Второй шанс аврора Уизли (гет)

Блаженное ничегонеделание… Раньше я бы многое отдал за возможность лишний часок подремать, закутавшись в своё любимое байковое одеяло, и вот теперь, когда давнишняя мечта наконец-то сбылась, во мне поселилось чувство, будто мы упустили нечто важное. Нечто такое, без чего нам потом придётся очень и очень туго. Странное ощущение, не находите? Согласен. Я и сам поначалу старался отмахнуться от подобных мыслей. Казалось бы, всё шло замечательно: операция «Маленький плакса» блестяще завершилась. Гарри Поттер после разговора с нами осознавший, что он волшебник, начал потихоньку знакомиться с миром магии. Временно поселившись в «Дырявом котле», он с интересом изучал добытые близнецами книги, совершенно не опасаясь быть узнанным. Вы конечно можете спросить: неужели окружающие волшебники настолько слепы, чтобы не разглядеть Мальчика-Который-Выжил? Отвечу без обиняков: слепота, как впрочем и отводящие чары были здесь совершенно не причём. Просто Фред с Джорджем убедили Гарри слегка поменять имидж. Готов поставить галеон против кната, никому из посетителей «Котла» не пришло бы в голову сравнить длинноволосого блондина в роговых очках с Джеймсом и Лили Поттерами. Скажу больше, даже если кто из тамошних выпивох и замечал Гарри, то в следующий же миг об этом забывал: настолько новая внешность Избранного казалась неприметной.

А вот кому неприметность точно не грозила, так это вашему покорному слуге. То, что я магически выложился и теперь мало чем отличаюсь от сквиба, не разглядели бы разве что слепцы, причислять к коем родителей было по меньшей мере наивностью. К счастью, близнецы сумели меня прикрыть. Джордж, сгоняв во «Флориш и Блоттс», привёл оттуда паренька с угреватой кожей. Оказалось, весь прошлый месяц Стэнли, а именно так звали прыщавого стажёра, аккуратно заполнял библиотечный формуляр, благодаря чему мама с папой, вздумай они проверить график посещения читального зала, оставались бы в неведении относительно наших путешествий. Естественно, всё эти манипуляции Стэн производил не за «здорово живёшь». Платой ему служил флакончик средства от прыщей, коей он еженедельно получал из рук близнецов. В нынешнем же случае, за дополнительную мзду, прыщавый библиотекарь соглашался рассказать нашей маме небольшую сказочку. В чём же она заключалась?

Для начала, ответьте мне на вопрос: любите ли вы произведения Гилдероя Локхарта? Нет? А вот моя мама, при всех её достоинствах, просто зачитывается книгами златовласого красавчика и при любой возможности старается посещать его вечера встреч с читателями. Зная подобную слабость, близнецы разработали гениальнейший в своей простоте план: раз нельзя скрыть моё истощение, то пускай оно будет вызвано мистером Лучезарной Улыбкой. Пускай я, начитавшись Локхарта, вздумаю повторить одно из описанных им заклинаний. Для чего? Чтобы сделать маме приятное. А что может быть приятней, чем сценка из произведения любимого писателя, разыгранная в мамин день рождения?

Очередной спектакль в Норе прошел без сучка и задоринки. Когда Стэнли с грозным (насколько это вообще возможно при его-то невысоком росте и субтильной фигуре) видом подошёл к маме, принявшись читать ей нотации о моём неподобающем поведении, мы замерли, в ожидании бури. И наши предчувствия нас не подвели. Оправившись от минутного шока, мама обрушили на голову бедного Стэна такой ураган, что мы даже начали опасаться за рассудок несчастного библиотекаря.

— Если мой Ронникен из-за вашего головотяпства останется сквибом, если он станет инвалидом, я собственноручно поотрываю вам руки-ноги!! Вы всю жизнь у меня будете вкалывать на лекарства, книжные черви и дракловы отродья!!! Вы у меня…

Что ещё именно произойдёт с ним и книжным магазином Стэн так и не узнал, потому что вылетел из Норы быстрее снитча. Мы же выдохнули с облегчением. Нет, мама конечно же отругала и меня — за неосторожное обращение со взрослой книгой, и близнецов — за недосмотр за мной, только всё это уже было не бурей, а лишь её слабым отголоском. С каждым словом, мама становилась всё тише и тише и наконец, после визита колдомедика Блетчли, успокоилась окончательно. Бегло оглядев меня, пожилой целитель посоветовал отдохнуть пару деньков, после чего убыл в Мунго. И вот я бездельничаю на законных основаниях, однако, как я уже говорил раньше, покоя в моей душе нет.

