Всё будет по-другому (гет)

Рон вбежал в спальню и звучно хлопнул дверью, тем самым дав понять сидящим в гостиной, что его сейчас лучше не трогать. Он лёг на кровать прямо в одежде и стал обдумывать все, что сегодня произошло.

«Предположим, что между Гарри и Адель что-то есть. Но не думаю, что за столь короткий срок их отношения смогли зайти очень далеко. С нерешительностью моего друга это вообще невозможно, — стал размышлять Рон, — Да когда он успел с ней познакомиться? Мы ведь всего полмесяца в Хогвартсе, а посещаем Хогсмид и того меньше. Гарри давно уже мыслями где-то не здесь, а вот о чём он думает на самом деле, известно лишь ему одному. Бывший «Избранный», конечно, всегда был немногословен и все держал в себе, но таким событием, как влюблённость, не поделиться с лучшим другом… Да о чём я, вообще, веду речь! О таких личных вещах он никогда даже и не заикался, в отличие от меня. Я по сравнению с ним открытый и сразу говорю правду-матку. Но вот почему я не поделился с Гарри своей симпатией к Адель?» — сам себя стал укорять он, — «Вот в этом и есть моя главная ошибка. А я, глупец, друга обвиняю весь день. Откуда же ему было знать, что эта девушка и мне понравится. Надо было сразу сказать ему об этом. Как говорится, на своих ошибках учатся, в следующий раз буду умнее... Но, надеюсь, следующего раза не будет», — подумал Уизли и перевернулся на другой бок.

В этот момент в комнату зашёл Гарри и сразу направился в ванную. Рон притворился, что уже крепко спит, так как разговаривать с другом ему очень не хотелось. Поттер долго в ванной комнате не задержался; он, взглянув на спящего Уизли, взял листок пергамента, и, подсвечивая себе Люмусом, стал что-то на нём писать. Потом осторожно подошёл к тумбочке Рона и положил на неё записку, сложенную вдвое, и направился к выходу.

Как только дверь за Гарри захлопнулась, и его шаги стихли, притворяющийся спящим гриффиндорец, вскочил со своей кровати и сразу взглянул на тумбочку. Рон, хоть и лежал с закрытыми глазами и не мог видеть, что здесь делал его друг, но он все прекрасно слышал. Заметив записку, юноша быстрым движением руки схватил пергамент, затем заклинанием «Инсендио» зажёг свечу на стене и стал читать:

«Рон, я не хотел тебя будить, но чтобы ты не волновался, решил предупредить. Сегодняшнюю ночь я проведу не в спальне, а на башне Хогвартса с Гермионой».

«Тоже мне, звездочёт нашелся», — возмутился Уизли, прочитав первые строчки записки, он сразу догадался, что ночью на башне можно делать только астрономию, — «Да и Гермиона хороша — занятия у неё превыше всего. Слава Мерлину, хоть меня за собой не потащили», — подумал он и стал читать дальше:

«Рон, извини, что не могу сказать тебе об этом глядя прямо в глаза. Я ведь вижу, ты уже стал обо всём догадываться, мне так перед тобой неудобно. Но это действительно так, да, я люблю её и, возможно, всегда любил, но боялся себе в этом признаться. Поверь, если бы вы были вместе, мне и в голову не пришло рассказывать тебе о своих чувствах. Но так как обстоятельства изменились, я решился на этот непростой для меня шаг. Сейчас ты уже знаешь об этом, а через каких-то пару часов там, на башне, обо всём узнает и она».

Рон недоуменно смотрел на письмо: «Не могу понять, как Адель окажется на башне в Хогвартсе. Но с плащом-невидимкой для Поттера, конечно, нет ничего невозможного», — размышлял Уизли, — «Я должен ему помешать или хотя бы подслушать их разговор», — и юноша уже вскочил с кровати, но вспомнив, что в письме упоминалась и их общая подруга, сел обратно, — «Ничего не понимаю, а Гермиона им там зачем, свечку держать, что ли, будет?» — и он стал заново перечитывать записку. Как только он дочитал последнюю строчку, его лицо расплылось в улыбке.

