Орден Чертополоха (гет)

Мужское соперничество за внимание хорошенькой женщины нередко заканчивается самыми ожесточенными и горячими поединками. Дуэль Лонгботтома и Булстроуда — классика жанра. Эдгар Розье, не зная реальной расстановки сил, поставил на то, что победит Милтон. «Булстроуды испокон веков были жесточайшими колдунами. Одно время они являлись прямо грозой всех британских островов. Нравом и дарованиями Милтон явно пошел в своего деда, так что у Булстроудов нынче подрастает вполне себе достойный наследник. Да Милтон в два счета уделает младшего Лонгботтома!» — с уверенностью заявил он. Милтон приходится ему каким-то там троюродным племянником или типа того, так что вполне естественно, что Эдгар болел за своего хоть и неблизкого, но все же родственника. Что и говорить, в нашем споре Розье проиграл мне десяток галлеонов.

Августа и слышать не желала никаких возражений. Она в обязательном порядке намеревалась присутствовать на дуэли Дэвида и Милтона.

— Раз я являюсь яблоком раздора, то тем более имею право побывать на этом потешном петушином бое! — заявила Августа. — Хочу поглядеть, что на сей раз выкинут эти недоумки!

Она целый час провела у зеркала, экспериментируя с различными косметическими заклинаниями. И все ворчала, оставаясь недовольной результатами увиденного в зеркале. Минерва понимала, что эта суета за туалетным столиком — лишь последствие небывалого волнения Августы, которая с самого утра была крайне раздражительна и при каждом удобном случае поддевала Дэвида. Когда Минерва нервничала, то начинала в три раза усерднее наводить порядок вокруг себя, нервничающая же Августа гораздо усерднее наводила порядок в своей внешности. Дэвид же, как ни странно, оставался совершенно спокоен, точно он и не сомневался в своей победе в грядущем поединке. Так спокоен Дэвид обычно бывал перед экзаменами по защите от темных искусств, поскольку всегда был уверен в своих знаниях.

Так или иначе, вечером Августа выглядела особенно нарядной, что отметил Паркинсон, когда они все вместе шли прогулочным шагом в направлении квиддичного поля.

— Ты сегодня… эмм… какая-то особенная, Спрингвейл, — обронил он, дольше обычного задерживая на ней взгляд. — Красивая, в общем.

— На магических боях дамы должны особенно хорошо выглядеть, не так ли? — кокетливо ввернула Августа.

— Да там дамочек вообще почти не бывает. Отец пару раз водил меня на такие мероприятия, так что могу доподлинно сказать, что основная масса зрителей — мужчины.

Паркинсон на ходу достал кожаный портсигар, на котором красовалась буква «П». Деловито извлек из него сигару, повертел ее в руках и закурил, чем вызвал бурное недовольство Августы. Видимо, он рассчитывал порисоваться перед девушками, но вышло иначе.

— Ну и вонь! — замахала руками Августа, ее лицо скривилось от отвращения. Она ускорила шаг.

— А вот и нет, пахнут они прекрасно! Оцени, какой в начале приятный ореховый аромат… — Паркинсон догнал Августу и выдохнул дым ей прямо в лицо. — «Гаваны» — удовольствие не из дешевых, отцу их эксклюзивно поставляют кубинские колдуны. Зрелище предстоит долгое и занятное, так что джентльмену можно и покурить⁽¹⁾!

— Истинный джентльмен все же воздержался бы от курения при дамах. Впрочем, ты у нас всего лишь мальчик, который таскает сигары у папочки.

— Будешь? — он протянул ей новую сигару.

— Буду!

— Августа! — попыталась отдернуть ее Минерва, но та пропустила мимо ушей ее возглас.

Августа, приостановившись, закурила от зажжённой палочки Паркинсона. И тут же закашлялась. Паркинсон взмахнул палочкой, и она перестала кашлять.

Когда они добрались до места назначения, то встретили там Дэвида, который внимательно осматривал все вокруг и старался визуально замерить территорию. Булстроуд со скучающим видом наблюдал за ним со стороны. Солнце клонилось к закату. Воздух так и был пропитан напряжением, как перед грозой, точно природа понимала, что грядет нешуточная разборка между двумя юными волшебниками.

— Макгонагалл, трансфигурируешь бревно в скамейку? — лениво попросил Паркинсон и пнул ногой лежащее рядом бревно.

Минерва лишь хмыкнула в ответ и принялась колдовать. Скамейка получилась удобная для сидения, спинка ее была украшена тонкой резьбой, а на ножках виднелись руны оберега, на всякий случай.

