Семь шаров для безумной рулетки (джен)

Детей надо баловать. Вот тогда из них

вырастают настоящие разбойники!

Е.Шварц

Ноги после забега по пересечённой местности гудели невыносимо. Илья устроился на старой, но ещё прочной тумбочке с выдвижными ящиками, чтобы удобно следить за ходом переговоров. Раньше он ни разу не принимал участия в таком мероприятии и понятия не имел, как правильно себя вести. Да и внешне происходящее совсем не походило на классические переговоры, показанные по телевизору — никаких фоторепортёров, солидного стола для обсуждений и важных дядек в строгих костюмах и галстуках. Впрочем, мало какие встречи вообще проходят на свалках. Правда, ходили слухи, что в лихие девяностые бандиты устраивали свои сходки именно в таких вот неблагополучных местах. Но представлять себя главой какой-нибудь мифической организованной группы, ведущей диалог с другим преступным кланом, было крайне некомфортно и вызывало неловкость. Мама Софа точно не одобрила бы участие в подобных мероприятиях и мгновенно подвергла бы сомнительного криминального авторитета такому публичному физическому осуждению перед всей командой, что это надолго избавило бы сына от возможности сидения на неудобной мебели. На неделю, как минимум. Мальчик мысленно усмехнулся: вот кого стоило бы назначить крестной матерью своей воображаемой банды!

Гермес осторожно повернулся к призрачной ламии, по-королевски сидящей среди реального мусора и пыли. Взгляд его отражал внимание и осторожность одновременно.

— Итак, надеюсь, мы можем начать переговоры? — спросил он спокойным голосом. Ну прям вылитый дипломат. — Как насчёт такого соглашения: мы не лезем к вам. Вы не лезете к нам. Держимся нейтралитета?

Змеиная королева медленно подняла голову, её глаза были полны усталости и печали.

— Нет! — ответила она твёрдо.

Илья удивлённо посмотрел на неё, ожидая объяснений.

— Но почему нет? — непонимающе переспросил Гермес.

Долгое мгновение ламия молчала, будто собираясь с мыслями перед откровенностью:

— Я не могу запретить им гулять, где им хочется, — проговорила она наконец тихим голосом.

— Ладно, допустим, — терпеливо продолжил Гермес. — Но ведь ты можешь запретить нападать на нас?

Выражение лица Ламии стало ещё более меланхоличным..

— Нет! — повторила она снова. — Я не владею ими. Я их любящая мать. А дети не всегда слушаются родителей. Приказывать им я не могу.

Признание заставило Илью ощутить нечто вроде стыда и осознания всей сложности положения. Где-то он её даже понимал. Дети либо слушаются, либо нет. Хотя могут и нагоняй получить от матери. Как он сам от мамы Софы. Но какие же странные чувства вызывает попытка поставить себя на её место!

Если подумать, то и взаимоотношения матерей с детьми в том мире хоть и похожи, но отличаются...

— Но зачем им на нас нападать? — вмешался Илья, стараясь скрыть эмоции. Чувствуя неловкость, он схватился за ручку верхнего выдвижного ящика и принялся двигать его туда-сюда. Внутри что-то загремело, стучась о деревянные стенки.

Ламию внезапно охватило чувство грусти, её плечи опустились. Она принялась вырисовывать пальцем на призрачном песке какие-то фигуры.

— Дети хотят кушать, — печально произнесла она. — А в нашей пустыне практически нечего есть, кроме других существ. Или того, что в других... — Грустная улыбка появилась на её лице. — А метки так манят утолить нестерпимый голод.

Илья и Гермес переглянулись, осознавая глубину открывшейся проблемы. Да уж, несладкая жизнь в этом параллельном мире. Извечное взаимное пожирание из-за проблемы питания… Это мерзкое зрелище они уже наблюдали и не раз. Впрочем, разве в реальном мире не так? Или условия немного другие?

— Погоди, ты сказала «пустыня»? — удивлённо переспросил мальчик.

