Дорога наугад (джен)

Повстанцы приняли Оби-Вана удивительно радушно. От людей, привыкших жить в постоянной опасности и каждый день опасаться удара не в лицо, так в спину, он ожидал большей подозрительности — особенно по отношению к человеку, назвавшемуся Оби-Ваном Кеноби, но выглядевшему совсем иначе. Когда он спросил Риина — правую руку Ланары и бывшего республиканского офицера, — почему он даже не допускает мысли, что Оби-Ван — самозванец и шпион, тот добродушно рассмеялся:

— Генерал Кеноби или нет, но вы точно мастер-джедай, голову которого хочет заполучить Империя. Мне этого вполне достаточно, чтобы расстелить перед вами ковровую дорожку. Джедаев в этом курортном захолустье нам ой как не хватает.

Насколько Оби-Ван успел узнать, местным повстанцам не хватало не только джедаев. От полного уничтожения, как без утайки признала Ланара, их спасало лишь то, что сеть ячеек на Борлеасе была, по сути, "спящей" и к активным действиям переходила редко, когда вынуждала ситуация или прямое распоряжение из Альянса. Теперь положение грозило резко измениться — и гораздо скорее, чем мятежники успеют к этому подготовиться.

— И все же вы хотите как можно быстрее отправить меня подальше отсюда. Не могу сказать, что удивлен: после всех бед, что я на вас навлек, мне скорее стоит поразиться вашему гостеприимству.

— Бед? Не говорите ерунды. — Риин пренебрежительно махнул рукой. — Мы в кои-то веки занялись тем, чем должны заниматься, и ни я, ни Ланара об этом не жалеем. В конце концов, не каждый день спасаешь жизнь легендарному генералу. Имперцы теперь, конечно, взбесятся, но мы с Ланарой пережили восьмидесятые[1], да и ячейками помельче командуют толковые ветераны. Раздавить таких стреляных тараканов, как мы, даже имперским дюрастиловым сапогом непросто.

Оби-Ван сдержанно улыбнулся, не разжимая губ, и промолчал. Искусство изображать веселье в кратких паузах между бойней и резней он оставил на Войне клонов и пока не успел овладеть им вновь. На душе было тяжело, хотя ни Ланара, ни Риин и словом не попрекнули его за погибших бойцов — будто нисколько не сомневались, что одна жизнь стоила дюжины отданных за нее. А вот Оби-Вана упорно грызла мысль, что цена за одного окончательно запутавшегося в себе, приоритетах и целях бывшего джедая вышла слишком высокой.

Искушение остаться здесь было огромно: Сила и боевое мастерство Оби-Вана могли хоть немного уравнять шансы повстанцев против инквизиторов и имперских солдат. Но Ланара была права, когда отмела это предложение, едва услышав его. Корвейн не случайного джедая искал, а целенаправленно шел по следу, протянувшемуся за Оби-Ваном от Корусанта. Если он задержится на Борлеасе, то лишь привлечет на него новых охотников, которые с удовольствием прикончат любого повстанца, вставшего между ними и целью.

"Нет, чем раньше Империя узнает, что я опять ускользнул из ее лап, тем скорее она оставит Борлеас в покое. И тем меньше шансов, что Ланаре придется скрестить клинки с главным императорским палачом".

Следом за этой мыслью увязался целый рой других — о Падме, о близнецах, об Энакине... Оби-Ван старался не задумываться о них до тех пор, пока не разберется с более насущными проблемами, но все равно не мог отделаться от чувства, что именно сейчас подопечные по-настоящему нуждались в нем. Если Энакин обо всем узнал, им как никогда прежде требовалась защита: одной Силе ведомо, на что в порыве ярости способен ситх, развращенный властью и Темной стороной. Оставлять рядом с ним лишенную Силы женщину и юнцов, почти что детей... Оби-Ван оценил злую иронию ситуации, но смеяться над ней не тянуло: ведь именно он подверг их той опасности, от которой сейчас был не в силах оградить.

"— Ты слишком плохо думаешь о своем ученике, Оби-Ван. Разве тот парень, которого ты учил, поднял бы руку на свое дитя или жену?"

"— Его больше нет, учитель. Нет того Энакина — а о нынешнем я ничего хорошего не слышал".

"— Значит, тебе следовало внимательнее слушать Падме. Ни ей, ни детям сейчас ничего не угрожает... а если Энакин и сделает какую-нибудь глупость, нам это будет только на пользу".

"— Вы сейчас говорите, как ситх, учитель".

Бестелесный голос тихо рассмеялся.

"— Я говорю, как старый призрак, который слишком многое видит в потоках живой Силы. Не принимай мою уверенность в ней за бессердечие".

