Когда дерется львица (гет)

Ремус Люпин готов был сквозь землю провалиться. Он смотрел на большой, но совершенно пустой флакон и удивлялся, как же такое произошло.

Он проклинал собственную безалаберность и невероятную беспечность: сегодня нужно выпить Волчье противоядие, а у него не осталось ни капли.

«Вот что случается, когда расслабляешься, — зло подумал он про себя. — Постоянная бдительность!»

Но проблема по-прежнему стояла довольно остро.

Сейчас Северус обсуждал с Альбусом какие-то детали до собрания Ордена — что-то по поводу Рональда Уизли и Гарри Поттера, точнее их опасной привычки исчезать из гостиной Гриффиндора на ночь глядя.

Ремус крепко задумался: Северус попросил больше не приходить к нему в комнаты без предупреждения, а беспокоить его и директора по такому неловкому и опасному вопросу уж очень не хотелось.

Люпин точно знал, где Снейп хранит большие запасы аконита, и уже сам мог готовить зелье, так что нет нужды беспокоить зельевара. Но он, тем не менее, чувствовал вину, дотрагиваясь до определенных точек на зачарованном гобелене. Он не был здесь уже больше трех месяцев, и Северус придет в ярость, если обнаружит его в своих комнатах.

Библиотека, в которую Ремус попал, пройдя через потайной ход, была совершенно темной, только в камине плясали язычки пламени. Он направился к винтовой лестнице, когда его острый слух внезапно уловил какой-то звук.

Дыхание — со стороны большого, удобного дивана, на котором Люпин обычно сидел и обсуждал со Снейпом результаты экспериментов.

— Северус? — тихо позвал он. Никакого движения, лишь дыхание — частое и поверхностное. Как будто лежавший на диване человек был болен. Ремус осторожно придвинулся.

— Прости, Северус, я не хотел тебя беспокоить, мне нужно было зелье. Я думал, ты с Альбусом... Ох, Мерлин!

Запах крови резко ударил в нос. Похоже, этот человек был тяжело ранен.

Тут же забыв про извинения, Ремус кинулся к дивану. У Люпина часто забилось сердце, и заболело в груди. Неужели им удалось вычислить шпиона? По крайней мере, Северус, жив — можно было расслышать его дыхание.

— Люмос, — прошептал он. Белый свет так резко озарил комнату, и Ремус еле сдержал крик от представшего перед ним зрелища.

На диване лежала Гермиона Грейнджер вся в синяках, лишь тень былой энергичной и властной девушки, которая ему так нравилась. Повсюду была кровь: она впиталась в порванную школьную форму, лицо и шея были красными, а волосы слиплись.

Левая нога девушки изгибалась под неестественным углом, а ее лицо, насколько он мог разглядеть из-за крови, раздулось от жестоких побоев. Кто-то пытался не просто причинить боль, но уничтожить ее.

— Мисс Грейнджер, — едва слышно позвал он, но ответа не последовало.

Что делать? Ее лучше не переносить, но камин Северуса к сети не подключен, а девушка отчаянно нуждалась в медицинской помощи. К тому же он не оставить ее одну здесь, где над ней так жестоко надругались.

После секундного колебания, Ремус аккуратно взял Гермиону на руки. С ее губ сорвался всхлип, порожденный страхом и болью — этот звук он никогда не ожидал услышать от Гермионы Грейнджер — и мысленно выругался.

Как такое могло случиться? На протяжении последних месяцев их со Снейпом отношения были холодными и натянутыми, но Ремус всегда уважал этого человека, хоть и не одобрял его методы обучения.

Но причинить боль ученице...

«Нет, — поправил себя Ремус, взглянув на девушку, которую нес по коридорам Хогвартса, — не просто причинить боль. Пытать. Уничтожить ее тело и, возможно, разум».

Снейп сошел с ума? Или это какой-то самозванец, как в тот раз с Грюмом три года назад? Или конец работы шпиона освободил какие-то внутренние темные желания, которые он раньше удовлетворял другим путем?

Люпин мысленно метался от сильной тревоги за ученицу, которую нес на руках, к безумной ярости на своего коллегу. Наконец, он дошел до класса зельеварения и смог использовать камин, чтобы перенести Гермиону в больничное крыло.

