Водоворот (гет)

— Ты желаешь послушать, что случилось дальше?

— Вы упоминали моего прадеда и мою семью...

— Всему свое время, мой мальчик! Так вот, через две недели после того, как основатель умер, его жена-ребёнок умерла при родах. Следующему пра-пра-прадеду назначили деда по матери в опекуны. Тот, естественно, был совершенно не в курсе содержимого подземелий, а собственных денег у него было немного. Благо, предусмотрительность погибшего случайной смертью основателя в какой-то момент надиктовала ему необходимость создания счёта в банке, на доход с которого опекун и жил. Ребёнок при этом был заброшен, содержался впроголодь, а замок ветшал. В один прекрасный день пьяный дед опять ломал рёбра внуку, как с неба сорвалась молния и сразила его наповал. Правда, злые языки утверждали, что молнию зелёного цвета выпустил избиваемый ребёнок. Как бы то ни было, дитя объявили святым, а в опекуны было назначили местного пастора.

Через пару дней в замок приехал какой-то мужчина в чёрном балахоне, поговорил немного с больным мальчиком и уехал. А ещё через пару дней замок пропал. У моего пра-пра-прадеда началась совсем другая жизнь. Сначала он, конечно, оказался в приюте для полукровок, а он был именно сын мага и маггловской женщины. Точнее, маггловской девочки, называть несчастную женщиной даже у меня язык не повернётся... А потом его отправили учиться в школу для волшебников, где он учился магии и тому, чего с её помощью можно достичь. Вернулся домой он уже совершеннолетним, часть богатств, найденных в глубине подземелий потратил на оборудование защиты замка, обустройство и закупку домовых и спокойно зажил, почти никого не трогая. Естественно, с его врагами случались какие-то совершенно не имеющие к нему отношения неприятности, но, в целом, несколько поколений моих предков, сидевших на пиратском золоте, ничем примечательным, кроме собственной смерти, себя не проявили.

Тот пра-пра-прадед катался на лодке по озеру возле замка. Вылетевшее из уключины весло ударило его в лоб, и он отшатнулся, упав за борт. Когда он попытался забраться в лодку, та перевернулась, ударив его по голове другим бортом. Отпустив лодку, он сразу пошёл ко дну из-за тяжёлых сапог. Пытаясь из снять, он согнулся, и палочка, которую он хранил в отвороте рукава, пробив глазницу, воткнулась ему в мозг. Его старшая дочь покончила с собой, когда её бросил охотившийся за приданым красавчик-офицер. Через два дня после этого офицер на тренировке слетел с коня и подвернул ногу. Встав, он оступился и попал под саблю товарища. Среднюю дочь изнасиловали и убили беглые каторжники, которых нашли почти сразу же на берегу речки неподалёку, так исклёванных воронами, что определить, от чего они умерли, не представлялось возможным. Младший сын, напившись, среди ночи вывалился за борт корабля, на котором направлялся в Америку, и рёбрами повис на якоре. Его обнаружили, только когда у Гренландии пополняли запасы воды.

Следующего предка на его собственной мануфактуре затянуло под ремень механизма. Его сына убило разорвавшимся в время стрельб ружьём, а сына того разрезало пополам разбившимся во время грозы стеклом огромного окна... Его сестра, кстати, в ту же грозу развлекалась с пастухом на сеновале и, спасаясь от дождя, спрыгнула на грабли, на которых лежали вилы. Собственно, те вилы и отправили её на тот свет.

— М-да, интересная закономерность.

— Есть среди предсказателей такое суеверие...

— Невозможно предсказать собственную смерть?

— Да. Но вернёмся к нашим баранам. А предки наши, воистину, были бараны! И вот, уже время, когда жили мой дед и твой прадед. Не тот, что волшебник...

— У нормального человека, вообще-то, прадедов должно быть четыре!

— Какое виртуозное владение арифметикой! Ну да, двое твоих прадедов были магами и двое — магглами. Тот, о ком я говорю, был магглом по имени Свансон. Так понятно?