Оби-Ван даже не попытался скрыть раздражение — давно прошли те времена, когда он старательно изображал перед Квай-Гоном непогрешимого джедая. Манера говорить загадками больше не внушала ему священного трепета: возможно, Оби-Ван слишком много времени провел, притворяясь обычным человеком, но твердые факты он с некоторых пор ценил больше туманных пророчеств.

"— Как вы можете быть в этом уверены? Сила поведала вам что-то конкретное?"

"— Хотелось бы, но нет. Загадочность, Оби-Ван, скрывает невежество прорицателя: Сила являет мне общее направление событий и их примерный исход, но не более. Возможно, Дарт Сидиус мог бы сказать тебе больше: техники Темной стороны отличаются от наших и всегда тяготели к практичности".

"— Пожалуй, от общения с этим мастером я воздержусь".

"— Тогда прекрати предаваться самоедству и обрати внимание на реальный мир. Кажется, Риина смущает твой пустой взгляд".

Риин и впрямь смотрел на него с беспокойством: похоже, он говорил что-то еще и теперь ожидал ответа. Закатив глаза, Оби-Ван мысленно дал себе зарок игнорировать Квай-Гона, если поблизости находятся посторонние: человек, пялящийся в пустоту остекленевшим взглядом и бормочущий что-то себе под нос, производит на окружающих не лучшее впечатление.

— Прошу прощения, задумался. Вы что-то сказали?

Риин пожал плечами и протянул Оби-Вану сигарету. Свою он уже зажег и теперь без дела крутил ее между пальцев, пуская дым в окно, на безлюдную ночную улицу.

— Да так. По Ланаре знаю, что если джедай выглядит так, будто с мертвыми людьми разговаривает, лучше не лезть к нему с расспросами. — Он весело хохотнул, чтобы хоть немного сгладить неловкость момента. Оби-Ван чуть не поперхнулся продымленным воздухом. — Курите?

— Нет, благодарю.

Риин убрал нетронутую сигарету обратно в пачку и спрятал ее в карман.

— А, еще один из ваших запретов? Вы не обессудьте, но в этом вашем Ордене, кажется, вообще людям жизни не дают.

Оби-Ван усмехнулся.

— Некоторые в Ордене бы с вами согласились. — "Лично одного знаю". — Но курить не запрещено, это вам просто не повезло с джедаем.

— Но насчет привязанностей правду говорят?

Оби-Ван насторожился. Риин старательно — и неплохо — изображал равнодушие, но Сила выдавала его волнение с головой. Слишком сильное оно было для праздного вопроса.

— А вот это правда. Почему спрашиваете?

Впрочем, задавать этот вопрос было ни к чему. Ответ носил звание рыцаря-джедая и выглядел, как красивая женщина по имени Ланара Брайр. Оби-Ван вдруг почувствовал себя неловко, будто застал своих новообретенных товарищей за чем-то постыдным: до этого момента он считал, что Ланара давно позабыла о запрете на близкие отношения — в отличие от Риина, она свои чувства скрывала не лучше пятнадцатилетней девчонки. Мастеру-джедаю следовало бы гордиться ее принципиальностью... но Оби-Ван, похоже, давно перестал быть джедаем. Иначе беззлобное "ну и дура" даже не пришло бы ему в голову.

Риин нахмурился и отвел взгляд. Легкая, непринужденная атмосфера дружеского разговора испарилась, не успев установиться.

— Не берите в голову, магистр. Гадкая погодка, правда? Надеюсь, эту морось хоть немного разгонит, пока мы готовим вам побег: а то улетите, так и не увидев, почему туристы толпами валят на Борлеас...

Оби-Ван легко подхватил тему — пустая и вымученная беседа все же помогала ненадолго отвлечься от проблем. Про себя он невесело отметил, что любой более-менее личный разговор с ним по-прежнему неизбежно сворачивает либо на работу, либо на погоду. Похоже, некоторые вещи оставались неизменными, сколько бы лет ни прошло.

* * *

Телль видала штаб-квартиры и похуже. Целое офисное здание недалеко от центра города. Может свободно вместить пять сотен человек, а если ужаться — то и все семь сотен разместятся. Защита слабенькая, но при толковом командире пережить штурм поможет. Сервер (охрана не хотела подпускать Телль к нему, но девушка была очень убедительна) — просто песня какая-то, даже в местном штабе ИРУ стояла машинка послабее.

Неплохие условия для нищих повстанцев, едва сводящих концы с концами. Может, сейчас Альянс и подсократил расходы на Борлеас, но на момент основания ячейки кто-то из их верхушки явно имел виды на это захолустье. Не исключено, что и сейчас имеет, но планы руководства систематически гибнут в кривых руках Ланары. Глава подполья из джедайки вышла так себе: за такие результаты в Инквизитории, бывало, казнили. Еще будучи на той стороне, Телль не раз ловила себя на мысли, что справилась бы намного лучше.