Мадам Помфри, встревоженная его приходом, судорожно вздохнула, увидев девушку.

— Что случилось? — прошептала она, пока Ремус аккуратно укладывал Гермиону на кровать. — Кто с ней сотворил такое?

— Снейп, — холодно ответил Ремус, в ответ послышался еще один судорожный вздох. — Он за это заплатит, Поппи. Не подпускайте к ней никого, кроме меня и Дамблдора, хорошо?

Мадам Помфри молча кивнула, и Люпин выбежал из больничного крыла, даже не подождав пока Поппи приступит к своим обязанностям. Нужно добраться до Снейпа прежде, чем он поймет, что жертва исчезла. Ремус знал, насколько опасен Снейп, и что лучше всего застать зельевара врасплох.

Расстояние от лазарета до кабинета директора казалось длиннее обычного, хотя он за три минуты добрался до каменной горгульи и выкрикнул пароль.

Все его мысли были сосредоточены на истекающей кровью, стонущей Гермионе и том человеке, который сотворил с ней подобное, поэтому он ворвался в кабинет директора, даже не постучавшись.

Он тут же заметил Снейпа: тот стоял у камина и рычал на Гарри и Рона. Они, как и Дамблдор, подпрыгнули от громкого удара двери, но Ремус даже не заметил их. Его внимание было приковано к Снейпу, внутри поднималась чудовищная ярость.

— Ублюдок! — выкрикнул он. — Что ты с ней сделал?

— Ремус, — удивленный Альбус пытался его успокоить, — я уверен, нет никаких причин для подобного тона.

— Уверяю вас, есть, директор, — прогремел Ремус, направляясь к профессору зельеварения. — Потому что ваш драгоценный шпион в конце концов оказался чудовищем!

Он почти подошел к Снейпу. Северус поднялся с кресла и теперь наблюдал за Ремусом с холодной усмешкой.

— Должно быть, скоро полнолуние, Альбус, — насмешливо заметил он. — Я ни слова не понимаю из того, что он говорит.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, так что засунь это высокомерие подальше, Снейп!

В один миг Ремус схватил Снейпа за горло и прижал к стене. Тот пытался сопротивляться, но, захваченный врасплох, он никак не мог противостоять силе оборотня.

— Как мог ты совершить такое, Снейп? — в глазах Ремуса заблестели слезы недоверия и разочарования.

— Что совершить? — прорычал Снейп. — Хоть раз умерь свою гриффиндорскую тупоголовость и попытайся во всем разобраться. И отпусти меня сейчас же!

— Мерлин, она же твоя ученица! — не унимался Ремус. — Ты ее уничтожил! Как ты мог такое сделать? Ты пытал ее!

На лице Снейпа проступило понимание и страх. Он схватил Ремуса за запястья. — Ты о Гермионе? — требовательно спросил он.

Глаза Гарри и Рона расширились от удивления, но ни Северус, ни Ремус не обратили на учеников внимания. Дамблдор, наконец, встал, держась за край стола. В его глазах светилось беспокойство и удивление.

— Гермиона? Не смей ее так называть! Когда я с тобой закончу, будь уверен, ты с ней больше никогда не встретишься. Вы видите, Альбус? — спросил Ремус, чуть оглянувшись в сторону директора. На лице застыла маска гнева. — Он знает, о чем я! И даже признает свою вину!

— Что ты с ней сделал, глупец? — Северус старался не сорваться на крик.

— Я что с ней сделал? — Ремус не верил своим ушам. — Я пошел к тебе, потому что у меня закончился аконит, — прорычал он, сильнее сжимая горло Снейпа. — Когда я вошел в библиотеку, я обнаружил там Гермиону Грейнджер. Она лежала на диване, все ее тело покрыто синяками и кровью, нога сильно покалечена. Конечно, я отнес ее к мадам Помфри. Она ведь в таком состоянии! Я никогда не верил слухам, но ты и вправду чудовище, Снейп!

— Чертов глупец!

С помощью беспалочковой магии Снейп откинул Ремуса к противоположной стене; оборотень с трудом поднялся на ноги и теперь тряс головой, чтобы унять головокружение.

