Орден Чертополоха (гет)

Как-то раз пришлось готовить «Отворотное зелье» для Розье, ни с того ни с сего воспылавшего невиданной страстью к грязнокровке. На седьмом курсе его ухитрилась напоить «Амортенцией» Эмили Миджен, которую он всегда считал убогой и не упускал случая оскорбить при всех. Выяснилось, что эта страшная как смертный грех гриффиндорка неровно по нему дышала. Может, заодно и отомстить ему решила за прошлые обиды. Когда Эдгар узнал, что его околдовали, то поначалу взбесился, но потом вдруг стушевался. В ответ на расспросы он с несвойственным ему смущением признался, что Миджен хоть и дрянь, однако же оказалась довольно горячей в постели. «Для такой страхолюдины с поганым происхождением любовное зелье по ходу стало единственным способом меня заарканить!» — хвастал Розье, но впредь не решался задирать коварную гриффиндорку.

Минерва открыла самое известное пособие по противоядиям. Итак, «Отворотное зелье». В прошлом году Слагхорн рассказывал об этом снадобье, когда они изучали «Амортенцию». Профессор тогда упомянул, в каком учебнике каждый сможет найти рецепт данного антидота. «Это на тот случай, если вас или вашего друга кто-нибудь сподобится напоить каким-нибудь приворотным зельем», — усмехнувшись, прокомментировал Слагхорн. Макгонагалл тяжело вздохнула: вот и настал тот день, когда ей самой пригодится указанный рецепт.

В пособии отмечалось, что у пострадавшего при употреблении противоядия мгновенно снимаются симптомы, вызываемые всевозможными любовными зельями. Минерва не испытывала иллюзий на свой счет, было смешно даже представить, что профессор Риддл решил подсунуть ей приворотное снадобье, но найденный в книге антидот, однако, мог на время облегчить мучения страдающего от неразделенной любви человека — это она однажды услышала от знакомых девчонок. Прежде обсуждения студентками «Отворотного зелья» Макгонагалл находила забавными, она и помыслить не могла, насколько однажды для нее окажутся актуальными подобные девчачьи темы.

Противоядие оказалось не особенно сложным по составу и готовить его было недолго. Веточки волшебной рябины всегда можно было взять в теплицах профессора Бири, а вот запасы касторового масла у нее, кажется, иссякли — остатки одолжила Августа для какого-то очередного косметического эликсира. Касторового масла не нашлось и в больничном крыле — целитель сам ждал со дня на день поставки оного вместе с другими лекарственными препаратами. А еще для «Отворотного зелья» требовался лирный корень, который, увы, закончился и у колдомедика, и у Слагхорна. Декан Слизерина рассказал, что остатки корня у него ушли на изготовление чудодейственного отвара, помогающего от желудочных спазмов. В последнее время Слагхорн любил обильно поесть, а потом страдал от болей в животе, а значит был вынужден постоянно варить себе болеутоляющее снадобье.

Так что в выходной Минерва решила наведаться в хогсмидскую аптеку и докупить там недостающие ингредиенты. В этот ее визит полки аптеки буквально ломились от множества колбочек с цветочными маслами, коробочек с магическими травами, бочки были переполнены засушенными насекомыми, и даже имелся толченый рог единорога по цене в два раза выше, чем в Косом переулке. Но, как по закону подлости, в продаже не осталось лирного корня.

— Мисс, а что вы хотели? — развел руками продавец и быстро посмотрел на входную дверь — над ней как раз зазвенел колокольчик, возвещавший о приходе нового покупателя. — Ингредиент этот крайне востребованный, особенно весной. Его целебные свойства — это находка для любого зельевара или колдомедика!

Макгонагалл оглянулась и увидела в дверях мистера Риддла. Нет, только не он! Минерва предпочла бы сейчас встретиться с горным троллем, но только не с ним!

— Через неделю привезут ваш лирный корень, мисс. Так что приходите в следующую субботу или сами заказывайте в Лондоне, — продавец поставил перед ней на прилавок коричневый стеклянный пузырек с касторовым маслом.

— Вам требуется лирный корень, мисс Макгонагалл? — аккуратно сняв с головы шляпу, с интересом спросил Риддл у Минервы. — Можете зайти ко мне вечером в кабинет, я дам вам этот ингредиент! У меня его еще сегодня спрашивал профессор Слагхорн…

— Спасибо, но не стоит, сэр… — попыталась отказаться она и опустила взгляд на пузырек с касторовым маслом. — Я уж как-нибудь сама раздобуду… Мне не к спеху!

Риддл осмотрел ее покупку.

