If we could turn back time (гет)

1 сентября 1991 года. Кингс-кросс. Платформа девять и три четверти

Лето подошло к концу, а вместе с ним и беззаботная жизнь Невилла. Конечно, на самом деле его жизнь едва ли можно было назвать беззаботной, но он понимал, что с поступлением в Хогвартс проблем у него прибавится.

Первой значимой проблемой была учеба. Невилл не хотел обесценивать свои собственные достижения в изучении магии, но понимал, что добился бы в разы меньшего, если бы ему не помогали. Дедушка с бабушкой, Пандора, Луна...

Луна была второй проблемой. Невилл не расставался с ней так надолго с самого возвращения во времени. Он настолько привык к её присутствию рядом за последние годы, что не представлял, как будет в Хогвартсе без неё целый год. Просыпаться в спальне с несколькими мальчишками было не тем же самым, что и просыпаться от звонкого голоса Луны в своей спальне. Ему придётся привыкнуть, кем бы ни оказались его соседи.

Третьей проблемой были как раз люди, которые станут окружать его. Невиллу предстояло мягко и тактично подтолкнуть нескольких из них к диаметрально противоположным взглядам и убедиться, что они примут их как свои, чтобы вся их затея выгорела.

Они провели семейный совет, включавший в себя Лонгботтомов, Лавгудов и Блэка — всех осведомлённых о возвращении Невилла и Луны, — чтобы спланировать дальнейшие шаги. Питер Петтигрю гнил в Азкабане и не мог возродить своего повелителя, как сделал это в прошлой жизни, так что следующий шаг союзников Волдеморта был не определен, и Невиллу предстояло по мере своих возможностей повлиять на младшее поколение во избежание эскалации конфликта. Если межфакультетская вражда снизит свой градус, то появлялась небольшая вероятность того, что меньше школьников будет поддерживать Темного Лорда, потому что не будет считать своих однокурсников людьми второго сорта. Понятное дело, на всех повлиять не удастся, и слово «грязнокровка» не выйдет из обихода у чистокровных снобов, но Невилл надеялся, что хотя бы младшее поколение не пойдет по этому разрушительному пути.

Цели и позиция Альбуса Дамблдора тоже оставались загадкой. В прошлой жизни он никак не пытался сгладить конфликты, а словно наоборот — провоцировал их. Он делил школу на два лагеря, играя в свою маленькую войну. Вечное потакание Золотому трио, начисление сотен лишних баллов, излишний фаворитизм Гриффиндора и Гарри в частности. Дамблдор прекрасно знал, к чему это приведет, и нарочно стремился к этому. Директора ненавидели слишком многие, но тот с колокольни своего эго не замечал этого или не хотел замечать.

Но Дамблдор действительно был птицей высокого полета, не достижимого ни для кучки школьников, ни для их родителей. Люциус Малфой, на памяти Невилла, так и не смог добиться полного отстранения директора; когда школьники обращались в камень — он вернулся как ни в чём не бывало. Дамблдор пережил и генерального инспектора Амбридж, временно занявшую его кресло и столь же скоропостижно оставившую его. Только собственная смерть оказалась великому светлому волшебнику не по зубам. Хотя чем Мерлин не шутит, может, он и перехитрил всех — Невилл не знал.

В любом случае, открыто выступать против директора они пока не собирались. Для начала нужно было лишить его карт в рукаве, и за одну из них — опеку над Гарри — сейчас вовсю боролся Сириус. Но пока не преуспевал, зарываясь то в бюрократии, когда на каждую бумагу требовалось заверение гоблинов о подлинности документа, и горы документов росли с астрономической скоростью; то в этических вопросах, когда Сириусу отказывали в опеке по причине отсутствия у него супруги и утверждали, что мальчику нужно расти в полной семье — и никакие заверения Гарри о том, что ему было плохо в доме тёти, не принимались во внимание, потому что «ребенок преувеличивает, следов недавних побоев нет, это просто подростковый бунт». Чиновники из министерства давили на то, что Петуния является кровной родственницей Гарри, что их дом защищён, и Гарри там не могли найти много лет, что завещание Джеймса и Лили не имеет значения... Приводились ещё сотни других надуманных причин, лишь бы не дать Сириусу опеку. Но он не сдавался и продолжал попытки. Деньги Блэков открывали доступ к лучшим юристам и адвокатам, так что Сириус был уверен, что рано или поздно он добьется своего, ради Гарри.

