Цунами (гет)

Грейнджер наотрез отказалась ехать в Мунго. Всё, чего удалось добиться Сириусу, — это уговорить её отправиться к Тонксам, с которыми она, по счастливому стечению обстоятельств, была знакома.

Мотоцикл в два счёта доставил пассажирку в пригород — прямиком к крыльцу Андромеды и Теда. Маленькая Дора по традиции выбежала к калитке встречать дорогого дядюшку, но, увидев его спутницу, всё внимание сосредоточила на ней. Дора называла её Джейн и вертелась вокруг, мешая Сириусу выставить боковую подножку.

— Нимфадора, отойди! — скомандовала Андромеда.

Сириус помог обессилевшей Гермионе слезть с байка на землю. Ноги едва её держали, так что он вместе с кузиной отвёл Грейнджер в дом.

Тед был на работе, но Меда и сама поднаторела в целительстве, так что оказание первой помощи не было для неё проблемой. А дальше были расспросы, запах рябины, горячий чай и заклинание для сушки волос, от которого Сириус не успел увернуться. И это всё за три минуты!

— Я в порядке, — пробормотала Гермиона, укутанная хозяйкой дома в одеяло. — Только очень хочется пить.

— Я принесу лимонад! — воскликнула Дора.

— Воды, — выдохнула Грейнджер, погладив запрыгнувшего к ней на колени кошака Тонксов.

Сириус удостоверился, что девушка в надёжных руках, и молча зашагал прочь. Андромеда выскочила за ним на крыльцо.

— Что произошло? Почему вы оба в таком состоянии? Сириус! Не молчи! Как вы встретились? И куда, чёрт возьми, ты опять собрался? У тебя же руки дрожат! Ты сам не свой!

— Если я и дрожу, то от злости! — огрызнулся Сириус. — Я видел его, Меда! Этого грёбаного придурка!

— Да кого же?

— Регулуса! — выплюнул Сириус, пнув колесо мотоцикла. — В Косом переулке! Только что! В тряпках Пожирателя смерти и с маской на морде! Меда, я его убью! Эти сволочи там такое устроили! Надо было сразу его шлёпнуть, как только увидел, а я… а я… Или потом, когда у него хватило наглости попросить меня спасти эту девчонку! Невероятно!

В горле булькал кипящий гнев, но Сириус не мог его выплеснуть на ни в чём не повинную кузину. Он зарычал от бессильной злобы и забрался в седло байка, сжав хромированные ручки руля, словно на их месте была шея братца.

Андромеда накрыла его ладонь своей. Попыталась поймать взгляд.

— Он цел? Что с Регулусом?

— Надеюсь, авроры заковали его в цепи и уже везут в Азкабан! Мерлин! За что ты меня ущипнула?! Ну хорошо! Хо-ро-шо! Когда я уезжал, Регулус был жив-здоров. Чего не скажешь о других людях на площади.

— Ты же знаешь, Регулус бы никогда…

— Что я знаю? — взвился Сириус. — Что мой младший брат — преступник?! Пусти меня. Я возвращаюсь в Косой переулок!

— Если его схватят…

— Я и пальцем не пошевельну! Отпусти меня!

Андромеда убрала руки, качая головой, словно это он, Бродяга, в чём-то провинился. И опять эти её понимающие глазищи… Он завёл мотор и, нажав кнопку, запускающую хамелеоновые чары, взмыл в небо. Нужно поспешить обратно в Лондон и найти Ремуса!

Когда суматоха только началась, Сириус отыскал Лунатика в толпе, отыскал рыдающего и дрожащего. Он, как и многие другие волшебники, оказавшиеся на площади, стал жертвой каких-то мудрёных чар, которые на Бродягу почему-то почти не подействовали. Блэк без зазрения совести распихал зонтом мешающихся на дороге к другу паникёров.

— Я сейчас обращусь, — прошептал Ремус, стоило Сириусу добраться до него в людском потоке.

— Не мели чепуху. Это невозможно!

— Нет, я чувствую! Я знаю! Сириус… Помоги мне. Я вот-вот стану зверем, — забормотал Ремус, похожий на сломанную куклу. — Я не хочу.

Сириус сграбастал его за плечи и оттащил в сторону, встряхнув как следует, чтобы привести в чувства.

— Рем, посмотри вокруг! Сейчас день, ты не обратишься.

Друг яростно замотал головой, точно псих, давший дёру из специальной палаты.

— Тут все спятили, кроме нас. Не пугай меня, приятель. Ты же самый здравомыслящий человек из всех, кого я знаю. Я тебя зонтом отхлестаю за такие приколы! Вот он валяется…

Лунатик не слышал. Он не слушал. Сириус напрасно заглядывал ему в глаза, ища в черноте зрачков хоть каплю здравого смысла.

