Быть Северусом Снейпом (джен)

1975 год

Я учил ее вызывать Патронуса. Не то, чтобы я сам являлся в этом специалистом — мне было чрезвычайно сложно сконцентрироваться на хорошем воспоминании — но знаний теории должно было хватить.

По крайней мере, я так думал.

— Просто представь себе что-то светлое, — уверенно говорил я, пристально наблюдая за тем, как Лили, крепко сжимая палочку, морщится от прилагаемых усилий. — Что-то такое, заставляющее тебя улыбаться и мечтать повторить это. Воспоминание, делающее тебя счастливой.

— Все равно у меня не получается, Северус! — раздраженно воскликнула она. — Может, ты неправильно что-то прочитал?

Я обиженно поджал губы, с трудом сдерживая резкий ответ, но потом все же достал толстую книгу и в сотый раз перечитал выученный наизусть текст.

— Нет, все правильно.

— Тогда почему у нас не выходит? И вообще, что ты представляешь?

— Ну... — я с отвращением почувствовал, как щеки начинают алеть. Злясь на самого себя, буркнул: — Ничего такого.

— Северус? — в зеленых глазах Лили вспыхнула заинтересованность, и она придвинулась ближе ко мне. — Скажи мне.

— Ничего. Правда!

— Ты обманываешь! Северус, ну я же теперь от тебя не отстану! Скажи мне, пожалуйста!

— Ладно, — мой голос звучал раздосадовано. — Я думаю про тот день в лесу — когда мы с тобой убежали из дома и решили никогда не возвращаться.

— О, — Лили удовлетворенно улыбнулась, — но ведь мы нарушили наше обещание тем же вечером.

— Ты нарушила, — необдуманно ляпнул я. Лили нахмурилась.

— Это же была просто шутка, Северус. Я поссорилась с Петуньей и злилась на весь свет. Не мог же ты воспринять мои слова серьезно? Северус?

Я молчал, по-прежнему ощущая, как горит лицо. Неудивительно, что мне не удавалось вызвать Патронуса — я прекрасно понимал, что для Лили все было не больше, чем недолгой вспышкой раздражения. Но как же я был тогда счастлив...

Теперь мне было стыдно за проявленную сентиментальность.

— Экспекто Патронум! — Лили взмахнула палочкой. Посыпался сноп серебряных искр. — Давай же — Экспекто Патронум!

Снова ничего.

Я уже собирался поинтересоваться, что представляет Лили, когда за нашими спинами раздался бодрый голос:

— Мистер Снейп, мисс Эванс.

Лили испуганно вздрогнула и обернулась. Я, скорчив недовольную гримасу, последовал ее примеру.

Слагхорн.

Этот абсолютно безразличный к большинству учеников человек меньше всего подходил на роль декана, тем более такого факультета, как Слизерин. Я никак не мог понять — Дамблдор был действительно не больше, чем спятившим идиотом, не замечающим ничего вокруг, или же он просто так изощренно издевался над слизеринцами? С каждым днем я все сильнее убеждался в последнем варианте. Хуже декана, чем Слагхорн, было невозможно представить, а Дамблдор, несмотря на все свои глупости, не смог бы добиться столького, не обладая при этом незаурядной мудростью. Нет, его неприязнь направлялась именно на слизеринцев, поэтому он и предпочитал игнорировать все наши проблемы. Вот если бы я отвечал за факультет, я бы никому не позволил унижать или травить моих учеников. Я бы установил четкие правила и любой нарушивший их сильно бы пожалел.

Мстительно сжав кулаки, я заставил себя посмотреть на Слагхорна относительно спокойно.

— Вы искали меня, профессор?

— Да, да, именно вас, мистер Снейп. У меня очень плохие новости. Мой дорогой мальчик, — в его тоне зазвучали скорбные нотки, — сегодня утром умерла ваша мать.

Мир пошатнулся. Я вздрогнул, на секунду прикрыл глаза. Открыл их снова. Задал самый глупый вопрос из всех возможных:

— Что?