Открытием для него стало первое заседание Визенгамота, на которое он пришёл со своими юристами и понял, наконец, кто дёргает за ниточки в Министерстве и противостоит ему. И действительно, у сирот и магглорожденных в мире магии всегда должен был быть опекун. И в случае отсутствия иного покровителя при первом магическом выбросе у ребенка на территории Англии его опекуном автоматически становится директор Хогвартса. Альбус Дамблдор собственной персоной присутствовал на заседании, пряча хитрую улыбку в своей длинной седой бороде.

Тот процесс Сириус проиграл. Влияние директора — верховного мага Визенгамота, кавалера ордена Мерлина, героя магической войны, победителя Гриндевальда — было слишком велико, и шансы на победу при таком раскладе были ничтожны. Так что Блэку нужны были железобетонные доказательства, с которыми не сможет поспорить даже Дамблдор. И пока юристы продумывали их дальнейшую стратегию, Сириусу и остальным оставалось только ждать.

И вот ожидание в той или иной мере подошло к концу, сменившись активными действиями. По крайней мере, Невиллу предстояло именно они, и он находился в лёгком мандраже, понимая, что сейчас — его ход в странной шахматной партии. Осталось лишь понять, кем он являлся — игроком или фигурой, пешкой, которая по воле Магии стала ферзем.

Невилл стоял на столь знакомой платформе девять и три четверти, прикрыв глаза и вдыхая ее аромат. Пахло углем — дым валил из трубы паровоза, готового сорваться с места, увозя учеников в школу, которая для многих становилась вторым домом. Со всех сторон доносились крики и гомон школьников, ругань и прощальные наставления родителей, шум и крики питомцев. И Невилл, на удивление для самого себя, чувствовал себя в этой толпе очень спокойно. Как рыба в воде. Он знал почти всех, кто поступал на первый курс, кого-то из прошлой жизни, кого-то из этой. Он был рад снова видеть их — такими маленькими, ещё детьми. Именно сейчас, стоя рука об руку с Луной на этой платформе, он впервые с возвращения ощутил себя старым. Понятное дело, до старости Джерома или, тем более, Августы ему было далеко, но он всё равно ощущал себя на двадцать лет, а не на одиннадцать, когда оказался здесь. Он знал всех этих людей, когда они стали старше, он потерял многих из них, он погиб сам. И всё ради того, чтобы вернуться и всё исправить. Невилл невольно считал себя должным всем этим детям — и он не хотел подвести их.

Гудок паровоза известил о том, что поезд должен скоро отправиться. От этого звука Невилл словно вышел из транса, в котором находился последние несколько минут. Луна рядом с ним чуть качнула головой, словно тоже стряхивая наваждение. Она уже была эмпатом, так что Невиллу не нужно было объяснять свои чувства, она понимала — особенно после перерождения, когда их души связала высшая сила, и Невилл тоже чувствовал отголоски её эмоций.

— Что же, пора прощаться, — дружелюбно заметил Джером, обнимая внука. — Учись хорошо, Невилл, и не забывай о своей задаче.

— Обещаю, что буду очень стараться, — Невилл крепко обнял деда в ответ.

— И не забывай писать нам, — вслед за дедушкой бабушка тоже обняла внука на прощание.

— Обязательно буду писать, — Невилл кивнул ей.

— Я буду скучать, — Луна, в отличие от остальных, не давала Невиллу наставлений. — Увидимся на каникулах?

— Я ещё не уехал, но уже жду их, — Невилл с улыбкой сграбастал Луну в объятия.

Он слегка вытянулся за эти годы, и был уже на полголовы выше любимой.

— Я люблю тебя, Нев, — шепнула Луна, когда Невилл заключил её в объятия.

— А я тебя люблю, родная, — он быстро чмокнул её в щёку и отстранился, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. — До встречи!

Невилл запрыгнул на подножку вагона и помахал родным на прощание. Спустя несколько мгновений поезд тронулся, направляясь в Хогвартс.

