Быть Северусом Снейпом (джен)

Чулан оказался захламлен куда больше, чем я ожидал.

В отвращении искривив губы, я медленно осмотрелся, подмечая паутину, укрывшую потолок, пыль на посеревшем полу и кучу вещей, которые, казалось, были готовы рассыпаться от старости. Для чего я вообще решил привести в порядок это место?

Устало потерев лоб рукой, я всё же вошел в маленькое грязное помещение и взглядом отыскал свой сундук, заброшенный сюда сразу после окончания седьмого курса. В моём прошлом было не так много вещей, к которым хотелось бы вернуться, и за последнее десятилетие я ни разу не ощутил стремление зайти в этот чулан и вспомнить, но — сегодня что-то изменилось. Сложно было сказать, что именно — на первый взгляд, всё выглядело так, как обычно: тусклый, монотонный день в тупике Прядильщиков, мертвая тишина в доме, ощущение, что само время застыло и не спешит возобновлять свое движение. И всё же...

Этой ночью мне снились странные сны. Я не мог вспомнить ничего конкретного — никаких событий или людей, четкими остались лишь чувства, поселившиеся во мне с пробуждения и усиливающиеся с каждым прошедшим часом. С самого утра меня непреодолимо тянуло сюда, в это место, полное разнообразных воспоминаний. Я не хотел думать, что это могло бы значить.

Вздохнув, я взмахнул палочкой и пробормотал очищающее заклинание. Толстый слой пыли, покрывающий сундук, исчез, и некоторое время я молча рассматривал светло-коричневую поверхность, борясь с неприятным чувством в животе. Постепенно все смутные эмоции переросли в откровенно плохое предчувствие, наполняя меня иррациональными тревогой и страхом.

Что-то определенно было не так.

Раздраженно покачав головой, я новым взмахом палочки отлевитировал сундук в гостиную и, поколебавшись, открыл его.

В ноздри тут же ударил запах сырости, несвежих вещей и старых тетрадей. Я осторожно взял ту, что лежала сверху, и позабавленно усмехнулся, видя слово «Трансфигурация», написанное моим почерком. Полистав желтые страницы, я отложил ее в сторону и вытащил следующую.

Любопытно было видеть свои заметки и рассуждения, в которых я, даже не особо вчитываясь, местами находил ошибочные или же просто нелепые моменты. Если оценивать их с точки зрения преподавателя, я бы едва ли поставил себе даже «удовлетворительно».

Внутри родилось покалывающее чувство ностальгии, но я, не намеренный ему поддаваться, решительно захлопнул тетрадь и отшвырнул ее в заранее приготовленный мусорный мешок. Давно стоило очистить этот грязный угол и уничтожить вещи, захламляющие и без того унылый дом.

В этом году Дамблдор не просил меня остаться в Хогвартсе и не имел ничего против моего возвращения в тупик Прядильщиков. Первые несколько недель я старательно пытался убедить себя, что рад такому повороту событий, но грызущая изнутри тоска становилась всё более и более удручающей, и к концу июля я был вынужден признать, что с куда большим удовольствием проводил бы всё это время в Хогвартсе. Разумеется, Альбус бы не стал возражать, но я слишком хорошо помнил свое прошлогоднее недовольство тем, что меня лишили возможности вернуться домой на лето. Одиночество в тупике Прядильщиков было куда предпочтительнее всезнающего взгляда голубых глаз, так что я решил остаться здесь, каждый вечер мысленно отсчитывая дни до начала учебного года.

До чего жалкая картина. На меня накатывала тошнота, стоило только подумать, во что я превратился.

Раздраженный еще больше прежнего, я начал резко вытаскивать уже никому не нужные старые тетради и складывать их в одну стопку. Может, когда я уничтожу весь этот мусор, странные, преследующие меня чувства тоже исчезнут. Я буду более чем рад никогда не возвращаться к своему чертовому сундуку, о котором мне не приходилось вспоминать почти двадцать лет.

Стопка постепенно росла, помимо тетрадей, туда также отправлялись пустые чернильницы, сломанные перья, отвратительные безразмерные маггловские вещи, листки с идиотскими карикатурами и прочий хлам, от которого я не потрудился избавиться в нужное время.

С другой стороны, глупо думать, что, уничтожив всё, связанное со школьными годами, я стану легче и свободнее дышать в этом доме. Я бывал здесь слишком редко, и потому ни разу всерьез не пытался очистить его и превратить в более приятное, пригодное для существования место. Чулан может стать неплохим началом, а там очередь дойдет и до всего остального. Несмотря на значительную помощь магии, работы всё равно много, но, если в результате эта помойка превратится во что-то менее отталкивающее — оно непременно того стоит.