— Я понимаю, для вас это, вероятно, большая утрата. Приношу свои соболезнования. О похоронах не волнуйтесь — профессор Дамблдор берет все затраты на себя. Он уже дал вам разрешение покинуть Хогвартс на несколько дней, и подключил камин в вашем доме к сети перемещений. Я провожу вас, пойдемте...

Я стоял на месте, вытаращившись на него, не понимая ни слова. Все вокруг стремительно меняло краски — то блекло, то, наоборот, становилось неестественно ярким. Словно в трансе, я обернулся к бледной Лили, которая стояла, зажав рот рукой. В зеленых глазах застыли ужас и жалость.

— Мистер Снейп? — Слагхорн шагнул ближе ко мне. — Вы слышите меня, с вами все в порядке?

Гул в ушах и бессвязные обрывки воспоминаний заставили меня испустить дрожащий вздох и крепко сжать кулаки. Медленное осознание истины вызвало волну ослепительной боли, перекрывшую доступ к кислороду. Почувствовав, что в глазах защипало, а ноги собираются подломиться, я последним оставшимся усилием воли вынудил себя взглянуть на Слагхорна. Маска холодного безразличия трещала по швам, своему голосу я не доверял, но каким-то чудом смог кивнуть.

Слагхорн, тут же успокоившись, развернулся и засеменил к замку. Повторяя про себя как мантру непонятно что означающее «подожди», я последовал за ним, все еще ощущая, как в висках стучит кровь. На половине пути в сознании неожиданно вспыхнула мысль: «Мама», и я остолбенел.

— Мистер Снейп? — Слагхорн тоже затормозил и обернулся. Я беспомощно приоткрыл рот, но из горла вырвался лишь хрип.

Трудно было сказать, сколько я стоял на месте, пока Слагхорн не схватил меня за руку и не повел вперед. Хогвартс казался чужим и неестественным, как и ученики, пялящиеся мне вслед. Случайно наткнувшись взглядом на насмешливую улыбку Поттера, я вздрогнул и немного пришел в себя. По крайней мере, до камина в кабинете Слагхорна мне удалось добраться уже самостоятельно.

Адрес, вспыхнувшее зеленое пламя — и я оказался в до боли знакомой гостиной.

Отец, сидящий на диване, выглядел удивительно растерянным и ранимым. Услышав рев камина, он отшатнулся и замер.

— Добрый вечер, — поздоровался Слагхорн, и даже в своем состоянии я услышал в его голосе брезгливость. — Приношу вам свои соболезнования, мистер Снейп. Я привел вашего сына — директор Дамблдор позволил ему отправиться домой на неделю. Ровно в это же время, через семь дней, я вернусь за ним, но если возникнут осложнения, свяжитесь с нами обычным способом. И еще раз — мне очень жаль, что так случилось с вашей женой и... — глаза Слагхорна остановились на мне, — матерью. Хорошая была женщина...

Скорбно покачав головой, он вступил обратно в камин и спустя мгновение исчез.

Я посмотрел на отца. Перехватив мой взгляд, он неуклюже поднялся на ноги, но я, в два шага приблизившись, с силой толкнул его обратно на диван. Боль, страх и отчаяние сменились ослепляющей, удушливой яростью, и с моих губ сорвалось шипение:

— Что ты с ней сделал?

— Ничего...

— Что ты с ней сделал?! В чем она ошиблась на этот раз — разбила тарелку? Начала подметать не с того угла, нарушив очередную маггловскую традицию? Какая из твоих выходок наконец убила ее, ты, ублюдок?!

В глазах отца мелькнул гнев, но очень быстро он погас, сменившись неизвестной мне эмоцией.

— У тебя есть причины подозревать меня в ее гибели... Северус, — мое имя с непривычки он произнес неуверенно, — но я не... я никогда не хотел, чтобы она умерла.

— Да, именно этой мыслью ты руководствовался, превращая ее жизнь в ад! Что с ней случилось?! Как это произошло, какова твоя роль во всем этом?! Подонок!