— Он любит Гермиону! — воскликнул обрадованный гриффиндорец, — А я-то себе уже напридумывал! Хорошо хоть в драку не полез, а то тогда бы получил за своё тугодумие от всех своих троих друзей. Это ведь совсем другое дело. Ну, Гарри, ну шифровщик. Вот увижу тебя, задам тебе хорошую трёпку, чуть рассудка не лишил меня из-за переживаний. Теперь наконец-то все встало на свои места.

«Удивительно, — размышлял Уизли, — Благодаря Адель, новость о чувствах Гарри к Гермионе у меня не вызвала никакого негатива, а даже наоборот. Я этому бесконечно рад. Он действительно сможет сделать её счастливой. Да здравствует любовь!»

* * *

Гарри сидел в гостиной и сверлил глазами наручные часы. Время, как назло, тянулось долго как никогда — казалось, что оно решило проверить серьёзность намерений парня. И, вполне возможно, эти бесконечные секунды давали ему возможность передумать и спрятаться в своей скорлупе. Ведь он впервые оказывался в подобном положении — с Чжоу Гарри не испытывал и сотой доли своих нынешних эмоций. С Джинни было тепло, нежно, спокойно. Спокойно — это, наверное, основное в их отношениях; возможно, девушка и переживала по его поводу, в особенности во время вынужденной разлуки, но для Гарри всё было решено на долгое время вперёд. И наверное, он никогда бы не решился расстаться с сестрой Рона, если бы она сама не сделала первый шаг. За это он испытывал к девушке бесконечную благодарность. А ещё к тому неизвестному, который догадался снять с его глаз шоры и показать истинные чувства к лучшей подруге. И в эти томительные минуты ожидания Гарри со всей ясностью понял, что даже если Гермиона не примет его чувств прямо сейчас, он будет упорно её добиваться.

Студенты потихоньку начинали расходиться по своим комнатам, и в гостиной становилось все тише. Гермиона все так же читала книгу, она уютно устроилась в кресле, поджав под себя ноги, и укуталась в плед. Девушка выглядела немного усталой и даже грустной, что очень расстроило Гарри. Ему так хотелось поскорей поднять ей настроение, но нужно было следовать назначенному плану и дождаться положенного времени. Он поймал себя на мысли, что за все годы учёбы они с Роном даже не пытались проявить фантазию и как-то по-особому поздравить свою подругу. Все ограничивалось банальным «С днём рождения!» с утра и вручением подарка, впопыхах купленного в Хогсмиде. Это в том случае, если они, вообще, не забывали о её дне рождения, а потом неловко пытались поздравить подругу позже, придумывая себе всевозможные оправдания.

Вскоре наступил час «Х», на часах было без пятнадцати двенадцать.

«Пора действовать», — сам себе сказал Гарри и встал с дивана. Он сейчас выглядел как никогда опрятно и ухоженно. Не то чтобы раньше парень был редкостным неряхой, нет, скорее, со всеми этими глобальными проблемами ему было не до своего внешнего вида, да и обноски кузена не придавали ему привлекательности даже в своих глазах. Но сейчас парень не хотел выглядеть в глазах любимой девушки оборванцем, и одел купленные Кикимером обновки. Гарри очень шёл этот темно-синий джемпер, надетый поверх белой сорочки, и чёрные джинсы отлично дополняли комплект.

Гарри подошёл к Гермионе, и его сердце бешено заколотилось — казалось, ещё чуть-чуть, и оно могло выпрыгнуть из груди. Он собрался с духом, и произнёс:

— Мне очень нужна твоя помощь, — Гарри решил не выдавать все секреты сразу, а сыграть на её отзывчивости.

Гермиона устало подняла на него глаза и спросила:

— В чём именно заключается помощь?

— У меня проблемы с домашней работой по астрономии, я прослушал последнюю лекцию и теперь ничего не пойму.

— Могу тебе показать, как его выполнила я, но только ради исключения, — недовольно сказала она. Гермиона жутко не любила, когда тупо списывают задание.

Поняв, что разговор зашёл совсем в другую сторону, Гарри решил исправить положение:

— Нет, я хочу, чтобы ты мне наглядно объяснила тему про созвездие Ориона, — Поттер не поленился заранее заглянуть в конспект, чтобы быть во всеоружии, если возникнет нестандартная ситуация, подобная этой.

