Не в глаз, а в бровь (джен)

На следующий день невыспавшийся и задумчивый профессор Снейп вел первый урок у Гриффиндора и Слизерина. Спавшую в кресле Синистру он разбудить так и не смог, поэтому оставил ей записку с просьбой зачаровать дверь, когда будет уходить. Камин в свое отсутствие он предусмотрительно блокировал.

Ученики, в массе своей, варили зелья среднего качества. Выделялись только Забини — у него это фамильное, Малфой, которого Снейп лично натаскивал, и выскочка Грейнджер — мимо нее профессор старался лишний раз не проходить, потому что, когда девчонка оказывалась рядом, бровь слишком уж сильно дергалась. Далее в списке тех, кто провоцировал активность брови, шел Поттер — но у него, как назло, сегодня варилось что-то вполне приемлемое. Краем глаза Снейп посмотрел на котел Лонгботтома, гадая, расплавит он его на этот раз или нет. Не расплавит — Грейнджер вовремя среагировала. Северус устало потер переносицу и заметил бурый пар над котлом очередного Уизли: ничего опасного, но тролль за невнимание обеспечен.

— Уизли! — Рыжий мальчишка испуганно дернулся и посмотрел на преподавателя. — Сколько крысиных хвостов вы положили?

— Один, — хмуро буркнул Рон и, заметив дергающуюся бровь, повторил более четко: — Один хвост, сэр.

— А в рецепте написано? — Снейп сделал паузу. — Я жду, Уизли.

— Два.

— Ваше так называемое зелье никуда не годно. Эванеско!

Рон Уизли сжал кулаки и с такой ненавистью посмотрел на преподавателя, что Снейп не удержался и заглянул в его мысли. Мальчишка в ярких красках представлял, как Северус измывается над какой-то облезлой крысой. Стало как-то даже противно. В конце занятия Снейп услышал, как Рон громким шепотом уверял Поттера:

— Я точно знаю! Это он мою Коросту погубил. Изверг. Она бы сама не ушла, Снейп ее распотрошил для своих зелий...

— Рон! Профессор Снейп! — встряла Грейнджер.

— Профессор-душегуб несчастных крыс! — перебил ее Уизли.

Дверь закрылась и голоса стихли. Северус выругался. Вот ведь никто не заподозрит милую Синистру, а на него — пожалуйста, можно вешать всех дохлых крыс. И плевать, что он их милосердно авадит перед тем, как потрошить.

Тень убиенной крысы преследовала его везде. За обедом Хагрид сочувствовал Уизли. «Хоть и крыса, а все ж жалко». Бровь дергалась. В учительской Минерва подозрительно смотрела на Снейпа, разговаривая с Кеттлберном и Синистрой.

— Десять лет прожить рядом, а потом вот так исчезнуть... Помню, Персиваль еще первокурсником хотел превратить ее в бокал, но она сбежала, сбив коробку с подопытными мышами. Урок, конечно, был сорван, но мальчик тогда так отчаянно защищал питомца! И я решила, что он будет хорошим старостой...

— Крысы столько не живут. Родители, скорее всего, меняли одну облезлую крысу на другую, — не выдержал Снейп.

— Вам виднее, Северус, — прищурилась Минерва.

Снейп попытался одарить Синистру одним из своих самых ядовитых взглядов, чтобы в ней проснулась хоть капля совести. Но она с невинным лицом слушала Минерву и сочувственно кивала.

Разозлившись окончательно, он отправился к себе и занялся проверкой эссе, сопровождая оценки едкими комментариями.

Ночью его снова разбудила Аврора — он вовсе даже и не удивился. Бешеная бровь, чокнутая коллега, смехотворные обвинения — что еще нужно для полной жизни?

— Как вы сюда проходите?

— Вы при мне сказали пароль, а днем я сама запечатывала дверь.

— Что на этот раз?

Бровь не дернулась. Похоже, привыкла.

— Я не могла уснуть, все думала... — Синистра бесцеремонно села на край его кровати.

— И вы пришли сюда, чтобы мы не спали вместе?

Аврора двусмысленность фразы проигнорировала и, не обращая внимания на сарказм, продолжала:

— Я все думаю об этой крысе. Что-то с ней не так... — Бровь Снейпа задергалась. — Не пойму, что... В школе экспериментировать уже совсем не хочется. Я хотела везти ее к знакомому, работали вместе в Отделе Тайн... Но вдруг из-за этого у него будут неприятности? И отчетность...

Северус внимательно слушал и тоже обдумывал варианты, а реакция брови подтверждала правоту Синистры.

— Есть только один выход, если не хотите привлекать внимание к инциденту, — Северус сделал паузу и провел пальцем по губе. — Проверить все самим, и желательно — не здесь.