— Слушай, ты... — отец грубо схватил меня за воротник, рывком привлекая к себе, но вспышка моей спонтанной магии с силой отбросила его назад. На секунду лицо отца исказилось ненавистью, но и она потускнела, словно теперь все эмоции были слишком сильными для него, и он больше не мог их испытывать.

— Она готовила завтрак, — наконец глухо проговорил он. — Потом я услышал шум, спустился вниз посмотреть... а она лежала на полу. Не двигалась. Я попытался что-то сделать... я... я принес ее чертову штуку. Палочку. Вложил ей в руку, но... ничего не произошло. Она просто... умерла.

— Просто так не умирают, должна быть причина!

Отец будто не слышал ни слова из произнесенного мной — уставившись в одну точку, он продолжил говорить:

— Я не успел даже вызвать скорую — в доме появился старик в дурацком платье... один из ваших. Он осмотрел ее и сказал, что у нее остановилось сердце. Я... я спросил, может ли он что-нибудь сделать. Он сказал нет.

Мне оставалось лишь бессильно сжимать и разжимать кулаки. Наконец я хрипло выдавил:

— Где она?

Отец рассеяно взмахнул рукой, указывая на второй этаж. Бросив на него последний ненавидящий взгляд, я, пошатываясь, двинулся вверх по лестнице.

Мама лежала на кровати, в своей спальне, одетая в шелковое зеленое платье, перевитое серебряными нитями. Насколько я знал, оно было последним из дорогих вещей, что находились в нашем доме — единственное, что мама так и не решилась выбросить.

Словно в трансе, я подошел ближе, глядя на бледное, напоминающее восковую маску лицо. Черные волосы казались безжизненными и сальными, кожу бороздили морщины. Ничто в лежащей здесь женщине не напоминало о молодой, талантливой волшебнице, которой по всем законам магии предстояло жить еще долгие годы.

— Мама? — шепотом позвал я, и тут же ощутил себя идиотом.

Сегодня утром умерла ваша мать.

Верно.

Все казалось каким-то омерзительным сном. Необыкновенно счастливое утро и Лили, наконец согласившаяся учиться вызывать Патронуса, карикатурно безразличный и недалекий Слагхорн, до странности ранимый, размякший, непохожий на себя отец, и эта полутемная комната, вызывающая тошноту и воспоминания о прошлом.

Я безвольно опустился на колени перед кроватью, крепко сжимая ледяную руку мамы в своей. Осознание, что я любил ее, принесло новую, самую сильную волну боли, заставившую меня задыхаться.

Я думал, все давно в прошлом. Я считал, мальчик, боготворивший свою мать, перестал существовать в тот день, когда понял, что шансов на ответную любовь у него всегда будет втрое меньше отцовских. Все ее истории, советы, редкие слова утешения и подарки вроде старых книг с опасными, сложными заклинаниями, больше не производили впечатления... или мне так казалось. Потому что сейчас под тяжестью воспоминаний я мог только беспомощно уткнуться в холодную ладонь и издать приглушенный всхлип.

Я не говорил ей. Я думал, что любви во мне не осталось, и вел себя безразлично и отчужденно, игнорируя попытки мамы сблизиться. После того, как она отговорила меня от решения убить отца, я больше не прислушивался к ней. Я ей не верил. Где-то глубоко внутри я испытывал мрачное удовлетворение при виде того, как ее глаза становятся грустными от моего очередного резкого язвительного ответа, но, тем не менее, бережно хранил ее ежемесячные письма, сам не зная, зачем.

Зато теперь я понимал.

Я любил ее.

Боже, я действительно ее любил.

Крепче прижавшись к застывшему, неподвижному телу, я попытался это сказать. Сказать, что уже скучаю, что меня убивает мысль о невозможности с ней поговорить, почувствовать такую мелочь, как тепло кожи или прохладу дыхания; невозможность увидеть измученную улыбку и темные глаза, светящиеся такой любовью при каждом взгляде на отца. Сказать, что теперь я вижу, как ошибался, и хоть я не могу простить ее, понять мне все же удалось.