— Да.

— Ну вот, мой дед учился в Хогвартсе на одном курсе с дедом твоего врага. Мой — на Когтевране, тот же был слизеринцем. И ещё там же, на Слизерине, учился дед твоего того, кого ты защищаешь. Что-то они там не поделили. Как водится, девицу с Хафлпаффа. Было дело, кстати, на последнем курсе. Девица благоволила когтевранцу, но была помолвлена со слизеринцем. Тогда когтевранец составил план, как он сможет добиться близости от дамы своего сердца. К несчастью, другой слизеринец оказался в состоянии просчитать план и поставить приятеля в известность. Слизеринец сыграл на опережение, изнасиловав суженную. Когда родственники девушки потребовали наказать слизеринца, который, к тому же, был сыном влиятельного человека, аврорат отказался принимать на себя ответственность и передал дело в Визенгамот. Визенгамот почти единогласно постановил, что слизеринец был в своём праве. Тогда когтевранец составил другой план, к тому же, принимавший во внимание способности второго слизеринца. В общем, так получилось, что отскочившая от щита во время ЗОТИ Сектумсемпра попала насильнику прямо в детородный орган, а целительница из больницы, как назло, в тот день оказалась в Министерстве. По несчастному стечению обстоятельств время было упущено, и орган навсегда остался отдельно от остального тела. Так его и похоронили в табакерке. Орган, то есть.

Тем не менее, второй слизеринец сразу понял, откуда пришла беда, и рассказал об этом своему приятелю-скопцу. Тот, окончив школу, составил свой план, вполне простой по сути, — через три года после акта, так сказать, членовредительства нанял боевиков и атаковал замок. Как водится, мой дед не смог предсказать своей смерти. В полностью разграбленном замке осталась моя бабка с годовалым ребёнком на руках. Командиром маггловских боевиков был твой прадед. Так же, было известно, что на моего деда указал дед твоего подзащитного. Когда мой отец подрос, он составил масштабный план по уничтожению трёх семейств и продажных членов Визенгамота...

— Так они же к тому времени все умерли...

— И их семей тоже.

— Святой Единорог, у меня голова кругом идёт!

— Отчего же?

— От запредельного идиотизма происходящего! Это же насколько ударенным на голову нужно было быть всем участвующим сторонам, чтобы устроить такую бойню.

— А ты? Ты бы не разрушил весь мир ради прекрасных глаз любимой? Молчишь? А я знаю, что разрушил бы! Впрочем, оно ведь и так происходит. В этот самый момент, не правда ли?

* * *

После завтрака у Паркинсон оставалось десять минут на то, чтобы успеть заскочить в больницу навестить подругу. Та, всё ещё бледная, сидя в кровати, доедала свой завтрак с выражением меланхолии на лице. Увидев подругу, Дафна приветливо улыбнулась, отставляя недоеденный пудинг в сторону.

— Ну. как ты? — спросила Панси, усаживаясь на краешек кровати.

— Ничего, — пожала плечами Гринграсс. — Могло быть и хуже. После того, как Хорёк попал мне в глаз, я из-за шока не почувствовала последствий ударов Гойла в живот...

Когда накануне Панси дотащила уже потерявшую сознание подругу, заляпанную в крови, идущей изо рта, до больницы, мадам Помфри после быстрого осмотра сказала, что большой ошибкой было идти в клинику на своих двоих... Разрыв селезёнки, отёк печени и правого лёгкого, ушиб сердца, пара сломанных рёбер... Дафна резким движением схватила подскочившую побледневшую Паркинсон за руку:

— Спокойно, всё в порядке! Ты — молодец! Хорошо их... Жаль, Хорёк ушёл. А ещё — мадам Помфри минут двадцать орала утром на Снейпа по поводу происшедшего... — она хихикнула, сбрасывая свою бесстрастную маску. — Иногда я разделяю, скажем так, ироничное отношение некоторых гриффиндорцев к нему... — она мечтательно уставилась в потолок: — А знаешь, мне иногда сны снятся...

