Орден Чертополоха (гет)

Дал я почитать Паркинсону трактат Фламеля, в котором великий алхимик описал свои эксперименты с различными металлами. При проведении исследований Фламель получил немало ран, которые старательно залечивала Перренелль при помощи целительной магии. Но все эти эксперименты не прошли зря, ведь алхимик в процессе обнаружил немало интересных свойств у некоторых металлов. Например, серебро может служить хорошим проводником воли волшебника, оно более сговорчиво, нежели золото или бронза. Только действовать надо тонко и взвешенно.

Я поинтересовался у Ричарда, не задавался ли он вопросом, почему у слизеринцев так много серебра во всём. Мало кто всерьёз об этом задумывался. Большинству людей достаточно лишь факта, что серебряный — это один из цветов, выбранных Салазаром Слизерином много веков назад. Немногие стремились выяснить, почему основатель предпочёл именно этот цвет. В упомянутом сочинении Фламель уточнил, что варил Эликсир бессмертия в серебряном котле для наилучшей проводимости собственной воли как зельевара.

В морозный субботний полдень в Хогсмиде небольшая компания гриффиндорцев весёлыми напутствиями провожала на свидание известную теперь на весь факультет сладкую парочку: Стефена и Августу. Ребята собрались рядом с вычурным кафе мадемуазель Паддифуд и дружно принялась лепить снеговика.

— Стеф, когда сделаешь девушке предложение руки и сердца, то не забудь всех нас позвать на свадьбу! — Мэтью Вуд протянул Стефену пышный букет бордовых хризантем, дабы неопытный пятикурсник не ударил в грязь лицом перед девушкой и порадовал её цветами. — А мы пока сходим и подберём вам свадебный подарок!

Его брат направил палочку на снеговика и при помощи невербального заклинания оживил его. Снеговик заморгал нарисованными глазами, втянул воздух носом-морковкой и поправил на голове чёрный котелок. Брайан сунул снеговику в лапки свою гоночную метлу, на которой долетел до деревни.

— Ни дать ни взять чиновник из Министерства магии! — с гордостью оглядел совместное творение Руперт, и снеговик, услышав его слова, важно надулся.

Стефен протянул букет Августе и широко улыбнулся. Та закатила глаза и потянула кавалера в кафе.

Вечером по возвращении в замок Стефен выглядел довольным, как если бы его команда выиграла Кубок Хогвартса по квиддичу. И неудивительно, ведь состоялось его первое свидание. А вот Августа казалась уставшей. Она довольно уклончиво отвечала на расспросы подружек о прошедшем свидании и только поздно вечером тихонько призналась Минерве, что чуть не померла от скуки в компании Стефена. Выяснилось, что поклонник совсем не был к ней внимателен, поскольку всё время пребывания в кафе он говорил только о своем любимом квиддиче. Стефен добрых полчаса перечислял Августе все достоинства новейших моделей мётел, затем в мельчайших подробностях поведал обо всех своих любимых квиддичных загонщиках. Он ошибочно полагал, что все это безумно интересно собеседнице. Августа не особенно любила квиддич, а потому едва не уснула на втором часе встречи. В итоге она с раздражением заявила, что это было худшее свидание в её жизни.

— Да лучше бы я с Булстроудом прогулялась до озера, — проворчала Августа, раскладывая перед собой на столе свитки с рецептами снадобий да справочники по зельеварению. — С ним наверняка было бы веселее!

Дэвид выслушал рассказ о её приключениях со стоическим терпением. Он напоминал сейчас мудрого не по годам человека, который понимал, что взбалмошной подруге надо вдоволь пообщаться с разными молодыми людьми, прежде чем она остепенится и остановит свой выбор на одном парне. Да и, как показала практика, вряд ли Стефена Белла стоило воспринимать в качестве серьезного соперника.

