Соперница (гет)

Лето протекало неспешно. Дни шли за днями, и уже наступила середина июля, но чем ближе был конец месяца, тем сильнее волновалась Эмили.

В начале каникул она была занята различной работой по дому, помогая тете Петунии готовить обеды и ужины, наводить порядок, и совершенно не обратила внимание на отсутствие каких-либо сообщений от друзей. По вечерам она сама делала пару попыток связаться по сквозному зеркалу с Дафной и Маркусом, но ни один из них не отвечал. Тогда Эмили не придала этому большого значения, решив, что те проводят время куда насыщеннее, чем она.

Но близился ее день рождения, который она мечтала впервые отметить в кругу близких друзей, а на связь никто до сих пор не вышел. Эмили с каждым днем грустила все больше и каждую свободную минуту смотрела на ненавистное уже зеркало. Лишь отчаявшись, она вдруг обнаружила, что само устройство работало не так, как раньше. Его поверхность не рябила, когда она называла имя, и затем на нем не отражалась местность, где находилось зеркало вызываемого человека, будь то глубины сумки или потолок комнаты, если бы оно лежало на столе.

Вероятность того, что зеркало каким-то образом сломалось, огорчила ее сильнее. Получалось, что остальные тоже могли связываться с ней и не получать ответа. Как они отнеслись к этому? Эмили даже задумалась над тем, чтобы съездить в Лондон и приобрести сову, чтобы послать всем весточки. Но она тут же откинула эту мысль: Дурсли вряд ли согласились бы держать дома такую птицу, да и в Лондон ее одну не отпустят. Оставалось надеяться, что слизеринцы догадаются, что у нее возникли трудности, и сами найдут способ связаться. Эмили же ждала, но это ожидание подъедало изнутри, не давая сил заниматься своими делами. Только ручной труд, которым озадачивала ее тетя, заставлял Эмили отвлекаться от бесполезного уже зеркала.

Вот и сейчас, утром в последнюю июльскую пятницу, которая по совместительству означала день ее рождения, она с еще мокрыми после душа волосами лежала на кровати и смотрела в потолок, прижимая к груди раскрытое зеркало. Где-то на столе остался незакрытый учебник по зельеварению, а рядом с ним — почти дописанное эссе. Эмили только над ним одним сидела целую неделю, потому что внимание не желало сосредотачиваться на простейших зельях и неизменно приковывало взгляд Эмили к единственному средству связи с магическим миром.

Уроков на лето им задали не так уж и много. По крайней мере, ни один из рейвенкловцев не посчитал эти задания хоть сколько-нибудь непосильными. А вот то, что они были скучными и неинтересными, не отрицал никто, разве что Гермиона Грейнджер радовалась написанию разных сочинений и составлению таблиц. Эмили вообще не дала свою оценку летним заданиям, принимая их как данность и обязательство, которое она рассчитывала выполнить на раз-два, учитывая, что все это она уже писала в прошлой жизни. Но она не учла, что сил и настроения на эти работы нужно было откуда-то взять самой.

А вот предусмотрительность оказалась как нельзя кстати. Еще в поезде Эмили переложила нужные вещи в сумку, а ненужные из нее — в чемодан. Его затем забрал дядя Вернон, чтобы запереть в чулане. Он тогда сказал, что конечно же доверяет ей, но предпочитает перестраховаться. Эмили возражала только из приличия, лишь бы тот ничего не заподозрил. Дядя даже на легкость чемодана не обратил внимание. Видимо, помнил, что она уезжала с таким же нетяжелым первого сентября.

Чтобы не остаться без палочки, которую дядя больше всего остального хотел запереть в чулане, пришлось применить более изощренный способ. Когда лодки коснулись противоположного берега и ученики стали забираться в поезд, Эмили отошла к деревьям и, найдя подходящую веточку, срубила ее заклинанием. Сидя в вагоне, она всю дорогу вытачивала магией из этой ветки нечто, похожее на ее палочку. Поскольку дело обошлось без трансфигурации, можно было не бояться, что она примет свой прежний вид. Теперь ее настоящая волшебная палочка лежала в сумке, а похожая на нее ветка была заперта в футляре на дне чемодана.

В очередной раз прокрутив в голове мысли о том, что ей еще оставалось сделать из домашних заданий, она решительно встала с кровати и положила зеркало в сумку. В конце концов, был еще целый день, чтобы дождаться поздравлений. Ну хоть сову они могут послать? Распределив пальцами влажные пряди, чтобы при высыхании они правильно завились, Эмили села за стол дописать наконец последний абзац, где нужно было сделать вывод по той классификации лекарственных зелий, что ей задали рассмотреть.

Эмили поставила точку и отложила пергамент высыхать. Но едва встав из-за стола, она почувствовала, будто в комнате находился кто-то еще. Это отвратительное ощущение, словно после просмотра ужастика, заставило сердце зайтись в безумном ритме. Эмили резко развернулась. В комнате никого не оказалось. Поежившись, она медленно дошла до окна и закрыла его створки, после чего плотно задернула шторы — так ей было менее тревожно. Утреннее солнце сквозь ткань проникало в помещение, озаряя его очень теплым, приятным светом. Это немного успокоило зашалившие нервы Эмили. Убедив себя в том, что ей просто померещилось, она подошла к проигрывателю и поставила иглу на начало пластинки группы Space.

