Финн, Джейк и Волшебный Камень (джен)

— Не продлится это долго, да, о да, — напевала Марселина своим прекрасным чистым голосом, сидя на Джейке. — Не продлится долго, ведь я люблю тебя… (1)

Марси сидела, поджав под себя ноги — Джейк шел быстро, но не так быстро, чтобы за него нужно было держаться все время — в новых лаковых красных сапогах, и любовалась закатом. От того, как все хорошо складывалось, ей хотелось петь во все горло, будто в походе с Саймоном — именно от него она и узнала большинство так любимых ею песен. Да, они возвращались не совсем победителями (принцесса Джунглей швырнула Финну Камень Асклепия прямо в лицо), у них прибавилось врагов… Но они все же возвращались, и возвращались не с пустыми руками — им удалось напасть на след Камня, который считался утерянным несколько веков. Найти ту вещь, которая для всех давным-давно стала легендой.

Даже Бонни не верила в успех их похода, открыто заявив, что она зря тратит время, что уж там, даже сама Марси в какой-то момент в это поверила… А они победили! Вопреки всему победили!

— Сложно было дождаться тебя, но теперь все хорошо, ведь ты едешь, едешь домой (1), — тянула она, и голос ее разносился по всем полям и равнинам, от негостеприимного королевства Джунглей до родных земель Трав.

— Не могу поверить, что мы сделали это, — Финн хлопнул ее по плечу. — Надо же, за все эти годы я так привык к старине Снежному и его выкрутасам, что даже представить себе не могу, как же мы будем жить без него!

— Точно, — подхватил Джейк. — Представь, Финни: вот ты идешь под руку с принцессой, и никто в этот момент не несется к тебе с криком «Посмотри, Финн, я нарисовал рисунок ушной серой на мантии!».

— И не подглядывает за тобой в туалете, когда ты справляешь свои дела… — Финн откровенно смеялся, видя, как медленно меняется лицо Марси.

— И не пытается набиться к нам на ужин, притворяясь доставщиком пиццы…

— И не ворует нашу лампу, говоря, что его лампе она понравилась…

— Не раскрашивает в разные цвета нашу туалетную бумагу…

— Не подбрасывает под дверь фигурки из собственных зубов…

— Не донимает своими историями про Фионну и Кейк…

— Не похищает принцесс в самый ответственный момент…

— Эй, а ну хватит над ним издеваться! — от негодования Марси даже чуть привстала со спины Джейка, сжав кулаки. — Тем более, вы неправы: Саймон давно уже не похищает принцесс, он завязал с этим!

— Да, теперь у него новое хобби — пытаться доказать Принцессычу свою любовь! — вылез Финн, и Марси, не в силах сдерживаться, расхохоталась.

Все трое смеялись, утирая веселые слезы, и даже не пытались прекратить. Когда волна смеха шла на спад, кто-то припоминал очередную выходку Снежного, коих действительно было бесконечное множество (кто же еще мог жениться на собственной ноге и изменить ей с другой своей же ногой?!), и все шло по новой.

Своим смехом, не злорадным и не издевательским, а добрым и чистым, Финн, Джейк и Марселина будто навсегда прощались со Снежным королем, готовясь приветствовать его настоящую ипостась — Саймона Петрикова.

— На самом деле, вы правда неправы, — серьезно сказала Марси, отсмеявшись. — Саймон был действительно хорошим человеком, который заменил мне отца. И до сих пор он мне куда роднее, чем-то недоразумение, которое называет себя Повелителем Темносферы. Я рассказывала вам, как состоялась наша первая встреча?

— Нет, — Финн покачал головой, думая о том, как же он на самом деле все-таки мало знает и о Марси, и о Снежном.

— Тогда расскажи, Марс! — вклинился Джейк, который, видимо, был слегка раздосадован тем, что не успел рассказать очередной анекдот со Снежным в качестве главного персонажа. — Все равно идти нам еще долго, как минимум часа два-три, и до твоего дома мы доберемся уже за полночь…

— Как скажете, — Марси подернула плечом, как следует ущипнув Джейка за «Марс», и, усевшись поудобнее, принялась рассказывать об их с Саймоном приключениях.

Они бродили с ним по заброшенной, мертвой земле не так уж и долго — всего одиннадцать лет — и за это время Саймон полностью превратился в Снежного короля. Марси, прикрыв глаза, рассказывала о том, как однажды утром она проснулась одна-одинешенька на всей выжженной радиацией лысой поляне — Саймон оставил ей лишь записку в бас-топоре.