Между тем Минерва заметила, что в последние дни Августа стала довольно раздражительной, и дело было не только в скучном свидании со Стефеном. Вот уже месяц Августа с невероятным усердием корпела за книгами по зельеварению и почти всё свободное время проводила в лаборатории Слагхорна. Но пока ее старания не увенчались успехом. Выяснение состава косметического крема оказалось непростым делом, и Августа в своих исследованиях будто в чём-то сомневалась или даже зашла в тупик. В общем, попасть в фирму Сахариссы Тагвуд на поверку оказалось не так легко, как могло показаться на первый взгляд. И это расстраивало Августу.

Так в один из вечеров она вернулась из подземелий взмыленная и утомлённая. Её коротко остриженные светлые локоны были малость растрепаны, а на лбу виднелась испарина после многочасовой работы у котла. Вид у Августы был как никогда прежде озадаченный. Минерва подсела к ней и аккуратно поинтересовалась, как у неё обстоят дела. Августа весьма недовольным тоном рассказала:

— Расклад крема на составные элементы я предприняла ещё три недели назад. Все делала по учебнику. Как я и предполагала, в основу крема положена Амортенция, но не доведенная до абсолюта, как если бы любовное снадобье хорошо разбавили. Скорее всего, так было нужно, чтобы эффект был не столь резкий, как в случае с привычной Амортенцией. Требовались лишь лёгкое очарование и воздействие не на конкретного человека, а на мужчин в радиусе нескольких футов. Кроме того, использован шоколад, ведь он также является весьма действенным афродизиаком. Ещё кое-какие элементы для стойкости эффекта… Но вот один ингредиент не даёт мне покоя, вызывает сомнения. Он же, пожалуй, и лежит в основе тонкого аромата крема. Такой лёгкий, едва уловимый запах розы. Ох уж этот цветок! Разновидностей розоцветных ведь не перечесть, как тех, что разводят маглы, так и тех, что удалось вывести и волшебникам. И в состав зелья явно входит магический сорт. Загвоздка в том, что мне не удается с точностью определить его. А я не имею права на ошибку, как сказал Слагхорн. Проведённый анализ не позволил мне определить всё с малейшей точностью, а лаборатория Хогвартса не располагает такими дорогостоящими редкими артефактами, которые помогли бы мне легко установить истину. Подобное под силу лишь опытным волшебникам, работающим в косметических лабораториях, оснащённых современнейшими магическими приборами. Надо же, всего-то какая-то роза! Эх, сейчас бы сюда какого-нибудь Жана-Батиста Гренуя⁽¹⁾ с его невероятным обонянием! Уверена, он бы моментально определил сорт данной розы по одному только запаху крема. Помнишь, в прошлом году Биннс столько всего любопытного рассказал об этом волшебнике?

Минерва вспомнила главу из учебника по истории магии, в которой сухим научным языком была изложена удивительная история парижского колдуна-парфюмера Жана-Батиста Гренуя, обладавшего феноменальным по остроте восприятия обонянием. Фанатичный волшебник, желая создать аромат абсолютной красоты, который бы внушал каждому вдохнувшему чувство истинной любви, наворотил по-настоящему чудовищных дел во Франции в восемнадцатом веке. То была одна из самых страшных историй про серийных убийц, когда-либо случавшихся на белом свете. Французскому Министерству магии пришлось тогда несладко. Всем многочисленным маглам, оказавшимся втянутыми в те кошмарные события, память было не исправить, по всей стране пришлось применять особые чары, из-за которых со временем происшедшее стало казаться обывателям невероятным сном. Не то быль, не то сказка.

Захватывающая история о маньяке, который ради создания невероятных духов убил множество прекрасных невинных девушек, пробуждала учеников ото сна на уроках истории магии и заставляла ловить каждое слово учителя-призрака, как бы нудно не читалась лекция. Минерва помнила, как горько плакали после урока Биннса особенно впечатлительные однокурсницы. Всем им было ужасно жаль убитых девушек, ароматы тел которых маг собирал и использовал при изготовлении духов. Но Августа, кажется, имела своё мнение насчёт великого убийцы: она, как и многие волшебники-косметологи, считала Гренуя гениальным парфюмером, при жизни создавшем множество поистине роскошных ароматов. По слухам, французское Министерство магии хранило в одном из своих секретных отделов чудом сохранившиеся экземпляры духов, созданные пару веков назад этим волшебником.

