Водоворот (гет)

Мотоцикл, завывая двигателем, вылетел на широкую смотровую площадку на вершине скалистого утёса и с заносом затормозил. На скамейке на краю площадки рядом с сидящей девушкой стоял одетый в чёрное мужчина с длинными развевающимися бесцветными волосами. Яркий люмос, висевший рядом с ним, освещал изъеденное горем лицо человека, потерявшего всё и лишь мрачное пламя вендетты горело в его глазах. Девушка, напротив, была спокойна и даже с интересом смотрела разворачивающийся спектакль. Фабио, убедившись, что действующие лица в сборе, отогнал мотоцикл к обочине дороги и, заглушив двигатель, подошёл к ожидавшей его парочке.

— Ну, что ж... — сказал он, встретив взгляд бесцветных глаз мужчины.

— Ну, что ж... — отозвался тот.

— Я думаю, что синьорине следует отправиться домой, — он взглянул в голубые глаза девушки и добавил, обдав её винными парами: — Не так ли, хозяйка?

— А что мне мешает... — надменно начал было светловолосый.

— То же, — перебил его Фабио, широко улыбаясь, — что помешало до этого. Ни за что не поверю, что вы хотя бы Круциатус не испробовали!

— Чёртов щенок! Что ты опять ухитрился припрятать в рукаве? — процедил мужчина.

— Ха-ха, я знал, что вы оцените! — рассмеялся Фабио. — Ничего особенного, лишь милое колечко на пальчике, — он снова повернулся к девушке. — Синьорина, пожалуйста, идите по дороге вниз. Через пять минут или около того я вас догоню. Никакая опасность, помимо одиночества, вам не угрожает. Как я уже говорил, вам совершенно нечего бояться!

— Ты так уверен, что именно ты догонишь её?

— Да, синьор! Я сегодня бродил в лесу, и несчастная кукушка охрипла после того, как я попросил её накуковать, сколько лет я проживу. Так я её и не дослушал...

Девушка поднялась со скамейки, приняв поданную Фабио руку, и прошла мимо него, на секунду коснувшись взметнувшимися волосами его щеки. Молодой человек почувствовал, как его лицо пыхнуло жаром, а в горле встал сухой ком. Светловолосый со снисходительной гримасой наблюдал за этим.

— Эх, — сказал он, глядя вслед хрупкой фигурке, растворяющейся в темноте ночи. — Кто бы мог подумать, что так всё повернётся!

— Вы о чём? — рассеянно перешёл на английский Фабио, поглощенный тем же самым зрелищем.

— О тебе. О ней. О её сестре. О моём сыне, которого ты вчера... — мужчина перевёл взгляд на врага: — Кто бы мог подумать? И, тем не менее!

— Я решительно не понимаю, о чём вы говорите! — хмуро заявил молодой человек.

— Я так понимаю, ты пришёл меня убить? — перевёл тему светловолосый.

— Да. — спокойно ответил Фабио. — Вы ведь меня за этим позвали?

— А если я откажусь?

— Умирать? — откликнулся садовник. — Я как раз собирался спросить вашего согласия.

— Если я откажусь драться?

— Да, это доставит мне определённые проблемы... — Фабио озабоченно потёр подбородок. — Это будет трудно.

— Я хотел бы тебе что-то рассказать...

— Если это поможет вашему боевому духу...

— О, нет, не поможет! — устало откликнулся мужчина. — Но я, может, захочу пойти тебе навстречу.

— Убиться об стену?

— Что-то вроде того.

— Ну, давайте, присядем...

— Сними, наконец, свои дурацкие очки. Твоя подружка уже ушла, и тебе нет необходимости соблюдать конспирацию!

Они сели, и старший погасил люмос, чтобы в последний раз насладиться светом звёзд и лунной дорожкой в море. Фабио терпеливо ждал, надеясь, что ему не придётся сегодня стать палачом.

— Эта бойня, что ты вчера устроил...

— Ага, как будто ваша банда пришла яблоки воровать! — хмыкнул садовник.

— Это было бесчестно!

— Вы знаете, так у нас с вами разговор не пойдёт. Я, конечно, понимаю, что три десятка Пожирателей, атакующих особняк с двумя магами внутри, и лично Тёмный Лорд, запускающий Аваду в младенца — это честно. Идите-ка вы... — он вскочил, собираясь идти.

— Постой! Сядь! Мой сын погиб... так, что я и врагу не пожелал бы.

— Я вчера убил друга. Своими руками вонзил кинжал ему в сердце. Долгие годы он был единственным близким мне человеком...

— Ты знаешь, для меня ты никогда не был врагом.

— Кхе! — поперхнулся молодой человек. — Что вы пытаетесь этим сказать?

— О, нет, не думай, что я собираюсь давить на жалость. Напротив. Я хочу сказать, что ты был мусором под ногами, отбросом, мелким червяком, которого мне стоило раздавить в первый же раз, как я тебя увидел. Я часто жалел, что этого не сделал. Мой сын враждовал с тобой, я — просто презирал, кроме того, у нас были вполне понятные разногласия по поводу устройства мира...

— И вашего места в нём!

