Орден Чертополоха (гет)

Дэвида Лонгботтома упрекнуть можно лишь в том, что он, как и вся его семейка, выбрал не ту сторону. Сторону эту еще пафосно называют светлой.

Май, воистину, выдался жарким месяцем! И я, и Лонгботтом с нетерпением дожидались сумерек, чистого неба над головой и полной тишины в округе. Мы раз за разом сходились в боевом танце. Он — бесстрашный юноша с совершенно идеальной родословной, гордо носящий свою фамилию, и я — потомок Салазара Слизерина, чей дом навеки осквернен родством с паршивым маглом. Какая горькая насмешка судьбы! Лонгботтом в свои восемнадцать имел многое из того, чего у меня никогда не было и не будет: чистокровную благополучную семью, поддержку со стороны близких, безупречную репутацию. Он смело строил планы на будущее, все двери были перед ним открыты.

Я неизменно брал верх над этим юношей в одном, в другом же он оставался подобен самой крепкой твердыне. Так Дэвид уступал мне в школьных дуэлях, но не желал отказываться от своих «правильных убеждений». С первого дня знакомства я жестко игнорировал этого сильного ученика и в итоге преподнес ему свое внимание как ценную награду за старания в учебе. Лонгботтома это не оставило равнодушным. Юный отпрыск уважаемого рода был по натуре охотником, человеком азартным, увлеченным.

Антонин предложил простое, по его мнению, решение: «Выкрасть парнишку, раз так он хорош, что в любимчиках у тебя ходит, да как следует поработать с его мышлением, чтобы все-таки начал думать правильно». Эдгар, которому все забавы подавай, горячо поддержал данное предложение: «А это был бы веселый ход конём! Вот так взять и выкрасть гордость семейства Лонгботтомов? Весь Лондон просто встанет на уши! И останется у прославленной семейки из двух сыновей всего один: никчемный садовод-огородник. Взглянул бы я тогда на физиономии старшего Лонгботтома да Аластора Муди!»

В ответ я велел обоим попридержать гиппогрифов до лучших времен. Что ни говори, а с Лонгботтомами можно огрести нежелательных проблем, если только тронешь их сына. И вообще, такой юноша должен сам стать убежденным сторонником, сам прийти. Обычная темная магия тут мало поможет. Крепкий орешек так просто не расколоть.

А темной или светлой стороны не существует. Есть лишь противоборствующие стороны, и у каждой из них своя правда.

Рассказ Августы о ее непутевом прадеде весьма позабавил Дэвида. Прямо-таки добрая сказочка на ночь. Дэвид готов был слушать россказни Августы хоть целый день, потому что душа его пела, ему хотелось одолжить у Стефена Белла «Порох» и облететь на нем без остановок всю Шотландию, хоть и никогда не любил полеты на метлах. Происходящее казалось прекраснейшим сном. Августа Спрингвейл в самом деле любила его! Так что пускай любимая рассказывает о чем угодно, а он с удовольствием послушает!

Выясняется, что грузный дед, пардон, прадед бегал как ужаленный по своему же поместью от разъяренной вейложены, принявшей облик жуткой птицы? Ничего, физические нагрузки явно пошли на пользу мистеру Спрингстину. Да и разве не понимал он, на ком женится? Все-таки нельзя недооценивать непростой характер столь коварного магического создания как вейла! Об этом не раз говорили польские авроры, а уж у них опыта общения с такими опасными существами хоть отбавляй! А мистеру Спрингстину надо было еще до свадьбы прибегнуть к старому как мир способу: отвести невесту к водоему, пускай бы она перед купанием сбросила свои вейловские крылышки. А жених бы их хвать и припрятал за семью замками! Стала бы вейла Жюли обычной женщиной, тогда-то ее и можно было бы смело брать в жены. Но и потом рот не разевай, чтобы женушка хитростью не выманила крылья да не улетела восвояси, бросив незадачливого мужа с кучей детей. Все-таки женитьба на вейле — это не для слабака!