— Привяжи меня, — взмолился Ремус. — Привяжи к столбу. Закуй в цепи, выруби. Пожалуйста, Сириус. — Слёзы катились по его лицу градом.

— Мерлин! И как ты себе это представляешь?

Ремус резко схватил Бродягу за майку, потянул на себя с нечеловеческой силой — так, что ворот просто лопнул.

— Я не хочу случайно убить этих людей! — он закричал и изогнулся, как будто все его кости разом дробило ненавистное проклятье. Сириус отшатнулся. Если он ничего не сделает, не сделает прямо сейчас, Лунатик сломает себе позвоночник. На какой-то миг Сириус увидел на месте друга чудовищную тварь с волчьим оскалом, но мираж улетучился.

У Бродяги дрожали руки. Он не понимал, что происходит. Что, если это всё необратимо? Что, если он чокнется следом за остальными? Он уже на грани.

Сириус впервые в жизни направил палочку на друга.

— Инкарцеро!

Верёвки плотно оплели тело Ремуса, приковав его к фонарному столбу. Лунатик нашёл в себе силы кивнуть в знак признательности.

— Ты не станешь зверем, — пообещал Сириус, сжав его плечи. — Ясно? Ты не чудовище. Всё будет хорошо. Я присматриваю за тобой.

— Питер, — выдохнул Ремус, немного успокоившись. — Он убежал. Найди его.

Легко сказать! Если Хвост обернулся крысой, искать его в переулке — всё равно что иголку в стоге сена. Но Сириус кивнул — в такой момент он был согласен на что угодно.

Но вместо Питера судьба свела его с Регулусом. Узнать его снова не составило труда — брат появился буквально перед носом. Удивило Сириуса другое — вместо того чтобы проклясть этого кретина в маске, шарахнуть заклинанием, утащить как можно дальше, он крикнул ему:

— Гермиона где-то здесь!

Регулус обернулся. Под маской была чернота — глаз не видно. Череп. Сириус тряхнул головой, и морок спал. Молния вспорола небосвод, и брат исчез из вида — к чертям, поди, под землю провалился.

Пробираясь к припаркованному возле аптеки байку, Сириус принялся звать Питера, но все крики тонули в общем хоре голосов.

Какой-то чокнутый беспричинно набросился на него справа, лупя что есть мочи рекламным щитом, выпачканным мелом. Пришлось успокоить психа Конфундусом. Голова шла кругом. Сириус прикипел взглядом к красному пятну, плавающему в луже, пока оно не обрело форму сброшенной кем-то туфли со сломанным каблуком.

Дождь ослаб. Пробирающий до костей высокий голос разносился над крышами домов, сливаясь со стуком редких капель по карнизам.

Добравшись до мотоцикла, Сириус различил вдалеке возвышающуюся на сцене фигуру человека в чёрном. Так он впервые увидел Волдеморта.

Сейчас же, когда Сириус вернулся в Косой переулок, помост перед «Гринготтсом» был пуст. Вокруг блестели лужи и мокнущие в них ленточки в поддержку министра.

Сириус проехал мимо лежащей на боку трибуны и свернул в проулок между домами, выискивая глазами фонарь, у которого оставил Ремуса. Нужный столб нашёлся быстро, вот только друга рядом с ним не оказалось. Путы были разорваны — разбухшие части верёвки лежали на брусчатке. Не мог же Ремус в самом деле обернуться зверем и сбежать?!

Сириус осмотрел округу и зашагал к зданию банка. Людей было мало. Мимо проехала карета Мунго, запряжённая фестралом, а в небе пронеслось несколько авроров на мётлах с мигалками. Ещё несколько стражей порядка переговаривались неподалёку от сцены. Вид у них был не располагающим к беседе с незнакомцами. Однако Фортуна любила Сириуса Блэка. На ступенях банка сидела знакомая ему сотрудница Аврората по кличке Ириска.

Сириус нырнул в ближайшую подворотню и вскоре выскочил оттуда уже на четырёх лапах.

— Эй, Ириска!

Белая сука со ржаво-красными подпалинами на боках и спине приветливо завиляла хвостом, увидев Бродягу. Он подбежал к ней и обошёл по кругу, не обращая внимания на недовольного аврора, покосившегося на него.

— Как жизнь, красавица?

— Не всё по шерсти, но я не жалуюсь. Устала.

— Что нового на службе?

Ириска потёрла лапой мокрый нос, почему-то сверкающий блёстками.

— Вчера на облаве в Дублине лепрекона за задницу цапнула, теперь радугу из зубов никак не выковыряю. А ты что тут забыл? Неужто соскучился, Бродяга?