Но все же ей страшно хотелось покинуть комнату. Она схватила мокрое полотенце и вышла в коридор, чтобы отнести его в стирку. Еще пять минут она пробыла в ванной комнате, смазывая кончики волос специальным маслом, а затем, взяв себя в руки, вернулась к себе, уверенным рывком открыв дверь. Ее комната была до сих пор пуста. Выдохнув, Эмили прошла внутрь, чтобы переодеться из халата в приличную домашнюю одежду.

Спустившись на завтрак, она приятно удивилась: на ее тарелке с кашей изюмом и арахисом была выложена цифра двенадцать.

— С днем рождения, — улыбнулась ей тетя Петуния и призвала к столу.

— Кхм, — прозвучало из-за газеты, которая скрывала дядю Вернона. — С днем рождения.

А Дадли, колотя своей любимой тростью по ножке стола, всего лишь бросил ей:

— Доросла, мелкая.

На что Эмили, порозовев, фыркнула:

— Чудесное поздравление, Дадли. Ты замечательный брат.

— Прекратите ссориться, — тут же встряла Петуния, тоже садясь за стол. — Вернон, ну что, Мейсоны тебе не звонили?

Мистера Мейсона, владельца одной крупной строительной фирмы, и его жену все семейство принимало вчера на званый ужин. От этого человека ожидался серьезный заказ. Две недели до этого дядя Вернон сотни раз репетировал их прием, и Эмили была счастлива, что эта встреча наконец состоялась. По мнению Эмили, ужин прошел как нельзя более нормально, да и в целом разговор, несмотря на неуместные порой шутки дяди, состоялся вполне деловой и благоприятствующий долгому сотрудничеству. По правде говоря, встреча планировалась на пятницу, но поскольку она выпадала на тридцать первое июля, Эмили с тетей уговорили дядю Вернона перенести ее на день раньше, чтобы спокойно отметить семейный праздник.

— Рано еще, но я буду у телефона весь день, чтобы не дай бог не пропустить их звонок.

Дальше Эмили не слушала, устав за последние дни от этой темы. Поблагодарив за завтрак, она вышла из-за стола и отправилась на улицу, пообещав вернуться к обеду. Несколько часов она бесцельно бродила среди одинаковых домов, любуясь ровными живыми изгородями и цветущими деревьями чужих садов. С собой она взяла плеер и наушники, которые были подарены ей еще на девятилетие, — за год она соскучилась по любимым песням.

Утомившись от прогулки, Эмили добралась до детской площадки, где под звуки флейты и фортепиано еще раздумывала над тем, что происходило сейчас в ее жизни. Ей казалось, что нынешний день рождения выходил самым паршивым. Не потому, что она проводила его в родном городе, а не в каком-нибудь кафе в Лондоне, как часто бывало, — она была рада прогуляться теплым днем и под приятные мелодии подумать о своем, одиночество само по себе ее не угнетало. И не потому, что из подарков от родственников ей достался серебряный зажим для галстука, который ей купили заранее, — по крайней мере, это было ее пожелание, и ей нравился выбранный ею же экземпляр, инкрустированный сапфирами. Но ожидания, которые она возлагала на этот день из-за появления близких друзей, не оправдались и огорчали Эмили, хоть она и понимала, что сделать с этим чертовым зеркалом сейчас ничего не могла. Требовалась волшебная палочка, чтобы выяснить, в чем проблема, а колдовать на каникулах было запрещено.

Домой она вернулась улыбаясь, чтобы не показать родственникам, а прежде всего Дадли, как ей грустно. Однако брат ее и без того отметил, что праздник проходил не так, как должно быть у нормальных людей.

— А чего к тебе не приходит никто? — спросил он у нее, когда они встретились на кухне через несколько часов после обеда.

Эмили мыла персик, а Дадли полез в холодильник за паштетом.

— Не позвала потому что, — буркнула Эмили, закрывая кран.

— А может, и звать некого, а? — ее брат противно хихикнул. Он знал, что в начальной школе у Эмили была от силы одна подруга, и то каждый год разная.

— Есть кого, — огрызнулась она и вышла из кухни.

До праздничного ужина, утка к которому сейчас стояла в духовке, можно было посидеть у себя в комнате. Эмили как раз хотела почитать «Старик и море»; эту совсем тонкую книгу она на днях взяла в местной библиотеке. Руки до нее все не доходили, хотя рассказ был маленьким и, по словам библиотекаря, легко читаемым.