Чем дольше я разбирал казавшийся бездонным сундук, тем больше убеждался, что мне следовало просто вынести его на помойку, предварительно наложив отводящее магглов заклятие. За несколько часов я не нашел ни единой вещи, которую захотел бы оставить, так что мое занятие становилось всё более и более бессмысленным. Останавливало меня только то, что предметов в сундуке оставалось мало, и отступать уже не хотелось.

Я отправил в мешок очередную исписанную тетрадь и нахмурился, заметив, что из нее что-то выпало. Наклонившись, я поднял с пола старую фотографию и озадаченно уставился на нее, пытаясь определить, когда она была сделана и, самое главное, как ко мне попала. В празднично украшенном Большом зале смеялась и радостно махала в объектив колдокамеры группа учеников. В центре стояли Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю, время от времени о чём-то перешептывающиеся и оживленно при этом жестикулирующие.

Я в бешенстве поджал губы, разглядывая самодовольные, наглые лица. Наверняка снимок — часть очередной кретинской шутки, потому что нет ни единой возможности, чтобы я добровольно принял и сохранил хоть что-то, изображающее этих ничтожеств.

— Инсендио! — выплюнул я, резко взмахнув палочкой, и вскрикнул от неожиданности и боли, когда вспыхнувший огонь лизнул руку. — Чёрт!

Бросив полный ненависти взгляд на фотографию, обратившуюся в пепел, я поспешил в лабораторию за противоожоговой мазью, проклиная тот момент, когда вообще решил разобрать этот залежавшийся хлам. День становился всё хуже, а на часах еще не было и двенадцати. Если так пойдет и дальше, трудно представить, что поджидает меня к вечеру.

Тщательно обработав руку и продолжая мысленно осыпать идиотские розыгрыши ругательствами, я вернулся к сундуку и замер. Сейчас, когда на дне оставалось всего несколько вещей, я мог видеть небольшую, не знакомую мне коробку, с приклеенным сверху конвертом. На бежевой поверхности аккуратным почерком было выведено «Северусу».

Нахмурившись, я медленно приблизился и палочкой обследовал предмет на наличие враждебной магии. Кто знает, что еще сумели подкинуть мне в сундук Поттер и Блэк.

Никаких следов я не обнаружил, поэтому осторожно коснулся коробки... и отдернул руку, услышав голос Альбуса за спиной:

— Северус? Вы здесь?

— Да, — я торопливо подошел к камину и опустился рядом на пол. — Что-то случилось?

— Неужели мне всегда нужна причина для того, чтобы поговорить с вами? — Дамблдор улыбнулся, но я не мог не заметить усталость и некоторую натянутость его улыбки. Приблизившись, я рассмотрел темные круги под глазами директора. Мое беспокойство возросло еще на несколько градусов.

Не дождавшись ответа, Альбус вздохнул и сказал уже более серьезным тоном:

— К сожалению, на этот раз причина действительно есть, и очень серьезная. Я хотел бы, чтобы вы вернулись в Хогвартс — это не жизненно необходимо, но так будет лучше. Вы сейчас не заняты каким-то неотложным исследованием?

— Нет, — произнес я и, выдержав паузу, как можно безразличнее проговорил: — Думаю, я мог бы вернуться преждевременно. Мне нужно собрать некоторые вещи, так что я могу быть в школе приблизительно через час.

— Отлично. Как только прибудете — зайдите, пожалуйста, ко мне. Дело не терпит никаких отлагательств.

— Что-то случилось? — нервно повторил я. — Если это настолько срочно, мы можем поговорить прямо сейчас — вещи подождут.

— Нет-нет, — директор снова улыбнулся. — Хоть ситуация и серьезная, один час ничего не изменит. Придите, когда будете готовы.

Я молча кивнул, поднялся и направился на второй этаж. Из Хогвартса я привез немногое, так что уже через пятнадцать минут всё было собрано. У камина я бросил последний взгляд на по-прежнему открытый сундук и коробку с письмом в нём и, поколебавшись, решительно отвернулся. Ни странное послание, ни мусорный мешок никуда не денутся, а так будет хотя бы одна причина для того, чтобы вернуться в эту дыру, когда придет время. Моему добровольному заточению пришел конец.