— Да вот мимо пробегал — дай, думаю, с моей любимой оперативницей поздороваюсь.

— Помнится, кое-кто мне баранью вырезку обещал за помощь с прошлым делом. Тебя тогда Долиш чуть было за хвост не поймал.

— Было дело, да дворняга съела.

Сириус разразился весёлым лаем, а Ириска беззлобно щёлкнула зубами в ответ. Хорошая она всё-таки собака. Полукровка. Мамаша у неё из крупов — волшебной породы, а папаша — сторож с маггловской фабрики.

— Наглец какой! — тявкнула Ириска. — Не зря говорят, чёрного кобеля не отмоешь добела.

— Не переживай. Я старое добро помню. Ты лучше расскажи, что тут приключилось?

Ириска приосанилась.

— Пожиратели смерти опять безобразничали. Аврор Сэвидж доложил в главный офис, и мы выехали на площадь с подкреплением.

— Кого-нибудь взяли? — спросил Бродяга, но по виду поникшей Ириски, прижавшей уши к голове, понял, что нет.

— Их вожак улетел. Обратился дымом и исчез. Никогда такого не видела. Я сказала об этом Баксу, а он мне не поверил. Что я — морда брехливая, что ли? Тут и начальство нагрянуло — сам Грозный Глаз! Я его больше всех уважаю в Аврорате. Обычно мимо него и блоха не проскочит. Он за безопасность министра отвечал, а вон оно как вышло. Ух, как он на своих ребят гавкал! У меня аж шерсть дыбом встала. Но проняло. Всех проняло. Вот увидишь, скоро мы всех злодеев на цепь посадим!

— Я ищу своих друзей, Ириска. Они тоже были здесь. Ты должна знать Ремуса…

— Это тот, от которого волком пахнет?

Бродягу мотнул головой. В пасти пересохло от волнения.

— Всех пострадавших забрали в Мунго, — сообщила Ириска. — Ищи его там. И второго — тоже, который в крысу обращается.

— Ох, детка, что бы я без тебя делал?

— На луну бы выл.

Сириус благодарно гавкнул.

— С меня мясной медальон, Ириска! Пришлю тебе в Аврорат. С Баксом не делись, — сказал он на прощание.

— Хороший ты человек, Бродяга! — крикнула ему в спину Ириска. — А псом был бы ещё лучше!

* * *

Сириус ворвался в больницу и тут же упёрся в чью-то спину. В вестибюле было не продохнуть. Все толкались и хватали друг друга, мешая продвинуться. Сириус ощутил себя, как в ведре с огнекрабами. Чтобы пробить себе дорогу к стойке привет-ведьмы, пришлось пройтись по паре десятков чужих туфель. Окошко дежурной облепили встревоженные родные пострадавших. Молодая ведьмочка в лимонной мантии едва успевала крутить головой — вопросы летели со всех сторон. Кое-кто так и норовил ткнуть палочкой в бок или глаз наседающего соседа.

Сириус опёрся на стойку и приподнялся, высматривая в толпе любого, кто мог бы ему помочь. Он всегда себя считал страшно везучим сукиным сыном, поэтому даже не удивился, заметив в трёх футах правее мужа Андромеды. Тед Тонкс пытался пройти к парадной лестнице.

Сириус на всех парах поспешил к родственнику.

— Тед!

Тонкс вздрогнул.

— Сириус? А ты что здесь делаешь?

— Ищу друзей: Ремуса Люпина и Питера Петтигрю. Оба были в Косом переулке во время нападения. Они здесь?

— Если ребята были в состоянии назвать свои имена при поступлении, то их внесли в журнал пациентов. — Тед взглянул на взятое в осаду окошко привет-ведьмы и вздохнул. — Тебе нужен целитель Сметвик. Он отвечает за новоприбывших.

— Тед, я сейчас даже за себя не отвечаю. Мне нужно срочно узнать, где мои друзья.

— Подожди минуту.

Тонкс дотронулся кончиком палочки до значка с эмблемой Мунго, вышитого на груди лимонного халата.

— Целитель Сметвик, подойдите в первую палату.

И — о чудо! Вскоре Сириус увидел курносого волшебника в больших круглых очках, спешащего в их сторону с планшетом под мышкой.

— Гиппократ! — окликнул его Тонкс. — Не проходи мимо. Это я тебя вызвал. Позволь тебе представить: Сириус Блэк — мой родственник. Сириус, это Гиппократ Сметвик — мой друг и коллега…

Сириус повторил свои вопросы.