Изучив штаб вдоль и поперек, от подвала до посадочной площадки на крыше, Телль принялась бесцельно слоняться по коридорам, пугая особо слабонервных повстанцев: черные одеяния и световой меч на поясе лучше слов говорили о ее предыдущем месте работы. Среди мятежников обнаружился еще один джедай — джедаенок, вернее сказать, падаван лет восемнадцати. Этот, не разобравшись, набросился на нее с мечом в руках и пламенем во взоре. Телль мысленно напомнила себе: непременно объяснить Ланаре, почему ее щенок валяется в коридоре третьего этажа с переломанными ногами. Калечить мальца окончательно и бесповоротно было бы невежливо — Ланара, может, организаторскими способностями не блистала, но хозяйкой оказалась гостеприимной. Телль здесь даже нравилось.

Впрочем, в этом заслуга Ланары была невелика. Телль сейчас понравилось бы даже в грязном притоне, набитом обкуренными экзотами. Впервые за столько лет она вкусила той свободы, о которой так сладко пели идеологи Темной стороны. Они не лгали — лишь умалчивали, что этого блаженства никогда не познать тем, кто позволил превратить себя в раба в обмен на императорские подачки. Лишь убив Корвейна, Телль поняла, что это такое — настоящая Темная сторона, а не тот жалкий суррогат, что предлагали инквизиторам.

Она уничтожила своего учителя. Разорвала цепи, сковывавшие ее. Больше никто не поставит ее на колени. Больше никто не заставит ее дрожать от страха, съежившись под занесенной хозяйской рукой. Глупая, смешная Ланара пусть видит в этом тягу к Свету — Телль не против, так даже удобнее. Она не питала ненависти к джедаям, но джедаи боялись Тьмы, считая ее болезнью, которую необходимо победить, — вместе с носителем, если тот вздумает сопротивляться лечению. Ни к чему Телль такие проблемы с союзниками.

Приблизившись к комнате отдыха, она вдруг остановилась. Сделала глубокий вдох и волевым усилием заставила угомониться взбесившиеся органы чувств. Телль не знала, что испытывает хорошо натасканная гончая, учуяв дичь, но подозревала, что сама она от этой гончей мало чем отличалась: стоило ей ощутить присутствие светлого одаренного, как тело будто само собой перетекало в боевую стойку, а рефлексы обострялись до предела. Мир сужался до жертвы и того, что могло помочь в ее убийстве, — или, напротив, усложнить его. Корвейн не раз говорил, что Телль — лучшая охотница, чем он: ведь его тренировали как рыцаря-джедая, не вбивая с самого детства нужные инстинкты, реакции и алгоритмы поведения.

Прав он оказался. Себе на горе, и магистру Кеноби — на счастье.

Кеноби расположился в кресле, мирно помешивая каф в пластиковом стаканчике. На появление Телль он, казалось, не отреагировал вовсе, но от нее укрылось, как изменился язык его тела. Поглядывая на нее искоса, украдкой, джедай следил за каждым ее движением, готовый в любой момент отразить атаку.

Телль взяла себе кафа и присела на соседнее кресло, забавы ради прикидывая, как убила бы Кеноби, возникни у нее такое желание. Пожалуй, прямую атаку он отразит... но это если использовать световой меч. Джедаи часто недооценивают пользу хорошего кинжала.

— Расслабьтесь, генерал. Если бы я хотела убить вас, то сделала бы это в паре с наставником. Так было бы проще и удобнее.

— Честно? До сих пор не могу взять в толк, почему вы не поступили именно так. Не похоже, чтобы Темная сторона вас тяготила.

Телль фыркнула. Все-таки джедаи старой закалки — забавные существа: по такой логике выходило, что Мейсу Винду давно пора потеснить лорда Вейдера с места любимого цепного пса его величества.

— Меня тяготил старший инквизитор Корвейн. Ваше спасение — просто приятный бонус.

— Это было очень прямо.

— А какой смысл юлить?

— Наверное, никакого. — Кеноби улыбался, но фальшь этой улыбки резала глаза. Видимо, непринужденным видом он хотел усыпить бдительность собеседницы, но получалось паршиво. — И все равно мне трудно понять, зачем инквизитору добровольно переходить на сторону Альянса. Вы явно неглупы — вполне могли бы избавиться от наставника иными средствами, сохранив положение и должность.

Телль презрительно скривила губы. Этот джедай хочет разговорить ее? Любопытно, хватило бы у него выдержки выслушать до конца все, что она может рассказать? Не повредилась бы нежная и ранимая психика? Захотел бы он сам сохранить такое положение?