— Так-так, касторовое масло, лирный корень… — задумчиво произнес он. — Никак «Отворотное зелье» собрались изготовить?

Учитель переглянулся с заулыбавшимся продавцом. До чего же гаденькой показалась сейчас улыбочка у продавца!

— Нет! — быстро ответила Макгонагалл и осеклась. — Это ингредиенты для разных снадобий. Касторовое масло по весне незаменимо для ослабших за зиму волос. А лирный корень мне требуется для приготовления противоядия от «Икотного зелья», которое раздобыли пятикурсники и подлили в тыквенный сок детям с курса помладше, так что мне срочно надо спасать пострадавших! А беспокоить по таким пустякам декана или школьного целителя не хотелось бы, — без запинки отчеканила она. — Ладно, мне пора! Не буду отнимать у вас время, профессор!

И Минерва, быстро бросив на прилавок несколько бронзовых монеток и прихватив с собой свою покупку, поспешила на выход. Когда она уже затворяла за собой скрипящую дверь, то услышала комментарий продавца:

— До чего серьезная девушка!

— Круглая отличница, что с нее взять! — послышался чуть насмешливый ответ Риддла. — Мне, пожалуйста, маленький ковш засушенных майских жуков, а еще…

Дальше Макгонагалл уже не слышала, поскольку закрыла за собой дверь. Она глубоко вдохнула. Еще щеки пылали. Еще ни разу ни от одного преподавателя ей не доводилось слышать столь насмешливо произносимое «круглая отличница». Прозвучало так, словно речь шла о старательной первокурснице, и Минерва почувствовала себя маленькой девочкой. Впрочем, разве взрослым сейчас выглядело ее поведение? Даже ответить на вопрос спокойно, с достоинством, как подобает старшекурснице, она не сумела. Настоящая глупенькая первогодка! Удивительно, но чем более взрослым, прекрасным и недосягаемым ей виделся Риддл с каждым божьим днем, тем более незрелой, глупой и неуклюжей Макгонагалл себя ощущала.

Она возвращалась в школу, по пути любуясь природой вокруг. На деревьях тут и там зеленела молодая листва, а по небу пролетала стая гусей. Вот-вот все зацветет вокруг, и воздух наполнится умопомрачительными цветочными ароматами. Все живое радовалось весне. И только Минерва впервые за многие годы не могла радоваться приходу самого оптимистичного времени года.

Наверное, познавший несчастье любви всегда превращается в пленника своих мучительных страстей. Вот и она сейчас чувствовала несвободу. Это было так дико, так непривычно для нее, выросшей среди северных просторов, у самого берега своенравного буйного моря — места, где всегда дышалось полной грудью, и свобода ощущалась сильнее, чем где-либо еще. Где собственное «я» обреталось в полной мере. У моря всегда думалось особенно хорошо. Как ей нынче не хватало родного морского запаха да соленых брызг на своем лице! Невольно вспомнилось, как Том говорил, что ему также особенно хорошо и легко дышалось на севере Шотландии. И что ему нравилась строгая красота тамошних мест.

Нет, не следует обнаруживать общее между ней и Риддлом. И нет, пленницей она не станет, прежние свободу и самообладание себе вернет. Ей нужно поскорее изготовить «Отворотное зелье» и начать его принимать. Так удастся дотянуть до конца учебного года, достойно выдержать экзамены, помочь Тому изготовить его треклятый «Эликсир бессмертия». Потом она распрощается с учителем навсегда, уедет домой, а затем в Лондон работать в Министерстве Магии. Так со временем будет побеждена охватившая ее страсть. Ей, Минерве, удастся забыть свою любовь так, как в свое время получилось у ее матери забыть страсть к мистеру Хопкинсу. У мамы получилось — получится и у нее!

Макгонагалл остановилась и долго смотрела в небо. Ну вот, небеса на ее голову не обрушились, когда она перекинулась парой слов с Риддлом. Все идет своим чередом. Обычно Минерва воздавала хвалы Господу за каждый прожитый день. Благодарила она Бога и сегодня, а заодно молила дать ей сил выдержать все ниспосланные испытания, пройти их с честью и достоинством, просила указать верный путь. «О если бы Том Риддл исчез так, будто его никогда и не было!» — в отчаянии взмолилась Макгонагалл, но тут же одернула себя. Она не должна просить о подобном, не должна падать духом.

Ей оставались молитвы и волшебство. Бог дал ей магические способности. Надейся на Всевышнего, но и сам, как говорится, не плошай. «Отворотное зелье» будет сделано. Минерва решила, что лучше выпишет ингредиент из Лондона, но не подойдет к Риддлу лишний раз. Необходимо сокращать количество их встреч, стараться как можно меньше общаться с ним, а в комнату с зеркалом Еиналеж она больше ни ногой. Рано или поздно все станет как прежде, жизнь вернется в прежнее русло.