— Ремус Люпин? — переспросил целитель Сметвик, бросив напряжённый взгляд на Теда. — Да, молодой человек сразу же представился при поступлении и… — он сурово поджал губы и посмотрел на Сириуса снизу вверх. — А зачем он вам, мистер Блэк?

— Это мой друг! — заверил Сириус. — Я с ума схожу от беспокойства! Пожалуйста, дайте мне его увидеть.

Целитель не торопился делиться сведениями, и щенячий взгляд, без осечек срабатывающий с женщинами, его нисколько не трогал.

— Мистер Люпин отдыхает.

Вот… кремень.

— Слушайте, вы… — начал было терять терпение Сириус. Он никак не ожидал от этого сморчка в смешных очках такой стойкости. С другой стороны, Гиппократ Сметвик наверняка видел за свою жизнь то, что Блэку и не снилось в ночных кошмарах. Он шумно вобрал воздух носом и сказал гораздо спокойнее: — Я знаю, что Ремус — пациент с некоторыми особенностями.

Пришёл черёд удивляться Тонксу.

— Ну хорошо, — сдался Сметвик. — Второй этаж. Восьмая палата.

— Спасибо! — искренне воскликнул Сириус и повернулся было к лестнице, но тут же вспомнил о другом своём приятеле. — Второй, кто меня интересует, это Питер Петтигрю. Вот такого роста. — Он показал чуть ниже своего плеча. — Приземистый парень, волосы тёмно-русые, нос кнопкой. Два передних зуба немного выпирают.

— О, да! — откликнулся целитель. — К нам поступил этот юноша. Он был так напуган, что не мог произнести ни слова, только пищал. Пятый этаж.

Сириус побежал наверх, перепрыгивая через ступени. На втором этаже лечили волшебников, получивших ранения от магических животных и растений. Почему здесь разместили Ремуса?

Все двери в отделении были одинаковыми. Из-за некоторых доносились сдавленные стоны несчастных, покусанных всяческими тварями. В коридоре ему навстречу попался старичок с бельмом на одном глазу и повязкой на другом. Бедолага.

Наконец-то восьмая палата!

Сириус робко постучал, а затем приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

— Фух! — выдохнул он с облегчением. — Пришлось повозиться, чтобы найти тебя, дружище!

Ремус сидел на больничной койке и листал какую-то книженцию. Лунатик повсюду находил какую-нибудь макулатуру для чтения. Бледный, как призрак, он чуть ли не сливался со стенами.

— Меня не могли разместить в общей палате, — обыденным тоном произнёс Ремус и отложил книгу на тумбочку. — Если бы другие пострадавшие узнали, что рядом с ними лежит оборотень…

— Перестань! Расскажи, как себя чувствуешь.

— Всё хорошо. Я быстро очухался. Видимо, ликантропия помогает мне бороться с другими недугами.

— Во всём есть свои плюсы, даже в твоей «пушистой проблеме», — не слишком удачно пошутил Сириус. — Классная палата, и ты в ней один — всё равно что важная шишка в люксе.

— Я не собираюсь занимать её. Палата может понадобиться кому-то ещё.

Вечно он думает о других, а не о себе.

— И правильно, — поддержал друга Сириус. — Тут же взвыть можно от скуки. Может, отлежишься у меня в холостяцкой берлоге? Я в прошлом месяце пыль протёр и прикупил новые тарелки.

— Потому что все остальные ждут Судного дня в твоей раковине, — пробурчал Лунатик.

— Это защита от вторжения Кричера в мою личную жизнь. Если он появится шпионить, то его хватит удар от вида немытой посуды.

— Спасибо за щедрое предложение, но я откажусь. Отец в последнее время сильно сдал. Я отправлюсь домой. Ты нашёл Питера?

— Да, он парой этажей выше. Как считаешь, что это была за магия? Почему все разом помешались?

— Не знаю. Так странно… — Ремус нахмурился, и старые шрамы на его лице стали чётче. — Ты тоже был на площади. Почему на тебя не подействовало?

— Понятия не имею. Вообще-то, подействовало, просто не так сильно. По крайней мере, я понимал, что происходит.

Ремус свесил ноги с кровати и пощупал пальцами пол.

— Погоди, я тебе тапочки наколдую! — всполошился Бродяга.

— Сириус, не надо ходить вокруг меня на цыпочках! Я в порядке. В полном. Меня даже профессор Дамблдор навещал и не нашёл ничего страшного в моём состоянии.

— Директор?

— Да. Расспрашивал, что и как. Он ушёл за пять минут до твоего прихода. Или ты думаешь, мне просто так отвели эту палату? Он заплатил за неё и уладил всё с персоналом. Проведай лучше Питера. Ему наверняка сейчас гораздо хуже, чем мне. И почини ворот, чтобы не выглядеть как настоящий бродяга. Мы всё-таки в больнице.