— Ну да. Думаете, я вру?! — ламия аж поднялась на хвосте от возмущения.

Надо же. Так вот откуда песок, скудная хищная растительность и агрессивная хищная фауна. Параллельный мир оказался ещё более коварным и обманчивым, скрывающим в своей сущности массу опасностей. Казалось бы, обычное пространство, но на деле же оно наполнено существами, чья жизнь зависела лишь от охоты и выживания. Каждый звук, каждый шорох могли означать приближение смертельной угрозы. Пустыня была не просто местом, она являлась воплощением жестоких законов природы, где сильные правили, а слабые погибали.

Теперь он начинал понимать, насколько наивен был раньше, полагая, что сможет легко разобраться с этим кошмаром.

А если деды правы, то эта пустыня может однажды стать и его домом. Бегать по барханам, стараясь выжить, где каждый встречный так и норовит тебя сожрать. Б-р-р-р… Похоже, что жизнь показала ещё одну свою неприглядную сторону.

Да что там внутри ящика гремит постоянно?

— Не врёшь, не врёшь… — успокоил Гермес змеиную королеву. — Погоди, а что ещё за метки? Кто их поставил?

— Высокие… — тихо, почти шёпотом произнесла змеиная королева.

— Что ещё за Высокие? В смысле роста?

— Высокие — это Высокие, — Ламия пожала плечами, словно сетуя на непонимание таких простых истин.

— И кто там главный? Имя-то у него есть? Хоть какое-то? — добавил Гермес.

Илья в очередной раз выдвинул ящик, запустил руку внутрь и нащупал какой-то древний механизм. Гляди-ка, будильник. Механический! Прямо ископаемая археологическая древность. Такой он у бабушки однажды видел, давным-давно.

Ламия неопределённо пожала плечами. То ли она не знала, то ли понятия не имела.

— Последние приходящие как-то называли, но я забыла. То ли Бармаль, то ли Бирма. Не помню. И без них проблем хватает.

— Бармалей, что ли? — зацепился Илья за последнее слово. — Что ещё за детские сказки?!

— Да не помню я! Никогда его не видела. Много вас ходит разных… И всем что-то нужно.

Мальчик опустил руку с будильником. Бармаль, Барма? Где-то он уже слышал это имя. Но на кой чёрт этому неведомому Бармалею устраивать такие пакости в его адрес? Ладно бы Кош какой-нибудь.

«Размечтался! Ты бы ещё президента Америки в качестве личного врага представил, дуралей!»

— Тогда что насчёт такого договора, — предложил он. — Без причины мы твоих змей не трогаем. Но если они нападут на нас или на тех, кто рядом, то прости. Ничего личного.

— Вина будет на них, а не на тебе и твоём змеином роде, — добавил Гермес.

Королева грустно кивнула, обмахнув рукавом лицо. Плачет, что-ли? Какая чувствительная…

«Нашёл кому верить. Когда Горыныча на нас спускала, небось не плакала!» — съязвил Арес

«Так то Горыныч… а тут — де-е-ети», — попытался Илья смягчить позицию.

Помощник только смачно сплюнул, высказывая своё презрение к такой позиции.

— Согласна. — грустно произнесла ламия. — По вине и наказание. Можете прийти и показать, кто провинился. Но молю вас — не убивайте! Иначе я за себя не отвечаю.

— Хорошо. По мере возможностей постараемся оставить неслуха в живых. Для последующей порки. Родитель ведь может наказать дитё, если оно хулиганит? — лукаво подмигнул Гермес, покосившись на мальчика.

— Вы совершенно правы, уважаемый… — ламия сделала паузу, не зная как обратиться. — … дипломат.

— Моё имя Гермес, — совершенно по старомодному расшаркиваясь, представился собеседник. — А этого бравого воина, что сейчас сидит, задумавшись над одной из загадок, зовут Ильёй. Но могу ли я узнать ваше имя, сударыня? Или как прикажете к вам обращаться?