Обдумывая все это, Дэвид добрался гриффиндорской башни. Прогулка на свежем воздухе вышла отличная, а баночка у него в руках была битком набита свежепойманными жуками. Он вошел в спальню семикурсников и оценил степень царившего в ней беспорядка как довольно высокую. Дело в том, что Руперт опять не мог отыскать с утра учебник по зельеварению, а потому все перевернул в комнате вверх дном и, конечно же, так и не прибрал за собой, понадеявшись на помощь эльфов. Дэвид взмахом палочки отлеветировал разбросанные носки Руперта на кровать их владельца. Затем прошел к небольшому аквариуму, что стоял на прикроватной тумбочке. Пришло время кормить питомца. Дэвид открыл баночку, вытащил из нее несколько жуков и бросил их в аквариум, где тут же закопошилась жирная жаба терракотового цвета. Она с аппетитом принялась поедать жуков.

Жабу по кличке Сандра Дэвиду на тринадцатилетие подарил брат. В тот год многие волшебники стали заводить себе в качестве домашних питомцев жаб, и Элджи решил не отставать от моды. Он в красках расписал, с каким трудом изловил жабу в заросшем саду Эбботов. Животное оказалось весьма необычным: когда у Сандры было хорошее настроение, то она начинала переливаться всеми цветами радуги, когда же становилась чем-то недовольна, то сразу приобретала терракотовый цвет. «Интересная порода, — считал Элджи. — Животное капризное, вредное, но, думаю, ты справишься. У всех наших знакомых обычные жабы, а у тебя зато будет такая вот! Если совладаешь с этой жабой, то справишься с самой строптивой девушкой!»

Дэвид улыбнулся: с жабой он худо-бедно поладил, с капризной девушкой по имени Августа вроде бы тоже…

Из ванной вышел Руперт.

— Не смейтесь надо мной, потому что я дурак! Да, я дурак!⁽¹⁾ — он весело напевал какую-то забавную песенку. — Я же дурак, Дэйв?

«Еще какой! К тому же жуткий неряха!» — подумал Дэвид и пристально посмотрел на Руперта.

— Слушай, ты за собой хоть прибрал бы, а? Вот Минерва разозлится, если увидит такой бардак!

— Да не увидит она ничего. Минерва давно уже на правах старосты не заглядывает в спальни мальчиков, — отмахнулся Руперт. — У нее наконец поубавилось энтузиазма везде совать свой нос и наводить порядки. Ужасно настырной она была только на пятом курсе. Теперь, наверное, надеется на наши «сознательность и самоорганизованность». Или как там Минерва обычно выражается? Ха-ха! Эльфы приберут. Вот скажи, Дэйв, разве за тобой дома не убирают эльфы?

— У них, помимо того, чтобы за мной убирать, есть еще немало других забот по дому. Зачем мне лишний раз отвлекать домовиков от дел? — Дэвид с удовлетворением отметил, что жаба, наевшись до отвала, начала переливаться самыми разными цветами.

— Эх ты! — Руперт откинулся на кровать и мечтательно закатил глаза. — Будь у меня эльф, я бы вообще ничего сам по дому не делал. А то вечно слышу от матери: «Руперт, вымой пол и помоги отцу починить крышу! Руперт, присмотри за сестрой!» Домовым эльфом у нас в семье определенно являюсь я!

— Мне тоже иногда приходится присматривать за братом, хоть он и старше меня, — усмехнулся Дэвид. — Во всем, что не касается его любимых растений, Элджи тот еще растяпа, вечно у него все валится из рук. Иногда, когда нас видят вместе, меня ошибочно принимают за старшего брата, а его за младшего. Ты все же прибери за собой, а то точно увязнем с тобой в грязи, как в болоте. Самому не противно?