— Да не дай Мерлин нам подобного Гренуя в нашей стране! — ужаснулась Минерва. — Не боялась бы стать его жертвой, дорогая?

— Ещё бы посмотрели, кто из нас двоих стал бы жертвой! — парировала Августа. — Гренуй нападал на магловских девушек. Неизвестно, что с ним стало бы, попадись он под руку какой-нибудь коварной ведьме!

Разумеется, к таким коварным ведьмам она причисляла и себя. Ох, Августа!

— Я уже с десяток раз пыталась приготовить нужное зелье, просила маму прислать мне лепестки различных сортов роз, но опытным путём выяснила, что они не подходят. Даже испробовала немного лепестков, что подарил Булстроуд. Они действительно обладают омолаживающим эффектом, но не являются тем самым элементом. Я уже перерыла все возможные справочники по травологии, что мне посоветовала Спраут. У меня есть предположение о нескольких сортах розы, которые могли использоваться в этом креме, но цветы эти очень дорогостоящие. Да еще их очень непросто достать даже в Лондоне. Хоть в Грассе⁽²⁾ их заказывай за баснословные деньги. Вот только не факт, что заказ выполнят в ближайшие месяцы. А я не могу позволить себе рисковать, высказав Слагхорну лишь свои предположения. Мне нужно знать точный состав зелья.

Усталая Августа удалилась в спальню для девочек. В гостиной остались лишь Дэвид и Минерва. Дэвид уединенно сидел в углу за столом и словно решал в уме какую-то сложную задачу. Пальцы его вертели что-то блестящее. Каково же было удивление Минервы, когда она разглядела в его руках серебряное колечко в виде змеи. Фамильная драгоценность Паркинсонов!

Дэвид почувствовал на себе пристальный взгляд Минервы и слегка повернул в её сторону голову. Минерва присела на стул напротив него и скрестила руки на груди.

— Ты отобрал это кольцо у Руперта? — наконец она прервала молчание, и Дэвид поднял на неё глаза.

— Точнее будет сказать, что выторговал, прям как на рынке. Сунул парню несколько золотых…

И он невесело усмехнулся.

— Отобрал, конечно. Чего мне с Рупертом-то возиться? У меня нет столько терпения, как у тебя, — Дэвид положил кольцо перед собой на стол. — Хм, я ведь так ничего и не обнаружил в этом кольце… странного.

Он многозначительно посмотрел на Минерву. В этот момент в гостиной повисла звонкая тишина, стало ясно, что к их разговору прислушиваются люди на портретах, а пекинесы пожилой дамы навострили уши.

— Оно чистое, — Дэвид указал пальцем на кольцо. — Мне казалось, что в нём всё дело. Полагаю, и у тебя были те же мысли, правда? Ведь существуют же вещи, на которые наложены различные проклятия. В прошлые годы знакомые ребята иногда приносили мне те или иные предметы и просили помочь обнаружить на них тёмную магию. И я часто находил на вещах проклятия. Но в этот раз я не нашёл ровным счётом ничего. Я проверил кольцо всеми известными мне способами. Обычное фамильное украшение и ничего более.

— Совсем ничего? — Минерва отказывалась верить, что всё столь однозначно.

— У меня есть одно подозрение... — Дэвид положил кольцо себе на ладонь. — Отправлю-ка я эту вещицу отцу или Аластору. Поглядим, что скажут.

Минерве невольно вспомнилось сочинение Николаса Фламеля, в котором с привычной для себя скрупулёзностью алхимик сообщал, что варил Эликсир бессмертия в серебряном котле. В справочниках по зельеварению указывалось, что котлы из серебра устойчивы к самым высоким температурам, а потому волшебники зачастую использовали их для приготовления особенно горячих зелий. Вроде не особенно примечательная деталь, но Минерва учитывала, что Эликсир бессмертия не относился к особо горячим зельям. Так что серебряный котел явно использовался Фламелем не по общеизвестному назначению. Минерва пока не знала, как эту информацию можно было связать с кольцом Паркинсона, но теперь ей казалось, что им с Дэвидом только предстояло отыскать недостающее звено, которое не лежит на поверхности. Фламель считался выдающимся алхимиком, он наверняка использовал серебряный котёл не просто так.