— И моего места в нем, — кивнул светловолосый. — Это предсказание всё изменило!

— Какое предсказание?

— Безумная Трелони...

— Что? Как вы её назвали?

— Ты не считаешь её безумной?

— Ха-ха! — рассмеялся Фабио безумным смехом. — Считаю ли я гениальнейшего аналитика и стратега нашего времени безумной? Нет, конечно, человеческие жизни для неё — ничто, и по жуткой циничности с ней мало кто сравнится. Ха-ха! В результате срабатывания одного из разработанных её семьёй “безумных” планов пали два величайших волшебника Англии, а сама она стала очень, очень богатой леди!

— Каких планов? — не понял мужчина.

— Вы знаете, отец этой девушки, — Фабио кивнул в сторону дороги, — действительно, великий аналитик, хоть он обычно и принижает свои способности. Он эту комбинацию просчитал ещё в ходе предыдущей войны, и сумел выйти из неё с красавицей-женой из влиятельной семьи и очень хорошей прибылью. Вы, как мне помнится, тоже приподнялись неплохо. Трелони поняла, что её комбинации не достигли цели, и разработала новые. Было сделано предсказание, что Волдеморт вернётся, что будет Избранный, потом Избранного поместили в особые условия... Доверчивый старик Дамблдор был такой же фигурой на шахматной доске, как и Том Риддл, но настоящей целью было ваше и Дэниела, — опять кивок в сторону дороги, — уничтожение. За нечто ужасное, что сделал ваш предок и за ту помощь, что его предок оказал вашему.

Собеседник сначала слушал его, не перебивая, а потом, буквально, взорвался:

— Что за чушь? Что за теории заговора? Хрупкая безумная предсказательница вертит великими волшебниками, как хочет?

— Лучший способ спрятать что-нибудь... — усмехнулся молодой человек. Мужчина осёкся.

— Ну, ладно, предположим, интриги... Но предсказание-то — сбылось! И то, про Волдеморта, и это, про меня и мой род!

— Может, наконец, ознакомите меня с текстом?

Мужчина заговорил. По мере рассказа недоверие на лице садовника сменилось гневом, а потом он расхохотался.

— Что, что ты нашёл смешного в этом, наглый щенок?

Смех молодого человека перешёл в истерику, и он со слезами на глазах отмахивался от рассерженного светловолосого. Наконец, он отсмеялся, вытер лицо тыльной стороной руки и уже серьёзно обратился к собеседнику:

— Вы, что, не видите? Вы, что, правда, не видите? Вас поимели и выбросили на свалку. Единственное ваше предназначение во всей этой истории — умереть, захватив с собой побольше друзей и врагов. Вы лишь кажетесь такой фигурой на доске, размен которой обернётся обеим сторонам выжженной пустыней, а на самом деле вы — такая же пешка.

Мужчина вскипел:

— Да как ты меня смеешь оскорблять, ты, полное ничтожество, жалкая букашка, которая выжила только потому, что никто не потрудился её раздавить!...

— Именно так, — Фабио никак не отреагировал на оскорбления. — Никто не потрудился. В этом и состоял просчёт гениальнейшего стратега — я был для неё жалкой букашкой. Однако, что-то не срослось. То ли это была та история шесть лет назад, то ли ещё что-то. Кстати, согласитесь, именно шесть лет назад всё пошло не так!

— Ты ещё будешь мне об этом напоминать? — проскрежетал зубами светловолосый.

— То есть, не позднее, чем тогда, и случился просчёт. Может, просто случайность. Встретились два человека, которые никогда не должны были в такой ситуации встретиться, и всё пошло не так...

— Ты слишком о себе возомнил, чёртов выскочка!

— Это, кстати — тоже в точу! Каким-то чудом пешка, — а в масштабах разыгранной комбинации меня и пешкой-то назвать невозможно, — превратилась в фигуру. Конечно, выскочка, а кто же ещё? — Фабио с удивлением посмотрел на мужчину. — И вот, этот выскочка катком прошёлся по рядам ваших соратников. Когда у вас с Дэниелом паритет закончился?

— Паритет? — злобно процедил собеседник. — Два года назад он уже был у черты. Если бы тогда не сорвалось! — увидев усмешку молодого человека, он опешил. — Так это был ты? Ты ему помог? Опять ты?!!

— Должен же я был защитить, что мне дорого... Да, я, наконец, смог вмешаться два года назад, только немного раньше, чем Вы думаете.

— Так это ты уничтожил засаду в Шанхае?

— Мне помогли, — улыбнулся Фабио. — Один бы я не справился. Дурацкие европейские правила под страхом смерти запрещают пользоваться настоящей магией в разборках между представителями отсталых стран, — он взмахнул рукой, и с утёса в море полетел шар плазмы, который, врезавшись в воду, взорвался и поднял высокий столб воды. Как зачарованный, седовласый провожал его глазами. — Не имей сто рублей...

— Что?

— Русские считают, что друзья полезнее денег! Ну, да не важно... Мы с вами о предсказании говорили...

— Хорошо, я тебя выслушаю.

— Ой, спасибо! Вы даже не знаете, какое одолжение вы мне делаете!