— Не занудствуй, Дэйв! Потом все приберу! Ты лучше присядь, я тебе сейчас такое расскажу! Упадешь! — Руперт мгновенно поднялся с постели и приготовился рассказывать. — Речь как раз пойдет о нашей старосте. Птичка напела, что Макгонагалл по уши втрескалась в препода.

Дэвид обреченно закатил глаза.

— Опять эти бредни про Дамблдора? Ну сколько можно? Тебе самому не надоело?

— Да я же не про Дамблдора.

— А про кого? — насторожился Дэвид.

— Не поверишь! — синие глаза Руперта ярко заблестели в свете горящих свечей. — Паркинсон обмолвился, что Булстроуд на днях видел Минерву с профессором Риддлом!

— Ну и что тут такого? — пожал плечами Дэвид. — Ты же знаешь Минерву… Наверное, какие-нибудь дела по учебной части…

— Знаем мы эти дела! Она прогуливалась с преподом до леса, по дороге нюхала цветочки, а потом взяла и поднялась в воздух без метлы, представляешь? А Риддл все на нее пялился. Булстроуд сказал, что увиденное больше на романтическое свидание смахивало. Говорит, эти двое тааак друг на друга смотрели, что там и дураку все стало бы понятно. Да и не помнишь разве, как Минерва швыряла в Риддла на уроке ножи? У меня мать с таким же выражением лица, как было у нее, иногда гоняет отца по деревне со сковородой в руках. Как думаешь, Риддл Минерву уже того… поимел?

— Заткнись, а! —Дэвид совершенно по-магловски заехал Руперту кулаком в нос. — Чтобы я такого больше не слышал!

— Ты чего дерешься? — тот схватился за нос. — Да я же просто…

— Просто? Как тебе не стыдно говорить такое о нашей однокурснице? Она тебе не деревенская девка, с которой ты любишь развлечься дома! — Дэвид отошел в сторону. — И побольше слушай этого балабола Паркинсона! Он тебе и не такое наплетет, а ты и уши развесишь! Я разве не говорил тебе держаться от него подальше?

— Да я почти с ним не общаюсь. Но ты объяснил бы толком, что происходит. Ты упоминал про какое-то не то проклятие, не то порчу… Но тогда почему ты с меня не снимешь эту гадость? С других же тебе легко и просто удается снимать любую порчу.

«Потому что. Потому что на тебе, приятель, не любая порча и снять ее непросто».

Какое-то особо изощренное колдовство, в основе которого, вероятно, лежит противоборство двух человеческих воль. В данном случае пачка соли да огонь уже не помогут. Со столь сложной темной магией Дэвид имел дело впервые. Наверняка Ричард нарыл в тайниках старинной библиотеки своей семьи редкую литературу о каких-нибудь проклятиях, начитался, а затем решил перейти от теории к практике. А может, кто постарше и поопытнее что подсказал. Это ведь вполне в духе этой нехорошей семейки взять и подчинить себе маглов если не легилименцией, так чем-нибудь другим.

— Рябиновый отвар найдешь в тумбочке, на которой стоит аквариум, — напоследок бросил Дэвид, задержав взгляд на разбитом носе Руперта.

Он уже покинул спальню и спустился в гостиную, а кулак его все еще оставался сжат. Все-таки порой ему были понятны порывы Паркинсона врезать как следует болтуну Руперту. Это же надо такие небылицы сочинить о Минерве!

Повсюду этот Риддл! Все разговоры так или иначе к нему сводятся. А на встречу с ним Дэвид как раз сейчас и направлялся. Потому что был одержим дуэлями. Потому что Аластор твердил, что у Риддла определенно есть чему поучиться. Что Дэвид должен извлекать максимальную пользу от общения с этим сильным преподавателем, мотать все на ус. И Дэвид старался ничего не упустить. Как ни крути, а профессор Риддл на его памяти оказался лучшим учителем по защите от темных искусств, предыдущие преподаватели и рядом с ним не стояли. Все они, разумеется, владели различными способами защиты от нечисти, но ни один из них не изучил темные искусства настолько досконально, не видел их столь объемно, ярко, во всей мощи и пугающей красоте, как Риддл. Чтобы победить нечистую силу, недостаточно просто познакомиться с ней поближе, нужно повариться с ней в одном котле, узнать все ее повадки. Риддл как будто не только побывал в этом котле, но еще и сам подкидывал дровишек в костер да со смаком помешивал варево.

