Финн, Джейк и Волшебный Камень (джен)

В голове гудело, будто в разбуженном улье, полном тысячью злющих космических ос. Не в силах не то, что пошевелить рукой или ногой, да даже открыть глаза, Финн скрючился на холодной влажной земле. Страшно хотелось пить, в горле пересохло до состояния чертовой пустыни, запекшиеся губы, с которых все еще не отошла ссохшаяся кровавая пена, беспорядочно шевелились, ноги и руки порывисто дергались вне его сознания, и Финн уже не думал, а мечтал о смерти, будто о недоступной роскоши.

Но вот боль медленно, но верно отступила, и Финн, дыша, словно загнанный зверь, вдруг понял, что все-таки не хочет помирать. На лицо его полилась ледяная вода, напрочь смывая отвратительную кровавую слюну с подбородка, и от глотка свежести Финну похорошело настолько, что он, наконец, открыл глаза.

— Я думала, ты не проснешься, — прошептала Марси.

Финн, не обращая внимания на ноющую шею, с ужасом смотрел на ее волосы, которые безжизненной паклей висели книзу, едва доходя до затылка. Что с ней произошло? Куда делись ее роскошные волосы, черные, как вороново крыло, которыми она так гордилась?

Он попытался повертеть головой и застонал от резкой боли, вновь нахлынувшей на него.

— Лучше не шевелись, так только больнее, — произнесла она и снова облила его лицо водой.

— Помоги мне сесть, — произнес Финн. Точнее, попытался произнести: из глотки его вырвалось лишь какое-то отвратительное сипение, которое невозможно было даже принять за речь.

Однако Марси поняла его и, легко и почти не больно коснувшись его шеи и плеч исцарапанными бледными руками, прислонила к стене. Финн огляделся, пытаясь понять, куда же их занесло. Как они вообще сюда попали? Кажется, буквально мгновение назад они шли по земле королевства Джунглей, предвкушая легкую беседу — Финн никогда не общался с принцессой Джунглей и вообще мало себе представлял, кто она и как себя ведет, но был уверен на все сто процентов, что она, как и все принцессы, истерически в него влюблена — желанный подарок и скорое возвращение на попутке Брюса. И именно в тот исторический момент, когда он впервые побывал в королевстве Джунглей, его и настигла проклятая боль.

— Ч… что произошло? — снова чертово сипение.

Марси влила в его готовно распахнутый рот еще воды из огромной бутыли, которую Джейк дальновидно прихватил с собой из Огненного королевства, и мрачно вздохнула.

— Нас подбили туземцы.

— Туземцы?

— Жители королевства Джунглей, — она с ненавистью показала рукой на просветы в огромных каменных прутьях решетки, словно сделанных природой.

Приглядевшись (и с помощью Марси подползя поближе и с трудом приблизив голову к прутьям решетки), Финн сначала даже не понял, где он. Через прутья решетки просматривалось огромное каменное помещение — потолков его не было видно, даже если попытаться поднять голову — оплетенное густой темно-зеленой какой-то даже неживой лозой. Все здесь было либо из камня, либо из зеленой лозы, и все было явно сделано своими руками; более того, Финн заметил, что их «тюрьма» в этом каменном мешке была не одна — и слева, и справа, и чуть выше виднелись будто огромные пещеры, забранные каменными решетками. Ровно в центре каменного мешка, на помосте, стоял гигантский каменный же котел, под которым маленькие зверьки набрасывали дрова. Выглядели они настолько уморительно серьезно, что Финн даже бы расхохотался, не будь он в такой большой опасности.

Обезьяны были повсюду: кто-то наливал в котел грязную воду, кто-то носился взад и вперед с уханьем, кто-то тащил огромные мешки, очевидно, с провизией, кто-то негромко «разговаривал» со своим сородичем… Мимо прошла — именно прошла, на двух лапах — маленькая обезьяна с красной лентой в волосах, и Финн с ненавистью поморщился — на бедре у нее, рядом с набедренной повязкой из какой-то линялой тряпки, висели дротики и косичка, сплетенная из уже потерявших живой блеск, но таких узнаваемых черных волос.

— Это она нас подбила, — пояснила Марси, дрожа от ненависти. — О, Глоб, никогда не думала, что в нашем Ууу еще остались настолько отсталые племена…

Финн и рад бы был ей ответить, но не мог: язык не шевелился совсем. Он закрыл глаза и принялся напряженно думать. Кто это такие? Почему они тусуются здесь, рядом с королевством Джунглей? Куда подевалась принцесса Джунглей? И, самое главное — куда подевался Камень?