Но как только Эмили, доев по пути фрукт и держа косточку в руках, вошла в свою комнату, она едва не вскрикнула от испуга. На ее кровати сидел самый настоящий домовой эльф. Он был такой же большеухий, как и те, что служили в Хогвартсе, но одет был преотвратительно: вместо чистого нательного полотенца на нем висела замызганная наволочка с дырками для конечностей. Эмили едва удержалась, чтобы не скривить губы, хотя выражение ее взгляда само за себя говорило о том, как ей было неприятно, что такое существо сидело прямо на ее сером пледе. Эмили вошла в комнату медленно и тихо, аккуратно закрыв за спиной дверь, — она не могла спустить глаз с незваного гостя.

— Привет. Чей ты? — спросила она первая, в то время как эльф, увидев ее, соскочил на пол и низко поклонился.

— Эмилия Поттер! — воскликнул эльф так громко, что она испугалась, что родственники это услышат.

— Тш-ш! — приложив палец к губам, яростно прошипела она, не дав эльфу сказать и слова.

Домовик заметно сконфузился, но продолжил менее громко:

— Добби так мечтал познакомиться с вами, мисс Эмилия Поттер… Это такая честь!

«Восхитительно. Теперь поклонники из магического мира меня и здесь найдут. Вот черт», — промелькнуло в голове, в то время как Эмили прошла к столу, бросила персиковую косточку в мусорную корзину под ним и села, чтобы не нависать над маленьким домовиком. Теперь их глаза были на одном уровне.

— Спасибо, Добби, — просто произнесла она. — Это твои хозяева тебя сюда отпустили?

Она почти не удивилась, когда домовик мелко задрожал, а его взгляд забегал.

— Н-нет, мисс… Добби пришел по своему желанию…

— Разве такое возможно? — не поверила Эмили, зная, что домовики слушаются приказов.

«А ведь дрожит так, будто действительно что-то нарушил… Возможно, он даже спрашивал разрешение, но ему запретили… Получается, он из семьи, которая меня не очень привечает? Он служит каким-то Пожирателям Смерти? И все же восторгается искренне», — мысли сменяли одна другую, а Эмили буравила взглядом эльфа, который поник головой и смотрел в пол.

— Добби придется наказать себя, — всхлипнул эльф, но тут же вскинул голову с блестевшими от слез глазами и выпалил: — Но Добби пришел, чтобы предупредить об опасности!

«Точно у Пожирателей служит! — тут же подумала Эмили, резко встав при этих словах. — Значит, причина визита не только в том, чтобы на меня как на знаменитость посмотреть».

— Что за опасность?

— Несколько месяцев Добби знает о том, что готовится заговор! В этом году в школе Хогвартс будут твориться страшные вещи… Очень страшные… Добби должен был предупредить Эмилию Поттер, обезопасить ее! Мисс, вы не должны возвращаться туда, ведь вы так всем нужны!

Эмили тихо выдохнула, потерев переносицу. Продолжая думать, что Добби служит кому-то из Пожирателей, она решила, что домовик подслушал разговор своих хозяев. Очень возможно, в таком случае, что заговор касался Волдеморта либо его идей. И к тому же все сходилось: несколько месяцев назад они почувствовали, что их повелитель продолжает где-то существовать. Что они задумали делать, и какая роль в их заговоре отведена ей?

— Ты это подслушал, я правильно поняла? — осторожно начала она. — И что угрожает лично мне?

Но тут же эльф закрыл рот крохотными ручками, а взгляд его заметался по комнате. Эмили, предвосхищая его истерику, стремительно опустилась на колени, схватив домовика поперек тела, когда он уже был готов удариться головой об стол.

— Ладно, не говори ничего, если не можешь, — выдохнула она, удерживая эльфа, теперь готовящегося зарыдать. — Добби, тише!

Он замолчал, и, когда перестал дергаться, Эмили отпустила его, а затем села на пол, вытянув ноги. Нельзя было допустить, чтобы Дурсли что-то услышали, поэтому ей пришлось тщательно формулировать предложения, лишь бы не вызвать бурной реакции домовика.

— Добби, расскажи мне все, что ты можешь сказать про этот заговор.

— Добби может сказать только то, что Эмилии Поттер нельзя ехать в Хогвартс, здесь ей безопасней. Эмилия Поттер не может так рисковать собой.

— Добби, кто твои хозяева? — Она в превентивных мерах схватила его за локти и посмотрела ему прямо в глаза, а затем перевела взгляд на «одежду» домовика, надеясь разглядеть эмблему или инициалы, но ничего подобного на ткани не обнаружилось.

— Добби не может сказать, мисс. Добби не должен говорить о своих хозяевах, это их приказ.

— Ладно. Они знают, что ты в курсе их заговора?

— Нет! Что вы, мисс, Добби так счастлив, что он не попался и может предупредить вас об опасности!

— Что ж, ладно… Спасибо тебе, я буду осторожна. — Она отпустила его руки и прислонилась спиной к кровати.

— Вы должны пообещать, что останетесь в безопасности, мисс! Что не поедете в Хогвартс в этом году! О, как Добби хочет, чтобы Эмилия Поттер была жива… — запричитал домовик, подбираясь к ней ближе.

— Не беспокойся, — улыбнулась Эмили. — Со мной ничего не случится, но я обещаю, что мы с друзьями будем держаться подальше от всяких опасных вещей.