Невилл шёл по коридору вдоль бесконечных дверей, за которыми сидели будущие и нынешние студенты Хогвартса. Его вещи уже были в третьем вагоне с конца — Тео занял ему место и не покидал купе с самого прибытия на вокзал. Отец привез его заранее, чтобы избежать толкучки, и отбыл, едва убедившись, что сын сел в поезд. А Тео что? Уселся с книжкой и погрузился в чтение. Его даже не смутила компания Тревора, чью переноску — тщательно закрытую — Невилл оставил в купе, прежде чем вернуться к родным на платформу. И сейчас Лонгботтом неспешным шагом направлялся в своё купе, планируя присоединиться к Тео и просто почитать по дороге до школы.

Но его планам было не суждено сбыться, когда он увидел знакомую платиновую голову, маячащую в дверях одного из купе по дороге. Драко, а с ним Крэбб и Гойл, с кем-то спорили, потому что звуки их голосов были слышны ещё с начала вагона. Невилл ускорил шаг, приближаясь к друзьям. Ему не хотелось участвовать в ссоре или разнимать её, но когда он понял, с кем поспорил Малфой, выбора у него не оставалось.

— ...Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители, — голос Драко звучал презрительно, как Невилл и боялся.

По обрывку фразы он догадался, кого увидит в купе, ещё до того, как подошёл к двери.

— Привет, Драко, — бросил другу Невилл. — Привет, Гарри. Привет, Рон.

Мальчишки в купе заметно расслабились, увидев присоединившегося к будущим слизеринцам Невилла.

— Нев, вы знакомы? — удивлённо вскинул бросил Малфой, переводя взгляд с Лонгботтома на Уизли. На его лице было выражение достаточно искреннего удивления, которое сместило маску надменности, с которой он обращался к Рону. Последний тоже напрягся на сидении, переводя взгляд с Невилла на Драко, затем на Гарри.

Невилл тяжело вздохнул. За последние годы, что он общался с Роном и Джинни, он так и не сказал об этом Драко или кому-нибудь из компании. Об этом знала только Луна, которая осталась на платформе Кингс-Кросс и не могла сейчас помочь Невиллу в объяснениях. Она всегда лучше подбирала слова, чтобы сгладить конфликты.

— Да, мы с Роном общаемся, — Невилл обозначил очевидное, глядя на удивлённо приподнимающуюся бровь Драко. — И даже дружим, — решил он четко обозначить свою позицию. Иначе зачем он, в первую очередь, вообще начинал это общение — явно не чтобы отвернуться от Рона в трудный момент.

Рон просиял, и на его конопатом лице отобразилась искренняя улыбка. Гарри тоже одобрительно кивнул, тогда как Драко, напротив, нахмурился. И Невилл его не винил, потому что воспитание Малфоев было на сто процентов нетерпимо к предателям крови, которыми являлись Уизли. А сейчас Лонгботтом, чистокровный волшебник, которому нечего предъявить в укор, заявлял, что общается с Уизли. Невилл не мог винить Драко в его реакции.

— Пойдём поговорим, — он потянул юного Малфоя за локоть, уводя того от купе гриффиндорцев. — Тео занял нам купе ещё до отхода поезда.

— Винс, Грег, — позвал своих телохранителей Драко. — Оставьте их.

Следующий вагон они пересекли в молчании. Когда они вошли в нужный вагон, на них тут же вихрем налетела Панси.

— Мы заняли соседнее купе с Тео. Давайте к нам, — она утащила Крэбба и Гойла за собой в шумное купе, где Блейз уже вовсю обсуждал что-то с Дафной, весь вид которой демонстрировал, что лучше бы она сидела в тихом купе с Ноттом.

— Сейчас подойдем, — кивнул Невилл, заходя к последнему. — Тео, не оставишь нас с Драко на минуту? Панс с остальными в соседнем купе.

— Зайду к ним, — кивнул Нотт, вставая с сидения и оставляя книгу с закладкой рядом с клеткой Тревора. — Только недолго, ладно? У меня ещё глава не дочитана.

— Да мы быстро, — улыбнулся ему Драко, но стоило двери захлопнуться, как он перевел взгляд на Невилла, уже без тени улыбки на лице. — Ты общаешься с Уизли?!

