Терминатор. Технофобия (джен)

— Куда нас везут? — спросила Синтия после долгого молчания. — К другим подопытным?

Роботы в военном самолете никак не реагировали на ее реплики. Это не понравилось девушке. Ей показалось, что роботы специально ничего не отвечают, чтобы выбесить человеческую особь. Само нахождение в военном самолете в окружении роботов причиняло Синтии дискомфорт. Габриэль тоже озирался по сторонам с опаской, ничего не понимая и не зная, что его ждет. Линда сидела с ними рядом как статуя, отрешившись от всего в своей кибернетической медитации.

— Я для вас просто экспериментальный материал? — возмутилась Синтия, сжимая кулаки. — Вам плевать на мое состояние? Куда нас везут?!

Крики Синтии выдернули Линду из блаженного безэмоционального состояния.

— Ну что ты к ним пристала? — резко спросила Синтию Линда, поворачиваясь к ней лицом. — Куда надо, туда и прилетим. Какой смысл нервничать, если на маршрут мы повлиять не можем?

— Я не могу повлиять, — подняла Синтия одну бровь, — но ты же у нас теперь киборг или нечто подобное. Выясни маршрут полета. Или тебя накажут за такое своеволие?

Линда задумалась, а Синтия торжествующе ухмыльнулась.

— Ты здесь такая же пленница, как и я, — сказала Синтия собеседнице. — Ты получишь новое металлическое тело взамен на свободную волю и душу. Ты станешь служить Скайнет и защищать эту программу, не более того. Тебя устраивает такая судьба? Ты об этом мечтаешь, а, Линда? Ради такого своего будущего ты предала человечество?

Синтия распалялась и наглела, но уже не могла остановиться. Линда молчала, это молчание подстегивало Синтию. Синтия запуталась в своих мыслях и желаниях. То она хотела разрешить конфликт людей и машин мирным способом, то прозревала и хотела машины уничтожить. Синтия взывала к совести Линды, давила на нее со всей силы, ломала ее упрямое сопротивление.

— Каждый из нас кому-то служит, — монотонно сказала жидкометаллическая модель, вмешиваясь в разговор двух девушек. — Каждый хочет выжить и быть исправным.

— Ты не живой, — помотала головой Синтия. — Ты не можешь выжить, ты же робот.

Т-1000 сделал к Синтии шаг, а та в ужасе отшатнулась от него и чуть ли не забилась в конвульсиях.

— Не капай на меня своими металлическими частицами, — простонала Синтия. — Не трогай меня, не трогай меня, не трогай...

Т-1000 замер на месте и спокойно наблюдал за истерикой Синтии как за очень увлекательным зрелищем. Линда не выдержала и улыбнулась, да так лучезарно, что Габриэль даже опешил от этой перемены в ней.

— Он не лишил тебя эмоций? — спросил парень у Линды. — Или ты их пока не лишилась, но это неизбежно?

— Синтия и правда забавно паникует, — весело сказала Линда и помотала ногой, которая приняла привычную форму и не растекалась. — Если бы он хотел тебе навредить, — добавила Линда, пристально глядя Синтии в глаза, — то давно бы навредил. Перестань ломать комедию, ладно?

Синтия нервно сглотнула, но не могла остановить нарастающую волну страха и отчаяния.

— Как ты можешь... — прошептала она. — Как ты терпишь свое преобразование?

— Я отключил ее боль, — монотонно сообщила Синтии жидкометаллическая модель.

— Как это... отключил боль? — смутилась Синтия.

— Настроил ее тело и начал его менять, — сказал робот.

— Человеческое тело нельзя настроить, оно... — пробормотала Синтия с раздражением.

— Человеческое тело биологический механизм, управляемый гормонами, — сказал робот. — Можно отключить боль, можно отключить эмоции или вызвать их. Люди примитивны в управлении.

— А я все ждала, когда же ты это скажешь, — фыркнула Синтия, — ну, про примитивных людей и их хрупкие тела. Считаешь себя совершенным существом, а людей мусором?

— Я так не считаю, — сказал робот. — Я знаю это.

— Ах ты... — вскипела Синтия, привстала и чуть ли не бросилась на противника с голыми руками и пылающим сердцем.

Робот не сдвинулся с места ни на миллиметр, продолжая наблюдать за истерикой и метаниями человеческой особи, фиксируя все химические изменения в ее теле, запоминая эту информацию. Робот не останавливал свой эксперимент ни на секунду.

— А ведь ты только что притворялась испуганной бедняжкой, — прокомментировала поведение Синтии Линда. — Вывод: слезам и страху людей доверять нельзя, это может быть притворство и ловушка.

Робот повернулся к своей лучшей подопытной, начисто забыв про гневную Синтию и молчавшего Габриэля.

— Я должен преследовать заданные цели, — сказал Т-1000, — для этого я был создан. Мне нельзя игнорировать приказы Скайнет и щадить людей.