А еще Риддл казался невероятно притягательным человеком. В нем словно был заключен мощнейший магнит, который притягивал к себе других людей. Дэвид был уверен, что с легкостью разглядит Риддла в любой толпе, поскольку тот никогда с ней не сольется. Риддл просто возглавит эту толпу. А заодно высмотрит в ней своим зорким глазом Дэвида. Отыщет любого, кто ему только понадобится. Из-под земли достанет.

На улице смеркалось, но природа и не думала засыпать, ведь для сна и зимы хватило. Воздух был наполнен ароматами трав и цветов. Дивный весенний вечер. Как и все предыдущие. И во все предыдущие вечера Дэвида всегда дожидался в условленном месте профессор Риддл. Сегодняшний день не стал исключением.

Они сдержанно друг друга поприветствовали, и Дэвид привычно извлек палочку из кармана. Заодно припомнил предыдущие дуэльные вечера, которые всегда одинаково начинались с кратких приветствий и поклонов. Но все бои проходили по-разному. То весь поединок сражались при помощи волшебных палочек, то бились только с применением беспалочковой магии. Иногда Риддл в мгновение ока разоружал Дэвида и последнему приходилось отбиваться при помощи силы собственной мысли от опытнейшего противника с палочкой. Бои получались неравные, но как часто в реальной жизни враги оказывались в равном положении?

Так что дуэли выходили то абсолютно джентльменскими, с церемонными поклонами и щадящими атаками, то совершенно грязными и беспощадными, наполненными вероломством противников. «Тяжело в учении, но зато будет легко в бою!» — подбадривал Риддл в моменты, когда Дэвид в очередной раз оказывался распластанным на земле.

Победителем из всех поединков неизменно выходил Риддл. Иной исход было трудно себе даже вообразить. Дэвид терпел поражения в дуэлях только от Риддла, иногда от Флитвика. И такой опыт был ему необходим, поскольку отрезвлял и закалял. Был эдакой жизненно важной прививкой от завышенного самомнения. А еще Дэвид подспудно все ждал от Риддла применения какого-нибудь изощренного темного боевого заклинания. Но Риддл так пока ни разу не использовал ничего такого, просто всегда оказывался сильнее и ловчее. А зачем прибегать к редкой темной магии, если ты и без того укладываешь противника на обе лопатки лишь при помощи колдовства, изучаемого в школе? Молоко у тебя на губах еще не обсохло, Дэйв! Не дорос ты пока до серьезных сражений! Риддлу даже напрягаться не приходиться, чтобы тебя одолеть!

Дэвид за последние несколько дней десятки раз падал навзничь в поединках, Риддл же всегда терпеливо дожидался, когда тот поднимется и снова будет готов к бою. Вот как сегодня, прямо сейчас. Песчаный вихрь, посланный Риддлом, оказался настолько быстрым и мощным, что Дэвид едва успел замедлить стихию заклинанием Импедимента. Риддл не преминул воспользоваться легким замешательством противника и успешно применил к Дэвиду старое доброе Эверте Статум.

«Молодец, Дэйв, одну атаку ты худо-бедно отбил, зато со второй потерпел полное фиаско, как какой-нибудь бездарный второкурсник! Теперь лежишь на травке и любуешься прекрасным ночным небом. И ты все еще числишься куратором дуэльного клуба?»

