Изумрудные глаза (джен)

Несколько флаконов, наполненных маслянистой зелено-голубой жижей, стояли на верхней полке книжного шкафа. Помимо этого кабинет Снейпа был довольно неинтересен. По крайней мере, так думал Гарри, стоя на коленях на большом кожаном диване и прижимаясь животом к спинке. Он, прищурившись, смотрел на три шкафа, находящихся у противоположной стены. Именно в них рылся Снейп, разыскивая порт-ключ.

Кончики пальцев чесались от желания найти еще какие-нибудь важные артефакты, спрятанные за пыльными дубовыми дверьми, но Снейп мог вернуться в любую минуту, поэтому колени Гарри оставались погруженными в жесткую диванную подушку.

В конце концов, ему не хотелось провести последние несколько дней перед праздником с затуманенными от слез глазами, ощущая боль.

Но ничто не могло помешать ему активно обдумывать эту идею.

Как все-таки у Джинни получилось пробраться в кабинет Снейпа? Даже Гарри не знал пароля — профессор, чтобы войти, просто стучал палочкой по металлической ручке. И почему Джинни ничего не помнила? Гарри надеялся, что это были не галлюцинации, сон или что-то еще в этом роде. Ведь если ей все это привиделось, то как к ней попал...

Внезапно по ту сторону двери раздалось знакомое мягкое постукивание и слабый щелчок. Отодвинувшись от спинки дивана, Гарри быстро повернулся и опустился на пятки. Он сидел, прижав руки к коленям, наблюдая за происходящим. Дверь распахнулась, открыв взгляду Гарри мрачно выглядящего профессора, а потом с легкостью захлопнулась у того за спиной.

Взглянув на Гарри, Снейп нахмурился. Продолжая двигаться вперед, он настолько быстро сунул палочку в карман, что Гарри едва успел уловить отблеск темного дерева.

— Поттер, уберите ботинки с дивана, — проговорил профессор неприветливым низким голосом, указывающим на то, что у него есть более важные вещи для обсуждения, чем раздражающая и неуместная привычка Гарри засовывать под себя ноги, когда тому заблагорассудится.

— О... — сказал Гарри, уставившись на колени, и будто впервые заметив свою позу. — Извините.

Развернувшись, он вытащил из-под себя ноги, поморщившись, когда тяжелые резиновые подошвы проскрипели по кожаной обивке.

Но Снейп, казалось, не обратил на это внимания. Он опустился на противоположный конец дивана, оперся локтем на подлокотник и наблюдал за ерзаньем Гарри, пока тот, наконец, не уселся, скрестив лодыжки. Неосознанно Гарри тоже положил локоть на подлокотник, частично имитируя позу Северуса.

В планы Гарри не входило подробное обсуждение его участи на время праздников. Он просто желал как можно быстрее узнать, что его ожидает, чтобы иметь возможность подготовиться. Но Снейп никогда не поступал так, как хотелось бы Поттеру. Профессор, казалось, знал, что Гарри предпочел бы в течение двух недель отмывать утки в лазарете, чем возвращаться к Дурслям, но Гарри не совсем понимал, каким образом Снейп узнал об этом. Было совершенно очевидным, что Дамблдору ничего не известно...

Ноготь большого пальца проскользнул меж зубами, и Гарри сжал его, ожидая, пока Снейп что-нибудь скажет.

— Раз вы уже отдохнули, то теперь, наконец, сможете справиться с ранее непосильной для вас задачей и проинформировать меня о беседе с мисс Уизли. Хотя, судя по вашей привычке нервно грызть конечности, словно рыжая белка, вероятно, я ошибаюсь...

Обычно сарказм профессора сильно раздражал Гарри, вызывая ответную дерзость, но сегодня ему было все равно.

Опустив голову обратно на подушки, Гарри вытащил палец изо рта и сунул под себя обе руки. Неожиданно он осознал, что его отправили в постель, прежде чем он успел сообщить что-либо о Джинни или дневнике, и его ладони тут же покрылись потом... Хотя, по правде говоря, медальон был единственным реальным предметом, который Гарри смог получить от Джинни. И это не переставало его удивлять.

