Всё будет по-другому (гет)

Несмотря на столь поздний час, миссис Лонгоботтом через каминную сеть прибыла в Хогвартс. В последний раз она была здесь чуть больше недели назад и, уладив все дела дома, вновь поспешила к любимому внуку. Августа собиралась переговорить с директрисой, но, не застав ту на месте, направилась прямиком в больничное крыло. В дверях она едва не столкнулась со студенткой, которая, мечтательно улыбаясь и накручивая на палец прядь светлых волос, спешила покинуть лазарет. Волшебница не успела толком разглядеть эту девушку, но, судя по расцветке формы, это была юная когтевранка.

«Наверное, она приходила к кому-то из больных», — подумала мисс Лонгоботтом и вошла внутрь. Но оглядев больничное помещение, она поняла, что, кроме Невилла, здесь никого нет и, скорее всего, юная леди навещала её внука. Хоть Августа и не была сентиментальной, но данное обстоятельство её очень обрадовало, и на её сердце стало немного теплее. Невилл от природы был очень робким и застенчивым, и сходился с людьми с большим трудом. Августа в своё время очень переживала за него, ведь он был совсем не приспособлен к самостоятельной жизни в школе, и поэтому всегда предъявляла к нему больше требований, чем положено. Она пыталась воспитать в нём железный характер и выносливость, как у своего сына, его отца, но, к великому сожалению Августы, мягкости матери в нём было намного больше. Поэтому леди Лонгоботтом была просто счастлива, когда мальчик подружился с Гарри Поттером и проявил себя очень смелым человеком и преданным другом.

Она подошла к кровати Невилла, и, внимательно вглядываясь в измученное лицо внука, присела на её край. Эта сильная женщина выглядела сейчас такой усталой и настолько растерянной, что знавшие её люди ни за что бы не поверили, что это именно та железная леди, а не кто-то другой, принявший оборотное средство.

Когда с её сыном и невесткой случилось несчастье, ей некогда было упиваться горем, ведь на её руках оказался годовалый малыш, требующий пристального внимания. Августа тогда спрятала боль где-то на самом дне своей души и посвятила свою жизнь воспитанию внука и заботе о больных — сыне и невестке. Как же она ненавидела, когда её начинали жалеть, таким людям она могла так резко ответить, что у тех напрочь отбивалась охота к сочувствию вообще. Единственный смысл её жизни лежал сейчас здесь, прикованный к кровати, и, самое ужасное, целители никаких прогнозов не дают — ни плохих, ни хороших.

Августа склонила голову, изрядно посеребренную сединой, и скупая слеза скатилась по её щеке. Как же ей надоело быть сильной, ведь за всю её жизнь никто и никогда не видел, как она плачет. Женщина-кремень — этот ярлык прикрепился к ней с незапамятных времён, и она с достоинством пронесла его через всю свою жизнь.

Дверь тихонько скрипнула, и в лазарет вошла МакГонагалл, она подошла к своей старой знакомой сзади и тихонько положила ей руку на плечо. Минерва, конечно, знала отношение Августы к жалости, но она не могла её не поддержать.

— Мне сказали, ты хотела меня видеть, — произнесла директор.

Миссис Лонгботтом постаралась собрать всю свою волю в кулак и, повернувшись к директрисе, как можно уверенней начала разговор:

— Здравствуй, Минерва. Я бы хотела с тобой переговорить.

— Если ты насчёт перевозки Невилла в Мунго, то мы все уже уладили, это должно произойти в ближайшее время, — перебила её директор.

— Я как раз об этом и хотела поговорить, — в её голосе чувствовалось волнение, — Мне бы хотелось, чтобы мой внук остался здесь, в Хогвартсе, — увидев удивлённый взгляд директрисы, она решила пояснить, — Дело в том, что магическая лечебница сплошь и рядом пропитана безнадёжностью. Уж поверь, за столько лет я насмотрелась, и мне кажется, что мой внук там никогда не поправится, а, скорее, наоборот… — она тяжело вздохнула, — Я заметила, что здесь к нему приходят друзья, а там он будет лежать совсем один — от одного моего прихода до другого.

— Если ты так хочешь, конечно, пусть Невилл остаётся здесь. Я уверена, Поппи за ним будет ухаживать не хуже, чем специалисты из Мунго, — проговорила Минерва.

Августу устроил ответ директрисы, но это было ещё не все, о чём она хотела с ней поговорить, и волшебница продолжила:

— Я бы хотела попросить твоего разрешения пожить какое-то время здесь, в Хогвартсе, чтобы быть поближе к внуку. Если это, конечно, возможно, — данные слова гордой Августе дались особенно тяжело, так как она не привыкла никого ни о чём просить. Просить других людей о чем-либо было не в её правилах. Даже будучи совсем маленькой девочкой, Августа не позволяла себе унижаться до просьб; хотя с годами поняла, что подобное поведение не всегда правильно, но привычки старой леди устоялись уже слишком давно.