— Как считаешь, на Руперте положительно скажется избавление от кольца? — спросила Минерва с надеждой. — Парень перестанет вести себя странно?

Дэвид спрятал кольцо в карман брюк.

— Дай Мерлин, чтобы так и было, — он поднял на неё глаза, в которых отражался огонь в камине. И Минерва поняла, что их обоих продолжает одолевать сомнение. Юная рыжеволосая красавица на портрете, внимательно слушавшая их разговор, прижала к груди сложенные ладони, в глазах её затаилась надежда — ей тоже хотелось верить, что всё наладится.

— Наш отважный Годрик Гриффиндор чаще всего предпочитал золото — благороднейший из металлов! — воскликнула старушка с пекинесами. — Однако его любимый меч гоблины выковали из серебра — одного из самых «хитрых» металлов в природе! А маленькие злобные хранители Гринготтса определённо знают толк в металлах и тонкой работе с ними. Представьте себе, легендарный меч способен вбирать в себя магическую силу всего, к чему только прикоснётся! Сколько трудов о магических свойствах серебра ещё только предстоит написать алхимикам!

Её речь прервал громкий лай собак, и старая дама принялась привычно утихомиривать своих питомцев.

* * *

Юный Лонгботтом вздумал разыграть из себя Годрика Гриффиндора? Очаровательно. Я не буду пытаться изобразить из себя Салазара Слизерина, мне достаточно скромно оставаться его наследником.

В субботу Минерва решила забежать на очередную встречу клуба дуэлянтов. Когда она вошла в Большой зал, то из окон в глаза ей ударил яркий солнечный свет. Вторая половина февраля всё чаще радовала ярким, уже совсем не зимним солнцем. Минерва прикрыла глаза ладонью и пригляделась к происходящему в зале: участники клуба дружно помогали Джулии Джонсон отрабатывать навыки невербальной боевой магии.

Дэвид говорил, что дал Джулии на время одну свою старую волшебную палочку, произведенную из сосны. Хвоя, по его заверениям, считалась наиболее чувствительной к невербальной магии древесной породой. Старенькая палочка Джулии, изготовленная из несговорчивого, по словам Дэвида, кизила, лишь усложняла процесс обучения, и отчасти поэтому девушка все никак не могла освоить невербальные заклинания как следует. Джулия светилась от счастья, ей очень льстила забота со стороны парня, к которому она была неравнодушна.

Минерва напомнила Дэвиду о том, что каждый все же должен пользоваться своей палочкой. На это Дэвид лишь отмахнулся, заявив, что Джулии не помешает пока хотя бы просто натренировать невербалку, набить руку, обрести уверенность в своих силах. Тем более, что одолженная палочка вполне подошла Джулии, а к собственной она сможет вернуться со временем. «Брат одалживал мне свою старую волшебную палочку до тех пор, пока родители не купили мне мою собственную. Я часто помогал Элджи, когда он не мог справиться в одиночку с нашим домашним живым плющом. И ничего, у меня вполне неплохо выходили в те годы элементарные связывающие заклинания. Эту старую палочку я так и оставил у себя на всякий случай, теперь вот она пригодилась Джулии. Надо помочь девчонке, ей ещё экзамены Флитвику и Риддлу сдавать», — пояснил Дэвид, и Минерва решила более с ним не спорить.

Сейчас Джулия вполне успешно применила невербальное обезоруживающее заклинание к двум противникам. Дэвид одобрительно улыбнулся ей, и Джулия вся зарделась. Это заметила Августа, которая тоже забежала посмотреть на занятие дуэльного клуба.