— Она рассказала мне не так уж много, — признался он, неловко пожимая плечами. Эту задачу было выполнить чуть сложнее, чем обычно — Гарри по-прежнему сидел на своих руках. — Она только рассказала, что писала в дневнике каждый вечер, пока не попыталась избавиться от него…

— И больше ничего? — спросил Снейп. Его лицо выражало полное неверие, брови поднялись настолько высоко, будто к ним были прикреплены натянутые струны. — Вы вспотели и дрожали, словно увидели ходячий труп…

В памяти у Гарри вспыхнуло воспоминание о рыжих волосах, прилипших к мокрым щекам, и его желудок мучительно сжался. Он не хотел, чтобы у Джинни были неприятности. В самом деле не хотел. Но глубоко внутри он ощутил какое-то неприятное и странное давление — Гарри понял, что должен рассказать. И не важно, если подобное действие заставит его ощутить себя гнусным мерзавцем.

«Прости, Джинни», — подумал он, но мысленные извинения мало успокоили внутреннюю боль. Он закрыл глаза.

— Дневник пишет ей в ответ.

В течение нескольких долгих секунд молчание пронизывало небольшое пространство кабинета. Гарри ощущал, что Снейп глядит на него, и ненавидел это. Он чувствовал себя мутантом. Выдернув из-под себя руки, Гарри просунул пальцы под очки и нажал на закрытые веки.

Где-то на краю сознания он услышал, как профессор быстро сдвинулся на своем месте.

— Нет нужды чувствовать себя виноватым, мистер Поттер, — тихо сказал Снейп, из-за вспыхивающих и исчезающих под закрытыми веками цветовых всполохов его голос почему-то казался приглушенным. — Сокрытие информации не поможет мисс Уизли или кому-либо еще, замешанному в этом деле, а только усугубит ситуацию. Вы не можете этого не понимать.

— Нет, я не… — пробормотал Гарри из-под прижатых к лицу рук.

Он ожидал, что Снейп будет настаивать на том, что Гарри что-то известно. Что профессор будет размахивать перед лицом Гарри поврежденным зельями пальцем, или приподнимет край его подбородка, и приведет к тому, что под давлением груза ответственности, Гарри почувствует себя еще более несчастным. Но Снейп молчал. Казалось, он даже дышал тише обычного.

Наконец, позволив кончикам пальцев сползти по щекам, Гарри уставился на деревянные панели, окаймлявшие потолок.

— Она боится... — тихо сказал он.

— Как и вы.

Руки упали вниз, словно сухие ветви. Гарри отрицательно помотал головой.

— Я не боюсь…

И снова реакция профессора не выражала несогласия; линии морщин на его лице оставались неподвижными.

— Вы цените дружбу, Поттер, — бесстрастно произнес Снейп. — И боитесь, что сказав правду, потеряете ее.

— А вы бы не боялись? — спросил Гарри. Двумя пальцами он все теребил и крутил край мантии, пока не почувствовал, что вытягивает из нее нити. — Она сказала, что я единственный, кто слушает ее, профессор. Но мне в это не верится. Летом я все время был вместе с Роном, и почти никогда не разговаривал с Джинни, так как она очень стеснялась. И не то чтобы она пробовала поговорить со мной прежде... до того, как попыталась избавиться от дневника... Нет, она явно понимала, что не может мне доверять. Она никому не может доверять.

— Глупо винить себя в том, что вы не можете контролировать, — сказал Снейп. Но даже эти намеренно спокойные слова кололи, словно ножи.

В голове Гарри крутилось сто возможных ответов, однако слова в них смешались в беспорядочную кучу и, казалось, не было никакой возможности их использовать. Поэтому он промолчал. Гарри ощутил, как кровь отливает от головы и скапливается в обмякших конечностях, но не пытался размять застывшие негнущиеся пальцы.

Так и не получив ответа, Снейп громко вздохнул.

— Что-то еще? — подтолкнул он.

Гарри помолчал, мысленно прокручивая жуткий, почти мистический разговор с Джинни.

— Этот порт-ключ, — вдруг вспомнил он, стараясь не обращать внимания на ощущение пустоты в груди. — Джинни думала, что, возможно, он переносил ее в пещеру, или во что-то подобное. Я не знаю…

— В пещеру, — повторил Снейп через некоторое время скрипучим и нарочито равнодушным голосом.

— Да, мне так кажется.

— Вам так кажется, Поттер? Возможно, существуют еще подробности, о которых вы забыли?