Вечером Макгонагалл отправила срочное письмо в Лондон и настроилась получить посылку с лирным корнем в начале следующей недели. Когда Минерва это сделала, то почувствовала себя увереннее и спокойнее. Мерлин, на каких только глупых вещах она циклилась в последнее время!

Однако на следующее утро, когда в Большом зале подходил к концу завтрак, и Макгонагалл уже готовилась отправиться в библиотеку писать эссе по Заклинаниям, к ней неторопливо подошел Риддл. На миг она превратилась в комок нервов. Но учитель лишь положил перед ней на стол небольшой, тщательно завернутый сверток.

— Вы так ко мне и не зашли вчера, — голос Риддла звучал для нее как самая благозвучная мелодия на свете. — Держите свой лирный корень, староста. Помогите с противоядием вашим студентам, мне икающие на уроках не нужны. Удачи!

Он произнес это с заметной иронией, и на краткий миг Минерве стало не по себе при мысли, что Риддл мог понимать, для какого противоядия на самом деле ей требовался лирный корень. Но нет, это лишь ее досужие домыслы. Риддл вечно говорил с некоторой иронией, пора уже было привыкнуть к его манере общения.

Когда он скрылся за дверями в холл, Макгонагалл сунула в карман оставленный им сверток. И тут же поймала на себе заинтересованный взгляд Августы.

— Это так, он лишь принес мне недостающий ингредиент для зелий… Я просто забыла вчера зайти к нему и забрать… — отчего-то начала она сбивчиво оправдываться перед подругой, которая, судя по виду, не особенно верила услышанному. Минерва Макгонагалл взяла и забыла? Вранье. Она начинала погрязать во вранье.

— Да я ведь ничего и не спрашивала, — заметила Спрингвейл, удивленно приподняв бровь, и Макгонагалл замолкла на полуслове.

Действительно, к чему эти непрошенные оправдания? Кто ее за язык тянул? Вот только Августа так и продолжила пристально ее рассматривать.

* * *

Паркинсон пристал с расспросами: раз у него вполне успешно идет освоение окклюменции (выстраивание ментальных блоков проходит у студента на ура), то стоит ли ему рассчитывать на проявление способностей к легилименции в ближайшем будущем? Я лишь загадочно улыбался, решив не обнадеживать парня раньше времени, а не то он расслабится и возомнит о себе слишком много.

Ему бы хоть каплю выдержки, что имеется у того же Булстроуда. Рано или поздно нетерпеливость может сыграть с Ричардом злую шутку. Что же до его дарований, то длительная планомерная работа с темной магией да ментальные упражнения постепенно пробуждают дремлющие способности Паркинсона к легилименции. Способности эти могут вполне себе активизироваться в ближайшее время и развиться хотя бы на самом примитивном уровне.

В один из вечеров слизеринский староста приболел, и Минерва вызвалась вместо него обойти перед сном порученную ему часть замка. Не то чтобы это доставляло ей удовольствие, но хотелось помочь Слагхорну, который итак в последние дни выглядел неважно и уже готов был слечь с больным животом, а нужный ему лечебный отвар еще должен был некоторое время настояться. Так что декану Слизерина стало совсем не до дел его факультета.

Так Макгонагалл, согласовав действия с остальными старостами, двинулась в порученную ей часть подземелий. Мрачные коридоры, низкие потолки, на стенах нередко можно было увидеть плесень, пронизывающий холод даже в теплое время года... Слизеринские владения никогда особо не нравились Минерве. А еще мог буквально из ниоткуда возникнуть Кровавый Барон, который, однако же, всегда был с ней вежлив и учтив, как и с остальными старостами. Но все равно производил весьма неприятное впечатление.

Обычно поздно вечером подземелья были пугающе тихими, но в один миг Минерве показалось, что она услышала приглушенные голоса. Макгонагалл пошла на звук голосов и уже готова была завернуть в соседний коридор, но вовремя притормозила. Голоса стали громче и вполне себе узнаваемы: говорили Паркинсон и… Лонгботтом?

Минерва постаралась как можно тише прокрастся поближе и спряталась за рыцарскими доспехами, которые в этой части подземелий встречались на каждом шагу. Она присмотрелась к мальчишкам: Дэвид выглядел довольно напряженным и сосредоточенным, а Ричард напротив — совершенно расслабленным и спокойным. До нее донеслись обрывки разговора, больше напоминавшего допрос:

— Вещь-то твоя? — Лонгботтом раскрыл ладони и продемонстрировал серебряное кольцо в виде змейки.