Снейп тем временем уже был у двери.

— Я должен немедленно вернуть ее к себе в комнаты. Позаботьтесь о них, Альбус, — зельевар попросил — нет, даже приказал Дамблдору — и вышел из кабинета.

Некоторое время они слышали его торопливые шаги, а затем наступила тишина.

Гарри, Рон и Ремус недоуменно смотрели ему вслед.

— Вы не можете позволить ему так поступать, директор! — горячо начал Ремус. — Он чудовище! Защитить мисс Грейнджер — ваша обязанность!

— Хотите сказать, Снейп причинял ей вред? — дрожащим голосом спросил Гарри.

Рон все еще смотрел на открытую дверь, как будто по-прежнему видел удаляющуюся фигуру Снейпа.

— Он этим не ограничился, — мрачно ответил Ремус. Он был слишком зол и не обращал внимания, что говорит с учеником. — Он жестоко избил ее и оставил истекать кровью!

Люпин снова повернулся к Дамблдору, его лицо все еще было искажено от гнева.

— Поверить не могу, что вы ничего не делаете! Если вы и дальше продолжите стоять, то этим займусь я!

Он направился к двери, но тихий голос директора остановил его:

— Даю вам слово, Северус не представляет никакой опасности для мисс Грейнджер. Я бы предпочел говорить здесь, в моем кабинете. Мы лишь помешаем Северусу и мисс Грейнджер.

— Вы не видели ее, Альбус, — зло возразил Ремус, крепко сжимая дверную ручку. — Мы прекрасно знаем, как слепо вы доверяете Снейпу! Я всегда полагался на ваши суждения, но я вам вот что скажу: пока все не прояснится, и пока Гермиона не расскажет мне все сама, я глаз с нее не спущу.

Сказав это, Ремус выбежал из кабинета и направился за Снейпом в больничное крыло. Гарри и Рон, не раздумывая, выскочили следом. Дамблдор на небольшом расстоянии пошел за ними. На его лице читалось беспокойство и усталость.

Что ж, наконец-то все тайное стало явным.

Когда они настигли Снейпа, тот уже выходил из лазарета, прижимая к груди безвольное тело Гермионы. Сейчас она выглядела лучше, очевидно, мадам Помфри смыла кровь и привела в порядок одежду девушки, хотя неестественно изогнутая нога по-прежнему вызывала неприятные спазмы в желудке. И, судя по кашлю позади, Рон и Гарри испытывали те же чувства.

— Я пришел как раз вовремя, Альбус, — доложил Снейп, не обращая внимания на остальных. — Я применил усыпляющее заклинание, его как раз хватит, чтобы добраться до моих комнат. К счастью, Поппи не начала лечение, когда я пришел. Я стер ей память и забрал Гермиону. Нам очень повезло.

— Ты забрал ее из лазарета в таком состоянии? — Ремус не верил ни своим ушам, ни глазам, когда заметил на лице Дамблдора облегчение. — Ее же...

— Пытали, да, — отрезал Снейп. — И с упоением, Альбус. У меня нет времени! Я должен сейчас же вернуться к себе. Если она проснется где-то в другом месте...

— Боишься, что она расскажет, что ты с ней сделал? — прорычал Ремус, все еще не веря в происходящее. И этому человеку он столько раз доверялся?

Снейп раздраженно вздохнул и ринулся к подземельям.

Дамблдор повернулся к ним, вновь пытаясь все объяснить.

— Я вас уверяю, Северус не причинил ей вреда. Последнее время Гермиона была... в сложном положении, и он помогал ей. Я бы предпочел поговорить об этом в кабинете, если вы не возражаете.

— Вообще-то возражаем, — зло ответил Гарри. — Гермиона никогда бы не обратилась к Снейпу, если бы у нее что-то случилось! Она ненавидит этого сальноволосого ублюдка так же сильно, как и мы!

— Что бы вы ни хотели нам сказать, Альбус, мы останемся с мисс Грейнджер, — отрезал Ремус и направился за Снейпом. С каждым шагом терпение оборотня иссякало.