Гарри слабо покачал головой. Он чувствовал, что все провалил.

— Нет.

— Должно быть нечто...

— Нет! Не было больше ничего! — прокричал Гарри, внезапно разозлившись. Он слегка развернулся к подлокотнику дивана и, напряженно выпрямив спину, оперся на руки, готовый вскочить в любой момент. — Я ничего от вас не скрываю, и я не боюсь!

— Не повышайте на меня голос.

— Почему собственно? — воскликнул Гарри, нахмурившись и сдвигаясь к краю диванной подушки. Но, несмотря на дерзкий тон, громкость его голоса значительно уменьшилась.

— Потому, что я ваш учитель, и также потому, что я взрослый. Я отказываюсь принимать подобное вызывающее обращение, исходящее от ребенка, не достигшего еще подросткового возраста и, очевидно, отчаянно нуждающегося в коррекции поведения, — прорычал Снейп, сузив темные глаза. Его спина напряглась, будто он был готов, если потребуется, прямо в данный момент приступить к действию и провести подобную «коррекцию» по мягкому месту, явно заслужившему подобное отношение.

Но Гарри только теребил ткань мантии, обернутую вокруг пальцев. Он терпеть не мог, когда ему напоминали о его возрастном статусе, хотя и понимал, что Снейп привел веский довод. Несколько минут Гарри смущенно смотрел на выцветший потрепанный ковер под ногами.

— Это все, что Джинни мне рассказала, — тихо пробормотал он. — Она сказала, что не может в точности вспомнить, что она писала... на самом деле, она вообще больше ничего не смогла припомнить.

Гарри попытался сглотнуть, но язык, казалось, раздулся во рту.

— Есть основания полагать, — Снейп выдержал многозначительную паузу, привлекая внимание Гарри. — Что свобода воли мисс Уизли была подавлена владельцем дневника.

Гарри посмотрел вверх.

— Вы имеете в виду Тома Риддла?

Северус кивнул и осторожно сглотнул. Мгновение поколебавшись, он продолжил:

— Да. Однако широкой публике он более известен как Темный Лорд.

Гарри ощутил, как по всему телу разливается жар. «Темный Лорд?»

— Вы... вы ведь не имеете в виду Лорда Волдеморта, да? — сказал он, заикаясь. У Гарри помутилось в глазах. Казалось, все предметы начали растекаться. — Но я думал...

— Не произносите вслух его имя, Гарри, — поправил Снейп.

— Но вы имели в виду именно его, верно? — настойчиво спросил Гарри, влажной ладонью потирая наморщенный лоб. Пестрый узор ковра начал быстро расплываться. Ну, или, возможно, стекла очков просто загрязнились…

— То есть, вы говорите... эм-м, — пытаясь все осмыслить, Гарри просунул большой и указательный палец за оправу очков и потер уголки глаз. Очки все сильнее давили на нос, но Гарри не обращал на это внимание. — Вы хотите сказать, что это ему писала Джинни? Не знал, что он был реальным человеком. Погодите, откуда вы это знаете?

Но разочарование от того, что Снейп и Дамблдор, вероятно, продолжали скрывать от него информацию, было вытеснено осознанием ужасающего факта, что Джинни находилась под воздействием Лорда Волдеморта. Или личности, в конечном итоге ставшей Волдемортом…

Внезапно Гарри почувствовал, что край диванной подушки, на которой он расположился, немного просел под тяжестью другого тела.

— Дышите, Поттер, — приказал Снейп, слегка нажимая на какие-то точки по обе стороны позвоночника Гарри.

Широко распахнув глаза и уронив руку на подлокотник, тот посмотрел на профессора.

— Я в порядке, вы ведь видите, — заверил он, скользя взглядом по бледному лицу. — Я только... думаю.

Но Снейп продолжал держать руку на шее Гарри.

— Очень впечатляюще, — ответил он сухо.

Гарри не обратил внимания на давление у основания шеи и проигнорировал насмешку.

— Если свобода ее воли была захвачена дневником, может ли это означать, что Джинни была одержима или нечто вроде этого?

— Это только вероятность, — заверил Снейп взволнованного мальчика.

— Но это не может быть тем же самым, что случилось с Квиреллом, хотя… — рассуждал Гарри. — Волдеморт...