— С друзьями? — Тон, которым Добби произнес это, насторожил Эмили. — А разве у вас есть друзья?

— Есть, конечно, — недоуменно ответила она, потеребив некстати зачесавшийся нос.

— Друзья, которые не пишут и не выходят на связь?

А ведь за живое задел. Почему же они все-таки даже сову не шлют?..

— С чего ты это взял? — тем не менее продолжала улыбаться она, прокручивая в голове разные варианты ответов на возникший вопрос: откуда он это узнал? Впрочем, тот факт, что он следил за ней, подтверждался как минимум утренним ощущением, что в комнате был кто-то еще.

— Добби хотел как лучше, мисс. — Он вдруг отскочил от нее и прижал руки к животу. — Добби думал, так Эмилия Поттер точно останется в мире магглов… Если подумает, что ее друзья — вовсе ей не друзья.

Он достал из-за пазухи несколько плотных конвертов, а Эмили ощутила, как ускорилось радостное сердцебиение — все-таки они поняли! А следом пришла злость на домовика. Что за бесцеремонное манипулирование ее чувствами?

— Твои хозяева учили тебя воровать? — как можно спокойнее произнесла она, вцепившись пальцами в штаны, чтобы не шевельнуться ненароком. Она не хотела пугать домовика, боясь, что тот выскочит в коридор или просто исчезнет. — А сквозное зеркало тоже ты испортил?

— Добби не испортил! Добби только заблокировал. Но Добби все исправит и отдаст письма, если Эмилия Поттер пообещает не возвращаться в Хогвартс. — Он с такой надеждой посмотрел на нее, что Эмили немного растаяла.

Она задумалась над его словами. К сожалению, выяснилось, что о природе домовиков она знала очень мало, можно даже сказать — ничего. Видимо, Волдеморт — Томом она его не стала называть даже про себя, чувствуя от этого имени какое-то отторжение, — не интересовался этими существами или не считал нужным обращать на них внимание. Книгу, подаренную Маркусом, она тоже оставила до лучших времен, о чем сейчас искренне пожалела. Все ее знания о домовиках ограничивались тем, что она слышала или видела на кухне школы сама.

— Почему я должна тебе доверять? Твои хозяева против меня, так ведь? — она решила потянуть время.

— Так, мисс, но Добби не такой, он не поддерживает их, они плохие… — домовик осекся, но Эмили успела броситься к нему раньше, чем тот достиг стены.

При этом она не сделала попыток забрать письма: ей нужно было, чтобы Добби расколдовал зеркало, а неосторожное движение привело бы как минимум к его исчезновению.

— Эмилия Поттер пообещает не ехать в Хогвартс? — Он мелко дрожал, и Эмили почувствовала всю шаткость своего положения: он ведь и что похуже может сделать, если поймет, что этот способ не подействовал.

— А ты пообещаешь вернуть все мои письма и расколдовать зеркало? Мне ведь нужно успокоить друзей, верно? Если я этого не сделаю, за мной приедут и заберут в школу…

Кажется, она пошла в верном направлении, потому что домовик размяк в ее руках и стал смотреть на нее менее опасливо. «Отлично, будем подыгрывать», — решила она.

— Добби все сделает для Эмилии Поттер, только пусть она будет в безопасности!

— Вот и ладно, значит, договорились. А теперь… — Она протянула руку за письмами, которые домовик безропотно отдал ей. — А зеркало ты здесь заколдовывал? Ведь мне должно было прилететь письмо из министерства при нарушении запрета на колдовство…

— Да, мисс, Добби проник в комнату в первую ночь каникул. Но это эльфийская магия, которую не примут за колдовство волшебника, к тому же Добби не делал этого на виду у магглов. Мисс Поттер нечего бояться.

«А ведь он мог бы и такую пакость сделать, — промелькнула мысль. — Наверное, он бы воспользовался этим, не согласись я никуда не ехать». Тем временем она достала зеркало и протянула домовику. Когда тот щелкнул пальцами и вернул рабочее средство связи обратно, Эмили тут же захотелось воспользоваться им, но сначала нужно было выпроводить домовика, усыпив его бдительность.

— Ну, думаю, твои хозяева тебя потеряли. Я благодарна тебе за предупреждение и не хотела бы, чтобы тебя наказывали. Тебе стоит вернуться домой.

— О, мисс Поттер так великодушна! Добби и не знал, что… — Он разрыдался.

Эмили сконфуженно поморщилась и, приподняв его подбородок, приложила пальцы к губам.

— Не стоит. А теперь иди и не попадайся с этим проступком своим хозяевам.

— Спасибо, Эмилия Поттер, спасибо! — прошептал Добби, а потом тихо исчез.

Она облегченно выдохнула и, поднеся зеркало ко рту, счастливо произнесла:

— Маркус Флинт. Я наконец-то на связи.

* * *

Эмили разговаривала с друзьями до самого ужина. Скольким же нужно было с ними поделиться! Она вкратце рассказала о Добби и его проделках, после чего они с Дафной и Маркусом сошлись на том, что домовик вряд ли будет предпринимать что-либо еще. Но Эмили твердо решила ознакомиться с той книгой, вдруг ей еще раз придется взаимодействовать с чьим-либо эльфом.