— Да, — коротко ответил Невилл. Но увидев, как заводится Драко, поспешил прояснить ситуацию. — Да, я общаюсь с Роном уже пару лет, и он неплохой парень.

— Пару лет? — простонал Драко, усаживаясь на сидение и театрально откидываясь, изображая ранение в самое сердце. — И ты ничего не говорил, потому что стыдно, что тебя кто-то заставил общаться с предателем крови?

— Нет! — пылко возразил Невилл, с размахом усаживаясь напротив Драко. — Мы просто познакомились на похоронах отца Луны. И он показался ей нормальным, — он пожал плечами.

— Нормальным? — переспросил Драко, закатывая глаза. — Да он Уизли, предатель крови, поддерживающий магглов отброс магического общества. Ты знаешь, что его отец ворует из министерства вещдоки, чтобы дома зачаровать их заново и потом перепродать?

— Нет, — качнул головой Невилл. — Рон мне не рассказывал, — тёмные и незаконные делишки старшего Уизли действительно оставались для Невилла за кадром. Рон лишь однажды обмолвился о «Форде», с которым его отец возился в гараже, но Невилл и без того знал о злополучной машине. Рон с Гарри наделали немало шуму на втором курсе, прилетев на нем в школу.

— И ты утверждаешь, что дружишь с этим предателем крови? — брезгливо скривился Малфой. — Я пытался объяснить Поттеру, как выбирать друзей, а ты помешал мне, хотя самому не мешало бы меня послушать.

— Ты думаешь, это хороший план? — Невилл полностью проигнорировал часть фразы друга про его собственный выбор.

— Объяснить Поттеру, что к чему в магическом мире? Думаю, да. Он же с магглами жил, — передернул плечами Драко.

— Честно говоря, не было похоже, что его заботило твоё мнение, — индифферентно заметил Невилл.

— Да я просто не успел закончить мысль, когда ты меня прервал, — надул губы Драко.

— И я думаю, его крестный должен уже был ему всё рассказать, — продолжал настаивать Невилл.

— Да ну тебя! — махнул на него рукой Драко, вставая с сидения и собираясь было выйти. — Сам сдружился с предателем крови и мешаешь мне подружиться с Поттером.

— Да постой ты! — Невилл вытащил из рукава палочку, которая размещалась в ножнах на предплечье, и заклинанием запер дверь. Драко перевел на него удивлённый взгляд.

— Как ты это сделал? — он резко словно забыл о том, что только что злился на друга, и сел напротив Невилла, заинтересованно глядя на него.

— Бабушка научила паре заклинаний перед школой, — пожал плечами Невилл. — Выслушай меня, пожалуйста.

— Ладно, — Драко сел, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. — О чём ты хотел поговорить?

— О Поттере, — Невилл убрал палочку в ножны, проследив заинтересованный взгляд Драко. Тот на секунду отвлекся, и затем кивнул, словно позволяя Лонгботтому продолжать. — Как ты правильно заметил, он жил среди магглов и плохо знаком с нашим миром. И я уверен, что он хочет подружиться с как можно большим числом людей, потому что магглы его не особо любили.

— Откуда ты знаешь? — с сомнением наклонил голову Драко.

— Сириус заходил к моему деду по каким-то делам и совершенно несдержанно ругал этих маггловских опекунов на чем свет стоит, — Невилл усмехнулся. — А я случайно был неподалеку и подслушал разговор. Сириус очень громко кричит, когда зол.

На самом деле, Невилл не подслушивал разговор, а сам был его участником. Сириус тогда пришел поблагодарить их с Луной за правдивую информацию о Гарри и подтвердить, что он на их стороне, потому что их знания — бесценны. После общения с Гарри, которого не произошло бы без их помощи, у него не осталось ни единой причины сомневаться в их словах.

— Да, узнаю дядю. Как он бесился, когда мы с отцом обыграли их с Крэббом в квиддич! — Малфой легко поверил словам Невилла. — Но не важно, что-то интересное узнал? — его глаза светились интересом. Узнать информацию о Поттере из почти первых рук было в его интересах.

— Да не особо много. У Гарри не было друзей, кузен с дружками издевался над ним, тётя с дядей использовали его вместо домового эльфа...

— Герой магического мира драил полы? — удивлённо охнул Драко.