Стоило только ей прикрыть глаза, и Марси видела Саймона, седого, посиневшего, обросшего, в давно порванном костюме, без очков, который стоит над ее спальным мешком, мнется, не зная, что делать, и в конце концов, закрыв глаза, кладет записку между струнами баса, разворачивается, надевает корону и улетает прочь, не глядя на нее.

Финн с Джейком слушали ее с открытым ртом, не понимая, как ей тогда было страшно и больно и насколько все тогда было серьезно — для них это просто было нечто вроде сказки на ночь. Вскоре, поняв, что от рассказов настроение Марси стремительно падает ниже нуля, рассказывать истории из своей жизни начал Джейк.

Смеясь над приключениями Джейка в его воровской банде, Марси стремилась хотя бы ненадолго изгнать образ Саймона из головы. Не того веселого, счастливого Саймона, что катал ее на плечах или ставил любимую пластинку в одном из разрушенных домов, нет. Саймона, что являлся ей в страшном сне, Саймона, что замерзал в огромной ледяной глыбе. Лед дошел ему уже до носа, и из глаз Саймона медленно катились горячие слезы, что ненадолго, но растапливали его.

— Спокойно, Саймон, — шепотом сказала Марси, и Саймон в ее воображении округлил глаза за стеклами очков. — Мы почти справились. Все будет хорошо, скоро мы вернемся домой, скоро я починю тебя.

Джейк бодро шел вперед, на запад, к почти уже скрывшемуся солнцу, и Марси с усилием выгнала образ Саймона из сознания. С чего вдруг ей беспокоиться за него сейчас, в нескольких метрах от финишной черты?

— В месте, где я был рожден, жил моряк, что в море плавал, — вновь затянула Марси любимую песню Саймона. — И сказал он нам однажды о стране подводных лодок… (2)

* * *

Когда они, наконец, прибыли к дому Марси, на дворе стояла глубокая ночь: хитрая луна, окрашенная отчего-то в мерзкий кроваво-кирпичный цвет, светила прямо над трубой. Жухлая трава при порыве ветра резко вздымалась и шептала что-то на своем, неизвестном языке…

Марси была дома, живая и невредимая, с Камнем в руке и необычайной легкостью на сердце. Несмотря на глубокую ночь, она была полна сил — Камень подпитывал силами своего носителя — и решительно настроена действовать.

— Смотрите, — она держала Камень в руке и объясняла уставшим Финну и Джейку, готовым уснуть прямо на полу, простые вещи тоном учительницы. — Камень выглядит точь-в-точь как один из рубинов в короне Саймона, не так ли? Мы просто отковыряем один из рубинов и поставим Камень на их место, и тогда, я уверена, проклятие будет снято, а Саймон снова станет человеком!..

— Ага, — Джейк протяжно зевнул. — Марс, ты осознаешь, что сейчас уже второй час ночи? Мы чуть не умерли этим днем и все время были на ногах… Лично я бы сейчас с удовольствием взял кровать в жены!

— Джейк прав, — согласился Финн, потягиваясь до хруста в костях. — Саймон ждал спасения тысячу лет, может подождать и еще один день, правда? Утро вечера мудренее…

Под давлением Марси все же согласилась отсрочить спасение Саймона еще на один день — точнее, на несколько часов. Глоб знает, успеют ли они до того, как он окончательно покроется льдом…

— Финн, я постелю тебе на диване, хорошо? — спросила Марси.

Сетуя на пресловутую жесткость дивана подруги, Финн со вздохом кивнул. Джейк же, уютно устроившийся в лежанке ее пуделя, который снова куда-то подевался (наверное, его снова забрал отец), лишь ехидно смеялся над Финном.

Вскоре смех и разговоры перешли в похрапывание Джейка и сонное сопение Финна, и в доме Марси стало тихо. Относительно тихо.

Сама Марси, после получаса тщетных попыток заснуть, сидела на подоконнике в пижаме, подперев щеку рукой, и рассматривала свою детскую фотографию — одну из первых фотографий, которые Саймон сделал тогда на его новом фотоаппарате. С наступлением ночи все ее страхи, которые она усиленно прятала в кругу друзей, хитро и незаметно даже для нее самой выплыли наружу.

С чего она вообще взяла, что Камень поможет ему? Камень Асклепия всегда помогал только против ран физических, но никак не ментальных… К тому же она прекрасно помнила, как, буквально месяца три назад, Саймон внезапно вернулся — корона тогда «отключилась», и он начал стареть прямо на глазах. Что, если сейчас, вдев Камень ему в корону, Марси обречет Саймона на смерть? И еще это чертово видение…

— Хватит, — Марси спрыгнула с подоконника, не обратив внимания на то, что ее фотография упала на пол. — Будь, что будет. Если Саймон умрет, то пусть умирает — так он точно освободится от влияния Короны. Я помогу ему снова обрести себя — так или иначе.