* * *

— И сказал тогда портной Виллоу судьям своим: уж коли смерти мне не миновать, то не откажите в желании моём последним — принесите иглу мою ивовую, дабы смог я соткать последний гобелен свой. Призадумались тут судьи. Хоть и знали они, что обладает игла та силой волшебной, но не могли они отказать портному в просьбе его последней, ибо не просил Виллоу о милости к себе... Рон! Ну вот опять ты заснул, а я для тебя стараюсь, сказку тебе читаю, а ты лежишь: улыбка шире чем у докси… Ну, Рон…

— А? Что? Чего? Где?

— Не где, а здесь! Я хотела, как лучше, думала, что тебе моя сказка понравилась, а ты… — Джинни готова была уже заплакать, но я остановил её.

— Да ладно тебе, сестрёнка. Ты прекрасно читаешь. Просто я немного задумался.

— О чём?

— О сказке. Мне бы такую иголку как у Виллоу.

— И зачем она тебе?

— Виллоу с помощью своей иглы вышил дорогу к своей возлюбленной и бежал от жестоких судий…

— И ты тоже хочешь сбежать к возлюбленной? Она у тебя есть? А кто она?

— Ну и любопытная ты у меня, малышка…

— Я не малышка! — обиженно выкрикнула моя сестра. — Мне девять лет скоро!

— Ну-ну. А скажи мне, ты бы сама не хотела заполучить такую иглу?

Джинни задумалась. Забавно сморщив лобик, сестрёнка, по всей видимости, стала прикидывать чего именно она бы вышила, окажись такая игла в её руках. Раздумья продолжались не больше пяти минут.

— Нет, — произнесла она наконец, тряхнув рыжей копной волос.

— Нет? — удивился я. — И почему же?

— Потому что такой иглы нету. Это ведь сказка барда Бидля. Эх, братик, если бы только эта иголка существовала на самом деле, то я бы превратила нашу развалюху в дворец, огород — в сад. Маме, папе, тебе, Биллу, Чарли, Перси и даже этим злюкам-близнецам я бы пошила самые лучшие, самые распрекрасные мантии. А знаешь какая у меня самая заветная мечта? Ты главное не смейся…

— Не буду.

— Я хочу построить конюшню. Ты же знаешь, я обожаю полёты…

И это было правдой. Пару лет назад в Британии гастролировал цирк из Южной Америки. Каким-то чудом, отцу в тот раз удалось раздобыть билеты и мы — папа, мама, я, Джинни и близнецы — завороженно глядели на выступление диковинных заокеанских зверей. Больше всего мою сестрёнку поразили гиппогрифы. Уже после представления, Джинни тайком пробралась за кулисы, где, с разрешения клоунов, залезла на крылатого жеребёнка. Никогда не забуду полные счастья глаза сестры, когда маленький гиппогриф оторвался от земли. Он взлетел совсем низко, буквально на пол ярда, однако и этого Джинни хватило с лихвой.

— Ну вот, опять смеёшься! А говорил…

— Я не смеюсь. Я просто вспоминаю как ты села на того жеребенка. У тебя была в тот раз такая довольная рожица, что даже нагоняй от мамы не заставил тебя загрустить.

— Ты это помнишь? А знаешь, Рон, у нас всё это будет.

— И когда? Когда Билл отыщет сокровища Хаблсохара? Или, когда Чарли выведет радужного дракона и получит Великую Премию Финкли?

— Нет. Это будет, когда я выйду замуж за Избранного.

— Ты? За Избранного? За Мальчика-Который-Выжил? Ой, держите меня — сейчас свалюсь… Ой! Ты чего дерёшься?

— Получил по лбу? И ещё получишь, если будешь смеяться надо мной.

— Ну хорошо, не буду. Мир?

— Мир. Рон, ты умеешь хранить тайны?

— Ты меня знаешь: мой рот на замке.

— Мама сказала мне, что знает одного очень мудрого мага, который поможет мне завладеть сердцем Гарри Поттера. Он будет самым смелым, сам умным, самым расчудесным…

Джинни ещё долго расписывала достоинства Мальчика-Который-Выжил, однако, чем больше сестрёнка говорила, тем мрачнее становились мои мысли. Как назло, именно сейчас память начала «любезно» подкидывать мне воспоминания о той будущей жизни. Были ли Гарри и Джинни счастливы в ней? Нет. Уже через год после свадьбы они почти перестали замечать друг друга. Гарри допоздна засиживался в Аврорате, часто проводя выходные в «Третьем будешь», Джинни либо играла за «Гарпий», либо пропадала на конюшне. Вместе я их видел разве что на днях рождения или на мероприятиях, посвященных победе над Сами-Знаете-Кем. Грустно всё это. Если бы узнать, что это «мудрый маг» управляет мамой и сестрой, может быть нам бы удалось спасти Джинни от неудачного брака, а конюшня… Отгрохаем без всякой женитьбы, мы ведь семья Уизли и нас всегда должно быть много, а пока…

— Спокойной ночи, сестрёнка.