— Не зарывайся, щенок!

— А вы не повторяйтесь! Уж с вашим-то “аристократическим”, как вы сами это называете, воспитанием можно было бы и побогаче словарный запас иметь!

Светловолосый, побледнев от ярости, стиснул кулаки так, что хрустнули суставы. Фабио опять улыбнулся.

— Так вот, вы мне сказали, что нам с вами делить было нечего. Вам, кстати, с Дэниелом — тоже. И тут появляется предсказание, в котором вам очень косвенным образом сообщается, что, если вы не предпримете определённые враждебные шаги в отношении его семьи, то придёт карающая длань — и вам конец. Кстати, заметьте, как тонко в интригу вплели меня — я, как бы, второстепенное лицо, сопутствующее обстоятельство, но упоминанием меня мастерски создаётся иллюзия, что карающей дланью назначен именно я. Гениально, не правда ли? Меня бы просто прибили, и я даже не знал бы за что.

— Да, в какой-то момент мы начали прилагать активные усилия...

— Которые подстегнули активность Ордена, совсем уже было обратившегося в сборище пацифистов. Гениально!

Мужчина поморщился:

— Поменьше налегай на веселящий газ, юнец!

— Да ладно! И вправду, ведь, как тонко нужно всё просчитать... Что мы имеем в итоге? Вы чуть не убиваете его дочь — и убили бы, если бы не проклятая случайность! Как запасной вариант, весьма предусмотрительно навязываете ему кабальное соглашение, делая ещё один шаг к своей гибели. Потом, когда добыча всё-таки срывается с крючка, вы начинаете войну. Ирония состоит в том, что, если бы вы не были под воздействием предсказания, то этого бы не случилось, поскольку даже на этой стадии Дэниел был слишком слаб, чтобы начать боевые действия самостоятельно. Но сил в обороне, как вы понимаете, требуется несколько меньше, поэтому в течение следующих двух лет вы продолжали давить, и почти преуспели...

Светловолосый закрыл глаза:

— Я не верю. Такого не может быть!

— Бросьте! Вы же знаете, что такое ложное предсказание!

— Предсказание, которое сбывается только потому, что его услышали... Знаю. Но не верю! Чтобы одна тварь легко и небрежно уничтожила десятки волшебников!

Фабио смотрел на него с горечью в глазах:

— Вчера вечером я собственноручно убил человека, который многие годы был мне другом и, несмотря ни на что, даже на обстоятельства, при которых это произошло, он был мне дорог.

В руку Фабио размытым движением впрыгнул кинжал, небрежно чиркнул по запястью и снова исчез, откуда появился.

— Клянусь Магией, что Сибил Трелони в самом деле разработала план с целью уничтожения богатых семей волшебников для совершения мести, приведший к гибели десятков магов и страданиям сотен! — капля крови, не долетев до земли, вспыхнула в воздухе и исчезла. Раскрыв рот, собеседник смотрел на Фабио.

— Разрази меня гром! Тупица, какой я, всё-таки был тупица! И Том...

— Волдеморт был великим волшебником, но не аналитиком!

— Не смей...

— Нельзя быть первым абсолютно во всём. К сожалению, в истории с Трелони совсем недавно все кирпичики встали на места!

Светловолосый был похож на воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Казалось, он разом постарел и выглядел, как семидесятилетний старик. Он устало привалился к спинке скамейки, закрыв глаза.

— Хоть ты и враг... и уничтожил мою жизнь... по частям и целиком... Спасибо тебе... Я дам тебе то, о чём ты просишь...

— Ответьте мне на вопрос...

— Чего тебе ещё, щенок?

— Как мой друг оказался в лагере Пожирателей?

Старый маг усмехнулся:

— Деньги, что же ещё... Власть... Тщеславие... Всё, как всегда!

— И только?

— Он кого-то там пытался изнасиловать, и ему грозил Азбакан. Я ему немного помог...

Молодой человек кивнул, а потом вымученно улыбнулся:

— Вы не против, если я вас потороплю? У меня там девушка мёрзнет!

— Погоди... У меня есть просьба...

— Удовлетворена! — перебил Фабио. — Пожалуйста, поторопитесь!

— Но, ведь, ты даже не знаешь...

— Мы уничтожили эту гниду три месяца назад! Прорицательницы Сибил Трелони больше нет.

“Чистая правда, между прочим. Зато, появилась ненасытная светская львица, тайная дочь магната гостиничного бизнеса и большая поклонница парусного спорта.”

Старик выдохнул:

— Спасибо! Умоляю, расскажи, кто её?...

— Она убила семерых из моих бойцов и почти достала остальных, включая меня. Мне повезло засадить ей арбалетный болт в печень.

Светловолосый довольно улыбнулся:

— Ещё раз спасибо! Минимум, пять минут мучительной боли... Если ты её, конечно, не добил!

— Я же сказал, что я не палач! К сожалению, место было глухое, а двое целителей погибли первыми. К тому же, мы потратили полтора часа на поиски анти-аппарационного артефакта, отчего чуть было не потеряли ещё троих, которые были тяжело ранены в схватке. Всё, что я смог сделать — это наложить давящую повязку на рану.

