Гарри Поттер и Рубиновый Королек-2: кошмар возвращается!  (гет)

Гарри и Пол вернулись к концу урока. У обоих вид был весьма затрах… измученный, но встречали их со всем возможным уважением! Немало этому способствовала внушительная махина на колесиках, которую эти двое тащили за собой на веревочке, аки бурлаки на великой русской реке Volga. Ступолики, смутно различимые под слоем копоти, дымились и довольно урчали. Пашка заявил Гарри, что обратной дороги «его малышка» не потянет, поэтому тянуть придется ее. Скрипнув зубками, Гарри схватился за один из канатов, наколдованных им, и потопал вслед за русским оболтусом в Альма-матер. («Ну… то, что ездовые собаки бывают, это я еще понимаю… Но ездовые Поттеры – эт-то уже перреборрр!»)

– Земли крестьянам! Фабрики рабочим! Америку американцам! Двойки не мне! – с ходу заявил Пол, едва завидев профессора Уизли. – У меня… эээ… то есть у нас с Гарри (да, Гарик, и не смотри на меня так!) было очень от-вет-ствен-но-е поручение!

– Что случилось, Гарри? – обратился к уставшему герою Чарли. Тот лишь махнул рукой:

– Да… Корэл с ума сходит по-тихому…

– Не верю! – возразила Алиса тоном «заправского Станиславского». – Корэлы ничего по-тихому делать не умеют, разве что пакостить, да и то редко… Эй, гибрид Чебурашки с крокодилом Геной, с каким результатом слетали?

– Результат? О, результат очень хороший… Сообщаю официально, ваш ловец летает на старой развалюхе! В России таких уже лет сто не делают! Каким чудом «Молнии» просочились на британский рынок – загадка века… – Пашка почесал свою репу и в задумчивости сплюнул на ботинок Крэбба.

Тот глубокомысленно посмотрел на носок ботинка и исподтишка вытер его о штанину Гойла. Ну а Гойл, стоявший к нему спиной, подумал, что с ним заигрывает Пенси Паркинсон… Финал этой истории печален, можно даже сказать трагичен. Пенси отделалась легким испугом…

– Да уж… Тут что-то одно: либо их разведка с опозданием донесла модель до общественности, либо наши диверсанты скинули залежалый товар… Эй, Гарри, душка, не дуйся! Хорошая у тебя метла, хорошая! Ну, для метлы, конечно…

Алиса посмотрела на парня с выражением, с которым обычно разговаривают с безнадежно больными людьми. То есть с лаской и безграничным терпением… Однако Поттер был оскорблен в лучших чувствах.

– «Молния» – лучшая метла! Впрочем, я на ней поле таранить не собираюсь…

– Вот и ладушки… Кстати, Гарри, когда начнем тренировки?

– Со следующей недели. В понедельник.

– Ур-ра! – вырвалось у Рона.

– Кхм… Продолжим урок, – вернул их к суровой реальности Чарли.

– А что у нас сегодня на уроке? – поинтересовался Гарри.

– Драконы.

– Вы шутите? – с подозрением посмотрел на учителя Пашка.

– Я-то, может, и шучу… А вот дракон шутить не будет. Драко!

– Что? – автоматически отозвался Малфой.

– Я не к вам обращаюсь, Малфой.

Дракончик, весело виляя хвостиком (и сметая при этом все, что оказывается у него на пути), подбежал к Чарли. Гарри выдохнул.

– Как он похож на Норберта… – прошептал он. – Ну что привет, ДРАКО! – произнес Гарри, смакуя каждое слово. Малфой скрипнул зубами.

– Тебе он и вправду понравился? – обрадованно спросил Чарли. – Что ж, назначаю тебя, ответственным за него. Тебя, Гермиону, Малфоя… и не смотрите на меня так! Ну и, пожалуй… Корэл?

– Что? – хором откликнулись близнецы.

– С драконом управиться сможете?

– А то! – фыркнула Алиса.

– Одной левой! – добавил Пашка.

– Нет, я в смысле «ухаживать»!