— Спокойной ночи, братик.

* * *

Солнечное яркое утро. После шедшего всю ночь проливного дождя территория вокруг Норы превратилось в одно сплошное болото. Садовые гномы, забавно бормоча, скакали с кочки на кочку, иногда ругаясь на проплывающих мимо уток. Прекрасная картина. Тогда почему мне сейчас так погано? И дело здесь не во вчерашнем разговоре с сестрой, точнее не только в нём. Просто давешнее чувство, будто я, Фред и Джордж вот-вот упустим нечто важное, переросло в тоску о безвозвратно утерянном.

Наскоро съев завтрак, я распрощался с близнецами и как можно более незаметно убежал в лес. Сейчас мне больше всего на свете хотелось побыть одному. На что я надеялся? Чего хотел? Куда шел? Не знаю. Ноги вели меня всё дальше и дальше от Норы, пока я… пока я не свалился в узенькую лесную речку. Твою-то налево! Это же надо быть таким косоруким и косоногим…

— Никогда не видела столько нарглов.

Голос, произнёсший эти слова показался мне смутно знакомым. Вскочив и приняв боевую стойку, я огляделся вокруг, ожидая увидеть врага, но разглядел лишь светловолосую босоногую девочку в коротком сером платье. Луна Лавгуд. Чудачка и художница. Видящая существ, которых никто иной не видел и не замечающая косых взглядов и смешков в спину. Именно в таком наряде она пришла на нашу двойную свадьбу, дабы преподнести нам в подарок танец фэйри, именно в подобном наряде её нашли зарезанной… Никогда не забуду, как мои девочки плакали навзрыд, узнав об этой трагедии. Джинни буквально почернела от горя, а у Гермионы едва не случился выкидыш. Стоп! Гермиона. Точно: именно так звали девушку из моих снов! Но где она сейчас? Почему ей так плохо? Почему?!

— Не трать своего времени, Рон. Она всё ещё ждет тебя.

— Луна, ты читаешь мои мысли…

— Нарглы разносят их быстрее ветра, но не об этом сейчас ты должен думать. Она всё ещё ждёт тебя. Иди к ней, пока не стало слишком поздно.

— Но как я пойду к ней, если я не знаю где она?

— А какая разница, где твоя половинка, если у тебя есть вот это?

С этими словами Луна нагнулась и, отломив от лежащей на земле ивовой ветки небольшой прутик, который тут же едва заметно заблестел.

— Ивовая игла, — оторопело произнёс я. — Как в сказке про портного.

— Бери и не упусти свой шанс, Рон.

— Подожди! Я не знаю, как ей пользоваться! Луна!

Тишина была мне ответом. Луна Лавгуд исчезла так же внезапно, как и появилась. А была ли она вообще или это привиделось моему больному воображению? Эх, не об этом ты сейчас должен думать, аврор Уизли. Главное — спасти Гермиону, но как? Поступить, подобно Виллоу? Бидль рассказал, что герой сказки вышил портрет любимой и, капнув на него немного своей крови, мигом перенесся к ней. Замечательно! Остается лишь самая малость: научиться портняжить. Хотя… А что, если нарисовать портрет Герми на речном песке, воображая будто ты его вышил? Попробуем.

Напрягая память, я принялся чертить на песке контуры лица любимой женщины, стараясь вывести её непослушные каштановые волосы, её глаза, улыбку. Четверть часа спустя работа была закончена. Глядя на дело рук своих, я понимал, что результат моих потугов и близко не стоял рядом с Герми. Возможно из-за этого сейчас ничего не происходило или... Погодите, Бидль же сказал о капли крови. Точно! Перехватив «иглу», я со всей силой ткнул ей в ладонь. К моему удивлению, тоненький прутик с лёгкостью пробил кожу и, завибрировав, переломился на две части. В тот же миг лесной гомон, звучащий вокруг меня, смолк будто по мановению волшебной палочки, листья на деревьях и травы у воды замерли без движения. Остановилась даже река. Эта тишина длилась несколько бесконечно долгих томительных секунд. Затем всё резко завертелось: окружающий мир потерял четкость, превратившись в дикую мешанину пятен, мой слух наполнился дикой какофонией скрежещущих звуков, грудь сдавило точно стальным обручем, отчего каждый вдох становился похожим на пытку. Неизвестная, но безусловно могущественная магия, завладевшая моим телом, тащила меня, бросая из стороны в сторону словно щепку. Не скажу сколь долго это длилось, но в момент, когда я уже был готов потерять сознание, всё прекратилось столь же быстро, сколь началось.