“А потом мне удалось слегка её подлатать, и она дожила до появления лекаря.”

Глаза мужчины распахнулись:

— Полчаса агонии вместо пяти минут! Как, всё-таки, хорошо, что ты не палач! — он поднял палочку, вызвав нервное движение Фабио. — Не дёргайся ты так!

— Рефлексы! — извинился молодой человек. — С её тушки мы надёргали баснословной редкости артефактов...

— “Тушки”, “надёргали”! — поморщился его собеседник, а потом распахнул глаза. — Защиту от Непростительных?

— Нет, защита от Непростительных — это подарок... От одной особы. Не местной, — покачал головой Фабио. — В общем, дёргаться мне, действительно, ни к чему!

Мужчина царапнул себе запястье, выпуская кровь, что-то прочертил в воздухе палочкой и прошептал вполголоса заклинание:

— За полчаса... третье тебе спасибо! Зайди в Гринготс, если будет время...

— Наследничком меня решили сделать? — хищно оскалился садовник. — Вы в курсе, что это золото проклято?

— Что ты можешь знать? Проклятое золото было всё до последней монеты украдено из Гринготса через двадцать лет после того, как мой дед его получил. Дед этому факту, кстати, обрадовался!

— Так что же там?

— Там — знание. Одна книга, в которой рассказывается, как получить Абсолютное Оружие, которое уничтожит всех врагов. Я потратил годы на расшифровку... Теперь это — твоё.

— А вот за это — спасибо! Уж я-то знаю, как это применить!

“Сжечь, если получится. Если не получится — попросить помощи и всё равно уничтожить!”

Фабио опять постучал себя по запястью:

— Хотел бы Вам напомнить про мёрзнущую девушку, в одиночестве спускающуюся по ночному серпантину! Просто направьте на себя палочку и возненавидьте до Авады...

— Я уже ненавижу себя! А просто броситься со скалы нельзя?

— Нет. Во-первых, это вам не Рейхенбахский водопад, да и вы на Шерлока не очень похожи. Во-вторых, при падении с такой высоты вы, скорее всего, умрёте от разрыва сердца, а не от удара о камни. В третьих, есть шанс, что от удара о камни вы не умрёте, а получите сильные повреждения, и мне придётся тащить вас к лекарю, поскольку добивать раненного я точно не буду. В общем, сплошной геморрой.

— Будь по твоему... щенок! — волшебник встал и подошёл к краю площадки, глядя на море. Потом он направил палочку себе на ладонь и прошептал заклинание. Зелёное пламя, вырвавшись из палочки, растеклось по руке, перекинулось на тело, уже опадающее на землю, и полностью растворилось в нём. Молодой человек деловито проверил каротидный пульс трупа, а потом отошёл на пару шагов и взмахнул палочкой:

— Алопекс Лагопус!

Охваченное магией тело превратилось в пепел. Лёгкий ночной бриз сразу принялся за дело, сдувая прах с утёса в сторону моря. Фабио окинул оценивающим взглядом лунную дорожку в на безмятежной глади воды, величественные утёсы, поросшие итальянской сосной, закрыв глаза, вдохнул морской ветерок, шумно выдохнул и усмехнулся:

— Пижон чёртов!

Девушка сидела, обняв колени, на большом камне в паре сотен метров вниз по дороге. Фабио увидел её издалека, так как не стал включать фары, рассчитывая, что лунного света будет достаточно для безопасной езды.

— Какой отсюда замечательный вид, — она махнула рукой в сторону небольшой долины, занятой виноградником. — Не правда ли, Фабио?

— Скуза, синьорина! Нон капишо!

— Ну, ладно, — усмехнулась она, даже не пытаясь что-либо прочитать на его бесстрастном лице. — Поиграем ещё немного в эту игру!

Садовник снял с плеч кожаную куртку и подал её девушке. После того, как та ловко вдела руки в рукава и повернулась к нему, молодой человек заботливо застегнул молнию до самого воротника. Девушка положила ладонь на его грудь и прежде, чем он успел отстраниться, почувствовала дрожь его нетерпения.

— Бедненький! — произнесла она по-прежнему по-английски. — совсем истомился! Как же мы с тобой на мотоцикле вместе поедем?

Фабио, изобразив на лице недоуменное непонимание, уселся на железного коня и похлопал по сиденью за собой. Девушка села и крепко прижалась к нему, пряча лицо на его спине и крепко обвив руками торс. Под правой гулко стучало сердце, и она подвинула ухо, чтобы лучше слышать его биение.

— Вот, обниму я тебя так, и что ты будешь делать? — прошептала она.

“Дрова рубить!” с усмешкой подумал садовник.

Смотреть на то, как освещённая одной лишь луной дорога бросается навстречу ревущему мотоциклу, она не смогла — упрямый Фабио, от которого и так устрашающе несло вином, ещё и наотрез отказался включать фары, мотивируя это тем, что ему и так неплохо видно. Мотоцикл бросало то влево, то вправо; при этом он так кренился, что водитель почти тёрся коленом об асфальт. Очень быстро девушка поняла, что мускулистость торса под её руками её уже не так волнует, как гладкость дороги под колёсами. И, вдруг, когда она уже было подумала, что страх всё-таки победил тошноту, гонка окончилась. Молодой человек выключил мотор, и мотоцикл бесшумно продолжил катиться вверх по склону к их вилле, быстро теряя скорость. Расчёт, несмотря на винные пары, оказался верным, и переднее колесо замерло в десятке сантиметров от ворот, когда Фабио начал привычно переругиваться с охранником.