— Но в таком случае нужно взять разрешение и подняться на башню, — произнесла Гермиона и закрыла свою книгу, — Но сейчас получить разрешение невозможно, уже очень поздно.

— Сколько раз тебе можно говорить, — с лукавой улыбкой произнёс Гарри, — Нет ничего невозможного. Разрешение получено, и мы можем с чистой совестью в этот поздний час покинуть гостиную.

Гермиона удивлённо взглянула на него и заметила блеск в его глазах. «Что-то здесь не так, — заподозрила девушка; глаза Гарри загорались подобным блеском, когда он что-то затевал, но обычно все шалости он старался провернуть, конечно же, с Роном. — С каких это пор Гарри стал переживать оттого, что не выучил урок. Да такого никогда не было, я вечно сама заставляла их выполнять задания, постоянно напоминая об этом. А сейчас инициатива исходит именно от него. Удивительно, — сомнения постепенно овладевали ей всё больше, — Мне кажется, если я пойду сейчас с ним, то ничего не потеряю. Буду очень рада, если за все года, что провели мы в Хогвартсе, я всё-таки на последнем курсе сумела привить стремление к знаниям хотя бы Гарри».

— Ну ладно, раз ты все заранее предусмотрел, так уж и быть, пошли, — произнесла она и встала с кресла.

Гарри предусмотрительно взял с собой плед, и они направились к выходу. Полная дама была очень недовольна, что её потревожили в такой поздний час, и она погрозилась, назло им, неожиданно сменить пароль и на обратном пути не впустить их внутрь. Ребят это очень позабавило, ночная прогулка по Хогвартсу напомнила им былые времена и, вспоминая свои приключения, Гарри и Гермиона весело скоротали время по дороге к башне.

Приближаясь к заветному месту, Грейнджер не оставляло странное предчувствие чего-то необычного. Она и сама не могла себе объяснить, откуда оно вообще взялось. Боясь потерять над собой контроль, Гермиона глубоко вдохнула бодрящий холодный воздух, надеясь, что это прояснит её разум, но наоборот, ещё острее почувствовала волнение от присутствия Гарри рядом с собой. Когда они приблизились к лестнице, он заботливо укутал её в плед и, обняв за плечи, повёл наверх.

Привыкнув к полутемному освещению школьных коридоров, по которым всегда прокладываешь себе путь, словно на ощупь, то великолепие, которое предстало перед Гермионой, заставило её зажмуриться. Она сначала приоткрыла один глаз, потом второй и в первый раз не поверила своим глазам. Такой волшебно украшенной комнаты она никогда не видела, даже убранство зала на свадьбе Билла и Флёр меркло по сравнению с этим.

В центре площадки стоял изящный столик на изогнутых ножках, накрытый на две персоны. Все вокруг — перила, стены и даже пол — были украшены разнообразными цветами, от которых исходил благоухающий запах. Возле каждого цветка кружился маленький светлячок, и вся комната была усеяна их мерцающим светом. Со стороны казалось, что все прибывало в каком-то таинственном движении. Где-то вдалеке непринуждённо играла скрипка, настраивая на романтический лад.

Гарри подумал, не переборщили ли эльфы с украшениями, но увидев восторженный взгляд Гермионы, как у ребёнка перед Рождеством, убедился, что домовики все сделали правильно. Взглянув уже в последний раз на часы, юноша убедился, что уже следующий день начался и, взяв девушку за руку, увлёк её за собой.

— Куда ты меня ведёшь? Неужели это ещё не все? — удивлённо спросила Гермиона.

— Это только начало, — чарующе произнёс он, подводя её к украшенному ограждению.

И, как только они встали на участок площадки, освещённый луной, прямо в воздухе одна за другой стали проявляться серебряные мерцающие буквы, которые складывались в самые заветные слова:

«Я люблю тебя, Гермиона.

С днём рождения!»

Гермиона смотрела на это зрелище как заворожённая, и не могла поверить, что это происходит сейчас именно с ней.