— Судя по всему, полами там дело далеко не ограничивалось!.. — Невилл вздохнул. — Я так понял, что он делал вообще всю работу по дому, а за малейшую оплошность его строго наказывали и запирали в чулане.

— Ничего себе! — присвистнул Драко.

— Ага. И я, кажется, понимаю, почему ты сегодня его напряг, — Невилл вспомнил позу Гарри. Тот был напряжен, словно в любой момент готов сгруппироваться или сбежать. В его глазах четко читался страх при виде Малфоя и стоящих за его спиной Крэбба с Гойлом. — Он смотрел на Винса и Грега так, словно они его сейчас побьют. Похоже, кузен использовал его как игрушку для битья, а ваш грозный вид и агрессия напомнили Гарри об этом.

— Я же не знал... — пробормотал Драко, пораженный.

— Да я тебя и не виню, — ободряюще сказал ему Невилл. — Просто делюсь информацией, которая поможет тебе построить правильную линию поведения.

— Спасибо, — искренне ответил тот, глядя в глаза другу.

— И второе, по поводу Уизли, — продолжил свою мысль Невилл. — Кажется, уже поздно разделять их с Поттером.

— Это ещё почему? — у Драко снова стало брезгливое выражение лица.

— Они уже общались, пока ты искал Поттера по вагону. И судя по всему, Гарри увидел в Роне родственную душу. Да сам посуди — Уизли не аристократ и ведёт себя куда более расслабленно, чем мы. Наша линия поведения Гарри непривычна, и ему потребуется время, чтобы начать вести себя соответственно. А с Роном он может общаться уже сейчас, и ему не нужно прилагать усилий, чтобы соответствовать, потому что они оба такие... простые, — Невилл чуть запнулся, подбирая слова.

— Почему ты защищаешь этого Уизела? — Драко если и задумался над словами Невилла, то виду не подал.

— А почему ты относишься к нему так предвзято? — парировал Невилл, вспоминая, как похожий вопрос задавала ему Луна, убеждая подружиться с Роном.

— Мы доедем до Хогвартса, пока я перечислю все причины, — расплылся в мерзкой улыбке Драко, в этот момент сильно напоминая свою взрослую версию, которая отравляла жизнь Невилла и всех гриффиндорцев. — Предатель крови, из обнищавшей семьи, неотёсанный, невоспитанный, в потасканной одежде... — Драко начал загибать пальцы, перечисляя причины не общаться с Уизли.

— Я понял твою позицию, — перебил его Невилл. — Но теперь подумай вот о чем, разве он хоть в чем-то из этого виноват?

Драко промолчал, поскольку вопрос был больше риторическим, но признавать правоту Невилла ему не хотелось.

— Рон не выбирал семью, в которой родиться. Его родители, а не он, стали предателями крови, передав это клеймо своим детям. Это они же решили, что заводить семеро детей — это отличный план, когда у них за душой едва наскребется десяток галлеонов. У них не хватило сил дать всем детям достойное воспитание и обеспечить их жизнь, — Невилл продолжал говорить, наблюдая, как на лице Драко зарождается сомнение. — Рон родился шестым сыном в семье, когда его мать хотела девочку. А через год родилась, наконец, его сестра. Как ты думаешь, кому досталось больше внимания и материнской любви?

— Не ему, — буркнул Драко.

— И ты совершенно прав, — со вздохом подтвердил Невилл. — Он оказался либо предоставлен сам себе, либо его пытались скинуть на кого-то из старших братьев. У него не было ничего своего, тогда как его младшая сестра была окружена любовью и заботой. Рон рассказывал, как донашивал пару ботинок за двумя старшими братьями, тогда как Джинни бегала в новых туфельках.

— Гадко, наверное, — в голосе Драко всё же скользнуло невольное сочувствие. — Я понимал, что из предателей крови плохие родители, но зачем заводить столько детей, если тебе нет до них дела?

— Не знаю, — пожал плечами Невилл. — Видимо, мамаша Рона свихнулась на идее фикс, что у неё должна быть дочка.

— Ладно, — хлопнул ладонью по сидению Драко. — Ты добился от меня сочувствия к этому рыжему. Но дальше что? Обнимемся с ним и побежим в закат? Да меня отец убьет за общение с Уизли.