Решив отвлечься от дурных мыслей, Марси пролетела в спальню и подняла бас-топор с пола, намереваясь немного поразмяться. Усевшись поудобнее на кровати и достав дневник с записями песен и табов, Марси приготовилась вдарить рукой по струнам и… Негромко выругалась: последняя струна баса оказалась лопнувшей.

Ругаясь про себя, Марси подлетела к шкафу, отмахнулась от пропахших нафталином вещей, отметив, что некоторые из них пора бы уже давно выкинуть — особенно ее раздражала проеденная молью пышная шуба — и сняла с самой верхней полки огромную коробку из-под обуви. Поиск не дал ничего ценного — под руку лезла лишь всякая дребедень вроде порванных струн, поломанных медиаторов (увы, Марси так и не научилась лабать не руками) и старого, потемневшего и выцветшего от времени очередного плаката Саймона, из тех, что нравился ей больше всех. Наконец, на самом дне коробки Марси нашарила пакет с комплектом струн. Вытащив одну, самую низкую, она принялась натягивать на бас-топор новую струну, пыхтя от натуги.

Впрочем, считала она, натянуть струну — не самое сложное. Самое сложное — настроить ее так, чтобы она звучала в унисон с остальными. Все музыканты Ууу, как известные, так и малоизвестные, собирающиеся в пивных, всегда пользовались тюнерами, Марси же настраивала бас на слух. Так, как учил ее Саймон.

— Инструмент надо уметь чувствовать, — улыбался он, придерживая длинную струну длинными острыми зубами. — Ухаживай за инструментом, настраивай его, на слух, так, как чувствуешь, и он вскоре отплатит тебе добром…

Марси улыбнулась и погладила бас-топор.

Маленькая девочка в порванном платьице сидела на огромной двуспальной кровати и, надувшись от обиды, не смотрела на старую потрепанную гитару, что лежала прямо на полу под роялем.

— Глупая гитара, — обиженно шипела она. — Глупая, глупая, глупая! Ты просто хочешь, чтобы на тебе играл только Саймон, а я слушала и восторгалась! Да-да, я тебя сразу раскусила!

Марси была ужасно обижена на дурацкую гитару Саймона, внезапно показавшую свой характер: вот кто просил ее сначала звенеть, когда маленькие тонкие пальчики пытались вымучить на ней аккорды к «Let It Be», а потом и вовсе лопнуть три струны сразу?! Наверняка из-за этого Саймон подумал, что она неумеха и белоручка, которая даже не может нормально что-нибудь сыграть!

Девочка не знала, почему так получается: пару раз, когда они во время путешествий заходили в многочисленные музыкальные магазины, где Саймон пополнял свою и так огромную коллекцию пластинок, Марси ради шутки много раз играла на здешних гитарах. Выходило у нее… Ну, может быть, и не так чисто и красиво, как хотелось бы, но окрестные кошки не вторили ей истошным кошачьим мявом, а Саймон улыбался и даже подпевал. У нее выходило играть на любой гитаре, кроме… Кроме гитары Саймона. Этой дурацкой бандуры со странной надписью «Moskva-80». Стоило только Марси сесть рядом с Саймоном и начать пытаться играть, то гитара визжала, хрипела, чуть ли не брыкалась — словом, выдавала все, что угодно, кроме музыки. В руках Саймона же противная гитара пела, страдала, кричала и плакала так, как хотелось ее хозяину.

И сейчас вот, когда они только собрались пообедать, у противной гитары лопнули струны. И Саймон, виновато вздыхая, отправился на поиски очередного музыкального магазина в этом городе, оставив ее одну.

Марси вскочила с кровати и принялась ходить по комнате, злобно косясь на рояль: раньше этот дом принадлежал какому-то известному музыканту, а потому здесь было огромное количество музыкальных инструментов, от обычной флейты до инструмента со странным названием «ситар». Саймон с благоговением говорил, что это бывший дом Джона Леннона, Марси же ровно ни о чем не говорили все эти Джоны Ленноны, Джоны Бонэмы, Джоны Пол Джонсы, Джоны Лорды, Джоны Осборны и прочая безликая армия Джонов, которой так восхищался ее бородатый друг. Она знала лишь одно: в этом доме было чертовски много пластинок и музыкальных инструментов и чертовски мало комнат, в которых было бы удобно спать.