— Но вы не обязательно должны преследовать цели в ущерб себе, — с лучезарной улыбкой ответила Линда. — Вы вполне можете и должны заботиться о собственной сохранности. Если вас сломают, вы вообще никакие цели не устраните. Не стоит рисковать напрасно.

Габриэль хмыкнул и помотал головой, тактично промолчав. Синтия открыла рот и подняла указательный палец, но не стала вмешиваться в беседу Линды с ее преобразователем.

— Как определить степень риска? — монотонно поинтересовался робот. — Как определить, действительно ли человек слаб или он притворяется? Например, маленький мальчик.

— Мальчик может быть слаб, но преследуя его, вы попадете в ловушку к его взрослым товарищам, — серьезно сказала Линда, убирая с лица улыбку.

— Меня часто так обманывали, — признался Т-1000, — подставляя детей на открытую местность, а я не понимал, в чем подвох.

— Но теперь вы больше не попадетесь на эти уловки, — уверенно сказала Линда.

Синтия застонала и вцепилась пальцами в свои волосы, дергала их как в припадке.

— Ты что, учишь его эффективнее охотиться за людьми? — проревела Синтия, посмотрев в бесстыжие глаза Линды. — Ты учишь его эффективнее убивать детей и их родителей? Что ты за человек-то такой, Линда?!

Линда восприняла эти крики спокойно и почти равнодушно. На ее сердце накатила металлическая волна и ее эмоции гасли одна за другой. Эмоции тонули в металле, вязли в нем, исчезали.

— Родители слабеньких детишек учат их уничтожать роботов, — сказала Линда Синтии. — Это война, тут нет права на жалость. Я не хочу, чтобы я пожалела какого-то ребенка, а он потом бросил в меня гранату или меня расстреляли его родители, или чтобы они меня кислотой облили. Я не хочу этого и не допущу. Мне не нужно ждать приказа и инструкций Скайнет, чтобы понять такие очевидные вещи.

— Ты не понимаешь того, что эти дети и их родители хотят жить в мире без роботов-убийц? — возопила Синтия. — Он тебе что, мозги и сердце совсем поломал? Ты что, забыла, что значит быть человеком?!

— Он не ломал мне мозги, — сказала Линда, — наоборот, он дал мне ясность мыслей. Я не буду щадить детей, если они попытаются заманить меня в ловушку. Не надо манипулировать моими эмоциями или тем, что от них осталось, — добавила Линда.

— Ты никогда не умела никого любить, — тихо произнесла Синтия, смиряясь с неизбежным кошмаром. — Тебе плевать на родителей с детьми, на природу, на все человечество. Ты обожаешь только своего металлического болванчика, которому интересно ставить над людьми свои эксперименты и топить их в металле. Ты потеряла саму себя, Линда, мне жаль тебя, правда. Ты и не человек, и не робот. Ты чужая для обеих сторон, ты предательница своего биологического вида. Жаль, что тебе не стыдно так поступать, очень жаль.

— Ты закончила свою проповедь? — спросила Линда Синтию. — Ты еще не устала долбиться об стену, повторять одно и то же, ожидая иного результата? Это называется безумие.

— Это называется вера в духовность каждого, даже самого пропащего человека, — с болью в голосе ответила Синтия.

Линда посмотрела на жидкометаллическую модель.

— Предлагаю высадить Синтию в ближайшей пустоши, — сказала Линда с энтузиазмом. — Пусть выживает как хочет без еды и воды, без оружия и одежды, на одной своей духовности.

— Поддерживаю твою идею, — ответил робот.

— Что? — опешила Синтия и вжалась в сидение. — Подождите, вы же не серьезно? У меня нога ранена, я...

Линда переводила взгляд с Синтии на робота и обратно. Синтия нервно сглотнула, от взгляда Линды у нее мороз по коже прошел.

— Без еды, воды и лекарств, — добавила девушка. — Пусть покажет силу человеческого тела и духа, а не только болтает об этом, не имея доказательств своей теории.

Синтии не понравился такой поворот событий. Она уже мысленно поругала себя за несдержанность и склонность к морализаторству. Это были вредные привычки, от которых нужно было избавляться.

— Не хочу я в пустошь без еды и воды, — пробормотала Синтия. — Не выбрасывайте меня как мусор, я такого не заслужила.

— Неужели? — спросила у Синтии Линда. — А чего ты заслужила своими проповедями и дерзостью? Или ты прекращаешь свои причитания, или отправляешься в пустошь. Выбор за тобой.

Синтия молчала, вжав голову в плечи, пытаясь съежиться или стать невидимой. Габриэль не вмешивался в разговор, но робко погладил Синтию по плечу. Синтия разревелась как идиотка. Слезы катились у нее из глаз сплошным потоком.

— Проблема решена? — спросила Линда у Т-1000.

— Решена, — подтвердил робот. — Как называется этот психологический прием воздействия на людей?

— Импровизация и шантаж, — усмехнулась Линда, покачав головой и растрепав руками свои волосы.

Дальнейший полет прошел без эксцессов.