— Ух ты! Даже узоры в наличии! Не хватает лишь бантика сбоку. В шотландскую клетку! — усмехнулся Паркинсон. — Видать, не зря к Дамблдору ходишь на дополнительные занятия. Мы-то с парнями думали, что ты любовь крутишь со старым хрычом, потому и засиживаешься допоздна у него в кабинете, а оказывается, делом была занята…

Августа больно ткнула его в бок локтем. Минерва же поджала губы, легонько взмахнула палочкой, и галстук на шее Паркинсона сделался туже. Паркинсон схватился за горло и закашлял.

— Ладно-ладно, беру свои слова обратно! Извини! Просто наши ребята не верят, что ты вообще ни на кого в жизни не западала. Вот и предположили, что сохнешь ты по старикану Дамблдору. Правда, поговаривают, что он не девочек любит, а…

— Свои предположения оставь при себе, Ричард, — отрезала Минерва и нахмурилась. Она не терпела сплетен в отношении учителей, а уж тем более ее наставника.

В это время Дэвид, осмотрев все вокруг, наконец одобрительно кивнул и сказал:

— Ну что, не будем тянуть книззла за хвост и начнем?

— Давно пора! — зевнув, отозвался Булстроуд.

Дуэлянты отошли друг от друга на требующееся расстояние, поздоровались и подняли палочки на манер шпаг — все выполнялось по правилам дуэлей, которые им когда-то подробно изложил профессор Флитвик. Вот только когда Дэвид поднял свою палочку, то на его руке зазвенел браслет из десятка крохотных глазков Фатьмы. В ответ на удивленные взгляды Дэвид распахнул мантию и показал множество турецких оберегов, тут и там прикрепленных к одежде. При движениях обереги тихонько позвякивали.

— Ну это ты дал маху, Лонгботтом! — прыснул от смеха Булстроуд. — Выглядишь и звучишь, как рождественская елка. Долго развешивал?

— Недолго, — мрачно ответил Дэвид. — Это на случай, если тебе захочется порезвиться. Вдруг ты так и не наигрался за последние месяцы.

— И это все, чему тебя научил за год Риддл? — продолжил насмехаться Булстроуд. — Обвешаться стекляшками с головы до ног?

— Отнюдь! Это тебя чему не учи — все бесполезно!

Булстроуд первым ринулся в бой: вокруг его палочки в мгновение ока образовалось ярко-красное пылевое облако.

— Коньюнктивитус? — Дэвид нейтрализовал проклятие, используемое для ослепления противника. — Браво, Булстроуд! Рад, что ты хоть какое-то проклятие выучил за семь лет учебы.

Булстроуд продолжил атаковать: теперь из его палочки выскочил огромный водяной змей и молниеносно кинулся на Дэвида. Но у последнего, как всегда, отлично обстояло дело с реакцией, и агрессивному змею в глотку моментально вцепился громадный огненный лев. Монументальная встреча воды с огнем привела к тому, что прохладный вечерний воздух наполнился густым паром.

— Неплохо! — скупо похвалил Дэвид. — Флитвик наверняка поставил бы тебе уверенное «Удовлетворительно»!

— Отец не зря говорил, что у вас, Лонгботтомов, всегда было в избытке болезненного гонора, — Булстроуд замахал руками в попытке развеять вокруг себя пар. — Сидите в этом своем Лондоне, высоко задрав носы. Такие все из себя высоколобые, неприступные! К вам на хромом кентавре не подъедешь! Охранители столицы, будьте вы неладны!

Заговаривая Дэвиду зубы, он отправил в него Экспеллиармус.

— А это для того, чтобы такие сомнительные типы, как твой дед и ты, даже не вздумали соваться в столицу! — Дэвид ловко увернулся от направленного в него обезоруживающего заклинания.

— Что, Лонгботтом, боишься сразиться без палочки? Слабо показать высший класс? До Риддла тебе далеко, да?

— Нет, просто без палочки не протянешь ты! Я лишь тебя жалею!

— Скажите, пожалуйста! Жалеет он! — Булстроуд взмахнул рукой, и с ближайшего дерева сорвались едва раскрывшиеся светло-зеленые листочки.

Листочки как по команде один за другим изящно облетели Булстроуда. Данное зрелище приковало к себе взгляды всех присутствующих, особенно Августы, которая подалась вперед, чтобы разглядеть все поближе.

— Вот позер! — не сдержалась она, но было видно, что увиденное ее очень впечатлило.