В письмах же ее ждали теплые поздравления от Маркуса, Дафны, Теодора и всей семьи Малфоев. В каждом из писем лежало по небольшому подарку. Однокурсники прислали редкие карточки из шоколадных лягушек: ей достались Мусидора Барквиз, композитор XVII века, и гитарист «Ведуний» Керли Дюк. Еще бы, она же им все уши прожужжала о своей любви к музыке — видимо, решили приобщить к местному искусству. Эмили, правда, так и не стала коллекционировать вкладыши, но таких еще не встречала. Она внимательно изучила описания и отложила карточки в сторону.

В конверте от Маркуса лежала фотография Хогвартса. Эмили охнула от восхищения и, сидя в тот момент на полу, выпрямилась и вгляделась в изображение. Замок был снят, по всей видимости, из кареты: он все отдалялся, а мимо проплывало озеро, где можно было разглядеть точки лодок с первокурсниками и плескающихся рыб. На задней стороне карточки Флинт подписал: «Когда соскучишься, будешь смотреть на эту фотографию и радоваться. С днем рождения. Марк». Эту открытку Эмили, не переставая улыбаться, сразу же сложила в один из внутренних карманов сумки, чтобы не потерять.

Ну, а Малфои написали ей длинное письмо на гербовой бумаге, из которого она вычленила поздравления, еще раз поздравления и выражение искреннего удовольствия быть с ней знакомыми. В качестве подарка ей прислали серебряную подвеску, в которую был вставлен идеальной чистоты бриллиант. Эмили, как увидела ее, охнула и на минуту прикрыла рукой глаза. А потом еще раз взглянула на постскриптум, оставленный Драко: «В конверте скромный подарок от нашей семьи. Мама говорит, алмаз придает людям твердости в убеждениях, непобедимости и властности. А также я сказал папе, что тебе не разрешили перевестись к нам. Если еще хочешь, он пообещал все устроить».

«Ох, черт!» — Эмили спохватилась и вновь вынула из недр сумки зеркало.

— Драко, ты тут? — взволнованно произнесла она, когда связь была налажена.

— Привет! — Малфой немедленно ответил. — Ты получила наш подарок?

— Ох, получила… Драко, ну зачем дарить такие дорогие вещи? Теперь я чувствую себя неловко, ведь тебе мы подарили всего лишь запонки!

— Дорогие? Шутишь, что ли. — Недоуменное лицо Малфоя яснее ясного говорило о том, что он действительно не понимал, какова цена подаренного ей украшения.

«Наверняка инициатива Люциуса. Неужели он хочет меня купить?» — с досадой подумала Эмили.

— Только не вздумай возвращать! Родители не поймут, а я обижусь, — заявил Драко, надувшись.

— Да не думала я… И, это… Скажи папе, чтоб не волновался насчет факультета, хорошо? Я хочу решить этот вопрос сама. — Эмили серьезно посмотрела в глаза Малфою.

— Ну ладно, — ответил тот, пожав плечами. — Но было бы классно, если бы ты с нами была. Уверен, тебе бы понравились озерные виды из окна гостиной.

— Еще бы. А ты письмо со списком учебников уже получил?

— Да, еще вчера пришло. Ты когда думаешь ехать? Мы ведь могли бы пересечься там.

— Пока без понятия, у родителей надо отпроситься. А я хотела бы со всеми встретиться. Дафну позвать, Теодора… и Маркуса Флинта, если вы не будете против. Буду угощать вас мороженым, — она лукаво улыбнулась.

Эта идея сформировалась несколько минут назад. Раз уж не получилось отпраздновать сегодня, то зачем в принципе лишать себя удовольствия отметить двенадцатилетие в кругу друзей?

— Отличная мысль! О, а ты хорошо общаешься с Флинтом, да? — Драко заметно заволновался.

— Угу, а что?

— А ты можешь, ну… замолвить за меня словечко? В этом году я хочу попасть в сборную Слизерина.

— Ну, приди на вступительные испытания, — хмыкнула Эмили, не желая пользоваться дружбой с Маркусом для удовлетворения желаний Драко.

— Ты не поняла, — протянул Малфой, округлив глаза. — Я хочу попасть в сборную, а не впустую потолкаться в воздухе с этими неумехами.

— А что сам с ним не поговоришь?

— Я тоже поговорю, но мне нужно, чтобы ты подготовила почву.

— Вот что. Я скажу ему о твоем желании попасть в сборную, а уж потом ты сам покажешь ему, чего достоин, — пожевав с секунду губу, предложила Эмили.

— Ну, ты только скажи ему, что я превосходно летаю. Ты ведь видела меня в воздухе?

— А ты на чье место метишь? — Она сдвинула брови. В команде ведь были и друзья Маркуса, да и вообще, насколько она знала, их компания не нуждалась в модернизации.

— Я мечтаю быть ловцом, — отозвался Малфой.