Когда Ремус Люпин включал фирменный тон старосты факультета, Сириус ощущал себя нашкодившим щенком. Увидев растерянность на его лице, Лунатик покачал головой и выдавил улыбку.

— Спасибо.

— Да чего уж там! — пожав плечами, отозвался Сириус. — Ну… я побежал.

Он вышел в коридор отделения и бесшумно закрыл дверь палаты друга. При ярком свете потолочных ламп Сириус почти поверил, что всё случившееся в Косом переулке — лишь дурной сон. Он подошёл к окну, за которым росло старое ветвистое дерево, пустившее корни во внутреннем дворе больницы. Красноватое зарево разливалось над городом, а внизу прогуливались две знакомые мужские фигуры.

«Да это же директор! А с ним Грозный Глаз собственной персоной».

Сириус метнулся к лестнице, ведущей во внутренний двор. На выходе он снова увидел незрячего старичка, и что-то заставило Блэка затормозить рядом, а не нестись сломя голову к лидерам Ордена. Он обернулся в пса и пристроился к слепому, подстраиваясь под его шаг.

Во дворе больницы стояли лавочки, утопавшие каменными лапами в траве. Старик побрёл к одной из них. Бродяга, навостривший уши, не отставал.

— Мы пока не знаем, с чем имеем дело, — говорил Грюм. — Некоторые очевидцы утверждают, что там были сотни инферналов, другие твердят о полчищах крыс, гигантских пауках, демонических собаках, а третьи и объяснить толком ничего не могут.

Удача вновь улыбнулась Сириусу, когда слепой сел неподалёку от Аластора. Правда, тот резко замолчал, зыркнув на него волшебным глазом, но расслабился, заметив слуховую трубку за поясом его больничного халата. Сириус прилёг у ног старика, словно верный пёс-поводырь.

— Состав дурмана ещё не установлен? — спросил Дамблдор.

— Это что-то новенькое, Альбус. Мы не были готовы. Спецы сейчас разбираются, пытаются раскрыть состав треклятого дурмана. Тот, кто его изготовил для Волдеморта, хорошо разбирается в ядах. Что, если подобное повторится? Как бы не пришлось подключать Отдел тайн. Терпеть не могу этих тихушников.

— Не беспокойся, я предоставлю тебе рецепт противоядия к концу недели.

Грюм неприлично громко хмыкнул.

— Тебе, конечно, виднее, но я бы не стал доверять этому аспиду. Ты так и не скажешь нам, кто он?

— Ещё не время, Аластор.

— Что насчёт Люпина? Он быстро оклемался.

— Да. Яд оборотня и калечит, и лечит. Ремус очень важен для нас.

— Я знаю — с самого начала, когда эти четверо балбесов изъявили желание войти в Орден, ты постоянно это повторяешь. Я был против Блэка: у гнилой яблони — гнилые яблоки. Я был против Поттера: у него один квиддич в голове. Я был против Петтигрю — от него никакого толку. Нам необходим свой человек в общине оборотней, и я скрепя сердце согласился принять всю четвёрку. Но тебе не кажется, Альбус, что Люпин пробыл среди этих мохнатых тварей слишком долго? Волдеморт подкупает оборотней. У него есть зелье. Аконитовый отвар. Он помогает оборотням сохранять человеческий разум при полной луне. Хороший стимул для шерстяных перейти на его сторону.

— Я доверяю Ремусу, — тоном, пресекающим всякое желание поспорить, сказал Дамблдор. — Скоро он снова отправится на задание. Сообщи Доркас и поговори с Фрэнком и Алисой. Им нужен Хранитель.

— А Поттеры?

— Они уже определились.

Грюм нахмурился, став похожим на бульдога, попытавшегося съесть осу⁽¹⁾. На этом разговор аврора и профессора закончился.

Они покинули дворик, а Сириус так и лежал в траве, не шевелясь. Ему было над чем пораскинуть мозгами. Во-первых, Ремус вечно где-то пропадал да наводил тень на плетень, теперь его отлучки прояснились. Во-вторых, у Волдеморта было чудо-зелье для оборотней. А Ремус о нём знает? В-третьих, директор упомянул Лонгботтомов, Джеймса и Лили, а потом какого-то хранителя. Что бы это могло значить?.. Внезапно его охватила злость. Директору нужен был оборотень. Нет, не так. Ему нужен был Ремус. Послушный и благодарный. Идеальный шпион. Поттер и Блэк шли в комплекте. Так рассуждал Дамблдор? И Петтигрю можно бонусом — авось пригодится.

Питер!