Только присутствие Дамблдора и его вера в Снейпа удерживали его от того, чтобы схватить Гермиону и исчезнуть с ее безжизненным телом. Мрачные Гарри и Рон, следовавшие за профессором и бросавшие в его сторону убийственные взгляды, говорили яснее ясного, что их одолевают те же мысли.

Они догнали Снейпа у двери его кабинета. Профессор развернулся, в его глазах полыхала ярость:

— Никаких вопросов!

Это был даже не приказ, а просто утверждение, с которым Ремус бы обычно не спорил. Но только не в этот раз.

— Я не оставлю ее наедине с тобой, Снейп, — прошипел он.

И снова Снейп повернулся к Дамблдору, не обращая ни малейшего внимания на разъяренную троицу.

— Это невозможно, Альбус. Когда она очнется и увидит их, она с ума сойдет. Я не собираюсь ставить под угрозу ее состояние в угоду этим болванам.

— Она сойдет с ума от страха, когда увидит тебя, чертов ублюдок! — выплюнул Рон и умоляюще повернулся к директору. — Профессор! Как вы позволяете ему до нее дотрагиваться! Ведь он причинил ей вред!

— К сожалению, — начал Дамблдор, — они не верят ни единому моему слову. Так что, чтобы пресечь дальнейший бунт, придется позволить им остаться с Гермионой и подождать, пока она проснется и все объяснит сама.

— Тогда сотрите им память, — холодно заметил Снейп.

Альбус на мгновение улыбнулся, вспомнив ту давнюю ночь, когда Гермиона попросила стереть память Снейпу. Как же они похожи!

— Боюсь, это не выход, мой дорогой мальчик, — как и тогда ответил он. — Мы пойдем с вами.

Снейп скользнул взглядом по Ремусу, Гарри и Рону, даже не пытаясь скрыть отвращение.

— Проходите, — сказал он угрюмо. — Нельзя терять ни минуты.

Он не дал времени Гарри и Рону сполна оглядеть мрачные и холодные комнаты, и он также не обратил внимания на их удивленные лица, когда они прошли через секретную дверь.

— Где она лежала? — спросил он Ремуса, внимательно осматривая комнату.

— Не тебе ли лучше знать, — горько заметил Люпин, — где ты ее... оставил?

— Где? — в голосе Снейпа больше не было злости, он излучал лишь тревогу.

— Там, — Ремус указал в сторону дивана, на котором нашел девушку. — У камина.

Северус кивнул и аккуратно, даже осторожно, уложил девушку. С привычной легкостью он достал ее палочку из кармана ее мантии, а затем отдернул юбку.

Гарри судорожно вздохнул и поспешил к лучшей подруге, однако, как и Рон, который пытался проделать то же самое, оказался в крепких объятиях Дамблдора. Гарри встретился взглядом с Ремусом и увидел в его глазах те же чувства: ярость, бессилие и недоверие.

Глаза Ремуса расширились от удивления, когда Снейп опустил руки на бедра Гермионы. Он хотел подойти и остановить этот ужас, несмотря на предупреждающий взгляд Дамблдора, когда внезапно увидел пару ножен, прикрепленных к правому и левому бедру крепкими кожаными шнурами.

Снейп осторожно достал два кинжала, в лезвиях которых отражалось пламя камина, и сунул ножи в точно такие же ножны у себя в мантии.

Поправив одежду Гермионы и накрыв девушку мягким одеялом, он поставил стул у камина так, чтобы можно было разглядеть ее лицо.

Наконец, он повернулся к оставшимся посетителям.

— Присаживайтесь, — предложил он без удовольствия. — Пусть она поспит. Но садитесь так, чтобы она вас не заметила сразу же. Возникнет опасность, если она проснется и увидит нечто неожиданное.

— Но мы не представляем для нее совершенно никакой опасности! — зло возразил Ремус.

Снейп улыбнулся. И Гарри, и Рон, которые никогда не видели, как улыбается профессор зельеварения, были поражены этой улыбкой. Снейп сразу стал моложе, мягче, и как-то по-особому привлекательнее. Оба друга вздрогнули от этой мысли.

— Конечно, — сухо сказал он. — Ведь я имел в виду, опасность для вас. Застанете Гермиону врасплох, и она вполне сможет сломать вам шею голыми руками.

