Гарри Поттер и каменная философия (джен)

Сильванус Кеттлберн всё-таки сходил в лес — передать привет паукам от Хагрида… И там с ним приключилось такое Пе Пе Пе.

Был уже полдень, солнечный и жаркий, когда с опушки леса донесся тоненький, переливчатый сигнал берестяного рожка. Дети, игравшие под присмотром Филча, Снейпа и МакГонагалл, вышедшей из замка переговорить с профессором, тут же развернулись в сторону звука. И увидели их. Странного вида бородатых людей, чьи накачанные торсы ниже пояса перетекали в лошадиные корпусы. Двое стояли в тени деревьев и трубили в рожки, а ещё двое что-то несли к замку. Гарри выронил мелок. Кентавры?!

Минерва вскрикнула, прижимая руку к груди и с ужасом глядя на страшную ношу кентавров. Тут и Гарри с друзьями поплохело — серый и пегий кентавры несли искалеченного профессора Кеттлберна. У него не было руки выше локтя и ноги ниже колена. Борода была полуощипана, с головы на глаз свисал скальп — лоскуток кожи с волосами. Крови не было. Напротив, культи и раны выглядели совершенно белыми, словно их прижгли кислотой или обварили в кипятке.

Подойдя ближе, кентавры скорбно возложили несчастного профессора к ногам Минервы и выпрямились. Серый кент ускакал прочь, а черно-белый тобиано остался. Тело Кеттлберна шевельнулось, приподнялось на локте правой руки, внимательно осмотрело культю левой и глубокомысленно изрекло:

— Араго и Мося шлют поклон Хагриду и уверяют, что он никого не убивал, ни тогда, ни сейчас. Хагрид — невиновен. Кстати, их следует пригласить в ассистенты хирургам на должность анестезиологов-ампутаторов. Чисто режут, без боли…

После чего, безумно захохотав, профессор Кеттлберн закатил глаза и завалился на спину в глубоком обмороке.

Снейп и Филч, потрясенно переглянувшись, осторожно подняли обкусанное тело Сильвануса и понесли в Больничное крыло. Кентавр проводил их поразительно синими глазами, хлестнул хвостом, с дьявольской точностью сшибая крупного овода, и обратился к Минерве.

— Я не понимаю, как можно арестовать невинного человека. Что-то у вас, у людей, головы не в том направлении работают. Верните Хагрида на пост, иначе пауки снимут границу и заполонят весь лес от опушки до опушки и со всех сторон.

Минерва сухо кашлянула.

— Простите?

— Сильванусом они уже позавтракали, — терпеливо пояснил кентавр. — С обедом не знаю, но на ужин им вполне может достаться какой-нибудь вкусный ребёнок.

— Я не поняла… — побледнела Минерва и ткнула пальцем назад, на двери. — Это пауки его так… обглодали?..

— Да, мадам, это пауки, — педантично подтвердил кентавр. — Вернее, греческий акромантул.

— Сколько, двое? — похолодела Минерва.

— Нет, мадам, — скорбно возразил кентавр. — Больше. Несколько тысяч.

Наверное, только шотландское происхождение и спартанское воспитание уберегли МакГонагалл от позорного падения в обморок, во всяком случае, твердый характер и выдержка позволили ей удержаться от истерики. Поблагодарив кентавра, Минерва коротким рявком загнала детей в замок.

Пенелопа пока ещё лежала в Больничном крыле, Северус готовил для неё новую настойку из свежих мандрагор мадам Стебль. Именно на эту тему и разговорились сейчас ребята, собравшись в пустом классе в компании Филча и Миссис Норрис. При них они не стеснялись болтать о чем угодно.

Захар и Гарри устроились на партах, остальные расположились полукругом. Драко задумчиво почесал нос и капризно заявил:

— Профессор МакГонагалл сказала, что василиск убивает взглядом, прожигает жертву насквозь. Почему же Гермиона говорит, что это василиск?

— Василиск убивает людей взглядом, — согласился Гарри. — Но он пока никого не убил. Наверное, потому, что никто из них не смотрел ему прямо в глаза. Колин видел его через глазок фотокамеры, василиск сжег вставленную в неё пленку, но самого Колина убить не смог, только обратил в камень. Джастин… Джастин, скорее всего, смотрел на василиска сквозь Почти Безголового Ника! Весь заряд василиска пришелся на Ника, но Ник-то второй раз умереть не мог! А в руке старосты Когтеврана, помните, было зеркальце.