После того, как ворота открылись, садовник, отталкиваясь попеременно то одной ногой, то другой, так же бесшумно покатил к мраморному крыльцу. Девушка слезла и попыталась было снять куртку, но Фабио мягко придержал её руку:

— Нет, нет, оставьте себе! — он улыбнулся. — Спокойной ночи, синьорина!

— Спокойной ночи, Фабио! — девушка махнула рукой вслед бесшумно укатывающему мотоциклу, прошла в дом, машинально поблагодарив придержавшего ей дверь дворецкого, и там застыла, кусая губы.

— Синьорина? — дворецкий ждал за спиной, пока она сбросит куртку. Девушка помотала ему головой, развернулась и выбежала наружу, направляясь к домику садовника. Не постучавшись, она распахнула дверь и увидела его глаза, пристально глядящие на неё. Она подошла в нему, игнорируя вялые попытки увернуться или отстраниться, положила руки ему на плечи и сказала по-английски:

— Убери уже эту дурацкую бутылку, я же знаю, что ты трезв, как стёклышко. И хватит притворяться! На меня этот цирк с самого начала не действовал!

Молодой человек молча отставил в сторону посудину с алкоголем. Точнее, с тем, что пахло алкоголем. Девушка расслабилась и улыбнулась:

— Я так рада была тебя увидеть! Где ты пропадал? Как тебя угораздило так... — она помахала рукой в воздухе, — измениться?

Фабио тоже улыбнулся:

— Всё, что я тебе рассказал по поводу парашютистов — правда, точнее, почти правда.

— Почти?

— Австрийский спецназ...

— Почему именно австрийский?

— Потому, что они войн не ведут...

В ответ на это она понимающе кивнула:

— Ну, и чёрт с ним. А этим всем... — она сделала рукой неопределённый жест, — ты когда занялся?

— Пока был в спецназе, сдружился там с мастером рукопашки, который, к тому же, ещё и магом был подпольным. Очень сильным. Он меня сначала поднатаскал, а потом порекомендовал людей из агентства... Контракт с армией закончился, я перешёл в агентство и стал обучаться всему этому. У нас, кстати, в штате есть необычайной силы целитель, который меня избавил... от особых примет.

— А дальше?

— Ты же понимаешь, что у меня была задача...

— Защищать?

— Да. Я взял немного карманных денег в банке и целиком перекупил агентство... Это позволило мне получить значительную помощь...

— Почему ты пропал?

Он горько усмехнулся:

— Потому, что мне было видение... Разруха и опустошение, если я останусь с вами. Мне до сих пор та ситуация кажется чудовищной нелепицей. Я знаю, что так надо было...

— Не мучай себя. Ты же видишь, я жива! И здорова, и весела! Посмотри на меня! — она отошла на шаг, закружилась и упала ему на грудь. — Если бы не ты...

— Только не надо из меня героя делать!

— Ты меня спас — и точка. Не желаю слышать ничего другого!

— Моих переживаний это не отменяет.

— А моих?

— Прости меня...

— Ты виноват в том, что меня бросил... Нас бросил! А не в том, что себе надумал. И вообще, это я тебя соблазнила... Скажи мне... — она провела пальчиком по его груди. — Ты по мне хоть чуточку скучал? Или всё, что ты ко мне чувствуешь — это раскаяние и сожаление?

Садовник взял её за подбородок, чтобы взглянуть в синие озера.

— Ну вот, уже лучше! — с облегчением выдохнула она, прикрывая глаза и подставляя губы.

* * *

Гарри сидел в гостиной, разглядывая изящный серебристый клинок, в который превратился чёрный паучий кинжал. Часы пробили десять, а ответа всё не было. Он послал ей записку ещё в середине дня — когда Панси убежала в душ, он смог выкроить минутку и отправить сову. Похоже, стоит смириться с тем, что между ними всё кончено. И Панси тогда тоже уйдёт.

“Почему нельзя было, как нормальному человеку, влюбиться в девушку. В одну. Зачем мне... столько?”

Через ещё пять минут он понял, что не в силах больше ждать и полез в камин, не обратив внимания не домашние тапочки на ногах. По месту прибытия его явно не ждали.

— Ау! — позвал он. — Есть кто... — он суеверно проглотил “живой”, поскольку в глазах всплыла картинка с надгробьями во дворе.

— Кто здесь? — раздался такой знакомый девичий голос, и в просторную библиотеку, где располагался камин, вбежала Астория.

— Гарри! — взвизгнула она и запрыгнула на него, обхватив руками и ногами. — Вернулся! Мама, папа! Гарри вернулся!