Вместо всего этого вслух у меня вышло произнести очередную ничего не значащую глупость:

— Ты самая красивая.

Я давно не говорил ей ничего подобного, и, наверное, она была бы рада услышать эти слова.

Но она не слышала. И никогда не услышит. Время делать признания прошло, оставляя меня с чувством вины, скорби и еще большего одиночества.

Спрятав лицо у мамы на груди, я заплакал.

* * *

1977 год

— Смеркается, — заметил Вэйланд, пристально вглядываясь в темнеющее небо. Губы Эйвери искривила усмешка.

— Нервничаешь?

— Правильнее сказать — предвкушаю, — пояснил Мальсибер. — Не каждый день случается событие такого масштаба — встреча с самым великим волшебником мира. Как думаешь, он действительно согласится принять нас?

— А почему нет? В конце концов, каждый из нас обладает талантами и благородным проис... — Эйвери наткнулся взглядом на меня и замолчал. Я лишь безразлично пожал плечами.

— Люциус говорит, Лорд рад каждому, вступающему в его ряды, главное, чтобы было, что показать. Вот Метки удостаиваются не все.

— Ты же идешь не с пустыми руками, Северус?

— Я сварил зелье, — лаконично ответил я.

— Новая разработка? — Мальсибер заинтересованно поддался ближе, опуская подбородок мне на плечо в попытке разглядеть флакон, однако я недовольно отстранился.

— Да. Но вначале я предоставлю ее Лорду.

— Честное слово, Северус, твоя скрытность иногда переходит границы, — фыркнул Эйвери. — Идеальнее варианта для шпиона нет.

— За кем шпионить?

— Всегда найдутся подходящие объекты, так что это не проблема.

Раздался хлопок аппарации, и на поляне возник силуэт в темной мантии. Узнав длинные серебристые волосы, я немного расслабился и шагнул вперед.

— Люциус.

— Северус, — Малфой казался еще более собранным и сосредоточенным, чем обычно, но мне удалось уловить волнение и нетерпение, исходящие от него. — Эйвери, Мальсибер. Вы все готовы?

— А что, по-твоему, мы здесь делаем? — не сдержавшись, съязвил Вэйланд. Глаза Люциуса сузились.

— Повторю специально для тебя: то, что Темный Лорд согласился вас принять, большая честь, и я отвечаю за каждого приведенного лично мной. Я не потерплю, чтобы ты либо Эйвери ударили в грязь лицом, терять расположение Темного Лорда из-за вашей глупости тоже не собираюсь.

— А к Северусу твои замечания не относятся? — огрызнулся Эйвери.

— В Северусе я уверен.

Я почувствовал совершенно абсурдную вспышку гордости, но не подал виду, что слова Люциуса хоть что-нибудь для меня значат.

— Аппарируем, — объявил Люциус, и, высоко задрав подбородок, вытянул руку.

Ощутив, как сердце заколотилось быстрее, я сделал глубокий вздох и взялся за нее. Мальсибер и Эйвери последовали моему примеру.

Перемещение вызвало головокружение, и я всерьез заволновался, что меня может стошнить прямо на глазах у Темного Лорда. Становиться посмешищем я вовсе не собирался — у меня были в корне другие планы. Флакон с зельем, зажатый в левой руке, придавал уверенности.

Мы оказались прямо перед большим, старым мрачным особняком, окруженным высокими голыми деревьями. Быстрый осмотр показал, что на многие мили вокруг не было ничего живого — только густой лес по западную сторону, однако и он выглядел совершенно непроходимым и мертвым.

— Это обычное место встречи Темного Лорда с его последователями, — небрежно объяснил Люциус. — Запомните его, потому что если вам повезет и Темный Лорд снова захочет с вами увидеться, аппарировать чаще всего придется именно сюда.

— Я слышал, благодаря Метке аппарировать можно в любое место, даже не имея представления о том, где оно находится.