— Какие сны? — насторожилась Панси.

— Разные... Только, вчера плохой приснился... — нахмурилась блондинка. — Его поймали Пожиратели.

— Кого? Снейпа?

— Панси, не тупи! — Гринграсс выразительно вытаращила глаза: — Его!

Паркинсон тоже нахмурилась. С некоторых пор сны подруги начали сбываться, вот, только, ей требовалась сильная встряска, чтобы этот дар начал работать.

— И что? —— напряжённо спросила она. — Что с ним?

— Я так и не поняла. Зато, сегодня, когда, наконец, под утро заснула... — её лицо озарилось мечтательной улыбкой.

— Ну же, что, не томи! — нетерпеливо дрыгнула ножкой Панси.

— Ну, сначала... — Гринграсс запнулась и покраснела.

— Что, что? — Паркинсон аж подпрыгнула. Потупившись и отведя глаза в сторону, Дафна тихим голосом произнесла:

— Сначала я видела вас... — и опять замолкла.

— Кого? А, нас! Ну и? Ну же, ну! — Панси принялась теребить подругу за рукав.

— Па-анси! — Дафна ещё сильнее смутилась и добавила почти шёпотом: — Панси, у тебя есть родинка над правой ягодицей у копчика?

Паркинсон открыла рот, заливаясь краской. Потом она вскочила с кровати, приговаривая:

— О, Мерлин! О, святой единорог! О, Мерлин! — и забегала по комнате, обмахиваясь ладошками. Потом уселась обратно, по прежнему махая одной рукой:

— Ф-фух! Предупреждать надо! И что? Что ты ещё рассмотрела?

— Больше, чем мне хотелось! — пожаловалась Дафна. — Это был очень долгий и подробный сон. В красках и со звуковым сопровождением! — тут обе девушки начали краснеть одновременно. — Мне ужасно хочется забыть, что я видела, но — никак! — она аккуратно сложила руки на коленях. Паркинсон, глядя в никуда, глотала воздух ртом. — Да что ты беспокоишься, тебе это ужасно нравилось! — тут Панси стала уже свекольного цвета и вскочила опять. Пару минут она бегала по комнате, стеная и причитая, а потом внезапно остановилась, и краска схлынула с её лица:

— Так это значит... Мы, значит... Значит, мы... — бессвязно забормотала она.

— А потом я видела нас. — безжалостно перебила её Дафна

— Кого это “нас”? — машинально переспросила Панси.

— Его и меня! — девушки, глядя в глаза друг другу, начали медленно краснеть по-новой.

— Ах, кобель! — первой опомнилась Паркинсон.

— Это — точно! — отозвалась подруга. — А мы с тобой — дуры!

— Именно! — с энтузиазмом согласилась Панси. — Мы с тобой должны действовать сообща! Никакой фривольности с этим... мужланом! — решительно рубанув рукой воздух, она закусила губу и отвернулась.

— Панси! — позвала Гринграсс.

— М-м? — не поворачиваясь, ответила погружённая в свои мысли подруга.

— Панси, я уже всё видела! — с укором сказала Дафна. — Так что, не зарекайся!

Ещё через пару минут Паркинсон спросила, глядя в окно:

— Ну, и как тебе... Когда вы...

— Панси! — жалобным тоном протянула блондинка. — Отстань!

— А ещё что-нибудь видела? Кроме моего... нашего падения?

— А ещё, — Дафна подняла голову, — я видела, как умер Гойл!

Опешив, Панси закрыла рот руками.

— Огромный чёрный зверь с зелёными глазами и длинными клыками выпрыгнул на него из темноты и за один “клац” откусил ему голову!

Паркинсон округлила глаза от ужаса:

— К-как это — “от-ткусил”? — спросила она, запинаясь.

— А так, “клац” зубами — и нет головы!

— Какой ужас! — в прострации покачала головой Паркинсон.

— И не говори! “Ам” — и съел Колобка!