Сириус поднялся на ноги и потопал под крышу здания больницы. Он вернул себе человеческий облик и направился проведать Хвостика.

На пятом этаже он столкнулся с каким-то волшебником. Бумаги вылетели у того из рук, и Сириус нагнулся, чтобы помочь их поднять. Оказалось, он налетел на целителя Сметвика.

— Добрый день. Спасибо за помощь, — сказал очкарик и поспешил по делам.

— Добрый, — машинально отозвался Сириус. Кажется, целитель Сметвик перетрудился. Вроде, уже здоровались. И до чего же уродливая правая рука у бедняги. Наверняка, по молодости влез в какой-нибудь кипящий отвар.

Пит лежал в общей палате. Кроме него, там находилось ещё четверо пострадавших. Всех мучила жажда, сменявшаяся рвотой. Питер, обнимающий ночной горшок, выглядел откровенно дерьмово. На его фоне Ремус — вообще живчик.

Сириус плюхнулся на стул рядом с его койкой.

— Знаешь, Пит, — без предисловий сказал он, осмотрев пугающую батарею флаконов на столике, — ещё один миф моего пубертатного периода разрушен: за всю дорогу сюда я не встретил ни одной горячей колдосестрички в милой шапочке. Хотя была одна фигуристая ведьмочка на портрете, но и та померла двести лет назад.

— Дамблдор приходил в Мунго, — просипел Питер.

— Допустим, у него есть милая шапочка, но в остальном он как-то не катит.

Друг даже не улыбнулся, надулся как мышь на крупу.

— Директор навещал Ремуса, а ко мне даже не заглянул.

— Потому что у Рема из-за «пушистой проблемы» возникли трудности с размещением.

— Не надо меня утешать. Он считает меня бесполезным. Все в Ордене только и делают, что смеются надо мной! Обжора Пит, трусишка Пит — вот как они меня называют за спиной.

— Доркас знает, что ты — лучший лазутчик Ордена, крутой анимаг и самая лучшая крыса на свете, — прошептал Сириус, но Хвост не выглядел убеждённым.

— Зато ни Грозный Глаз, ни Дамблдор не воспринимают меня всерьёз!

— Вот заладил! Кто тебе сказал, что директор сюда приходил?

— Целитель Сметвик.

Сириус чертыхнулся. И чего некоторым неймётся?

— Но я им ещё докажу! — пообещал Питер. Тут его затошнило, и он спрятал позеленевшее лицо в горшке.

Понятное дело, он расстроен. Сириус тоже был не в настроении. Он не мастер утешений. Сюда бы кого-нибудь из девчонок привести. Точно! Марлин ему не откажет. Питер всегда с ней ладил. Она не даст ему расклеиться. Надо отправить ей сову. Пусть приходит со своими рисульками и заодно принесёт освежитель воздуха.

— А хочешь, анекдот расскажу, Пит? Вдруг полегчает?

— Давай, — несчастно отозвался друг, так и не подняв голову.

Сириус сел поудобнее, понимая, что он здесь надолго.

— Встречаются две блохи, и тут одна спрашивает у другой: «Как думаешь, подруга, мы одни в этом большом мире или есть жизнь на другой собаке?»

* * *

— Миссис Бэгшот, — протянул Сириус, с широченной улыбкой войдя в гостиную Поттеров. — Чудесно выглядите!

— Вот и я так говорю, а мне не верят, — подхватил Джеймс, освобождая для него место на диванчике, заваленном всевозможными шарфиками, накидками и всякими женскими штучками.

Принарядившаяся миссис Бэгшот сидела в кресле, а Лили порхала вокруг, прикидывая, какая вуалетка будет смотреться лучше на её голове. Домовой эльф с башней шляпных коробок в руках был у них на подхвате.

Услышав комплимент, Батильда покраснела. Всё-таки комплименты нужны и важны женщине в любом возрасте, и Сириус беззастенчиво этим пользовался.

— Миссис Бэгшот подбирает наряд для званого ужина, — сказала Лили.

— О как! — Сириус незаметно для дам подмигнул Сохатому. — Где-то запланирована вечеринка, а я не в курсе!

— Мы не приглашены, — со страдальческим видом сказал Джеймс. — Мордами не вышли.

— Что вы такое говорите, мальчики, — приняв их балагурство за чистую монету, пробормотала смутившаяся Батильда. — Это встреча для стариков. Повод раз в год размять косточки и обсудить свои болячки.

— Вам идёт винный цвет. — Лили взмахнула палочкой, заставив зеркало спланировать перед соседкой.

— Безусловно, — подтвердило оно. — Бесподобно!

— Как скажешь, дорогая, — покладисто отозвалась миссис Бэгшот. — Осталось подобрать сумочку для карне⁽²⁾ под цвет тюрлюлю⁽³⁾.