— Да я не прошу тебя с ним дружить, — в защитном жесте поднял ладони Невилл. — Просто, я думаю, что если ты не хочешь потерять шанс на дружбу с Поттером, лучше хотя бы не оскорблять Уизли.

— Лучше было бы вправить ему мозги и помочь разобраться, с кем стоит дружить.

— Думаю, Гарри не станет слушать. У него впервые в жизни появилась возможность самостоятельно делать выбор, и он явно не захочет, чтобы ему снова указывали, как жить.

— Возможно, ты прав, — нехотя признал Малфой. — И что мне, по-твоему делать?

— Думаю, можно будет извиниться перед Гарри и Роном, — миролюбиво улыбнулся Невилл.

— Извиниться перед Уизли?! Да если отец узнает...

— Его здесь нет, — заметил Невилл. — А о происходящем он узнает только от тебя. Так что, я думаю, часть со ссорой и примирением можно и опустить в письме, которое ты отправишь ему вечером.

— Может, ты и прав... — с сомнением протянул Драко. — Но он всё равно презирает Уизли.

— Подумай, чем твой отец будет больше доволен: тем, что ты подружился с Гарри Поттером, несмотря на мелкое неудобство в лице очередного Уизли, или тем, что ты упустил возможность подружиться с народным героем из-за своих принципов?

— Наверное, дружбой с Поттером он будет доволен сильнее, чем тем, что мне предпочли Уизли, — Драко кивнул, соглашаясь с Невиллом.

— Тогда, я думаю, стоит сходить извиниться, пока мы не приехали, — миролюбиво заметил Невилл. — Если ты, конечно, не хочешь делать это перед всем курсом, где будет много лишних глаз и ушей.

— Пожалуй, не хочу, — мотнул головой Драко. — Может, извиниться уже после распределения?

— Когда? На следующий день? Чем больше времени пройдёт, тем сложнее будет вернуть расположение Гарри, — Невилл покачал головой. — Уизли-старшие презирают аристократов и вашу семью в частности. Так что, думаю, Рон может всякого про тебя наговорить, как и ты про него, и тогда будет уже поздно. Тем более, что Сириус хоть и общается с вами и принял своё наследие, в душе всё ещё остался бунтарём, который был готов оставить свой род, лишь бы не стать очередным аристократом. И, думаю, что Гарри он свою позицию передал.

— Ладно, убедил, — нехотя признал Драко. — Откроешь дверь? Пойдём разберемся с этим побыстрее.

Невилл достал палочку и произнёс заклинание. Дверь отъехала в сторону, выпуская их в коридор. Они проскользнул мимо купе, где вовсю веселились их друзья, и пошли назад, к вагону, в котором были Гарри с Роном.

— Можно войти? — Драко постучал в дверь купе, и отодвинул её в сторону.

Рон бросил на него уничтожающий взгляд.

— Проваливай, Малфой! Или вернулся снова оскорблять мою семью? — Рон сжал кулаки, тогда как Драко приподнял руки в защитном жесте.

— Оставь свои нападки, Рон, — Невилл зашёл в купе вслед за Драко, и они присели рядом с мальчишками: Невилл рядом с Роном, а Драко — с Гарри.

— Зачем вы вернулись? — напряженно спросил Гарри, переводя взгляд с Невилла на Драко.

— Я хотел... — Малфой запнулся, но сжал кулаки, набираясь храбрости для несвойственных ему слов. — Яхотелизвиниться, — пробормотал он скороговоркой. — Прости, Уизли, что оскорбил тебя и твою семью.

У Рона от удивления упала челюсть. Он только глупо хлопал глазами, пытаясь осознать услышанное.

— Малфой извинился перед Уизли? Это какой-то розыгрыш?! — он замотал головой. — Тебя близнецы заколдовали?!

— Нет, Рон, — мягко положил тому на плечо ладонь Невилл. — Нас никто не заколдовывал, просто я поговорил с Драко, и он признал, что вспылил без причины, — Невилл посмотрел на Драко, который с недовольным выражением лица буравил его взглядом.

— Да, я был неправ, — через силу выдавил он из себя. — Надеюсь, мы сможем общаться, — а вот эта фраза была сказана на самом деле искренне, но была обращена к Гарри, на которого Драко перевел максимально дружелюбный взгляд, а не к Рону.