— Это что же, наш Дэви стал совсем большим и завел себе подружку? — спросила она, удивленно вскинув брови, и Минерва готова была поклясться, что услышала в её голосе нотки ревности.

— А почему бы и нет? — язвительно отозвалась Минерва.

— Действительно! — расхохоталась Августа, но тут же добавила: — Ждем момента, когда он сделает ей предложение и пригласит нас на свадьбу как своих лучших друзей!

— Ждем! Вот только ты чего-то занервничала...

— Я? Занервничала? — вспыхнула Августа. — Тебе показалось!

— Конечно. Вообще-то наш школьный друг всего лишь помогает девушке с невербальными заклинаниями, если ты не заметила.

— Отлично! Пусть и дальше помогает, кто же ему запретит! — сердито бросила Августа и ушла в самый дальний угол в зале. Минерва так и осталась стоять на месте, удивлённая ее столь резкой и негативной реакцией.

В это время дуэлянты отвлеклись на появление в зале профессора Риддла. Тот подошёл к ним поближе и наблюдал их атаки друг на друга. Он впервые почтил своим присутствием дуэлянтов на их встрече. Выглядело это символично, поскольку именно Риддл более десяти лет назад организовал клуб и первое время на пару с Аластором Муди помогал ученикам с младших курсов осваивать на встречах клуба простейшие защитные заклинания.

Сейчас дуэлянты прекратили сражения и захлопали в ладоши, приветствуя своего идейного вдохновителя. Риддл сдержанно кивнул на их приветствие, а затем неторопливо прошёлся между учениками, внимательно оглядел их, словно мысленно оценивая каждого. Многие смущённо опускали глаза. Только Дэвид и ещё двое мальчишек смотрели на Риддла твёрдо.

Риддл остановился рядом с Дэвидом и окинул того оценивающим взглядом. Именно так на Минерву смотрел Риддл, когда она еще в сентябре презентовала перед ним и другими учителями свою анимагическую форму.

Сейчас уже нельзя было сказать, что Дэвид Лонгботтом был для преподавателя пустым местом. Риддл мог игнорировать Дэвида все предыдущие месяцы, делать вид, что не замечает его стараний на уроках. Но только не сегодня. Всё внимание Риддла было приковано сейчас к Дэвиду. И последний не преминул этим воспользоваться: он коротко кивнул, затем поклонился. Между ними предстояла схватка. Тут Минерва поняла, что впервые увидит дуэль между Риддлом и Дэвидом. Два сильных дуэлянта. Основатель клуба и нынешний куратор. Это заинтриговало всех присутствующих в зале, ибо ученики так и замерли в нетерпении, ожидая небывалого зрелища.

Как и полагается, дуэлянты учтиво приветствовали друг друга перед боем, а затем отошли в противоположные стороны на должное расстояние. Весь зал наполнила напряжённая тишина. Если бы сейчас запищал комар, то все бы его услышали.

Дэвид атаковал первым, наколдовав водяной вихрь. Риддл защитился, непринуждённо превратив воду в сухой песок, который тонкой струйкой просыпался всего в паре дюймов от него. Дэвид с лёгкостью обратил направленный уже против него водяной смерч в песочный вихрь и немедленно послал его в противника. Среди зрителей послышались восхищенные возгласы. Риддл в свою очередь обратил вертящийся песок в лёгкий ветер, который овеял волосы стоявших рядом учеников.

— Том такой красавчик! — прошептала Августа, подойдя к Минерве.

— Дэвид не хуже! — отозвалась Минерва, и Августа поджала губы.

Послышались негромкие хлопки в ладоши. Все обернулись и увидели неторопливо вышагивающего Флитвика. Тот уже звонко захлопал в ладоши, и некоторые ученики к нему присоединились.

— Браво, мистер Лонгботтом! — восхищённо воскликнул Флитвик. — Вы опережающими темпами научились отражать летящую в вас стихию, одновременно трансфигурируя её. Это определённо успех! Даже не сомневаюсь, что в жизненно важный миг меч Годрика Гриффиндора моментально появится в ваших сильных руках.