— Моя. — Паркинсон протянул было руку за своей фамильной драгоценностью, но Дэвид сжал кольцо в кулаке.

— Заколдовал кольцо?

— Нет.

— Использовал его проводниковые свойства?

— Нет.

— Желал когда-либо наслать отменное проклятие на Руперта Финнигана?

— Конечно. Но хотеть — не значит сделать. Ваш грязнокровка всегда меня раздражал, еще с первого курса. Ладно бы он знал свое место, но ведь хам еще тот. Всегда хотелось врезать ему как следует. Но и только… — слова слизеринца должны были быть наполнены ненавистью и презрением, однако звучали на удивление отстраненно, совсем не в стиле взрывного и невыдержанного Ричарда. Так мог говорить лишь человек, находящийся под действием какого-то вещества или заклинания.

— Понятно! — нетерпеливо прервал его монотонную речь Лонгботтом. — То, что набить ему морду ты мечтаешь со дня знакомства — ясно как белый день. Но ты утверждаешь, что ему бы знать свое место. Это какое же?

— Их, грязнокровок, место на одной ступеньке с домовыми эльфами, которые испокон веков нам безропотно прислуживают. Им никогда не сравняться с нами — чистокровными волшебниками. Да ты и сам понимаешь, а?

— Не особенно. Для нас, чистокровных, эльфы — это слуги, как ты отметил, и ими мы успешно управляем. Желаешь управлять Рупертом Финниганом?

— Нет.

— А как же место грязнокровок рядом с домовыми эльфами?

— То другое…

— Почему же другое? Еще раз: управлять поведением Руперта Финнигана хочешь? Желаешь, чтобы он тебе прислуживал? — Дэвид медленно повторил каждое слово.

— Нет. Я же сказал.

— Да как же нет?! — разъярился Лонгботтом, взметнул палочку и нацелил ее на слизеринца. На мгновение замешкался, будто не решался использовать заклинание. Тут-то Макгонагалл внимательнее пригляделась к другу и испугалась: на его лице читались решимость и жестокость, которые необходимы для применения… «Нет, Дэвид, только использовать непростительные или какие-либо пыточные заклинания не хватало! Не смей!»

Минерва вышла им навстречу, громко стуча каблуками по каменному полу.

— Вы что тут затеяли? — строгим тоном обратилась она к ним.

Оба резко оглянулись на нее. На лице Лонгботтома отразилась некоторая растерянность — подруга явно ему очень помешала. Он быстро опустил палочку. Паркинсон криво улыбнулся.

— Спроси у своего приятеля! Набросился на меня, как демон, пристал с глупыми расспросами! — усмехнулся Ричард и сделал невинное ангельское лицо. Вот только где ангелы, а где Паркинсон? Он перевел взгляд на Дэвида и лениво протянул: — Колечко-то верни, а?

— Забирай! — Лонгботтом кинул ему кольцо с явной неохотой. Затем шумно выдохнул и, ткнув с досады слизеринца палочкой в грудь, произнес: — Только отмочи какой-нибудь номер! Я слежу за каждым твоим шагом, Паркинсон. Вы с Финниганом мне уже как кость поперек горла! Я тебя предупредил!

— Конечно-конечно! — послушно кивнул Ричард, но кто ему мог поверить?

Они быстро удалялись, оставив Паркинсона одного. Когда добрались до своей башни, то Макгонагалл задала вопрос:

— Где-то достал или же сам сварил «Веритасерум»?

— Августу попросил приготовить, — неохотно ответил Дэвид. — Так надежнее. Можно было, конечно, и самому заморочиться, но как представлю, что надо кромсать на микроскопические кусочки всяких жучков и тараканов, потом взвешивать все это добро на весах… Бррр! Никогда не любил это занятие! Да и зелье не входит в школьный курс, а дебютировать в этом деле, особенно мне — себе дороже.

— Ты с ума сошел? Насколько мне известно, для его применения необходимо специальное разрешение.

Но друг махнул рукой так, словно речь шла о пустяке.

— А то, что устраивает Паркинсон — это нормально?

— Нет.

— Использование «Веритасерума» — невинная детская забава в сравнении с тем, что может быть на уме у Паркинсона, ты не находишь?

«Нахожу, черт бы побрал этого неугомонного слизеринца!»

— Да и рано или поздно все равно пришлось бы испробовать это зелье, — буднично продолжил Лонгботтом. — Давно хотелось увидеть его в действии. Вот только все прошло не совсем так, как мне хотелось…

Но Минерву сейчас больше тревожило другое.