— Стихия не станет ждать, пока ничтожные людишки соберут все свое барахло и сбегут, куда глаза глядят. Ураган просто сметет с лица земли и людишек, и их лачуги, и весь их убогий скарб! Считайте, вы уже под завалами, мистер Лонгботтом! — Риддл не упустил отличной возможности его подначить. — Поднимайтесь на ноги, пока враг не атаковал вас уже лежащего! От валяющегося на земле аврора проку мало. Лежать и нежиться будете в теплой постельке в родовом гнездышке со своей супругой, когда на ней женитесь. Кстати, вы уже сделали своей девушке предложение?

Дэвид мгновенно вскочил на ноги и со всей яростью послал в противника огненный столб. Риддл отразил эту атаку с такой легкостью, словно назойливого комара поймал у самого уха.

— Вы не ответили. Так сделали своей возлюбленной уже предложение? Она согласилась? Или у меня еще есть шанс сделать ее своей невестой? — Риддл хитро прищурился.

Он определенно умел вывести другого человека из равновесия. И получалось у него это намного лучше, чем у того же Булстроуда или любого другого ухажера Августы. Дэвид просто не мог сбросить со счетов соображение, что Риддл, в отличие от этих молодых людей, действительно при желании был в состоянии с легкостью отбить у любого парня любую девчонку. В общем, вполне себе реальный соперник. Дэвид вспомнил все моменты, когда Августа с обожанием отзывалась о Риддле, и ревность в его душе вспыхнула с новой неистовой силой. А ведь только на днях они с Августой выяснили отношения, признались друг другу в глубокой симпатии.

Какие колюще-режущие предметы изучали на недавнем занятии по защите от темных искусств? Дэвид обратил атаку Риддла в меч. И меч вышел непростой, ибо был легким как перышко, выкован из серебра, а на рукояти его сверкали крупные кроваво-красные рубины — почти такие же украшали фамильные драгоценности Лонгботтомов. На лезвии клинка было выгравировано: «Годрик Гриффиндор». Изящные кинжальчики типа скин-ду — это баловство для смелых девчонок вроде Минервы Макгонагалл, мечта же любого мальчишки с Гриффиндора — легендарный меч основателя их славного факультета! Правда, наколдованный меч вышел несколько топорным на вид, и Риддл, поймав его за рукоять, не преминул это высмеять:

— Эх вы! Силенок хватило лишь на недостоверную копию? Для ученика Альбуса Дамблдора — это не комильфо! И вообще, такой меч должен быть только настоящим, а еще явится он лишь истинному гриффиндорцу. Вы вот истинный гриффиндорец, Лонгботтом?

Дэвид насупился. Опять поддевает, чертяка!

— Пока сие известно лишь мечу Годрика да Распределяющей шляпе. Я вот понятия не имею. Истинный ли я гриффиндорец выяснится только тогда, когда я окажусь в по-настоящему опасной ситуации! — дерзко ответил он, и Риддл криво усмехнулся. — Сейчас же мне ничего не угрожает, верно, профессор? Так что и настоящему мечу Гриффиндора здесь быть ни к чему.

Риддл перестал улыбаться и внимательно оглядел Дэвида с головы до ног. Дэвид же улучил момент и послал в противника невербальный Экспеллиармус. Палочка выскользнула из рук Риддла и бесшумно упала в траву. Ну наконец-то! Пустяком было разоружить знакомого мальчишку из дуэльного клуба, но выбить палочку из рук профессора Риддла являлось достижением само по себе, как бы смешно это ни звучало.

Вот только так ли нужна была палочка Риддлу? Стоило только этой мысли пронестись в голове Дэвида, как он почувствовал, что руки его против воли прижались к бокам, а ноги слепились вместе. В следующий миг Дэвид уже парализованный лежал на земле и вдыхал аромат свежей травы вокруг. Валялся, побежденный каким-то смехотворным Петрификусом Тоталусом! Семикурсник, почти выпускник! Он отродясь не подвергался такому позору. Скорее сам всегда успешно применял данное заклинание к противникам. В общем, о случившемся лучше не рассказывать внукам. Вот и изучен школьный курс боевой магии! Выучил самые изощренные боевые приемы, а оказался в итоге повержен чем-то совершенно элементарным. Так тебе и надо, Дэйв!

