладила его по волосам. «В конце концов, не каждому человеку дана жена, которая искренне любит его… Даже отцу, несмотря на несравнимо более высокое положение, повезло намного меньше. Интересно, почему он женился на леди Эовин?.. Трудно представить себе столь разных и не подходящих друг другу людей. И они явно несчастливы».

В самом начале осени они были вынуждены вернуться в Столицу, так как Король созвал Большой Совет Гондора. Фириэль была немного расстроена: в Пиннат-Гэлин наступило лучшее время года. Но Эарнил как член Совета был обязан присутствовать. На второй день после их возвращения в Минас-Тирит в дверь постучали. Муж был в Цитадели, и Фириэль открыла. «Для капитана Эарнила», — с поклоном произнес незнакомый слуга, передал ей небольшой бархатный кошель и откланялся. Молодой женщине стало интересно и она открыла его. В нем оказалась небольшая красивая резная шкатулка. Она открыла и ее. Там лежало кольцо. «Какая красота!..» — ахнула Фириэль и поднесла кольцо к свету. Она долго смотрела, как переливаются грани камней и вспыхивают разноцветные искорки. «Неужели это мне?.. Оно же стоит состояние…» Наконец она положила кольцо в шкатулку, убрала в кошель и отнесла мужу на стол. За ужином Эарнил был молчаливей обычного и после трапезы сразу ушел читать. Про кольцо он ничего не сказал. «Возможно, он хотел подарить мне его позднее», — подумала жена. Ей стало стыдно, что она проверила содержимое шкатулки.

Совет шел своим чередом. Фириэль казалось, что Эарнил очень уставал. Однажды вечером он сказал ей, что на следующий день они должны присутствовать на торжественном ужине у Короля. Готовясь к вечеру, молодая женщина надела свое лучшее платье, Матушка, которая вернулась накануне, помогла ей заплести и красиво уложить волосы. К большой радости Фириэль, Альмариан искренне отметила, что та очень достойно выглядит.

Примерно за час до ужина за женой пришел Эарнил, переоделся, и они отправились в Цитадель, а затем во дворец. Там они остановились в большом холле перед огромным трапезным залом. Фириэль осторожно рассматривала присутствующих и потихоньку спрашивала у мужа, кто есть кто. Примерно через четверть часа в холл вошел высокий человек средних лет под руку с юной леди. По-видимому, это были отец с дочерью. Фириэль подумала, что никогда прежде не видела подобной красавицы. Грациозная, с тонкими чертами лица и роскошными волосами... Но больше всего молодую женщину поразили ее огромные прекрасные глаза. Леди словно почувствовала ее взгляд и пристально посмотрела на нее. Фириэль покраснела, смутилась и подумала, что уж слишком внимательно она разглядывала красавицу, а это, вероятно, невежливо. Она повернулась к мужу, чтобы узнать, кто это. Но его лицо словно окаменело. Фириэль не стала ничего спрашивать, но вдруг почувствовала как у нее тревожно сжалось сердце.

Наконец все начали проходить в зал. Прекрасная леди со спутником величаво проследовали вперед. Они поравнялись с капитаном и его супругой. Не поднимая глаз, Эарнил низко поклонился. Жена поспешила последовать его примеру. Мужчина не удостоил их ответом, но Фириэль показалось, что в его глазах промелькнула насмешка. Леди холодно кивнула, и они прошли в зал. Встревоженная Фириэль взяла мужа за руку: она была ледяной. Бледные губы его были плотно сжаты.

Когда вошла вся знать, Эарнил с женой заняли свои места за одним из дальних столов. Еще через несколько минут появилась королевская чета. Все встали и поприветствовали их. Начался ужин. Молодая женщина украдкой смотрела на мужа, который молча сидел, глядя перед собой, и не смела заговорить. Она видела, что ему плохо, и страдала от бессилия помочь или хотя бы разделить с ним эту непонятным образом пришедшую боль.