— Так для тебя же старается, глупышка! — бросил ей Паркинсон. — Милтон вообще о тебе за этот год все уши прожужжал. Только о тебе и мечтает. Все твердит: «Непременно женюсь на ней!» Я даже стал думать, не приворожила ли ты его, не опоила ли каким приворотным зельем…

— Вот тебе, Лонгботтом! — Булстроуд прекратил забавляться с листочками и превратил их в целую дюжину пестрых канареек.

Минерва помнила, что Булстроуд всегда получал по трансфигурации хорошие отметки, и только что продемонстрированный трюк лишь подтвердил то, что этот слизеринец довольно неплохо владел искусством превращений. Птички, громко защебетав, с невероятной скоростью ринулись прямиком на Дэвида, но тот не растерялся и успел обратить их в мелкие стеклянные осколки да направить в Булстроуда. Реакция у последнего не была столь молниеносной, как у Дэвида, он сумел обратить в пыль большую часть осколков, но некоторые из них все же успели оцарапать его руки.

— Эх, видел бы их сейчас Риддл! — восхищенно воскликнул Паркинсон. — Думаю, оба получили бы «Превосходно» по его предмету на ЖАБА без сдачи экзамена. Спрингвейл, хоть осознаешь, какие ребята бьются друг с другом из-за тебя?

Августа лишь закатила глаза, делая вид, что воспринимает происходящее как должное.

Сражение становилось все более ожесточенным. Но Минерва заметила, что атаковал только Булстроуд. Дэвид же пока занимал оборонительную позицию. А еще Булстроуд, совершив ту или иную атаку, то и дело поглядывал на Августу, желая видеть ее реакцию на происходящее. Дэвид же так ни разу и не посмотрел в сторону Августы, словно ее и не было рядом. Он был целиком сосредоточен на поединке и будто специально берег силы в противоположность Булстроуду, который со всей мощью демонстрировал атаки, одну зрелищнее другой. Становилось ясно, что Дэвид просто дожидался, когда противник выдохнется. И Булстроуд действительно постепенно становился все более уставшим. На его лбу выступили мелкие капельки пота, дыхание стало прерывистым, в то время как Дэвид оставался все таким же бодрым и невозмутимым, как и в начале сражения. На все это обратил внимание и Паркинсон и заметно напрягся. Он продолжал курить, но уже без прежнего удовольствия.

Булстроуд начал злиться. Его стало утомлять однообразие в сражении.

— А чем удивишь ты, прославленный куратор провального дуэльного клуба? — выдохнул он, тяжело дыша. — Твои унылые попытки отбить мои атаки ввергают в скуку…

— Скучно тебе стало, значит? — Дэвид прищурился и в один миг как-то весь подобрался.

Стало ясно, почему он так берег силы. Дэвид атаковал противника с невиданной прежде яростью. Различные боевые заклинания полетели в Булстроуда один за другим так быстро, что тот едва успевал их отбивать. Сам нападать Булстроуд уже просто не успевал. Паркинсон нервно уничтожил окурок от сигары, а Августа так и замерла на месте.

Череда быстрых несложных атак очень напоминала метание одного за другим мелких колющих предметов. Словно это были пощечины, которыми Дэвид давно мечтал наградить ненавистного соперника. И чем дальше, тем неистовее действовал Дэвид. Булстроуд же с величайшим трудом отбил очередную атаку и, задыхаясь, выдавил:

— До чего же ты примитивен, Лонгботтом! Красота и размах сражения — это не для тебя!

Поток заклинаний от Дэвида резко оборвался. Минерва, Августа и Ричард так и застыли на месте в ожидании того, что будет дальше.

— Примитивен, говоришь? Красоты тебе не хватает? — пробормотал Дэвид. — Сейчас ты все получишь!

Он нахмурился, тяжело сглотнул и медленно навел палочку на противника. Тут-то у Минервы и прошел холодок по спине. Сейчас Дэвид, скорее всего, и выкинет тот самый фокус, о котором вчера упоминал.

И она не ошиблась. Дэвид, максимально сосредоточившись, невербально послал в противника заклинание. Поначалу Минерве показалось, что ничего не произошло, лишь внезапно подул холодный ветер. Но стоило ветру утихнуть, как вокруг Булстроуда ярко вспыхнуло ярко-оранжевое пламя. То, что это был не самый обычный огонь, выяснилось чуть позднее. Сейчас же языки пламени вокруг Булстроуда резко устремились вверх, создав некое подобие высоченных огненных стен.