— Фините Инкантатем! — выкрикнул Риддл контратакующее заклинание. В следующий миг он вырос перед Дэвидом, словно высоченная черная башня.

«Вставай, лентяй! Чего развалился?» — приказал себе Дэвид и попытался подняться. Но это оказалось не так просто, тело ныло от усталости. Сегодняшняя дуэль изрядно его вымотала, даже закружилась голова при попытке резко встать на ноги. Дэвид не удержал равновесие и снова упал. И почувствовал, как его крепко схватили за плечо. Он поднял голову и взглянул прямо в глаза склонившемуся над ним Риддлу. И тут увидел то, что не видел раньше: в обычно холодных темных глазах Риддла вдруг вспыхнул недобрый огонь. Огонь не то алчности, не то чего-то еще, готовый пожрать все, до чего дотянется. Глаза — это зеркало души? Тогда насколько пугающая душа у Риддла! У Дэвида во рту пересохло.

И тут в устремленном на него взгляде он заметил нечто такое, от чего мороз прошел по коже, хоть на улице и стоял теплый май. В глазах Риддла читалось плохо скрываемое желание. Желание подчинить, которое заставляет одних людей затевать войны с целью заполучить других людей, их ресурсы, их души. Дэвида пронзила мысль, что, возможно, сейчас ему приходится переживать один из самых жутких моментов в своей жизни. Раньше ему казалось, что напугать его уже ох как непросто, почти невозможно. Но сейчас… Он впервые в жизни почувствовал себя добычей, причем давно желанной добычей. Так гигантская змея оказывается готова вцепиться в свою жертву мертвой хваткой и заглотить ту целиком. Дэвиду подумалось, что Риддл даже был бы способен его украсть, увести силой, находись они сейчас не в Хогвартсе. Ощутил себя случайно забредшим в Лютный переулок десятилетним мальчиком, к которому подошел подозрительный дяденька с недобрыми намерениями. Охватил какой-то давно забытый страх родом из детства.

И тут Риддл внезапно его отпустил. Помог встать на ноги, затем поднял с земли собственную палочку, взмахнул ею, и в воздухе возник кубок с тыквенным соком. Риддл протянул кубок Дэвиду. Дэвид попытался отказаться от напитка, хоть его и мучила дикая жажда.

— Ну давайте, проверяйте питье на наличие ядов! Вы же это хотели сделать? — на лице Риддла снова возникла обычная усмешка. — Пей, аврор! Не то помрешь от жажды.

Ох, сейчас бы не тыквенный сок, а крепчайшего огневиски накатить после испытанного только что сильного испуга. Ведь чуть было не обделался на месте со страху, когда как будто самому дьяволу в глаза взглянул!

— Не называйте меня так, профессор! Я еще даже не выпускник Хогвартса, лишь ученик! Мне только предстоит поступать на курсы авроров, — Дэвид с опаской взял кубок.

— И то верно! — одобрительно отозвался Риддл. Кажется, ему понравился ответ ученика.

Они возвращались в замок, Дэвид по дороге мелкими глотками пил охлажденный сок. Туман в голове рассеивался. Начинало казаться, что красный алчный огонь в глазах учителя лишь померещился. Все дело в банальной усталости. Вот до чего способен довести многодневный недосып! Да и книг про нечисть, наверное, слишком много перечитал за последнее время, теперь сам черт привидится. Минерва давно ему пеняет на то, что он совсем перестал соблюдать правильный режим дня. Дэвид и без того не рассказывал ей, что все предыдущие годы привык до поздней ночи зачитываться книжками о всевозможной нечисти. С утра ему всегда оказывалось достаточно выпить пару чашек чая или кофе для того, чтобы быть в форме. Но регулярные дуэли с профессором Риддлом, конечно, выматывали на нет — это факт. Однако Дэвид ни о чем не жалел и не смел жаловаться. Лишь с готовностью брал то, что дают.