— А позже, когда я вам помешала… Ты намеревался применить к нему какое-нибудь пыточное? Отвечай, Дэйв! — строго потребовала она.

— Тебе показалось, — уклончиво ответил друг, стараясь избегать ее взгляда.

Макгонагалл начинало беспокоить, что Лонгботтом явно не гнушался использовать жесткие, порой запрещенные методы. Она была уверена, что если бы не ее вмешательство, то Дэвид наверняка применил бы какое-нибудь пыточное заклинание к Ричарду. У нее перед глазами так и стояло искаженное жестокостью лицо друга.

В гостиной их дожидалась Августа, пребывавшая в явном нетерпении.

— Ну как, зелье помогло? — спросила она, едва они переступили порог гостиной. Но недовольный вид Лонгботтома ее расстроил. — Нет? Неужели я что-то неправильно сделала? И цвет, и консистенция у снадобья — все как по учебнику. И я проверила это зелье на…

И тут же замолкла, словно поняла, что может сболтнуть лишнего.

— На ком ты его проверила? — неожиданно заинтересовался Дэвид.

— Да так, ни на ком! На одной второкурснице, — отмахнулась Спрингвейл и принялась рассматривать завитки на люстре.

— Проблема не в тебе, — успокоил ее Лонгботтом. — Ты наверняка хорошо поработала, в тебе я как раз не сомневаюсь. Тут другое. Результат получился не совсем тот, скажем так. Впрочем, это тоже результат! — однако было видно, что он несколько разочарован. Поразмыслив немного, Дэвид добавил: — Вы знаете, я не удивлюсь, если выяснится, что Ричард неплохо владеет окклюменцией или каким-нибудь контрзаклинанием. Паркинсоны, как известно, были хорошими легилиментами — у них это в роду. А легилиментам практически не составляет труда освоить окклюменцию. А значит, они с легкостью могут противостоять «Веритасеруму». Не знаю, конечно, как у Ричарда с легилименцией, но держу пари, что он сумел противостоять нашему «Веритасеруму» при помощи окклюменции.

— Мда, это все усложняет, — согласилась Августа, но тут же попыталась подбодрить друга: — Но ты не вешай нос. Еще что-нибудь придумаем. Выведешь ты Паркинсона на чистую воду рано или поздно, поверь.

Минерва заметила, что подруга сегодня была на удивление добренькая и даже не отпустила в адрес Лонгботтома ни единой колкости. Вероятно, эксперименты с зельем лаборатории Тагвуд проходили успешно. Когда друзья разошлись по своим спальням, Макгонагалл присела за письменный стол, решив еще немного поработать над эссе по Заклинаниям. Только она развернула исписанный пергамент, как услышала недовольное цоканье с портрета. Минерва повернулась к мисс Прюэтт, выглядевшей рассерженной, и поинтересовалась ее делами. Девушка намотала на палец рыжий локон и полушепотом принялась рассказывать:

— Мисс Макгонагалл, а ведь ваша подруга, как ни прискорбно мне вам это сообщить, нехорошая ведьма! Бедный мистер Лонгботтом! Мисс Спрингвейл ведь устроила ему допрос с пристрастием как-то поздно вечером. Все портреты уже заснули, кроме меня. И… леди так не поступают! Она… она зажала его вон в том углу, — Прюэтт указала дрожащим пальчиком и так засмущалась, что хотела было прекратить рассказ, но Минерва потребовала продолжать, — и спросила, что он о ней думает. Представляете? Мне кажется, ваша подруга испробовала на нем «Веритасерум», ведь мистер Лонгботтом выложил все как на духу, признался в своих чувствах к ней. Говорил при этом ужасно монотонно и отстраненно, как околдованный.

Макгонагалл напряглась, припоминая как за ужином Августа передала Дэвиду кубок с тыквенным соком. Он же, увлеченный обсуждением с ребятами последней встречи дуэльного клуба, привычно взял из ее рук напиток. Быть может, именно тогда Спрингвейл улучила момент и подлила в его питье зелье.

— Мерзавка потом взяла и подчистила ему память! — Прюэтт была возмущена до глубины души. — А после ему, ничего не понимающему, сунула в руки фиал со снадобьем и сказала: «Ну держи свой «Веритасерум», дорогуша. Все работает!» И упорхнула в спальню для девочек такая довольная, мне аж противно стало! А несчастный мистер Лонгботтом так и остался стоять с фиалом в руках. Ах, до чего же коварная ведьма эта Августа!