МакГонагалл с пониманием поглядела на старую знакомую и произнесла:

— Думаю, с этим проблем не будет. Я сейчас же распоряжусь, чтобы тебе подготовили одну из комнат преподавателей. А ты пока побудь с внуком.

Минерва поспешно удалилась из лазарета, она была очень рада, что хоть чем-нибудь могла помочь своей бывшей однокурснице.

А миссис Лонгботтом ещё долго не отходила от Невилла, держа его за руку. Августа рассказывала ему о том, что все его очень ждут и просила не валять дурака, а поскорее выздоравливать, а то ещё один учебный год пойдёт насмарку и, в противном случае, ему уже довольно взрослым дядечкой придётся заканчивать школу. Ей показалось, что при этих словах её внук даже улыбнулся, и у старой волшебницы сразу появилась надежда, что всё будет хорошо.

* * *

У Джинни весь день прошёл, как в тумане — поход с Грейнджер в Хогсмид уже не приносил былой радости. Она машинально заходила вслед за подругой во все магазинчики, даже не смотря на прилавки. Как не пыталась растормошить её Гермиона, всё было без толку. Из головы девушки никак не выходили последние несколько встреч со слизеринцем. И те, когда он был обычным весёлым парнем, и та встреча, когда, казалось, в Драко Малфоя вновь вселился ненавидящий всех и вся Пожиратель смерти. Тогда его поведение было более чем странным. Всего за каких-то несколько часов такая перемена, по мнению Джинни, не могла произойти. Уже целую неделю она втайне надеялась где-то случайно встретить его, но создавалось такое ощущение, что Драко провалился сквозь землю.

Ни в Большом зале, ни на спаренных уроках по зельям и прорицанию он так и не появился. Девушка даже Невилла стала навещать в два раза чаще, чтобы лишний раз проверить, нет ли там Малфоя. Конечно, это была глупая идея — Малфой и Лонгботтом никогда не были не то что друзьями, а даже приятелями. Если честно, Джинни даже не могла припомнить, чтобы они хоть раз поговорили... Но визиты в лазарет давали девушке какую-то странную надежду на встречу с человеком, который точно поставил себе целью избегать её как можно дольше. А так как из враждебного факультета знакомых у неё больше не было, спросить о том, куда же всё-таки подевался парень, она ни у кого не могла.

От чего-то тревога на сердце девушки никак не хотела проходить, неведение сводило её с ума, но она поставила себе цель во что бы то ни стало во всём разобраться.

Вот и сейчас Джинни шла по тёмным коридорам замка, погруженная в собственные мысли. Неожиданно мимо неё пронёсся какой-то парень, чуть не сбив её с ног, только на повороте в свете свечей мелькнула его светлая макушка. Она, не раздумывая, понеслась вслед за ним, в надежде, что это был именно он. Фигура парня скрылась за дверью мужского туалета, Джинни осторожно подошла поближе и прислонила своё ухо к двери.

По ту сторону комнаты Драко, голова которого просто разламывалась от адской боли, пытался отдышаться от быстрого бега. Уже целую неделю эта мигрень не давала ему покоя, да ещё эти резкие перепады настроения просто выводили его из себя. В последнее время он даже на людях показаться боялся, порой его одолевала такая всепоглощающая злость и ненависть, что ему становилось страшно и за себя, и за окружающих его людей. Уже какой день он жил как затворник, даже на занятия перестал ходить, прикрываясь плохим самочувствием. А чувствовал он себя и на самом деле паршиво — микстуры школьной медсестры лишь первое время ненадолго заглушали боль, а сейчас даже они перестали помогать. И постоянно бегать в лазарет ему тоже не хотелось, заподозрят, что с ним что-то не то и упекут в Мунго за милую душу, а перспектива оказаться сейчас в магической лечебнице его совсем не прельщала.

Драко начал догадываться, что с ним что-то происходит, он, как мог, сопротивлялся внутреннему негативу, но что-то неизвестное всё равно одерживало вверх, одаривая нестерпимой болью в голове. В те редкие моменты просветления Малфой просто спал, а иначе его вымотанный до предела организм такой нагрузки не выдержал бы. Самое главное в его мыслях будто впечаталась одна-единственная цель: быть к Поттеру и его друзьям как можно ближе, как будто его собственная жизнь зависела от этой троицы. Но к сожалению, сейчас из-за постоянно переполняющего чувства агрессии Малфой этого сделать не мог.

Очередной приступ боли заставил парня зажмуриться изо всех сил, так что перед глазами запрыгали красные пятна, и из его груди вырвался дикий крик. Он машинально открыл кран и подставил руки под поток холодной воды, чтобы ополоснуть лицо, но живительная влага не оказала ожидаемого облегчения. Драко стиснул зубы, чтобы вновь не закричать, он упал на колени, так как рассудок уже начал покидать его, парень оперся ладонями о пол и истошно прокричал:

— Я не выдержу больше. Что со мной?