– А-а-а-а-а… – разочарованно протянули они. – Ладно…

– Остальные будут им помогать. Считайте, что это ваш проект на первый семестр. Когда дракон подрастет, мы перевезем его на базу, но сначала тщательно изучим его привычки…

– Надеюсь, у него нет привычки перекусывать на ходу… – усмехнулась Элис.

* * *

Бывали ли вы когда-нибудь в госпитале имени Святого Мунго? Нет, мы говорим исключительно в хорошем смысле… А заходили ли вы в особое отделение для недееспособных в силу возраста волшебников? Нет? Что же, можете себя поздравить – вы избавлены от жесточайшей моральной травмы до конца жизни.

Для тех же, кто все-таки хочет представить, что же деется внутри этого своеобразного «Отдела Тайн» психушки имени св. Мунго, мы, так и быть, расскажем все в подробностях… только потом пеняйте на себя!

Сие замечательное отделение находится в подвале, так как места на верхних этажах для престарелых волшебников не нашлось. Потом, конечно, был вариант достроить еще один этаж специально для старичков, но против этого отчаянно воспротивился обслуживающий персонал.

Кстати, персонал, работающий в «палате для престарелых», протестовал против верхних этажей не случайно. Дело в том, что в целях экономии сюда набрали исключительно самых дешевых из имевшихся в наличии работников. Немаловажную роль, конечно, сыграло и месторасположение палаты… Увы, но вампирам противопоказан солнечный свет. А работали здесь именно вампиры, готовые даже мыть за стариками утки за халявную донорскую кровь…

Порядок здесь царил почти армейский, что не могло не радовать вышедших на пенсию мракоборцев-ветеранов времен войны с Гриндевальдом. Зато остальные пожилые волшебники от бесконечных муштр добрых дяденек и тетенек с очень выдающимися зубками выли по ночам хором строго по расписанию: с полуночи до часу.

Можно было бы еще упомянуть о таких мелочах, как об одной утке на пятерых человек, среди которых обязательно затешется страдающий поносом, жидкой сопливой массе на завтрак, пустом супе на обед и чае без заварки и сахара на ужин… Можно было бы даже сообщить по секрету, что обычно говорят на ночь своим подопечным особо «ласковые» санитары… но нам думается, что если бы мы начали расписывать тюремную… пардон, больничную жизнь во всех подробностях, те, кто имел несчастье наткнуться на этот текст посреди сравнительно легкого перекуса, поперхнутся и умрут страшной смертью… (видите, какая я добрая!). Поэтому оставим подробности особо извращенным умам.

Именно в такое милое место пристроил великого прорицателя и чародея всех времен и народов (начиная с Великого Потопа) добрый дедушка Дамблдор, искренне соболезнующий ему и излишне переживающий за дальнейшую судьбу этого зловредного старикашки. На Латвикуса, оказавшегося в такой атмосфере чуть ли не впервые за долгие тысячелетия, на некоторое время напало небольшое помешательство, в ходе которого прорицатель провозглашал себя попеременно Сталиным и Махатмой Ганди, чем приводил всех в глубочайшее удивление.

Однако, пробыв с недельку в отдельной палате для особо активных дедульников – размером два на два и с мягкими стенками – Латвикус одумался и вновь приобрел способность здраво рассуждать. Первым делом он накинулся на еду, чем довел до умильных слез одну молоденькую санитарочку, искренне сопереживающую новому постояльцу. Выплюнув остатки своего предпоследнего зуба вместе с каменным хлебом и жареной подошвой, которую эти кровососы гордо именовали «бифштексом», он почесал свою заплесневелую макушку и начал строить коварные и грандиозные планы побега… В результате долгих рассуждений он пришел к двум первоочередным задачам:

1) найти, где здесь туалет,

2) улучшить свое положение на время вынужденного пребывания здесь.

