Октябрь в Нулогорске (джен)

Ночное небо было невероятно высоким и красивым. Усыпанное яркими далёкими звёздами, подсвеченное кроваво-алым северным сиянием и загадочным свечением, на которое все боялись поднять взгляд, оно неизменно привлекало астрономов, романтиков и уфологов.

Но не всегда смотреть было можно. В эту ночь те, кто отважился понаблюдать за удивительным событием, надевали очки с нулевым индексом прозрачности и наушники, чтобы слушать трансляцию по радио.

Впрочем, многие предпочли задёрнуть окна и не смотреть наружу вовсе. Всё равно по радио в прямом эфире шло красочное описание событий.

У тёмной бетонной коробки рыбокомбината стояла солидная чёрная машина генерального директора. Директор сидел на заднем сидении и через глухо тонированные окна наблюдал за сиянием вспышек сверхновых и россыпью метеоритных дождей. Не то, чтобы он любил смотреть на небо. Ему больше нравилось море. Но сверхновые и правда были хороши.

Директор долго смотрел на них, а потом водитель завёл мотор, и директор отвернулся, глядя прямо перед собой своими круглыми, бледными глазами. Звёзды звёздами, а сегодня вступал в силу новый указ, подписанный лично мэром Павлом Боровиком. Вот уж где вспышка.

Впрочем, ничего нового или сверхнового.

Директора это не беспокоило; его сейчас даже не особо беспокоили военные в форме со знаками различия — за последние месяцы то ли он привык, то ли они стали осторожнее и деликатнее, но пока проблем не возникало. Хотя они и приходили, фотографируя оборудование и тщательно что-то записывая. И изымали образцы продукции.

По указанию директора это списывалось на представительские расходы.

Вообще-то дела города не слишком волновали рыбокомбинат. Всё-таки это закрытое предприятие. Ну, по мере сил, конечно же.

Чёрный автомобиль неспешно вёз генерального директора вдоль набережной к респектабельному кварталу частных домов. Дом директора был самым близким к морю. И с самым высоким забором. Директор очень не любил чужих взглядов.

Ещё он не любил указы мэра, касавшиеся рыбокомбината и его продукции.

Но сейчас был вынужден согласиться. Всё-таки после недавних событий действительно не стоит повышать обороты производства промышленной вёшенки.

* * *

— А гендир завода? То есть, комбината?

Константин выглядел взъерошенным и смутно довольным (возможно, потому что у него появились отличные планы на среду).

— А что гендир. Я от него ни слова не добилась, — Елизавета фыркнула, заглядывая через плечо помощника в его ноутбук. — Можешь прямо так и записать. Набрал в рот воды.

— То администрация.

— М?

— Администрация. А-а-а, ты ж с нами не ходила... Они воды в рот набрали и молчали.

Елизавета скептически вскинула бровь. Константин смотрел на неё совершенно спокойно, с ухмылочкой и абсолютной невозмутимостью во взгляде.

— Схватили стаканы, набрали в рот воды и замолчали.

— Их вообще сколько?

— Видимых в тот раз было пять. Так что с гендиром-то?

— Ну, он не набирал в рот воды, ладно. Но просто молчал и лупился на меня. Глаза у него противные, — Елизавета невольно поморщилась. — Рыба рыбой, фу.

— Скользкие, мёртвые стебли на холодном камне, — вспомнил Константин недавний гороскоп и рассмеялся.

За окном полыхнула финальная вспышка самой крупной сверхновой.