Поттер подошёл к ней сзади и обнял её, в данный момент он мысленно благодарил Элизабет за такой дельный совет приобрести лунный проявитель. А иначе он никогда не решился бы сам произнести эти слова вслух. Или так романтическая обстановка на него подействовала, или Гарри действительно в этот момент осмелел, он наклонился к ней и прямо ей на ушко шёпотом произнёс:

— Я люблю тебя всем сердцем. С днём рождения!

Гермиона резко повернулась к нему и посмотрела на него глазами, полными слёз, а затем уткнулась ему в грудь и зарыдала.

Такого поворота событий Гарри точно не ожидал, он обнял её покрепче и спросил:

— Тебе не понравилось?

Вместо ответа она отрицательно махнула головой.

— Тогда откуда на твоих глазах слёзы? Наверное, ты не можешь ответить мне взаимностью, — сделал выводы Гарри и погладил её по голове, — Не надо, не плачь, — словно маленькую успокаивал он её, — Я все пойму, и мы останемся хорошими друзьями как раньше, — эти слова давались ему очень тяжело.

— Что? Друзьями? Ни за что! — возмутилась Гермиона, подняв на него заплаканное лицо, — Какой же ты всё-таки глупый, — утирая слёзы, произнесла она, — Я люблю тебя так, как никого никогда не любила, — и она бросилась ему на шею и уже на ухо прошептала ему:

— Я боялась, что ты никогда на это не решишься.

— Если честно, я тоже этого боялся больше всего, — произнёс чуть слышно он и улыбнулся. Затем Гарри немного ослабил свои объятья, позволив себе взглянуть ей прямо в лицо. Их глаза встретились, он провёл рукой по её щеке, утирая блестящие слезинки. «Надо же, она даже когда плачет божественно красива», — подумал Гарри и больше не смог себя сдерживать, приблизив своё лицо к её лицу. Его губы слегка коснулись полураскрытых губ девушки, но ему показалось это ничтожно малым, и он прильнул к ней в страстном поцелуе. Гермиона, в свою очередь, обняла его за шею и всем телом прижалась к нему как можно ближе, пытаясь каждой своей клеточкой почувствовать его. Эти двое ещё долго не могли насладиться друг другом, синий плед уже давно лежал у них в ногах, но разгорячённые влюблённые ещё нескоро заметили это. Когда они наконец-то смогли оторваться друг от друга, Гарри таинственно произнёс:

— Это ещё не все. У меня есть для тебя ещё один подарок, — он взял её за руку и повёл к накрытому столу.

— Ещё подарок? — удивлению Гермионы не было предела.

Он сел напротив неё, взял со стола красиво украшенную бархатную коробочку и приоткрыл её.

— Я выбрал это украшение специально для тебя у очень милого ювелира, — произнёс он и стал наблюдать за её реакцией.

— Какое оно красивое, — Гермиона смотрела на него как заворожённая, — У меня даже слов нет, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую,— и у неё в глазах опять заблестели слёзы.

— Только не вздумай опять плакать, — испуганно произнёс он, протягивая ей коробочку.

— Нет. Я больше не буду, — проговорила она и улыбнулась, — Помоги мне его надеть.

Гарри взял цепочку с подвеской в свои руки, подошёл к ней сзади и, приподняв её густые волосы, застегнул замочек. Ей так шло это украшение, усыпанная камушками подвеска переливалась в свете свечи всеми цветами радуги, делая Гермиону ещё привлекательной.

Девушка радовалась происходящему как ребёнок, её смех и улыбки были бальзамом на сердце Гарри. Он просто сидел и наслаждался обществом любимой девушки. Во время запоздалого ужина Гарри поведал Гермионе историю мистера Браина, и они оба сделали соответствующие выводы насчёт миссис Лонгботтом. Ребята очень обрадовались, что, возможно, скоро ещё два любящих сердца могут воссоединиться. Грейнджер решила взять на себя непростую миссию и все заранее проверить, чтобы ни в коем случае не допустить ошибки.

