Финн, Джейк и Волшебный Камень (джен)

Шел уже, наверное, восьмой час, однако солнце успело прочно угнездиться на положенном ему месте. Его теплые и ласковые лучи освещали окружающий пейзаж: разрушенная, искореженная автострада, по которой никто уже не ездил явно больше года, поле, на котором когда-то росла кукуруза и потрепанная, старая палатка. Рядом с ней дымился котелок и валялся огромный, битком набитый рюкзак, из кармана которого торчали барабанные палочки. Очевидно, люди или, по крайней мере, живые существа здесь были.

— С-а-й-м-о-н! — из палатки, пошатываясь, выбрался полусонный мужчина, на ходу натягивающий штаны. Кстати говоря, он, как и его маленькая подруга, имел престранный вид: синяя кожа, пышная, бледно-серая борода контрастировала с длинным и вытянутым носом. В общем, мужчина имел вид глубокого старика, хотя на деле ему не было и пятидесяти. Одет он был в черные строгие штаны и белую футболку, поверх которой он торопливо набрасывал видавший виды пиджак. Карие с белой дымкой глаза разъехались в разные стороны, метнулись влево, вправо и сфокусировались на девочке. Старик широко и протяжно зевнул.

Саймон резво начал перебирать струны, играя один аккорд за другим. И вот полилась мелодия, простая и одновременно прекрасная, и Саймон запел:

In the town where I was born**

In our yellow submarine.

Саймон блаженно улыбнулся — подходил его любимый момент:

We all live in our yellow submarine,

And our friends are all on board…

Неожиданно Саймон недоуменно застыл. Песня оборвалась, и та теплая, сказочная атмосфера вмиг исчезла.

— Конечно, получится. Разве у такой девочки, как ты, может что-нибудь не получиться?

Музыкант, басист, автор многих музыкальных альбомов Ууу, бывалый рокер, вампир или просто Марселина проснулась от своего же радостного вскрика. Проснулась — и сразу же зарылась в подушку, пытаясь снова попасть туда, в мир детства, тихий и безоблачный. На глаза тяжелым грузом навалились непрошеные слезы.

— Не хочу. Не хочу больше просыпаться, — прошептала она и, устыдившись своей минутной слабости, вскочила.

Недавно ей исполнилось тысяча три года. Она знает Саймона уже тысячу лет и уже девятьсот с лишним лет пытается его забыть. Она казалась себе взрослой, непробиваемой, железной. Она заставила себя не вспоминать о Саймоне. А что толку? Слезами, как известно, горю не помочь, Саймон не вспомнит ее. Корона надежно держит его разум в цепких ледяных лапках. Отлично. Еще один загубленный воспоминаниями день.

Марси, стряхнув головой и выгнав непрошенные мысли, неторопливо поплыла в душ. Переодевшись, вымыв и высушив голову, вампирша направилась к холодильнику и с аппетитом выпила красное яблоко. Вкус она могла чувствовать лишь так, черпая из еды оттенки красного.

Девушка слетела вниз по лестнице в спальню, схватила бас-топор и неспешно начала наигрывать пассажи. Это простое, немудреное занятие успокаивало ее и настраивало на нужные мысли.

Видимо, сегодня был особо неудачный день, и мысли Марселины, вопреки воле владелицы, перескакивали с пятого на десятое, в нашем случае — с пассажей на Саймона.

— Это глупо, — бурчала Марси себе под нос. — За все эти годы я миллионы раз пыталась помочь Саймону и вернуть ему память, и каждый раз оборачивался провалом! Да даже Бонни… — она осеклась.

Марси с потерей друга замкнулась в себе, топя свое горе в музыке. Она ни разу не говорила никому о своем старшем друге, считая, что вампиру не позволено проявлять слабости. Именно поэтому она и поссорилась с принцессой Жвачкой. Она, подумать только, посмела назвать ее «плаксой, которая упивается своим горем»! Она бы посмотрела, как себя бы на ее месте повела Бонни, если бы у нее исчез бесследно лучший друг, который бы совершенно её не помнил, если бы её отцу было бы плевать на сам факт ее существования, если бы… Конечно, впоследствии Марси ещё не раз пожалела об этом, но, в конце концов, Бонни могла бы и извиниться.

Ведь Марси никогда никому не говорила о Саймоне, особенно Бонни. А что, если принцесса может ей помочь? Она же просто помешана на науке! И почему она сразу не догадалась?

Марси по-девчачьи, совсем, как в детстве, громко взвизгнула и, положив бас на кровать, вылетела из дома через окно. Бас-топор резко упал на пол. На нём с громким треском лопнула струна.

* * *

У Снежного весь день сегодня явно не задался, впрочем, как и всегда. Подумать только, он надеялся на то, что этот Необычный День пройдет хорошо! Как же он ошибался… Конечно, день должен пройти ужасно, он даже не рассчитывал на то, что хоть кто-то придет, но… Марси, к примеру, могла бы и прийти, она же всегда приходит в этот день. Она не заходит напрямую, тихонечко прячется в пещерах, но он-то знает, что она здесь: чувство льда не обмануть. Марси ежедневно появляется в этот день и долго стоит за дверью, занося руку и не решаясь постучать. Обычно она боялась открыть дверь (Снежный никогда и не запирался, ведь он был всеми ненавидимым злодеем, и вряд ли бы к нему пришел хоть кто-нибудь) и уходила, оставляя перед дверью подарок в яркой коробке.

Старик еще раз выглянул за дверь, опять убедился, что никто его не ждет, и убито опустился на стул. Чего он вообще ожидал? На что надеялся? На что рассчитывал?

— Тебе нравится это, Саймон? — из короны выплыл человек… нет, не человек. Его двойник. Он узнает его с первого взгляда, как будто смотрится в зеркало. Правда, есть одно отличие: он бы никогда так не ухмылялся.

— Готов! — не задумываясь, крикнул Саймон и пожал духу руку.

Снежный король дернулся, разбив ледяную вазу, стоявшую на тумбе — впрочем, она ему никогда не нравилась. Что же произошло?

— Наверное, я заснул, пока размышлял, — обратился старик к пингвину. Гюнтер понимающе крякнул.

Снежный изучающе посмотрел на разбитую вазу. Что ж. Пусть он не запомнил смысл видения, но теперь ему стало ясно, как провести Самый Лучший Необычный День Всех Времен.

* — вольный перевод песни "Drive My Car" группы The Beatles

** — фрагмент из песен "Yellow Submarine" группы The Beatles