Живот снова заурчал, и Марси с тревогой подумала о том, где сейчас Саймон. Вдруг на него напали? Вдруг он ранен? Вдруг он снова стал безумным? Предположения роились у нее в голове, и собственные уговоры — черт возьми, Марси, тебе уже десять лет, ты взрослая девочка, хоть раз перестань что-то себе выдумывать! — совсем не помогали им исчезнуть.

Марси волновалась все сильнее и сильнее и уже была близка к истерике, как вдруг у порога раздались чьи-то громкие шаги, да еще и вместе с пыхтением.

— Саймон! — Марси радостно сбежала по ступенькам и бросилась на шею старику с длинной белой бородой и синей, будто морская вода, кожей. — Саймон, почему ты так долго?

— Терпение, малышка, терпение, — Саймон охнул от тяжести своей подруги и чудом не упал, скрипнув длинными зубами. — У меня кое-что есть для тебя…

Отпустив Марси, Саймон опустился на колени и протянул ей нечто, небрежно запакованное в коричневую бумагу. С бумаги свисал ярлычок «Заказ для Т. М. Д. Батлера, дожидается заказчика», который Марси с интересом подергала рукой.

— Наверное, она предназначалась для какого-нибудь известного музыканта, — Саймон старался говорить отвлеченно, но цепкий взгляд Марси сразу заметил, как вцепились в посылку его синие пальцы. — Но так получилось, что того музыканта наверняка уже нет в живых, и поэтому я отдам ее тебе…

Марси разорвала бумагу и радостно взвизгнула: Саймон нашел ей гитару! Наконец-то он понял, что его дурацкая гитара ее не любит и отказывается ей подчиняться! Девочка заворожено провела рукой по грифу, примерилась плечом и улыбнулась: гитара была сделана в форме старинного топора. Она уже решила сыграть их с Саймоном любимую песню, как вдруг…

— Саймон, почему на ней только четыре струны? — обиженно спросила она.

Саймон почесал седую голову.

— Понимаешь, я заметил, как ты берешь аккорды, и решил, что тебе лучше пока пересесть на бас. Попробуй, я как-то играл на бас-гитаре, это несложно…

Марси не слушала его, заворожено гладя по грифу свою новую бас-гитару. Нет. Бас-топор.

— Ты самый лучший человек в мире, Саймон, — заявила она, дернув его за длинный гоблинский нос.

Марси погладила исцарапанный гриф и, прекратив настраивать струну, ударила по бас-топору: звук был вроде бы приемлем, а, значит, она могла еще немного попеть.

Вспоминая прошлое, она пела и играла до самого рассвета, то зависая на крыше, то в комнате, то прямо над головами Финна и Джейка, которые устали настолько, что даже не пошевелились. Лишь к утру усталость взяла свое, и, отложив бас-топор в сторону, Марси зависла над кроватью, решив все-таки немного поспать…

Ее намерения самым грубым образом были нарушены громкой трелью мобильного телефона-ракушки: бессовестный телефон надрывался так громко, будто догадывался, что в полпятого ночи его мало кто захочет услышать.

Душераздирающе зевнув, Марселина взяла мобильник-ракушку и недовольно поморщилась: что могло понадобиться Бонни в такой ранний час?

— Марси, это я, — лихорадочно зашептала Бонни в трубку. — Ты сейчас дома?

— Да, а где же мне еще быть в такую рань? — резонно спросила Марси и демонстративно зевнула. — Камень мы нашли, и завтра Саймон…

— Все дело в нем, — отозвалась трубка. — В Снежном короле.

Марси с упавшим сердцем вцепилась в трубку посильнее, чтобы не уронить ее случайно.

— Что с Саймоном? Что с Саймоном, Бонни?

— Я не знаю! — чуть не плача, ответила она. — Он прямо сейчас летает вокруг Конфетного королевства и высасывает души из моего конфетного народа! С ним что-то произошло за то время, пока мы с ним не общались!

— Бонни, я… — Марси пропустила мимо ушей это странное «мы».

— Сделайте что-нибудь, прошу!

Бонни отключилась, и Марси без сил упала на весьма жесткую кровать. Что произошло? Неужели ее видения и правда влияли на реальную жизнь? Что случилось с Саймоном? Жив ли он вообще?

Вопросов было явно больше, чем ответов, и Марси совершенно ничего не понимала.

_____________________________

(1) — вольный перевод строчек из песни «It Won't Be Long» The Beatles

(2) — вольный перевод песни «Yellow Submarine» The Beatles