— Вот тебе и «размять косточки», — прошептал Джеймс на ухо расхохотавшемуся Сириусу. — И что такое она потом сказала?

Блэк вытащил из-под коробки с бантами газету и зачитал статью на развороте:

— Меценат с континента, господин Вальтер Эйгенграу, устраивает званый ужин в своём поместье в Гастингсе. Приглашены именитые волшебники со всех уголков Магической Британии. Вечер обещал почтить своим присутствием знаменитый мастер зельеварения и учредитель «Сугубо Экстраординарного Общества Зельеваров», светило волшебной науки, мистер Гектор Дагворт-Грейнджер. Это его первый выход в свет за тридцать восемь лет. Как известно, гений зельеварения ведёт аскетичный образ жизни и редко выбирается в люди. Мистер Дагворт-Грейнджер намерен представить свои разработки восстанавливающего эликсира для волшебников, перенёсших драконью оспу. Эпидемия этого поистине страшного недуга несколько лет свирепствовала в стране и до сих пор отравляет жизнь многим подданным Магической Британии. Кроме именитого зельевара на ужин приглашены прославленные историки магии Батильда Бэгшот и Гариус Томкинк, изобретательница луноскопа миссис Перпетуа Фанкорт, многоуважаемый архивариус Министерства магии Элтон Элдерберри со своим псом по кличке Герберт Чуссуорси Третий и многие другие корифеи магических наук. Специальный гость мероприятия — всеми любимая оперная дива — мадам Ксип.

— Миссис Бэгшот, — с лукавой улыбкой произнёс Джеймс, — кого из многоуважаемых джентльменов в летах вы собираетесь очаровывать на этом суаре⁽⁴⁾?

— Ты всегда был озорником, Джеймс! — захихикала старушка, прячась за льстивым зеркалом.

— Может, вам нужен мужественный спутник на вечер? — выпятив грудь, произнёс Сириус. — Кто-то, кто не разбирается во всех этих «люлю».

— У меня уже есть сопровождающий, — сказала Батильда.

— Возьмёте своего мопса? — уточнил Сириус. — Того старого пердуна?

Лили кинула в него кружевную перчатку.

— На кухню! — скомандовала грозная миссис Поттер. — Оба! Вы мешаете мне творить прекрасное и гогочете так, что разбудите Гарри!

— Ой-ой! — Сохатый тотчас потянул Сириуса из гостиной.

Заняв любимое местечко на кухне, Блэк вытянул ноги и потянулся. Только в этом доме он чувствовал себя в полной гармонии с окружающей обстановкой. Казалось, здесь все стулья сделаны для него, все кресла продавлены в нужным местах, все ложки имели нужный размер, и все люди его любили.

— Видел свежий выпуск «Пророка»? — спросил Джеймс, притащивший газету на кухню. — Волдеморт во всей красе! Первая полоса.

— Какое удачное колдофото, — мрачно оценил Сириус.

— Он похож на воина, а не на политика.

— Его речь была не менее воинственной.

Сириус изложил Сохатому всё, что приключилось с ним за прошлые сутки, опустив помощь одному слизеринцу-однофамильцу. Рассказ получился долгим. Вот и Батильда отправилась к себе, а к ним подтянулась Лили. Она молча прислонилась к дверному косяку и слушала Бродягу. При ней он не осмелился изливать желчь на директора, хотя язык так и чесался. Так и чесался!

— Это странно, — проронила Лили, когда Сириус закончил.

— Что именно?

Она повернула к себе газету.

— Речь Волдеморта так подробно отражена в этой газете. Ты сказал, что на площади все будто с ума посходили, но кто-то записал его речь практически слово в слово. Да и колдоснимки чёткие.

Джеймс потёр подбородок — верный признак того, что в его голове зарождается мысль. Она у него всегда идёт из горла, а уж потом доходит до мозга.

— Погодите! Но на Пожирателей смерти дурман не подействовал! Что, если у Волдеморта есть свой человек в «Ежедневном пророке»?! — воскликнул он, ударив по столу ладонями. — Этот журналист был на площади и…

— …у него был антидот, — с полуслова поняла мужа Лили.

— Или иммунитет, как у нашего Бродяги.

— Таких совпадений не бывает. Прочитай статью ещё раз. Это не бросается в глаза, но, если разобраться, она призвана создать хорошее впечатление о Волдеморте и плохое — о нашем министре. Чистейшая манипуляция.

— Надо сообщить об этом в Орден! — Сириус вскочил на ноги, собравшись немедленно лететь в штаб-квартиру. Патронусы у него никогда не получались.