— Поттер... — предостерег Снейп.

— Я имею в виду, Вы-Знаете-Кто... он ведь застрял в затылке у этого человека, но Квиррелл все-таки знал, что делал, — продолжал Гарри, его голос оживал с каждой секундой. — И так как Джинни не помнит того, чем занималась, тогда, возможно, она не осознавала, что была одержима. Она бы не согласилась на это добровольно, верно? Но подождите... — он снова соскользнул с диванной подушки, но Снейп схватил его за воротник мантии и подтянул обратно. Раздраженно вздохнув, Гарри устроился в углу дивана и открыл рот, чтобы продолжить.

— Помолчите, — в тот же момент приказал Снейп, приподняв руку для усиления эффекта. — Сделайте одолжение, прежде всего себе, и хоть раз послушайте.

Выдохнув с подчеркнутым драматизмом, Гарри вновь засунул под себя руки.

— Ладно.

Снейп мрачно посмотрел на него.

— Сэр, — добавил Гарри. Призрак дерзкой ухмылки проплыл по его лицу.

— От множества возникших предположений у вас начнется гипервентиляция. Прежде, чем это произойдет, вы должны знать, что Темный Лорд не вернулся полностью, поэтому у вас нет причин впадать в истерику...

— Я не…

— Не перебивайте, Поттер, — процедил Снейп сквозь стиснутые зубы, в довершение ко всему помахав пальцем у лица Гарри.

Он отпрянул от столь демонстративного жеста, округлив глаза до размера галеона.

«Снейп погрозил мне пальцем», — ошарашенно подумал он.

— Кроме того, — продолжил профессор суровым и напористым тоном, — мы с директором подробно обсудили этот вопрос и занимаемся им, а это значит — вам не нужно беспокоиться. Вы выполнили свое задание и получили достаточно полезной информации от мисс Уизли. Однако отныне ваше участие будет регулироваться только мной.

Гарри задумчиво нахмурился, искривив губы.

— Что бы вы там ни задумывали, мистер Поттер, — многозначительно продолжил Снейп, — предлагаю вам остановиться.

«Что, интересно, я мог бы задумать? Совсем долбанутый…»

Гарри выразительно вдохнул.

— Молчите.

Сжав зубы, Гарри еще сильнее откинулся на спинку дивана.

— Я проинформировал вас о возможных причинах изменений в состоянии мисс Уизли, так как считаю, что вы должны знать об этом, — произнес Снейп с нажимом. — Тем не менее, дневник больше не у нее, и девочка явно пришла в сознание, поэтому во время каникул я ни в коем случае не потерплю никаких шатаний по Хогвартсу в попытке обнаружить скрытые данные. Вы не только ничего не найдете, но и подвергнете себя ненужной опасности...

— Погодите минутку, — перебил Гарри, слегка приподнявшись и неверяще глядя на профессора, — вы только что сказали «в течение каникул». Это значит, что я, если захочу, смогу остаться здесь на Рождество?

— Это означает, молодой человек, что мы с профессором Дамблдором решили оставить вас в школе по нашему желанию, — перефразировал Снейп, строго подчеркнув два последних слова. — Хогвартс ни в коей мере не станет вашей игровой площадкой в течение праздников, Поттер…

Гарри почувствовал, что мышцы живота расслабились от радостного облегчения. Дамблдор дал свое согласие! Гарри с трудом верилось, что директор действительно позволил ему остаться. В этом году ему не придется смотреть, как Дадли коробками проглатывает пирожные, обливая шоколадным соусом свой рождественский джемпер... Но затем у него неожиданно возникла новая мысль, и восторг Гарри начал испаряться.

«А как же Рон?»

Он снова прислонился к углу дивана и начал грызть ногти от огорчения.

Снейп хмыкнул себе под нос, глядя на мгновенно приунывшего Гарри.

— Что такое, Поттер? — спросил он. Протянув руку, профессор несколько раз дернул Гарри за запястье, пока пальцы не расслабились и не выскользнули у того изо рта. — Я думал, что вы будете прыгать от радости после такого предложения.

Гарри осторожно взглянул на Снейпа, задаваясь вопросом, не оскорбил ли он профессора. Но, как всегда по лицу Снейпа ничего нельзя было понять.