— Ох, Драко. Тогда шансы очень малы. У вас отличный ловец, подожди годик, он ведь нынче семикурсник.

— Так Маркус тоже! Кто меня потом возьмет?

Эмили расхохоталась.

— Так ты же летаешь превосходно, чего б тебя не взять?

— А я сейчас хочу, — стоял на своем Драко, щеки которого отчаянно розовели.

— Ну, я не могу настаивать, чтобы он непременно брал тебя вместо отличного ловца, который прекрасно сработался с командой, — покачала Эмили головой, чувствуя себя неуютно.

— Ладно, — Малфой задрал острый подбородок. — Придумаю что-нибудь. Но он придет на мороженое, да? Надо, чтобы ты хотя бы представила меня ему как своего друга.

— Да-да, сейчас как раз с ним и остальными свяжусь.

Эмили категорически не нравилось отношение Драко к людям и тем более ее коробило, что он считал, будто она готова поступать так же неэтично. Сразу после окончания разговора Эмили спустилась на ужин, где ее уже заждались Дурсли. Ее чуть пожурили за ожидание, но это ни капли не омрачило настроение. Семейство приступило к десерту из фруктов и взбитых сливок, когда дядя Вернон, прокашлявшись, объявил:

— Итак, прошу внимания. — Все домочадцы обратили к нему свои взоры. — Сегодня великий день.

Эмили на мгновение почувствовала, как жар прилил к лицу, но напомнила себе, что сейчас речь, вероятно, шла о контракте с Мейсоном.

— Мы все-таки едем на Майорку! — провозгласил Вернон, смешно взмахивая руками.

— Вы подписали контракт! — счастливо взвизгнула тетя Петуния и, соскочив со своего места, бросилась обнимать и целовать мужа.

Дадли радостно застучал ложкой по столу, а Эмили всего лишь улыбалась и поздравила дядю, когда все утихли.

— Подъем завтра в девять, проедемся по магазинам. — Дядя Вернон отпил из своего бокала, продолжая приобнимать жену.

— Пап, — Эмили решила поймать момент для того, чтобы отпроситься на Диагон-Аллею. — Ведь мы в Лондон едем? Можно я зайду еще и в свои магазины?.. Для школы нужно много чего купить.

— Не вопрос, — почти не помедлив, выдавил из себя дядя.

— И еще… — Кажется, сейчас на радостях из него можно было веревки вить, чем она и попробовала воспользоваться. — Я бы хотела там с друзьями немного погулять. Мы мой день рождения отметили бы.

— Да, конечно, — покивал головой дядя, переглянувшись с тетей Петунией. — Тогда сделаем так: мы оставляем тебя на несколько часов с ними, а ты отдашь нам список того, что тебе нужно купить на отдых.

— Отлично, — просияла Эмили.

Несколько минут они обсуждали четкий план, чтобы не затеряться и встретиться у галереи в определенное время, после чего Эмили поднялась к себе, чтобы разобраться с вещами и определиться с покупками. А затем, пока было еще не поздно, по очереди связалась со слизеринцами, организовав завтра встречу, и с легким сердцем легла спать.

* * *

На следующий день погода стояла ясная, но прохладная. Утреннее солнце мягко окрашивало городские здания и еще более нежно освещало узкую, по лондонским меркам, Диагон-Аллею. За год Эмили позабыла, насколько сказочно выглядела эта улочка, поэтому сейчас неспешно шла по мощеной дороге, наслаждаясь пробуждающимся магическим районом.

До встречи оставалось несколько минут, а значит, она успевала зайти в банк, чтобы пополнить запас монет. Для них в сумке было отведено специальное место — те никогда не терялись среди остальных вещей. Позаботившись о том, чтобы ей хватило на щедрое угощение, покупки и на непредвиденные растраты во время обучения, Эмили уверенным шагом отправилась к лавке Фортескью.

За столиком на улице уже сидел один из приглашенных. Посадку Маркуса она узнала издалека. Он, одетый сегодня в черную рубашку, вальяжно развалился на стуле, но подобрался, едва услышал приближающиеся шаги.

— Ты рано, — поздоровавшись, Эмили лучезарно улыбнулась ему.

Маркус ответил ей такой же дружеской улыбкой.

— Привычка быть пунктуальным, — просто ответил он, а Эмили показалось, что он произнес это в укор ей. Уж она в пунктуальности замечена не была, и об этом знали все.

— Ну, раз ты уже тут, я тоже присяду к тебе, а то думала, у меня еще есть время прогуляться.

Она села напротив него, поставив сумку на соседний стул. Они обо всем наговорились еще вчера, и теперь оба не знали, что сказать, поэтому неловко смотрели друг другу в глаза.

— Вот тебе еще подарок, — первым вышел из ступора Маркус, засовывая руку в сумку, висящую на спинке стула.

— Еще? О, не стоило, — начала она, но Маркус требовательным жестом остановил ее.

— Это тебе Хиллиард просил передать.