Если с первым у него особых проблем не возникло – не считая жуткой вони фекалий, политых ацетоном, которая доносилась из предложенной ему утки – то со вторым были маленькие технические затруднения. Любые улучшения жизни подопечных проходили под строгим контролем санитаров. А Латвикус не был камикадзе…

Впрочем, как говорится, попытка – не пытка. Порывшись в пыльных закоулках своей памяти, прорицатель начал активную организацию забастовки, которая должна была плавно перейти в революцию. Для примера он взял русскую революцию семнадцатого года. Старички поддержали его своим горячим энтузиазмом, но его хватило лишь до ближайшего приступа маразма… В итоге двое были направлены на добровольно-принудительные процедуры закаливания, четверым вкололи успокоительное зелье, а Латвикусу сделали строгое внушение и вновь посадили на арест.

В этом замечательном во всех отношениях заведении престарелый ясновидец провел уже больше трех месяцев… К исходу первого он заключил, что это еще не самое страшное, что могло с ним случиться. К концу второго обнаружил, что «здесь довольно мило». На момент нашего повествования он уже полностью обжился в своей новой роли, полюбил манную кашу и стал чемпионом по игре в волшебное домино. Лишь по ночам его порой посещали навязчивые идеи побега с целью мщения, захвата мира и тому подобной ерунды. Но, помечтав с полчасика, дедок кряхтел, переворачивался на другой бок и говорил себе:

– Да что за глупости, ей богу, Латвикус! Староват ты уже для того, чтобы бегать… Сиди, жуй кашку, и не думай о прошлом…

Но в начале августа произошли события, которые кардинально поменяли его планы.

– Все готово, мой Лорд! – Люциус Малфой учтиво поклонился Вольдеморту. Но в глазах аристократа читалось едва заметное изумление и даже, пожалуй, недоверие.

Между нами говоря, Малфой уже давно считал, что у его повелителя слегка поехала крыша после «вынужденной отлучки в мир иной». Однако высказывать подобные мысли вслух было чревато Авадой Кедаврой, поэтому Темного Лорда все наперебой уверяли в его несомненной гениальности, чем изрядно тешили его воспаленное самолюбие.

– Отлично, Люциус, – Вольдеморт сделал знак рукой и Петтигрю, который не так давно, трясясь от страха, появился в стане своего лорда, учтиво подал ему его палочку. – Я хочу лично участвовать в этом…

– Но повелитель…

– Не спорь со мной, Люциус! Дридриум, что там с пленницей?

Малфой с неприязнью покосился на Стража. В последнее время Вольдеморт явно доверял тому куда больше, чем своему преданному слуге… (видимо, теперь Дридриум гладит Волдика не только по голове… — прим. авт. которая гадко ухмыляется)

– Уже почти не орет, – отрапортовал Страж. – За сегодняшний день сделала вам только пять предсказаний ужасной смерти, два раза пророчила смерть мне, три раза – великую любовь мне же, с десяток раз нападала на охранников. Можно сказать, это уже почти адекватная волшебница.

Вольдеморт мысленно перекрестился и одними губами скорее намекнул, чем прошептал «Спасибо!». Профессор Трелони с момента ее похищения доставила бедному злодею больше хлопот, чем за всю его долгую и совсем не счастливую жизнь! Раза два, по ночам, он внезапно просыпался, зависнув над ее кроватью с подушкой в руках. Но, уверив себя, что всего-навсего хотел ее задушить, он обычно отправлялся спать.

– Сколько Пожирателей пойдет в Мунго? – отвлек его от мыслей голос Дридриума.

«Все! Им давно туда надо – нервишки подлечить!»

– Пять человек. Малфой, Нотт, Лейстренджи, Крэбб и Гойл. Ну и мы, разумеется.

Страж с сомнением посмотрел на своего повелителя, но ничего не сказал.

Темной-темной ночью в темную-темную комнату вошли семеро черных-черных волшебников. Наступив на чью-то погремушку, один черный-черный человек затейливо выругался. Другой черный-черный человек в темноте попытался отвесить ему подзатыльник, но промахнулся и влепил оплеуху кому-то другому. Кто-то другой произнес свистящим голосом с еле сдерживаемой яростью: «Крэбб, Гойл, все заавадю, ублюдки шкафообразные!». В наступившей после этого тишине отчетливо было слышно, как журчит вода в чьей-то штанине…

– Люмос! – произнес голос еще одного черного-черного человека. Яркий голубоватый свет, заливший темную-темную комнату, показал, что этот голос принадлежал Люциусу Малфою, который, конечно, черным не был, однако белым и пушистым назвать его было оч-чень трудно.