— Думаешь, Доркас и Грюм ещё не сообразили, что к чему? — хмыкнула Лили. — Кто автор статьи? Ха! Он даже не указан!

— Но в редакции-то знают, — справедливости ради заметил Джеймс. — Всё равно надо сообщить об этом Медоуз. Дальше она разберётся. А ты молодец, солнышко!

— Только давайте обойдёмся без телячьих нежностей, — взмолился Сириус, когда Сохатый приобнял любимую и принял глупый вид человека, готового налить порцию словесной патоки ей в уши. — Иначе я начну блевать, как Питер. Кстати, он совсем раскис. Думает, в Ордене с ним не считаются. И всё потому, что Дамблдор не навестил его в палате.

— Дамблдор был у нас вчера, — сказал Джеймс. — Кажется, директор всерьёз чем-то озабочен. Он отказался от тоста с малиновым вареньем, а ведь оно его любимое.

— Это не шутки, Джеймс! — Лили шлёпнула мужа по руке и выскользнула из его объятий. — Профессор предупредил, что Волдеморт попытается добраться до нас. Мы в большой опасности.

— Он что-то объяснил? Почему вы?

— Кажется, здесь замешано какое-то пророчество, — неуверенно пролепетал Джеймс.

— Откуда Дамблдору знать, что вы в опасности? Как пить дать у него свой человек в Пожирательском коллективе! — неожиданно вскричал Сириус, напугав обоих Поттеров. — Теперь понятно, о чём говорил Грюм! Он упоминал о каком-то змее, которому не стоит доверять! Вот это да!

— Спорим, это Уилкис! — поддержал Джеймс. — Дамблдор прижал его после того дурно пахнущего дельца с гоблинами…

— Точно, Сохатый! Ты гений!

— Весь в тебя!

— Ладно, хватит друг друга нахваливать, — прервала их Лили. — Ничего весёлого в этом нет. Нам придётся круглые сутки сидеть взаперти и ждать развязки.

— Хорошо, у тебя хотя бы мантия-невидимка есть, Сохатый.

Джеймс посмотрел на Сириуса как-то не очень радостно. Вернее, совсем не радостно.

— Ну-у… как тебе сказать. — Он взлохматил волосы на макушке. — Я её отдал профессору.

— С дуба рухнул? С чего ты решил похвалиться своими фамильными сокровищами перед директором?!

— Я сказал, что с мантией папы мне ничего не грозит, а профессор сказал, что мантии-невидимки ненадёжны, — пустился в пространный рассказ друг, — а я сказал, что Поттеры пользуются этой мантией уйму лет и она никогда не подводила. Тогда он сказал, что хочет посмотреть на неё поближе, а я сказал…

— …берите даром, ни в чём себе не отказывайте. Если нагрянут Пожиратели, я от них спрячусь под кроватью. Класс!

— Да ну тебя!

— Дамблдор осмотрел дом и заключил, что имеющейся магической защиты недостаточно. Он предложил использовать Фиделиус, — вклинилась Лили. — И себя в качестве Хранителя. Откладывать решение нельзя.

Сириус поджал губы и нахмурился. Шестерёнки с бешеной скоростью крутились в его голове, грозя аварийным отключением. Слишком много всего навалилось. Надо пропустить глоток Огденского — смазать механизмы.

— А вы что? — тихо спросил он.

— Я сказал, что Хранителем будешь ты! — произнёс Джеймс и ободряюще улыбнулся.

— А я думаю, что Хранителем должен стать Питер, — сказал Сириус после короткого раздумья.

— Хвостик? — опешила Лили.

Джеймс и Сириус переглянулись. Кажется, Сохатый всё понял без объяснений. Как всегда и бывало в их четвёрке. Несколько лет назад они, не сговариваясь, взяли Ремуса и Питера в свою «банду» и с тех пор оберегали их от беды. Ничего не изменилось. Так предрешено.

— Верно. — Джеймс кивнул. — Это его подбодрит. Он увидит, что мы ему безоговорочно доверяем.

— Пусть все считают, что Хранителем стал я, — решил Сириус, — как ты и сказал профессору Дамблдору. Если вам и правда угрожает опасность, Пожиратели смерти будут искать меня, а не Хвоста. На Питера никто и не подумает!

1) Английская идиома о человеке с хмурым и отталкивающим лицом («face like a bulldog chewing a wasp»).

Вернуться к тексту

2) Бальная книжка, или карне — миниатюрная книжечка, в которую дама записывала номер танца и имена кавалеров.

Вернуться к тексту

3) Тюрлюлю — длинная женская накидка без рукавов из шёлковой шуршащей ткани.

Вернуться к тексту

4) Званый вечер.

Вернуться к тексту