Он протянул ей нечто, завернутое в крафтовую бумагу и повязанное клетчатой лентой. Эмили осторожно развернула подарок, морально готовя себя к какому-нибудь язвительному посылу. И верно, в свертке оказалась магловская книга, название которой гласило: «Настольный тренажер для развития нестандартного мышления».

— Замечательно, — буркнула Эмили, скрывая за недовольством улыбку.

В общем-то, книга была ей полезна, но получить ее от Хиллиарда казалось Эмили унизительным.

— Я передам ему, что ты рада, — хохотнул Маркус.

Эмили оставалось только зыркнуть на него и кинуть книгу на дно сумки. А вскоре к ним наконец присоединились ее однокурсники. Все они прибыли с родителями, которые взяли на себя труд купить школьные принадлежности. Мистер Малфой выказал готовность купить экземпляры и для Эмили, но, поскольку Маркус тоже был вынужден остаться здесь после небольшого празднования, она вежливо отказалась.

— Ты же не против, если я тебе компанию составлю? А то мне до четырех еще здесь побыть можно, — обратилась она к нему.

Маркус против не был, а вот Малфой-старший, кажется, огорчился. Когда взрослые волшебники все же ушли, Эмили могла спокойно предложить друзьям выбрать из меню все, что они хотят. Пожалуй, каждый испробовал как минимум два сорта мороженого, а по завершении этого небольшого угощения сам мороженщик лично подарил ей коробку шоколадных конфет, узнав Эмили по шраму на лбу.

Их небольшой пир сопровождался шутками, обсуждением нового учебного года и колдографиями, которые делала Дафна. На успешное окончание года родители сделали ей скромный презент в виде аппарата для колдографирования. Эмили ничего не сказала по поводу его громоздкости, только спросила, как тут проявлялась пленка, поскольку в памяти Волдеморта подобных знаний не нащупывалось. Гринграсс успокоила ее тем, что пленку она отдаст родителям, а уж те сами разберутся, как проявить колдографии. Затем она продублирует их и раздаст уже в Хогвартсе.

Время подходило к обеду, и родители однокурсников Эмили пришли за ними почти одновременно. Пока все расходились и прощались, Люциус Малфой попросил Маркуса отойти с ним на пару слов. Они разговаривали минут пятнадцать. Нотты и Гринграссы успели покинуть магическую часть Лондона, а Эмили, находясь в компании Нарциссы и Драко, напряженно следила за Маркусом. Тот кивал и что-то отвечал на слова Малфоя, но поза его была напряженной. Вернувшийся Люциус излучал довольство и безмятежность, будто они говорили о чем-то совершенно беззаботном. Маркус тоже делал вид, что их разговор прошел мирно и был достигнут некий удовлетворяющий обоих результат. Но Эмили чувствовала, что тема касалась места ловца в слизеринской команде.

Она вопросительно взглянула на Драко, а тот лишь пожал плечами, с надеждой глядя на отца, который ни одним движением не показывал положение дел. Распрощавшись с Малфоями, Эмили позвала Маркуса сначала в книжный, а затем в магазин писчих принадлежностей. И только когда они прошли мимо метел и аксессуаров для них, она решилась спросить:

— Ну, что он тебе сказал?

— Да так… наши слизеринские дела, — нехотя ответил Флинт, нацепив на лицо непроницаемую маску.

— Ага, значит, хотел своего сына в команду пристроить. Я так и поняла, — спокойно кивнула Эмили, неторопливо шагая рядом с ним.

— Он тебя тоже о чем-то просил?

— Драко просил. Хотел, чтоб я тебе его порекомендовала.

— У Малфоев семейная черта всех покупать, — процедил Флинт.

Они гуляли бесцельно и дошли до стены, ведущей в «Дырявый котел», поэтому синхронно развернулись и пошли в сторону банка.

— О, это точно! — воскликнула Эмили, у которой в ассоциациях возникли не только Драко и Люциус, но и их предки, с которыми общался Волдеморт. — Смотри, чем они пытались купить меня.

Она оттянула большим пальцем цепочку, которую решила надеть сегодня в надежде, что Люциус оценит этот жест. Эмили долго думала об этом, пыталась вспомнить подобные ситуации из прошлого и пришла к выводу, что лучше принять подарок с достоинством, чем жалко выглядеть, стыдливо открещиваясь от него. «Дают — бери, — вспомнила она один из принципов своего прошлого «я», у которого было собственно придуманное продолжение: — И ничего своего не отдавай взамен, если это был добровольный дар». Успокоившись этой несколько сомнительной, но единственной вспомнившейся фразой, Эмили отринула прочие муки совести.

— Стой-ка, — тут же спохватился Маркус и достал палочку.

Эмили безропотно стояла, уперев руки в бока, и ждала, когда он закончит с проверкой украшения.

— Надо же, даже маячков никаких нет, — хмыкнул Флинт и за локоть потянул ее в зоомагазин.

— Или есть, но ты их не нашел, — отчеканила Эмили, с усмешкой глянув на парня.

— Угу, договоришься, и я заставлю тебя его выкинуть, — буркнул он, а затем обратился к продавцу с просьбой выдать ему несколько пачек совиных вафель.