Аврора кивнула, косвенно подтвердив его догадку, что находку диадемы она пока не хочет афишировать. Она вполне могла добиться официального изучения артефакта в Отделе Тайн, где работала до Хогвартса, но по какой-то причине предпочла заниматься этим неофициально. То, что она пришла за помощью именно к Снейпу, тешило его самолюбие.

— Вы сможете ради разнообразия не будить меня посреди ночи до субботы.

— Извините, я как-то не подумала. Прощу прощения.

— Если вас мучает совесть перед Уизли, купите ему сову, и он перестанет страдать.

— Отличная мысль! Пожалуй, я зайду к Хагриду.

— Конечно, идите, он терпеть не может спать по ночам.

За завтраком Уизли хвастался перед всеми хорьком, лесничий Хагрид зевал, а Синистры в Большом зале не было. Северус думал о крысе.

— С-север-рус, передайте, пожалуйста, горчицу... — Снейп машинально подвинул баночку Квирреллу. — С-спа-сс-сибо.

Бровь задрожала, потом замерла, но внешне это было незаметно. Снейп вспомнил о поручении Дамблдора следить за Квирреллом и чертыхнулся про себя. Для изучения крысы нужно было время — а тут этот любитель чеснока и острых ощущений.

— Профессор Снейп! Вы, это, не могли б в субботу мне подсобить...

Бровь Северуса дернулась. Вот какого хрена им всем от него надо?!

— Хагрид, боюсь, вам придется обойтись без меня. У меня много работы.

— Ес-сс-ли вы не против, то я бы, нн-наверно, смог заменить вас, Сс-север-рус-с.

— Спасибо, Квиринус, я думаю, Хагрид будет только за, — обрадовался Снейп, спихнув объект наблюдения лесничему, которому, как и Северусу, Дамблдор дал четкие инструкции не спускать с Квиррелла глаз.

— Спасибо, профессор Квиррелл. Значится, я за вами в восемь приду? — проговорил Хагрид и не очень добро глянул на Снейпа.

К субботе все сложилось удачно. Аврора с трупом крысы вовремя пришла в назначенное место — туда, где когда-то давно Темный Лорд учил его применять некоторые запрещенные чары. Здесь можно было идеально скрыть следы магии.

Прежде чем приступить к вскрытию, Аврора сделала несколько фото крысы, у которой, как заметил Северус, шерсть на морде как будто потемнела. Вначале он хотел сам вести запись, но Аврора любезно предложила свои услуги в качестве секретаря и проворно стенографировала все, что он говорил.

Снятие Стазиса привело к неожиданным изменениям — крыса начала превращаться в человека. Аврора в ужасе побледнела. Магии тела не хватило на полное восстановление, поэтому возвращать крысе изначальный облик пришлось с помощью заклинания. Увидев, кем стала крыса, Северус сглотнул — он слишком хорошо знал его. Ему захотелось сжечь падаль, но Аврора его остановила:

— Вы не можете! Мы должны знать причину.

Он кивнул, подавив вспыхнувшую ненависть, и продолжил осмотр. Четкие следы проклятья были видны на потемневшем лбу. На крысе это было еще не так заметно, а вот сейчас — все как на ладони. В глазах застыло выражение ужаса. Снейп заклинанием удалил всю одежду с тела и принялся внимательно его осматривать и сканировать палочкой. На левом предплечье еле виднелись контуры Темной Метки — такой же, как у самого Снейпа. Вот кем на самом деле был предатель, который приносил Лорду сведения об Ордене...

Дальнейший осмотр ничего не дал. Старые травмы, отрезанный палец. Даже питался подлец нормально. Снейп посмотрел на бледную Аврору, которая записывала каждое его слово.

— Вы можете вернуться в замок.

— Со мной все в порядке, — она посмотрела на него уверенным взглядом. — Я и не такое в Отделе Тайн видела. Мы должны понять, что, собственно, произошло.

Северус знал это проклятье — Лорд рассказывал о нем. Его накладывали на предметы, которые после этого неудержимо влекли к себе, как будто некая могущественная сила вынуждала человека взять проклятый предмет в руки. Смерть от прикосновения казалась Лорду банальной, он хотел, чтобы жертва почувствовала желание воспользоваться артефактом и при этом отдала всю свою жизненную силу — тем самым напитав предмет магией еще больше. Тогда, в юности это казалось Северусу гениальным, но сейчас он вдруг представил на месте Петтигрю свою спутницу — и тут же отмел эти мысли. Аврора ничего не говорила, она просто молча села на камень погруженная в свои мысли. Он устроился поблизости.

По иронии судьбы, это можно было бы назвать романтическим вечером. Небо, звезды, он, рядом красивая женщина — и труп Питера Петтигрю.