Уже в кабинете по защите от темных искусств Дэвид присел на скамью и перевел дух. Настенные часы пробили полночь. Риддл попросил немного подождать, а сам принялся перебирать книги в своем шкафу.

Внимание Дэвида переключилось на пикси в клетках. Разбуженные шумом зловредные существа принялись взволнованно переговариваться между собой. Дэвид прищурился, взглянув на самого шумного из них, сконцентрировался и попытался при помощи лишь одной силы взгляда заставить замолчать пикси, как это получалось у Риддла. Но не вышло. Тогда Дэвид с досадой сделал резкий взмах рукой, и пикси все-таки умолкли. Беспалочковая магия лишь при помощи одного только взгляда давалось ему пока с большим трудом.

— Что, перфекционизм не дает покоя, мистер Лонгботтом? — иронично заметил Риддл, при этом даже не подняв глаз от толстого фолианта. — Успокойтесь, вам пока достаточно утихомиривать пикси лишь взмахом руки. С годами и активной практикой к вам придет нужное умение. Некоторые ваши ровесники и люди постарше не умеют справляться с пикси даже при помощи палочек.

— Это их проблемы! — упрямо отозвался Дэвид. Уж он-то достаточно наслушался историй Аластора о том, как авроров пару раз на неделе вызывают разобраться с разбушевавшимися пикси. — Я не они!

— Очевидно, что так! — Риддл извлек из книги аккуратно сложенный листок, подошел к Дэвиду, сел напротив него и положил перед ним этот листок. — Вот то, о чем вы спрашивали. Здесь описано, как заставить Адское пламя сомкнуться над головой противника. Так ваш враг никуда от вас не денется.

— Откуда только? — пробежав написанное глазами, подивился Дэвид. Он столько книг пересмотрел по этой теме, отца не раз расспрашивал, но тот загадочно молчал, а Аластор в ответ старался перевести разговор на другую тему. В общем, интересующая информация оказалась получена только сейчас от профессора Риддла.

— Места знать надо! — Риддл поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся.

Еще бы! Наверняка добыл столь ценную информацию в сверхсекретном архиве на другом конце планеты или в библиотеке каких-нибудь Ноттов. А ведь профессор Риддл в самом деле является тем самым подозрительным дяденькой из Лютного переулка, от которого захочется убежать без оглядки! Колдуном, который взломает любой замок, отопрет какую угодно дверь в поисках того, что ему нужно.

— Только имейте в виду, что Годрик Гриффиндор хоть и знал это заклинание, но так ни разу в жизни его не применил, — добавил Риддл.

— Салазар Слизерин тоже?

Ответом послужило многозначительное молчание.

— Кстати, о сегодняшнем… — Риддл решил сменить тему разговора. — Ярость — сильная штука! Она делает всякое оружие сильнее: клинок становится острее, кулак тяжелее, палочка живее. Враг оказывается обескуражен. Ваша ярость, разогретая за последние месяцы, прекрасна! Ну как, выплеснули все накопившиеся на меня за последние месяцы обиды? — его губы тронула усмешка. — Все? Больше не злю?

— Какая злость, профессор? О чем вы?

— Я не договорил, Лонгботтом! — Риддл повысил голос. — Запомните это состояние ярости — оно вам еще не раз пригодится в жизни! И вы должны уметь соединить данную ярость с холодным расчетом, спокойствием и непоколебимостью. Противоположности, но они способны дать потрясающий эффект в бою. Дело не в силе бойца, а в его ловкости и умении сочетать ее с яростью и холодной головой. А насчет злости… — он придвинулся к Дэвиду поближе. — Послушай, что я тебе скажу: заканчивай ревновать ко мне свою подружку. Серьезно! Поиграли и хватит.

— Я не ревную! Вы что!