Джинни, затаив дыхание, прислушивалась к каждому шороху за дверью. К счастью, из-за позднего часа по коридору уже никто не ходил, а то если бы кто-нибудь увидел её у мужского туалета, то на утро непристойных разговоров было бы не избежать. Когда Уизли услышала леденящий крик парня, у неё все внутри похолодело, и она замерла в ожидании. Только после того, как сквозь звуки льющейся воды она расслышала произнесённые юношей слова, она набралась смелости и ворвалась в комнату.

Джинни увидела Драко на полу, корчащегося от боли, она опустилась на колени рядом с ним и приподняла его лицо, чтобы посмотреть на него. Когда их взгляды встретились, он на мгновенье замер, и девушка наконец-то увидела того самого парня, который был с ней тогда на башне. В глазах слизеринца опять были спокойствие и умиротворение.

Малфой очень был удивлён, что с появлением гриффиндорки его разум стал вновь к нему возвращаться, и боль мгновенно испарилась, как будто её и не было вовсе. Джинни обеспокоенно смотрела на него, и ей не терпелось узнать, что же здесь произошло.

— Я услышала крик и решила зайти посмотреть, не нужна ли помощь, — дрожащим голосом произнесла она, — Что с тобой случилось?

Малфой поняв, наконец, что может двигаться, встал с колен и помог подняться девушке, а затем ответил на её вопрос:

— Я просто поскользнулся. Пол очень скользкий.

— Ты кричал, — не унималась девушка.

— Я ударился головой, — Драко ещё раз решил сказать ей неправду и потёр мнимое ушибленное место. Он не хотел распространяться о своей проблеме, так как она может счесть его слабаком, узнав, что от головной боли он кричит криком и убегает в туалет. А если он поведает ей о своей внутренней борьбе с самим собой, то подумает, что он вообще умом тронулся. Малфой до последнего времени хотел предстать перед Джинни в более выигрышном свете, а не в уборной на полу в мокрой рубашке и как никогда растрёпанными волосами.

— Так уж вышло, — произнёс Драко и натянуто улыбнулся, увидев её недоверчивый взгляд. Но временное затишье постепенно стало проходить, и он внезапно почувствовал, как у него внутри закипела такая злость, что он готов был сейчас разорвать кого угодно. Драко очень испугался за девушку, так как он понял, что очень скоро он не сможет себя контролировать и Джинни может пострадать. Он из последних сил постарался взять себя в руки и чуть слышно произнёс:

— Уходи.

Она отрицательно махнула головой, дав понять, что уходить не собирается.

— Но ты должна уйти, — уже умолял Драко, но почувствовав, что вот-вот ситуация выйдет из-под контроля закричал:

— Беги.

Джинни просто остолбенела, увидев, как он стал меняться просто на глазах и почувствовала на себе его ледяной взгляд. Голос Драко немедленно привёл её в чувства, и она быстро сорвалась с места и, не оглядываясь, выбежала из комнаты. Она бежала по коридору школы и сквозь стук её каблуков о пол, было слышно, как там, в туалетной комнате, все переворачивалось вверх дном. Джинни немного отдышалась перед тем, как войти в гостиную, чтобы избежать лишних вопросов от любопытных однокурсников, и, войдя внутрь, направилась сразу в свою комнату.

Убедившись, что в спальне никого нет, девушка с облегчением вздохнула, ведь сейчас ей не придётся поддерживать бессмысленные разговоры подруг, и она спокойно может все обдумать.

Джинни неожиданно поймала себя на мысли, что уже который день периодически думает о Драко. Этот парень полностью завладел её сердцем, и девушка начала замечать, что тот трепет, который она испытывала когда-то при встрече с Гарри, переживает вновь, лишь мысленно вспомнив о Драко.

Теперь Джинни была абсолютно уверена, что её подозрение на счёт Малфоя не были беспочвенными, и с ним точно что-то происходит. И это что-то ничем хорошим закончиться не может. Возможно, Луна права, и в школе появился злой дух, который вселяется в студентов. Невилл уже в лазарете и, судя по расстроенному лицу мадам Помфри, дела у него идут неважно. И девушке совсем не хотелось, чтобы рядом с ним на больничной койке оказался и Драко.

О том, что случилось сегодня вечером, она решила никому не рассказывать, так как другие точно не поймут, как она так поздно, ни с того ни с чего оказалась рядом с Драко в мужском туалете. Джинни точно решила, что сделает все возможное, чтобы помочь парню. Пусть ей придётся пересмотреть сотни книг в школьной библиотеке, но она найдёт способ избавить Малфоя от подобных наваждений. Ну и пусть друзья не поверили ей, она не отступит от намеченной цели и без их помощи справится со всем.