Дэвид смущённо опустил глаза. Флитвик время от времени захаживал на встречи клуба, давал полезные советы дуэлянтам, а порой даже сам принимал участие в схватках, что всегда очень нравилось ученикам. Он был известен как превосходный дуэлянт, и всякий учащийся почтил за честь сразиться с ним. И вовсе было бесценно услышать из его уст похвалу, какой сейчас удостоился Дэвид.

Потому Дэвид весьма воодушевился, в его глазах загорелся огонёк азарта. Он бросил одному из парней свою волшебную палочку. Затем многозначительно посмотрел на Риддла. Тот помедлил, но затем всё-таки убрал свою палочку в карман мантии. Он принял вызов сразиться без использования палочек. Такое развитие событий ещё больше взбудоражило публику, казалось, что подобное зрелище могло сейчас сравниться по напряжённости с важным школьным матчем по квиддичу. Многие ученики пока еще не могли освоить азы магии обращения предметов на лету в другие предметы, что уж говорить о колдовстве подобного уровня без использования волшебных палочек!

Дэвид одним взмахом руки послал в противника водяной вихрь. Риддл лёгким движением руки отразил атаку, и теперь уже в Дэвида летел песчаный смерч. Дэвид замешкался на долю секунды, но затем обратил направленную против него атаку в огненный вихрь. Пламя вспыхнуло так ярко и неожиданно, что зрители невольно попятились назад. Минерва успела заметить ярость в глазах Дэвида, когда он колдовал. Откуда только взялась эта ярость? Да ещё в отношении преподавателя.

Конечно, Риддлу отразить подобный огненный вихрь оказалось несложно. Огонь плавно трансфигурировался в водяной смерч и направился Дэвиду. Видимо, предыдущие манипуляции потребовали от Дэвида немалых усилий, так что он немного не успел и обратил в песок лишь малую часть жидкости. Основная масса воды накрыла его, изрядно намочив одежду и голову.

Дэвид невозмутимо отбросил назад мокрые волосы и с вызовом взглянул на противника. Внешний вид Риддла оставался всё таким же безупречным: на мантии ни песчинки, ни один волос не выбился из аккуратно уложенной причёски, а на лбу и шее не появилось ни единой капельки пота. Риддл медленно подошёл к Дэвиду и протянул ему руку. После крепкого рукопожатия, на которое смотрели, раскрыв рты, все присутствующие, он чуть наклонился к Дэвиду и что-то прошептал ему на ухо.

В зале послышались аплодисменты. На лице Флитвика играла довольная улыбка — он явно получил несказанное удовольствие от лицезрения боевой магии столь высокого уровня. Минерва услышала, как один из учеников шутливо сказал другому, что «Лонгботтом получил боевое крещение от самого основателя клуба».

По окончании поединка Риддл покинул Большой зал в компании Флитвика, а школьники, вдохновлённые успехами Дэвида, снова принялись отрабатывать боевые навыки.

Позднее за ужином Минерва решилась спросить у Дэвида, о чём шепнул ему на ухо Риддл.

— По-настоящему сильный дуэлянт не показывает до конца все свои силы в сражении, не позволяет узнать об уязвимых местах. Риддл велел иметь это в виду, — немного смущенно ответил Дэвид. — Важно оставаться непредсказуемым. Это на будущее.

— Интересно, насколько сам Риддл придерживается всего этого?

— Кто же его знает? — пожал плечами Дэвид.

А ведь Аластор рассказывал, что Том Риддл производит впечатление мага, который имеет в запасе какое-нибудь тёмное боевое заклинание и непременно его использует, стоит только противнику потерять бдительность.

1) Жан-Батист Гренуй — главный герой романа «Парфюмер. История одного убийцы» немецкого писателя Патрика Зюскинда.

Вернуться к тексту

2) Грасс — город во Франции, здесь уже в шестнадцатом веке начало активно развиваться парфюмерное производство, для нужд которого в окрестностях разбили цветочные плантации.

Вернуться к тексту