Эмили ничего ему не ответила на это, а когда они вышли из душного, пропахшего зверьем помещения, она вернулась к теме ловца.

— Так тебя-то он чем купить хотел?

— Он приобретет для всей сборной новейшие модели метел, — безэмоционально ответил Флинт.

— В смысле, приобретет? Так ты согласился? — она охнула и от возмущения остановилась, дернув Маркуса за рукав.

— А что мне еще делать? Против него разве пойдешь? — он понизил голос.

— Маркус, — обескураженно и совсем тихо произнесла Эмили, — а что будет с Теренсом?

— У него ТРиТОН в этом году, пусть учится.

— У тебя тоже, между прочим!

— Ну, я-то хочу спортивную карьеру строить, а он нет! Черт, Лия, не лезь лучше в эти дела. Я сам разберусь. Все под контролем. Нам ведь не нужны ссоры с Малфоем, помнишь?

— Пф-ф, да пожалуйста. — Эмили сделала равнодушный голос и посмотрела на часы. — Половина четвертого, я, пожалуй, на Трафальгарскую пойду. Не спеша как раз за полчаса дойду.

Она развернулась к выходу с аллеи.

— Проводить? — Маркус словно не заметил сквозившей в ее голосе обиды.

— Я дойду, — уверила она его. — До встречи.

— Ну, обижаться-то не надо, ладно? — Он поморщился, но не делал попыток остановить ее.

— Честно? Я просто не ожидала от тебя двойной морали, — негромко, чтобы не привлечь внимание прохожих, произнесла Эмили, сделав шаг к Флинту.

— Это ты про то, что я тебе говорил не связываться с Малфоем, а сам принимаю у него метлы и сына в придачу? — Маркус согласно закивал, потирая подбородок. — Видишь ли, я это делаю, собственно, затем, чтобы не ввязываться в ссору или другие неприятности. Он же глава попечительского совета, может устроить даже отчисление. Я и тебе говорю: осторожнее с ним, потому что он большая шишка.

— Ладно, это уже избитая тема, — махнула рукой Эмили. — Я на его удочку стараюсь не попасться, и у меня это отлично получается пока что. А ты сразу же сдал позиции.

— Не учи меня, — бросил Флинт.

На что Эмили, приподняв брови и поджав губы, изобразила улыбку, и подняла руки в знак того, что она больше в его дела лезть не будет. Второй раз попрощавшись, она повернулась в сторону выхода и целенаправленно двинулась прочь от слизеринца.

* * *

На Майорке Эмили с семьей провела ровно двенадцать дней. Прибавить к этому полет на самолете, и получатся почти две недели в тесном общении с Дурсли. Эмили не помнила, когда в последний раз они так много были вместе. Кажется, три года назад, когда ездили на курорт в Лидс. И что тогда, что сейчас Эмили страшно наскучивало уже на пятые сутки.

Каждый день протекал ровно так же, как и предыдущий: утром завтрак, пляж до полудня, затем развлечения внутри отеля, пока палило солнце, несколько приемов пищи, а вечером снова море. К досаде Эмили, даже зеркало не ловило связь, потому что она была настроена на расстояние в пределах Британских островов. Но на этот раз друзья были предупреждены, что она улетела на материк. А вернувшись домой, последние августовские дни Эмили потратила на то, чтобы закончить несколько схем и таблиц, собрать чемоданы и мечтать о том, чтобы вернуться к хоть какой-то деятельности.

Помимо этого ей хотелось чуть больше узнать о Томе Риддле и причине, по которой он вдруг стал называть себя Волдемортом. Сколько Эмили ни пыталась вспомнить, не было ни единой возможности приоткрыть эту тайну. Эмили решила, что отдаленность от знакомых ее прошлому мест мешала погружению в глубинные воспоминания Волдеморта, а значит, в Хогвартсе она сможет дальше разобраться в себе и откопать в памяти что-то полезное.

Наконец наступило первое сентября. Единственное, что огорчало Эмили, так это то, что провожать Дадли в школу приехала тетушка Мардж. Эмили уже думала, что эти каникулы благополучно обошлись без нее, но, видимо, за все хорошее нужно платить. Доедая завтрак, Эмили буквально каждую минуту смотрела на часы, которые приближали ее к желанному магическому миру. Она старалась не привлекать внимание Мардж и, закончив с кашей, выскользнула из-за стола, чтобы одеться.

В этот раз они выезжали очень рано, потому что до того, как посадить Эмили на поезд, необходимо было отвезти Дадли, у которого в этом году открытие учебного года начиналось на час раньше. Они отставали от плана, составленного дядей Верноном, поэтому сборы происходили в атмосфере паники и торопливости.

Наконец, когда Мардж села на переднее сидение, Эмили разместилась прямо за ней, а тетя Петуния в последний раз проверила, выключила ли она газ, заперла дом и с Дадли уселась рядом с Эмили на заднем сидении, дядя Вернон завел машину.

Эмили уезжала из вконец надоевшего, но все же родного Литтл-Уингинга, радуясь, что Добби за все лето больше не появлялся.