Булстроуд незамедлительно воспользовался заклинанием Акваменти, но потерпел фиаско: мощный водяной поток хлынул из его палочки, однако вода, столкнувшись с пламенем, обратилась в легкий пар и при этом не оказала на огонь ровно никакого действия. Булстроуд повторил манипуляцию, заметно увеличив количество используемой воды. Но все оказалось напрасно: вода снова испарилась так, словно ее и не было. Булстроуд попробовал заморозить огонь, но и эти попытки не увенчались успехом.

Минерва оглянулась на Дэвида и увидела, как он легонько взмахнул палочкой. Языки пламени, до этого устремлявшиеся вверх, вдруг резко придвинулись к Булстроуду.

— Дэвид, это что такое? — строго потребовала объяснений Минерва. Ей решительно не нравилось то, что он начал вытворять.

Дэвид не ответил, поскольку внимательно следил за противником. Булстроуд попытался выстроить вокруг себя мощный защитный купол. И у него получилось. Вот только Дэвид снова легонько взмахнул палочкой, и купол рассыпался, оставляя своего создателя без должной защиты.

— Это уже перебор! Немедленно прекрати! — потребовала Минерва, уперев руки в бока.

— Ты обалдел, Лонгботтом? Это Адское пламя, да? — не на шутку встревожился Паркинсон, и портсигар выскользнул из его пальцев.

— Что-то вроде его слабой версии. Адское пламя с трудом поддается контролю, здесь не тот случай, — наконец ответил Дэвид.

— Ты уверен? — усомнилась Августа и отерла со лба капельки пота.

Новый магический щит Булстроуда буквально лопнул на глазах, замораживающие чары не помогали. Не было толку и от каких-то заклинаний, которые Булстроуд принялся судорожно проговаривать. Огонь, которым умело управлял Дэвид, лишь сильнее разгорался.

— И это твоя парочка фокусов про запас, Дэйв? — не верила своим глазам Августа. Она принялась шарить в карманах мантии в поисках волшебной палочки.

В это время Минерва уже сама молниеносно вытащила свою палочку. Нужно было немедленно прекратить то, что устроил Дэвид. Это уже переходило разумные пределы. Минерва взглянула на Паркинсона — у того палочка тоже уже была наготове. Это увидел Дэвид и крикнул им:

— Лучше не вмешивайтесь! Впрочем, вряд ли кто-то из вас знает контрзаклинание, ибо это редкая и довольно сложная боевая магия.

Минерва почувствовала себя беспомощной, потому как действительно не знала контрзаклинания. Знание — это сила. И не было ничего страшнее чувства беспомощности. Минерва всегда стремилась владеть ситуацией, а сейчас, кажется, все внезапно вышло из-под ее контроля. Да еще виновником происходящего безобразия оказался ее лучший друг.

Она растерянно смотрела на Булстроуда, тщетно пытавшегося отбиться от подступающего огня, и ей вдруг вспомнились иллюстрации из учебника по истории, на которых изображались казни средневековых ведьм на костре. Приговоренные ничего не могли поделать, их тела медленно начинали лизать языки пламени, и несчастные погибали мучительной смертью. Из уроков истории магии Минерва знала, что маглы по больше части казнили таких же маглов, ложно обвиняя тех в колдовстве. Как писала историк Батильда Бэгшот, для настоящих ведьм простой огонь не представлял особой опасности, поскольку те умели его замораживать и во время «казни» испытывали лишь приятное покалывание по всему телу.

Но происходящее сейчас выглядело по-настоящему пугающе. Булстроуда окружало мощное пламя, и он при этом ничего не мог с этим поделать. Огонь, против которого было невозможно выстоять, противостоять подобному колдовству мог только взрослый опытный волшебник, но никак не школьник, хоть и способный.

Августа и Ричард тоже пребывали в ужасе. Паркинсон таки не выдержал и послал было какое-то заклинание в сторону огня, но оно не сработало.

— Не вмешивайся! — повторил Дэвид. — Обожди немного! Ничего страшного с твоим приятелем не случится, поверь. Как говорил мне профессор Риддл, каждый гриффиндорец обязан уметь зажечь огонь — стихию собственного факультета. Такой вот огонь в былые времена с легкостью зажигал Годрик Гриффиндор, но использовал он его в крайних случаях и очень осторожно. У Булстроуда есть только один выход…

В ясных глазах Дэвида отражался созданный им жуткий огонь. Минерву сковал ужас уже от услышанного.

— Да какой же? — откровенно запаниковала Августа.

— Ну же, при пожаре всякое животное стремится убежать… — негромко приговаривал Дэвид, уже явно не обращая внимание на присутствующих. Он так крепко сжал палочку в руке, что та, казалось, вот-вот переломится пополам. — Олени бегут, птицы улетают так быстро, как могут…

Что еще мог предпринять Булстроуд в сложившейся ситуации? Было очевидно, что он не знал, как совладать с таким огнем.