— Хогвартс, — негромко произнес я и разжал кулак с летучим порохом.

* * *

— Северус, — тепло поприветствовал меня Альбус, когда я, дождавшись разрешения, вошел в его кабинет. — Как добрались?

— Учитывая, что мое путешествие заняло несколько секунд? — Я насмешливо приподнял бровь. — Без происшествий.

— Известны случаи, когда маги умудрялись нажить себе неприятности, всего-навсего пытаясь добраться до определенного пункта назначения. Взять даже Гарри, — Дамблдор внимательно посмотрел на меня, — в прошлом году он оказался не там, где планировал.

Мое лицо тут же превратилось в беспристрастную маску.

— Смею надеяться, что мои умственные способности превышают те, которыми обладает Поттер, — холодно сказал я. — К чему вы вообще включили его в разговор? Случившееся имеет к нему отношение?

— Как и всё, происходящее в последнее время, — Дамблдор тяжело вздохнул, и я напрягся еще больше.

— Но с ним всё в порядке?

— Да. Пока да, и я решительно настроен сделать всё от меня зависящее, чтобы так оставалось и в дальнейшем.

Уклончивые ответы, многозначительные фразы, непонятные намеки... как же мне это знакомо. Я всегда ненавидел манеру Дамблдора вести разговоры.

Очевидно, ощутив, что я готов взорваться, Альбус неожиданно спросил:

— Вы ведь не выписываете «Пророк»?

— Нет, — медленно ответил я, пытаясь понять, что такого могло случиться, чтобы об этом написали в газете. — По крайней мере, не летом.

— Я так и думал, — кивнул Дамблдор, — поэтому и попросил вас сразу зайти ко мне. Будет лучше, если вы узнаете всё от меня, в спокойной обстановке.

Мои плохие предчувствия возвращались с новой, утроенной силой. Я крепко сжал руки в кулаки, игнорируя боль, в попытке унять внезапно нахлынувшую дрожь.

— Что? — как можно спокойнее спросил я. В голове вихрем пронеслись сотни самых разных мрачных предположений.

Альбус еще некоторое время молча изучал меня взглядом, а потом безэмоционально проговорил:

— Сириус Блэк сбежал из тюрьмы.

Я продолжал смотреть на него, раз за разом прокручивая в голове только что услышанную фразу, удивляясь какой-то не впавшей в ступор частью сознания отсутствию своей реакции. Только когда взволнованный, громкий голос Альбуса зазвучал совсем рядом, а мое плечо стиснула сильная рука, я вздрогнул, осознав, что всё это время не дышал, и тут же сделал судорожный, глубокий вдох. От длительной нехватки воздуха сердце колотилось, как сумасшедшее.

— Как? — хрипло выдавил я.

— Вы в порядке? Может, стоит...

— КАК?! — Я вскочил с места и в бешенстве уставился на директора, чувствуя, что меня всё больше охватывает самое настоящее, уничтожающие все барьеры на своем пути безумие. — Как этому ничтожному, ублюдочному существу удалось сбежать?! Он провел там двенадцать лет! Двенадцать! Он должен был превратиться в развалину, не способную даже поднять ногу! Азкабан охраняют дементоры — их нельзя обойти, нельзя обмануть — как ему это удалось?! У него были сообщники?!

— Нет, авроры так не считают. К тому же министр Фадж был там неделей раньше — он даже высказал мне свое удивление касательно того, каким нормальным и полноценным выглядел Сириус. Похоже, дементоры не действуют на него так, как на большинство людей.

— Вы!.. — Задыхаясь, я обвиняюще указал на Дамблдора пальцем. — Это вы настояли, чтобы к нему не применяли Поцелуй! Вы добились обычного заключения, а теперь этот... этот убийца, этот предатель на свободе!

— Северус...

Изо всех сил борясь с подступающей ко мне темнотой, я уставился на серебряный прибор, лежащий рядом на высоком столике. Неожиданно во мне родилось дикое, безумное желание схватить его и швырнуть об стену, разбив на сотни осколков, перевернуть сам стол, уничтожить портреты — уничтожить всё, что только подвернется под руку. Меня остановило лишь осознание, что даже если я поддамся этому разрушительному порыву — Дамблдор не скажет и слова против. Он будет молча стоять и наблюдать за тем, как я крушу его кабинет, терпеливо ожидая, когда я наконец успокоюсь.

— Северус, я знаю, что вы чувствуете, — голос директора был тихим. Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Нет, не знаете.