Слушая объяснения Ламии и вопросы Гермеса, Илья рассеянно вертел в руках старые сломанные часы-будильник. Взгляд зацепился за необычную конструкцию устройства: цифры располагались не только на традиционном циферблате со стрелками, но и на прозрачной стеклянной панели сверху. Изображённые на поверхности стекла цифры идеально совпадали с теми, что нанесены на металлический циферблат, словно составляя зеркальное отражение друг друга. Более того, само стекло было подвижным и свободно вращалось вокруг своей оси, смещая отображение цифр относительно основного циферблата. Эта двойственность невольно заставила Илью задуматься о природе времени: в одном случае оно идёт вперёд, а в другом? Возвращается обратно, что ли?

Королева отчего-то погрустнела. Тень плохо сдерживаемого то ли гнева, то ли раздражения промелькнула на её лице. Однако, справившись с эмоциями, она ответила:

— Низшим имена не положены… даже если они есть. Но их всё равно что нет, так что и привязываться к ним не стоит.

— Не возражаешь тогда, если мы будем называть тебя Каролиной?

— А почему Каролиной? — удивился Илья, оторвавшись от разглядывания древнего артефакта. — Потому что Королева, да?

Ламия отчего-то зарделась вся в смущении, а затем закрыла рукавами платья лицо. Её плечи быстро-быстро содрогались, отчего было непонятно, плачет она так беззвучно, или же смеётся.

— Я что-то не так сказал?

«Да дура какая-то. Давайте уже закончим, а то мне тошно уже на все эти ваши политесы смотреть», — вмешался Арес.

— Не, — Гермес неожиданно потёр подбородок, испачкав его грязной перчаткой. — Скорее сама тема щекотливая.

Девушка опустила рукава. На её лице отразилась гамма эмоций — от смущения до воодушевления.

— Хорошо. Я принимаю предложенное вами имя. Быть для вас Каролиной отныне честь для меня!

— Это хорошо. Надеюсь, мы вас не расстроили и данный шаг будет способствовать укреплению наших добрососедских взаимоотношений, — продолжил Гермес.

— Вовсе нет. Ваша галантность делает вам честь. Но дозволительно ли и мне задать несколько вопросов по тем же самым причинам. Например, можно ли детям кормиться в ваших местах?

— Если это не повредит другим. И хорошо бы испрашивать разрешения: не очень то приятно осознавать, что кто-то внутри тебя что-то жрёт.

— Ну что вы… Сейчас у вас лежит много мяса и никого из твёрдых трогать не нужно. Но что делать, если там прячутся наши исконные враги, их семена и добыча?

— Хорошо бы спрашивать разрешения… — настойчиво повторил Гермес.

— Так они же глухие! — обиженно воскликнула новоявленная Каролина. — Не слышат нас, даже если это для их пользы. Да и дети, — она повела рукой. — … все равно не послушаются.

Обратная сторона будильника украшалась парой небольших колёсиков, предназначенных для ручной установки точного времени. Колёсики слегка блестели серебром, подчёркивая элегантность старинного механизма. Когда-то давно такие часы были незаменимы, помогая людям просыпаться вовремя и соблюдать распорядок дня. Сегодня же они превратились лишь в изящный аксессуар, олицетворяя уходящую эпоху, сохранившую память о себе в каждой детальке старого механизма.

А ещё какой-то варвар нацарапал на металлической поверхности круг с вписанным в него крестом.

Какая-то смутная мысль крутилась в голове, никак не желая оформиться.

Отвлечённость Ильи не прошла мимо внимания собеседников. Он и не заметил, как вокруг него воцарилась тишина.

— Твёрдая забредала не так давно, — пояснила ламия. — На ногах еле держится, а дети мои от неё шарахнулись, хуже чем от Высоких. Сила в ней была какая-то древняя, такой даже и не видела никогда. Сказала «авось сгодятся кому», поделку эту в ящик положила и ушла. Забирай, если хочется — мне всякие ваши железки без надобности.