— Это так, но, Мальсибер, с чего ты взял, что Лорд удостоит вас такой чести? — Люциус презрительно фыркнул. — Обладатели Метки — элита, поскольку они и могут пользоваться определенными привилегиями.

— Полагаю, у каждого из нас достаточно качеств для того, чтобы заслужить ее, — угрожающе протянул Эйвери.

— Верно. Именно поэтому я и взял с собой вас троих. Идемте, — резко взмахнув мантией, Люциус двинулся к дверям поместья. Сделав очередной глубокий вздох, я решительно последовал за ним.

Мы прошли полутемный холл и вышли в широкий, слабо освещенный зал, где уже было около двадцати человек. Мой взгляд тут же остановился на центральной фигуре, замершей на одном месте. По мере приближения передо мной открывался странный, лысый мужчина с воскового цвета кожей и ледяными, абсолютно нечеловеческими глазами. Даже их оттенок был неестественным — слишком темным, слишком... красным.

Чувствуя, как от изумления у меня приоткрылся рот, я поспешно нацепил привычную маску и остановился рядом с Люциусом.

— Теперь, когда мы все в сборе — приветствую вас, — голос Темного Лорда казался таким же необычным, как и все остальное в нем: тихий, свистящий, но в то же время полный скрытого могущества. Завораживающий. — Я полагаю, каждый из вас прекрасно осознает, за чем именно пришел сюда — и, каковы бы ни были причины, уверен, вы сможете получить то, что ищете, — Лорд неспешно прошел вперед, внимательно оглядывая присутствующих. Его взгляд словно пробирался в самую душу, переворачивая и сканируя ее, изучая все мысли и эмоции. От жуткого ощущения по коже пробежал мороз, но я жадно ловил каждое произнесенное этим человеком слово, чувствуя, что даже за самым простым из них скрывается нечто гораздо большее.

— Наш мир находится на грани уничтожения. Разумеется, Министерство будет все отрицать, да и многие другие лишь высмеют подобное предположение, но правда есть правда. Посмотрите на то, как мы живем. Волшебники вынуждены скрывать свое существование от магглов, тогда как мы обладаем куда большими правами, чем они. У нас есть сила. Власть. Разум. Мы должны пользоваться привилегиями, полученными с самого рождения, а не скрываться, подобно крысам. Дети, которых мы воспитываем, лишены возможности получать настоящее магическое образование, тогда как Хогвартс считается наипрестижнейшей школой Британии. Их не учат нашей истории, нашим правилам и традициям — зато есть маггловедение, раскрывающее никому не нужный мир людей, стоящих на ступень ниже, чем мы. Уроки защиты от темных искусств давно превратились в пародию — директор школы отказывается давать должность компетентным преподавателям из страха, что ученики могут заинтересоваться темной магией и начать злоупотреблять ею. Но я думаю — и, надеюсь, вы согласитесь со мной, — что использование данного искусства всецело зависит от личности. Если кто-то желает пользоваться магией во вред человечеству, никакие ограничения его не остановят. Неужели это дает повод удерживать юные умы от изучения древней, столь многогранной науки? Мы снова вынуждены терпеть лишения — и все из-за предрассудков магглолюбцев, которые не понимают нас. Не понимают саму магию. Даже если они проведут всю свою жизнь в волшебном мире, маггловские корни дадут о себе знать. Таким людям никогда не освоится в нашем обществе, и, что самое главное — им самим это тоже известно. Именно поэтому они придумывают все новые законы, облегчающие жизнь им, но ограничивающие в правах нас, истинных волшебников.

Факультет Слизерин многие считают синонимичным слову «позор». Как мы дошли до такого? Что привело нас к этому? Почему дети-слизеринцы имеют меньше прав, чем их сверстники с других факультетов?

Все это должно прекратиться. Мы должны бороться за возможность жить в нормальном, полноценном мире, где чистая кровь означает превосходство, древние традиции, утвержденные во времена наших далеких предков, уважаются, а Салазар Слизерин считается величайшим из четверки Основателей.