Один из портретов что-то насмешливо пробормотал себе под нос, но я даже не повернул головы. Вместо этого я уставился в окно, глядя на отдаленный квиддичный стадион. Сколько раз я видел Блэка и Поттера, играющих в эту глупую игру... сколько раз наблюдал за Лили, которая, в свою очередь, часами неотрывно смотрела на них... Никогда не думал, что настанет момент, когда я отчаянно захочу вернуть то время.

— Мы можем продолжить разговор позже, — слова Дамблдора вывели меня из оцепенения. Я медленно снова повернулся к нему.

— Нет, — ответил я. Самоконтроль по-прежнему был шатким, но, по крайней мере, перед глазами перестало расплываться. — Я готов говорить. И я готов сделать всё для того, чтобы поймать Блэка и вернуть его туда, где ему место.

— Я знаю, — мягко и немного грустно согласился Альбус. — Я знаю, что готовы. Прошу вас, присядьте.

Поколебавшись, я подошел и опустился в кресло. Когда директор придвинул мне чашку чая, я, даже не пытаясь протестовать, осушил ее несколькими глотками и с грохотом отставил в сторону.

— Есть какая-то информация о его местопребывании? — спросил я, и сам не узнал собственный голос. Дамблдор качнул головой.

— К сожалению, пока нет. Зато есть версии относительно возможных причин его побега.

— А для побега из Азкабана обязательно должны быть причины? Ни один заключенный, будь у него хоть малейший шанс, не отказался бы рискнуть и попытаться покинуть это место.

— Верно, — Альбус задумчиво сплел пальцы, — но авроры и министр опасаются, что у Сириуса может быть одна четкая цель. Цель, которой он постарается достичь, несмотря ни на что. Гарри.

— Поттер? — Я некоторое время пораженно смотрел на Дамблдора, и только потом на меня нахлынуло осознание. — Он хочет завершить то, что не сумел сделать Темный Лорд? Избавиться от мальчика?

— Таково мнение большинства.

— В таком случае, нужно немедленно что-то сделать! Поттера необходимо сейчас же вернуть в Хогвартс — нигде он не будет в большей безопасности!

— В доме его родственников установлена прекрасная, наиболее эффективная защита — вам это известно.

— Но за ним некому постоянно присматривать. Что, если он выйдет за пределы дома? Магглы и огласка ничего не значат для Блэка, он не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить Поттера!

— Северус, — Дамблдор, нахмурившись, внимательно посмотрел на меня, — неужели вы и правда считаете, что я оставлю Гарри беззащитным?

Я на мгновение прикрыл глаза, борясь с бушующими во мне сомнениями и эмоциями, а потом нехотя произнес:

— Нет.

— Я надеялся это услышать, — губы Альбуса тронула легкая улыбка. — С Гарри всё будет хорошо. Ему ничего не грозит, даже если Сириус действительно охотится на него.

— Действительно? — переспросил я. — Что это значит? Вы не согласны с мнением авроров?

— Пока рано судить, — уклончиво ответил директор, — хотя я разделяю их уверенность в том, что ему не терпится добраться до Гарри. В дальнейшем всё должно окончательно проясниться, а тем временем мы, несомненно, будем настороже.

Я кивнул и снова закрыл глаза, пытаясь осознать всё произошедшее за эти короткие полчаса. В голове не укладывалось, что убийца Лили, человек, которого она так долго считала своим другом, на свободе — горящий желанием уничтожить то единственное, что после нее осталось.

Нет. Ему это не удастся. Я не смог уберечь Лили, но я не остановлюсь ни перед чем, лишь бы защитить ее сына. Я сделаю всё возможное, чтобы с его головы и волос не упал, а Блэк... Блэк еще горько пожалеет о той минуте, когда решил закончить начатое. Я его уничтожу.

Помнится, все эти годы я жаждал отомстить. Я даже мечтал придумать зелье, возвращающее способность мыслить, чтобы потом каким-то образом достать этого подонка в Азкабане и заставить его по-настоящему заплатить.

Разумеется, даже самый реальный из вариантов был полным безумием... но, кажется, теперь мне неожиданным образом повезло.

Блэк сбежал из тюрьмы самого строгого режима. Более того — по словам Фаджа, он находится в относительно трезвом рассудке.

Всё играет мне на руку. О, да, я найду его. Чего бы мне это ни стоило. Дементоры покажутся ему приятной компанией после первого же часа, проведенного наедине со мной.

Он никогда, ни за что не получит Поттера.

Я обещаю.