— Положи ты его в карман, дома разберёшься… — посоветовал Гермес.

Внезапный трели звонка заставили Каролину сперва подскочить, вытянуться в испуге вверх, а затем свернуться в защитное змеиное кольцо. Окружающие змеи шарахнулись в стороны, сбиваясь и сталкиваясь друг с другом.

Илья достал телефон. Какой-то неизвестный номер.

— Никак не привыкну к этим вашим поделкам, — нервно прошипела ламия.

— Извини. Алло!

Тишина в трубке отозвалась свинцовой тяжестью. Сквозь неё прорвалось лишь чужое, неприятно-хриплое дыхание — грубое, густое и словно пропитанное табачным смрадом и несущее неведомую угрозу. Услужливое воображение тут же нарисовало портрет звонившего: хмурый взгляд из-под тяжёлых бровей, лысая голова, кожа покрыта грубыми тюремными наколками, а между пожелтевших, гниющих зубов застряла дешёвая вонючая сигарета. И почему-то длинные тараканьи усы, тянущиеся в небеса.

Внезапно последовал сброс.

Мороз прошёлся по коже. Звонок явно не сулил ничего хорошего.

— Блин, мне ж домой надо! — вспомнил мальчик. — Мама Софа прибьёт, если узнает, что я ушёл. Ещё и папе попадёт!

Неожиданно раздался ещё один телефонный звонок. Ну вот, стоило только упомянуть. Сейчас снова ругаться будет.

Вздохнув, Илья, принял вызов.

— Илья, ты где шляешься?! Ну-ка быстро домой! Ты что не знаешь, какое сейчас время?!

— Иду, я, иду!

— Быстро и без разговоров!

Положив телефон в карман, мальчик обречённо развёл руками.

-Тысяча миль-падонов, сударыня. Дела наши скорбные в путь-дорогу скоро-скоро идти велят. Або государыня-матушка зело за самоуправство наше осерчать может и сыну-царевичу неразумному через розги в подобающее место ума-разуму накласти приказать велит. — Гермес лукаво подмигнул ламии. — Ву компрене? Вакаримасита ка1?

Собеседница понимающе кивнула, скрывая улыбку. Кажется до неё дошёл смысл намёков.

— Э, ты чего говоришь такое?! — возмутился Илья. — Моя мама не такая!

«Такая, такая… Я влуплю тебе до слёз. Без ума влуплю!» — ни с того, ни с сего Арес вдруг решил спеть. Видимо его забавляла ситуация.

— Такая, не такая, но нам пора. Надеемся на дальнейшее взаимопонимание, — Гермес склонился в полупоклоне, отчего ламия вдруг совсем раскраснелась. — Ведаю, красна девица, это не последняя наша встреча.

— Не последняя. Не обижайте моих детей! — помахала вслед Каролина. — Я пришлю весточку!

«Да кому они нахрен...»

— Хорошо! Удачи тебе и твоим детям, — крикнул Илья напоследок, прервав ворчание Ареса, и, схватив палку, бодро зашагал по направлению к дому. Сейчас главное, чтобы эти консервные рыцари со своими приколами по дороге не влезли.

«Вы ещё облобызайтесь напоследок, нежные телячьи души», — снова недовольно пробурчал Арес.

Илья возвращался домой по дороге, по которой они недавно с Гермесом пробирались, сломя голову, через всякие овраги укрытия и буераки, как отпетые десантники. Или как в древние времена называли богатырей, которые по колдобинам от всяких драконов укрывались?

От неожиданной мысли он внезапно остановился.

— Оффигеть... Это мы чего — Змея Горыныча завалили? Кому расскажи — не поверят!

«В психушке поверят», — парировал Гермес, вернувшийся обратно во внутреннее пространство. — «Они такие рассказы любят. Даже записывают… в историях болезни. Но тебе их прочитать не дадут, потому что санитары наденут на тебя модный спинджак без карманов, а за спиной повяжут незатейливый бантик из очень длинных рукавов модного в этом сезоне синего или розового колеру.»