Постепенно паралич спал, и Финн смог пошевелить руками, ногами и даже приподняться. Впрочем, едва только он встал, пленника тут же зашатало, будто в приступе морской лихорадки, а перед глазами поплыли квадраты и круги. Опираясь дрожащей, слабой рукой о насквозь влажные стены «камеры» (одно радовало — от жажды они в обозримом будущем точно не умрут), Финн сделал несколько шагов влево и, тяжело дыша, снова осел на пол.

— Что за нематематичной ерундой они меня накачали? — прохрипел он. — Как будто бы я старик…

Марси пожевала сухую губу и взъерошила то жалкое подобие на прическу, которое у нее осталось; Финн обратил внимание на то, что на шее и на руках у нее стремительно наливались синяки.

— Это очень древний яд, — прошептала она. — Таким ядом раньше пользовались врачи в больницах до войны Грибов: он нужен был, чтобы усыпить человека, который слишком измучен для того, чтобы перенести операцию. Это сейчас, чтобы ковыряться в ране и ставить кости на место, лично принцесса Доктор вкалывает обезболивающее, которое позволяет ничего не чувствовать, а раньше усыпляли полностью. После того, как организм человека справлялся с этим ядом, он еще долго не мог вставать, не мог двигаться и не мог разговаривать: от воды и питья его тошнило, а руки и ноги казались неподъемными. Говорят, что на каждого человека рассчитывалась своя дозировка яда — если добавить чуть больше, то он просто-напросто не проснется.

Финн открыл рот от удивления: довоенный яд? Откуда он у этих обезьян? Он уже хотел спросить у Марси, откуда она знает о ядах, тем более о довоенных, так много, но та, устало зевнув, прилегла прямо на каменный ледяной пол и прикрыла глаза.

— Марси, с тобой все хорошо? — выдохнул Финн с испугом: неужели она погибнет, она же бессмертная!

— Ничего, Финн, все в порядке, я просто устала, мне нужно поспать, — Марси зевнула, щелкнув остро отточенными глазными зубами, и вскоре, по-видимому, задремала.

Неожиданно Финна пронзила новая мысль: Джейк. Где же Джейк? Куда делся его брат и почему в этой «камере» находятся только они с Марселиной?

Из самого темного и сырого угла «камеры» раздался страшный, полный отчаяния и невыносимой боли стон, стон умирающего, и Финн похолодел. Нет. Этого не может быть. Не обращая внимания на требовательную боль в конечностях, он вприпрыжку понесся в дальний угол «камеры», боясь не успеть, боясь того, что он там увидит…

— Джейк! — он с криком опустился на колени.

Джейк — или то, что от него осталось — валялся на полу, прикрыв глаза. Шерсть его свалялась и потемнела от крови, на месте глаза причудливо зияла пустая залитая кровью глазница, обрубок хвоста неестественно дергался, будто бы не понимая совсем, что он отрублен, набух и налился мертвенной синевой остаток левого уха.

Финна сковал мертвенный ужас, и он, не зная даже, что делать и куда бежать, медленно прикоснулся рукой к его боку, на котором виднелась кровавая рана.

— Брат, что они с тобой сделали? Что случилось?

Джейк не ответил, вообще никак не отреагировал, и Финна затрясло. Возвращался его старый страх, тот самый, который поселился в его сердечке в тот момент, когда он вместе с Джейком и Джермейном стоял у могил папы и мамы: страх навсегда потерять брата. Вспомнились все ночные кошмары, где он стоял теперь уже у гроба Джейка, один на всем белом свете. Вспомнился тот самый сон с Совой, в котором Джейк погибал в космосе, и его добродушное «Ну я же не умру, пока ты будешь со мной».

Не в силах оторваться, Финн стоял рядом со старшим братом и чувствовал, как по его лицу текут горячие ненавистные соленые слезы. Ему хотелось рвать, резать на части, избить до потери пульса, выгрызть сердце у того, кто только посмел прикоснуться к Джейку, убивать, ненавидеть… Но он просто-напросто не мог сдвинуться с места, словно камень вдруг стал с ним одним целым, и с ужасом смотрел на то, как умирает его лучший друг.

Сзади послышался какой-то шум, но Финну было уже плевать. В полном оцепенении он стоял на коленях, слушая, как кричит Марси, как слышен какой-то обезьяний гогот, как кто-то топает позади него… Он просто молчал и смотрел в никуда, когда две огромные обезьяны подняли его с колен, как следует ударили по животу и потащили прочь, к свету.

— У-угх! — заявил самый жирный обезьян и пинком швырнул Финна на пол мешка.

С трудом поднявшись, Финн обнаружил, что за его потугами наблюдает, скрестив полные руки на груди, никто иной, как принцесса Джунглей.