— Ай, брось! Кому ты это рассказываешь? — махнул Риддл рукой, не поверив ни единому его слову. — Ревнуешь так, что искры у тебя из глаз летят. Готов испепелить меня на месте. Зато с какой яростью нападал на меня в поединках! Красота! Но, как я уже сказал, достаточно. Работай и дальше над собой, чтобы впечатлить свою любимую девушку. А ревновать ее ко мне прекращай.

Дэвид лишь молча принялся разглаживать бумажный листок, который дал ему Риддл.

— Я не имею никаких видов на твою девчонку. Можешь быть спокоен. Я лишь решил немного помочь мисс Спрингвейл попасть в фирму Тагвуд. Ведьма она небесталанная, пускай дальше возится со своими зельями и пробирками на благо британской косметической индустрии. Ты же не против того, чтобы твоя ненаглядная работала? Девушке не помешает свое занятие по душе, а не то возня с детьми и домашний быт ее просто-напросто заедят со временем. По крайней мере, заработает себе на шпильки для волос и не полезет на стенку от скуки. Мающаяся от скуки женщина — жалкое зрелище. И тебе же всегда будет о чем с ней поговорить, что для брака немаловажно.

«Так, тогда какие такие амуры вы крутите с другой моей подругой? Что у вас с Минервой?»

— С чего такая забота, профессор? — осведомился Дэвид. — Вы даже немного напомнили мне мою добрую фею-крестную. Но даже она меня так исправно не поит тыквенным соком, как вы.

— Фея-крестная? Как у Золушки? — с интересом спросил Риддл.

— Ага. Мама с детства дружит с одной лесной феей. Но Золушке ее крестная, как известно, помогала весьма активно, как-никак крестница осталась на попечении злой мачехи. И выдать замуж надо было бедняжку поскорее, пока вредные сестры ее со свету не сжили. Мне, надеюсь, все же не понадобится столь масштабная помощь моей крестной.

Риддл понимающе кивнул.

— А забочусь я о тебе, потому что ты мне нравишься, аврор! — наконец ответил он и посмотрел Дэвиду прямо в глаза. — Есть в тебе отвага и мужество, которых многим недостает. И упертость. Этим и располагаешь к себе.

«Лучше бы не нравился, наверное», — промелькнула мысль, и Дэвид сам не верил, что сейчас так думает. Он ведь целый год пытался добиться внимания этого преподавателя. И вот, добился. Ликуй! Отпразднуй успех с бокалом эльфийского вина, которое мать приберегает для особых случаев. Дэйв, ты в числе любимчиков! Может, Паркинсон тебе даже позавидовал бы. Вот только теперь тебе, наверное, в ночных кошмарах приснится профессор Риддл со своим горящим алчным взглядом.

Их разговор был окончен. Риддл встал и привычно бросил напоследок:

— Завтра встречаемся в том же месте и в то же время. Придете?

— Приду! — коротко ответил Дэвид и отметил, что снова уходит от Риддла в час ночи. С этим преподавателем время всегда пролетало незаметно.

Когда Дэвид потянул на себя дверь из кабинета, Риддл вдруг добавил уже серьезно:

— Безопасность магической Британии в наших с вами руках. В ваших и в моих! Помните об этом!

Дэвид вернулся к себе в спальню и обнаружил, что Руперт вовсю храпел и наверняка видел уже десятый сон. В комнате, конечно, так и осталось не прибрано. Переодеваясь перед сном, Дэвид обнаружил на плече, ровно в том месте, где его схватил Риддл, здоровенный синяк. Такого ему не доводилось получать ни на одной дуэли.

Примечания:

Песню «Don't Laugh at Me ('cause I'm a Fool)» можно прослушать здесь: https://www.youtube.com/watch?v=lyLBBmnVKzc

1) Популярная в 1954 году песня британского комика, композитора и певца Нормана Уиздома «Don't Laugh at Me ('cause I'm a Fool)».

Вернуться к тексту