В конце концов ставшая для нее пыткой трапеза закончилась. Их еда осталась нетронутой, и они с трудом дождались своей очереди покинуть зал. Домой они шли в полном молчании. Фириэль мучительно хотелось заговорить, но муж был погружен в себя и казался совершенно отстраненным. Привыкшая к его чуткой внимательности, молодая женщина едва удерживалась, чтобы не разрыдаться. Хуже всего было то, что она не понимала причину этого отчуждения, вызванного, очевидно, душевной болью. Впервые она подумала, как мало, на самом деле, она о нем знает. Какой детской показалась ей ее надежда сделать его счастливым своей преданной любовью... Внезапно Фириэль вспомнила шкатулку с кольцом, которую примерно неделю назад принесли им в дом, и которую она больше не видела. Тогда муж тоже казался расстроенным, но она не придала этому большого значения, объясняя его состояние заботами и усталостью.

И все вдруг стало понятным: пристальный взгляд красавицы, насмешка в глазах ее отца, кольцо, которое ему вернули и на которое он, очевидно, потратил все, что у него было. Фириэль стало легче. Теперь она знала его сокровенную душевную рану и была готова на все, чтобы помочь ему исцелиться.

Подойдя к дому, Эарнил открыл дверь, пропустил вперед жену и помог ей снять накидку. Вышла Альмариан.

— Что опять стряслось? — спросила она, глядя на бледное и отрешенное лицо сына, прежде чем тот, не говоря ни слова, скрылся у себя в комнате.

Матушка посмотрела на Фириэль.

— Простите его, госпожа Альмариан, он очень устал, — сказала молодая женщина и тоже ушла к себе.

Спустя какое-то время Эарнил пришел в себя и вновь был ласков и внимателен к ней. Добрая Фириэль совершенно не ревновала и по-прежнему видела заботу о нем смыслом и радостью своей жизни.

Вторую годовщину свадьбы они скромно отметили в кругу самых близких людей. Единственное, что теперь омрачало жизнь молодой женщины, — это то, что ей не удавалось подарить мужу дитя. Эарнил пытался успокоить ее, говорил, что они еще совсем молоды, а ребенок может появиться и через пять, и даже десять лет после свадьбы. Но Фириэль все равно очень переживала. И когда спустя несколько месяцев, весной, молодая женщина поняла, что беременна, она была совершенно счастлива. Ее брат с женой тоже ожидали пополнение. Их ребенок должен был родиться летом. И действительно, в назначенный срок Иримэ родила еще одного мальчика.

Первое время Фириэль легко давалось ее положение. В конце августа она даже уговорила мужа поехать в Пиннат-Гэлин, хотя он переживал за нее и считал, что длительные путешествия ей противопоказаны. Чем больше был срок, тем больше он волновался, хотя и тщательно скрывал это. Все чаще Эарнил вспоминал странный рассказ Фириэль о «проклятии» Блюстителей. Жена по-прежнему ничего не знала о его происхождении, но ему было не по себе. Тщетно пытался он успокоить себя тем, что он незаконнорожденный, а его отец даже не подозревал о том, что у него есть еще один сын — и к тому же младший. Ему никогда не быть Блюстителем. И никогда не пользовался он преимуществами происхождения из этого великого рода. «Нет, меня и моей жены это проклятие не должно коснуться», — размышлял он, но все равно не мог успокоиться.

В октябре они благополучно вернулись в Столицу, а в середине января должен был родиться ребенок. Самочувствие Фириэль начало ухудшаться. Теперь она сильно уставала и в основном сидела и шила. Эарнил просил жену больше отдыхать, но ей хотелось самой сшить приданое для малыша. Дом теперь вела Альмариан; также иногда приходила помочь Ниэнор, которая жила теперь с сыном и невесткой. Эарнил же все свободное время проводил с Фириэль. Она выглядела непривычно странно и трогательно: бледная, тоненькая, с очень большим животом. В начале января, ночью, он проснулся от того, что жена не спала и сидела на постели, обхватив живот.

— Прости, я разбудила тебя, — прошептала она. — Похоже, начинается…

Он ласково обнял ее за плечи:

— Пойду разбужу Матушку.

Альмариан немедленно поднялась и отправилась к невестке. Эарнил пока оставался с женой.

(C) 2020-2021 murzwin