Посреди комнаты, которая в свою очередь оказалась уже знакомой нам палатой для престарелых волшебников, стоял сам Темный Лорд, в данный момент досадливо потирая макушку и время от времени посылая огненные взгляды в сторону двух громил, которые прижались друг к другу и тряслись мелкой дрожью.

– Круцио? – робко произнес мистер Гойл.

– Мечтать не вредно! – отрезал Дридриум.

Пожиратели огляделись. Это помещение было заставлено кроватями, со строго регламентированным расстоянием между ними – на ширину тумбочки. И, что самое главное, НА КАЖДОЙ КРОВАТИ СПАЛО ПО СТАРИКУ! А иногда даже по старухе. Причем в темноте различий между ними вообще не было.

– Эээ… А который из них Латвикус? – осведомилась Беллатриса Лейстрендж.

– Тот, у кого перед кроватью вместо пушистых тапочек с помпонами лежит горстка песочка, – со знанием дела проинформировал Дридриум.

– Спасибо, зайчик! – Белла игриво подмигнула плечистому Стражу и пошла вдоль коек. Ее муж проводил ее тоскливым взглядом.

– Я не зайчик, – пробормотал покрасневший Страж. Но кого это волновало?

Искомый объект обнаружился через пять кроватей. Кучка песка тоже была при нем, постоянно пополняясь за счет сыпавшегося из-под одеяла. Латвикус вполне мирно дрых, засунув костлявый палец в рот и тихо пришамкивая практически беззубым ртом. Порой он начинал бормотать что-то неразборчивое о грядущих войнах, но никто из постоянных обитателей этого места не просыпался.

Дридриум с почтением подошел к старцу и тихо потряс его за плечо. Глаза того мгновенно раскрылись, как будто они были на какой-то пружине. В следующую секунду к горлу Стража оказалась приставлена остро заточенная вилка, которую Латвикус некогда стащил из столовой. В глазах провидца сверкал нездоровый параноидальный блеск.

– Кто ты такой? – тихо проговорил Латвикус своим необыкновенным голосом. У всех присутствующих по коже пробежался табун мурашек.

– Друг…

– У меня нет друзей.

– Значит, будут.

– Нет, если я сейчас воткну в тебя эту вилку.

– На меня не действует земное оружие.

Латвикус пристально посмотрел на него. Вилка в его руке дрогнула.

– Тогда ты не будешь против, если я проверю?

– Латвикус, прекращайте валять дурака! – сердито буркнул Дридриум и отстранился. – Вы меня не узнаете?

– Без очков я призрак мамы родной не узнаю…

– А она у него вообще-то была? – с сомнением прошептала Беллатриса на ухо Люциусу.

– Меня зовут Дридриум. Мы встречались… Я Страж Вечности, Охранник смерти и прочее, и прочее… Страж судьбы Лорда Вольдеморта – его-то ты помнишь?

Латвикус нахмурил и без того морщинистый лоб.

– Припоминаю… А, так это ты со мной бок о бок в алтаре сидел?

– Здорово, земляк, – мрачно пошутил Дридриум. – Кстати, позвольте представить: Лорд Вольдеморт собственным персонажем.

Колючие глазки старика моментально переместили взор на высокую фигуру в темном плаще, вилка изготовилась для прицельного метания…

– Нет, Вы не поняли, он пришел к вам с миром!

– МИР! Мир в опасности пока живо это… существо! Я видел нити судьбы, я знаю, какое Зло несет в себе Темный Лорд…

– Мы вызволим Вас отсюда, поможем отомстить тем, кто виноват в Вашем невольном заточении и вернем в Вашу пещеру в целости и сохранности! – поспешно выпалил свое предложение Вольдеморт.

Латвикус закрыл рот, с минуту подумал и выдал:

– Я согласен!