— К-хм! — раздалось из-за её спины строгое покашливание. Астория украдкой поцеловала его в щёку и виновато слезла с Поттера, который лишь только развёл руками, увидев её родителей. Вспомнив о приличиях, он поклонился, только сейчас заметив тапочки на ногах.

— Чем обязаны столь неожиданному вторжению, молодой человек? — спросил мистер Гринграсс, весьма недружелюбно сверкая глазами.

— Перестань, дорогой! Мальчик наверняка голоден! — с улыбкой сказала миссис Гринграсс, а потом, спохватившись, прикрыла рот рукой. — Ой, я не то хотела сказать!

— Я понимаю, милая, что ты хотела предложить гостю переместиться в более уютную обстановку, и нисколько не сомневалась в способности мистера Поттера самому купить себе еду, — снисходительно проворковал мистер Гринграсс супруге. — Хотя, и в последнем случае мы всегда будем рады видеть его у себя! — произнёс он в сторону Гарри угрожающим тоном.

— Ой, знаете, я пойду, пожалуй, — сделал тот шаг к камину.

— Мистер Поттер! — повысил голос мистер Гринграсс. — Позволю себе напомнить вам, что я спросил о цели вашего визита!

— Да я хотел просто доложиться, что, мол, жив и здоров, и Па... мисс Паркинсон — тоже.

— Мне радостно слышать это, молодой человек, — увидев, что Гарри смотрит на него с недоверием, он добавил, существенно смягчив тон, — нет, мне правда радостно слышать, что и мисс Паркинсон, и вы живы и здоровы, но всё же... Почему доложиться — мне?

— А кому? — спросил Гарри. — Насколько я в курсе, больше ни за мисс Паркинсон, ни за меня, кроме ей родителей и вас, — он поклонился старшим Гринграссам, — никто не волновался.

Миссис Гринграсс оторвалась от локтя мужа и, подскочив к Гарри, — на какое-то мгновение ему показалось, что она сейчас запрыгнет на него, как до этого Астория, настолько пластикой и мимикой дочь с матерью были похожи, — обняла его, потрепав по макушке.

— Ты прав, Гарри! — сказала она, хватая за локоть его, мотом мужа, а потом увлекая обоих в сторону гостиной. — Мы действительно переживали за вас обоих, и я даже не смогу сказать, за кого больше. — На пороге гостиной она остановилась, пропуская Поттера и мистера Гринграсс вперёд:

— Я пойду позабочусь о чае и о чём-нибудь к чаю. Дорогой, не позволяй Гарри скучать. И не убивай его слишком больно — у нас отвратительная шумоизоляция, — обворожительно улыбнувшись Гарри и похлопав глазками — да она ещё и заноза, совсем как Астория — миссис Гринграсс развернулась и направилась на кухню. — Астория! — позвала она за собой дочь, попытавшуюся спрятаться за дверной створкой в надежде услышать что-нибудь интересное.

— Ну, мам!

— Астория! — добавив металла в голос, повторила она уже откуда-то из коридора. Астория, вздохнув, упорхнула вместе с ней, умудрившись сделать пируэт на старте. Мистер Гринграсс предложил гостю сесть и уселся сам в соседнее кресло. Гарри ждал. Ему уже давно стало понятно, что идея пойти искать Дафну в её собственном доме была полнейшим безумием, но...

— Для начала, — заговорил мистер Гринграсс, — я бы хотел чётко обозначить, мистер Поттер...

— Гарри, — поправил тот.

— Что, простите?

— В нашу первую встречу вы любезно согласились обращаться ко мне “Гарри” и на “ты”. Могу ли я попросить вас продолжить эту славную традицию?

— С удовольствием, — кивнул хозяин. — Так вот, я сначала хотел бы чётко обозначить... Я тебе это сказал в прошлый раз, и с тех пор ничего не изменилось. После дочерей ты нам — самый дорогой человек. Не менее дорогой, чем мой друг Паркинсон и его семья. Поэтому я и могу себе позволить иногда, может быть, говорить вещи чуть более нелицеприятные, чем позволил бы в отношении человека чужого... Вот, и сейчас я хочу тебя спросить — о чём ты думал?

Гарри поднял на него глаза, сразу поняв, о чём он спрашивает:

— Честно? Меня звал Волдеморт, чтобы убить, и я знал, что он меня убьёт. О чём я думал? О том единственно прекрасном, что останется в моих стекленеющих глазах — о её лице. — он вздохнул. — Не знаю, о чём я тогда думал. Я в тот момент уже был трупом, просто ещё ходить мог...

Мистер Гринграсс пристально посмотрел на него:

— Какая скотина!

— Простите? — вскинулся Гарри.

— Да не ты! Тот, кто растил тебя, как ягнёнка, на убой! — он потёр себе виски. — Представляешь, как красиво бы получилось — Волдеморт уничтожает последний крестраж, а Дамблдор в который раз спасает старушку Англию!

— Вы и про крестражи знаете? — удивился Гарри.

— Как бы то ни было, а твоя беспечность сильно ударила по репутации нашей семьи, — деликатно перевёл тему мистер Гринграсс.

— Думаете, репутация вашей семьи важнее счастья дочери?

— В смысле?

— Я о беспечных брачных контрактах... — он осёкся, увидев, что мистер Гринграсс побогровел.