Вдоволь насытившись вкусной едой, Гарри обратил внимание на чарующие звуки скрипки, он встал со своего места и пригласил Гермиону на танец. Хоть он и не умел танцевать, но Гарри так хотелось находиться к ней сейчас как можно ближе. Они двигались в такт прекрасной мелодии, позабыв обо всём на свете. Гермиона положила голову ему на плечо, и в этот момент наверно не было счастливей человека на земле, чем она, может, только Гарри являлся исключением. Чувствовать присутствие рядом той, о которой ещё недавно он не смел и мечтать, было больше чем блаженство, и от избытка чувств он нежно поцеловал её в макушку и плавно приблизился к её ушку.

— Ой, щекотно, — засмеялась она и посмотрела на него, — А скажи честно, ты сам это организовал или…

— Сам, конечно, — уверенно произнёс Гарри, — Может, только немного эльфы помогли. Но ты же не будешь меня за это ругать? — он виновато уставился на неё, вспомнив, какого всегда была мнения Гермиона об эксплуатации эльфов.

Когда она увидела его испуганный взгляд, девушка весело рассмеялась:

— Нет, конечно. Значит, игрой на скрипке нас радует домовик? Я хочу с ним познакомиться, — зная Гермиону, такого поворота событий можно было ожидать.

Гарри улыбнулся своей любимой и проводил её к столу, а сам отлучился ненадолго. Через мгновение он вернулся в сопровождении эльфа, который бережно держал в своих руках старую скрипку. Юноша предложил домовику присесть за стол, а сам встал за спиной Гермионы, обняв её руками за плечи.

— Здравствуйте. Меня зовут Гермиона, — начала девушка разговор, — А вас как зовут? — она обратилась к эльфу на Вы, учитывая его довольно преклонный возраст.

— Меня зовут Сваит, мисс, — проговорил домовик и так низко поклонился, что чуть не свалился со стула.

— Вы потрясающе играете на скрипке. Кто вас научил этому?

Сваит поёрзал немного на своём месте и начал свой рассказ:

— До того, как я попал в Хогвартс, я жил в семье мистера Торена. Он был потрясающим волшебником и человеком доброй души, его жена умерла очень рано, а детьми они так и не успели обзавестись. К сожалению, хозяин больше не захотел жениться, и последние свои годы был очень одинок. Ваш покорный слуга, как мог, старался скрасить хозяину одиночество. Мистер Торен очень хорошо играл на скрипке и долгими зимними вечерами он учил меня этому искусству. А когда его не стало, — домовик шмыгнул носом и утёр глаза от проступивших слёз, — Я не мог её оставить там, — проговорил он, указывая на ветхий от времени инструмент, — Хозяин ещё при жизни наказал забрать её с собой. Он хотел, чтобы её звуки и после его смерти приносили радость, — и эльф трогательно прижал скрипку к груди.

Гермиону очень растрогал рассказ домовика, и она вслед за ним стала утирать слёзы с глаз. Гарри наклонился к ней и нежно поцеловал в щёку, растрогавшись её сентиментальностью, потом обратился к домовику:

— Сваит, огромное тебе спасибо. Можешь уже идти.

Эльф резво вскочил со стула, и, низко раскланявшись, вмиг удалился, как будто его здесь и не было вовсе.

Гарри сел на своё место и, взяв руки Гермионы в свои, полушёпотом произнёс:

— Ты помнишь Винки?

— Угу, — и Гермиона утвердительно махнула головой.

— Я узнал, что Сваит по уши влюблён в неё, но он ещё нерешительнее меня, представляешь, он уже три года боится ей признаться в этом.

— Не может быть! — воскликнула она и посильнее укуталась в плед.

— Я, конечно, со своей стороны дал ему парочку советов на всякий случай, — проговорил Гарри и сам рассмеялся оттого, что сказал.

Гермиона тоже не заставила себя долго ждать и рассмеялась вместе с ним, затем немного успокоившись, добавила:

— Всё-таки любовь — это потрясающее чувство!

Они ещё долго сидели на площадке башни, обнявшись друг с другом и никто, кроме, конечно, Рона, не догадывался, как им хорошо вместе.

__________________________________________

Арты, как нельзя лучше подходящие к этой главе:

https://fotki.yandex.ru/next/users/natasha-kov2016/album/485282/view/1483019

https://fotki.yandex.ru/next/users/natasha-kov2016/album/485282/view/1483020