— Почему ты хочешь общаться? — задал Гарри вопрос, которого Невилл опасался. Лонгботтом перевел взгляд на Драко, пытаясь предупредить, чтобы тот не ляпнул лишнего, но тот смотрел лишь на Гарри.

— Ну, смотри, причин несколько. Во-первых, ты крестник моего дядюшки, и так как мы почти родственники — а я уверен, что изучив генеалогическое древо, мы и более близкую родственную связь найдем, — нам бы следовало ладить друг с другом. Во-вторых, мы с Невиллом были первыми волшебниками твоего возраста, которых ты встретил, а ты классный, и мы будем рады дружить с тобой, — Драко подмигнул Невиллу, и тот кивнул, в подтверждение их слов. — В-третьих, ты мало знаешь о мире волшебников, и я буду рад рассказать тебе всё.

— Надеюсь, без оскорблений моей семьи? — насупленно спросил Рон, которого ни одна из причин Драко не коснулась.

— Думаю, Драко воздержится от поспешных суждений, — миролюбиво заметил Невилл. — Последняя магическая война разразилась из-за того, что волшебники были разрознены и очень жёстко делили всех на друзей и врагов. Не уверен, что мы сможем перестроить весь мир в одночасье, но почему бы не начать с себя, чтобы избежать повторения этой катастрофы?

Остальные мальчишки в купе посмотрели на него с долей скепсиса, когда тон диалога резко сменился, но Невилл не возражал. Ему нужно было начать сеять семена сомнения в правильности такого подхода как в голове Драко, так и в голове Рона. Пусть они не поймут его сейчас, но есть шанс, что они услышат его позже или хотя бы задумаются.

— Почему ты думаешь, что будет новая война? — спросил Драко. Они никогда раньше не говорили о политике, поэтому внезапная заинтересованность Невилла удивила его.

— Потому, что волшебники не пришли к компромиссу. Войну выиграла так называемая «светлая» сторона лишь потому, что Гарри, — он посмотрел на Поттера, заинтересованно слушавшего, — каким-то образом развоплотил предводителя «тёмной» стороны. Но если абстрагироваться от непосредственно военных действий, то можно вспомнить, что за Тёмным Лордом пошли волшебники, которым не нравился действующий порядок вещей. Они хотели перемен, им не нравился текущий курс Министерства, не нравились порядки, насаждаемые правящей верхушкой, — причин было много. И они всё ещё актуальны, потому что ничего не изменилось, и далеко не все последователи Темного Лорда оказались в Азкабане, а лишь самые ретивые, — Невилл глубоко вздохнул. — В общем, если подвести итог, мне кажется, что всё ещё есть недовольные, которые просто ждут нужного момента и появления лидера, который будет говорить от их имени, — и Невилл знал, что им станет сам Волдеморт, но пока этого сказать он не мог.

— И почему ты думаешь, что мы сможем что-то изменить или вообще должны что-то менять? — спросил Рон.

— Потому, что за нами будущее, — Невилл сказал это с излишним пафосом, скривившись от того, как это прозвучало. — Потому, что сейчас, как ты видишь, чтобы не вызвать конфликт интересов, я не говорил Драко о том, что дружу с тобой, а тебе — о том, насколько близко дружу с Драко. Потому, что вы принадлежите к двум семьям, которые стояли по разные стороны баррикад в последней войне, и сохранили неприязнь даже при том, что лично вы друг другу не сделали ничего плохого. Но ваше воспитание заставляет вас ненавидеть друг друга просто за факт вашего существования и за принадлежность к другому роду.

— Волшебники действительно так воспитывают своих детей? — ошеломленно спросил Гарри. — Почему вам вбивают, что вы должны ненавидеть друг друга по умолчанию?

— Не все волшебники одинаковы, — заметил логичную вещь Невилл, пока Драко с Роном потупили взгляды. — Моя семья всегда придерживалась нейтралитета, и дедушка учил меня, что нужно судить человека по его собственным поступкам, а не по его фамилии. И как вы видите, я могу дружить с кем хочу, без оглядки. Неужели вам не хочется того же?