— Гарри, знаешь, почему я ещё жива? Точнее, почему мы все ещё живы? — вдруг вмешалась миссис Гринграсс, которая как раз принесла чайный сервиз сопровождении несущей угощение Астории. — Потому, что каждый раз, когда мой муж говорит мне: “Прыгай!”, я даже не трачу времени на вопрос “как высоко”.

Увидев лицо мистера Гринграсса, она хихикнула и прикрыла рот ладошкой:

— Ой, я опять что-то не то...

У Гарри вдруг появилось стойкое ощущение, что она это делает специально, чтобы сгладить неловкость текущего момента.

— Моя обожаемая супруга не пыталась пожаловаться на то, какой я тиран и деспот, Гарри. Дело в том, что я — провидец.

— Это — что, простите мне моё невежество? Навроде Трелони с её Хрустальным Шаром?

Старшие Гринграссы, явно развеселившись, переглянулись, а мистер Гринграсс, улыбнувшись, покачал головой:

— Ах, если бы! Мне до Сибил Трелони, как... — он щёлкнул пальцами, подбирая сравнение.

— Гарри говорит — как до Китая раком! — подала голос незаметно спрятавшаяся в уголке Астория. Миссис Гринграсс остолбенела от неожиданности.

— Именно, как до Китая... — мистер Гринграсс запнулся, услышав сдавленный смешок жены. — Гарри, как тебе не стыдно учить девочек таким выражениям?

— А он не учил, я подслушала, как они с Невиллом...

— Тори! — с укоризной сказала её мать. — Сколько раз я тебе говорила не повторять то, что говорят мальчики!

— В общем, Гарри, когда Дафне исполнился год, мне было видение, и я договорился о её брачном контракте.

— За человека, которому... — Гарри покосился на навострившую ушки Асторию.

— Милая, я ещё кое-что забыла на кухне! — поднялась с места миссис Гринграсс. — Пойдём-ка!

— Ма-ам! — с обидой в голосе сказала Астория, выходя из комнаты.

— Вы же в курсе того нападения? — спросил Гарри, когда дамы ушли.

— Да, и я до сих пор не знаю, как мне благодарить Панси.

— Краба больше нет, — вдруг сказал Поттер.

— Да, я в курсе. Ты помог? — с интересов взглянул на него мистер Гринграсс.

— Разве что, немного. Это вообще больше походило на самоубийство. То есть, он хотел убить меня...

— У тебя нет нужды оправдываться. Это было до того, как ты в тот вечер... встретил мою дочь?

— Да, ещё до.

— Знаешь, что она мне рассказала? Она видела, как умрёт Гойл.

— Видела?

— Ну да. Она же моя дочь. Дар развивать она отказалась, но сны ей иногда снятся.

— И что же ей приснилось?

— Она сказала, что голову Гойла откусит огромный чёрный зверь с клыками, как у саблезубого тигра... Что? Ты что-то знаешь? — он хищно подался вперёд, заметив, как Гарри вздрогнул и поморщился.

— Я? Знаю, — врать он не хотел категорически. — Но не скажу!

— Ну, ладно... — с разочарованием протянул Гринграсс.

— Может, как-нибудь потом, — поспешил успокоить его Гарри.

— Хорошо.

— Вы знаете, что будет с Асторией?

Мистер Гринграсс задумался.

— Если ты спрашиваешь, вижу ли я, то мой ответ — нет. Но по косвенным признакам я знаю, что с ней всё будет хорошо.

— По косвенным?

— Тебе никогда не говорили, что ты — уникум?

— Ну вот, и вы туда же! — всплеснул руками Гарри. — Только я начал думать, что вы мне по-настоящему добра желаете!

— Не кривляйся! — строго сказал Гринграсс. — Мне достаточно, что Тори это делает не переставая. Ты — действительно уникум. Я не могу видеть ничего, что с тобой происходит или пересекается. Словно тебя наглухо закрывает какая-то высшая сила.

— Я где-то слышал, что провидца можно ослепить, — Гарри отчего-то не хотелось обсуждать тему вмешательства высших сил в судьбу очкарика со шрамом.

— Только на время и не избирательно. Когда я не могу предсказать чего-то, связанного с тобой, я по-прежнему вижу других...

— Ну, положим, я и вправду уникум. Но при чём тут Астория?

— При том, что за день до своего дня рождения она становится для меня невидимой.

— Встречается со мной?

Мистер Гринграсс кивнул:

— Очевидно. А по моим наблюдениям, когда мои дочери с тобой, беда им не грозит.

— Это вы зря, — пробормотал Гарри.

— Что, прости? Я не расслышал.

— Может, они из-за меня изначально в приключения и влипают. Вам такая версия в голову не приходила.

Гринграсс отмахнулся:

— Да ну, чушь же!

— А про прикрытие от высшей силы — не чушь? — дождавшись озадаченного выражения на лице мистера Гринграсса, Гарри закончил: — Вот, и думайте теперь.

— Это всё совершенно не важно, — отмахнулся Гринграсс и строго посмотрел на Поттера: — Гораздо больше меня интересует другой вопрос.