Остановившись, Темный Лорд обвел нас очередным пристальным взглядом.

— Некоторые из вас пришли сюда для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Некоторые стоят на распутье и пытаются принять решение... А некоторые уверенно хотят получить мою Метку и попасть в число наисильнейших борцов за желанное нами будущее. Пожиратели Смерти, — он снова двинулся вперед, — мои соратники, могут получить куда больше, чем место на выигрышной стороне. Я предлагаю вам знания, — в темно-красных глазах что-то опасно полыхнуло, и мое сердце на секунду остановилось, — мудрость, которой я овладел за долгие годы изучения древних фолиантов, считающихся несуществующими. Силу, о которой вы и понятия не имеете. Я могу поделиться с вами всем этим — взамен прошу лишь полную лояльность. Согласитесь, мы все боремся за отстаивание одних и тех же убеждений.

Взгляд Темного Лорда неожиданно скользнул в сторону и остановился на Мальсибире.

— На данный момент, полагаю, с речами покончено. Пришло время показать вам, что я никогда не бросаю слов на ветер — и, согласившись следовать за мной, вы сделаете правильный выбор.

Лорд снова поднялся в центр и, криво усмехнувшись, взмахнул рукой. С его губ не сорвалось ни одного заклятья, однако выпущенная сила была сокрушительной.

Весь зал в мгновении ока охватило бушующее, яростное пламя, и до меня донеслись полные ужаса вскрики. Сам я сдержался лишь в последний момент, только потому, что сохранять упорное молчание при обстоятельствах, подобно этому, уже давно вошло в привычку.

К тому же я моментально сообразил: огонь, несмотря на то, что, казалось, заполнил собою все вокруг и отгораживал меня от остальных плотной завесой пламени, не причинял никакого вреда. Я не чувствовал даже жара, не говоря уже о болевых ощущениях.

Какой-то человек недалеко от меня беспрестанно вопил от страха, и я злобно пожелал ему заткнуться.

— Прошу вас сохранять спокойствие, — неожиданно прозвучал безэмоциональный голос, в котором мне, однако, почудилось мрачное удовлетворение. — Огонь не причинит вам вреда, хотя я должен предупредить, что это вовсе не иллюзия. Вытяните вперед руку — и она обгорит до кости, так что двигаться я вам не рекомендую.

— Можно задать вопрос? — ровно проговорил я, хотя ладони судорожно сжались в кулаки.

Тем не менее, заинтересованность была сильнее страха.

— Да, — в голосе Лорда сквозило любопытство.

— Вы контролируете стихию?

В ответ он польщено рассмеялся.

— В данный момент я контролирую определенную ее разновидность. Не сам огонь в целом, а именно этот участок. Чем шире пространство, тем больше силы приходится тратить, так что вопрос лишь в умениях и магической мощи.

Осмелев, я осторожно спросил:

— А каков предел ваших способностей?

И снова смех.

— На этот вопрос, думаю, мне отвечать не стоит. Скажем так: я был бы способен контролировать пламя, охватившее Британию, и силы во мне еще осталось бы предостаточно.

Пока я шокировано переваривал услышанное, раздался щелчок пальцев — и огонь исчез. Бледные, испуганные люди переглянулись, словно не веря, что им удалось остаться в живых. Я же оценивающе смотрел на Темного Лорда.

Подумать только — беспалочковая невербальная магия, несущая в себе такое пугающее количество силы, вызванная могуществом большим, чем я когда-либо мог себе представить.

Этот человек не врал. Он действительно знал, о чем говорил — его познания в магии были уникальными. Находиться рядом с ним несомненно означало вытащить выигрышный билет, получить шанс на блестящее будущее.

Это действительно честь — присоединиться к магу такого уровня.

— Всего лишь скромная демонстрация, — удовлетворенно пояснил Лорд, вглядываясь в ошарашенные лица. — Я могу больше — намного больше, и поделиться знаниями с вами не составит труда. Все, о чем я прошу — это ваша поддержка. Действуя вместе, мы все получим то, о чем мечтали, и тогда, возможно, сумеем покорить саму смерть.