Невилл посмотрел на двух конфликтующих: юных Уизли и Малфоя, из семей разных взглядов, разного достатка, разного воспитания, непохожих друг на друга как день и ночь. Но он хотел верить, что не всё потеряно и годы воспитания по правилам их родителей могут пойти прахом, если заставить их увидеть друг в друге людей. И именно это он намеревался сделать. Невилл понимал, что основной человек, на кого ему нужно повлиять с будущей «темной» стороны, это Драко. Слизерин пойдет за ним, пусть и не сразу. Он надеялся, что если Малфой перестанет смотреть на магглорожденных, полукровок и предателей крови сверху вниз, то и остальные рано или поздно последуют его примеру. И Рон Уизли был неплохой целью, для начала.

— Ну, у меня кроме Невилла с Луной вообще нет друзей, — первым подал голос Рон. — Так что и Малфой сойдёт, — он чуть скривился. — Если, конечно, оставит свои аристократические замашки при себе.

— У меня же проблем с друзьями и знакомыми никогда не было, — с лёгкой долей превосходства заметил Драко. — Но я готов попытаться держать наше семейное мнение о Уизли при себе. А там, глядишь, и пересмотрю его.

— Я буду рад, если вы все между собой поладите, — хлопнул в ладоши Гарри. — У меня вообще нет и не было друзей, поэтому мне не хочется выбирать между вами.

— Значит, не придётся, — с улыбкой кивнул Невилл.

Драко же достался взгляд уровня «Я же говорил», на который тот закатил глаза и нехотя кивнул, соглашаясь.

— Ладно, нам пора возвращаться к друзьям, — Драко встал, расправляя складки на брюках. — Буду рад продолжить наше общение в школе, Гарри, Рон, — он склонил голову в лёгком полупоклоне и вышел из купе.

— Был рад повидаться, — Невилл кивнул приятелям и последовал за Драко.

— До встречи в Хогвартсе, — крикнул им вслед Гарри.

* * *

Ярко-красный поезд увозил их в закат, приближая всех этих детей к следующей главе в их жизни, которой должен был стать Хогвартс.

Невилл сидел в одном купе с Тео и Дафной, они разместились в тишине, читая разные книги и изредка негромко переговариваясь. На столе стояла переноска с Тревором, который смотрел в окно, наблюдая за сменяющимся пейзажем.

В соседнем с ними купе было шумно. Драко с Винсом едва не до пены у рта спорили, какая квиддичная команда лучше, пока Блейз с Панси и Грегом наблюдали за их ожесточенной дискуссией, поедая сладости и делая ставки в шоколадных лягушках.

Через два вагона от них в купе сидели Гарри Поттер и Рон Уизли. К ним ненадолго заглянули старшие братья Рона — близнецы Фред и Джордж — со своим другом Ли Джорданом. Последний вёз в школу тайком тарантула и то и дело показывал его верещащему Рону, под смех всех остальных.

Гермиона Грейнджер сидела в одном купе с близняшками Патил и Лавандой Браун. Падма сидела у окна, уткнувшись в книгу, и отказалась обсуждать с Гермионой прочитанное, как и просто вести разговоры с назойливой соседкой. Парвати же была полностью поглощена болтовней с Лавандой, и вообще не обращала внимания на девочку с непослушными волосами.

Гермиона тяжело вздохнула. Поезд увозил её в новую жизнь, но для неё в ней, казалось, не было места. Она была чужой, и единственным источником информации об этом мире для неё были книги. Видимо, им и суждено было остаться её друзьями.

«Мне не привыкать».

Она встала с сидения и вышла из купе в коридор. За окном вагона проносились незнакомые ей города, сменяющиеся лесами и горами. Пейзаж стремительно менялся и был совершенно не похож на её родной городок.

Вокруг неё поднимался шум, потому что по времени они скоро должны были приехать в Хогвартс и школьники — будущие и настоящие — поспешили переодеться в мантии. Гермионе было некуда спешить. Она надела мантию поверх своей одежды, едва поезд тронулся, потому что так ей казалось, что она сможет почувствовать себя ближе к остальным. Увы, внешний вид не менял её характера, из-за чего она всё равно осталась одна. Но ей очень хотелось верить, что в школе что-нибудь изменится. Она надеялась на это.