— Принцесса, вы пришли сюда, чтобы спасти нас? — спросил он.

Мгновение принцесса тупо таращилась на него и затем заухала, для наглядности ударяя себя кулаками по груди. Поняв, что Финн ее не понимает и с удивлением смотрит на нее, принцесса досадливо зарычала и щелчком пальцев подозвала к себе какую-то макаку. Макака, которая, к слову, носила круглые очки с синими потрескавшимися стеклами и обрывки чего-то, что когда-то было пиджаком, тотчас же вытянулась в струнку и неживым голосом принялась тараторить все то, что, очевидно, пыталась сказать ему принцесса.

— Финн Человек, герой Ууу, я очень удивлена, увидев тебя здесь, в месте для Нечестивых, которые наступили на священную тропу, — тараторила со стеклянными глазами макака-переводчик, кажется, особо даже не понимая смысла своих слов. — Да еще и в обществе Демона и Нечестивого животного!

— Что ты сделала с моим братом, принцесса Джунглей?! — Финн, рыча от злости, рванулся вперед, но огромная горилла, сердито ухнув, повалила его на пол.

Принцесса Джунглей торопливо зарычала низким гортанным голосом, который можно было бы даже назвать красивым, произносила бы его владелица членораздельные слова.

— Твой брат — Нечестивое животное, — лопотала мартышка-переводчица. — Мы, народ Джунглей, никогда не отрицали того, что твой брат тоже герой, как и ты, Финн Человек. Мы помним, как ты спас меня из лап Проклятого короля, и мы умеем быть благодарными. Твой брат удостоился величайшей чести для таких, как он — мы дадим ему возможность умереть своей смертью.

— Что?! — Финн побледнел. — Какого хрена вы вообще о себе возомнили?!

Принцесса царственно ухнула, и горилла снова прижала его лицо к ледяному полу.

— Ты такой импульсивный, Финн, — принцесса Джунглей улыбнулась, скаля желтые острые зубки. — Но ты даже не дослушал меня! Послушай, ты должен выбросить своих друзей из головы — им уже ничего не поможет. Демон ослаблен потерей шерсти, его тело отравлено, и в скором времени его ждет смерть и отпущение греха Осквернения Обетованной земли, потому что ее мясо подадут на общий ужин. Собака сражалась храбро, но наши шаманы отняли у нее способность менять свое тело, и потому теперь она не может так быстро выздороветь. Ей мы дадим возможность умереть своей смертью, а затем снова подадим на стол…

Не в силах больше слушать эти ужасные слова, Финн закрыл уши руками, но это не помогло: голос мартышки, неживой и не отличающийся эмоциями, будто у робота (нет, даже хуже, чем у робота: уж в голосе БиМО было гораздо больше эмоций!) просачивался сквозь закрытые пальцы и больно давил на уши, будто вода.

— Но ты, Финн Человек, достоин выбора. Ты можешь умереть вместе со своими друзьями… — принцесса Джунглей прижала руки к щекам и сердито покачала головой, словно говоря, что это очень плохая идея, — но можешь поступить, как настоящий мудрец. Отрекись от своей нечестивой природы, отрекись от своих друзей, и мы примем тебя в нашу семью и наш род! Ты женишься на мне, на Адаез, принцессе Джунглей, тебе дадут новое имя, твое истинное имя, и ты останешься жив! Ну же, Финн, что ты выбираешь?

На Финна смотрели сотни пар глаз, казалось, даже черепа других несчастных, насаженных на колья частокола охраны, напряженно выжидали его ответа. Ему вспомнились Джейк, веселый Джейк, который всегда помогал ему, пусть даже и не хотя этого, Джейк, лежащий сейчас в луже собственной крови с одним глазом, и Марси, добрая язвительная Марси, которая всего лишь хотела вернуть домой своего старого друга. Финн заскрежетал зубами от злости и замотал головой.

— Ни за что, принцесса! Я ни за что не предам своих друзей!

Как ему показалось, принцесса Джунглей слегка погрустнела.

— Что же, — деревянным голосом отозвалась покорная макака, — это твой выбор, Финн Человек. Но выбор не окончательный: ты должен подумать еще. Я даю тебе срок до появления луны: именно тогда и должны начаться приготовления к пиру Очищения. Жить или умереть, остаться с друзьями или жениться — тебе решать.

По знаку принцессы Джунглей гориллы подняли Финна и за руки бросили его обратно в «камеру». Принцесса под руку с ученой макакой удалилась, что-то прорычав гориллам, которые с оскалом встали к его «камере». Один из горилл, рыча и покашливая, ковырялся в зубах его мечом.

Мечом папы.