— А Миссис Норрис? — сгорая от любопытства, спросил Рон.

Гарри задумался, пытаясь вызвать в воображении все, что происходило в ту памятную ночь Хэллоуина.

— Вода… — проговорил он медленно. — Помните, ребята, тогда затопило туалет Плаксы Миртл? Уверен, Миссис Норрис видела только отражение в воде…

Гермиона неуверенно добавила цитату из прочитанной книги:

— А ещё я читала, что василиск страшится пения петушиного, ибо гибельно оно для него…

— А петухи-то Хагрида были все перебиты! — подхватил Невилл. — Наверное, наследник Слизерина постарался: ведь василиска, скорее всего, он выпустил на свободу!

— Особенно боятся василиска пауки… — продолжила Гермиона ту же цитату более уверенно, видя, что над ней никто не смеется.

— Ну вот, всё сходится! — Рон потеребил собственное ухо и опять спросил: — Но как этот василиск передвигается по замку? Здоровенная змеюга… кто-то наверняка должен был его заметить…

Гарри ненадолго задумался.

— Трубы, — сказал он, — трубы… Знаешь, Рон, василиск ползает по трубам, встроенным в стены замка. Тот голос я слышал всегда именно сквозь стену…

Рон спрыгнул с парты и схватил Гарри за руку.

— Вход в Тайную комнату! — от волнения у него сел голос. — Что, если он в туалете? А вдруг это…

— Туалет Плаксы Миртл! — закончил за него Гарри. Друзья сидели, потрясенные, боясь поверить собственной догадке. Гарри нервно потер лоб:

— Значит, в школе кто-то умеет говорить на змеином языке. Это, конечно, наследник Слизерина. Потому он и может повелевать василиском.

— Что же нам делать? — глаза Рона горели. — Пойти прямо к МакГонагалл?

— Да, скорее в учительскую! — Гарри соскочил на пол. — Она придет туда через десять минут. Сейчас будет звонок.

— Подождите! — окликнул их Захар. Гарри и Рон обернулись от двери. Захар покачал головой: — Что-то вы быстро забыли, что профессор НЕ верит в василиска. Она считает, что они истреблены.

Это охладило пыл Гарри и Рона. Приуныв, они вернулись на место, запоздало попросив прощения у забытого Филча.

Был уже разгар экзаменов, когда события вдруг сорвались с вершины жизни и понеслись вниз подобно лавине. Второкурсники сидели в Большом зале и сдавали Историю магии. Писали сочинения и отчаянно мечтали поскорее закончить с этой нудятиной, нетерпеливо ерзая в ожидании желанного звонка.

Однако звонок на перемену так и не прозвенел. Вместо него эхом прокатился по замку усиленный волшебным мегафоном голос профессора МакГонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.

Гарри испуганно повернулся к Захару:

— Неужели новое нападение?

— Что будем делать? Пойдем в свои гостиные? — шепнул Захар.

— Нет, — ответил Гарри, оглядываясь в поисках остальных друзей. — Держимся все вместе и идем в учительскую. Они не посмеют нам возражать!

Гарри оказался прав. С экзамена их проводил Филч, как всегда. Гарри решительно толкнул дверь, и ребята вошли в пустую учительскую. Это была большая комната, обшитая деревянными панелями, уставленная креслами черного дерева. Но друзья не стали садиться, слишком были взволнованы. Ходили по комнате, ожидая профессоров.

Скоро дверь учительской распахнулась, и они увидели, как входят преподаватели. Одни были растеряны, другие — откровенно испуганы. Последней появилась профессор МакГонагалл.

— Это опять случилось, — сказала она в наступившей тишине. — Монстр напал на ученика. На сей раз утащил в Тайную комнату.

Профессор Флитвик вскрикнул. Профессор Стебль прижала руки ко рту. Снейп с силой сжал спинку кресла.

— Откуда такая уверенность? — спросил он.

— Наследник Слизерина, — МакГонагалл побледнела, — оставил еще одну надпись на стене, прямо под первой: «Её скелет будет пребывать в Комнате вечно».

Профессор Флитвик залился слезами.

— Кто на этот раз? — воскликнула мадам Трюк. Ноги у нее подкосились, и она упала в кресло.

— Джинни Уизли, — сдавленно ответила МакГонагалл.

Гарри почувствовал, как за его спиной Рон, не произнеся ни звука, сполз на пол.