Повисла тишина, но я отчетливо ощущал восхищение, исходящее от всех присутствующих в комнате.

Красные глаза в последний раз оглядели каждого из нас, а тонкие губы растянулись в улыбке.

— Итак, пришло время немного расслабиться, — Темный Лорд посмотрел куда-то в сторону, и в его взгляде мелькнуло что-то... теплое? — Белла, — в голосе зазвучали удивительно мягкие интонации, — проводи наших гостей в большой зал. Мистер... Эйвери, если я не ошибаюсь? — идемте со мной, мне есть, что обсудить с вами. Мистер Снейп, — он повернулся ко мне, — надеюсь, вам не составит труда подождать меня здесь некоторое время. Чтобы не было скучно, Люциус составит вам компанию.

Малфой почетно склонил голову.

Эйвери, весь в предвкушении, резко поднялся на ноги. В то же время послышался властный женский голос:

— Прошу за мной.

Обернувшись, я чуть не задохнулся, узнав кузену Блэка — Беллатрикс Лестрейндж. Девушка была удивительно красивой, но все же что-то в ней отталкивало и вызывало отвращение. Возможно, жестокость, так явно читающаяся на ее лице, либо же безумный, фанатичный блеск в глазах, появляющийся каждый раз, стоило ей посмотреть на Лорда. Тот тоже не отрывал от нее взгляда, и, казалось, воздух пронзило электричество. Я остро почувствовал себя лишним, и, наконец, смог сложить два и два.

Лестрейндж влюблена в этого человека, но у меня не укладывалось в голове, как такое возможно. Лордом могли восхищаться, уважать, боготворить — Мерлин свидетель, он того заслуживал. Но любить? Любить, как мужчину? Это выглядело абсурдно.

Судя по легкому выражению тошноты, появившегося у Люциуса, я понял, что он придерживается того же мнения.

Все, кроме нас с ним, поспешили за Лестрейндж, а Эйвери двинулся следом за Темным Лордом.

Когда зал опустел, я повернулся к Люциусу.

— Почему он нас разделил?

— Он узнал все, что хотел, — Малфой небрежно откинулся на спинку кресла. — Во время своих рассказов Лорд внимательно изучает каждого и делает свои выводы. Вы с Эйвери, видимо, заинтересовали его, поэтому он хочет вас испытать.

— В каком смысле — испытать?

— Дать вам какое-то задание. Справитесь — и получите Метку. Нет — и следующая возможность представится очень не скоро.

— А что он потребовал от тебя? — не удержался я.

Люциус понимающе ухмыльнулся.

— Вообще-то нам, Пожирателям Смерти, запрещено об этом говорить. Скажу лишь, что мне пришлось продемонстрировать все навыки слизеринца, имеющиеся у меня. Задание было рискованным, я мог умереть, но моя главная отличительная черта — умение вовремя ориентироваться и чувствовать опасность — помогло мне справиться с блеском. Я — одно из самых доверенных лиц Темного Лорда.

— Хм, — я задумчиво постучал пальцами по коленям, — а куда ушли все остальные?

— Развлекаться. Потом Темный Лорд займется и ими — некоторых просто поблагодарит за визит, а некоторым начнет давать мелкие поручения. Половине достанется роль внештатных сотрудников — такие люди всегда нужны, ну а элита вроде нас останется элитой.

— Я ведь еще не получил Метку.

— Получишь, — твердо проговорил Люциус. — Я еще никогда не ошибался в тебе — не ошибусь и на этот раз.

Я мрачно улыбнулся краешком губ, и, сунув руку в карман, крепко сжал флакон с зельем. Мое последнее изобретение — оставалось надеяться, что на Лорда оно произведет впечатление. Потому что я хотел быть рядом с ним. Я был прав с самого начала, а Лили... она просто не понимала, о чем говорила. Наслушалась своих гриффиндорских дружков и сделала неправильные выводы.

Но Лили больше нет в моей жизни.

И это все моя вина.