— Все великолепно, — признал Гарри. — Я в полном шоке. Но... — он колебался.

— Но что?

— Просто… — Гарри начал теребить задник своего ботинка, затем стянул его с обтянутой носком пятки и вновь вернул обратно. Вздохнув, он произнес: — Рон пригласил меня к себе на Рождество. Он будет очень сильно разочарован, если я не приеду...

— Он переживет.

Гарри сглотнул, чтобы проглотить комок в горле и посмотрел на Снейпа, сдвинув брови. — Нет, профессор, не переживет. Он подумает, что я не хочу проводить Рождество с его семьей.

— Поттер... — начал Снейп, и вновь его тон был пронизан намеком на предупреждение.

— Я не хочу показаться неблагодарным, — прервал его Гарри. — Просто... — съежившись, он посмотрел в сторону. — Забудьте об этом. Мне жаль.

Щеки Гарри горели от стыда. Ему... дважды... предложили место, где он мог бы провести праздники... и оба раза он все испортил.

— Ценность дружбы, мистер Поттер... — тихо произнес Снейп. — Как бы тошнотворно это ни звучало, уверяю вас... я понимаю.

Гарри внимательно слушал, но горячие иглы, продолжавшие колоть порозовевшее лицо и шею, мешали ему поднять взгляд.

Как Снейп сумел понять то, в чем даже сам Гарри не смог разобраться?

* * *

Ранним утром четверга прохладный воздух Больничного крыла охладил довольно слюнявый поцелуй в щеку, полученный Гарри от миссис Уизли, что сделало получение поцелуев несколько менее привлекательным, чем обычно. Однако Гарри дождался, пока та отвернется, чтобы помочь Фреду и Джорджу с багажом, и только тогда провел по щеке тыльной стороной ладони.

Большинство студентов должны были отправиться к поезду где-то около полудня, но учитывая особое состояние Джинни, Дамблдор позволил семье Уизли воспользоваться каминной сетью, чтобы вернуться в Нору на рождественские каникулы.

Рон, Фред и Джордж хмурились от мысли, что должны будут вернуться домой в сопровождении мамы. Перси послушался без пререканий. Джинни, одетая в синий джемпер с высоким воротом, подчеркивающим ее бледность, как обычно, робко стояла в стороне, обнимая себя руками. Она уперлась взглядом в туфли, но периодически скашивала глаза, чтобы украдкой взглянуть на Гарри.

Естественно, Рона совсем не обрадовало сообщение о том, что Гарри проведет Рождество не в Норе. Но несколько хорошо направленных тычков, полученных от Гермионы, а также проведенное ею промывание мозгов, заставили его, в конце концов, смириться с этим.

Тем не менее Гарри знал, что его лучший друг был ужасно расстроен. Он отказался от игры в волшебные шахматы прошлым вечером и почти не смеялся, когда близнецы рассказывали свои ежегодные грубые рождественские шутки.

— Рональд! — через плечо позвала миссис Уизли, подталкивая близнецов в сторону кабинета мадам Помфри. — Пойдем, дорогой. Убедись, что ты ничего не забыл, хотя, я бы сказала, что в любом случае уже поздно возвращаться.

Она мягко улыбнулась Гарри. Подойдя к Джинни, обняла дочь за плечи и, бормоча ей в ухо легкие мелодичные слова утешения, повела за остальными.

Засунув руки в карманы, Рон подошел к Гарри. Тот стоял у края больничной койки, ухватившись холодными пальцами за рейку изголовья позади него.

— Увидимся, Рон, — нерешительно пробормотал Гарри, упорно уставившись на потертый сундук своего друга. — Я дам тебе знать, если что-нибудь случится…

— Хорошо... — ответил Рон скрипуче. — Увидимся.

Подняв взгляд на бледное лицо с рассыпанными по нему веснушками, Гарри выдохнул через нос. Он хотел сказать что-нибудь еще, но не смог найти слов. Рон открыл рот, будто собираясь что-то произнести, но был прерван торопливо подошедшей миссис Уизли.

Она продвинулась вперед, сместив Рона с дороги. Захватив лицо Гарри теплыми, мягкими руками, она провела пальцем вдоль его щеки.