— Завтра будем отправлять учеников домой, — горестно стиснула ладони МакГонагалл. — Хогвартс на грани закрытия. Дамблдор говорил…

Дверь учительской опять распахнулась с громким стуком. В учительскую впорхнул, как всегда, сияющий и беспечный Локонс.

— Простите, что опоздал, просто сплю на ходу! Пропустил что-то важное?

По-видимому, он не замечал, что присутствующие смотрят на него не то с ненавистью, не то с отвращением.

— Вот тот, кто нам нужен! — выступил вперед Снейп. — Да, именно он. Послушайте, Локонс, монстр похитил девочку. Утащил её в Тайную комнату. Коллега, наконец пробил ваш час.

Локонс побелел.

— В самом деле, Златопуст, — вмешалась профессор Стебль. — Не вы ли вчера вечером объявили, что вам доподлинно известно, где вход в Тайную комнату?

— Я… Ну да… Я… — залепетал Локонс.

— Вы меня уверяли не далее как вчера, что знаете, кто там обитает, — всхлипнув, перебил его Флитвик.

— Я? Ув-уверял? Н-не припомню…

— А вот я абсолютно точно помню, как вы сетовали, что вам не удалось продемонстрировать всем нам свою волшебную силу: преступника, то есть Хагрида, успели арестовать, — продолжал Снейп. — Вы укоряли нас, что вам с самого начала не предоставили свободу действий — тогда бы никаких бед в школе не произошло.

На лицах коллег не было ни капли сочувствия.

— Я… Я, честное слово… Вы, видимо, превратно меня поняли… — заикался врушка.

— Словом, профессор Локонс, мы хотим загладить допущенную несправедливость. Поручаем вам сразиться с чудовищем, — заключила профессор МакГонагалл. — Сегодня вечером у вас наконец-то будут развязаны руки. И вы совершите подвиг — избавите Хогвартс от чудовища.

Локонс потерянно озирался. Увы и нет! Ни одного сочувственного взгляда. И он разом утратил весь свой лоск, губы абсолютно не трогательно затряслись, белозубая улыбка исчезла, он выглядел жалким и ничтожным.

— О-очень хорошо, — промямлил он, запинаясь. — Ну я… пошел. Буду у себя в кабинете… подготовлюсь…

И Локонс поспешил покинуть учительскую.

— Ну, хоть это хорошо, — профессор МакГонагалл махнула рукой. — Локонс больше не будет путаться у нас под ногами, — и перешла к главному. — Поручаю деканам известить студентов о том, что случилось. Скажете им, что завтра утром экспресс увезет их домой. Всех остальных попрошу проследить, чтобы никто из учеников не покидал факультетских помещений.

Преподаватели молча поднялись и разошлись один за другим, так и не заметив восьмерых детей, замерших за большим шкафом у дальней стены…

Оцепеневшего от горя Рона едва смогли довести до гостиной его факультета. Он шел, спотыкаясь и ничего не видя остекленевшими глазами. Его всем было очень жаль. На ужине Рон ничего не ел.

Гарри смотрел, как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. На душе было как никогда скверно. Если бы можно было хоть что-то сделать! Ну, хоть что-нибудь.

— Гарри, — тихо сказал Рон, подойдя к столу Слизерина, — как ты думаешь, может такое быть… что Джинни… Понимаешь… Джинни…

Гарри страдающими глазами смотрел на Рона. Что тут ответишь? Почти нет надежды, что Джинни еще жива.

— Давай пойдем к Локонсу, — вновь начал Рон. — Он ведь согласился проникнуть в Тайную комнату. Расскажем ему, что узнали: про Комнату, про василиска.

Даже Драко не стал возражать, только кивнул: иди, мол, поддержи его. К Рону и Гарри от стола Пуффендуя присоединился Захар. Пришли к Локонсу и рассказали ему обо всех своих догадках. К их изумлению и, прямо скажем, облегчению, профессор Локонс тут же изъявил страстное и похвальное желание отправиться вместе с ними в Тайную комнату.

— Вы знаете, где она находится? Отлично! Пойдемте туда все вместе, прямо сейчас! — сверкая глазами, провозгласил профессор, эффектно откидывая полу походной мантии. К слову сказать, к приходу мальчиков Локонс успел экипироваться для боевого похода.

Пришли вчетвером к туалету Плаксы Миртл, спросили призрачную девочку о её смерти, узнали от неё, где находится тайный ход. Пошипели на указанную раковину на все голоса, кто во что горазд. Наконец, Гарри удалось как-то особенно удачно зашипеть, да так, что раковина поддалась и отошла в сторону, открывая черный и вонючий зёв разверстой канализационной трубы. Локонс отважно начал спуск первым, Гарри за ним.

Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевали повороты Рон с Захаром.

Полет когда-то кончится, забеспокоился Гарри, вообразив, как он упадет на землю. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее с влажным чмоканьем, и он приземлился на мокрый пол во тьме каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Локонс неподалеку уже поднялся на ноги, тоже сплошь заляпанный грязью и белый, как полотно. Гарри успел шагнуть в сторону — из трубы с таким же чмоканьем выскочили Рон и Захар.

В свете четырех Люмосов они осмотрелись — продолговатая пещера с илистыми потеками на влажных стенах. Медленно трое мальчиков и профессор двинулись вперед. Гонимая лучами света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном сиянии тени идущих казались фантастическими чудищами.

— Помните, — предупредил Гарри вполголоса, — при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться.

Но в тоннеле царила мертвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст — Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Гарри направил на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. Отгоняя страшную мысль, что и от Джинни остались такие вот косточки, Гарри зашагал дальше, следуя мрачным поворотам каменного коридора.

— Гарри, там впереди что-то есть, — вдруг испуганным шепотом произнес Рон, схватив друга за плечо. Путники замерли, всматриваясь в черноту, едва освещенную огоньком. Впереди Гарри различил контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались. Гарри оглянулся на спутников.

— Может быть, чудовище спит? — сердце у него колотилось до грудной боли. Очень медленно, почти зажмурившись, Гарри пошел вперед, высоко подняв волшебную палочку. Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать.

Пока Гарри отвлекался на шкуру, Локонс неожиданно перешел к активным действиям. Невербально метнул в стену какое-то заклинание. Раздался грохот. По стенам зазмеились огромные трещины, а позади мальчиков обрушился потолок, полностью закупоривая проход, по которому они пришли. Хладнокровно оглушив Захара и Рона, Локонс кончиком палочки велел Гарри двигаться дальше.

«Так вот почему он такой храбрый! — с горечью подумал Гарри. — Предатель!»

Круглая дверь, гигантская зала с колоннами и бассейнами… Монументальная статуя лысого старика под потолок, Джинни у подножия статуи… И Локонс, который уже не был Локонсом… От манер жеманного красавчика ничего не осталось, теперь это был совершенно другой человек с четкими, выверенными движениями и отрывистой, властной речью.

Горе Гарри сменилось страхом — предательством здесь и не пахло, потому что это был совсем не профессор Локонс. То, что он сказал далее, убедило Гарри окончательно.

— Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.

Гарри растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное.

— Что случилось с Джинни? — произнес он медленно.

— Интересный вопрос, — любезно ответил Не-Локонс. — Но это длинная история. Причина её нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.

— Ничего не понимаю! О чем это вы?

— Дневник, — пояснил ТОТ, доставая из кармана знакомую тетрадку. — Мой дневник. Малышка Джинни писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: её дразнит брат, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам, — тут глаза Не-Локонса сверкнули красным. — Как слаба её надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру… И она, эта мелкая настырная девчонка, так меня достала, кто бы знал… Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней соплюшки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник, и я могу ему довериться… Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…» Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике.

«Дорогой Том, — стал он читать вслух, поглядывая на искаженное ужасом лицо Гарри. — Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня… Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума… Похоже, это я нападаю на всех, Том!»

Гарри так сжал кулаки, что ногти глубоко впились в ладони.

— Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своем дружке-дневнике. Но постепенно она стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. Тут-то ты и явился на сцену, Гарри. Ты нашел дневник, то есть меня, и это был бы подарок судьбы, если бы ты написал во мне хоть пару строк… Но ты, ты, паршивый мальчишка, вместо этого повыдирал из меня все листы! И тогда я решил, что лучше завладею твоим телом, чем душой.

— И?.. — нервно подтолкнул Гарри.

— Но я опоздал! Твоя чертова птица утащила меня и… кхм, неважно. Главное, что я тебя, наконец, достану и отомщу за всё, что ты заставил меня пережить!

Не-Локонс поднял палочку, на кончике которой уже горел зеленый огонек…

— А-а-авада…

— Кедавра! — взвизгнул голос со стороны, перебивая Локонса-Тома.

Зеленая вспышка пронзила стройное тело бывшего профессора Локонса, и он с громким деревянным стуком упал наземь.

Гарри испуганно развернулся к спасителю — у ближних колонн на коленях замер полноватый низенький человечек. С палочкой Рона.