— Трансгрессировать на территории Хогвартса невозможно, с метлой действовать непросто, даже если он и попытался ее вызвать, — лихорадочно рассуждала вслух Минерва. — А просто летать Милтон не умеет…

— Ну это как посмотреть… — вдруг язвительно отозвался Дэвид.

Он взмахнул палочкой, и языки пламени в один миг уже оказались готовы сомкнуться высоко над головой Булстроуда. Огненная клетка вот-вот будет заперта... Булстроуд в панике взглянул вверх, понимая, что его ожидает. Минерва смотрела на Дэвида, но, как ни странно, не видела на его лице ни тени удовольствия и торжества. Дэвид словно терпеливо дожидался чего-то, какого-то решающего момента. И, похоже, таки дождался.

В один миг Минерве показалось, что у нее случился обман зрения, так как при очередном взгляде на огонь прямо у нее на глазах Булстроуд просто-напросто исчез, растворился в воздухе, как если бы аппарировал или накинул на себя мантию-невидимку. Августа и Ричард издали удивленные возгласы.

Дэвид в этот момент резко подался вперед и быстро взмахнул палочкой. Тут-то и произошло нечто необычное: у самых кончиков огненных языков вдруг из ниоткуда возникла здоровенная черная птица. Она словно материализовалась из воздуха. Молодой гриф взмахнул мощными длинными крыльями, едва не задев ими вздымавшийся вверх огонь.

— Что за чертовщина? — воскликнула Августа.

Птица отлетела от огня на безопасное расстояние и окинула взглядом происходящее внизу. Дэвид метнул в ее сторону заклинание. Но меткость в этот раз его подвела, и заклинание пролетело мимо, не задев грифа. Птица в свою очередь резко бросилась на Дэвида и попыталась вцепиться ему в лицо. Дэвид едва успел укрыться магическим щитом.

Августа было кинулась к Дэвиду, но Паркинсон остановил ее, схватив за руку. На его лице отразилось понимание происходящего. Он, как и Минерва с Дэвидом, понимал, что происходит, знал об анимагической форме Булстроуда. В недоумении пока оставалась лишь Августа.

Дэвид не без труда отбивался от атак огромной птицы, палочка выскользнула у него из рук и упала в траву. Магический щит вокруг него заметно ослабел. Гриф неистово махал громадными черными крыльями, а своими острыми когтями хищника старался вцепиться в лицо Дэвиду, и наконец у него это получилось. Дэвид вскрикнул от боли и с силой отпихнул от себя птицу.

Гриф отлетел в сторону, бросил на врага яростный взгляд, словно готовился к новой атаке. Его глаза хищно сузились, всецело сфокусировавшись на противнике. Дэвид тоже смотрел птице прямо в глаза и не моргал. По его щеке текла кровь.

— Коньюнктивитус! — послышался отчаянный вопль Августы, и вокруг ее палочки возникло пурпурное пылевое облако.

Гриф оторвал взгляд от своей жертвы и увернулся от летевшего прямо в него заклинания ослепления. На миг птица замерла, она словно решала, как поступить дальше. И тут неожиданно для всех гриф кинулся к Августе, все еще направлявшей палочку вверх. Птица, достигнув своей цели, облетела Августу три раза и легонько коснулась ее плеча своим тяжелым крылом. Затем гриф развернулся и на всех парах устремился в сторону Запретного леса. Наконец его перестало быть видно из-за множества деревьев, которые только-только покрылись молодой зеленью.

Августа прерывисто дышала. Дэвид одним взмахом палочки потушил пламя, оно исчезло так, словно его и не было. Минерва подбежала к Дэвиду и быстро осмотрела рану на его щеке.

— Скорее в больничное крыло! Рану надо немедленно обработать! — скомандовала Минерва и потянула Дэвида в сторону замка.

Паркинсон задержался на месте, его взгляд был устремлен в сторону Запретного леса. В вечерних сумерках он все пытался высмотреть вдалеке улетевшего грифа. Но так ничего и не увидел. Лес оставался тихим и безмятежным, словно и не был свидетелем происшедшей всего несколько минут назад горячей кровавой схватки.

— Идем, Ричард! — позвала Минерва. — Милтону надо побыть одному…

1) Принято считать, что судьбоносной в отношении курения сигар и сигарного этикета в салонах Англии и мира стала фраза короля Эдуарда VII (1841—1910): «Джентльмены могут курить». Так курение сигар стало неотъемлемой традицией английского общества.

Вернуться к тексту