— Счастливого Рождества, милый мальчик, — прошептала она. Миссис Уизли наклонилась и на этот раз поцеловала его в лоб, снова улыбнувшись. — Если что-нибудь понадобится, мы с мистером Уизли всего лишь на расстоянии каминного звонка. Помни об этом, дорогой.

Миссис Уизли крепко обняла его, слегка похлопывая по спине. Гарри прижало к ее груди.

— Конечно, — прохрипел он.

«Может, мне не стоило оставаться», — подумал вдруг Гарри, чувствуя, будто штопор завинчивается в горло.

Но нечто внутри него, некая непонятная мудрая сущность заверила его, что все будет в порядке.

— Хорошо тогда, — вздохнула Молли, быстро моргнув, когда Гарри отодвинулся. — Пойдем, Джинни, дорогая, — она повернулась, протянув той руку.

Рон уже встал в очередь у камина рядом с Фредом и Джорджем.

Миссис Уизли наклонилась, на мгновение приблизив лицо к Джинни. Затем она несколько раз кивнула головой и, выпрямляясь, убрала прядь рыжих волос с лица дочери.

Бросив еще один ласковый взгляд на Гарри, миссис Уизли просеменила к камину, но, пройдя менее десяти шагов, она уже закричала на Фреда, веля ему прекратить лезть в чужой шкафчик и угрожая хлопнуть того по рукам, как неразумного малыша.

Боковым зрением Гарри заметил, что Джинни движется в его направлении. Она осторожно засунула пальцы в карман брюк, извлекла оттуда пачку свернутых пергаментов, с загнутыми и скрученными краями, и молча протянула ее Гарри. Он мог четко разглядеть подсохшие разводы, появившиеся, скорее всего, вследствие того, что пергамент сжимали в потной ладони.

— Что это? — спросил Гарри. Он взял толстую пачку двумя пальцами и завертел ее в руках, заворачивая листы пергамента вокруг костяшек.

Но когда он взялся за край одного из мятых свитков, собираясь открыть его, Джинни вдруг схватила его за запястье.

— Нет, подожди, — прошептала она. Ее веки широко распахнулись, раскрывая белки глаз. — Подожди пока я уйду, Гарри.

Он смотрел на нее, недоумевая.

— Джинни, что... — начал он. Но прежде, чем Гарри смог сказать что-либо еще, она снова ненадолго сжала пальцы вокруг манжеты его джемпера и поспешила к кабинету мадам Помфри.

* * *

В течение нескольких мгновений Гарри продолжал смотреть на закрытую дверь кабинета, в его ушах все еще жужжало от недавней болтовни Уизли.

Взглянув на пачку свернутых пергаментов в своей руке, Гарри вновь перебрал пальцами собранные вместе уголки, затем отогнул край одного из свитков и уставился на мелкие немного расплывшиеся буквы.

От сосредоточения сжав кончик языка губами, Гарри раскрыл остальные письма и разгладил их пальцами. Бросив еще один быстрый взгляд на выход из Больничного крыла, он начал читать:

«Дорогой Гарри,

Прости, что причинила тебе столько неприятностей. Я не должна была просить тебя хранить мои секреты. Я до сих пор не могу вспомнить все, но профессор Макгонагалл предложила мне попытаться записывать все свои воспоминания о дневнике, и я подумала, что это хорошая идея. Это оказалось намного легче — записывать вещи на бумаге. Надеюсь, ты не будешь злиться на меня после того, как прочитаешь все. Скоро я расскажу маме и папе. Возможно, это произойдет не до Рождества, но когда-нибудь. Спасибо за понимание.

Джинни».

С трепещущим сердцем Гарри отодвинул первое письмо подальше от остальных и положил его вниз стопки. Он продолжил чтение.

«В первый раз, когда я потеряла память, я проснулась с петушиными перьями по всей моей мантии. Потом, на Хэллоуин, это была красная краска. Я не знаю, как что-либо из этого попало на мою одежду…»

Гарри быстро просмотрел остальные заметки, но его руки слишком тряслись, и он не мог воспринять больше информации. Гарри лихорадочно взглянул на часы на стене. Было около восьми часов.

Он поставил бы свой последний сикль на то, что в данный момент Гермиона в очередной раз проверяла свой багаж, дабы убедиться, что она ничего не забыла.

Сжав письма в кулаке, Гарри неуклюже сунул всю пачку в карман и рванул к выходу.