* * *

Что это было? Куда меня выкинуло? Судя по заходящему солнцу, сейчас поздний вечер, а нахожусь я в какой-то многоэтажной магловской коробке. Заброшенной, надо полагать. Хотя нет, вру. Сверху раздались чьи-то приглушенные шаги. Гермиона! Забыв обо всём на свете, я опрометью кинулся на крышу и едва не взвыл от отчаянья. Моя любимая, словно сомнамбула всё ближе и ближе подходила к карнизу. Ещё шаг и она… С отчаянным воплем я кинулся на перехват. В этот миг время словно замёрзло для меня. Видя, как Герми медленно наклоняется над пропастью, я изо всех сил рванулся к ней, однако все мои движения казались убийственно медленными. Шаг, ещё шаг, ещё… Н-е-е-т!!! Нет! Нет-нет-нет-нет! Ты не умрёшь! Я удержу тебя! Пожалуйста, девочка моя, очнись, дай мне руку! Вот, вот так. Сейчас… сейчас-сейчас я тебя вытащу… Ну вот, видишь: всё и закончилось. Иди ко мне.

До чего же прекрасна жизнь! Именно в такие моменты, когда ты сидишь на крыше, а Гермиона всем своим худеньким телом прижимается к тебе, ты осознаёшь, что жизнь не похожа на кусок драконьего помёта. Ради этого стоит бултыхаться. И мы ещё всем покажем! Хочешь, Герми, я накажу твоих обидчиков? Тебя травили маглы-одноклассники? Тогда давай превратим их в свиней, а ещё лучше — в жаренных свиней. Ты согласна? Нет?

— Почему ты спас меня, Рон?

— Потому что ты — это я. Без тебя я бы сиганул вслед за тобой.

— Эх, Рон, ну какой же ты у меня дурак, ну какой же ты…

— Ну-ну, не плачь, солнышко. Мы с тобой не одни в этом мире. С нами Джордж и Фред…

— А Гарри? Ты знаешь, где Гарри?

— В «Дырявом котле».

— Ты спас его от тех…

— От семейки моржа и подсвинка? Это близнецы постарались. Отчаянные они всё-таки ребята. Когда на нас несся тот жирный усатый магл, я струхнул, а они — нет. Он на них замахнулся железякой, а они ему порошок хрясь и прямо в морду. Больше всего я жалею, что у меня под рукой не было этого… ну которым маглы свои двигающиеся картинки снимают.

— Видеокамеры?

— Её самой. Ты бы видела, солнышко, как тот магл всего за пару секунд превратился из злобного моржа в игривого гиппогрифа.

— Представляю во что превратилось его «гнёздышко», — с улыбкой произнесла Гермиона.

— Не то слово, солнышко. Он ржал громче кентавра, а когда залез в свой автомогиль и принялся разъезжать по газонам… Да это было то ещё зрелище.

— Погоди, Рон, он же мог убить или покалечить других людей.

— Ну не покалечил же. Маггловский Аврорат сработал оперативно и теперь он сидит в мартышнике.

— В обезьяннике. То есть ты хочешь сказать, что тот магл из-за проделок близнецов сядет в тюрьму? Но так же нельзя!

— Эх, Герми, добрая, справедливая девочка… Ну вот скажи мне, а держать в чулане пацана только за то, что он волшебник, можно?

— Нет, — лицо Гермионы мигом посуровело. — Думаю, ты прав. А знаешь, что я только что придумала? Если у тех маглов возникнут проблемы (а они возникнут обязательно), то они не станут возражать против того, чтобы Гарри усыновили мои родители.

— Хм, наверное, ты права. «Котел» хорош лишь как временное убежище. Только знаешь, что, солнышко, это дело сперва нужно обговорить с Гарри. Сегодня мы к нему не попадём, а вот завтра в воскресенье…

— Рон, завтра суббота.

— Как суббота? Суббота сегодня.

— Сегодня пятница.

— Постой, я точно помню, что мы с близнецами спасали Гарри в пятницу, а это было как раз вчера, восемнадцатого мая.

— Но восемнадцатое мая — это сегодня. Посмотри на меня. Тебя не удивляет, что я в школьной форме… Рон, что с тобой?

— Герми, солнышко, у меня теперь Долг Жизни перед Луной. Она дала мне иглу Виллоу.

— Из сказки барда Бидля?

— Её самую! И эта игла перенесла меня к тебе, вернув во вчера. Герми, ну что с тобой? Не плачь.

— Я повела себя как эгоистичная трусливая дура! Броситься с крыши, наплевав на маму, папу, тебя, Гарри, Луну, близнецов. Клянусь, этого больше никогда не повторится.

— Принято. А теперь, солнышко моё, давай спустимся вниз. Не знаю, как ты, а я проголодался словно Хагрид и готов слопать целого быка.

— Узнаю Рона, — с лёгкой усмешкой ответила любимая. — Быка конечно не обещаю, но пару кусочков свининки у нас отыщется.