— А меня-то что спрашивать? — пожал плечами тот. — На колено я встал, в любви признался, вопрос задал. Ждём-с!

— А формальности?

Гарри встал, прочистил горло, зачем-то потер тапочками о штанины, словно наводя лоск на штиблетах, и, щелкнув каблуками, оттарабанил с полупоклоном:

— Сэр, имею честь просить у вас руки вашей дочери и позволения на ней жениться с целью создания ячейки общества! — подумал и добавил: — Сэр! — после этого он упал в кресло и, вытянув ноги, спросил: — Ну, как?

Мистер Гринграсс скептически помахал в воздухе ладонью:

— Ну, так... На троечку. Обувь неуставная, прогиб не по стандарту. Будем считать условно принятым. Клоун.

— Хм. А ответ?

— А что — ответ? Пусть Дафна сначала согласится, а там посмотрим...

Снова вернулись миссис и мисс Гринграсс, и они приступили к чаепитию. Гарри весьма озадачило, что Астория, казалось бы, ничуть не тяготится предстоящей через десять дней свадьбой, да и миссис Гринграсс не выглядела этим озабоченной. Потом он вспомнил слова мистера Гринграсса о том, что тот верит в удачливость Поттера, и мысленно покачал головой. Ничего, кроме бед и головной боли, эта “удачливость” ему пока не принесла. Словно угадав, о чём он думает, Астория жизнерадостно ему улыбнулась и принялась рассказывать, какие предметы она возьмёт в следующем году в школе, о своём новом “Наборе юного зельевара” и новых нарядах по поводу окончания учебного года. Гарри, который знал, что именно ответит она на вопрос “Согласна?”, и чем закончится свадьба, понял, что ему срочно нужно сбежать. А ещё лучше — совершить набег на особняк Малфоев и всем там... пооткусывать головы.

— Гарри! — спасение от мрачных мыслей пришло, откуда он уже и не чаял. Застывшая в дверях Дафна сначала, словно не веря, смотрела на него, а потом закрыла лицо руками и отвернулась. Увидев, что плечи её трясутся, он, позабыв про правила приличия, вскочил, даже не извинившись, и бросился к ней. Он обнял её и прижал себе к груди, гладя при этом по голове, и совершенно забыл, что они в комнате не одни. Она, всхлипывая, уткнулась ему в грудь, а он лишь только и смог, что тихо сказать ей на ухо:

— Прости!

— Доля моя такая! — прошептала она в ответ. — Сама выбрала!

Когда он смог оторвать свои губы от её, он вдруг вспомнил о невольных свидетелях его бурной встречи с любимой. Он виновато оглянулся и увидел, что миссис и мистер Гринграсс медленно танцуют в дальнем углу комнаты, плотно прижавшись друг к другу, а Астория с восторгом и улыбкой за ними наблюдает. Гринграсс, явно заметив, что Гарри и Дафна вернулись в мир, вдруг закрутил партнёршу и отпустил в их направлении, сделал несколько быстрых шагов и поймал за талию, а она, выгнувшись и раскидав руки, повисла на его руке. Астория весело захлопала в ладоши и тоже присоединилась ко всем. Миссис Гринграсс встала, обняв руку мужа.

— Уже поздно... — начал Гарри.

— Да, конечно, — ответил мистер Гринграсс и повернулся к дочери: — Дафна, мне нужно, чтобы ты вернулась к обеду.

— Папа, можно я... — начала было она раньше, чем сообразила, что он ей говорит. Она опустила глаза, чтобы скрыть бушующую в них радость, и присела в книксене: — Спасибо, папа!

— Не за что. Гарри, вверяю тебе самое ценное, как порядочному человеку.

Миссис Гринграсс прыснула в ладошку.

— Действительно, что это я? — исправился мистер Гринграсс. — Надеюсь на порядочность козла, которого запускаю в огород.

— Он там всю капусту поест! — опять хихикнула миссис Гринграсс.

— Именно, — вдруг подняла указательный палец Дафна. — Всю!

Теперь хихикнула Астория.

— Так, — нахмурился мистер Гринграсс. — Кто-то собирался уходить!

Гарри поклонился и повёл Дафну за собой к камину.

— Ты где была? — шёпотом спросил он.

— У Панси, — ответила она. — Мы в картишки играли!

— Гарри! — послышалось сзади, когда они почти дошли до камина.

— Аська! — сказала Дафна, обернувшись. — Ты что хотела?

— Ты можешь меня поцеловать? — спросила Астория, подходя к ним. Дафна слегка отстранилась, вопросительно на него глядя. Он толком не знал, что делать. Астория подошла совсем близко, положила ему руки на плечи и необычайно для неё серьёзно поглядела ему в глаза. Он потянулся губами к её щеке, но она на полпути встретила его поцелуй, одновременно его обнимая и повисая на шее. Потом она его отпустила и попятилась, глядя на него и прижав пальцы к губам, пока не дошла до двери, где развернулась и пропала. Он ошеломлённо посмотрел на Дафну, которая с интересом наблюдала гамму чувств на его лице.

— Пойдём, любимый! — сказала она, бросая порошок в камин.