Гнев разгорелся быстрее, чем Телль успела взять его под контроль. Перед глазами замелькали обрывки воспоминаний, в ушах зазвенел ее собственный крик...

Телль держится из последних сил. Боль кошмарна, невыносима — к такой нельзя привыкнуть, нельзя притерпеться. До сих пор хочется быть смелой и гордой, но мерзкий голосок в голове хнычет все громче, умоляя подчиниться. Что ей стоит? Всего-то и надо, что встать на колени и назвать Корвейна учителем, и все закончится...

— Я вам не рабыня! — кричит Телль вместо этого. — Не рабыня!

Корвейн подходит ближе, и Телль начинает трясти вдвое сильней. Она хочет гордо смотреть ему в лицо, но тело решает иначе: оно будто само сжимается в комок и отползает подальше. Из горла вместо проклятий вырывается жалобный скулеж, когда мучитель лениво заносит кнут, посверкивающий электрическими искрами.

Но удара нет. Пока нет.

Корвейн наклоняется к ней и мягко берет за подбородок. Утирает струйку крови, сочащуюся из ее разбитой губы.

— Конечно, не рабыня, — легко соглашается он. — Ты — моя ученица, дитя. И чем раньше ты это примешь, тем скорее окажешься в медицинском крыле, а после — в хорошей спальне с мягкой постелью. Хорошенько подумай, как ответишь мне в следующий раз.

Он отпускает Телль, нежно потрепав по щеке. Секундой позже в воздухе раздается пронзительный свист, и кнут с размаху опускается ей на спину. Мир взрывается ослепительно-алым...

Телль судорожно вздохнула, вырываясь из плена собственной памяти. Несколько раз стиснула и разжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Свирепо посмотрела на Оби-Вана, почему-то оказавшегося на коленях рядом с ней, и раздраженно скинула его ладонь со своего плеча.

Вот сейчас ей действительно хотелось убить назойливого джедая на месте.

— Вы в порядке? — спросил Кеноби с искренним участием. — У вас был непроизвольный выброс Силы. Очень мощный.

Он указал на ошметки пластика и брызги кафа, разлетевшиеся во всей комнате. Столик валялся у стены, присыпанный осколками зеркала. В стене над ним красовалась небольшая вмятина.

— Это случается, — процедила Телль, вскакивая на ноги. — Я в порядке.

Ярость все еще клокотала в ней. Желание убить Кеноби пульсировало в висках так же сильно, как днем ранее — жажда прикончить Корвейна. Телль едва сдерживала себя, чтобы не обрушить на джедая вихрь энергии, так и рвавшейся с пальцев электрическими разрядами.

Кеноби заступил ей путь. Телль с присвистом выдохнула сквозь зубы. Неужели так трудно понять, что лучше сейчас убраться с дороги?!

— Я так не думаю. Телль, вам нужна помощь. Одаренная такой силы, неспособная контролировать себя...

— Вот и молитесь, чтобы в следующий раз под руку мне попался имперец, а не кто-то другой! — рявкнула Телль. Как бывало всякий раз, она быстро возвращала контроль над телом и разумом, но на смену безумию приходила обыкновенная злость — на себя и на тех, кто видел ее такой. — Очень скоро их сюда сбежится предостаточно, и я смогу хорошенько выпустить пар. Хорошая бойня всегда действует на меня... умиротворяюще.

Телль слишком давно изучала джедайские догмы и не помнила, как мудрые мастера предписывали поступать в таких случаях. Должен ли Кеноби усыпить ее, как бешеную собаку? Или для начала ему следовало провести душеспасительную беседу — бесперспективную, но дающую светлым моральное право на убийство?

Она не знала, но была точно уверена, что вариант "кивнуть и уйти с дороги" даже не рассматривался.

— Я понимаю, — спокойно сказал он. — И не стану навязывать свою помощь, пока вы сами не захотите принять ее. Попрошу вас о другом: поговорите с Ланарой. Я опасаюсь, что бойня, которую вы так ждете, произойдет раньше, чем рассчитывает Риин. Вы знаете тактику Империи лучше, чем все мы вместе взятые. Если у вас есть какие-то предложения — самое время их обсудить.

— Предложения? — Телль едва не рассмеялась. Неужели он и впрямь думает, будто ее советов хватит, чтобы эта жалкая кучка повстанцев выстояла против гнева Империи? — У меня одно предложение, магистр: когда придет время — деритесь в полную силу, потому что Империя играть в поддавки не станет. Вы сбежали от них, когда вас пожелали видеть на самом верху. На наших с вами руках — кровь старшего инквизитора. За это Империя сделает все, чтобы Борлеас надолго отучился произносить слова "джедаи" и "сопротивление".

[1] Имеются в виду 980-е годы от Руусанской реформации (20 — 11 ДБЯ)