— Чушь, — прошипел Гарри. — Гермиона на такое не способна. Она и муху не обидит! К тому же, она и спортом не занимается. Против Ремуса у нее нет шансов!

И вновь улыбка озарила лицо Снейпа и тут же исчезла без следа.

— Вы будете удивлены, — сказал он и снова указал на стулья позади дивана.

Медленно, неуверенно они проследовали в указанную сторону, но не сели.

Ремус недоумевал. Он обнаружил Гермиону всю в крови. Для него все было яснее ясного, но сейчас он сомневался: не ошибся ли он.

Здесь происходило что-то совершенно странное, и ему казалось, что он упустил жизненно важные детали этой мозаики.

— Разве не надо вылечить ее раны? — Рон прервал поток мыслей Люпина. Он с беспокойством смотрел на Гермиону.

Снейп покачал головой:

— Слишком опасно. Я не знаю, какими заклинаниями ее пытали. Иногда они готовят довольно неприятные сюрпризы, чтобы она не обращалась за помощью. Вдобавок, если бы ей и вправду нужно было немедленное лечение, она позвала бы меня. Если же она просто уснула, значит, сон — это то, что ей нужно.

— Да у вас тут премиленькая семейная обстановка, — горько заметил Гарри. — И как часто с ней это случается? И кто такие «они»?

Снейп махнул рукой:

— Альбус, у меня нет времени на глупости. Мне нужно быть рядом, когда она проснется. Расскажите им сами. В конце концов, это вы настояли на том, чтобы они узнали правду.

Раздраженно фыркнув, Снейп покинул маленькую компанию и устроился на стуле у камина. Он взял книгу с каминной полки — тонкий томик, обтянутый красной кожей, — и открыл на заложенной странице. Через минуту он будто бы забыл о присутствии посторонних.

«Интересно, — подумал Ремус, — Снейп сознательно нас провоцирует или мы просто для него пустое место?»

Лишь однажды он видел, как Снейп сосредотачивается на одном занятии: это было четыре года назад, когда тот готовил Волчье противоядие — одно из самый сложных зелий. Было что-то необычное в том, как он заботился о Гермионе Грейнджер. В нем была какая-то напряженность и сосредоточенность, которые сбивали Ремуса с толку.

— Объясняйте, — потребовал он у Дамблдора, но уже без прежнего яростного напора.

История Альбуса была нелепой, совершенно неправдоподобной, однако же доказательства они наблюдали прямо сейчас. По словам директора, Гермиона пришла к нему четыре месяца назад и сказала, что попала во внутренний круг Пожирателей смерти. Сейчас она — один из ценнейших информаторов Ордера и фаворитка Волдеморта.

«Северус, — устало сказал Альбус, — тренировал ее в искусстве шпионажа и помогал преодолевать «побочные эффекты» ее деятельности»

Рон и Гарри слушали дикую историю «Гермиона — двойной шпион» с открытыми ртами и широко распахнутыми глазами, и Ремус сомневался, что выглядит лучше своих учеников.Он всегда считал Гермиону здравомыслящей, без сомнения, очень умной и гораздо более «нормальной», чем Гарри и Рон, практичной и, конечно же, очень осторожной, по сравнению с мальчиками. А эта история не имела никакого смысла.

— Но зачем ей это делать? — в отчаянии спросил Гарри. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что настоящая Гермиона не имела ничего общего с Гермионой, которую он знал. — И почему она ничего не рассказала нам?

— Ни единому слову не верю, — зло выпалил Рон. — И Снейп это как раз подтверждает. Она бы ни за что не доверилась такому ублюдку!

Дамблдор собрался было отчитать ученика, но вдруг послышался вздох — Гермиона просыпалась. Снейп неспешно закрыл книгу и стал ждать.

Через минуту Гермиона открыла глаза и простонала.

— Ох, Мерлин. Я уже стара для этого, — пожаловалась она, пытаясь сесть.

Внезапно из-за спины послышался шум: Рон поспешил к девушке. Сердитый возглас Снейпа потонул в диком крике ярости и страха Гермионы, руки которой метнулись к горлу друга.