— Да ну тебя. Опять ты со своими приколами!

«Не, без приколов. Об этом лучше не рассказывать. Даже если очень хочется.»

— Вот это и хреново… Совершить просто сказочный подвиг, а никто про это ни сном ни духом… Обидно.

«Обидно, когда ненужное видно», — заржал Арес. — «Когда подвиг видно, не должно быть обидно!»

— Философы, блин… — мысленно покачал головой Илья. — Кстати, рыцарей нет. Ни одного.

«Слиняли, твари! Стравили, а теперь по норам прячутся.»

«Рыцарей нет. Зато мама Софа впереди идёт. Наверное розги нашла. Сейчас будет проводить воспитательную работу!» — продекламировал Гермес голосом известного персонажа, обратив внимание на идущую им навстречу рассерженную фигуру. С каким-то прутом в руках.

«Вот и мама пришла! Ремень принесла!»

— Илья! — возмущённо набросилась на сына Софья Павловна. — Ну просила же не ходить где попало и одному. А вдруг что-нибудь случилось бы, а? Ты подрался что ли? Синяки, ссадины... Куртка вся грязная, да ещё и порвана! И что это ещё за палка у тебя в руках? Только не надо выдумывать сказки, что ты с чудовищем дрался и оно тебе всю курту изодрало. Не маленький уже! Скоро уже четырнадцать, а ведёшь себя как ребёнок, честное слово!

Арес внезапно заржал…

«От мамы Софы ничего не скроешь… Только чудищ побольше было»- прокомментировал он сквозь смех.

— Ну мам! Ну ничего же не случилось. А мне нужно было… — попытался оправдаться непутёвый мамин сын.

— Опять мамкаешь? Если будешь так поступать, то никакой мамы у тебя скоро не будет. Ты меня в гроб вгонишь с таким отношением. Мало нам карантина этого дурацкого, этих неожиданных покупателей уголовной наружности, пожаров… Школа ещё эта... Так ты ещё тут проблем добавляешь!

— Я больше не буду!

— Тётя Софа, не ругайте Илью! — раздался рядом знакомый голос. — Он не виноват!

«Ну ни х…ренаж себе!» — выразился Арес от удивления. Гермес только многозначительно хмыкнул.

Обладательница тонкого голоска вышла из-за каменного укрытия. Почти такая же чумазая, как и сам Илья, куртка в каких-то разводах, соломе и листьях. Но хотя бы одежда не порвана. Только из-под шапки распущенный бантик торчит.

— Маша, а ты тут откуда? — от изумления София Павловна даже стала заикаться.- Вы что решили нас с Натальей раньше времени на тот свет отправить?! А ну-ка быстро по домам! Тоже мне, нашлись герои!

— Мы тут просто с Ильей играли… Ну и заигрались немного. Он меня от дракона спасал!

Если до этого Илья был просто удивлён, то откровение девочки вызвало одновременно ощущение шока, паники и непонимания. Она, что — всё знает? Или только что придумала, чтобы его выгородить? Зачем?

«А всегда такой тихоней прикидывалась… Обман, обман... везде обман» — разочарованно продекламировал Арес, уткнувшись лбом в прутья своей клетки.

Скорее всего мама Софа от услышанного тоже настолько впала в ступор, что даже забыла как ругаться. Разве что на асфальт не села.

— Господи, вам уже по двенадцать-четырнадцать лет, скоро экзамены сдавать, поступать в университеты, жениться... замуж выходить. А вы до сих пор в детские игры играетесь! — только и сумела она устало выдавить из себя.

— Простите… Мы больше не будем! — произнесла Машка

— Честно-честно, — добавил Илья, пытаясь скосплеить кота из известного мультика.

«Не тужься», — отсоветовал Гермес. — «Шляпы всё равно нет.»

— Ладно! Идите по домам, — усталым голосом произнесла София Павловна. — Потом решим, какое наказание для вас придумать.